Поэзия вагантов

Ваганты (от лат. vagantes — странствующие)  в Средние века (XI—XIV века) бродячие поэты, пользовавшиеся в своём творчестве исключительно, или во всяким случае преимущественно, латинским языком. Первыми вагантами были клирики, жившие вне своего прихода или вообще не занимавшие определённой церковной должности; со временем ваганты стали пополняться школьными студенческими товариществами, переходившими из одного университета в другой1, и лишь позднее — уже в эпоху ослабления собственно поэзии вагантов — в эту группу начинают вливаться представители других сословий, в частности, городского.

Поэзия вагантов дошла до нас в нескольких рукописных сборниках XII—XIII вв. — латинских и немецких; основной из них, содержащий более двухсот песен и стихотворений различного характера — морально-дидактических, сатирических, любовных — «Carmina Buranа»2 (Бейренские песни — от латинизированного названия монастыря Бенедикт Бейрен, где была впервые найдена эта рукопись XIII в.). Большая часть стихотворений этого сборника, так же как тексты других рукописей — Кембриджской, Оксфордской, Ватиканской и других, названных так по их местонахождению в тех или иных библиотеках, принадлежит неизвестным поэтам. Исследователям удалось более или менее точно установить авторство лишь очень немногих произведений вагантов, раскрыв имена — или хотя бы прозвища — поэтов Примаса Орлеанского, Архипиита Кельнского, Вальтера Шатильонского.

Музыка, на которую ваганты распевали свои стихи, (за редчайшими исключениями) не сохранилась.

До 1970 г. на русском языке были опубликованы лишь отдельные стихотворения вагантов, в основном в хрестоматиях (см. «Хрестоматию по зарубежной литературе средних веков». М., 1953). В 1970 г. был издан первый сборник вагантской поэзии на русском языке: «Лирика вагантов в переводах Льва Гинзбурга» (М., «Художественная литература», 1970). Разделы поэзии вагантов были включены в издания Памятники средневековой латинской литературы Х—ХII веков. М., 1972 и Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. М., 1974, а в 1975 г. появилось наиболее полное собрание вагантских текстов различных жанров: Поэзия Вагантов, «Наука» Москва, 1975

***

Что мы понимаем под «поэзией вагантов»? Основу поэзии вагантов составляют рукописи XII и XIII в. Двадцать рукописей хранятся во Франции — к ним следует присоединить две французские по происхождению — Вольфенбюттельскую и Хердрингенскую. Геттингенская рукопись является английской. Очень тесно связана с ними Бенедиктобуранская рукопись (Carmina Burana) с ее списками «парижских» песен и с немецкими элементами в произведениях пиршественной и любовной лирики. Рукопись была создана, судя по всему, в начале XIII в., она представляет собой огромное множество поэтических импровизаций, собранных под определенными сюжетами и темами. Важно, что поэзию вагантов мы понимаем не как творчество веселых кабацких завсегдатаев, не имеющее под собой реальной социальной основы. Средой бытования поэзии вагантов были зарождающиеся университеты, и поэзия вагантов отражает специфику студенческого самосознания. Такой исторический подход к поэзии вагантов отстаивается в работах О. А. Добиаш-Рождественской3, Ч. Хэскинса4, П. Дронке5.6

  • 1. Студенческий гимн «Гаудеамус» восходит к жанру застольных песен вагантов.
  • 2. Популярная песня «Во французской стороне…» («Прощание со Швабией») является вольным переводом песни вагантов «Hospita in Gallia» из сборника Carmina Burana (автор перевода — Лев Гинзбург)
  • 3. Добиаш-Рождественская О.А. Коллизии во французском обществе XII—XIII вв. по студенческой сатире этой эпохи // Культура западноевропейского Средневековья. М., 1987
  • 4. Haskins Ch. Homer. The rise of universities. New York, 1923
  • 5. Dronke P. Profane elements in literature // Renaissance and Renewal in the Twelfth Century. Cambridge, 1982
  • 6. М. Г. Денежкин. Символизм античных образов в поэзии вагантов // Классическая и византийская традиция. 2014, Материалы VIII международной научной конференции.
Carmina Burana
«Кембриджские песни»
Архипиита Кельнский
Вальтер Шатильонский
Гуго Орлеанский Примас
Филипп Гревский

М. Л. Гаспаров. Поэзия вагантов (Памятники средневековой латинской литературы Х-ХII веков. М., 1972)

Поэзию вагантов открыл для европейского читателя романтизм с его культом средневековья. В начале XIX в. была найдена знаменитая Бенедиктбейренская рукопись («Carmina, Burana»); удивленная Европа увидела, что мрачное средневековье умело не только молиться, но и веселиться, и не только на народных языках, но и на ученой латыни. К середине XIX в. основные памятники вагантской литературы были, худо ли, хорошо ли, уже опубликованы; но представления о ее происхождении, распространении и характере были самые смутные.

ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ

Поэзия вагантов дошла до нас в нескольких рукописных сборниках XII-XIII вв. - латинских и немецких; основной из них, содержащий более двухсот песен и стихотворений различного характера - морально-дидактических, сатирических, любовных - «Carmina Burana» (Бейренские песни - от латинизированного названия монастыря Бенедикт Бейрен, где была впервые найдена эта рукопись XIII в.).

Похвала Риму (Перевод Ф. А. Петровского)

Рядом с этим стихотворением в одной из рукописей находится другое  - гимн Риму на праздник Петра и Павла, написанный, по-видимому, от лица подходящих к Риму паломников, сочиненный тоже в Италии, тем же размером и, по всей вероятности, тем же автором, что и послание "К мальчику". Оно не вошло в антологию "Кембриджских песен", но мы помещаем его в виде приложения к ним.1

Вразумление голиарду

(«Versus modicos et Musae pauperis ausum…»)

Печатается по «Carmina medii aevi», ed. H. Hagen, Bern, 1877, p. 193. Стихотворение из бернской рукописи XII в. под заглавием «К нищенствующему стихотворцу, стихами и хвалу и дары себе вымогающему». Стихотворение обычного ученого антикизирующего стиля, с условным обращением «Цецилиан», заимствованным едва ли не из Марциала.

Евангелие о страстях школяра Парижского

(«Evangelium de passionibus scholaris Parisiensis». Lehmann, p. 251).

Опубликовано Леманом по безансонской рукописи XV в. Одно из многочисленных (особенно в позднем средневековье) подражаний «Евангелию от марки серебра» применительно к конкретным бытовым или политическим случаям. Острота пародии нарастает к концу, где пародируется гефсиманская молитва, насыщение пятью хлебами и сентенция «Много званых, но мало избранных».

***

Вальтер Шатильонский. Стихи гневные на праздник посоха

(«А la feste sui venuz et ostendam quare…» WCh, 13)

Об использовании двуязычия в начале стихотворения см. статью, стр. 478. Стихотворение собирает обычные Вальтеровы темы: против падения нравов (строфы 1–8), против симонии (9—12), против падения наук (13–14). Два других стихотворения Вальтера из того же сборника, № 4 и 12, тоже имеют форму проповеди на праздник посоха; последнее прославляет величие посоха (в 22 строфах!) ссылками на все библейские посохи.

Гвидон Базошский. Стихи радостные на праздник посоха

(«Adest dies optata, socii»… «Analecta hymnica», LVI, p. 508 (Raby, p. 41))

Песня послана Гвидоном из Парижа или Монпелье «возлюбленным братьям во Христе и друзьям из города Шалона… не к показанию мужам высокого ума, но к воспеванию в пляске юношеской вольности пред носителем посоха».

Петр Корбейльский (?). Ослиная секвенция

(«Orientis partibus adventavit asinus…»)

Сохранилась с нотами во многочисленных рукописях. Подробности об «ослином празднике» см. в статье, стр. 452. Петру Корбейльскому, конечно, принадлежит не авторство этого текста, бытовавшего и раньше, а лишь дозволение его исполнения в Бовэ; однако в рукописях он часто упоминается как автор.

Аббат Куканы

(«Ego sum abbas Cucaniensis…» СВ (196))

Пародия на секвенцию, предназначенная для «игрецкой мессы», входящей в СВ (189).

От Лукия веселое благовествование

(«Laetum evangelium secundum Lucium…» Lehmann, p. 250)

Пародия на церковное чтение евангелия, составленное из ветхозаветных и новозаветных стихов, при случае искаженных. Так построено и большинство других нижеследующих библейских центонов. Имя Лукия взято для ассоциации, во-первых, с корнем «светлый», а во-вторых, с евангелистом Лукой.

Дочь Протерия

(«Quisquis dolosis antiqui…» СС, 30 а (Langosch, p. 108))

Строгая антифонная секвенция, пересказывающая эпизод из жития св. Василия Кесарийского (IV в.), хорошо известного в переводах и на латинском западе в эпоху, предшествующую «Кембриджским песням».

Лжец

(Modus florum: «Mendosam quam cantilenam…» CC 15 (Langosch, p. 126))

Такое же переложение народной сказки, тоже швабской, на этот раз — в форму более простой унисонной секвенции.

(напев Флоров)

Снежный ребенок

(Modus Liebinc: «Advertite, omnes populi…» CC 14 (Langosch, p. 122))

Переложение народной сказки, хорошо известной в Германии, в форму прекрасно выдержанной антифонной секвенции; слово modus (подзаголовок сохранился только в позднейшем списке, куда вошли и другие песни на заданный «напев»: «Песнь Оттонова» и др.) означает «напев» секвенции-образца. Сюжет пользовался популярностью: еще в XIII в. Готфрид Винсальвский в своей стихотворной «Поэтике» пользуется им, чтобы показать, как можно пересказать одно и то же содержание пространно, «умеренно» и сжато.

Священник и волк (перевод М. Гаспарова)

(«Quibus ludus in animo…» CC 35 (Langosch, p. 128))

Анекдот, вариирующий в явно антиклерикальном духе традиционный басенный сюжет о лисе и козле, попавших в колодезь (Эзоп, 9); впоследствии вошел в состав французского «Романа о Лисе», так что можно полагать французское происхождение и этого стихотворения. Та же форма «амвросианского гимна», как и в «Стихе о монахе Иоанне».

Петр Блуаский. Прощальная песня

(«Dum iuventus floruit…» СВ 30 (10))

Вместе с двумя смежными стихотворениями образует в СВ цикл «отречения от любви», по-видимому, весь принадлежащий Петру Блуаскому. Ритм стихотворения представляет собой очень сложную и изысканную вариацию ритма двух полустиший «вагантской строки». Сожаление о грехах молодости и забота об их искуплении в старости (делом и словом) — частая тема писем Петра Блуаского. 

Зимняя песня

(«De ramis cadunt folia…» Raby, p. 316))

Стихотворение из Сен-Марциальского песенника в Парижской библиотеке (ок. 1210 г.). «Зимние песни» сравнительно немногочисленны в вагантской лирике; как «весенние» строятся на параллелизме, так «зимние» — на контрасте жаркого чувства и охладелой природы.

Изгнанническая песня

(«Dulce solum natalis patrie…» CB 119 (82))

Однословные припевы и заключительная строфа имеются не во всех рукописях, поэтому Шуман исключает их из своего текста как позднейшие добавления, хотя и не настаивает на этом. Думается, что поэтика скорее велит их сохранить. Следует лишь отметить, что если снять концовки и с ними слово «странник», то мотив прощания с родиной можно истолковать чисто метафорически (как и предлагает Шуман): герой собирается не уходить от любви, а умереть от любви.

Ум и страсть

(«Vacillantis trutine…» СВ 108 (159))

Включено также в арундельский сборник. По форме — одна из самых изысканных секвенций в вагантской лирике.

Стих благоговейный о любовном исцелении

(«Si linguis angelicis loquar et humanis…» СВ 77 (50))

Сохранилось только в «Буране», где следует — по формальному сходству или по эмоциональному контрасту? — непосредственно после «Храма Венеры» (см. выше, стр. 50). Один из лучших образцов куртуазного религиозно окрашенного стиля в вагантской поэзии; разбору этого стихотворения посвящен целый раздел в книге Дронке. Религиозная символика образа розы, составляющего центр стихотворения, общеизвестна.

Стих об Амуре

(«Est Amor alatus puer et levis, est faretratus…» CB 154 (116 b))

Текст по Шуману; в обеих сохранившихся рукописях порядок строк спутан и есть пропуски. Вариация темы, идущей от античности (в частности от Овидия, «Любовные элегии», I, 10, 15 и «Наука любви», II, 19).

Начало пасторали

(«Exiit diluculo…» СВ 90 (63))

В СВ только первые две строфы, третья — в другой мюнхенской рукописи; Шуман видит в ней попытку малоталантливого подражателя продолжить незавершенный буранский отрывок. Л. Гинзбург в своем переводе этого стихотворения добавил к нему концовку собственного сочинения. Стихотворение, тождественное по жанру с предыдущим, но разительно несхожее по стилю, простоватому и бесхитростному.

Вальтер Шатильонский. Песня о свидании

(«Declinante frigore…» Raby, p. 191)

Стихотворение № 17 из Сент-Омерского сборника стихов Вальтера Шатильонского, где оно открывает центральную группу его стихов любовного содержания. По схеме — пастораль, но героиня описана как знатная дама.

Песня о красавице

(«Salve, ver optatum…» СВ 156 (118))

Сохранилось только в «Буране», под заглавием «Весна».

Страницы