Алисканс

Or fu Guillaumes ens el tertre montes;
Voit des paiens tos les vals encombres,
Et les grans pleins et les puis aroutes :
Tos li paus en estoit si peuples,
K'il n'i avoit ne passage ne gues,
Ou il n'eust .M. Sarrasins armes,
Tot por Guillaume, k'il ne soit escapes.
Or li ait li rois de maistes !
Mar iert baillis, s'il puet estre atrapes.
" Diex ! " dist li quens, " ki en crois fu penes,
ainc por un homme n'en vi tant amasses.
Sainte Marie, et car me secoures !
Biau sire Diex, prenge vos en pites ! "
Lors descendi Guillaumes au cort nes,
Son ceval frote les flans et les costes,
Apres l'apele por molt grant amiste
Et dist Guillaumes: "Bauchant, qel la feres?
Molt voi vos flans tos .II. ensanglentes.
N'est pas mervelle, se vous estes lasses,
Car trop parestes travellies et penes ;
Forment me poise, quant si estes navres.
Si tu recrois, a ma fin sui ales. "
Bauchans l'oi, si l'entendi asses,
Drece l'oreille, si a fronci del nes,
Escout la teste, si est resvigores.
Isnelement est es archons montes,
Li quens Guillaumes fu sages et menbres ;
Tot un vaucel est vers l'Archant tornes,
Tot belement, n'est mie desrees.
Bauchans ne fu poins ne galopes.

Гийом поднялся на пригорок;
Он видит язычниками все долины заполнены;
Большие долины и холмы ими полны:
Весь край ими так населен,
Что не было прохода ни брода,
Которые не охраняла бы тысяча сарацин,
Все из-за Гийома, чтобы он не сбежал.
Да поможет ему сейчас великий Бог!
Плохо ему будет, если его смогут поймать.
"Боже! - сказал граф, - распятый на кресте,
Никогда я не видел столько собравшихся ради одного.
Святая Мария, помогите мне!
Господи, пожалейте нас!"
Тогда спешился коротконосый Гийом,
Своего коня ласкает бока,
Потом называет его очень дружелюбно
И говорит: "Бошан, что делать?
Я вижу ваши оба бока окровавленными.
Не удивительно, что вы разбиты на ноги;
Ведь вы столько работали и трудились;
Очень мне горько, что вы так изранены,
Но если вы меня бросите, я пропал".
Бошан услышал его, так как хорошо слушал,
Стрижет ушами, морщит ноздри,
Трясет головой, вновь окреп.
Быстро в седло вскакивает
Граф Гийом, будучи умным и сильным;
Через долину направляется в Алисканы,
Мягко и не торопясь.
Не пришпоривает Бошана и не едет галопом.

Encontreval pens ses elmes gemes ;
Li las sont rout, si les a ranoues.
Ses escus est en .XXX. lieus traues,
De toutes pars frais et esquarteles,
Ses blans haubers derous et depanes.
En .XV. lieus fu ens el cors navres ;
Desous l'auberc li est li sans betes,
En son chief est ses helmes enbarres,
Ses brans d'acier soillies et maillentes,
Tot ot les bras et les poins sanglentes,
Bien pert a lui, de bataille est tornes.
Une bruine est et uns vens est leves,
De la pourire est li tans oscures :
Li quens Guillaumes n'ot pas ses volentes,
Et l'Archant vient, corechies et ires.
De paiens mors est li cans arotes,
L'escu chosist Vivien l'alose ;
Bien le connut, forment s'est dementes.
Par devers destre s'est li quens regardes :
Vivien voit gesir desor un gue,
Desous un arbre k'est foillus et rames.
Parmi le cors ot .XV. plaies tes,
De la menor morust uns amires,
Tos ot les bras et les flans decopes.
Li quens le voit, molt en est esfraes,
De grant dolor est li quens tressues,
Le cheval broce com home forsenes,
Parmi les mors est cele part ales,
Devant l'enfant est li quens arrestes ;
Ne pot mot dire, tant parfu adoles.

Весь разломан его драгоценный шлем;
Подвязки разорваны, он их вновь завязал.
Его щит в тридцати местах продырявлен,
Повсюду разбит на кусочки,
Его былая кольчуга поломана и порвана;
В пятнадцати местах его тело ранено;
Под доспехами кровь застыла,
На голове его шлем продавлен.
Его стальной меч испачкан кровью.
Все руки и кулаки у него окровавлены.
Все говорит о том, что он возвращается с битвы.
Туман и ветер поднялись,
Пылью все омрачили:
Граф Гийом больше не сам себе хозяин,
Он в Алисканы едет, яростный и сердитый.
Мертвыми язычниками поле покрыто,
Щит замечает славного Вивьена;
Он его узнает, очень опечален.
Направо граф глядит:
Видит - Вивьен лежит у брода,
Под деревом лиственным и ветвистым
У него на теле пятнадцать таких ран,
От самой маленькой умер бы и эмир.
Все руки и бока у него изрезаны.
Граф видит это, очень ужасается,
От большого горя по графу струится пот,
Коня пришпоривает, как гневный человек,
И, посреди трупов, едет туда.
Перед юношей граф останавливается;
Слова не может сказать, так он удручен.

Li quens Guillaumes ot molt le cuer dolant,
Molt fu iries et plains de mautalent.
Vivien vit gesir sor un estanc,
Desos un arbre foillu et verdoiant,
A la fontaine, dont li doit sont corant.
Li quens Guillaumes vint cele part poignant.
Par grand dolor a regarde l'enfant,
La ou il gist desor l'erbe en l'Archant,
Ses blances mains sor son pis en croisant.
Tot ot le cors et le hauberc sanglant
Et le viaire sos l'elme flanboiant ;
Et la cervele li chiet as iex devant.
Encoste lui avoit couchie son brant,
Son chief avoit torne vers oriant,
D'eures en autres va Damedieu reclamant,
De bon corage vers lui humeliant.
A sa main destre aloit son pis batant,
En son corage vait Damedieu proiant,
Ke si mesfait li soient pardonant,
Et merci ait de lui par son comant,
La mors l'angoisse, molt le vait destreaignant :
C'est grans merveille, ke il a dure tant,
N'avoit sor lui d'entir ne tant ne quant.

У графа Гийом горько на сердце,
Он был полон ярости и гнева.
Видит, что Вивьен лежит там, обессилевший,
Под лиственным деревом и зеленеющим,
У ручья, что тихо журчит.
Граф Гийом едет туда, пришпорив (коня).
С большой печалью видит юношу,
Который лежит там на траве, в Алисканах,
Его бледные руки скрещены на груди.
Все его тело и доспехи окровавлены.
Лицо под шлемом сияет;
Мозги текут ему на глаза.
Рядом с собой он положил свой меч,
Голову повернул к востоку,
Время от времени он каится,
И в сердце взывает к Богу, и в душе перед ним он смиряется.
Правой рукой ударяет себя,
И отважно просит Бога
Простить ему все грехи
И помиловать его.
Смерть страшит его, крепко обнимает его.
Удивительно, что он так долго не умирал,
В нем не осталось ничего целого.

" Diex, dist Guillaumes, com' ai mon cuer dolant !
receu ai hui damage si grant,
dont me daurai en trestot mon vivant.
Nies Vivien, de vostre hardement
Ne fu nus hom, puis ke Diex fist Adan.
Or vos ont mort Sarrasin et Persant.
Terre, car oevre, si me va engloutant !
Dame Guiborc, mar m'ires atendant ;
Ja en Orenge n'ere mais repairant.

"Боже, - говорит Гийом, - как мн больно на сердце!
Сегодня я понес такую потерю,
Которую буду оплакивать остаток жизни.
Племянник Вивьен, столь храбрым
Не был человек, с тех пор как Бог создал Адама.
А вас убили сарацины и персы.
Земля, откройся и поглоти меня!
Дама Гибурк, тщетно будете ждать меня;
Никогда я не вернусь в Оранж".

Li quens Guillaumes vait tendrement plorant,
Et ses .II. poins vait si fort detorgant,
Ke sor les jointes en vait li cuirs rompant
E li clers sans des ongles degoutant.
Vivien vait doucement regretant,
Soventes fois se claimme las, dolant.
De sa dolor mar ira nus parlant,
Car trop le maine et orible et pesant.
Au duel k'i maine si chai de Bauchant,
Encontre terre se vet sovant pasmant.

Граф Гийом так нежно плачет.
И он свои кулаки так царапает,
Что срывает кожу с суставов
И чистая кровь капает на ногти.
Он нежно оплакивает Вивьена,
Много раз кричит, что ему больно.
Но о его горе тщетно говорить,
Слишком оно его тяготит, ужасное.
Горе так сильно, что он падает с Бошана,
И на земле лежит, без сознания.

Li quens Guillaumes fu iries et dolans :
Vivien voit, ki gisoit tos sanglans,
Plus souef flaire ke baumes ne encens,
Sor sa poitrine tenoit ses mains coisans,
Li sans li ist par ambedeus les flans,
Parmi le cors ot .XV. plaies grans ;
De la menor morust uns amirans.
" nies Viviens ", dist Guillaumes li frans,
" mar fu vos cors, ke tant parert vaillans,
vostre proece et vostre hardemens,
et vo biautes ke si ert avenans !
nies, ainc lions ne fu si combatans.
Vos n'esties mie estos ne mal querans,
Ne sus vos pers orgueilleus ne proisans,
N'onques ne fustes de proece vantans,
Anchois esties dous et humelians
Et sor paiens hardis et conquerans.
Ainc ne doutastes ne roi ne amirans.
Plus aves mort Sarrasins et Persans
C'onques nus hom n'en fist en nostre tans.
Nies, che t'a mort, c'onques ne fus fuians,
Ne por paiens un seul pie reculans !
Onques el siecle ne fu homs si vaillans.
Or vos voi mort par dales ces estans.
Las ! ke n'i ving tant com il fu vivans !
Del pain ke j'ai fust acumunians,
Dou vrai cors Dieu fust par ce connisans ;
A tos jors mais en fuisse plus joians.
Diex, recoif s'ame par tes dingnes commans,
K'en ton service est mors en Aliscans ".

Граф Гийом был гневен и печален:
Вивьена видит, лежащего в крови,
От него пахнет слаще бальзама и фимиама,
На груди он скрестил руки,
Кровь вытекает с двух боков,
На теле у него пятнадцать ран;
От наименьшей умер бы язычник.
"Племянник Вивьен", говорит честный Гийом,
"Чему послужили ваша храбрость,
Ваша отвага и ваша дерзость,
Ваша красота, столь притягательная!
Племянник, лев не был бы столь храбр в бою.
Вы не были злым, не искали ссор,
С друзьями не были гордым или хвастливым,
Никогда вы не говорили о ваших подвигах,
Вы были мягким и скромным,
А с язычниками - смелым и покоряющим.
Никогда вы не боялись короля ни эмира.
Вы убили больше сарацин и персов,
Чем любой человек в наше время.
Племянник, тебя убило то, что ты никогда не бежал,
Перед язычниками не отступал ни на шаг!
Никогда еще не было человека столь отважного.
А теперь я вижу вас мервым, у родника!
Увы! Что же я не приехал, покуда он был жив!
Он мог бы причаститься хлебом, что есть у меня,
И этим бы узнав истинное тело Бога;
Я был бы от этого гораздо счастливее.
Богже, прими его душу по твоим заповедям,
Ведь ради тебя он погиб в Алисканах".

Li quens Guillaumes son grant duel renovele
Tenrement pleure, sa main a sa maisele ;
" nies Vivien, mar fu, jovente bele,
ta grans proece, ki tos tans ert novele.
Si hardis hom ne monta ainc sor sele.
Hai ! Guibor, contesse, damoisele,
Quant vos savres ceste lasse novele,
Mot seres cuite de cuisant estincele.
Garans vos ert cele virge pucele,
Sainte Marie, cui mains pecchiere apele. "

Граф Гийом свое горе возобновляет,
Нежно плачет, рука на щеке;
"Вивьен, конец твоей милой юности,
Твоей великой отваге, всегда столь новой.
Такой храбрец еще не садился в седло.
Ах! Гибурк, благородная графиня,
Когда вы узнаете эту новость,
Какой огонь опалит вам грудь.
Если ваше сердце не разорвется,
То только благодаря защите чистой Девы,
Святой Марии, которая укрывает грешников".

Li quens Guillaumes por la dolor cancele,
Si se hurta ens el front d'une astele
Par desos l'elme, ki fu fais a gemele,
Del nes li vole del sanc pleine escuele.
L'enfant enbrace soef desos l'aissele:
"Vivien, sire, parles a moi, chaele ! "
plorant li baise tot sanglant la maisele,
sa tenre bouce k'est douce con canele,
et ses .II. mains, k'il ot sor sa forcele,
la vie sent, qui el cors li sautele.

Граф Гийом шатается от боли,
Стукается лбом об осколок,
Что под шлемом, (украшенным) драгоценнстями.
Из носа у него льется полная миска крови.
Юношу осторожно обнимает за подмышки:
"Вивьен, сир, поговорите со мной, пожалуйста!"
Плача, целует его в окровавленную щеку,
В нежный рот, сладкий, как корица.
Обе руки он кладет ему на грудь,
И чувствует жизнь и как бьется сердце.

" Nies Vivien ", che dist li quens Guillelmes,
" quant t'adoubai en mon palais a Termes,
por toie amor en donai a .C. elmes,
et .C. espees et .C. targes noveles,
et d'escarlates et mantiaus et gouneles ;
a leur volor eurent armes et seles.
E ! Guiborc, dame, chi a froides noveles !
Ceste dolor porres tenir a certes,
Ke mainte nuit dormi sor vos mameles !
Vivien nies, parles a moi, chaeles ".
Li quens l'enbrace par desous ses aseles,
Totes sanglentes li baise les maisseles.

"Племянник Вивьен", сказал граф Гийом,
"Когда я посвятил тебя в рыцари в моем дворце
В Термах, ради тебя я дал (твоим друзьям)
Сто шлемов, И сто мечей и сто новых щитов,
И пурпурные одежды, и плащи и туники;
И по их выбору доспехи и седла.
Ах! Гибурк, дама, какие леденящие новости!
- Сможете ли вы вынести эту боль, -
У меня, столько ночей спавшего у вас на груди!
Вивьен, поговорите со мной, пожалуйста."
Граф обнимает его за подмышки,
Окровавленные щеки его целует.

Guillaumes pleure ki le cuer ot ire :
Parmi les flans tient l'enfant acole,
Molt doucement l'a plaint et regrete :
Hai ! biaus nies, de vostre grant bonte !
Ta grans proesce, que Diex t'avoit done,
Tes vasselages et ta nobilites
Ne porroit estre par nul home conte.
Je vos nouri par molt grant chierete ;
Et ma moilliers au gent cors henore,
Biaus sire nies, tant vos avoit ame,
.VII. ans tos pleins geus a son coste,
quant jou a Termes vos oi armes done,
por vostre amor i furent adoube
.C. cevalier, tout d'armes conrae.
Or vos ont mort Sarrasin et Escler,
Et vostre cors est plaies et navres,
En trente leus percies et entames.
Ciex Diex ki a par tout sa poeste
Ait de vostre ame et merchi et pite
Et de ces autres ki por vos sont fine,
Ki par ces chans gisent mort sanglente.
Biaus sire nies, molt ai mon cuer ire !
En convenant eus a Damede
Ke ne fuiroies en bataille campel
Por Sarrasins plaine lance d'este :
Mien escient, bien l'aves avere,
Vo serement ne sont mie fausse.
Biaus sire nies, petit m'aves dure !
Or seront mais Sarrasin repose,
N'aront mais garde en trestot mon ae.
Francois abessent, mais il sont amonte,
He ! douce France, con chaies en vilte !
Biaus nies, or ierent paien desmesure,
Quant de moi sont et de vos delivre
Et de Bertran, mon neveu l'alose,
Et de Guichart, que tant avoie ame,
Et dou barnage, ke j'avoie amene,
Encor raront Orenge ma cite,
Tote ma terre et de lonc et de le ;
Ja mais par homme ne seront trestorne,
Par tote France feront leur volente,
N'i avra messe ne matines chante,
Si destruiront sainte crestiente.
Ahi ! Guiborc ! car muir, trop as dure,
Car de mon lin ai perdu la clarte,
De tote France la flor et la bonte
Ja D'une place, le roi de maieste,
Que je tant vive, que il soit avespre,
S'aie le cuer en mon ventre creve ! "

Гийом плачет, с сердцем, полным гнева:
Он за бока держит юношу,
Нежно жалеет и плачет по нем:
"Ах! Милый племянник, вашу доброту,
Твою великую отвагу, данную вам Богом,
Твою верность и твое благородство
Не может выразить ни один человек.
Я тебя вырастил с великой любовью;
А моя супруга, столь очаровательная,
Милый сир, так вас любила,
Что все семь лет вы играли рядом с ней.
Когда, в Термах, я вам дал оружие,
Ради вас там были посвящены в рыцари
Сто воинов, всех их вооружили.
А вот вас убили сарацины и язычники,
И ваше тело покрыто ранами,
В тридцати местах вас пронзили и изрубили.
Пусть Бог, простирающий повсюду свою власть,
Смилостивится и пожалеет вашу душу
И души тех, кто за вас погибли
И которые на этом поле лежат мертвыми, в крови.
Милый племянник, у меня гнев в сердце!
Вы поклялись Богу, что вы никогда
Не отступите в бою перед сарацинами
Ни на (расстояние полета) копья:
Я знаю, что вы сдержали слово,
Ваши клятвы не ложны.
Милый племянник, вы жили мало!
Теперь сарацины смогут отдохнуть,
Не надо их охранять себя на моем веку.
Они принижают французов, они побеждают,
Ах! Милая Франция, как ты опозорилась!
Милый племянник, как язычники обнаглеют,
Ведь они свободны от меня и от вас,
От Бертрана, моего храброго племянника,
От Гишара, которого я так любил,
И от всех воинов, которых я привел сюда.
Они отберут Оранж, мой город,
Всю мою землю, вдоль и поперек.
Уже никто никогда не сможет противиться им,
Во всей Франции они будут хозяевами;
Не будут уже петь месс, ни заутрень,
Они разрушать святое христианство.
Ах! Гибурк, умри, ты долго жила,
Я потерял славу своего рода,
И цвет и добро всей Франции.
Да не будет угодно Богу, царю величия,
Чтобы я дожил до наступления ночи,
И пусть мое сердце разорвется в моей груди!"

Li quens se pasme, tant a son duel mene.
Quant se redrece, s'a l'enfant regarde
Ki un petit avoit son cief leve ;
Bien ot son oncle oi et escoute.
Par la pitie de lui a souspire.
" Diex ! " dist Guillaumes, " or ai ma volente. "
l'enfant enbrace, si li a demande :
" biaus nies vis tu, por sainte carite ? "
" oil voir, oncle, mais poi ai de sante ;
n'est pas mervelle, car le cuer ai creve. "
" nies ", dist Guillaumes, " di moi la verite,
se tu avoies pain beneoit use
au diemence, ke prestre eust sacre. "
dist Viviens : " je n'en ai pas goste ;
quant je i ving, si l'avoit on done.
Mes se Deu plest, le roi de maieste,
Ja por ce n'iere perdus ne encombres,
Car Damledeus est plains de piete,
Bien voit de l'ome et cuer et volente ;
Qui a a lui son corage torne,
Il le resout de bone volente. "
" nies, " fet Guillaumes, " vos dites verite.
Mais j'ai del pain avec moi aporte
En m'aumoniere, .XV. jorz a passes.
Menjue en, nies, el non de charite,
Si le recoif par non d'umilite,
En l'enor Deu et sainte trinite. "
Dist Viviens : " forment l'ai desirre,
Or sai je bien que Dex m'a visite. "
A icest mot a sa colpe clame.
Voit le Guillaumes, s'en a Deu aore,
Et de bon cuer Dameldeu mercie.

Граф теряет сознание, так ему горько.
Когда он приходит в себя, он смотрит
На юношу, который немного поднял голову;
Вивьен слышал и слушал своего дядю,
Из жалости по нему он вздохнул.
"Боже!" воскликнул Гийом, "Ты услышал меня."
Юношу обнимает и спрашивает его:
"Милый племянник, жив ли ты, ради всего святого?"
"Да, дядя, но я в плохом состоянии;
Не удивительно, ведь у меня пронзено сердце".
"Племянник", говорит Гийом, "скажи правду.
Ты пробовал освященного хлеба, который,
В воскресенье, освятил священник?"
Говорит Вивьен: "Я его не пробовал;
Когда я пришел причаститься, его не осталось.
Но, да будет угодно Богу, царю величия,
Я не буду из-за этого потерян или наказан.
Бог полон милосердия и хорошо
Видит сердце и желание человека;
Тот, кто к нему обращает свою отвагу,
Получает быструю помощь."
"Племянник", говорит Гийом, "Вы говорите правду.
Но я принес с собой освященный хлеб,
В суме; уже прошло пятнадцать дней.
Съешь его, племянник, ради Бога;
Раз получаешь его не из смирения,
Возьми его в честь Бога и святой Троицы."
Говорит Вивьен: "Я очень желал этого.
Я знаю теперь, что Бог посетил меня."
С этими словами он исповедуется.
Гийом видит это, Богу поклоняется
И от всего сердца благодарит Господа.

A s'amosniere mist Guillaumes sa main,
Si en traist fors de son beneoit pain,
Ki fu saines sor l'autel Saint Germain.
" nies ", dist Guillaumes, " or te fai bien certain,
de tes pecchies vrai confes aparmain ;
je sui tes oncles, n'i as or plus prochain,
fors Damedieu, le verai soverain.
En lieu de Dieu serai tes capelains ;
A cest bautesme vuel estre tes parrains,
Plus vos serai ke oncles ne germains ".
Dist Viviens : " sire, molt ai grant fain,
Ke vos mon cief metes en vostre sain.
En l'onor Dieu, me dones de cest pain !
Puis me morrai or enroit aparmain.
Hastes vos, oncles, car molt ai le cuer vain ! "
" las ", dist Guillaumes, " con dolereus reclaim !
de mon lignage ai perdu tot le grain :
or n'i a mes ke la paille et l'estraim.
Ahi ! Orenge, or estes vos en vain,
Ja mes n'avres secors de chastelain.
Guiborc, reine, Dex vos ait en sa main !
Ne fu tes dame des Adan et Evain. "

Гийом достает рукой свою суму,
Вытаскивает оттуда свой освященный хлеб,
Который освятили на алтаре в Сен-Жермене.
"Племянник", говорит Гийом, "приготовься,
Признайся в своих грехах, не медля;
Я твой дядя, я ближе всех к тебе,
после Бога, истинного господина.
Во имя Его, я буду твоим священником;
В этом крещении я хочу быть твоим крестным
Отцом; так я буду тебе ближе отца или брата".
Говорит Вивьен: "Сир, я очень голоден;
Положите мою голову себе на грудь.
И, в честь Бога, дайте мне этого хлеба!
После этого я сразу же умру.
Поторопитесь, дядя, мне не хватает сердца!"
"Увы, говорит Гийом, как мне горька эта просьба!
Моего рода я потерял самое ценное:
У меня осталась только солома и подстилка.
Ах! Оранж! Зря вы существуете.
Никогда вы от меня не получите помощи
Гибурк, королева, да защитит вас Бог!
Не было такой женщины со времен Адама и Евы!"

Guillaumes pleure, ne se puet saouler,
Vivien fist en son giron cliner,
Volt doucement le prist a acoler.
Sor sa poitrine mist son chief reposer,
Molt belement l'i prist a regreter.
Dont se commence l'enfes a confesser ;
Tot li gehi, n'i laissa ke conter
De che k'il pot savoir ne ramenbrer.
Dist Viviens : " molt sui or trespenses :
Au jor que primes deux mes armes porter,
A Dieu vouai, ke l'oirent mi per,
Ke ne fuiroie por Turc ne por Escler
Lonc une lance, a tant le puis esmer,
Ne de bataille ne me verroit torner,
Ke mort u vif m'i porroit on trover.
Mais une gens me fist hui retorner,
Ne sai con lonc, car ne le puis esmer ;
Je criem, mon veu ne m'aient fait fauser.

Гийом плачет, не может остановиться.
Вивьена поднимает
И нежно обнимает его руками.
Себе на грудь он кладет его голову,
И начинает его жалеть.
Тогда начинает исповедываться юноша;
Он признается во всем, не пропустил
Ничто из того, что знал и помнил.
Говорит Вивьен: "У меня одна забота:
В день, когда я вооружился в первый раз,
И когда я поклялся Богу, и мои друзья это слышали,
Что я не убегу ни от турка ни от язычника
(на расстояние полета) копья, я думаю,
Что я не повернусь спиной в битве
И что я останусь на моем месте, живым или мертвым.
Но сегодня меня заставили бежать
Не знаю на какое расстояние, не могу судить;
Я боюсь, что меня заставили изменить клятве".

" Nies ", dist Guillaumes, " ne vous estuet douter ".
a icest mot li fait le pain user,
en l'onor Dieu, et le col avaler.
Puis bat sa coupe, si laissa le parler,
Mais ke Guiborc li rova saluer.
Li oil li torblent, si commence a meller.
Le gentil conte a pris a regarder,
K'il le voloit soavet encliner.
L'ame s'en vait, n'i puet plus demorer :
En paradis le fist Diex hosteler,
Aveuc ses angles et metre et aloer.

"Племянник, говорит Гийом, не бойтесь".
С этими словами он дает ему съесть хлеба,
В честь Бога, и причащает его .
Тогда Вивьен кается; ему трудно говорить,
Но он просит передать привет Гибурк.
Его глаза замутняются; он меняется в лице.
Он смотрит на милого графа,
Склоняет голову, как будто приветствует его.
Душа улетает, не может больше оставаться:
В рае ему дает приют Бог,
Среди ангелов дает ему жить.

" Or vos traies arier,
car, par saint Jake, a qui je doi prier,
s'un seul petit vos voi plus aprocier,
tel vous donrai sor cel elme vergier
que del cheval vos fere trebuchier.
Ales vos ent, traitres losengier.
Quides vos ore ke soiemes bergier ? "
Et dis Guibors : " Vasal, n'i entreres.
Toute sui seule, n'a o moi home nes…
N'i avra porte ne guicet desfermes
Dusqe Guillames soit arire torners,
Li gentiex quens, ki de moi est ames. "
Ot le li quens, vers terre est aclines.
De pitie pleure, li marchis au cort nes…
N'est pas merveille, car bien se doit douter,
K'apres lui ot le cemin fresteler.
" France contesse, dist Guillames li ber,
trop longuement me faites demorer ;
vez de paiens tos ces tertre raser…
ne me voies a vos euls demembrer. "
" Voir, dist Guibors, bien entenc vo parler
ke mal doies Guillames resembler,
car onc nel vi por Turs espaonter.
Mais par saint Piere que je doi aorer
Ne ferai porte ne guichet desfermer
Desque je voie votre cief desarmer
Et sor le nes la bouce as iex mirer… "
Ot le li quens, lait la ventaille aller.
" Dame, dist il, or poes esgarder. "
" Or puis je bien prover
que se fuissies dans Guillames li ber,
ne laississies paiens nos gens mener
ne a tel honte batre ne devorer.
Ja nes sofrisses si pres de toi passer !
-Dex ! dist li quens, or me velt esprover ! "
L'elme relace, puis let cheval aller.
Et vet paiens ferir et encontrer.
Le premerain a fet l'escu troer
Et le clavain derompre et desafrer ;
Par mi le cors fist fer et fust paser,
A l'autre part a fait l'enseigne outrer,
Jambes levves l'a fet mort craventer.
Puis tret l'espee qu'il toli a l'Escler,
A un paien fist la teste voler…
Paien le voient, n'i ot qu'espoonter ;
Li uns a l'altre le commence a conter :
" C'est Aerofles, li oncles Cadroer,
qui vient d'Orange essilier et gaster ;
corrociez est, molt l'avons fet irer.
Quant nos ne sommes en Aleschans sor mer. "
En fuie tornent por lor vies sauver.
Toz les prisons ont coi slaissiez ester.
Li bers Guillaumes les suit por decoper.
Voit le Guiborc, si commence a plorer.
A haute voiz commenca a crier :
" Venez, biau sire, or i poez entrer. "

"Назад идите,
Так как, клянусь св. Иаковом, которому я молюсь,
Если я увижу, как вы приблизитесь хоть на шаг,
Я нанесу такой удар по вашему полосатому шлему,
Что вы свалитесь с лошади.
Убирайтесь, хитрый предатель,
Думаете, мы здесь глупы?"
А Гибурк говорит: "Воин, вы не войдете сюда.
Я совсем одна, со мной нет мужа...
Ни дверь ни окошко не откроются,
Пока не вернется Гийом,
Милый граф, которого я люблю".
Граф слышит это, склоняет голову.
Растроганный, плачет коротконосый граф...
Неудивительно, что он должен бояться,
Ведь он слышит, как земля дрожит (под ногами преследующих его сарацин)
"Благородная графиня, говорит воин Гийом,
Вы меня заставляете долго ждать;
Видите: язычниками покрываются холмы...
Под вашими глазами хотите, чтобы меня разорвали?"
"Да, говорит Гибурк, по вашим словам я вижу,
Что вы мало походите на Гийома,
Я не видела, чтобы он пугался турок.
Но клянусь св. Петром, которому я молюсь,
Я не прикажу открыть ворота или окна,
Прежде чем я не увижу вашу голову без шлема
И блеск - для моих глаз - бугра вашего носа..."
Слышит граф, развязывает забрало:
"Дама, говорит он, теперь вы можете смотреть".
"Теперь у меня есть доказательство:
Если бы вы были воином Гийомом,
Вы бы не позволили сарацинам обращаться там с нашими людьми,
побеждать их так позорно и пожирать их.
Вы бы не вынесли, чтобы они проходили так близко от вас."
"Боже! Говорит граф, теперь она хочет испытать меня!"
Он вновь завязывает шлем, пришпоривает коня.
Налетает на сарацин и бьет их.
У первого же он пронзает щит,
Рвет кольчугу и срывает с нее позолоту;
Железо и дерево (копья) вместе со знаменем
С другой стороны тела выходят.
Вверх ногами язычник падает.
Потом Гийом вынимает меч, отобранный у язычника,
У другого язычника снимает голову...
Это видят язычники и пугаются:
"Это Аэрофле, дядя Кадроера,
Который взял и разрушил Оранж.
Он гневен, мы его разъярили,
Так как не сражались в Алисканах".
Они убегают, чтобы спасти себе жизнь,
Всех пленников бросают.
Воин Гийом преследует их и изрубает.
Это видит Гибурк, начинает плакать.
Громким голосом начинает кричать:
"Идите, милый сир, теперь можете войти".

Guillaumes a Rainouart regarde ;
Molt le vit grant et corsu et quarre.
Tos est nus pies, si drap sont enfume,
De la quisine sont taint et mascure.
Le vis ot taint et trestot camoise.
Jovenes hom fu, n'ot pas vint ans passe.
Gernon li poignent selon le sien ae…
Les iax ot vers comme faucon mue.
Et blont li poil, mais on l'avait tonse ;
Si com il croissent sont crep resercele.
Molt par fu biaus, s'on l'eust atorne ;
En toute France, n'ot nul de sa biaute,
Ne si hardi, tant preu ne si ose.
Mais une chose l'avoit molt empire :
Ja tant n'avroit une come amembre,
Ains c'on eust une traitie ale
Ke maintenant ne l'eust oublie.

Гийом замечает Рэноарта;
Он очень высок, крупен и плечист.
У него голы ноги и продымлены одежды.
На кухне они они покрылись пятнами и сажей.
Все его лицо запачкано и в рубцах.
Это юноша: ему нет и двадцати лет.
Усы у него пробиваются, как обычно в этом возрасте...
У него глаза, как у сокола.
У него светлые волосы, но их состригли;
Как только они вырастают, тут же кучерявятся.
Он был бы очень краситв, если бы был хорошо одет;
Во всей Франции не было человека столь же красивого,
Храброго, столь же отважного и дерзкого.
Но одно только портило его:
Он никогда ничего не помнил.
Он забывал все быстрее, чем можно
Пробежать расстояние полета стрелы.

" Sire Guillaumes, je me vuel esprover.
Trop longuement m'ai laissie asoter.
Si m'aist Diex, nel puis mais endurer.
Ja en quisine ne quir mais converser,
Se Diex plaisoit, ains vaudreie amender.
Mal soit dou fruit, ki ne veut meurer !
Se le congie ne me voles doner,
Tous seus irai, qui qu'en doie peser,
En la bataille en Aliscans sor mer.
N'i porterai ne cause ne soller,
Fors un tinel, ke je ferai quarrer.
Tant me verres de sarrasins tuer,
Nes oseries veoir ne esgarder. "
Ot le Guillames, sel prist a acoler,
Puis li otroie le congie de l'aler.

"Сир Гийом, я хочу испытать себя.
Слишком долго я валял дурака.
Да поможет мне Бог, я так больше не могу.
Я не хочу больше жить на кухне.
Если будет угодно Богу, я исправлюсь.
Будь проклят плод, не желающий зреть!
Если вы не возьмете меня в свое войско,
Я пойду один - гневайся кто хочет -
Сражаться в Алисканах на море.
Мне не нужны ни штаны ни сапоги;
Мне нужна только дубина - я прикажу ее обтесать.
Вы увидите, что я убью столько сарацин,
Что вы даже не посмеете посмотреть на них".
Гийом, слыша это, принимается обнимать его
И дает ему разрешение сопровождать его.

En un gardin va un sapin coper ;
Molt par ert gros, n'ot ou regne son per.
A set costieres le fist molt bien dober.
Deus molt grans toises i puet on mesurer.
Ne le peussent deus vilain remuer.
Un grant feu fist por les coster uller.
Vient a un fevre, sel fist devant ferrer
Et a grand bendes tout entro viroler ;
Ens el tenant le fist bien reonder ;
Por le glacier le fist entor cirer,
Que ne li puisse fors des mains escaper.
Quand il l'ot fait bien loier et bender,
Son tinel prist, mit soi ou retourner.
Tuit chil se seignent, qui li voient porter.

В сад идет Рэноарт срубить ель;
Она очень велика, во всем королевстве нет равной.
С семи сторон он ее обтесывает.
Она около двух больших туазов.
Ее не могли бы поднять и двое крестьян.
Он разводит костер, чтобы обжечь края,
Идет к кузнецу; тот покрывает ее железом спереди,
Железными полосами обвязывает,
Округляет у рукоятки.
Покрывает воском, чтобы скользила,
Но не могла выскользнуть из рук.
Когда дубина хорошо опоясана железом,
Рэноарт берет ее и возвращается.
Все крестятся, когда он проходит мимо.

Son tinel prist dessous son destre bras,
De la quisine s'ent ist plus que le pas.
Por la savor se lece comme chas.
Plus estoit fiers ke lions ne lupars.
Vient a la table, ne fu mie couars :
Devant Guillame s'asist a terre en bas.
Francois le voient, s'en demainent lor gas,
De quinze pars li tendent leur hanas,
Boivre li font en fuison et a tas.
En mi la sale, ki fu faite a compas,
Mist son tinel, cant de boire fu las.
De la table ist Aimers et Bernars,
Au tinel vienent, si asaient leur bras,
Mais nel meussent, ki lor donast Damas.
Et ciex le lieve, come soris fait cas.
Dient Francois : " Tu es uns Satanas !
Se tu bien veus, tot le mont conquerras. "

Как-то он берет дубину под правую руку.
Он выходит из кухни.
Облизывается, как кот.
Более гордый, чем лев или леопард,
Идет к столу, без всякой боязни:
Перед Гийомом садится на землю.
Видя это, французы смеются
И с пятнадцати сторон протягивают ему кубки.
Они дают ему пить в изобилии, кубок за кубком.
Посреди комнаты, сделанной по циркулю,
Он положил дубину, когда устал пить.
Из-за стола выходят Аймер и Бернар,
Идут к дубинке испробовать силу рук,
Но они даже не пошевелили бы ее, дай им хоть Дамаск.
А Рэноарт поднимает ее, как кот играет с мышью.
Французы говорят: "Ты прямо Сатана!
Если захочешь, весь мир завоюешь".

Par devant lui vient uns paiens corant ;
Rainouars hauce le grant tinel pesant,
Fiert le glouton par si fier maltalent
Que de nulle arme ne pot avoir garant.
Dusqe en la sele le va tot esmaiant,
Toute l'eschine dou ceval derompant ;
Ens en un mont va tout acraventant.
" Voir, dist Bertrans, s'ensi ales ferant,
n'arons ceval par vos en no vivant. "
dist Rainouars : " Trop vous ales hastant.
Je n'en puis mais, par foi, sire Bertrant,
Ce tines poise, s'en sont li cop plus grant.
Ja en avres, or vous ales soufrant. "

Навстречу ему бежит язычник;
Рэноарт поднимает свою тяжелую дубину
И с таком гневом ударяет того,
Что никакие доспехи не могут защитить.
Седло все разламывает
И ломает хребет лошади;
Все лежит поломанное на земле.
"Да уж, говорит Бертран, если вы будете так бить,
Никогда у нас не будет коней"
Говорит Рэноарт: "Вы очень торопитесь.
Я не могу иначе, уверяю, сир Бертран;
Это тяжелая дубина, ее удары ужасны.
Вы получите лошадь. Потерпите немного".

" Diex, dist Bertrans, trop me vois delaiant ;
n'avrai ceval, por qoi vois atendant. "
dist Rainouars : " Molt me va anoiant
ke plus ne vont mi cop amenusant.
Grant est li fus, si poise par devant,
Quant ai mon cop entese en hauchant,
De grant vertu vient a val descendant.
Jou ne le puis tenir ne tant ne quant. "
Dist Bertrans : " Sire, si feres en boutant !
Ensi irez vos cox miex alentant. "
" Voir, dist Bertrans, ce sont cop de malfe
Rainouars, sire, je t'avoie rove
Ke dou tinel fuissent paien boute. "
Dist Rainouars : " Jou l'avoie oublie ;
Or le frai si com as commande. "
" Voir, dist Bertrans, or sai de verite,
Rainouars isre, cueilli nous as en he. "
Dist Rainouars : " Jou nel fas pas de gre,
Sire Bertrans, or me l'as ramembre ;
Le boutement n'ai pas acoustume.
Ki chou oublie k'il n'a fait ne use
Par droit esgart doit estre pardone.
Or bouterai, puis qu'il vos vient a gre. "
Son tinel prist, estraint l'a et branle ;
Desous s'asaile a le graille serre
Et par devant a le plus gros torne.
A tant es vos l'amirant Estifle.
Un cevalier nous avoit mort rue.
Ains qu'il eust son auferrant torne,
L'a Rainouars si dou tinel boute,
L'escu li a boute et effondre
Et son hauberc rompu et despane.
Ront li les costes, le cuer li a creve,
Dou bon ceval l'a mort acravente.
Au frain le prist, Bertran l'a presente.
Dist Rainouars : " Vient vos cis point a gre ?
-Oil voir, sire, miex vaut d'une cite. "

"Боже, говорит Бертран, я просто теряю время.
Коня, что я жду, никогда я не получу"
Говорит Рэноарт: "Мне печально,
Что я не могу ударять слабее.
Ствол велик и тяжел спереди.
Когда я измерил мой удар и поднял дубину,
Она опускается с такой силой,
Что я не могу никак удержать ее."
"Да, говорит Бертран, ударяйте кончиком!
Так вы уменьшите силу ваших ударов".
"Да, говорит Бертран, это удары дьявола.
Сир Рэноарт, я попросил вас,
Чтобы вы били язычником кончиком дубины".
Говорит Рэноарт: "Я забыл это;
Я буду делать, как вы прикажете".
"Да, я теперь знаю, Рэноарт,
Ты нас просто возненавидел".
Говорит Рэноарт: "Я не специально,
Сир Бертран, теперь я вспомнил;
Я не привык бить вполсилы.
Когда забывают то, к чему не привыкли,
По справедливости надо того простить.
Но теперь я буду бить, как вам угодно".
Он берет свою дубину, обхватывает ее,
Подмышкой сжимает тонкий край,
Толстый же поворачивает вперед.
В это время появляется эмир Эстифле,
Рыцарь, убивший одного из наших.
Прежде чем он повернул коня,
Рэноарт краем дубины так сильно ударяет его,
Что переворачивает и разносит его щит,
Ломает и разрывает на клочки его кольчугу,
Выламывает ему бока, вырывает у него сердце,
И мертвым сбрасывает его с коня.
Рэноарт хватает коня за уздечку, подводит к Бертрану.
Говорит Рэноарт: "Вам такой конь угоден? -
Да, сир, он стоит дороже целого города".

Apres mengier font les napes coillir.
Guiborc ala les Rainouart seir,
Molt bellement le prist a asentir.
" Sire, dist-elle, molt par sui en desir
de demander quex hom vos fist norrir.
Qui est vos peres ? Bien le vorroie oir…
-Dame, dist-il, je suis fils Desrame
qui tient Cambie, Pine et Val Tenebre,
cinquante rois sont sos lui corone.
Or vous dirai comment jou ai erre.
Mes peres m'ot un mestre commande,
Quant il ala en ost sor Salatre ;
Je iere jovenes et de petit ae.
Sor la marine iere ales en un pre,
D'une pelote avoie asses joue
O les enfans qui ierent del rene.
Molt en pesa mon mestre Giboe ;
Tant me bait, tot m'ot ensanglante.
J'en fui dolant, si oi le cuer ire ;
Mon estoc pris, qui ert de cuir tane,
Si l'en feri, que le cuer ot creve.
Je m'en fui, quant je l'oi mort gete.
Car molt dotoie mon pere et sa fierte.
Mercheant ierent sor la mer aancre.
Quant il me virent si seul et esgare,
Si m'apelerent et mistrent en lor nef,
Et g'i entrai volentiers et de gre.
Puis s'en tornerent, quant orent bon ore ;
Droit a Palerme estoient arive.
Rois Loois a un saint ot ale,
Par iluec vint a son riche barne.
Quant il me vit, si m'ot tost achete,
Puis m'en mena a Loon la cite.
Ne sai que dut : molt me coilli en he.
En la cuisine ai lonc tens converse,
S'ai fet le feu et le char escume,
Les osiax cuis et maint haste torne.
Tuit me gaboient et tinrent en vilte.
A grand travail i ai lonc tens este,
Tant que Guillames i vint, si m'a rove.
Ansamble o lui m'en a ci amene…
En Aliscans li ai l'estor fine.
Por lui ai mort mon frere Jamboe
Et mon lignage ocis at afole.
Bien l'ai servi, si m'en doit svaoir gre.
Une suer ai, ne sai en quel regne,
Orable a non, molt est de grant biaute.
Le cuer me dit, sovent i ai pense,
Que c'estes vos, mais n'en ai mot sone
Qui ne tornast lui et vos en vilte.
Mais or ai je si mon cors esprove
Et mon barnage essauchie et monte
Qu'a grant honor vos sera mes torne. "
Guiborc l'oi, s'a tendrement plore ;
Rainoart a de ses bras acole :
" Besiez moi, frere, molt vos ai desire !
je sui ta suer, ne voil qu'il soit cele. "

После обеда убирают скатерти.
Гибурк усаживается около Рэноарта,
Очень вежливо начинает спрашивать его.
"Сир, говорит она, я бы очень хотела
Спросить у вас, кто воспитал вас...
Кто ваш отец? Я бы очень хотела услышать это...
Дама, говорит он, я сын Дераме,
Владеющим Камбией, Пиной и Темной долиной,
Пятдесят королей получили от него короны.
Я расскажу вас сейчас мои приключения.
Мой отец доверил меня одному учителю,
Уезжая на войну в Салатре;
Я был очень молод, юного возраста.
Однажды я пошел на луг, около берега,
И стал играть в мяч
С детьми страны.
Это не понравилось моему учителю Жибоэ;
Он меня избил до крови.
Я был опечален; в сердце моем был гнев;
Я схватил дубину из дубленой кожи
И так избил его, что сердце у него выскочило.
Я убежал, когда он упал мертвым:
Я очень боялся гордости моего отца.
Купцы, у причала, готовились к отплытию.
Когда они увидели меня, одного и потерянного,
Они позвали меня и посадили к себе на корабль.
Я радостно и охотно вошел туда.
Потом они отплыли, когда подул ветер,
И прибыли прямо в Палермо.
Король Людовик отправлялся в паломничество.
Он прошел там вместе с великими сеньорами.
Когда он увидел меня, он меня сразу же купил
И привел в свой город Лаон.
Не знаю почему, но он меня возненавидел.
Он меня упрятал надолго на кухню:
Я разжигал огонь, снимал пену с мяса,
Жарил птиц и поворачивал вертел.
Все смеялись надо мной и презирали.
Я долго оставался на этой работе,
Пока не пришел Гийом; он меня допросил.
Вместе с собой сюда привел...
В Алисканах я положил конец битве.
Ради него я убил моего брата Жамбоэ;
Я убил моих родичей. Я хорошо служил
Гийому: он должен быть благодарен.
У меня есть сестра, не знаю в каком королевстве.
Ее зовут Орабле (т.е. Гибурк), она очень красива.
Сердце мне говорило и часто я думал,
Что это вы, но я никогда не говорил ни слова,
Боясь, что Гийом и вы будете стыдиться (мной).
Но теперь я так испытал себя,
Так поднял и возвысил свою доблесть,
Что теперь (мое родство) будет вам почетно".
При этих словах Гибурк заплакала.
Обняв Рэноарта, она сказала:
"Поцелуйте меня, брат, я так желала этого!
Я ваша сестра и не хочу, чтобы это скрывали!"