Робин Гуд и монах

Когда звенит в лугах трава
И зелен каждый лист,
Так весело бродить в лесу
И слушать птичий свист.
А вон олень бежит туда,
Где в чаще ни души.
И зелен дол, и тень свежа,
И рощи хороши.
Случилось это в майский день –
Свершилось много дел!
Сияло солнце в небесах,
И жаворонок пел.
“Я нашим Господом клянусь, -
Сказал Малютка Джон, -
Тот, кто счастливее меня,
Еще и не рожден.
О чем ты, Робин, загрустил,
Тебе покоя нет.
Взгляни-ка, друг, как лес хорош –
Везде тепло и свет”.
Ответил Робин: “Слушай, Джон,
Мой дух затосковал.
Давно по праздникам большим
Я в церкви не бывал.
Два года точно, славный Джон,
А то и три, боюсь.
Пойду я нынче в Ноттингем
И Деве помолюсь”.
А Мач, сын мельника, сказал –
Господь его храни! –
- Тогда возьми и нас с собой,
Ей-богу, не гони.
Но молвил Робин: “Никого
Я не возьму, мой друг.
Пусть только Джон пойдет со мной,
Он понесет мой лук”.
“Ну нет, пусть каждый тащит свой,
чур, уговор таков!
И разыграем по пути
Мы пару медяков”.
И вот тропой они вдвоем
Шагают через луг,
И Робин Джону проиграл
Пять шиллингов на круг.
На том поссорились они,
Забыв святой завет,
И Джон сказал, что он ловчей,
А Робин молвил: “Нет!”
Тут Джон послал его к чертям,
Тут Робин сжал кулак,
А Джон сказал, сойдя с тропы,
Что дальше им – никак.
«Отныне, - молвил смелый Джон,  -
Ты мне не господин.
Ищи себе других друзей,
А я пойду один”.
И Робин дальше зашагал,
Не взяв его с собой,
А Джон вернулся в вольный лес
Неведомой тропой.
Явился Робин в Ноттингем –
(Эй, Робин, поспеши!) –
Молил Деву даровать
Ему покой души.
Он в церкви мессу отстоял,
Молился у креста,
И церковь темная  была
Уже почти пуста.
А рядом с ним стоял монах –
Его накажет Бог! –
Узнал он Робина,  едва
Ступил тот  за порог.
Он мигом выскочил за дверь,
Помчался что есть сил,
И прибежал к шерифу в дом,
И так заголосил:
“Шериф, ступай, поторопись,
господь склонился к нам:
Сегодня наш заклятый враг
Явился в город сам!
Его я в церкви увидал,
Тому едва ли час.
Ступай, шериф, - сказал монах, -
Он не уйдет от нас!
Себя он кличет Робин Гуд,
Тащи его в тюрьму!
Меня в лесу  он обобрал,
Я не прощу ему!”.
Шериф отправился за ним,
Шериф созвал солдат,
И вот уже оцеплен двор –
У всех дверей стоят.
Они вошли под Божий кров,
Прервав святой хорал.
Увы! Не в пору, Робин Гуд,
Ты друга потерял!
Но Робин  вынул  длинный меч,
Господь его прости.
Шериф привел своих  людей,
На волю нет пути.
Он, окружен тройным кольцом,
Сражался что есть сил,
Он ранил многих – да  еще
Десятерых убил.
Но на шерифе – крепкий шлем.
Клинок – напополам.
“Пусть проклят мастер, что сковал
Его на горе нам!
Я безоружен и один,
На волю нет пути.
Теперь бы крылья! А без них
От смерти не уйти”.
Летит, летит о том молва,
Что Робин Гуд сражен,
И далеко в густом лесу
Воскликнул славный Джон:
“Я отомщу тебе, монах –
Клянусь, лишь дайте срок.
Я бросил друга одного,
И это мне урок.
В плену томится Робин Гуд,
Мой друг и господин.
Я бросил раз его; теперь
Я не вернусь один.
Он Богу служит как никто
И чтит девиц и дам.
Позорной смертью умереть
Я Робину не дам.
Я прежде счастья для себя
Неправедно просил.
Я отомщу тебе, монах, -
О Дева, дай мне сил!
Я нашим Господом клянусь,
Святым крестом клянусь,
Что я оленя не убью,
Покуда не вернусь”.
Искать монаха Джон и Мач
Отправились вдвоем,
Пришли в село и на ночлег
Зашли в ближайший дом.
Поднялся рано утром Джон,
Ан вот он – в двух  шагах!
Неспешно едет со двора
Со служкою монах.
“Клянусь, - сказал Малютка Джон, -
Вот это повезло.
Вон тот монах, что нужен нам, -
Вон тот, что сеет зло”.
Они отправились тотчас
Монаха догонять
И упросили чернеца
Их в спутники принять.
“Какие новости, отец?”
“Ей-богу, не совру,
Но Робин Гуда самого
Поймали ввечеру.
Меня в лесу, - сказал монах,
Разбойник обобрал.
Зато Господь моей рукой
Бродягу покарал!”
“Господь тебя вознаградит –
И мы вознаградим.
Поедем вместе! Мы тебя
В обиду не дадим.
Должно, везде своих людей
Расставил Робин Гуд;
Тебя ограбят, а не то,
Пожалуй, и убьют”.
Шел разговор о том о сем,
Монах защите рад.
Джон взял кобылку под уздцы:
«А ну,  постой-ка,  брат!».
О том, что было вслед за тем,
Ей-богу, не солгу.
Монаха спешил Крошка Джон,
А Мач – его слугу.
Монаха вынул Крошка Джон
За ворот из седла:
Пришла пора платить за все –
За подлые дела.
Монаха спешив, длинный меч
Он вынул из ножон.
Монах пустился умолять;
Сказал Малютка Джон:
“Он   был мне друг; ты согрешил,
Забыв Господень страх.
И ты об  этом королю
Не донесешь,  монах!”.
Занес Малютка длинный меч –
Монах погиб, как пес,
И с ним слуга – никто о том
Шерифу не донес.
Их у дороги погребли –
Зарыли в мох тела,
А Джона с Мачем к королю
Дорога привела.
Джон перед троном короля
Колено преклонил.
“Молюсь о том я, чтоб вовек
Господь тебя хранил.
Христос тебя благослови,
Прошу я одного”.
Он протянул ему письмо,
Король прочел его.
«Друзья мои, вот  это весь!
Я вам скажу  одно:
Я Робин Гуда  увидать   
Хотел уже давно!
А где монах, что вез письмо?
Ведь я велел прийти!»
«Клянусь, - сказал Малютка     Джон, -
Скончался он в пути».
Король гонцов не покарал
Ни петлей, ни тюрьмой –
Он дал им золота кошель
И отпустил домой.
Он Джону дал свою печать,
Вознаградив за труд,
И пусть-де Робина шериф
Везет к нему на суд.
И Джон примчался в Ноттингем,
Не севши по пути,
Стучался  долго у ворот –
Ворота взаперти.
«Почто ворота на замке?
Зачем вам лишний труд?»
«Все оттого, что здесь сидит
В темнице Робин Гуд!
И Джон, и Мач, и Виль Скейтлок
Не зря таскаю лук!
Они снимают нас со стен,
Не выходя на луг!»
И Джон к шерифу поспешил
Немедля, сей же  час.
Он показал ему печать
И передал приказ.
Шериф с посланцем короля
Невольно стал учтив.
«А где монах,  что вез письмо?» -
Спросил его шериф.
«Монах, ей-ей, не обделен –
Я, право, только рад.
Король его вознаградил,
И он теперь аббат».
Шериф устроил славный пир
И выставил вина.
И все на радостях поют,
Шумят и пьют до дна.
Когда   же гости по углам
Легли и там и тут,
То Джон и Мач пошли в тюрьму,
Где заперт Робин Гуд.
И закричал Малютка  Джон,
И загудел подвал:
«Тюремщик,  где ты,  ротозей,
Ведь Робин Гуд удрал!»
В испуге тот летит на  зов:
«Тюремщика ко мне!» -
Малютка Джон тотчас его
Приткнул мечом к стене.
«Теперь я буду  ключарем,
Не посчитав  за труд!»
Он отпер дверь и цепи снял –
Свободен Робин Гуд!
Джон дал ему хороший меч
(Преграды не страшны!).
Втроем они в кромешной тьме
Спустились со стены.
И вот, когда запел петух
И луч рассеял мглу,
Шериф тюремщика нашел
Лежащим на полу.
«Эй, тот, кто Робина возьмет,
Будь йомен иль холоп,
Получит столько золотых,
Что не проест по гроб!»
«Как покажусь я королю? –
Шериф дрожит как тень. –
Да Боже мой! Ведь он меня
Повесит в тот же  день!»
Он обыскал весь Ноттингем –
Конюшни,  погреба...
А Робин – в Шервудском лесу,
Хранит его судьба!
Встал перед  ним Малютка Джон
И так сказал ему:
«Ты по моей,  увы, вине
Был заточен в тюрьму.
Но я наказан был   за то,
Что скрылся с полпути.
Я спас тебя; теперь прощай,
А я хочу уйти».
«Ну нет, - ответил Робин Гуд, -
Мне дружба  дорога.
Отныне  будь мне господин,
А я тебе слуга!»
«Ну нет, - сказал Малютка Джон. –
Что я за государь?!
Уж  лучше будем мы с тобой
Друзьями, как и встарь!»
На том покончили они –
Я, право, не солгу –
И все веселые стрелки
Плясали на лугу.
За кубком кубок – в  добрый час! –
И всем трава – постель:
Не хуже славного борца
Укладывает эль!
И долго эхо по лесам
Гудело там и тут,
И вот дошло до короля,
Что скрылся Робин Гуд.
«Нас всех провел Малютка Джон -
О том сказали мне.
Шерифа надо бы тотчас
Повесить на сосне.
А Джону обещаю я
Защиту, кров и стол
Повсюду в Англии моей,
Куда б он ни пришел.
Он верен другу, - молвил он, -
Он помнит долг и честь.
Ему дороже Робин Гуд,
Чем все, что в мире есть.
Друг с другом - не разлей вода
В пиру и в тяжкий час.
О том довольно, - молвил он, -
Но Джон провел всех нас!».