К. Н. Батюшков. <Из греческой антологии>

По изд.: К. Н. Батюшков. Полное собрание стихотворений — М.-Л., 1964; Мастера русского стихотворного перевода. Книга 1 — Л.: Советский писатель, 1968

Мелеагр Гадарский. «В обители ничтожества унылой...»
Асклепиад Самосский. «Свидетели любви и горести моей...»
Гедил. «Свершилось: Никагор и пламенный Эрот...»
Антипатр Сидонский. Явор к прохожему
Нереиды на развалинах Коринфа
Неизвестный автор. «„Куда, красавица?" - „За делом, не узнаешь!..“»
Павел Силенциарий. «Сокроем навсегда от зависти людей...»
«В Лансе нравится улыбка на устах...»
К постарелой красавице
«Увы! глаза, потухшие в слезах...»
«Улыбка страстная и взор красноречивый...»
«Изнемогает жизнь в груди моей остылой
Неизвестный автор. «С отвагой на челе и с пламенем в крови...»

<ИЗ ГРЕЧЕСКОЙ АНТОЛОГИИ>

В обители ничтожества унылой,
О незабвенная! прими потоки слез,
И вопль отчаянья над хладною могилой,
И горсть, как ты, минутных роз!
Ах! тщетно всё! Из вечной сени
Ничем не призовем твоей прискорбной тени:
Добычу не отдаст завистливый Аид.
Здесь онемение; всё хладно, всё молчит,
Надгробный факел мой лишь мраки освещает...
Что, что вы сделали, властители небес?
Скажите, что краса так рано погибает!
Но ты, о мать-земля! с сей данью горьких слез
Прими почившую, поблеклый цвет весенний,
Прими и успокой в гостеприимной сени!

Свидетели любви и горести моей,
О розы юные, слезами омоченны!
Красуйтеся в венках над хижиной смиренной,
Где милая таится от очей!
Помедлите, венки! еще не увядайте!
Но если явится, - пролейте на нее
Всё благовоние свое
И локоны ее слезами напитайте.
Пусть остановится в раздумьи и вздохнет.
А вы, цветы, благоухайте
И милой локоны слезами напитайте!

Свершилось: Никагор и пламенный Эрот
За чашей Вакховой Аглаю победили...
О, радость! Здесь они сей пояс разрешили,
Стыдливости девический оплот.
Вы видите: кругом рассеяны небрежно
Одежды пышные надменной красоты;
Покровы легкие из дымки белоснежной,
И обувь стройная, и свежие цветы:
Здесь всё - развалины роскошного убора,
Свидетели любви и счастья Никагора!

4
ЯВОР К ПРОХОЖЕМУ

Смотрите, виноград кругом меня как вьется!
Как любит мой полуистлевший пень!
Я некогда ему давал отрадну тень;
Завял... но виноград со мной не расстается.
Зевеса умоли,
Прохожий, если ты для дружества способен,
Чтоб друг твой моему был некогда подобен
И пепел твой любил, оставшись на земли.

Где слава, где краса, источник зол твоих?
Где стогны шумные и граждане счастливы?
Где зданья пышные и храмы горделивы,
Мусия, золото, сияющее в них?
Увы! погиб навек, Коринф столповенчанный!
И самый пепел твой развеян по полям.
Всё пусто: мы одни взываем здесь к богам,
И стонет Алкион один в дали туманной!

"Куда, красавица?" - "За делом, не узнаешь!"
- "Могу ль надеяться?" - "Чего?" - "Ты понимаешь!"
- "Не время!" - "Но взгляни: вот золото, считай!"
- "Не боле? Шутишь! Так прощай".

Сокроем навсегда от зависти людей
Восторги пылкие и страсти упоенье,
Как сладок поцелуй в безмолвии ночей,
Как сладко тайное любови наслажденье!

В Лаисе нравится улыбка на устах,
Ее пленительны для сердца разговоры,
Но мне милей ее потупленные взоры
И слезы горести внезапной на очах.
Я в сумерки вчера, одушевленный страстью,
У ног ее любви все клятвы повторял
И с поцелуем к сладострастью
На ложе роскоши тихонько увлекал...
Я таял, и Лаиса млела...
Но вдруг уныла, побледнела
И - слезы градом из очей!
Смущенный, я прижал ее к груди моей:
"Что сделалось, скажи, что сделалось с тобою?"
- "Спокойся, ничего, бессмертными клянусь;
Я мыслию была встревожена одною:
Вы все обманчивы, и я ... тебя страшусь".

Тебе ль оплакивать утрату юных дней?
Ты в красоте не изменилась
И для любви моей
От времени еще прелестнее явилась.
Твой друг не дорожит неопытной красой,
Незрелой в таинствах любовного искусства,
Без жизни взор ее стыдливый и немой,
И робкий поцелуй без чувства.
Но ты, владычица любви,
Ты страсть вдохнешь и в мертвый камень;
И в осень дней твоих не погасает пламень,
Текущий с жизнию в крови.

Увы! глаза, потухшие в слезах,
Ланиты, впалые от долгого страданья,
Родят в тебе не чувство состраданья, -
Жестокую улыбку на устах...
Вот горькие плоды любови страстной,
Плоды ужасные мучений без отрад,
Плоды любви, достойные наград,
Не участи для сердца столь ужасной...
Увы! как молния внезапная небес,
В нас страсти жизнь младую пожирают
И в жертву безотрадных слез,
Коварные, навеки покидают.
Но ты, прелестная, которой мне любовь
Всего - и юности, и счастия дороже,
Склонись, жестокая, и я... воскресну вновь,
Как был, или еще бодрее и моложе.

Улыбка страстная и взор красноречивый,
В которых вся душа, как в зеркале, видна,
Сокровища мои... Она
Жестоким Аргусом со мной разлучена!
Но очи страсти прозорливы:
Ревнивец злой, страшись любви очей!
Любовь мне таинство быть счастливым открыла,
Любовь мне скажет путь к красавице моей,
Любовь тебя читать в сердцах не научила.

Изнемогает жизнь в груди моей остылой;
Конец борению; увы! всему конец.
Киприда и Эрот, мучители сердец!
Услышьте голос мой последний и унылый.
Я вяну и еще мучения терплю:
Полмертвый, но сгораю.
Я вяну, но еще так пламенно люблю
И без надежды умираю!
Так, жертву обхватив кругом,
На алтаре огонь бледнеет, умирает
И, вспыхнув ярче, пред концом,
На пепле погасает.

С отвагой на челе и с пламенем в крови
Я плыл, но с бурей вдруг предстала смерть ужасна.
О юный плаватель, сколь жизнь твоя прекрасна!
Вверяйся челноку! плыви!

Между маем 1817 и началом 1818

Примечания

Константин Николаевич Батюшков, один из ближайших предшественников и учителей Пушкина, много переводил из поэзии античной (греческая антология, Тибулл), итальянской (Петрарка, Касти), французской (Лафонтен, Парни, Мильвуа)г Наряду с Жукевским, он принадлежит к создателям высокого искусства поэтического перевода в России.

Печ. по изд.: К. Н. Батюшков, Полное собрание стихотворении, «Б-ка поэта» (Б. с.), 1964.

1. «О греческой антологии», СПб., 1820, с. 20. В «Прибавлении» к этой брошюре напечатаны французские переводы греческих антологических стихотворений, выполненные С. С. Уваровым; ими пользовался Батюшков, создавая свои переводы. Мелеагр Гадарский, Δάχρυά σοι χαι νέρθε διά χθονός, Ήλιοδώρα... (I в. до н. э.). Это стихотворение, а также №№ 95, 96, 98, 100 перев. Л. Блуменау.

2. Там же, с. 21. Асклепиад Самосский, Αύτου μοι στέφανοι παρά διχλίσι ταισδε χρεμαστοί... (ок. III в. до н. э.).

3. Там же, с. 23. Гедил, Οίνος χαι προπόσεις χατεχοίμισαν Άγλαονίχην... (III в. до н. э.).

4. Там же, с. 25. Антипатр Си до некий, Άχμαΐος ροθίη νηί ίρόμος, ουδέ θάλασσα... (III в. ДО Η. Э.).

5. Там же. Που τό περίβλεπτον χάλλος σέο, Δωρ'ι Κόρινθε... Также перев.: В. Печерин.

6. Там же, с. 28. Анонимная эпиграмма — Χαΐρε χόρη. χα'ι δή σό. τις ή προσιοοσα; τί πρός σε...

7. Там же, с. 30. Павел Силенциарий, Κλέψωμεν, Ροδόπη· τά φιλήματα, τήν τ’ ερατεινήν... (VI Β.).

8. Там же. Ήδύ φίλης μείδημα τό Λαίδος· ήδύ χα’ι αΰτών...

9. Там же, с. 32. Πρόχριτός έστι, Φίλιννα, τεή ροτ'ις, ή όπός ήβης...

10. Там же, с. 33. Βόστρυχον ήμιγέροντα τί μέμφεαι, όμματά θ’ υγρά...

11. Там же, с. 34. Φευ φεϋ, xal τό λάλημα τό μείλιχον ό φθόνος εΐργει...

12. Там же, с. 35. Έσβέθη φλογεροϊο πυρός μένος, ούχ έτι χάμνω... Также перев.: Ю. Шульц.

13. Там же, с. 44 (в «Прибавлении»), Это стихотворение, не указывая его греческого источника, Уваров предварил словами: «Сверх сего нашли мы еще на обверточном листе издаваемой нами рукописи следующую надгробную надпись, с греческого переведенную».