Героические сказания Бретани

Сразу после того, как виконт Эрсарт де ля Вильмарке опубликовал «Барзаз-Брейз», сборник народных бретонских баллад, критики, знавшие язык и литературу Бретани, поставили под сомнение подлинность этой работы. Эта дискуссия сильно походила на ситуацию, сложившуюся после публикации Макферсоном поэм Оссиана. По сути, Вильмарке и был бретонским Макферсоном. Услышав, как поют или читают вслух бретонскую балладу, он затем расширял ее или даже полностью переиначивал. Иногда он даже просил своих друзей-литераторов сделать это. Нам не следует забывать, что в то время такое отношение к материалу было широко распространено. Законодателем этой моды стал не кто иной, как сэр Вальтер Скотт, а ему, в свою очередь, предшествовал Берне. Но в то время как Берне не скрывал своих методов и заметно увеличил поэтическую ценность переделанных им песен и баллад, Скотт и его соратники, Киркпатрик Шарп, Лейден и другие, не отказывали себе в удовольствии сочинять подобные «мистификации», называя это знакомством с народным творчеством. Подобно их сочинениям, в работе Вильмарке также содержатся некоторые исторические факты и фрагменты легенд, но мы не могли бы определить, какая часть ее текста действительно представляет собой отрывок народной баллады, а какая является плодом воображения автора, если бы у нас не было возможности сравнить составленный Вильмарке сборник с трудом месье Люзеля Guerziou Breiz-Izel, в котором, правда, содержится всего несколько оригиналов легенд, представленных в «Барзаз-Брейз», причем далеко не самых интересных.

Ниже я приведу прозаические пересказы тех баллад, опубликованных в сборнике «Барзаз-Брейз», которые, на мой взгляд, больше всего походят на традиционные сказания, переданные в осовремененной форме. В целом их можно расценивать как попытки современного бретонца осмыслить прошлое своей страны. В любом случае автор, решивший написать книгу о бретонском романе, просто не имеет права вовсе не упомянуть Вильмарке и не привести некоторые образчики его работы, добавив подробности, которых читатель не найдет в самом труде Вильмарке.

Лез-Брейз, опора Бретани

Морван де Леон – довольно известный персонаж в истории Бретани IX века, один из сторонников ее независимости. В фольклорной традиции он известен как «опора Бретани». Ему посвящено несколько примечательных баллад, вошедших в «Барзаз-Брейз». Вместе они составляют почти эпическое произведение. Они рассказывают о его жизни, смерти, приключениях, путешествиях и удивительных подвигах. Для бретонского легендарного наследия он в какой-то степени стал тем же, кем Артур для английского или Хольгер для датского. То, что его образ сформировался в рамках бретонской традиции, не вызывает никаких сомнений. Происхождение рассказов о самих его приключениях, которые могли быть в равной степени как придуманы Вильмарке, так и созданы в то время, когда жил этот герой, не так важно.

Первое приключение Морвана

Однажды, когда Морван был еще ребенком, сидя на опушке леса, он увидел, как из чащи выезжает вооруженный всадник на огромном боевом коне. Мальчик, испуганный появлением этого воина, в ужасе убежал, крича, что ему явился святой Михаил. Но всадник скакал так быстро, что вскоре догнал ребенка, который бросился на колени, перекрестился и произнес:

– Господин святой Михаил, во имя Господа молю тебя – не причини мне вреда!

Рыцарь громко засмеялся.

– Знаешь, мальчик, – сказал он, – я не больше святой Михаил, чем вор. Но на самом деле я всего лишь рыцарь, один из тех, которых во множестве можно встретить в этой земле рыцарства.

– Я никогда раньше не видел рыцаря, – ответил Морван. – А как называется то, что ты несешь?

– Это пика, мальчик мой.

– А что у тебя на голове и груди?

– Это шлем и нагрудник. Они защищают меня от удара меча или копья. Но скажи мне, мальчик, не встречал ли ты кого-нибудь здесь?

– Да, сэр. Не более получаса назад по этой дороге прошел мужчина.

– Спасибо тебе, мальчик, – ответил рыцарь. – Если тебя спросят, кто говорил с тобой, ответь, что это был граф Кемпера.

Произнеся эти слова, он пришпорил коня и поскакал по дороге в направлении, которое указал ему маленький Морван.

Мальчик вернулся к матери, сидевшей на некотором расстоянии от него, и стал рассказывать ей о произошедшем. Он был настолько восхищен любезностью встреченного им рыцаря, его учтивостью и оружием, что добрая женщина ни слова не смогла понять из его несвязной речи.

– О, матушка, – пролепетал он, – ты никогда не видела никого столь же величественного, как тот, кого я встретил сегодня, человека более красивого, чем архангел Михаил, изображение которого хранится в нашей церкви.

Его мать улыбнулась и нежно потрепала его по щеке.

– Что ты, сынок, – ответила она, – в мире нет человека красивее архангела Михаила.

Но маленький Морван покачал головой.

Я не хочу тебя обидеть, мама, но такой человек есть, – серьезно произнес он. – В мире есть множество людей более величественных, чем святой Михаил, и называют их рыцарями. Как я хочу вырасти и стать одним из них!

Услышав эти слова, несчастная женщина, муж которой погиб в битве и которая страшно боялась лишиться своего единственного сына, настолько испугалась, что упала на землю без сознания. Маленький Морван, ни разу не обернувшись, пошел в конюшню и вывел оттуда лошадь. Запрыгнув ей на спину, он посмотрел туда, куда ускакал великолепный всадник, и спешно последовал за ним.

Возвращение Морвана

С тех пор прошло десять лет, на протяжении которых юный Морван принял участие во множестве битв и пережил не одно приключение. Но однажды он ощутил острое желание вернуться во владения предков и отправился домой. Однако, войдя во двор поместья и осмотревшись, он пришел в ужас, потому что вход в дом зарос кустами ежевики и крапивой, а его стены были наполовину разрушены и покрыты плющом. Затем он увидел, что у входа стоит старая слепая женщина.

– Простите, бабушка, не разрешите ли вы мне переночевать у вас? – спросил он.

– Увы, господин, у нас почти ничего нет, – ответила она. – Этот дом стал превращаться в руины с того момента, как сын и наследник хозяина покинул его.

Пока она говорила, на полуразрушенную лестницу вышла молодая девушка. Взглянув на Морвана, она залилась слезами.

– Почему ты плачешь? – спросил он.

– Увы, господин, – ответила девушка, – мой брат десять лет назад ушел от нас, решив стать воином. И теперь каждый раз, когда вижу молодого человека его возраста, я начинаю плакать.

– Скажи, дитя мое, – произнес Морван, – нет ли у тебя другого брата?

– Нет, господин рыцарь.

– А твоя мать, что с ней?

– Увы, господин, ее тоже больше нет. В этом доме живу только я со старой няней. Моя несчастная мать умерла от горя, когда брат уехал, чтобы стать рыцарем.

Услышав эти слова, Морван впал в отчаяние.

– Какой же я негодяй! – вскричал он. – Ведь я убил ту, что родила меня!

Пока он говорил, девушка смертельно побледнела.

– Во имя Господа, рыцарь, скажи, кто ты? – закричала она. – Как тебя зовут?

– Я Морван, сын Конана, прозванный Лез-Брейз, сестра моя.

Девушка удивленно взглянула на него, вздохнула и, зажмурившись, бросилась к нему в объятия. А когда открыла глаза, возблагодарила Господа за то, что Он вернул ей брата, которого она так давно не видела.

Рыцарь короля

Но Лез-Брейз не мог долго оставаться дома. Его очагом были поля, а делом всей жизни – война. Каждый день смельчака был полон приключений. Однажды он сказал своему юному оруженосцу:

– Просыпайся, оруженосец, и дай мне мои меч, шлем и щит, чтобы я смог окрасить их кровью франков, ибо сегодня с Божьей помощью я своей правой рукой перебью многих из них.

– Скажи мне, господин, – спросил оруженосец, – разве мне не следует сражаться рядом с тобой сегодня?

Морван улыбнулся, услышав, с каким пылом мальчик произнес эти слова. Возможно, он вспомнил себя в тот день, когда повстречал графа Кемпера. Затем на его лицо легла могильная тень.

– Подумай о своей матери, мальчик, – сказал он. – Что будет с ней, если ты не вернешься? Представь себе, как она будет горевать, если ты сегодня погибнешь.

– Ну, господин, – стал умолять его подросток. – Если ты любишь меня, выполни мою просьбу. Позволь сражаться с тобой.

Когда через час Морван скакал в бой, рядом с ним ехал его верный оруженосец. Проезжая мимо церкви Святой Анны Арморийской, они спешились и вошли внутрь.

– О святая Анна, праведная госпожа, – взмолился Морван, – мне еще нет двадцати лет, но я уже принял участие в двадцати битвах. Я достиг многого лишь благодаря твоей помощи. Если я снова вернусь на эту землю, то преподнесу тебе богатый дар. Я подарю тебе столько свечей, что с ними можно будет трижды пройти вокруг стен твоего храма и трижды – вокруг погоста, а также трижды вокруг твоих земель. После того как вернусь домой, я подарю тебе отрез белого атласа и посох из слоновой кости. Также я преподнесу тебе семь серебряных колоколов, которые станут денно и нощно звонить над твоей головой. Я сам трижды на коленях принесу для тебя воды.

Враги издалека заметили Морвана. Он ехал на маленьком белом ослике, держа в руках конопляный недоуздок. Таким образом рыцарь продемонстрировал свое презрение к ним. Лоргнез, его главный враг, выступил против него с отрядом воинов, а рядом с Морваном был всего лишь его маленький оруженосец. Противники наступали, десяток за десятком, пока не приблизились к каштановому лесу. На секунду маленький оруженосец испугался, но слова господина ободрили его, и, выхватив меч, он пришпорил своего коня. Вскоре они лицом к лицу сошлись с Лоргнезом и приветствовали его так, как положено рыцарю.

– Эй! Сеньор Лоргнез, хорошего тебе дня!

– Хорошего тебе завтрашнего дня, сеньор Морван. Не хочешь ли ты сразиться со мной один на один?

– Нет, я презираю твое предложение. Возвращайся к своему королю и скажи ему, что я насмехаюсь над ним. Что же касается тебя самого, я смеюсь над тобой и над теми, кого ты привел с собой. Возвращайся в Париж, к своим женщинам, сними латы и облачись в шелковые одежды щеголей.

Лицо Лоргнеза покраснело от гнева.

– Во имя всего святого! – вскричал он. – За это самый недостойный из всех моих слуг паж срубит шлем с твоей головы!

Пока он говорил эти слова, Морван выхватил свой огромный меч…

 

Старый отшельник, живший в лесу, услышал, как кто-то стучит в дверь его кельи. Он быстро открыл ее и увидел молодого оруженосца. Присмотревшись, старик попятился, так как заметил, что доспехи мальчика забрызганы кровью, а его лицо мертвенно-бледно.

 

– Эй, сын мой! – воскликнул он. – Тебя недавно ранили. Заходи, омой раны в источнике и отдохни немного.

Я не стану отдыхать здесь, отец, – ответил оруженосец, качая головой. – Я пришел к тебе, чтобы попросить воды, которую мог бы принести своему молодому господину, павшему в битве. Рядом с его рукой лежат тела тридцати убитых им воинов, первым из которых был рыцарь Лоргнез.

– Храбрый юноша, – сказал отшельник. – Жаль, что он пал.

– Сожаления ни к чему, отец. Он действительно упал, но всего лишь от усталости. Он цел и вскоре восстановит силы.

Придя в себя, Морван отправился в церковь Святой Анны и отдал обещанные дары.

– Молитесь святой Анне, – прокричал он. – Ведь именно она одержала эту победу!

Королевский Мавр

Однажды король франков сидел окруженный придворными.

– Сможет ли кто-то из вас избавить меня от этого надоедливого Морвана, постоянно причиняющего ущерб земле франков и убивающего моих лучших воинов? – спросил он, узнав о новом подвиге предводителя бретонцев.

Услышав эти слова, королевский мавр поднялся и встал перед хозяином. Он был высок и силен – настоящий гигант, на голову выше и шире в плечах любого самого высокого франкского воина.

– Позвольте мне выполнить вашу просьбу, сир, – сказал он. – Сэр Морван прислал мне свою перчатку, и если я завтра не принесу вам его голову, то с радостью расстанусь со своей собственной.

На следующее утро оруженосец Морвана пришел к своему хозяину.

– Господин, – произнес он, смертельно побледнев, – здесь королевский мавр. Он вызывает тебя на бой.

Морван поднялся и взял свой меч.

– Хозяин, – взмолился оруженосец, – подумай о том, что ты делаешь, прошу тебя. Уверяю – этот мавр не кто иной, как демон, которому знакомо самое ужасное колдовство.

Морван засмеялся.

– Что ж, скоро мы увидим, сможет ли этот демон противостоять холодной стали, – произнес он. – Иди и оседлай мою черную лошадь.

– Во имя всего святого, – настаивал паж, – послушайся меня и не отправляйся на бой на черном коне. Он заколдован. И вот еще что… Выйдя на место поединка, ты увидишь, как твой противник бросит плащ на землю. Не следуй его примеру, потому что, как только твой плащ упадет рядом с его плащом, сила великана удвоится. Когда мавр ринется в атаку, начерти в воздухе крест древком своей пики, а когда он понесется на тебя в азарте битвы, пусть твоя сталь встретит его.

Герои встретились на месте поединка. Король Франции и все его придворные отправились туда вместе с огромным мавром, чтобы посмотреть на сражение. Когда все расселись, раздался звук труб, и оба противника понеслись друг на друга в неистовой ярости. Они кружили, подобно орлам, ожидая подходящего для удара момента. Один удар, второй, и по их блестящим доспехам потекла кровь. Король франков в крайнем волнении прокричал:

– Эй ты, черная заморская ворона, пронзи этого дрозда. Услышав эти слова, великан набросился на Морвана в еще более неистовой злобе. Он был подобен урагану, переворачивающему корабль. Пики скрестились, но принадлежавшая мавру сломалась, как спичка. Оба спрыгнули на землю, выхватили свои мечи и набросились друг на друга, подобно львам. Каждый из них получил и нанес множество сильных ударов, с их доспехов сыпались искры, как с наковальни кузнеца. Затем мавр, сжав свой меч обеими руками, уже собрался нанести сокрушительный удар, но быстрый и ловкий Морван глубоко вонзил лезвие своего меча в подмышку противника, и сердце великана вывалилось на землю. Морван поставил ногу на грудь поверженного противника, вытащил свой меч и отрубил мавру голову. Затем, прикрепив кровавый трофей к луке своего седла, он поскакал домой и поместил мертвую голову на воротах своего замка. Все люди славили его подвиг, но он считал, что победил исключительно благодаря святой Анне, и заявил, что построит в ее честь молитвенный дом на холмах между Легером и Гвинди.

Морван сражается с королем

Однажды Морван отправился в путь, чтобы сразиться с самим королем франков. Последний привел с собой не менее пяти тысяч вооруженных всадников. Когда отряд собирался выезжать, в небесах раздался очень громкий раскат грома, и королевские придворные решили, что это плохой знак.

– Ради всего святого, сир, не ходите туда, – произнес один из них, испугавшийся того, что день начался со столь дурного предзнаменования.

– Это невозможно, – ответил монарх. – Я уже дал приказ. Мы должны выступить.

Этим же утром сестра Морвана сказала брату:

– Дорогой брат, если ты любишь меня, откажись от этой битвы, потому что в противном случае ты, несомненно, падешь в ней. Что после этого станет со мной? Я вижу, что на берегу стоит белый морской конь, символ Бретани. Ужасный змей оплел все его тело огромными кольцами. Конь крутит головой, пытаясь схватить рептилию. Битва неравная. Ты один, а франков великое множество!

Но Морван уже ушел далеко и не слышал слов сестры.

 

Отшельник, живший в лесу Эллеан, спал, когда в дверь его хижины кто-то трижды постучал.

 

– Добрый отшельник, – послышался голос, – открой дверь. Я прошу тебя дать мне прибежище и оказать помощь.

В этот час страшные чудовища бродили по округе в поисках своей жертвы. И пророк не спешил подниматься.

– Кто стучит в мою дверь в столь поздний час, требуя, чтобы я впустил его? – угрюмо спросил он. – И как я могу узнать, что ты действительно человек?

– В этой земле меня прекрасно знают. Я Морван Лез-Брейз, Топор Бретани.

Я не стану открывать тебе дверь! – в сердцах воскликнул отшельник. – Ты бунтовщик, враг доброго короля франков.

– Что ты говоришь, священник? – со злобой вскричал Морван. – Я бретонец, а не предатель и не бунтовщик. Это король франков изменник.

– Тише, отступник! – предостерег отшельник. – Не восставай против короля франков, ибо он Божий человек.

– Ты говоришь, Божий? Скорее уж он водит дружбу с самим дьяволом! Разве не он погубил и опустошил Бретонскую землю? Золото, которое он выжимает из бретонского народа, расходуется во славу Сатаны. Открой, отшельник, открой!

– Нет, сын мой, ибо, если я сделаю это, франки, без всякого сомнения, разгневаются на меня.

– Ты отказываешь мне? – закричал Морван, и голос его походил на раскат грома. – Хорошо. Тогда я сам вломлюсь в твою келью.

Произнеся эти слова, он навалился на дверь, и она зловеще затрещала.

– Подожди, сын мой, подожди! – вскричал отшельник дрожащим голосом. – Сдержи свой гнев, и я открою тебе.

Взяв факел, он зажег его от слабого огня, едва горевшего в очаге, и пошел открывать дверь.

Отрубленная голова

Он открыл ее, но, увидев, что кроется за ней, в ужасе отскочил. Дело в том, что отшельнику явился ужасный призрак, держащий в руках свою отрубленную голову. Казалось, его глаза полны крови и огня, покойник страшно вращал ими. Отшельник уже собирался закричать от ужаса, когда голова призрака зловеще засмеялась и обратилась к нему со словами:

– Эй, старый христианин, не бойся. Господь позволяет подобным вещам происходить. Он дал франкам возможность обезглавить меня, но только на время. Насколько ты видишь, сейчас я всего лишь призрак. Но он позволит тебе вернуть мою голову на плечи, если ты пожелаешь.

Отшельник с ужасом посмотрел на него и попятился. Ему не впервые приходилось сталкиваться со сверхъестественным, которого он имел все основания опасаться, но, как и все бретонцы, он попал под обаяние Морвана, даже несмотря на то, что считал короля франков своим законным властелином. Поэтому, пересилив природную робость, он сказал:

– Если Господь действительно позволяет, чтобы подобные вещи происходили, я с удовольствием поставлю твою голову обратно на плечи.

– Тогда возьми ее, – ответил обезглавленный Морван, и отшельник дрожащими руками забрал у него окровавленный трофей и поставил его на плечи предводителя бретонцев, произнеся следующие слова:

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, я возвращаю тебе твою голову, сын мой.

Благодаря силе этого благословения призрак снова стал человеком.

– Морван, – сказал отшельник, – теперь тебе придется принять от меня епитимью, тяжелую епитимью. На протяжении семи лет ты должен носить на своей шее свинцовый ошейник, замкнутый на замок, и каждый день, в двенадцать часов, приносить воду из колодца, расположенного на вершине вон той горы.

– Я сделаю так, как ты говоришь, – ответил Морван. – Выполню твое праведное желание.

Когда прошли семь лет епитимьи, ошейник очень сильно натер Морвану шею, борода его за это время посерела и волосы на голове выросли почти до талии. Те, кто видели его, не узнавали Морвана. Но одна девушка в белом платье, которая шла через лес, остановилась и внимательно на него посмотрела, после чего ее глаза наполнились слезами.

– Морван, мой дорогой сын, это действительно ты, – сказала она. – Подойди ко мне, дитя мое, чтобы я могла освободить тебя от твоей ноши.

При помощи золотых ножниц она перерезала свинцовую цепь, висевшую на шее кающегося, а затем произнесла:

– Я твоя покровительница, святая Анна Арморийская. Все это время, целых семь лет, оруженосец Морвана искал своего господина. И вот однажды он проезжал через лес Эллеан.

– Увы! – сказал он. – Какая польза от того, что я поверг его убийцу, если я навеки потерял своего дорогого господина?

И тут на другом конце леса он услышал жалобное ржание. Его собственный конь понюхал воздух и ответил, а затем юноша разглядел между ветвями огромного черного скакуна, который, как он знал, принадлежал его господину. Животное еще раз печально заржало. Казалось, будто конь плачет. Ведь он стоял на могиле своего господина!

Но, подобно Артуру и Барбароссе, Морван Лез-Брейз еще вернется. Да, однажды он вернется, чтобы сразиться с франками и изгнать их с Бретонской земли!

 

Существует несколько различных предположений о том, из каких источников Вильмарке почерпнул по крайней мере часть своего повествования. Оно в чем-то напоминает цикл легенд о короле Артуре и родственные ему романы. К примеру, рассказ о побеге Морвана очень напоминает историю Персиваля ле Галуа из саги об Артуре, в которой юный Персиваль похожим образом отвергает заботу своей матери. Франкский монарх и его двор также описаны в стиле «песней о деяниях», прославляющих подвиги Карла Великого и его сподвижников. К тому же в тексте содержатся намеки на то, что особое внимание автора привлекло язычество, против которого боролся Карл Великий и которое исповедовали испанские мавры. Особенно четко это прослеживается в описании великана, аналоги которого часто встречаются в историях о Каролингах.

 

Баллада о Бране

В печальной и трогательной балладе, которую, по словам Вильмарке, пели на леонском диалекте бретонского, говорится о воине Бране, раненном в X веке в великой битве при Керлуане, деревне, расположенной на побережье Леона. Побережье подвергалось регулярным набегам норманнов, и бретонцы во главе со своим предводителем Эвеном Великим выступили против них и смогли их отразить. Норманны, однако, увели нескольких пленных, среди которых оказался воин по имени Бран. Поселение Керлуан, или «деревня Врана», и сейчас стоит на побережье. Согласно преданию, именно здесь воина ранили и пленили скандинавские пираты. В церкви Гульвена хранится древняя табличка с изображением норманнского судна, подплывающего к побережью.

В балладе говорится о том, как Бран, придя в себя на вражеском корабле, горько заплакал. По прибытии на землю норманнов его заключили в башне. Он стал просить своих тюремщиков, чтобы они разрешили ему написать письмо матери. В конце концов они позволили ему сделать это и нашли человека, который готов был отвезти послание. Пленник посоветовал ему переодеться в нищенские лохмотья, чтобы обезопасить себя, и дал золотое кольцо, по которому его мать могла удостовериться, что письмо действительно написано ее сыном. Затем он добавил:

– Когда ты прибудешь в мою страну, сразу же отправляйся к моей матери. Если она захочет выкупить меня, по возвращении подними белый парус, а если откажется – черный.

Когда посланник прибыл в дом воина в Леоне, дама вместе со всей своей семьей ужинала, слушая, как музыканты играют на арфах.

– Приветствую тебя, госпожа, – сказал посланник, – вот кольцо твоего сына Брана, а в этом письме, которое я прошу тебя прочесть как можно быстрее, весточка от него.

Женщина взяла послание и, повернувшись к арфистам, попросила их прекратить играть. Прочитав письмо, она пришла в страшное волнение и, поднявшись, со слезами на глазах приказала немедленно снарядить судно, на котором на следующий день собиралась отправиться на поиски сына.

Однажды утром пленник Бран спросил:

– Страж, страж, скажи мне, не видишь ли ты парус на море?

– Нет, – ответил стражник. Я не вижу ничего, кроме моря и неба.

В полдень Бран повторил свой вопрос, но в ответ услышал, что вокруг нет ничего, кроме птиц и волн. Когда стали сгущаться вечерние тени, он снова спросил, и вероломный страж солгал ему:

– Да, господин. Совсем близко от нас плывет корабль, который бьют ветер и море.

– А какого цвета его парус? – спросил Бран. – Он черный или белый?

– Он черный, мой господин, – ответил страж, охваченный завистью.

Услышав эти слова, несчастный воин замолчал. Этим же вечером его мать прибыла в город, где он томился в плену. Она спросила людей:

– Почему звонят колокола?

– Милая дама, – ответил старик, – сегодня ночью скончался знатный пленник, которого содержали вон в той башне.

Женщина с опущенной головой подошла к башне. Ее седые волосы ниспадали на скрещенные руки. Подойдя к зданию, она сказала стражнику:

– Быстро открой дверь. Я пришла, чтобы увидеть моего сына.

Когда тяжелую дверь отперли, она упала на тело Брана и испустила дух.

На поле у Керлуана растет дуб, отбрасывающий тень на побережье и стоящий на том месте, где норманны бежали под натиском Эвена Великого. На этом дубе, листья которого сияют при луне, собираются птицы, как морские, так и те, что летают над сушей, как с белым, так и с черным оперением. Среди них – старый серый грач и молодой ворон. Птицы поют настолько прекрасную песнь, что само море затихает, чтобы послушать ее. Но грач и ворон молчат. Затем последний говорит:

– Пойте, маленькие птички, пойте, пойте, маленькие птички этой земли. Ведь, когда вы умрете, вы, по крайней мере, будете похоронены в Бретани.

Ворон – это, несомненно, изменивший облик Бран, ведь с бретонского языка это имя как раз именно так и переводится, а грач – вероятно, его мать. В древнейших бретонских текстах говорится о том, что умершие возвращаются на землю в виде птиц. Несколько аналогичных сюжетов описано в поэме о сэре Тристане. В них повествуется о посланнике, переодевшемся для того, чтобы оказаться в большей безопасности, путешествуя по чужой стране, о золотом кольце, используемом для того, чтобы доказать добросовестность гонца, бесчестном охраннике и смене белого и черного парусов. Первоначальная версия поэмы о сэре Тристане была написана в XII или XIII веке, и вполне вероятно, что в основе этих сюжетных линий лежат бретонские представления. Правда, мать при этом была заменена возлюбленной – вместо пожилой бретонской дамы в повествовании фигурирует Изольда. Действительно, отрывки, в которых описывается прибытие матери в страну норманнов и последнее в жизни Изольды путешествие в Бретань, куда она отправилась, чтобы помочь Тристану, мало чем отличаются друг от друга. Изольда также задает живущим там людям вопрос, почему звонят колокола, и один из старейших обитателей рассказывает ей о смерти ее возлюбленного, и, подобно бретонской даме, она бросается на тело того, кого потеряла.

«Этот фрагмент, – пишет Вильмарке, – со своей удивительной хладнокровностью может, без всякого сомнения, претендовать на армориканское происхождение». Но даже если эти слова справедливы, он не определил дату появления этого сюжета, благодаря которой можно было бы выявить время составления этой баллады. В любом случае его доводы не могут подтвердить бретонское происхождение цикла произведений о короле Артуре, так как заимствование значительно более характерно для баллад и сказок, чем он даже мог представить себе, работая над своей книгой в 1867 году. Оно заметно сильнее, чем какая-либо из собственных попыток Вильмарке адаптировать сюжет.

Однако он добавляет замечание одного из любителей древностей, высказавшегося об этой поэме, которое кажется нам значительно более интересным и, вероятно, намного более ценным, чем его собственные предположения. Он ссылается на фрагмент о том, что во время ужина перед матерью Брана играли арфисты. Арфа, пишет он, больше не пользуется популярностью в Бретани. Далее он задается вопросом: было ли так всегда? Почти не может быть сомнений в том, что в Бретани, как и в других кельтских странах, например в Уэльсе, Ирландии и Шотландии, в древнейшие времена арфа была одним из основных народных музыкальных инструментов. Довольно странным кажется тот факт, что позднее она была заменена бретонской волынкой, подобно тому как тот же инструмент сменил арфу горцев в Шотландии.

Фонтенель

Ги Эдер де Фонтенель, член семейства Бомануар, был одним из известнейших участников Католической лиги и, по словам одного современника, видевшего его в 1589 году, когда ему было около шестнадцати лет, стал довольно нетерпимо относиться к схоластическим ограничениям, продал свои книги и мантию, а на вырученные деньги купил меч и кинжал. Покинув колледж, он отправился в Орлеан, решив присоединиться к армии герцога Майеннского, предводителя французской католической партии. Но, вернувшись в родную Бретань, он встал во главе вооруженного восстания местных жителей, выступая от имени членов Лиги. Так как он принадлежал к знатной семье, был бретонцем и обладал достаточной силой духа, они охотно подчинились ему. Вскоре он претворил свои планы в реальность и начал грабить небольшие городки, захватывая в плен тех, чьи политические взгляды отличались от его собственных. Он держал в страхе Генгам, который был захвачен для короля, и осуществил вылазку в Леон, увезя с собой дочь леди Каделана, богатую наследницу, которой было всего лишь восемь или девять лет от роду. Этот эпизод Вильмарке передал в стихах на бретонском языке, уверяя читателей в том, что он был «обретен» его другом, графом де Кергариу. Считается, что Фонтенель встретил маленькую наследницу, когда та собирала цветы в канаве, у дороги.

– Скажи мне, малышка, – произнес он, – для кого ты собираешь эти цветы?

– Для своего молочного брата. Я его очень люблю. Но мне страшно, потому что я знаю – где-то рядом ходит Фонтенель.

– Ага, значит, ты знаешь этого ужасного Фонтенеля, дитя мое?

– Нет, господин, я не знаю его, но я слышала, что о нем говорят. В народе считают, что он очень злой человек и что он крадет молодых знатных девушек.

– Да, – ответил Фонтенель, засмеявшись, – и к тому же наследниц.

Он взял девочку на руки и посадил за собой на седло. Затем, сильно ударив шпорами по бокам своего коня, галопом поскакал в Сен-Мало, где заключил маленькую наследницу в монастыре, решив жениться на ней, когда ей исполнится четырнадцать лет.

Через несколько лет Фонтенель и наследница, ставшая к этому времени его женой, отправились во владения ее родителей в Каделане. У них был маленький ребенок, прекрасный, как солнечный день, и очень похожий на своего отца. Однажды сеньор получил письмо, в котором ему было приказано тотчас же явиться в Париж. Его супруга была безутешна.

– Не езди один в Париж, прошу тебя, – сказала она. – Ибо, если ты поедешь, я сразу же последую за тобой. Останься дома, молю тебя, а вместо тебя я отправлю посланника. Во имя Господа, муж мой, не езди туда, потому что ты не вернешься ко мне.

Но Фонтенель не обратил внимания на мольбы своей жены и, попросив ее хорошо заботиться об их сыне, пока его не будет, отправился в столицу. Некоторое время спустя он оказался в Париже и предстал перед королем и королевой. Он вежливо поприветствовал их, но они холодно смотрели на него, и монарх прямо сказал Фонтенелю, что тот больше никогда не вернется в Каделан, добавив, что в королевском дворце есть цепи, которых будет достаточно для того, чтобы удержать его.

Как только Фонтенель услышал эти слова, он подозвал своего маленького пажа и приказал ему немедленно вернуться к хозяйке и попросить, чтобы она сняла свой пышный наряд, потому что вскоре станет вдовой. Помимо этого, мальчик должен привезти ему рубашку из грубой материи и белую рубашку, а также золотую тарелку, на которую враги после его смерти смогут положить его голову.

– А еще, мой маленький паж, срежь с моей головы локон волос и повесь его на двери Каделана, чтобы люди по дороге в церковь говорили: «Да простит Бог душу Фонтенеля».

Паж выполнил приказание своего хозяина, но золотая тарелка не пригодилась, так как голову Фонтенеля бросили на дорогу, и дети, жившие в трущобах, играли ею, как мячом.

Парижане очень удивились, когда однажды в город из далекой страны приехала некая дама, которая подняла большой переполох на улицах столицы. Каждый спрашивал соседей, кто она такая. Это была наследница Каделана, одетая в струящееся зеленое платье.

– Увы, – говорили сострадательные горожане. – Знай она, что произошло, оделась бы в черное.

Вскоре она предстала перед королем.

– Сир, умоляю вас, – сказала она, – верните мне мужа.

– Увы, мадам, – ответил монарх, изобразив сожаление, – я не могу выполнить вашу просьбу, потому что три дня назад он был колесован.

«Кто бы ни отправился в Каделан сейчас, покинет его, охваченный горем, ибо дом превратился в руины, а вход в него зарос крапивой, и до сих пор, – продолжает свой рассказ простодушный автор баллады, – и до сих пор существует этот жестокий мир, бедные люди кричат из-за переносимых ими страданий и говорят: «Как жаль, что она умерла, мать бедняков».

Возвращение из Англии

В нашем распоряжении имеется прекрасное доказательство того, что в составе армии Вильгельма Завоевателя, когда он отправился реализовывать свою мечту об английской короне, находился довольно большой отряд бретонцев. Они были приписаны ко второму подразделению его армии, и многих из них похоронили в Англии. В балладе, которая, по словам Вильмарке, обладает всеми необходимыми признаками для того, чтобы считаться древней, говорится о приключениях молодого бретонца, Сильверстика, отправившегося в поход вместе с Завоевателем. Повествование ведется от лица матери Сильверстика, которая печалится из-за отсутствия сына, а поэтому слова баллады очень нежные и трогательные.

– Однажды ночью, лежа в постели, – говорит взволнованная мать, – я не могла уснуть. Я слышала, как девушки из Керлаза поют песню о моем сыне. О боже, Сильверстик, где ты сейчас? Возможно, ты находишься на расстоянии больше трехсот лье отсюда, упал в огромное море и рыбы поедают твое прекрасное тело. Возможно, ты уже женат на какой-нибудь саксонской девушке. А ведь ты должен был жениться на прекрасной дочери этой земли Маннаик де Пульдерга и сидеть вместе с нами, окруженный прелестными детьми, ведя счастливую жизнь в своем собственном доме. Я принесла к своей двери маленького белого голубка и усадила его в небольшой нише в камне. К его шее тесьмой со своего свадебного платья привязала письмо и отправила птицу к своему сыну: «Взлетай, мой маленький голубок, взлетай на своих крыльях и лети далеко-далеко, через огромное море. Убедись, что мой сын жив и здоров».

Сильверстик отдыхал в тени английского дерева, как вдруг услышал знакомый звук.

– Он похож на крик маленького голубка, принадлежащего моей матери, – сказал он.

Звук становился все громче. Он будто бы говорил: «Удачи тебе, Сильверстик, удачи тебе. У меня письмо для тебя».

Обрадованный Сильверстик прочитал письмо и решил вернуться домой к своим охваченным горем родителям.

Прошло два года, затем – три, но голубок так и не вернулся, чтобы порадовать сердце несчастной матери, каждый день выходившей на берег, высматривая судно, которое все не появлялось. Однажды, во время шторма, она, как обычно, бродила по пляжу, когда увидела, как какое-то судно с силой ударилось о скалистый берег. Вскоре по всему побережью были разбросаны тела многочисленных погибших. Когда буря улеглась, мать с болью в сердце стала искать среди них Сильверстика и нашла его!

Несколько компетентных исследователей пришли к мнению о том, что баллада является современницей описанных в ней событий. Многие представители бретонской знати, отправившиеся в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем, не возвращались домой на протяжении нескольких лет после окончания кампании, а некоторые не вернулись вовсе. Нам ничего не известно о герое баллады. В произведениях этого жанра птицы часто выступают в качестве посланников, при помощи которых возлюбленные обмениваются друг с другом письмами, но в них почти никогда не говорится о том, что таким образом могли обмениваться посланиями мать и сын. Этот случай уникален.

Свадебный пояс

В балладе говорится об отряде бретонцев, отправившихся в 1405 году к берегам Уэльса, чтобы помочь его жителям, во главе которых стоял Оуайн Глендур, освободить эти земли от английского ига. Бретонцы оказывали материальную поддержку своим уэльским собратьям и вернулись, радуясь, что им удалось достичь то, чего не сумел сделать ни один французский король, – вторгнуться на территорию Англии. Экспедицию возглавил Жан де Рьё, маршал Франции. Всего в поход с ним отправилось десять тысяч человек.

Главный герой баллады – молодой человек, получивший на следующее утро после помолвки приказ присоединиться к отряду де Рьё, «чтобы помочь бретонцам за морем». С горечью в сердце отправился он в дом своей возлюбленной, чтобы попрощаться с ней. Он сказал ей, что долг зовет его и что ему приказали отправиться в Англию. Услышав об этом, она не смогла сдержать слез и стала молить его не ехать, напоминая своему возлюбленному о том, насколько непостоянен ветер и как обманчиво море.

– Увы! – сказала она. – Что я буду делать, если ты погибнешь? Из-за того, что я с нетерпением стану ждать новостей о тебе, мое сердце разорвется. Я буду бродить по побережью, от дома к дому, спрашивая каждого встречного моряка, не слышал ли он что-нибудь о тебе.

– Успокойся, Алоида, – сказал ее возлюбленный. – Не плачь из-за меня. Я пришлю тебе из заморской страны пояс, пояс из пурпура, украшенный рубинами.

Они расстались на рассвете, он – чтобы сесть на корабль, который должен был увезти его за море, а она – чтобы плакать. Пока он искал свое судно, он слышал, как кричат сороки: «Море переменчиво, но женщины еще больше непостоянны».

Когда наступила осень, молодая девушка произнесла:

– С вершины горы Арез я смотрела на море и видела, что по нему плывет корабль, которому грозит опасность. Сердцем я чую, что на нем мой возлюбленный. В его руке был меч, он участвовал в ужасной битве и был смертельно ранен. Его одежда была вся забрызгана кровью. Я уверена, что он мертв.

И прежде чем прошли многие недели, она обручилась с другим.

В страну прибыли хорошие новости. Война была закончена, и счастливый рыцарь вернулся домой. Он привел себя в порядок и отправился на поиски своей возлюбленной. Подойдя к ее дому, он услышал звуки музыки и увидел, что окна ярко освещены, будто там проходит какое-то празднество. Он спросил нескольких гуляк, которых встретил на улице, что празднуют в этом доме, и они ответили ему – там проходит свадьба.

В Бретани есть обычай, по которому на свадьбу приглашают нищих. Когда их пустили в дом, один бродяга попросился на ночлег. Ему тотчас же разрешили остаться, но он сел в сторонке, был молчалив и печален. Невеста, увидев это, подошла к нему и спросила, почему он не веселится. Он сказал ей, что устал после долгого путешествия, а сердце его исполнено печали. Невеста не хотела омрачать торжества, поэтому пригласила его на танец. Он принял это приглашение, сказав, однако, что не заслуживает такой чести.

Во время танца он прижался к ней и прошептал на ухо:

– Что ты сделала с золотым кольцом, которое я дал тебе у дверей этого дома?

Ужасно испуганная, невеста уставилась на него.

– О боже! – вскричала она. – Получается, что у меня, у той, которая считала себя вдовой, два мужа!

– Ты ошибаешься, моя милая, – прошептал нищий. – В этом мире у тебя не будет мужа.

Вытащив из-под плаща кинжал, он вонзил его в сердце девушки.

В аббатстве Даула стоит статуя Богоматери с прекрасным пурпурным поясом, украшенным рубинами, привезенным из-за моря. Если вы захотите узнать, кто подарил ей его, спросите кающегося монаха, лежащего ничком на траве перед изображением Святой Девы.

Довольно странно, что неверная девушка стала утверждать, будто видела своего возлюбленного убитым в морской битве, так как в том самом году, в котором происходили описанные в балладе события (1405 г.), бретонский флот встретился с английским и нанес ему сокрушительное поражение в нескольких милях от Бреста. «Сражение было ужасным, – пишет историк герцога Бургундского. – И было ужесточено старинной ненавистью, существовавшей между англичанами и бретонцами». Возможно, девушка увидела своего возлюбленного именно во время этой морской битвы. И если она действительно решила, будто он погиб, то вряд ли заслужила ту участь, которую приписал ей автор баллады.

Битва при Сен-Касте

Название баллады не совсем точно отражает ее суть, так как в ней говорится об одном необычном событии, которое должно было предотвратить, а не определить ход сражения. В 1758 году английские войска высадились на берегах Бретани, чтобы обеспечить безопасность британских торговых судов во время плавания по Каналу и чтобы устроить диверсию в угоду немцам, в то время союзникам англичан. Группа жителей Нижней Бретани – из Трегьера и Сен-Поль-де-Леона, по словам Вильмарке, выступила против подразделения шотландских горцев. Подойдя к своим врагам на расстояние около мили, бретонцы услышали, как те поют свою национальную песню. Они тут же остановились в оцепенении, потому что мотив оказался знакомым им – они слышали его почти каждый день. Захваченные музыкой, говорившей с их сердцами, они воодушевились и сами стали петь патриотическую песню. Теперь уже затихли горцы. В это время два отряда подходили друг к другу, и, когда они приблизились на достаточное расстояние, офицеры обеих армий приказали им открыть огонь. Но приказ был отдан, по преданию, «на одном и том же языке», и солдаты обеих сторон продолжали стоять неподвижно. Их бездействие, однако, продлилось всего лишь несколько секунд, так как чувства пересилили дисциплину, оружие выпало из их рук, и потомки древних кельтов обновили на поле брани те узы братства, которые некогда объединяли их отцов.

Однако, каким бы маловероятным этот случай ни казался, он подтверждается легендарной традицией, если не историей. Песня, которую пели кельты-противники, по словам Вильмарке, известна как в Бретани, так и в «горах Шотландии». Судя по всему, она походила на «Одеяние старого галла», песню, сочиненную генералом Ридом (1721–1807 гг.). Возможно, Рид, горец по происхождению, положил в основу своего энергичного марша старинную кельтскую мелодию, известную в обеих странах.

Песнь кормчего

В одном из наиболее известных бретонских преданий о море говорится о рыцарстве, проявленном командой бретонского судна, и людях с английского военного корабля. Во время американской Войны за независимость французы с большим энтузиазмом поддерживали отважных борцов за свободу из американской колонии. Несколько бретонских кораблей получили каперские свидетельства, позволяющие им сражаться на стороне американцев против Великобритании, и они попытались перекрыть британскую торговлю. «Сюрвеллан», бретонское судно, столкнулось с британским кораблем «Квебек». Во время сражения «Сюрвеллан» чуть не утонул под ударами английской канонады, а «Квебек» загорелся. Однако и бретонцы, и британцы, отложив свои мечи, начали трудиться вместе с такой благосклонностью, что вскоре большая часть англичан была спасена, как и «Сюрвеллан». Правда, «Квебек» все же утонул. Им удалось помочь друг другу, даже несмотря на то, что практически каждый член обеих команд был ранен в битве.

Я попытался сделать свободный перевод этой захватывающей баллады, в которой говорится об этом примечательном событии.