Жан де Нострдам. Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов

ЖАН ДЕ НОСТРДАМ

ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДРЕВНИХ И НАИСЛАВНЕЙШИХ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ, ВО ВРЕМЕНА ГРАФОВ ПРОВАНССКИХ ПРОЦВЕТШИХ1

СОБРАНЫ ТУТ СОЧИНЕНИЯ РАЗЛИЧНЫХ АВТОРОВ, ПОИМЕНОВАННЫХ НА СЛЕДУЮЩЕЙ СТРАНИЦЕ, КОИ ИХ ПИСАЛИ И КАКОВЫЕ СОЧИНЕНЫ БЫЛИ ПЕРВОНАЧАЛЬНО НА ЯЗЫКЕ ПРОВАНСАЛЬСКОМ, А ПОТОМ ПЕРЕЛОЖЕНЫ НА ЯЗЫК ФРАНЦУЗСКИЙ ЖАНОМ НОСТРДАМОМ, ПРОКУРОРОМ ОКРУЖНОЙ СУДЕБНОЙ ПАЛАТЫ В ПРОВАНСЕ В СИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЯХ ПОКАЗУЕТСЯ ДРЕВНОСТЬ МНОГИХ РОДОВИТЫХ ДОМОВ КАК В ПРОВАНСЕ, ЛАНГЕДОКЕ И ФРАНЦИИ, ТАКО ЖЕ В ИТАЛИИ И ПРОЧАЯ

АВТОРЫ, СОБИРАВШИЕ СОЧИНЕНИЯ И ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ2

Инок монастыря Святого Гонория на острове Лерене, прозванный Монахом Златоостровским.
Другой инок сего же монастыря, собрат его, имя коего неведомо.
Другой инок сего же монастыря, именем Дом Эрментер, который собрал сочинения вышереченных пиитов повелением Ильдефонса Второго, короля Арагонского и графа Провансского3 .
Инок монастыря Святого Петра в Арльском Монмажуре, прозванный Бичом провансальских пиитов или Истязателем трубадуров.
И паки один инок вышереченной обители, именуемой Святого Цезария.
И еще инок монастыря Святого Виктора в Марселе, именуемый в своих сочинениях Гиларием.
И паки инок того же монастыря, Ростан де Бриньоль, именуемый в своем сборнике, в котором он сочинил жития неких провансальских пиитов и многих святых мужей и жен сего края.
Инок обители Флорежской Божией Матери в Торонне по имени Пейре де Сольер4 .
И многие неведомые и неизвестные пииты.

ХРИСТИАННЕЙШЕЙ КОРОЛЕВЕ ФРАНЦУЗСКОЙ5

Государыня! Как в любые времена и годы бывали люди, наделенные великим и дивным умом, которые тщились употребить его в различных своих сочинениях на пользу мирскую, совокупленную с пречестным наслаждением, тако же бывали и иные, кои из похвальной любознательности старались по мере сил своих предать их гласности и увековечить память предшественников, каковая либо по давности, либо из-за невежества минувших веков пребывала погребенною и якобы угасшею, полагая, что если собственная их слава и не достойна равняться с оною авторов таковых творений, то уж по крайности тщание их и рвение заслуживали бы некоторого одобрения читателями, поелику сии судили бы не токмо о памяти, но также и о совокупности восхитительных творений столь блистательных умов. И так, рассматривая, видя и зная, в каком почете и славе издревле бывали и оставались, даже у наиученнейших людей в Италии6 , имена и творения наших провансальских пиитов, счастливым случаем попавшие мне в руки и собранные мною несколько лет назад, возымел я необычайное и – мнится – похвальное желание выпустить их в свет, преложив их с наречия провансальского, на коем они были написаны, на язык французский, дабы имена, фамилии и достоинства сих блистательных пиитов были известны за пределами тех мест, откуда пошла их слава. Я сделал бы это и раньше (побуждаемый к тому покойным братом моим достопочтенным Мишелем Нострдамом, магистром медицины и астрологии в Салоне де Кро7 ), когда бы бедствия, происходящие от смут, которые возникли и столь часто повторяются в королевстве Французском, не воспрепятствовали мне, быв помехою не токмо моему уму, но и лишая меня почти всякой возможности и способности над сим трудиться.

Сей сборник и преложение, Государыня, хотя моя доля в нем весьма малозначительна и не достойна быть преподнесенной Вашему Величеству, чаю, удовольствует Вас в некоей мере, как самою материей своею, так и достоинством людей благородных и искусных, коих жизнь в сей книге описуется. Но паче того имею надежду на Ваши благорасположение и милосердие, которые многими были изведаны въяве, купно с надеждою на милость усладить любителей добродетели, в чаянии, что Вы, Ваше Величество, не осудите меня, если я посвящу Вам сей малый мой труд, понеже смиреннейше молю Вас соизволить взять его под свое покровительство и счесть меня в ряду тех, кто пребывает в поразительном восхищении от сияния Ваших редкостных и великих добродетелей, не желая большего, нежели явить Вам смиреннейшую и приятнейшую услугу, а также моля Господа Бога сохранить Вас и впредь во всем благополучии и величии.

Экс в Провансе, в лето 1575 июня первого дня
Вашего Величества покорный слуга
Жан де Нострдам.

СОНЕТ

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ЧИТАТЕЛЮ

Жития наших провансальских пиитов собраны у разных старинных сочинителей, мужей отменных и превосходных, которые писали на нашем провансальском языке, и также у Монаха Златоостровского и Юка от Святого Цезария, составивших Каталог, отобравших их произведения и сочинивших на том же языке описания их жизни и обычаев, коими я воспользовался, составляя сей сборник, а равно и сочинениями Монаха из Монмажура, которого некоторые прозвали Истязателем трубадуров сиречь Бичом пиитов, понеже он писал противу них10 , и многими другими авторами, из коих некоторые свидетельствуют, колико славен был древле наш Прованс великим числом пиитов, порождая их целые толпы, по каковой причине и был прозван Лавкою Трубадуров. Кто смог бы собрать все их творения, от коих осталась у одного тетрадь, у другого половина ее, у третьего лишь одно стихотворение, тот сочинил бы толстую книгу величиною с Гомерову Илиаду11 . Довольно указать на Данта с его "Народным красноречием", Петрарку12 , Чино да Пистойя, Гвидо Кавальканти13 , Бокачия, Бембо, Мария Эквиколу, Куртизана, Жана де Гутта, преложителя Ариоста; сочинителя франко-итальянской грамматики, Эсперона Эсперена, Людовика Дольче с его Апологией и многих других как старинных, так и нынешних тосканских писателей14 , кои утверждают, что язык провансальский был отменно славен бесконечным числом наших провансальских пиитов, которые жили в разные столетия и много писали на своем родном наречии прежде пиитов тосканских. Основой благоденствия и процветания сего языка были в старину множество пиитов и иных превосходительных людей, кои на таковом писали, а сей язык существовал более двух с половиною столетий или около того, считая от лета 116215 – того времени, когда Фридрих I именем императора пожаловал Прованс Раймону Беренгиеру16 , который женился на Риксенде или Ришильде, своей племяннице, королеве Гишпанской, и до конца царствования Иоанны Первой, королевы Неаполитанской и Сицилийской, графини Провансской, примерно в лето 1382-е, которая любила их и жаловала, оказуя им великие милости подобно своим предшественникам, королям Неаполитанским и графам Провансским, родом из французского королевского дома. Но коль скоро перестали быть меценаты, перестали быть и пииты, ибо со времени Людовика Первого, сына Иоанна, короля Французского, который наследствовал вышереченной Иоанне и унаследовал от нее помянутые королевства Неаполитанское и Сицилийское, купно с графствами Прованс и Форкалькиер и землями соседними, и после Людовика Второго и Третьего, токмо немногие из них были любителями пиитов, сколь я по меньшей мере видел, ибо не нашел в писаниях никого, опричь короля Рене, сына вышереченного Людовика Второго, который был государь ласковый, исполненный всяческих добродетелей и любитель мужей ученых и достойных.

Сказано есть в писаниях, что императоры, короли и прочие знатные лица в любой стране были тому обычны, яко оное художество было в редкости и почиталось. Во свидетельство сошлюсь на Фридрихов Первого и Второго, на Ричарда, короля Английского, на графов Пуату, Тулузских и Провансских, на графиню де Диа, на сеньоров де Бо, де Со, Гриньяна, Кастеллана, Прованса17 и многих знатных лиц, кои в свое время споспешествовали обогащению поэзии. Кардинал Бембо18 , достойный муж своего времени, писал прозою о том, что первыми поэтами, рифмовавшими на родном простонародном языке, были провансальцы, а уже после них тосканцы; а еще говорит он, что и сумневаться в том нечего, что язык тосканский перенял умение рифмовать скорее всего у провансальцев, а не у иного народа. Эсперон Эсперен19 в своей беседе, озаглавленной "О языках", когда один из собеседников, именем господин Ласкар, посетовал на то, что его италианскому языку не достает склонения имен, что глаголы без [правильных] спряжений и причастий не имеют никаких достоинств, говорит, что видно как на ладони, что оный язык произошел и обогатился от провансальцев, от коих заимствовал не токмо имена, глаголы и наречия, но также пиитическое и риторическое искусство20 . Сеньор Луи Дольче в "Апологии", сочиненной им противу поносителей Ариоста21 , говорит, что он был наиславнейшим пиитом изо всех тосканцев, а еще, что он немало помогал себе провансальским языком и пением, как это делали другие провансальские пииты. Отколе же обогащали речь свою и перенимали выдумки Дант, Петрарка, Бокачий и прочие старинные тосканские пииты, как не из творений провансальских пиитов наших? Отношусь до толкований Ландина, Вилютеля, Жезуальда22 и других славных мужей, кои писали о творениях сих пиитов. И вправду могу заверить, что я видел и читал два больших тома, написанных красивыми литерами на пергаменте, расцвеченном золотом и лазурью, кои находятся в архивах владетельного графа де Со и в коих красными буквами начертаны жизнеописания провансальских пиитов (именуемых тут трубадурами), а черными – стихотворения их на родном их наречии23 , сочиненные как мужчинами, так и женщинами, числом более восьмидесяти, по большей части дворянами и владетельными государями, влюбленными в королев, императриц, герцогинь, маркиз, графинь и прочих владетельных особ и благородных дам, мужья которых почитали за счастье, когда наши пииты обращались к ним с какой-нибудь новою песнью на родном провансальском языке. Наипочетнейшим вознаграждением, какое могло быть оказано сим пиитам, было то, что их одаряли сукном, конями, оружием и деньгами, по каковой причине они весьма часто преподносили поэмы своим меценатам и тем, кто оказывал им почести и милости. Сии пииты назывались трубадурами, сиречь выдумщиками или поэтами24 , а оное слово трубадур Вилютель в предуведомлении ко главе четвертой "Триумфов" Петрарки, озаглавленной "Торжество любви"25 , – пытался перевести словом трубачи, поелику он худо понял слово трубадур. Иногда их называли скрипцами от скрипачей; иногда – жонглерами – от флейтистов; музарами – от музыкантов и комиками – от комедиантов. Стихи, которые они сочиняли, назывались песнь, кансона, напев, лад, сонет, стих, слово, комедия, сатира, сирвента, пря, лэ, депор, сула и проч. Сочиняли сии также пасторали26 и многие иные стихиры, кои имеются в сочинениях вышеупомянутых пиитов тосканских, исполненные великого мастерства. Что же до сирвент, то это был род стихов сатирический, как сие описует Жан Мэр де Бельж в первой книге "Галльских украшений", описующей бракосочетание царя Пелея и прекрасной нимфы Фетиды, а также в своем "Храме Венеры"27 . Вышереченные сирвенты содержали резкие порицания пороков императоров, королей, герцогов и других владетельных государей, а также осуждали лицемерие лиц духовных и тиранство. При были спорами о любви, происходившими между благородными стихотворцами, мужчинами и дамами, которые вели беседу о некоем прекрасном и тонком любовном вопросе, и когда не могли дотолковаться, то отсылали их за приговором к великолепным дамам-председательницам, которые содержали полномочные Суды Любви в Сине и в Пьерфе, а также в Романене или в иных местах, и там изрекали приговоры, которые назывались приговорами любви28 . Пииты, сочинявшие слова и напевы (которые были музыкальной записью речи), почитались превыше и одарялись более всех прочих. Помянутый король Английский Ричард сладости ради, кою он находил в нашем провансальском языке, сочинил на сем языке песнь, обращенную ко принцессе Эстефанетте, супруге Юка де Бо, дочери Жибера Второго, графа Провансского29 . Фридрих, именуемый Первым, император, услыша, как исполнялись некие прекрасные песни провансальскими пиитами, сопровождавшими Раймона Беренгиера по прозванию Младшего, коего он тогда пожаловал Провансом, сочинил на нашем провансальском языке добрую эпиграмму в восхваление всех тех народов, что следовали за его победами, среди которых он хвалит пение провансальское, разумея под сим пиитов и их стихотворения30 . Прошу вас посмотреть, с каким изяществом сочинена эпиграмма Раймона Тулузского, обвиненного в ереси31 . В Эксском храме Спасителя и по всей оной епархии в день поминовения святого мученика Стефана поют на провансальском языке гимн "Когда предатели его камнями били". Сколь же необычайными и искусными стихами сочинены те семь покаянных псалмов, кои распевают побирающиеся с сумой по дворам, если, пожалуй, и не сыскать стихов прекраснее. Но сколь прекрасно и изукрашено наречие сиречь провансальское, на коем сочинены уставы в Провансе, относящиеся до законов и обычаев32 и разумеющие также прошения и вопросы, подававшиеся на ассамблеях трех держав графам Провансским, королям Неаполитанским и Сицилийским купно с ответами их величеств. И коль скоро все на свете подвержено переменам, наш провансальский язык столь опустился и выродился, что и мы, уроженцы здешние, еле его разумеем, ибо по слову господина Балтазара де Кастильона в его "Придворном", понеже он отчасти смешался с речениями французскими, гишпанскими, гасконскими, тосканскими и ломбардскими33 , легко видеть, что он должен был стать одним из совершеннейших наречий среди всех народов; а коль скоро так, то и имеется множество книг, преложенных на наш провансальский язык как прозою, тако же и стихами, коих у меня бессчетно, опричь уймы житий святых, сочиненных то прозою, то стихами, виденных мною в различных местах, а также других отменных книг, кои я собрал семо и овамо и кои писаны от руки то по-латыни, то по-французски, то по-провансальски, и даже сочинения трех вышереченных монахов, которые были у меня похищены и отняты во время смуты лета 1562-го. Но колико же их имеется еще неведомых и неучтенных, кои скрыты в книжницах монастырских, обительских и церковных и в архивах знатных домов сего края, а также в прочих домах, быв перемешаны с личными бумагами и документами. Не было в Провансе такого родовитого дома, чтобы не имел он списка в виде романа, где были описаны на провансальском языке великие судьбы и деяния их предков34 , пребывавших при дворе наших графов Провансских, кои были королями Неаполитанскими, Иерусалимскими и Сицилийскими35 и своими победами охраняли вышереченные королевства и графства, а такожде города Арля, графств Ницейского, Пьемонтского и Форкалькиерского, а такожде земель и виконств в Марселе, Иере, Винтимилле и Тенде противу некиих неправедных захватчиков оных земель и королевств Неаполитанского, Сицилийского, Арагонского и прочих, дабы провести мятежников к послушанию и изгнать силою оружия Шарля Дюраса, прозванного Миротворцем и вторгшегося в помянутое королевство Неаполитанское и графство Прованское36 , а такожде противу Раймона Рожера, прозванного Туренским37 , и других недругов, возмущавших народное спокойствие; из коих одни были возведены в высокий сан и отличены поясом воинским, а другие щедро награждены многими должностями, землями и имениями с великими доходами. Некоторые из сих знатных домов любили и жаловали людей ученых и почитали их за различные науки, другие же предавались более винопитию и блуду, нежели просвещению, так что память об их деяниях не сохранилась.

Я поместил наперед жизнеописания провансальских пиитов наших, кои мне сдавались не заслуживающими пренебрежения, ради разнообразия и великого числа родовитых домов, о каковых они толкуют, а также оттого, что они говорят вкратце нечто примечательнейшее о державе Провансской, по череду лет, и коими я воспользовался в моей "Гиштории Прованса", мною сочиненной и печатаемой в особицу38 .

Хочу упредить читателя, что сопоставляя между собой старинные книги, из коих я собрал сии жизнеописания, он увидит, что пользовался я наилучшим слогом, какой мне был посилен, соображаясь с порчею и трудностию провансальского языка; я разместил их также в соответственном порядке по череду годов, сиречь при каких из наших графов они процветали. Да будет читатель также упрежден, что я говорю токмо лишь о наших провансальских пиитах, писавших на нашем языке, а что до иных, писавших по-латыни во всяких других родах словесности и наук, то отсылаю к тому, что на сей предмет писал Раймонд де Сольер, правовед в Эксе, в своих "Толкованиях на провансальские древности", по настоятельному требованию которого, вкупе с сеньором Сципионом Сибо, генуэзским дворянином, и Жаном Жюдичи, тако же правоведом из города Массы в Луничиане, и господином Леонардом Косме, адвокатом судебной палаты в Провансе39 , я выпустил в свет сию книгу, в чаянии способствовать большему удовольствию читателя, когда на то будет милость Господня.

I. О ДЖАУФРЕ РЮДЕЛЕ40

Джауфре Рюдель, дворянин, владея имением Блие в Провансе, был добрый провансальский пиит, слагавший любовные песнопения легко и просто. В молодости удалился он в поместье Со господина Агута, который долго его содержал. Граф Джоффруа, брат Ричарда, короля Английского, проезжая по Провансу и гостя у господина Агута41 , восхитился достоинствами сего пиита ради прекрасных и потешных песен, которые он пел при нем в похвалу своему хозяину. Увидя восторг графа, господин Агут попросил его взять пиита к себе на службу, с чем граф был согласен и обходился с Рюделем весьма милостиво, который пробыл у него долгое время, воспевая обоих своих господ и хозяев. Услышав от некиих паломников, побывавших в Святой Земле, о добродетелях графини Триполитанской и о ее учености, пиит влюбился в нее и сложил в ее честь прекраснейшие песни. До смерти возжелав ее увидеть, он распрощался с графом Джоффруа, и хотя сей последний пытался отговорить его странничать, он не внял ему и в паломническом одеянии отправился по морю; во время же морского странствия был так охвачен тяжким недугом, что корабельщики, почтя его за мертвого, хотели бросить его в море. В таковом состоянии он был доставлен в Триполитанскую гавань, а по прибытии туда спутник его уведомил графиню о приезде недужного паломника. Графиня явилась на корабль и взяла пиита за руку, он же, зная, что то была графиня, и быв ею столь нежно и ласково привечен, собрался с духом, поблагодарил ее за то, что она возвратила его к жизни, и сказал ей: – Сиятельнейшая и добродетельная принцесса! Не стану сетовать на смерть, когда... – И не быв в силах окончить свою речь, ибо недуг схватил его еще пуще, отдал Богу душу на руках у графини, которая велела похоронить его в роскошной и почетной гробнице из порфира и высечь некие стихи на арабском языке, что было в лето 1162, в годы его расцвета. Графиня же, быв в великом огорчении от смерти столь внезапной, никогда по том времени не вкушала пиршественных яств. Его спутник, именем Бертран де Аламанон42 , бывший каноником Сильвеканским, поведал ей о достоинствах сего пиита и о причине его приезда: ей он преподнес все его песни и кансоны, сложенные в ее честь, а она велела переписать позлащенными буквами. Говорят, что она вышла замуж за графа Триполитанского, который был причиной утраты Иерусалима, отнятого Саладином43 у христиан.

В одной из песен он доказует, что его любовь была любовью издали, ибо во время странствия он, боясь, что не сможет говорить с графинею Триполитанской, когда приедет туда, и что будет ему великая мука возвратиться из столь дивного и опасного путешествия, сказал так:

Монах Златоостровский в составленном им Перечне провансальских пиитов упоминает о беседе Жерара и Пейронета друг с другом, в коей вопрошалось, в каком случае сильнее любовь к даме – в отсутствии ея или в присутствии, и что сильнее вовлекает в любовь – взор или сердце46 . И по приведении многих доводов и примеров, а также жалостной истории сего Джауфре Рюделя, изречена в одном двустишии такая суть: всякий человек в здравом рассудке знает, что сердце господствует над глазами и что от глаз в любви нет проку, когда сердце ее не чувствует, и что и без глаз сердце любить может нечто никогда не виденное, подобно Джауфре Рюделю Савойскому, и приводят они еще в пример Андрея Французского47 , который умер от чрезмерной любви к той, которую никогда не видел; в конце же концов, видя, что сей вопрос высок и труден, отослались они за решением его к сиятельным дамам, содержавшим Суд Любви в Пьерфе и Сине, каковой был суд полномочный, исполненный бессмертных хвал и украшенный цветом местных благородных дам и кавалеров. Дамы, председательствовавшие в Суде Любви, о ту пору были нижеследующие: Стефанетта, дама из Бо, дочь графа Прованского; Адалазия, виконтесса Авиньонская; Адалета, дама из Онгля; Эрмиссенда, дама из Покьера; Бертрана, дама из Юргона; Мабилла, дама из Иера; графиня де Диа; Ростанья, дама из Пьерфе; Бертрана, дама из Синя; Джауссеранда, дама из Клостраля.

Сей поэт описал войну Трессена, князя Сарацинского, противу королей Арльских. Юк от Святого Цезария, который также составил поименник провансальских пиитов и жил много позже Монаха Златоостровского, коему я следовал почти слово в слово, также повествует о сей жалостной истории. А Монах Монмажурский, сочинивший хульную песнь на всех провансальских пиитов и прозванный Бичом провансальских пиитов, говорит, что сей пиит Рюдель человек был грубый, мужлан-горец, ненавистник дам и любитель всяких паршивок. Что же до романа об оном Андрее Французском, то он еще не попадался нам в руки.

II. О ФРИДРИХЕ, ПЕРВОМ С СИМ ИМЕНЕМ ИМПЕРАТОРЕ48

Фридрих, первый с таким именем император, был муж весьма ученый и мудрый, любивший пиитов и почитавший и жаловавший их милостями. Когда он осадил мятежный город Милан49 , взял его и подчинил его себе и вторично снес градские стены, равно как в некоторых других городах ломбардских, то, будучи в Турине, сиятельный Раймон Беренгиер50 , прозванный Юным, граф Барселонский и Провансский, сын Беренгиера, третьего сына Дульче, графини Провансской, сопровождаемый многочисленными риторами и провансальскими пиитами и кавалерами своего двора купно с принцессою Риксендой или Ришильдой, женою своей, явился к императору, который торжественно принял его славы о его деяниях ради. А в рассуждении дружеского расположения императора к принцессе Риксенде или Ришильде, его племяннице, королеве Гишпанской, он почтил его графством Провансским и Форкалькиерским с последующим вводом во владение, загодя объявив, что ленная дарственная на Провансские пределы, жалованная императором Конрадом Третьим, дядею вышереченного Фридриха, Юку, князю в Бо, отменяется в пользу вышеупомянутого Раймона, умолявшего отдать ему в ленное владение земли Арльские, Марсельские, Пьемонтские и другие, кои он приобрел силою оружия, что и было ему незамедлительно даровано в лето 1162-е51 . По сему поводу граф Раймон Беренгиер велел своим провансальским пиитам спеть несколько прекрасных песен на провансальском языке в присутствии императора, каковой был восхищен и изумлен прекрасными и потешными вымыслами и ладами стихослагательства, щедро одарил их и сочинил на провансальском языке эпиграмму52 в честь поочередно покоренных им народов, глаголя тако:

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пишут о сем пространно и называют того Фридриха Златобородым. Монах же Монмажурский говорит, что сей Фридрих горазд был раздавать владения и наследные земли, на кои у него не было никакого права.

III. О ПЕЙРЕ де ВЕРНЕГЕ53

Пейре де Вернег, дворянин и владелец помянутого места, был муж обходительный и изящный, красив и взрачен лицом. Дофин Овернский54 , у которого он был в услужении, являл ему величайшие милости, даря конями и оружием. У него была сестра по имени Нассаль де Клотр55 , коя была весьма красивая и добродетельная дама, жена Барраля де Меркуора, великого барона Овернского, в которую влюбился Пейре. Ее брат Дофин возымел такую к Пейре слепую любовь (ибо тот был величайший пиит в провансальском стихосложении), что сам побудил сестру любить и жаловать Пейре, а сей последний к тому же преподнес принцессе несколько песен, сложенных в ее честь, так что она принуждена была забыть любовь супруга ради любви пиита. Уведав о том, сердце Барраля, ее супруга, исполнилось ревностию. Приметив сие, она нашла средство избавиться от такой докуки и разлучилась с пиитом по чести, а он по малом времени оказался без оружия, без коней и без денег. И видя себя в такой нужде, сделался он забавником при дворе знатных господ, от коих вкратце времени получил сукна, деньги, оружие и коней, понеже песни сего пиита и служба его были ими высоко ценимы. А по малом времени отбыл он в Прованс. Процветал он при Альфонсе, графе Барселонском и Провансском, сыне Раймона Беренгиера56 , что было в лето 1178-е. Монах Златоостровский говорит, что он изложил прекрасными провансальскими стихами скорбное сочинение, озаглавленное "Взятие Иерусалима Саладином". Скончался он в Провансе на службе у графини, которой слагал столь прекрасные песни, что она велела похоронить его в красивой гробнице подле мавзолея в Вернеге, следы которого явственны еще и до сих пор, а сам он разрушен неправедным временем и небрежением людей, мало озабоченных столь редкостными древностями. Святой Цезарий говорит, что видел оный мавзолей до его разрушения. Монах Монмажурский, Бич пиитов, говорит, что сей пиит был простой мужик, грубый и вовсе невежда.

IV. ОБ ЭЛИАСЕ де БАРДЖОЛЬСЕ57

Элиас де Барджольс был барджольский дворянин, добрый провансальский пиит, человек острого ума и потешных измышлений, и пел весьма отменно. Принцесса Гарсена, дочь Гильома, графа Форкалькиерского, которая потом вышла замуж за Рене Клостраля, князя Марсельского58 , держала его при себе за провансальского пиита. Все песни, сложенные им в честь той, в кого он был влюблен, он посвящал в последнем двустишии принцессе Гарсене, в одном из которых, жалуясь на то, что он в нее на свое несчастье слишком влюблен, он говорит так:

Графу Раймону Беренгиеру Провансскому, во времена которого он процветал, а было то в лето 1150-е, по возвращении с войны, которую он вел против Эстефанетты де Бо и ее детей, принцев де Бо и сеньоров Бургнефа Арльского, и из-за оного Бургнефа и их земель, прозванных Боссанскими, а также из-за их притязаний на графство Провансское, было доложено, что Элиас сложил песнь, в коей воспевал победы графа Провансского, а также и усмирение принцев Боссанов, и граф наградил его щедрыми дарами, а он с той поры неизменно пребывал на службе у графини Гарсены и скончался в расцвете лет в год 1180-й. Сочинил он трактат "Война Боссанов", о котором Монах говорит, что написан он был прекрасным и изящным слогом. Монах Монмажурский же говорит, что принцесса Гарсена не удостоила ни читать, ни петь ни единую из песен, сложенных сим пиитом, ибо в них не было ни складу ни ладу.

V. О ГИЛЬЕМЕ д’АГУТЕ59

Гильем д’Агут, дворянин в поместье Агут, в свое время добрый пиит в провансальских виршах, человек отменных знаний и честности, образец истинного знатока, во всю свою жизнь благодушный и скромный, с доброй славой, счастливый, богатый, согласно своей добродетели, муж высокого роста, красивый лицом и почтенного вида, являвший всегда необычайное достоинство, был влюблен в Джоссеранду де Люнель, дочь, как пишут некоторые, Галсеранда или Джоссеранта, принца Фретского, и Гольсиеры, которая была в то время одною из превосходнейших дам по своим притязаниям, красоте телесной, сиянию добродетелей и по образу жизни. В ее честь он сложил многие хорошие песни и направил их Ильдефонсу Первому, королю Арагонскому, графу Барселонскому, при дворе которого он был ближний дворянин. Сей пиит столь высоко ценил любовь, что, сетуя в своих песнях на то, что в его время не любят, как долженствует любить, он говорит, что никого не должно восхвалять, если у него нет перед глазами достойного образца, ибо истинная любовь живит человека и радует и освобождает от сердечной печали. Он отнюдь не почитал за истинного и верного любовника того, кто плутует в любви, говоря, что не должно искать любовного приключения, если дама на то не изъявляет согласия, а когда и изъявила бы, то должно брать во внимание слабость женска пола, иначе неможно называться истинно влюбленным. Говорит он также, что в былые времена искали в любви токмо чести, и дамы, кои славны были честью и добротой, не учиняли ничего противного своей чести, в нынешние же времена мир зыблется, ибо влюбленные творят совсем обратное прежнему и тако приходят к великому посрамлению и в ущерб добрым и верным любовникам.

Он сочинил на сей предмет трактат, озаглавленный "Как любили в былые времена" Жил он при вышереченном императоре Фридрихе и тогда же скончался, и в ту пору, когда вышереченный Ильдефонс получил Прованс по кончине своего брата Санция, каковая воспоследовала в лето 1181-е60 . Монах Златоостровский говорит, что читал сочинения сего пиита; такожде речет от Святого Цезария. Монах же Монмажурский говорит в своей песне, что сему пиите бывало за все его поступки великое посрамление от благородных девиц.

VI. О ГИЛЬЕМЕ де СЕНТ-ДИДИЕ61

Гильем де Сент-Дидие был богатый дворянин в местности именуемой Велэ, муж почтенный, в оружии искусный, широкодушный, просвещенный и вежественный, любимый людьми и за всякие достоинства проелавляемый. Он влюбился в маркизу де Пулиньяк, сестру Нассали де Клостраль, в честь коей Гильем сочинил много прекрасных и славных песен. Он именовал ее Мой Бертран. Тем же именем он называл своего закадычного друга Юка де Марешаля, к каковому Бертрану оный Гильем и обращал свои песни, дабы не возбудить подозрений в маркизе, ее супруге. Она такожде довольствовалась тайным именем Бертран, коим Гильем ее называл. А Юк Марешаль, зная все тайны Гильема и маркизы, затеял удалить его от двора маркизова, мысля таким образом занять место Гильема у маркизы, она же, видя наглость и бесчестность Юка Марешаля, послала его кормиться в одно из своих имений, где он был неведомо почему убит тамошними селянами. В то время Гильем удалился в Прованс и поступил на службу к Ильдефонсу, королю Арагонскому и графу Провансскому, что произошло около 1185 года, в каковое время он и скончался. Так сбылось толкование сна, сделанное маркизой, которая предсказала ему все, что приключится с ними обоими из-за зависти и измены его приятеля. И открыла ему тайну безошибочного, согласно мнению наимудрейших философов, правила истинно толковать сны – будут, дескать, они истинными, если мы будем жить в трезвости и таким образом ложиться опочивать; ибо когда мы спим, а желудок обременен вином и мясом, то мы видим токмо нечто сумбурное, смутное и темное. Монах Монмажурский говорит, что сей Гильем пел охотно, однако был обездолен в любви. Он преложил Басни Езоповы народными провансальскими стихами, а кроме того, сочинил прекрасный трактат "О сражении на мечах", посвященный графу Провансскому.

VII. ОБ АРНАУТЕ ДАНИЭЛЕ62

Арнаут Даниэль роду был благородного, но сын бедных родителей. Отец послал его учиться в лучших университетах края, где он упражнялся в изящной словесности, а обретя по малом времени знания в поэзии, начал стихотворствовать на провансальском языке. Все деньги, получаемые за стихи, он изводил на дальнейшее обучение и сочинял изрядно и многоучено как на латыни, так и на родном своем провансальском языке. Быв признан, он оставил язык латинский и всецело предался языку народному ради некоей дворянской жены в Провансе, в которую он влюбился и в честь которой сочинил много хороших песен на разные придуманные им лады, каковы секстины63 , сонны64 , песни, сирвенты и прочие весьма прекрасные и изобретательные, но не желал ее назвать ни тайнословием, ни как-нибудь иначе, а не быв в силах ничего у ней достичь, влюбился в некую гасконскую благородную даму, жену Гильема де Бовилля, которую он называл тайным именем Сиберны65 . Но о них не мнили дурно, как то можно видеть по речам в его собственных песнях, а в одной из них он даже говорит, что тысячу раз на дню молится Господу о ниспослании ему милости; что не надобно ему Римской империи, лишь бы она укрепила его единым поцелуем, что он, Арнаут, стал ветробором и травит борзых хромым быком66 . А в другой говорит, что он по праву и небеспричинно воспевает любовь, понеже так долго воздыхал. А в третьей – что он сочинил стихи противу злословящих клеветников, где молит Бога, чтобы Господь устыдил их, столько зла причиняют они влюбленным, говоря противу истины, а еще пуще, когда их срамят. Монах Златоостровский говорит, что Даниэль Арнаут влюбился в некую даму де Ноготок, дворянскую жену в Провансе, именем Алаэтта (которую он называет Сиберной, дабы не оглашать его), и что, намекая на ноготь, он сочинил секстину, где говорит, что его стойкость в любви к оной даме не могут повредить ни клюв, ни ноготь клеветника67 . И правда, говорит Монах, что он не умел писать так темно и скрытно, чтобы из последнего двустишия песни не стало ясно, что оная сочинена в честь дамы де Ноготок, которая была в то время дамою красивою, ученою и искусною говорить о любых материях. А Монах Монмажурский говорит, что Арнаут никогда не сочинял, а токмо хорошо придумывал, что он употреблял слова темные, которые нельзя понять; а с тех пор как стал писать для Сиберны своей, ни сам ничего не стоил, ни борзые быка уже не травили68 .

Юк от Святого Цезария говорит, что Арнаут был муж весьма красноречивый, владеющий словоизобилием и важный в изречениях своих, что и явствует из его поэмы. Процветал он во время войны, которую Ильдефонс Первый, король Арагонский и граф Провансский, вел против Бонифация, господина в Кастеллане, не хотевшего признать его за сеньора. Против оного пиит сочинил прекрасную песнь об отваге Бонифация, что было в лето 1189-е. Что же до его рода, то одни писали, что он был родом из Тараскона, другие – из Бокера, а третьи – из Монпелье. Сочинил он многие комедии, трагедии, обады69 , мартегаллы70 и песнь, озаглавленную им Призраки язычества с прекрасным поучением, с которым он обратился к Филиппу, королю Французскому. Никто из провансальских пиитов не был ученее его, кому во многих местах подражал Петрарка и много пиитических выдумок у него похитил. Скончался он примерно в указанное выше время.

VIII. О ГИЛЬЕМЕ АДЕМАРЕ71

Гильем Адемар был провансальский пиит, беспримерно любимый и чтимый за свои знания и добродетель императором Фридрихом. Полагают, что он был сыном Жерара, которому император Фридрих пожаловал поместье де Гриньян; был он пиит языка провансальского и весьма потешный. Прибыв на помощь графу Провансскому, он влюбился в одну из тамошних дворянских жен, кто бы она ни была, а, должно быть, была она дама разумная и весьма сведущая, ибо в одной из песен он говорит, что если бы он был столь же сведущ, как Гомер или Вергилий, то сочинил бы целый томище славословий своей даме; был он любим и чтим всеми последующими пиитами. Монах Златоостровский говорит, что он был влюблен в графиню де Диа, одну из председательш Суда Любви в Сине и Пьерфе72 , а Юк от Святого Цезария и не поминает про сию графиню, но про другую, коей имя не могли узнать. А Монах Монмажурский говорит в своей песне так: Гильем Адемар никогда не был ни поседелым воином, ни хорошим пиитом, ни забавником, но был он нищий старик, который одолжался старым платьем, распуская слух, что оно его собственное, и что был он не меньший хвастун, нежели Пейре Видаль, другой провансальский пиит. Сочинил он на провансальском языке "Перечень знаменитых дам", который посвятил императрице, жене вышереченного Фридриха. Скончался он в Гразиньяне в лето 1190-е прежалостным образом, как будет о том сказано ниже73 . Пишут о нем, что был он изобретателем наушной игры, дабы пособлять влюбленным, каковой была его внучка, открываться в любви, не вызывая подозрения у присутствующих.

IX. О ГРАФИНЕ де ДИА74

Графиня де Диа была в свое время дама весьма умная и добродетельная, великой красоты и честного образа жизни, искушенная в поэзии и в стихотворстве провансальском и отнюдь не уступавшая в красоте своей тетке, председательнице Суда Любви, о которой уже была речь75 Влюбилась она в Гильема Адемара76 , провансского дворянина, в честь которого она написала много прекрасных песен; в одной из них она доказывает, что он должен был быть дворянин весьма прекрасный собою и добродетельный, а также добрый кавалер: ибо она, будучи родом знатная, дочь графа де Диа, говорит, что дама прежде, нежели отдать кавалеру любовь и сердце, должна хорошенько поразмыслить, понеже избрала одного такого из тысячи, который храбр, отважен и искусен сражаться. Кавалер Адемар так дорожил сочинениями сей графини, что обычно носил их с собою и, бывая в сообществе кавалеров и дам, пел несколько строф из ее песен. Жила она в одно с Адемаром время. В песнях о сей великодушной графине говорится, что кавалер Адемар впал в крайний недуг от любви к ней и словно ума лишился, когда ему донесли, что она выходит замуж за графа д’Эмбрюнуа. Она же, зная о его недуге, пришла проведать его купно со своей матерью. Кавалер, который был чуть жив, взял ее руку и поцеловал ее и вздыхая отдал Богу душу. Обе дамы, совершенно потрясенные сей прежалостной смертию, были так удручены, что молодая графиня пребывала оттого всю жизнь в покаянной скорби, не хотела выходить замуж, а, напротив того, стала монахинею у Святого Гонория в Тарасконе и сочинила там и написала многие прекрасные творения, в том числе "Тарасконский трактат", сложенный провансальскими стихами. Мать графини похоронила кавалера Адемара и воздвигла ему роскошное надгробие, на коем велела выразить высокие деяния сего кавалера купно с некиими египетскими гиерогрифами искуснейшей работы, а иночествующая графиня преставилась от горя в том же году, сиречь в 1193-м, в то время, когда Гильем, граф Форкалькиерский, выдал свою дочь замуж, даровав ей графство Форкалькиер, за Ильдефонса, графа Провансского, сына Ильдефонса Первого77 , короля Арагонского; и оная графиня де Диа была одной из придворных дам помянутой Гарсены – чтобы изыскать способ видеться и посещать друг друга они обетовались паломничать к Пресвятой Богородице Эстарельской.

X. О РАЙМОНЕ ДЖОРДАНЕ78

Раймон Джордан происходил из виконтов Сент-Антуанских в Керси и был человек великого проворства, вежественный и красивый, искушен сражаться, смелый и великодушный, хороший пиит, сочинявший на всех народных наречиях, но больше всего был приклонен к поэзии провансальской, нежели к любому другому языку, понеже сей был в то время языком, на котором любили писать все народы. Удалился в Прованс на службу к Раймону Беренгиеру, сыну Ильдефонса Второго, короля Арагонского, графа Провансского, и был им весьма любим и чтим, а равно и кавалерами его двора. Влюбился в Мабиллу де Риес, знатную провансскую даму, в честь коей он пел весьма красивые песни, а она не хотела его любить даже для виду, дабы не возбудить подозрений у мужа. Виконту бывшу в военном походе против графа Раймона Тулузского, Мабилле донесли, что он убит, от каковой печали она скончалась. Возвратясь из похода и узнав о смерти сей несчастной дамы, виконт обессмертил ее память огромным мраморным изваянием великой красоты, которое он воздвиг в Монмажурской церкви, а сам принял там чин иноческий и пребывал в жизни созерцательной, не сочинив ни песни, ниже единого стиха.

Монах Монмажурский в своей песне говорит, что виконт никогда и не наслаждался любовью, и что с той поры, как он разлучился с дамой и отправился в поход, он только и делал, что печалился. Монах Златоостровский говорит, что в том монастыре исполинское мраморное изваяние вышереченной Мабиллы почиталось за статую святой. И сочинил он трактат, озаглавленный "О призрачности дам". Жил в одно время с Гильемом Адемаром и скончался в то время, когда епископ Кюзеранский, авиньонский посол папы Иннокентия Третьего79 , снес замок Понт де Сорг, принадлежащий графу Раймону Тулузскому, обвиненному в ереси, что было около 1206 года80 , поскольку многие люди оного графа Тулузского удалились туда и многажды разбойничали.

XI. О ФОЛЬКЕТЕ МАРСЕЛЬСКОМ81

Фолькету Марсельскому отец его, именем Альфонс, богатый купец генуэзский, живший в Марселе, оставил прекрасное и обширное наследство, а также серебра и золота. Сей Фолькет, быв в большой чести и став на службу к доблестным мужам, усердствовал купно с ними и достиг почестей.

Он был весьма любезен Ричарду, королю Английскому, графу Раймону Тулузскому и Барралю де Бо, сеньору Марсельскому82 , своему хозяину, сочиняя отменно и умело на провансальском языке, а пел еще лучше, был красив лицом, забавник и храбрец. Он, как говорят, показал пиитам своего времени, как надо рифмовать, и был в ладу с Адалазией, женою Барраля83 , своего сеньора, сочиняя в ее честь многие прекрасные песни. Но ни красноречие его, ни песни не сыскали ему милости у Адалазии, и, стало быть, не был он вознагражден ни единым даром любви, как он сам толкует о том в своих песнях, отчаянно сетуя на ее суровость. Было, что Барраль и Адалазия скончались, равно как и король Ричард и граф Раймон Тулузский и Ильдефонс, король Кастильский84 , от коих ему бывало толико милостей, и по коим печалясь, он оставил мир и вступил в обитель цистерцианскую85 . И быв избран настоятелем монастыря в Торондете Провансском, близ Лукки, а потом епископом Марсельским и наконец архиепископом Тулузским, пошел войной на еретиков и почил в бозе около 1213 года.

Монах Монмажурский говорит в своей песне, что Фолькет был купец, который, дабы разбогатеть, дал лжеприсягу, по каковой причине объявлен был клятвопреступником, и что он отродясь ни пел хорошо, ниже сочинял. Написал трактат, озаглавленный "Сетования Барраля", в котором изобразил Барраля, горююща по жене своей Адалазии.

Монах Златоостровский и Юк от Святого Цезария писали, что хотя он и был родом из Генуи, однако же великой молвы о нем ради и искусства его, прозывался он Фолькетом Марсельским, а не Генуэзским, как то удостоверяет Петрарка в "Торжестве любви", главе четвертой86 , где он выводит великое множество наших провансальских пиитов.

XII. О ГИЛЬЕМЕ де КАБЕСТАНЕ87

Гильем де Кабестань прозывался так, понеже в юности был в услужении у некоего дворянина Кабестаня, но роду он был древнего и знатного, из Сервиеров в Провансе. Был он хороший провансальский пиит. Оставя хозяина, он удалился в Прованс, где влюбился в некую марсельскую даму по имени Беренгиера де Бо, дочь Бертрана, в честь которой он сочинил несколько песен на провансальском языке. Она же, горя желанием поддерживать сию любовь постоянно и удвоить приязнь, дала ему по совету старой колдуньи съесть травки, именуемой приворот-травой, и как скоро он ее отведал, так и начало лицо у него морщиться, словно он хотел рассмеяться, но то был яд смертоносной травы, от коего он уже умирал. Но его сотоварищ, ученый лекарь, узнав о том, поспешил ему на помощь с отменным противоядием, и он избежал опасности и отправился к Россильонской даме по имени Триклина Карбонель, даме в те времена исполненной учености и добрых достоинств, жене Раймона Сейльянса, владевшего в тех местах поместьем, в которую он влюбился и послал ей одну из своих песен, обращаясь в последнем двустишии к ее мужу Раймону, человеку грубому и мрачному, только и знавшему что грабить, понеже у провансальских пиитов было в обычае обращаться в своих стихах к мужьям, а посему в одной из его песен можно прочесть:

От сей песни ее охватила такая любовь, и так проникла ей в сердце, что Раймон заподозрил ее и возревновал, а уверясь в том, что они сблизились, и встретив однажды Гильема одного в поле, схватил его за ворот и вонзил в него меч по самую рукоять, отрезал ему голову, вынул из нутробы сердце, принес домой, велел приготовить из того сердца отменное жаркое, накормил им Триклину и сказал ей: "Вкусно ли было жаркое?" – "Да", – отвечала она – "вкуснее сроду не едала" ‘Так вот оно из нутробы твоего блудодея", – молвил рассвирепевший Раймон и показал ей голову Гильема, которую держал за волосы. Узрев ее, Триклина пала в обморок, а по малом времени, опомнясь, молвила жалобно Раймону: "Жаркое было столь прекрасно, что вовек не буду есть другого" И молвив сие, вытащила из платья нож, ударила им себя в сладкие перси и умерла.

А Монах Монмажурский говорит так: Гильем был храбрый и славный малый, но, влюбясь, сдурел и стал трусом, понеже дал себя убить столь мерзкому и ревнивому борову. Монахи же Златоостровский и от Святого Цезария написали, что он был умерщвлен предательски в лето 1231-е, в то время, когда Раймон, граф Тулузский, был гоним папой Иннокентием и королем Французским89 . Петрарка упоминает о сем пиите в главе четвертой "Триумфов"90 .

XIII. О РАЙМОНЕ де МИРВО91

Раймон де Мирво был бедный каркассонский дворянин, владевший только частью замка Мирво, где в ту пору не жило и шестидесяти душ. Но благодаря своей прекрасной и богатой поэзии он увеличил свою часть и пел так отменно, что в конце концов приобрел и все поместье. Он знал толк в любви и вежестве, а также во многих прекрасных науках, которые были в обычае в его время, более нежели кто-либо иной из сочинителей. Его любил и жаловал граф Раймон Тулузский и оказывал ему столько милостей и общался с ним так запросто, что они промеж себя называли друг друга тайным именем Аудьярт92 . Граф пожаловал его оружием, конями и всем, в чем он нуждался. Также любили его и жаловали Педро, король Арагонский, виконт де Безье и Бертран де Сайссак93 и все сеньоры и дворяне тех мест. Не было ни дамы, ни девицы, какого рода она ни будь, чтобы она не пожелала водиться с Раймоном де Мирво. Все оне желали его видеть, иметь при себе, слушать как он поет, знаться с ним и водиться запросто, ибо он умел отменно чтить их и весело проводить с ними досуги, и ни одна из них не сочла бы себя почтённой, если не была им любима, благодаря чему он знался и якшался со многими из них, распевая им всякие прекрасные песни. Никогда не шла ни о нем, ни о них худая слава, как описует Юк от Святого Цезария и теми же речениями Монах Златоостровский, ниже получал он от них каких-либо милостей в любовном деле, а, напротив того, все его обманывали. Есть тенсона или беседа Раймона де Мирво с Бертраном де Аламаноном94 , другим провансальским пиитом, который жил в то время, а в той беседе идет прекрасное прение: который народ благороднее и превосходнее, провансальцы или ломбардцы. Раймон выставляет пылкие доводы о том, что сие есть народ провансальский и сама страна, изобилующая добрыми провансальскими пиитами, чего отнюдь не видать в Ломбардии, и что никогда не выходило из утробы коня троянского столько владетельных особ, доблестных рыцарей и полководцев, сколько имелось превосходных пиитов в Провансе.

Сей вопрос был отослан на усмотрение дамам Суда Любви95 , заседавшим в Пьерфе и Сине, по приговору коего предпочтение было оказано пиитам провансальским, яко имущим первое место среди всех народных наречий.

Монах Монмажурский говорит, что Мирво был столь расточителен и легкомыслен, что не единожды дарил замок своей даме, но по миновении года слезно умолял ее вернуть ему замок96 .

Он сочинил прозою трактат "Восхваление Провансу" Скончался в лето 1218-е, обремененный годами, в бедности и скудости.

XIV. О ГАУСЕЛЬМЕ ФАЙДИТЕ97

Гаусельм Файдит был мещанский сын, который правил делами Авиньонского посольства98 , пел лучше всех на свете, был добрый провансальский пиит и сочинял отменно и слова и музыку к песням, которые провансальские пииты называли на своем старинном наречии краснословием и краснозвучием; был он чревоугодник, жил беззаботно, по каковой причине проиграл в кости все свое состояние; стал хорошим комиком и торговал комедиями и трагедиями, которые сочинял за две или три тысячи гильемских ливров99 , а иногда и подороже, глядя по выдумке. Сам же и заправлял на подмостках, получая всю мзду со зрителей и слушателей. Был он такой расточительный и беспутный и так любил сладко есть и пить, что истрачивал весь доход от стихотворства и оттого чрезмерно ожирел. Долгое время ему не было удачи, и он весьма бедствовал, понеже ни от кого не получал ни наград, ниже почестей, доколе Ричард, король Английский, в услужении у коего он находился до самой его смерти в лето 1189-е100 , не пожаловал его щедрыми дарами. Более двадцати лет он ходил по миру нищий. Женился он на некоей даме, которую долгое время таскал с собой по княжеским дворам. Звали ее Гильемона де Сольер101 , и была она из благородного провансальского дома. Взял он ее из женской обители в Эксе, улестив красными словами, а была она весьма красива, учена и весьма наставлена во всяких добродетелях и отменно пела все те песни, кои сочинял ее Гаусельм. Но от беспутной жизни, коею они жили, она подобно ему раздалась, а потом, занедужив, скончалась.

Овдовев, Гаусельм отправился к Бонифацию, маркизу Монферратскому102 , барину добродушному и любившему всех ученых мужей, который его весьма любил и жаловал. Быв у него на службе, Гаусельм сочинил комедию, озаглавленную "Ересь поповская", которую долго берег в тайне, не молвя о ней и слова, кроме как вышереченному маркизу, который в то время держал руку графа Раймона Тулузского103 , а тот велел представить ее в своих владениях. Маркиз долго не разлучался с Гаусельмом, щедро одаряя его платьем, латами и конями, и награждал его за прекрасные и изобретательные выдумки.

Наконец он ушел к Агуту, сеньору де Со, который долго держал его в чести, жалуя дарами и оказуя милости. Будучи у него на службе, он и скончался в лето 1220-е. О том говорит Монах Златоостровский, а Монах Монмажурский говорит в своей песне, что с тех пор, как Файдит влюбился, он переменил свой слог и что его песни никогда никто не хвалил и не считал за добрые. Но во всяком разе оказывается, что пиит он был отменный. Он сочинил также похоронную песнь о покойном короле Ричарде Английском104 и песню с описанием Амура, его дворца, его суда, державы его и власти, в подражение коей Петрарка сочинил подобную же и упомянул о сем пиите в своем "Торжестве Любви"105 .

XV. ОБ АРНАУТЕ де МАРЕЙЛЕ106

Арнаут де Марейль был провансальский дворянин; у его отца было какое-то право на владение имением в Марейле, около Экса в Провансе, а оскудев, он был вынужден его продать. Арнаут, постигнув кое-что в словесности и не имея чем жить, ниже кормиться своим умением, отправился по белу свету и странствовал в сообществе пиитов, у коих научился сочинять стихи и музыку на провансальском языке, ибо он тогда был в ходу и любезен всем, кто находил утеху в поэзии. Поступил на службу к виконту де Безье, прозванному Талайфером, который был родом из графов Тулузских, где и влюбился в графиню Бурлац именем Алеарду, супругу вышереченного Талайфера.

Сей пиит был человек любезный, красивый собою, хорошо пел и хорошо читал романы. Графиня оказывала ему многие милости, но Арнаут никак не осмеливался признаться ей, что песни, которые он пел, были его собственного сочинения, а хвалы он будто бы расточает другой. Было однажды, что любовь извела его так, что он сочинил песню, в которой заявил напрямик о своей любви к графине и сказал, что не может забыть благосклонного обхождения от графини, как он то показует в конце сонета107 , который начинается: "Спешите, бедные стихи печали", а к концу говорит:

Сей сонет имел столько достоинств и возымел такое действие на графиню, что она, отнюдь не отвергая его целомудренных молений, к ним прислушалась и милостиво вняла им, что и было причиною того, что она снабдила его платьем, оружием и конями и оценила по достоинству его песни, и с тех пор продолжая стихотворствовать, он сочинил прекрасный и подобающий сборник песен, напевов, сонетов, кантов, тенсон, сирвент и изречений.

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария оба признают изобретательность сего пиита; он тако же написал сочинение, озаглавленное "Графинины упреки".

Монах Монмажурский говорит, что Арнаут происходил от бедных родителей, что дама его никогда не проводила с ним приятных досугов и что петь он искусно не умел. Жил он в то же время, что и преждереченные поэты, и скончался в лето 1220-е. Петрарка упоминает сего Арнаута в главе четвертой своих "Триумфов"108 .

XVI. ОБ ЮКЕ БРЮНЕТЕ109

Юк Брюнет, родесский дворянин, зная толк в словесности, хорошо сочинял на провансальском языке, был он умен и рассудителен и пошел в скоморохи. К песням, которые распевались на подмостках, он сам сочинял музыку и указывал, как их надобно петь, а порою заставлял петь кого-либо из своих приятелей. Он только и знал оную свою часть, ибо вовсе не было у него голоса.

Король Арагонский хотел иметь его у себя в услужении, как то сделали граф Тулузский, и граф Родесский, и Бернард Андюзский, и Дофин Овернский.

Был он влюблен в дворянскую жену из благородного старинного дома Монтейлей, по имени Жюльетта де Монтейль, почитавшуюся за наикрасивейшую, красноречивейшую и умнейшую даму в Провансе, она же и виду не подавала, что любила его. Уразумев сие, он совсем удалился к графу Родесскому, своему хозяину и господину, и там влюбился в графиню. Граф же, приметив меж ними любовь, был вынужден ради любимой им поэзии Юка Брюнета сделать вид, что не замечает сего, быв уверен в честности и целомудрии своей графини.

Скончался он в лето 1223-е; сочинил трактат под названием "О вежесгве любовном"; однако иные говорили, что оный есть деяние Бертрана Карбонеля, пиита Марсельского110 .

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария излагают о нем, что сказано выше, а Монах Монмажурский ничего не говорит. Петрарка же в главе четвертой своих "Триумфов" упоминает сего пиита.

XVII. О БЕРНАРТЕ де ВЕНТАДУРЕ111

Бернарт де Вентадур был сын бедного человека из Вентадура, который поселился в Провансе. Был он человек изобретательный и великий ловкач, умел весьма прекрасно сочинять стихи и петь. Виконт Вентадурский весьма любил его и оказывал ему большую честь добрых и разнообразных стихотворных выдумок его ради. Песни его были столь приятны виконтессе, которая была дама благородная, молодая и добродетельная, что она в него влюбилась, а он в нее. Их любовь продолжалась долго, доколе виконт ее приметил, а когда однажды уверился в том, видя, как она говорила с ним, и оба изменились в лице, то он и виду не подал. Однако виконтесса, оберегая разум от мыслей, развращавших ее воображение, устроила так, что он был уволен с почестями и отправился к герцогине Нормандской, которая была в то время дама важная и великой учености и приняла его весьма человеколюбиво и велела дать ему должность, в которую почти не надо было ходить. Герцогиня же наблюдала тщательно за достойным обхождением с нею пиита и внезапу они были охвачены любовью друг к другу. Все песни, кои Бернарт сочинял на провансальском языке, он посвящал герцогине, отчего ей и пошла бессмертная слава. По недолгом времени Ричард, король Английский, прослышав про прелести и достоинства сей герцогини токмо благодаря стихам Бернартовым, взял ее за себя и увез из Нормандии в Англию112 . Бернарт же, быв лишен лицезрения герцогини, направился к Раймону, графу Тулузскому, где влюбился в графиню де Бокер, по имени Жоанну, которая была весьма красивой и блистательной принцессой и в честь которой он сочинил много прекрасных песен, в одной из коих просит соловья втолковать сей принцессе113 , что без нее ему не надобно и царства Тирского, и что если она захочет, он может остановить поток слез и воздыханий, расточаемых ея ради. Когда графиня была при смерти, Бернарт постригся в Монмажурском монастыре и там написал много отменных книг, среди коих "Испытания любви возобновленной", "Весенние песни", "Листвие", а также несколько "Элегий о сиренах"114 . Скончался по чину иноческому в лето 1223-е. Эблес де Вентадорн, сын виконтессы, которую Бернарт так любил, рассказал все сие некоему ученому человеку тех времен, имя коего неведомо и который был провансальским пиитом и изложил сие письменно115 , откуда Монах от Святого Цезария оное извлек и поместил в Перечень провансальских пиитов. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пишут, что они читали его сочинения, а Монах Монмажурский говорит, что сей Бернарт писал столь дурно, что нужно было вызвать его из могилы, чтобы он прочел свои писания.

XVIII. О ПЕЙРЕ РАЙМОНЕ ло ПРО116

Пейре Раймон ло Про или Доблий был уроженец Тулузы, прозванный так за храбрость и доблесть в ратном деле, и превосходный лирический пиит, писавший на нашем родном провансальском языке. Воевал в Сирии купно с императором Фридрихом противу неверных и сочинил тогда много прекрасных песен, обращенных к Гаусеранде дель Пюэчь, родом из старинного и знатного Тулузского рода, сетуя ей премного на то, что его нет при ней, и в одной из них он говорит так:

А в другой песне, после того, как любил ее больше года, сетует, что любовная мука еще длится, и начинает так:

Монах Златоостровский говорит, что он был тулузец и сочинил много песен на провансальский лад, обращенных к некоей дворянской жене из рода Кордоллетов, к коей он воспылал любовью по возвращении из ратного похода. Он сочинил прекраснейшую песнь о власти любви, которая имеет сей зачин:

и в коей он описует бесчисленные случаи со всеми теми, кого Амур подчинил своей власти. А в другой песне с таким зачином:

он красно говорит, что благословенны были время, год, месяц и день, когда сердце его воспылало любовью к очам той, которая столь совершенна красотою и добродетелями. Он написал сочинение "Против заблуждений ариан", а также против тирании князей и даже о том, что французские короли и императоры дали себя подчинить попам. Наипаче процвел он при вышеупомянутом императоре Фридрихе II, а скончался на войне, которая шла между графом Провансским и Тулузским, что произошло около 1225 года, в каковое время король Французский Людовик VIII осадил и взял Авиньон у вышереченного графа Тулузского, обвиненного в Альбигойской ереси. Сему пииту подражал во многих местах Петрарка.

XIX. ОБ ЮКЕ де СЕНТ СИРКЕ117

Юк де Сент Сирк, дворянин, был добрый провансальский пиит, влюбленный в некую дворянскую жену в Провансе именем Клермонда де Кикерам из города Арля, которая была женщина красивая и столь совершенная и блистательная среди тамошних дам, что ни одна не могла с нею сравниться не токмо в красоте, но также в рассудительности и доброте, и в честь которой он сочинил на провансальском языке много прекрасных песен на всевозможные стихотворные лады, а она велела ему ради сокровения их любви посвятить их принцессе Беатрисе Савойской, графине Провансской, жене Раймона Беренгиера, как о том можно прочесть в последнем куплете одной из них, гласящем:

В сей песне он говорит, что у него есть три врага, которые денно и нощно побуждают его покончить с собой: его глаза, которые заставляют его любить совсем не по чину, другой враг – Амур, держащий его в своей власти и принуждающий его любить свою даму, и третий враг, наижесточайший, есть его дама, которой он не смеет открыться в таком образе, страшась, что убьет себя от страсти и желания обладать ею. Он жалуется своей даме – что ему делать, когда он нигде не сможет обрести покоя, если она не станет его держать у себя на службе, он не знает, что делать и что говорить; он не может умереть, а она томит его в отчаянии и спрашивает, как он может претерпевать толико трудов; что он искал мест уединеннейших, дабы бежать своей слепой и глухой дамы, что никто ему не помогает, кроме как кипучий рокот Дюрансы, сопровождающий его плач и сетования. Амур сие видит, дама его о том знает, а он чувствует жестокие муки и в конце концов обрящет успокоение токмо в могиле.

Пишут о том монахи Златоостровский и от Святого Цезария и прибавляют, что он сочинил труд, озаглавленный "О великих достоинствах дамы", который он обратил к вышеупомянутой графине. Монах же Монмажурский говорит, что сей Юк был невежда, который не умел сочинить толково ни единого стиха, а совсем даже напротив того, и что его дама никогда не считалась с ним, ниже почитала его. Скончался он от досады и ее суровости около 1225-го года. Можно рассуждать о том, перенял ли Петрарка у сего пиита многие его выдумки.

XX. О РАЙМБАУТЕ де ВАКЕЙРАСЕ118

Раймбаут де Вакейрас был сын провансальского рыцаря, сеньора де Вакейраса, в том краю. Он был добрый провансальский пиит и скоморох, долгое время находился при принце Оранском, который был к нему весьма милостив, поощрял его стихотворчество и с похвалою представил его самым знатным персонам своего двора, которые находили отраду в провансальской поэзии и любили добродетель.

По некотором времени, а то было около 1218 года, он отправился к моссену Бонифацию, маркизу Монферратскому и долго пребывал при его дворе. Там он и обзавелся нарядами, оружием и конями, а также напридумывал многая в стихах. Был он пленен любовью к Беатрисе, сестре маркиза, которая была замужем за Генрихом Каретом и в честь которой он сложил отменные песни, называя ее тайным именем "Прекрасный рыцарь мой". Каждый хорошо знал, что Беатриса питала к нему страстное чувство, но, быв принцесса рассудительная, совершенно отдалилась от пиита, дабы не вызвать подозрений у мужа, а Раймбаут, движимый пиитической яростью, сочинил песню на разных языках, которая соответствовала его положению, и как только в песне изменялось мнение, так он менял и языки119 . Первая строфа на провансальском языке говорит:

Вторая строфа на языке тосканском говорит так:

Третья строфа по-французски говорит так:

Четвертая строфа по-гасконски говорит так:

А пятая строфа по-гишпански говорит так:

В последней же строфе перемешаны все пять вышеупомянутых наречий.

Отправляясь в Восточную империю, маркиз в сопровождении Бодуэна, графа Фландрского, графа Генриха де Сен-Поля и Людовика, герцога Савойского, кои ополчились крестом на Сарацинов, а такожде с ними Раймон, маркиз и граф Провансский, взял с собою Раймбаута и посвятил его в рыцари, и все сии принцы и владетельные князья наградили его большими поместьями, и сам император Фридрих II120 , в присутствии коего он часто пел и сказывал многие свои прекрасные песни, великой утехи ради, кою он испытывал в провансальских стихах, дал ему править в Салониках, каковые отвоевал у сарацинов, и тот умер там в лето 1226-е, еще в нестарых годах.

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария писали, что он был влюблен в графиню де Бурлац121 , и что сей Раймбаут был из Оранжа, а не из Вакейраса.

Он сочинил провансальскими стихами труд, озаглавленный "Сетования века", в коем он пишет о блаженстве, которое Бог даровал мужу и жене, поселив их в раю, и о бедах, проистекших оттого, что они преступили его заповеди. Монах Монмажурский отвергает и отшвыривает сие сочинение, говоря, что сии доводы общеизвестны и что сей Раймбаут был глупец и ума лишился. Петрарка же однако упоминает его в местах вышеуказанных.

XXI. О ПОНСЕ де БРЮЙЕЛЕ122

Понс де Брюйель – провансальский дворянин из горного края, как думают некоторые, а другие, что он из Италии, но сему нельзя верить, ибо Монах Златоостровский говорит, что он происходил из древнего и весьма знатного провансальского роду Апериокулос; от Святого же Цезария, что оное прозвание есть италианское. Он был весьма искушен в словесности и в провансальской поэзии, пел хорошо под музыку, а еще лучше играл на всех инструментах. О нем писали, что он был доблестный воин, отменно вежественный и куртуазный; не было у него больших доходов, но благодаря своим достоинствам он получал все, что хотел, ходил всегда в красивых и богатых нарядах и, согласно со своим чином, весьма опрятных. Был влюблен в Аэлис де Мерильон, жену Озиля де Меркуора и дочь Бернарда Андюзского, овернского дворянина, человека весьма почтенного, в честь которой он сочинил много хороших песен, и доколе был жив, не любил ни одной иной. Когда же она скончалась, он отправился в заморский крестовый поход купно с провансальскими дворянами и их графом и овамо скончался в лето 1227-е. Сочинил прекрасный похоронный кант на смерть Аэлис, а песни свои обращал к Беатрисе, меньшой дочери графа вышеупомянутого края, и к Одиаурде, королеве Английской, и к Марии, королеве Французской. Сочинил рукописный трактат, озаглавленный "О любовном бешенстве Андрея Французского"123 , который умер от избытка любви, как о том сказано в житии Джауфре Рюделя.

Монах Монмажурский говорит, что сей пиит был стихотворный вор и за всю жизнь не сочинил ничего достойного. Что же до оного Андрея Французского, умершего от избытка любви, то мы мало что знаем о сем романе, как уже было сказано.

XXII. ОБ ЮКЕ де ЛОБИЕРЕ124

Юк де Лобиер был провансальский дворянин из города Тараскона, хороший провансальский пиит со многими тонкими выдумками. Своим умением он обогатил провансальскую поэзию и стал на одном ряду с сюместными князьями и помещиками, да так, что вздорил со всеми, такой он был хитрец и лукавец; он думал, что никто не превосходит его достоинствами. Но сии последние были столь омрачены честолюбием и жадным и яростным любострастием до женщин, что никто не хотел писать о нем, ниже в его честь, равно как многие думали, что он по мнению всех должен быть таким образом похоронен.

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария составили о нем крохотные рассуждения, говоря, что писатели того времени молчат о деяниях сего пиита, чтобы их не сочли людьми недостойными за то, что они сие огласили. И сколь он ни был умел, умер он во всяком случае как скотина, не оставя по себе памяти, и творения его утопли в реке вечного забвения. О Монахе же Монмажурском примечено, что пиитов невежд и тех, о коих была дурная слава, он возвысил и превознес до небес, как он сие учинил с оным Юком де Лобиером, и напротив того, о пиитах хороших и прославленных он злословил, искусно мешая хулу с похвалой.

XXIII. О БАРРАЛЕ де БО125

Барраль де Бо был один из первейших дворян знатнейшего рода в Провансе, владычил в Марселе и любил словесность и даже философию. Он обнаружил у одного каталонского физика, который в то время был в услужении у графа Провансского, несколько книг на арабском языке, толкующих о звездогадании, и даже Альбохазенали, сына Абена Рагеля, араба126 , "Рассуждение о небесных светилах", переведенное на гишпанский или каталонский язык127 , и предался им так, что стал скорее суеверным, нежели истинным наблюдателем небесных законов. Ибо, как о том повествует Монах Златоостровский, выехав со спутники в полнолуние из замка де Бо и держа путь в свое Авиньонское наместничество и быв близко города Сан-Реми, Барраль встретил престарелую добрую женщину, которая поутру на заре собирала некие травы, бормоча что-то и глядя то на небо, то на землю, и спросил ее, сотворя крестное знамение, не видела ли она нынче утром нескольких воронов или иных подобных птиц.

– Да, – сказала она, – вот на сей сохлой иве сидел охрипший ворон и вертел головой направо и налево. – Барраль счел сие за весьма опасное предсказание, высчитал на пальцах, в каком месте была луна, и, боясь лихой беды, внезапу повернул коня в замок де Бо, говоря: – Ни сегодня, ни завтра не след подвергаться опасности.

Монах Монмажурский говорит, что летающие птицы вселили такой страх в суеверного Барраля, что он вынужден был повернуть коня вспять.

Он был хороший провансальский пиит и любил пиитов. Монах Златоостровский говорит, что Барраль женился на дочери короля эрулиенов и ободритов128 . Скончался он в юности, в Марсельском своем дворце от недуга, причиненного пением одной из сих черных птиц, которая уселась на крыше супротивного дома перед окнами дворцовой залы, когда он обедал купно с женою и всеми своими придворными, оставя в наследниках другого Барраля, что было около 1229-го года.

XXIV. О РОЛЛЕТЕ де ГАССЕНЕ129

Рауль или Роллет де Гассен был первейший провансальский дворянин из замка Гассен на побережьи залива Гримо, превосходный пиит, великий ритор и достопамятный летописец, а также отважный боец, который благодаря своему изяществу и редкостным достоинствам в стихотворчестве всегда бывал желанным гостем у наизнатнейших людей, а также у священства, невзирая на то, что писал противу их пороков, однако твердо держал их руку против суждения альбигойцев и лионских вальденсов, учение коих было тогда распространено130 . Был всюду вхож и знаком с дамами и принцессами, которые услаждались провансальскими стихами и которым он был столь желанен, что получал от них коней, вооружение, платье и деньги согласно тогдашнему обычаю. Не бывало такого ратного похода, будь то противу тюшенов131 или иных врагов церкви, чтобы его не призвали в числе первых к оружию, благодаря чему он всеми был чтим и прославляем. Поелику он был провансалец, то была и причина (как сие описывает Монах Златоостровский) стать ему на службу к своему владетельному сеньору графу Провансскому, к которому он и отправился и был оным жалован, чтим и любим. Ибо, наслышавшись от своих наизнатнейших придворных об умелости и ловкости сего Рауля, он поставил его сокращать в графстве Провансском тех, кто не хотел быть у него в повиновении, ниже воздавать ему почести. И ему бывшу возвышену до такой степени, фортуна не оставила его бесчувственна ко своей пременчивости и непостоянству, ибо он был на ассамблее в городе Монпелье, где внезапу так влюбился в некую даму по имени Риксенда или Ришильда из дома Монтобан, что принужден был забыть все свои добрые и честные деяния, и в честь нее он сочинил многие хорошие и умелые песни и принес ей их в дар, но она, быв лукавицей, смеялась над пиитом и трещала о том, что сие против ее обычая, ибо она была красива, умна, добродетельна и просвещена, находя усладу в поэзии. Пиит же, быв невероятно уязвлен во мнении сей обманщицей, такое возымел в сердце своем презрение, что из ярости пиитической сочинил кант на манер центурии132 , исполненный неблагодарности его дамы, и не возмогая честнее отомстить ей, оставил жизнь мирскую и постригся в монахи в одной из наиболее строгих авиньонских обителей, какую только мог сыскать, не известив о сей странной перемене жизни никого из родичей и друзей, которые, не встречая его больше в городе, были изумлены, когда услышали, что он стал монахом и не хотел к ним показываться. Вести о сем новом монахе достигли слуха епископа Кюзерана, о ту пору посла в Авиньоне133 , который весьма изумился и проведал его в монастыре, где сей святой отшельник токмо ему одному открыл свое лицо, показуя ему, что он пригоднее на службе у Святого отца в Риме и у Церкви противу врагов сей последней в столь смутное и бедственное время, а не там, где он находится, и что когда бы его Святейшество был о том уведомлен, то призрел бы его, даровав ему награду и некий сан. Пиит указал ему, что никому не след изумляться его столь благочестивому и рассудительному решению, и что во сне наставил его святой Августин жить так и провести остаток жизни у него под началом, став напослед смиренным слугою его Святейшества. Покуда шла сия беседа, прискакал гонец с грамотою о назначении на место настоятеля в Пиньяне, которое было не занято по смерти последнего его обладателя, и с той поры было назначено вышереченному Раулю, каковое он принял и благодарствовал папскому послу и по папскому повелению незамедлительно оставил свой монастырь и приял настоятельство в Пиньяне, имея на то согласие и утверждение графа Провансского, поелику то относилось до его ведения и усмотрения. Удалясь туда, он был занят то делами ірафа Провансского, то делами церкви и исполнял тем самым свой долг. Монах от Святого Цезария, толкуя о сем поэте в своем Перечне, говорит, что тот был необычайный человек своего времени, красивый лицом, веселый и благожелательный, хорошо сочинял стихи на всех языках и даже на провансальском, и что судьба у него была странная и разнообразная, а отец его из дома Альмариков был одним из богатейших дворян, какие были в пределах Прованса, что женился он на дворянке из дома Сиппиеров, что она была красива, умна и добродетельна, и что от нее имел он множество детей, от коих и повелся род Альмариков Провансских.

Монах же Монмажурский в своей песне противу пиитов не запамятовал сказать о нем, что сей Роллет был болтун, вор, урод, назойливый и докучливый человек и со многими пороками.

Скончался он от ненависти к одному из Пиньянских монахов, от горя и досады в лето 1229-е.

XXV. О РАЙМБАУТЕ ОРАНСКОМ134

Раймбаут Оранский был оранский дворянин, владелец Кортезона, добрый рыцарь и храбрый воин, весьма чтимый в провансальской поэзии. Были они закадычные друзья с Рамбаутом де Вакейрасом135 . Он предался поискам любви у придворных дам, в честь которых сочинял прекрасные песни. Более всех прочих дам он любил и почитал в своих стихах госпожу де Кастель Верт, по имени Марию, знатного рода в Провансе, с коей у него бывали великие вольности и невероятные милости, как он сам то раскрывает в слове к своим песням136 , называя ее тайным именем Мой Жонглер137 . Удалясь от нее по лживым наветам, он предпочел отправиться к графине д’Юргейль, дочери маркиза де Бюска, быв наслышан о ее достоинствах, и так ею пленился, равно как и она им, токмо от прочтения одной из его песен, что охваченный недугом, Раймбаут не смог завершить путешествие138 . Однако к ней он обращал все свои песни. Выздоровев, он утешился любовью с некоей девицей простолюдинкой, от коей не было ему ни прибытку, ни чести. И по малом времени скончался в лето 1229-е.

Монах Златоостровский говорит, добавляя еще к житию Раймбаутову, что графиня не преминула сказать одной из своих ближних девиц, что если Раймбаут навестил бы ее, так был бы щедро награжден. Говорит также, что то была не графиня д’Юргейль, а графиня Монрузье.

Он сочинил трактат, озаглавленный "Владычество любви", который он посвятил графине Маргарите Провансской, дочери графа Раймона Провансского, которая потом вышла замуж за Людовика Святого, короля Французского139 . И наместо вознаграждения от нее он был сослан великим Ромео, дворецким графа Прованского140 , на Иерские острова, откуда вышереченный граф истребовал его по просьбам оной Маргариты, когда она стала королевою.

Процвел он во времена Гильема де Бо, графа Оранского141 , прозванного Делькурносом, когда его император Фридрих Второй142 пожаловал королевством Арльским и Вьеннским. Оный имел золотой герб со звездным полем о шестнадцати серебряных лучах и с голубым рожком. О сем Раймбауте и другом вышеназванном Петрарка упомянул в своем "Торжестве Любви".

XXVI. О ПЕЙРЕ ВИДАЛЕ143

Пейре Видаль был сын тулузского меховщика144 , певшего лучше всех на свете, как и сын его, ибо он был превосходный музыкант. Все, что он видел, и все, что ему нравилось, он считал за свое. Он хорошо сочинял стихи на провансальском языке и был такой искусник мгновенно класть их на музыку, каких уже давно не видели; был он великий хвастун, воспевал великие любовные безумства и ратные деяния и злословил о каждом. Рыцарь Сен-Жилль отрезал ему язык за то, что он злословил о некоей придворной даме, его родственнице. Из боязни, что ему достанется пуще, он отправился к принцу Юку де Бо, у которого побыл малое время и научил его править умело и заботливо. Выздоровев, он разлучился с ним и отправился к марсельскому принцу Райньесу145 , любителю провансальских пиитов, который увез его за море в лето 1227-е, где он влюбился в красивую гречанку и женился на ней. А про нее есть слух, что она была племянница императора Константинопольского, по каковой причине ей принадлежала Восточная империя.

Поверив всему сему, все золото и серебро, которое он получал за стихи, он употребил на строение кораблей, дабы отправиться воевать свою несбыточную империю, и с тех пор он добавил к гербу златой трезубец, а себя именовал императором, жену же свою – императрицею. Влюблялся он во всех дам, которые попадались на глаза, всех умолял о любви и всем назывался в услужение, и такое было у него о себе мнение, что он не стыдился им приказывать и думал, что все они умирают от желания иметь его своим другом и что он наилучший рыцарь на свете и наиболее любимый дамами.

Состарясь и видя беды, происходящие от многоглаголания, он составил и написал трактат, озаглавленный "О способе придерживать свой язык"146 . Среди прочих им сочиненных песен (как о том пишет Монах от Святого Цезария) есть и такая, где он похваляется, что ни снег, ниже дождь, ниже мрачная погода147 не препятствуют его великим и славным завоеваниям. Он уподобляет себя Говену148 тем, что все, что он захватывает и чего досягает, он ломает и крушит, и не будь ему нужды идти отвоевывать свою империю, так он заставил бы трепетать весь мир. Кто-то написал сочинение "Похвальба Пейре Видаля"

А Монах Монмажурский говорит о нем так: Пейре Видаль был подлый скорнячишка с увечьями. Было бы лучше, кабы у него язык был золотой, сиречь говорил бы он с толком, тогда бы ему так легко язык не отрезали149 . И что блажь и слава лишили его рассудка, и что ему была всегда великая нужда в траве Антисир, дабы промывать мозги, обремененные меланхолическими соками.

Скончался он, домогаясь своей империи, через два лета по своем путешествии, а было то в 1229 году. Петрарка упоминает сего пиита в своем "Торжестве Любви"150 .

XXVII. О ГИ д’ЮССЕЛЕ, ЭБЛЕСЕ, ПЕЙРЕ И ЭЛИАСЕ, ИХ ДВОЮРОДНОМ БРАТЕ151

Ги д’Юссель был единственный владелец упомянутого места. Хоть и был он наследником своего отца купно с братьями, однако прибыток их во всяком разе был столь мал, что они не могли от него кормиться. Эблес, младший из братьев, быв человеком лукавым, убедил своих братьев Ги и Пейре в том, что на малый их приход им не прокормиться и что, взяв в рассуждение ихние достоинства и умение в стихосложении, лучше им отправиться искать счастья при княжеских дворах, нежели оставаться в праздности дома и помирать с голоду. Мнение Эблеса братья весьма одобрили и обо всем поведали Элиасу, их двоюродному брату, который был бедный дворянин и хороший жонглер, и стали просить его отправиться с ними, а он сразу же согласился. Перед отъездом они уговорились о том, что песни, которые придумает Ги, и сирвенты, которые изобретет Эблес, будет петь Пейре, который был очень хорошим музыкантом, и что они вовеки будут неразлучны, а Ги будет хранить деньги и распределять поровну между ними. Сойдясь на том, они обратились к виконту д’Альбюссону, по имени Райнаут, и к жене его Маргарите152 , крайне любившим услаждаться провансальской поэзией, и были встречены весьма человеколюбиво и доказали там всячески, сколь они горазды на выдумки и стихосложение, и пребывая там долго, получали щедрые дары от виконта и виконтессы. И быв так снаряжены, в полном порядке отправились в гости к графине Монферратской153 , в честь которой сказывали и пели весьма прекрасные и ученые песни, тенсоны и сирвенты, содержащие материей всю "Жизнь тиранов" А за то, что в сирвентах были обвиняемы папа Римский и великокняжеские особы и сеньоры и оглашены их пороки, папский посол заставил их обещать и поклясться, что они никогда впредь не станут сочинять песен против папы и других князей154 . Сие и было причиной, что оные четыре столь превосходные пиита (я бы сказал, пророка) с тех пор не сочиняли и не пели, по меньшей мере, на людях, и разъехались по домам со всем добром, которое добыли благодаря поэзии.

Жили они во времена Раймона Беренгиера, последнего графа Провансского из носивших сие имя155 . Жомм Мотт156 , арльский дворянин, превосходный провансальский пиит той поры, писавший без страха против князей-тиранов, высмеял их в одной песне за глупое обещание, которое они дали послу. Во всяком разе, Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что, вопреки сему обещанию, они только и знали, что писали против тирании князей. А сей арльский Жомм Мотт, как о том пишет монах в житии сих четырех пиитов, составил описание гробниц, пирамид, обелисков и других древних памятников, находящихся в Провансе.

XXVIII. О РАЙМОНЕ БЕРЕНГИЕРЕ, ГРАФЕ ПРОВАНССКОМ157

Раймон Беренгиер, граф Провансский и Форкалькиерский, сын Ильдефонса, короля Арагонского, графа и маркиза Провансского, родом из благородной и сиятельной семьи Беренгиеров Арагонских, был добрый провансальский пиит, любитель людей ученых и тех, что писали на нашем провансальском языке. Был он князь человеколюбивый, благодушный и милостивый. Он был столь счастлив, что, вступив на престол после кончины своего отца Ильдефонса, приобрел много земель более разумением, нежели оружием. Он женился на Беатрисе, сестре Фомы, графа Савойского, принцессе столь же умной, сколь красивой и добродетельной, в честь которой многие наши провансальские пииты сочиняли бесчисленное множество песен, напевов и сонетов, обращенных к ней, она же, почтя сие за великую честь, облагодетельствовала их оружием, конями, сукнами и деньгами.

У сего князя были четыре красивые дочери, умные и добродетельные, выданные все удачливо замуж за королей и владетельных князей, благодаря тщанию и попечению некоего мудрого паломника, который был долгое время у графа дворецким158 . Первая, по имени Маргарита, была замужем за Людовиком Святым, королем Французским; вторая, Гелиона или Алиенора – за Генрихом Третьим, а иные пишут за Эдуардом, королем Английским; третья за Ричардом Английским, впоследствии королем Римским, а четвертая, Беатриса, объявленная по отцову завещанию наследницей Прованса, была замужем за Карлом, братом французского короля Людовика Святого, впоследствии венчанным короной неаполитанской обеих Сицилии159 .

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария писали, что поколе сей добрый князь был жив, вовеки не бывало никого, кто более жаловал бы провансальских пиитов, и ни при ком провансальцы не мнили себя счастливее и никогда не были менее принуждаемы платить подати, которые мы называем сбором денариев, взятком или займами.

Скончался он весьма молодым, сорока семи лет отроду, в 1245 году.

Злореча о нем, Монах Монмажурский с полным правом называет его Непостоянным Каталонцем160 , каковой, если верить злословам (коих он называет "Дурные глотки"), наскучив своим двором, уволил того паломника (коего звали Ло Рометто), который столь благочестиво и счастливо управлял делами его двора и благодаря которому четыре его дочери были выданы замуж за королей. Такожде он называет его князем неблагодарным и лишенным ума. Пиит Данте пространно поминает сего князя161 .

XXIX. О САВАРИКЕ де МАЛЛЕОНЕ162

Саварик де Маллеон был дворянин, родом англичанин, который взял сторону короля Французского, был разумен и доблестен и отличился в ратном деле, быв рыцарем своего времени и любителем людей ученых. Все пииты того времени, писавшие будь то по-латыни, будь то по-провансальски, направлялись к нему, а он принимал их радушно, содержал и щедро одарял. Нет в летописях такого барина (как о том написали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария), который явил бы большую щедрость к пиитам, нежели сей Маллеон, ибо он был искушен в грамоте и вольнодум, И если пииты его времени воздавали ему премногие хвалы, то позднейшие пииты к тому еще более присовокупили. И напротив того, некие отменные и редкостные достоинства, коими он блистал, Монах Монмажурский, бич провансальских пиитов, попытался омрачить в одной из строф своей песни, говоря так: Саварик де Маллеон полез петь, а лучше бы помалкивал со своими песнями, понеже всему, что он сочиняет, грош цена и ему потребен добрый толковник, столь его стихи темны и докучливы. Надо, стало быть, заключить (ибо такова правда, и его сочинения сие показуют), что писал он в ученом и тяжком стиле163 .

Был он влюблен в аквитанскую дворянку из дома Аспремонтов (иные пишут Леви164 ), женщину несравненного благоразумия, ума и достоинства, в свое время отличившуюся в поэзии, в музыке, а такожде в иных науках и редкостных достоинствах. На ней же он женился и привез ее в Прованс, когда приехал в гости к графу Провансскому. Она же по малом времени скончалась, а он влюбился в другую провансальскую дворянку, из дома Гландевесов, в честь которой сложил много хороших песен, и в одной из них, сетуя на нее, говорит, что он скорее одолел бы толстое дерево, разумея под сим дуб с желудями и намекая на ее прозвание165 , нежели ее сердце, как он то показует в таковых стихах:

Несколько лет спустя она вышла замуж за провансальского дворянина из рода де Бо, сына Юка де Бо, виконта Марсельского, от госпожи Барраль166 . А Саварик возвратился во Францию, где и умер в каком-то ратном походе на помощь королю Французскому167 , но никто из писавших о нем не уточняет, когда это было. Сдается, что Монах Златоостровский мимоходом говорит, что то было во времена вышереченного Раймона, графа Провансского.

XXX. О ГЕНУЭЗЦЕ БОНИФАЦИИ КАЛЬВО168

Бонифаций Кальво был родом из Генуи; смолоду он оставил родной город и отправился к королю Ферранду, который в том 1248 году правил Кастилией, где он был встречен с почетом. Малое время спустя за отменные выдумки и стихосложение было пожаловано ему рыцарство. Влюбился он в Беренгиеру, племянницу короля Ферранда, в честь коей сочинил много песен на языках провансальском, гишпанском и тосканском169 , где касался философии, быв в ней отменно сведущ. Среди его песен есть одна на трех помянутых языках, обращенная к кастильскому королю Ильдефонсу и убеждающая его воевать с королем Наваррским и Арагонским возврата своих земель ради170 .

Монах Златоостровский по поводу философии говорит, что и песни и слова будут больше разумеемы теми, кто слышал об основаниях и доказательствах, нежели теми, кто о них никогда не слышал; мастер же сей, сочинивший песни, написанные в книге, хотел, чтобы можно было видеть основания и доказательства, ради которых они были сочинены. И далее он указывает писать так, тем паче, что многажды бывало, что не разумеющие песен, ниже избрать тонкое творение людей ученых, становились их исправителями и по слабоумию и невежеству искажали многие прекрасные слова, кои были столь умело придуманы. По сей причине прошу всех, кто увидит оное сочинение Бонифация Кальво, и не думать исправлять его, понеже есмь сам философ и знаю вышереченного Бонифация за отменного мастера в пиитическом ремесле. И тако сужу о том, что всяк, кто возьмется переделывать да исправлять стихотворные сочинения, которые он написал, сочтен будет и объявлен невеждою, глупцом, наглецом и моим врагом. Монах от Святого Цезария говорит, что, уехав из Генуи, он отправился к Ильдефонсу, королю Кастильскому171 , а отнюдь не к Ферранду, а тот отослал его к графу Провансскому, который женил его на тамошней девице из дома графов Винтимиллей, с коей он почти и не жил; и все-то благоденствие сего пиита и философа длилось не более года. И скончался он приблизительно в то же самое время.

Он сочинил трактат под заглавием "О нежных влюбленных". Монах Монмажурский называет сего пиита сумасбродом и говорит, что его изгнали из Генуи за то, что он был чересчур добрым гражданином.

XXXI. ОБ АЙМЕРИКЕ де ПЕГИЛЬЯНЕ172

Аймерик де Пегильян, тулузский дворянин, умел хорошо сочинять провансальские стихи, даже злословные. Он влюбился в некую городскую девицу и сочинил противу ее сатирическую песню, за что получил тяжелый удар по голове от родственника сей девицы, после какового случая был вынужден отправиться в Каталонию к Гильему де Бергедану, которым был принят по чести, а оправясь от раны, пел в его честь прекрасные песни. Тот по сей причине щедро одарил его, свел его и познакомил с королем Альфонсом Каталонским, у которого он пробыл долгое время. А сочинив сатиру противу Госельма, королевского дворецкого, откуда легко можно было уразуметь, что сей Госельм украл кубок, из которого пил король, был вынужден удалиться в Прованс к принцессе Беатрисе, наследной дочери Раймона, графа Провансского, до ее бракосочетания с Карлом, графом Анжуйским, братом Людовика Святого. У нее он обрел гостеприимство, любовь и почет за отменные и веселые выдумки в стихосложении, в каковом он воистину знал толк. Он сочинил песню и спел ее перед принцессой, возглашая, что нет на земле толико зверей, ниже птиц в лесах, ниже звезд на небе, колико каждою ночью досадных дум у него на сердце.

По малом времени он удалился в Ломбардию с одною из маркиз Малеспин, в честь которой он сочинил прекрасные и весьма искусные песни; был он большой приятель с Ги д’Юсселем, с Пейре Видалем173 и обоими Раймбаутами174 .

Скончался, быв на службе у вышереченной маркизы, около 1260 года, в которую был влюблен, как о том писали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, и про которую он сочинил трактат под заглавием "Любовные печали". Монах Монмажурский осуждает его за то, что он там сказал. Петрарка подражал ему и следовал во многих местах, а также упомянул его в своем "Торжестве Любви"175

XXXII. О ГАУСБЕРТЕ де ПОЙСИБОТЕ176

Гаусберт де Пойсибот был лиможский дворянин. Малым дитятей отец отдал его в тамошний монастырь, где он научился грамоте и музыке, а также играть на всех духовых и струнных инструментах; умел хорошо придумывать в провансальских стихах, ибо был добрый трубадур.

По воле некоей девицы, своей родственницы, которая часто навещала его в помянутом монастыре под видом благочестия и указывала ему, что жалко и стыдно изводить его годы на такое узилище и что лучше бы ему уйти в мир, нежели без проку пребывать тут, он отправился к Саварику де Маллеону177 , к которому уходил всякий сведущий человек, ибо он таковых любил и жаловал (как о том было сказано выше), и от него он получил богатые и щедрые дары, быв тем самым почитаем и ценим за свое стихосложение самыми знатными владетельными особами в Провансе. Он влюбился в красивую и добродетельную девицу в Провансе из дома Баррасов по имени Барраса, в честь которой он сложил на новый лад несколько хороших песен, но как он не был рыцарь, она не захотела его полюбить, а как станет им, так была согласна за него замуж. Пылая желанием, Гаусберт поведал о сем Саварику, который посвятил его в рыцари и дал ему право на большие земельные доходы и женил его на девице де Баррас, и были они некоторое время вместе, доколе Саварик не отправился с посольством в Гишпанию, взяв с собою Гаусберта. Когда Барраса осталась дома одна, ее стал непрестанно домогаться некий англицкий рыцарь, который увез ее в Арль, где и покинул ее, забыв и проститься. На обратном пути из Гишпании, проезжая через Арль, Гаусберт остановился в доме напротив того, где жила его жена. Он узнал ее, и они проспали одну ночь вместе, а во утрие он увез ее в Авиньон и заключил в монастырь, втолковав монахиням, что то его двоюродная сестра. Сам же с досады воротился в свое поместье, продал все, что у него было, и принял чин монашеский в Пиньянском монастыре, а Монах Златоостровский говорит, что то было в Торонете, где не бывало видано, чтобы он пел и сочинял стихи, кроме нескольких молитв, которые были ему заказаны знатными персонами, и там он скончался в лето 1223-е. Так говорит Монах от Святого Цезария, и прибавляет, что он сочинил трактат "Любовные обманы" и был на службе у Карла I, графа Прованского178 , когда тот вторично усмирял мятежных марсельцев.

Монах Монмажурский называет его лжецом и лицемером, который умел колдовать; а еще говорит, что он надумал увезти жену к Аржантьерскому колодцу, сиречь ужасной пропасти в море, высокой и глубокой, насупротив Золотых Островов, или в Аванк де Крюи, где древле был обычай бросать туда жен, виновных в прелюбодеянии, но ласковыми словами она перелукавила его и предпочла заточиться в вышепоименованном монастыре.

XXXIII. О ПЕЙРЕ де СЕН-РЕМИ179

Пейре де Сен-Реми, дворянин из города Сен-Реми в Провансе, был из благородного дома Гюголанов, рода весьма знатного и старинного, и обучен был грамоте и свободным искусствам. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария ставят его в ряду хороших провансальских пиитов, говоря, что он подражал на все лады и в удачных вымыслах искусному и ученому Арнауту Даниэлю180 , своему соседу, по каковым можно уразуметь, что то был за человек.

Монах Монмажурский в своей песне изображает сего пиита иначе, говоря о нем так: сей Пейре сочинял еще грубее и резче и, быв не в ладу с честью, хотел, чтобы его почитали любителем жизни суровой и трудной, который готов в гневе на все. А другой написал совсем иначе, то бишь Монах Златоостровский, говоря, что сей пиит был человек красноречивый, просвещенный и шутник, умел вести беседу и был достоин любви за иные хорошие качества, однако весьма подверженный чревоугодию и наслаждениям, а посему, истратив все свое состояние, сделался жонглером при дворе у принцев и сим иждивением кормился. Он сочинял прекрасные комедии и песни, которые обращал к одной провансальской даме из семьи Ламбесков, именем Антуанетта, госпожа де Сюз. Она же была в свое время столь несчастлива, что сей пиит, быв неблагодарен за те редкие милости, которые он обрел у столь умной и добродетельной дворянки, из-за любви к ней как бы помешался в уме, да так, что однажды, находясь подле нее, впал в такую ярость и злость, что зверски убил свою даму, а потом с горя и себя. И было то примерно в вышеуказанное время. А другой написал и вовсе иначе, говоря, что сей пиит от избытка любви как бы лишился рассудка и скончался в сем помешательстве, она же от горя немногим пережила его, а было так, понеже родители их не хотели согласиться на брак, о котором и тот и другая между собой уговорились. Вышереченные Монахи Златоостровский и от Святого Цезария писали в жизнеописании сего пиита, что он сочинил трактат, в котором описует, что гневится и изумляется тому, что граф Провансский не карает наглость и гордость арлеатинцев, мятежный дух и высокомерие марсельцев, честолюбие и властолюбие и неправый суд своих офицеров в Эксе, мерзость, царящую в граде Авиньоне, насмешников в Дине, дикое племя ницейцев, разительную скупость и плутовство мужиковатых горцев и бездельников в Мартего, а также многочисленных тиранов в земле Провансальской, где богатый пожирает бедного, а знатный оскорбляет и угнетает смерда181 . Оный трактат он преподнес в дар королеве Французской Маргарите, жене Людовика Святого, короля Французского.

XXXIV. ОБ АЙМЕРИКЕ де БЕЛЬВЕЗЕРЕ182

Аймерик де Бельвезер знал грамоте, был добрый скомрах-стихотворец, хорошо пел и сочинил много прекрасных песен в честь некоей гасконки, дворянской жены из семьи де ла Валетт, в которую был влюблен. И видя, что про нее и про него заговорили неприкровенно, отправился к Раймону Беренгиеру, графу Провансскому, и в его честь и в честь его жены Беатрисы Савойской сложил также несколько хороших песен и пробыл там долгое время, доколе не влюбился в некую провансальскую принцессу именем Барбосса183 , даму неувядаемой красоты, доброго и святого нраву и бесконечно милосердную, изящнее всех на свете и просвещенную в семи свободных искусствах, в честь которой сложил несколько песен, в одной из коих сетует на нее за данный ему суровый ответ, так что с той поры он не осмеливался появляться к ней на глаза, и что он умирает от страстного желания ее видеть, и что выпади ему такой случай, так он бы помер от радости, а оттого предпочитает пребывать с оным желанием всю жизнь, нежели умереть, увидя ее. Однажды госпожа Барбосса беседовала с ним при инфанте Беатрисе, дочери графа Раймона Провансского. Аймерик поднял перчатку, которую она уронила, и, поцеловав перчатку, подал ей, за что она была порицаема притомными девицами, коим ответствовала с величавым добродушием, поддерживаемая инфантой Беатрисой, что придворные барышни не могут вдосталь наизъявлять благопристойных милостей пиитам, которые воспевают им хвалу и делают их бессмертными благодаря своим стихам. Быв о том уведомлен, пиит сложил песню, с которой обратился к ней, а также еще одну к вышереченной инфанте Беатрисе.

По некотором времени оная госпожа Барбосса была избрана в игуменьи Монлежезского монастыря в Провансе, а Аймерик скончался от горя, ибо обычай запрещал беседовать с монахиней, если она уже постриглась и дала обет целомудрия.

Жил он в то время, когда вышереченный Раймон Беренгиер воздвиг город Барселону в провансских горах, что было около 1233 года, а скончался в 1264 году.

Монах Златоостровский дополняет жизнеописание сего пиита, говоря, что он сочинил трактат под заглавием "Любовь его неблагодарной", который он отослал сей игуменье незадолго до своей смерти. Однако монах Монмажурский говорит в своей песне, что это не было пиитическим даром Аймерика, понеже он был горазд токмо огородничать.

XXXV. О ПЕРДИГОНЕ184

Пердигон был скомраший пиит, музыкант и игрец на струнных и духовых инструментах. Он был дворянин из Гаваудана. Мастерства своего ради был на службе у Дофина Овернского185 , который посвятил его в рыцари и наградил большими и весьма доходными угодьями. Все местные дворяне изъявляли ему великое почтение. Доколе он был при особе Дофина, он мнил себя весьма счастливым, но как тот скончался, Пердигон не сумел ужиться с новым Дофином, его сыном, понеже сей был юн и не разумел блага и счастья, кои приобретаются от благородной поэзии, так что Пердигон сразу лишился плодов своего отменного благосостояния и отправился к Раймону Беренгиеру, последнему из графов Провансских с сим именем, любителю провансальских пиитов, который наградил его всем, чего только можно пожелать, зане он воспел все победы, одержанные графом в Провансе над тамошними мятежниками, изложил сие на бумаге и преподнес ему под заглавием "Победы господина графа", что было в то время, когда оный подчинил себе всю землю Провансскую, графства Вентимилльское, Ницейское и Пьемонтское и Генуэзскую сеньорию.

Сей пиит был приятель обоих вышепомянутых Аймериков186 , женился на провансальской даме из дома Собранов именем Саура187 , от коей у него вовсе не было детей. И скончались оба около 1269 года, сделав своим наследником графа Провансского.

XXXVI. О ГИЛЬЕМЕ ДЮРАНЕ188

Гильем Дюран из Пюимуассона, что в Провансе, а иные говорят, что из Монпелье, был великий правовед своего времени и самый умный и знаменитый, ибо никто не писал так ни до ни после него, ни умозрительно ниже по делу, за каковые знания одни прозвали его Любомудром, а другие Отцом опыта, и происходил он из благородной и старинной семьи Дюранов, и Бальбов с материнской стороны. В юности предался чтению наиотменнеиших книг, кои мог отыскать, и жил в непременной воздержанности, каковая редкостно способствовала укреплению его памяти, которая всех повергала в восторг. Ибо прочтя добрую книгу по-романски, будь то прозою, будь то стихами, он тотчас же повторял ее слово в слово. Он говаривал, что чревоугодие и бражничество ослабляют дух и вовсе затемняют память. Монах Златоостровский говорит, что благоденствие памяти у сего пиита происходило от камня или геммы, которую он носил на себе в золотой оправе.

Влюбился он в одну даму из рода Бальбов в Провансе, в честь которой сложил несколько песен на провансальском языке, в коем он понаторел и хорошо сочинял стихи. Из чрезмерного любопытства он разузнал год и день рождения дамы, которую звали Бальбой, и поведал одному своему другу, провансальскому лекарю и великому звездочету, дабы узнать ее будущее, а тот и рассказал ему все, что приключится с Бальбою согласно астрономическим умозаключениям, и что в них предвещается нечто чудесное в смерти ее; во всяком разе он открыл, что век ее будет долог. Пиит хорошо запомнил то, что сказал ему мудрый астролог. Минуло несколько лет, и так оно и случилось, что она занедужила. На другой день ей стало получше, а на третий она сделалась так больна, что ее сочли за мертвую и приготовили к погребению, положив в гроб. Слух о ее смерти дошел до пиита, и он так изумился, что впал в недуг, от коего и умер. Его хоронили в один день с Бальбой, а она, лежа в гробнице, стала дышать, двигаться и сетовать. Все, кто там были, изумились, вынули ее из гробницы и вызволили от смерти. Когда она оздоровела, ей рассказали обо всем, что случилось, и о внезапной смерти пиита, коей она была так огорчена, что ушла в монастырь и скончалась шестидесяти лет от роду, а он преставился в лето 1270-е.

Монах Монмажурский никак не упоминает о сем пиите, а от Святого Цезария говорит, что он, давая советы тяжущимся, когда знал, что их дело неправое, любил повторять такое изречение:

XXXVII. О РИЧАРТЕ де НОВЕСЕ189

Ричарт де Новес происходил от благородных и именитых родителей из местности в Провансе, именуемой Новес, а другие говорят, что из Бербентаны. Был он доблестный воин. Отец его держал руку Эстефанетты и ее детей, князей де Бо190 , против Беренгиера, графа Прованского191 . Сей Ричарт был всегда на службе у князей Арагонских и графов Провансских и даже у Раймона Беренгиера192 , в честь которого он сочинил много хороших песен и несколько хороших стихов и напевов, а на его кончину сложил похоронную песнь о его добродетели и великодушии, которую распевал в домах знатных, прогуливаясь и сопровождая ее пристойными телодвижениями, изменяя голос, и иными действами, подобающими истинному скомраху. И действуя тако, нажил сокровища. Но как он в сей песне говорил противу Анжуйского дома и о том, что Прованс очутился в руках французов193 , знатные люди и друзья посоветовали ему замолчать, и он с тех пор никогда не пел, но написал о незаконном захвате местечек и поместий в Провансе, который учинили с графами сего края духовные лица, ибо два вышеупомянутых местечка Новес и Бербентана принадлежат епископу Авиньонскому.

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что он скончался около 1270 года, а также говорят, что граф Провансский поставил его ключарем в своем замке хранить градские ключи, которые ключари были обязаны ежевечерне приносить ему, что было в те времена чином весьма почетным, и назывался он "Ключарь господина графа". Другой же писал, что папские чиновники вознамерились бросить его живым в глубокий колодец Новесского замка, куда обычно бросали блудодейных священников194 .

XXXVIII. О ПЕРСЕВАЛЕ ДОРИА195

Персеваль Дориа был генуэзский дворянин, жил постоянно в Провансе и стал правителем и наместником в Авиньоне и Арле при графе Карле Провансском благодаря инфанте Беатриссе196 , дочери и наследнице Раймона Беренгиера, который был королем обеих Сицилии и Неаполитанским. Был философ и хороший пиит, сочинявший на нашем провансальском языке, на котором он написал несколько кантов и прекрасную сирвенту о войне между вышереченным Карлом и Манфредом и о том, как сей Мачфред, неправедный захватчик Сицилии вопреки воле римской церкви, был позорно побежден под Беневентом вышереченным Карлом197 , при жизни которого он жил и сочинил трактат, озаглавленный "Война Карла, короля Неаполитанского, и тирана Манфреда", а также другой трактат "Изящное безумие любви" – провансальскими стихами. Имеется несколько прекрасных тенсон или прений о любви, в которых собеседуют вышеречениый Дориа и Ланфранк Чигала198 , другой провансальский пиит, а также несколько сирвент противу тиранов. Скончался он в лето 1276-е.

Есть другой пиит по имени Симон Дориа199 , касательно жизни которого я ничего не мог разыскать, кроме тенсоны, где собеседуют вышеупомянутый Симон Дориа и Ланфранк Чигала, желая уразуметь, кто же более достоин любви, тот ли, кто одаряет по своей охоте, или тот, кто одаряет вопреки себе, чтобы быть почтен за щедрого. Сей вопрос они отослали дамам на решение Суда Любви200 в Пьерфе и Сине и, не быв удовольствованы их приговором, обратились в верховный Суд Любви к дамам романенским, где заседали несколько дам из местной знати, среди коих: Фанетта де Гантельм, романенская дама; маркиза Маласпина; маркиза де Салюс; Кларетта, дама из Бо; Лауретта де Сен Лорен; Сесиль Раскасс, дама из Каромба; Югонна де Сабран, дочь графа Форкалькиера; Елена, дама из Мон-Паона; Изабелла де Боррильон, дама из Экса; Урсина де Урсиер, дама из Монпелье; Алаетта де Меосьон, дама из Курбана и Элиза, дама из Мейрарка и иные дамы, коих мнения и приговоры я не сумел еще разыскать201 .

XXXIX. О ЛАНФРАНКЕ ЧИГАЛА202

Ланфранк Чигала, уроженец Генуи, был ученый и разумный дворянин, хороший вития и законовед, избравший своим ремеслом законы и ратное дело. В юности был влюблен в Берленду де Сибо, провансальскую дворянку203 , происходившую из весьма именитого в то время и старинного дома Сибо генуэзских, которые были потомками знатных греков той поры, когда императоры Константинопольские посылали свои войска в Италию, дабы освободить ее от тиранства южан204 , как то явствует из герба сего рода, соответствующего его имени и происхождению205 , и сочинил для нее много хороших песен и даже на духовный лад. Был он на службе у графа Провансского, который весьма любил его и жаловал. В свое время генуэзцы, страшась быть угнетены другими народами, своими соседями, и видя мощь графа Раймона, послали к нему своих послов и краснословов и среди них Ланфранка Чигалу, который, а было сие в лето 1241-е, столь преуспел в сладкогласном красноречии, что граф Провансский взял их город и жителей оного под свое покровительство и защиту на условиях и соглашениях, имевших быть по сему поводу в договоре давних лет.

Он сочинил несколько кантов во славу пресвятой Девы Марии и похоронный кант о своей Берленде, которая обреталась в Марселе. С другим кантом он обратился к папе Римскому, к императору, к королям Французскому и Английскому, ко владетельным германским князьям и графу Провансскому ради отвоевания Святой Земли; а еще с одним к Фоме, графу Савойскому, коего восхваляет превыше всех христианских князей мудрости его и ратных подвигов ради. А еще один против Бонифация, маркиза Монферратского, за измену своему краю с миланцами, от коих он получил большие деньги206 .

Монах от Святого Цезария говорит, что Ланфранк, удалясь от дел, не клал охулки на руку и получал деньги, якобы блюдя законы и императорские указы, за что был под судом. Его и его спутника (имени коего я не сумел разыскать), когда они направлялись из Прованса в Геную, зарезали под Моргом какие-то наемные убийцы, что было в лето 1278-е. То же говорит и Монах Златоостровский. А Монах Монмажурский говорит, что сей пиит был невежда и заика, который не умел говорить, ниже сказать что-нибудь толком, наглец и себялюб.

XL. О БОНИФАЦИИ де КАСТЕЛЛАНЕ207

Бонифаций де Кастеллан был сеньором города Кастеллана в провансальских горах и всего судебного округа, человек богатый и власть имущий, доблестный в ратном деле. В юности он предавался провансальской поэзии и влюбился в некую провансальскую даму из дома де Фоссисов, дочь сеньора д’Иера, Пьерфе и Каннета, по имени Беллиера, в честь которой он спел несколько прекрасных песен, а войдя в возраст, стал подумывать о славе и почестях и жаждать власти. Дивно в нем было то, что во хмелю он бывал одержим невероятной пиитической яростью: когда он писал или сочинял стихи, то непременно нечто предрекал или не щадил никого, какой бы на том чин ни был, как о том написал Монах Златоостровский, так что в последнем двустишии большинства своих песен он по обыкновению употреблял сии слова: "Языче, что ты рек"208 , как бы раскаиваясь в том, что сказал лишнего, ибо хорошо знал, что его язык (поелику он говорил правду) со временем повредит ему. Величал себя виконтом Марсельским и сочинил сирвенту противу короля Английского, порицая его за то, что тот не удосужился отвоевать земли, которые у него отнял французский король.

Отца его такожде звали Бонифацием де Кастелланом, а другие говорят, Риезом, который из-за своей великой надменности и дерзости хотел затеять распрю с Ильдефонсом, предком графа Раймона Провансского по отцу, но благодаря вмешательству друзей изъявил ему почтение и послушание купно с городом своим Кастелланом и всею округою; однако потом за мятеж (а другие говорят о продаже) город был захвачен и отошел к вышереченному графу Провансскому.

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария называют его князем Кастелланским и говорят, что он родом из Кастилии в Гишпании и что говорил он красноречиво, писал вольно, ум имел живой и был человек рыцарственный, что составил книгу, в коей были выведены знатные провансальцы, добродетельные и порочные, под вымышленными именами, и все сие в виде сирвент, каковую преподнес в дар Карлу I, графу Провансскому209 , женившемуся на Беатрисе, наследнице Провансской, а потом королю Неаполитанскому и Сицилийскому, и сопровождал его в походе, был причастен к завоеванию вышеупомянутого королевства и приблизительно о ту же пору скончался в Провансе, что было в лето 1278-е210 . Монах Монмажурский в своей песне именует сего Бонифация Бонифацием Заносчивым.

XLI. О РИЧАРДЕ, КОРОЛЕ АНГЛИЙСКОМ211

Ричард по прозванию Львиное Сердце, который был сыном английского короля Генриха и избран императором Римским212 , бывая в юности при дворе графа провансского Раймона Беренгиера, влюбился в Алиенору или Элиону, одну из четырех дочерей вышереченного графа Провансского, на коей впоследствии и женился213. Бывая там, он часто слышал песни провансальских пиитов, которые были при дворе графа Провансского и пели их на родном провансальском языке, от коего он испытывал величайшее наслаждение и того языка ради провожал досуг за стихосложением и услаждался чтением прекрасных романов. Несколько лет спустя он ходил воевать Святую Землю купно с французским королем Людовиком Святым и иными князьями, а по возвращении был пленен214 . Будучи в плену, он сочинил несколько песен215 , обращенных к Беатрисе, наследной графине Провансской, сетуя на то, что его бароны и дворяне оставляют его столь долго в плену, не платя за него выкупа, и говорит во второй строфе песни так:

Монах Златоостровский говорит, что Ричард сочинил вышепомянутые песни, сетуя скорее на то, что лишен лицезреть прекрасные очи принцессы Элионы, а отнюдь не на пленение. А еще говорит купно с Монахом от Святого Цезария, что избиратели имперские не соглашались избрать его императором216 , по наущению папы Александра IV. О кончине его поведано в английских летописях.

Монах Монмажурский называет сего короля Ричарда трусом. Кто-то написал, что инфанта Леонора послала ему прекрасный роман, сочиненный провансальскими стихами, о любвях Бландена Корнуэльского и Гильема де Меримаса и об их ратных подвигах, которые они совершили один ради прекрасной Брианды, а другой ради прекрасной Ирланды, дам несравненной красоты217 .

XLII. О ПЬЕРЕ де ШАТОНЁФЕ218

Пьер де Шатонёф, дворянин, владел вышеупомянутым поместьем и жил во времена Персеваля Дории и прочих современников, о коих писалось выше. Хорошо известно, что его изящного ума хватало, чтобы писать стихи провансальские, а равно и латинские как развлечения ради, тако и со всею серьезностью. А когда он подыгрывал себе на лире, то слушать его нежное пение было великим удовольствием.

Был он человек добронравный и ревностный обвинитель и враг несправедливостей, и если видел, как их чинили его друзья и приятели, то не щадил и их. Он сочинял одни лишь сирвенты противу князей своего времени, подобно другим пиитам. В одном канте, преподнесенном Беатрисе, наследной принцессе Провансской, дочери Раймона Беренгиера, [говорит он] о том, что та в старости взяла для увеселения на службу ученого пиита Сорделя Мантуанца, который в народной провансальской поэзии превосходил всех пиитов, сочинявших на сем языке, как о том написали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, [которые] не упоминают никак о его смерти.

Сочинил он трактат, озаглавленный "Щедроты любви", обращенный к королеве Беатрисе, когда она была увенчана неаполитанскою короною.

Монах Монмажурский ничего не ведал о сем пиите ниже о его творениях; некий же достоверный сочинитель, про которого Монах от Святого Цезария говорит, что видел его и читал, рассказывает, что в Валлонском лесу на сего пиита, ехавша из Рокмартина в гости к сеньору тех мест, напали некие тати, которые грабили прохожих людей, и, спешив его, отобрав деньги и оставя в одной рубашке, хотели убить. Но пиит стал их просить явить ему милость – выслушать песню, которую он сложит перед смертью, что они и сделали. Он стал петь некий кант, подыгрывая на лире, который тут же сочинил в честь сих грабителей, и они принуждены были возвратить ему деньги, коня и скомраший наряд, столь великое наслаждение испытали они от сладостных его стихов.

XLIII. О ГИРАУТЕ де БОРНЕЛЕ219

Гираут де Борнель, лиможский дворянин, рожденный от бедных родителей, был человек умный и здравомыслящий, наилучший изо всех пиитов, сочинявших на провансальском языке, среди коих не было ему равного ни до, ни после него220 . Называли его также учителем трубадуров или пиитов, и был он еще почитаем всеми, кто разумел его поэзию, столь отменно он сочинял стихи с музыкою, исполненные любви и здравомыслия. Он был весьма почитаем и хвалим людьми храбрыми и сведущими и самыми учеными, и превосходительными дамами, кои упражнялись в поэзии и сочинении песен на провансальском языке. Жизнь его была такова, что каждый год зимою он предавался непрерывному изучению словесного искусства, а летом находился при дворе у принцев. Возил с собою он двух добрых и превосходных музыкантов, которые пели и читали вслух им сочиненные песни и сирвенты, чего ради он получал все, что ему вздумается, и никогда не соглашался пойти на службу к князю или сеньору, каков бы тот ни был и какие бы жалование и чины ему не предлагал, равно как не хотел ходить в супружеском ярме. Речи у него были весьма трезвые, и человек он был весьма воздержный, превосходя в мудрости, доброте и честности всех прочих пиитов, которые писали до и после него. В одной из песен он сказал, что любовь никогда не имела над ним власти, и что он всегда презирал суету века сего и красоту наипрекраснейших дам своего времени. Весь получаемый им прибыток он отсылал свои бедным родителям, как о том написал Монах от Святого Цезария, который помещает сего пиита впереди прочих в своем Перечне и считает, что он первый стал сочинять сонеты и шантарели. Жил в то же время, что и предыдущие пииты. О ту же самую пору некие законоведы из Авиньона, Экса, Арля и других мест сочинили нечто противу вальденсов, которые были отделены от Прованса.

Скончался он в 1278 году. Петрарка видел творения сего пиита и извлек из них свою выгоду.

Монах Монмажурский говорит, что Гираут де Борнель только и знает, что валяться как байбак на солнце, что поет он дурно и заунывно и столь уродлив, что, поглядись он в зеркало, так гроша бы медного за себя не дал.

XLIV. ОБ ЮКЕ де ПЕНА221

Юк де Пенна, дворянин из Монтьера, был добрый пиит-скомрах, что бы о нем ни говорил Монах Монмажурский, прозванный Бичом пиитов, сказав, что он взял и присвоил несколько песен у Гильема де Сильвекана, своего приятеля, лирического пиита222 , который умер от чрезмерной любви к некоей пьемонтской даме из семьи Рюеров, согласно тому, что написал монах Златоостровский, и что он умением своим снискал благоволение провансской знати. Стало быть, сей Юк жил при короле арагонском Ильдефонсе Втором, отце графа Раймона Беренгиера Провансского, к коему обращался со своими песнями, как и к его жене Беатрисе, сестре Фомы, графа Савойского, и к Барралю де Бо, как написал Монах от Святого Цезария, утверждая, что к той Беатрисе, что была наследной принцессой Прованса, дочерью вышереченного Раймона, а не к другой, в честь которой он написал несколько прекрасных песен, восхваляя яко первую из достойнейших принцесс мира сего. Большинство же песен он обращает к Амуру. В молодости он обнищал из-за некоей беды, но благодаря своему умению приобрел многие богатства.

Некий ученый звездочет того времени посулил ему невероятное благоденствие, столь великое, что он не смел и назвать его, по каковой причине от тех слов он еще пуще возвысился духом, ибо столь удачно гнался за своею долей, что Карл Первый, король Сицилийский, в угоду королеве Беатрисе, своей жене223 , поставил его за великие знания и рассудительность в секретари совета в Провансе, и он вел дела их величеств купно с Пейре де Венсом, его дворецким.

Скончался он через несколько дней после женитьбы на девице из рода Симианов по имени Мабиль, что было в 1280 году. Сочинил трактат "Противу клеветников Любви", обращенный к пиитам того времени. Королева Беатриса увенчала пиита и наградила яко наилучшего стихослагателя среди всех провансальских пиитов того времени, а он отблагодарил ее таким четверостишием:

XLV. О ГИЛЬЕМЕ ФИГЕЙРЕ224

Гильем Фигейра происходил от знатных родителей в Авиньоне. Отец отдал его обучаться грамоте. Был он хороший провансальский пиит, горазд на выдумки. Он не терпел тиранства и злоискательства князей и всегда писал противу их, как то делали Люкет Гателлус225 , Пейре де Шатонеф226 , Персеваль Дориа227 и другие провансальские пииты, которые жили в Провансе в те времена, когда папу осадили в Авиньоне228 . Достохвальна щедрость пиита, ибо все доходы от поэзии он отправлял своим друзьям; умением он превосходил всех пиитов, которые писали до него, и не было ему иного имени, нежели поэт сатирический. Был красив лицом, весел в беседах и исполнен добродетелей.

Некая авиньонская дама из дома Матеронов, совершенной красоты, которая презирала столь долгое время власть Амура, так сильно увлеклась сим пиитом, что, быв уважаема, как дама умная и рассудительная, стали замечать за ней чересчур сильное воздействие любви, ибо подчинясь своим желаниям, стала предметом насмешек, и когда с ней заводили речь о Гильеме Фигейре, ответствовала, что она влюблена в достоинства сего пиита, понеже обретет через его стихи бессмертие, и что любовь до сей поры не ослепляла ее229 . Он же сочинял в ее честь прекрасные песни на народном провансальском языке, в одной из коих он утверждает, что у любви нет никакой власти, кроме той, что ей дается глазами, что любовь не чинит никакого зла, на которое нужно было бы сетовать, что она ни над кем не властна, если кто не изъявляет на то доброй воли, что истинная любовь не может иметь в себе ни силы, ни власти, ниже давать добрые или дурные советы, когда сердце и глаза не соглашаются; тому, что мнится глазам радостью и приятностью, истинная любовь не может противоречить и может токмо устроить так, как и делают сердце с глазами, что глаза будут посланцами сердца, что там, где зарождается верная любовь, глаза находят ее милой и приятной сердцу. А в последнем двустишии говорит так: Моя песнь скажет Матеронне, что те, кто восхваляет ее, не могут нахвалиться ею, столь велики и обильны ее достоинства230 .

Он сочинил также несколько сирвент противу князей-тиранов, среди коих есть одна, озаглавленная им "Смертельный бич тиранов", и еще прекрасную сирвенту противу Амура, которая начинается –

говоря по сути, что не хочет мешкать больше с сочинением сей песни противу лукавства и обмана в любви, и говорит во втором куплете:

В оной сирвенте он приводит несколько былей о тех, кто был обманут любовью231 .

Монах Златоостровский (который ни о чем не забыл написать) говорит, что отец сего Гильема именовался также Гильемом и был осанистый авиньонец, человек ученый и просвещенный, сочинитель былей, чье умение, изящество и проворство сочинять можно видеть в его прекрасных творениях, а писал он, что в то время бесстыдство князей было столь огромно, что стыд запрещает ему говорить о том далее. А скончался он около того же времени, что и вышереченные пииты. Монах Монмажурский говорит, что сей пиит был великий лицемерец и друг священства. Петрарка подражал ему в сонетах.

XLVI. О СОРДЕЛЕ МАНТУАНСКОМ232

Сордель был мантуанский пиит, который превосходил в провансальской поэзии Кальва, Фолькета Марсельского233 , Ланфранка Чигалу234 , Персеваля Дорию235 и прочих пиитов генуэзских и тосканских, кои были благодаря сладости нашего провансальского языка усладительнее, нежели на своем родном языке. Сей пиит был человек ревностный и великий изыскатель всякой всячины, как то и свойственно человеку его племени, будь то в учености, в разумении или в умелом совете. Он сочинил несколько прекрасных песен и отнюдь не о любви, ибо таковых у него не имеется, а о философии.

Раймон Беренгиер, граф Провансский, в последние годы жизни взял к себе на службу оного пиита Сорделя по шестнадцатому году ради отменной его поэзии и прекрасных и искусных его придумок, как о том сказал в стихах провансальский пиит Пейре де Шатонёф236 . Он сочинил провансальскими стихами несколько прекрасных сирвент, в одной из коих обвиняет и хулит всех христианских князей. Сия сирвента сочинена в виде надгробного канта на смерть Блакаца, провансальского дворянина237 и отца того Блакаца, о коем будет сказано в своем месте238 и который был провансальским пиитом, а кант начинается так:

В канте он говорит, что скорбь о смерти Блакаца столь велика, что он не знает иного средства утишить ее, как, вынув его сердце, отдать его на съедение в первую очередь императору, буде он захочет победить мантуанцев и папу, который затеял столь убийственную войну. И пусть король Французский, буде отведает его, отвоюет Кастилию, но поелику он молод, пусть остережется, дабы того не увидела королева, его матушка, зане он ничего без нее делать не смеет. Пусть король Английский наедается сего сердца сколько душе угодно, дабы понабраться храбрости отвоевать земли, кои занял французский король. Надобно, чтобы король Кастильский ел за двоих, зане у него было два королевства, одного из коих он лишился, и пусть он ест сердца досыта, дабы другой король не отдубасил его. Не худо бы вкусить от сердца и королю Арагонскому, дабы вновь обрести честь, которой он лишился в Мило и в Марселе, когда захотел взять их силой. Пусть король Наваррский тоже поест вдоволь, зане он был ценим больше, когда был графом, нежели ныне, когда стал королем, дабы не пасть ему с выси в грязь. Надобно поесть и графу Тулузскому, дабы он припомнил, сколькими землями он бывало владел и сколькими теперь владеет. И наконец, пусть откушает и граф Провансский, если только помнит, как был лишен престолонаследия королевства Сицилийского, и о сицилийских вечернях239 , и если он избежит жестоких вражеских натисков, то надобно ему съесть сердца, дабы поддержать великое дело. Сия сирвента была сочинена вскоре после того, как Жан Прошит, одетый францисканцем, нашептывал князьям предать смерти всех французов, которые жили в Сицилии, что было в лето 1281-е240 . Кроме сих сочинений он оставил рукописный трактат, озаглавленный "Завоевание и продвижение королей Арагонских в графстве Провансском" на провансальском языке. Он преложил с латинского "Сумму права" провансальскою прозою241 . Оные трактаты были сложены в книгохранилище Лавернского монастыря в Провансе, как о том говорят Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, и скончался он в вышеупомянутое время.

XLVII. О КАДЕНЕТЕ242

Каденет был благородный рыцарь в Провансе, которому перешло от отца владение четвертью угодий Каденета. Был он искушен в древней грамоте, и влюбился в Маргариту де Риес, для коей он спел несколько добрых песен, но она не показывала ему ни внимания, ниже почтения, ибо не приклонна была любить мужей ученых; он расстался с нею и отправился к маркизу Монферратскому, где пробыл некое время, воспевая свою Маргариту, любовь к которой так донимала его, что он распрощался с маркизом, от него же быв пожалован оружием, конями, слугами и деньгами, и воротился в Прованс, решив покориться сердцем Маргарите де Риес. Там он был принят с великой честью Блакацем и Раймоном д’Агутом Сосским243 , долгое время пел, а потом влюбился в госпожу Блакассону, сестру вышереченного Блакаца, прекрасную и добродетельную провансальскую дворянку, в честь коей сочинил много хороших песен. Некие злословцы, завидуя его успехам и оказываемому ему доверию, стали поносить его и бесчестить ее, что побудило его сочинить маленький трактат "Против злословцев" (кои облыжно и безжалостно хулят и бесчестят людей достойных244 ), содержащий песни и напевы и обращенный ко Блакассоне, в последней же строфе сего трактата он благодарствует лжецам или хулителям чести за то, что они, облыгая его и клевеща, оказывают ему честь245 . Он был принужден вновь разлучиться со своей возлюбленной и влюбился в некую монашенку в Эксе по имени Англеза де Марсель из знатного рода в Провансе, еще не давшую иноческого обета. Но быв осмеян и презрен ею, ушел в храм Сан-Джили, где пробыл долгое время, а потом отправился купно с несколькими рыцарями и братьями-храмовниками за море246 , где был восхваляем и чтим колико за ратные деяния, толико же за стихосложение. Там он воспевал пресвятую Деву Марию, сочинил прекрасный символ веры и преставился купно со многими храмовниками на войне, которую они вели противу сарацин, что было в лето 1230-е.

Монах Златоостровский говорит, что сего Каденета звали Элиасом и что он отнюдь не погиб на войне, а токмо по возврате в Прованс, где женился на монашенке, от коей у него был сын по имени Роберт. А Монах от Святого Цезария, напротив того, говорит, что вышеупомянутые Элиас и Роберт жили при Иоанне Первой, королеве Неаполитанской и графине Провансской. За службу их в ее королевстве она пожаловала их владениямц в Каденете, Пюиверте, Бомонте, Виражесе и Безодене, и они присягнули ей на верность; а что сий пиит Каденет жил при Раймоне Беренгиере, графе Провансском, и при нашем Карле I, графе Провансском, а впоследствии короле Сицилийском247 .

Монах же Монмажурский говорит, что Каденет стал славен токмо своими стихотворными сочинениями, которые похитил у нескольких пиитов своего времени.

Сей поэт сочинил большую часть своих песен в Покиере под Бокером и в Вальверте, где и пел сии божественные стихи.

XLVIII. О ГИЛЬЕНЕ де БАРЖЕМОНЕ248

Гильен де Баржемон был провансальский дворянин, владелец Баржемона, хороший пиит, писавший провансальскими стихами, великий хвастун и враль не меньший, нежели Пейре Видаль249 . Часто высмеивал при графе Беренгиере его ближних дворян и придворных дам. Был любим, чтим и уважаем графом и графинею, понеже рассуждал потешно обо всем и всегда к месту.

Когда однажды он находился в обществе ближних дворян графа Беренгиера250 и при нем самом, первый из оных, а то был граф де Винтимилль, сказал, что при дворе нет рыцаря, к коему дамы благосклоннее, нежели к нему, ибо все они его жалуют и желают. Рыцарь д’Эспаррон похвалился, что он паче всех рыцарей достоин носить оружие. Рыцарь же Тибо де Вен сказал, что нет рыцаря, который осмелился бы выступить с ним на турнире и пришпоривал бы лошадь ловчее его. Рыцарь Порселлет сказал, что он такой хороший и музыкант и поэт, что его пение и стихи вполне статочны склонить всех дам исполнить его волю. Рыцарь де Лаурис говорил, что он так хорошо играет на всех музыкальных инструментах, что достоин быть первым в любом хорошем обществе. Рыцарь д’Антрекасто говорил, что токмо по его взору и осанке можно убедиться в том, что его любят и жалуют больше всех дворян до единого. Рыцарь Пюжет говорил, что он наилучший шутник при дворе и что, дескать, его отдали в распоряжение всем дамам. Рыцарь, брат госпожи Алиетты де Меольон, сьер де Кюрбан, говорил, что не сыщется, пожалуй, рыцаря, который лучше его стреляет из лука, ниже вручную натягивает один из больших арбалетов. Рыцарь Баугаррис говорил, что он лучший бегун, борец и прыгун и горазд бросать железный шест и большие камни, не говоря уже о том, что он умеет хорошо слагать стихи и петь их, как и положено дворянину его достоинств. А наш пиит Гильен де Баржемон сказал: Нет при дворе рыцаря, которому я не наставил бы рогов.

– И я также, – сказал ему, смеясь, граф Провансский.

– Монсеньор, – сказал ему Гильен, – я не включаю вас в сие число, но и не исключаю.

Граф же, обратив оные слова в шутку, сказал:

– Когда Господь сохранит мне жизнь, вы станете достойным бароном, но я вас поручил дамам.

Хвастливые речи его незамедлительно дошли до ушей графини Беатрисы и всех придворных дам, каковые, быв раздосадованы сей похвальбой, сказали, что речи Пейре Видаля были приятнее оных, и сговорились промеж себя не подавать виду, дабы не дать повода весельчакам и злословцам251 охаивать их честь. Во всяком случае, он был изгнан из двора графа Беренгиера за то, что столь предерзко злословил дам, но не был покаран пуще, молодости своей ради. После кончины вышереченного графа был при особе Карла I, который стал графом Провансским, а впоследствии коронован на королевство Неаполитанское, на службе коего он и скончался в лето 1285-е.

XLIX. О ПЕЙРЕ ОВЕРНСКОМ252

Пейре Овернский, прозванный Древним253 (согласно Монаху Златоостровскому), был сын клермонского гражданина, человек весьма разумный, пригожий и вежливый, большой грамотей и краснослов и первый, кто запел у себя на родине провансальские стихи254 , и был он славный и великий ценитель сих творений и творцов их и сочинителей. Поэзия его была глубокая и великой степенности. Он удалился в Прованс, где влюбился в Кларетту де Бо, местную дворянку, дочь господ де Берр, которая была прекрасна и добродетельна и во славу коей он сочинил много прекрасных песен, которые сам полагал на музыку и распевал при ней. Имел он от дам такое доверие и уважение, что по окончании песен, исполненных в их присутствии, бывал награждаем поцелуем одной из них, которая была ему всех приятнее. И чаще всего обращался он к госпоже де Берр, яко наипрекраснейшей и наивежественной. Он сочинил песнь во славу всех пиитов своего времени, в подражание которой Монах Монмажурский сочинил свою, совсем противоположную, в последнем двустишии коей он, [Пейре], не забывает сказать, что голос его превосходит все голоса его времени и что, быв влюблен в Провансе, он превзошел в поэзии всех тамошних пиитов255 . В конце дней своих он посвятил свою старость клермонскому монастырю в Оверни, куда он удалился, как о том написано у Монахов Златоостровского и от Святого Цезария, и скончался примерно в то же время. За несколько лет до смерти он сочинил сирвенту противу сицилийцев об избиении ими французов, державших в Неаполе руку Карла I256 . Он сочинил несколько духовных кантов, меж коими один Деве Марии, матери Божьей, который начинается:

по образцу коего Петрарка сочинил ему подобный.

Он сочинил также трактат, озаглавленный "Договор сердца и оружия", провансальскими стихами, который был весьма прекрасным рассуждением и которого он не завершил, но был закончен и весьма учено продолжен предмет сей Рикардом Аркиером де Ламбеком258 . Вышереченный Петрарка говорит в своем "Торжестве Любви", что он увидел сего пиита259 в числе наших провансальских пиитов, в главе четвертой. Монах Монмажурский говорит, что, влюбившись в некую Балассу в Провансе, он не спел потом ничего достойного.

L. ОБ АЛЬБЕРТЕТЕ де СИСТЕРОНЕ260

Альбертет де Систерон (некоторые писали де Тараскон) был дворянин из Систерона, пиит-скоморох, весьма чтимый за свою поэзию. Был он человек мягкий и скромный, преданный наукам и в милости у дам, в честь которых он не преставал писать похвальные песни; был влюблен в маркизу де Маласпина261 , которая была одною из наикрасивейших дам в Провансе, сколько бы превосходительных красавиц там не имелось, затмевая славою и вежеством прочих дам своего века, в честь каковой он сложил несколько прекрасных песен. И тот и другая были так взаимно влюблены, что не могли разлучиться, но маркиза тайно послала ему сукна, коней и деньги (ибо то был наипочетнейший дар, каким можно было одарить в те времена достойного человека) с письмом, в котором просила его отправиться на некоторое время от этой любви в изгнание, что он и сделал, а прежде сего, однако, послал ей песню в виде беседы между ним и маркизой, которая начинается:

А в одной строфе говорится:

И с тех пор неведомо, что с ним сталось. Монах Златоостровский говорит, что он умер от тоски в Тарасконе и что он вручил песни свои закадычному другу своему Пейре де Вальерасу или де Валернасу263 , дабы предподнести их в дар маркизе, но тот вместо того продал их Фабру д’Юзесу, лирическому пиите, который распустил слух, что сам их сочинил, однако быв уличен людьми учеными в покупке их у вышеупомянутого де Вальераса, сей Фабр д’Юзес был взят и выдран плетьми, согласно императорскому закону, за незаконное присвоение трудов и сочинений сего столь известного пииты264 . Юк от Святого Цезария говорит, что он был из Тараскона, а его приятель тоже, и притом большой хвастун, и что он сочинил несколько песен во славу сих трех принцесс – маркизы Маласпина, графини Провансской и маркизы де Салюс, которые обычно бывали вместе, дамы-жемчужины своего времени, преисполненные достоинств, а было то примерно во время, когда Филипп Красивый, король Французский, отдал и отступился от своей доли в Авиньоне в пользу Карла Второго, короля Сицилийского и графа Провансского, сына Карла Первого, с какового времени тот стал полностью владычить в Авиньоне, что произошло в лето 1290-е265 . Я читал в одной старой рукописи, что сей Альбертет происходит из маркизов Маласпина, весьма древнего и знатного рода в Италии266 . Монах Златоостровский говорит, что он сочинил рукопись, озаглавленную "Петрарка венерин", а также сочинения математические, кои посвятил трем сим принцессам.

LI. О БЕРТРАНЕ д’АЛАМАНОНЕ267

Бертран д’Аламанон, прозванный Третьим, сын Бертрана, прозванного Вторым, сына некоего Бертрана Первого, был владетель вышеупомянутого поместья и в свое время человек достойный, добрый провансальский пиит, красноречивый по-провансальски и всем полюбившийся своим умением говорить сладостно и скромно, а также и писать, по каковой причине он легко убедил всех пиитов своего века в том, что он человек доброй учености, и сочинял прекрасные и изящные стихи на нашем провансальском наречии.

Он влюбился в Фанетту или в Эстефанетту де Романен, даму из тех мест, из рода Гантельмов, которая держала открытый и полномочный Суд Любви у себя в замке Романен вблизи города святого Ремигия в Провансе268 , а потом в Лоретту из Авиньона, родом из семьи Садов, которая была прославлена пиитом Петраркою, сочинившим во славу ее много прекрасных песен269 .

Оставя поприще любви, он предался сатирописанию и хуле на князей и даже на Карла Второго, короля Неаполитанского и графа Провансского, во времена коего он процветал, а было то в первый год правления Карлова, по каковой причине он лишил его права, которое оба Бертрана, отец и предок его, всегда имели на провоз соли к пристани Пертрю, ее же в старину называли Гонтарой на реке Дюрансе, о чем он сочинил сирвенту, сетуя на то, что на его пристань более не везут соль и соли в Провансе не достает, каковая начинается так:

В оной же песни говорилось, что мудрость и благоразумие, долженствующие быть в князьях, король Карл утратил, а равно и князья и советники его, а папа Римский Бонифаций VIII, преследовавший в ту пору кельнцев, заявил себя врагом французского короля Филиппа и вышереченного Карла II, и что император Генрих VII потребовал вызвать Роберта, сына оного Карла, на суд в Аретине, осерчав на то, что Жан, принц Гравинский, брат сказанного Роберта, приказал изгнать его с позором из Рима по причине сей сирвенты, которая была представлена Карлу II, и по прошению вышеозначенного Роберта право на соль было возвращено Бертрану, ибо Роберт, быв любителем провансальских пиитов, счел сирвенту столь отменной, что взял пиита Бертрана к себе в услужение и вписал его в дворяне палаты Провансской, и обогатил его разными прекрасными и доходными дарами и даровал ему сенешальство провансское271 . И называли его также за почитание пиитов и благоволение к ним Отцом пиитов.

Монах Монмажурский ничего не написал ни противу сего пиита, ниже противу предыдущего – неведомо отчего. Монах Златоостровский говорит, что кроме того, что он был хороший провансальский пиит, был он такожде доблестен и знаменит в делах мирных и ратных, человек великодушный, воинственный, ревностный и сразу бравшийся за дело.

Сочинил он сирвенту и противу архиепископа Арльского272 , в рассуждении коего говорит, что не было человека извращеннее и подкупнее и что надобно изумляться, когда папский легат не сожжет его заживо или не заточит в темницу. И что арльцы никогда не будут знать покоя, если не погребут своего лже-пастыря заживо, что он стал считаться почтенным человеком токмо благодаря лжесвидетелям, что он клятвопреступник и не верует ни в Бога, ниже в Святое писание. Инок от Святого Цезария говорит, что сей пиит был арльский дворянин, один из достойнейших столпов нравственности в сем городе. Он написал провансальскими стихами трактат, озаглавленный "Междоусобные брани промеж князьями". Скончался в лето 1295-е. Вышереченный Роберт был в то время герцогом Калабрийсхим, а по смерти своего отца королем Неаполитанским и графом Провансским.

LII. О РАЙМОНЕ ФЕРАУДЕ273

Раймон Ферауд, провансальский дворянин и добрый пиит, был всю свою жизнь влюблен и, быв истинно придворным человеком, пребывал при княжеских дворах. Королева Мария, родом из Угрии, жена Карла II, короля Неаполитанского и графа Провансского, держала его у себя на службе. Он писал весьма складно и со знанием дела всевозможные стихи на провансальском языке, как то можно видеть на житии Андроника, сына короля Венгерского, прозванного Святым Гонорием Леренским, кое он преложил с латыни провансальскими стихами по требованию сей венгерского роду королевы, которой он и посвятил сие сочинение в лето 1300, и в награду за то королева пожаловала ему приорство в монастыре Святого Гонория на острове Лерен в Провансе274 . После него не осталось ничего написанного о любви, ибо он, дабы не давать дурного примера молодежи, предал оное огню и, оставя жизнь сию, избрал жизнь созерцательную, став иноком вышереченного монастыря Святого Гонория, как о том пишет Монах Златоостровский; он преложил провансальскими стихами несколько книг и был в большой милости у Роберта, короля Неаполитанского и графа Провансского в то время, когда оный был герцогом Калабрийским275 , ибо видя, что сей князь в молодости услаждался словесностию и постигал числа, размеры, пропорции и меры, дабы лучше уразуметь искусство созидать и строить мосты или иные орудия, необходимые на войне, и что он разумел геометрии и зодчеству, быв князь добродушный и боголюбческий, по восшествии на престол в Сицилии, – сочинил много стихов к прославлению сего князя. В год своей кончины числился он в списках вышепомянутого монастыря, что было приблизительно в вышеозначенное время. Монах от Святого Цезария говорит, что его прозвали Porcarius276 , – именем древних отцов сей обители. Монах Монмажурский говорит, что сей Свинопас был и впрямь свинопасом и что после многих лет свиносторожения в вышереченном монастыре его приняли в общежитие, дабы он жил себе припеваючи на жирных харчах. Кто-то написал, что сей пиит в юности совратил госпожу де Кубан, одну из представительниц Суда Любви в замке Романен, помянутую выше в жизнеописании Персеваля Дории277 , которая стала монахиней в некоей обители; и водил он сию веселую подружку свою по княжеским дворам, а устав от такой жизни, оба ушли в монастырь – она в Систеронский, а он в монастырь Святого Гонория на острове Лерен.

LIII. О БЛАКАЦЕ278

Блакац или Блашац был сыном мессира Блакаца, провансальского дворянина, достопочтенного барона, весьма искусным в ратном деле, щедрым, воинственным и милостивым. Его отец Блакац, прозванный Великим Воином, был также почитаем за наидоблестнейшего провансальца, который до него предавался ратному искусству и столь его усвоил, что превосходил всех кавалеров своего времени, будь то в почестях, доброте или щедрости.

Был он добрый и превосходный пиит провансальский, писавший о любви во славу всех провансских дам, к коим обращал свои песни. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что Блакац, отец сего пиита, был в свое время почитаем за доблестнейшего воителя, мудрого советчика и человека столь доброго поведения, о каком и не слыхано было в истории Прованса. И было так, что когда Блакац-отец скончался, что произошло в лето 1281-е, провансальский пиит Сордель, мантуанец родом (о котором было сказано выше), обнародовал похоронную песнь279 , как она была написана при жизни сего Сорделя. Они говорят также, что отец держал сторону знатного рода в Арагоне, ибо в одной из сочиненных им песен он хулит провансальцев за то, что они стали подданными Анжуйского дома, оставя Арагонский, в подданстве коего жили бессчетные годы280 . Они называют отца Блакассом, а сего пиита Блашассенком или Блакассенком. Сей Блакассенок процветал во времена Карла II, короля Неаполитанского, графа Провансского, с которым он был при завоевании королевства и отличился в ратных деяниях281 . И был им, а также королем Робертом, сыном вышереченного Карла, щедро награжден несколькими поместьями в Провансе; при Карле же и скончался около 1300 года. Незадолго до смерти сочинил книгу, озаглавленную "Образ действий доброго воина", и преподнес ее в дар вышереченному Роберту, герцогу Калабрийскому282 . Наши собиратели, Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, говорят, что вышепомянутый трактат сочинил отец, а Монах Монмажурский говорит, что сей Блакассенок был сущий байбак и сроду не был добрым воином.

LIV. О ПЕЙРЕ КАРДЕНАЛЕ283

Пейре Карденаль произошел от бедных родителей в замке близ Бокера, который называется Аржанс. Был хорошо обучен грамоте и свободным искусствам; превосходил умом и изяществом пиитов своего времени на всех языках и даже на природном своем провансальском; поселился в Тарасконе, где отцы города, которые услаждались тогда изящной словесностью, поддержали его за счет города, выплачивая ему народные деньги, дабы поучать молодежь добронравию и наставлять ее в изящной словесности. С той поры как Карл II, король Неаполитанский и граф Провансский, сделал своего сына Роберта герцогом Калабрийским284 , оный Роберт, будучи в Провансе, похвалил почин сих людей и закрепил за вышереченным городом дарованные привилегии, а после раздела со своим отцом по возвращении в Неаполь освободил город на десять лет от налогов и податей, с условием, дабы они содержали вышепоименованного Пейре Карденаля, который на третьем году его царствования влюбился в некую прекрасную благородную девицу из дома Рокмартинов285 и по имени Лаудуна Альба, с коей состоял несколько лет в чистой и непорочной любви, сочиняя во славу ее прекрасные песни и называя ее токмо Аржансою, но был возведен Гамбатезою286 в чин сенешаля Провансского при вышереченном Карле II, что произошло в лето 1302, дабы сопровождать инфанту Беатрису, дочь вышепомянутого Карла, которая была монахиней в Назаретском монастыре города Экса и которую отец послал взять из того монастыря. И по сложении с себя облачения монашеского и воздев одежды королевские (а в том и заключалось его поручение), она была в таком образе препровождена на двух галерах в Неаполь, где вышепомянутый Пейре Карденаль, воспевавший свою даму из Аржанса, обратил все свои песни к инфанте Беатрисе, каковая была потом выдана за маркиза д’Эсте287 . А сей Пейре долго пребывал у нее в услужении и скончался от болезни в Неаполе около 1306 года, что было в то время, когда папский двор был перенесен в Авиньон288 .

Написал он трактат, озаглавленный "Восхваления даме из Аржанса" Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пишут, что сей Пейре был первейшим пиитом на всех языках, а Монах Монмажурский говорит, что сей Карденаль пел неискусно, что строил весьма странные рожи и что не было в нем ничего хорошего.

LV. О ЛУКО де ГРИМАЛЬДЕ289

Луко или Лука де Гримо, уроженец Гримо в Провансе, был, как говорят, смекалист и добрый провансальский пиит, а кто захочет узнать, каков он был по разумению и учености и какой веры и скромности, и какая за ним при жизни была слава, да чтят смело прекрасные и искусные стихи, которые о том написали Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, числом более трехсот, прославляющие его, и небрежет тем, что говорит о нем Монах Монмажурский, бич пиитов, в своей умалишенной и злоязычной песне. Некоторые писали, что он был влюблен в провансальскую девицу из дома Вильнёв290 , красивую и щеголеватую, и что она дала ему приворотного зелья, от коего он через несколько дней собственноручно лишил себя жизни в возрасте 35 лет, что было в лето 1308, по каковой причине она надумала принять смерть из-за попреков, которые ей учиняли за то, что заставила умереть столь ученого и славного пиита.

По его кончине было найдено несколько песен, которые он сложил во славу сей благородной дамы, и несколько комедий, исполненных злословия противу папы Бонифация VIII, за каковые он был резко порицаем властями, быв принужден в их присутствии спалить их и сжечь. Но быв одержим справедливою яростию, которая часто находит на пиитов, он воспроизвел их письменно по памяти и много пополнил их, так что они стали [еще] обширнее, и поднес их в дар Гамбатезе, наместнику короля Провансского.

Я читал в одной древней хартии, что сей Луко удалился из Генуи.

LVI. О ПЕЙРЕ де РУЕРЕ291

Пейре де Руер, дворянин из знатного дома в Пьемонте, влюбился в дворянскую жену из дома Карачоле в Неаполе. Он был добрый провансальский пиит. Все, что он сочинял и говорил, было приемно лицам обоего пола, которые находили отраду в поэзии. Долгое время он провел в походах на службе у графа Провансского, занимаясь на досуге науками. Находясь однажды в Провансе, где в ту пору пииты и поэзия были весьма чтимы, он был удивлен красотою сей дамы, которая была в Провансе дочерью славного неаполитанского рыцаря. Он долго любил ее, она же не пожелала внять ему. Увидя, что недостает у него денег и коней, облачился он в одежду паломника, перед каковой народ в то время зело благоговел, зане в ней была сокрыта святость, и пришел как-то на Покаянной неделе, когда весь народ молился истово, в замок близ Экса в Провансе, прозванный Кладезем святой Репарады, и беседовал с викарным священником местной церкви, держа в руке некие свернутые бумаги и, испросив на то позволения, за неимением лучшего проповедника и возвестителя слова Божия взошел в Страстную Пятницу на кафедру и стал молоть всякий вздор и с высоко поднятым челом спел сию любовную песню, ибо не знал ничего иного:

Окончив песню, он продолжал говорить народу некие моления, каковой, быв тронут жалостию, горько плакал и воздыхал, мня, что то была молитва ко Господу или Деве Марии. И вновь он спел семь псалмов в стихах, от коих всяк испытал великую отраду и, благословя прихожан, сошел, опустя голову, с кафедры и в прежалостном образе стал у церковных врат просить милостыню, а по уходе оттуда шляпа его была полна денег. И совершив сие, воротился в Экс пред свою даму, облачась в парадное платье согласно тогдашнему обычаю. Она же, видя его столь чисто убрана, расточила ему ласки, про которые Монах Златоостровский не захотел писать, ниже Монах от Святого Цезария, а Монах Монмажурский говорит о сем зело сально.

И было сие незадолго до того времени, как он скончался.

LVII. О БЕРТРАНЕ МАРСЕЛЬСКОМ292

Бертран Марсельский был провансальский дворянин, потомок виконтов Марсельских. В юности (как о том пишет Монах Златоостровский, а такожде и от Святого Цезария) он был глуп и сонлив, но с той поры, как начал посещать провансальских дам и был охвачен любовью к одной из них, именем Порселлетта, из знатного и старинного дома Порселлетов, дочери Бертрана, владельца Бурга, из Порселлетов Арльских293 , стал толковым и рассудительным по причине любви. И тако зрея разумом и умением, он стал добрым пиитом, писавшим на нашем провансальском языке, на котором он сочинял отменные песни во славу Порселетты, в одной из коих он признается ей в своей любви, говоря так:

В другой песне – сдается, что любовь другого дворянина, кого она любила более всех прочих, отвратила ее от любви к сему пииту, – он говорит так:

Несколько песен, которые сей пиит сумел сочинить и послать своей Порселлетте, не воспрепятствовали тому, что она вышла замуж за дворянина из дома Эйгиеров, а он (Бертран) с горя постригся в монахи в обители Монмажурской, как о том написал Монах Златоостровский. Она же родила девять прекрасных детей мужеска пола, а Гуго, брату Порселлетты, за службу у Карла II, короля Неаполитанского и графа Провансского, равно как и у сына его Роберта, наследовавшего означенные королевство и графство, оный Роберт пожаловал чин главного судьи в Арле купно с Альборгом, который его величество взял у Лорада около Тараскона, на свадьбу Порселлетты, которая была зело красивой и добродетельной дамой и умерла в расцвете лет своих. Брат и муж погребли ее, а пиит велел вырезать на ее могиле сию эпитафию, что было в лето 1310:

LVIII. О РОСТАНЕ БЕРЕНГИЕРЕ МАРСЕЛЬСКОМ295

Ростан Беренгиер Марсельский, дворянин из города Марселя, был почитаем в то время за весьма доброго пииту, который писал на нашем провансальском языке и был достоин любви принцессы, ибо был человеком острого ума, служа примером всем пиитам своего времени. Он был закадычным другом Фулькета де Виларета, великого командора ордена Св. Жилля296 в честь которого он сочинил несколько песен провансальскими стихами.

Влюбился он в некую даму в Провансе, ни имя, ни род которой нельзя было уведать (согласно тому, что говорит Монах Златоостровский) и которая была в годах, а также зело опытна в колдовстве, какого еще никогда не видывали – умела приготовлять пилюли, наблюдать дни и давать приворотное зелье. Не было, попросту сказать, в Колль д’Ани, ниже во всех горах провансальских, никакой травы, какой бы она не знала. Она дала ему питье – не скажу любовное, но смертоносное, от коего он лишился рассудка. Но из жалости к нему некая барышня из дома Сибо в Генуе, находившаяся в Марселе, дочь генуэзского дворянина, и дружившая с пиитом за то, что он сочинил во славу ее песню, вернула ему рассудок и разумение с помощью превосходного снадобья и противоядия, которое она ему дала, а пиит, быв благодарен ей за сие добродеяние, обессмертил ее изрядным числом песен и влюбился в нее. Оставя колдунью, он остался при генуэзской благодетельнце, которая была барышня красивая и добродетельная, а такожде весьма искушенная в поэзии. Но она не хотела внять мольбам и домогательствам пиита, и он, раздосадовавшись на то, сочинил песнь, которая начинается:

а в конце говорит:

Не зная, что делать, он решительно пренебрег предметом своих молений и захотел стать монахом ордена храмовников297 и искал милости у Фулькета де Виларета, но от сего ему мало было проку. Они решительно не захотели его принять, а он в отместку обнародовал сочинение, озаглавленное "О неправедной жизни храмовников", и тако же (как написал Монах от Святого Цезария) выступал противу них свидетелем и как таковой принял Божественную кару, обратившись к прежним своим заблуждениям, и скончался в лето 1315-е, когда французский король Филипп и папа Клемент VI, который сидел в Авиньоне, преследовали вышепомянутых храмовников298 .

Монах Монмажурский называет сего пииту Falsa garentia, что означает на нашем провансальском языке лжесвидетеля.

LIX. О ГРАФЕ ДЕ ПУАТУ299 И ДРУГИХ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТАХ

Граф де Пуату изволил оказать честь поэзии на нашем провансальском языке, ибо помимо того, что был сведущ в свободных искусствах, он еще имел удовольствие собрать при своем дворе наиученейших пиитов, каких только мог сыскать и которых почитал и чествовал, назначая им достаточное содержание и самые прекрасные и почетные должности при своем дворе, среди коих Пейре Мильон300 , дворянин из Пуату, был первым дворецким и сложил песню во славу некоей дамы из Пуату, родом из дома Монтагутов, которая начинается:

в которой он говорит, что после долгой маяты у него будут любовные радости.

Бернарт Маркиз302 был у него постельничим и сочинил песню в честь благородной девицы из дома Реквистонов, начинающуюся:

и в которой он говорит, что пел столь хорошо и сладостно, что она пробудилась.

Пейре де Валейрас303 был у него за ловчего, который сочинял для Роджьеры, неаполитанской дамы, знатной, красивой и добродетельной, родом из дома Святого Северина, происходящего из Франции304 . Одна из его песен гласит так:

В ней он говорит, что родился под такою планетой, что будет весь век токмо грустен и недоволен305 .

Озиль де Кадар306 был один из его оруженосцев, сочинил "Искусство хорошо любить" и воспевал некую принцессу Английскую, племянницу графа Пуатевинского307 , от коей, по слухам, бывали ему невероятные милости, и, дабы заставить думать сему обратное, он сочинил такую песню:

В сей песне он говорит, что не надобно ее так почитать.

Лойс Аймерик308 был владелец поместья Рошфор в Пуату и один из главных секретарей короля Арагонского. По навету удалился он к графу Пуатевинскому, который определил его в должность, и в бытность у него секретарем он влюбился в одну провансальскую даму из дома графов Форкалькиерских по имени Флоренса, во славу коей сочинил несколько песен, одна из которых начинается:

В сей песне он говорит, что Las malas lenguas (злые языки) его прогнали.

Пейре Югон309 , дворянин из Домпьерра, комнатный его служитель, был влюблен в некую провансальскую даму по имени Беатриса д’Агут (а другие называли ее Агультою д’Агут), в честь которой он сложил несколько песен, одна из коих, мною читанная, начинается:

Гильем Бушар310 был также из его придворных служителей и влюблен в госпожу Тибурж де Ленель из знатного семейства в Провансе, в честь которой он сложил несколько песен, одна из коих начинается:

Гираудон ле Ру был одним из его придворных и влюблен в госпожу Альбу Флот, провансальскую дворянку, в честь которой он сочинил сию песню:

Аймерик де Сарлат312 , другой его придворный, пел во славу некоей фрейлины графини, которая была из дома Фонтене, по имени Гильома, и, влюбясь в которую, он сочинил в ее честь несколько прекрасных песен, а вправду-то он обращал их ко графине, и одна из них начинается так:

Гильем дельс Амальрик313 был провансальский дворянин, влюбленный в некую госпожу в Неаполе из дома Аркузия де Капро, графов д’Отмюр, коей он отправлял свои любовные послания с ласточкой, будившей ее каждое утро и не дававшей ей спать, и в ее честь он сочинил несколько красивых и шутливых песен, а одну самой ласточке314 , и несколько духовных стихир. И вот начало одного канта:

Он сочинил другой кант во славу Роберта, короля Сицилийского и Неаполитанского и графа Провансского315 такого содержания:

Пистолета316 , другой его придворный, обращал свои песни госпоже Сансе из провансальского дома Вильнёв и другой, из дома Шамадье ан Дофинэ, а еще дворянской жене де Гримо из Генуи и еще одной, происходящей из домов Кастильон и Бранкас и д’Эсларрон в Провансе. Всем им он выказывает в последней строфе обращенных к ним песен пожелание иметь сирийского голубка, подобного Магометову, дабы посылать с ним вести317 .

Все вышепоименованные пииты процветали во времена вышереченного графа Пуатевинского. Те, что были при его дворе, скончались, отравившись водой из колодцев и источников, испорченных прокаженными и иудеями, мстившими графу Пуатевинскому, нареченному Филиппом Длинным, который, став королем Французским по смерти брата своего Людовика Ютена318 , изгнал их из Франции. Некоторые из оных иудеев удалились в Прованс, а было сие в лето 1321-е319 , как о том весьма пространно повествует Монах Златоостровский, плохо сие изложив и записав, а такожде от Святого Цезария.

LX. О ПЕЙРЕ РОДЖЬЕРЕ320

Пейре Роджьер был каноником в Клермоне. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария (которые своей влиятельностью и славою превзошли всех, кто писал о наших провансальских пиитах, но не приводят сему никакого основания) говорят, что он был каноником в Арле и в Ниме. Оставя священство, ибо, быв молод, красив и знатного роду, он уверовал, что ему будет больше проку в миру, нежели в монастыре, где он видел лишь всяческие мерзости, скуку и распри между монахами, и, покинув монастырь, предался поэзии на нашем обычайном провансальском языке и стал комиком, сочиняя прекрасные и искусные комедии, кои с великою пышностью представлял при дворах князей и вельмож321 . Все, что он сочинял и придумывал, почиталось за доброе и веселое. Он прибыл ко двору Эрменгарды Нарбоннской, жены Роджьера Бернарта, графа де Фуа322 , дамы великого достоинства, прекрасной и обученной грамоте, от коей Пейре Роджьер получил многие дары и милости и влюбился в одну из придворных девиц графини по имени Югетта де Бо, прозванную Боссетой, дочь Юка де Бо323 , которая потом вышла замуж за Блакаца де Бодинара, владетеля поместья Оль в Провансе, и ради которой он пел много прекрасных песен. Монах от Святого Цезария говорит, что он, Пейре, получал от нее великие милости и последние доказательства любви, чему не должно верить, ибо в одной песне, которую она ему послала, говорится, что она нимало не увлекалась, ниже считала приятным ничего из им сочиненного. Каковая песня начинается:

Такожде и Монах Златоостровский говорит, что она послала ему сию песню с иными намерениями, а не токмо ради прикровения любви, и что Роджьер отправил ей сочинение "Противу неумолимой дамы". Монах от Святого Цезария, прослеживая жизнь Роджьера, говорит, что оный процветал во времена короля Роберта Сицилийского, графа Провансского, и свидетельствует, однако, что вышереченный Роджьер находился в городе Грассе в Провансе, когда антипапа Пейре де Корбариа, нареченный Николаем V, в одной из проповедей, которую он произнес в церкви, гласно отрекся от своих заблуждений324 , что сталось около лета 1330-го, в каковое сей несчастный Роджьер был по навету предательски умерщвлен родичами госпожи Югетты.

LXI. О ДЖАУФРЕ де ЛЮКЕ325

Джауфре де Люк – дворянин, родом из Лукки же, славный пиит своего времени, писавший на языках латинском, греческом326 и на родном простонародном провансальском, был всю свою жизнь влюблен в дворянскую жену, свою соседку из дома Флассанов по имени Фландрина, которая потом вышла за мессира Рейнуара де Флассана и которую он именовал в своих сочинениях Бланкафлор327 , изобразив ее (как о сем свидетельствует Монах Златоостровский) ученой и сведущей и показав, как должно чтить превосходство ее поэзии, поскольку в присутствии державных пиитов, как мужчин, так и женщин, она весьма часто вступала в пиитические прения. А через некоторое время он перестал восхвалять неблагодарную. И не быв в силах оставить свое упрямое желание, ибо был лишен свободы, удалился, беспрерывно обвиняя сию жестокую и ее неблагодарность за то, что от чрезмерной любви к ней он привык заблуждаться на сей предмет, и что красота ее была токмо лишь скрытым облаком, как то он и открывает такими стихами:

Она же, быв извещена о таких несправедливых сетованиях, возражала ему на тот же стихотворный лад, говоря, что он противу чести и долга предался скорее погоне за пременчивым счастьем, нежели добродетели, которая любезна по естеству своему и от коей проистекает благодарство, и тем не менее она уберегла его от тьмы тем непристойностей, и стало быть он должен сим удовольствоваться. Однако пиит весьма мало внял всему этому, ибо он навечно запечатлел в душе своей любовь к сей Фландрине, а потом, оставя сию безумную любовь, присоединился к Ростэню де Куэру, Раймону де Бриньолю, Лукему Родильяту де Тулону, Мануэлю Бальбу, сеньору Мюи, Бертрану Ами, приору Селлы, Лукету де Ласкару, Гильену де Пиньону, архидиакону в Оранже, Артуру де Кормесу и некоторым прочим знаменитым провансальцам, которые собирались ежедневно, создав Академию, близ аббатства Торонне купно с некоторыми монахами вышеназванного монастыря328 .

Скончался он в лето 1340-е.

LXII. О МАРКАБРЮСКЕ И ЕГО МАТЕРИ329

Маркабрюск, пуатевинский дворянин, поселился в Провансе со своею матерью, которая была долгое время наиславнейшей придворной дамой в Провансе. Происходила она из дома Шабботов, знатного и древнего рода в Пуатье, была ученой и сведущей в словесности и наиславнейшей пиитой на нашем провансальском языке и на других народных наречиях, так что лучшего и желать нельзя. У нее был открытый Суд Любви330 в Авиньоне, где собирались все пииты, дворяне и дворянские жены сего края, дабы услышать разрешение вопросов и любовные тенсоны, которые присылали господа и дамы со всех окраин и ближних мест. Тот из пиитов, кто мог воспроизвести кант или сонет, который она сочинила, почитал себя весьма счастливым.

У нее был единственный сын, именем Маркабрюск, не менее добрый пиит, нежели мать. Он написал сочинение, озаглавленное "О природе любви", в коем он превосходно описует все заблуждения любви, все ее силы, ее пременчивость, ее сумнительные последствия, все ее несовершенства и все блага и беды, кои отсель проистекают.

Монах Златоостровский полагает, что сей трактат сочинила мать, а сам пиит сочинил другой, под заглавием ‘Таблицы любви".

Мать и сын пели и процветали в Авиньоне во времена, когда на престоле сидел папа Клемент VI331 , что было почти в то же самое время, когда Иоанна I, дочь одного из сыновей короля Роберта, королева Неаполитанская и графиня Провансская, велела удавить своего мужа Андрея, брата Людовика, короля Венгерского, в лето 1346332 .

Некоторые писали, что сонеты, сочиненные Петраркою против Рима, были направлены против матери сего Маркабрюска, которую он (Петрарка) назвал "Римом, алчным Вавилоном, Исчадием зла, Гнездом предательства, Фонтаном печали" и многими иными поносными словами333 . Монах Монмажурский назвал ее "Подстилкой любви".

LXIII. Об АНСЕЛЬМЕ де МОСТЬЕРЕ334

Ансельм де Мостьер был сын Иоахима, богатого авиньонского горожанина. Нескольких других детей, коих тот имел от провансальской дворянки, сей Ансельм превосходил во всех добродетелях, был славный пиит на всех наречиях, а такожде на нашем родном провансальском, и сочинял токмо стихами. Изучив математические науки, он сделался одним из совершеннейших и превосходнейших людей в мире, благодаря своим познаниям и доброму расположению к нему короля Роберта Сицилийского и графа Провансского, у коего он был на службе, а оный любил его и жаловал, оказуя ему великие милости, и не отпускал его от себя, когда не бывал занят войнами и неурядицами в своем королевстве Неаполитанском.

Он [Ансельм] предрек ему преждевременную кончину его единственного сына Карла, который был герцогом Калабрийским и Флорентийским, и злосчастный конец Иоанны, его внучки, дочери сего Карла, оскудение Неаполитанского королевства, графства Провансского и города Авиньона из-за войн и мятежей, кои там размножились335 , и показал ему все сие воочию на грозных созвездиях по правилам астрологии, ибо сей пиит почитался докою по части древних предсказаний.

Король Роберт пожаловал ему должность подесты336 в Авиньоне, куда он и удалился по смерти вышепомянутого Роберта. Женился он на провансальской дворянке и имел от нее прекрасных детей – сына с не меньшими познаниями, нежели отец, и дочь совершеннейшей красоты.

Скончался он в Авиньоне около того времени, когда вышереченная Иоанна Первая, королева Неаполитанская, дочь Карла, сына короля Роберта, графиня Провансская продала город Авиньон папе Клементу VI, что произошло в лето 1348-е337 .

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария повествуют о жизни сего Ансельма в сущности то же, что сказано выше, а первый присовокупляет, что у него был роковой перстень, сработанный с великим умением и обладавший неким удивительным свойством, который он оставил своей дочери.

LXIV. О БЕРТРАНЕ де ПЕЗАРСЕ338

Бертран де Пезарс был пезарсский дворянин (иные писали Пезенатский), человек знатный и милостивый, добрый провансальский пиит, который пел и сочинял на нашем родном провансальском наречии. Он содержал открытую школу, где обучал сочинению стихов на провансальском языке, как он сие показует в одной из своих песен339 .

Был он влюблен в одну провансальскую девицу из дома Орезонов, которая отменно пела, научил ее сочинять стихи, а потом и женился на ней. По некотором времени они отправились по дворам князей и вельмож, воспевая им хвалы в песнях своего сочинения. У обоих у них был столь прекрасный и быстрый ум, что при входе во дворец или замок, быв спрошены, какого они племени и роду, они тут же сочиняли отменными стихами в честь владельца хвалебный кант с музыкою, поминая высокие подвиги и деяния его предков, по каковой причине их [обоих] весьма почитали и хвалили, как за сладостность их музыки, так и за прекрасные выдумки. А еще нравилось в них и то, что оба были красивы, молоды, изящны, да к тому же чисто одеты, согласно обычаю того времени.

Находились они однажды при дворе Иоанны Неаполитанской, графини Провансской, и Людовика Тарантского, ее второго мужа, в то время, когда те удалились в Авиньон к папе Клементу VI, опасаясь прихода Людовика, короля Венгерского, который вторгся с могучей ратью в Италию, дабы отомстить за злосчастную смерть своего брата Андрея, первого мужа Иоанны340 .

Сии два пиита, зная толки про оную трагедию и о новом браке Иоанны с вышереченным Людовиком Тарантским, сочинили нечто весьма занимательное, спев в их присутствии похоронную песнь о достоинствах и добродетелях вышепомянутого Андрея и прекрасную эпиталаму341 об их новом браке, а король с королевою наградили их щедрыми дарами. Королева велела дать даме-пиите одну из своих роб малинового бархату, а король пииту – один из своих шелковых плащей. А было то около 1348 года.

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария говорят, что их [пиитов] остерегали ото всякого упоминания в стихах про смерть Андрея. Монах же Монмажурский в своей песне корит де Пезарса с женой, говоря, что их отколотили в награду за их грубые и противные песни.

LXV. О ЛАУРЕТТЕ И ФАНЕТТЕ342

Лауретта, родом из знатной семьи де Садов, авиньонская дворянка, столь прославленная Франсуа Петраркою, пиитом тосканским, и некоторыми пиитами провансальскими, процветала в Авиньоне около 1341 года, коей память они достойно увековечили, ибо имя сей дамы Лауретты было столь отменно воспето Петраркою, что она и по сию пору кажется живой, и много доброго поведано о ней благодаря любопытству и прилежанию Фанетты де Гантельм, ее тетки, романенской дамы, которая находилась в то время в Авиньоне и была также дама благородная и вельможная. Обе сии дамы были скромны в речах, благоразумны в поступках, обходительны в беседе, блистали в совершенстве всяческими достоинствами, добронравием и изящной наружностью и были так воспитаны, что каждый вожделел их любви. Обе проворно сочиняли всевозможного рода провансальские стихи, как о том написал Монах Златоостровский, и творения их являют полное свидетельство их учености. И точно так же, как некогда Эстефанетта, графиня Провансская, Адалазия, виконтесса Авиньонская и прочие блистательные дамы в Провансе были чтимы за их ученость, так чтили в Провансе и сих двух дам, слава о коих распространилась по всей стране, где только и толковали, что об учености их. И вправду как говорит Монах, Фанетта или Эстефанетта, быв превосходной стихослагательницей, обладала такой неистовостью и божественным вдохновением, что сия неистовость почиталась за истинный дар Божий. Обе они знались с Жанною де Бо, Югеттою де Форкалькиер де Трек, Бриандою д’Агут, графинею де ла Луна, Мабиллою де Вилленеф, дамою из Венса, Беатрисою д’Агут, дамою из Со, Изоардою де Рокфейль, дамою из Анфойса, Анною, виконтессою де Тельярд, Бланкою де Флассан, по прозванию Бланкафлор, Дульсией де Моствер, дамою из Клумана, Антонеттою де Каденет, дамою из Ланбека, Магдалиною де Саллон, дамою из тех же мест, Риксендою де Пюиверт, дамою из Транса и многими иными блистательными и великодушными дамами провансальскими, кои процветали о ту пору в Авиньоне, когда там пребывал римский двор.

Предаваясь изучению словесности, они держали открытый Суд Любви и решали на нем вопросы любви, которые им ставились и присылались, благодаря чему, а такожде благодаря своим прекрасным и достославным сочинениям известны стали повсеместно вплоть до Франции, Италии и Гишпании, а Бертран д’Аламанон, Бертран де Борн, Бертран де Пюжет, Ростан д’Антрекасто, Бертран Ферауд, Оливьер де Лорг, де Доне д’Истр, Пейре де Сольерс, Гильом де Лоррис, Иснар де Демандельц, Бертран де Кастильон и целая бесконечная вереница других провансальских пиитов сочинила толстые томы песен и прекрасные занимательные романы на провансальском языке в их честь и славу. Гильем и Пьер Бальбы, Лоис де Ласкарас, граф Винтимиллийский, Тендейский и Бригский, особы почтенные, прибыв в ту пору в Авиньон, дабы посетить папу Иннокентия VI, услышали определения и суждения сих дам в Суде Любви, восхитились и изумились их красоте и вежеству и были охвачены к ним любовью. Но малое время спустя они скончались в Авиньоне в пору великого поветрия, которое длилось три года и которое иные называли смертоносным бичом Божиим за то лихоимство, разбой, симонию и анафемы, которые там царили. А было сие около 1348 года343 .

Монах Монмажурский говорит, что все сии дамы были друтами римских придворных. А слово друта на древнем провансальском языке означает потаскуху.

LXVI. О БЕРНАРДЕ РАСКАСЕ344

Бернард де Раскас, дворянин из Лиможа, по словам некоторых, родич и приверженец лиможских пап Клемента VI и Иннокентия VI345 , был муж степенный и почитаемый добрым пиитой на простонародном провансальском языке. В молодости он был влюблен в Констанцию дез Астраудз, знатную авиньонскую даму, в честь которой сочинил несколько песен, [а она] вскоре после того скончалась, по каковой причине он не связывался более с любовью и видя, что в мире все бренно и подвержено одному концу, сочинил сии прекрасные стихи, которые мне захотелось поместить здесь.

Войдя в годы, он предался изучению права и стал великим законоведом. Епископ марсельский Адесмар поставил его судьею надо своими землями и поместьями, прослыша, что он человек почтенный, верный и справедливый. Несколько лет спустя он удалился в Авиньон и предался богословию, приводя каждого в восхищение своими познаниями, вошел в доверие к вышереченным папам Клементу и Иннокентию и явил в своих сочинениях столь возвышенное разумение, что нельзя было ими не упиваться. И хотя Авиньон был в то время прекрасным и победоносным городом по причине пребывания в нем первосвященников, все равно молва и толки о сей славной персоне влекли туда людей ученых, которые предпочитали слышать его, нежели похвальбу оного папского двора. Достигши старости и ненавидя брак, жил он неизменно жизнью безбрачной и целомудренной. Все золото и серебро, которое он получал от сих пап за свои труды, как правоведческие, такожде и богословские, он извел на возведение недужницы, которую построил в Авиньоне для бедных Христа нашего ради, дав оной имя Его и щедро одаряя ее.

Монах Златоостровский говорит, что Б. Раскас346 был земляк вышепомянутого Клемента, во времена которого он процветал, и что благодаря его благоволению и посредству вошел в славу, и что оный хвалил его сочинения, а такожде и вышереченный Иннокентий.

Скончался он в Авиньоне в лето 1353.

Монах Монмажурский запамятовал про сего пиита, ибо не говорит о нем ни слова.

LXVII. ОБ АРНАУТЕ де КУТИНЬЯКЕ347

Арнаут де Кутиньяк был бедный провансальский дворянин. Долгое время он предавался провансальской поэзии, по каковой причине получил доступ к общению с вельможами сего края и начал входить к ним в доверие, занимая их с великой любовью умными беседами, ибо у него был такой дар провидения, что те ничего не делали и не предпринимали, не выслушав его. Всякое начинание его кончалось удачею, так что Людовик и Иоанна, короли Неаполитанские и Сицилийские и графы Провансские348 , поручали ему купно с Юком Флотом, викарием графства Винтимилль, усмирять непокорных тандьенов, которые в ту пору взбунтовались349 , дабы принудить их к почтению, и он столь в том преуспел, что привел их к повиновению, отчего и пошла о нем слава. В награду за то вышепомянутые король и королева пожаловали его поместьем в Кутиньяке, а Монах Златоостровский упоминает о нем, говоря, что тот писал учено и торжественно на нашем провансальском наречии (он разумеет стихи) и был влюблен в одну даму из дома Агутов, дочь сира Эстравена, по имени Иснарда350 , в честь которой он сочинил много добрых песен и, не услыша от нее ни единого слова, пошел странствовать по свету, как он то показует в своих творениях: он никогда не сидел без дела, дабы забыть свою даму, каковая довольствовалась, как ему мнилось, его мучениями.

Быв в Леванте351 , он встретился с ученым иудеем, магом и великим звездочетом, который предсказал ему, что за свое разумение он достигнет благости и смирения и что от него произойдут знаменитые потомки, жития и деяния коих возблещут на весь Прованс.

От Святого Цезария называет сего Арнаута Гильемом и [говорит], что он был на службе у вышепомянутой королевы Иоанны и скончался на войне, которая была между тандьенами и вентимилльцами, что было в лето 1354. А опричь того говорит, что во время странствия по Леванту он сочинил трактат "Любовные страдания", обращенный к Иснарде. Монах Монмажурский никак не упоминает о сем пиите.

LXVIII. О МОНАХЕ МОНМАЖУРСКОМ, БИЧЕ ПИИТОВ352

Монах Монмажурский был иноком Монмажурской обители под Арлем, однако, вопреки воле родителей и духовного отца, в тот же год, когда вступил, удалился из монастыря и примкнул к окружению вельмож, как лангедокских, такожде и провансских, коими был почитаем и жалуем, а особливо теми, кто услаждается поэзией, ибо пиит он был весьма изрядный даже и в злословии и в сочинении сатир. Войдя в возраст и в доверие, он набрался дерзости, а вернее говоря, подлости писать противу провансальских пиитов, как противу тех, кто сочинял за много лет до него, такожде и противу современников, коих в грош не ставил, и дабы не быть зачисленным в злословцы, зная, что злословит он ложно353 , сочинил песню, в которой воздал каждому из пиитов, как хотел, а в последней строфе оной говорит противу себя самого, что он лжеинок, который оставил службу Господню чревоугодия и любострастия ради, и что в жизни своей никогда не пел ничего достойного354 .

Сие написал Монах Златоостровский, а от Святого Цезария говорит, что в некоторых своих песнях он употреблял отменные сравнения и фигуры, и оба сходятся на том, что был он пиит истинный, и что в песнях своих он всегда давал понять, что злословит он и насмехается над истинными пиитами притворно, а превозносит тех, каковые величают себя пиитами, будучи невеждами. Говорят они еще, что он сочинил жизнеописания нескольких деспотов, которые правили в его время в Провансе, каковое сочинение стоило ему жизни; не то чтобы его видел свет, но они читали какие-то списки.

Ни тот, ни другой не упоминают, какого он был рода, но говорят, что они не хотели бы жить в его время, дабы не попасть в его сатирическую песню; прозвали его бичом пиитов и говорят, что он наследовал бессмертную хвалу за то, что пресек злоупотребления дерзости и наглости некоторых пиитов, коих обозвал стихоплетами.

Скончался он в лето 1355-е.

Я видел в одном из отрывков у Святого Цезария упоминание, что сей Монах Монмажурский составил описание древних надгробий на кладбище Святого Гонория Арльского и отметил из них надгробия королей Арльских, а такожде наизнатнейших лиц, изваянные из каррарского мрамора, столь хвалимые и одобренные истинными и древними сочинителями и ваятелями.

Дом Гиларий355 в своих отрывках говорит, что после смерти сего Монаха инок сего же монастыря Рафаэль, добрый провансальский пиит, донес ему о том, что все ученые господа того времени прочли хорошие стихи на его могиле, и среди прочих арльский пиит по имени Раймон Ромье сочинил по-провансальски похоронную песнь, в которой говорится, что пока в Кро будут пасти овец и будут зелеными пустоши, горластые быки будут горды и дики, а Рона будет омывать стены города, будут вспоминать сего Монаха, ибо скорее бы тамариск произвел нежный и усладительный мед, нежели его имя погибло бы в забвении356 .

LXIX. О ТРАУДЕТЕ де ФЛАССАНСЕ357

Траудет де Флассанс был владелец поместья Флассанс, сочинявший ученым образом на нашем провансальском языке. Благодаря своим пиитическим победам вступил в общение с наизнатнейшими дворянами сего края и настолько преуспел в сей роли, что, заработав много денег на своей поэзии (ибо писал он торжественно и учено), купил себе землю в поместье Флассанс у одного из тамошних дворян по имени Фолькет де Понтюес, молодого дворянина, находившего редкостное наслаждение в поэзии, коему, [напротив], из своих сочинений удалось продать лишь трактатик, озаглавленный "Наставления как уберечься от любовной тяги", – договор [согласно тому, что написал Монах Златоостровский], куда более выгодный продавцу, нежели покупщику, поелику оное сочинение было бы продавцу бесценным сокровищем, если бы он умел ему следовать, но он был обманут одной провансальской девицей, как и оный Траудет, ибо влюбился в дворянскую дочь из дома де Рожеров, сестру виконта Раймона де Тюренна358 , которая его обманула, а посему от вышепомянутого сочинения не было проку ни тому, ни другому.

Сей пиит считал себя более за доблестного рыцаря, нежели за пиита, ибо в свое время присоединился к провансальским рыцарям, коих было немалое число, и они изгнали из страны известных злодеев и невыносимых тиранов, которые учиняли бесконечные беды и всячески угнетали народ359 . И в то же самое время, то есть в лето 1355-е, сему пииту было, как достаточно искусному в красноречии, поручено королем Людовиком и Иоанной, королевой Неаполитанской и графиней Провансской360 , произнесть предостережение на латыни в присутствии Карла IV, Римского императора и сына короля Богемии361 , когда тот проходил со всей своей ратью через Прованс, по поводу того, что он, вопреки разуму и долгу, заставил прелатов и дворян в Провансе приносить ему оммаж362 , подобающий графам Провансским, Форкалькиерским и Пюимонтским, противу воли и помыслов этих государей, поелику у них были во все времена на вышепомянутое графство Провансское права, пожалованные троном363 . За каковое предостережение он был весьма почтен, восхвален и получил весьма щедрую награду. А вскоре в ту же самую пору и скончался.

LXX. О ГИЛЬЕНЕ БУАЙЕРЕ364

Гильен Буайер был уроженцем знатного и славного града Ниццы, в древности именовавшегося Мыс Провансальский, как о том написал нам Монах Златоостровский, говоря, что тот был сведущ в математической науке. Он был влюблен в ницейскую даму из дома де Берр, в честь которой сочинил несколько песен на провансальском языке и которая весьма доверяла его познаниям в физиогномике, равно как и хиромантии365 , в каковых науках он был славен и опытен.

В молодости он состоял на службе у Карла II, а после смерти вышереченного Карла продолжал службу у его сына Роберта, короля Неаполитанского и графа Провансского366 , который, испытав знания сего пииты, назначил его на должность подесты367 в вышепомянутом граде Ницце, коей граждане почитали за счастье иметь на ней Буайера превосходной его учености ради и того, что он столь хорошо исполнял свою должность, каковая, хотя она противоречила смыслу привилегий и вольностей города, тем не менее всякий год продлевалась.

Пииты, которые пришли после него, подражали ему в своих выдумках, а так-же заимствовали у него целые стихи.

Он сочинил несколько стихотворений на провансальском языке, которые посвятил вышереченному королю Роберту и его сыну Карлу, герцогу Калабрийскому, а одно из них обратил к Марии Французской, супруге вышеназванного Карла, герцога Калабрийского, в каковом говорится:

Монах Златоостровский говорит, что сию песню сочинил Арнаут Даниэль368 . Но нет провансальского пиита, который бы столь умело и легко воспевал хвалу любви, нежели сей Буайер.

Монах от Святого Цезария написал, что вышеупомянутый король Роберт поручил ему управиться с вентимилльцами369 , а как то было дело досадное и скверное и как оно не подлежало его ведению, некий провансальский пиит, его большой друг, втолковал ему избавиться от сего поручения и продолжать писать о любви и своем государе, что он и сделал; говорит он также, что есть еще несколько сочинений под его же именем и заглавием, но, по его разумению, сие не есть его красноречие, а что некий рифмоплет, который, чтобы наделать шуму и прославиться, приписал их вышепомянутому Буайеру.

Он написал прекрасное и редкостное сочинение о распознавании металлов и об источнике водометов в Вальклюзе и его восхитительных половодьях, об источниках Сорги, Мустьера, о тринадцати Вальских ключах, о водометах Кастеллана, Туртура и прочих, соленых и сернистых, и о пользе вод в Эксе и Дине и о прочих, что всяк их пьющий через их тайные свойства обретает здоровье, быв недужен, и об иных, в коих дерево, быв положено, окаменевает и делается белым, как алебастр.

Он написал о диковинах, произрастающих на высоких горах в Провансе, и прочих удивительных вещах, кои производит сия земля, как киноварное семя, из которого делают пурпур, о манне, о некоем грибе, об акулинке370 и об иных диковинах, каковые [труды] он посвятил королю Роберту.

Он еще не был знаком с королевой Иоанной, которая тогда царствовала в Неаполе, ибо был весьма стар и скончался в лето 1355-е.

LXXI. О Л. де ЛАСКАРСЕ371

Л. де Ласкарис или де Ласкарс происходил из древнего и знатного рода де Ласкарисов, владевших графствами Винтимилль, Тенд и Ла Бриг, и был человек именитый и весьма почитаемый, ибо сии края, как пишет Монах Златоостровский, прославились им как превосходнейшим и весьма знаменитым пиитом. Разум его был столь удачен в поэзии провансальской, а равно и на иных народных наречиях, что никто не мог подражать ему ни в сладости, ниже в изобретательности. Прияв в молодости обет священства, он волею Амура был пленен одною из своих соседок, дворянкою и сестрой великого Иснарда де Гландевеса и, женясь на ней, прижил с нею красивых детей.

В то время королева Неаполитанская и графиня Провансская Иоанна держала в Провансе могучую рать, дабы изгнать бретонцев и англичан, которые продвинулись в глубь ее владений372 . Он вступил в сию рать, ибо был человек доблестный в воинском деле. По окончании войны из-за зависти и бесталанности некоторых своих недоброжелателей был принужден папою уйти в монастырь, где когда-то принял обеты. Он говорил, что предпочел бы умереть, нежели служить там папе. И видя непрекращающиеся противу него происки, отправился искать королеву Иоанну, каковую нашел в Неаполе с ее прекрасным и роскошным двором. Она же, выслушав его и быв уверена в услугах, кои были оказаны ее Величеству сим пиитом, и видя, что он красивый дворянин и человек резвого ума, и поразмыслив, что он может служить ей как в ее королевстве Неаполитанском, такожде и в ее графстве Провансском, послала грамотку папе Урбану V, который пребывал в Авиньоне, и молила его святейшество об оказании ей милости дать пииту отсрочку в течение двадцати пяти лет, после чего он возвратится в свой монастырь, каковое соизволение было утверждено папой Григорием XI, преемником вышепомянутого Урбана. Но еще до окончания срока он преставился около 1376 г. Монахи Златоостровский и от Святого Цезария пространно о том написали. Он сочинил трактат "О горестях сего мира" и иной, "О нищете".

LXXII. О Б. де ПАРАСОЛЬЗЕ373

Б. де Парасольз, систеронец, трагический пиит, был сыном лекаря, который находился на жаловании у королевы Иоанны, графини Провансской. Сей пиит был человек изобретательного ума и превосходной учености и сочинял на провансальском языке как стихами, такожде и прозою.

Монах Златоостровский говорит, что он читал из этого пиита какие-то отрывки, написанные провансальскими стихами в честь Марии, которая была замужем за Людовиком I, королем Неаполитанским, Сицилийским и графом Провансским, сыном Иоанна I, короля Французского374 .

Он сочинил пять прекрасных трагедий о деяниях покойной Иоанны, такожде королевы Неаполитанской, Сицилийской и графини Провансской, и отправил их папе Клементу VII, который пребывал в ту пору в Авиньоне375 , что было в лето 1383-е. Первая из оных именовалась Андриасса, вторая – Таранта, третья – Мальорквина, четвертая – Алламанда, намекая тем самым на четырех ее мужей, ибо первого звали Андрей, и был он братом короля Венгерского, второй был Людовик, князь Тарантский, третий – Яков, наследник Мальоркский, и четвертый Оттон Брауншвейгский, немецкий принц, коих она порешила злосчастным образом376 . А последняя трагедия, пятая, называлась Иоаннелла или Иоаннада по ее имени. В ней сей пиит не забыл ничего с той поры, как оной королеве было лет шесть-семь, и до конца дней ее, когда она умерла такой же злосчастною смертию, какой уморила своего первого мужа, вышереченного Андрея. Дар из сих пяти трагедий, которые стоили всех сокровищ мира, был поднесен пиитом вышепомянутому Клементу втайне. В награду за них тот дал ему каноникат в Систеронской церкви купно с доходами в Парасользе, куда он удалился, а по малом времени скончался, быв отравлен. От Святого Цезария говорит, что он был лиможец, который последовал за папским двором, когда папа пребывал в Авиньоне, и что он сочинил книгу в честь сих нижепоименованных знатных дам и нескольких достойных мужей: Фанетты де Бо, которая была замужем за Беренгиером де Понтевесом, владельцем Ламбеска; Жанны де Кикеран, которая была замужем за одним из де Бо; Лауретты де Сад из Авиньона, ради которой Франсуа Петрарка, тосканский пиит, сочинил столь прекрасные стихи; Бланки де Флассанс, прозванной Бланкафлор; Беатрисы де Раймбаут377 .

Хвалил он такожде гораздо некоего превосходного провансальского живописца, разом изографа и ваятеля, по имени Сольер378 и, окроме того, великого философа и искушенного в свободных искусствах, каковой среди прочих творений написал по повелению королевы Иоанны икону, которая была помещена в церкви Святого Людовика в Марселе, и еще две других, из коих одна у Св. Виктора в Марселе, а другая в Монмажуре, в Арле; а такожде несколько статуй и мраморных исполинов, которых он сделал в Авиньоне. И еще хвалит он другого превосходного живописца, а также провансальского философа по имени Цезарь.

LXXIII. О РИЧАРТЕ де БАРБЕЗЬЕ379

Ричарт де Барбезье был владетель поместья Барбезье, красавец, славящийся своей добротой, храбростью и великодушием. Он умел красно говорить, был весьма искушен во священном писании и в народной поэзии провансальской, коей предавался в юности. Был он превосходный математик, который оставил по себе вечную память среди тех, кто был после него; был он влюблен в провансальскую дворянку по имени Клера де Берр, дочь некоего дворянина, помещика в Энтравенесе, которая прекрасна была до совершенства и в честь которой он написал несколько песен на провансальском языке, называя ее в последнем двустишии Душа моя и плоть. Но по некоторому злополучному обстоятельству она постриглась во монахини в монастырь Святой Целии под Бриньолем и по малом времени скончалась. А Ричарт влюбился в девицу из дома Понтевесов, не менее сладостную своей красотой, нежели госпожа де Берр, и в ее честь он пел весьма красивые песни, в одной из коих из последних букв четырех первых стихов уразумевается ее имя, как сие сказано ниже:

Из сего явствует, что он не был ею так увлечен, как покойницей, ибо в другой своей песне, говоря противу Амура, пишет, что хотел бы паки стать страстно влюбленным в эту, как был влюблен в другую, и что он зрит прекрасные очи одной в глазах другой. И во всяком случае он говорит, что в конце концов он был все же ею увлечен и побежден, такожде, как признается в другой песне, что ясные очи сей дамы пленили его не менее, нежели те, что угасли.

Петрарка перенял многое у этого пиита в своих сочинениях.

Он написал трактат, озаглавленный "О воздаяниях Амура".

Монахи Златоостровский и от Святого Цезария, пишучи похвалы обеим дамам, а равно и собрав творения сего пиита, говорят, что добродетели и лепота госпожи де Берр были превыше всяких похвал, кои можно было высказать о госпоже де Понтевес.

Скончался он около 1383 года, когда граф Савойский привел ницейцев к присяге ему на верность380 , в то время как Шарль Дюрас, прозванный Миротворцем, вторгся в Неаполитанское королевство и вел войну в Провансе против Людовика I, короля Неаполитанского и графа Провансского381 .

LXXIV. О ПЕЙРЕ де БОНИФАЦИИСЕ382

Пейре де Бонифациис был провансский дворянин, происходивший из знатного и древнего рода Бонифациев. В ранней юности с великим трудом познал грамоту, потом предался поэзии и стихам на провансальском наречии.

Он оставил на сем языке несколько песен, которые сочинил в честь некоей дамы из дома Андреа де Монпелье, которую он всячески пытался склонить столько же своими рифмами, сколько и колдовскими заклинаниями. Сам он сетует в одной из песен, что он не требует ничего, кроме права, и зело желает, чтобы вера его стала ведомой всем:

Видя, что он ничего не достигнет, он предался изготовлению золота и в поисках своих нашел камень, обладающий свойством превращать крушец в золото383 . Он был очень любопытен узнать свойства самоцветов и восточного жемчуга и сочинил о сем песню, в которой описал свойство оных, поместив алмаз первым и сказав, что он имеет силу делать человека непобедимым, что агат индийский или критский делает человека красноречивым, благоразумным, любезным, приятным, что аметист противится опьянению, что сердолик утишает гнев и препирательство пред лицом судьи, что от иакинфа клонит спать, что жемчуг увеселяет сердце, что камея с резным изображением исцеляет от водянки, что лазурит, будучи повешен на шею малых детей, делает их смелыми, оникс аравийский и индийский также утишает гнев, что рубин, будучи повешен на шею, прогоняет сновидения, а если человек захочет испытать свойства сапфира на своем опыте, надобно, чтобы он блюл целомудрие, и что сардоникс обладает подобным же свойством, что изумруд укрепляет память и веселит человека, что топаз удерживает от гнева и сладострастия, что бирюза хранит человека от падения, что гелиотроп делает человека невидимым, что аквамарин избавляет от опасности, что коралл оберегает от молнии, горный хрусталь не сгорает в огне, что от берилла влюбляются, что хрусталь утишает жажду при лихорадке, что магнит притягивает железо, что гранат дает удовлетворение и радость384 .

Монах Златоостровский говорит, что королева Иоанна держала у себя в Провансе сего пиита на жалованьи в офицерском чине, а Монах от Святого Цезария говорит, что он был чисто и хорошо одет и что тратил по утрам на румяненье и охорашиванье больше времени, нежели известная куртизанка, имени коей он не называет, которая последовала за папским двором в Авиньон.

Скончался он в лето 1383-е, когда вышереченная королева Иоанна I была удавлена.

LXXV. О МОНАХЕ ЗЛАТООСТРОВСКОМ, ОДНОМ ИЗ ПРЕДЛАГАТЕЛЕЙ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ385

Монах Златоостровский, то есть с Золотых Островов, кои в древности назывались Стекадами или Иерскими островами386 , происходил из древнего и знатного рода Сибо генуэзских. С детских лет он решил последовать жизни иноческой и монастырской и дабы продолжить обучение, по благомыслию своему, пришел в монастырь Св. Гонория на острове Лерен, на Сианьейском взморье, где, признанный как по благородной своей крови, такожде и по доброй славе своей, кою обрел еще в юности, был не токмо прият в обитель, но и много умоляем войти в число иноков сего монастыря, и где, продолжая обучение, стал искушен в поэзии, риторике, богословии и других свободных искусствах387 , за что его и просила братия взять на себя заботу о монастырском книгохранилище, которое слыло за наипрекраснейшее во всей Европе, зане его жаловали и одаряли графы Провансские, короли Неаполитанские и Сицилийские и другие высокопоставленные особы, любители наук и самых прекрасных, редкостных и восхитительных сочинений на всех языках, какие токмо возможно было пожелать, каковых число уменьшилось и были они в беспорядке по причине войн, коим подвергался вышеупомянутый монастырь, которые были в ходу в старину в Провансе между князьями де Бо, Шарлем Дюрасом и Раймоном де Тюренном, притязавшими на право владения графством Провансским, и между графами – истинными владетелями оного388 .

Монах же, приняв вышепомянутую должность в книгохранилище, по доброму разумению и чаянию в ежедневных трудах пребывая, за краткий срок привел книгохранилище в порядок, с великим трудом располагая книги по отраслям наук.

Поскольку же, согласно списку оных, который составил по поручению короля Арагонского Ильдефонса II и графа Провансского некий ученый инок сего монастыря именем Эрментер389 , происходивший из знатного провансальского роду, некоторые хорошие книги исчезли, а на их место поставлены сочинения малоценные и малопоучительные, сей Монах, проводя досуг над описью и в разглядывании книг, нашел одну, в коей были записаны все знатные и именитые семьи Прованса, Арагона, Италии и Франции, и были указаны все их бракосочетания купно с гербами и вместе со всеми стихотворными сочинениями провансальских пиитов, по повелению вышереченного короля Арагонского собранными вышепоименованным Эрментером, который самолично переписал их красивыми буквами и послал список Людовику II, отцу Рене, короля Сицилийского и графа Провансского390 , а некие местные дворяне велели размножить оный список, зане в нем были сочинения редкостные и увеселительные, а некоторые из сих дворян, те, что были любителями провансальской поэзии, велели их переписать на пергаменте красивыми буквами и изукрасить золотом и лазурью, другие же на бумаге; жизнеописания сих пиитов были написаны красными буквами, а стихи их черными, на провансальском языке, сочиненные в разном роде и различными размерами. Сие гораздо затруднило ему разумение провансальского языка, поскольку, говорит он, их стихотворения состояли из разных фраз: одни были написаны на чистом провансальском языке, а другие, не столь хорошо сочиненные, были испанские, итальянские, гасконские или французские, так что в стихотворениях были перемешаны слова этих диалектов, что делало их столь темными и трудными, что еле можно было уразуметь смысл391 .

Наконец он восстановил их полностью, и ему так повезло, что он был первый, кто извлек на свет Божий сих превосходных пиитов, пребывавших столь долгое время в забвении.

Что же до жизни сего монаха, то он был инок добрый, необычайный и сведущий во всех науках и языках, божественно писал буквами любого рода, а что до украшательства книжного, то был [в нем] превосходен и восхитителен. Он соблюдал сие долгое время, весною и осенью в сопровождении одного из своих друзей иноков, любителя добродетели, удаляясь в свое уединение на Иерские острова (где вышепомянутый монастырь долгое время имел свою церковку), что и было причиной прозвания его Златоостровским, дабы внимать сладостному и приятному журчанию ручейков и водометов, пению птиц, созерцая разнообразие их оперения, и голосам зверьков, совершенно отличных от здешних, и естественно передразнивая их. Он сочинил о сем прекрасное повествование, которое нашли по смерти его среди книг и в коем он описал прекрасные места, все морское побережье помянутых Иерских островов, тамошние веси, все породы трав и самые восхитительные растения, цветы и плоды от оных, деревья, которые там от природы произрастают, зверей и прочих животных всевозможных пород, виды на горы, луга и все сии прелестные поля, омываемые красивыми и светлыми ручьями, морских рыб, корабли, проплывающие с раздутыми ветрилами, и все сие было изображено так живо, как если бы виделось въяве.

Дабы показать превосходство своего ума, он сочинил повесть о победах королей Арагонских, графов Провансских, написав ее своею рукой купно с часословом Богородицы и изукрасив редчайше золотом, лазурью и прочими прекрасными красками. Он преподнес его в дар Иоланте Арагонской, матери короля Рене392 , которая весьма ценила его и выказала ему, что сочла их весьма приятственными, ибо украшательные сии изображения соответствовали написанному буквами.

И сие было причиною и началом того, что Людовик II, король Неаполитанский и граф Провансский, и вышереченная королева Иоланта всегда держали при своих особах сего монаха, столь мудрого, прекрасного и благоразумного.

Все сие и многое другое находится в отрывках Дома Гилария де Мартена393 , из знатного провансальского рода, одного из иноков монастыря Святого Виктора в Марселе. Он написал также, что Монах был человеком праведной жизни, примерного поведения и пребывал в постоянных размышлениях, что он написал книгу, в коей предрек, что из дома Сибо произойдут великие и знаменитые люди, которые будут управлять и возглавлять католическую церковь и будут состоять при королях, принцах и вельможах394 . Он говорит также, что прежде, нежели быть принятым в означенный монастырь, он принес с собою несколько сочинений в провансальских стихах, толкующих о любви, которые он посвящал Элизе де Бо, сеньоре де Бо и графине Авелинской, принадлежащей к одной из древних и знатных семей в Провансе395 .

Скончался он в вышеупомянутом монастыре в лето 1408-е, в каковое королева Иоланта разрешилась от бремени королем Рене.

LXXVI. О СВЯТОМ ЦЕЗАРИИ, СОБИРАТЕЛЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ396

Юк от Святого Цезария был знатного провансского роду, а его предки некогда управляли и руководили женским монастырем Святого Цезария в Арле. Его отец, быв обременен детьми, послал его обучаться словесности. В молодости он влюбился в барышню из дома Серент на Сене, дочь господина Монтелара, в честь которой, быв добрым провансальским пиитом, сочинил несколько песен. Видя, что он любим и жалуем вельможами, влюбился в другую провансальскую даму из рода Кастильон, которую родители выдали за дворянина из дома Виллемус в Провансе. Он настойчиво следовал своей любви, и когда помянутый Виллемус скончался, она вышла замуж за другого провансальского дворянина из дома де Гордес, и ей он пел и читал весьма красивые и ученые песни, но как она была уже дважды замужем за мужьями из столь знатных провансальских домов и боясь, как бы ее не попрекнули чем-нибудь обидным для ее чести, посылала она ему тайно сукна, деньги и коней, дабы от сего избавиться.

Пиит же от любви к сей даме и из страха не понравиться ей отрекся от своей любви и, побыв при дворе Людовика II, короля Неаполитанского и графа Провансского, приял иночество в обители Монмажурской под Арлем в возрасте тридцати лет и жил там во всей святости, кротко претерпевая суровую жизнь монашескую, и написал там много доброго на предмет Св. Писания, сделав список творений наших провансальских пиитов, которые, как говорят, он заимствовал из списков, созданных Монахом Златоостровским и Монахом Монмажурским, бичом пиитов. Сии же списки (как о том написал брат Ростан де Бриньоль, монах из обители св. Виктора в Марселе, который составил и написал провансальскими стихами, а такожде прозою жизнеописания некоторых провансальских пиитов, Марии Магдалины, святой Марфы и некоторых святых мужей и жен) были ошибочные, с великим разночтением и во многих местах порчены, поскольку в списках, взятых из списков монаха Златоостровского, недоставало многих фраз, а некоторые пииты остались без жизнеописания, токмо при своих стихах, еще более ошибочных и порченых397 . Списки же, извлеченные из списков самого пиита Святого Цезария, оказались прекрасными, совершенными и безошибочными, в коих можно было прочесть жизнеописания всех пиитов, и кои были написаны прекрасными алыми литерами, изукрашены золотом и лазурью и которые он отправил Рене, сыну вышереченного Людовика Второго, короля Неаполитанского, во времена которого он жил, а был то первый год царствования вышереченного короля Рене по смерти и кончине Людовика Третьего, брата его и такожде короля Неаполитанского и графа Провансского398 , что произошло в лето 1435-е. Оные жизнеописания вышеупомянутый король Рене повелел переписать искусными литерами и присовокупить некоторые жизнеописания других превосходных провансальских пиитов и героических особ, которые он велел еще прежде собрать и о которых мы еще ничего не знаем.

Некоторые писали, что он, [Юк], составил отдельный сборник песен о любви, кои он направил госпоже Элизе де Бо, графине Авелинской, происходившей из весьма старинного и знатного рода в Провансе, и дал ей понять, что он получил их переписанными от своего товарища, она же приняла сей сборник с благодарностью. Ибо была она принцесса прекрасная и добродетельная, к которой прибегали все провансальские пииты, обращая к ней свои творения. Сей род де Бо кончился в Провансе на оной графине; правда, он сохранился в королевстве Неаполитанском как знаменитый в Капуе род герцогов де Термоли, которые еще и поныне носят прозвание и герб де Бо399 , который состоит из звездного поля о шестнадцати серебряных лучах, и такожде остроконечный герб княжества Оранского.

Конец жизнеописаний провансальских пиитов

ЭПИГРАММА

• 1. Перевод выполнен по изданию: Jehan de Nostredame. Les vies des plus celebres et anciens poetes provencaux qui ont fleuri du temps des comtes de Provence / Ed. С Chabaneau. P., 1913 (издательством Slalkine Reprints в Женеве в 1970 г. перепечатано оригинальное издание 1575 г.). В Примечаниях использован, наряду с другими источниками, комментарий к этому изданию. Римские цифры в примечаниях к жизнеописаниям трубадуров Нострдама, представленным также в оригинальном памятнике, отсылают к соответствующим "биографиям" в первой части книги и примечаниям к ним; отсылки к его собственным текстам сопровождаются пометой "главка" или "раздел". Слова, отсутствующие в оригинале и ради связности текста добавленные издателем либо переводчиком, помещены в квадратные скобки.

  Оговорив в нашей статье (см. Приложения) специфические особенности метода Нострдама, примешивающего к положительным сведениям о трубадурах добрую долю фантастических вымыслов, а иногда и довольствующегося этими последними, мы не считаем необходимым в каждом случае вдаваться в интересующее лишь узких специалистов кропотливое разграничение вымысла от правды, что невероятно утяжелило бы комментарий, доведя его, без существенного тому оправдания, до непомерных размеров. Мы подходили к сочинению Нострдама как к художественному произведению, прелесть которого заключена именно в этом причудливом смешении Dichtung und Wahrheit, придающем ему пикантное своеобразие и оригинальную остроту.

  Римские цифры, отсылающие к разделам первого памятника (Жизнеописания трубадуров), выделены здесь курсивом; римским цифрам, обозначающим главы сочинения Нострдама, предшествуют обычно слова "раздел" или "главка".

• 2. Авторы, собиравшие сочинения и жизнеописания провансальских пиитов. – Большая часть приводимых в списке имен вымышлена Нострдамом. О Монахе Златоостровском и "иноке монастыря святого Петра в Арльском Монмажуре", далее именуемом Монахом Монмажурским, см. в посвященной Нострдаму нашей статье в Приложениях. Этим двум персонажам, так же как и св. Цезарию (LXXVI), Нострдам уделяет отдельные жизнеописания (LXXV и LXVIII), в которых он говорит и о других упоминаемых в списке лицах, якобы участвовавших в создании целой придуманной им "рукописной традиции", – иноках Эрментере, Гиларии и Ростане де Бриньоле.
• 3. ...Ильдефонса второго... и т.д. – Т.е. короля Альфонса II Арагонского. См. ХСІІ.
• 4. Пейре де Сольер – см. нашу статью в Приложениях и примеч. 373.
• 5. Христианнейшей королеве Французской. – В 1564 г. Карл IX и его мать посетили Прованс. Они приняли астролога Мишеля Нострдама и его семью. В память этой встречи "Жизнеописания..." могли быть посвящены Екатерине Медичи. Однако адресатом посвящения могла быть супруга короля Генриха III – урожденная Луиза Водемон, происходившая из Лотарингского дома, родственного Гизам. Бракосочетание состоялось 16 февраля 1575 г., на следующий день после коронации Генриха III (сочинение Нострдама закончено 24 апреля 1575 г.). В переводе Джудичи этого посвящения нет. Есть другое – Альберику Сибо, принцу де Масса, датируемое 24 апреля 1575 г. и следующее непосредственно за предисловием издателя, которого нет во французском издании.
• 6. ...даже у наиученейших людей Италии... – Некоторые материалы, связанные с отношением к трубадурам Данте, Петрарки, Дж.-М. Барбьери, читатель найдет в наших Дополнениях – первом, II, 5, 7 и 8, и втором, I, 2, 3 А и 9; III. Имена других писателей и ученых Нострдам упоминает в Предуведомлении читателю (см. примеч. 17–21).
• 7. ...побуждаемый... братом моим... Мишелем Нострдамом... и т.д. – См. статью в Приложениях; Салон де Кро – город, расположенный между Авиньоном и Марселем.
• 8. ...народным красноречием блистать... – Здесь и далее автор пользуется термином Данте, который тот использовал в названии своего трактата, цитированного в Дополнении втором, III.
• 9. ...нимфы, Феб и Геликон, // Амур с Венерою... – Подобно тому как сонет открывается традиционным обращением к Музам, в конце его автор испрашивает Благоволения античных богов поэтического вдохновения и любви, и даже нимф и Геликона – горы муз, где текут ключи Гиппокрена и Аганиппа, вдохновляющие поэтов.
• 10. ...Монаха Златоостровского и Юка от Святого Цезария... Монаха из Монмажура... и т.д. – См. примеч. 1.

• 11. ...толстую книгу величиной с гомерову Илиаду. – Число только дошедших до нас песен трубадуров составляет около 2500, не считая жизнеописаний трубадуров, эпических поэм, стихотворных и прозаических повестей и романов, энциклопедических трактатов и мн. др.

• 12. …Данта... Петрарки... – См. примеч. 5.

• 13. Чино да Пистойя (ок. 1265-1270, ум. в 1336?) – поэт "сладостного нового стиля", участвовавший, как и Кавальканти, в борьбе партии гвельфов и гибеллинов. Гвидо Кавальканти (ок. 1260-1300) – итальянский поэт, возглавлял школу "сладостного" нового стиля во Флоренции, в которую во времена Данте входили Джанни Альфани, Лапо Джани, Чино да Пистойя, Дино Фрескобальди. См. также Дополнение первое, II, 8.

• 14. ...Бокачия, Бембо... и многих других... тосканских писателей... – Нострдам перечисляет своих предшественников – итальянских и французских писателей, интересовавшихся провансальским языком и поэзией трубадуров. Известнейший гуманист, автор "Декамерона" Дж. Боккаччо (1313-1375) касается трубадуров главным образом в связи со своим комментарием к "Божественной комедии" Данте. Пьетро Бембо (1470-1547) – воспитан в школе грека-гуманиста Ласкариса. Между 1520 и 1542 гг. секретарь папы Льва X, а в конце жизни – кардинал. Основал в Венеции библиотеку св. Марка и считался историографом республики; автор трактата "О подражании" (1512), диалога "Рассуждение в прозе о народном языке" (1525), художественной прозы "Азоланские беседы" (1505). Мария Эквикола (1460-1525) – итальянский писатель, эрудит, создавший теорию происхождения провансальского языка, который рассматривается им как смешение каталонского, французского, провансальского и генуэзского языков. Известен как автор сочинения "О Природе Любви" (1554), в четвертой части которого речь идет о трубадурах, и сочинения по поэтике (1541). Куртизан – прозвище Бальдассара Кастильоне (1478-1529), названного так Нострдамом по наименованию его основного сочинения "Придворный" (1528), своеобразной антитезы "Государю" Макиавелли. Жан де Гутт – французский писатель XVI в., родился в Лионе или Нарбонне. О его жизни ничего не известно. Ему приписывают первый перевод на французский сочинений Ариосто (Лион, 1544), хотя известно, что автором перевода был Жан Мартин, а Жан де Гутт являлся лишь его издателем. Жан де Гутт – автор "Удивительной истории Филандры, прозванной Благородной, принцессы Марселя и Пассероз, дочери короля Неаполитанского" (Лион, 1544), автор перевода трактатов Лукиана (Лион, 1557). Эсперон Эсперен – Спероне Сперони (1500–1588) – итальянский философ, теоретик языка, ученик Бембо. Его "Диалог о языках" (1542) состоит из 10 частей; первая посвящена рассуждению о любви, седьмая – о языках. В последней в качестве собеседников выступают Бембо, Лазар, Куртизан, Ласкарис и др. Шабано полагает, что Нострдам был знаком лишь с переводом этих диалогов, сделанным в 1551 г, Клодом Грюже. Лодовико Дольче (1508-1566) – итальянский писатель, р. в Венеции. Как отмечает Тирабоски, "он был историком, драматургом, ритором, философом, поэтом трагическим и комическим, лириком, издателем, переводчиком, писал во всех жанрах, но ни в одном не преуспел и ни один не усовершенствовал". Ему принадлежат переводы Горация, Вергилия, Цицерона, Гомера, а также исторические сочинения: Жизнь Карла V (1561) и Жизнь Фердинанда V (1566). Апология – т.е. апология Ариосто в его издании "Неистового Роланда" (Венеция, 1535).

• 15. ...а сей язык существовал... и т.д. – Нострдам имеет в виду поэтический язык, почти прекративший свое существование вместе с поэзией трубадуров. О представлениях Нострдама относительно ее хронологических границ, сильно им смещенных и связываемых им с позднейшими историческими судьбами Прованса, о которых он говорит в следующих строках, см., как и о самих этих исторических перипетиях, нашу статью в Приложениях, с. 553 и сл.

• 16. ...Фридрих /... пожаловал Прованс Раймону Беренгиеру... – Весьма неточное изложение исторических событий, о которых см. XI, примеч. 160–162 и XCII, примеч. 3 и 5. Так, Раймон Беренгиер женился не на "Риксенде... королеве Гишпанской", а на Петронилле, дочери короля Рамиро II Арагонского, благодаря чему присоединил к своим владениям Арагон, и т.п. Фридрих I (Барбаросса) – германский король, император Священной Римской империи (1152-1190). Ему посвящена Нострдамом главка II (см.).

• 17. ...на Фридрихов Первого и Второго... и т.д. – См. историческую справку в нашей статье в Приложении; о Ричарде, короле Английском (Львиное Сердце), – см. XI, примеч. 6, а также здесь ниже, гл. XLI; среди графов Пуату был прославленный "первый трубадур" – Гильем, граф Пуату, герцог Аквитанский (I; раздел LIX, посвященный ему Нострдамом, ничего общего с реальным трубадуром не имеет); графиня де Диа – см. LXIX. Из сеньоров де Бо (Баусских) известен как трубадур Гильем Баусский (LXXII), другие сеньоры Баусские – как покровители трубадуров. Нострдам многократно упоминает на страницах своей книги различных представителей этого дома (см. примеч. 29, 163, 318 и др.), заканчивая ее своего рода панегириком ему (ср. примеч. 390 и заключительные строки последней главы). Не раз возвращается он к войнам между соперничающими графами Провансскими и графами Баусскими (Боссанами, см. раздел IV, а также примеч. 187 и 383). Перечисляются также некоторые другие владетельные сеньоры.

• 18. Кардинал Бембо – см. примеч. 13.

• 19. Эсперон Эсперен – см. там же.

• 20. ...глаголы без [правильных] спряжений и причастий... и т.д. – При всей фантастичности этих грамматических рассуждений справедливым остается утверждение о преемственности ранней итальянской поэзии в отношении к провансальской.

• 21. Сеньор Луи Дольче в "Апологии’’, сочиненной им противу поносителей Ариоста... – См. примеч. 13.

• 22. Отношусь до толкований Ландина, Вилютеля, Жезуйльда... – Кристофоро Ландино (1424-149?-1504?) – итальянский гуманист Кваттроченто. Автор комментария к "Божественной Комедии", внесший значительный вклад в дантистику (см. Дополнение первое, II, 5. Б). Ландино родился во Флоренции. В угоду отцу изучал юриспруденцию, но благодаря Козимо Медичи смог заняться изучением философии и литературы. Став членом Академии, основанной этим принцем, получил должность профессора филологии во Флоренции, на каковой находился до 73-х лет. Атмосферу этой новой Платоновской Академии Ландино описал в своих "Камальдунских беседах". Именно он завершал обучение сыновей Пьетро Медичи. В преклонном возрасте был назначен секретарем сеньории своего родного города и за заслуги получил в дар дворец. Ландино многое сделал для возрождения литературы своей родины, и его сочинения и лекции имели большой успех. Он комментировал Овидия (1481), Вергилия (1478), сравнивая их с новыми итальянскими писателями – Боккаччо, Петраркой, Данте. Алессандро Велутелло (1457-1576) – итальянский писатель Чинквеченто. Происходил из патрицианской семьи ди Лукка, жил в Венеции. Последователь Ландино в изучении Данте. Его комментарии к "Божественной Комедии" изданы в Венеции в 1544 г., переизданы в Лионе в 1551 г. Андреа Жезуальдо – второстепенный комментатор Данте, многое заимствовавший у Велутелло, комментатор Петрарки.

• 23. ...два больших тома... и т.д. – Подобные же рукописи, содержащие написанные красными буквами жизнеописания (так как они обычно открывают раздел, посвященный данному трубадуру), Нострдам описывает в двух заключительных (LXXV и LXXVI) главках своего труда.

• 24. Сии пииты назывались трубадурами, сиречь выдумщиками или поэтами... –Об этимологии слова см. в начале статьи в Приложениях, с. 508.

• 25. ...ко главе четвертой "Торжества любви" Петрарки... – См. Дополнение первое, II,8.

• 26. ...скрипцами... жонглерами... музарами... песнь... напев... сула... пасторали... – Слово жонглер никогда не имело того специального значения, какое ему пытается придать Нострдам. Что касается скрипцов, музаров и комиков, то эти названия никогда не встречаются в провансальских текстах. Анахронизмами в перечислении жанров поэзии трубадуров здесь являются только такие наименования (употребляемые Нострдамом и далее), как комедия, сатира и сула; лэ – жанр, употребляемый в северофранцузской поэзии. См. об основных жанрах – песне, или кансоне, сирвенте, "пре" (т.е. тенсоне) соответствующие разделы нашей статьи в Приложениях. О терминологических различиях, связанных с наименованием песни см. III, примеч. 12. Напев, лад, сонет (so, sonet) – равнозначное наименование песни как музыкального произведения; депор (deportz) – небольшое сочинение развлекательного жанра. Сула – ассоциируется с депором и в своем обычном значении содержит нечто от дивертисмента (увеселение, развлечение). Пасторали – т.е. пастурели – см. II, примеч. 4.

• 27. Жан Мэр де Бельж... в своем "Храме Венеры". – Крупный французский поэт (1473-ок. 1525), примыкавший к поэтической школе "великих риториков", один из зачинателей французской поэзии Возрождения. Его прозаическое сочинение "Прославление Галлии и удивительных судеб Трои" (1511-1512) – подробное историческое изыскание. Другие сочинения – "Послание зеленого возлюбленного" (1505) и "Согласие двух языков", куда вошла поэма "Храм Венеры" (1513). ...Пелей и Фетида... – Пелей – мифический царь Фтии в Фессалии, сын Эака. Фетида – морская нимфа, дочь Нерея. Во время их бракосочетания Эрида, греческая богиня раздора, не приглашенная на свадьбу, возбудила между богинями Герой, Афродитой и Афиной спор из-за яблока, предназначенного "прекраснейшей". Судьей в этом споре был избран Парис, чье решение послужило поводом к Троянской войне.

• 28. ...полномочные Суды Любви... и т.д. – Институциональный, так сказать, характер "судов любви", о которых пишет также Андрей Капеллан (см. Дополнение второе, IV, 1 и соответствующую статью в Приложениях), предстает у Нострдама здесь и дальше сильно преувеличенным. Трубадуры нередко апеллировали, в заключение неразрешенного спора, к суду (в условном значении этого слова) какой-либо дамы.

• 29. ...король Английский Ричард... сочинил... песнь... и т.д. – Одна из двух дошедших до нас песен короля Ричарда Львиное Сердце (1157-1199) адресована не Стефанетте или какой-либо другой провансальской даме, но графине, которую Ричард называет "сестрой", вероятно – Марии Шампанской. Мария и Ричард – дети Алиенор Аквитанской. Песня приводится в Приложении первом, I, В. Некоторые исследователи склонны думать, что речь идет об утраченном стихотворении.

• 30. Фридрих, именуемый Первым... и т.д. – См. примеч. 15, 16 и 21, а также гл. II и примеч.

• 31. ...Раймона Тулузского, обвиненного в ереси. – См. LIX, примеч. 9.

• 32. ...уставы в Провансе, относящиеся до законов и обычаев... – Использование провансальского (а не латинского) языка в юридической и деловой письменности юга Франции относится к весьма раннему времени. В "Законах и обычаях Прованса", изданных в 1554 и 1557 гг., почти все уставы написаны на латинском языке, но некоторые ходатайства и ответы – на провансальском.

• 33. ...господина Балтазара де Кастильона в его "Придворном", понеже он отчасти смешался с речениями французскими... и т.д. – О "Балтазаре де Кастильоне" см. примеч. 13. В связи с проблемой диалектизмов и иноязычных заимствований в языке трубадуров см: Мейлах М.Б. Язык трубадуров. Указ. соч., гл. 2.

• 34. не было... дома, чтобы не имел.он списка в виде романа... и т.д. – Несомненное преувеличение автора.

• 35. ...графов Провансских, кои были королями Неаполитанскими, Иерусалимскими и Сицилийскими... – См. нашу статью в Приложениях. Титул короля Иерусалимского принесла в 1218 г. в качестве приданого Фридриху II Гогенштауфену (1220-1250, германский император, король Сицилийский с 1198 г.) его жена Иоланта де Бриенн, отцом которой был Иоанн, или Жан, де Бриенн, муж Марии, дочери Конрада Монферратского, короля Иерусалимского. Вот почему все короли неаполитанские именовались с тех пор также иерусалимскими, поскольку в 1282 г. Сицилийское королевство распалось на Сицилийское, подпавшее под влияние Испании, и Неаполитанское, оставшееся во владении наследников Анжуйской династии, которые оставались также владетелями Прованса и за которыми остается и титул королей Иерусалимских. Ссылкой на этот титул Фридриха II папа Иннокентий Ш стремился подвигнуть императора к крестовому походу. Среди наследников этой династии как король Иерусалимский упоминается, например, Рене I Анжуйский (1409-1480).

• 36. ...Шарля Дюраса, прозванного Миротворцем и вторгшегося в помянутое королевство Неаполитанское и графство Провансское... – Карл III Дураццо (1345-1386), граф Провансский, король Неаполитанский (1382-1386, см. примеч. 36, 327, 330), также носил титул короля Иерусалимского. Миротворцем был прозван его дядя Карл II Дураццо (ум. 1348), примиривший венецианцев с Людовиком Венгерским, что произошло во время похода Людовика в Италию (1340). См. также примеч. 376.

• 37. ...Раймона Рожера, прозванного Туренским... – Людовик I, брат французского короля Карла V, был назначен наследником Иоанной I, королевой Неаполитанской, графиней Провансской, но смерть Карла V (1380) и убийство Иоанны (1381) по приказу Карла Дураццо помешали ему утвердиться на престоле. Борьба Карла Дураццо, захватившего власть в Неаполе, и Людовика I Анжуйского вызвала гражданскую войну в Провансе между сторонниками обеих партий. После смерти Людовика, скончавшегося в Бари 21 сентября 1384 г., Анжуйскую партию (вдову Людовика I Марию Блуа и ее семилетнего сына Людовика II) поддерживали папа Клемент VII, сенешаль Фолькет д’Агут и города Марсель, Арль, Пертез. Раймон Роджьер возглавил лигу под названием Союз Экса, подчинившуюся Карлу Дураццо. Первоначальное соотношение сил было в пользу последнего. Но после смерти Дураццо, убитого в Венгрии 6 февраля 1386 г., и некоторых предпринятых Марией Блуа шагов ориентация нескольких городов изменилась. Во главе оставшихся сторонников – наследников Дураццо – был Раймон Рожер де Бофор, виконт Тюренский, внучатый племянник папы Клемента VII и племянник папы Григория XI. Его семья, родом из Лимузина, получила от королевы Иоанны большие поместья и многочисленные замки в Провансе. Обладанию этими феодами угрожали указы Людовика I и Людовика II, которые отменяли все отчуждения, совершенные после короля Роберта (1309-1343). Если Гийом Рожер де Бофор, человек миролюбивый, вернулся в Париж, то его сын Раймон Рожер, который уже принимал участие в войнах Лиги Экса в 1389 г., вновь берется за оружие. Его отряды, расположившиеся в замках де Бо и Рокмартин, грабили всех проезжающих в Авиньон. По свидетельству источников, жестокость его войск не уступала жестокости сарацинов и венгров, не различавших ни возраста, ни пола. В 1391 г. заключается мир. Людовик II предпринимает поход в Италию против Владислава Дураццо в конце 1392 г., Раймон де Тюрен возобновляет враждебные действия, которые длятся еще 7 лет. Лишь после передачи Марией Блуа зятю Раймона Рожера, маршалу Франции Жану Леменгру, женившемуся на единственной дочери виконта Тюренского, прав на значительное число провансальских владений Раймон Рожер уезжает во Францию.

• 38. ...в моей "Гиштории Прованса"... и т.д. – Нострдам пишет эту фразу в 1575 г., но ни один библиограф или историк не дает ссылки на такое издание. Скорее всего, оно не было осуществлено, хотя Нострдам намеревался опубликовать свои исторические труды. Рукопись имеет вид чистовика, подготовленного к публикации. Должно быть, слово "печатаемой" надо понимать в смысле "переписанной", "подготавливаемой". Известная нам публикация "Истории Прованса" Нострдама осуществлена его племянником Цезарем де Нострдамом, им же она и дополнена.

• 39. ...Раймонд де Сольер, правовед в Эксе... и т.д. – Писатель, ученый, историк, автор "Провансальской хроники", отразившей поистине энциклопедические знания автора. Был близким другом Нострдама, несмотря на то что последний был ревностным католиком, а де Сольер – пылким кальвинистом. Сципион Сибо (1531–1597) – корреспондент Нострдама, принадлежал к знатному итальянскому роду. Его мать – Бьянка Вижери делла Ровере (вероятно, ее имя хотел прославить Нострдам в биографии Пейре де Руерга, гл. LVI). Имел брата, который увлекался ботаникой. Сам Сципион, вероятно, имел случай познакомиться с Нострдамом во время путешествия по югу Франции. Сибо связаны с домом Чибо Маласпина, принца де Масса и Каррары. Ср. примеч. 389. Жан Жюдичи (Джудичи) – юрисконсульт города Массы, автор перевода "Жизнеописаний..." на итальянский язык. Известно, что в феврале 1575 г. Джюдичи жил в Лионе, где тогда же были изданы "Жизнеописания...". Леонард Косме – адвокат парламента Прованса, о котором почти ничего не известно. Очевидно, он принадлежал к числу друзей Нострдама.

• 40. Джауфре Рюдель – (V); См. нашу статью в Приложениях, Родина поэта – Блайа – заменено здесь на Бдиё, чтобы привязать Рюделя к Провансу.

• 41. господин Агут – одному из представителей этого дома посвящено нижеследующее жизнеописание V; ...граф Джоффруа, брат Ричарда, короля Английского... См. XI, примеч. 7.

• 42. Бертран д’Аламанон – см. XXXIX и ниже, раздел LI. Этот эпизод вымышлен; Бертран д’Аламанон не был каноником.

• 43. Саладин – см. XVIII, примеч. 43.

• 44. Печаль и радость тех бесед... – приведены несколько строф подлинной кансоны Джауфре, целиком воспроизведенной при его жизнеописании.
• 45. Перевод А.Г Наймана.
• 46. ...о беседе Жерара и Пейронета друг с другом... сердце. – Речь идет о диалоге (партимене) Гираута де Салиньяка с Пейронетом (Р.-С. 249,2). Нострдам фантазирует, говоря, что трубадуры обратились "к сиятельным дамам, содержавшим Суд Любви в Пьерефе и Сине", ибо они всего лишь ссылаются, согласно традиции, на мнения двух избранных ими дам из этих мест. "Теория" Нострдама о Судах Любви основывается на подобных вымыслах.

• 47. ...пример Андрея Французского... – Авторство (разумеется, вымышленное) вымышленного же трактата "О любовном бешенстве Андрея Французского" Нострадам приписывает ниже трубадуру Понсу де Брюейлю (см. гл. XXI). "Избыток любви" (sobreamar), вообще, всяческая неумеренность (desmezura) были серьезным пороком в куртуазном универсуме. С именем Андрея Французского в поэзии трубадуров связывается понятие безответной любви.

• 48. О Фридрихе, первом с сим именем императоре. – См. примеч. 15; о приведенных в главе стихах см. примеч. 50.

• 49. ...когда он осадил мятежный город Милан... – Во время второго итальянского похода (1160-1162) Милан подвергся двухлетней осаде войсками Фридриха Барбароссы и был разрушен.

• 50. ...сиятельный Раймон Беренгиер... – См. примеч. 15.

• 51. ...почтил его графством Провансским... и т.д. – Нострдам продолжает (см. примеч. 15) весьма неточно излагать историю графа Раймона Беренгьера и его путешествие к Фридриху Барбароссе. Ленная дарственная – подтверждающая, в феодальном праве, законность владения (лена), полученного вассалом от своего сюзерена. Конрад III – первый германский король из династии Гогенштауфенов, император Священной Римской империи (1138–1152). В связи с Юком, князем де Бо (Баусским), см. примеч. 16. По поводу "эпиграммы" см. след. примеч.

• 52. ...сочинил на провансальском языке эпиграмму... и т.д. Вопрос об авторстве этой строфы остается открытым. Абсолютно невероятно, чтобы ее автором был Фридрих I, но вполне возможно, что это сочинение Фридриха II. Вольтер, упоминая это стихотворение, приписывает его Фридриху II.

• 53. О Пейре де Вернеге. – В этом жизнеописании, целиком вымышленном, на первый план выступает патриотический характер мистификации Нострдама.

• 54. Дофин Овернский – см. XLII.

• 55. Нассаль де Клотр – искаженное имя Сайль де Клаустры, к которому присоединено слово "на" – госпожа. См. XLI, 1 и X, примеч. 1.

• 56. ...при Альфонсе, графе Барселонском и Провансском, сыне Раймона Беренгиера... – См. пример. 2.

• 57. Элиас де Барджольс – см. XXIV.

• 58. Принцесса Гарсена... и т.д. – Гарсенда де Сабран де Форкалькье, см. о ней там же, примеч. 3, и LXXXI. Рене, сеньор Кастийарда, сын Ростаня, сеньора де Сабран, в источниках упоминается с прозвищем Клостраль ("монастырский") и титулом Принца Марсельского. От их брака происходят сын Рене и две дочери – Гарсенда II и Беатрис.

• 59. Гильем д’Агут – имя д’Агут много раз упоминается в поэзии трубадуров, поэтому не случайно его присутствие и в сочинении Нострдама. Франсуа д’Агут, граф Сосский, был одним из друзей и покровителей Нострдама, который в его библиотеке познакомился с некоторыми древними рукописями, французскими романами, легендами и жизнеописаниями провансальских святых. Ср. примеч. 40 и 345.

• 60. ...когда вышереченный Ильдефонс получил Прованс...в лето 1181-е. – В искаженной форме передаются события, о которых говорился в XI, примеч. 168. Нострдам, по-видимому, путает королей Альфонса I (ум. в 1134 г.), о котором он говорил в начале главы, с Альфонсом II, чьим братом был Санчо Арагонский и который действительно был графом Провансским с 1181 по 1209 г.

• 61. Гильем де Сент-Дидие – французская форма имени Гильема де Сент-Лейдьера (XLI). Нострдам, однако, приписывает трубадуру сочинение одного из своих современников и соотечественников, носящего то же имя – Анри Сан Дидьер, издавшего свой труд "О фехтовании" в 1573 г.

• 62. Арнаут Даниэль – см. IX.

• 63. ...секстины... – Секстина Арнаута приведена при его основном жизнеописании (IX).

• 64. Соны – см. примеч. 12. В первой строке песни, которую дальше пересказывает Нострдам, Арнаут называет ее sonet.

• 65. ...влюбился в некую гасконскую благородную даму... которую он называл тайным именем Сиберны. – См. XI, примеч. 5; Сиберна – отнюдь не имя дамы, а неправильно понятое слово той же песни (по-видимому, неологизм Арнаута) со значением "прилива", "полноты". Песня эта – Гну я слово и строгаю – приведена при основном жизнеописании (IX).

• 66. ...тысячу раз на дню молится Господу... и т.д. – Пересказывается та же песня; он, Арнаут, стал ветробором... и т.д. – См. IX, примеч. 6.

• 67. ...некую даму де Ноготок... не могут повредить ни клюв, ни ноготь клеветника. – Ноготь (в русском переводе песни – бритва) – одно из ключевых слов секстины, исходя из которого строится эта фантастическая гипотеза.

• 68. ...что он употреблял слова темные... ни борзые быка уже не травили. – Этот пересказ очень близок к тексту посвященной Арнауту строфы "сатиры" Монаха Монтаудонского (XLVI), подражающей "галерее трубадуров" Пейре Овернского (Дополнение первое, I, 1 А).

• 69. Обада – французское название альбы (рассветной песни).

• 70. Мартегалла. – искаженное "мадригал" (?) либо неологизм Нострдама со значением "военная песнь" – жанр, трубадурам неизвестный.

• 71. Гильем Адемар – см. LVI. Невероятно, чтобы поэт был "чтим императором Фридрихом", так как писал после 1200 г. Это жизнеописание, кажется, составлено, чтобы угодить семье Адемара Монтей. Одному из членов этой семьи покровительствовал Генрих II, а именно Луи Адемару де Монтей, которому он пожаловал графство де Гриньян.

• 72. ...графиню де Диа... и т.д. – См. LXIX, а у Нострдама следующую главку. См. также примеч. 28.

• 73. ...сказано ниже. – Нострдам, однако, больше к этому не возвращается.

• 74. Графиня де Диа – см. примеч. 70.

• 75. ...своей тетке, председательнице Суда Любви, о которой уже была речь. – Не вполне понятно, о которой "тетке, председательнице Суда Любви" идет речь, – той ли, которая упоминается в главе о Джауфре Рюделе или в предыдущем разделе, в которую в этом случае также был влюблен Гильем Адемар. Ср. Дополнение второе IV, 3 и нашу статью о Франческо да Барберино в Приложении.

• 76. Влюбилась она в Гильема Адемара... – Ср. предыдущую главку. Романтическая история любви Гильема Адемара и графини де Диа, вымышленная Нострдамом, вероятно, навеяна основным жизнеописанием Джауфре Рюделя.

• 77. ...когда Гильем, граф Форкалькиерский, выдал свою дочь замуж... за Ильдефонса, графа Провансского, сына Ильдефонса Первого... – См. выше, примеч. 2, ср. XXIV, примеч. 2.

• 78. Раймон Джордан – см. XVII. Имя подлинной возлюбленной трубадура – виконтессы де Пена из Альбеж – переделано Нострдамом в Мабиль де Риес.

• 79. ...епископ Кюзеранский, авиньонский посол папы Иннокентия Третьего... и т.д. – Авиньон – важный центр на границе графств Провансского и Тулузского, куда в 1309 г. был перенесен папский двор. Здесь очередной вымысел автора. До убийства легата папы 15 января 1208 г. военные действия против альбигойцев не предпринимались. Нет никаких сведений и о епископстве Кюзеранском. К событиям Альбигойских войн более позднего периода причастен Кайль де Кюзеран, викарий, посланник императора Фридриха II. Понт де Сорг – Сорг – река, протекающая недалеко от города Альби.

• 80. ...графу Раймону Тулузскому, обвиненному в ереси, что было около 1206 года... – См. примеч. 30. Нострдам указывает дату, годом более раннюю, чем действительная. За этим событием последовало спровоцированное убийство папского легата, отлучившего его от церкви, а в 1209 г. Альбигойский поход. См. нашу статью в Приложениях.

• 81. Фолькет Марсельский, См. LXXII.

• 82. ...Ричарду, королю Английскому, графу Раймону Тулузскому и Барралю де Бо, сеньору Марсельскому... – См. там же, примеч. 2-4; о Баррале де Бо см. ниже у Нострдама (XXIII).

• 83. ...с Адалазией, женой Барраля... – См. LVII, примеч. 7.

• 84. ...Ильдефонс, король Кастильский... Он, однако, сливается у Нострдама в единое лицо с Альфонсом Арагонским (LXXII, примеч. 7).

• 85. ...в обитель цистерцианскую. – См. XI, примеч. 22, и LXXII, примеч. 8.

• 86. ...Петрарка в "Торжестве любви"... – См. примеч. 24.

• 87. О Гильеме де Кабестане. – См. ХСІV и примеч. 1, а также Дополнение третье. С тем, чтобы привязать этого трубадура к Провансу, Нострдам помещает его в семью Сервьеров и превращает Раймона де Кастель Руссильона в Раймонда де Сейльянс. Имеются акты, относящиеся к семье де Серверис (Сервьерис) в период 1390–1423 гг. Версия Нострдама частично расходится с версией жизнеописания, где героиня, в частности, бросается с балкона, – у Нострдама она закалывает себя ножом.

• 88. Перевод А.Г. Наймана.
• 89. ...в лето J231-е, в то время когда Раймон, граф Тулузский, был гоним папой Иннокентием и королем Французским. – Ср. примеч. 78. Речь идет о событиях тех же Альбигойских войн, однако дата указана слишком поздняя, хотя бы уже потому, что папа Иннокентий III умер в 1216 г.

• 90. ...Петрарка... и т.д. – Гильем де Кабестань в "Торжестве любви" как раз не упомянут. См. примеч. 24.

• 91. Раймон де Мирво – французская транскрипция имени Раймона де Мираваля. См. LVIII.

• 92. ...они промеж себя называли друг друга тайным именем Аудьярт. – См. там же, примеч. 4.

• 93. ...Педро, король Арагонский, виконт де Безье и Бертран де Сайссак... – См. там же, примеч. 5-7.

• 94. Есть тенсона... Раймона де Мирво с Бертраном де Аламаноном... – О последнем см. примеч. 42. Тенсона эта на самом деле, вероятно, принадлежит "тезкам" названных трубадуров – Раймону де лас Салас и некоему Бертрану (см. LXXXIV, примеч. 1); в ней не говорится о троянском коне.

• 95. ...Суда Любви... – см. примеч. 28. В тенсоне о Суде ничего не говорится.

• 96. Монах Монмажурский говорит... замок. – Нострдам пересказывает строфу об этом трубадуре из "сатиры" Монаха Монтаудонского, приведенную в LVIII, примеч. 1, к которой он, однако, от себя добавляет, что тот "по миновении года слезно умолял вернуть ему замок".

• 97. О Гаусельме Файдите. – См. XVIII.

• 98. ...правил делами Авиньонского посольства... – Обстоятельство, совершенно немыслимое. Ср. примеч. 77. Нострдам, таким образом, привязывает трубадура к Провансу.

• 99. ...торговал комедиями и трагедиями... и т.д. – Еще один анахронизм в отношении как самих жанров (ср. примеч. 25), так и факта продажи произведений. Гильемские ливры – монета, чеканенная Гильемом де Форкалькьером.

• 100. ...Ричард, король Английский... до самой его смерти в лето 1189-е... – Нострдам указывает год, в который Ричард Львиное Сердце еще только стал английским королем. См. примеч. 16 и XVIII, примеч. 11, а также раздел XLI у самого Нострдама.

• 101. Звали ее Гильемона де Сольер... – Нострдам, по-видимому, в шутку нарекает знаменитую Гильельму Монашку (XVIII, примеч. 3) именем семьи своих друзей. См. примеч. 3.

• 102. ...к Бонифацию, маркизу Монферратскому... – См. XVIII, примеч. 5.

• 103. ...графа Раймона Тулузского... – См. примеч. 78. Знаменательно, что еретическая "комедия", державшаяся от всех в тайне, представляется именно в его владениях.

• 104. ...сочинил... похоронную песнь о покойном короле Ричарде Английском... – Т.е. "плач" (см. Дополнение первое, I, 1 А). Р.-С. 167,22.

• 105. ...песню с описанием Амура, его дворца, его суда и т.д. – Имеется в виду аллегорическая кансона Гираута де Калансона со стихотворным комментарием Гираута Рикьера. См.: Песни трубадуров. М., 1979. С. 180.

• 106. Арнаут де Марейль – см. VII и примеч. Этот трубадур также обращен здесь в провансальца.

• 107. ...в конце сонета... – См. примеч. 12. Цитируемые стихи вымышленны.

• 108. ...Петрарка... и т.д. – См. примеч. 24.

• 109. Юк Брюнет – см. XXI, там же примечания об исторических персонажах.

• 110. ...Бертрана Карбонеля, пиита Марселъского. – Трубадур, сочинявший, среди прочего, куплеты (песни, состоящие из единственной строфы) и воображаемые тенсоны, в том числе с конем, с собственным плащом и т.п.

• 111. Бернарт де Вентадур – французская транскрипция имени Бертрана де Вентадорна. См. VI. Нострдаму было бы трудно сделать этого трубадура выходцем из Прованса, поэтому он говорит, что там жил его отец. О виконте Вентадорнском и Эблесе Вентадорнском, а также "герцогине Нормандской" и графе Раймоне Тулузском см. там же примеч.

• 112. ...Ричард, король Английский... взял ее за себя и увез из Нормандии в Англию. – Нострдам умножает исторические ошибки оригинального жизнеописания: согласно этому утверждению, Ричард Львиное Сердце женился на собственной матери, Алиенор Аквитанской.

• 113. ...песен, в одной из коих просит соловья втолковать сей принцессе... – Нам известны две песни Маркабрюна и Пейре Овернского, в которых трубадуры отправляют птиц, в одном из случаев соловья, с посланием к даме. У самого Бернарта есть знаменитая кансона, открывающаяся описанием полета жаворонка.

• 114. "Испытание любви возобновленной", "Весенние песни" и т.д. – Названия книг, приписываемых трубадуру, характерны для поэзии, современной автору.

• 115. ...имя коего неведомо... и т.д. – В оригинальном жизнеописании о своем авторстве заявляет трубадур Юк де Сент-Сирк (см. VI, примеч. 12), которому здесь посвящен раздел XIX.

• 116. Пейре Раймон ло Про – второстепенный трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. Обильные цитаты заимствованы из подлинных песен.

• 117. Юк де Сент Сирк – см. VI. Поскольку факты оригинального жизнеописания этого трубадура были использованы Нострдамом для жизнеописания Монаха от Святого Цезария (см. гл. LXXVI), автор вводит здесь вымышленные факты. Имя "благородной дамы Клермонды де Квикеран" (другую представительницу этого дома Жанну де Квикеран Нострдам упоминает в главе, посвященной Бертрану де Паразольсу, LXXII) появляется, очевидно, чтобы почтить Пьера де Квикерана, написавшего "Похвальное слово Провансу" на латинском языке (французский перевод – 1614 г.).

• 118. Раймбаут де Вакейрас – см. LXX и примеч.

• 119. ...сочинил песню на разных языках... и т.д. – До нас дошел этот интереснейший для своего времени лингвистический эксперимент.

• 120. ...император Фридрих II... – В песнях Раймбаута нет упоминаний императора.

• 121. ...был влюблен в графиню де Бурлац... – См. VII, примеч. 2.

• 122. Понс де Брюейль – "провансализирующая" модификация имени Понса де Капдюэйля из оригинального жизнеописания которого (XLVII) заимствованы имена дамы, возлюбленной трубадура, ее мужа и отца (см. примеч).

• 123. ..трактат, озаглавленный "О любовном бешенстве Андрея Французского" ... в житии Джауфре Рюделя. – См. примеч. 45.

• 124. Юк де Лобиер – действительно существовавший трубадур родом из Тараскона, чьи произведения до нас не дошли.

• 125. Барраль де Бо – см. о нем LVII и примеч. Ни в одном из источников о нем не говорится как о поэте. Рассказ Нострдама представляется чистой выдумкой. Анекдот о вороне заимствован из Новеллино (XXXIII).

• 126. ...Альбохазенали, сына Абена Рагеля, араба... – Арабский ученый и астролог родом из Марокко, автор многочисленных сочинений, около 1230 г. путешествовавший по Югу Испании. Юк де Сент-Сирк, обменявшийся строфами с Гильемом Баусским, обвиняет последнего в помешательстве на физике и астрономии, откуда Нострдам, возможно, и черпает эти сведения.

• 127. ...переведенное на гишпанский или каталонский язык... – В арабской Испании, долгое время бывшей под арабским владычеством, что привело к частичному симбиозу обеих культур, была проделана колоссальная работа по переводу сочинений арабских ученых, философов и т.д. на европейские языки – латинский и испанский; таким путем средневековая Европа знакомилась с достижениями не только арабской, но и древнегреческой науки. Арабские астрологические книги переводились для Альфонса X Кастильского.

• 128. ...женился на дочери короля эрулиенов и ободритов... – Вымысел автора, играющего, в раблезианском духе, экзотическими названиями "варварских" племен. Эрулиены (лат. герулы) – восточногерманское племя, в III в. вытесненное датчанами из Скандинавии, распространились по обширным пространствам, к VI в. исчезают как этнос. Королевство ободритов (т.е. прибрежных жителей Одера) – одно из крупнейших славянских государств на правом берегу Эльбы, занимавшее весь север Германии, впоследствии захваченное германцами.

• 129. Роллет де Гассен – история этого певца, несомненно, вымышлена Нострдамом. Имя Роллет не встречается в Провансе. Многие персонажи с именем Рауль играли известную роль в Альбигойских войнах. Вероятно, одного из этих исторических героев Нострдам сделал трубадуром.

• 130. ...против суждения альбигойцев и лионских вальденсов... и т.д. – См. нашу статью в Приложениях. Ересь вальденсов, или лионских бедняков, последователей Петра Вальда, купца, который в 1173 г. роздал свое имущество нищим и начал проповедь бедности и покаяния, приобрела чрезвычайную популярность среди крестьянства южной Франции и Италии. В 1176 г. основал общину "совершенных", выступал против папы римского, отрицал таинства, почитание креста, догмат о чистилище.

• 131. ...противу тюшенов... – Тюшены (лесные разбойники) – группы сельских жителей, которые в отчаянии от многочисленных поборов вооружались против королевских чиновников. Первые такие группы появляются в 1361 г. Тюшены вели беспощадную войну против богатых, разоряли города (в 1384 г. – Арль), совершали разбой. Результаты их деятельности не уступали ущербу, наносимому гражданскими войнами, опустошавшими в то время Прованс. Впоследствии многие тюшены были казнены, примкнувшие к ним дворяне – обезглавлены.

• 132. ...кант на манер центурии... – Т.е. песнь, состоящую из ста строф, – форма, немыслимая у трубадуров. "Центурии" – так озаглавил свою пророческую поэму брат писателя, Мишель Нострдам (см. нашу статью в Приложениях); поэма составлена 12 центуриями (стокатренниками). т.е. главами, состоящими из 100 строф по 4 стиха (катернов).

• 133. ...епископа Кюзерана, о ту пору посла в Авиньоне... – См. примеч. 77.

• 134. Раймбаут Оранский – см. LXVIII.

• 135. Были они закадычные друзья с Раймбаутом де Вакейрасом. – См. LXX и здесь, раздел XX. Это утверждение восходит к "Торжеству любви" Петрарки, где упоминаются "два Раймбаута", и комментарию к нему Велутелло, которым пользовался Нострдам; впрочем, ни там, ни там они не названы друзьями.

• 136. ...как он сам то раскрывает в слове к своим песням... – Нострдам приписывает поэту авторство разо к собственным песням, каковые разо, если и существовали, до нас не дошли.

• 137. ...называя ее тайным именем Мой Жонглер. – См. LXVIII, примеч. 4.

• 138. ...к графине д’Юргейль... не смог завершить путешествие. – См. там же, примеч. 5 и 6.

• 139. ...Маргарите Провансской... вышла замуж за Людовика Святого, короля Французского. – Людовик Святой (1226-1270), человек глубоко религиозный, был организатором и руководителем двух крестовых походов. Его брак с Маргаритой Провансской, дочерью графа Раймона Беренгиера V (1209-1246), состоялся в 1234 г.

• 140. ...великим Ромео, дворецким графа Провансского... – См. примеч. 155.

• 141. ...во времена Гильема де Бо, графа Оранского... – См. LXXII.

• 142. ...император Фридрих Второй... – См. примеч. 117.

• 143. О Пейре Видале. – См. LVII. Ср. раздел XLVIII.

• 144. ...сын тулузского меховщика... – Эта легенда, как и история об отрезанном языке, восходит к посвященной трубадуру строфе в песне Монаха Монтаудонского, послужившего Нострдаму прототипом Монаха Монмажурского. См. LVII, примеч. 1 и 2, а также дальнейшие примечания к данном тексту.

• 145. ...к марсельскому принцу Райньесу... – Нострдам принимает за имя собственное сеньяль (условное поэтическое имя), которым называли друг друга трубадур и виконт Барраль Марсельский. См. там же, примеч. 5 и 8.

• 146. ...написал трактат, озаглавленный "О способе придерживать свой язык". – Название этого вымышленного сочинения, несомненно, связано с легендой об отрезанном у Пейре Видаля языке (см. примеч. 141).

• 147. ...похваляется, что ни снег, ниже дождь, ниже мрачная погода... – Один из вариантов распространенного у трубадуров песенного зачина (argumentum a tempore); другой вариант состоит в том, что прекрасное время года идет в лад с любовью поэта. Ср. Р.-С. 364,30.

• 148. Он уподобляет себя Говену... – См. XII, примеч. 15.

• 149. ...кабы у него язык был золотой... и т.д. – См. примеч. 141. Нострдам правильно понимает метафору о золотом (у Монаха Монтаудонского – серебряном) языке, раскрывая ее словами "сиречь говорил бы он с толком", но все же добавляет происшедший от нее миф об отрезанном языке.

• 150. Петрарка... и т.д. – См. примеч. 24.

• 151. О Ги д’Юсселе, Эблесе, Пейре и Элиасе, их двоюродном брате. – См. XXII.

• 152. ...к виконту д’Альбюссону, по имени Райнаут, и к жене его Маргарите... – См. XVIII, примеч. 13.

• 153. ...к графине Монферратской... – См. XXII, примеч. 5. Нострдам путает Монферан из оригинального жизнеописания с Монферратом.

• 154. А за то, что в сирвентах были обвинены папа Римский... и т.д. – Нострадам, как бы "пользуясь случаем", значительно развил тему, лишь вскользь затронутую в оригинальном жизнеописании, где она к тому же приурочена к имени одного лишь Ги д’Юсселя.

• 155. Жили они во времена Раймона Беренгиера, последнего графа Провансского из носивших сие имя. – См. след. главку.

• 156. Жомм Мотт – трубадур конца XII в. Приписываемая ему песня, как и связанная с ней история, вымышлена Нострдамом.

• 157. Раймон Беренгиер, граф Провансский – Раймон Беренгарий IV (V) (1209-1246).

• 158. ...некоего мудрого паломника... дворецким. – История Ромэ де Вильнёв, легендарного министра Раймона Беренгария IV, заимствована Нострдамом из комментариев (Бенвенуто да Имола, Ландино, Велутелло) к рассказу Данте (см. примеч. 158). Ромео – паломник (первоначально – в Рим, откуда имя).

• 159. ...венчанного короной неаполитанской обеих Сицилии. – Т.е. Пульи (Неаполитанского королевства) и королевства Сицилийского. См. историческую справку в нашей статье в Приложениях.

• 160. ...Непостоянным Каталонцем... – Раймон Беренгарий унаследовал от отца титул графа Каталонского.

• 161. Пиит Данте пространно поминает сего князя. – В сзязи с Ромэ де Вильнёвом, которого Данте поместил на небо Меркурия; о нем повествует поэту император Юстиниан в конце своей речи о судьбах империи (Рай, VI, 127-142). См. примеч. 155.

• 162. Саварик де Маллеон – см. XXVIII. В связи с его репутацией "вольнодумца" см. там же, примеч. 1.

• 163. ...писал он в ученом и тяжком стиле. – С этим утверждением трудно согласиться. Две тенсоны, в которых принял участие Саварик, приводятся при его жизнеописании и разо (XXVIII).

• 164. ...из дома Аспремонтов (иные пишут Леви)... – Эта и следующие истории вымышлены Нострдамом. Этот род известен с XI в. В XIII в. известен Ги де Леви, участник крестового похода против альбигойцев.

• 165. ...из дома Гландевесов... разумея под сим дуб с желудями и намекая на ее прозвание... – Представители этого дома известны в Провансе с XII в. Современниками Нострдама были Антуан де Гландевес, провансальский дворянин, ратовавший за независимость Прованса от французского королевства, и Гаспар де Гландевес. Glande по-фр. желудь; возможны непристойные импликации.

• 166. ...сына Юка де Бо, виконта Марсельского, от госпожи Барраль. – Ср. LVII, примеч. 3, и здесь выше, примеч. 16.

• 167. ...умер в каком-то ратном походе на помощь королю Французскому... См. XXVIII, примеч. 1.

• 168. О генуэзце Бонифации Кальво. – См. С. Провансальское жизнеописание этого трубадура неизвестно.

• 169. Влюбился он в Беренгиеру, племянницу короля Ферранда, в честь коей сочинил много песен на языках провансальском, гишпанском и тосканском... – Беренгиера, дочь короля Кастилии Альфонса VIII (1158-1214), жена короля Альфонса IX (1188-1229), – не племянница, а мать короля Кастилии Фердинанда III Святого (1217-1252), в 1230 г. присоединившего Леон. Помимо провансальских песен, нам известны две песни трубадура на галисийско-португальском языке.

• 170. Среди его песен есть одна на трех помянутых языках, обращенная к кастильскому королю Ильдефонсу... – Одна из сирвент трубадура написана на трех языках... – К двум упомянутым языкам в ней добавлен французский. При дворе Альфонса X трубадур находился в 1253-1254 гг.

• 171. ...к Ильдефонсу, королю Кастильскому... – См. пред. примеч.

• 172. Аймерик де Пегильян – см. LXIII и примеч. к тексту. Нострдам более или менее придерживается, расцвечивая ее выдуманными им добавлениями, канвы оригинального жизнеописания, называя лишь Альфонса VIII Кастильского Альфонсом Каталонским и добавив к странствиям трубадура эпизод посещения им двора Беатрисы Провансской (см. раздел ХХ VIII и примеч. 154), на смерть которой в 1269 г. он отозвался плачем (Р.-С. 10, 22), а место упоминаемого там маркиза Монферратского занимает "маркиза Малеспин" (т.е. Маласпина).

• 173. ...был он большой приятель с Ги д’Юсселем, с Пейре Видалем... – См примеч. 148 и 140. Выше упоминается Гильем де Бергедан – см. ХСІІІ.

• 174. ...и обоими Раймбаутами. – Т.е. Раймбаутом де Вакейрасом и Раймбаутом Оранским. См. примеч. 115 и 131.

• 175. "Торжество любви" – см. примеч. 24.

• 176. Гаусберт де Пойсибот – см. XXIX и примеч. Нострдам использовал провансальское жизнеописание, несколько его видоизменив: имя Барраса в провансальской биографии не упоминается (Баррасы – дворяне Прованса. Бастард Баррас поддерживал Карла V, был назначен им правителем Экса и там был убит). Арль, Авиньон, монастыри Пиньян и Торонет там также не названы. Дата смерти поэта (1263) – слишком поздняя.

• 177. ...к Саварику де Маллеону... – См. примеч. 159.

• 178. ...был и на службе у Карла I, графа Провансского... – Обстоятельство, хронологически несовместимое ни с приведенной датой смерти трубадура, ни с его близостью с Савариком де Маллеоном, так как Карл Анжуйский получил графство Провансское только в 1246 г.

• 179. Пейре де Сен-Реми – вполне вероятно, что Нострдам избрал для этого вымышленного им трубадура имя одного из своих современников или просто своего родного города.

• 180. ...искусному и ученому Арнауту Даниэлю... – См. примеч. 60.

• 181. ...наглость и гордость арлеатинцев... марсельцев... и т.д. – В 1216 г. Марсель, Арль, Ницца и Авиньон восстали против графа Провансского Гильема де Бо, принца Оранского, получившего от императора Фридриха II титул короля Арля и Вьенны. Упомянутые процветающие торговые города проявляют недовольство ограничениями, чинимыми подеста и магистратом, подчинявшимися "иностранным сеньорам" (намек на каталонскую династию, правившую Провансом). Эти города, по примеру итальянских городов-республик, стремятся к независимости. В интересах развития торговых связей Марсель и Ницца заключают союз с Генуей, Авиньон – с Сен-Реми, Арль – с Пизой и Нимом.

• 182. Аймерик де Бельвезер – подобно Данте и его итальянским комментаторам, Нострдам заменяет сомнительно звучащее имя этого трубадура (см. XXXVI и примеч.) на привлекательное "Приятный для взора".

• 183. ...к Раймону Беренгиеру, графу Провансскому... – См. примеч. 154; ...принцессу именем Барбосса... – Производное от Барбосо, вероятно, то же, что Баррас из жизнеописания Гаусберта де Пойсибота (см. примеч. 173).

• 184. О Пердигоне – см. LIX. Иная сравнительно с оригинальным жизнеописанием ориентация варианта Нострдама может служить материалом для различных гипотез.

• 185. ...на службе у Дофина Овернского... – См. XLII.

• 186. ...приятель обоих вышеупомянутых Аймериков... – Т.е. Аймерика де Пегильяна и Аймерика де Беленоя. См. примеч. 169 и 179.

• 187. …женился на провансальской даме из дома Собранов именем Саура... – Имя вымышлено Нострдамом. Саура – "русая" (пров.).

• 188. Гильем Дюран – жизнеописание вымышлено Нострдамом. Старинный провансский род де Дюран был представлен с 1502 по 1586 гг. тремя советниками парламента Прованса.

• 189. Ричарт де Новес – переосмысленное прозвище трубадура Пейре Бремона Рикас Новас (ricas novas – занимательные истории: трубадур был, вероятно, хорошим рассказчиком). Новас (истории) Нострдам переосмысляет в название местечка в Провансе. Тема вымышленного жизнеописания заимствована из сирвент на смерть Блакаца (Р.-С. 330,14).

• 190. ...Эстефанетты и ее детей, князей де Бо... – См. примеч. 16 и 163. Впрочем, вероятно, подразумевается Этьенетта, жена Раймона де Бо, который после смерти Раймона Беренгария I стал оспаривать право на титул графа Провансского у его наследника. Этот конфликт получил продолжение в так называемой Бауссенской войне (войне Боссанов). Так как в XIII в., когда жил Ричарт де Новес, был только один Беренгиер IV, граф Прованский (1209-1246), у которого, насколько известно, не было конфликтов с князьями де Бо, можно предположить, что речь идет о событиях, происходивших на столетие раньше.

• 191. ...Беренгиера, графа Провансского. – Т.е. Раймона Беренгария (см. пред. Примеч.).

• 192. ...на службе у князей Арагонских и графов Провансских и даже у Раймона Беренгиера... – Эти дома были между собой династически тесно связаны.

• 193. ...говорил противу Анжуйского дома и о том, что Прованс очутился в руках французов... – См. нашу статью в Приложениях. Возможно, Нострдам путает Пейре Бремона с Бонифачи де Кастеллана, действительно выступавшим против Анжуйской династии и французов.

• 194. ...папские чиновники вознамерились бросить его живым в глубокий колодец... и т.д. – Ср. сходный отрывок в конце жизнеописания Гаусберта де Пойсибота, гл. XXXII.

• 195. Персеваль Дориа – второстепенный трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. Нострдам упоминает его, кроме того, в жизнеописании Гильема Фигейры. Был политически активен с 1216 по 1264 г.: в 1216 г. – консул Генуи, в 1228 – подеста Асти, 1231 – Арля, 1232 – Авиньона. Родственник Персеваля Дориа Манфред (см. примеч. 194) назначил его управляющим Анконской марки.

• 196. ...при Карле Провансском благодаря инфанте Беатрисе... – Т.е. Карле I Анжуйском, сохранявшем титул графа Провансского. О Раймоне Беренгарии см. гл. XXVIII и примеч. 154.

• 197. ...сирвенту о войне между вышереченным Карлом и Манфредом... и т.д. – О Карле Анжуйском см. пред. примеч. Манфред, князь Тарантский (1231-1266) – сын императора Фридриха II и графини Бианки да Ланциа. Фридрих признал его своим законным сыном только в предсмертные минуты и оставил ему княжество Тарантское, поручив управление государством до прибытия его сводного брата Конрада IV. Усиление власти Манфреда в Южной Италии заставило папу Урбана IV заключить договор с Карлом Анжуйским, который вторгся туда в 1266 г. В битве при Беневенто 26 февраля 1266 г, армия Манфреда была разбита, а сам он погиб.. Его вдова и дети были захвачены Карлом Анжуйским, три его сына всю свою жизнь провели в тюрьме, а дочь Беатриса после восемнадцатилетнего заключения была обменена на Карла II, сына Карла I. После "Сицилийской вечерни" 1282 г. зятю Манфреда, Педро Арагонскому, удалось отвоевать о. Сицилию. Сирвента, о которой говорит Нострдам, до нас не дошла. Известна лишь одна его сирвента и прение с Филиппом де Валенса.

• 198. ...тенсон или прений о любви... и т.д. – Известны четыре тенсоны Ланфранка Читалы (см. примеч. 199) и Симона Дориа, а не Персеваля Дориа.

• 199. Есть другой пиит по имени Симон Дориа... – См. пред. примеч.

• 200. ...на решение Суда Любви... – См. примеч. 28. Дамы-судьи, названные в тенсоне, не имеют ничего общего, как и вся дальнейшая история, с объяснениями Нострдама.

• 201. Фанетта де Гантельм... и т.д. – Нострдам приводит имена дам, некоторые из которых реально существовали, тогда как другие являются вымышленными; некоторых из этих дам Нострдам упоминает также в других своих жизнеописаниях. О Фанетте де Гантельм он подробнее говорит в жизнеописании Бертрана д’Аламанона (LI), посвящая ей, вместе с Лауреттой, которую он не раз на своих страницах объявляет возлюбленной Петрарки, отдельную главку (LXV).

• 202. Ланфранк Чигала – см. ХСІХ. К данным оригинального провансальского жизнеописания Нострдам добавляет вымышленные даты. Ланфранк, однако, действительно был судьей Генуэзской республики.

• 203. ...влюблен в Берленду де Сибо... и т.д. – Вымысел Нострдама. О доме Сибо см. примеч. 38 и 389.

• 204. ...императоры Константинопольские посылали свои войска в Италию... и т.д. – Южные области Италии и Сицилия с VII в. принадлежали Византии. Позже Византия соперничала на этих землях с арабами, проникавшими туда с африканского побережья.

• 205. ...герба сего рода, соответствующего его имени и происхождению... – На гербе Сибо (Cybo) изображен аист с ногой, поднятой над квадратным камнем с греческой надписью, обыгрывающей значение слова κύβος (куб).

• 206. Он сочинил несколько кантов... и т.д. – Нострдам пересказывает подлинные песни трубадура.

• 207. Бонифаций де Кастеллан – поздний трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. Де Кастелланы – крупнейшие сеньоры Верхнего Прованса. Бонифачи де Кастеллана, виконт Марсельский, откликнулся на приезд Карла Анжуйского в Прованс сирвентами, предварявшими открытый мятеж против Карла. С 1261 по 1263 г. он вместе с другими восставшими против анжуйцев сеньорами (де Бо) оказывает поддержку марсельцам, возлагавшим надежду на арагонских инфантов.

• 208. "Языче, что ты рек" – эта формула с ее вариантами, восходящая к требованию сохранения любовной тайны и выражающая притворный ужас по поводу излишне проявленной в песне откровенности, встречается у нескольких трубадуров. Из текстов, приведенных в памятнике, ее можно найти в песне Раймбаута Оранского "Я совет влюбленным подам..." (LXVIII). Здесь, однако, улавливаются политические обертоны в ее интерпретации Нострдамом. Ср. примеч. 143.

• 209. ...Карлу I, графу Провансскому... – См. примеч. 193.

• 210. ...в походе... причастен к завоеванию... в лето 1278-е. – Поход, о котором идет речь, состоялся в 1266 г. (ср. примеч. 194).

• 211. О Ричарде, короле Английском. – Король Ричард не удостоился в оригинальном памятнике отдельного жизнеописания, однако является одним из постоянных персонажей текстов, связанных с Бертраном де Борном, а сирвента, адресованная им Дофину Овернскому, обсуждается и приводится в XLII. Ср. выше, примеч. 16 и 97.

• 212. ...избран императором Римским... – О путанице, возникшей вследствие имен двух различных Ричардов, см. след. примеч.

• 213. ...бывая в юности при дворе графа Провансского Раймона Беренгиера... и т.д. – Ричард, умерший в 1199 г., никак не мог бывать у этого правителя (см. примеч. 154), ни тем более жениться на Алиенор. Помимо того, что в жизнеописании Бернарта Вентадорнского (XVI) Нострдам приписывает ему брак с другой Алиенор – герцогиней Нормандской, откуда и произошла путаница (см. примеч. 109). В данном же случае Нострдам путает Ричарда Львиное Сердце с Ричардом Корнуэльским (1209-1272), братом английского короля Генриха III, для которого в так называемую эпоху междуцарствия у германских князей и у папы куплен был за огромные деньги титул Римского короля. Как фигуру политическую его никто, однако, всерьез не принимал.

  Описывая браки дочерей Раймона Беренгария в жизнеописании последнего (раздел XXVII), Алиенору, которую он здесь отдает мнимому Ричарду, там он связывает браком с Генрихом III, а имени жены настоящего Ричарда, короля Римского, его брата, не называет. Такова пронизывающая три жизнеописания Нострдама многоступенчатая путаница, возникшая вследствие смешения им имен трех различных Алиенор (Алиенор Аквитанской, "герцогини Нормандской" и Алиенор Провансской) и двух Ричардов.

• 214. ...ходил воевать Святую Землю... а по возвращении был пленен. – См. XI, примеч. 251.

• 215. Будучи в плену, он сочинил несколько песен... и т.д. – Одна из двух дошедших до нас песен Ричарда действительно была им сложена в австрийском плену. Полностью приведена в Дополнении первом, I В (в переводе А.Г. Наймана).

• 216. ...не соглашались избрать его императором... – См. примеч. 210.

• 217. ...роман, сочиненный провансальскими стихами... и т.д. – "Бланден Корнуэльский и Гюйот Ардит де Мирамар", поздний (XIV в.) провансальский роман "Круглого стола".

• 218. Пейре де Шатонеф – Т.е. Пейре де Кастельноу, трубадур, от которого до нас дошла единственная сирвента. Нострдам упоминает его в нескольких других жизнеописаниях, в том числе Сорделя. Де Кастельноу – старинный феодальный род, происходящий из Нижнего Лангедока, известный с XI в. В эпоху Нострдама представители этой семьи занимали посты – один консула Арля, другой – в парламенте Прованса.

• 219. Гираут де Борнель – см. VIII. Воспользовавшись провансальским жизнеописанием, Нострдам, однако, делает этого трубадура дворянином.

• 220. ...наилучший изо всех пиитов... и т.д. – Нострдам следует традиции, провозглашающей Гираута "главой трубадуров". См. там же, примеч. 3.

• 221. Юк де Пенна – см. XXXVIII.

• 222. ...присвоил несколько песен... и т.д. – Нострдам перетолковывает слова оригинального жизнеописания о том, что трубадур "знал на память много чужих песен". То же самое Нострдам говорит о Каденете (раздел XLVII). Между тем четверостишие, заключающее жизнеописание, сочинено самим Нострдамом.

• 223. ...Беатрисе, что была наследной принцессой Прованса... а не другой ...Карл Первый, король Сицилийский, в угоду королеве Беатрисе, своей жене... – См. гл. XXVIII и примеч. 154 и 193.

• 224. Гильем Фигейра – см. LXV. Нострдам справедливо изображает Гильема "сатирическим" поэтом, который "не терпел тиранства и злоискательства князей".

• 225. Люкет Гателлус – поздний трубадур, от которого до нас дошли две сирвенты и тенсона с Бонифачи Кальво.

• 226. Пейре де Шатонеф – см. раздел XLII и примеч. 215.

• 227. Персеваль Дориа – см. раздел XXXVIII и примеч. 192.

• 228. ... которые жили в Провансе в те времена, когда папу осадили в Авиньоне. – Перенесение папского престола в Авиньон (так называемое "Авиньонское пленение пап") состоялось позже, лишь в 1309 г., при папе Клементе V.

• 229. ...чересчур сильное воздействие любви... и т.д. – Любопытное истолкование порицаемой трубадурами чрезмерности в любви (см. примеч. 45).

• 230. ...песни... в одной из коих он утверждает... и т.д. – Р.-С. 10,8, приписываемая частью рукописей Аймерику де Пегильяну. Пересказ Нострдама сохраняет известное очарование характернейшей куртуазной казуистики.

• 231. ...сирвенту против Амура... и т.д. – Знаменитая сирвента против Рима, т.е. Римской католической церкви (Р.-С. 217,2). Католик Нострдам анаграммирует слово Рим, превращая его в Амура (Roma-Amor), а приведенные строки представляют собой переиначенное в том же смысле начало III строфы сирвенты.

• 232. Сордель Мантуанский – См. XCVІІІ.

• 233. Кальв – т.е. Бонифачи Кальво, см. С и раздел XXX; Фолькет Марсельский – см. LXXI и раздел XI.

• 234. Ланфранк Чигала – см. ХСІХ и раздел XXXVIII.

• 235. Персеваль Дория – см. раздел XXXVIII.

• 236. Пейре де Шатонёф – см. раздел XLII.

• 237. ...надгробного канта на смерть Блакаца... и т.д. – В другом переводе этот плач приведен при оригинальном жизнеописании Сорделя, см. там же комментарий к нему (примеч. 10-19), Ср. примеч. 101, 234 и 239.

• 238. ...того Блакаца, о коем будет сказано в своем месте... – См. ниже, в разделе LIII.

• 239. ...граф Провансский... о Сицилийских вечернях... – Единственный анахронизм в истолковании Нострдамом плача по Блакацу, сочиненного в 1236 г.: под графом он понимает не Раймона Беренгария IV, а Карла I Анжуйского, который вследствие восстания в Палермо (так называемой "Сицилийской вечерни", 1282) утратил Сицилийское королевство. Подобный же анахронизм – в разделе о Пейре Овернском (XLIX, примеч. 251). См. подробнее нашу статью в Приложениях.

• 240. Жан Прошит... и т.д. – Джованни да Прочида (1225-1299), р. в Салерно. Сицилийский государственный деятель, гибеллин, был врачом Фридриха II и Манфреда (см. примеч. 34 и 194). Позднее поступил на службу к Карлу Анжуйскому. Через два года после гибели Конрадина, сына Конрада IV, потерпевшего поражение в битве с войском Карла Анжуйского и обезглавленного Карлом в 1268 г., попытался совершить переворот в свою пользу, был приговорен к изгнанию и конфискации всех владений. 12 лет подготавливал план мщения Карлу Анжуйскому (предполагают, что у него были к нему и личные счеты). Роль Прочиды в "Сицилийской вечерне" ограничивается возмущением сицилийцев против Карла и различными интригами. Во время "Сицилийской вечерни" Прочиды не было в Палермо. Он явился туда несколько месяцев спустя, когда Педро III Арагонский, в Сицилии Педро I, был провозглашен королем Сицилийским.

• 241. Он преложил с латинского "Сумму права" провансальскою прозою. – Мистификация Нострдама. Некоторые, хотя и не в столь большом объеме, переводы фрагментов латинского свода законов на провансальский язык существовали.

• 242. Каденет – см. LXXX.

• 243. ...принят с великой честью Блакацем и Раймоном д’Агутом Сосским... – О Блакаце см. LXXIV и примеч., а также предыдущий раздел. Раймон д’Агут, принадлежавший к древнему провансскому роду, сенешаль Прованса, жил позже, в XIV в. (ср. гл. X).

• 244. ...злословцы... трактат ‘‘Против злословцев..." и т.д. – Злословцы, они же клеветники, они же льстецы (lauzengier) – важнейшие персонажи куртуазного универсума. Название несуществующего трактата навеяно, как и весь отрывок, упоминанием клеветников в одной из песен Каденета.

• 245. ...благодарствует лжецам... и т.д. – Одна из формул куртуазной поэзии. Смысл ее состоит в том, что, поскольку никакая клевета не может опорочить любви трубадура, злословцы, которым все равно никто не поверит, своей клеветой, по существу, утверждают нечто обратное ее содержанию. Ср. LXXX, примеч. 1.

• 246. ...отправился... с ...братьями-храмовниками за море... – См. V, примеч. 7 и 242-243.

• 247. ...Элиас и Роберт... – Известен, опять-таки современник Нострдама, Роберт де Каденет; его сын занимал должность советника парламента Прованса в 1579 г.

• 248. Гильен де Баржемон – Т.е. Гильем де Бергедан. Сюжет заимствован из "Новеллино" или другого итальянского источника (см. Приложение первое, II, 4).

• 249. ...хвастун и враль не меньший, нем Пейре Видаль. – В связи с источниками подобной репутации Пейре Видаля см. LVIII, раздел XXVI и примеч.

• 250. ...ближних дворян графа Беренгиера... – Нострдам, как обычно, обеспечивает присутствие провансальской знати. Многие из названных здесь имен принадлежат современникам и друзьям Нострдама.

• 251. ...злословцам... – См. примеч. 240-241.

• 252. Пейре Овернский – См. XXXIX.

• 253. ...прозванный Древним... – Таковым его называет в "Торжестве Любви" Петрарка (il vecchio Pier d’Alvernia), см примеч. 24. Пейре, действительно, принадлежит к числу довольно ранних трубадуров.

• 254. ...первый, кто запел у себя на родине провансальские стихи... – Нострдам воспроизводит утверждение оригинального жизнеописания, согласно которому Пейре Овернский был"первый трубадур по ту сторону гор". См. XXXIX, примеч. 3.

• 255. ...Он сочинил песнь во славу всех пиитов своего времени... и т.д. – Очевидно, Нострдам знал лишь последнюю строку сирвенты, написанной не "во славу", а "против" других трубадуров. См. дополнение первое, I, 1 А. Сирвента приведена в Дополнении первом, I, А.

• 256. ...сочинил сирвенту противу сицилийцев об избиении ими французов... и т.д. – Эти события (см. примеч. 235) произошли спустя столетие после смерти Пейре Овернского!

• 257. Он сочинил несколько духовных кантов, меж коими один деве Марии, матери Божьей... и т.д. – Нострдам цитирует действительно существующую, среди нескольких прочих подобных же, песню, приписываемую Пейре (Р.-С. 338,1).
• 258. Рикард Аркиер де Ламбек – персонаж неизвестен.

• 259. Вышереченный Петрарка... – См. примеч. 249; ...увидел сего пиита... – Нострдам буквально истолковывает "видение" Петраркой триумфального шествия служителей любви.

• 260. Альбертет де Систерон – см. LXXXIII.

• 261. ...был влюблен в маркизу де Маласпина... – Ср. примеч. 262.

• 262. ...песню в виде беседы... и т.д. – Т.е. тенсону, в данном случае измышленную Нострдамом.
• 263. Пейре де Валейрас или де Валернас – Пейре де Валейра (IV) – трубадур, творивший полувеком ранее, нежели Альбертет.

• 264. ...продал их Фабру д’Юзесу, лирическому пиите... и т.д. – Известен нарбоннский трубадур Гильем Фабр, о котором в песне Бернарта д’Ауриака говорится, что он "умеет воровать", чем, видимо, и навеяна эта вымышленная история. По имперским законам поэты-плагиаторы подлежали наказанию. Ср. рассказ Витрувия, кн. VII. Ср. также примеч. 306.

• 265. ...когда Филипп Красивый... отступился от своей доли в Авиньоне... и т.д. – С 1125 г. Авиньон входил в состав Тулузского графства. Но 13 ноября 1215 г. церковный собор, состоявшийся в Латране, лишил Раймона VI, графа Тулузского (1194-1222), осужденного за альбигойскую ересь, его владений в пользу Симона де Монфора. Авиньон и графство Венисье были отданы под покровительство церкви, что давало ей право выбора нового владетеля. Раймон VII (1222–1249) оспаривает это решение, но собор, состоявшийся в Бурже, так и не решил этого вопроса, после чего сын Симона де Монфор Амори уступает свои права на это графство французскому королю Людовику VIII (1223-1226). В 1226 г. Людовик VIII предпринимает поход против стремившегося к независимости Авиньона. Осада длится около трех месяцев, и 12 сентября 1226 г. город взят. 12 апреля 1229 г. Раймон VII заключает договор с Людовиком IX (1226-1270) о возвращении ему части владений с условием бракосочетания его единственной дочери Иоанны с братом французского короля Альфонсом де Пуату. В 1243 г. Раймон отправляется в Рим за подтверждением своих прав на эти владения. Папа Иннокентий IV (1243-1254) уступает, но, стремясь сохранить Авиньон, оставляет за собой право сюзерена на земли графства Венессен и на реверсию (возвращение прежнего владельца) части Авиньона; за другой частью Авиньона сохраняется абсолютная власть епископа. После смерти Раймона VII (1249) Авиньон в союзе с Арлем и Марселем под руководством Барраля де Бо, подеста Авиньона, пытается обрести независимость. Но с помощью своего брата Карла I Анжуйского Альфонс снова подчиняет его. Альфонс де Пуату и Иоанна, графы Тулузские, умирают бездетными. С 1272 г. Авиньон по завещанию Иоанны становится собственностью французской короны. Это завещательное распоряжение, по которому графство принадлежит исключительно французскому королю, и ему одному, признается папой недействительным. Филипп IV Красивый (1285-1314), уже захвативший графство Венисье и часть Авиньона, вынужден вернуть графство папе Григорию X, сохранив, однако же, Авиньон. В 1290 г. он уступает его Карлу II Анжуйскому, графу Провансскому, который отдал свою дочь Маргариту за брата короля Карла де Валуа (1343-1382). Впоследствии именно эта часть Авиньона будет продана внучкой Карла II Иоанной папе Клементу VI (см. примеч. 332). Между тем, поэтическая деятельность Альбертета приходится на время не позднее 1221 г.

• 266. …читал... что сей Алъбертет происходит из маркизов Маласпина... и т.д. – Здесь происходит путаница между Альбертетом де Систероном (обычно называемым в рукописях просто Альбертет) и несколько более ранним трубадуром маркизом Альбертом де Маласпина по прозвищу Альберт Маркиз (XCVІ). Отсюда же, по-видимому, по ассоциации, и упоминание о влюбленности нашего трубадура в маркизу де Маласпина.

• 267. Бертран д’Аламанон – см. LXXXIX. Об этом трубадуре Нострдам говорит также в жизнеописаниях Лауретты и Фаяетты, где называет его Бертраном III. В главе, посвященной Джауфре Рюделю, Бертран д’Аламанон назван сильвеканским каноником. Наконец, Нострдам присваивает Бертрану тенсону Раймона де лас Салас с Бертраном Авиньонским (гл. XIII о Раймоне де Миравале).

• 268. ...Фанетту... де Романен... и т.д. – О ней и возглавляемом ею Суде Любви Нострдам упоминает в жизнеописании Персеваля Дориа (XXXVIII); город святого Ремигия – Сен-Реми. См. также след. примеч.

• 269. …Лоретту из Авиньона... которая была прославлена Петраркою... – Так Нострдам отождествляет знаменитую Лауру, которой вместе с только что упомянутой дамой он ниже посвящает отдельную главку – см. LXV.

• 270. В Провансе боле соли нет... – P.-С. 76,5.
• 271. В оной же песни говорилось... и т.д. – Вся история, связанная с этой сирвентой, – мистификация. Такая ее интерпретация невозможна, помимо прочего, даже чисто хронологически, так как описываемые Нострдамом события относятся к позднейшему времени. Вместе с тем за сумбурным перечислением имен и событий, не имеющих, разумеется, никакого отношения ни к нашему трубадуру, ни к его сирвенте, стоят некоторые реальные исторические факты, связанные, во-первых, с борьбой Филиппа Красивого (см. примеч. 261) против папы Бонифация VII (Нострдам переосмысливает упоминаемое в сирвенте имя трубадура Бонифачи (де Кастеллана) как имя этого папы). Союзником Филиппа выступал и Карл II, которого с ним соединяли многочисленные, в том числе кровные, узы. Во-вторых, речь идет о несколько более поздних обстоятельствах похода в Италию германского императора Генриха VII Люксембургского, коронованного в 1312 г. императорской короной в Риме, где он умер летом 1313 г., готовясь к походу против Роберта II Неаполитанского, который, будучи противником императора, направил в Рим своего старшего брата Людовика с дипломатической миссией, ставившей целью воспрепятствовать коронованию. Карл II к этому времени уже умер (в 1309 г.).

• 272. Сочинил он сирвенту и против архиепископа Арльского... – Р.-С. 76,4. – Эту сирвенту трубадур направил около 1249 г. против Жоана Боссана, архиепископа арльского с 1233 по 1258 г. В декабре этого года арлезианцы под руководством их нового подеста Барраля де Бо и Понса Галарда, главы антиклерикального движения, подняли мятеж против епископальной сеньории. 9 мая 1250 г. мятежники были отлучены от церкви, а Жоан Боссан в апреле 1251 г. вернулся в город с войсками Карла I. В этой сирвенте архиепископ представлен как сумасшедший с дубиной в руках.

• 273. Раймон Ферауд – поздний трубадур (ум. в 1325 г.), родом из Ниццы, клирик, автор плача на смерть Карла I и религиозных поэтических сочинений.

• 274. ...житие Андроника... прозванного Святым Гонорием Леренским, кое он преложил с латыни провансальскими стихами... и т.д. – Это обширное стихотворное переложение в трех книгах, с элементами куртуазного романа, до нас дошло. Раймон, однако, был приором не монастыря св. Гонория (см. раздел LXXV), а Рок д’Антерон близ Дюранса.

• 275. ...Роберта... когда оный был герцогом Калабрийским... – см. примеч. 310.

• 276. Свинарь (лат.).

• 277. ...Суда Любви в замке Романен... Дории. – См. примеч. 28, 264 и раздел XXXVIII.

• 278. Блакац – речь идет о Блакассете (уменьшительная форма имени, ср. ниже: Блакассенок), см. XXXVIII; значительная часть жизнеописания посвящена, однако, его отцу Блакацу (см. примеч. 230), о котором уже немало говорилось в разделах XLVI и XLVII. Блашас – французская форма имени. Нострдам, знакомый с подлинными источниками, путает, однако, стихи отца и сына – Блакаца и Блакассета, используя их на свой лад, с долей фантазии. Из "патриотических" соображений автор отвергает арагонское происхождение этой семьи.

• 279. ...Сордель... обнародовал похоронную песнь... – приведена при его жизнеописании, см XCVІІІ. Ср. также раздел XLVI и примеч. 233. Неверна лишь дата, которой Нострдам помечает этот плач – 1281 г. вместо втор, полов. 30-х годов XIII в.

• 280. ...хулит провансальцев за то, что они стали подданными Анжуйского дома, оставя Арагонский... и т.д. – Сирвента, в которой Блакац "хулит провансальцев", не могла принадлежать ему, так как он умер до того, как Прованс попал под владычество Анжуйского дома.

• 281. Сей Блакассенок процветал во времена Карла II... и т.д. – На самом деле полувеком раньше (ок. 1233-1242). То, что говорит Нострдам о Блакассете, сопровождавшем Карла II в его походе в Италию, относится к внуку Блакассета, Гильему де Блакац, который сражался под началом Людовика I Анжуйского и был за это им одарен в 1383 г.

• 282. ...сочинил книгу... "Образ действий доброго воина"... и т.д. – Как и почти во всех случаях, когда Нострдам приписывает трубадурам сочинение трактатов, он прибегает к собственной фантазии.

• 283. Пейре Карденаль –см. L.

• 284. ...сделал своего сына Роберта герцогом Калабрийским... – См. примеч. 310.

• 285. ...девицу из дома Рокмартинов... Лаудуна Альба. – Имя матери св. Елеазара традиционно передавалось по женской линии в этой семье.

• 286. Гамбатеза – сенешаль Карла II в Провансе (1302).

• 287. ...к инфанте Беатрисе, каковая была потом выдана за маркиза д’Эсте. – В 1305 г. Карл II выдал свою дочь за много старшего ее Адзо VIII, маркиза д’Эсте (см. CI, примеч. 4), получив за это значительное денежное состояние. Данте в "Чистилище" (XX, 79-84) обвиняет его в том, что тот продал дочь, словно пираты – рабыню.

• 288. ...папский двор был перенесен в Авиньон. – В 1305 г. папский двор покидает Рим. Клемент V (Бертран де Гот, архиепископ Бордо, годы понтификата 1305-1314) переезжает последовательно в Лион, Бордо, Пуату, Тулузу и только спустя четыре года оседает в Авиньоне, который был избран из-за относительной свободы от французского престола и своего расположения – в центре графства Венисье, принадлежащего папской курии. "Авиньонское пленение пап" длилось до 1378 г. Ср. примеч. 261.

• 289. Луко да Гримальд – возможно, Нострдам снова контаминирует здесь итальянского поэта (?), уроженца Генуи, в 1257 г. подеста во Флоренции Луко да Гримальди, с трубадуром Гираутом де Люк.

• 290. ...провансальскую девицу из дома Вильнёв... – На страницах жизнеописаний Нострдама уже появлялся легендарный представитель этого дома – Ромэ д’Вильнёв. См. примеч. 155.

• 291. Пейре де Руер. – История вымышленна. За этим именем просвечивает подлинное имя де Рувр (итал. делла Ровере). Приведенные строфы заимствованы Нострдамом из кансоны Ростэня Беренгьера Марсельского (Р.-С. 427,8) – см. гл. LVIII.

• 292. Бертран Марсельский – Нострдам снова контаминирует Бертрана Марсельского, автора "Жития Св. Энимии", с Бертраном Карбонелем Марсельским (ок. 1252-1265), автором, помимо традиционных песен, до 100 строф (куплетов). Впрочем, весь рассказ несет печать неправдоподобности.

• 293. ...из Порселлетов Арльских... – Провансальский дворянский род, существовавший с XI по середину XIV в.

• 294. Сколь странная любовь меня долит... – все приведенные здесь стихи – апокриф, не имеющий отношения ни к тому, ни к другому трубадуру.
• 295. Ростан Беренгиер Марсельский – трубадур, творивший ок. 1300 г. Его песню Нострдам со свойственной ему непоследовательностью приписывает Пейре де Руеру (LVI), причем именно песню, посвященную Фулькету де Виларету (см. след. примеч.), тогда как приведенные здесь строфы – апокриф.

• 296. Фулькет де Виларет – великий Командор ордена св. Жилля с 1307 по 1319 г., принадлежал к древнему провансальскому роду. Основателем ордена св. Жилля был провансалец Жерар Танке (серед. XI в.). Особого процветания орден достиг именно в Провансе. Раймон Беренгиер II, а затем графы Форкалькьерские оказывают ему покровительство, наделяют землями, дарят церкви, участвуют в административном управлении.

• 297. Орден храмовников – военно-монашеский орден храмовников, или тамплиеров, основанный французскими рыцарями в 1119 г. в Иерусалиме после первого крестового похода и получивший свое название по местонахождению первоначальной резиденции – вблизи места, где, по преданию, находился храм Соломона. См. V, примеч. 7 и след. примеч.

• 298. ...французский король Филипп и папа Клемент VI, который сидел в Авиньоне, преследовали... храмовников. – О короле Филиппе Красивом, который задолжал ордену огромные суммы и потому стремился избавиться от кредитора, см. примеч. 294, 261 и 284; перенесение папского престола в Авиньон состоялось, однако, при папе Клементе V (1305-1314). Им же храмовники были осуждены как еретики в 1307 г. Орден упразднен в 1312 г., многие тамплиеры сожжены в 1310 г., а гроссмейстер ордена Жак де Моле – в 1314 г.

• 299. Граф де Пуату – см. I. Нострдам соединяет в одном лице графа де Пуату, короля французского Филиппа V Длинного (см. примеч. 313) и трубадура Гильема де Пуату, умершего в 1227 г. Эта глава – своего рода рекорд всех анахронизмов Нострдама: помимо того что он собирает при дворе графа Пуатевинского, первого из известных нам трубадуров, других поэтов, живших много позже, – дата, указанная им в конце раздела, более чем на 200 лет расходится со временем его смерти. См. I.

• 300. Пейре Мильон – этот рассказ вымышлен.

• 301. Из сердца своего сложу я песню нову... – Подлинная кансона Пейре Мильона (Р.-С. 349,6).
• 302. Бернарт Маркиз – возможно, Нострдам контаминирует Бернарта Марти, по времени близкого к Гильему IX, снова с Альбертом Маркизом (Маркизом де Маласпина).

• 303. Пейре де Валейрас – Также ранний трабадур (см. IV), уже упоминавшийся в жизнеописании Альбертета де Систерона (раздел L и примеч. 258). Цитируется начало его подлинной песни.

• 304. ...для Роджьеры... из дома Святого Северина, происходящего из Франции. – Известен св. Северин, монах (XV в.) по прозвищу "апостол из Норико".

• 305. ...родился под такою планетой, что будет весь век токмо грустен и недоволен. – Нострдам, несомненно, приписывает трубадуру знаменитые стихи его современника Маркабрюна, приведенные в жизнеописании последнего (III). Ср. раздел LXII и примеч. 324.

• 306. Озиль де Кадар – Одилон, или Озиль де Кадар – трубадур XIII в. Основная тема его стихов – советы влюбленным, которым он рекомендует быть покорными и преданными. Приведенное стихотворение – апокриф Нострдама.

• 307. ...воспевал некую принцессу Английскую, племянницу графа Пуатевинского... – Имеется в виду, конечно, Алиенор Аквитанская, внучка трубадура, вторым браком вышедшая замуж за короля Генриха Английского. См. примеч. 109.

• 308. Лойс Аймерик – трубадур, чей образ сочинен Нострдамом вместе с приписываемой ему апокрифической песней, исходя из содержания кансоны трубадура Аймерика де Сарлата (Р.-С. 11,1).

• 309. Пейре Югон – стихи, приведенные Нострдамом, извлечены из известной каннсоны трубадура Пердигона – Р.-С. 370,13 (см. LIX). Ошибка восходит к моденской рукописи песен трубадуров, в которой Пердигон назван Пейре д’Югоном.

• 310. Гильем Бушар – это имя, как и стихи, – изобретение Нострдама.

• 311. Гираудон ле Ру... и т.д. – Т.е. Гираудон ло Рос (см. LIV). Ему посвящена одна из строф "галереи трубадуров" Монаха Монтаудонского (послужившего для Нострдама одним из прототипов его Монаха Монмажурского), который его обвиняет в плагиате (приведена в LIV, примеч. 2). Приведенная песня – подлинная (Р.-С. 241,4). В связи с именем Альбы Флоты см. примеч. 344.
• 312. Аймерик де Сарлат – см. XIX. Приведенная песня, наиболее известная кансона трубадура, – подлинная, но адресат ее вымышлен. Немного выше Нострдам воспользовался другой его кансоной для образа выдуманного им трубадура Лойса Аймерика.

• 313. Гильем дельс Амальрик – стихи подложны, но такой поэт, хотя и писавший по-французски, насколько известно, существовал.

• 314. ...отправлял свои любовные послания с ласточкой... а одну самой ласточке... – ср. примеч. 111.

• 315. ...во славу Роберта, короля Сицилийского и Неаполитанского и графа Провансского... – Роберт I (1265-1343), герцог Калабрийский, потом король Неаполитанский, наследовавший своему отцу Карлу II. Заручившись поддержкой папы, сумел привлечь на свою сторону гвельфские города, благодаря чему был в состоянии успешно бороться с императором Генрихом VII, а впоследствии и с Людовиком Баварским (1313-1349). Любитель философии и поэзии, сам слагавший стихи.

• 316. Пистолета – см. LXXV. Многие песни Пистолеты посвящены королю Арагонскому, но ни одна – дамам, названным Нострдамом.

• 317. ...иметь сирийского голубка, подобного Магометову, дабы посылать с ним вести. – Намек на "сирийского голубка" не встречается ни в одной дошедшей до нас песне Пистолеты. Существует специальная статья К. Шабано, в которой собраны сведения об использовании почтовых голубей в средние века (Romanische Forschurgen, XXVI. S. 584–670).

• 318. ...Филиппом Длинным... и т.д. – Филипп V Длинный (р. в 1293 г.), король Французский (1316-1322), второй сын Филиппа Красивого (1285-1314). До вступления на престол был графом Пуатье, наследовал своему брату Людовику X Сварливому (Людовику Ютену).

• 319. ...изгнал их из Франции... удалились в Прованс... в лето 1321-е... – Нострдам допускает некоторую историческую неточность. Законы против евреев были изданы при Филиппе Красивом: в 1306 г. приказ, обязывающий евреев продать земли, дома и прочую собственность, в 1311 г. закон, изгоняющий евреев из Франции. Последующие правители, Людовик Сварливый и Филипп Длинный, разрешили евреям вернуться обратно (1315) и возвратили им прежние права, в том числе на открытие синагог (1317). Из Прованса с его традиционной веротерпимостью евреи не изгонялись и, напротив, находили там убежище. Многие известные ученые и врачи юга Франции, в том числе предки Нострдама, происходили из еврейских семей.

• 320. Пейре Роджьер – см. XL. Нострдам отчасти следует оригинальному жизнеописанию.

• 321. ...сочиняя... комедии... кои... представлял при дворах… и т.д. – Анахронизм; ср. примеч. 25 и 96.

• 322. ...ко двору Эрменгарды Нарбоннской... де Фуа... – См. XL, примеч. 3 и X, примеч. 2; графы де Фуа упоминаются в нескольких оригинальных жизнеописаниях, в том числе Раймона де Мираваля (LVIII).

• 323. Боссета, дочь Юка де Бо – см. LVII, примеч. 3 и здесь выше, примеч. 16. Блакац де Бординар жил между 1337-1353 гг., он был мужем Боссеты и зятем Юка де Бо. Стихи, приведенные ниже, подложиы.

• 324. ...антипапа Пейре де Корбариа, нареченный Николаем V. ... и т.д. – Антипапа – Пьетро Райналуччи, он же Пейре де Корбариа, происходил из Корбары (близ Аквиры). Был провозглашен Людвигом Баварским (1313-1347) папой под именем Николая V в 1328 г. В 1330 г. антипапа отрекся от своего сана и принял в Авиньоне кормление от папы Иоанна XXII (1316-1334). Настоящим папой Николаем V стал Томмазо Парентучелли (1447-1455), отличавшийся терпимостью и библиофильскими наклонностями.

• 325. Джауфре де Люк – известны, по крайней мере, два трубадура, которые носили имя де Люк, дель Люк: Гираут де Люк и Аморос дель Люк.

• 326. ...писавший на языках латинском, греческом... – Отметим анахронизм: знание греческого языка проникает в Европу только в эпоху высокой гуманистической образованности зрелого Возрождения; этим языком не владел даже Данте.

• 327. ...из дома Флассанов... Бланкафлор... О Флассанах см. примеч. 352. Бланкафлор – традиционное "куртуазное" имя, употребляемое Боккаччо (Филоколо), Франческо да Барберино (см. Дополнение второе, IV, 3). Приведенные ниже стихи подложны.

• 328. ...присоединился к Ростэню де Куэру, Раймону де Бринвьолю... которые собирались ежедневно, создав Академию... – и т.д. – Еще один повод прославить знатных предков сеньоров Прованса, современников Нострдама, который, по-видимому, имеет в виду нечто вроде Консистории веселой науки (gay saber), созданной в XIV в. учеными горожанами Тулузы, для того чтобы оживить угасшую провансальскую поэзию, с проводимыми ею ежегодными так называемыми "цветочными играми" – состязаниями на лучшее поэтическое сочинение.

• 329. О Маркабрюске и его матери. – Имя это, несомненно в слегка измененной форме, воспроизводит имя одного из наиболее ранних трубадуров – подкидыша Маркабрюна (III), а в строках его, которые в форме непрямой цитаты уже приводил Нострдам, приписав их другому трубадуру (см. примеч. 300) и которые цитируются в его оригинальном жизнеописании, упоминается также его мать. То, что ниже говорит Нострдам о содержании им же самим ему приписанного сочинения "О природе любви", также согласуется с репутацией Маркабрюна (кстати, необоснованной) женоненавистника и врага Амора. За вычетом этих обстоятельств ничто не объединяет персонажа Нострдама с прототипом, жившим приблизительно за двести лет до указываемого им времени.

• 330. У нее был открытый Суд Любви... – Ср. примеч. 28.

• 331. ...процветали в Авиньоне во времена, когда на престоле сидел папа Клемент VI... – Годы понтификата Клемента VI (Пьер Рожер, 1291-1352) – 1342-1352.

• 332. Иоанна I ... королева Неаполитанская – 1326-1382, графиня Провансская с 1343, старшая дочь Карла Калабрийского (см. примеч. 330), внучка Роберта I (см. примеч. 310), завещавшего ей престол с условием, что та станет женой его племянника Андрея Венгерского. Спустя два года (в 1345) Андрей Венгерский был убит при таинственных обстоятельствах, по некоторым источникам, удушен Карлом Дураццо Старшим, мужем сестры Иоанны – Марии, который впоследствии был казнен Людовиком Венгерским (см. примеч. 335).

• 333. ...сонеты, сочиненные Петраркою против Рима... и т.д. – Нострдам, правоверный католик, абсурдным образом интерпретирует направленные против римского престола известные сонеты Петрарки (94, 137, 138) как инвективу против "матери Маркабрюна"; подобным же образом аналогичную сирвенту Гильема Фигейры он истолковывает как инвективу против Амора (см. LXV и примеч. 227). Излишне говорить, что к "матери Маркабрюна" сочинения Петрарки вообще, как известно, почитателя трубадуров, не имеют никакого отношения.

• 334. Ансельм де Мостьер – по-видимому, вся история, как и имя трубадура, выдуманы Нострдамом.

• 335. ...предрек... преждевременную кончину его единственного сына Карла... – Карла, герцога Калабрийского. Женой его была дочь Альберта I Габсбурга Екатерина. В декабре 1325 г. Карл был избран флорентийцами сеньором. В 1326 г. участвовал в военных походах в Сицилию. Умер в 1326 г. в Неаполе; ...злосчастный конец Иоанны... – Иоанна I (см. примеч. 327) во время Великого церковного раскола (см. примеч. 370) примкнула к партии авиньонского антипапы Клемента VII, избранного в 1378 г. Папа Урбан VI (1318-1389), оставшийся в Риме, отлучил Иоанну от церкви и, как ленный властитель Неаполя, признал королем Карла Дураццо Младшего, племянника Иоанна, под именем Карла III (см. примеч. 35, 36). Карл III в 1381 г. захватил Неаполь, по его приказу Иоанна I была заключена в тюрьму, а затем убита (по некоторым источникам – удушена, по примеру ее первого мужа Андрея Венгерского); см. также примеч. 369, 371; ...оскудение Неаполитанского королевства... и т.д. – В эпоху правления Иоанны I в королевстве Неаполитанском царит хаос. Право на королевство оспаривают венгерский король, принцы Тарентские, Дураццо. В 1365 г., впервые после Фридриха II, о своих имперских правах на Прованс заявляет Карл IV Люксембурский (1347-1378). 4 июня 1365 г. он останавливается в Авиньоне и венчается как король Арля. После смерти Иоанны I борьба наследников Карла II Дураццо и Людовика Анжуйского (см. примеч. 369) разделяет Прованс на два лагеря (см. примеч. 375).

• 336. Подеста – чиновник, осуществлявший функции верховного магистрата в городе.

• 337. ...Иоанна Первая... – продала город Авиньон папе Клементу VI... и т.д. – Иоанна I продает принадлежавшую графам Провансским часть Авиньона (см. примеч. 261) папе Клементу VI в 1350 г. за 80 тысяч флоринов в благодарность за помощь, оказанную папой в возвращении ей Неаполитанского королевства (см. примеч. 335). Эта продажа была потом подтверждена номинальным владельцем Прованса императором Карлом IV (1347-1378).

• 338. Бертран де Пезарс – это своего рода ghost troubadour: обе приписываемые ему песни принадлежат другим трубадурам.

• 339. Он содержал открытую школу, где обучал сочинению стихов на провансальском языке... – Таких школ не существовало даже в период упадка, когда предпринимались попытки возрождения провансальской поэзии (ср. примеч. 323), не говоря об эпохе ее расцвета; ...как он сие показует в одной из своих песен. – Возможно, Нострдам имеет в виду кансону Джауфре Рюделя (Р.-С.262,3), которая в рукописи, известной Нострдаму, приписывается Бернарту Марти и предшествует двум песням якобы Бертрана Пезарса (на самом деле, Гильема Пуатевинского и Маркабрюна). Отсюда, вероятно, вольное или невольное заблуждение Нострдама.

• 340. ...при дворе Иоанны Неаполитанской... и Людовика Тарантского, ее второго мужа... и т.д. – Ср. примеч. 327 и 330. Спустя два года после таинственной смерти Андрея Венгерского Иоанна I бракосочетается с другим своим кузеном, Людовиком Тарантским (ум. в 1362 г.). Опасаясь мести брата Андрея, Людовика Венгерского (1342-1382), который предпринял поход на Неаполь, Иоанна спасается бегством в Прованс. 19 июня 1348 г. Клемент VI утверждает этот брак. При поддержке его и французского трона Иоанне возвращают Неаполитанский престол с тем, чтоб ее супруг не принимал титул короля. Лишь в 1350 г. Клемент VI даровал Людовику титул Короля Неаполитанского, за что и получил Авиньон (см. примеч. 332). В 1352 г. Венгрия также признает власть Иоанны в Неаполе.

• 341. эпиталама – свадебное величание.

• 342. О Лауретте и Фанетте. – Фантастическому описанию возлюбленной Петрарки и ее "тетки" предшествовало упоминание их обеих в качестве предметов любви трубадура Бертрана д’Аламанона (LI, ср. примеч. 263 и 264), а последней – также как держательницы Суда Любви романенских дам (XXXVIII). В этом разделе мы встречаемся с вереницами имен собственных, во-первых – именитых провансальских дам – как прежде уже упомянутых, так и новых для нас (Нострдам доводит их число до сакраментального – 12); во-вторых, поэтов – опять-таки давая им имена знатных провансальских сеньоров. Особо надо отметить включение в этот список французского писателя Гильома де Лориса, автора первой части "Романа Розы", и Пейре де Сольера (см. примеч. 3).

• 343. ...в пору великого поветрия... и т.д. – В 1348 г. из Италии на Прованс распространяется эпидемия чумы, откуда доходит до Франции. Особенно сильно от нее пострадал Авиньон, где она длилась около 7 месяцев, начиная с января 1348 г., и где умерло 120 тысяч человек; симония – торговля церковными должностями, по имени Симона Волхва, который, как повествуется в Деяниях Апостолов, хотел купить за деньги ради магических целей благодать Святого Духа.

• 344. Бернард Раскас – имя трубадура Бремона Раскаса, от которого до нас дошли две кансоны, Нострдам включает в свое повествование в честь своего современника – Франсуа де Раскаса, в 1537 г. советника парламента Экса, назначенного в 1562 г. губернатором Прованса. Приведенные стихи принадлежат Нострдаму.

• 345. ...лиможских пап Клемента VI и Иннокентия VI... –Лимож – архиепископство, из которого вышли 4 папы, среди которых – названные Клемент VI (см. примеч. 326) и его преемник Иннокентий VI (Этьен Альберт), главный судья Тулузы, папа с 1352 по 1362 г., стремившийся отвоевать Папскую область и посылавший туда наемные войска из Авиньона.

• 346. Б. Раскас – подобное замещение имени инициалом встречается изредка и в оригинальных жизнеописаниях. Ср. LXXI, LXXII.

• 347. Арнаут де Кутиньяк – правильно – де Тинтиньяк; трубадур, в оригинальных жизнеописаниях не представленный. До нас дошли три его кансоны.

• 348. …Людовик и Иоанна... графы Провансские... – См. примеч. 335.

• 349. ...купно с Юком Флотом... усмирять непокорных тандьенов... и т.д. – В 1352 г. Ги де Флот, генерал-лейтенант министра двора, вел войну с Гильемом-Пьером де Ласкарис, графом Вентимилльским (ср. примеч. 364), сеньором де Танд (отсюда тандьены). 14 декабря 1352 г. между ними был заключен мир. Николас Флот – советник парламента Экса в 1569 г. Нострдам упоминает Альбу Флот в гл. LIX (примеч. 306).

• 350. ...даму из дома Агутов, дочь сира Эстравена... Иснарда... – Известен трубадур по имени Иснар д’Энтревенас, пародировавший одну из песен Блакаца, потом его ответ. См. также примеч. 40, 57 и LXXIII.

• 351. Левант – средневековое название Ближнего Востока или Западной Азии. Так, в частности, крестоносцы и паломники называли Святую Землю.

• 352. Монах де Монмажур – т.е. Монах Монтаудонский. См. XLVI. Опираясь на знаменитую сирвенту "против трубадуров", Нострдам, однако, вводит множество вымышленных утверждений от лица Монаха, ибо его сатира адресована лишь современным ему поэтам. О его функции в сочинении Нострдама см. подробнее нашу статью в Приложениях.

• 353. ...злословцы... злословит он ложно... – См. примеч. 240.

• 354. ...сочинил песню, в которой воздал каждому из пиитов... и т.д. – См. примеч. 347, а также 93, 141, 306.

• 355. Дом Гиларий – см. примеч. 388.

• 356. ...арльский пиит... Раймон Ромье... и т.д. – Этот персонаж также, по-видимому, вымышлен автором; похоронная песнь – песня в жанре плача, см. примеч. 101; ...скорее бы тамариск произвел... мед, нежели его имя погибло бы в забвении. – Двусмысленность этого комплимента соответствует образу "Бича трубадуров".

• 357. Траудет де Флассанс – Жизнеописание вымышленное. Имя Флассанс до этого упоминалось в гл. LXI, LXV, LXXII. Высказывалось предположение, что под этим именем подразумевается Дюранд II де Грасс де Понтевес, сеньор де Флассан, брат графа де Карсес, родившийся в 1515 г., первый консул Экса в 1561-1562 гг., в 1590 г. – прокурор Прованса. Жан де Нострдам, заточенный в тюрьму за участие в волнениях 1562 г., о чем он сам упоминает, вероятно, желал внести свой вклад в прославление дома Флассан, противников протестантов, отведя в своем сочинении место воображаемому предку – поэту.

• 358. ...из дома де Рожьеров, сестру виконта Раймона де Тюренна... – И тот и другой персонаж встречаются в песнях Бертрана де Борна (см. XI, примеч. 43 и 249), который сам впервые лишь несколькими страницами выше упоминается Нострдамом. Может быть, здесь мы подошли к разрешению одной из загадок причудливого выбора имен на страницах его сочинения? Ср. примеч. 383.

• 359. ...изгнали из страны известных злодеев... народ. – В своих вымыслах и намеках на события своего времени Нострдам опирается на аналогичные явления описываемой эпохи, так как аналогов всяческих волнений в истории Прованса было предостаточно. В данном случае к названному им году (1355) относится короткая, но опустошительная гражданская война, предпринятая Людовиком и Робертом Дураццо 5 февраля 1355 г. Роберт Дураццо захватил замок де Бо и в течение нескольких дней опустошал ближайшие земли. В августе того же года он был изгнан из Прованса и был убит во время службы у короля французского в 1356 г.

• 360. …поручено королем Людовиком и Иоанной... Провансской. – См. примеч. 335.

• 361. ...в присутствии Карла IV, Римского императора и сына короля Богемии... – Т.е. Карла IV, сына короля Чехии Иоанна Люксембургского. В 1346 г. Карл IV был избран императором Священной Римской империи и проводил политику расширения своих владений.

• 362. ...приносить ему оммаж... – Речь идет о засвидетельствовании вассальной зависимости перед сеньором. Собственно обряд средневекового феодального оммажа состоял в коленопреклонении перед ним вассала с опущенной головой и сложенными руками; здесь это выражение употреблено в более широком смысле признания отношений вассалитета – сюзеренитета. Речь идет о событиях 1365 г. (см. примеч. 330). См. XVI, примеч. 12 и рис.

• 363. ...права, пожалованные троном. – См. гл. II, а также примеч. 15.

• 364. Гильен Буайер – вымышленное лицо, которому Нострдам дает имя провансской семьи, давшей в эпоху Нострдама нескольких военных и ученых, один из которых был его корреспондентом.

• 365. ...физиогномике, равно как и хиромантии... – Науки об определении характера и предсказании судьбы человека по чертам лица и линиям руки.

• 366. ...Карла II... Роберта, короля Неаполитанского и графа Провансского – см. примеч. 310.

• 367. ...назначил его на должность подесты... – См. примеч. 331.

• 368. Арнаут Даниэль – см. IX. Приведенная строфа, выдержанная, однако, отнюдь не в стиле этого изысканно-темного поэта, представляет собой переиначенное начало кансоны Гильема де Сент-Грегори, традиционно приписывавшейся Арнауту Даниэлю.

• 369. ...управиться с вентимилльцами... – Вентимилья – город на сев.-западе Италии, в округе Сан-Ремо при впадении Роны в Средиземное море. Вероятно, речь идет о тех же событиях, что в гл. LVIII (см. примеч. 344).

• 370. Акулинка – бурьян, род крупной сорной травы, которая используется как лучина для света и растопки.

• 371. Л. де Ласкарс – жизнеописание, отчасти напоминающее историю Гаусберта де Пойсибота (XXIX), как и личность трубадура, представляется вымышленным.

• 372. ...дабы изгнать бретонцев и англичан... владений. – Речь идет о бретонских и английских наемниках, направленных папой Григорием IX, сменившим папу Урбана V в 1371 г., против восставших городов только что отвоеванной Папской области (см. примеч. 340). Этот папа перенес свою резиденцию из Авиньона обратно в Рим.

• 373. Б. де Парасольз – т.е. Беренгиер де Палазоль – см. ХСІ. Жизнеописание Нострдама вымышлено.

• 374. Людовиком I... сыном Иоанна I, короля Французского. – Людовик (1339-1384), герцог Анжуйский, король Сицилийский (с 1382 г.), второй сын короля Иоанна Доброго (1319-1364), правившего с 1350 г., женат на Марии Блуа, – основатель второй (младшей) Анжуйской династии Валуа. Ввиду того, что от четырех браков у Иоанны I было лишь двое детей, умерших в раннем возрасте, а ближайшего своего наследника, племянника Карла Дураццо Иоанна ненавидела, она, при посредничестве авиньонского антипапы Клемента VII, 29 июня 1380 г. усыновляет и назначает своим наследником Людовика, герцога Анжуйского. В то же время Урбан V передает Неаполь Карлу Дураццо (см. примеч. 330, 376). В 1381 г., пользуясь внутриполитической смутой в королевстве, Людовик включился в борьбу за неаполитанский престол. Но ни ему, ни его наследникам закрепиться на этом престоле на удалось. Анжуйцы были к 1444 г. вытеснены из Южной Италии арагонским королем Альфонсом V Великодушным.

• 375. ...отправил папе Клементу VII... в Авиньоне... – С 1378 г. в Западной церкви началась великая схизма. После смерти Григория IX часть кардиналов избирает на папский престол архиепископа Бари Бартоломео Приньяно, принявшего имя Урбана VI (1318-1389) и оставшегося в Риме, другие же, одновременно, – кардинала Роберта Женевского, принявшего имя Клемента VII (ум. в 1394 г.) и избравшего местом пребывания Авиньон. Урбана VI признают в Германской империи, Фландрии, большей части Италии, Англии, Венгрии, Польше и Скандинавии, Клемента VII – во Франции, Савойе, Шотландии, в некоторых областях Германии, Неаполе, Сицилии, Сардинии, позднее также в испанских королевствах.

• 376. ...на четырех ее мужей... коих она порешила злосчастным образом. – Об Андрее см. примеч. 327, о Людовике см. примеч. 335. На самом деле убит был лишь первый муж королевы Иоанны. Ее третий муж, Яков III Арагонский Братендент, король Майорки (наибольшего из принадлежавших Испании Балеарских островов, с 1233 г. входивших в Арагонское королевство, в 1344 ставших самостоятельным королевством), с которым она вступает в брак 14 декабря 1362 г., тут же после смерти Людовика Тарантского, через короткое время, опасаясь участи Андрея, укрывается в Испании, где он умер в 1375 г. Четвертый муж Иоанны I, с которым она вступает в брак в 1376 г., – Оттон Брауншвейгский, немецкий принц, происходивший из дома д’Эсте, старший сын Генриха, герцога Брауншвейгского, прозванного Греческим по причине своих походов на Восток, и Елены Бранденбургской. В 1380 г. папа Урбан VI (см. примеч. 370) передал Неаполитанское королевство племяннику Роберта, Карлу Малому, который взял Неаполь, разбил Оттона и захватил его в плен вместе с Иоанной. В 1382 г. она была казнена, а Оттон, находившийся в плену у Карла с 1381 по 1384 г., был освобожден англичанами и отправлен в Прованс к Клементу VII, с тех пор жил в Авиньоне, где умер в 1387 г.

• 377. Фанетты де Бо... и т.д. – Большая часть этих дам уже упоминалась Нострдамом на протяжении "Жизнеописаний". См., в частности, гл. LXV, примеч. 332 и др.

• 378. Сольер – Имя Сольера введено Нострдамом в это вымышленное жизнеописание исключительно с целью прославления друга. См. примеч. 3, а также нашу статью в Приложениях.

• 379. Ричарт де Барбезье – французская форма имени трубадура Ричарта де Бербезиля – см. жизнеописание XVI, с которым вариант Нострдама не имеет ничего общего. Цитируемые стихи принадлежат самому Нострдаму.

• 380. ...граф Савойский привел ницейцев к присяге ему на верность... – В 1388 г. Ницца, стремившаяся сохранить независимость от Людовика Анжуйского (см. примеч. 36), попросила помощь у Марии, вдовы Карла Дураццо. Не имея возможности оказать военную помощь, та предложила графу избрать сеньора, способного его защитить. Таким сеньором оказался граф Савойский, Амедей VII, прозванный "Красным" из-за цвета его доспехов. Амедей VII был главным наместником императора, и его должность внушала ницейцам надежду на покровительство последнего. Между графом Савойским и Марией в октябре 1389 г. был заключен договор, по которому граф обязался возвратить Ниццу Владиславу, сыну Карла Дураццо. Таким образом, владения графа Савойского на несколько веков стали границей, отделявшей по реке Вар независимые от анжуйцев города Приморских Альп. Ср. Примеч. 38.

• 381. ...Шарль Дюрас, прозванный Миротворцем... и т.д. – Т.е. Карл Дураццо. См. примеч. 35, 369.

• 382. Пейре де Бонифациис – жизнеописание и стихотворная цитата – мистификация Нострдама. Однако лицо, носившее это имя, и "дом Андреа де Монпелье" исторически засвидетельствованы.

• 383. ...нашел камень, обладающий свойством превращать крушец в золото. – Поиски так называемого философского камня, наделенного таковым свойством, составляли материальную цель алхимической науки. Крушец – металлическая руда.

• 384. ...узнать свойства самоцветов... радость. – Перечень, несомненно, заимствованный Нострдамом из средневековых лапидариев – описаний магического воздействия драгоценных камней, как правило, связанного с этимологией их названий.

• 385. ...о Монахе Златоостровском... и т.д. – О нем, как и о других персонажах этой главы – иноке Эрментере и доме Гиларии, см. примеч. 1 и подробнее нашу статью в Приложениях.

• 386. ...с Золотых Островов, кои в древности назывались Стехадами или Иерскими островами... – Этим последним названием обозначались все острова Средиземноморского побережья Юга Франции. Иерские острова в античности носили название "Стехады". См. нашу статью в Приложениях.

• 387. ...в поэзии... и других свободных искусствах... – "семь свободных искусств", составлявших "тривиум" и "квадривиум" средневековой школы, включали соответственно грамматику, риторику, диалектику, геометрию, арифметику, астрономию и музыку. Сгруппированные таким образом в VI в. Боэцием и Кассиодором, которые использовали обзор круга знаний античности, сделанный около 430 г. африканским писателем Маарцианом Капеллой, они до XV-XVI вв. оставались основой высшего образования.

• 388. ...войн... которые были в ходу в старину в Провансе... и т.д. – Нострдам не упускает случая хотя бы косвенно высказаться против войн за обладание Провансом, за которыми так или иначе вырисовываются притязания французов. О графах де Бо см. примеч. 16, 55, 178, 204, 263. Раймон де Тюренн (см. примеч. 36). был сторонником партии Дураццо (см. примеч. 35, 376), на графство Провансское не претендовал. В последнем случае под "истинными владетелями оного" (Прованса) Нострдам подразумевает Людовика Анжуйского (см. примеч. 369, 376) и его наследников.

• 389. ...по поручению короля Арагонского, Ильдефонса II... инок... Эрментер... – См. примеч. 2. Об "иноке" Эрментере см. нашу статью в Приложениях.

• 390. ...послал список Людовику II, отцу Рене... и т.д. –Людовик II (р. 1384 г.) – герцог Анжуйский, король Сицилийский (1305-1417), женат на Иоланте Арагонской (см. примеч. 387). Рене (ум. в 1480 г.), наследовавший своему брату Людовику III (см. примеч. 393), женат на Изабелле Лотарингской (ум. в 1453 г.), затем на Иоанне де Лаваль, Неаполитанский король, или король обеих Сицилии (откуда титул короля Сицилийского); в 1444 г. вытеснен из Южной Италии арагонским королем Альфонсом V Великодушным (ум. в 1458 г.). Продолжал носить королевский титул, который оставался чисто номинальным, и после своего изгнания из Италии. О списке рукописей см. примеч. 380.

• 391. Сие гораздо затруднило ему разумение провансальского языка... перемешаны слова этих диалектов... – См. по поводу этого лингвистического экскурса примеч. 32.

• 392. ...в дар Иоланте Арагонской, матери короля Рене... – Иоланта Арагонская, супруга Людовика II (см. примеч. 385).

• 393. ...Дома Гилария де Маршена... в Марселе. – Здесь Нострдам дает полное имя этого инока в отличие от списка, открывающего книгу, и его упоминания в жизнеописании Монаха Монмажурского (гл. LXVIII). См. нашу статью в Приложениях.

• 394. ...из дома Сибо произойдут великие... люди... вельможах. –"Пророчество" Нострдама (разумеется, из будущего) небезосновательно. Представители дома Сибо – выходцы из Греции. Сын Анарда де Сибо (1377–1457), Джамбаттиста Сибо (Чибо), стал папой под именем Иннокентия VII (годы понтификата 1484-1492), другой его сын, Франческо Чибо, был женат на Магдалине Медичи, дочери Лоренцо Медичи. Известны 11 кардиналов по имени Чибо. О Сципионе Чибо см. примеч. 38, ср. гл. XXXIX. Альберико Сибо де Маласпина был меценатом Нострдама. Чтобы заинтересовать Маласпину в издании своей книги, Нострдам многократно упоминает представителей этой семьи в своем сочинении, искажая, однако, подлинную генеалогию.

• 395. ...Элизе де Бо... принадлежащей к одной из древних и знатных семей в Провансе. – Ср. примеч. 16 и 383.

• 396. Святой Цезарий – см. нашу статью в Приложениях.

• 397. ...ошибочные, с великим разночтением... порчены... и т.д. – Выше Нострдам приписывает эти недостатки спискам, которыми якобы пользовался Монах Златоостровский и в которых текст был испорчен большим количеством диалектизмов, однако, как следует из жизнеописания последнего, тому как будто удалось восстановить их первоначальную чистоту. Ср. примеч. 386.

• 398. Рене, сыну... Людовика... по смерти... Людовика Третьего... и т.д. – См. примеч. 365. Людовик III, герцог Анжуйский, король Сицилийский (1417–1434), усыновленный Иоанной II (1414-1435), дочерью Карла Дураццо; был женат на Маргарите Савойской.

• 399. ...Элизе де Бо... род де Бо... и т.д. – См. примеч. 390.

• 400. Марс – Бог войны древних римлян.