Жан Табарен. Фарсы
Жан Саломон, по сцене Табарен (ум. ок. 1633) — знаменитый французский площадный фарсовый актер, выступавший вместе с врачом-шарлатаном Мондором на площади Дофина у Нового моста, изображая придурковатого слугу Мондора. Исполнявшиеся ими коротенькие фарсы («парады») сочинялись самим Табареном. Они были впервые изданы в Париже в 1622—1623 годах. Имя Табарена являлось в XVII веке символом грубой площадной буффонады.
По изд.: Мокульский C.C. (под ред.) Хрестоматия по истории западноевропейского театра. Том 1
ВТОРОЙ ФАРС
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
- Лука Жуффю.
- Изабелла, его дочь.
- Табарен, его слуга.
- Капитан Родомонт.
Л у к а. Да здравствуют любовь и старость, Я вечно похож на старика, у которого седина в бороду, а бес в ребро. Мы, купцы, должны подвергаться большим опасностям. У нас завязаны отношения с Востоком и Западом. Не так давно я порешил отправиться в Индию. Мне непременно нужно ехать; мои корабли снаряжены, и остается только поднять паруса; ветер попутный, и мельница будет вертеться как следует. Меня беспокоит только одно: дома у меня есть маленькая плутовка, которая любит играть с опасными игрушками. Боюсь, чтобы она не наступила на лимонную корку и не поскользнулась вконец. В самом деле, так как ее честь уже надтреснута, ей не надо падать с большой высоты для того, чтобы окончательно ее разбить. Я оставляю ее на попечении моего слуги Табарена; он малый верный и будет прекрасно за нею следить. Дай-ка позову его. Табарен! Табарен!
Т а б а р е н. Тише. Наш осел еще спит; у него уши открыты, на нем нет чепца. Какому черту я понадобился? А, это вы, мой хозяин! Простите, что наш осел еще не готов под седло.
Л у к а. Ослы вечно бредят ослами. А между тем я должен тебе сообщить очень важную новость: я отправляюсь по моим торговым делам в Индию.
Т а б а р е н. Зачем же вы едете в Индию? А что, для этого надо покинуть Париж?
Л у к а. Вот остолоп! Индия очень далеко отсюда; нужно моря переплыть, океан пересечь.
Т а б а р е н. А сядете вы на корабль на Монмартре?
Л у к а. Вот что значит иметь дело с тупицей! Разве не следует сесть на корабль на воде, чтобы плыть по земле?
Т а б а р е н. Черт побери, так бы вы сразу и сказали.
Л у к а. Слушай, я хотел с тобой поговорить совсем не об этом. Я хочу поручить тебе Изабеллу. Ты знаешь, она молода. Если сюда припрет ее поклонник Родомонт, ты можешь ему обрезать обе ноги.
Т а б а р е н. Что же, он будет на заднице прыгать?
Л у к а. Это неважно, только бы ты охранил честь Изабеллы.
Т а б а р е н. Вы сделали правильно, что поручили ее мне. Она уже издали слышит, как пахнет сено, ей-богу!
Л у к а. Теперь я позову ее и попрощаюсь с ней. Изабелла, дочь моя, идите сюда поговорить с вашим отцом... Вот и она, маленькая сластена.
Входит Изабелла.
И з а б е л л а. Здравствуйте, папа.
Т а б а р е н. А у ней гибкие сухожилия, она хорошо реверансик загнула.
Л у к а. Дочь моя, я уезжаю и хочу проститься с вами. Берегите хорошенько дом, а пуще всего охраняйте дверь девственной комнаты. Что касается меня, то я отправляюсь по торговым делам в Индию. Надо же мне позаботиться о старости.
И з а б е л л а. Неужели вы меня покидаете, отец мой? Как же я буду жить без вас?
Т а б а р е н. Ай-ай, бесстыдница, притворилась растроганной. Сама же хотела бы, чтоб он свернул себе шею.
Л у к а. Табарен, поручаю тебе мой дом и честь моей дочери. Береги их, и я награжу тебя, когда вернусь домой. Ты получишь мой старый бандаж против грыжи и пару башмаков.
Т а б а р е н. Будьте спокойны, ваша дочка остается в хороших руках. Я всегда буду над ней или возле нее. Если только она не упадет с большой высоты, ей не удастся сломать ногу. Прощайте, хозяин.
Лука уходит.
И з а б е л л а. Теперь, когда мой отец уехал, я хочу сообщить тебе, Табарен, одну тайну: я без памяти влюблена.
Т а б а р е н. Уж не в меня ли, хозяйка? Вот это дело, черт возьми!
И з а б е л л а. Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие.
Т а б а р е н. Сию секунду. Если хотите, ложитесь вот здесь.
И з а б е л л а. Ну, ну, грубиян! Как вам не стыдно говорить мне такие гадости! Оставьте меня. Неужели вы могли подумать, что мои желания остановятся на таком неприятном предмете, как вы? Нет, я отдала свое сердце капитану Родомонту и хочу, чтобы вы отнесли ему это кольцо.
Т а б а р е н. Ах, черт, значит мне придется бить отбой. Если дело только за тем, чтоб передать ему это кольцо, положитесь на честь Табарена, ступайте домой и готовьте обед. Я сейчас отнесу кольцо.
Изабелла уходит. Входит капитан Родомонт.
К а п и т а н. Я прибыл из Голландии, из Фландрии, из Италии, из Кастилии. Я самый отважный капитан, какого родила земля. Но куда бы ни бросила меня моя храбрость, повсюду сопровождают меня глаза моей Изабеллы, что прекраснее Киприды и стройнее Минервы.
Т а б а р е н. Хозяин поручил мне оберегать его дом. Вот, без сомнения, какой-то прохвост, который желает перемахнуть через стену моей хозяйки Изабеллы и захватить укрепление. Кто там? Чего вам здесь надо, черт побери! Не шевелитесь!
К а п и т а н. С дороги, прохвост! Знаешь ли ты, с кем говоришь? Не смей вступать в спор с капитаном Родомонтом.
Т а б а р е н. Тише, сударь! Подумайте, что вы хотите сделать. Если вы проткнете меня, вы проткнете бочонок с горчицей. Разбив стакан, вы потеряете возможность пить из него. Моя госпожа Изабелла поручила мне с вами поговорить.
К а п и т а н. Со мной говорить от моей дорогой Изабеллы? О, благословенный посланец, как тебя звать?
Т а б а р е н. Меня зовут Табареном, сударь.
К а п и т а н. Пагарен, дорогой мой.
Т а б а р е н. Прошу вас не коверкать мое имя: я зовусь Табареном. Ваша возлюбленная посылает вам привет. Она очень несчастна; у нее была такая же цепочка, как та, что на вас, и на улице кто-то украл ее. (Я хочу добиться, чтобы он дал мне цепочку и кольцо, а потом сыграю с ним штуку, какой он совсем не ждет: я заставлю его влезть в мешок, а моя хозяйка будет выколачивать из него пыль.)
К а п и т а н. Я хочу подарить ей эту цепочку, Т а б а р е н.
Т а б а р е н. Вот это прекрасно, сударь. Но вы знаете, что люди злы и всегда превратно понимают чужие поступки. Если вы хотите навестить госпожу Изабеллу, нужно устроить так, чтобы вас не увидели. Потому советую вам влезть в этот мешок, а я вас принесу в дом, не вызывая ни в ком никаких подозрений.
К а п и т а н. Превосходная мысль, Табарен! Давай мешок, я влезу в него.
Табарен засовывает капитана в мешок под тем предлогом, что понесет его к Изабелле.
Т а б а р е н. Я намерен честно служить моему хозяину и бороться со всем, что направлено против его чести. Вот один из тех испанских прощелыг, которые называют себя капитанами, хотя они сами составляют весь свой полк. И этот капитан намерен проникать в дом господина Луки, чтобы обесчестить его дочь. Я уже получил от него перстень и цепочку и теперь намерен отдубасить этого дурака. Но я хочу, чтобы это сделала сама Изабелла, своими руками. Необходимо сохранить верность своему хозяину. Теперь ты заключен в темницу, капитан Родомонт. Ты надеешься добиться благосклонности твоей возлюбленной, но я научу тебя, как стучаться в двери этого дома, чтобы совратить честную девушку. Сейчас я пойду, разыщу пять или шесть крючников, которые хорошенько намнут тебе бока.
К а п и т а н. О несчастный капитан! о чертов Табарен! Ярость кипит во мне, злоба душит меня. Я несчастнейший капитан во всем мире.
Входит Л у к а.
Л у к а. Счастливое путешествие, счастливое путешествие! Мне не пришлось ездить в Индию. Так как мои торговые дела обстоят прекрасно, я хотел бы теперь жениться и взять хорошее приданое, право, даю слово Луки Жуффю.
Капитан Родомонт придумывает способ выбраться из мешка, убедив Луку Жуффю, что он попал в мешок за отказ жениться на старухе, владеющей пятьюдесятью тысячами экю.
Но что я вижу вот там? Это, наверно, куль с каким-нибудь товаром.
К а п и т а н. Я должен говорить понятно. Сударь, меня запрятали в этот мешок за отказ жениться на старухе, которая имеет пятьдесят тысяч экю. Но она так уродлива, что я был не в силах взять ее.
Л у к а. Пятьдесят тысяч экю — это очень хорошо, и нечего заботиться о красоте. Если вы пустите меня на ваше место, я обделаю это дело.
Лука влезает в мешок, а капитан уходит, радуясь, что не ему достанутся палочные удары, которые получит теперь Л у к а.
Когда придут родственники старухи, я заявлю, что хочу жениться на ней и что они должны отсчитать мне пятьдесят тысяч экю. Это будет вторая удача за сегодняшний день.
Входят Табарен и И з а б е л л а.
Т а б а р е н. Я должен рассказать вам презабавную историю. Когда вы послали меня искать капитана Родомонта, я повстречал одного из воришек, которые так ловко сдергивают кошельки. Зная, что хозяин в отсутствии, этот парень собирался проникнуть в дом, чтобы похитить вас. Мне удалось заставить его влезть в этот мешок. Теперь я вооружился палками и хлыстами, чтобы поднатереть его от головы до пят.
Л у к а. Вот и родственники старухи. Мне остается только попросить у них ее руки. Выкладывайте, родичи, выкладывайте пятьдесят тысяч экю.
И з а б е л л а. Мы их выложим тебе и хорошей монетой. Бей, лупи его!
Луку колотят, потом его узнают. Табарен ужасно удивлен, а Изабелла и того больше. Приходит капитан и разрешает спор, а потом задергивают занавес. Фарс окончен.
Из сборника фарсов и диалогов Табарена (Les oeuvres de Tabarin, préface et notes par G. d'Harmonville, Paris, 1858, pp. 264—270).
Перевод А. Г. Мовшенсона.
ИЗ КОМИЧЕСКИХ ДИАЛОГОВ ТАБАРЕНА
1
Кому надлежит навестить больного: лекарю или мулу?
Т а б а р е н. Учитель, я не мог вчера надивиться на лекаря, навестившего вашего больного отца: он был столь бесстыден и бесчестен, что оставил мула своего у дверей.
У ч и т е л ь. Как, Табарен! ты этому удивляешься? На то нет никаких оснований: не ждал ли ты, что он и мула возьмет с собой в горницу?
Т а б а р е н. А, по-вашему, как? Мулу более пристало зайти туда, чем ему.
У ч и т е л ь. Ах, бестолковый ты человек, виданное ли дело, чтоб лекарь ввел к больному мула, а сам остался у дверей?
Т а б а р е н. По моему разумению, мулу скорее следовало навестить больного, нежели лекарю. Скажите, пожалуйста, зачем лекарь ходит к больному?
У ч и т е л ь. Затем, что он носитель учености и мудрости, с помощью коих может исцелить недомогания больного и освободить его от болезни, которая его пронизывает и доводит до изнеможения; кроме того, он определяет болезнь и, располагая пригодными и полезными для здоровья средствами, приготовляет снадобья, дабы укрепить и восстановить естество.
Т а б а р е н. Этими доводами вы защищаете мое положение, из коего вытекает неизбежный вывод: мул, а не лекарь должен был навестить больного. Какая жалость, что лекарь заставляет бедное животное ждать у дверей, в то время как сам у очага разогревает себе живот стаканом доброго вина. Ваш довод заключается в том, что лекарь, навещающий больного, несет с собой ученость; а я говорю, что навестить больного должен мул, так как он несет и ученость, и мудрость, и лекаря вместе взятых.
Из сборника фарсов и диалогов Табарена (Les oeuvres de Tabarin, pp. 21—22).
Перепечатано из книги: Б. И. Пуришев, Хрестоматия по западноевропейской литературе XVII века, стр. 500—501.
Перевод Г. И. Ярхо.
2
Кто те, которые смеются над врачами и аптекарями.
Т а б а р е н. Кто, по-вашему, те, которые смеются над врачами и аптекарями?
У ч и т е л ь. Это неразумные люди, которые, не имея с ними дела, насмехаются над их предписаниями. Эти ничтожные люди не знают, что медицина является совершенно небесным и божественным искусством, которое восстанавливает естество и возвращает ему совершенство и расцвет. Медицина — это первая среди естественных наук, и глупы те, кто ее презирает. Altissimus de coelo creavit medicinam, et vir prudens non abhorrebit eum1.
Т а б а р е н. Я недавно говорил это одному портному, который сшил мне штаны: Homo et vir prudeus non abhorrebit eum2.
У ч и т е л ь. На мой взгляд, те, кто обижает врачей, — это невежды или же люди, которые полагают, что им нет дела до них.
Т а б а р е н. Вы ошибаетесь; те, кто смеется над ними, как раз больше всего нуждаются в их помощи — это больные.
У ч и т е л ь. Больные, Табарен! Как же может быть, чтобы больной смеялся над врачом, которого он ищет и который ему нужен?
Т а б а р е н. А разве не является большой насмешкой, когда высовывают язык на полфута тому, кто пришел к вам в гости?
У ч и т е л ь. Действительно, высунутый язык — это знак насмешки.
Т а б а р е н. Так вот если врач придет к больному, чтобы узнать причину его болезни, а больной покажет ему язык, это же будет чистейшей насмешкой.
У ч и т е л ь. Ну, а аптекарь?
Т а б а р е н. Аптекарь получает ее еще больше, потому что когда ему случается навестить больного и принести клистир, то больной, издеваясь над ним, показывает ему зад. Разве все это не большие издевательства и насмешки?
Из сборника фарсов и диалогов Табарена (Les oeuvres de Tabarin, pp. 26—27).
Перевод Н. И. Мокульской.