Из «Большого Завещания» [XXXVI—XLI] (Перевод Николая Гумилева)

Полный список произведений и переводов Вийона

Перевод Николая Гумилева

XXXVI

Когда, о бедности грустя, 
Я плачу, сердце мне твердит: 
«К чему печалиться, дитя, 
Удваивая боль обид;
И как Жак Кёр ни знаменит, 
Но лучше жить, кляня судьбу, 
Чем сохранять надменный вид 
И гнить в изваянном гробу!»

XXXVII

Чем быть сеньером!.. Что ж я сам? 
Сеньер, он был и погребен!
Мне, по Давидовым словам, 
И не узнать теперь, где он. 
Что ж до избытка, я смущен 
Его принять, ведь грешник я; 
Теологам он принесен, 
Как жертва лучшая моя.

XXXVIII

Не сын я ангела, о нет, 
Венчан короной золотой 
Из звезд иль из иных планет. 
Отец мой... дух в стране иной,
А тело скрыто под землей... 
И Мать готова опочить, 
Бедняжка знает жребий свой; 
И мне ее не пережить.

XXXIX

И знаю я, бедняк, богач, 
Безумный, мудрый, скряга, мот, 
Граф, хам, священник иль палач, 
Вор, честный, стройный иль урод, 
И дамы, красящие рот, 
Увы, кто б ни были они, 
В серьгах и кольцах... всех возьмет 
Смерть в им назначенные дни.

XL

Мертвы Елена и Парис, 
А умирает всяк с тоской, 
Летит, глотая воздух, вниз; 
Желчь льется на сердце волной, 
И смертный пот... о Боже мой! 
Ему ничем нельзя помочь, 
С ним не обменится судьбой 
Ни брат его, ни сын, ни дочь.

XLI

Заставит смерть его бледнеть, 
А жилы кровью налиты, 
Рука повиснет, словно плеть, 
Совьются нервы, как жгуты.
О, тело женское, и ты, 
Ты, драгоценнее, чем май, 
Узнаешь ужас пустоты? 
Да, иль иди, живое, в рай.

(Журн. «Аполлон», 1913, № 4.)