Переводы Н. Гумилева и В. Брюсова

Русские символисты — в отличие от французских — проявили к Вийону почти полное равнодушие. Лишь В. Брюсов перевел однажды «Балладу о дамах былых времен» (впервые — в альманахе «Сирин», сб. II, СПб., 1913), но его, собственно, интересовал не столько сам Вийон, сколько формально-технические трудности жанра баллады, почему Брюсов и включил в конце концов названный перевод в сборник своих экспериментальных стихотворений «Опыты» (1918).

Иным оказалось отношение к Вийону со стороны утверждавшегося в то время акмеизма. Акмеистам, боровшимся против метафорической усложненности и суггестивной «туманности» символистских образов, ратовавшим за возврат к материальному миру, к «вещам», предметная конкретность стихов Вийона импонировала в высшей степени. Публикация Н. Гумилевым перевода «Баллады о дамах былых времен» и отрывка из «Большого Завещания» (журнал «Аполлон». 1913, № 4) оказалась своего рода боевой вылазкой против символистов, а в сопровождавшей эту публикацию статье О. Мандельштама «Франсуа Виллон» прямо говорилось, что в разрушении «оранжерейной поэзии» символистов творчество Вийона может сыграть ту же роль, какую в свое время оно сыграло в разрушении «риторической школы» высокого Средневековья.1

• 1. Г. К. Косиков. О литературной судьбе Вийона // Франсуа Вийон — М.: Радуга, 1984