Н. В. Берг. Из «Фауста»

По изд.: Переводы и подражанія Н. В. Берга. Изданіе Н. В. Гербеля. — Санктпетербургъ. Въ типографіи П. А. Кулиша. 1860.

 

ГЁТЕ, ИЗ «ФАУСТА».

ЛАБОРАТОРИЯ ФАУСТА.

(Ночь накануне Светлого Воскресения.)

ВАГНЕР.

О, я остался бы и доле,
Чтоб с вами здесь потолковать.
Позвольте завтра, в праздник, побывать:
Вопрос один-другой, не боле....
Хоть знаю много я, хотел бы все узнать!

(Уходит).

ФАУСТ.

И вот о чем мерещится невежде!
К богатствам льнет бессильная рука,
А роется во прахе, как и прежде,
И рад, когда отыщет.... червяка!

И как ты смел коснуться к сей святыне,
Когда они толпою притекли?...
Однако и тебе спасибо ныне,
Беднейшему из всех сынов земли:
Отчаянье мой разум помутило,
Но из него меня исторгнул ты....
Явленье столь величественно было.
Что я упал пигмеем с высоты!

Я, некий дух, чья творческая сила
Уже себя от мира отрешила;
Подобие и образ божества,
Я мнил уже стоять у граней естества
И полон был отрадной веры,
Что мне иной доступен, свет,
Иная жизнь, иные сферы
И что задач мне больше нет.
Я думал быть к предвечной правде близко;
Казалось, протекал уж я
По тайным нервам бытия, —
И что жь? опять грозой низвержен низко!

Ужель во прахе мне лежать?...
Нет, меряться с тобою я не смею:
Я вызывать тебя умею,
Но не умею удержать.
Когда во мне кипело вдохновенье,
Я был велик и мал в одно мгновенье,
Но ты смутил души высокий пир
И бросил вновь меня в мышиный этот мир!..
Какой мудрец теперь меня научит:
Куда идти? к чему весь этот труд?
Вот так и все хлопочут и снуют,
И что-нибудь всегда нас в жизни мучит!

О, гордый ум! куда ты ни взлети,
Презренный прах стеснит тебя и свяжет,
На творческую мысль твою наляжет,
Преградою восстанет на пути,—
И светоч гения чудесный
Как-раз померкнет в келье тесной!

Когда несется мощный ум,
В порыве гордых, смелых дум,
Надежды полный, в лоно Бога, —
Ему небес недостает;
Когда жь на землю он падет,
Ему тогда не надо места много!...
Так мелкая забота в нас живет,
Тревожные вселяет в сердце боли
И точит нас, подобно некой моли,
От горних сфер к ничтожеству зовет
И путает земною паутиной,
Являясь всякий раз под новою личиной:
То хлебом, то ребенком, то женой,
Огнём, водой, кинжалом, или ядом,
Она с тобой повсюду ходит рядом
И тешится повсюду над тобой!
Боишься ты всего, чего не знаешь;
Еще не потерял, а сам уже рыдаешь....

И вот куда мечты меня вели!...
Так, я ничто пред Тем, кто миром правит,
Я червь, который выполз из земли;
Когда, кормясь, он роется в пыли, —
Прохожего пята его раздавит!

А этот хлам? И это тлен, и пыль,
Мертвящие фантазию живую,
Ненужный сор и ветошь ... уж не вы ль
Откроете мне тайну роковую?
Иль мне прочесть в мильоне этих книг
И вновь узнать, разрывши хартий груду,
Что люди маялись повсюду,
Что иногда небесный луч на миг
С высот сиял?... А ты что скалишь зубы,
Безмозглый череп, глядя на меня?
Иль ты, как я, искал во мраке дня
И также грыз в досаде губы,
Напрасно плача и стеня?...
И вы смеетесь, хитрые машины,
Валы, цилиндры, скобки и пружины!
Вы послужить имели мне ключом
И ключ в замке пошел было уж ходко,
Но все-таки остался ни при чем,
Хоть у него кудрявая бородка!
Так, целый век считая и чертя,
Мой ум доныне — слабое дитя!
Напрасно он трудится и хлопочет
Осуществить неверные мечты:
Коль истина открыться не захочет,
Бросай, бедняк, пружины и винты!...
Вы, старые, ненужные снаряды,
Сбережены лишь только потому,
Что вы отцу служили моему.
Ты, свиток древний, копотью лампады
Пропитанный, лежишь с которых пор!...
Давно бы мне продать весь этот сор,
Чем здесь потеть и чахнуть без отрады.
Что получил в наследье от отца,
Умей ты тем воспользоваться ныне,
Чтоб твой отец по смерти ожил в сыне. —
И не стыди ты мертвеца!
Но отчего мой взор влечется жадно
К той чаше сокровенной? Как магнит.
Она меня и тянет, и манит,
И стало мне так ясно, так отрадно,
Как будто бы во мраке из-за туч
Внезапно мне сверкнул веселый луч.

Привет тебе, сосуд смиренный!
С благоговением тебя я отыскал,
Резьбой искусною украшенный бокал;
Скрываешь ты напиток драгоценный,
Снотворно-сладкий, темный сок.
Смотрю я на тебя — и я уже далёк
От мелочных забот; в душе моей отвага;
Безвестный океан очам моим открыт,
У ног сверкает искристая влага
И новый, яркий день к себе меня манит!

Вот, вот она! несется колесница....
Огонь с колес! Готов уж я, готов
Лететь к тебе, зовущая денница,
И вырваться из бренных сих оков!
Я чувствую, я слышу возрожденье,
Высокое, святое наслажденье;
Я вижу свет, играющий вдали....
Прощай, светило бледное земли!
Уж я не червь, я выше херувима,
Дерзаю дверь чудесную отверзть,
Которую другой обходит мимо.
Пора сложить томительную персть
И доказать, что воля человека
Сильней всего отныне и до века,
И не дрожит пред бездной роковой,
Где самый Ад, где скрежет, плач и вой....
Как весело на этот шаг решиться,
Хоть бы с опасностью в ничтожность обратиться!...

Итак, иди, расписанный кристалл,
Из твоего стариннаго футляра!
В былые дни средь пира ты блистал,
Ты был — вином наполненная чара;
Седых отцов ты наших веселил,
Когда они сидели за столами.
Бывало, тот, кто сок янтарный пил,
Рассказывал товарищу стихами
О том, что здесь художник начертил.
Все это мне напоминает живо
Веселые проказы прежних лет....
Теперь не то: в бокал граненый пива
Я не налью, не будет пить сосед!
И как тогда, гостей в беседе шумной,
Не рассмешу я рифмой остроумной.
Хмельной напиток, скрытый тут,
На дне лежащий влагой темной, —
Не рассуждая, быстро пьют.
Иди ж ко мне, напиток скромный!
Пора! проходит ночи тень....
Приветствую тебя, великий день!

ХОР АНГЕЛОВ.

Христос воскрес!
Для вас отрада,
Земные чада,
Вас ждет награда
Среди небес!

ФАУСТ.

Небесный звук, отрадный глас,
Благовествующий спасенье!
Ужель пробил великий час
И светлое настало воскресенье?
Не эта ль песнь, спасительно-чиста,
В ночь погребения, сначала,
Над дивною гробницею Христа
Из уст архангелов звучала?

ХОР ЖЕН-МИРОНОСИЦ.

Мастью драгою
Мы умастили
Ноги Христа;
Мы пеленою
Тихо покрыли
Божьи уста.
С мастью приходим
Снова мы днесь,
Но не находим
Господа здесь!

ХОР АНГЕЛОВ.

Воскрес Христос!
Блажен живущий,
В печалех сущий,
Кто крест гнетущий
Без плача нёс!

ФАУСТ.

Могущественно-сладостные звуки,
Меня в пыли вы ищете к чему?
Звучите там, где нить скорбей и муки!
Я слышу весть, но веры не иму,
А чудеса блаженной веры чада!
Ни веровать, ни ведать мне не надо,
Отколь звучит божественная весть....
А между тем небесная отрада
И нечто чудотворное в ней есть.
Былые дни припомнил я невольно,
Субботы сей торжественную тишь;
Знакомый звук, ты снова мне звучишь, —
И мне с землей уж расставаться больно!
Я слышу те колокола,
Которым я внимал, бывало,
Когда сама собой из уст моих текла
Молитва жаркая и дух мой волновала,
И голос трепетал от детских, сладких слез;
Когда какая-то неведомая сила
В луга и в лес меня манила,
Где я играл, и нежился, и рос....
Иная жизнь, без шума, и без гроз....
Святая песнь, меня ты оживила!
Послала мне младенческие сны
И чувства праздника весны....
Прочь, прочь, бокал! утихли сердца муки!
Раздайся тихий, сладкий звон!
Пролейтесь вы, спасительные звуки!
Я плачу: вновь земле я возвращен!

ХОР УЧЕНИКОВ.

Уже погребенный
В обители слез,
На небо нетленный
Вознесся Христос.
Его ж призываем
В слезах и в борьбе,
Поем и взываем,
Учитель, к Тебе:
Услыши моленье
Скорбящих земли,
Душам их спасенье,
Владыко, пошли!

ХОР АНГЕЛОВ.

Владыко воскрес!
Свергайте оковы
И будьте готовы
На лоно Еговы,
В обитель небес!
Его, вездесущего,
Нам в скорбех присущего,
Спасенье несущего,
Молит вся плоть,
Наш Он Господь!