Волшебный рог мальчика. Из немецкой народной поэзии — М.: «Дет. лит.», 1971

Переводы Льва Гинзбурга. Предисловие и комментарии переводчика

Содержание

Лев Гинзбург. К читателям
Баллады и песни разных лет

  • Крестьянин и рыцарь
  • Крысолов из Гамельна
  • Баллада о Генрихе Льве
  • Нищий школяр
  • Разговор с плащом
  • Королевские дети
  • Маленький скрипач
  • Господин фон Фалькенштейн
  • Священник и волк
  • Горемыка Швартенгальз
  • Свидание с мертвым женихом
  • Вейнсбергские жены
  • Надежда
  • Старый солдат
  • Лилофея
  • Была б ты немного богаче
  • Баллада о голодном ребенке
  • Рассказ о фальшивой монете
  • Генерал Хольк, умирая в 1633 году в Адорфе от чумы, говорит:
  • Спор между Жизнью и Смертью

Шуточные баллады, пародии, загадки

  • Путаница
  • Про страну Шлараффию
  • Портной в аду
  • Старинное предсказание близкой войны, которая, однако, окончится весною
  • В раю
  • Песня про лгуна
  • Бедный рыцарь
  • Любовь к филологии
  • Икар Второй, или Полет портного по имени Берблингер

Загадки, считалки, песенки

  • Считалочка
  • Пять пальцев
  • «Зимою вьюга бесится...»

 

 

К читателям

В 1802 году на ярмарочном судне, плывшем из Франкфурта в Майнц, среди пестрой, разношерстной толпы путешествовали два студента. Первый был черноволос, смугл, носил на голове красный колпак, с плеча его свисала лютня, из кармана торчала большая кожаная табакерка. Второй — светлокудрый юноша в коричневом дырявом плаще и поношенном камзоле — неотступно следовал за своим товарищем. Оба приглядывались к пассажирам, вступали в задушевные беседы с матросами, лоточниками, ярмарочными акробатами, с особым интересом слушали песни бродячих певцов.

Студентов звали Ахим фон Арним и Клеменс Брентано.

Восемь дней провели они на борту плавучей ярмарки. Именно тогда у обоих друзей возникла идея собрать и выпустить отдельной книгой народные песни, столь поразившие их воображение. И немецкая литература обогатилась редчайшим собранием лирики, которое впоследствии получило название «Волшебный рог мальчика».

Началась напряженная работа: поиски древних рукописей, «летучих листков», стихов, написанных на пергаменте, и ломких, порыжевших от времени страниц со слипшимися строками, набранными деревянными литерами в старинных типографиях...

Шесть лет спустя книга увидела свет. На титульном листе стояло посвящение: «Его превосходительству господину тайному советнику фон Гёте».

«Господин тайный советник» — величайший писатель Германии Иоганн Вольфганг Гёте с восхищением принял дар молодых поэтов, предсказав ему долгую и славную жизнь.

И он не ошибся.

Кто скажет, где, кем и когда эти стихи сочинялись? Кто сложил первоначальный вариант, прочитал или пропел его своим приятелям на постоялом дворе, в придорожном трактире, в походной солдатской палатке или в аудитории старинного университета? И пошел этот «текст» гулять по городам и селам, дополняемый или изменяемый в зависимости от различных обстоятельств. Таким образом, сам народ стал как бы коллективным автором этих баллад и песен. Это он вложил в них свою душу, свои суждения о том, как живут и как должны жить люди на земле, свою тоску, свою печаль, надежду и радость.

Вы сами в этом убедитесь, когда начнете читать баллады, которым сейчас лет по четыреста — пятьсот, а может, и больше.

Века прошли — и все же ни одна из них не постарела, не пожухла от времени, а пронимает до слез или заставляет хохотать во все горло. Да и как не посмеяться над закоренелыми лентяями из страны Шлараффии, над похождениями смешного портняжки, который, попав в ад, перехитрил чертей я самого сатану, и как не опечалиться, читая о судьбе несчастной девушки, которая из-за бедности ушла в монахини и лишилась своего жениха? Тут такая чистота, такая наивность, такой свет исходят от каждой строчки, что невольно согласишься со знаменитым немецким поэтом Генрихом Гейне, который когда-то писал, что «тому, кто хочет узнать немцев с лучшей стороны, я советую прочесть их народные песни».

Да, могучая земная сила заложена в этих, казалось бы, незатейливых и наивных стихах. Да и не такие уж эти стихи наивные! В них в своеобразной манере выражены весьма важные мысли, народное отношение к таким понятиям, как богатство и бедность, честь, любовь, верность, отвага.

Никогда народная поэзия не была прислужницей богачей угнетателей, никогда не заискивала она перед сильными мира сего, а, напротив, смеялась и издевалась над ними, вершила свой скорый и правый суд. Зато безымянные певцы наделяли всяческими добродетелями людей подневольных, обездоленных, стоящих на самой нижней ступеньке сословной лестницы.

Сравните, например, как выглядит в народной лирике какой-нибудь рыцарь, блистательный, всемогущий феодал, граф фон Фалькенштейн какой-нибудь, и как изображены простодушные горемыка Швартенгальз, находчивый портняжка, крестьянин, вступивший в спор с хвастуном рыцарем, крепостная девушка, готовая на все ради своего возлюбленного.

Конечно, в те далекие времена люди подчас были в плену у религиозного мышления, со всей искренностью искали защиты и покровительства у господа бога, однако тот бог, с которым мы встречаемся в народной поэзии, нисколько не похож на бога из церковных молитв и проповедей, а скорее напоминает добрых королей из народных сказок. Это какой-то очень справедливый, очень простонародный, очень земной бог, само воплощение мудрости, доброты и справедливости — всего того, чего люди не видели в своих жестоких и корыстных правителях.

С официальной религией народ явно был не в ладах. Церковь призывала людей к послушанию, к умерщвлению плоти и вечному покаянию, а народ слагал веселые песни о вине и любви, о весне, которая неизбежно победит лютую зиму, о жизни, которая восторжествует над всемогуществом смерти.

Я сейчас говорю о поэзии XV—XVI веков, но в этой книге вы найдете стихи, написанные еще раньше, — лирику бродячих школяров, так называемых вагантов, в XI—XIII веках кочевавших из одного европейского университета в другой. Эти ваганты исповедовали свою собственную веру: религию радости, веселья, равенства и духовной свободы. Трудно даже поверить, что стихи эти были написаны в мрачнейшую эпоху, именуемую средневековьем, за пятьсот лет до Возрождения, когда темы, намечавшиеся в студенческой лирике, прочно утвердились во всем европейском искусстве и литературе. Стало быть, и в эпоху так называемого средневековья невозможно было остановить движение человеческой мысли, задавить, запереть в клетку мятежный человеческий дух!

Из учебников истории вы знаете о Тридцатилетней войне 1618—1648 годов, приведшей в запустение Европу. Подумать только: целых тридцать лет длилась бессмысленная, кровавая и изнурительная война. Германия представляла собой груду развалин, бедствия войны усиливались политическим и религиозным гнетом. До стихов ли тут было? И вот в то самое время появилась целая плеяда замечательных поэтов, таких, как Мартин Опиц, Андреас Грифиус, Пауль Флеминг, Иоганн Рист, Пауль Гергардт... Их творчество было одушевлено стремлением заступиться за свой измученный народ, утешить его в годину неслыханных бедствий. Эти поэты были учеными, книжниками, но силу для своих стихов они черпали прежде всего в народной поэзии, которая переживала тогда небывалый расцвет. Стихи сочиняли все: солдаты-ландскнехты, бездомные, лишившиеся крова и куска хлеба крестьяне, монахи-расстриги, сбежавшие из монастырей. И часто среди этих не ведомых никому певцов попадались настоящие таланты. Уж кто-кто, а авторы этих стихов хорошо знали, какие бедствия несет народу война, затеянная князьями и церковниками, и обрушивали на них всю свою ярость. Народная поэзия заклеймила «прославленного» своим мародерством генерала Холька, а в «Рассказе о фальшивой монете» зло высмеяла правительственных фальшивомонетчиков, которые грабили и обирали народ. Когда, много лет спустя, великий немецкий поэт Фридрих Шиллер задумал свою трилогию о Валленштейне, он внимательно изучил фольклор Тридцатилетней войны, и в его творчестве вновь ожили персонажи, настроения, мотивы и ритмы тех, к тому времени почти уже забытых, песен.

Если вы прочтете лучшие творения немецкой поэтической классики — «Фауста» Гёте, баллады Шиллера, стихи Уланда, Бюргера, Гейне, Шамиссо, Брентано, Арнима, вы без труда обнаружите в них отголоски народной лирики. Да и в наше время к этой сокровищнице не раз обращались крупнейшие поэты Германии. Брехт, например, ввел в свои драматургические произведения так называемые сонги — хлесткие куплеты, напоминающие песни уличных певцов.

Некоторые думают, что народная поэзия существовала только в глубокой древности. Но это не так. Народная лирика продолжала развиваться и в XIX веке, и в XX, хотя, разумеется, содержание ее значительно изменилось. В середине XIX века, в канун революции 1848 года, появились безымянные пародии на старинные песни, затасканные по хрестоматиям. Народ уже не мог всерьез относиться ко всяким королям, рыцарям, принцам, прекрасным дамам с их замками, турнирами и «высокими страстями». Народная лирика, подобно самому народу, весело расставалась со своим прошлым, отдавая свои традиционные сюжеты и своих традиционных героев пародии и сатире.

Вместе с тем фольклор продолжал откликаться на события современности: уличные менестрели горланили крамольные куплеты на злобу дня в берлинских дворах, в предместьях Мюнхена, в закоулках Гамбурга. И кто знает, сколько подлинных поэтических ценностей до сих пор так и не собрано!

Я здесь не случайно говорю о поэтических ценностях потому, что и книгу эту не стоило бы издавать, если бы эти стихи были всего лишь откликами на те или иные события, отражением тех или иных общественных настроений, а не содержали бы в себе, может быть, подчас грубоватую, иногда несколько наивную и все же прекрасную поэзию.

Все это в полной мере относится и к так называемым детским стихам. Сколько в них простодушного лукавства, юмора и глубокого смысла! Кто придумывал все эти считалочки, скакалочки, дразнилки? Взрослые или сами дети?

Пословицы и загадки, солдатские и застольные песни, напевы бродячих школяров и куплеты из спектаклей, тексты «летучих листков», выкрики уличных продавцов и разносчиков, забытые обычаи и обряды — все это возрождается в детском стихе, перевранное, искаженное до пародии, но зато переосмысленное и помолодевшее. А может быть, эти стихи поначалу предназначались вовсе не для детей?..

В этой книге, в основу которой положены стихи из «Волшебного рога мальчика», использованы и другие антологии немецкого фольклора, собранные в разное время поэтами и учеными.

Но ни одно из этих собраний не может по своей поэтической прелести сравниться с «Волшебным рогом мальчика», где древние строки, к которым прикоснулись своим пером два замечательных поэта, обрели на этот раз новую и действительно вечную жизнь.

Гёте по этому поводу писал:

«Кто знает, какие изменения претерпевает песня, когда она некоторое время странствует из уст в уста народа, и отнюдь не только необразованного! Отчего бы тому, кто, в конечном итоге, записывает эту песню и ставит ее в ряд с другими, не внести в нее свои изменения?.. Поэт имеет законное право на всё, что создано его предками и современниками. Почему он не может сбирать цветы повсюду, где их находит? Лишь из приобщения к чужим сокровищам рождается вечное...»

Этими словами мне бы хотелось закончить предисловие, с тем чтобы поскорей начать наше «путешествие по Германии», по дорогам немецкой истории, и чтобы в этом путешествии вас сопровождал лучший «экскурсовод» — поэзия, созданная народом.

Лев Гинзбург

 

Приводятся только переводы, на вошедшие в другие издания: