Немецкие народные баллады в переводах Льва Гинзбурга — М.: ГИХЛ, 1959
* Все баллады, за исключением «Смерти вопреки», вошли в изд. Чудесный рог: Народные баллады. М.: Московский рабочий, 1985
СОДЕРЖАНИЕ
Л. Гинзбург. Предисловие
НЕМЕЦКИЕ НАРОДНЫЕ БАЛЛАДЫ
- Крестьянин и рыцарь
- Улингер
- Украденная мука
- Крысолов из Гамельна
- Баллада о Генрихе Льве
- Про воду и про вино
- Горемыка Швартенгальз
- Линденшмидт
- Лорелея
- Королевские дети
- Тангейзер
- Лилофея
- Пилигрим и набожная дама
- Господин фон Фалькенштейн
- Дочь пастора из Таубенгейма
- Спор между Жизнью и Смертью
- Беглый монах
- Портной в аду
- Баллада о двух братьях
- Проданная мельничиха
- Смерти вопреки
- Про страну Шлараффию
- Хозяин и подмастерье
- Власть денег
- Была б ты немного богаче...
- Свидание с мертвым женихом
- Вейнсбергские жены
- Баллада о голодном ребенке
- Надежда
- Путаница
- Старинное предсказание близкой войны, которая, однако, окончится весною
Примечания
***
Старинные немецкие баллады... Казалось бы, какое дело современнику, занятому нашим великим сегодня, до забытых песен седой, к тому же еще чужеземной древности? Быть может, излитые в них и давно канувшие в вечность переживания, печали, радости интересны лишь небольшому кругу любителей старины да исследователям, пишущим свои диссертации?
Вот они проходят перед нами, герои и создатели этих баллад: крестьяне в неуклюжих домотканых куртках, беглые монахи, закутанные в дырявые порыжевшие плащи, рудокопы, школяры, подмастерья. Нет, это не просто романтические персонажи, вытащенные из небытия поклонниками средневековой экзотики, а живые люди: одни громко, от души смеются, другие плачут, не стыдясь своих честных слез, третьи, подымая тяжелый мужицкий кулак, угрюмо грозят обидчикам и угнетателям. Это тот самый народ, о песнях которого Генрих Гейне когда-то сказал: «Тому, кто хочет узнать немцев с лучшей стороны, я советую прочитать их народные песни». В этих балладах и песнях клокочет народная жизнь: безыменные поэты хорошо знали свою бурную эпоху, душу своего народа. В «Старинном предсказании близкой войны» воссоздан быт деревни. В шуточном споре крестьянина и рыцаря «гордость мужика», который в поте лица сеет хлеб насущный, прямо противопоставлена «ничтожной чести трутня», более того — в этом споре слышны отголоски грозных событий: восстаний «Башмака» и «Бедного Конрада», Великой крестьянской войны. Человек труда поверил в свои неограниченные возможности, в самого себя, ощутил свое человеческое достоинство. Его перестали страшить и могущественные феодалы, и отцы церкви, и зловещие силы потустороннего мира.
Грубоватые, иногда чересчур прямолинейные, народные баллады! означили новую эпоху в немецкой поэзии. Воспевая лучшие качества человека: трудолюбие, честность, отвагу, независимость, их творцы не признавали половинчатости в споре между добром и злом. Без колебаний отправляли они на эшафот разбойника рыцаря, затягивали петлю на шее насильника феодала, низвергали прямо в геенну огненную богатея, который «хлебом кормил свиней и псов, а людям отказывал в хлебе». Зато какого сочувствия исполнены баллады, в которых говорится о людях обиженных и слабых, ставших жертвами социального неравенства, коварства или собственных заблуждений! Кого не взволнует исповедь детоубийцы, дочери пастора из Таубенгейма? Народная поэзия грудью своей заслонила невинно осужденную и назвала подлинного преступника. Она знала, за кого заступаться и кого обвинять. Поэтому с такой дерзостью издевалась она над скрягой хозяином, который целую зиму морил голодом беззащитного подмастерья, и весело отпускала грехи беглому монаху, променявшему бессмертие души на объятия белошвейки. В «Тангейзере» сам господь бог выступает союзником язычницы Венеры и своим милосердием посрамляет бездушного папу Урбана IV. Забавный рассказец о том, как смышленый портняжка оставил в дураках чертей и самого сатану — больше чем простой анекдот. Реформация не прошла бесследно и для поэзии.
Конечно, было бы наивным искать в каждой балладе отражения конкретных событий и фактов. Баллады — не летопись и не историческая хроника. В них есть нечто большее: свидетельство силы и бессмертия создавшего их народа. В раздробленной, разоренной стране, истерзанной междоусобными войнами и раздорами феодалов, в стране, где проповеди святош и лицемеров призывали к умерщвлению плоти и вечному покаянию, народ слагал веселые песни о вине и любви, о весне, которая неизбежно победит лютую зиму, о жизни, которая восторжествует над всемогуществом смерти. Вот почему эти баллады прорвали «громаду лет», пережили многие поколения и не уйдут из памяти потомков. Их силу хорошо понимали господствующие классы, когда уничтожали «летучие листки» с текстами крестьянских песен. Именно по этой причине до нас почти не дошли баллады времен Крестьянской войны, созданные в лагере восставших, и так щедро представлен в позднейших немецких антологиях антикрестьянский «эпос», где князья изображались благодетелями, а мужики — разбойниками, мораль же сводилась к призыву сохранять верность господам.
На протяжении столетий снобы третировали народную поэзию, называли ее примитивной, плебейски ограниченной. Однако великие поэты Германии считали иначе. Как драгоценные жемчужины, сверкают народные баллады и песни в гётевском «Фаусте». Шуточные мужицкие «песни-споры», их простодушные притчи отозвались в творчестве Шиллера, так же, как легенда о русалке Лорелее нашла свое наивысшее воплощение в стихах Гейне. Услышав однажды ночью в соседней комнате провинциальной гостиницы песенку о девушке, с которой говорит ее мертвый жених, Готфрид Бюргер создал свою знаменитую «Ленору». Но дело не только в сюжетных заимствованиях. В поэзии Гёте, Шиллера, Гейне, Шамиссо мы узнаём внутреннюю мелодию, ритмы, дыхание народных баллад. Их использовали и поэты позднейших эпох: Рюккерт и Мёрике, Геббель и Гласбреннер, Гервег и Фрейлиграт, и наши современники — Бехер, Брехт, Вайнерт.
Быть может, в немногих странах с такой тщательностью записаны, собраны, классифицированы, изучены произведения фольклора, как в Германии. Многотомные сборники составлены Гердером, Уландом, Зимроком, Бенцманом, Лилиенкроном и другими. В начале XIX века поэты-романтики Арним и Брентано обогатили немецкую фольклористику: около тысячи народных баллад и песен собрали они в «Волшебном роге мальчика», книге, значение которой трудно переоценить. Четыреста лет назад эти баллады и песни исполнялись под аккомпанемент волынки. Сохранились даже ноты: причудливая, почти колдовская музыка, грациозная и задумчивая одновременно.
Хочется верить, что эти впервые переведенные на русский язык старинные баллады — далекие голоса с далекого Рейна или Эльбы — оценит и полюбит наш читатель.
Лев Гинзбург