Элиан. Пестрые рассказы (Перевод С. В. Поляковой)

Перевод с древнегреческого, статья. примечания и указатель С. В. Поляковой
По изд.:
Элиан. Пестрые рассказы. Издательство Академии наук СССР, М.-Л.: 1963

 

Книга I

1

Удивительно прожорливы полипы и уничтожают без разбора все. Часто они не удерживаются даже от пожирания себе подобных: чуть только меньший попадется большему и окажется в мощных сетях его щупальцев, так сейчас же становится его пищей.

Полипы охотятся также на рыб и вот каким способом: они прячутся под скалами и принимают их цвет, так что делаются не отличимы от камня, и, когда рыбы плывут к этим мнимым скалам, полипы неожиданно хватают их своими щупальцами, как сетями.

2

Дары богини Эрганы,1 тканье и прядение, незнакомы паукам, и им нет до этого дела. Действительно, зачем такому животному заботиться об одежде? Паучья же ткань служит ловушкой всем, кто в нее попал.2 Паук, не шевелясь, словно не может двигаться, подкарауливает добычу. Когда что-нибудь попадется в сеть, паук обеспечен обедом; попадается же столько, сколько паутина может выдержать и сколько нужно для насыщения паука.

3

Очень умны египетские лягушки и намного превосходят этим остальных своих сородичей. Если египетская лягушка заметит нильскую водяную змею, она откусывает тростниковый побег, косо зажимает его в челюстях и крепко держит. Водяная змея не может проглотить лягушку вместе с тростинкой, потому что не в состоянии так широко раскрыть пасть, чтобы в нее вошло и то, и другое. Так смекалка лягушки побеждает силу водяной змеи.

4

Столь же умны и египетские собаки. Они не смеют напиться нильской воды в один присест и досыта, спокойно наклонившись над рекой, чтобы зараз утолить жажду, так как боятся водящихся в ней животных, а бегут вдоль берега и, крадучись, хватают понемногу вновь и вновь. Мало-помалу собаки добиваются своего и утоляют жажду, избегнув опасности.

5

Зловредна не только обитающая на суше лисица, таков же нрав и у морской.3 Эта, не раздумывая, берет приманку, ничего не опасается из-за своей жадности и не обращает внимания на рыболовные крючки. Прежде чем рыбак успеет вытащить свою удочку, лисица уже тут, отрывает леску и уплывает прочь. Нередко она проделывает это дважды и трижды. Рыбак морской лисицы не станет есть, даже если ему случится ее выловить.

6

Морские черепахи кладут яйца на суше, зарывают их в землю и сейчас же возвращаются в воду. Они до такой степени одарены разумом, что точно отсчитывают сорок дней, срок, за который детеныши должны вылупиться из яиц. И тогда, снова возвратившись на то место, где снесли яйца, они разрывают прикрывающую их землю и уводят за собой потомство: к этому времени черепашки уже ползают и могут следовать за матерью.

7

Дикие свиньи не чужды искусства врачевать болезни. Нечаянно съев белены и отравившись, они сначала поджимают задние ноги, а когда начинаются судороги, идут к воде и охотятся на раков, которых с жадностью пожирают. Раки служат лекарством от этого недуга и вылечивают его.

8

Фаланга так же опасна оленям, как и людям: оленям от ее яда грозит немедленная смерть. Но стоит им поесть плюща — укус фаланги уже неопасен, только плющ должен быть непременно диким.

9

Если больному льву ничто не приносит облегчения, единственное лекарство для него — съесть обезьяну.

10

Критяне отличные стрелки и потому охотятся за пасущимися на вершинах гор козами. Раненые животные тотчас отыскивают и едят ясенец,4 и сразу же выходят все стрелы, застрявшие в теле.

11

Мыши принадлежат к животным, щедрее прочих наделенным даром предвидения. Они первыми чуют, когда обветшалый дом грозит рухнуть, и, оставив свои норы и привычные укрытия, со всех ног бегут на новое место.

12

Как я слыхал, муравьи также способны предвидеть будущее. Перед тем как быть голоду, они с особенным прилежанием запасают в свои кладовые пшеницу и другие злаки, которые употребляют в пищу.

13

Сиракузянину Гелону приснилось, что в него попала молния. От испуга он вскрикнул, но не тихо, едва слышно, как делают во сне, а громким голосом. Спавшую рядом собаку взбудоражил его крик; защищая хозяина, она стала яростно и злобно лаять. Это разбудило Гелона и избавило его от страха.

14

Аристотель говорит, что лебедь отличается многочисленностью и красотой своих птенцов, а также воинственным нравом. Лебеди ведь нередко разъяряются один на другого, и дело доходит до схваток, в которых птицы убивают друг друга. Тот же Аристотель рассказывает, что они иной раз вступают в сражение даже с орлами, правда защищаясь, а не начиная бой. То, что лебеди славятся своим пением, — общеизвестно. Я не слышал их песен; вообще, может быть, это не довелось никому, и все принимают на веру, что лебеди поют. Считается, что голоса этих птиц особенно прекрасны и сладкозвучны перед концом жизни. Лебеди совершают перелеты через открытое море, летают и вдоль берегов, и крылья их не знают усталости.

15

Говорят, что голубь и голубка по очереди сидят на яйцах. Когда вылупляются птенцы, самец плюет на них, чтобы уберечь от дурного глаза. Голубка кладет два яйца; впоследствии из первого выходит самец, из второго — самочка. Эти птицы несутся во всякое время и приносят птенцов десять раз в году. Согласно рассказам египтян, голуби в их стране несутся двенадцать раз в год. Аристотель говорит, что дикий голубь отличается от обычного домашнего. Домашний крупнее дикого и, в противоположность ему, может быть приручен. Тот же Аристотель сообщает, что голубь не станет топтать голубку, не поцеловав ее прежде: иначе самка его не подпустит. К этому он добавляет, что самки топчут одна другую, если почему-либо нет самца. Они не оплодотворяют друг друга и сносят яйца, из которых не вылупляются птенцы. Если верить Каллимаху, дикий голубь, красный лесной голубь, домашний голубь и горлица очень различны. Писавшие об Индии сообщают, что там домашние голуби имеют ярко-желтое оперение, и Харон из Лампсака пишет, что на Афоне появились белые голуби, когда затонули огибавшие этот мыс персидские триеры.5 В сицилийском городе Эрике, где находится знаменитое святилище Афродиты, справляют праздник Анагогий в честь переселения богини из Сицилии в Ливию. Тогда голуби отсюда исчезают, точно они сопутствуют богине в ее странствии, а в остальное время, как известно, стаями кружатся над храмом Афродиты. Ахейские легенды рассказывают, что Зевс превратился в голубя, когда полюбил девушку по имени Фтия. Эта Фтия жила в Эгие.

16

Когда корабль возвратился с Делоса и Сократ был обречен,6 в темницу к нему пришел его друг Аполлодор, принес красивый шерстяной хитон и столь же дорогой гиматий7 и стал просить, чтобы Сократ выпил яд, одевшись в этот хитон и гиматий. Он говорил, что в такой одежде Сократа не стыдно будет положить в могилу и его тело будет убрано подобающим образом. Таковы были слова Аполлодора. Сократ же остался невозмутим и, обратившись к Критону, Симмию и Федону, сказал: «Высокого обо мне мнения этот Аполлодор, если может думать, будто, после того как я выпью эту заздравную чашу, он еще будет видеть Сократа. Ведь если он полагает, что тот, кто скоро будет распростерт у ваших ног на полу, — это я, он, очевидно, совсем не знает меня».

17

Вот каковы прославившиеся безделки Мирмекида из Милета и Калликрата из Лакедемона: они смастерили четырехконную колесничку меньше мухи размером и золотыми буквами написали на сезамовом зерне элегический дистих.8 Мне думается, что эти вещи никогда не удостоятся похвалы серьезного человека: что это, как не попусту потраченное время?

18

Каких только нарядов в погоне за роскошью не придумывали себе женщины в древности. На голову надевали высокий венок, на ноги — сандалии, уши украшали большими серьгами, хитон от плеч до рук не сшивался, а застегивался множеством золотых и серебряных булавок. Так одевались в глубокой древности, а про аттических модниц пусть рассказывает Аристофан.

19

Все знают, что причиной гибели города Сибариса и его жителей была привычка к непомерной роскоши.9 Я же расскажу о том, что известно немногим. Колофонцы тоже, как передают, погубили себя приверженностью к роскоши. Ведь и их, подобно сибаритянам, развратила тяга к дорогим нарядам и испортило чревоугодие, не знающее никакой меры.10 Коринфские Бакхиады достигли великого могущества, однако и их власти из-за безграничной роскоши пришел конец.11

20

Дионисий ограбил сокровищницы всех сиракузских храмов. Со статуи же Зевса он сорвал покровы и украшения, стоившие, как говорят, восемьдесят пять золотых талантов и, так как слуги стояли в нерешительности, первым дотронулся до кумира. Так же Дионисий поступил и со статуей Аполлона: одному из слуг он приказал сорвать сделанные из чистого золота волосы бога. Подойдя на корабле к Тиррении, тиран похитил сокровища Аполлона и Левкотеи и велел, чтобы подающие Аполлону чашу благодетельного демона12 унесли серебряный стол, стоявший возле статуи бога.

21

Я не могу не рассказать о находчивом и истинно греческом поступке Исмения из Фив. Однажды послом от своего родного города он прибыл к персидскому царю и пожелал самолично переговорить с ним о своем деле.13 Хилиарх,14 который докладывал царю и вводил посетителей, сказал Исмению: «Чужеземец из Фив (хилиарх говорил, конечно, через переводчика по-персидски, имя же хилиарху было Титравст), здесь такой обычай: представший пред лицо царя не удостаивается разговора с ним, пока не сделает земного поклона. Если тебе угодно самому говорить с владыкой персов, не премини поступить, как того требует закон; буде же тебе не угодно, ты вполне можешь договориться через меня и избежать земного поклона». Исмений ответил: «Веди меня к царю». Войдя и представ перед царем, посол снял с пальца перстень, незаметно бросил себе под ноги, затем быстро нагнулся, словно для земного поклона, и поднял его. Таким образом Исмений сделал вид, что соблюдает персидский обычай, и вместе с тем не совершил ничего постыдного для эллина. Исмений добился того, ради чего прибыл, и персидский царь ни в чем не отказал ему.

22

Послов, прибывавших к персидскому царю, были ли они эллинскими или какими другими, царь одаривал так: каждому давал серебряный вавилонский талант в чеканной монете, два серебряных сосуда по таланту ценой (вавилонский талант равен 72 аттическим минам), браслеты, короткую персидскую саблю, нагрудную цепь (общей ценностью в тысячу дариков) и особую мидийскую одежду, называемую дарственной.

23

В древности у греков Горгий из Леонтин затмил славой Филолая, а Протагор — Демокрита, однако в истинной мудрости они уступали Филолаю и Демокриту, как дети уступают зрелым мужам. Слава, видимо, не имеет ни безошибочного глаза, ни совершенного слуха и поэтому нередко впадает в ошибки — то прикрашивая правду, то уклоняясь от нее.

24

У Кавкона, сына Посейдона и Астидамеи, дочери Форбанта, был сын Лепрей. Он присоветовал Авгию сковать цепями Геракла, когда тот стал требовать плату за свои труды.15 С той поры Лепрей и Геракл, конечно, сделались врагами. Спустя некоторое время, когда герой пришел к Кавкону, он по просьбе Астидамеи примирился с Лепреем. Тут на них напала охота померяться силами, и они стали состязаться в метании диска, черпании воды и в том, кто быстрее съест тушу быка. Каждый раз побежденным оказывался Лепрей. Потом спор возник о том, кто кого перепьет, и Геракл снова оказался победителем. Раздосадованный этим Лепрей схватил оружие и вызвал Геракла на поединок, и здесь его настигло возмездие за подстрекательство Авгия: Лепрей был убит.

25

Александр, сын Филиппа (кому угодно, пусть считает его сыном Зевса16 — мне все равно), одному только афинскому стратегу Фокиону, говорят, писал в письмах «здравствуй» — так Фокион расположил к себе македонца. Однажды царь послал ему сто талантов серебра и, назвав четыре города, позволил выбрать один, чтобы в свою пользу получать поступающие оттуда средства. Это были Киос, Элея, Миласы и Патары. Как великодушен и щедр ни был Александр, Фокион показал себя еще более великодушным: он отказался и от денег, и от предложенного ему права. Но, чтобы нельзя было подумать, будто он ни во что не ставит царя, Фокион следующим образом вышел из положения: попросил освободить из темницы в Сардах софиста Эхекратида, Афинодора с Имброса, Демарата и Спартона, братьев Родия.

26

По рассказам, дочь Мегакла Аглаида играла на трубе, и это было ее ремеслом. Она носила на голове накладные волосы и султан из перьев, что подтверждает Посидипп. Аглаида съедала на обед двенадцать мин мяса, четыре хиника17 зерна и осушала бочку вина.

27

Рассказывают, что обжорством отличались фригиец Литиерс, лидиец Камблет, пафлагонцы Тис, Харилай, Клеоним, Лисандр, Харипп, Митридат из Понта, кизикиец Каламодрис, Тимокреонт, родосский атлет и поэт, перс Кантибарис и сын Мирмидона Эрисихтон, который потому и получил прозвище Этон.18 Известно, что в Сицилии было святилище Обжорства и статуя Деметры Сито.19 Поэт Алкман признавался, что может много съесть,20 а комик Анаксилай свидетельствует, что некий Ктесий удивительно много ел.

28

Я хочу вам рассказать об одном взгляде родосцев. Говорят, что на Родосе признаком изысканности считается предпочтение всем блюдам рыбы и особое пристрастие к этого рода кушаньям; человека же, любящего мясо, родосцы презрительно называют обжорой. Я не считаю нужным вдаваться в то, правильно или ошибочно их суждение.

29

Дети на Косе говорят, что овца в одном из стад тирана Никия объягнилась у них вместо ягненка львом и этот знак-де предвещал Никию, тогда еще частному человеку, сужденное ему в будущем могущество.

30

30. У царя Птолемея21 был красавец возлюбленный по имени Галет. Сердце этого отрока было, однако, еще лучше, чем его красота. Птолемей часто повторял ему об этом, говоря: «Милый мальчик, ты никому не причинил зла, но всем делаешь одно добро». Однажды Галет ехал верхом рядом с царем. Издали заметив, что каких-то людей ведут на казнь, он в тревоге сказал Птолемею: «Счастье этих людей, что мы на конях, и, если ты не против, царь, давай поторопимся и догоним их, чтобы появиться перед несчастными как Диоскуры,22

Предстали им достойные спасители,23

как говорят о Касторе и Полидевке». Царь не мог нарадоваться на доброту мальчика и восхищался его сострадательностью; он освободил приговоренных к смерти, и с той поры еще больше подпал под обаяние любви к нему.

31

У персов строго блюдется такой обычай: когда мимо их домов проезжает царский поезд, все сообразно достатку подносят что-нибудь царю. Будучи землепашцами и живя трудами своих рук, они не в состоянии дать ни дорогих, ни роскошных подарков, а подносят, кто что может — быка, овцу, хлеб или вино. Этим персы чтят царя, когда он проезжает мимо, и называют свои подношения дарами. Люди с меньшим достатком ограничиваются молоком, финиками, сыром, плодами и другими благами земли.

32

Вот еще один рассказ про персов. Говорят, что какой-то человек по имени Синет вдалеке от своего дома повстречал поезд Артаксеркса по прозвищу Мнемон. Синет пришел в страшное волнение: он помнил об обычае давать царю дары и трепетал перед величием Артаксеркса. Не зная как быть, но не желая оказаться хуже всех и опозориться, не поднеся царю подарков, он со всех ног бросился к протекавшей вблизи реке Кир и, набрав полные пригоршни воды, сказал: «Царь Артаксеркс, да продлится твое правление на веки веков. Теперь я почту тебя чем и как могу, чтобы ты не ушел от меня с пустыми руками — прими в дар воду из реки Кир. Когда ты приедешь в лагерь, я принесу из дому все самое драгоценное, что у меня есть, и почту тебя не хуже тех, которые уже поднесли свои дары». Эти слова пришлись по душе Артаксерксу, и он сказал: «С удовольствием принимаю твой подарок, ценю его высоко и считаю равным самым дорогим дарам. Потому что вода — лучшее благо на свете, а река носит имя Кир. Тем не менее, я жду тебя». С этими словами он приказал евнухам взять подарок Синета, и они сейчас же подбежали с золотой чашей в руках. Едва дойдя до места, где был разбит лагерь, Артаксеркс послал Синету столу,24 золотой сосуд и тысячу дариков, наказав слуге передать ему следующее: «Царь хочет, чтобы это золото веселило твое сердце, ибо ты возвеселил его душу и, не оставив без подношения, почтил чем сумел. Он желает, чтобы этим сосудом ты черпал воду из Кира и из него пил».

33

Когда Артаксеркс25 проезжал по Персиде, перс Омис поднес ему корзинку с огромным гранатовым яблоком. Пораженный величиной граната, царь спросил: «Откуда ты достал такой удивительный плод?» Омис сказал, что сорвал его в собственном саду, за которым сам ухаживает. Артаксеркс остался доволен ответом и наградил Омиса царскими дарами, воскликнув: «Клянусь Митрой, этот человек сумеет, мне кажется, и государство из малого превратить в великое». Смысл этих слов, по-видимому, в том, что все на свете старанием, неусыпной заботой и неизменной ревностью можно сделать лучше, чем оно первоначально было.

34

34. У одного марда по имени Ракок было семеро сыновей. Младший, Картом, сделал много зла своим братьям. Сначала отец пытался речами образумить и наставить его, а когда это не помогло, скрутил сыну руки, привел к судьям этой области, как раз оказавшимся в тех местах, где жил Ракок, перечислил им все преступления сына и требовал для него смертной казни. Судьи были поражены, но на свой страх и риск они не осмеливались вынести смертный приговор и решили доставить обоих к царю Артаксерксу.26 Когда Ракок повторил все в присутствии царя, тот спросил: «Ты сможешь смотреть на казнь своего сына?» «Разумеется, — ответил мард, — ведь когда в саду я обрезаю горькие побеги латука, их родительница не только не горюет, а, наоборот, расцветает, становится больше и слаще. Так, царь, расцвету и я сам, и все мои близкие, если увижу гибель того, кто злодеяниями омрачает мой дом и дни своих братьев, и воочию удостоверюсь в том, что пришел конец утеснениям». Артаксеркс похвалил нелицеприятность Ракока и назначил одним из царских судей, сказав, что муж, который так смело обличает собственных сыновей, будет справедливым и неподкупным судьей. Картома он на этот раз простил, пригрозив юноше страшной казнью, если впредь провинится.

Книга II

1

Вот еще мелочь об отношениях Сократа и Алкивиада: Сократу однажды пришлось увещевать этого юношу, который робел и страшился выступить с речью перед народом. Чтобы ободрить и успокоить его, Сократ спросил: «Разве ты не презираешь вон того башмачника?» — и философ назвал его имя. Алкивиад ответил утвердительно; тогда Сократ продолжал: «Ну, а этого разносчика или мастера, шьющего палатки?» Юноша подтвердил опять. «Так вот, — продолжал Сократ, — афинский народ состоит из подобных людей. Если ты презираешь каждого в отдельности, тебе следует презирать и всех купно» Так сын Софрониска и Фенареты внушал чувство собственного достоинства сыну Клиния и Диномахи.

2

Однажды подмастерья, растиравшие Зевксису краски, подняли на смех Мегабиза за то, что он похвалил посредственные картины и не одобрил выполненных с искусством и тщанием. Зевксис же сказал: «Когда ты молчишь, Мегабиз, эти юноши восхищаются тобою, так как видят твою богатую одежду и слуг, а когда пускаешься в рассуждения об искусстве презирают тебя. Если хочешь сохранить к себе уважение, сдерживай язык и не суди о том, к чему не имеешь касательства».

3

Александр, рассматривая в Эфесе свой портрет, нарисованный Апеллесом, не воздал подобающей хвалы мастерству художника. Когда же приведенный конь, точно живого, ржанием приветствовал изображенного на картине, Апеллес воскликнул: «Владыка, конь оказался лучшим знатоком искусства, чем ты!»

4

Я хочу вам рассказать об очень странном для Фаларида поступке.27 Он неопровержимо свидетельствует о человеколюбии и поэтому кажется несвойственным этому мужу. Был некто Харитон, акрагантянин родом, ценитель всего прекрасного, и красоты отроков в том числе. В это время он страстно любил Меланиппа, тоже акрагантянина, исполненного душевных достоинств и привлекательности. Однажды тиран нанес Меланиппу обиду: он потребовал, чтобы юноша прекратил судебное дело, начатое им против одного из друзей Фаларида, а когда тот не стал подчиняться, пригрозил, если ослушается, суровым наказанием. Противник Меланиппа благодаря вмешательству Фаларида одержал вопреки справедливости верх, и жалобу Меланиппа уничтожили в суде. Юноша был этим задет и, считая себя тяжело оскорбленным, с гневом рассказывает возлюбленному о пережитой несправедливости, просит его принять участие в заговоре против тирана и надеется привлечь на свою сторону сверстников, которые, как он знал, полны решимости.

Харитон, видя сильное возбуждение и гнев друга и будучи уверен, что ни один человек из страха перед тираном не примкнет к ним, начинает говорить, как давно он жаждет освободить родину от гнетущего ее рабства, но считает небезопасным посвящать в свои замыслы посторонних. Он просит дать ему срок, чтобы все как следует обдумать и выждать время, удобное для решительного шага. Юноша соглашается. Тогда Харитон — он пожелал взять все на себя и ничего не говорить возлюбленному, чтобы в случае неудачи он один понес наказание, а Меланипп остался вне подозрения, — выбрав по своему усмотрению день и час, с мечом в руке проникает к тирану. Это не укрылось от бдительных стражей: Харитона по приказу Фаларида заточили в темницу и под пыткой требовали назвать имена сообщников, но он держался твердо, несмотря на мучения. Так как время шло, а его друг все не возвращался, Меланипп пошел к тирану и сказал, что он не только сообщник Харитона, а зачинщик всего. Тут Фаларид спросил, что же побудило его к этому, и юноша рассказал все с самого начала: как отвергли его жалобу, и как это его обидело. Фаларид, восхищенный благородством обоих, освободил их от наказания, но велел немедленно уйти из Акраганта и покинуть самые пределы Сицилии, однако сохранил за ними право получать доходы со своего имущества. Впоследствии Пифия28 такими стихами прославила Харитона и Меланиппа:

Вы провозвестники дружбы божественной оба для смертных.
Славься ж вовек, Харитон, и с тобою твой друг Меланипп,

ибо бог назвал их любовь божественной дружбой.

5

Лакедемоняне чрезвычайно берегли время, сохраняя его для важных дел, и не позволяли никому из граждан тратить время расточительно и легкомысленно, чтобы оно не уходило попусту на недостойные занятия. Свидетельством этого может послужить, между прочим, следующее. Когда лакедемонским эфорам29 стало известно, что воины, занявшие Декелею,30 вечера посвящали прогулкам, они приказали: «Прекратите свои прогулки», — так как, по мнению эфоров, это занятие было скорее развлечением, чем упражнением тела, лакедемонянам же надлежит закалять свое здоровье не прогулками, а трудами.

6

Рассказывают, что гимнаст31 Гиппомах однажды, когда его ученик вызвал в толпе зрителей восторженные крики, ударил его посохом и сказал: «Ты боролся плохо и делал все не как следует; покажи ты настоящее искусство — тебя бы здесь никто не похвалил». Гиппомах намекал на то, что мастера своего дела должны ждать одобрения не толпы, а только истинных знатоков. Точно также Сократ не придавал значения суждению толпы, как это видно из его беседы с Критоном, пришедшим в темницу и склонявшим его бежать, чтобы спастись от смертного приговора.

7

Весьма справедливый и человечный фиванский закон запрещает отцу семейства подкидывать ребенка или бросать его на произвол судьбы в пустынной местности, обрекая на верную смерть. Если отец ребенка (безразлично, мальчика или девочки) до крайности беден, он должен, едва новорожденный появился на свет, в пеленках передать его властям. Те в свою очередь отдадут младенца тому, кто предложит за него меньшую цену,32 и заключат с ним соглашение, что этот человек будет кормить младенца, а когда он вырастет, в награду за заботы сделает своим рабом или рабыней.

8

Во время девяносто первой Олимпиады,33 когда победителем в беге был Эксенет из Акраганта, Ксенокл и Еврипид оспаривали друг у друга победу. Первое место занял Ксенокл трагедиями «Эдип», «Ликаон», «Вакханки» и сатировой драмой «Атамант». Второе — Еврипид трагедиями «Александр», «Паламед», «Троянки» и сатировой драмой «Сисиф».34 Разве не смехотворно, что Ксенокл победил, а Еврипид, выступивший с такими драмами, — побежден? По этому поводу можно высказать два предположения: либо судьи35 были несведущи в поэзии, ничего не смыслили в ней и были неспособны вынести правильное суждение, либо их подкупили. То и другое равно позорно и равно недостойно Афин.

9

Какие жестокие постановления принимал афинский народ во времена демократического строя, требуя, например, отрубить жителям Эгины большой палец правой руки, чтобы они не могли держать копья, но не лишились способности действовать веслами.36 По предложению Клеона, сына Клеенета, были приговорены к смерти все способные носить оружие митиленцы;37 клеймить лица пленных самосцев изображением совы — тоже афинское постановление.38 Видят Афина Градодержица, Зевс Освободитель и все эллинские боги, как мне не хочется, чтобы все это было делом рук афинян и связывалось с ними!

10

Я слышал, что во времена, когда счастье особенно улыбалось афинскому стратегу Тимофею, сыну Конона, и он один за другим покорял города, а афиняне из восхищения перед доблестью этого мужа не знали уже, как превозносить его, он повстречался с Платоном, сыном Аристона, в обществе нескольких собеседников гулявшим за городскими стенами. Тимофей, увидев высокий лоб39 и доброе лицо философа и слыша, что Платон говорит не о подати, не о триерах,40 не о нуждах флота и обеспечении кораблей матросами, не о соглашениях относительно военной помощи, не о взносах, которые платят союзники, не о жителях островов или других такого рода незначительных вещах, но о том, о чем обычно рассуждал и чем привык заниматься, сын Конона остановился и воскликнул: «Вот она настоящая жизнь и подлинное счастье!» Из этих слов видно, что Тимофей не чувствовал себя вполне счастливым, ибо был далек от подобных мыслей, занятый своей славой и почестями.

11

Видя, что правительство тридцати41 убивает самых славных граждан и преследует тех, кто обладает значительным богатством, Сократ, повстречавшись с Антисфеном, как передают, сказал ему: «Тебе не досадно, что мы не стали великими и знаменитыми, какими в трагедиях изображают царей, всяких Атреев, Фиестов, Агамемнонов и Эгисфов? Ведь их закалывают,42 делают героями драм43 и заставляют на глазах всего театра вкушать страшные яства.44 Однако никогда не было столь отважного и дерзкого трагического поэта, который вывел бы на сцену обреченный на смерть хор!»

12

Не знаю, заслуживает ли одобрения то, что я сообщу о Фемистокле, сыне Неокла. Лишенный отцом наследства, он прекратил разгульную жизнь, одумался, бросил гетер и проникся новой страстью — страстью управлять своим городом. Он искал государственных должностей и стремился играть главную роль. И вот, рассказывают, Фемистокл однажды спросил друзей: «Что вы за меня дадите, если мне еще никто не завидует?» Тот же, кто хочет вызывать зависть, стремится, по словам Еврипида, привлекать к себе внимание, а это, согласно тому же Еврипиду, недостойно.45

13

Давно известно, за что Анит и его сторонники преследовали Сократа и злоумышляли против него. Не будучи уверены в сочувствии граждан и не зная, как они отнесутся к тому, если Сократ будет обвинен по суду (ведь он пользовался славой, между прочим, и за то, что обличал несостоятельность знаний софистов и бесполезность их речей), решили сначала опозорить его имя клеветой. Эти люди не отваживались действовать открыто и начать с судебной жалобы по уже упомянутой мною причине, а также из опасения, что друзья Сократа, придя в негодование, настроят судей против них, и им придется жестоко поплатиться за клевету на человека, не только ни в чем не повинного перед городом, но служащего, наоборот, истинным его украшением. Что же они придумали? Уговорили комического поэта Аристофана, великого насмешника, человека остроумного и стремящегося слыть остроумным, изобразить философа пустым болтуном, который слабые доводы умеет делать сильными, вводит каких-то новых богов, а в истинных не верит, склоняя к тому же всех, с кем общается.46 И вот Аристофан берется за эту задачу: расцвечивает все остротами, облекает в хорошие стихи и делает мишенью издевки мудрейшего из эллинов (ведь ему следовало представить не Клеона, не лакедемонян, фиванцев или Перикла, а мужа, любезного всем богам, а особенно Аполлону47). Так как увидеть Сократа на комической сцене неслыханное и удивительное дело, «Облака» сначала привлекли внимание своей необычностью, а затем вызвали восторг афинян, ибо те от природы завистливы и любят высмеивать людей, выдающихся на государственном и общественном поприще, а еще охотнее тех, кто прославился мудростью или добродетельной жизнью. Театр, как никогда прежде, рукоплескал Аристофану, зрители громко кричали, требуя признать за «Облаками» первое место, а именем поэта открыть список победителей.48 Вот как возникла эта комедия.

Сократ редко посещал театр, разве когда трагический поэт Еврипид выступал со своими новыми драмами; тогда он приходил даже в Пирей, если драмы Еврипида ставились там: философ ценил его за мудрость и поэтический дар. Но как-то раз Алкивиад, сын Клиния, и Критий, сын Каллесхра, заставили Сократа пойти в театр послушать шутки комических актеров. Он не одобрил этого зрелища и как человек рассудительный, справедливый, добродетельный и вдобавок мудрый выказал только презрение к шуткам, дерзостям и дурачеству, принятым в комедии. Это обидело комических поэтов, что также, помимо посулов Анита и Мелета, послужило причиной возникновения «Облаков». Аристофан, конечно, получил вознаграждение за свою комедию. Понятно, что, бедняк и отпетый человек, он взял деньги за свою ложь, раз Анит и Мелет всеми силами стремились оклеветать Сократа. Так ли это, знает он сам.

«Облака» между тем имели успех. Как никогда подтвердились слова Кратина о том, что в театре умолкает голос рассудка.49 Шли «Облака» во время Дионисий,50 и в Афины съехалось много греков из других областей, чтобы посмотреть на драматические состязания. Так как Сократ появлялся на сцене, неоднократно его называли по имени и, естественно, узнавали среди прочих актеров (мастера, изготовлявшие маски, позаботились, чтобы маска Сократа сходствовала с лицом философа), чужестранцы (они ведь не знали, о ком идет речь) зашумели и стали спрашивать, кто такой Сократ. Он, услышав эти разговоры (философ пришел в театр и занял одно из первых мест, так как знал, что комедия посвящается ему), пожелал разрешить возникшее недоумение, поднялся и стоял во весь рост до самого конца пьесы, пока актеры не кончили играть. Столь сильно было его презрение к этой комедии и к своим согражданам.

14

Дики были поступки царя Ксеркса: он не обращал внимания на море и землю, творения Зевса, и создал для себя невиданную дорогу и небывалую переправу,51 но был рабом платана и обожателем этого дерева. Рассказывают, что, увидев в Лидии высокий платан, ради того чтобы любоваться им, царь в пустыне разбил свой лагерь и целый день провел там. Он украсил платан дорогими уборами, ожерельями, браслетами и оставил при нем, как при возлюбленной, сторожа. Но что за польза от этого платану? На нем висели праздные украшения, которые не прибавляли дереву красоты, ибо прелесть деревьям сообщают благородные очертания ветвей, густая листва, мощные корни, колеблющий листья ветер, широкая тень, чередование времен года и вода, то питающая их из каналов, то окропляющая с небес. А одеяния варварского царя, золото и другие дары не пристали ни этому платану, ни другим деревьям.

15

Однажды какие-то клазоменцы, прибыв в Спарту, совершили наглый поступок — вымазали сажей кресла эфоров,52 сидя на которых те обычно вершили дела. Узнав об этом, эфоры не показали своего возмущения, а призвали глашатая и велели ему объявить повсюду необычный приказ: «Клазоменцам разрешается вести себя непристойно53».

16

Мне известны следующие меткие слова Фокиона, сына Фоки. Выступая в афинском народном собрании, он стал упрекать граждан в неблаговидных действиях и с остроумием и тонкостью заметил: «Я предпочитаю, чтобы вы обошлись со мной дурно, чем я с вами».

17

Персидские маги были умудрены всяческой премудростью, в частности пророческим искусством.54 Маги, например, предсказали жестокости и кровожадность Оха,55 узнав это по каким-то им одним известным знакам. Когда после смерти своего отца Артаксеркса Ох вступил на персидский престол, они велели одному из приближенных к царю евнухов посмотреть, что он прежде всего возьмет со стола. Евнух стал караулить Оха и увидел, что тот протянул обе руки — правую за ножом, левую за самым большим хлебом, поверх которого положил кусок мяса, затем разрезал хлеб и стал жадно есть. Маги, услышав об этом, предрекли на время его правления обильные урожаи и жестокие казни. Слова их подтвердились.

18

Однажды Тимофей, сын Конона, афинский стратег, оставил свою пышную трапезу ради симпосия56 в Академии Платона, где его угостили простыми кушаньями, но мудрыми речами. Возвратившись домой, он сказал, что гости Платона и на следующий день чувствуют себя прекрасно. После этого стратег отказался от роскошеств в еде, которые на другой день угнетают человека. Родствен упомянутому следующий рассказ о Тимофее, где иными словами говорится о том же. Тимофей на утро после пира встретил Платона и сказал ему: «Ваше угощение лучше на другой день, чем в нынешний».

19

Победив Дария57 и завоевав персидское царство, Александр исполнился гордыни и, опьяненный неизменно сопутствовавшим ему счастьем, уверовал в свою божественную природу и потребовал, чтобы эллины объявили его богом. Это смешно, ибо чего царь был лишен от роду, он, несмотря на все настояния, не мог получить у людей. Каждый народ по-своему отнесся к приказу царя, а лакедемоняне вынесли постановление: «Если Александру угодно быть богом, пусть будет», — истинно по-лаконски насмеявшись над его безрассудством.

20

Рассказывают, что царь Антигон58 отличался дружелюбием и мягкостью нрава. Люди, у которых есть досуг познакомиться с его жизнью во всех подробностях, обратятся к другим книгам, я же намереваюсь рассказать только один случай, говорящий о его мягкости и простоте. Антигон, заметив, что его сын самовластен и дерзок в обращении с подданными, сказал: «Разве ты не знаешь, мальчик, что наша с тобой власть — почетное рабство?» С такой великой человечностью Антигон поучал своего сына. Кто не одобряет его суждения, никогда, мне думается, не знал человека, мыслящего как подлинный царь и правитель, а сталкивался лишь с людьми, которые рассуждают как тираны.

21

Павсаний из Керамика59 был влюблен в поэта Агафона. Это все знают. Однако я расскажу о них случай малоизвестный. Однажды оба, любимый и любящий, пришли к царю Архелаю, мужу в равной мере преданному Эроту и Музам. Царь обратил внимание на то, что Агафон и Павсаний все время пререкаются друг с другом и, подозревая, что Агафон равнодушен к влюбленному, спросил, зачем он нападает на друга, который любит его больше, чем кто бы то ни было. Агафон ответил: «Сейчас объясню тебе, царь, я не сержусь на него и поступаю так не по душевной грубости. Но так как я знаю людей, мне из собственного жизненного опыта и из книг поэтов открылось, что любящим нравится, поссорившись с возлюбленным, мириться с ним вновь, — ничто не может доставить им большего удовольствия. Поэтому, стремясь как можно чаще доставлять Павсанию радость, я с ним постоянно ссорюсь, а он неизменно счастлив, когда наступает примирение. Если я буду обходиться с ним всегда ровно, Павсаний лишится этой отрады». Как передают, ответ Агафона понравился царю. В этого самого Агафона был влюблен поэт Еврипид и даже написал в его честь трагедию «Хрисипп».60 Я не знаю, достоверны ли эти сведения, но они очень распространены.

22

Мантинейцы, как я слышал, руководствовались законодательством, не уступавшим справедливостью законодательству локрийцев, критян и даже лакедемонян и афинян. Солон ведь сделал великое дело, хотя впоследствии афиняне мало-помалу отказались от некоторых его законов.

23

Кулачный боец Никодор принадлежал к числу самых прославленных мантинейцев; оставив свое прежнее ремесло, он уже в зрелом возрасте стал законодателем и так послужил отчизне гораздо лучше, чем победами на состязаниях. Считают, однако, что влюбленный в него Диагор с Мелоса составил для Никодора законы. Я бы мог подробнее рассказать о Никодоре, но, чтобы не показалось, будто моя хвала распространяется и на Диагора, достаточно сказанного. Ведь этот Диагор был против богов, и мне неприятно говорить о нем.

24

Многие люди берут под сомнение знаменитую силу Милона из Кротона, рассказывая следующую историю: никто из противников не мог отнять зажатого в руке Милона гранатового яблока, а его возлюбленная в состязаниях с ним не раз без труда добивалась этого. Отсюда можно заключить, что Милон был мощен телом, но слаб духом.

25

Шестой день месяца таргелия,61 как говорят, был счастливым не только для афинян,62 но и для других эллинов. В этот день родился Сократ, персы потерпели поражение и афиняне по обету Мильтиада63 принесли в жертву Агротере64 триста коз; шестого таргелия греки одержали победу над персами в битве при Платеях65 (до этого персы были разбиты при Артемисии66). Этот же день, как известно, даровал эллинам победу при мысе Микале и отмечен, таким образом, двойным успехом, при Микале и при Платеях. Шестого таргелия, говорят, Александр Македонский, сын Филиппа, обратил в бегство полчища варваров.67 Этот же день принес смерть царю Дарию,68 а сам Александр, как говорят, и родился, и ушел из жизни шестого таргелия.

26

Аристотель сообщает, что жители Кротона называли Пифагора гиперборейским Аполлоном. В один и тот же день и час его, как прибавляет философ, многие видели одновременно в Метапонтие и Кротоне…69 Во время состязания, поднявшись с места, Пифагор показал там свое золотое бедро.70 По словам того же Аристотеля, с Пифагором заговорила река Кос, через которую он переправлялся, причем многие слышали это своими ушами.

27

Анникерид из Кирены гордился умением скакать верхом и управлять колесницей. Однажды он пожелал показать свое искусство Платону. Запрягши коней, юноша долго кружил в саду Академии, столь неукоснительно придерживаясь избранного направления, что безошибочно попадал в собственную колею. Все, естественно, были поражены, один Платон неодобрительно отнесся к стараниям Анникерида, заметив: «Человеку, преданному таким пустякам, невозможно заниматься чем-нибудь серьезным, ибо ум его, поглощенный ничтожными вещами, неизбежно не замечает того, что поистине достойно удивления».

28

После победы афинян над персами71 было постановлено ежегодно в течение одного дня устраивать в театре петушиные бои. Я поясню происхождение этого постановления. Ведя своих воинов на врага, Фемистокл заметил схватившихся друг с другом петухов; он не остался равнодушен к этому зрелищу, но заставил свое войско остановиться и сказал: «Смотрите, они сражаются не за родину, не за отчих богов, не за гроба своих предков, принимают муку не ради славы, свободы или блага детей, но единственно ради того, чтобы победить и превзойти мужеством противника». Этими словами Фемистокл воодушевил афинян. Было решено сохранить петушиный бой, воспламенивший дух афинских воинов, дабы и впредь он служил подобным целям.

29

Питтак Митиленский украсил храмы лестницами, которые не были предназначены для обычной цели, являясь только посвящением богам. Этими лестницами Питтак намекал на взлеты и падения людского счастья — удачливые как бы поднимаются, злосчастные спускаются вниз.

30

Сын Аристона Платон в юности предавался поэтическому искусству и писал эпические поэмы, а затем с презрением сжег их, увидев, насколько при сравнении с гомеровскими они уступают им. После этого Платон обратился к трагедии и сочинил тетралогию,72 с которой собирался выступить на состязаниях, и уже передал свои драмы актерам, но тут, до наступления праздника Дионисий,73 ему случайно довелось услышать Сократа. Платон сразу пленился философом и не только отказался в этот раз выступать на драматических состязаниях, но совершенно забросил поэзию и посвятил себя философии.

31

Кто бы отважился отказать варварам74 в мудрости? Ведь никто из них не был безбожником, никогда они не подвергали сомнению того, существуют боги или нет и проявляют ли они попечение о людях; никогда ни жителю Индии, ни кельту, ни египтянину не приходило на ум то, что утверждали Евгемер из Мессены, Диоген из Фригии, Гиппон, Диагор, Сосий или Эпикур.75 Нет, напротив того, они верили в существование богов, в то, что боги оберегают нас, предвещают нам будущее и его можно прочесть по полету птиц, по различным знакам, по внутренностям животных и иными способами, которые люди постигают благодаря заботе о них небожителей. Варвары говорят также, что сны и звезды могут открывать будущее. Твердо веря во все это, они совершают чистые жертвоприношения, благоговейно соблюдают запреты, совершают таинства, блюдут устав празднеств и выполняют все остальное, из чего явствует, сколь глубоко они чтут богов.

32

32. Согласно некоторым дельфийским преданиям, Геракл, сын Зевса и Алкмены, прежде звался Алкеем. Однажды он пришел в Дельфы за оракулом и получил не только то, ради чего сюда отправился, но услышал вдобавок и следующие слова:

Феб-Аполлон нарекает тебя, о пришелец, Гераклом,
Ибо себя ты покроешь на веки нетленною славой.76

33

Мы своими глазами видим реки, однако люди, которые обоготворяют их и воплощают в статуях, представляют себе реки в человеческом облике или усваивают им обличие быка. Стимфалийцы, например, уподобляют быку реку Эрасин и источник Метопу, лакедемоняне — Еврот, сикионцы и флиасийцы — Асоп, аргивяне — Кефис. Другие представляют себе реки в человеческом облике, например, псофидийцы — Эримант, герейцы — Алфей, жители Херсонеса Книдского — тот же самый Алфей. Афиняне ставят поясные изображения реки Кефиса; они представляют его мужчиной, однако с рогами, сиракузяне уподобляют сицилийскую реку Анап мужу, а источник Киану чтят в облике женщины, эгестийцы поклоняются Порпаку, Кримису и Тельмессу, которых они представляют себе в виде мужчин, жители Акраганта приностят жертвы соименной городу реке, представляя Акрагант цветущим отроком; они посвятили в Дельфийское святилище статую слоновой кости, на которой написали название своей реки. Статуя изображает отрока.

34

Рассказывают, что Эпихарм уже глубоким стариком сидел как-то с такими же стариками в лесхе.77 Его собеседники наперебой говорили: «мне надо прожить еще пять лет», «мне три», «а мне четыре». Тогда Эпихарм сказал: «Друзья, зачем вы спорите и ссоритесь из-за каких-то дней? Все мы ненароком сошедшиеся здесь уже стоим у предела своей жизни, так что вceм нам пора собираться в путь, пока мы не почувствовали тягот старости».

35

На склоне дней, будучи уже очень старым, Горгий из Леонтин впал в сильную слабость и лежал в дремоте. Кто-то из друзей пришел навестить его и спросил: «Что слышно?»; на это Горгий ответил: «Мой сон начинает уже уподобляться своему двойнику».78

36

Когда в старости Сократ захворал и кто-то спросил его, как идут дела, философ ответил: «Прекрасно во всех смыслах: если мне удастся поправиться, я наживу больше завистников, а если умру — больше друзей».

37

Залевк из Локр ввел множество справедливых и полезных законов, один из них таков: буде во время болезни житель Эпизефирийских Локр без совета врача выпьет неразбавленного вина, даже если выздоровеет, будет наказан смертью, так как отведал того, что ему не было предписано.

38

У массалиотов был такой закон: женщина не имела права пить вино и всю свою жизнь должна была довольствоваться водой. Теофраст сообщает, что подобный закон существовал и у жителей Милета и тамошние женщины строго придерживались его. Но почему в этой связи я не упоминаю о римлянах? Не заслуживаю ли я справедливого упрека в пренебрежении своей отчизной, если, говоря об установлениях локров, массалиотов и жителей Милета, забываю об установлениях родной земли? Ведь в Риме неукоснительно соблюдался такой же закон — вина не пила ни свободная женщина, ни рабыня, ни благородный римлянин, пока не достигал тридцатипятилетнего возраста.

39

На острове Крите сыновьям свободных граждан полагалось заучивать законы вместе с определенной мелодией, чтобы благодаря музыке легче запоминались слова, и, преступив какой-нибудь запрет, нельзя было отговориться неведением. Кроме этого, им полагалось запоминать гимны богам и, наконец, песни в честь отличившихся доблестью мужей.

40

Все бессловесные твари испытывают отвращение к вину, особенно животные, которые хмелеют, наевшись виноградных выжимок и косточек. Вороны и собаки начинают буйствовать, если поедят энутты,79 слоны от вина теряют силу, а обезьяны ловкость, так что в таком расслабленном состоянии нетрудно овладеть теми и другими.

41

Слабостью к вину страдали, говорят, сиракузский тиран Дионисий, тиран Нисеи, сыновья упомянутого Дионисия, Аполлократ и Гиппарин, фиванец Тимолай, Харидем из Орея, Аркадион, Эрасиксен, македонец Алкет и афинянин Диотим, которого даже прозвали Воронка за то, что он, взяв в рот воронку, мог без отдыха пить льющееся через нее вино. Лакедемонянин Клеомен, как говорят, не только много пил, но был также повинен в скифском пороке — пил неразбавленное вино. О поэте Ионе из Хиоса рассказывают, что в этом смысле он тоже был невоздержан. Александр Македонский по поводу того, что брахман Калан, индийский мудрец, сжег себя на костре, устроил состязания в музыке, колесничном беге и борьбе. Желая оказать честь индийцам, он присоединил к ним в память Калана принятое в тех местах состязание в винопитии. Наградой победителю служил талант, занявшему второе место — тридцать, занявшему третье — десять мин. Победителем оказался Промах. В награду больше всех выпившему на Празднике Кружек80 Дионисий назначил золотой венок. Его заслужил Ксенократ из Халкедона. Возвращаясь с праздника домой, он по старой привычке возложил венок на статую Гермеса, стоящую у дверей; сюда он клал свои венки из цветов, мирта, плюща и лавра. Рассказывают также, что Анахарсис много пил, будучи гостем у Периандра. Эту привычку он усвоил у себя на родине, ибо скифы не добавляют в вино воду.

Известно, что философы Лакид и Тимон очень много пили. Египтянин Микерин, получив из Буто прорицание о близкой смерти, решил измыслить хитрость и удвоить сужденный ему срок, присоединив к дневному времени ночное, — он непрестанно бодрствовал за чашей вина. К поклонникам вина, если следовать Геродоту, относится египтянин Амасис;81 коринфянин Никотел, Скопас, сын Креонта, и царь Антиох тоже испытывали страсть к вину. Из-за этой слабости Антиоха его царством правили киприоты82 Арист и Темисон, а он только назывался царем. Бражничал и Антиох, прозванный Епифаном, тот, который был в Риме заложником.83 Его тезка Антиох, сражавшийся в Мидии с Арсаком,84 тоже был рабом вина. И Антиох Великий должен быть назван здесь. Непомерная страсть к вину убила иллирийского царя Агрона: она послужила причиной страшных колик в спине; другой иллирийский царь, Гентий, тоже неумеренно пил. Неужели можно не упомянуть великого бражника каппадокийского царя Ороферна? Если вспомнить женщин, хотя склонная к вину, а тем более много пьющая женщина отвратительна, все же следует сказать и о них. Клео была великой мастерицей пить и, состязаясь на пирушках не только с женщинами, но и с мужчинами, перепивала всех подряд и заслуживала позорнейшее, на мой взгляд, первенство.

42

Слава Платона и молва о его добродетели дошла до аркадян и фиванцев, и они через отряженных для этого послов попросили философа прибыть к ним не только для обучения юношества или обсуждения философских вопросов — его звали для более почетной задачи, чтобы сделать законодателем. Переговоры шли успешно, ибо Платон был польщен приглашением и уже собирался отправиться в путь. Однако он задал послам вопрос, как аркадяне и фиванцы смотрят на всеобщее равенство. Узнав, что весьма отрицательно и что поэтому их не убедить в преимуществах равноправия, Платон отказался от первоначально принятого решения.

43

Величайшие греки были наибеднейшими людьми, например Аристид, сын Лисимаха, Фокион, сын Фоки, Эпаминонд, сын Полимнида, фиванец Пелопид, афинянин Ламах, Сократ, сын Софрониска, и Эфиальт, сын Сафонида.

44

О высоком искусстве художника Теона свидетельствует наряду с прочими его картинами также и следующая. Изображен торопящийся на помощь своим тяжеловооруженный ратник: враги вторглись нежданно и обрекли расхищению нивы. Юноша как живой: так и кажется, что он спешит в битву и охвачен безумством Арея; глаза его глядят грозно; сжав в руках оружие, он стремительно несется на врагов. Поэтому щит он держит наготове и потрясает обнаженным мечом, собираясь нанести удар, и дышит убийством, и всем своим обликом грозно говорит, что пощады не будет. Никого больше не изобразил художник: ни воина, ни таксиарха,85 ни лохага,86 ни всадника, ни лучника. Теону для его замысла довольно одного этого гоплита.87 Художник не снимал покрова со своей картины88 и не показывал ее зрителям, пока не позвал трубача и не поручил ему сыграть боевую песнь, пронзительную, громовую, призывающую к сражению. Одновременно с ее звуками, мужественными и устрашающими, — таков голос труб, сопровождающих стремительное выступление гоплитов — картину открыли: перед глазами зрителей предстал воин. Звуки песни сделали облик воина, готового схватиться с врагом, еще более живым.

Книга III

1

Попытаемся словом, точно ваятель резцом или художник кистью, изобразить и живописать долину в Фессалии, называемую Темпы. Ведь общепризнано, что и слово, если оно обладает выразительностью, способно не хуже ваятеля или художника воспроизвести свой предмет. Долина лежит между Олимпом и Оссой. Горы эти очень высокие, словно заботой богов отделенные друг от друга так, что долина протяжением в сорок стадий и шириной местами в плетр,89 местами немногим больше, простирается посередине. По долине течет Пеней, в который впадают остальные реки; сливаясь с ним, они делают Пеней многоводным. Местность изобилует всевозможными отрадными уголками, не человеческих рук делом — сама природа отметила их красотой, когда рождалась эта долина. Там изобилие и богатство плюща, густого и, подобно благородным виноградным лозам, ползущего на высокие деревья и сплетающегося с ними, изобилие и богатство повилики, взбирающейся на вершины скал и покрывающей камень, так что он совсем не виден; открывается сплошное зеленое море — радость для взора. А в низине и в долине различные рощи и щедро разбросанные тенистые уголки — в летний зной сладостные убежища для путника, дарящие его желанной прохладой. Тут протекает великое множество ручейков и холодных родниковых вод, приятных для питья. Говорят, что эти воды хороши для купанья и, кроме того, целебны.

Птицы, разлетевшись кто куда, услаждают слух своим пением, особенно сладостным у певчих. Они отпускают путников радостными и бодрыми, песней побеждая их усталость. Такие красоты и места для отдохновения можно найти по обоим берегам реки. По середине темпейской долины спокойно и неторопливо, точно они из елея, текут волны реки Пеней; река затенена свисающими ветвями ближних деревьев, которые большую часть дня прогоняют солнечные лучи и позволяют людям на лодках плыть в прохладе. Все живущие окрест сходятся здесь друг с другом, приносят жертвы, собираются на собрания и пиры, а так как жертв и даров богам постоянно великое множество, приближающегося сюда путника или морехода встречают благовонные запахи. Так неустанное почитание богов освящает эту местность. Здесь, как рассказывают фессалийцы, в давние времена, когда оракулом еще владела богиня Гея, пифийский Аполлон очистился по велению Зевса после крови змея Пифона, стража Дельф.90 Затем сын Зевса и Лето91 увенчал голову темпейским лавром и с лавровой веткой в руке, сорванной с этого же дерева, пришел в Дельфы и завладел оракулом.

На том месте, где бог украсился венком и сорвал ветвь, стоит алтарь. Еще и ныне через каждые девять лет жители Дельф посылают сюда посольство юношей из благородных семейств, во главе которого стоит один из их среды. Прибыв в темпейскую долину и совершив щедрые жертвоприношения, они не уходят, не увенчав головы лавровыми венками из веток дерева, которое некогда облюбовал для себя бог. Священное посольство следует по Пифийской дороге (таково ее название); она ведет через Фессалиотиду, землю пеласгов,92 гору Эту, пределы энианов, жителей Мелиды, дорян и западных локрийцев. Всюду ему оказывают почести и уважение не меньшее, чем гиперборейцам,93 с жертвенными дарами направляющимся к этому богу. Венками из ветвей того же лавра венчают также победителей на Пифийских состязаниях. О долине Темпы в Фессалии я сказал достаточно.

2

Однажды к клазоменцу Анаксагору, поглощенному беседой с друзьями, подошел какой-то человек и сообщил, что оба его сына умерли. Он спокойно сказал: «Я всегда знал, что породил смертных».

3

Когда Ксенофонт приносил у алтаря жертву, прибыл вестник из Мантинеи и передал ему известие о смерти сына Грилла.94 Ксенофонт снял венок с головы, но не прервал жертвоприношения. Стоило вестнику добавить, что Грилл пал, одержав победу, как он снова надел венок. Этот его поступок общеизвестен, и всякий слыхал о нем.

4

Дион, сын Гиппарина, Платонов друг, был погружен в какие-то важные государственные дела; в это время его сын сорвался с крыши и разбился насмерть. Дион остался невозмутим и продолжал свои занятия.

5

Рассказывают, что когда Антигон Второй взглянул на тело своего сына, павшего в битве, он не изменился в лице и не заплакал, только похвалил юношу за доблесть и приказал предать его земле.

6

Фиванец Кратет неоднократно проявлял величие души, в частности презрение к тому, что столь высоко ценит чернь: к богатству и отечеству; его отказ от имущества в пользу сограждан — вещь известная; не все, однако, знают, что, покидая вновь отстроенные Фивы, он сказал: «Мне не нужен город, который разрушит новый Александр».95

7

Как-то Демохар, племянник Демосфена, пожелал показать, что он презирает злоязычие толпы; взглянув на сидящих у лекаря посетителей,96 исполненных злоречия и жаждущих во что бы то ни стало чернить ближних, он сказал: «Что вы там говорите, Дисмениды?» Этими словами Демохар удачно раскрыл их характер.97

8

Афиняне сделали Фриниха стратегом не из политических расчетов, не за знатность его рода и не за то, что он был богат (нередко ведь это служило в Афинах основанием превозносить и отличать людей), а потому, что ему удались песни, предназначенные для исполнителей военной пляски в одной трагедии; он завладел зрителями и пленил их так, что тут же был назначен стратегом. Афиняне полагали, что человек, сочинивший песни и стихи, пришедшиеся по вкусу тем, кто искушен в битвах, сумеет подобающим образом управлять войском.

9

Тому, кто не знает любви, трудно в сражении меряться силами с тем, кто влюблен. Ведь чуждый этой страсти отступает и спасается от любящего, как человек нечистый и не посвященный богу, отважный только в той мере, в какой его душе присуще мужество, а телу — силы. Он страшится влюбленного потому, что тот обуян божественным безумием, вдохновлен не только Ареем, но и, видит Зевс, Эротом. Одержимый одним из этих богов (об этом упоминает Гомер, говоря, что такой человек неистовством подобен Арею98) сражается стойко и бесстрашно, пока не проходит опьянение боем. Только служители Эрота, подстрекаемые Ареем и распаляемые Эротом, несут в битве двойную службу и, по справедливому мнению критян, отважны вдвойне. Поэтому не следует корить воина, который не может противостоять тому, кого Арес и Эрот подвигают на кровопролитие, ибо он подвластен только одному богу.

10

О спартанских эфорах99 я мог бы рассказать много достопримечательного, но сейчас ограничусь нижеследующим. Когда кто-то из тамошних красавцев предпочел бедному, но честному вздыхателю богача, они приговорили юношу к штрафу, карая, мне сдается, слабость к деньгам денежным наказанием. Другого, человека во всех отношениях порядочного, но не испытывавшего любви к благородным юношам, они тоже наказали за то, что, обладая душевными совершенствами, он никому не дарит свою любовь; эфоры были уверены, что такой человек может сделать своего возлюбленного или какого-нибудь другого юношу подобным себе. Ведь привязанность любящих, если они добродетельны, способна воспитать в их любимцах добрые качества. Поэтому лакедемонские эфоры поступают так: если юноша совершит какой-нибудь проступок, его прощают из-за неопытности и молодости, а карают за это того, кто в него влюблен, требуя, чтобы любящие знали о поступках любимых и следили за тем, что они делают.

11

Перипатетики100 считают, что днем человеческая душа сплетена с телом, прислуживает ему и потому не способна свободно созерцать истину, ночью же освобождается от этого служения и, округло заполняя грудь, становится прозорливее — это причина сновидений.

12

Спартанские юноши держатся с теми, кто в них влюблен, без гордости и заносчивости, наоборот, их обращение противоположно обычному в таких случаях поведению юных красавцев — они сами просят, чтобы влюбленные «вдохновили их»; в переводе это значит, что мальчиков надо полюбить. Однако эта любовь не содержит ничего постыдного. Если же мальчик посмеет допустить по отношению к себе нескромность или влюбленный на нее отважится, обоим небезопасно оставаться в Спарте: их приговорят к изгнанию, а в иных случаях даже к смерти.

13

Тапиры101 настолько привыкли бражничать, что не могут без этого жить и большую часть времени проводят за вином. Оно употребляется у них не только для питья, но и для умащения, как у прочих народов масло.

14

Известно, что жители города Византия страшные пьяницы; поэтому они живут в харчевнях, а свои дома сдают в наем приезжающим в город чужеземцам. И не только одни дома, но и жен в придачу, так что повинны в двух пороках: пьянстве и сводничестве. Так как византийцы всегда по горло налиты вином и всегда навеселе, они любят слушать игру на флейте и заняты только этим, зато совершенно не переносят звука трубы; понятно, что с таким же отвращением они относятся к оружию и войне. Поэтому-то во время опасной осады, когда враги уже бросились к стенам, а защитники покинули свои места, чтобы по обыкновению пойти развлекаться, их стратег Леонид отдал приказ открыть харчевни на городских укреплениях. Эта хитрая выдумка Леонида понемногу приучила византийцев не оставлять строй, так как отпал для этого повод. Эту историю о жителях Византия рассказывает Дамон. С ним, по-видимому, согласен и Менандр, когда говорит:

Всех купцов склонял всегда
Византий к пьянству; до зари мы сами ночь
Кутили…102

15

Аргивян и тиринфян тоже высмеивают за пьянство. Что же касается фракийцев, они на весь свет знамениты как бражники. И иллирийцы не избегли подобной славы, но вдобавок навлекли на себя обвинение за то, что присутствующим у них на пирах чужеземцам дозволяется пить за здоровье любой женщины, даже если они не имеют к ней никакого касательства.

16

Кто был более славным полководцем — Деметрий Полиоркет или афинянин Тимофей? Я скажу об особенностях действий каждого, а вы судите сами. Деметрий покорял города оружием и превосходством силы, причиняя великие бедствия и несправедливости, склонял их к покорности с помощью осадных машин, которые сокрушали стены или подкапывали их, а Тимофей убеждал и доказывал, насколько разумнее покориться афинянам.

17

Философы пеклись о нуждах государства, а не жили отрешенными от подобных забот мудрецами; у жителей Локр законы усовершенствовал Залевк, в Катане, а затем, после бегства оттуда, в Регии — Харонд; во благо тарентянам потрудился Архит, афинянам — Солон; Биант и Фалес принесли великую пользу Ионии, Хилон — лакедемонянам, жителям Митилены — Питтак, родосцам — Клеобул; Анаксимандр вывел поселенцев из Милета в Аполлонию; Ксенофонт был отличным воином и во время похода Кира еще лучшим стратегом: когда царевич со своими ближайшими сподвижниками пал в бою и нужен был муж, способный спасти эллинов и возвратить их на родину, таким мужем оказался Ксенофонт;103 сын Аристона Платон доставил Диона обратно в Сицилию и советами и поучениями подвигнул на ниспровержение тирании Дионисия;104 Сократ не одобрял государственного строя своего города, так как усматривал в афинской демократии черты тирании и монархии. Поэтому он отказался ставить на голосование предложение казнить десять стратегов и не принял участия в бесчинствах тридцати,105 но когда надо было сражаться за отечество, он охотно занял место в воинском строю и воевал под Делием, Амфиполём и Потидеей.106 Аристотель возродил свою родину, которая не только, как говорится, стояла на коленях, но была повержена в прах.107 Деметрий Фалерский с успехом правил Афинами, пока не был изгнан из-за свойственной тамошним гражданам зависти, а в Египте, где его принял Птолемей,108 стал блюстителем закона.

Кто возразит, что философами были Перикл, сын Ксантиппа, Эпаминонд, сын Полимнида, Фокион, сын Фоки, Аристид, сын Лисимаха и Эфиальт, сын Софронида, а в последующие времена Карнеад и Критолай. Последние, будучи отправлены в Рим по делам афинян,109 добились успеха и так искусно сумели выступить перед сенаторами, что те сказали: «Афиняне послали послов не столько дабы уговорить нас, но прямо-таки заставить поступить согласно их желанию». Я склонен считать государственной деятельностью и то, что Персей наставлял Антигона,110 Аристотель вел философские беседы с юным Александром, сыном Филиппа, а Апсид, знаменитый ученик Пифагора, образовал Эпаминонда. Следовательно, полагать, будто философы чужды практической деятельности, нелепо и неразумно. Я бы, например, с радостью обладал их пресловутыми отрешенностью от жизни и любовью к покою.

18

Феопомп рассказывает о беседе фригийца Мидаса с Силеном. (Силен этот — сын нимфы; по природе своей он ниже божества, но выше человека, так как наделен бессмертием). Они разговаривали о различных предметах; между прочим, Силен рассказал Мидасу следующее: Европа, Азия и Ливия — острова, омываемые со всех сторон океаном; единственный существующий материк лежит за пределами обитаемого мира. Он, по словам Феопомпа, неизмеримо огромен, населен крупными животными, а люди там тоже великаны, в два обычных роста, и живут они не столько, сколько мы, а вдвое больше.

На этом материке много больших городов со своеобычным укладом и законами, противоположными принятым у нас. Два города, ни в чем не сходствуюшие друг с другом, превосходят все прочие размером. Один зовется Махим, другой — Евсебес.111 Жители Евсебеса проводят дни в мире и благополучии, получают плоды земли, не пользуясь плугом и быками, — им нет нужды пахать и сеять, всегда здоровы и бодры и до самой смерти полны веселья. Они столь безупречно праведны, что боги нередко дарят их своими посещениями. Жители же Махима необычайно воинственны, появляются на свет уже в оружии, весь свой век воюют, подчиняют себе соседей и властвуют над многими народами. Население Махима составляет не меньше двухсот мириад.112 Люди там иногда, впрочем редко, умирают от болезней, обычно же гибнут в битвах, сраженные каменьями или дубинами; для железа они неуязвимы. Золота и серебра у них много, так что эти металлы ценятся меньше, чем у нас железо. Они некогда, по словам Силена, сделали попытку переправиться на наши острова и в количестве ста мириад пересекли океан, дошли до гиперборейских пределов, но не пожелали идти дальше, ибо, наслышанные о том, что тамошние жители слывут у нас самыми счастливыми, нашли их жизнь жалкой и убогой.

Силен рассказал Мидасу и еще более удивительные вещи: какое-то племя смертных людей населяет много больших городов на материке; границей их земель служит местность, называемая Аностон; она подобна пропасти: там нет ни дня, ни ночи и воздух всегда исполнен красноватым сумраком. Через Аностон текут две реки — Радостная и Печальная, на берегах которых растут деревья величиной с высокий платан; деревья вдоль Печальной приносят плоды, наделенные таким свойством: кто их поест, тотчас начинает плакать и будет исходить слезами всю остальную жизнь, и так и умрет; те же, что растут у Радостной, дают совсем другие плоды: отведавший их отрешается от прежних желаний и, если любил что-нибудь, забывает об этом, вскоре начинает молодеть и вновь переживает давно ушедшие годы. Сбросив старческий возраст, он входит в пору расцвета, затем становится юношей, превращается в отрока, в ребенка и, наконец, совсем перестает существовать. Кому угодно верить хиосцу,113 пусть верит, мне же кажется, что он тут, да и вообще нередко, рассказывает басни.

19

Считают, что поводом к вражде Платона и Аристотеля послужило следующее: Платон не одобрял свойственной Аристотелю манеры себя держать и одеваться. Ведь Аристотель слишком много значения придавал одежде и обуви, стриг в отличие от Платона волосы и любил покрасоваться своими многочисленными кольцами. В лице его было что-то надменное, а многословие в свою очередь изобличало суетность нрава. Не приходится говорить, что эти качества несвойственны истинному философу. Поэтому Платон не допускал к себе Аристотеля, предпочитая ему Ксенократа, Спевсиппа, Амикла и других, кого он отличал всяческим образом, в частности разрешением принимать участие в своих философских беседах.

Однажды, когда Ксенократ на некоторое время, чтобы посетить свой родной город, покинул Афины, Аристотель в сопровождении учеников, фокейца Мнасона и других, подошел к Платону и стал его теснить. Спевсипп в этот день был болен и не мог сопровождать учителя, восьмидесятилетнего старца с уже ослабевшей от возраста памятью. Аристотель напал на него в злобе и с заносчивостью стал задавать вопросы, желая как-то изобличить, и держал себя дерзко и весьма непочтительно. С этого времени Платон перестал выходить за пределы своего сада и прогуливался с учениками только в его ограде.

По прошествии трех месяцев вернулся Ксенократ и застал Аристотеля прохаживающимся там, где обычно гулял Платон. Заметив, что он со своими спутниками после прогулки направляется не к дому Платона, а в город, он спросил одного из собеседников Аристотеля, где Платон, ибо подумал, что тот не выходит из-за недомогания. «Он здоров, — был ответ, — но, так как Аристотель нанес ему обиду, перестал здесь гулять и ведет беседы с учениками в своем саду». Услышав это, Ксенократ сейчас же направился к Платону и застал его в кругу слушателей (их было очень много, и все люди достойные и известные). По окончании беседы Платон с обычной сердечностью приветствовал Ксенократа, а тот с неменьшей его; при этой встрече оба ни словом не обмолвились о случившемся. Затем Ксенократ собрал Платоновых учеников и стал сердито выговаривать Спевсиппу за то, что он уступил их обычное место прогулок, потом напал на Аристотеля и действовал столь решительно, что прогнал его и возвратил Платону место, где он привык учить.

20

Спартанцу Лисандру, прибывшему в Ионию, тамошние его ксены114 поднесли всевозможные дары, в том числе бычью тушу и пирог. Он взглянул на пирог и спросил, с чем он. Доставивший его слуга ответил, что с медом, сыром и чем-то еще. Тогда Лисандр сказал: «Отдайте его илотам:115 это не блюдо для человека свободнорожденного». Мясо же он приказал приготовить на спартанский манер и съел его с удовольствием.

21

Мальчиком, возвращаясь однажды из школы, Фемистокл встретил Писистрата. Воспитатель велел ему немного посторониться, чтобы дать дорогу тирану, а Фемистокл с великой независимостью, прямотой и непринужденностью ответил: «Разве ему нехватает места?» Столь благородный и высокий строй чувств отличал его с детства.

22

При захвате Илиона116 ахейцы пожалели его жителей и с истинно эллинским благородством велели объявить через глашатаев о том, что свободнорожденным разрешается по своему выбору взять что-нибудь одно из принадлежащего им добра. Эней пожелал сохранить кумиры отчих богов, презрев все прочее. Тогда эллины, восхищенные его благочестием, позволили юноше взять еще что-нибудь. Эней вынес на плечах своего дряхлого отца. Снова победители были поражены и теперь подарили ему все его имущество, подтверждая этим, что к благочестивым людям, чтущим богов и почитающим родителей, сострадательны даже враги.

23

Славны были победы Александра при Гранике, Иссе и Арбеле, славно и то, что он одолел Дария, подчинил персов македонянам, поработил всю прочую Азию и даже Индию, славны его подвиги под Тиром, в пределах оксидраков117 и многие другие. (Стоит ли теперь здесь перечислять все его воинские деяния?). Допустим в угоду тем, кто с этим не согласен, что он совершил все это лишь благодаря тому, что был баловнем судьбы. Все же, однако, царь не стал полностью ее рабом, хотя и питал веру в особую благосклонность к себе этой богини. Справедливость требует сказать, что Александру были свойственны и недостойные поступки. Рассказывают, что в пятый день месяца Зевса118 он пировал у Мидия, в шестой отлеживался после попойки и мог только, едва поднявшись с ложа, обсудить с военачальниками завтрашнее выступление в поход и назначить его на раннее утро, в седьмой угощался у Пердикки и снова пил, в восьмой спал. В пятнадцатый день этого же месяца Александр вновь пил, а наследующий с ним происходило то, что обычно бывает после возлияния, в двадцать шестой день сидел за столом у Багоя (покои Багоя находились в десяти стадиях от царского дворца), а потом опять непробудно спал. Одно из двух: либо Александр из-за своей невоздержанности столько раз в этот месяц сам себя наказывал, либо пишущие об этом неточны. Мне думается, на основании их сообщений можно заключить, что и в других случаях они не достойны большого доверия. К писателям такого рода относится Евмен Кардианец.119

24

Ксенофонт стремился обладать красивым воинским снаряжением. Мужу, побеждающему врагов, говорил он, подобает прекраснейшая стола,120 а умирающему на поле боя приличествует лежать в прекрасном вооружении, ибо для отважного это лучший погребальный убор. (Говорят, что Грилл имел щит арголидской работы, панцирь — аттической, шлем — беотийской, а копья были из Эпидавра). В этом, мне кажется, виден истинный ценитель прекрасного, верящий, что он достоин этого прекрасного.

25

Спартанец Леонид и его триста воинов решили встретить смерть в Фермопилах.121 Они сражались за свободу Эллады со стойкостью и мужеством, доблестно пали и оставили по себе бессмертную славу и молву на вечные времена.

26

Пиндар, сын Мелана, внук лидийского царя Алиатта, наследовав власть над Эфесом, был крут на расправу и неумолим, но выказывал любовь к отечеству, рассудительность и попечение о том, чтобы родной город не подпал под власть варваров. Видно это из следующего: Крез, его дядя с материнской стороны, стремясь подчинить себе Ионию, послал к Пиндару посольство, требуя, чтобы Эфес ему подчинился…122 в ответ на отказ Пиндара, Крез начал осаду. Когда одна из башен Эфеса, названная впоследствии «Предательница», рухнула и городу грозила серьезная опасность, Пиндар, чтобы спасти его от разграбления, подал гражданам совет протянуть канаты от ворот и стен Эфеса к колоннам храма Артемиды, будто посвящают город богине, а затем умолять Креза о пощаде. Выслушав просьбу эфесян, царь, говорят, со снисходительным смехом принял их хитрость и даровал городу свободу и неприкосновенность, но Пиндару приказал уйти в изгнание. Тот не стал противиться, захватил с собой друзей, изъявивших желание за ним следовать; сына и большую часть богатств оставил в Эфесе, назначив одного из своих приближенных, Пасикла, опекуном сына, и отплыл в Пелопоннес. Жизнь правителя он сменил на добровольное изгнание только ради того, чтобы не сделать своих соотечественников слугами Креза.

27

Я знаю рассказ о жизни Платона, достоверность которого внушает мне сомнение. Он таков: Платон, сын Аристона, удрученный бедностью, решил отправиться в поход, но отказался от своего намерения уже в лавке оружейника после встречи с Сократом, ибо тот повел беседу о том, чем Платону подобает заниматься, и уговорил его посвятить себя философии.

28

Сократ, заметив, что Алкивиад кичится своим богатством, а особенно принадлежащими ему землями, повел его туда, где в Афинах хранилась картина с изображением всего круга земного, и предложил найти Аттику. Когда юноша нашел, Сократ попросил его отыскать свои владения, а на слова Алкивиада: «Их тут вовсе нет» — сказал: «Смотри, ты гордишься тем, что не составляет и самой малой части земли».

29

Диоген из Синопы любил говорить, что обычные в трагедиях несчастья обрушиваются на него, потому что он

Страны родной лишен, скиталец, нищ и сир,
Без крова и в лохмотьях, днем живет одним.123

Однако всеми этими бедствиями Диоген был горд не меньше, чем Александр своей властью над миром, когда после покорения Индии возвратился в Вавилон.

30

Кифарист Амеб был, говорят, необычайно целомудрен и, имея красавицу жену, не жил с нею. Трагический актер Диоген тоже испытывал отвращение к любви. Атлет Клитомах, упражнявшийся в панкратии,124 отворачивался, если натыкался на собачьи свадьбы, и уходил с пира, когда разговор касался любовных дел.

31

Художник Никий работал с таким жаром, что нередко, поглощенный трудом, забывал поесть.

32

Александр, сын Филиппа, в ранней юности обучался игре на кифаре. Однажды учитель велел ему ударить по одной струне, как того требовала мелодия пясни, а Александр, показав на другую, сказал: «Что изменится, если я ударю вот по этой?» «Ничего, — ответил учитель, — для того, кто готовится управлять царством, но много для желающего играть искусно». Он, видно, убоялся участи Лина. Ведь Лин учил мальчика Геракла играть на кифаре и, когда тот взялся за дело неловко, рассердился, в ответ на что раздраженный Геракл ударил учителя плектром125 и убил.

33

Флейтист Сатир часто слушал философа Аристона и, зачарованный его речами, говорил:

Если кривой этот лук я в сияющий пламень не брошу,126

имея в виду флейты и принижая свое искусство перед философией.

34

У спартанцев и римлян был одинаковый закон, ограничивавший покупку съестного и касавшийся как количества, так и качества снеди. Ведь спартанцы и римляне требовали, чтобы граждане во всем, а в еде в особенности, придерживались границ благоразумия.

35

Существует аттическое предание, согласно которому в прежние времена в Академии нельзя было даже смеяться, ибо сюда старались закрыть доступ какой бы то ни было несерьезности и легкомыслию.

36

Аристотель, в страхе перед судом бежав из Афин,127 на вопрос какого-то человека: «Каковы Афины?» — ответил, намекая на сикофантов: «Великолепны», но

Груша за грушей там зреет, за яблоком яблоко,
Смоква следом за смоквой…128

Спросившему же, почему он покинул Афины, Аристотель ответил, что не желает, чтобы сограждане вторично совершили преступление перед философией. Он имел в виду смерть Сократа129 и грозящую ему самому опасность.

37

На острове Косе господствует обычай, согласно которому дряхлые старцы, как только замечают, что не могут более приносить пользу отечеству, так как ум их от груза лет потерял остроту, приглашают друг друга как бы в гости или на праздничное жертвоприношение и, увенчав венками голову, выпивают яд.

38

Говорят, что люди впервые познакомились с масличным деревом и смоковницей в Афинах; там земля впервые породила эти плоды. Первыми афиняне научились также судопроизводству и первые ввели гимнастические состязания обнаженных и натертых маслом противников, а Эрихтоний первым стал управлять упряжкой из двух лошадей.

39

Аркадяне употребляли в пищу желуди, аргивяне — груши, афиняне — смоквы, жители Тиринфа — груши-дички, жители Индии — тростник, карманы — финики, просо ели меоты и савроматы, теребинт и кресс — персы.

40

Спутниками Диониса были сатиры или, как их некоторые называют, титиры. Титирами их зовут из-за песен, которые эти существа любят напевать, а сатирами из-за того, что они хохочут во весь рот. Силены получили имя из-за своей привычки издеваться: слово «силлос» (σιλλος) обозначает порицание, облеченное в форму едкой шутки.130 Одежда силенов — косматый с правой и левой стороны хитон. Он напоминает лозы Диониса с лесом виноградных завитков.

41

Древние обозначали глаголом φλυειν способность приносить богатый урожай, поэтому они называли Диониса Флионом, Протригионом, Стафилитом, Омфакитом и другими подобного рода именами.131

42

Владычица Кипра132 внушила безумное вожделение Элеге и Келене, дочерям Прета. Нагие они, как передают, пронеслись, беснуясь, по Пелопоннесу и через другие области Эллады. Я слышал, что вакхическое бешенство обуяло некогда лакедемонянок и жительниц Хиоса, а в каком неистовстве бесновались беотиянки, красноречиво показывает трагедия.133 Единственные, кто, говорят, остался. в стороне от этих вакхических плясок, были дочери Миния Левкиппа, Арсиппа и Алкитоя. Причиной тому была их привязанность к мужьям, из-за которой они не стали менадами.134 Дионис на это разгневался, и, когда женщины сидели у своих ткацких станков и прилежно занимались искусством Эрганы,135 плющ и виноградные лозы внезапно обвили навои, в корзины для шерсти заползли змеи, а с потолка стало струиться вино и молоко. Но и эти знаменья не подвигли их на служение богу. Отсюда и беда, стрясшаяся не на Кифероне,136 но не менее страшная, чем киферонская, — обезумевшие дочери Миния, словно молодого оленя, растерзали сына Левкиппы, совсем еще мальчика, а затем устремились к менадам. Те же стали преследовать их за совершенное преступление, и женщины во время погони превратились в птиц: одна — в ворону, другая — в нетопыря,137 третья — в сову.

43

Однажды во время состязания в честь богини Геры граждане Сибариса поссорились из-за оценки искусства какого-то кифареда и схватились за оружие; испуганный актер как был в праздничной одежде, искал спасения у алтаря богини, но они и там не пощадили его жизни. Немного спустя в храме Геры стала бить струя крови, подобная неиссякаемому источнику. Тогда сибаритяне послали за оракулом в Дельфы. Ответ Пифии был таков:

Храм мой покинь: до сих пор на тебе тяготеет убийство.
Должно тебе в отдаленье стоять от священных порогов.
Нет, прорицанья не дам я тому, кто в святилище Геры
Дерзко служителя Муз убил, не страшась воздаянья.
Пусть для таких нечестивцев не медлит свершиться возмездье.
Нет им прощенья во век, будь они хоть потомками Зевса.
Кару пусть примет и сам святотатец и род его подлый.
В дом пусть его вереницею черной стекаются беды.

Возмездие не заставило себя ждать. В войне с жителями Кротона сибаритяне были побеждены, а город их предан разрушению.138

44

На троих юношей, посланных своим родным городом в Дельфы, напали разбойники. Один спасся бегством, второй схватился с последним из остававшихся в живых разбойников (сообщники были убиты), но вместо него поразил мечом своего спутника. Юноше, бросившемуся бежать, Пифия изрекла следующее:

Другу посмел не подать ты в смертельной опасности помощь.
Храм этот славный покинь, не дождешься ты здесь прорицанья,

а тому, кто сражался, — такие слова:

Юноша, друга, в бою защищаясь, сразил ты невольно.
Не осквернил ты себя, и чисты твои руки как прежде.

45

Рассказывают, что оракул в беотийском святилище Трофония повелел Филиппу139 остерегаться колесницы. С тех пор тот, как говорит предание, в страхе перед божественным предостережением никогда не всходил на колесницу. Относительно дальнейшего предание расходится: то ли меч Павсания, которым он убил Филиппа, был украшен рукоятью с вырезанной из слоновой кости колесницей, то ли царь был сражен на берегу озера Гарма,140 поблизости от Фив. Первый рассказ широко распространен, второй менее известен.

46

В городе Стагире существовал поистине эллинский закон, гласивший: «чего не клал, того не бери».

47

Первоначально Тимофей пользовался у афинян любовью, но когда он совершил неблаговидные, по их мнению, деяния,141 ему не помогли ни прежние доблести, ни доблести предков. Точно также Фемистокла не спасла ни Саламинская победа, ни посольство в Спарту (я имею в виду посольство с целью скрыть укрепление Афин142), и он был принужден бежать не только из Афин, но и вообще покинуть пределы Эллады.143 И лакедемонянину Павсанию не было проку от Платейской победы: из-за новшеств, введенных им в Византии, он лишился расположения, завоеванного прежними заслугами.144 Фокиона не оборонила ни молва, прозвавшая его Честным, ни его почтенные семьдесят пять лет, в течение которых он не совершил против афинян даже самого ничтожного проступка: заподозренный в том, что он предал Антипатру Пирей, Фокион был приговорен к смерти.145

Книга IV

1

В Лукании такой обычай: если путнику, пришедшему после захода солнца и пожелавшему войти в чей-нибудь дом, хозяин откажет в приеме, он подлежит наказанию как нарушивший правила гостеприимства не только в отношении чужестранца, но, думается мне, и Зевса Ксения.146

Иллирийских дарданеев омывают, как я слышал, лишь три раза за всю жизнь: как только они родились на свет, когда заключили брак и когда умерли.

Жители Индии не дают и не берут взаймы под проценты. У них не бывает также, чтобы один обманывал другого или сам был обманут. Поэтому там не знают ни долговых расписок, ни залогов.

На острове Сардинии — так там принято — сыновья дубинами убивают своих состарившихся отцов и предают их тела земле, полагая, что дряхлым старикам постыдно жить, поскольку от возраста тело их лишилось силы. Там же существует закон, карающий за праздность. Человек, проводящий дни в бездеятельности, должен предстать перед судом и объяснить, на что он живет.

Ассирийцы собирают в одном каком-нибудь городе всех достигших брачного возраста девушек и продают их с торгов; купивший девушку таким образом получает невесту.

Житель Библа не поднимет на дороге никакой находки, ибо считает подобный поступок преступлением.

Дербикки убивают проживших более семидесяти лет сограждан: мужчин закалывают, женщин вешают.

Колхи хоронят своих мертвецов, зашив в шкуры и подвесив на деревья.

У лидийцев было принято, чтобы девушки, до того как выйти замуж, вели вольный образ жизни, а вступив в брак, жили скромно; нарушившая верность не могла рассчитывать на снисхождение.

2

Молва передает, что в споре о музыке с певцом Лаодоком, кифарист Никострат сказал, что тот мал в великом искусстве, сам же он велик в малом. Из этих справедливых и остроумных слов видно, что похвально не только обогащать принадлежащий тебе дом, но и свое искусство.

3

Полигнот с Фасоса и колофонец Дионисий были живописцами. Полигнот рисовал блистательно и прославился изображением людей и предметов в натуральную величину. Дионисий следовал ему во всем, за исключением размера картин; — у него была та же страсть, тот же дух, такие же фигуры, та же легкость одежд.

4

Я слышал, что в Фивах закон предписывает мастерам, живописцам и ваятелям, придавать тому, что они изображают, более возвышенные сравнительно с действительностью черты. За преуменьшение достоинств того, что служило образцом для статуи или картины, живописцам и ваятелям грозил денежный штраф.

5

Помнил добро и воздал за него благодарностью Тесей. Когда он был закован в оковы царем молоссов Аидонеем за то, что пришел с Пирифоем похитить его жену147 (Тесей заботился не о себе, а делал все ради Пирифоя), Геракл, придя в страну молоссов, освободил его; за это Тесей воздвиг в честь Геракла алтарь. Семеро вождей, сражавшихся против Фив, отблагодарили Пронакта.148 Так как Пронакт из-за них погиб, они в его честь учредили состязания, которые, по мнению большинства, первоначально связывались с памятью Архемора.149 Геракл добром отплатил Нестору за добро; когда Нелей не пожелал очистить Геракла,150 все сыновья, кроме одного Нестора, были единодушны с ним. Поэтому, завладев Пилосом, Геракл убил Нелея и его сыновей, Нестору же не только сохранил жизнь, но даровал отцовское царство. Афиняне на деле изъявили благодарность потомкам Геракла. Так как их родоначальник пришел на помощь Тесею, они помогли Гераклидам возвратиться в Пелопоннес.151 Геракл не остался в долгу перед тремястами шестьюдесятью жителями Клеон за то, что они участвовали в походе против сыновей Молиона и погибли, как подобает храбрецам;152 он уступил им почести, которые даровали ему жители Немеи, когда герой убил льва, свирепствовавшего в здешних местах. Менесфей, сын Петея, не показал себя неблагодарным по отношению к Тиндаридам.153 Те изгнали сыновей Тесея и пленили его мать Этру, а царство отдали Менесфею; поэтому Менесфей первый стал именовать Кастора и Полидевка владыками и спасителями. Точно так же Дарий, сын Гистаспа, получив от Силосонта гиматий154 в пору, когда был еще частным человеком, став царем, поставил Силосонта владыкой его родины Самоса,155 воздав, можно сказать, золотом за медь.

6

Лакедемоняне, задумав разрушить Афины, испросили на этот счет у бога156 оракул. Он ответил: «Нельзя занести меч на святыню Эллады».

7

Злодеям даже смерть не приносит блага, ибо и тогда они не находят успокоения; тела их либо оставляют вовсе непогребенными, либо, если и погребают, они лишены последних почестей и пристанища, которое принимает всех.157 Так, например, лакедемоняне не только обрекли голодной смерти Павсания, сочувствовавшего персам,158 но, как сообщает Эпитимид, самому трупу его не дозволили лежать в родной земле.

8

Кто не знает о неслыханно быстрых переменах судьбы? Лакедемоняне, например, властвовали над фиванцами, а потом их могущество до такой степени ослабело, что те вторглись в Пелопоннес, перешли через Еврот и стали опустошать их землю. Вероятно, фиванцы захватили бы и Спарту, если б Эпаминонд не убоялся того, что пелопоннесцы объединятся, защищая ее.159

Тиран Дионисий, осажденный карфагенянами160 и лишенный всякой надежды на благополучный исход войны, впал в отчаяние и уже помышлял о бегстве. Один из его друзей, Эллопид, приблизился к нему со словами: «Дионисий, твоя власть будет тебе прекрасным погребальным покровом». Устыженный этим Дионисий воспрянул духом и во главе малочисленного войска не только обратил в бегство несметное множество врагов, но даже расширил пределы своего царства.

Точно так же и царь Аминта, когда соседние варвары разбили его наголову, отказался от царства и решил даже совсем покинуть эту страну.161 Ему было довольно спасти хотя бы свою жизнь. В эту трудную минуту кто-то повторил Аминте слова Эллопида. Царь тогда укрепился на маленьком клочке земли и с немногочисленными воинами отвоевал назад потерянное царство.

Египтяне называли Оха на своем языке ослом, сравнивая его тугодумие с несмышленостью этого животного.162 В отместку он заклал Аписа в жертву ослу.163

Дион, сын Гиппарина, был изгнан Дионисием из отечества, но с войском всего в две тысячи человек победил его и сделал тем, чем был раннее сам, т. е. изгнанником.164

Сиракузяне выставили девять триер против ста пятидесяти карфагенских и разбили их наголову.

9

Платон, сын Аристона, жил в Олимпии под одним кровом с людьми, которых он не знал и которым был тоже незнаком. За время совместной жизни он столь расположил к себе и очаровал их своим обхождением, что они не могли нарадоваться этой встрече. Философ не упоминал в разговорах ни Академии, ни Сократа, сказал только, что его зовут Платоном. Когда эти люди попали в Афины, Платон принял их чрезвычайно гостеприимно, и они попросили его: «Покажи-ка нам своего тезку, ученика Сократа, сведи нас в Академию и познакомь с ним, чтобы нам его послушать». На это Платон по своей привычке слегка улыбнулся и сказал: «Это же я». Гости Платона были поражены, что, общаясь с таким мужем, не поняли кто он. Платон ведь был прост и безыскусствен и доказал этим, что может привязывать к себе людей не только философскими беседами. Платон называл Аристотеля Полом.165 Почему он избрал это имя? Известно, что жеребенок, досыта насосавшийся молока, лягает свою матку. Так вот Платон намекал на неблагодарность Аристотеля. Ведь, получив у Платона важнейшие основы знаний, он, обладая этими сокровищами, сбросил с себя узду, открыл напротив платоновой свою школу, расхаживал там с учениками и друзьями и стал завзятым противником своего учителя.

10

Заискивал ли перед народом Перикл, сын Ксантиппа? Мне кажется, что заискивал. Ведь всякий раз, отправляясь в народное собрание, он думал о том, чтобы с его уст не слетело слово, которое могло бы раздосадовать афинян, показавшись неприятным или необдуманным.

11

Диоген утверждал, что даже Сократ не был чужд роскоши, ибо в противном случае обходился бы без своего дома, без постели, пусть скромной, без сандалий, которые он иногда надевал на ноги.

12

Гераклеот Зевксис, нарисовав Елену, разбогател благодаря этой картине, ибо не разрешал любоваться ею бесплатно, когда и сколько угодно: сначала требовалось внести определенную плату и только потом смотреть. Так как художник брал деньги, показывая свою картину, эллины, современники живописца, прозвали его Елену гетерой.

13

Эпикур из Гаргетта утверждал: «Кому не довольно малого, тому всего мало» — и был готов, по его словам, питаясь одним хлебом и водой, поспорить с Зевсом, кто из них счастливее. Как при этом можно прославлять наслаждение, мы сообщим в другом месте.

14

Весьма часто с трудом по оболу166 скопленные деньги перекочевывают, как говорит Архилох, в брюхо распутной девки.167 Деньги ведь что еж, которого легко словить, но непросто удержать. И Анаксагор в своей книге о царстве замечает, что деньги трудно нажить, но еще труднее сберечь.

15

Передают, что сицилийский тиран Гиерон, будучи еще частным человеком, отличался необразованностью и невежеством не в меньшей степени, чем его брат Гелон. Будучи болен, он пристрастился к наукам и употребил предоставленный болезнью досуг на то, чтобы слушать ученые беседы. По выздоровлении Гиерон общался с Симонидом Кеосским, фиванцем Пиндаром, Вакхилидом из Юлиды, а Гелон так и остался чужд наук.

Известно, что Птолемея II образованнейшим человеком сделала опять-таки болезнь. Платон утверждает, что и Феаг стал философом не по чему другому, как из-за вызванных нездоровьем ограничений; ведь лишив Феага возможности заниматься государственными делами, болезнь вселила в него любовь к мудрости. Какой благоразумный человек не пожелал бы болезни Алкивиаду, Критию, лакедемонянину Павсанию и другим?! Алкивиаду и Критию, чтобы они не расстались с Сократом,168 а Павсанию, чтобы, обуянный гордыней, он не действовал то в пользу лакедемонян, то в пользу беотийцев или граждан Фессалии, а у Фарнабаза не восхищался персами и мидянами.169 Критий превратился в тирана и убийцу, причинил много зла своему родному городу и умер всеми ненавидимый.

Стратону, сыну Коррага, болезнь тоже, видимо, пошла на пользу. Принадлежа к знатному и богатому роду, он, однако, совершенно пренебрегал телесными упражнениями. Но когда стал страдать болезнью селезенки и врачи предписали ему упражняться в гимнасии,170 Стратон сначала предавался этому настолько, насколько было необходимо для здоровья. Постепенно делая успехи в этих занятиях и отдавшись им безраздельно, Стратон во время Олимпийских состязаний оказался в один день победителем в борьбе и панкратии;171 он и вторично завоевал победу в Олимпии, а также отличился на Немейских, Пифийских и Истмийских играх.

У атлета Демократа были больные ноги. Поэтому, придя на состязание, он обвел место, где стоял, чертой и предложил противникам вытащить его за пределы нарисованного круга. Они оказались не в состоянии это сделать и были побеждены, а Демократ удостоился победного венка.

16

Если человек будет следовать за Каллием, Каллий сделает из него бражника, если за Исмением, тот превратит его во флейтиста. Подражающий Алкивиаду станет хвастуном, а Кробилу — поваром. Демосфен сделает его оратором, Эпаминонд — воином, Агесилай — исполненным великодушия, Фокион — порядочности, Аристид сделает справедливым, а Сократ — мудрым.

17

Пифагор объяснял людям, что он происходит от семени лучшего, сравнительно с человеческим: в один и тот же день и час его видели в Метапонтие и Кротоне; в Олимпии Пифагор показывал свое золотое бедро,172 кротонцу Миллию напоминал, что он никто иной как фригиец Мидас, сын Гордия;173 белый орел позволял ему себя гладить, а река Кос, когда философ собирался переправиться на другой берег, человеческим голосом сказала: «Привет тебе, Пифагор!» Он учил, что самым священным является лист мальвы, самым мудрым — число, а вслед за ним тот, кто дал вещам имена. Землетрясение Пифагор считал следствием того, что покойники сошлись вместе, радугу — отсветом солнца, а звучащие иногда в наших ушах голоса — голосами высших существ. Ни в чем ученикам Пифагора не полагалось высказывать сомнение или задавать в разъяснение сказанного вопросы: слушатели относились к словам учителя, как к вещаниям оракула. Когда он посещал чужие города, говорили: Пифагор пришел не учить, а исцелять. Он предписывал не употреблять в пищу сердца животных, не есть белых петухов, ни в коем случае не дотрагиваться до мяса павшего скота, не посещать бань и не ходить по большим дорогам, ибо неизвестно, чисты ли они.

18

Рассказывают, что, когда, после неоднократных приглашений Дионисия,174 Платон прибыл в Сицилию, тиран, взойдя на колесницу, сам стал править, а сыну Аристона175 отвел место рядом с собою, какой-то сиракузянин, человек находчивый и знающий Гомера, в восхищении произнес известный стих из Илиады, чуть-чуть изменив его:

Дубовая ось застонала
Громко под бременем страшным великого смертного мужа.176

Хотя Дионисий был крайне подозрителен, он так благоговел перед философом, что его одного допускал в свои покои, предварительно не приказав обыскать, хотя знал о его тесной дружбе с Дионом.

19

Филипп Македонский, как известно, был не только сведущ в военном деле и не только обладал даром красноречия, но также умел высоко ценить образованность. Так, Аристотелю он предоставил большие средства, и благодаря Филиппу тот мог приобрести широкие познания в различных областях, особенно в науке о животных: своим исследованием о животных сын Никомаха177 обязан щедрости Филиппа. Царь чтил также Платона и Теофраста.

20

Согласно сохранившимся сведениям, Демокрит из Абдеры был настоящим мудрецом и стремился прожить незаметно, подальше от людских глаз. Поэтому он много странствовал, побывал в Вавилоне у халдеев, у магов178 и у индийских мудрецов. Когда после смерти отца Дамасиппа его наследство было разделено на три части по числу сыновей, Демокрит из своей доли взял только деньги, необходимые на дорогу, а все остальное отдал братьям. Теофраст прославляет его за то, что во время скитаний он приобрел сокровища более ценные, чем Менелай и Одиссей; ведь те вели себя ничуть не лучше финикийских купцов — тоже копили богатства и только потому странствовали по морям и землям.179 Сограждане сначала назвали Демокрита Философией, а Протагора Мудрым словом, но так как Демокрит высмеивал их, утверждая, что они безумны, ему дали прозвище Насмешник. Абдериты рассказывают, что на первых порах Гиппократ принял Демокрита за безумца, но при более близком знакомстве был очарован его умом; говорят даже, что, хотя по происхождению и дориец,180 Гиппократ в угоду Демокриту написал свои сочинения на ионийском наречии.

21

Алкивиад был любимцем Сократа, Дион — Платона. Дион, однако, сумел извлечь известную пользу от общения с любящим.

22

Афиняне в древности ходили в пурпурных гиматиях181 и пестротканых хитонах, носили высокие прически, скрепляли их золотыми шпильками и увешивались золотыми украшениями. Рабы несли за ними складные стулья, чтобы им не сидеть где попало. Таковы были марафонские победители.

23

Мотовство и распутство сгубили Перикла, Каллия, сына Гиппоника, и Никия из Пергасы; когда вышли все деньги, они налили друг другу в последний раз чаши с ядом и ушли из жизни, как с пира.

24

Однажды, когда Леопреп Кеосский, отец Симонида, сидел в палестре,182 несколько юношей, бывших между собой в дружбе, обратились к нему с вопросом, как им впредь сохранить добрые отношения. Он ответил: «Уступайте друг другу в гневе, не поддавайтесь раздражению и не распаляйте один другого».

25

Некий Троссил из дема183 Эксоне заболел удивительной и странной душевной болезнью. Он переселился из города в Пирей, отмечал там прибытие кораблей, снова посылал их в плавание и радовался благополучному возвращению в гавань, считая, что все они принадлежат ему. Тросилл болел долгое время, пока возвратившийся из Сицилии брат не поручил его заботам врача и тот не вылечил его. Впоследствии он часто вспоминал о своем тогдашнем времяпрепровождении и говорил, что ничто не приносило ему столько счастья, как благополучное возвращение чужих кораблей в гавань.

26

Лирический поэт Ксанф (он жил до Стесихора из Гимеры) говорит, что Электра, дочь Агамемнона, имела первоначально другое имя и звалась Лаодика.184 Но когда Агамемнон был убит, а Эгисф, женившись на Клитемнестре, стал царем,185 аргосцы прозвали деву, не разделившую ложа с мужем, Электрой, так как она не имела супруга и не знала брачных уз.186

27

Памфай из Приены подарил лидийцу Крезу еще при жизни его отца тридцать мин. Когда Крез вступил на царство, он послал Памфаю ответный дар — целую повозку серебра. Диоген, получив в подарок от Диотима из Кариста небольшую сумму денег, сказал:

Пусть тебе боги дадут, чего сама ты желаешь, —
Мужа и собственный дом.187

Вкусы Диотима были известны.

28

Ферекид Сиросский в ужасных муках кончил свои дни: его заели вши. Так как на него было страшно взглянуть, Ферекиду пришлось отказаться от общения с друзьями; если же кто-нибудь подходил к его дому и спрашивал, как дела, Ферекид просовывал в дверную щель до кости изъеденный палец и говорил, что все его тело в таком же виде. Делосцы рассказывают, будто их бог188 в гневе на Ферекида наслал на него эту напасть. Ведь живя с учениками на Делосе, он кичился своей мудростью, а особенно тем, что, никогда не принося жертв, живет тем не менее счастливо и беспечально, не хуже людей, жертвующих целые гекатомбы.189 За эти дерзкие речи бог тяжко покарал его.

29

Я не могу не смеяться над Александром, сыном Филиппа; узнав, что в своих сочинениях Демокрит говорит о существовании бесчисленного множества миров, он почувствовал себя оскорбленным от того, что не повелевает даже одним известным. Стоит ли говорить о том, как высмеял бы его великий насмешник Демокрит.

Книга V

1

Пока египтянин Тахос жил по обычаю своей страны просто, он пользовался удивительно крепким здоровьем, но, попав к персам и переняв их любовь к роскоши,190 Тахос, не привыкший к персидской кухне, умер от поноса: чревоугодие стоило ему жизни.

2

Учитель Пифагора Ферекид заболел болезнью, первоначально проявлявшейся в том, что он покрывался горячей и клейкой, как слизь, испариной; впоследствии эта испарина приняла опасный характер, и он чудовищно завшивел. Вши съедали Ферекида заживо, и он таял с каждым днем, пока не умер.

3

Аристотель говорил, что Геракловы столпы прежде назывались столпами Бриарея. Но так как Геракл очистил от чудищ землю и море и оказал людям множество добродеяний, ради него презрели память Бриарея и назвали столпы именем Геракла.

4

Как рассказывает делосское сказание, на этом острове росли масличное дерево и финиковая пальма; Латона ухватилась за них руками и тотчас разрешилась от бремени — до этого ей было не разродиться.191

5

У Эпаминонда был один единственный, да и то поношенный, плащ. Если его приходилось отдавать валяльщику, Эпаминонд сидел дома, так как не имел на смену другого. При такой бедности он, однако, не принял большого денежного подарка, присланного персидским царем. Мне думается, что тот, кто отказался от золота, выказал больше великодушия, чем тот, кто дал его.

6

Достославна и в глазах многих достойна восхищения кончина индийца Калана. Она такова: Калан, индийский мудрец,192 замыслив освободиться от уз тела, торжественно простился с Александром и прочими македонцами, сказал прости своей жизни, после чего сложил костер в самом прекрасном из вавилонских предместий (костер был из сухих и благовонных веток кедра, туи, кипариса, мирта и лавра) и, окончив бег — свое привычное телесное упражнение, поднялся, увенчанный венком из тростника, на его середину. Солнце осветило Калана, и он молитвенно пал ниц — это было знаком, чтобы воины разожгли костер. После этого мудрец недвижимо продолжал стоять, уже объятый огнем, и не дрогнул, пока не испустил дух. Даже Александр, как передают, был поражен и сказал, что Калан сражался с более сильным противником, чем он, ибо Александру пришлось бороться с Пором, Таксилом и Дарием, а Калану — с мучениями и смертью.

7

Скифы странствуют только в пределах своей страны. Анахарсис же, как человек мудрый, нарушил этот обычай, посетил Элладу и привел в восхищение Солона.

8

Насмешки и поношения не стоят, мне кажется, ничего: если им противостоит крепкий духом человек, они не действуют; иное дело, если человек слаб и ничтожен — насмешки не только задевают его, но доводят подчас до гибели. Доказательство тому следующее: Сократ на издевательства комедии отвечал смехом, а Полиагр повесился.

9

В юности Аристотель промотал отцовское наследство и волей-неволей сделался воином. Но ему пришлось бесславно распрощаться с этой жизнью и стать торговцем лекарственными снадобьями. Незаметно пробравшись в Перипатос193 и слушая там философские беседы, он благодаря исключительной даровитости усвоил начала знаний, которыми обладал впоследствии.

10

Афиняне неустанно заботились о своем морском могуществе, но в различное время, то побеждая, то терпя поражения, они потеряли в Египте двести триер с командой,194 у берегов Кипра — сто пятьдесят,195 двести сорок в Сицилии196 и двести триер в Геллеспонте.197 Сорок тысяч гоплитов пали у них в Сицилии и десять тысяч под Херонеей.198

11

Фракийский царь (пусть имя его назовет кто-нибудь другой) бежал при приближении Ксеркса к пределам Эллады на высоты Родопы и своим шестерым сыновьям запретил участвовать в битвах против греков. Они ослушались отца; когда сыновья вернулись, он ослепил всех шестерых. Поступок этот нельзя назвать греческим.

12

Не могу не отозваться с похвалой о следующем поступке афинян: афинянин Демад предложил в народном собрании объявить Александра тринадцатым богом.199 Все были возмущены этим неслыханным нечестием, и Демад был приговорен к штрафу в сто талантов за то, что он осмелился причислить смертного к сонму олимпийцев.

13

Афиняне, что касается формы правления, были очень непостоянны и в высшей степени склонны к переменам. Они спокойно подчинились власти Кекропа, Эрехтея, Тесея, а затем потомков Кодра.200 С тиранией познакомились при Писистратидах,201 а аристократическое правление длилось в Афинах до эпохи четырехсот.202 Затем десять граждан в течение годового срока управляли городом,203 и, наконец, в период главенства тридцати,204 господствовал произвол. Не знаю, достойны ли одобрения столь быстрые смены государственного устройства.

14

Существовал такой аттический закон: кто увидит непогребенное человеческое тело, должен бросить на него хотя бы горсть земли, хоронить же следует лицом к закату. И еще: не разрешалось резать рабочего быка, который тянет плуг или повозку пахаря, потому что он землепашец и помогает человеку в трудах.

15

В Аттике убийства с заранее обдуманным намерением разбирались в ареопаге,205 непреднамеренные убийства — в Палладии.206 Дела тех, кто признавался в совершении убийства, но утверждал, что поступил законно, расследовали в Дельфинии.207

16

Один мальчик на глазах кого-то, кто был вместе с ним в храме, поднял золотой листик, отвалившийся от венка Артемиды. Судьи положили перед ним на выбор игрушки, кости и подобранный листик. Мальчик предпочел всему золото. Поэтому он был приговорен к смерти как храмовый вор; судьи не снизошли к его возрасту и назначили кару сообразно проступку.

17

Афиняне столь благочестивы, что приговаривают человека к смерти, если он срубит даже небольшой каменный дубок, растущий перед храмом какого-нибудь их героя. А Атарбу они не простили того, что он убил священного воробья Асклепия, и наказали за это смертью, не посчитавшись ни с его неведением, ни с безумием (одни говорят, что Атарб совершил проступок по незнанию, другие, что он действовал в состоянии умопомрачения), ибо почтение к богу ставили выше того и другого.

18

Когда суд ареопага судил какую-то отравительницу (она в это время была беременна) и приговорил ее к смерти, женщина не была казнена, пока не разрешилась: судьи не подвергли наказанию невинного младенца и покарали только преступницу.

19

Трагического поэта Эсхила обвинили перед судом в нечестии за какую-то его драму. Когда афиняне уже готовились побить его камнями, младший брат Эсхила Аминий, отбросив гиматий,208 показал свою по локоть отрубленную руку. Он храбро дрался во время Саламинской битвы,209 был изувечен в сражении и первый из афинян удостоился награды за отвагу. Судьи, взглянув на руку Аминия, вспомнили о его доблести и помиловали Эсхила.

20

Когда афиняне осаждали Тарент210 и городу вследствие недостатка продовольствия грозило поражение, жители Регия решили каждый десятый день поститься и снабжать таким образом осажденных. После отхода врага и освобождения тарентийцев они в память этих дней учредили праздник, называемый Нестея.211

21

Согласно некоторым источникам, молва о Медее лжива — не она, а коринфяне убили ее детей, и миф о Колхиде, как и самое трагедия, были придуманы Еврипидом по просьбе коринфян.212 Мастерство поэта явилось причиной того, что вымысел победил правду; а из-за преступления перед детьми Медеи коринфяне по сей день, как передают, приносят на их могиле заупокойные жертвы, воздавая необходимую дань безвинно погибшим.

Книга VI

1

После победы над халкидянами213 афиняне разделили принадлежавшую им землю, так называемый Гиппобот,214 на две тысячи наделов: землю, носящую название Лилант,215 отвели для святилища Афины, остальную, руководствуясь стелами царской стои,216 на которых были записаны соответствующие договоры, сдали в аренду, а пленных сковали оковами. Однако все это не могло утишить их гнева против халкидян.217

Лакедемоняне, осилив мессенцев,218 стали брать в свою пользу половину всего, что производила их земля, свободных женщин в качестве плакальщиц заставили принимать участие в похоронных процессиях, часть мужского населения оставили на месте, чтобы они обрабатывали землю, часть продали в рабство, часть предали смертной казни.

Афиняне повинны в следующем: в счастье они не проявили должной умеренности, заставляя во время торжественных процессий дочерей и жен метеков держать над своими девушками и женщинами зонты для солнца, а мужчин метеков — носить сосуды для воды.219

Жители Сикиона, завладев городом Пелленой, отдали жен и дочерей своих врагов в дома разврата. Дикость, клянусь эллинскими богами, даже у варваров, сколько мне известно, необычная.

После победы Филиппа при Херонее220 сам царь и все македоняне были окрылены успехом, эллины же пришли в великую растерянность и стали поспешно сдавать город за городом. Так поступили фиванцы, мегарцы, коринфяне, ахейцы, жители Элиды, Евбеи и Аттики; Филипп, однако, не сдержал данных обещаний; действуя самовластно и дерзко, он всех покорившихся ему сделал рабами.

2

Сын феспийца Гарматида,221 так как его родной город был в союзе с Афинами, сражался против врагов222 и с самого начала выказал мужество и доблесть. Уже более не располагая оружием, храбрец голыми руками продолжал биться с вооруженными противниками и славно окончил свою жизнь. Я назвал юношу по отцу, чтобы почтить его на гомеровский лад.223 Желающий узнать его имя найдет его в другом месте.

3

Когда Исад был еще мальчиком и закон не призывал его к военной службе, он убежал из гимнасия224 на поле боя.225 Лакедемоняне наградили его венком за проявленную доблесть, но присудили к денежному штрафу за то, что он принял участие в битве до положенного срока и сражался, не имея полагающегося спартанцу оружия.

4

Лисандр умер; при жизни он обручил свою дочь; когда же девушка осталась сиротой и после смерти отца выяснилось, что он был беден, жених отказался от своего намерения вступить в брак. Эфоры226 наложили на него денежный штраф: ведь не пристало лаконцу и вообще греку пренебрегать своим умершим другом и ставить богатство выше взятых на себя обязательств.

5

Несмотря на то, что участники афинского посольства в Аркадию227 добились успеха в порученном им деле, сограждане предали их смерти за то, что посольство отправилось не тем путем, каким ему было предписано.

6

Разве не в чисто лаконском духе подобные установления? Спартиат, имевший трех сыновей, освобождался от несения сторожевой службы, а отец пятерых — от всех существующих повинностей. Браки полагалось заключать без приданого; было запрещено заниматься недостойным трудом всякого рода; в битву предписывалось идти в одежде пурпурного цвета, так как это, по мнению спартанцев, сообщало достоинство и, кроме того, льющаяся из ран кровь, принимая на пурпуре более темный и устрашающий оттенок, сильнее отпугивала противников; лаконский воин не имел права снять с поверженного врага доспехи; павших храбрецов увенчивали ветками лавра и других деревьев и удостаивали прославления, а тех, кто умирал на поле боя особенно отличившись, накрывали пурпурной одеждой и хоронили с почестями.

7

Когда лакедемоняне, поправ священные законы, выгнали из тенарского храма228 и убили прибегших к его защите просителей илотов,229 разгневанный Посейдон наслал на их страну столь страшное землетрясение,230 что от всего города уцелело только пять домов.

8

Рассказывают, что евнух Багой, родом египтянин, убил Артаксеркса Оха и, разрубив тело на куски, бросил на съедение кошкам; похоронен же в царской усыпальнице был вместо Артаксеркса кто-то другой. Багою было мало убить Оха: из бедренных костей царя он сделал рукояти для мечей; в этом находило себе выход его ожесточение; Багой возненавидел царя за то, что тот во время своего пребывания в Египте, как прежде Камбиз, убил Аписа.

9

Когда и гомеровские стихи

Или сокровища все, что за каменным скрыты порогом
В доме далеко разящего Феба в Пифоне скалистом.231

о том, что святилище Аполлона издревле хранит большие богатства, стали известны в Дельфах, местные жители, рассказывают, принялись перекапывать землю вокруг жертвенника и треножника, но, испуганные страшным землетрясением, одумались и побросали лопаты.

10

Во время своей стратегии Перикл ввел в Афинах такой закон: если один из родителей не афинский гражданин, дети от такого брака не могут быть признаны афинскими гражданами. Но его самого постигло за это возмездие. Ведь двое сыновей Перикла, Парал и Ксантипп, погибли во время чумного поветрия, у оставшегося же в живых третьего сына, Перикла, мать не была афинской гражданкой, так что по закону, учрежденному отцом, он не пользовался гражданскими правами.

11

Когда победа над карфагенянами при Гимере232 сделала Гелона владыкой всей Сицилии, он безоружным вышел на рыночную площадь и объявил, что передает власть гражданам этого города. Жители Гимеры отказались на том основании, что Гелон, как они убедились, больше заботился о народе, чем это бывает при единовластном правлении. Поэтому в храме сицилийской Геры была поставлена статуя, изображающая безоружного Гелона, а подпись рассказывала о его благородном поступке.

12

Дионисий младший надежно укрепил свою власть. Он располагал флотом, насчитывавшим не менее четырехсот гексер и пентер,233 сухопутным войском в сто тысяч человек и конницей численностью в девять тысяч всадников. Сиракузы обладали обширными гаванями и были обведены высокой стеной; в городе имелись снасти еще для пятисот кораблей и хранился запас зерна около миллиона медимнов.234 Оружейные склады были заполнены щитами, мечами, копьями, поножами, панцирями и катапультами, изобретенными самим Дионисием. Дионисий имел также множество союзников. Все это придало ему уверенность в том, что его власть крепка, как адамант, и он умертвил своих братьев; впоследствии на глазах Дионисия были умерщвлены его собственные сыновья, дочери же обесчещены и нагими преданы смерти; ни один из членов его семьи не был пристойным образом похоронен — одних сожгли живьем, трупы других бросили в море. Эти несчастия постигли тирана, когда Дион сын Гиппарина отнял у него власть.235 Сам Дионисий в крайней нищете дожил до старости. Феопомп говорит, что привычка в неумеренном количестве пить неразбавленное вино испортила его глаза и он почти ослеп. Тогда Дионисий стал завсегдатаем цирюлен,236 где он наподобие шута смешил народ. Так, живя в самом сердце Эллады, он влачил позорное и жалкое существование. Судьба Дионисия, этот переход от величайшего благополучия к крайнему падению, каждому должна служить красноречивым доказательством того, сколь необходимо сохранять разумную умеренность и упорядоченность образа жизни.

13

Божество на благо людям устроило так, что тираническая власть не переходит дальше второго колена, — оно либо сразу, как сосну,237 подрубает жизнь тирана, либо отбирает у него наследников. За все время эллины насчитывают лишь три случая наследованных внуками тираний: тиранию Гелона в Сицилии, Левконидов на Боспоре и Кипселидов в Коринфе.238

14

Я расскажу о великодушном поступке Дария, сына Гистаспа. Гирканец Арибаз в сообществе еще с несколькими знатными персами составил заговор против царя. Решено было убить его на охоте. Узнав об этом, Дарий не устрашился, отдал им распоряжение вооружиться, сесть на коней и держать дротики наготове; когда это было сделано, пристально посмотрел на них и сказал: «Что же вы не исполняете то, ради чего пришли?» Твердый взгляд царя остановил заговорщиков; на них напал такой страх, что они побросали свои дротики, соскочили с коней и, пав перед Дарием ниц, отдали себя на его милость. Царь же только разослал их в разные места: одних к индийским пределам, других — к скифским. В дальнейшем помилованные заговорщики были верны царю, помня о его благодеянии.

Книга VII

1

Об ассириянке Семирамиде существует множество различных рассказов. Динон же сообщает следующее: она была красивейшей из женщин, хотя и мало заботилась о своей наружности. Молва об ее красоте достигла ушей ассирийского царя, и он призвал Семирамиду ко двору, а увидев, влюбился. Тогда Семирамида попросила дать ей царские одежды и разрешить пять дней править Азией, чтобы все делалось, как она повелит. Просьба не встретила отказа. Когда царь посадил Семирамиду на трон и она почувствовала, что все в ее руках и в ее власти, она приказала дворцовой страже умертвить царя. Так Семирамида завладела ассирийским царством.239

2

Говорят, что сидонский царь Стратон стремился превзойти всех людей пышностью и роскошью. Хиосец Феопомп сравнивает его образ жизни с образом жизни феакийцев, о котором рассказал великий Гомер с присущей его поэзии величавостью.240 Но Стратон имел не одного певца, своим искусством услаждавшего его слух на пирах: на них присутствовали певцы, флейтистки, красавицы гетеры и плясуньи. Он изо всех сил старался ни в чем не уступать кипрскому Никоклу, так как тот соревновал с ним. Соперничество распространялось только на незначительные вещи, т. е. на те, о которых выше говорилось. Каждый осведомлялся у прибывавших гостей о новых причудах другого, чтобы затмить его. Но Стратону и Никоклу не удалось кончить свои дни в подобных забавах: оба умерли насильственной смертью.241

3

Аристипп разными доводами старался облегчить печаль своих горько сетующих друзей, в начале же произнес такие слова: «Я пришел не для того, чтобы горевать вместе с вами, но чтобы утишить ваше горе».

4

Питтак был восхищен мельницами, объясняя это тем, что мельницы позволяют делать на небольшом пространстве различные телесные упражнения.242 Существовала так называемая мельничная песня.243

5

Сын Лаэрта244 застает отца за работой в саду, хотя тот был уже глубоким стариком. Одиссей признается, что искусен в различных работах:

Мало нашлось бы людей, кто б со мною поспорил в искусстве
Дров для топки сухих натаскать, топором наколоть их.245

Не нуждаясь в услугах корабельного мастера, он своими руками быстро строит плот.246 И Ахилл, правнук Зевса,247 сам разрезает мясо, спеша приготовить угощение ахейским послам.248

6

Однажды во время снегопада скифский царь спросил какого-то человека, совсем без одежды стоявшего на морозе, не замерзает ли он. Скиф ответил вопросом на вопрос, не мерзнет ли у царя лоб. Услышав от него: «Нисколько», — скиф сказал: «И я не мерзну, потому что мое тело — сплошной лоб».249

7

Если на следующий день ожидалось народное собрание, Демосфен, сын Демосфена, бодрствовал всю ночь, обдумывая свою речь и заучивая наизусть то, что собирался сказать. Поэтому Пифей, мне кажется, смеялся над ним, говоря, что его искусство отдает чадом светильника.

8

Когда Гефестион умер, Александр бросил в погребальный костер оружие, золото, серебро и драгоценную персидскую одежду. Он также на гомеровский лад отрезал прядь своих волос, подражая Ахиллу.250 Но царь горевал необузданнее и сильнее этого героя: он занес руку на экбатанский акрополь. Все, включая срезанные волосы, по моему мнению, было вполне в греческом духе. Покушение же на стены Экбатан положило начало варварским поступкам царя. Александр отказался от своей обычной одежды и весь отдался печали, любви и слезам.

Гефестион умер под Экбатанами. Некоторые считают, что всем, что было учреждено для похорон Гефестиона, воспользовались на похоронных торжествах в честь самого Александра, ибо смерть постигла царя, когда траурные обряды по Гефестиону еще не были исполнены.

9

Разве это не свидетельство великой скромности, по крайней мере я так думаю, если супруга Фокиона носила его гиматий251 и не искала шафранных или привезенных из Тарента252 одежд, всяких накидок, богатого верхнего платья, головных повязок, покрывал, разноцветных хитонов. Прежде всего она одевалась своей скромностью, а потом уже думала о самой неприхотливой одежде.

10

Однажды Сократ сказал Ксантиппе, когда она не пожелала в его гиматии любоваться праздничным шествием: «Видно, ты хочешь не смотреть, а чтобы на тебя смотрели».

11

У римлян большинство женщин и обувь такую же носят, как мужчины.

12

«Мальчиков надо обманывать, когда играешь с ними в кости, а мужчин, когда даешь им клятвы». Одни считают, что это изречение Лисандра, другие — что Филиппа Македонского. Кому бы его ни приписывать, оно, по-моему, неверно: вполне понятно, что я не одобряю того, что находил правильным Лисандр, ибо он рассуждал как тиран, о моем же образе мыслей можно заключить по тому, что я не одобряю его слов.

13

Лакедемонянин Агесилай нередко уже в преклонном возрасте выходил по утрам зимой босиком и без хитона, набросив на себя только ветхий плащ. И вот кто-то попенял ему, что он ведет себя не по возрасту. Агесилай сказал в ответ: «Молодые граждане будут брать с меня пример, как жеребята берут пример со взрослых коней».

14

Что же, разве философы не показали себя отменными воинами? Несомненно, если тарентийцы шесть раз избирали Архита стратегом,253 Меллис был навархом,254 Сократ принимал трижды участие в военных действиях.255 Платон сражался под Танагрой и Коринфом;256 о походах и командовании Ксенофонта рассказывалось не один раз, и сам он, между прочим, повествует об этом в сочинении о Кире.257 Сын Гиппарина Дион положил конец тирании Дионисия.258 Эпаминонд, будучи боетархом,259 разбил лакедемонян при Левктрах260 и прославился как лучший фиванский, вернее даже греческий, полководец. Зенон при дворе Антигона немало сделал для блага афинян:261 ведь безразлично, чем философ достигает успеха, мудростью или оружием.

15

Во времена, когда митиленцы еще удерживали свое морское господство, они наказали отложившихся от них союзников, запретив им обучать своих детей грамоте и музыке, ибо считали самым тяжким лишением не уметь читать и писать и не иметь понятия о музыке.

16

Город Рим основали Рем и Ромул, сыновья Ареса и Сильвии. Она же была одной из тех, кто вел свой род от Энея.

17

Когда Евдокс приехал в Сицилию, Дионисий262 весьма обрадовался этому и стал благодарить его. Тот, однако, без тени лести и угодничества ответил тирану: «Я приехал к тебе как к доброму хозяину Платона», — признавая таким образом, что прибыл не ради самого Дионисия, а ради его гостя.

18

Известно, что жители Египта проявляют во время пыток удивительную стойкость: египтянин скорее умрет в мучениях, чем признается. В Индии жен сжигают вместе с умершими мужьями. После смерти индийца его жены одна перед другой стремятся разделить его судьбу; сжигают ту, на кого пал жребий.

19

Солон, стоя во главе афинян во время войны за остров Саламин,263 отбил два мегарских корабля, отдал их под команду афинян, переодел воинов в одежду, снятую с врагов, и, достигнув Мегар, перебил в городе много народу, так как мегарцы не распознали военной хитрости и потому не вооружились. Он победил мегарцев также и речами; однако не силой красноречия, а бесспорностью доводов: приказав раскопать старые могилы, Солон показал, что все афиняне лежали по отеческому обычаю лицом к закату, а мегарцы как придется. Судьями в этом случае выступали спартанцы.264

20

Однажды с Хиоса в Лакедемон прибыл какой-то старик; он вообще был чванлив и стыдился своей старости, а поэтому старался краской скрыть седину. Когда он выступил перед спартанцами, излагая дело, ради которого явился, со своего места поднялся Архидам265 и сказал: «Что этот человек может сказать путного, когда у него обман не только в сердце, но и на голове?» Царь свел на нет речь хиосца, изобличив его нрав на основании того, что бросалось в глаза.

21

Цезарь не считал ниже своего достоинства посещать Аристона, а Помпей Кратиппа. Хотя они были могущественны, оба ценили тех, кто был в состоянии оказать им помощь, и искали, несмотря на свою силу, общения с ними, ибо не просто стремились властвовать, но желали властвовать славно.

Книга VIII

1

Сократ, как известно, рассказывал о своем демоне Теагу, Демодоку и многим другим. Согласно его словам, он по воле богов слышит голос. «Когда это бывает, голос неизменно предупреждает меня о том, чего не надо делать, но никогда, — говорил он, — ни к чему не побуждает. И опять-таки, если кто из друзей просит моего совета и я слышу этот голос, он тоже только предостерегает. То, что голос советует мне, я передаю тому, кто советовался со мной, и, следуя божественному предупреждению, удерживаю его от поступка, который не надо совершать». В подтверждение Сократ приводил случай с Хармидом, сыном Главкона. Тот рассказывал, что упражняется для участия в Немейских играх; но едва он начал говорить, Сократ услышал голос и стал отговаривать Хармида от этого. Хармид не послушался, и, конечно, его старания не увенчались успехом.

2

Гиппарх, старший сын Писистрата, был мудрейшим из афинян. Он впервые познакомил свой родной город с поэмами Гомера и велел рапсодам исполнять их во время Панафиней.266 За теосцем Анакреонтом, чтобы залучить его к себе, он послал пятидесятивесельный корабль, а Симонида Кеосского в великой чести всегда удерживал при дворе, конечно, с помощью щедрых даров и больших денег (сребролюбие Симонида никто не станет отрицать). Целью этого Гиппарха было покровительствовать образованным людям: он желал своим собственным примером воспитывать афинян, чтобы под его властью они становились лучше, — ведь он считал, что, как человек, принадлежащий к хорошему обществу, не уступит никому в мудрости. Об этом сообщает Платон, если диалог «Гиппарх» действительно принадлежит ему.267

3

Существует такой аттический обряд: закалывают быка и всех и вся по очереди судят за убийство и оправдывают; обвинительный приговор выносится ножу — он признается убийцей быка. Этот день называется праздником Диполий или Буфоний.268

4

Рассказывают, что афинянин Полиарх дошел до такого сумасбродства, что, как людей, предавал земле собак и петухов,269 которые при жизни были особенно милы ему: приглашал друзей на вынос, богато хоронил своих любимцев и ставил им надгробия, снабженные надписями.

5

Нелей, сын Кодра, лишившись царства, так как Пифия предназначила его Медонту, покинул Афины и задумал основать где-нибудь колонию. Во время плавания ему пришлось из-за бушевавшей непогоды причалить к Наксосу; двинуться же вновь в путь Нелею не давали противные ветры. Не зная как быть, он получил от предсказателей совет очистить от скверны тех, кто был на корабле, так как у многих руки запятнаны кровью. Тогда Нелей решил взвалить на себя напраслину, покаяться в убийстве мальчика и сказать, что нуждается в очищении. Он поэтому скрылся вглубь острова270 и уговорил всех, кто знал за собою преступления, сделать то же самое. Когда таким образом были обличены виноватые, Нелей покинул их на Наксосе, где они и остались жить. Достигнув берегов Ионии, он основал Милет и изгнал из страны карийцев, мигдоиян, лелегов и другие варварские племена, по которым были названы следующие двенадцать ионийских городов: Милет, Эфес, Эритры, Клазомены, Приена, Лебедос, Теос, Колофон, Миунт, Фокея, Самос и Хиос. Позднее на материке Нелеем было основано немало других городов.

6

Говорят, что древние фракийцы не умели читать и писать. Более того, все живущие в Европе варвары считали подобные знания позором. Среди азиатских варваров, наоборот, как гласит молва, знакомство с грамотой было более распространено. Поэтому-то некоторые осмеливались утверждать, что фракиец Орфей не был мудр и рассказы о нем лживы. Так, например, считает Андротион, если можно положиться на его свидетельство о безграмотности и необразованности фракийцев.

7

После победы над Дарием271 Александр отпраздновал свою свадьбу и свадьбы своих друзей. Всего было девятнадцать мужчин и столько же брачных покоев. В мужской пиршественной зале стояло сто лож, каждое из которых имело серебряные ножки, ложе же Александра — золотые. Все они были накрыты пурпурными узорчатыми покрывалами из дорогих иноземных тканей. Царь пригласил на пир также своих личных гостей и отвел им места напротив себя. Прочие же, пехотинцы, воины с кораблей, всадники, члены посольств и прибывшие на торжество эллины, расположились на дворе. Пиршество шло под звуки военной трубы: когда гостям надлежало явиться, трубили сбор, в конце праздника — отступление. Брачные торжества длились пять дней кряду. Не было недостатка в музыкантах и актерах как комических, так и трагических, прибыли также индийские фокусники; они весьма отличились и превзошли всех своих соперников из других стран.

8

Кимон из Клеон, как говорят, создал искусство живописи, в то время только нарождавшееся и бывшее, так сказать, младенцем в пеленках; его предшественники занимались им без правил и истинного умения. Поэтому Кимон стал получать за свой труд гораздо более высокое вознаграждение, чем они.

9

Кратев, возлюбленный македонского тирана Архелая (Платон тоже называет Архелая тираном, а не царем), жаждавший власти не меньше, чем Архелай его, убил своего покровителя, чтобы самому стать тираном и достичь счастья. Однако его правление продлилось всего три или четыре дня: юноша тоже пал от руки заговорщиков. К этой македонской трагедии как нельзя более подходит следующий стих:

Зло замышляя другому, ты сам от него и страдаешь.272

Рассказывают, что Архелай, пообещав отдать за Кратева одну из своих дочерей, не сдержал слова и выдал ее за другого. Юноша, разгневанный этим, лишил Архелая жизни.

10

Солон был избран управлять афинянами, а не назначен по жребию.273 Вступив в свои права, он и в остальном принес городу великую пользу и составил для сограждан соблюдаемые еще и ныне законы. Тогда афиняне отказались от законов Драконта, именуемых установлениями, за исключением тех, которые касаются убийств.274

11

Нам не следует удивляться тому, что смертная и преходящая людская природа приводит человеческую жизнь к гибели, когда и речные воды, как мы можем видеть, идут на убыль, а высочайшие горы, как рассказывают, становятся ниже. Мореходы, приближающиеся к Этне с моря, утверждают, что сравнительно с прежним временем гора теперь видна только с более близкого расстояния. То же можно сказать о Парнасе и пиерийском Олимпе. Люди, еще глубже проникшие в природу вселенной, полагают, что самый мир постепенно изнашивается.

12

Разве не поразителен нижеследующий случай? Однако он действительно произошел. Демосфен, приехав в Македонию, лишился дара речи, а сын Атромета Эсхин из дема275 Котокиды имел там большой успех и, благодаря уверенности в себе, превзошел всех других послов.276 Причиной тому была его дружба к Филиппу, полученные от него дары и то, что царь милостиво и дружелюбно слушал его, с сочувствием глядя на оратора и показывая ему свою благосклонность. Все это внушило Эсхину спокойствие, так что речь его лилась гладко. Подобное несчастье стряслось не с одним Демосфеном, хотя он и был искуснейшим оратором, но и с Теофрастом из Эресии. И он не смог говорить перед ареопагом, сославшись в оправдание себе на то, что подавлен величием этого совета. Демохар, не задумываясь, едко возразил ему, сказав: «Теофраст, перед тобой афинские судьи, а не двенадцать олимпийских богов277».

13

Говорят, что никто не видел, как Анаксагор из Клазомен смеется или даже улыбается. Аристоксен тоже известен как великий противник смеха, а Гераклит неизменно по поводу всего плакал.

14

Диоген из Синопы, смертельно больной, едва передвигая ноги, добрел до моста вблизи гимнасия,278 упал там и велел сторожу, когда тот заметит, что он уже не дышит, бросить его в Илисс. Столь равнодушен был философ к смерти и погребению.

15

Одержав при Херонее победу над афинянами,279 Филипп был горд своим успехом, однако обуздывал себя и не преступал дозволенной границы. Поэтому он считал необходимым, чтобы каждое утро кто-нибудь из рабов напоминал ему, что он человек, и назначил для этого особого слугу. Царь, говорят, не покидал своих покоев и никого не допускал к себе, пока слуга трижды не повторял ему эти слова.

16

Старик Солон, сын Эксекестида, заподозрил Писистрата в стремлении к тиранической власти, когда тот явился в народное собрание и потребовал себе телохранителей.280 Заметив, что афиняне равнодушны к его речам, но сочувственно слушают Писистрата, Солон заявил, что он прозорливее одних и мужественнее других. Прозорливее тех, кто не понимает, что обладатель личной стражи станет тираном, и мужественнее людей, хранящих молчание, отлично угадывая его замысел. Писистрат, между тем, добившись отряда телохранителей, захватил власть.281 Тогда Солон сел перед домом, положил рядом с собой щит и копье и сказал, что с оружием в руках будет, как ему позволят силы, защищать свое отечество: по летам он уже не годится в стратеги, но предан родине всеми помыслами. Однако Писистрат то ли из почтения к мудрости Солона, то ли в память прошлого (Писистрат, говорят, был его возлюбленным) не стал преследовать Солона. Вскоре Солон умер глубоким старцем, прославив себя мудростью и бесстрашием. Ему поставили на агоре медную статую, похоронили на деньги города у городской стены, вблизи ворот, по правую сторону от входа, и обнесли могилу оградой.

17

Скиф из города Иника, царь занклийцев, бежал в Азию к Дарию.282 Тот счел его самым порядочным из всех эллинов, которых когда-либо у себя видел, так как, отпущенный на родину с уговором возвратиться назад к царю, остался верен своему слову. Кротонец Демокед не сдержал своего обещания и не вернулся; поэтому Дарий судил о нем дурно, называл обманщиком и негодяем.283 Нажив большое богатство, Скиф окончил свои дни в Персии глубоким стариком.

18

Локриец Евтим славился в Италии как кулачный боец и обладал, по рассказам, удивительной телесной силой. Локрийцы в подтверждение этого показывают огромный камень, который он принес к дверям своего дома. Кроме того, Евтим положил конец бесчинству темесского героя, взыскивавшего дань с окрестных жителей. Придя в его храм, недоступный для посетителей, Евтим вступил в единоборство с героем и заставил его вернуть не только все, что он награбил, но даже больше. Отсюда и пошла пословица, говорящая о людях, которым накопленное добро не идет впрок, что они вспомнят темесского героя. Молва также передает, что Евтим спустился к реке Кекину, протекающей у города Локр, и исчез без следа.

19

На могиле Анаксагора была такая надпись:

Глубже всех смертных проникший в великие тайны вселенной
Ныне последний покой Анаксагор здесь обрел.

Ему также был воздвигнут алтарь, на котором, по утверждениям одних, было написано, что это алтарь Разума, по словам других, — Истины.

Книга IX

1

Гиерон Сиракузский, говорят, благоволил к грекам и высоко ценил в людях образование. Известно также, что он был щедр на благодеяния и оказывал их охотнее, чем просители принимали. Кроме того, Гиерон отличался великой стойкостью духа. С тремя своими братьями он жил в дружбе — искренно любил их и был любим ими. При его дворе, говорят, жили Симонид и Пиндар; Симонид, несмотря на бремя возраста, не колеблясь прибыл в Сиракузы; кеосец ведь был сребролюбив, и щедрость Гиерона его особенно притягивала.

2

Какое-то видение, говорят, в тот же день возвестило отцу Тавростена, жившему в Эгине, о победе сына в Олимпии. По словам других, юноша взял с собой голубку, разлучив ее с еще неоперившимися птенцами, а после своей победы повязал ей красную тряпочку и выпустил птицу на свободу. Она устремилась к птенцам и за один день проделала путь из Писы284 в Эгину.

3

Александр портил своих друзей, мирволя их жажде роскоши. Агнон носил обувь на золотых гвоздях, Клит принимал посетителей, расхаживая по пурпурным коврам, за Пердиккой и Кратером, большими любителями гимнастических упражнений, возили шатры из звериных шкур обхватом в стадию; в них, не стесненные недостатком места, они занимались гимнастикой; кроме того, в угоду им вьючных животных нагружали большими запасами необходимого для этой цели песка. В обозе страстных охотников Леонната и Менелая хранились тенета в сто стадий длиной. Палатка самого Александра вмещала сто лож, пятьдесят позолоченных столбов разделяли ее и поддерживали потолок, который тоже был вызолочен и украшен дорогими узорными тканями. Внутри в первом ряду было размещено пятьсот персов-мелофоров285 в пурпурных и оранжевых столах, подальше — тысяча лучников, одетых в цвет пламени и крови, а впереди них — пятьсот вооруженных серебряными щитами македонян. В середине палатки стояло золотое кресло, сидя на котором царь, со всех сторон окруженный стражами, принимал посетителей. Снаружи вдоль стен кольцом располагалась тысяча македонян и десять тысяч персов. Никто не осмеливался приблизиться к Александру — так велик был страх перед ним с тех пор, как высокомерие и удача сделали из него тирана.

4

Самосец Поликрат был предан Музам, поэтому он отличал и высоко чтил Анакреонта из Теоса, любя самого поэта и его песни. Однако я порицаю его своеволие. Анакреонт восхищался возлюбленным Поликрата Смердием. Мальчик радовался этому и с благоговением относился к поэту, плененному его душевными качествами, а не телесной красотой. (Никто, во имя богов, пусть не вздумает клеветать на теосского певца и не назовет его распутным). Поликрат стал ревновать Анакреонта к мальчику и за то, что поэт почтил Смердия своей похвалой, а Смердий ответил на его любовь любовью, остриг его длинные волосы. Он обезобразил своего любимца, чтобы досадить Анакреонту. А тот не винил Поликрата и обратил свои упреки мальчику, выговаривая ему, что объявить войну своим волосам — дерзкий и неумный поступок. Песню же о беде, постигшей локоны Смердия, пусть споет сам Анакреонт — он споет ее лучше, чем я.

5

Фемистокл не дозволил Гиерону, прибывшему со своими конями в Олимпию, участвовать в играх, сказав, что тот, кто не разделил со всеми величайшей опасности,286 не должен принимать участие в празднестве. Слова Фемистокла заслужили общее одобрение.

6

Перикл мужественно перенес смерть своих сыновей, умерших во время чумы, и своей выдержкой заставил афинян с большей стойкостью относиться к гибели близких.

7

Ксантиппа утверждала, что, несмотря на тьму перемен в городе и в их собственной жизни, Сократ, выходил ли он из дому или возвращался, сохранял всегда одинаковое выражение лица, так как свыкался со всем без труда, никогда не терял спокойствия духа и не отдавал себя во власть печали и страха.

8

Дионисий Младший, посетив однажды Локры (откуда родом была его мать Дорида), расположился там в самом большом доме, устроил ложе из роз, тимьяна и других цветов и, призвав к себе тамошних девушек, провел с ними разнузданную ночь. Дионисий поплатился за это. Когда Дион лишил его власти, жители Локр надругались над его женой и дочерьми;287 все оскорбляли женщин, особенно же родственники девушек, обесчещенных тираном. Насытившись этим, они стали вгонять им под ногти гвозди, пока не умертвили их. Затем кости убитых растолкли в ступах, предварительно срезав с них мясо. Под страхом проклятия все были обязаны отведать этого мяса; остатки бросили затем в море. Дионисий же поселился в Коринфе, терпел из-за нищеты постоянные превратности судьбы и кончил свои дни жрецом Кибелы, собирая подаяние и не расставаясь с тимпаном и флейтой.288

9

С каждого завоеванного города Деметрий Полиоркет со свойственной ему неумеренностью получал ежегодно тысячу двести талантов, из которых только ничтожные суммы тратил на нужды войска, а все остальное на собственные наслаждения. Пол в своих покоях он велел кропить благовониями и усыпать всевозможными цветами в зависимости от времени года для того, чтобы ступать по ним. С женщинами Деметрий обращался как распутник и не был чужд любви к мальчикам. Он следил за своей наружностью; заботился о прическе, в золотистый цвет красил волосы, румянил щеки и натирался благовониями, щеголяя своим легкомысленным образом жизни.

10

Когда Платон слышал, что Академия — нездоровое место, и врачи уговаривали его перебраться в Ликей, философ отклонял эти советы, говоря: «Ради того, чтобы продлить свою жизнь, я не согласился бы поселиться даже на Афоне».289

11

Живописец Паррасий, по ряду свидетельств, а также судя по надписям на многих его изображениях, ходил в пурпуре и с золотым венком на голове. Однажды на Самосе он вступил в состязание с другим живописцем;290 противник почти не уступал ему в мастерстве, и Паррасий был побежден (его картина изображала спор Аякса с Одиссеем за оружие Ахилла291). После своей неудачи он с изысканным остроумием ответил на сочувственные слова одного из друзей, сказав, что сам не страдает из-за поражения, но печалится за сына Теламона,292 уже второй раз побежденного в этом споре. В руках Паррасий носил посох, обвитый золотом, ремни на сандалиях были тоже золотые. Рассказывают, что он работал охотно и быстро, всегда веселый и не знающий затруднений, потому что и пел, и насвистывал, стараясь прогнать усталость. Об этом пишет Теофраст.293

12

Эпикурейцы Алкей и Филиск были изгнаны из Рима294 за то, что знакомили юношей со многими неподобающими наслаждениями. Мессенцы тоже заставили эпикурейцев покинуть свой город.

13

Я слышал, что Дионисий из Гераклеи, сын тирана Клеарха, из-за чревоугодия и роскошеств стал необыкновенно мясист и тучен. Вследствие своей грузности и полноты он начал задыхаться. Чтобы облегчить страдания Дионисия, врачи, как говорят, велели, когда он крепко заснет, колоть его в бока и в живот длинными тонкими булавками, специально для этого изготовленными. Нужно было внимательно смотреть за тем, чтобы иголка до отказа входила в нечувствительное, онемевшее тело; при этом больной лежал неподвижно, как камень. Когда же острие достигало здорового слоя, чувствительного из-за отсутствия лишнего жира, Дионисий испытывал боль и пробуждался. Посетителей он принимал, используя как прикрытие особый ковчег; по словам же некоторых, не ковчег, а башенку, чтобы все тело, кроме головы, было скрыто от глаз. Ужасное, видят боги, одеяние, скорее похожее на клетку для зверей, чем на человеческую одежду.

14

Рассказывают, что кеосец Филет был необычайно худ. Так как от любой малости он мог упасть с ног, Филет заказывал себе обувь со свинцовыми подметками, чтобы сильные порывы ветра не валили его на землю. Однако как он мог носить такую тяжесть, если был столь слаб, что его опрокидывал ветер? У меня этот рассказ не вызывает доверия — я только передал то, что мне стало известно.

15

Аргивяне первое место среди поэтов отдавали Гомеру, а всех прочих ставили много ниже. Совершая жертвоприношение, они призывали к торжественной трапезе вместе с Аполлоном и Гомера. Известно также, что Гомер по бедности дал дочери вместо приданого свои «Киприи».295 С этим свидетельством согласен также и Пиндар.

16

Некогда Италию населяли коренные ее жители, авсоны. Одним из древнейших ее обитателей был некто по имени Map; если глядеть с лица, он был, как говорят, совсем человек, а со спины — конь; самое его имя в переводе на греческий язык значит человекоконь. Я думаю, что Map первым стал ездить верхом и приучать лошадь к узде, поэтому и возникло представление о его необычном облике. Сообщают также, что Map прожил сто двадцать три года, трижды умирал и трижды вновь возвращался к жизни. Этому я тоже не верю. В Италии, как говорят, осело великое множество племен, большее, чем в какой-нибудь другой стране. Причина этого в умеренном климате, плодородии почвы, обилии воды, богатстве плодами земли, тучных пастбищах, а также в том, что Италия перерезана реками, омывается морем и повсюду имеет удобные гавани, бесчисленные стоянки и причалы для кораблей. Кроме того, приветливый и мягкий нрав тамошних жителей побудил многих переселиться в Италию. В древние времена в этой стране насчитывалось тысяча сто девяносто семь городов.

17

Предание безосновательно обвиняет Демосфена в том, что он преисполнился гордыни при встрече с водоносами, заметив, как те стали перешептываться, когда он шел мимо. Ведь если это могло внушить ему надменность и чувство превосходства, что он должен был испытывать при рукоплесканиях народного собрания?

18

Фемистокл, сын Неокла, сравнивал себя с дубом, говоря, что его защиты ищут во время дождя, чтобы укрыться под кровлей из ветвей, а в погожие дни проходят мимо, обрывая на нем листья и ломая ветви. Так же, по его словам, поступает народ с ним. Ему же принадлежит такое изречение: «Если мне покажут две дороги — одну к преисподней, а другую к ораторской трибуне, я, не раздумывая, изберу первую, прямиком ведущую в аид296».

19

Как-то раз Диоген, закусывая в харчевне, позвал шедшего мимо Демосфена. Тот не обратил внимания на приглашение. Тогда Диоген сказал: «Тебе стыдно зайти в харчевню, Демосфен, а между тем твой господин, — прибавил он, имея в виду простой народ, — ходит сюда ежедневно». Этим Диоген намекал на то, что витии и ораторы — рабы толпы.

20

Однажды неистовство бури повергло в ужас плывшего на корабле Аристиппа. Кто-то из спутников задал ему вопрос: «И ты боишься, Аристипп, как все простые смертные?» Философ ответил: «Естественно, даже очень боюсь: вы ведь рискуете полной несчастий жизнью, а я, наоборот, счастливой».

21

Как-то Терамен находился в доме, который, едва он успел оттуда уйти, рухнул. Афиняне окружили Терамена, радуясь такому чудесному спасению, а он к общему удивлению сказал: «Для какой судьбы, о Зевс, ты меня сохранил?» Вскоре по приговору коллегии тридцати он был вынужден принять яд.297

22

Сообщают, что пифагорейцы ревностно занимались искусством врачевания. Платон, Аристотель, сын Никомаха, и многие другие тоже щедро отдали ему дань.

23

Однажды Аристотель был болен. Когда врач дал ему какие-то предписания, он сказал: «Не обращайся со мной, как с пастухом или землепашцем, а сначала объясни, почему ты их даешь, тогда я готов слушаться». Этим философ показал свое несогласие следовать предписаниям, не зная вызвавших их причин.

24

Сминдирид из Сибариса был так утонченно изнежен — ведь все жители Сибариса заботились только о роскошествах и наслаждениях, а Сминдирид более прочих, — что, проспав на ложе из розовых лепестков, встал поутру с жалобой на вскочившие от этого волдыри. Он не мог бы растянуться на земле, на соломенной подстилке, на траве, покрывающей горы, или, как Диомед, на воловьей шкуре, ложе, подобающем истинному воину —

Спал и герой, на постели из шкуры вола полевого.298

25

Писистрат, придя к власти, призывал к себе людей, без дела слонявшихся на рыночной площади, и расспрашивал о причине их праздности. «Если у тебя пал вол, возьми моего и принимайся за работу, если нет семян, я тебе дам», — говорил он, так как опасался, что безделие таит в себе угрозу заговора против него.

26

Антигон299 с великим уважением и любовью относился к китийцу Зенону. Как-то раз после щедрого возлияния царь ворвался к нему с поцелуями и объятиями — он ведь был опьянен — и требовал, чтобы философ выразил какое-нибудь желание. Антигон при этом горячо заверял и клялся всеми богами, что исполнит любую просьбу. Зенон сказал в ответ: «Постарайся, чтобы тебя вырвало». Этим он благородно и великодушно показал, что порицает состояние царя и вместе старается уберечь его от неприятных последствий излишества.

27

Некто стал пенять жителю какой-то лакедемонской деревни за то, что тот в несчастье неумеренно плакал. Поселянин в простоте возразил: «Что же делать? Не я тому виной, а моя сырая природа».

28

Спартиат в присутствии Диогена похвалил следующий стих Гесиода:

Если бы не был сосед твой дурен, то и бык не погиб бы.300

Диоген заметил ему: «Мессенцы погибли заодно со своими быками, а вы их соседи».301

29

Однажды Сократ поздней ночью возвращался с пира. Несколько отчаянных юношей, прослышав об этом, запаслись зажженными факелами и масками Эринний и устроили ему засаду. Эти бездельники постоянно подшучивали так над людьми. Сократ не оробел, спокойно остановился и стал задавать вопросы, как привык это делать в Ликее или в Академии.

Во время какого-то праздника в Афинах Алкивиад из честолюбия послал Сократу богатые дары. Ксантиппа была поражена дорогим подарком и просила мужа принять его, он же сказал: «Пусть мы в честолюбии не уступим Алкивиаду и откажемся от всего этого».

Когда кто-то заметил Сократу, сколь великое благо достичь того, чего желаешь, он возразил такими словами: «Еще большее, однако, не пытаться что-нибудь желать».

30

Однажды зимой Анаксарх, участник походов Александра, узнав, что царь собирается разбить лагерь в лишенной леса местности, бросил все свое добро и вместо этого нагрузил вьючных животных дровами. Когда войско дошло до назначенного места и стал ощущаться недостаток в топливе, царь, чтобы согреться, приказал жечь принадлежащие ему ложа. Тут кто-то сообщил, что у Анаксарха горит огонь; Александр пришел туда и стал умащаться в его палатке. Узнав о предусмотрительности Анаксарха, царь воздал ему хвалу и в благодарность за услугу вдвойне возместил стоимость оставленного имущества.

31

Один кротонский атлет одержал победу на Олимпийских играх; уже подходя к гелланнодикам,302 чтобы получить венок, он, сраженный каким-то припадком, внезапно рухнул на землю и умер.

32

В Дельфах на высокой колонне эллины воздвигли статую гетеры Фрины. Не хочу сказать — все эллины, а наиболее из них необузданные, дабы не подумали, что я осуждаю целый народ, который люблю больше всех. Статуя была золотая. В Афинах стояли также медные изображения кобылиц Кимона, как две капли воды похожие на тех, которые ему принадлежали.303

33

Один эретрейский юноша долгое время, пока не достиг зрелого возраста, посещал школу Зенона. После возвращения на родину отец стал расспрашивать его, чему он обучился за этот немалый срок. Тот ответил, что покажет свою мудрость и, действительно, для этого скоро представился случай. Как-то отец рассердился и даже прибил его, а юноша терпеливо снес удары и сказал, что обучился, не возмущаясь, переносить гнев родителей.

34

Как-то Диоген, прибыв в Олимпию и заметив в праздничной толпе богато одетых родосских юношей, воскликнул со смехом: «Это спесь». Затем философ столкнулся с лакедемонянами в поношенной и неопрятной одежде. «Это тоже спесь, но иного рода», — сказал он.

35

Сократ обратил внимание, что Антисфен старается выставить напоказ дыры на своей одежде, и сказал: «Перестань красоваться».

36

Какой-то кифарист играл однажды перед Антигоном.304 Царь постоянно делал ему замечания «подтяни крайнюю струну» или «поправь среднюю». Наконец кифарист вышел из себя: «Пусть, царь, тебе не будет никогда так плохо, чтобы тебе пришлось превзойти меня в этом искусстве», — сказал он.

37

Анаксарх по прозвищу Счастливый высмеивал Александра потому, что тот объявил себя богом. Однажды, когда царь захворал и врач велел приготовить ему похлебку, Анаксарх расхохотался и сказал: «Надежды нашего божества на дне чашки».

38

Когда Александр прибыл в Илион,305 какой-то троянец, заметив, что царь со вниманием все осматривает, показал ему лиру Париса. На это Александр сказал: «Я бы предпочел увидеть ту, которой владел Ахилл». Мудрые слова! Ведь Александр хотел взглянуть на лиру, принадлежавшую отважному воину, под звуки которой он воспевал подвиги героев.306 А для чего бряцали струны Парисовой лиры, как не для соблазна,307 привораживания и умыкания женщин?

39

Кому не покажутся смехотворными и дикими страсти, подобные тем, о которых здесь пойдет речь?! Ксеркс был влюблен в платан, некий афинский юноша благородного происхождения воспылал пламенной любовью к статуе Благой судьбы, стоящей вблизи пританея.308 Он обнимал ее, покрывал поцелуями и, потеряв рассудок и обезумев от любви, явился к членам Совета309 с просьбой продать ему статую за любые деньги. Так как из этого ничего не вышло, юноша украсил предмет своей страсти лентами, венками, драгоценностями, совершил жертвоприношение и, горячо оплакав неудачу, покончил с собой. Одни рассказывают, что кифаристку Главку любила собака, другие уверяют, что баран, третьи, что гусь. В киликийском городе Солах мальчика по имени Ксенофонт любила собака, а другого прекрасного отрока в Спарте — галка.

40

У карфагенян на кораблях по двое кормчих, так как, по их мнению, неразумно, чтобы при двух кормилах310 самый главный человек, распоряжающийся всем на корабле, трудился один, не имея заместителя и помощника.

41

Рассказывают, что однажды Симонид Кеосский и лакедемонянин Павсаний встретились на пиру. Павсаний попросил поэта сказать что-нибудь достойное его мудрости. Симонид, рассмеявшись, произнес: «Помни, что ты человек». Тогда Павсаний пренебрежительно отнесся к этим словам и не придал им значения, ибо был уже пленен всем мидийским, горд близостью к царю, а возможно, и одурманен вином. Но укрываясь в храме Афины Халкиэки,311 борясь с голодом и готовясь к мучительнейшей для человека кончине, он вспомнил Симонида и трижды воскликнул: «О кеосский гость, твои слова были исполнены мудрости, а я по неразумию не понял этого!»

42

Старший сын Артаксеркса312 Дарий был казнен отцом за покушение на его жизнь, а младший по отцовскому приказу закололся перед воротами царского дворца.

Книга X

1

Ференика сопровождала сына в Олимпию, где он собирался принять участие в играх. Гелланнодики313 не позволили ей занять место среди зрителей. Тогда Ференика обратилась к присутствующим, доказывая свое право тем, что ее отец и трое братьев были олимпийскими победителями, а сын готовится к состязанию. Ее слова убедили народ и оказались сильнее закона, запрещавшего женщинам смотреть на игры, так что Ференике это было позволено.

2

Увидев киренца Евбота, Лаида страстно полюбила его и задумала женить на себе. А он, в страхе перед ее кознями, дал согласие на брак. Однако Евбот сохранял благоразумие и не имел с нею ничего общего, так как пообещал жениться после состязаний. Когда они окончились и юноша одержал победу, он, не желая прослыть вероломным, увез с собой в Кирену портрет Лаиды со словами, что берет ее с собой, как сулил. В отплату за такую скромность законная супруга Евбота поставила ему в родном городе большую статую.

3

Птенцы куропаток отлично бегают, чуть только вылупятся из яйца, новорожденные утята плавают, а детеныши львицы скребут когтями утробу матери, чтобы скорее выйти на свет.

4

Александр, сын Филиппа, без отдыха, в полном вооружении прошел трижды четыреста стадий,314 не дав войску передышки, сразился с врагами и одолел их.

5

Вот фригийский рассказ; он принадлежит фригийцу Эзопу. В этом рассказе говорится, что если тронуть свинью, она естественно начинает визжать. У свиньи ведь нету ни шерсти, ни молока, нет ничего, кроме мяса. При прикосновении она сейчас же угадывает грозящую ей опасность, зная, на что годится людям. Так же ведут себя тираны: они вечно исполнены подозрений и всего страшатся, ибо знают, что подобно свинье, любому должны отдать свою жизнь.

6

Со сцены высмеивалась худоба комического поэта Саннириона, автора трагедий Мелета, сочинителя дифирамбов Кинесия и эпического поэта Филета. Прорицателя Архестрата захватили в плен враги и решили взвесить; оказалось, как рассказывают, что он весил не больше обола.315 Чрезвычайно худ, однако совершенно здоров был Панарет. Поэт Гиппонакт, как сообщают, был не только мал ростом, но вдобавок тощ. Такое же сложение имел и Филиппид, против которого направлена речь Гиперида. Передают, что в связи с этим принято было говорить вместо «страшно исхудать» — «филиппидать». Это подтверждает Алексид.

7

Астроном Энопид с Хиоса установил в Олимпии медную доску, на которой обозначил движение небесных светил в течение пятидесяти девяти лет, определив этот срок как большой год.316 Астроном Метон из дема Левконоя поставил колонны, на которых было показано движение солнца. Согласно его мнению, большой год составлял девятнадцать лет.

8

Аристотель из Кирены утверждал, что человеку не следует пользоваться чужими благодеяниями, так как отвечать на добро добром — затруднительно, а не отвечать — значит показаться людям неблагодарным.

9

Филоксен был обжорой. Как-то раз он наслаждался, вдыхая в харчевне запах кипевшей в горшке еды. Вскоре, однако, желание отведать вкусное блюдо стало мучить Филоксена и постепенно натура (а она, видят боги, была недостойная) взяла над ним верх; он не выдержал и приказал своему рабу купить этот горшок с едой. Тот заметил, что хозяин запросит большую цену; в ответ Филоксен сказал: «Еда будет тем вкуснее, чем дороже она обойдется». Следует упомянуть и о такого рода поступках не для того, чтобы люди подражали им, а, наоборот, чтобы остерегались подражать.

10

Когда искусство живописи только начало развиваться и было еще в пеленках, художники рисовали так неискусно, что принуждены были писать над соответствующими изображениями: «это бык», «это лошадь», «это дерево».

11

Диоген страдал болями в плече — то ли, как я думаю, из-за раны, то ли из-за чего-то другого. Однажды, когда Диоген особенно сильно мучился, кто-то из его недоброжелателей насмешливо сказал: «Отчего тебе не оставить жизнь, чтобы избавиться от страданий?» Философ ответил: «Люди, которые знают, что надо делать и говорить, должны жить (он включал сюда и себя). Тебе, поскольку ты не имеешь понятия об этом, самое подходящее дело — умереть, я же, знающий, что надлежит говорить и делать, должен жить».

12

Архит говорил: «Так же трудно найти рыбу без костей, как человека, неспособного обмануть или причинить неприятность».

13

Критий обвиняет Архилоха за то, что тот рассказывал о себе все самое худое. «Ведь если бы, — говорил Критий, — он не ославил себя на всю Грецию, мы не имели бы понятия о том, что он сын рабыни Энипо, что из-за бедности и безденежья он оставил Парос и перебрался на Фасос, а очутившись там, перессорился с фасосцами, ни о том, что и друзей, и врагов он поносил в одинаковой мере. Кроме того, — прибавлял Критий, — мы только из уст самого Архилоха узнали о его распутстве, о том, что он был похотлив и разнуздан и еще хуже того, что он бросил на поле боя свой щит. Архилох самому себе был врагом, оставив по себе такую молву и славу». Эти упреки поэту делаю не я, а Критий.

14

Сократ утверждал, что бездеятельность — сестра свободы. В доказательство он приводил мужество и свободолюбие индийцев и персов, народов, которые весьма непредприимчивы, и, наоборот, в высшей степени оборотистых фригийцев и лидийцев, привыкших к игу рабства.

15

За дочерей Аристида еще при жизни отца сватались лучшие среди греков люди. Однако они не смотрели на образцовую жизнь этого мужа и не восхищались его справедливостью; ведь если б это было так, они и впоследствии не отвернулись бы от его дочерей. Но Аристид умер, а они решили отказаться от сватовства. Ведь когда сын Лисимаха317 скончался, оказалось, что он беден. Вот что отвратило этих ничтожных людей от почетного и достойнейшего, по моему разумению, брака. То же случилось и в доме Лисандра: узнав, что он беден, женихи уклонились от брака.

16

Антисфен многих побуждал заниматься у него философией, но желающих не было. Тогда он рассердился и совсем отказался от учеников. Не допускал он к себе и Диогена, а так как тот проявлял настойчивость и упорство, Антисфен стал грозить ему палкой и как-то раз даже ударил по голове. Это не только не отпугнуло Диогена, но внушило его намерениям еще большую твердость, так как он жаждал слушать Антисфена. «Бей меня, если хочешь, — говорил он, — я подставлю голову, но тебе не найти достаточно крепкой палки, чтобы отвадить меня». С тех пор Антисфен полюбил его.

17

Критий рассказывает, что сын Неокла Фемистокл, еще будучи частным человеком, обладал имуществом ценностью в три таланта. Когда же Фемистокл получил кормило государственного управления, затем удалился в изгнание, а имущество его перешло в казну, обнаружилось, что оно составляет более ста талантов. Так же точно Клеон до того, как пришел к власти, не имел ничего, но оставил после себя состояние в пятьдесят талантов.

18

Пастух Дафнис, по словам одних, был возлюбленным Гермеса, а по словам других — его сыном. Имя свое он получил вот почему. Дафниса родила нимфа и подкинула под лавровым деревом.318 Коровы, которых он пас, были, как рассказывают, сродни Гелиосовым, упоминаемым Гомером в Одиссее.319 Когда в Сицилии юноша пас свои стада, какая-то нимфа полюбила его, так как Дафнис был красив, юн, со щеками, покрытыми первым отроческим пухом, т. е. находился, как где-то говорит и Гомер, в самой лучшей для прекрасных отроков поре.320 Она потребовала от Дафниса зарока не любить кроме нее никого и грозила наказать его слепотой, если он нарушит свои обещания. Такой у них между собой был уговор. Спустя некоторое время дочь какого-то царя воспылала страстью к юноше, и он под влиянием опьянения обо всем забыл и сблизился с девушкой. Так возникли пастушеские песни; в них рассказывалось и о несчастье потерявшего зрение Дафниса; Стесихор из Гимеры был зачинателем этого рода поэзии.

19

Киренец Евридам добился победы в кулачном бою; однако во время поединка противник выбил ему зубы, и Евридам вынужден был проглотить их, чтобы тот ничего не заметил.

20

Персидский царь321 написал Агесилаю, что желает предложить ему свою дружбу. Лакедемонянин ответил, что невозможно быть другом только одному Агесилаю. Зато если царь станет другом всем лакедемонянам, то тем самым и ему, так как он относится к числу всех.

21

Однажды, когда Платон был еще в младенческом возрасте, Аристон приносил на Гиметте жертву Музам или нимфам, и все были поглощены торжественным обрядом, Периктиона положила ребенка в раскинувшиеся поблизости миртовые заросли. Пока он спал, пчелиный рой с жужжанием опустился на его уста, предрекая этим свойственную Платону впоследствии сладость речи.

22

Диоксипп в присутствии Александра и его македонян с дубиной в руках отважился на единоборство с одним македонянином, гоплитом322 Коррагом. Он выбил из рук Коррага копье, повалил в полном вооружении на землю, наступил ногой на горло и, выхватив висящий у того за поясом меч, убил. Поступок Диоксиппа навлек на него ненависть Александра. Зная, что царь ненавидит его, Диоксипп в отчаянии лишил себя жизни.

Книга XI

1

Орикадм устанавливал правила атлетической борьбы; он ввел способ борьбы, названный сицилийским.

2

Как передают трезенские сказания, еще до гомеровских поэм существовали поэмы трезенца Орибантия. До Гомера жил также фригиец Дарет, чья фригийская Илиада, насколько мне известно, сохранилась вплоть до настоящего времени. Мелисандр из Милета описал битву лапифов с кентаврами.323

3

Тарентец Икк первым целиком посвятил себя атлетической борьбе; в период состязаний он вел размеренную жизнь, был воздержан в еде и чуждался любовных наслаждений.

4

Сицилийский тиран Агафокл, как рассказывают, смехотворнейшим образом обезобразил себя. Когда волосы у него стали понемногу выпадать и он облысел, тиран, стыдясь этого, решил носить на голове миртовый венок, дабы он служил прикрытием. Сиракузяне знали, что он лыс, и догадывались о мятеже, который подняли против Агафокла его волосы, но не подавали вида в страхе перед его необузданностью и жестокостью.

5

Какие-то люди приносили жертву в Дельфах. Жители Дельф из злого умысла подсунули в корзины, где те держали ладан и жертвенные лепешки, что-то из храмовой утвари, а затем схватили невинных людей и как храмовых воров потащили к скале и, по дельфийскому обычаю, столкнули в пропасть.

6

Однажды в Феспиях поймали какого-то распутника и в оковах вели по рыночной площади. Приятели освободили его; в результате этого вспыхнуло волнение и было большое кровопролитие.

7

Лакедемонянин Этеокл говорил, что Спарта не смогла бы выдержать двух Лисандров, а афинянин Архестрат, что Афины — двух Алкивиадов. Столь невыносимы были оба эти человека.

8

Гармодий и Аристогитон убили Гиппарха324 за то, что он не дозволил сестре Аристогитона нести во время праздника Панафиней священную корзину, как полагалось по афинскому обычаю, хотя девушка несомненно была достойна этой чести.325

9

Лучшие мужи Греции прожили свою жизнь в бедности. Что ж, пусть некоторые воздают хвалу богатству, хотя неизменной спутницей лучших весь их век была бедность. К числу подобных людей принадлежит Аристид, сын Лисимаха; он прославился во время войны с врагами326 и определил для греков размер взносов;327 однако при всех своих выдающихся качествах Аристид даже не оставил достаточно средств для собственного погребения. Фокион тоже был беден. Когда Александр послал ему сто талантов, Фокион спросил: «Почему он дает мне деньги?» Получив ответ, что одного его из всех афинян царь считает достойным человеком, Фокион сказал: «Пусть же он позволит мне таким и остаться».

Беден был и Эпаминонд, сын Полимнида. Ясон даровал ему однажды пятьдесят золотых. На это Эпаминонд сказал: «Ты оскорбляешь меня». Он вторгся в Пелопоннес,328 заняв у кого-то из граждан пятьдесят драхм. Когда Эпаминонд узнал, что его щитоносец поживился деньгами богатого пленника, он воскликнул: «Отдай мне щит, а сам открой харчевню и сиди там: разбогатев, ты больше не захочешь подвергать свою жизнь опасности».

Пелопид в ответ на упреки друзей, что он не ценит деньги, хотя они могут пригодиться в жизни, сказал: «Клянусь Зевсом, могут, но вот этому Никомаху», — и он показал пальцем на хромого урода.

За пятьдесят четыре года жизни Сципион329 ни разу ничего не продал и не купил — столь скромны были его потребности. Кто-то показал ему красивый щит. На это Сципион сказал: «Римлянин должен полагаться на правую, а не на левую руку». Хотя Эфиальт, сын Софонида, был крайне беден, он не принял от друзей предложенных ими в дар десяти талантов, сказав: «Это заставит меня в угоду вам подчас жертвовать законом, в противном же случае сделает в ваших глазах неблагодарным».

10

Зоил из Амфиполя, тот, кто писал против Гомера, Платона и других, был учеником Поликрата. А этот Поликрат был автором сочинения, направленного против Сократа. Зоила прозвали риторическим псом. Выглядел он вот как: ходил с окладистой бородой, наголо стриг голову и носил короткий до колен гиматий. Зоил всегда злословил о людях, только и делал, что наживал себе врагов и был удивительно придирчив. Однажды кто-то из философов спросил его, почему он всех хулит. «Потому, — был ответ, — что не могу, как мне того хочется, причинить им зло».

11

Сицилиец Дионисий330 занимался врачебным искусством. Он лечил больных, делал операции, прижигания каленым железом и прочее.

12

Алкивиад подарил Сократу большой, красиво испеченный пирог. Ксантиппа сочла, что подношение, посланное любимым любящему, еще сильнее разожжет его чувства, по своему обыкновению обозлилась и, швырнув пирог на пол, растоптала ногами. Сократ же со смехом сказал: «Ну вот, теперь и тебе он не достанется». Кому покажется, что я, рассказывая эту историю, говорю о не стоящих внимания пустяках, не понимает, что и в поступке такого рода познается истинно достойный человек, ибо он презирает то, что все считают главным украшением трапезы.

13

Рассказывают, что один сицилиец обладал столь острым зрением, что мог, находясь на Лилибее, отчетливо видеть Карфаген и сосчитать, с точностью до одного, выходящие в море корабли.

Книга XII

1

Аспасия из Фокеи, дочь Гермотима, была сиротой: ее мать умерла родами. Девочка, хотя и жила в бедности, воспитывалась в стыдливости и строгости. Ей постоянно снился один и тот же предвещавший ей доброе сон о том, что ей суждено иметь хорошего мужа. А между тем еще с детства под подбородком у нее делается безобразный нарост. Это огорчает и девочку, и ее отца. Отец показывает Аспасию врачу; тот обещает вылечить ее, если получит три статира,331 Гермотим отвечает, что у него таких денег нет. На это врач говорит, что и он не держит в запасе этого лекарства. Аспасия, конечно, очень опечалилась, вышла из дома и заплакала, а когда посмотрела на себя в зеркальце, еще пуще залилась слезами. С горя девушка не могла есть и, по счастью, забылась сном.

Аспасии привиделось, что к ней подлетает голубка, превращается в женщину и говорит: «Успокойся, не думай ни о каких врачах с их лекарствами. Достань роз из засохшего венка Афродиты, разотри и приложи к подбородку». Аспасия услышала слова женщины и выполнила ее совет. Нарост сразу пропал, и она снова стала самой красивой среди своих сверстниц — ведь красоту Аспасия получила от наипрекраснейшей богини.332 Вдобавок, как ни одна из окружавших ее девушек, Аспасия была исполнена очарования. Волосы у нее были белокурые и немного завивались, глаза огромные, нос с небольшой горбинкой, маленькие уши, кожа нежная, цвет лица напоминал розы. Поэтому-то фокеяне называли Аспасию, когда она была еще девочкой, Мильто.333 Губы были алы, зубы белее снега, ноги стройные, как у красавиц Гомера, которых он обычно называет прекраснолодыжными. Голос был нежный и сладкий: когда Аспасия говорила, казалось, что слушаешь Сирену. Она не знала обычных женских хлопот и страсти к уборам и украшениям: ведь ее порождает богатство, а Аспасия была бедна, воспитывалась бедняком отцом и потому никакими ухищрениями не старалась приукрасить свою красоту.

Она однажды попала к Киру, сыну Дария и Парисатиды, брату Артаксеркса.334 Шла Аспасия к нему неохотно, и не по своей воле посылал ее отец: ей приходилось покоряться, как покоряются насилию при взятии города или воле тиранов и сатрапов.

Вместе с другими девушками Аспасию привел к Киру один из его сатрапов. Скоро Кир стал предпочитать девушку остальным наложницам из-за ее простого нрава, стыдливости и потому, что она была хороша и без дорогих уборов. Он все больше и больше любил ее и за ее ум. Часто Кир даже в важных делах спрашивал у нее совета, а, послушавшись, никогда не раскаивался.

Когда девушку в первый раз привели к Киру, он только что кончил трапезу и, по персидскому обычаю, собирался приняться за вино. После еды персы обычно берутся за винные чаши и начинают пить за здоровье друг друга с таким ожесточением, словно сражаются с врагом. И вот посреди попойки к нему ввели четырех эллинских девушек, среди которых была и фокеянка Аспасия. Все были богато украшены. Ведь троим сопровождавшие их служанки тщательно заплели волосы и накрасили лица разными притираниями и снадобьями. Особые люди научили их угождать Киру и быть приятными ему: не отворачиваться, если он подойдет, не выказывать недовольства, если тронет, не сопротивляться, если захочет поцеловать, словом, всей премудрости гетер и приемам продажных женщин.

Каждая девушка стремилась превзойти другую красотой, одна Аспасия не пожелала ни надеть дорогого хитона, ни накинуть узорчатого покрывала, ни омыться. Она взывала ко всем эллинским богам, называя их заступниками свободы и опорой греков, выкрикивала имя отца, призывала на свою и его голову смерть, думая, что непривычный наряд и богатые украшения — неоспоримое свидетельство рабства. Только побои заставили Аспасию покориться; она страдала, что ее заставляют сменить девичью скромность на жизнь гетеры. Все остальные девушки, введенные вместе с нею к Киру, не спускали с него глаз и улыбались, стараясь казаться веселыми. Аспасия же потупилась, лицо ее пылало, глаза были полны слез — все говорило о том, что она стыдится. Когда Кир приказал девушкам сесть поближе к нему, все охотно повиновались; только фокеянка Аспасия не обращала внимания на его слова, пока сатрап не усадил ее насильно. Когда Кир трогал девушек или разглядывал их глаза, щеки и пальцы, все молча терпели, не позволяла этого одна Аспасия. Едва он слегка дотрагивался до нее, она кричала и грозилась, что он раскается в своем поступке. Киру все это очень понравилось. Даже то, что Аспасия вскочила и пыталась убежать, когда он коснулся ее груди, поразило сына Дария столь отличным от персидских нравов благородством. Обратившись к тому, кто купил девушек, он сказал: «Только эта из всех, кого ты привез, одна благородна и неиспорчена, а остальные похожи на продажных женщин своим видом и еще более поведением».

С этих пор Кир полюбил Аспасию больше всех женщин, которых когда-либо знал. В дальнейшем его привязанность еще возросла, а Аспасия тоже полюбила царя. Их взаимная любовь настолько окрепла, что они в равной мере стали ценить друг друга, и союз их своим согласием и верностью ничем не отличался от эллинского брака. Молва об Аспасии достигла Ионии и прошла по всей Элладе. Даже Пелопоннес наполнился рассказами о Кире и о ней, и сам великий царь335 узнал об Аспасии. Все поняли, что теперь, после Аспасии, Киру не нужна никакая другая женщина.

Это привело ей на память давнишние сны, слова голубки и вещание богини. Аспасия поняла, что с детских лет о ней заботилась Афродита и стала приносить ей благодарственные жертвы: прежде всего она воздвигла богине большую золотую статую. Аспасия хотела, чтобы эта статуя изображала Афродиту и поэтому тут же поместила голубку,336 украшенную драгоценными камнями, всякий день жертвовала Афродите и возносила к ней молитвы. Она послала много прекрасных даров своему отцу Гермотиму и сделала его богачом, а сама, как говорят эллинские женщины и персиянки, жила скромно.

Однажды Скопас Младший из Фессалии послал Киру ожерелье (Скопас получил его в дар из Сицилии). Оно было сделано с великим искусством и мастерством. Все, кому Кир показывал ожерелье, восхищались им. Очень обрадованный, он сейчас же пошел в покои Аспасии. Застав ее спящей (был полдень), он осторожно лег рядом под покрывало и лежал неподвижно. Аспасия продолжала спать. Когда же она проснулась и увидела Кира, обняла его и, как всегда, обрадовалась. А он вынул из ларчика ожерелье и протянул ей со словами, что оно достойно украшать дочь или мать царя. Аспасия согласилась с этим. Тогда Кир говорит: «Вот я дарю его тебе, надень ожерелье на шею и покажись мне». Она не пожелала взять подарок, но мудро и скромно ответила: «Как же я посмею надеть ожерелье, достойное украшать твою мать Парисатиду? Отошли его царице, Кир, я же понравлюсь тебе и без ожерелья». Аспасия поступила великодушно и подлинно по-царски, как не свойственно в таких случаях женщинам, ибо они любительницы всяких украшений. Восхищенный ее ответом Кир поцеловал Аспасию и обо всем написал в письме к матери, которое отправил ей вместе с ожерельем.

Парисатида обрадовалась письму не меньше, чем подарку, и послала Аспасии в ответ богатые царские дары. Особенно понравилось царице то, что Аспасия, хотя она и пользовалась у сына великим почетом, все же пожелала, чтобы сыновняя любовь победила любовь к ней. Аспасия похвалила дары Парисатиды, но сказала, что они ей не нужны (вместе с дарами она получила также много денег) и отослала все Киру со словами: «Тебе, кто должен кормить многих,337 богатства нужнее. Мне же, любимый, довольно одного тебя: ты мое драгоценное украшение». Этот поступок, конечно, восхитил Кира. И бесспорно Аспасия заслуживала восхищения и своей красотой, а еще более душевным благородством.

Когда Кир пал в битве с братом338 и его лагерь был захвачен, Аспасия вместе со всем, что там находилось, стала добычей победителей; попала она в руки врагов не случайно — ее с великим тщанием разыскивал повсюду сам царь Артаксеркс, ибо был наслышан о ее славе и добродетели. Он вознегодовал, увидев Аспасию в оковах; виновников этого бросил в темницу, а ей велел дать драгоценные одежды. Аспасия же ничего не хотела, печалилась, призывала на помощь богов, лила слезы, и только по прошествии долгого времени ее удалось уговорить надеть на себя присланные царем уборы — так горько она оплакивала Кира. В этих уборах Аспасия выглядела самой красивой. И вот царь Артаксеркс начинает вдруг гореть и таять от любви, отличает ее больше всех женщин и оказывает Аспасии величайшие почести, чтобы угодить ей. Все это он делает в надежде, что так заставит ее забыть Кира, а себя научит любить не меньше, чем брата. Надежды царя сбылись лишь со временем и не вдруг; ведь великая любовь к Киру жила в душе Аспасии и словно приворожила ее.

Несколько времени спустя погибает царский евнух Тиридат, первый красавец в Азии. Он умер отроком, едва выйдя из детских лет. Говорят, что царь нежно любил его. Поэтому-то он очень горевал и тяжко печалился; по всей Азии из почтения к царю был похоронный плач. Однако никто не осмеливался ни приблизиться к Артаксерксу, ни утешить его, так как все знали, что его горе не облегчить. Через три дня после случившегося Аспасия в траурной одежде вошла к царю (он готовился идти на омовение) и остановилась перед ним, потупившись, со слезами на глазах. При виде ее Артаксеркс удивился и спросил, зачем она пришла. Аспасия ответила: «Чтобы утешить твою скорбь, царь, если допустишь меня, а если ты недоволен, я уйду». Царь был обрадован ее заботой и велел Аспасии пройти в спальню и подождать его там. Она повиновалась. Вернувшись, Артаксеркс накинул на черную столу Аспасии столу умершего евнуха. Ей шла эта одежда Тиридата, и ее красота показалась влюбленному царю более ослепительной. Покоренный этим, он пожелал, чтобы Аспасия, пока для него не пройдут самые печальные дни, приходила в таком наряде. Она, чтобы угодить царю, согласилась. Рассказывают, что одна Аспасия (этого не могла сделать не только никакая из живущих в Азии женщин, но и никто из сыновей и родственников царя) утешила его и излечила от скорби: он не отвергал ее забот и охотно слушался увещаний.

2

[Никто из ваятелей или художников не изобразил дочерей Зевса339 вооруженными. Это свидетельствует о том, что посвященная Музам жизнь должна быть мирная и кроткая].

3

Лежа в палатке, смертельно раненный под Мантинеей340 Эпаминонд призвал к себе Даифанта, чтобы вверить ему начальство над войском. Ему ответили, что Даифант убит. Он велел немедленно привести Иолаида. Когда Эпаминонд услышал, что и этого уже нет в живых, он предложил отказаться от военных действий и заключить мир, так как в Фивах не осталось больше стратегов.

4

Египтяне утверждают, что Сесострис получил законы от Гермеса.

5

По словам Аристофана Византийского, гетера Лаида получила прозвище Секира. Оно намекало на жестокость ее нрава.

6

Смешны люди, гордящиеся славой своих отцов, если ничего не зная об отце римлянина Мария, мы восхищаемся его подвигами или не имеем сведений об отце знаменитого римлянина Катона Старшего.

7

Когда Александр украсил венком могилу Ахилла, Гефестион также украсил Патроклову могилу,341 желая дать понять, что любим Александром, подобно тому, как Патрокл был любим Ахиллом.

8

Лакедемонянин Клеомен342 открыл свои планы другу Архониду и сделал его своим единомышленником. Он поклялся в случае успеха не предпринимать ничего, не обратившись к его голове. Захватив власть, Клеомен убил своего друга, отрубил ему голову и держал ее в сосуде с медом. Всякий раз, как он собирался принять какое-нибудь решение, царь наклонялся над этим сосудом и рассказывал о своих замыслах. Так, по его словам, он остался верен обещаниям и клятвам, постоянно привлекая к совету голову Архонида.

9

Тимесий, будучи благородным человеком, был отличным правителем своих родных Клазомен. И однако, как это нередко в подобных обстоятельствах, он пострадал от людской зависти. В начале Тимесий старался не замечать ее, но в конце концов, говорят, из-за этого был вынужден покинуть родной город. Однажды, когда он проходил мимо школы, мальчики, отпущенные учителем, играли на улице. Двое из них заспорили, и в подтверждение своей правоты один сказал: «Это так же верно, как то, что я разобью Тимесию голову». Услышав эти слова и поняв, как далеко зашла ненависть к нему, если озлоблены даже дети, Тимесий добровольно покинул Клазомены.

10

Некогда благодаря своему богатству и благосостоянию Эгина была самым значительным из греческих государств: она располагала флотом и пользовалась большим влиянием. И во время Персидских войн эгинеты отличались и были удостоены награды за храбрость. Они первыми стали чеканить монету, названную в их честь эгинской.

11

У подножия Палатинского холма римляне воздвигли храм и алтарь в честь богини Лихорадки.

12

Прелюбодея, если его застигали, в Гортине передавали в руки властей и после изобличения увенчивали венком из шерсти в знак его изнеженности и распущенности. Имущество преступника переходило в собственность казны, а он вместе с уважением гортинян терял все гражданские права.

13

Привлеченный славой гетеры Гнафены, к ней в Аттику явился поклонник из Геллеспонта. Во время пирушки он был несносен, так как болтал без умолку. Перебив его, Гнафена сказала: «По твоим словам, ты как будто из Геллеспонта?» Услышав утвердительный ответ, она продолжала: «Так как же ты не знаешь знаменитейшего из тамошних городов?» «Какого?», — спросил приезжий. «Сигея», — сказала Гнафена. Этим она удачно заставила его замолчать.343

14

Самыми красивыми и привлекательными, говорят, были среди греков Алкивиад, а у римлян Сципион; Деметрий Полиоркет, как известно, также оспаривал первое место. Передают, что Александр, сын Филиппа, отличался природной красотой — волосы его вились и были белокуры, но в лице царя сквозило, судя по рассказам, что-то устрашающее.

15

Рассказывают, что Геракл в детских забавах находил отдохновение от своих изнурительных трудов. Сын Зевса и Алкмены344 охотно играл с детьми. На это бесспорно намекает Еврипид, вкладывая в уста богу слова:

Люблю с забавой я труды чередовать.345

Геракл произносит их, держа за руку ребенка. Алкивиад однажды застал Сократа во время игры с маленьким Лампроклом. Агесилай вместе со своим малолетним сыном скакал верхом на палочке. Отвечая кому-то, кто смеялся над ним за это, он сказал: «Теперь помалкивай, а сам станешь отцом, тогда будешь говорить». У Архита из Тарента, человека, посвятившего себя общественной деятельности и философии, было множество рабов, с детьми которых ему доставляло большое удовольствие играть; особенно он любил забавляться с ними во время пиров.

16

Александр, как говорят, по разным причинам завидовал своим сподвижникам. Ему не давали покоя опытность Пердикки в военном деле, полководческая слава Лисимаха, отвага Селевка, печалило честолюбие Антигона, досадовал военачальнический талант Антипатра, вселял подозрения гибкий ум Птолемея, страшили беспутность Таррия и склонность Питона к новшествам.

17

Деметрий,346 повелитель многих народов, ходил в дом гетеры Ламии вооруженный и с диадемой на голове. Ему было неудобно принимать ее в своем доме, сам же он посещал ее открыто. Флейтиста Феодора я ставлю выше Деметрия, так как он оставлял без внимания приглашения Ламии, когда она посылала за ним.

18

Афродита в листьях латука скрыла красавца Фаона.347 Другое сказание говорит, что Фаон — перевозчик и занимался тем, что переправлял людей на лодке. Однажды Афродите понадобились его услуги. Фаон охотно согласился, не зная, что перед ним богиня, и бережно доставил ее куда нужно. За это Афродита дала ему сосудец с благовониями. Умастившись, Фаон стал прекрасней всех на свете; поэтому его и любили митиленские женщины. В конце концов, он был убит за прелюбодеяние.

19

Поэтессу Сапфо, дочь Скамандронима, Платон, сын Аристона, считает мудрой женщиной. Я слышал, что на Лесбосе существовала другая Сапфо, не поэтесса, а гетера.

20

Гесиод говорит, что соловей — единственная птица, которая никогда не ведает сна и вечно бодрствует. Ласточка бодрствует не всегда: она лишилась сна наполовину. Это им возмездие за злодеяние — нечестивую фракийскую трапезу.348

21

Узнав, что сыновья пали в бою, лакедемонянки шли на поле сражения, чтобы осмотреть, как они ранены, со стороны лица или со спины. Если раны были преимущественно спереди, женщины, преисполненные гордости, глядели с большим достоинством и хоронили своих сыновей в отчих гробницах, если же со спины, они рыдали от стыда и скорей торопились скрыться, предоставляя зарывать их в землю вместе с другими, или переносили в родные могилы тайно.

22

Рассказывают, что пастух Титорм встретился как-то с кротонцем Милоном, который очень гордился своей силой. Милон, глядя на исполинский рост Титорма, захотел испытать его силу. Пастух, однако, сказал, что ему нечем хвастать, и с этими словами снял гиматий349 и направился к огромному камню, лежавшему в воде Евена. Титорм сначала подтащил его к себе, потом отпихнул назад — он повторил это дважды и трижды, затем поднял камень на высоту колен и, наконец, взвалил на плечи и пронес примерно восемь оргий.350 Милон же едва сдвигал его. Затем Титорм встал в середине своего стада и схватил за ногу самого крупного и страшного быка. Животное пыталось бежать, но не могло вырваться. Тут приблизился второй бык, и Титорм свободной рукой схватил за ногу и этого, тоже не давая ему двинуться с места. Видя это, Милон воздел руки к небу и воскликнул: «О Зевс, видно, ты послал нам нового Геракла!» С той поры, говорят, пошла пословица: «Вот новый Геракл!»

23

Кельты, говорят, самый отважный народ. Героями своих песен они делают доблестно павших на войне. На битву отправляются увенчанными, а одержав победу, водружают трофеи из честолюбия и для того, чтобы на греческий лад оставить потомству воспоминание о своей доблести. Бегство кельты считают таким позором, что не выходят из своих домов, даже если те рушатся, обваливаются или горят и сами они объяты пламенем. Многие из них выдерживают натиск бурного моря, а иные с оружием в руках бросаются против него и противостоят волнам, потрясая обнаженными мечами и копьями, словно могут устрашить или ранить их.

24

Передают, что сибаритянин Сминдирид привык к таким немыслимым роскошествам, что, прибыв в Сикион свататься за Клисфенову дочь Агаристу, имел при себе тысячу поваров, тысячу птицеловов и тысячу рыбаков.

25

Алкиной был полезен Одиссею,351 Хирон Ахиллу,352 Ахилл Патроклу, Нестор Агамемнону,353 Менелай Телемаху,354 Полидамант, пока тот слушался его, Гектору,355 Антенор троянцам, Пифагор своим ученикам, слушатели Демокрита много позаимствовали у своего учителя. Если б афиняне слушались Сократа, они достигли бы во всем счастья. Гиерон, сын Диномена, обогащался благодаря общению с Симонидом Кеосским, Поликрат — из-за общения с Анакреонтом, Проксен, проводя время с Ксенофонтом, а Антигон356 — с Зеноном. Чтобы сказать о тех, кто связан со мною не менее, чем греки (ведь римляне близки мне, поскольку родом я — римлянин), напомню, что великую пользу принес Лукуллу Антиох из Аскалона, Арий Меценату, Аполлоний Цицерону, Афинодор Августу. Платон, который мудрее меня, говорит, что даже у самого Зевса был советчик. Кто он и чем служил Зевсу, можно прочитать у Платона.

26

Известными пьяницами были, как говорят, родосец Ксенагор по прозвищу Амфора и кулачный боец Протей, сын Ланики, молочный брат царя Александра. По рассказам, и сам Александр тоже мог выпить необыкновенно много.

27

Геракл, как передают, проявлял величайшую мягкость по отношению к врагам — ведь он впервые сложил оружие, чтобы дать им похоронить павших, хотя в его времена не было принято заботиться об убитых и трупы оставляли на съедение псам.

28

Леокорий — афинский храм, посвященный дочерям Леоя: Пракситее, Теопе и Евбуле. Согласно мифу, они умерли за этот город: отец обрек их смерти, вняв пророчеству дельфийского оракула, гласившему, что Афины могут быть спасены только их кровью.357

29

Платон, сын Аристона, глядя на роскошные дома жителей Акраганта и на их столь же роскошные пиршества, заметил, что акрагантяне строят так, словно собираются вечно жить, и едят, словно завтра расстаются с жизнью. Тимей сообщает, что у них были в ходу серебряные сосуды для благовоний, серебряные гребни и ложа, целиком сделанные из слоновой кости.

30

В Таренте люди начинают пить с утра, а к полудню уже пьяны. У киренцев же нравы дошли до такого падения, что им пришлось обратиться к Платону с просьбой написать для их исправления законы. Философ, говорят, отказался из-за крайнего легкомыслия киренцев. Это подтверждает и Евполид в своей комедии «Марикa»,358 говоря, что даже самый скромный киренец носит перстни ценой в десять мин, удивительно искусной работы.

31

Я перечислю вам сорта греческих вин, пользовавшиеся в древности славой: прамнейское вино, посвященное Деметре, хиосское с острова Хиоса, фасосское и лесбосское. Кроме того, существовало так называемое сладкое вино (вкус его соответствовал названию) и критское, в Сиракузах делали вино, называвшееся в честь какого-то тамошнего царя «поллий». Пили также вино с острова Коса, именовавшееся соответственно косский, и родосское, названное по месту изготовления. Разве не свидетельствует о склонности греков к роскоши то, что они охотно примешивали к вину мирру. Называлось такое вино мирровым. О нем упоминает комический поэт Филиппид.

32

Самосец Пифагор носил белые одежды, золотой венок и шаровары, Эмпедокл из Акраганта — багряницу и обувь на медных подошвах. Рассказывают, что Гиппий и Горгий ходили в пурпурных одеждах.

33

Передают, что Киней, врач Пирра, написал тайное письмо римскому сенату, в котором предлагал за вознаграждение отравить царя. Сенат ответил отказом, ибо римляне привыкли доблестно побеждать и не привыкли одерживать над врагом верх, прибегая к хитростям, коварству и козням. Более того, умысел Кинея сенат открыл Пирру.

34

До нас дошло множество рассказов о любовных привязанностях древних, и среди них — следующие. Павсаний был влюблен в свою жену, Апеллес любил наложницу Александра; имя ее было Панкаста, а родина — город Ларисса. Панкаста, как говорят, была первой женщиной, с которой сблизился царь.

35

Было два Периандра: один — мудрец, другой — тиран,359 три Мильтиада: первый — основатель Херсонеса, второй — сын Кипсела,360 третий — Кимона. Сивиллы четыре: Эритрейская, Самосская, Египетская и Сардская. Некоторые упоминают еще шесть, так что выходит всего десять, включая сюда Кумскую и Иудейскую Сивилл.361 Было три Бакида: из Элеона, Афин и Аркадии.

36

Древние расходятся в определении числа детей Ниобы. Гомер считает, что у нее было шесть сыновей и шесть дочерей. Лас — что дважды семь, Гесиод — что девятнадцать, если стихи действительно принадлежат ему, а не приписаны ошибочно, как многие другие. Алкман называет число десять, Мимнерм и Пиндар — двадцать.

37

Преследуя Бесса,362 войско Александра испытывало столь большой недостаток в продовольствии, что все, включая царя, принуждены были питаться мясом верблюдов и других вьючных животных, а так как топлива тоже не было, то мясо ели сырым. В обилии встречавшийся на пути сильфий363 помогал переваривать эту непривычную пищу. В Бактриане воины захватили деревни, увидев дым, валивший из труб, и заключив из этого, что они обитаемы. В дома они смогли проникнуть не раньше, чем отгребли снег от дверей.

38

У саков конь, если сбросит седока, останавливается, давая ему возможность вновь вскочить себе на спину. Если мужчина хочет взять в жены девушку, он сражается с нею. Тот, кто одержит победу, повелевает и властвует; побежденный — подчиняется. Оба стремятся только к победе, а не к смерти противника. В горе саки удаляются в темные, расположенные под землей помещения.

39

Македонянин Пердикка, соратник Александра, был столь отважен, что как-то раз один вошел в пещеру, служившую логовом львице. Ее в это время не было, и Пердикка только унес детенышей. Этот его поступок вызвал общее восхищение. Ведь не только эллины, но и варвары364 считают львицу самым сильным и опасным животным. Говорят, что ассирийская царица Семирамида не считала доблестью одолеть льва, пантеру или другого хищника, но гордилась, если ей удавалось справиться с львицей.

40

В богатом обозе Ксеркса везли также воду из Хоаспа.365 Однажды царь почувствовал жажду (он шел пустынной дорогой, а обоз сильно отстал); тогда по войску объявили, чтобы тот, у кого есть вода из Хоаспа, дал царю напиться. И, действительно, нашелся воин, у которого осталось немного этой воды, уже успевшей, правда, испортиться. Ксеркс утолил жажду и назвал услужившего ему перса своим благодетелем:366 он-де умер бы, не окажись у воина воды.

41

Рассказывают, что художник Протоген в течение семи лет трудился над своим «Ялисом».367 Увидев картину, Апеллес некоторое время стоял безмолвно, так как был поражен необычайностью замысла, а потом сказал: «Труд велик, велико и мастерство художника, не хватает единственно пленительности. Будь она, Протогена следовало бы вознести до небес».

42

Согласно преданию, Кира, сына Манданы, выкормила псица,368 сына Авги и Геракла, Телефа, — олениха.369 Пелия, сына Посейдона и Тиро, а также сына Алопы — кобылица.370 Александр, сын Приама, был вскормлен медведицей,371 Эгисф, сын Фиеста и Пелопии, — козой.372

43

Я слышал, что Дарий, сын Гистаспа, был оруженосцем Кира,373 Дарий последний, которого победил Александр,374 — рабом, македонский царь Архелай — сыном рабыни Симихи, Менелай, дед Филиппа,375 — незаконнорожденным, а его сын Аминта, говорят, прислужником и рабом Аэропа; Персей, разбитый римлянином Павлом, родом аргивянин, был низкого происхождения, Евмена считают сыном бедного флейтиста, игравшего на похоронах, Антигон, сын Филиппа, кривой на один глаз и потому прозванный Киклопом,376 некогда пахал землю, Полисперхонт прежде был разбойником, Фемистокл, победитель варварского флота и единственный, кто понимал сокровенный смысл божественных вещаний,377 был рожден фракиянкой по имени Абротонон, отец Фокиона, прозванного Честным, изготовлял песты, Деметрий Фалерский, говорят, был рабом в доме Тимофея и Конона; отцов Гипербола, Клеофонта и Демада, хотя все трое и были вождями афинского народа, почти никто не знает; Калликратида, Гилиппа и Лисандра звали в Лакедемоне мотаками: так назывались там рабы из богатых домов, которых вместе с сыновьями хозяев посылали в гимнасий,378 для совместных упражнений; Ликург не только допустил это, но даже даровал права гражданства тем, кто содействовал обучению мальчиков; отец Эпаминонда — тоже какой-то безвестный человек, а Клеон, сиракузский тиран, некогда был морским разбойником.

44

Сицилийские каменоломни были расположены в районе Эпипол;379 длина их — стадий, ширина — два плетра.380 Некоторые люди работали в этих каменоломнях столько времени, что там же заключали браки и производили на свет детей. Некоторые из них, не бывавшие никогда в городе, впервые попав в Сиракузы, с криком отшатывались от лошадиных упряжек и прогоняемых по улице быков — столь велик был их страх. Красивейшая в каменоломнях пещера называется в честь поэта Филоксена Филоксеновой. Там, говорят, он написал свой лучший дифирамб «Киклоп», презрев суровый приговор Дионисия381 и даже в несчастье не забыв Муз.

45

Фригийские сказания повествуют о том, что фригийцу Мидасу, когда он был еще малым ребенком, во сне заползли в рот муравьи и с великим прилежанием стали сносить туда пшеничные зерна. Во рту Платона пчелы устроили улей, а Пиндара, подкинутого в младенчестве, вскормили своим медом, вместо молока родительницы.

46

О Дионисии, сыне Гермократа,382 рассказывают следующую историю. Однажды он верхом переправлялся через реку. Конь завяз в глине; Дионисий спешился и, добравшись до противоположного берега, намеревался уже идти дальше, бросив коня, которого считал потерянным. А тот последовал за Дионисием и ржанием заставил хозяина обернуться. Не успел Дионисий протянуть руку к его гриве, чтобы вскочить, как целый рой пчел опустился на нее. На вопрос Дионисия о значении этого знамения галеоты383 ответили, что оно указывает на единодержавное правление.

47

Дионисий384 изгнал из Сицилии Диона, а его жену Арету вместе с сыном оставил под надзором. Против воли Ареты он затем выдал ее замуж за сиракузянина Тимократа, самого исправного из своих телохранителей. Потом, когда после бегства Дионисия в Локры, Дион овладел Сиракузами, его сестра Аристомаха отправилась к нему в сопровождении Ареты, которая от стыда закрывала лицо покрывалом и не смела заговорить с Дионом как с супругом, ибо подчинилась чужой воле и не соблюла супружеской верности. После заступничества Аристомахи, рассказавшей о том, что Дионисий действовал принуждением, Дион привлек жену и сына к себе и вернул их в родной дом.

48

Не только жители Индии переложили поэмы Гомера на свой язык и поют их, но, если верить рассказам историков, и персидские цари.

49

Фокион, сын Фоки, множество раз избиравшийся стратегом, был приговорен к смерти, брошен в темницу и должен был выпить яд.385 Когда ему был подан кубок, близкие Фокиона, стоявшие тут же, спросили, не желает ли он передать что-нибудь сыну. «Я прошу его, — произнес Фокион, — не питать к афинянам злобы за то, что я осушу сейчас этот кубок». Человек, который не воздаст Фокиону хвалы и не восхитится его поступком, не может, мне кажется, оценить высоких душевных порывов.

50

Лакедемоняне были чужды искусств и наук, ибо заботились только об упражнениях тела и оружии. Если же возникала нужда в помощи Муз — вспыхивали какие-нибудь болезни, повальное безумие или что-нибудь в этом роде — они по наставлению оракула приглашали иноземцев для исцелений и очищений. Так были позваны Терпандр, Талет, Тиртей, Нимфей из Кидонии и Алкман.386 Фукидид подтверждает представление о необразованности лакедемонян там, где повествует о Брасиде. Он пишет: «Для лакедемонянина Брасид был сравнительно силен в речах».387

51

Врач Менекрат был исполнен столь великой гордыни, что стал называть себя Зевсом. Однажды он начал письмо македонскому царю Филиппу такими словами: «Менекрат-Зевс желает Филиппу здравствовать». Филипп ответил: «Филипп желает Менекрату быть здоровым. Советую тебе отправиться в Антикиру». Царь намекал этим на то, что Менекрат не в своем уме.388 Как-то раз Филипп устроил пышное пиршество и пригласил на него Менекрата; он велел приготовить ему отдельное ложе, поставить рядом с ним курильницу и угощать гостя благовониями. Остальные же пировали как полагается, ибо столы ломились от яств. Менекрат вначале крепился и радовался оказанной чести, но когда по-настоящему проголодался и обнаружилось, что он человек, и притом недалекий, поднялся со своего ложа и ушел домой со словами, что его оскорбили. Так Филиппу остроумно удалось выставить напоказ глупость Менекрата.

52

Ритор Исократ сравнивал Афины с гетерой. Плененные красотой гетеры жаждут обладать ею, однако нет такого безумца, который бы вздумал на ней жениться. Так и Афины — город восхитительный и несравненный для приезжего, но далеко не сладкий для того, кто там живет постоянно. Этим Исократ намекал на наводнявших Афины сикофантов389 и на козни городских демагогов.

53

Ничтожные поводы приводили, насколько мне известно, к величайшим войнам. Поводом к персидской войне послужили, как говорят, раздоры самосца Меандрия с афинянами;390 Пелопоннесская война вспыхнула из-за постановления против мегарцев;391 так называемая Священная из-за штрафа, наложенного амфиктионами;392 Херонеева война из-за препирательств с царем Филиппом Афин, не пожелавших принять от него Галонес.393

54

Желая образумить разгневанного Александра и успокоить царя, Аристотель написал ему так: «Раздражение и гнев должны обращаться не против низших, а против высших. Равных же тебе нет». Аристотель неизменно подавал Александру мудрые советы и поэтому сделал много полезных дел. Благодаря Аристотелю, например, был отстроен его родной город, разрушенный Филиппом.394

55

Ливийцы с почестями хоронят людей, растоптанных слонами на охоте или в сражении, и поют в их честь гимны такого содержания: воистину доблестен тот, кто вступает в борьбу со столь мощным зверем. Они также считают, что почетная гибель — лучший покров для умершего.

56

Диоген из Синопы любил попрекать мегарцев их невежеством и необразованностью. Он также говаривал, что предпочитает быть бараном в хлеву мегарца, чем его сыном. Диоген намекал на то, что мегарцы о своем скоте заботятся, а детьми пренебрегают.

57

Во время похода Александра, сына Филиппа, против Фив боги являли фиванцам знамения и чудеса, чтобы предупредить их об угрозе небывалых бедствий395 (те же, полагая, что Александр погиб в Иллирии, поносили царя). Озеро в Онхесте, например, непрестанно издавало устрашающий рев, похожий на мычание; неожиданно кровью окрасился источник Дирка с некогда чистой и приятной на вкус водой, протекавший вблизи Исмения и городских стен. Видя это, фиванцы, однако, думали, что божество угрожает македонянам. Паук сплел свою паутину на голове статуи Деметры в ее городском храме; кумир же Афины Алалкоменеиды396 воспламенился сам собой без того, чтобы на него попал огонь. Было еще много других знамений.

58

Афинянин Диоксипп, победитель на Олимпийских состязаниях, торжественно, как это полагалось в таких случаях, въезжал в родной город. Стеклось большое количество народу, и люди карабкались куда попало, чтобы посмотреть на него. В толпе привлеченных зрелищем была женщина удивительной красоты. Взглянув на нее, Диоксипп тотчас же был пленен и не спускал глаз с красавицы, поминутно оборачивался и менялся в лице. По этим признакам все поняли, что он небезразличен к женщине. Состояние Диоксиппа прежде всех разгадал Диоген из Синопы и сказал стоявшим с ним рядом: «Смотрите, девчонка свернула шею вашему знаменитому герою».

59

Пифагор считал, что люди получили от богов две блаженные способности: говорить правду и творить добро. То и другое, по его мнению, сродни природе бессмертных.

60

Однажды Дионисий Младший встретился с Филиппом, сыном Аминты. Беседа, естественно, касалась всевозможных предметов, и, между прочим, Филипп спросил Дионисия, как это ему не удалось сохранить обширные владения, полученные от отца. Тот не без остроумия ответил: «Отец оставил мне в наследство все, кроме своей удачи, благодаря которой он сумел это приобрести и удержать».

61

Дионисий397 двинул против Фурий триста кораблей с тяжеловооруженными воинами, однако налетел противный северный ветер, разбил корабли и лишил его таким образом флота. В благодарность за свое спасение жители Фурий принесли Борею жертвы, постановили считать согражданином, выделили ему дом с участком земли и стали ежегодно справлять в его честь праздник. Значит, не только афиняне признавали Борея своим свойственником;398 жители Фурий присвоили ему прозвище «Благодетель», как, впрочем, по словам Павсания, и мегалополитяне.

62

Существует персидский обычай, согласно которому подавать царю советы относительно каких-нибудь тайных или спорных дел полагается, стоя на золотой дощечке. Если они будут одобрены, советчик получает ее в награду, однако его бьют плетьми за то, что он осмелился перечить царю. Свободному человеку, мне думается, следовало бы помнить, что оскорбление, каково бы оно ни было, не уравновешивается наградой.

63

Один юноша влюбился в гетеру из Навкратиса, Архедику. Она была высокомерна, непокладиста, а кроме всего, брала большие деньги и, несмотря на это, в скорости покидала того, кто их заплатил. Злосчастный юноша ни на что не мог рассчитывать, так как совсем не был богат. Как-то ему во сне привиделось, что он обладает Архедикой; с тех пор юноша исцелился от своей страсти.

64

Александр, сын Филиппа и Олимпиады, окончил жизнь в Вавилоне, хотя и мнил себя отпрыском Зевса.399 Так как его соратники спорили за власть, тело царя оставалось без погребения, чего не лишены даже последние нищие, ведь человеку свойственно удалять мертвеца с людских глаз. Тело же Александра лежало в течение тридцати дней, пока тельмесец Аристандр, то ли одержимый божеством, то ли вдруг охваченный пророческим вдохновением, выступил перед македонянами и сказал, что Александр в жизни и смерти счастливее всех когда бы то ни было правивших царей. Боги-де открыли ему, Аристандру, что стране, которая примет тело царя, былое вместилище его души, суждено счастье и вечное процветание. После этого среди сподвижников Александра началось соперничество: каждый стремился перенести останки царя в пределы своих владений как драгоценный залог непоколебимой прочности власти.

Птолемей, если верить рассказам, выкрал тело и с великой поспешностью перевез в Александрию Египетскую. Македоняне ничего не предпринимали, за исключением Пердикки, который решился преследовать Птолемея. Действовал он, однако, не столько из уважения к памяти царя или по велению нравственного долга, сколько подвигнутый словами Аристандра. Пердикка нагнал Птолемея, и тут завязалась страшная схватка за тело Александра, подобная троянской битве за призрак, который, как рассказывает Гомер, Аполлон вместо Энея явил героям.400

Птолемею удалось следующим образом избавиться от преследования: он сделал куклу, похожую на Александра; ее, убранную царскими одеждами и дорогими похоронными покровами, Птолемей на украшенных серебром, золотом и слоновой костью носилках водрузил на одну из персидских повозок; тело же Александра, по его приказу, провезли вперед без всякой пышности по глухим неезженым дорогам. Пердикка захватил мнимый траурный поезд, считая, что добился цели, и таким образом потерял время. Он обнаружил обман слишком поздно, когда дальнейшее преследование было уже бессмысленно.

Книга XIII

1

Вот аркадский рассказ о дочери Ясиона, Аталанте. Когда она родилась, отец велел бросить младенца: он говорил, что ему нужен мальчик, а не девочка. Тот, кому это было поручено, не убил ребенка, а положил у ручья на горе Парфенион. Там среди камней была пещера, окруженная тенистыми деревьями. И хотя девочка была обречена на смерть, случай, однако, спас ее. Вскоре после того, как младенца бросили в лесу, туда пришла медведица, детенышей которой поймали охотники. Сосцы ее набухли от молока и почти волочились по земле. По воле богов ей приглянулся брошенный ребенок, и она накормила его. Медведица и сама почувствовала облегчение от тяготившего ее молока и напитала младенца. Так же было и в другие разы, когда молоко скапливалось и обременяло ее: она ведь лишилась своих детенышей и стала кормилицей человеческого дитяти, а те самые люди, которые прежде охотились за медвежатами, выслеживали теперь медведицу. Они напрасно обшарили весь лес (медведица по своему обыкновению ушла на поиски добычи), но нашли в ее логове Аталанту, которая еще не звалась так; это имя девочке дали охотники. Она стала воспитываться у этих охотников в горах. С годами Аталанта выросла; она была девственницей, избегала общества мужчин, любила одиночество и поселилась на самой высокой горе, в ущелье, где бил ключ, росли высокие дубы и тенистые ели.

Что препятствует вам послушать об убежище Аталанты, как вы слушаете о пещере гомеровской Калипсо? Так вот, в ущелье была глубокая пещера, защищенная отвесным обрывом. Ее обвивал плющ; плющ сплетался с молодыми деревьями и полз по ним вверх. Кругом в мягкой густой траве рос шафран, гиацинты и другие цветы распускались не только на радость взору: их запах наполнял воздух вблизи пещеры, так что здесь можно было насытиться всем и досыта — благовонием цветов и трав. Высилось также множество лавровых деревьев, ласкающих взор вечнозеленой листвой. Гнущиеся под тяжестью гроздьев виноградные лозы, посаженные неподалеку, говорили о трудолюбии Аталанты. Вода, текучая, чистая и прохладная, как можно было убедиться, если окунуть в нее руку или попробовать на вкус, струилась в щедром изобилии. Притекая постоянно, она питала деревья и служила залогом их долголетия. Итак, место было исполнено прелести и также хранило черты чистого, целомудренного обиталища девы. Ложем Аталанте служили шкуры убитых на охоте животных, пищей — их мясо, питьем — вода. Одета она была совсем просто, как Артемида, и говорила, что подражает богине и в этом, и в желании вечно оставаться девой. Она была быстроногой и без труда могла настигнуть и зверя, и враждебного ей человека, а если сама желала от кого-нибудь бежать, никому не удавалось нагнать ее. В Аталанту влюблялись не только те, кто знал ее, но даже понаслышке.

Если мне будет дозволено, я опишу ее наружность. Против этого, конечно, никто не возразит, поскольку описания такого рода приносят пользу словесному искусству. Еще девочкой Аталанта была выше взрослой женщины, а красотой превосходила всех пелопоннесских девушек. Оттого, что она была вскормлена медвежьим молоком, и от постоянных трудов в горах Аталанта выглядела мужественно и сурово. В ней не было ничего девичьего — она ведь не росла в женских покоях и не знала ни матери, ни кормилицы. Стан ее, конечно, был строен, потому что занятием ее была охота и телесные упражнения. Волосы были белокуры без женских ухищрений, красок и снадобий; цвет их был делом природы. Лицо от солнца загорело, точно все было залито темным румянцем. Какой прекрасный цветок сравнится с лицом воспитанной в стыдливости девы! Два качества изумляли в ней: редкая красота и при этом способность устрашать. Обычно малодушный человек, увидев Аталанту, не только не влюблялся, но поначалу даже не смел глядеть на нее — столь ослепительна была красота девы. С ней было страшно встретиться еще и потому, что такая возможность случалась редко; ее было нелегко увидеть: мелькнув, как падающая звезда или молния, она появлялась внезапно и неожиданно, когда гналась за зверем или защищалась от чьего-нибудь нападения, и, едва показавшись, скрывалась в лесных дебрях, зарослях кустарника или где-нибудь в горной чаще.

Как-то раз в полночь жившие неподалеку от Аталанты кентавры Гилей и Рек, отчаянные повесы и гуляки, отправились к ее пещере. Они шествовали вдвоем, без флейтисток (не было и многих других особенностей городского комоса401), только с пылающими факелами в руках. Полыхание этих факелов могло испугать даже толпу народа, не то что живущую в одиночестве деву. Гилей и Рек сделали себе венки из молодых сосновых веток и по горам шагали к Аталанте, непрестанно бряцая оружием и поджигая на пути деревья, чтобы с неслыханной дерзостью вручить свои брачные дары. Замысел кентавров не укрылся от Аталанты. Увидев из своей пещеры огонь и узнав Гилея и Река, она не растерялась и не устрашилась их вида, а натянула лук, выстрелила и метко попала в одного. Он упал замертво. Тогда стал приближаться другой, уже не как недавний буйный жених, а как настоящий враг, желая отомстить за товарища и насытить свой гнев, но вторая стрела Аталанты поразила этого кентавра и наказала по заслугам. Вот какова история дочери Ясиона, Аталанты.

2

Митиленец Макарий, жрец Диониса, казался добрым и порядочным человеком, на самом же деле был великим нечестивцем. Однажды какой-то чужеземец дал ему на хранение много золота. Макарий в глубине храма сделал яму и там зарыл клад. Через некоторое время чужеземец вернулся за своим добром, и Макарий под видом того, что собирается возвратить золото, привел его в храм, убил и, вынув из тайника золото, зарыл труп туда в надежде, что бог, подобно людям, ничего не узнает. Однако случилось не так. И как же могло быть иначе? Вскоре пришло время жертвоприношений Дионису, совершавшихся каждые три года,402 и Макарий был занят этим. Пока он был в храме, двое его сыновей, остававшиеся дома, желая подражать тому, что делает отец, подошли к алтарю, на котором еще чадил огонь. Младший положил на алтарь голову, а старший поднял лежавший рядом жертвенный нож и убил брата. Домашние страшно закричали; на вопли выскочила мать. Увидев, что один ее сын мертв, а второй еще стоит с окровавленным жертвенным ножом в руках, женщина убила его тлеющей головней. О несчастии передали Макарию; он бросил все и в ужасном гневе опрометью бросился домой. Тирсом,403 который он держал, Макарий убил жену. Вскоре весь народ узнал о злодействах, и Макария схватили. Под пыткой он признался в ранее совершенном преступлении и испустил дух. Память же коварно убитого им чужеземца митиленцы почтили: по велению Диониса тело его было предано погребению. Так сурово был наказан Макарий; он поплатился за все, по словам поэта, собственной головой, головой своей жены и головами детей.404

3

Ксеркс, сын Дария, открыл усыпальницу древнего Бела и увидел стеклянный сосуд, налитый маслом, в котором лежал труп. Сосуд не был полн: жидкость не доходила до краев примерно на палесту.405 Тут же стояла невысокая колонна с надписью: «Не будет блага тому, кто открыл усыпальницу и доверху не наполнил сосуд». Прочитав эти слова, Ксеркс устрашился и велел сейчас же добавить масла. Однако сосуд не наполнялся. Царь повторил свой приказ. Ничего не достигнув, после всех стараний, он отказался от напрасных попыток долить сосуд, вновь закрыл усыпальницу и удалился в мрачном состоянии духа. Пророчества, начертанные на колонне, оправдались, так как с войском в семьсот тысяч человек Ксеркс бесславно отступил из Эллады, а по возвращении на родину умер позорнейшей смертью: во сне его умертвил собственный сын.406

4

Однажды царь Архелай устроил своим друзьям богатый пир. Выпив лишнее, Еврипид опьянел и, обняв возлежавшего рядом с ним трагического поэта Агафона, стал его целовать, хотя тому уже было тогда около сорока лет. Архелай спросил, неужели Агафон кажется ему до сих пор привлекательным. «Да, Зевс свидетель, — ответил Еврипид, — у красавцев хороша не только весна, но и осень».

5

Говорят, что первым, кто почувствовал влечение к прекрасным отрокам, был Лай, похитивший сына Пелопса, Хрисиппа. С тех пор привязанность к красавцам фиванцы стали считать благом.

6

Я слышал, что в одном аркадском городе, Герее, растет виноград, из которого делают вино, мужчинам затемняющее рассудок и отнимающее у них разум, а женщинам сообщающее плодовитость. На Фасосе, говорят, существует вино двух сортов. Отведавший одного впадает в глубокий и из-за этого приятный сон; другой же сорт опасен для здоровья, так как вызывает бессонницу и подавленное состояние духа. В Ахайе под городом Керинией производят вино, применяемое женщинами для изгнания плода.

7

Овладев Фивами,407 Александр продал в рабство всех свободных граждан, за исключением жрецов. Он избавил от этого и гостеприимцев своего отца (в детстве ведь Филипп был в Фивах заложником), отпустил также и их родственников. Он еще удостоил почестей потомков Пиндара и оставил стоять только его дом. Всего было убито около шести тысяч фиванцев; тридцать тысяч человек попало в плен.

8–9

Рассказывают, что лакедемонянин Лисандр, попав в Ионию, презрел строгие предписания Ликурга и предался роскоши. На это аттическая гетера Ламия сказала: «В Эфесе греческие львы превращаются в лисиц».

10

Дионисий408 в один и тот же день заключил брак с двумя женщинами: Доридой из Локр и Аристомахой, дочерью Гиппарина, приходившейся сестрой Диону. Он делил ложе с каждой из них по очереди, и одна супруга сопровождала его в походе, другая встречала при возвращении.

11

Я напал на свидетельство о том, что виновником порабощения персов македонянами409 был оратор Исократ. Когда содержание «Панегирика»,410 с которым он выступил перед греками, стало известно в Македонии, Филипп под его влиянием начал готовиться к войне против Азии.411 После смерти царя призывы Исократа подвигли его сына и преемника Александра продолжить это начинание.

12

Астроному Метону предстояло наряду с прочими афинянами принять участие в подготовлявшейся сицилийской экспедиции.412 Он же, провидя ее неудачу, старался уклониться от похода, так как страшился и хотел избегнуть опасностей. Поскольку у него ничего не получалось, Метон решил представиться безумным. Он делал все, чтобы поверили в его болезнь, и, в конце концов, поджег свой дом вблизи Расписного портика. Тогда только архонты его отпустили. Мне думается, что Метон изображал безумие удачнее, чем итакиец Одиссей — ведь Паламед обличил Одиссея,413 а хитрость Метона не разгадал ни один афинянин.

13

Птолемей Лаг, как рассказывают, любил обогащать своих друзей и говорил, что приятнее обогащать других, чем самому обогащаться.

14

Древние первоначально исполняли гомеровские поэмы отдельными песнями. Песни назывались: «Битва у кораблей», «Долонея», «Подвиги Агамемнона», «Каталог кораблей», «Патроклея», «Выкуп», «Игры в честь Патрокла», «Нарушение клятвы»; это вместо «Илиады». Вместо второй поэмы — «События в Пилосе», «События в Лакедемоне», «Пещера Калипсо», «Постройка плота», «Встреча с Алкиноем», «Киклопы», «Заклинание умерших», «Приключения у Кирки», «Омовение», «Расправа с женихами», «События в деревне», «События в доме Лаэрта»; в позднейшие времена лакедемонянин Ликург первый привез в Элладу все песни Гомера; он вывез их из Ионии, когда был там. Потом Писистрат соединил песни между собой и создал «Илиаду» и «Одиссею».

15

Комические поэты утверждают, что чудовищной тупостью отличался некий Полидор и еще Кикилион, который по своей неразумности пытался счесть морские волны. Предание называет таким же глупцом Саннириона, искавшего лестницу в сосуде для благовоний. Кориб и Мелитид тоже, как говорят, были великими глупцами.

16

Город Аполлония лежит в Ионическом заливе по соседству с Эпидамном. В его окрестностях добывают из земли горную смолу и нефть, которая пробивается на поверхность, подобно родниковой воде. Невдалеке отсюда пылает неугасимый огонь. Охваченное им пространство невелико; оно распространяет запах серы и смолы. Вокруг же пышно разрослись деревья и зеленеет трава. Горящее вблизи пламя не вредит ни древесным побегам, ни произрастанию трав. Огонь пылает беспрестанно ночью и днем и, как говорят жители Аполлонии, никогда до их войны с иллирийцами не угасал.414 Аполлониаты, по лакедемонскому обычаю, запрещают чужестранцам селиться в своем городе, а граждане Эпидамна разрешают любому избирать этот город своим местожительством.

17

«Фриних испуган, как петух», — эта пословица применяется к людям, попавшим в бедственное положение. Драма трагика Фриниха «Взятие Милета» заставила афинян проливать слезы, и за это они приговорили к изгнанию испуганного и растерявшегося Фриниха.415

18

Сицилийский тиран Дионисий416 высоко ценил искусство трагических поэтов и сам сочинял трагедии; к комедии он относился отрицательно, потому что не понимал толку в смехе.

19

Клеомен в свойственной лаконянам манере говорил о Гомере, что он поэт для лакедемонян, так как зовет к оружию, а о Гесиоде, что тот — поэт илотов,417 так как приглашает обрабатывать землю.418

20

Житель аркадского города Мегалополя, некий Керкид, перед смертью говорил своим опечаленным домашним, что охотно расстается с жизнью, ибо надеется встретить на том свете из философов Пифагора, из историков Гекатея, из музыкантов Олимпия, из поэтов Гомера. Сказав это, Керкид, как передают, умер.

21

Если в Киленах кто-нибудь вблизи кожи фригийца заиграет на флейте фригийские напевы, она начинает двигаться, а при звуках песен в честь Аполлона кожа не шевелится, словно глухая.419

22

Птолемей Филопатор воздвиг Гомеру храм; внутри этого храма великолепно поставил великолепную статую сидящего поэта и окружил ее городами, оспаривающими друг у друга честь называться его родиной. Живописец же Галатон изобразил, как Гомер извергает пищу, а остальные поэты стараются это подобрать.

23

Лакедемонянин Ликург, сын Евполия, стремился приучить своих соотечественников к справедливости, но вот как был за это вознагражден: Алкандр, передают некоторые, выбил ему глаз, нарочно запустив в него камнем; по мнению других, Ликург лишился глаза потому, что его ударили палкой. Этот рассказ используется применительно к людям, стремившимся к одному, а достигшим противоположного. Эфор сообщает, что Ликург кончил свои дни нищим изгнанником.

24

Оратор Ликург ввел закон, запрещавший женщинам отправляться на мистерии420 в повозках, запряженных парой лошадей; нарушившая его подвергалась большому штрафу. Первая, кто ослушалась этого закона, была жена Ликурга; ее обязали уплатить штраф.

Закон Перикла признавал афинским гражданином только человека, оба родителя которого были афинскими гражданами. После этого нововведения Перикл лишился законных сыновей; у него остался только незаконнорожденный сын Перикл. Конечно, намерения законодателя не соответствовали тому, к чему привели для него самого впоследствии.

Афинянин Клисфен первым ввел такую меру наказания, как остракизм,421 и первым был к нему приговорен.

Залевк, законодатель Локр, постановил, чтобы прелюбодеям вырывали глаза. Но то, чего он никак не ждал, божество нечаянно и негаданно наслало на него: сын Залевка был уличен в прелюбодеянии и ему грозило определенное отцом в подобных случаях наказание. Тогда, чтобы не отступить от закона, Залевк решил отдать собственный глаз за один глаз юноши и так спасти его от полной слепоты.

25

Поэт Пиндар пять раз состязался в Фивах с Коринной и неизменно, так как слушатели были невежественны, был признан побежденным. Желая упрекнуть фиванцев в том, что они чужды Муз, Пиндар стал звать Коринну свиньей.

26

Диоген из Синопы был всеми покинут и одинок: из-за бедности он никого не мог принимать, а другие не хотели оказывать ему гостеприимство, страшась его страсти обличать и вечного недовольства словами и поступками ближних. Вынужденный питаться листьями, — это только и было у него — Диоген впал в уныние. Однажды, когда он закусывал хлебом, прибежала мышь и стала лакомиться падающими на пол крошками. Диоген внимательно наблюдал за ней, затем улыбнулся, повеселел и сказал: «Этой мышке ни к чему все афинские роскошества, ты же печалишься из-за того, что не можешь трапезовать с афинянами». С этих пор Диоген обрел ясность духа.

27

Тело Сократа, говорят, было крепко и выносливо. Подтверждением этому служит то обстоятельство, что, когда повальная болезнь косила афинян422 и люди умирали или лежали при смерти, один только Сократ остался здоров. Какая же в столь сильном теле должна была быть душа?!

28

Один только раб Ман сопровождал Диогена, когда тот покинул родину,423 но и он не ужился с ним и убежал. На уговоры во что бы то ни стало отыскать беглеца Диоген говорил: «Не позорно ли то, что не Ман нуждается в Диогене, а Диоген в Мане?» Раб этот во время скитаний попал в Дельфы; там его разорвали собаки, и таким образом он понес наказание за бегство от хозяина.

29

Надежды, — говорил Платон, — сны бодрствующих.

30

Мать Александра, Олимпиада, узнав, что ее сын долгое время лежит без погребения, горестно застенала и навзрыд заплакала. «Дитя, — сказала она, — ты стремился к доле небожителей в горних высях, ныне тебе отказано даже в том, что получают все люди на земле, — в могиле». Так, жалуясь на судьбу, Олимпиада укорила сына за гордыню.

31

Ксенократ из Халкедона, Платонов ученик, был человеком добросердечным и испытывал не только любовь к людям, но и сострадание к неразумным тварям. Как-то, когда Ксенократ отдыхал под открытым небом, на колени к нему сел воробей, которого преследовал ястреб. Ксенократ с радостью дал ему приют и укрывал до тех пор, пока ястреб не улетел прочь. Когда опасность миновала, он раздвинул складки одежды и выпустил воробья, сказав, что не предал ищущего защиты.

32

Ксенофонт упоминает424 о том, что Сократ однажды вел беседу с прекрасной гетерой Феодотой. Беседовал он и с Каллисто, которая сказала ему: «Я, сын Софрониска, сильнее тебя: ведь ты не можешь отбить моих друзей, а я, стоит мне захотеть, могу переманить к себе всех твоих». «Вполне понятно, — ответил Сократ, — ибо ты ведешь их под гору, я же заставляю взбираться к добродетели, а это крутая и непривычная для большинства дорога».

33

Египтяне рассказывают, что гетера Родопида была редкой красавицей. Однажды, когда она купалась, случай, подчас приводящий к самым удивительным и неожиданным вещам, даровал ей счастье, соответствовавшее скорее красоте, чем душевным достоинствам этой девушки. Пока Родопида была в воде, а служанки сторожили на берегу ее одежду, с неба слетел орел, схватил одну из сандалий и вновь исчез. Он принес свою находку в Мемфис, как раз когда Псаммитих творил там суд, и бросил ему на колени. Псаммитих был восхищен красотой сандалии, искусством того, кто ее делал, и, наконец, чудесным поступком птицы. Поэтому он велел по всему Египту искать хозяйку сандалии. Когда Родопиду нашли, царь взял ее в жены.

34

Дионисий,425 встретив Леонта после того, как велел убить его, три раза кряду приказывал своей страже вести его на казнь и трижды отменял свое решение. После каждого возвращения Леонта он со слезами на глазах целовал его и проклинал себя за то, что поднял на него меч. Но, в конце концов, страх оказался сильнее Дионисия, и тиран приказал умертвить Леонта, сказав: «Выходит, тебе нельзя жить».

35

Люди, знакомые с повадками зверей, говорят, что олень, чувствуя потребность очистить желудок, ест сесели,426 а испытывая зуд после укусов фаланги, — раков.

36

Олимпиада послала Евридике, дочери Филиппа427 от некой иллириянки, яд, веревку и кинжал. Евридика выбрала веревку.

37

Хотя сиракузский тиран Гелон был на редкость мягким правителем, нашлись смутьяны, которые составили против него заговор. Когда это стало ему известно, Гелон созвал народное собрание и отправился туда в полном вооружении; сначала он перечислил, какие блага даровал сиракузянам, а затем сообщил о заговоре. Тут Гелон снял с себя доспехи и сказал: «Вот я стою перед вами в одном хитоне — поступайте со мной как знаете». Сиракузяне были поражены величием его духа и постановили выдать заговорщиков Гелону и сохранить за ним всю полноту власти. Однако он предоставил народу самому расправиться с мятежниками. В память о его справедливом правлении и в назидание будущим правителям сиракузяне поставили Гелону статую, изображавшую его в одном неподпоясанном хитоне.

38

Алкивиад был горячим почитателем Гомера; как-то раз, зайдя в школу, где обучались дети, он попросил одну из песен «Илиады». Учитель отвечал, что у него-де нет Гомера. Алкивиад сильно ударил его кулаком и удалился. Этим поступком он показал, что учитель — человек невежественный и таких же невежд сделает из своих учеников.

Афиняне отозвали Алкивиада из Сицилии, чтобы предать суду и приговорить к смерти,428 но он не подчинился приказу, сказав: «Нелепы старания оправдаться, когда можно просто бежать». На чьи-то слова: «Ты не доверяешь отчизне судить тебя?» — он ответил: «Даже матери не доверю, потому что боюсь, как бы по ошибке или оплошности она не положила черный камешек вместо белого429». Когда же Алкивиаду стал известен смертный приговор, вынесенный ему в Афинах, он воскликнул: «Надо показать им, что я жив», — обратился к лакедемонянам и стал вдохновителем Декелейской войны430 против Афин.

Он утверждал, что не усматривает ничего удивительного в свойственном лакедемонянам равнодушии к смерти, так как, стремясь избавиться от своей законом предписываемой трудной жизни, они готовы поменять ее тяготы даже на смерть.

Алкивиад, передают, любил говорить, что живет жизнью Диоскуров — то умирает, то воскресает вновь;431 когда счастье сопутствует ему, народ превозносит его как бога, когда же отворачивается — он мало чем отличается от мертвеца.

39

Некий стратег пенял Эфиальту за его бедность, а тот ответил: «Почему же ты не говоришь, что я, кроме того, справедлив».

40

Заметив лежащее на земле золотое персидское ожерелье, Фемистокл остановился и говорит сыну: «Не поднимешь ли ты эту находку, мальчик?» — и показал на ожерелье. — «Ты же не Фемистокл!» Когда Афиняне, оскорбив Фемистокла, снова пожелали вверить ему власть, он сказал: «Не одобряю людей, которые используют один и тот же сосуд как ночной горшок и как ковш для вина».

Однажды он стал возражать лакедемонянину Еврибиаду, а тот угрожающе поднял свой посох. Тогда Фемистокл сказал: «Бей, но выслушай». Ведь он знал, что его предложение послужит на общее благо.

41

Один из приговоренных вместе с Фокионом к смерти стал жаловаться на свою участь. Фокион спросил его: «Разве для тебя не счастье, Фудипп, умереть вместе с Фокионом?»432

42

Эпаминонд, возвратившись из Лаконики, едва избежал смертной казни, так как на четыре месяца просрочил свои полномочия.433 Тех, кто вместе с ним был облечен властью, он уговаривал всю вину переложить на него, оправдываясь тем, что они только подчинялись его приказу; лишь после этого Эпаминонд предстал перед судьями. Он сказал, что не имеет лучших оправданий, чем совершенные им дела. Если же это покажется недостаточным, он готов умереть, но требует, чтобы на стеле434 была выбита надпись, рассказывающая, как Эпаминонд против их воли заставил фиванцев предать пожару Лаконику, в течение пятисот лет благоденствовавшую в покое, после перерыва в двести тридцать лет снова заселить Мессену, соединить и воедино собрать аркадян и, наконец, возвратить эллинам их независимость.435 Судьи, устыдившись, оправдали Эпаминонда. Когда он возвратился домой, мелитская собачка436 приветливым вилянием встретила его. «Вот кто благодарен мне за добро! — воскликнул Эпаминонд, — а фиванцы, не раз обязанные мне своими успехами, приговорили меня к смерти».

43

Тимофей, афинский стратег, слыл счастливцем. Все успехи, по словам комических поэтов, доставляет ему удача, сам же Тимофей к ним не причастен: живописцы изображали спящего Тимофея, над головой которого парит богиня Тиха и сетью уловляет вражеские города.

На вопрос, что доставило ему в жизни самое большое наслаждение, Фемистокл ответил: «Видеть, что зрители не сводят с меня глаз, когда я появился на Олимпийском ристалище».

44

Фемистокл и Аристид, сын Лисимаха, имели общих опекунов и поэтому росли и воспитывались под руководством одного учителя. Однако еще в детстве они не ладили друг с другом, и эта вражда осталась у них до глубокой старости.

45

Дионисий437 отравил свою мать, а брату Лептину, хотя и мог спасти его, дал погибнуть во время морского боя.

46

Город есть в Ахайе — Патры. Один мальчик купил там маленькую змею и заботливо пестовал ее. Когда она подросла, мальчик, словно она понимала, разговаривал с нею, играл со змеей и вместе с нею спал. Граждане же прогнали ее из города, так как она вскоре достигла очень больших размеров. Много времени спустя мальчик, ставший уже взрослым юношей, возвращался вместе с товарищами после посещения какого-то зрелища и повстречал разбойников. Со страху юноши подняли крик. Тут неожиданно появилась змея. Нескольких разбойников она обратила в бегство, других убила и так спасла своего друга.

Книга XIV

1

Аристотель, сын Никомаха, по справедливости слывший мудрым, будучи лишен определенных ему в Дельфах почестей,438 так написал об этом Антипатру: «Что касается почестей, определенных мне в Дельфах и теперь отнятых, я решил не слишком о них думать, но и не бросить думать совсем». Эти слова не свидетельствуют о тщеславии Аристотеля, и я не стал бы обвинять его в чем-либо подобном, так как с полным основанием он полагал, что разные вещи — чего-то совсем не иметь и, имея, потерять. Ведь не получить вовсе — не страшно, но лишиться полученного — обидно.

2

Агесилай радовался, когда варвары не сдерживали своих клятв, потому что этим они, по его мнению, навлекали на себя гнев богов и обращали их в благосклонных союзников Спарты.

3

Тимофей, сын Конона, беспощадно задел Аристофонта из дема439 Асиния, великого чревоугодника, остроумно сказав ему: «Ничто не постыдно для человека, которому все мало».

4

Аристид из Локр, умирая от укуса тартесской кошки,440 сказал, что охотнее погиб бы от зубов льва или пантеры, если уж подобный конец написан ему на роду, чем от укуса такого ничтожного животного. Мне думается, что Аристида больше печалила бесславная причина смерти, чем самоё смерть.

5

Афиняне избирали на государственные и военные должности не только пригодных к этому сограждан, но и чужестранцев, которым вверяли власть, если им было известно, что те доблестны и способны принести пользу. Кизикиец Аполлодор и клазоменец Гераклид, например, неоднократно были избираемы стратегами; они достойно показали себя и потому были сочтены достойными стоять во главе афинян. Афины следует хвалить за то, что там не стремились польстить гражданам, жертвуя истиной, и высокое доверие оказывали гражданам не по рождению, если они заслужили эту честь своей доблестью.

6

Аристипп настоятельно советовал людям не страдать из-за прошлого и не печалиться заранее из-за будущего, так как это залог спокойствия и бодрости духа. Предписывал он также заботиться только о сегодняшнем дне, вернее о той его части, когда осуществляется или обдумывается какое-нибудь дело. Человеку, говорил он, принадлежит лишь настоящее, а не прошлое и не будущее: прошлое ушло, а наступит ли будущее, неизвестно.

7

У лакедемонян был закон, гласивший: никто не должен носить одежду не подобающего для мужа цвета и быть полнее, чем это согласуется с потребностями гимнасия.441 Последнее рассматривалось как свидетельство лености, а первое — как признак немужественных склонностей. Согласно этому же закону, эфебам442 полагалось каждые десять дней голыми показываться эфорам.443 Если они были крепки и сильны, словно высеченные из камня, благодаря телесным упражнениям, то удостаивались одобрения. Если же эфоры замечали в них следы дряблости и рыхлости, связанные с наросшим от недостатка трудов жиром, юноши подвергались телесному наказанию. Эфоры ежедневно осматривали их одежду, следя, чтобы все в ней соответствовало установленным предписаниям. В Лакедемоне держали поваров, приготовляющих только мясные блюда; тех же, чье искусство было более разносторонним, выгоняли из его пределов, как изгоняют тех, кто служит очистительной жертвой за болящих.444

Однажды эфоры, приведя в многолюдное собрание Навклида, сына Полибиада, человека благодаря своему пристрастию к роскоши полного и тучного, грозили изгнать его, если он не откажется от своего недостойного, свойственного ионийцу, а не лакедемонянину, образа жизни, так как вид Навклида позорит Лакедемон и его законы.

8

Поликлет изваял две статуи, изображавшие одно и то же; одну по вкусу толпы, другую по законам искусства. Первую в угоду толпе он создавал так: по желанию всякого, кто к нему приходил, Поликлет послушно делал изменения и поправки. Наконец, он выставил обе статуи. Одна вызвала всеобщее одобрение, другая была осмеяна. Тогда Поликлет сказал: «Статую, которую вы ругаете, изваяли вы, а ту, которой восхищаетесь, — я».

Однажды ученик флейтиста Гиппомаха, играя, сделал ошибку, но имел успех у слушателей. Гиппомах же ударил его посохом и сказал: «Ты сыграл скверно, иначе они бы тебя не хвалили».

9

Ксенократ из Халкедона никогда, как рассказывают, не сердился на Платона за насмешки над его неловкостью в обращении с людьми; человека же, подстрекавшего его ответить Платону, мудро заставил умолкнуть, сказав: «Это мне только полезно».

10

Во время выборов стратега афиняне предпочли Демада Фокиону. Гордый этим избранием, он подошел к Фокиону со словами: «Одолжи мне грязный плащ, который ты носил, когда был стратегом». Фокион ответил: «Тебе хватит грязи и без этого плаща».

11

Однажды Филиск обратился к Александру с такими словами: «Стремись к славе, но остерегайся стать чумой или мором для тех, кто под твоей властью, будь для них здоровьем». Этим он хотел сказать, что крутое и жестокое правление, завоевание городов и истребление народов равносильно чуме, а забота о благополучии и процветании подданных — благо, порождаемое миром.

12

Чтобы не скучать во время пути, персидский царь445 возил с собой липовую дощечку и обстругивал ее ножичком. Так он коротал время. У него ведь не было ни книги, чтобы читать о чем-нибудь значительном и возвышающем душу, ни способности обдумывать вещи благородные и достойные размышления.

13

Агафон часто пользовался противопоставлениями. Однажды некто, чтобы улучшить его стихи, попытался вычеркнуть противопоставления. На это Агафон сказал: «Ты забываешь, милейший, что тем самым выбрасываешь Агафона из Агафона». Столь высоко поэт ценил этот прием и считал, что он составляет неотъемлемую часть его трагедий.

14

Некто великодушно предложил кифаристу Стратонику гостеприимство; тот очень обрадовался приглашению, так как в чужом городе ему негде было остановиться, и был благодарен за приют. Но вот он заметил, что туда один за другим входят люди, и дом как бы открыт для всех желающих. Тут Стратоник сказал своему рабу: «Уйдем отсюда: мы, кажется, вместо домашнего голубя напали на дикого, вместо дома — на постоялый двор».

15

Речи Сократа уподобляли картинам Павсона. Однажды Павсон получил от кого-то заказ изобразить коня, катающегося на спине, а нарисовал коня на бегу. Заказчик остался недоволен тем, что Павсон не выполнил его условия; художник же ответил на это: «Переверни картину, и скачущий конь будет у тебя кататься на спине». Сократ в своих беседах тоже не говорил прямо, но стоило перевернуть его слова, и они становились вполне понятными. Он боялся навлечь на себя ненависть собеседников и поэтому говорил загадочно и излагал мысли прикровенно.

16

Гиппоник, сын Каллия, решил в честь родного города воздвигнуть статую. Кто-то подал ему совет поручить работу Поликлету. Гиппоник на это сказал, что не хочет приношения, которое доставит славу не тому, кто его даровал, а тому, кто создал, так как все, конечно, будут восхищаться искусством Поликлета, а не его щедростью.

17

Сократ говорил, что Архелай истратил на дворец, который Зевксис из Гераклеи расписал по его заказу, четыреста мин, на самого же себя — ни обола.446 Поэтому люди приходят издалека, стремясь увидеть дворец, однако никто не подумает отправиться в Македонию ради Архелая, разве только приманкой для него будут деньги, а ими едва ли соблазнишь порядочного человека.

18

Один хиосец, рассердившись на своего раба, сказал ему: «Не на мельницу ты у меня пойдешь, а в Олимпию», — так как, видно, считал более страшным наказанием жариться там во время игр на солнце, чем работать на мельнице.

19

Архит вообще был человеком стыдливым и боялся произносить непристойные слова. Если же обстоятельства вынуждали его сказать что-нибудь в таком роде, верный себе, он молча писал неприличное слово на стене, пальцем указывал на то, что его заставляют сказать, но, вопреки всему, не произносил.

20

Некий учитель из Сибариса (педагоги ведут там столь же невоздержанную жизнь, как все прочие) шел со своим питомцем по дороге, и когда мальчик поднял с земли сушеную фигу, больно наказал его за это. Но самое смешное, что, отняв у мальчика находку, учитель сам съел фигу. Я очень потешался, когда прочел этот рассказ в «Сибаритских историях» и сохранил его в памяти из человеколюбивого побуждения посмешить других.

21

Поэт Эагр жил после Орфея и Мусея. Он, как передают, впервые воспел троянскую войну, отважившись взяться за тему такого размаха.

22

Некий тиран Триз,447 желая предотвратить заговоры и злоумышления против себя, запретил подданным где бы то ни было, на улице и в домах, разговаривать друг с другом. Это оказалось совершенно невыносимым, и они решили хитростью обойти приказ тирана: кивали друг другу головой, делали движения руками, глядели либо мрачно, либо спокойно и весело, в беде и печали насупливали брови, лицом рассказывая ближнему о своем душевном состоянии. Скоро и это стало страшить тирана: он опасался, что при красноречивости телодвижений даже самое молчание подданных чревато для него опасностями. Тогда он запретил им и такие беседы. После этого один согражданин Триза, не в силах больше терпеть и бездействовать и желая покончить с единовластием, пришел на рыночную площадь448 и залился горькими слезами. Со всех сторон его сейчас же окружил народ и тоже стал лить слезы. Тут до тирана дошла весть, что все стоят недвижимо, но плачут в три ручья. Триз поспешил и этому положить конец и поработить не только язык своих подданных, не только движения, но лишить даже глаза прирожденной им свободы; со всех ног, в сопровождении своих телохранителей, он бросился на площадь, чтобы пресечь плач. Едва народ завидел Триза, как отнял оружие у его телохранителей и убил тирана.

23

Клиний был человеком хорошего нрава, а по воззрениям пифагореец. Однажды, выйдя из себя и почувствовав, что теряет хладнокровие, Клиний, прежде чем ярость успела завладеть им и можно было заметить, в каком он состоянии, настроил лиру и заиграл. На вопрос же, зачем он это делает, Клиний прекрасно ответил: «Чтобы успокоиться». Мне думается, что Ахилл в «Илиаде», певший под звуки кифары и так воскрешавший в памяти подвиги прежних дней, умерял этим свой гнев. Ведь он был любителем музыки и из добычи прежде всего взял себе кифару.

24

Коринфские богачи Теокл и Трасонид, а также митиленец Праксид проявили презрение к деньгам и великодушие, видя, что их сограждане бедствуют. Мало того, эти люди убеждали других облегчить тяжелую участь неимущих. Ничего не добившись, они решили простить своим должникам сделанные ими долги; благодаря этому они спасли собственную жизнь, так как те, кому заимодавцы не отпустили долгов, напали на них, в ожесточении прибегнув к оружию, и, оправдывая это крайней степенью нужды, убили.

25

Некогда Хиос раздирали гражданские распри, и он жестоко страдал от этой напасти. И вот один хиосец, от природы наделенный государственным умом, заявил своим политическим единомышленникам, добивавшимся поголовного изгнания сторонников враждебной партии: «Этого ни в коем случае нельзя допустить; после нашей победы нужно сохранить некоторое количество врагов, чтобы впоследствии из-за недостатка противников мы не начали враждовать друг с другом». Этими словами хиосцу удалось убедить слушателей, так как приведенные им доводы произвели впечатление.

26

На свою беду поэт Антагор принялся на рыночной площади449 поносить академика450 Аркесилая. Тот же, невозмутимо продолжая беседу, зашагал туда, где было много народу, чтобы его обидчик был опозорен перед большим числом слушателей. Действительно, люди стали отворачиваться от Антагора, подумав, что он лишился рассудка.

27

В высшей степени я одобряю тех, кто уничтожает зло, едва оно народилось и не успело еще войти в силу. Таков Агесилай, подавший совет без разбора дела казнить всех, кто во время нападения фиванцев посещал какие-нибудь ночные сборища.451

28

Некто стал выговаривать оратору Пифею за его низкие поступки. Совесть не позволила ему отрицать это, и Пифей ответил, что сравнительно с другими государственными деятелями в Афинах он был непорядочен в течение самого краткого срока. Несомненно, Пифей гордился тем, что не всегда заслуживал упреков, и находил себе оправдание в том, что не мог выдержать сравнения с отъявленными негодяями.452 Как наивно он рассуждал! Ведь вина ложится, по моему разумению, не только на совершившего какой-нибудь проступок, но и на замыслившего его.

29

Лисандр привез в Лакедемон деньги и таким образом соблазнил его жителей отступить от воли бога, требовавшего, чтобы Спарта осталась недоступной для золота и серебра.453 Некоторые рассудительные мужи, в ком был еще жив лаконский образ мыслей, достойный Ликурга и пифийского бога,454 пытались этому воспрепятствовать; те же, кто одобрил поступок Лисандра, заслужили дурную славу, и их доблесть постепенно угасла.

30

В своей надменности карфагенянин Ганнон преступил поставленные смертному границы и задумал распространить о себе славу как о существе божественного происхождения. Он накупил великое множество певчих птиц и держал их в темном помещении, обучая одной только науке: говорить «Ганнон — бог». Когда птицы — они слышали лишь эти два слова — научились их произносить, Ганнон отпустил птиц на волю в надежде, что слава о нем разнесется теперь повсюду. Однако пленницы, получив свободу и вернувшись к привычной жизни, стали петь привычные песни, какие поют все птицы, забыв Ганнона и науку, которой они обучились в неволе.

31

Птолемей Трифон455 (он получил это прозвище из-за свойственного ему образа жизни) сказал как-то одной красавице, пожелавшей встретиться с ним: «Моя сестра456 запретила мне принимать приглашения от красивых женщин». На это посетительница смело и остроумно возразила ему: «А от красавца ты бы, вероятно, принял?» Птолемей остался доволен ее ответом.

32

Некий лакедемонянин по имени Тимандрид, уехав из родного города, доверил дом попечению сына. Когда Тимандрид через некоторое время возвратился и обнаружил, что тот приумножил оставленное ему имущество, он сказал, что юноша обидел многих — богов, друзей и чужестранцев, так как люди благородного образа мыслей на них тратят избыток принадлежащих им средств. Величайший позор, говорил он, если человек при жизни слывет неимущим, а после смерти обнаруживается, что он богат.

33

Однажды Платон рассуждал о каком-то философском предмете. Среди собравшихся присутствовал Диоген, который был, однако, недостаточно внимателен. Раздосадованный этим Платон сказал: «Слушай как следует, собака457». Диоген без тени замешательства ответил: «Я не прибегал обратно в дом, где меня продали, как делают собаки», — намекая на поездку Платона в Сицилию.458 Рассказывают, что Платон называл Диогена сумасшедшим Сократом.

34

Египтяне утверждают, что бог Гермес дал им законы: людям ведь свойственно желание возвеличивать свои установления. В древнем Египте судьями были жрецы; во главе их стоял старейший жрец, который судил всех; от него требовалась непогрешимая справедливость и суровость. Шею жреца украшала сафировая фигура Истины. Я бы предпочел, чтобы судью отличала не вырезанная из камня и воплощенная в нем Истина, но чтобы он носил истину в самой душе.

35

Лаиду называли Секирой. Это прозвище намекало на суровость ее нрава, а также на то, что она брала много денег, особенно с чужестранцев, и они поэтому долго не засиживались в Афинах.

36

Смешон тот, кто чванится своим отцом и предками, если, ничего не зная об отце Мария, мы, однако, восхищаемся его подвигами. То же относится к Катону, Сервию, Гостилию и Ромулу.

37

Я не привык бездумно рассматривать ни статуи, плоды мастерства ваятеля, ни картины: в них ведь заключена мудрость, свойственная этим искусствам. В том, что это так, человека могут убедить многие примеры, в том числе и следующий: никогда ни один живописец или ваятель не решился изобразить нам Муз неправильно, ошибочно или несогласованно с природой зевсовых дочерей. Разве кто-нибудь был столь безрассуден, чтобы представить их в вооружении? Это говорит о том, что жизнь служителя Муз должна быть безмятежна, тиха и достойна этих богинь.

38

О фиванце Эпаминонде я знаю многое, достойное упоминания, но ограничусь следующим. Он сказал Пелопиду, что никогда не уходит с рыночной площади, пока не увеличит число своих старых друзей одним новым.

39

Персидский царь459 (мне хочется вас немного позабавить) послал Анталкиду, который прибыл к нему для переговоров о мире,460 напитанный благовониями венок из роз. Тот же сказал: «Я принимаю дар и ценю твое расположение, но должен признать, что розы лишились теперь своего аромата и их естественный запах убит искусственной подделкой».

40

Александр, тиран Фер, слыл одним из самых жестоких людей. Однажды, когда трагический поэт Феодор проникновенно играл роль Меропы, он заплакал и покинул театр.461 Позднее, оправдываясь перед Феодором, Александр сказал, что ушел не из-за презрения к искусству поэта или желания его унизить, а из-за стыда перед тем, что его трогают страдания на сцене, но оставляют бесчувственным беды сограждан.

41

Аполлодор в высшей степени был привержен к вину. Он не пытался скрывать своей слабости, бороться с опьянением и пробуждаемыми им страстями, но разгоряченный и распаленный вином становился еще кровожаднее, так как к этому природному пороку Аполлодора присоединялось возбуждение от выпитого.

42

Платонов ученик Ксенократ говорил, что безразлично при помощи ли ног или глаз проникать в чужой дом, так как в одинаковой мере повинен тот, кто заглядывает и кто входит, куда не полагается.

43

Однажды, рассказывают, Птолемей462 (умалчиваю, какой именно) с увлечением играл в кости. За этим занятием ему стали читать список преступников и определенных им наказаний, чтобы царь назвал тех, кто, по его мнению, заслуживает казни. Тут его супруга Береника отняла у раба список и запретила продолжать чтение, сказав, что людские судьбы надлежит решать продуманно, а не за игрой, ибо человеческие головы не кости, чтобы их швырять. Птолемею пришлись по душе ее слова, и с тех пор царь во время игры никогда не выслушивал подобных докладов.

44

Лаконский юноша, за бесценок купивший землю, был предан в руки властей и наказан. Основанием для приговора послужило то, что он, еще совсем молодой человек, соблазняется выгодой. Мужественный дух лаконцев сказался и в том, что они воюют не только против врагов, но и против корысти.

45

Мы чтим из гречанок — Пенелопу,463 Алкестиду464 и супругу Протесилая,465 из римлянок — Корнелию,466 Порцию,467 Цестилию.468 Я мог бы назвать здесь и других римлянок, но не хочу, чтобы немногочисленные имена гречанок потонули в именах римлянок, дабы кто-нибудь не подумал, будто я делаю это из патриотических побуждений.

46

Когда магнесийцы, живущие на Меандре, выступили против эфесян,469 каждый их всадник имел при себе помощников, охотничьего пса и раба-копейщика. В начале битвы магнесийцы пустили вперед псов, которые внесли смятение во вражеское войско, так как были страшно свирепы и дики, а вслед за ними — рабов-копейщиков. Их действия были весьма успешны, так как псы уже расстроили неприятельские ряды. Только после этого вступили в бой сами магнесийцы.

47

Живописец Никомах был потрясен картиной гераклейца Зевксиса, изображавшей Елену. Кто-то полюбопытствовал, почему его так восхищает искусство Зевксиса. На это художник отвечал: «Ты бы не спросил меня, если б имел мои глаза». Эти слова, по моему мнению, справедливо отнести и к какой-нибудь речи: слушать ее ушами знатока — все равно, что смотреть глазами художника.

48

Филипп брал сыновей знатных македонян в свою свиту не для того, чтобы, как говорят некоторые, бесчестить или унижать их, а с целью закалить юношей в трудах и приучить к несению необходимых обязанностей. К тем же, кто был склонен к изнеженности и лености, он, как передают, относился беспощадно. Афтонета, например, царь велел бичевать за то, что тот, почувствовав жажду, покинул строй и свернул на постоялый двор, а Архедама предал смерти за нарушение своего приказа не снимать оружия; юноша совершил этот проступок, понадеявшись как дурной человек на то, что лестью и угодничеством завоевал расположение царя.

  • 1. Эргана — эпитет Афины, покровительницы тканья.
  • 2. Текст испорчен. Переведено по смыслу.
  • 3. Морская лисица — акула.
  • 4. Ясенец — эфиромасличное растение.
  • 5. Речь идет о событиях греко-персидских войн; в 492 г. до н. э. персидский флот под начальством Мардония был сильно потрепан бурей у Афонского мыса на Халкидике. Триера — военный корабль с тремя рядами весел.
  • 6. Согласно старинному обычаю, на Делос ежегодно снаряжался корабль с первинами урожая. До возвращения этого священного корабля нельзя было предавать казни приговоренных к смерти.
  • 7. Гиматий — верхняя одежда, плащ.
  • 8. Элегический дистих — двустишие, первый стих которого представлял собой гексаметр, второй — пентаметр. Этим размером обычно писали надписи.
  • 9. Непомерная, вошедшая в поговорку роскошь жителей Сибариса сделала их небоеспособными, и город был полностью разрушен кротонцами в 510 г. до н. э.
  • 10. Вероятно, Элиан имеет в виду неоднократные, но временные падения Колофона. Город, однако, никогда не был стерт с лица земли.
  • 11. Династия Бакхиадов продержалась более двухсот лет и пала в 658 г. до н. э.; пристрастие ее последних представителей к роскоши вызывало возмущение сограждан.
  • 12. После окончания трапезы полагалось в честь благодетельного демона, т. е. бога Диониса, выпить немного цельного вина.
  • 13. Подразумевается посольство ко двору Артаксеркса после битвы при Левктрах (371 г. до н. э.)
  • 14. Хилиарх — начальник над тысячей воинов.
  • 15. Намек на миф, согласно которому герой Геракл взялся в один день вычистить стойла элидского царя Авгия, за что выговорил себе десятую часть принадлежавшего Авгию скота.
  • 16. Александр Македонский настаивал на своем божественном происхождении и требовал, чтобы оно было признано официально.
  • 17. Мина — мера веса, равная примерно 450 г; хиник — мера сыпучих тел, равная примерно литру.
  • 18. Aithon — ярый, сгорающий от голода.
  • 19. Sito — хлебодарная.
  • 20. См.: В.В. Вересаев. Эллинские поэты. 1929, фрагм. 12.
  • 21. Подразумевается Птолемей Лаг.
  • 22. Сыновья Зевса (Диоскуры), Кастор и Полидевк, согласно представлениям греков, помогали людям в опасности.
  • 23. Источник цитаты не удалось установить.
  • 24. Стола — верхняя одежда.
  • 25. Имеется в виду Артаксеркс I.
  • 26. Речь идет об Артаксерксе I.
  • 27. Поступок для тирана Фаларида необычен, так как он был известен своей жестокостью.
  • 28. Жрица Аполлона, по представлению греков, вдохновленная этим богом, вещала стихами.
  • 29. Эфоры — выборная коллегия из пяти человек с очень широкими политическими и даже судебными полномочиями.
  • 30. Во время Пелопоннесской войны спартанцы заняли крепость Декелею вблизи Афин (413 г. до н. э.).
  • 31. Гимнастом назывался человек, обучавший профессиональных атлетов; знак его достоинства — посох.
  • 32. По мысли законодателя это гарантировало заботу о ребенке, так как показывало, что опекун сознает серьезность взятых на себя обязательств.
  • 33. С эллинистического времени летосчисление велось в Греции по Олимпиадам; Олимпиада охватывала четырехгодичный срок. 776 г. до н. э. был первым годом первой Олимпиады.
  • 34. Трагический поэт выступал с тетралогией — тремя трагедиями и сатировой драмой, сюжеты которых заимствовались из одного цикла мифов.
  • 35. Институт судей — необходимая принадлежность драматических состязаний.
  • 36. Речь идет о решении, принятом после победы над жителями Эгины (456 г. до н. э.).
  • 37. Это было сделано в наказание за отпадение митиленцев от Афин во время Пелопоннесской войны (427 г. до н. э.).
  • 38. Постановление принято в 440 г. до н. э.
  • 39. Непереводимая игра слов: у Платона platos — «широкий лоб».
  • 40. См. прим. [5] (Здесь и далее римская цифра означает номер книги, арабская — номер рассказа.)
  • 41. После переворота 404 г. до н. э. к власти пришло новое олигархическое правительство, отличавшееся чрезвычайной жестокостью к инакомыслящим.
  • 42. Все они, согласно мифу, погибли насильственной смертью: Атрей и Фиест пали от руки своих племянников, первый — от руки Эгисфа, второй — Агамемнона; Агамемнона убила его супруга Клитемнестра в сообщничестве с Эгисфом, а Эгисфа — сын Агамемнона Орест.
  • 43. Мифы, связанные с родом Пелопидов, привлекали трагических поэтов; они были использованы и сравнительно полно дошедшими до нас авторами Эсхилом, Софоклом и Еврипидом.
  • 44. Намек на миф, согласно которому Атрей угостил Фиеста мясом его детей.
  • 45. Еврипид. Финикиянки, 551.
  • 46. Имеется в виду комедия Аристофана «Облака» (423 г. до н. э.), зло высмеивающая Сократа; ее отделяет от процесса над Сократом (399 г. до н. э.) более чем двадцать лет, так что мало вероятно, чтобы Анит и Мелет за такой солидный срок начали подготовлять общественное мнение.
  • 47. Так как Аполлон — бог искусств и наук.
  • 48. Комедия заняла, однако, последнее место.
  • 49. Намек на неизвестную комедию Кратина.
  • 50. Последние три дня праздника Великих или Городских Дионисий были посвящены состязаниям трагических и комических поэтов.
  • 51. Имеется в виду мост через Геллеспонт и канал, прорытый на Афоне для переправы персидского войска во время похода в Грецию.
  • 52. См. прим. [29]
  • 53. Плутарх в «Лаконских изречениях» связывал этот скандал с хиосцами.
  • 54. Персидские и мидийские маги, т. е. жрецы, славились познаниями в области астрономии и астрологии.
  • 55. Ох — Артаксеркс Ох, сын Артаксеркса Мнемона.
  • 56. Симпосий — заключительная часть пиршества, во время которой пили вино, развлекались или вели серьезные беседы.
  • 57. Имеется в виду Дарий III Кодоман.
  • 58. Речь идет об Антигоне Гонате.
  • 59. Керамик — район Афин.
  • 60. Трагедия «Хрисипп» до нас не дошла.
  • 61. Таргелий соответствует нашим маю-июню. В примечаниях 62–66 перечисляются важнейшие эпизоды греко-персидских войн.
  • 62. Речь, по всей видимости, идет о Саламинской битве (480 г до н. э.).
  • 63. Обет был дан перед Марафонской битвой (490 г. до н. э.). Схолиаст к «Всадникам» Аристофана приписывает эту клятву коллеге Мильтиада Каллимаху.
  • 64. Agrotera — «охотница», эпитет богини Артемиды.
  • 65. Битва при Платеях произошла в 479 г. до н. э.
  • 66. Сражение при Артемисии было дано в 480 г. до н. э.
  • 67. Подразумевается битва с персами при Гавгамелах (331 г. до н. э.).
  • 68. Дарий был убит во время бегства.
  • 69. Текст в этом месте испорчен.
  • 70. Согласно преданию, у Пифагора было золотое бедро.
  • 71. Подразумевается Саламинская битва (480 г. до н. э.).
  • 72. См. прим. [34]
  • 73. См. прим. [50]
  • 74. Словом «варвар» называли негреческие народы.
  • 75. Перечисленные философы и мыслители были либо атеистами, либо отличались рационально-критическим отношением к религии.
  • 76. Имя Herakles (Геракл) — «говорящее» и значит «прославившийся благодаря Гере». Дело в том, что герой, преследуемый гневом богини Геры, принужден был пойти на службу к царю Еврисфею и совершить подвиги, сделавшие его знаменитым. Приказ служить Еврисфею Геракл получил от Дельфийского оракула.
  • 77. Лесха — постоялый двор, игравший в общественной жизни греков роль клуба.
  • 78. Горгий намекает на метафорическое тождество сна и смерти.
  • 79. Энутта — неизвестный вид дурманящего растения.
  • 80. Праздник Кружек праздновался на второй день праздника Анфестерий; в его ритуал входило соревнование в винопитии.
  • 81. Геродот. История, II, 173.
  • 82. О каком Антиохе идет речь, неясно.
  • 83. Антиох Епифан был в 189 г. до н. э. послан заложником в Рим.
  • 84. В 256 г. до н. э. от Антиоха II отложился персидский сатрап Арсак.
  • 85. Таксиарх — командир крупного войскового подразделения.
  • 86. Лохаг — командир отряда.
  • 87. Гоплит — тяжеловооруженный воин.
  • 88. Покровы набрасывались на картину, чтобы она не портилась.
  • 89. Стадий — мера длины, соответствует примерно 200 метрам; плетр — 30 с лишним метрам.
  • 90. Согласно одной из версий мифа, Аполлон сражался с ненавистным ему Пифоном за оракул Геи.
  • 91. Сын Зевса и Лето — Аполлон.
  • 92. Пеласги составляли древнейшее население Греции; следы этого закрепились в топонимике ряда греческих местностей, в том числе и в Фессалии.
  • 93. Гиперборейцами греки называли мифический блаженный народ, живший севернее Скифии.
  • 94. Грилл пал во время войны афинян и спартанцев против Фив (362 г. до н. э.).
  • 95. Намек на разрушение Фив Александром Македонским (335 г. до н. э.).
  • 96. Нередко у лекарей собирались посетители, чтобы посудачить.
  • 97. Dysmenides — «неблагосклонные», «злобные»; слово стоит в связи с евфемистическим прозвищем страшных богинь Эринний «Eumenides» — «благосклонные».
  • 98. «И бушевал Приамид, как Арей, кто копьем потрясает» (Илиада, XV, 605).
  • 99. См. прим. [29]
  • 100. Перипатетики — последователи школы Аристотеля.
  • 101. Тапиры — народ, живший к югу от Каспийского моря.
  • 102. Цитата из несохранившейся комедии «Кифаристка».
  • 103. Речь идет о походе на Вавилон 10 тысяч греков, наемников царевича Кира Младшего (401 г. до н. э.), о перипетиях которого подробно рассказывается в «Анабасисе» Ксенофонта Афинского.
  • 104. Сиракузянин Дион был заподозрен в неблагонадежности и изгнан из Сицилии. Через некоторое время он вернулся на родину, начал борьбу с Дионисием Младшим и сверг его.
  • 105. Намек на один из драматических эпизодов Пелопоннесской войны — после битвы при Аргинусских островах (406 г. до н. э.) народное собрание противозаконно решило поставить на голосование предложение казнить афинских стратегов, за то что не были подобраны трупы павших в сражении.
    Бесчинства тридцати — см. прим. [41]
  • 106. Эпизоды Пелопоннесской войны.
  • 107. Родина Аристотеля — город Стагир (на Македонском полуострове Халкидика), был разрушен Филиппом Македонским и заново отстроен благодаря стараниям Аристотеля.
  • 108. Птолемей — сын Лага, полководец Александра.
  • 109. Речь идет о денежном штрафе, наложенном на Афины за разрушение Оропа; афинское посольство (155 г. до н. э.), в него входил также Диоген, сумело добиться значительного его снижения.
  • 110. Подразумевается Антигон Гонат.
  • 111. Название города Махим связано с прилагательным machimos — «воинственный», а Евсебес — с прилагательным eusebes — «благочестивый».
  • 112. Мириада, т. е. десять тысяч. Синоним необозримо большого числа, соответствующий славянскому «тьма».
  • 113. Хиосец — историк Феопомп.
  • 114. Ксены — граждане двух различных городов, связанные отношениями гостеприимства; так как иностранец вне родного города не обладал юридическими правами, институт гостеприимства играл в древности важную роль, и ксены оказывали друг другу необходимую поддержку.
  • 115. Илоты — порабощенное земледельческое население Спарты, платившее оброк и несшее различные повинности в отношении своих господ.
  • 116. Илион — Троя.
  • 117. Битвы при Гранике, Иссе и Арбеле (точнее при Гавгамеле), осада Тира — эпизоды персидской кампании. Оксидраки — племя, жившее между Индом и Гидаспом.
  • 118. Месяц Зевса — первый месяц македонского календаря, соответствующий нашему ноябрю.
  • 119. Евмен — соратник Александра, был автором ныне утраченных дневников, которые он вел во время походов.
  • 120. См. прим. [24]
  • 121. Речь идет о знаменитом эпизоде греко-персидских войн, Фермопильском сражении (480 г. до н. э.).
  • 122. Текст в этом месте испорчен.
  • 123. Источник цитаты не установлен. Речь здесь идет о мотивах, характерных для многих трагедий, хотя бы «Царя Эдипа» Софокла.
  • 124. Панкратий — сочетание кулачного боя и борьбы.
  • 125. Плектр — палочка, которой ударяли по струнам.
  • 126. Илиада, V, 215.
  • 127. Незадолго до смерти Аристотель был обвинен в презрении к богам и бежал из Афин.
  • 128. Одиссея, VII, 120. Цитата основана на непереводимой игре слов: слово «сикофант» (т. е. доносчик, по-гречески sykophantes) значит «обнаруживающий смоквы» и возникло потому, что в Афины был запрещен ввоз смокв и запрещалось также срывать плоды священных смоковниц. Выдававших властям нарушителей закона стали называть сикофантами. Так как при этом было много необоснованных доносов, термин стали употреблять применительно ко всем доносчикам.
  • 129. Сократ был предан смерти по обвинению в непочитании богов.
  • 130. Элиан приводит наивные этимологии, согласно которым слово «титиры» (tityroi) связано с существительным teretisma — «пение», «щебетание», а слово «сатиры» (satyroi) — с глаголом sairo — «скалить зубы», «хохотать». Столь же наивна попытка связывать слово sillos со словом silenoi — «силены».
  • 131. Phleon — «изобилующий», Protrygaios — «урожайный», Staphylites — «исполненный гроздьев», Omphakites — «виноградный».
  • 132. Владычица Кипра — Афродита.
  • 133. Подразумеваются «Вакханки» Еврипида, в первую очередь.
  • 134. Менады — охваченные вакхическим безумством спутницы Диониса.
  • 135. См. прим. [1]
  • 136. Намек на миф, согласно которому вакханки на горе Киферон в Беотии растерзали царя Фив Пенфея, враждебно относившегося к культу Диониса; среди вакханок была его собственная мать.
  • 137. Нетопыря, летучую мышь, Элиан ошибочно считает птицей.
  • 138. См. прим. [9]
  • 139. Имеется в виду македонский царь Филипп, отец Александра.
  • 140. Гарма — по-гречески harma — «колесница».
  • 141. Тимофей, обвиненный в измене за то, что во время страшной бури уклонился от военных действий, принужден был удалиться в изгнание.
  • 142. После изгнания персов лакедемоняне противодействовали укреплению Афин, и Фемистокл в связи с этим отправился в Спарту, где он до тех пор искусно затягивал переговоры, пока основные работы не были завершены.
  • 143. Вследствие интриг Спарты и недовольства аттической аристократии политикой Фемистокла он был изгнан и заочно приговорен к смерти.
  • 144. Выступив во главе союзнического флота, чтобы добить персов, Павсаний занял Византий; там он стал вести себя, как восточный деспот, что привело к недовольству и к устранению Павсания от командования.
  • 145. Элиан здесь не совсем точен: Фокион был предан смерти не столько за уступки, сделанные им при заключении мира с Атипатром, сколько за противодействие сыну Антипатра Полисперхонту, сулившему восстановить былое положение Афин.
  • 146. Зевс Ксений — Зевс — покровитель гостеприимства.
  • 147. Супруга Аидонея — богиня Персефона.
  • 148. Согласно мифу, кормилица Пронакта оставила младенца, чтобы показать войску дорогу к колодцу; пока она ходила, мальчика умертвил змей, и в память о нем были учреждены Немейские игры.
  • 149. Другая версия мифа связывает возникновение Немейских игр (здесь речь идет о них) с немейским царевичем Архемором, которого, подобно Пронакту, умертвила змея, когда присматривавшая за ним служанка отошла, чтобы показать семерым вождям источник.
  • 150. Нелей, согласно мифу, не пожелал очистить Геракла от скверны после убийства им Ифита, так как был другом отца убитого юноши.
  • 151. Существовал миф, что в благодарность за то, что Геракл вывел из подземного царства афинского героя Тесея, афиняне после смерти Геракла оказали поддержку его сыновьям в борьбе с Еврисфеем, и, когда он был разбит, Гераклиды смогли завладеть Пелопоннесом.
  • 152. Племянники легендарного царя Авгия, сыновья Молиона Эврит и Ктеат, разбили войско Геракла, воевавшее с Авгием. В борьбе с ними союзниками Геракла были жители города Клеон.
  • 153. Тиндариды — братья Кастор и Полидевк.
  • 154. См. прим. [7]
  • 155. Силосонт — брат самосского тирана Поликрата. Первоначально правил вместе с Поликратом, но был изгнан им, и после его смерти восстановлен в правах Дарием.
  • 156. Бог — дельфийский Аполлон.
  • 157. В обоих случаях душа, по представлениям греков, в виде призрака бродит по земле, не имея прочного места в подземном царстве.
  • 158. За сближение с персами Павсаний, ранее прославившийся победой над ними при Платеях, был заморен голодом в храме, где искал спасения.
  • 159. Вероятно, подразумевается первое вторжение Эпаминонда в Пелопоннес (370 г. до н. э.).
  • 160. Речь идет об эпизоде второй войны Дионисия против Карфагена (397–392 гг. до н. э.), кончившейся его победой, когда карфагенский флот осадил тирана в Сиракузах.
  • 161. Подразумевается нашествие иллирийцев (385 г. до н. э.).
  • 162. Официальный титул Артаксеркса Оха «фараон великий» писался и произносился сходно со словосочетанием «фараон-осел», что, надо думать, служило пищей для насмешек и, возможно, нашло свое отражение у Элиана.
  • 163. По понятиям египтян, страшным святотатством было заклать священного быка Аписа в жертву животному, воплощавшему в египетской мифологии нечистое и злое начало.
  • 164. См. прим. [104]
  • 165. Polos — распространенное мужское имя, а также нарицательное «жеребенок».
  • 166. Обол — мелкая монета.
  • 167. См.: В.В. Вересаев. Эллинские поэты, фрагм. 80.
  • 168. Алкивиад и Критий краткое время обучались философии у Сократа.
  • 169. Павсаний из своекорыстных побуждений постоянно менял свою ориентацию.
  • 170. Место для гимнастических упражнений.
  • 171. См. прим. [124]
  • 172. См. прим. [70]
  • 173. Согласно учению Пифагора о переселении душ, после смерти человека его душа воплощалась в тело другого человека или животного.
  • 174. Имеется в виду Дионисий Младший.
  • 175. Сын Аристона — Платон.
  • 176. Илиада, V. 839.
  • 177. Сын Никомаха — Аристотель.
  • 178. См. прим. [54]
  • 179. Согласно мифу, оба героя долго странствовали после взятия Трои.
  • 180. Гиппократ был родом с острова Коса.
  • 181. См. прим. [7]
  • 182. Палестра — место гимнастических упражнений.
  • 183. Дем — единица территориального деления Аттики.
  • 184. Об этом же свидетельствует Илиада (IX, 145).
  • 185. В сговоре с Эгисфом Клитемнестра убила своего супруга Агамемнона, когда герой вернулся из Троянского похода.
  • 186. Имя Elektra наивно связывается здесь с прилагательным alektros — «не знающая брачных уз».
  • 187. Одиссея, VI, 180.
  • 188. Бог — Аполлон Делосский.
  • 189. Гекатомба — в буквальном смысле слова «жертва ста голов скота», в переносном — щедрая жертва.
  • 190. Вследствие заговора лишившись царства, Тахос был вынужден бежать в Персию, где он нашел убежище.
  • 191. Преследуемая ревностью Геры Латона родила на о. Делосе Аполлона.
  • 192. Имеются в виду так называемые гимнософисты — мудрецы-аскеты.
  • 193. Перипатос — буквально «место для гуляния» — находился в пригороде Афин при гимнасии Ликее, где, как это было принято в греческих гимнасиях, велись философские беседы. Впоследствии, прохаживаясь со своими слушателями по Перипатос, здесь учил Аристотель. Представляемое им перипатетическое направление получило отсюда свое наименование.
  • 194. Имеется в виду поддержка египтян, отложившихся около 462 г. до н. э. от царя Артаксеркса I.
  • 195. Не вполне ясно, о каком из нескольких походов на Кипр идет речь.
  • 196. Во время так называемой Сицилийской экспедиции (415–413 гг. до н. э.).
  • 197. В битве при Эгоспотамах (405 г. до н. э.).
  • 198. В 388 г. до н. э.
  • 199. Олимпийский пантеон состоял из двенадцати богов.
  • 200. Мифические цари Афин.
  • 201. Тирания в Афинах падает на конец VI в. до н. э.
  • 202. Т.е. до времен Солона.
  • 203. Речь идет об институте архонтата, характерной форме демократического правления.
  • 204. См. прим. [41]
  • 205. Ареопаг заседал на холме афинского акрополя.
  • 206. Палладий — площадь в Афинах, где заседали присяжные.
  • 207. Дельфиний — площадь перед храмом Аполлона в Афинах, где присяжные рассматривали дела об убийствах, оправдываемых законом; например, случаи самообороны.
  • 208. См. прим. [7]
  • 209. Важное сражение периода греко-персидской войны (480 г. до н. э.).
  • 210. Речь идет об осаде города, предпринятой во время так называемой Сицилийской экспедиции (415–413 гг. до н. э.), одного из решающих моментов Пелопоннесской войны.
  • 211. nesteia — «пост».
  • 212. Согласно господствующей версии мифа, легшей в основу трагедии Еврипида «Медея», колхидянка Медея, полюбив Ясона, помогла ему добыть золотое руно и вместе с ним бежала из Колхиды; после ряда приключений они поселились в Коринфе, где Медея из мести Ясону, решившему жениться на царской дочери, погубила ее и своих детей от Ясона.
  • 213. Имеется в виду событие после изгнания Писистратидов (510 г. до н. э.).
  • 214. Гиппоботом назывались земли богатой халкидской знати.
  • 215. Лилант — равнина, лежащая к северу от Халкиды.
  • 216. Стела — каменная доска, на которой высекались разного типа надписи.
    Царская стоя — место, где афинский архонт-басилей (царь) занимался разбором судебных цел.
  • 217. Афины были в претензии на то, что Халкида, являясь афинской колонией, воевала в союзе с лакедемонянами и беотийцами против своей метрополии.
  • 218. Подразумевается Первая Мессенская война (743–724 гг. до н. э.).
  • 219. Это требование предъявлялось во время праздника Панафиней метекам, т. е. чужестранцам, живущим в Афинах, но не имеющим гражданских прав.
  • 220. Битва при Херонее (338 г. до н. з.) знаменовала собой конец греческой независимости.
  • 221. Согласно Геродоту, его звали Дифирамб.
  • 222. Феспийцы принимали участие в битве при Фермопилах (480 г. до н. э.).
  • 223. Намек на «Илиаду» Гомера (X, 67).
  • 224. См. прим. [170]
  • 225. Речь идет о войне с фиванцами, под командованием Эпаминонда напавшими на Спарту в 362 г. до н. э.
  • 226. См. прим. [29]
  • 227. Какое посольство подразумевается, не вполне ясно.
  • 228. Тенарский храм — храм Посейдона на Тенарской возвышенности в Пелопоннесе — давал право убежища.
  • 229. См. прим. [115]
  • 230. Имеется в виду землетрясение 464 г. до н. э.
  • 231. Илиада, IX, 404; Пифон — Дельфы.
  • 232. Сражение при Гимере состоялось в 480 г. до н. э.
  • 233. Гексера — военный корабль с шестью рядами весел, пентера — военный корабль с пятью рядами весел.
  • 234. Медимн — мера сыпучих тел, соответствующая примерно 53 литрам.
  • 235. Расправа с семьей Дионисия в действительности произошла позднее, уже после смерти Диона.
  • 236. Цирюльни были в древности своеобразными клубами, где люди вели разговоры и засиживались подолгу.
  • 237. Сосна, надрубленная сверху, по воззрениям греков, засыхает.
  • 238. Гелону наследовал не сын, а брат Гиерон (477 г. до н. э.); соправителем Гиерона II был его сын Гелон, а внук Иероним — наследником; тирану Пантикапей Левкону (393–353 гг. до н. э.) наследовал сын Спартак. Власть Кипселидов продержалась 72 года, начиная с 658 г. до н. э.
  • 239. Рассказ носит легендарный характер. Семирамида была супругой ассирийского царя Нина и получила царство после его смерти.
  • 240. Одиссея, VIII, 248.
  • 241. Стратон погиб, так как принял участие в восстании сатрапов против персидского царя; Никокл, царь Кипра, очевидно, разделил его судьбу. Известно, во всяком случае, что он пал, борясь против Персии.
  • 242. В древней Греции не существовало ветряных мельниц; мельницы приводились в движение живой силой, животными или людьми.
  • 243. Фрагмент этой народной песни сохранился.
  • 244. Сын Лаэрта — Одиссей.
  • 245. Одиссея, XV, 321 и сл.
  • 246. Одиссея, V, 243 и сл.
  • 247. Ахилл — сын Пелея, внук Эака, сына Зевса.
  • 248. Илиада, IX, 209 и сл.
  • 249. Скиф хочет сказать, что все его тело, подобно лбу царя, нечувствительно к холоду.
  • 250. Илиада, XXIII, 46 и 135.
  • 251. См. прим. [7]
  • 252. Тарентийские одежды высоко ценились.
  • 253. Стратег — военачальник.
  • 254. Наварх — командир флота.
  • 255. См. прим. [106]
  • 256. Битва под Коринфом 394 г. до н. э.
  • 257. См. прим. [103]; сочинением о Кире Элиан не вполне справедливо называет «Анабасис».
  • 258. См. прим. [104]
  • 259. Беотарх — командующий войсками беотийского союза.
  • 260. Сражение фиванцев с лакедемонянами при Левктрах имело место в 371 г. до н. э.
  • 261. Антигон Гонат был благосклонен к философу, посещая Афины, слушал его беседы, так что Зенон имел на него влияние.
  • 262. Имеется в виду Дионисий Младший.
  • 263. Остров Саламин принадлежал Мегарам и был завоеван по инициативе Солона.
  • 264. После завоевания Саламина мегарцы не признали себя побежденными и продолжали войну, в ходе которой было решено прибегнуть к посредничеству Спарты. Обосновывая права афинян на Саламин, Солон доказал, что саламинцы хоронят своих покойников по афинскому, а не по мегарскому обычаю.
  • 265. Какой из спартанских царей, носивших это имя, подразумевается — неясно.
  • 266. Обычно первая запись гомеровского эпоса и традиция его публичного исполнения во время праздника Панафиней связывается с именем Писистрата.
  • 267. И в настоящее время этот диалог не признается подлинным.
  • 268. Диполии — афинский праздник в честь Зевса-Градодержца; Буфонии — обряд этого праздника, состоящий в заклании быка и суде над виновником этого.
  • 269. Речь идет о петухах, использовавшихся для петушиных боев.
  • 270. Преступнику, пока он не очистится, полагалось жить в одиночестве, чтобы не осквернять своим соседством других.
  • 271. Имеется в виду Дарий III Кодоман.
  • 272. Источник цитаты не удалось установить. Сходный стих встречаем у Гесиода (Труды и дни, 263).
  • 273. Афинские архонты избирались по жребию.
  • 274. В 621 г. до н. э. Драконт составил свод уголовных законов; законы о непредумышленном убийстве действовали вплоть до эллинистического времени.
  • 275. См. прим. [183]
  • 276. В 374 г. до н. э. оба оратора участвовали в мирных переговорах с Филиппом Македонским.
  • 277. См. прим. [199]
  • 278. См. прим. [170]
  • 279. См. прим. [220]
  • 280. Писистрат мотивировал свое требование тем, что на него было совершено покушение.
  • 281. С помощью своей охраны Писистрат в 560 г. до н. э. захватил акрополь и пришел к власти.
  • 282. Имеется в виду Дарий I, давший убежище царю Скифу после захвата Иника врагами.
  • 283. Врач Демокед, живший при дворе Дария, обманным путем покинул его.
  • 284. Стадион, на котором происходили игры, находился в Олимпии под городом Писой.
  • 285. Мелофоры — «носящие яблоко»; так назывались воины, вооруженные копьем, древко которого было украшено золотым яблоком.
  • 286. Во время вторжения Ксеркса в Грецию Гиерон отказался помогать грекам, так как они не выполнили требования предоставить ему в этом случае главное командование.
  • 287. См. прим. [104] и прим. [235].
  • 288. Жрецы Кибелы жили подаянием. Тимпан и флейты — необходимые атрибуты культа этой богини.
  • 289. Гора Афон славилась своим климатом, и, по мнению древних, ее жители отличались удивительным долголетием.
  • 290. Соперником Паррасия был живописец Тимант.
  • 291. Сюжет заимствован из Гомера (Одиссея, XI, 541).
  • 292. Сын Теламона — Аякс.
  • 293. Сочинение Теофраста, где об этом говорится, до нас не дошло.
  • 294. Это произошло в консульство Луция Постумия Альбина (176 г. до н. э.).
  • 295. В древности киклическая поэма «Киприи» приписывалась Гомеру.
  • 296. Аид — подземное царство.
  • 297. Терамен, принадлежавший к коллегии тридцати (см. прим. [41]), был приговорен ею к смерти, так как, сравнительно с остальными ее членами, был сторонником более мягких мер.
  • 298. Илиада, X, 155.
  • 299. Имеется в виду Антигон Гонат.
  • 300. Гесиод. Труды и дни, 348 (перевод Вересаева).
  • 301. Намек на события Мессенских войн.
  • 302. Гелланнодики — судьи на Олимпийских играх, присуждавшие и вручавшие награды победителям.
  • 303. Памятник был поставлен в честь того, что Кимон трижды одержал на этих лошадях победу во время олимпийских ристаний.
  • 304. Имеется в виду полководец Александра, впоследствии один из диадохов.
  • 305. Александр посетил Трою, осмотрел ее реликвии и особо почтил могилу Ахилла (334 г. до н. э.).
  • 306. Илиада, IX, 185 и 189.
  • 307. Илиада, III, 54.
  • 308. Пританей — общественное здание в Афинах, где заседали пританы, члены комиссии при Совете пятисот.
  • 309. Совет пятисот — главный орган городского управления, государственный совет.
  • 310. На корме корабля находились два кормила, соединенные между собой так, чтобы ими мог управлять один человек.
  • 311. См. прим. [158].
  • 312. Имеется в виду Артаксеркс II Мнемон.
  • 313. См. прим. [302].
  • 314. Ежедневный переход составлял обычно 150 стадий. См. прим. [89].
  • 315. Несомненная гипербола, ибо обол соответствует приблизительно 700 мгр.
  • 316. Большой, или мировой, год определялся сроком, когда семь небесных светил, в том числе луна и солнце, возвращались в исходное положение.
  • 317. Сын Лисимаха — Аристид.
  • 318. Лавровое дерево называется по-гречески daphne.
  • 319. Одиссея, XII, 127.
  • 320. Илиада, XXIV, 348.
  • 321. Имеется в виду Артаксеркс II Мнемон.
  • 322. См. прим. [87].
  • 323. Элиан следует здесь легендарной традиции: все перечисленные авторы никогда не существовали. Под именем троянца Дарета сохранилось, правда, латинское прозаическое сочинение позднего времени (II–III вв. н. э.) «О падении Трои».
  • 324. Тиран был убит в 514 г. до н. э.
  • 325. Во время афинского праздника в честь богини Афины — Панафиней — дочери знатных граждан несли на голове корзины с жертвенной утварью.
  • 326. Имеются в виду греко-персидские войны.
  • 327. Аристид определил для отдельных членов Афинского морского союза размер взносов на нужды флота.
  • 328. Эпаминонд вторгался в Пелопоннес неоднократно; о каком из этих походов идёт здесь речь, неясно.
  • 329. Подразумевается Сципион Младший.
  • 330. Речь идет о тиране Дионисии Старшем.
  • 331. Статир — греческая монета; три статира — солидная сумма денег.
  • 332. Наипрекраснейшая богиня — Афродита.
  • 333. Mietos — красная краска.
  • 334. Имеются в виду Кир Младший и Артаксеркс II Мнемон.
  • 335. Великий царь — Артаксеркс II Мнемон.
  • 336. Голубь — священная птица богини Афродиты.
  • 337. Намек на то, что Кир, готовясь к борьбе с Артаксерксом, навербовал большую армию.
  • 338. Решительная битва состоялась при Кунаксе, под Вавилоном (401 г. до н. э.).
  • 339. Дочери Зевса — Музы.
  • 340. Битва при Мантинее (362 г. до н. э.), в которой пал Эпаминонд, — эпизод многолетней войны фиванцев со Спартой.
  • 341. См. прим. [305].
  • 342. Лакедемонянин Клеомен — царь Клеомен III. Пытаясь провести демократические реформы (главным образом земельную), он принужден был совершить государственный переворот; свои планы царь открыл некоторым друзьям (Элиан называет только Архонида) и блестяще достиг цели.
  • 343. Непередаваемая игра слов: название города Sigeion — Сигеи ставится в связь со словом sige — «молчание».
  • 344. Сын Зевса и Алкмены — Геракл.
  • 345. Еврипид, фрагм. 864.
  • 346. Подразумевается Деметрий Полиоркет.
  • 347. По одной из версий мифа Фаон был любимцем Афродиты, и она из ревности прятала его.
  • 348. Намек на миф, согласно которому фракийский царь Терей, супруг дочери Пандиона Прокны и отец рожденного ему Прокной сына Итиса, обесчестил сестру своей жены Филомелу и, чтобы она его не выдала, отрезал ей язык. Однако узнав от сестры о том, что произошло, Прокна из мести Терею убила Итиса и накормила мужа его мясом. За эти преступления все трое были превращены в птиц: Прокна — в ласточку, Филомела — в соловья, а Терей — в удода.
  • 349. См. прим. [7].
  • 350. Оргий — мера длины, соответствующая примерно двум метрам.
  • 351. Царь феаков Алкиной помог Одиссею добраться до его родины.
  • 352. Кентавр Хирон обучал юного Ахилла искусствам и врачеванию.
  • 353. Мудрый Нестор посоветовал Агамемнону, как нужно действовать, чтобы скорее овладеть Троей.
  • 354. Царь Менелай рассказал сыну Одиссея Телемаху о судьбе его отца.
  • 355. Полидамант, друг Гектора, был его советчиком, пока Гектор не пожелал командовать единолично.
  • 356. Имеется в виду Антигон II Гонат.
  • 357. Афины в то время страдали от моровой язвы.
  • 358. «Марикa», или «Марикант», — негреческое слово, обозначающее «развратник»; комедия направлена против оратора Гипербола.
  • 359. Вопреки традиции, Элиан знает двух Периандров; обычно тиран Периандр причислялся к семи мудрецам.
  • 360. Мильтиад — основатель Херсонеса и сын Кипсела — одно и то же лицо.
  • 361. Относительно числа и локализации сивилл античная традиция дает противоречивые сведения.
  • 362. После битвы при Гавгамелах (331 г. до н. э.) Бесс, сатрап Дария, взял его в плен; возмущенный этим Александр стал преследовать Бесса.
  • 363. Сильфий — растение, сок которого использовался в кулинарии и медицине.
  • 364. См. прим. [74].
  • 365. Воду Хоаспа, особенно чистую и вкусную, пили персидские цари.
  • 366. Благодетель — почетный персидский титул, дававшийся персидскими царями услужившим им чем-нибудь людям.
  • 367. Ялис, основатель города Ялис, был изображен в виде охотника, сопровождаемого запыхавшейся собакой.
  • 368. По преданию, персидского царя Кира Старшего должны были убить, так как его дед видел сон о том, что будет свергнут внуком. Младенца, однако, бросили в пустынной местности, и он был чудесным образом вскормлен собакой.
  • 369. Согласно мифу, дочь аркадского царя Алея, Авга, родила от Геракла сына Телефа, хотя ее отцу было предсказано, что появление на свет внука сулит ему несчастье. В стране стала свирепствовать моровая язва, и Алей поэтому велел бросить ребенка на произвол судьбы. Над маленьким Телефом сжалилась олениха и вскормила его.
  • 370. Тиро тайно родила близнецов Пелия и Нелея и бросила их. Кормилицей мальчиков стала кобылица. Алопа, дочь великана Керкиона, вынуждена была подкинуть своего сына от Посейдона, Гиппотоонта; его тоже выкормила кобылица.
  • 371. Царевича Париса-Александра родители бросили на съедение диким зверям, испугавшись вещего сна, и медведица спасла ему жизнь.
  • 372. Происшедший от кровосмесительной связи Эгисф был брошен в лесу и вскормлен козой.
  • 373. Дарий Гистасп был в войске Камбиза.
  • 374. Речь идет о Дарии III Кодомане.
  • 375. Элиан ошибочно называет Менелая дедом Филиппа.
  • 376. Мифические великаны киклопы имели только один глаз.
  • 377. Намек на то, что Фемистокл, ратуя во время войны с персами за укрепление флота, в этом смысле толковал все темные и двусмысленные предсказания.
  • 378. См. прим. [170].
  • 379. Сиракузы делились на пять больших частей, одну из которых составляли Эпиполы.
  • 380. См. прим. [89].
  • 381. Во время пребывания при дворе Дионисия Старшего Филоксен был брошен в каменоломню за то, что не хотел хвалить бездарные стихи тирана. Дифирамб «Киклоп» — пародия на безвкусность произведений Дионисия.
  • 382. Имеется в виду Дионисий Старший.
  • 383. Галеоты — сицилийские толкователи снов и знамений.
  • 384. Подразумевается Дионисий Младший; см. прим. [104].
  • 385. См. прим. [145].
  • 386. Терпандр, Талет и Тиртей были приглашены по совету оракула для вмешательства в военные дела или внутренние распри; Алкман, согласно господствующей версии предания, попал в Спарту в качестве раба. О личности Нимфея ничего не известно.
  • 387. Фукидид. История, IV, 84.
  • 388. Город Антикира (Фокида) славился травой, считавшейся средством от душевных болезней.
  • 389. См. прим. [128].
  • 390. Персидская война 500–449 гг. до н. э.
    После смерти Поликрата Меандрий пытался захватить власть, но был изгнан братом Поликрата и искал поддержку в Спарте. О дальнейшей его жизни ничего неизвестно, и события, на которые намекает Элиан, неясны.
  • 391. Речь идет о постановлении, предшествовавшем Пелопоннесской войне (431–404 гг. до н. э.), так называемой мегарской псефисме (432 г. до н. э.), под предлогом того, что мегарцы вспахали священную землю, закрывшей для их торговых кораблей все гавани входивших в Афинский морской союз городов.
  • 392. «Священная война» 355–346 гг до н. э.
    Амфиктионы — члены дельфийского союза городов, по инициативе фиванцев приговорили фокейцев к крупному денежному штрафу. Причина этого приговора неизвестна.
  • 393. Афиняне считали о. Галонес своей собственностью и потому отказывались «брать» его у Филиппа, настаивая на том, что они «получают его назад».
  • 394. См. прим. [107].
  • 395. См. прим. [95].
  • 396. Алалкоменеида (Alalkomeneis) — «защитница»; слово произведено от глагола alalkeo — «отражать» и menis — «гнев».
  • 397. Подразумевается Дионисий Старший.
  • 398. Согласно мифу, Борей — супруг дочери Афинского царя Эрехтея, Орифии.
  • 399. Т.е. несмотря на свои претензии, был обыкновенным смертным.
  • 400. Илиада, V, 449 и сл.
  • 401. Комос — шумное разгульное шествие.
  • 402. Об обряде жертвоприношений Дионису ничего определенного неизвестно.
  • 403. Тирс — посох служителей Диониса.
  • 404. Илиада, IV, 461.
  • 405. Палеста — мера длины, равная приблизительно десяти сантиметрам.
  • 406. Возвратившись из похода на Грецию (480 г. до н. э.), Ксеркс, очевидно, пал от рук своих приближенных.
  • 407. См. прим. [95].
  • 408. Речь идет о Дионисии Старшем.
  • 409. Имеется в виду результат войн Александра Македонского.
  • 410. «Панегирик» — речь Исократа, призывавшая всех греков соединиться для борьбы против варваров.
  • 411. Подготовку к войне царь начал незадолго до своей смерти.
  • 412. Сицилийская экспедиция — один из эпизодов Пелопоннесской войны. См. прим. [196].
  • 413. Одиссей прикинулся безумным, чтобы избежать участия в Троянской войне.
  • 414. Подразумевается, вероятно, подчинение иллирийцев аполлониатами в 229 г.
  • 415. Трагедия «Взятие Милета» посвящена расправе персов с восставшими милетскими греками; согласно распространенной традиции, поэт в наказание за произведенное трагедией впечатление был присужден к денежному штрафу, а постановка «Взятия Милета» была запрещена.
  • 416. Речь идет о Дионисии Старшем.
  • 417. См. прим. [115].
  • 418. «Илиада» Гомера прославляла военную героику, а «Труды и дни» Гесиода посвящены земледельческому труду.
  • 419. Согласно мифу, фригийский силен Марсий вступил в музыкальное состязание с Аполлоном и был побежден. В гневе на дерзость Марсия Аполлон снял с него кожу и повесил ее в пещере вблизи Килен. Кожа шевелилась при звуках флейты, так как Марсий считался изобретателем и воплощением этого вида искусства, кифаристике же, представляемой Аполлоном, он был чужд и враждебен.
  • 420. Под мистериями подразумеваются Элевсинские мистерии, посвященные богиням Деметре и Коре.
  • 421. Остракизм — установление, в силу которого гражданин Афин по решению народного собрания мог быть удален в изгнание на десять лет.
  • 422. Повальная болезнь — страшная эпидемия чумы, вспыхнувшая во время Пелопоннесской войны.
  • 423. Покинул родину — т. е. переселился из Синопы в Афины.
  • 424. Воспоминания о Сократе, III, 11; см.: Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. (Перевод Соболевского, 1935).
  • 425. Имеется в виду Дионисий Старший.
  • 426. Сесели — вид масличного растения.
  • 427. Евридика была дочерью племянника Филиппа, Аминты. После смерти Александра Олимпиада предала ее казни за попытку завладеть троном.
  • 428. Алкивиада подозревали в том, что он совершил преступление против религии — разбил статуи Гермеса; см. также прим. [196].
  • 429. Черный камешек клали при голосовании в знак протеста, белый — в знак одобрения.
  • 430. Декелейская война 413–404 гг. до н. э.
  • 431. По мифу, Диоскуры, братья Кастор и Полидевк, проводят один день в подземном царстве, а другой на Олимпе.
  • 432. См. прим. [145].
  • 433. После первого вторжения в Лаконику Эпаминонд (369 г. до н. э.) был призван к ответу за то, что пробыл в должности боетарха (военачальника) сверх законного срока.
  • 434. См. прим. [216].
  • 435. Эпаминонд перечисляет свои дела, совершенные в посрамление престижа Спарты.
  • 436. Комнатные собачки с о. Мелита (вблизи Иллирийского побережья) были очень распространены и высоко ценились.
  • 437. Имеется в виду Дионисий Старший.
  • 438. О чем здесь говорится, неясно, так как свидетельство Элиана стоит особняком. Предполагают, что речь идет о статуе Аристотеля, установление которой он энергично форсировал.
  • 439. См. прим. [183].
  • 440. Тартесса — город в Испании. Испанскими кошками называли особенно крупных домашних кошек, однако не исключена возможность, что речь здесь идет о ласке.
  • 441. См. прим. [170].
  • 442. Эфеб — юноша до 20 лет, не достигший полного гражданского совершеннолетия.
  • 443. См. прим. [29].
  • 444. Согласно представлениям древних, индивидуум или община могут быть избавлены от скверны или напасти, если взвалить ее тяжесть на плечи того, кто будет удален из соответствующей местности или города.
  • 445. Кого подразумевает Элиан, неясно.
  • 446. 400 мин — большая сумма денег, обол — крайне незначительная, поскольку 600 оболов составляют одну мину.
  • 447. Личность, очевидно, вымышленная.
  • 448. Рыночная площадь служила в греческих городах средоточием общественной и политической жизни.
  • 449. См. предшествующее примечание.
  • 450. Академики — последователи Платона.
  • 451. Речь идет о мерах предосторожности в связи с политическим заговором во время вторжения Эпаминонда в Спарту.
  • 452. Пифей отличался крайней моральной беспринципностью как в частных, так и в политических делах.
  • 453. Большие количества золота и серебра были доставлены в Спарту после войны с Афинами. Это обогащение страны шло вразрез с предсказанием Аполлона, согласно которому Спарта сохранит свое могущество только в том случае, если будет следовать законам Ликурга, предписывавшим строгость и простоту образа жизни.
  • 454. Пифийский бог — Аполлон.
  • 455. Трифон (Tryphon) — производное от глагола tryphao — «роскошествовать»; имеется в виду Птолемей IV Филопатор.
  • 456. Эллинистические монархи в Египте усвоили себе местный обычай заключать браки с кровными сестрами, благодаря чему слово «сестра» является в устах Птолемея IV Филопатора синонимом слова «жена»: он был женат на своей сестре Арсиное III.
  • 457. Так в насмешку над их подчеркнутой простотой, даже грубостью называли философов-киников, к которым принадлежал Диоген, ошибочно связывая слова kyon — «собака» и kynikos — «киник».
  • 458. Платон трижды при Дионисии Старшем и его сыне Дионисии Младшем посещал Сицилию, хотя дважды его пребывание там оканчивалось острым конфликтом.
  • 459. Персидский царь — Артаксеркс II Мнемон.
  • 460. Анталкидов мир (387 г. до н. э.) — речь идет о соглашении между Персией и Спартой против коалиции остальных греческих государств.
  • 461. Подразумевается, вероятно, Меропа, жена царя Мессены Кресфонта, которую убийца ее супруга и сыновей принуждал к браку. Этот миф разрабатывал Еврипид в не дошедшей до нас трагедии «Кресфонт».
  • 462. Вероятно, речь идет о Птолемее III Евергете, супруга которого имела на него большое влияние.
  • 463. Супруга Одиссея Пенелопа прославилась своей верностью и постоянством.
  • 464. Алкестида, как рассказывает миф, согласилась принять смерть вместо своего мужа Адмета.
  • 465. Супруга Протесилая Лаодамия последовала за ним в подземное царство, когда ему, отпущенному оттуда по ее мольбе, пришел срок возвратиться обратно.
  • 466. Корнелия — почтенная римская матрона, мать братьев Гракхов.
  • 467. Порция — жена Брута; покончила с собой, узнав о гибели мужа.
  • 468. Цестилия — лицо неизвестное. Может быть, имеется в виду Цецилия, супруга Тарквиния Старшего.
  • 469. Речь идет, очевидно, о событиях VIII в. до н. э.