Пролог, Новеллы I—C. Перевод И. А. Соколовой

ПРОЛОГ (I)

В этой книге собрано несколько цветов изящной речи {1}, ответов учтивых иль остроумных, примеров щедрости и отваги, которые являли в прошедшие времена многие достойные люди.

Когда господь наш Иисус Христос беседовал с нами в образе человеческом, он сказал однажды, что язык глаголет от избытка сердца {2}. Те из вас, кои отличаются добрыми и благородными сердцами, употребите свой разум и речь в угоду божью, почитая, восхваляя, страшась и прославляя того, кто возлюбил нас прежде, чем создал, и прежде, чем мы сами себя возлюбили. И если в какой-то мере возможно, не гневя господа, вести беседу так, чтобы возвеселить себя, утешить и подбодрить, то делать это надо со всею любезностью и честью, которые вам доступны. А так как люди благородные и порядочные служат в словах и поступках зеркалом для людей не столь совершенных и так как речь их более приятна, ибо извлекается из инструмента более чувствительного, вспомним здесь о нескольких цветах красноречия, ответах учтивых иль остроумных, славных подвигах, прекрасных образцах щедрости и любви, как то делали до нас уже многие. И те, кто сочетает благородство чувств с тонкостью ума, смогут потом, когда это будет уместно, сим образцам подражать, толковать их, пересказывать и сообщать для пользы и удовольствия тех, которые знаниями не обладают, но хотели бы обладать. И если эти цветы смешаны со словами не столь прекрасными, не сердитесь, ведь чернением золото лучше оттеняется, и из-за одного благородного и нежного плода порой может понравиться весь сад, из-за нескольких прекрасных цветов- весь цветник. Да не посетует на то читатель: ведь многие люди, прожив долгую жизнь, только и могут похвастать, что одним метким словом или одним делом, которое можно счесть добрым {3}.

НОВЕЛЛА I (II)

[О богатом посольстве, которое направил пресвитер Иоанн к благородному императору Фридриху]

Пресвитер Иоанн {1} благороднейший индийский правитель, отправил богатое и знатное посольство к благородному и могущественному императору Фридриху {2}, который в словах своих и обычаях поистине являясь зерцалом всего света, любил изысканную речь и умел давать мудрые ответы. Посольство это было направлено только ради того, чтобы испытать как можно вернее, насколько император искусен и в речах и в делах своих.

С этими посланными отправил он три благороднейших камня {3} и сказал: "Передайте их императору и спросите от моего имени, что на свете самое лучшее. Слова его и ответы запомните, ознакомьтесь хорошенько со двором его и обычаями, и все, что узнаете, расскажите мне, ничего не упустив".

Прибыли посланцы ко двору императора, куда были отправлены своим господином. Поклонились ему, как подобает кланяться его величеству, от имени вышеназванного правителя передали ему камни, о которых было сказано ранее. Император принял их, но не спросил о свойствах камней, а, похвалив необычайную их красоту, велел унести.

Посланные задали свой вопрос и стали знакомиться со двором и обычаями.

Через несколько дней, на прощанье, император ответил им так: "Скажите от меня своему господину, что самое лучшее на этом свете - мера".

Уехали посланные и рассказали обо всем, что видели и слышали, расхваливая двор императора, прекрасные обычаи и манеры его рыцарей.

Пресвитер Иоанн, выслушав рассказы посланных, похвалил императора, но сказал, что тот весьма искусен лишь в речах {4}, а не в делах, так как не спросил о свойствах таких дорогих камней. Отпустил он послов и предложил императору, если тому угодно, служить у него при дворе сенешалем, дабы оценить его богатства и сосчитать, сколькими племенами он правит, и описать обычаи его страны.

Прошло немного времени, и пресвитер Иоанн, думая, что камни, которые он раньше послал императору, потеряли свою силу, раз свойство их осталось неузнанным, призвал своего лучшего ювелира и, тайно отправляя его ко двору императора, сказал: "Приложи все старания, чтобы вернуть мне эти камни. Денег на это не жалей".

Ювелир захватил с собой множество прекраснейших камней и стал при дворе императора оправлять их в золото. Бароны и рыцари приходили посмотреть на его работу. А был он очень хитер: если видел, что кто-то имеет вес при дворе, тому он не продавал, а дарил. Раздарил много колец, так много, что слух об этом дошел до самого императора. Тот послал за ним и показал ему свои камни. Ювелир похвалил их, но оценил невысоко. Спросил, нет ли более дорогих камней. Тогда император велел принести те три драгоценных камня, которые ювелир и хотел видеть.

Тот обрадовался и, взяв один из камней в руку, сказал: "Этот камень, мессер {5}, стоит лучшего вашего города".

Затем, взяв другой, сказал: "Этот камень, мессер, стоит лучшей вашей провинции".

И, наконец, взяв третий, сказал: "Мессер, этот стоит больше, чем вся империя". И зажал в кулаке эти камни. А свойство одного из них было таково, что ювелир сделался невидимым {6}, сошел вниз по ступенькам и возвратился к своему господину пресвитеру Иоанну, вернув ему камни к большой его радости.

НОВЕЛЛА II (III)

[О том, как ученый грек, которого царь держал в темнице, оценил коня]

В Греции один государь по имени Филипп {1}, который носил царскую корону и правил большим царством, за какую-то провинность держал в темнице ученого грека. Последний же был столь мудр, что умом своим возносился превыше звезд.

Случилось однажды, что этому синьору прислали откуда-то из Испании благородного коня, сильного и прекрасных статей. Стал он спрашивать конюших о достоинствах этого коня. Ему ответили, что в темнице находится необыкновенный человек, знающий все на свете.

Тогда приказал он вывести коня в поле, привести грека из темницы и сказал ему: "Оцени-ка, мудрец, Этого коня, ибо мне сказали, что знания твои велики".

Грек осмотрел коня и ответил: "Мессер, на вид он красив, но должен вам сказать, что вскормлен он молоком ослицы".

Царь послал в Испанию узнать, как был вскормлен этот конь. Оказалось, что, когда жеребенок остался без матери, его действительно поили молоком ослицы. Это так удивило царя, что он приказал давать греку полхлеба в день с царского стола.

В другой раз царь разложил свои драгоценные камни и, снова послав в темницу за греком, сказал ему: "Ты человек большой учености и, думаю, сведущ в любом деле. Скажи, можешь ли определить достоинство этих камней? Какой из них, по-твоему, самый ценный?"

Грек, посмотрев на камни, ответил: "Мессер, а какой из них вы считаете самым дорогим?"

Царь указал на камень, показавшийся ему самым красивым, и сказал: "Вот этот, по-моему, самый красивый и самый ценный".

Грек взял его и, зажав в кулаке, приложил к уху. Потом ответил: "Мессер, в этом камне есть червь".

Царь послал за мастерами, приказал им разбить камень. И на самом деле в камне оказался червь. Тогда он стал хвалить грека за необычайный ум и повелел отныне давать ему каждый день по целому хлебу с царского стола.

Как-то, немного спустя, у царя появилось сомнение в том, кто его отец. Снова послал он за греком и, отведя его в потайное место, стал говорить так: "Я на деле убедился в твоей премудрости. Поэтому я хочу, чтобы ты сказал мне, чей я сын?"

Грек ответил: "Мессер, о чем вы меня спрашиваете, ведь вы отлично знаете, кто ваш отец?"

Но царь сказал: "Это ты говоришь в угоду мне. Скажи мне истинную правду, а не то велю тебя казнить".

Тогда грек ответил: "Мессер, скажу вам, что вы - сын пекаря".

А царь ему: "Спрошу об этом у матери". И, послав за ней, жестокими угрозами добился от нее всей правды. Тогда царь уединился с греком в одной из комнат и сказал: "О, мудрец, ты дал мне великие доказательства того, что тебе все ведомо, но прошу тебя, скажи мне, как ты все это узнал?"

И грек ответил: "Хорошо, мессер, я скажу вам это. То, что конь вскормлен ослиным молоком, я догадался сам, ибо видел, что уши у него отвислые, а это не свойственно коню. О черве в камне я узнал потому, что камни обычно бывают холодными, а этот был теплым. Теплота же, ему по природе несвойственная, может исходить только от живого существа, в нем заключенного". "Ну, а как ты узнал, что я - сын пекаря?" Грек ответил: "Мессер, когда я сказал вам о коне столь удивительную вещь, вы приказали давать мне по полхлеба в день; затем, когда сказал вам про камень, - по целому хлебу. Тогда я понял, чей вы сын, ведь будь вы царским сыном, вы пожаловали бы мне по меньшей мере прекрасный город. Вам же показалось достаточным наградить меня хлебом, как это сделал бы ваш отец".

Тогда царь устыдился своей скупости и выпустил грека из темницы, щедро его одарив.

НОВЕЛЛА III (IV)

[О том, как один жонглер пожаловался Александру на рыцаря, которому он подарил свое снаряжение с тем, чтобы рыцарь отдал ему то, что получит от Александра]

В то время, когда Александр {1} с большим войском осаждал город Джадр {2}, некий благородный рыцарь бежал из плена. Не имея приличного снаряжения, он отправился к Александру, который превосходил щедростью всех других правителей. Но пути он встретил жонглера {3} в великолепном снаряжении. Тот спросил его, куда он идет. Рыцарь ответил: "Я иду к Александру и хочу просить его дать мне что-нибудь, дабы я мог с честью возвратиться домой".

В ответ на это жонглер сказал: "Что бы ты хотел получить от меня вместо того, что получишь от Александра?"

Рыцарь ответил: "Дай мне коней, верхового и вьючного, одежду и достаточно денег, чтобы я мог вернуться в свои края".

Жонглер дал ему все это, и они в согласии поскакали к Александру, который после тяжелого сражения за город Джадр вернулся с поля битвы в шатер, где велел сиять с себя доспехи {4}.

Рыцарь и жонглер приблизились к нему. Рыцарь учтиво и смиренно обратился к Александру со своей просьбой. Александр не дал ему ответа ни сам, ни через других. Расставшись с жонглером, рыцарь отправился в свои края.

Но не успел он отъехать, как именитые граждане Джадра принесли Александру ключи от города с уверениями в своей покорности ему как своему господину.

Тогда, обратившись к своим баронам, Александр спросил: "Где тот, который просил меня дать ему что-нибудь?" Послали за рыцарем, просившим о помощи. И, когда рыцарь явился, Александр, обратившись к нему, сказал: "Возьми, достойный рыцарь, ключи от благородного города Джадра, который я охотно тебе дарую".

Рыцарь ответил: "Мессер, не дари мне город, прошу тебя, дай мне лучше золота или серебра, или одежду, как тебе будет угодно".

Улыбнулся тогда Александр и приказал, чтобы ему дали две тысячи марок серебром. И, как пишут, это был наименьший дар, какой когда-либо жаловал Александр.

Рыцарь взял марки и отдал их жонглеру. Но жонглер отправился к Александру и стал настаивать, чтобы тот задержал рыцаря и рассудил его с ним. Он обратился к Александру так: "Мессер, я встретил этого человека на дороге и спросил его, куда он идет и зачем. Он сказал мне, что идет к Александру просить помощи. И я заключил с ним договор. Я одарил его, он же обещал отдать мне то, что даст ему Александр. Но, увы, он нарушил договор, отказавшись от благородного города Джадра и взяв вместо него эти марки. Поэтому я и прошу вашу милость рассудить нас и возместить мне потерю, ведь город стоит больше, чем все это серебро".

Тогда рыцарь, прежде всего подтвердив договор, заговорил так: "Благоразумный государь, тот, кто требует у меня денег, - жонглер, а жонглер и не мечтает о том, чтобы управлять городом. Он помышляет о золоте и серебре, и я полностью удовлетворил его желания. Поэтому пусть твоя милость прикажет освободить меня, если это будет в согласии с твоим мудрым разумением".

Александр и его бароны по достоинству оценили мудрость рыцаря и освободили его.

НОВЕЛЛА IV (V)

[О том, как один государь поручил своему юному сыну дать ответ греческим послам]

Жил некогда в Египте один государь, имевший сына первенца, которому после него предстояло носить царскую корону. С самого раннего возраста отец отдал его на воспитание ученым старцам, так что он достиг пятнадцати лет, совсем не узнав детских забав. Однажды отец поручил ему дать ответ греческим послам. В то время, когда юноша произносил речь, отвечая послам, погода изменилась и хлынул дождь. Он взглянул в дворцовое окно и приметил, как другие мальчики сгоняют дождевую воду, устраивают запруды и мельницы из соломы. Увидев это, он кинулся вниз по лестнице дворца, подбежал к детям и стал вместе с ними сгонять дождевую воду, строить мельницы и придумывать другие забавы. Бароны и рыцари последовали за ним и, приведя его обратно во дворец, затворили окна. Юноша дал подобающий ответ, и послы удалились. Отец же, созвав философов и ученых, поведал им о случившемся. Одни приписали поступок юноши движению жидкостей {1}, другие - непостоянству духа, третьи - расстройству рассудка; кто говорил одно, кто другое, в зависимости от рода их занятий. А один философ спросил: "Скажите мне, как воспитывали этого юношу?" Ему рассказали, что воспитывался он среди ученых и старцев, не знал игр и забав. Тогда мудрец ответил: "Нет ничего удивительного, если природа требует того, чего она была лишена: в юности естественно забавляться, а в старости размышлять" {2}.

НОВЕЛЛА V (VI)

[О том, как царю Давиду вздумалось узнать, сколько у него подданных]

Царь Давид, став царем по милости господа, который из пастуха сделал его правителем, как-то вздумал узнать, сколько у него подданных. А было то от гордыни, весьма неугодной богу. Поэтому бог послал к нему ангела своего {1} и велел сказать так: "Давид, ты согрешил. Так велел сказать тебе твой господь. Хочешь ли ты пробыть три года в недуге, или три месяца в руках врагов своих, или же отдаешь себя на суд божий?" {2}.

Давид отвечал: "Отдаю себя в руки господа моего; пусть поступает со мной, как ему будет угодно".

И что же сделал господь? Наказал Давида по его вине, наслав гибель на большую часть народа его; ибо он впал в грех гордыни по причине многочисленности своего люда, и вот господь убивал и уменьшал число людей Давидовых.

Как-то раз ехал Давид верхом на коне и увидел ангела божьего с обнаженным мечом, несущего смерть. И только ангел занес меч, чтобы поразить некоего человека, как Давид тотчас соскочил с коня и сказал: "Мессер, пощади, ради бога, не убивай невинного, а убей меня, грешного". И тогда, за великодушные эти слова, господь простил народ и прекратил убиение.

НОВЕЛЛА VI (VII)

[Рассказывающая о том, как ангел возвестил Соломону, что за его грехи господь лишит царства его сына]

Рассказывают, что Соломон тоже совершил поступок {1}, неугодный господу, и за то был осужден лишиться царства. Ангел сказал ему: "Соломон, ты виноват и поплатишься за это царством. Но по воле господа нашего, за добрые дела отца твоего, господь не отторгнет царства во дни твои, но за вину твою отторгнет царство у твоего сына". И словами Этими дал понять, что как за добрые дела отца воздается сыну, так и за грехи его карается сын. Известно, сколь усердно трудился Соломон на земле нашей и как благодаря своей величайшей мудрости создал он огромное и славное царство. Позаботился он и о том, чтобы не завладели им чужие наследники, т. е. отпрыски чужого рода. И чтобы иметь достаточно наследников, взял он множество жен и наложниц. Но господь, вершитель судеб, сделал так, что из всех этих жен и наложниц только одна родила ему сына. Тогда Соломон все устроил для того, чтобы царство подпало под власть этого сына по имени Ровоам, дабы сыну царствовать по смерти его. Потому вся жизнь сына его с детства и до преклонных лет протекала в обучении и среди бесчисленных наставлений. И больше того сделал: накопил огромные сокровища и схоронил их в надежном месте. И вот что сделал: без отлагательств заключил мир со всеми соседними правителями, водворил спокойствие и прекратил распри между своими баронами. И научил сына постигать движение звезд и заклинать духов. И все это он (делал, дабы Ровоаму царствовать после него. Когда Соломон умер, созвал Ровоам на совет людей старых и мудрых и спросил их, как, по их мнению, надлежит ему обращаться со своим народом. Старцы дали ему такое наставление: "Созови народ свой и обратись к нему со сладкими речами, дескать, ты любишь его безмерно и что он венец твои, и что если отец твой был с ним жесток, ты будешь кроток и милостив. И пообещай, что, истомленный отцом, он сможет при тебе долгое время отдыхать. И если отец обременял их строительством храма, то ты облегчишь им бремя". Так поучали его мудрые старцы.

Уехал Ровоам и созвал на совет людей молодых и задал им тот же вопрос. Они спросили его: "А те, с кем ты советовался до нас, какой дали тебе совет?" Он передал им все слово в слово. Тогда молодые люди сказали: "Они обманули тебя, потому что власть удерживается не словами, а доблестью и бесстрашием. Поэтому, если ты станешь говорить сладкие речи, народу покажется, что ты его боишься, и он подчинит тебя себе и, не признав своим государем, не станет тебе повиноваться. Послушайся лучше нашего совета: все мы твои слуги, а государь может поступать со слугами, как ему вздумается. Поэтому скажи им смело и решительно, что все они твои слуги, а если кто-нибудь откажется тебе повиноваться, накажи его по всей строгости твоего закона. И если Соломон обременял их строительством храма {2}, ты обременишь их другим, если пожелаешь. Народ поймет, что ты не ребенок, все тебя станут бояться, и так удержишь ты царство и корону". Безрассуднейший Ровоам послушался совета молодых людей. Созвал он народ и обратился к нему с жестокими словами. Народ возроптал. Бароны встревожились, стали замышлять против него и заключать меж собою союзы. Несколько баронов устроили заговор, и, спустя тридцать четыре дня после смерти Соломона, Ровоам потерял десять из двенадцати частей своего царства {3}, ибо внял безумному совету молодых людей.

НОВЕЛЛА VII (VIII)

[О том, как царский сын мудро одарил изгнанного из Сирии царя]

У одного греческого государя, по имени Авликс, под властью которого находилось огромное царство, был юный сын. Он поручил воспитать его и обучить семи свободным искусствам {1} и нравственной жизни, т. е. добрым обычаям.

Как-то царь взял много золота, дал его своему сыну и сказал: "Истрать его, как тебе захочется". И приказал баронам, чтобы они не учили его тратить, а только наблюдали, как он будет вести себя и держаться.

Повсюду следуя за юношей, бароны остановились однажды вместе с ним у окон дворца. Юноша стоял, задумавшись, и смотрел на шедших по дороге людей, благородных по внешнему виду и снаряжению.

Дорога проходила перед дворцом. Юноша приказал привести к нему всех этих людей. Желание его было исполнено, прохожие предстали перед ним. И один из них, самый смелый и с веселым лицом, спросил: "Мессер, что тебе угодно?"

Юноша ответил: "Скажи мне, откуда ты и чем занимаешься?"

И тот сказал: "Мессер, я - очень богатый торговец, родом из Италии. Богатство мое я не по наследству получил, а приобрел своим старанием".

Затем юноша обратился к следующему, который имел благородную осанку, но со смущенным лицом стоял немного позади, и велел ему подойти ближе. Этот спросил не так смело: "Что тебе угодно, мессер?"

Юноша ответил: "Скажи, кто ты и чем занимаешься?"

И тот ответил: "Я из Сирии, и я - царь, но я вел себя так, что подданные изгнали меня".

Тогда юноша взял все золото и отдал этому изгнаннику.

Слух о том прошел по всему дворцу. Бароны, рыцари и прочие люди долго обсуждали случившееся, говоря: "Золото растрачено!"

При дворе только и было речи, что об этом деле. Все это было передано отцу: и вопросы, и ответы - слово в слово.

Царь выслушал многих баронов и, обратившись к сыну, сказал: "Почему ты так поступил? Что за мысль тобой руководила? Какой смысл в том, что ты подарил не тому, кто приобрел благодаря своей добродетели, а тому, кто по своей вине и безумию все потерял?"

Мудрый юноша ответил: "Мессер, я не стал дарить тому, кто меня ничему не научил, и вообще я ничего не дарил. То, что я сделал, это не подарок, а вознаграждение. Торговец ничему меня не научил, ему ничего и не причиталось. Но этот, являясь, подобно мне, сыном царя, носивший царскую корону и по неразумию поступавший так, что подданные его изгнали, научил меня столь многому, что мои подданные меня не изгонят. Поэтому мой дар был малым за столь щедрый урок".

Услышав такое рассуждение юноши, отец и бароны похвалили его за мудрость, говоря, что в юности он подает большую надежду стать в зрелые годы великим человеком.

И во все страны были отправлены грамоты к государям и баронам, и ученые толковали об этом немало.

НОВЕЛЛА VIII (IX)

[О том, как был разрешен необычный спор, и какое было вынесено решение в Александрии]

В Александрии, той, что находится в Римской империи {1}, ибо имеется двенадцать Александрии, которые основал Александр в марте месяце перед смертью {2}, есть улочки, где живут сарацины, торгующие разной снедью. Туда заходят люди выбрать самые добротные и тонкие кушанья, подобно тому, как у нас выбирают сукна.

Как-то в понедельник повар, по имени Фабрат, заметил из своей кухни, что к ней приближается бедный сарацин с куском хлеба в руке. Денег на еду у него не было, бедняк подержал свой хлеб над дымящимся горшком и пропитал его паром, шедшим от кушанья, и потом принялся уплетать хлеб и съел его весь.

В то утро у Фабрата торговля шла плохо, он подумал, что сарацин его сглазил, и набросился на бедного сарацина со словами: "Плати за то, что ты взял у меня".

Бедняк ответил: "Я ничего не взял у тебя, кроме пара".

"Вот и плати за это", - сказал Фабрат.

И такой поднялся у них спор, что слух о столь небывалой распре дошел до самого султана. Собрал он ради такого неслыханного дела своих мудрецов и, послав за виновниками ссоры, решил рассудить их. Сарацинские мудрецы принялись изощряться в доказательствах. Одни утверждали, что пар не принадлежит повару, и приводили много доводов: "Пар нельзя удержать, он превращается в запах; он не вещественен и нет от него никакой пользы, и, значит, платить не надо".

Другие говорили: "Пар есть часть кушанья, зависит от него, образуется из него и, следовательно, продается вместе с ним. И если субстанция невелика, платить надо немного. Тем не менее тот, кто присваивает ее, должен заплатить".

Много спорили об этом. Наконец один мудрец вынес такое решение: "Один человек продает то, что он произвел, другой покупает. Пусть же тот, кто продает, по справедливости получит стоимость проданной им вещи. Если повар продает свою стряпню, приносящую осязательную пользу, платить следует монетой, не менее осязательной. Но пар - Это нечто неосязаемое. Вели же, государь, позвенеть монетами и объяви, что цену пара достаточно оплатить звоном монет". И султан, следуя этому совету, так и порешил.

НОВЕЛЛА IX (X)

[Рассказывающая о том, как прекрасно рассудил горожанина и паломника Скьяво из Бари]

Один житель Бари, отправляясь в паломничество, оставил своему приятелю триста бизантов {1} на таких условиях и с таким уговором: "Я собираюсь в путь, и одному богу известно, что со мной станет. Если я не вернусь, отдай их на помин души моей. А если вернусь к назначенному сроку, ты дашь мне из них столько, сколько пожелаешь".

Уехал паломник, вернулся в назначенный срок и попросил отдать ему деньги. Приятель ответил: "Повтори уговор". Паломник повторил его в точности. "Отлично сказано, - ответил приятель, - так вот, держи, я желаю вернуть тебе десять монет, а двести девяносто оставляю себе". Паломник стал возмущаться, говоря: "Это бессовестно! Ты отнимаешь у меня мое достояние обманным путем". А приятель ему отвечает сладким голосом: "Я поступаю с тобой честно, а если нет, то пойдем в синьорию" {2}. Был вчинен иск. Судьей был Скьяво из Бари {3}. Он выслушал обе стороны. Произвел расследование. И вот какое вынес решение. Он сказал тому, который присвоил деньги: "Верни двести девяносто монет паломнику, а он тебе отдаст те десять монет, которые ты ему возвратил. Ведь уговор был такой: "Ты отдашь столько, сколько пожелаешь". Поэтому двести девяносто монет, которые ты пожелал, отдай, а те десять, которые не пожелал, оставь себе".

НОВЕЛЛА X (XI)

[Рассказывающая о том, как врач маэстро Джордано был обманут своим коварным учеником]

Один врач по имени Джордано {1} имел коварного ученика. Заболел царский сын. Врач пришел к нему и увидел, что он может поправиться. А ученик, желая подорвать доверие к своему учителю, сказал отцу больного:

"Я вижу, что он наверняка умрет".

И, поспорив с учителем, с видом знатока велел больному открыть рот {2} и положил кончиком пальца на его язык яд.

Больной умер. Учитель все заметил, но лишился доверия, а ученик его приобрел.

Тогда врач поклялся впредь никого не лечить, кроме ослов, и с той поры врачевал только животных н бессловесных тварей.

НОВЕЛЛА XI (XII)

[Рассказывающая об услуге, которую оказал Аминадаб своему господину царю Давиду]

Аминадаб {1}, военачальник и советник царя Давида, выступил по его приказу с огромным войском против одного из городов филистимлян.

Видя, что город не может дольше держаться и скоро падет, Аминадаб под тем предлогом, что солдаты-де могут взбунтоваться, послал за царем Давидом, прося, чтобы тот прибыл к войску с большой свитой.

Царь Давид тотчас двинулся в поход.

Он спросил своего военачальника Аминадаба: "Зачем ты вызвал меня?"

Аминадаб ответил: "Мессер, город не может больше выдерживать осаду, а я хотел, чтобы честь победы досталась вашей особе, а не мне".

Затем он двинулся на город и победил его: почет яге и слава достались Давиду.

НОВЕЛЛА XII (XIII)

[Рассказывающая о том, как Антигон осудил Александра за то, что тот, дабы развлечься, слушал игру на цитре]

Антигон {1}, военачальник Александра, увидев однажды, как Александр, дабы развлечься, слушает игру па цитре, схватил цитру, сломал ее и бросил в грязь. И сказал Александру: "В твоем возрасте и в твои лета подобает править царством, а не слушать цитру".

Можно еще и так сказать: тело подобно царству {2} - сладострастие пагубно для него, как цитра для царства. Пусть же устыдится тот, кто вместо того, чтобы держаться добродетели, предается сладострастии).

Царь Пор {3}, который сражался с Александром, однажды за трапезой приказал порвать струны цитры у одного музыканта и сказал так: "Лучше порвать струны, чем сворачивать с пути, ибо сладость звука губит доблесть" {4}.

НОВЕЛЛА XIII (XIV)

[О том, как один царь содержал своего сына десять лет без света, и как тому больше всего понравились женщины]

У одного царя родился сын; ученые-астрологи предсказали, что если до десяти лет он не будет скрыт от солнца, то потеряет зрение. Поэтому царь велел поместить его в темную пещеру и там воспитывать его.

По истечении названного срока он велел вывести его из пещеры и прежде всего показал ему много драгоценных вещей и множество прекрасных девушек {1}. Называя каждую вещь, он назвал девушек демонами. Затем он спросил сына, что из всего этого ему понравилось больше всего. Тот ответил: "Демоны". Царь очень был этим удивлен и сказал тогда: "Вот какова власть женской красоты!" {2}

НОВЕЛЛА XIV (XV)

[Об одном правителе, который, чтобы соблюсти справедливость и милосердие, повелел выколоть один глаз себе, а другой своему сыну]

Валерий Максим рассказывает в шестой книге о том, что Каленцино, правитель одной земли, постановил лишать глаз того, кто согрешит с чужой женой. Прошло немного времени, как в этом провинился его собственный сын. Весь народ просил его помиловать. И размышляя о том, как благотворно и полезно милосердие, а также о том, что справедливость не должна быть попрана, и вынуждаемый криками своих сограждан о пощаде, сумел соблюсти и то и другое, а именно: правосудие и милосердие. Рассмотрел дело и вынес приговор, чтобы один глаз выкололи сыну, а другой ему самому.

НОВЕЛЛА XV (XVI)

[О великом милосердии святого епископа Павлина]

Блаженный епископ Павлин {1} был столь милосерден, что на просьбу одной бедной женщины помочь ее сыну, находившемуся в тюрьме, ответил: "Я могу помочь тебе только так {2}: отведи меня в тюрьму, где твой сын". Она привела его туда, и он отдался в руки тюремщиков и сказал: "Верните сына этой доброй женщине, а меня держите вместо него".

НОВЕЛЛА XVI (XVII)

[Об огромной милостыне, которую роздал один меняла во имя бога]

Меняла Пьеро был богатейшим человеком и вот стал он таким милосердным, что сначала роздал бедным во имя бога все свое имущество. А затем, когда все было роздано, велел продать и себя и все вырученные деньги отдал бедным {1}.

НОВЕЛЛА XVII (XVIII)

(А)

[О том, как покарал господь одного барона Карла Великого]

Карл Великий {1}, находясь в походе против сарацин, оказался при смерти. Составил он завещание. Среди прочего коня своего и снаряжение завещал бедным. И поручил одному из баронов, продав их, полученные деньги раздать бедным. Тот ослушался и все оставил себе. Карл явился ему {2} и сказал: "Восемь мук обрек ты меня претерпеть в чистилище по воле господа за коня и снаряжение, что ты присвоил. Но слава господу моему, я, искупив грехи, взойду на небо, ты же горько за это поплатиться". Раздался гром небесный, и на глазах у ста тысяч человек, слышавших это, низверг его в ад {3}.

НОВЕЛЛА XVIII (XIX, XX)

[О большой щедрости и великодушии молодого короля]

Рассказывают о доброте молодого короля {1}, боровшегося со своим отцом по совету Бельтрамо даль Борнио {2}. Этот Бельтрамо считал себя умнее всех. Про это ходит множество преданий, некоторые из которых мы здесь записали. Бельтрамо уговорился с ним, что он потребует у своего отца долю сокровищ. И сын так его просил, что добился своего. Все это он роздал благородным людям и бедным рыцарям, и, наконец, у него не осталось ничего, что бы он мог еще подарить. Одни жонглер стал просить его дать ему что-нибудь. Он ответил, что все роздал: "И все, что у меня осталось, это испорченный зуб во рту. Но отец предложил дать две тысячи марок тому, кто сумеет убедить меня его вырвать. Пойди к моему отцу и скажи, чтобы тебе дали эти деньги, а я вырву зуб по твоей просьбе". Жонглер отправился к отцу и получил деньги, а сын вырвал зуб.

В другой раз случилось ему дать одному благородному человеку двести марок. Сенешаль, иначе говоря казначей, взял эти деньги, постлал ковер в зале м высыпал деньги сверху, а снизу подложил свернутый ковер, чтобы гора казалась большей. Когда молодой король проходил через зал, казначей сказал ему: "Смотрите, мессер, сколько вы даете. Видите, что значит двести марок, а вы их ни во что не цените". Тот посмотрел и ответил: "Такая малость - такому достойному человеку! Дай ему четыреста. Я думал, что двести марок - это много больше, чем то, что я вижу".

(XX)

[О великой щедрости и великодушии английскою короля]

Молодой английский король все раздавал и дарил. Как-то одному бедному рыцарю попалась на глаза крышка от серебряной чаши, и он подумал: "Если б мне удалось ее припрятать, нам с приятелем хватило бы на много дней".

И спрятал серебряную крышку под одежду.

Когда принялись убирать со столов, сенешаль стал проверять серебро и обнаружил пропажу. Поднялся переполох, и рыцарей стали обыскивать у выхода.

Молодой король заметил того, кто взял крышку, подошел к нему незаметно и тихо сказал: "Сунь мне ее под одежду, меня не станут обыскивать". И рыцарь, сгорая со стыда, так и сделал. Молодой король за дверью вернул ему крышку, подсунув под одежду, а потом велел позвать и дать ему другую часть чаши.

Но еще больше великодушия выказал он, когда однажды ночью бедные рыцари проникли в его комнату, думая, наверно, что он спит. Стали складывать утварь и доспехи, чтобы унести с собой. И был там среди них один, не пожелавший оставить богатое покрывало, которым был накрыт ко роль. Он схватил покрывало и принялся его стаскивать с короля.

Король, чтобы с него не сдернули покрывало, держал его со своего края в то время, как тот тянул, пока, чтобы ускорить дело, другие рыцари тоже не ухватились за покрывало. Тогда молодой король сказал: "Коли вы применяете силу, то это уже грабеж, а не кража". При этих словах рыцари, прежде думавшие, что король спит, бросились наутек.

Однажды старый король, отец молодого короля, очень на него рассердился и спросил: "Где твои сокровища?"

А тот ответил: "Мессер, у меня больше вашего".

Побились об заклад, так это или нет. Назначили день, когда каждый должен был показать свои сокровища. Молодой король пригласил всех рыцарей страны, чтобы в назначенный, день они были на том месте.

А отец к этому дню велел построить богатую палату и снести туда золото и серебро в слитках и в виде блюд, чаш, и доспехи, и нескончаемое множество драгоценных камней и, высыпав все это на ковры, сказал сыну: "А где твои сокровища?"

Тогда сын вынул меч из ножен. И собравшиеся рыцари поспешили к нему по улицам и площадям. Казалось, вся земля полна рыцарей. Старый король ничего не мог поделать. И золото оказалось в распоряжении молодого короля, который сказал рыцарям: "Берите ваши сокровища".

Один взял золото, другой чашу, кто одно, кто другое, так что сразу все растащили.

Тогда старый король собрал силы, чтобы отбить свои сокровища. Сын же заперся в замке, и Бельтрамо даль Борнио с ним. Отец повел осаду.

Однажды, когда сын пренебрег опасностью, стрела смертельно ранила его в лоб; ибо его преследовала злая судьба {3}. К его смертному одру пришли все кредиторы и потребовали своих денег, которые ему ссужали.

Молодой король ответил: "Господа, в недобрый час вы пришли: ваши сокровища розданы, доспехи розданы, тело мое поражено тяжелым недугом. От меня вам сейчас не получить надежного залога". Тем не менее он велел позвать нотариуса н, когда тот пришел, сказал любезно: "Запиши, что я отдаю свою душу навечно в плен, пока им не заплатят".

И умер. После его смерти пришли кредиторы к его отцу и стали требовать денег. Отец ответил им сурово: "Это вы ссужали деньги моему сыну и толкнули его на воину против меня, а теперь, под страхом смерти и лишения имущества, подите прочь из моих владении".

Тогда один из них сказал: "Мессер, мы не останемся в проигрыше, ибо владеем его душой". И король спросил: "Каким же это образом?" А они показали ему грамоту. Тогда король смирился показал: "Богу неугодно, чтобы душа такого отважного человека была отдана в плен под денежный залог". И велел им заплатить, что и было сделано {4}. Потом попал к нему в руки Бельтрамо даль Борнно, и, обратившись к нему, король сказал: "Ты говорил, что умнее всех на свете. Ну, а теперь где твой разум?"

Бельтрамо ответил: "Мессер, я потерял его".

"Когда же ты потерял его?"

"Мессер, я потерял его, когда умер наш сын". Тогда понял король, что он похвалялся достоинствами его сына, простил ему и щедро его одарил {5}.

НОВЕЛЛА XIX (XXI)

[О том, как три мага пришли ко двору императора Фридриха]

Император Фридрих {1} был благороднейшим государем, и люди одаренные стекались к нему отовсюду, потому что он щедро награждал и оказывал все знаки внимания тому, кто был искусен в каком-либо деле. К нему приходили музыканты, трубадуры, рассказчики, фокусники, фехтовальщики, участники турниров, люди всякого рода.

Однажды он сидел за столом и уже велел подать воду для омовения рук, как к нему явились три мага в длинных плащах. Они тотчас приветствовали Фридриха, и он спросил: "Кто из вас главный?" Один из магов выступил вперед и сказал: "Я, мессер". Тогда император, приветливо к нему обратившись, попросил показать свое искусство. И, принявшись за дело, они стали показывать силу своих чар. Небо нахмурилось, хлынул дождь, загремел гром, засверкали молнии и обрушился такой град, что каждая градина была с яйцо величиной. Рыцари бросились бежать в покои, кто куда.

Но буря утихла. Маги собрались уходить и попросили вознаграждения. Император сказал: "Просите, что вам угодно".

И они показали тогда на графа Сан Бонифацио {2} и сказали: "Мессер, пусть он отправится с нами и Защитит нас от врагов".

Император благосклонно отнесся к этой их просьбе. Пустился граф с ними в дорогу. Привели они его в прекрасный город, подарили ему великолепного коня и оружие и, указав на множество благородных рыцарей, сказали: "Эти рыцари станут под твое начало".

Напали враги, началось сражение. Граф разбил их и освободил страну. И еще одержал он три победы в открытом поле. Завоевал он ту землю. Нашли ему жену. Родились у него дети. Долго потом правил он в той земле.

Маги надолго оставили его, потом возвратились. Сыну графа исполнилось уже сорок лет. Граф стал стариком. Вернувшись маги спросили:

"Не хочешь ли повидать императора и его двор?"

Граф ответил: "Власть, верно, уже раз там сменилась, и люди теперь там новые, куда я поеду?"

Маги сказали: "Мы хотим, чтобы ты непременно туда вернулся".

Тронулись они в путь, ехали очень долго. Прибыли ко двору. Императора и его баронов застали они за тем же обеденным столом и все еще не вымывших руки, которые начали мыть, когда граф ушел с магами.

Император велел рассказать о случившемся. Граф рассказал: "Я давно женат, детям моим под сорок. Я выиграл три сражения. Весь мир перевернулся! В чем дело?"

К великому удовольствию баронов и рыцарей император заставил его рассказать обо всем подробно.

НОВЕЛЛА XX (XXII)

[О том, как сокол императора Фридриха улетел в Милан]

Когда император Фридрих осаждал Милан {1}, его сокол залетел в пределы этого города. Он отправил туда послов, прося вернуть ему сокола. Подеста {2} созвал совет. Немало было сказано речей. И все как один говорили, что благороднее вернуть сокола, чем удерживать.

Только один старый миланец обратился к подесте и сказал так:

"Для нас едино, что сокол, что сам император. Пусть он поплатится за то, что содеял в округе Милана. Поэтому я советую не отсылать ему сокола".

Вернулись послы и рассказали императору о том, что говорилось на совете.

Император, выслушав это, сказал: "Как это может быть? Неужели в Милане не нашлось никого, кто возразил бы на это?" Послы ответили: "Да, мессер, нашелся один".

"Что за человек?"

"Мессер, это был один старик".

"Не может быть, - ответил император, - чтобы старый человек сказал такую грубость, такую бессмыслицу".

"Но это так, мессер".

"Опишите мне, - сказал император, - как он выглядит и во что одет".

"Мессер, он седой и носит полосатую одежду".

"Раз он носит полосатую одежду, - сказал император, - тогда все возможно: ведь он помешанный" {3}.

НОВЕЛЛА XXI (XXIII)

[О том, как император Фридрих повстречал у источника простолюдина и попросил напиться, а затем отнял у него флягу]

Однажды император Фридрих, одетый по обыкновению в зеленый костюм, отправившись на охоту, повстречал у источника человека, по виду простолюдина; перед ним на зеленой траве была разостлана белоснежная скатерть, возле него стояли тамарисковая фляга с вином и чистая кружка. Император подошел к нему и попросил напиться. Простолюдин ответил: "А из чего я могу дать тебе напиться? К моему сосуду ты не должен прикасаться ртом, но если у тебя есть рог, я охотно дам тебе вина".

Император ответил: "Одолжи мне свою флягу, и я напьюсь из нее, обещаю, что не коснусь ее ртом".

Тот согласился и протянул ему флягу. Император напился, сдержав обещание, но флягу не вернул и, пришпорив коня, пустился прочь.

Бедняк приметил охотничью одежду императорских рыцарей. На следующий день отправился он ко двору. Император сказал привратникам:

"Если придет сюда человек такого-то вида, не затворяйте перед ним ворота и приведите его ко мне".

Тот пришел. Предстал перед императором. Пожаловался, что лишился фляги. Император, шутки ради, велел ему несколько раз повторить свою историю. Бароны выслушали ее с превеликим удовольствием.

А император спросил: "Узнал бы ты свою флягу?"

"Да, мессер".

Тогда император извлек флягу из-под одежды, чтобы показать, что тот рыцарь был он сам. А простолюдина богато одарил за его чистоплотность {1}.

НОВЕЛЛА XXII (XXIV)

[О том, как император Фридрих задал вопрос двум мудрецам и как вознаградил их]

Мессер император Фридрих {1} держал при себе двух ученейших мужей. Одного звали Болгеро, а другого - мессер Мартино {2}. Как-то раз стоял император между этими мудрецами, один - справа от него, другой - слева. И вот задал он им такой вопрос:

"Господа, могу ли я по вашему закону {3} взять что-то у одного из моих подданных и отдать другому, кому захочу, не объясняя причины, только на том основании, что я государь, а закон гласит, что желание государя - закон для его подданных {4}. Скажите ясе, могу я так поступить лишь потому, что мне этого хочется?"

Один из двух мудрецов ответил: "Мессер, ты можешь поступать со своими подданными так, как тебе угодно, и за тобой не будет вины".

А другой сказал в ответ: "Мессер, я так не думаю, ибо высшая справедливость заключена в законе, а потому должно соблюдать его и подчиняться ему самым неукоснительным образом. Когда вы отнимаете, нужно знать, по какой причине вы отняли у одного и дали другому".

Поскольку в словах и того и другого мудреца заключалась истина, он вознаградил обоих. Одному подарил пунцовую шапку {5} и белого коня {6}. А другому доверил ведать судопроизводством по его разумению {7}.

Стали многие мудрецы обсуждать между собой, чья награда выше. И решили: тому, кто сказал, что отнимать и давать произвольно допустимо, он подарил одежду и коня, как жонглеру за его угодливость {8}. А тому, кто заявил, что превыше всего справедливость, поручил судопроизводство.

НОВЕЛЛА XXIII (XXV)

[О том, как султан дал одному человеку двести марок, а его казначей записал об этом у выхода]

Султан Саладин {1} был благороднейшим властителем, отважным и щедрым {2}. Как-то раз дал он двести марок одному человеку, который подарил ему корзину зимних роз из теплицы. Казначей, бывший тому свидетелем, записал об этом у выхода. Но ошибся и вывел ССС. Сказал тогда Саладин: "Что ты делаешь?"

Казначей ответил: "Мессер, я ошибся", - и хотел исправить.

Гогда Саладин и говорит: "Не исправляй, пиши СССС. Худо будет, если твое перо окажется щедрее меня".

Случилось этому Саладину в ту пору, когда он был султаном и вел войну, объявить перемирие с христианами. Он сказал, что хочет узнать наши обычаи и, если они ему понравятся, принять христианство. Заключили перемирие. Пришел Саладин к христианам, чтобы самому увидеть их обычаи. Увидел обеденные столы, накрытые белоснежными скатертями. Очень это одобрил. Увидел, каков порядок за столом, где обедает французский король, отдельно от других, - и к этому он отнесся весьма одобрительно. Увидел столы, отведенные для знатных люден. Одобрил и это. Увидел он и то, как бедняки самым жалким образом кормились, сидя на земле. Это он осудил, считая недопустимым, чтобы друзья самого господа сидели за едой так убого и так низко.

А потом христиане поехали знакомиться с обычаями сарацинов. Увидели, что сарацины едят неопрятно, прямо на земле.

Султан велел построить христианам великолепный шатер для еды, а пол в нем устлать коврами искусной работы, на которых было выткано множество крестов. Христиане по неведенью, войдя внутрь и ступая по крестам, стали плевать на них, как на землю.

Сказал тогда султан весьма неодобрительно: "Что же вы проповедуете крест, а сами на него плюете? Видно, господа вашего вы почитаете только на словах, а не на деле. Ваше поведение и ваши обычаи мне не по нраву".

Нарушил он перемирие и снова повел войну.

НОВЕЛЛА XXIV

У мессера Амари {1}, владевшего многими землями в Провансе, был один вассал, который тратил деньги без счета. Как-то раз мессер Амари проезжал по тем местам, и кастелян, которого звали Бельтрамом, поехал ему навстречу и пригласил в свой дом. Мессер Амари спросил его: "Сколько доходу ты получаешь в год?"

Бельтрам ответил: "Мессер, столько-то".

"А сколько ты тратишь?"

Тот сказал: "Мессер Амари, я трачу больше, чем получаю дохода, - больше двухсот турских ливров в месяц".

Тогда мессер Амари сказал такие слова: Qui dispent mais que no gazagna, non pot mudar que no s'afragna {2}. И с тем уехал, не пожелав у него остаться, а поехал в дом к другому своему вассалу.

НОВЕЛЛА XXV (XXVI)

[Которая рассказывает об одном французском горожанине]

У одного французского горожанина была очень красивая жена. Как-то случилось ей быть на празднике с другими горожанками. И среди них была там одна очень красивая женщина, на которую все обращали внимание. Жена горожанина подумала про себя: "Будь у меня такое же красивое платье, па меня смотрели бы, как на нее, потому что я не менее хороша".

Возвратилась она домой к мужу в большом огорчении. Стал муж ее спрашивать, чем она огорчена. А она ответила: "Тем, что я не так одета, чтобы мне показываться с другими женщинами. На празднике были и не такие красивые, как я, а на них смотрели, на меня же из-за моего плохого платья никто и внимания не обратил".

Тогда муж пообещал из первого же дохода купить ей красивое платье.

Через несколько дней пришел к нему некий горожанин и попросил десять марок взаймы и предложил отдать к определенному сроку две марки сверх долга. Но муж ответил: "На такое я пойти не могу, иначе моя душа попадет в ад".

А жена на это: "Ах, ты, обманщик и предатель, ты попросту не хочешь, чтобы у меня было новое платье!"

Уступил тогда горожанин и ссудил деньги под две марки прибыли и на эти деньги сшил жене новую одежду. Пошла она на праздник в монастырь с другими женщинами. А в то время был там Мерлин {1}. И кто-то сказал: "Клянусь Святым Джованни, вот красивейшая женщина!"

Мерлин, мудрый пророк, отозвался: "Верно, она была бы красива, не будь ее платье от нечистого духа" {2}.

Дама обернулась и спросила: "Скажите мне, почему мое платье от нечистого духа?"

Он ответил: "Хорошо, скажу вам. Помните, как вы были на празднике, где на других женщин обращали больше внимания, чем на вас, из-за вашего некрасивого платья? И как вы вернулись домой и пожаловались мужу? И как он обещал вам сшить новое платье на первые деньги, какие он выручит? И как спустя несколько дней пришел горожанин просить десять марок взаймы под две марки прибыли, и как вы подбили вашего мужа согласиться на это? На эти-то нечестивые деньги и сшито ваше платье. Скажите мне, дама, ошибся ли я в чем- нибудь?"

"Нет, все было именно так, - ответила дама. - Нашему господу неугодно, чтобы такое грешное платье было на мне". И на виду у всех она разделась и стала просить Мерлина спасти ее душу от гибельной напасти.

НОВЕЛЛА XXVI (XXVII)

[Рассказывающая, об одном великом моаддо, которому сказали грубость]

Один великий моаддо {1} приехал в Александрию. Однажды, когда он направлялся куда-то по своим делам, за ним шел по пятам какой-то человек, осыпая его всяческими грубостями и оскорблениями. Он же на них не отвечал ни слова. Видя это со стороны, кто-то сказал:

"Что же ты не отвечаешь тому, кто наговорил тебе столько грубостей?"

А тот сказал на это невозмутимо: "Я не отвечаю, потому что не слышу того, что бы мне нравилось" {2}.

НОВЕЛЛА XXVII (XXVIII)

[Рассказывающая об одном обычае, принятом во французском королевстве]

Во французском королевстве был такой обычай: человека, осужденного на бесчестье и казнь, возить в телеге по улицам {1}. И если случалось ему избежать смерти, никогда никто не желал находиться в его обществе и не разговаривал с ним ни в коем случае. Когда Ланчалотто {2} обезумел от любви к королеве Джиневре {3}, он сел в такую телегу и велел возить себя повсюду {4}. С тех пор к повозкам перестали относиться с презрением, так что высокородные дамы и рыцари стали ездить в них ради своего удовольствия.

О, заблудший мир и слепые, невежественные люди, сколь более велик был господь наш, сотворивший небо и землю, чем рыцарь щита {5} Ланчалотто, который изменил и нарушил столь давний обычай во французском королевстве, где он не был государем. А Иисус Христос, господь наш, прощая обидчикам своим, не сумел научить людей прощать, и это в царстве своем. Тех же, что распяли его на кресте, он простил и вступился за них перед отцом своим.

НОВЕЛЛА XXVIII (XXIX)

[Рассказывающая о том, как ученые астрологи рассуждали о небе, именуемом Эмпирей]

В одной из школ Парижа {1} были мудрейшие ученые и рассуждали они о небе, именуемом Эмпирей {2}, долго и горячо говорили о нем и о том, что располагается оно выше других небес. Перечисляли небеса Сатурна, Юпитера и Марса, и те, где находятся Солнце, Венера и Луна {3}. И как над всеми ними располагается небо, именуемое Эмпирей. А над ним находится бог-отец во всем своем величии.

И вот однажды, когда они так рассуждали, пришел один помешанный и сказал им: "Господа, а что находится поверх головы господа?"

Один в насмешку ему ответил: "Колпак".

Помешанный ушел, а ученые остались. Один из них и говорит: "Ты обозвал помешанного колпаком, но колпаки-то мы. Итак, давайте подумаем, что же находится над головой?"

Долго искали они ответ в своих науках, но решение так и не было найдено {4}. Тогда они сказали: "Безумен тот, кто дерзает размышлять о мире ином". И еще больший сумасброд и безумец тот, кто ломает себе голову в попытках познать начало всех начал. И вовсе лишен рассудка тот, кто тщится познать сокровеннейшие помыслы бога, когда столько мудрецов даже того не смогли узнать, что у него на голове.

НОВЕЛЛА XXIX (XXX) [Рассказывающая о том, как один рыцарь из Ломбардии промотал свое состояние]

Один рыцарь из Ломбардии был в большой дружбе с императором Фридрихом. Звали его мессер Дж. {1}, прямого наследника у него не было, но родственников он имел.

Замыслил он растратить все свое состояние при жизни так, чтобы после него никому ничего не досталось. Прикинул, сколько ему осталось жить, и рассчитал примерно на десять лет. Но не сумел предвидеть того, что, растратив и промотав свои деньги, с течением лет, свыше тех, что он думал прожить, останется без гроша, нищим. Принялся он думать о своем бедственном положении и вспомнил об императоре Фридрихе, который был с ним в большой дружбе и при своем дворе много раздавал и тратил. Решил он отправиться к нему, надеясь, что будет принят им с великими почестями.

Пошел и предстал перед императором. Тот спросил его, кто он, хотя отлично это знал. Он назвал свое имя. Император спросил о его состоянии. Рассказал тогда рыцарь, что с ним произошло, как прожил больше, чем думал, и все растратил. Император ответил:

"Уходи прочь с моего двора! И под страхом смерти не смен появляться в моих владениях, потому что ты из тех, кто не хочет, чтобы после него кому-нибудь жилось хорошо" {2}.

НОВЕЛЛА XXX (XXXI)

[Повествующая об одном рассказчике мессера Аццолино]

У мессера Аццолино {1} был рассказчик, для того чтобы в длинные зимние ночи коротать время. В одну из ночей этому рассказчику очень захотелось спать. Но Аццолино просил его рассказывать.

И рассказчик начал басню о крестьянине, владевшем сотней бизантов, о том, как он пошел к торговцу овцами и за каждую монету получил по две овцы. На обратном пути ему нужно было перебраться через реку, которая сильно разлилась после недавнего дождя. Стоя на берегу, он заметил бедного рыбака в жалкой лодчонке, на которой можно было уместиться лишь крестьянину и одной овце. Стал он переправляться с одной овцой, взялся за весла. Река широкая. Гребет и плывет.

Тут рассказчик замолчал. Тогда Аццолино говорит: "Продолжай".

А рассказчик отвечает: "Пусть пока овцы переправятся. Что было дальше, я расскажу потом".

Ну, а овцам на это понадобилось бы не меньше года, так что он мог выспаться в свое удовольствие.

НОВЕЛЛА XXXI (XXXII)

[Рассказывающая о великолепной доблести Риккара Ло Герчо дель Илла]

Риккар Ло Герчо был синьором Илла {1}, знатным провансальским дворянином, человеком безмерной смелости и отваги. И когда сарацины вторглись в Испанию, он участвовал в сражении, именуемом испанским {2}, кровопролитнейшем из всех когда-либо случавшихся со времени троянцев и греков. Было тогда сарацин великое множество, и явились они с разным боевым снаряжением, а Риккар Ло Герчо командовал первыми рядами. Видя, что кони не идут вперед, боясь сарацинского снаряжения {3}, он приказал своим людям повернуть коней задом к неприятелю. И так они пятились, пока не оказались среди врагов. И когда они, пятясь, затесались в гущу врагов, то неприятельские ряды оказались спереди от них. Тут принялись они убивать направо и налево и наголову разгромили врагов.

А когда в другой раз граф Тулузский сражался с графом Прованса {4}, Риккар Ло Герчо соскочил с боевого коня и пересел на мула. Граф спросил у него:

"Что это значит, Риккар?"

"Мессер, я хочу дать понять, что нахожусь здесь не для преследования и не для бегства".

Так показал он свое великое бесстрашие, которым превосходил всех остальных рыцарей.

НОВЕЛЛА XXXII (XXXIII)

[В которой рассказывается о мессере Имбераль дель Бальцо]

Мессер Имбераль дель Бальцо {1} владелец большого замка в Провансе, придавал огромное значение предзнаменованиям на испанский манер {2}. А один философ, по имени Пифагор, родом из Испании {3}, сделал астрологическую доску, на которой, согласно с двенадцатью созвездиями, были изображены различные животные и приведено множество предзнаменований, с ними связанных: когда дерутся птицы, когда человек встречает на дороге ласку, когда трещит огонь, и по поводу сорок, и пи поводу соек, и по поводу галок, а также множество примет согласно фазам луны.

И вот однажды ехал мессер Имбераль со своей свитой верхом на коне, озираясь по сторонам, так как боялся встретить птиц, предвещающих неблагоприятный исход. Повстречал он на дороге женщину н спросил ее: "Скажи мне, женщина, не попадались ли тебе на глаза сегодня утром такие птицы, как вороны, галки или сороки?"

И женщина ответила: "Синьор, я видела одну сороку на пне от ивы".

"Тогда скажи мне еще, женщина, в какую сторону держала она хвост?"

"Свой хвост, синьор? - спросила женщина. - Она держала его, синьор, к заду".

Устрашенный этим предзнаменованием, мессер Имбераль сказал, обращаясь к своей свите: "Клянусь (югом, это примета, что нам не следует ехать ни сегодня, ни завтра". Часто потом в Провансе пересказывали эту историю и тот необычный ответ, который, не подумав, дала женщина.

НОВЕЛЛА XXXIII (XXXIV)

[О том, как сильно любили друг друга два благородных рыцаря]

Два благородных рыцаря сильно любили друг друга. Одного звали мессер Дж., а другого - мессер С. Любили они друг друга давно. Как-то один из них задумался и стал рассуждать так: "У мессера С. есть прекрасный конь. Что если бы я попросил отдать его мне, отдал бы он его или нет?"

Раздумывая об этом, он решал: "Да, отдал бы".

Но другая часть рассудка твердила: "Нет, не отдал бы".

И так взвешивая за и против, рыцарь решил: "Не дал бы".

Он потерял покой. Стал чуждаться своего друга. Каждый день эта мысль приходила ему в голову, и досада все возрастала. Он перестал с ним разговаривать, отворачиваясь в другую сторону, когда тот проходил. Люди удивлялись, а больше всех удивлялся его друг.

Наконец однажды мессер С, рыцарь, который был владельцем коня, не смог этого дольше выдержать, пошел к нему и спросил: "Друг мой, почему ты со мной не разговариваешь? Чем ты недоволен?"

Этот отвечает: "Тем, что ты отказался дать мне своего коня, которого я попросил у тебя". Л тот говорит: "Никогда этого не было. И не могло быть. Пусть конь будет твоим, потому что я люблю тебя как себя самого".

Понял тогда рыцарь, что нехорошо думал о нем и, помирившись, возобновил с ним прежнюю дружбу.

НОВЕЛЛА XXXIV

Жил некогда мудрый монах, славнейший из братьев проповедников {1}, и был у него брат, который собирался выступить с войском на битву с врагами. Перед самым выступлением он пришел поговорить с братом, монах дал ему много советов и держал много речей и среди прочего сказал ему так: "Ступай с богом, коммуна {2} твоя воюет за правое дело. Будь храбр и не страшись смерти, ибо так или иначе умрешь" {3}.

НОВЕЛЛА XXXV

[Рассказывающая о маэстро Таддео из Болоньи]

Маэстро Таддео {1} читая своим ученикам курс медицины, объявил, что всякий, кто в течение девяти дней будет есть баклажаны, лишится разума {2}. И доказывал это на основания медицины.

Один из его учеников, слушавших эту лекцию, заявил, что хотел бы проверить это на себе. И принялся есть баклажаны. На девятый день он явился к учителю и сказал: "Маэстро, то, что вы утверждали в вашей лекции, неверно, так как я проверил это на себе, а безумным не стал". С этими словами он поворачивается и показывает ему зад.

"Запишите, - сказал учитель, - что все это подтверждает действие баклажанов, и сделайте новую ссылку в комментариях".

НОВЕЛЛА XXXVI

[Рассказывающая о том, как один жестокий царь преследовал христиан]

Был один очень жестокий царь {1}, который подвергал гонениям народ божий. Но, несмотря на огромное войско, он ничего не мог добиться, потому что господь любил свой народ. Раз беседовал этот царь с пророком Валаамом {2} и говорит:

"Скажи мне, Валаам, в чем дело? Ведь я намного сильнее моих врагов, но никак не могу их одолеть?"

И Валаам отвечает: "Мессер, ведь это народ божий. Но я взойду на гору, прокляну их, а ты дашь сражение и одержишь над ними победу".

Вскочил этот Валаам на осла и отправился на гору. А народ был в долине под горой. Поехал Валаам туда, чтобы с горы предать народ проклятию.

Но тут явился ему ангел божий и преградил путь. А он понукает осла, думая, что тот чего-то испугался. Тогда осел заговорил: "Не бей меня, видишь, вот ангел божий с огненным мечом в руке, и он не дает мне пройти".

Взглянул пророк Валаам и увидел ангела. Ангел ему и говорит: "Чего ради идешь ты проклинать парод божий? Если не хочешь погибели своей, тотчас благослови его, а не предавай проклятию".

Пошел пророк и благословил народ божий. А царь ему и говорит: "Что ж ты сделал? Это не называется проклинать".

Тот ему отвечает: "Я не мог поступить иначе, ведь так приказал мне ангел божий. Но ты сделай вот что. У тебя есть немало красивых женщин, которых желают враги твои. Отбери из этих женщин нескольких, одень богато и вели им повесить на грудь золотое или серебряное ожерелье с застежкой, на которой должно быть изображение твоего идола (а поклонялся он статуе Марса) {3}. И скажи им, чтобы они не уступали желаниям вражеских воинов, пока не получат от них обещания поклониться этому изображению Марса, и пригрози им проклятием. А когда вражеские воины согрешат, у меня будет право проклясть их".

Царь так и сделал. Отобрал красивых женщин и послал, как было сказано, в стан врагов. Мужчины возжелали их и согласились поклоняться идолам, а затем согрешили с названными женщинами. Пришел тогда пророк и предал проклятию народ божий. И господь не вступился за него. А царь дал сражение и разгромил их всех. Так что и невиновные пострадали из-за тех, кто согрешил. Но потом они одумались и раскаялись: прогнали женщин и, вымолив прощение господа, вновь обрели свободу.

НОВЕЛЛА XXXVII

[Рассказывающая о битве, которая произошла между двумя греческими царями]

Было два царя в разных частях Греции, и один был более могущественный, чем другой. Вступили они в битву, и более могущественный потерпел поражение. Возвратился он с поля битвы, пошел в свои покои, изумляясь и не веря тому, что проиграл сражение, и думая, уж не приснилось ли ему все это.

Тут явился ему ангел божий и сказал: "Что же ты? О чем думаешь? Эт<> не был сон. Ты сражался и потерпел поражение".

Царь взглянул на ангела и говорит: "Как это могло случиться? Ведь у меня было втрое больше войска, чем у него?"

Ангел ему отвечает: "Это потому произошло, что ты враг господа".

Тогда царь его спрашивает: "Или мой враг настолько друг богу, что смог победить меня?"

"Нет, - отвечает ангел, - но господь воздает по заслугам врагу своему руками своего же врага. Пойди и сразись с ним еще раз, и ты разгромишь его, как он разгромил тебя".

Тогда тот пошел и, вновь сразившись с недругом своим, разгромил и взял его в плен, как предсказал ангел.

НОВЕЛЛА XXXVIII

[Об одном астрологе, по имени Фалес Милетский, которого выбранила женщина]

Некто, по имени Фалес Милетский {1} был человеком весьма умудренным во многих науках, и особенно в астрологии, о чем можно прочесть в шестой книге De civitate Dei {2}. Там рассказывается, как однажды этот мудрец остановился на ночлег в домике одной простой женщины. Вечером, отправляясь спать, он сказал этой женщине:

"Видишь ли, женщина, хорошо, кабы ты оставила на ночь дверь отпертой, так как я обычно встаю, чтобы смотреть на звезды".

Женщина не стала запирать дверь. Ночью пошел дождь, а во дворе была яма, которая заполнилась водой. Когда мудрец вышел, то свалился в нее. Стал он звать на помощь. Женщина спросила: "Чего тебе?"

Он ответил: "Я упал в яму".

"Ах, ты бедняга, - сказала женщина, - смотришь па звезды, а что под ногами, не видишь".

Поднялась она и помогла ему, а не то утонул бы он в яме, оттого что смотрел не туда, куда надо,

НОВЕЛЛА XXXIX

[О том, как епископ Альдобрандино был осмеян одним монахом]

Когда епископ Альдобрандино {1} жил в своей епархии Орбивьето, случилось ему однажды оказаться за обеденным столом с монахами; и был среди них один, который с большим аппетитом ел луковицу; епископ, поглядев на него, сказал слуге: "Пойди к этому монаху и скажи ему, что я охотно поменялся бы с ним желудком".

Слуга пошел и сказал тому об этом. А монах ответил:

"Пойди и скажи мессеру: "Я верю, что желудком он бы со мной поменялся, а вот епископским саном навряд ли".

НОВЕЛЛА XL

[Об одном жонглере по имени Саладин]

Случилось одному жонглеру по имени Саладин {1} оказаться как-то раз в Сицилии за обеденным столбом в большом рыцарском обществе. И когда подавали воду, один из рыцарей сказал: "Пополощи рот, а не руки".

А Саладин ответил: "Мессер, ведь я сегодня о вас не говорил" {2}.

Затем, когда все отдыхали после еды, другой рыцарь спросил его: "Скажи, Саладин, если б я пожелал рассказать одну историю, кому, как самому мудрому из нас, ее рассказать?"

Саладин ответил: "Мессер, расскажите ее тому, кто вам кажется самым глупым" {3}.

Рыцари, не поняв, попросили объяснить, что означает его ответ. Саладин ответил:

"Дурак каждого дурака считает умным, потому что сам дурак. Значит если дураку кто-нибудь покажется дураком, то это и будет умный, потому что ум противоположен глупости. Дуракам умные всегда кажутся глупыми; а умные видят, что дурак он и есть дурак".

НОВЕЛЛА XLI

[О мессере Поло Траверсаро]

Мессер Поло Траверсаро {1} был родом из Романьи. Он был в Романье человеком самого благородного рода, а потому господство его было безмятежным.

И было у него трое безмерно гордых рыцарей, которые никого в Романье не считали достойным стать четвертым в их компании. Где бы они ни останавливались, занимали скамейку втроем и больше никого не принимали; никто и не отваживался к ним подсесть, опасаясь их заносчивости. И, хотя Поло Траверсаро имел большую власть, и в других делах они ему подчинялись, но сесть с ними рядом он также не решался, несмотря на то, что они признавали его наилучшим человеком Романьи и скорее, чем кто-либо другой, достойным занять место четвертого.

И что же сделали три рыцаря? Видя, что мессер Поло никак от них не отстает, они велели заложить вход в один из своих домов настолько, чтобы он не смог туда войти. А был он очень толстым, поэтому, чтобы как-нибудь протиснуться, он разделся и вошел в одной рубашке. Те же, услышав, что он входит, улеглись в постели и, сказавшись больными, велели себя укрыть. Мессер Поло, рассчитывая найти их за столом и найдя в постелях, принялся их утешать и расспрашивать о недугах. Сам же отлично все приметил, попрощался и ушел. Тогда рыцари сказали:

"Теперь с ним не до шуток".

Поехали они туда, где у одного из них был прекрасный замок с рвом и подъемным мостом. И задумали провести там зиму.

И вот однажды приехал туда Поло Траверсаро с большой свитой и уж собрался войти, как те подняли мост. Как ни уговаривал Поло Траверсаро, войти ему не удалось. Пришлось повернуть назад.

Прошла зима, и рыцари возвратились в город. При их появлении мессер Поло не встал, и они остались стоять. Один из них сказал тогда:

"О мессер, где ваша учтивость. Так-то вы встречаете приезжих?"

Мессер Поло ответил: "Простите мне, господа, но я поднимаюсь только ради моста, который поднимается передо мной".

Рыцарей это очень повеселило.

Когда же один из рыцарей умер, оставшиеся отпилили третью часть скамьи, так как считали, что во всей Романье не найдется рыцаря, достойного сидеть на его месте {2}.

НОВЕЛЛА XLII

[В которой рассказывается прелестнейшая история о Гульельмо ди Бергедан из Прованса]

Гульельмо ди Бергедан {1} был благородным провансальским рыцарем во времена графа Раймонда Берлингьери {2}. Однажды рыцари стали бахвалиться, а Гульельмо похвалился, что не найдется ни одного благородного человека в Провансе, которого он не сумел бы выбить из седла и жену которого не соблазнил бы. И сказал он это в присутствии графа. А граф спросил его: "Это относится и ко мне?"

Гульельмо ответил: "К вам, синьор? Сейчас я вам отвечу".

Велел привести своего оседланного, хорошо взнузданного коня, сунул ногу в стремя, ухватился за луку и, прежде чем сесть в седло, бросил графу: "Вам, синьор, что я сказал, то сказал".

Пришпорил коня и ускакал.

Граф был очень разгневан. А тот не появлялся при дворе. Однажды собрались дамы на званом обеде. Послали за Гульельмо. На обеде была и графиня. Одна из дам спросила:

"Скажи-ка нам, Гульельмо, зачем ты так опозорил дам Прованса? Ты ведь за это дорого поплатишься".

А у каждой из присутствующих была припрятана палка. Та, что говорила, сказала: "Видишь, теперь тебе придется умереть из-за своего безрассудства".

И Гульельмо, видя, что застигнут врасплох, сказал: "Об одном прошу вас, дамы, во имя того, что вы больше всего любите, окажите мне перед смертью одну милость".

Дамы ответили: "Проси, если только речь пойдет не о твоем спасении".

Тогда Гульельмо сказал: "Дамы, я прошу во имя любви, чтобы первой меня ударила самая распутная из вас".

Стали они тогда переглядываться, и ни одна не захотела ударить его первой. И таким образом он на этот раз избежал расплаты.

НОВЕЛЛА XLIII

[Рассказывающая о том, как мессер Джакопино Рангони обошелся с одним жонглером]

Однажды мессер Джакопино Рангони {1}, знатный ломбардский рыцарь, сидел за столом, и перед ним стояли два сосуда с тончайшим вином, белым и красным. За этим же столом сидел один жонглер и не осмеливался попросить у него этого вина отведать которого ему очень хотелось. Тогда он поднялся, взял небольшой бокал и стал его усердно мыть. А затем, когда вымыл, протянул и сказал:

"Мессер, посмотрите, как я его вымыл".

Тогда мессер Джакопино крепко схватил рукой графин и сказал:

"Ну и спрячь его куда-нибудь подальше".

Так жонглер и остался ни с чем.

НОВЕЛЛА XLIV

[О вопросе, заданном одному жонглеру]

Марк Ломбардец {1} отличался благородством и мудростью. Раз случилось ему на Рождество быть в одном городе, где раздавали платья. И ему не досталось ни одного. Там же оказался другой жонглер, который в сравнении с ним был невеждой, но ему достались платья. И вот какое о том было сказано меткое слово. Жонглер спросил Марка:

"Отчего это, Марк, мне досталось семь платьев, а тебе ни одного? А ведь ты гораздо лучше и умнее меня. Какая же тому причина?"

И Марк ответил: "Видно, таких, как ты, больше, чем таких, как я".

НОВЕЛЛА XLV

[Рассказывающая о схватке Ланчалотто у источника]

Однажды мессер Ланчалотто сражался у источника с одним саксонским рыцарем, которого звали Алибано {1}. Сойдя с коней, они ожесточенно бились мечами. Во время передышки один спросил другого, как его зовут. Мессер Ланчалотто ответил: "Коль скоро тебе угодно знать мое имя, узнай, что зовут меня Ланчалотто".

Затем, когда схватка возобновилась, рыцарь, обратившись к Ланчалотто, сказал: "Твое имя меня сильнее поразило, чем твоя рука".

Узнав, что перед ним Ланчалотто, рыцарь устрашился его доблести.

НОВЕЛЛА XLVI

[Рассказывающая о том, как Нарцисс влюбился в свое отражение]

Нарцисс был славный и прекрасный рыцарь. Однажды случилось ему отдыхать возле прекрасного источника, и в воде он увидел свое отражение изумительной красоты. Стал он всматриваться в источник и радоваться, и отражение повторяло его движения, и казалось ему, что отражение это живое, а не тень его. И тогда, охваченный безмерной к нему любовью, он пожелал его коснуться. Тут вода замутилась, и отражение исчезло. Стал он плакать. Но когда вода прояснилась, он увидел плачущее отражение. Тогда он бросился в источник и утонул.

А было то весной: к источнику на прогулку пришли женщины. Увидев, что прекрасный Нарцисс утонул, они с плачем вытащили его из источника и положили на берегу. Новость об этом дошла до бога любви. И бог любви превратил его в благороднейшее миндальное дерево, зеленое и стройное, которое первым зацветает и пробуждает любовь.

НОВЕЛЛА XLVII

[О том, как один рыцарь добивался любви одной дамы]

Однажды один рыцарь просил даму о любви и, между прочим, cказал, что он любезен, богат и красив безмерно. А о муже ее - что он безобразен, как ей известно. Этот самый муж был тем временем за стеной комнаты. И он сказал так: "Мессер, устраивайте свои дела, но не расстраивайте дела другим".

Урод был мессер Лицио ди Вальбона {1}. А другой рыцарь - мессер Риньери да Кальволи {2}.

НОВЕЛЛА XLVIII

[Рассказывающая о короле Куррадо, отце Куррадино]

Рассказывают, что когда король Куррадо, отец Куррадино {1} был мальчиком, при нем находились двенадцать мальчиков его возраста. И если король Куррадо совершал ошибки, учителя, которым он был поручен, били не его, а этих мальчиков, его товарищей. И когда он спрашивал: "За что вы их бьете?", - учителя отвечали: "За твои ошибки".

А он говорил: "Почему же вы бьете не меня, ведь я виноват?"

Учителя отвечали: "Потому что ты - наш господин. А за тебя мы бьем их. Но если у тебя благородное сердце, ты должен страдать тем более, что другие несут наказание за твои провинности".

И поэтому, как говорят, из жалости к своим товарищам король Куррадо очень старался не совершать ошибок.

НОВЕЛЛА XLIX

[О том, как один врач из Тулузы взял себе в жены племянницу тулузского архиепископа]

Один врач из Тулузы взял себе в жены благородную даму, племянницу тулузского архиепископа. Привел ее домой. Через два месяца она родила девочку. Врач, казалосьь, нисколько этим не был огорчен. Напротив того, он утешал жену и приводил ей основания, согласные с природой и доказывающие, что это вполне может быть. Эти его слова и добродушный вид привели к тому, что жена благополучно родила ребенка. Во время родов муж обращался с ней очень почтительно. После родов он сказал ей:

"Мадонна, я почитал вас, как мог: прошу вас, во имя моей любви, чтобы вы теперь вернулись в дом своего отца. А дочь вашу я воспитаю с большим почетом".

Дело получило огласку, и архиепископ прослышал, что врач отослал от себя его племянницу. Послал за ним и, так как был он большим человеком, обратился к нему спесиво, с высокомерными и угрожающими словами. И когда он, наконец, закончил свою речь, врач ответил ему так:

"Мессер, я избрал вашу племянницу в жены, полагая, что сумею на свои доходы содержать семью; я рассчитывал иметь по одному ребенку в год, не больше. Но эта женщина стала вынашивать детей за два месяца. Для этого я недостаточно богат. Если дело пойдет так и дальше, разве смогу я их прокормить? И вам не к лицу, чтобы ваша родня жила в нищете. Поэтому прошу вас, сделайте милость и отдайте ее в жены человеку более состоятельному, чем я, и таким образом и вы избежите бесчестия".

НОВЕЛЛА L

[Рассказывающая об учителе Франческо, сыне учителя Аккорсо из Болоньи]

Когда учитель Франческо {1}, сын учителя Аккорсо из города Болонья {2}; вернулся из Англии, где прожил много лет {3}, он обратился с жалобой в коммуну Болоньи и сказал так: "Отец семейства покинул из-за бедности родину, оставил сыновей своих и отправился в дальние края. Прожив там некоторое время, он повстречал соотечественников. Побуждаемый любовью к сыновьям своим, спросил о них. Ему ответили: "Мессер, сыновья ваши заработали большие деньги н разбогатели".

И он, услыхав это, принял решение вернуться к себе на родину. Так и поступил. Убедился, что сыновья богаты. Попросил их восстановить его как отца и господина в правах владения имуществом. Но сыновья отказались, говоря: "Отец, это мы все заработали, и тебе тут нечего делать", - н затеяли ссору. Но ведь по закону отец является господином того, что приобрели его сыновья.

И поэтому я прошу коммуну Болоньи передать в мое распоряжение то, что приобрели мои сыновья, иначе говоря мои ученики. Они стали большими людьми и много заработали с тех пор, как я уехал от них. Пусть же, поскольку я вернулся, коммуна Болоньи соблаговолит вернуть мне права отца и господина, как того требует закон об отце семейства" {4}.

НОВЕЛЛА LI

[Рассказывающая о том, как одна гасконка упрекнула короля Кипра]

Была одна гасконка на Кипре, которую однажды так оскорбили и опозорили, что она не могла этого вынести. Бросилась она к королю Кипра {1} и сказала: "Мессер, вас оскорбляли десять тысяч раз, а меня однажды. Так научите же меня, как мне перенести одно-единственное оскорбление, ведь вы их переносили множество".

Король устыдился и более не стал терпеть своих обид, а мстил за них.

НОВЕЛЛА LII

[О колоколе, установленном во времена короля Джованни}

Во времена короля Джованни из Акри {1} был установлен колокол, в который мог звонить всякий претерпевший обиду. И тогда король созывал мудрецов, назначенных вершить правосудие.

Колокол этот висел давно, от дождей веревка подгнила, так что вместо нее привязали плющ.

А у одного рыцаря из Fкри был благородный конь, который состарился и уже не способен был служить. Рыцарь прогнал его, чтобы не кормить, и конь стал бродить повсюду. Конь этот с голоду принялся щипать листья плюща, потянул, и колокол зазвонил. Собрались судьи и увидели коня, который, казалось, требовал правосудия. И они порешили, чтобы рыцарь, которому он служил, когда был молод, кормил его и теперь, состарившегося. Король же принудил его исполнять это под страхом строгого наказания.

НОВЕЛЛА LIII

[Рассказывающая о милости, дарованной императором одному из своих баронов]

Одному из своих баронов император даровал такую милость: брать с калек, проходящих через его владения, дорожную пошлину за каждое заметное увечье. Барон поставил у ворот сборщика пошлины. Как-то раз к воротам подошел одноногий человек.

Сборщик потребовал с него пошлину. Тот отказался и вступил с ним в драку. Сборщик схватил его. Тот стал защищаться, и обнаружилось, что у него недостает одной руки. Тогда, увидев это, сборщик сказал: "Ты мне заплатишь двойную пошлину: за руку и за ногу".

Снова началась драка. У калеки с головы свалилась шапка, и тут оказалось, что он одноглазый. Тогда сборщик говорит: "Ты мне дашь тройную пошлину".

Вцепились они друг другу в волосы, сборщик схватил калеку за голову. А у того парша. Тогда он сказал: "Теперь ты мне заплатишь вчетверо".

Так случилось, что тот, кто без спора мог пройти, уплатив одну пошлину, заплатил вчетверо больше.

НОВЕЛЛА LIV

[О том, как был обвинен приходской священник Порчеллино]

Один приходской священник по имени Порчеллино {1} во времена епископа Маиджадоре {2} был обвинен перед ним в том, что плохо руководит своими прихожанами из-за любви к женщинам. Епископ, произведя расследование, выяснил, что он во многом провинился, но когда тот находился в доме епископа в ожидании своего отрешения на следующий день, слуги, сочувствуя ему, посоветовали, что делать. На ночь спрятали его под кроватью епископа.

А в ту ночь епископ позвал к себе одну свою подружку. И когда, находясь с ней в постели, он пожелал ее коснуться, она не позволила ему этого, говоря: "Много обещаний вы мне давали, но не сдержали ни одного".

Епископ ответил: "Жизнь моя, обещаю тебе и клянусь".

"Нет, - сказала она, - я хочу деньги в руки". Поднялся тогда епископ, чтобы пойти за деньгами и дать их подружке.

Тут священник вылез из-под кровати и говорит:

"Мессер, и меня ловили на том же. Но ведь кто бы мог поступить иначе?"

Епископ устыдился и простил его. Но перед другими священнослужителями строго ему пригрозил.

НОВЕЛЛА LV

[В которой рассказывается об одном жонглере по имени Марк]

К Марку Ломбардцу {1} умнейшему среди людей его ремесла, обратился однажды с вопросом некий почтенный человек, бедный, но заносчивый, который у людей состоятельных втайне брал деньги, но платьев не брал. Был он человек язвительный {2}. Звали его Паолино. Полагая, что Марк не сумеет ответить, задал ему такой вопрос:

"Марк, - сказал он, - ведь ты самый умный человек во всей Италии и беден, а просить гнушаешься. Отчего же ты не додумался, как разбогатеть, чтобы и надобности не было просить?"

Марк оглянулся вокруг и говорит: "Никто нас сейчас пе видит и не слышит. Тебе-то, скажи, что удалось?"

И насмешник ответил: "Я, как видишь, беден".

И Марк сказал: "Ну, так ты храни мою тайну, а я буду хранить твою".

НОВЕЛЛА LVI

[О том, как один уроженец Марки поехал учиться в Болонью]

Один уроженец Марки {1} поехал учиться в Болонью. Но денег ему не хватило. Стал он плакать. Увидел это один незнакомец, узнал, почему он плачет, и сказал так: "Пусть твое учение пойдет за мои счет, но пообещай, что ты дашь мне тысячу лир из тех денег, которые получишь за первый выигранный процесс".

Кончив учение, школяр вернулся в свои края. А тот человек, желая получить, что ему причиталось, последовал за ним.

Школяр же, боясь, что придется отдать долг, стал тянуть и отказываться от защиты, из-за чего теряли как один, так и другой: один - разум, другой - деньги.

И что ж надумал тот насчет денег? Подал в суд письменное прошение о выплате ему двух тысяч лир и сказал так: "Хочешь - выигрывай, хочешь - проигрывай. Если выиграешь - заплатишь мне свой долг. Если проиграешь, заплатишь в суде но иску".

Тогда, не желая с ним судиться, ученик заплатил ему.

НОВЕЛЛА LVII

[О мадонне Аньезине из Болоньи]

Мадонна Аньезина из Болоньи, будучи в обществе дам, собравшихся приятно провести время (они желали узнать, как у одной из них, новобрачной, прошла ее первая ночь), обратилась сперва к самым бесстыдным и спросила, как у них обстояло дело. Одна ответила: "Я схватила его обеими руками". Вторая тоже сказала непристойность.

Наконец она спросила у новобрачной: "А ты как?"

Та ответила, застыдившись и опустив глаза: "Я взяла его только двумя пальчиками".

И мадонна Аньезина в ответ: "А если бы он упал?"

НОВЕЛЛА LVIII

[О мессере Верюоло, придворном]

Один придворный, но имени мессер Берюоло {1}, жил в Генуе. Как-то раз он побранился с одним слугой. Этот слуга показал ему фигу прямо в лицо и при этом выругался.

Видел это мессер Бранна Дориа {2}. Счел недопустимым, подошел к этому придворному. Стал убеждать его, чтобы он ответил и показал фигу тому, кто показал ему.

"Ни за что, - ответил тот. - Одну свою я не покажу и за сотню его".

НОВЕЛЛА LIX

[Рассказывающая об одном дворянине, которого император велел повесить]

Однажды император Фридрих велел повесить за какое-то преступление весьма знатного дворянина. И дабы другим было не повадно, велел одному достойному рыцарю под страхом тяжелого наказания следить за тем, чтобы никто не вынул повешенного из петли. Но он не уследил, и повешенного унесли. Боясь поплатиться головой, рыцарь стал думать, как ему быть. И обдумав все, решил в ту ночь отправиться в монастырь, что был неподалеку, и узнать, пет ли там тела только что умершего человека, чтобы подменить им на виселице того, которого унесли.

Оказавшись в ту же ночь на монастырском кладбище, он увидел женщину, всю в слезах, в растерзанных одеждах и с растрепанными волосами, громко причитавшую. Была она так безутешна и так горько оплакивала своего дорогого супруга, почившего в этот день, что рыцарь спросил ее участливо: "Что с вами, мадонна? Отчего вы в таком виде?"

Женщина ответила: "Я так его любила, что никогда мне теперь не утешиться, и я хочу в слезах окончить свои дни".

Тогда рыцарь сказал ей: "Мадонна, какой в этом смысл? Вы хотите умереть здесь с горя? Но ведь ни плачем, ни рыданиями невозможно вернуть к жизни мертвое тело. И потому безумие то, что вы делаете. А лучше сделайте вот что: возьмите меня в мужья, потому что я не женат, и спасите меня от погибели. Я не знаю, как мне быть: по приказу моего господина я сторожил одного повешенного дворянина; родственники похитили его у меня. Научите меня, если можете, как мне спастись, и я стану вашим мужем и возьму вас в жены честь по чести".

Услышав такое предложение, женщина влюбилась в этого рыцаря и сказала: "Я сделаю то, что ты мне прикажешь, во имя любви, которую я к тебе питаю. Давай возьмем моего супруга, вытащим его из могилы и повесим вместо того, похищенного". Женщина перестала плакать, помогла вытащить мужа из могилы и повесить его за горло.

Рыцарь сказал: "Мадонна, у того не хватало одного зуба во рту, и, боюсь, если придут на него посмотреть, как бы мне не опозориться и даже не поплатиться жизнью".

Она же, услыхав это, выбила у трупа зуб. И если бы понадобилось еще что-нибудь сделать, она бы это сделала.

Тогда рыцарь, увидев, как она обошлась со своим супругом, сказал: "Если вы так почитаете того, кого, как вы уверяли, любили столь сильно, то чего ждать мне?"

С этими словами он ушел от нее и отправился восвояси. А она осталась опозоренная.

НОВЕЛЛА LX

[Рассказывающая о том, как был влюблен Карл Анжуйский]

Когда Карл, благородный король Сицилии и Иерусалима, был еще графом Анжуйским {1}, он всем сердцем любил прекрасную графиню ди Чэти {2}, а она была влюблена в графа д'Универса {3}.

В это время французский король {4} запретил под страхом смерти и лишения имущества турниры {5}. Граф Анжуйский, желая помериться силами с графом д'Универса, придумал для этого средство и обратился с великой просьбой к мессеру Алардо ди Валери {6}, моля его во имя любви добиться от короля позволения на один-единственный поединок {7}, и поведал ему, как сильно он влюблен, и о своем огромном желании сразиться на ристалище с графом д'Универса. Тот спросил, под каким предлогом это сделать. И граф Анжуйский сказал ему вот что: "Король, ведя монашеский образ жизни и зная, как велики ваши достоинства, намерен постричься в монахи и желает побудить вас к тому же. В ответ на это его пожелание вы можете просить о милости допустить один-единственный поединок и тогда, мол, вы поступите, как ему будет угодно".

А мессер Алардо ему и говорит: "Но скажи, граф, что же мне из-за одного турнира лишиться общества рыцарей?"

Граф ему отвечает: "Клянусь честью избавить вас от такой необходимости". И вот как он все устроил.

Мессер Алардо отправился к французскому королю и сказал: "Мессер, когда в день вашего коронования я взялся за оружие, за оружие взялись и все лучшие рыцари мира. Теперь же из любви к вам, желая оставить мирскую жизнь и постричься в монахи, я прошу даровать мне такую великую милость: пусть будет турнир, на котором соберется весь цвет рыцарства, с тем, чтобы день, когда я оставляю мое оружие, был столь же торжественным, как и тот, когда я за него взялся".

И король уступил его просьбе. Был назначен турнир. С одной стороны выступил граф д'Универса, а с другой - граф Анжуйский. Королева {8} с графинями, дамами и девицами знатного рода сидели в ложе. И графиня ди Чэти была среди них. В тот день носил оружие весь цвет рыцарства, как с одной стороны, так и с другой.

После множества поединков граф Анжуйский и граф д'Универса велели освободить арену и верхом на добрых боевых конях, с тяжелыми копьями в руке устремились навстречу друг другу.

И вот случилось так, что конь графа д'Универса с сидящим на нем графом упал посреди арены. Тогда дамы вышли из лоджии и с величайшей нежностью вынесли графа на руках. И графиня Чэти тоже была там. Граф Анжуйский, безмерно сокрушась, воскликнул: "О, я несчастный! Зачем не мой конь упал, как упал он у графа д'Универса. Тогда графиня подошла бы также близко ко мне, как к нему!"

Но окончании турнира граф Анжуйский пошел к королеве и просил ее о милости, чтобы она в знак расположения к благородным рыцарям Франции притворилась разгневанной на короля, а затем, помирившись с ним, попросила исполнить ее желание. Просьба же должна быть такая: чтобы король не лишал молодых рыцарей Франции общества столь доблестного рыцаря, каким является мессер Алардо ди Валери.

Королева так и сделала. Поссорилась с королем, а затем в знак примирения попросила исполнить ее желание. И король обещал ей исполнить его. Так мессер Алардо был избавлен от своего обета и остался с прочими благородными рыцарями, участвуя в турнирах и сражениях. И слух о великой его отваге и необычайных подвигах разнесся потом по всему свету.

НОВЕЛЛА LXI

[Которая рассказывает о том, как философ Сократ отвечал грекам]

Сократ был знаменитым римским философом {1}. В его время от греков к римлянам отправилось большое посольство знатных людей {2}. Целью этого посольства было освободиться от податей, которые они по закону платили римлянам. Их султан сказал им так: "Отправляйтесь и действуйте убеждением. А если понадобится, не жалейте денег".

Посланные поехали в Рим. Изложили цель своего приезда в Римском Совете. Там решили, что на их прошение ответ даст философ Сократ без чьего-либо еще участия, и Рим поступит так, как скажет философ Сократ.

Посланцы отправились туда, где жил Сократ, вдали от города, чтобы высказать ему свои доводы. Добрались до его дома, весьма невзрачного на вид. Он в это время собирал травы. Поглядели на него издали. Человек внешне ничем не примечательный. Поговорили между собой, обсудили вышеназванные дела и решили так: с этим сторгуемся в два счета, потому что, видно, он скорее беден, чем богат.

Подошли к нему и сказали: "Храни тебя господь, мудрейший, ведь мудрость твоя не может быть малой, если римляне поручают тебе решение столь важных дел, как наше".

Показали ему предписание из Рима и сказали: "Мы хотим привести тебе наши основания, их у нас множество. Твой разум определит паши права. И, чтобы ты знал, что мы - посланцы богатого господина, возьми эти перпери {3}. Их тут немало (но для нашего господина они - ничто), тебе же они могут очень пригодиться".

Сократ ответил посланным так: "Сначала зайдите и пообедайте со мной, а затем мы обсудим ваши дела".

Приняли приглашение, довольно скудно пообедали, и вскоре на столе ничего не осталось. После обеда Сократ обратился к ним с такими словами: "Господа, что лучше: одна вещь или две?"

Посланные ответили: "Две".

Тогда он сказал: "Ну, так идите и подчиняйтесь римлянам. Потому что если сами греки будут во власти римской коммуны, то она будет владеть и ими, и их имуществом. Если же я возьму ваше золото, замысел римлян осуществится лишь наполовину" {4}.

Тогда посланные ушли от философа пристыженные и подчинились римлянам.

НОВЕЛЛА LXII

{Которая рассказывает о мессере Роберто]

Есть в Бургундии место, называемое Ариминнмонт {1}, и правит там мессер Роберто. Это большое владение.

У графини Антики и ее придворных дам был глупый привратник, очень большого роста, по имени Балиганте {2}. Одна из дам взяла его в любовники, рассказала о том другой, третьей, пока, наконец, слух об этом не дошел до самой графини. Узнав о том, что привратник огромный мужчина, и графиня вступила с ним в связь.

Мессер Роберто выследил привратника. Велел убить и из его сердца приготовить пирог. Этот пирог он послал в подарок графине и ее дамам, и они его съели.

После этого он пришел и спросил, как понравился им пирог.

Все ответили: "Очень".

Тогда он сказал: "Не удивительно, что Балиганте нравился вам живой, если правится вам и мертвый".

Когда графиня и дамы узнали, в чем дело, н поняли, что опозорены, а мирская честь утрачена ими безвозвратно, они постриглись в монахини и основали монастырь, который получил название по имени горы Аримини.

Монастырь сильно вырос и стал процветать. Об этом рассказывается в новелле, и все это истинная правда. А был там такой обычай: когда мимо проезжал какой-нибудь человек благородного происхождения с богатым снаряжением, они его приглашали и оказывали ему великие почести. И настоятельница, и сестры выходили к нему навстречу. И та, на которую он больше смотрел, прислуживала ему и сопровождала его к столу и на ложе {3}. Утром, вставая, он находил воду и полотенце, и, когда он был умыт, ему давали иглу и шелковую нить. И когда он желал прикрепить манжеты к рукавам {4}, ему предлагали самому вдеть нить в ушко иглы {5}. Если это с трех раз ему не удавалось, у него отбирали всю его одежду и снаряжение и ничего не возвращали. Но если с трех раз он вдевал нить в ушко, ему отдавали все снаряжение и дарили красивые украшения.

НОВЕЛЛА LXIII

[О доблестном короле Мелиаде и о Рыцаре Без Страха и Упрека]

Доблестный король Мелиад и Рыцарь Без Страха {1} были в сражениях смертельными врагами. Однажды, под видом странствующего рыцаря, а потому неузнаваемый, Рыцарь Без Страха повстречалcя со своими вассалами, которые очень его любили, но не узнали. Они сказали ему: "Скажи, странствующий рыцарь, во имя рыцарской чести, кто лучше - Рыцарь Без Страха или доблестный король Мелиад?"

И рыцарь ответил: "Клянусь богом, что король Мелиад лучший из всех, кто когда-либо сидел в седле".

Тогда вассалы, бывшие врагами короля Мелиада, во имя любви к своему синьору захватили его врасплох, так что тот не смог защититься. Стащили его, вооруженного, с его боевого коня, посадили на клячу и закричали, что хотят его повесить.

По дороге повстречался им король Мелиад. Под видом странствующего рыцаря он ехал на турнир и спросил вассалов, почему они так грубо обращаются с этим рыцарем.

И те отвечали: "Мессер, он заслуживает смерти, а если бы вы знали за что, то обошлись бы с ним еще хуже. Спросите его, в чем он провинился".

Король Мелиад выступил вперед и сказал: "В чем твоя вина перед ними, рыцарь, почему с тобой так грубо обходятся?"

И рыцарь ответил: "Моя вина лишь в том, что я пожелал открыто сказать правду".

Тогда король Мелиад сказал: "Этого не может быть. Объясните мне получше, в чем вы провинились".

И тот ответил: "Охотно, синьор. Я держал путь под видом странствующего рыцаря; повстречался с этими людьми, и они попросили меня сказать им во имя рыцарской чести, кто лучше: доблестный король Мелиад или Рыцарь Без Страха. И я ответил им, как уже говорил, ради торжества истины, что лучший - король Мелbад. И ничего другого не хотел, как только открыто сказать правду. Пусть король Мелиад - мои смертельный враг в сражении и я его смертельно ненавижу, но лгать я не хотел. И никакого другого проступка за мной нет, вот за что меня хулят".

Тогда король Мелиад вступил в схватку с этими вассалами, заставил освободить рыцаря и подарил ему доброго копя со своим гербом, но закрыл его и попросил не открывать, пока тот не доедет до дома.

К вечеру добрался Рыцарь Без Страха до дома. Снял попону. B увидел знак царя Мелиада, от которого он получил и счастливое спасение, и подарок, хотя тот и был его смертельным врагом.

НОВЕЛЛА LXIV

[Об одной истории, приключившейся при дворе По в Провансе]

При дворе По ди Ностра Донна {1} в Провансе было устроено пышное празднество. Когда сын графа Раймонда {2} стал рыцарем, граф пригласил к себе всех знатных людей; и столько людей прибыло из любви к графу, что одежды и денег не хватило {3}, и пришлось брать одежду у рыцарей, живших на его земле, и раздавать ее приглашенным. Одни отказывались, другие давали.

В назначенный для празднества день посади;) он линного сокола на шест {4}. А был такой обычай: если кто-либо, известный своим богатством и щедростью, снимал сокола на кулаке, это означало, что он намерен целый год устраивать празднества на свой счет. Рыцари и оруженосцы, веселые и довольные, слагали стихи и музыку прекрасных канцон, и было назначено четверо судей; наиболее достойные канцоны они отбирали, остальные же возвращали сочинителям, советуя их улучшить. Так они развлекались и восхваляли графа; и сыновья их тоже были рыцари благородные и благовоспитанные.

И вот одни из этих рыцарей (назовем его мессер Аламанно), человек большой храбрости и доблести, любил одну очень красивую даму из Прованса, по имени мадонна Гриджа {5}, и хранил свою любовь в такой тайне, что никому не удавалось заставить его проболтаться. Но как-то раз молодые люди из По договорились между собой хитростью вынудить его к похвальбе. И обратились к некоторым рыцарям и баронам с такими словами: "Просим вас во время первого же турнира, который будет назначен, Затеять похвальбу".

И подумали: "Этот самый мессер известен исключительной доблестью, он, конечно, отличится на турнире и разгорячится от веселья, и когда рыцари начнут похваляться, он не удержится от того, чтобы и самому не похвастать своей дамой".

Так и порешили. Турнир состоялся. Рыцарь принял в нем участие. Был разгорячен весельем.

Вечером, отдыхая, рыцари принялись похваляться: кто славным поединком, кто великолепным замком, кто красивым соколом, кто удачливостью. И тот рыцарь не смог удержаться от того, чтобы не похвастать своей прекрасной дамой.

Когда же он возвратился к ней, чтобы, как обычно, насладиться ею, дама отвергла его.

Рыцарь так был удручен этим, что оставил ее и общество рыцарей и отправился в лес; и столь тайно затворился в скиту, что никто о том не узнал.

Всякий, кто увидел бы горе рыцарей, дам и оруженосцев, нередко оплакивавших утрату этого столь благородного рыцаря, почувствовал бы к ним жалость.

Как-то раз оруженосцы из По, преследуя во время охоты зверя, оказались в скиту, где скрывался рыцарь. Он спросил их, не из По ли они. Те отвечали, что да. Тогда стал он их расспрашивать о новостях. И оруженосцы принялись рассказывать ему дурные новости: как из-за ничтожного проступка они лишились того, кто был цветом рыцарства, и о том, как его дама отвергла его, и о том, что никто ничего не знает о его дальнейшей судьбе. "Но вскоре, - сказали они, - будет объявлен турнир, на который съедутся многие знатные люди, и мы надеемся, зная его благородное сердце, что и он явится на этот турнир, где бы ни находился. Уже назначены отряды стражников, сильных и опытных, дабы незамедлительно его задержать. И таким образом мы надеемся вновь обрести его".

Отшельник распрощался с оруженосцами, а одному своему верному другу написал, чтобы он тайно переправил ему в день турнира оружие и коня. Друг исполнил просьбу отшельника, послав ему в день турнира оружие и коня, так что в назначенное время был он в рядах рыцарей и одержал победу.

Стражники увидели его и узнали. И тут же с торжеством подняли на руки. На радостях откинули забрало с его лица и стали просить во имя любви, чтобы он спел. Но он ответил: "Я не буду петь, пока моя дама не помирится со мной".

Благородные рыцари отправились к этой даме и стали умолять ее, чтобы она простила ему. Дама ответила:

"Передайте, что я не прощу ему, пока сто баронов, сто рыцарей, сто дам и сто девиц в один голос не попросят у меня о милости, не зная при этом, к кому обращаются".

Тогда тот рыцарь, будучи весьма рассудительным человеком, прикинул, что приближается Сретенье {6}, и в По будет большой праздник, и знатные люди съедутся в монастырь. И подумал: "Моя дама будет там, и там соберется столько знатных людей, сколько она потребовала, чтобы просить у нее милости". И тогда сочинил он прелестнейшую канцонетту. Когда же настало утро праздничного дня, он вскочил на амвон и начал петь эту свою канцонетту как только мог лучше, а уж это он умел очень хорошо. Пел же он так:

(I) Когда тяжелый слон вблизи ручья

оступится и рухнет - в тот же миг

звучит его собратьев трубный клик,

и слон встает, и к родичам стремится:

того же я хочу от вас добиться,

поэтов По великодушная семья!

Вам ведомо, сколь велика печаль моя.

Вернете ли вы мне утраченный покой,

Подняв в мою защиту голос свой?

Угодно ли просить со мной о милости там,

где к разумной речи не склонят лица?

(II) А коль и впрямь отныне для меня

иссяк любовных радостей родник,

я предпочту под тяжестью вериг

страданьем изойти, истлеть в темнице,

в монастыре навеки затвориться,

немотствовать весь век, коль такова судьба,

которая мне шлет. . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . .ни чести, ни отрады.

Я не способен, как медведь лесной,

терзать добычу, рвать, не зная милости,

и убивать, и насыщаться без конца.

(IV) К обрыву бездны ныне призван я

за то, что укрощать я не привык

многоречивый, подлый свой язык:

и если бы я мог, как Феникс-птица,

сгорев в огне, душою возродиться,

я тотчас тело сжег бы в пламени огня,

а с ним - всю ложь и тлен земного бытия,

и в муках воспарил бы я в предел святой,

туда, где Юность с дивной Красотой

и с Доблестью соседствуют, и милости

молил бы я в слезах, припав к стопам Отца.

(V) Пусть эта песнь и жалоба моя

летят туда, где ненаглядный лик

узрел бы я, когда бы хоть на миг

послать виновный взор вослед решился.

За год скитаний как я изменился!

Уже не тот болтун, каков был прежде, я.

Я воротился к вам, свой скорбный путь кляня,

как раненый олень, терзаемый стрелой,

бежит на смерть, туда, где крик и вой.

И вновь молю я гнев сменить на милость.

Все тщетно: лишь любви дано смягчать сердца {7}.

И тогда, кто находился в церкви, стали просить смилостивиться над ним. Так что дама простила его. И он обрел ее прежнее расположение.

НОВЕЛЛА LXV

[Которая рассказывает о королеве Илотте и мессере Тристане ди Леонис]

Тристан из Корновальи и супруга короля Марка белокурая Изотта {1}, любя друг друга, условились подавать сигнал любви таким образом: если мессер Тристан хотел поговорить с ней, он отправлялся в королевский сад, где был источник, и мутил воду в ручейке, который вытекал из этого источника. Ручеек бежал ко дворцу, где находилась упомянутая мадонна Изотта. И, видя мутную воду, она понимала, что мессер Тристан у источника.

Но случилось так, что один злокозненный садовник {2} догадался, как любовники подавали друг другу сигнал, думая, что никто этого не замечает. Этот садовник отправился к королю Марку и рассказал все, как было.

Король Марк поверил этому. Он распорядился устроить охоту и отошел от своих рыцарей, будто бы заблудившись. Рыцари искали его по всему лесу, а король Марк взобрался на ту сосну, что росла возле источника, где мессер Тристан разговаривал с королевой.

И в ту ночь, когда король Марк сидел на сосне, Тристан отправился к источнику и замутил воду. Немного погодя к источнику пришла королева. Но тут ей вздумалось взглянуть на сосну, и она заметила тень более густую, чем обычно. Это вызвало у нее подозрение, и она, остановившись, заговорила с Тристаном таким образом: "Бесчестный рыцарь, я велела тебе прийти сюда, чтобы попрекнуть за твое великое злодеяние. Никогда еще ни один рыцарь не совершал такой низости, какую позволил себе ты, распуская слухи, позорящие меня и твоего дядю короля Марка, так тебя любившего. Ты рассказывал странствующим рыцарям обо мне такое, что никогда не могло даже в голову мне прийти. Да я бы скорее бросилась в огонь, чем опозорила столь благородного короля, каким является мой господин Марк. И поэтому, бесчестный рыцарь, я требую, чтобы ты незамедлительно покинул нас".

Тристан, изумленный этими словами, ответил так: "Мадонна, если коварные рыцари из Корновальи говорят обо мне подобные вещи, то прежде всего скажу, что я ни в чем не виноват, ибо никогда ничего такого не говорил. Пощадите, мадонна, во имя господа! Они мне завидуют, а я никогда не сделал и не сказал ничего такого, отчего могла бы пострадать ваша честь или честь моего дяди короля Марка. Но если вам угодно, я подчинюсь вашему приказу. Уеду, чтобы окончить свои дни в чужих краях. Но, быть может, прежде, чем умру, я еще понадоблюсь этим коварным рыцарям из Корновальи, как это было во времена Аморольдо {3}, когда я освободил их и их земли от ужасного и позорного рабства".

И не сказав больше ни слова, Тристан пошел прочь. Услыхав это, король Марк, сидевший над ними, очень был обрадован.

Когда наступило утро, Тристан сделал вид, что собирается уехать. Велел подковать верховых и вьючных коней. Слуги сновали кто туда, кто сюда; один нес уздечки, другой - седла, шум поднялся страшный.

Король был очень недоволен отъездом Тристана и, собрав своих баронов и рыцарей, послал их к Тристану с приказом не уезжать без его разрешения под страхом наказания. Король Марк распорядился также, чтобы и королева передала ему свой приказ не уезжать. Таким образом Тристан остался и не уехал. И не был застигнут врасплох, и не попался в ловушку благодаря мудрой уловке, к которой прибегли эти двое.

НОВЕЛЛА LXVI

[В которой рассказывается об одном философе по имени Диоген]

Был один философ, необычайно мудрый, по имени Диоген {1}. Однажды этот философ, искупавшись в яме с водой, грелся между камнями на солнце. А мимо проезжал Александр Македонский с огромной свитой. Увидел этого философа и сказал, обращаясь к нему: "О нищий мудрец, попроси у меня, и я дам тебе все, что пожелаешь".

И философ ответил: "Прошу тебя, не заслоняй мне солнца".

НОВЕЛЛА LXVII

[В которой рассказывается о Папирии, о том, как отец привел его на совет]

Папирий {1} был римлянин. Он был человеком могущественным и мудрым и превосходил всех в ратном деле. И когда римляне обсуждали, как защититься им от Александра {2}, они решили довериться доблести этого Папирия.

Когда Папирий был ребенком, отец брал его с собой на совет. Однажды совет потребовал соблюдения тайны. А мать Папирия всячески старалась у него дознаться, о чем римляне держали совет. Папирий, видя это ее желание, придумал, как получше соврать, и сказал так: "Римляне совещались о том, что лучше: мужчинам иметь по две жены или женщинам по два мужа, чтобы народу стало побольше, иначе Рим не удержит своих владений. И совет постановил, что лучше и приличнее мужчинам иметь по две жены".

Мать, пообещав ему сохранить это в тайне, открыла ее другой женщине, а та - третьей. И пошло от одной к другой, так что в конце концов весь Рим узнал об этом.

Собрались женщины и отправились к сенаторам и стали горько жаловаться {3}. А те очень испугались, что еще такое стряслось. Но узнав, по какой причине явились женщины, любезно их отпустили и одобрили мудрость Папирия.

И тогда римская коммуна постановила, чтобы ни один отец не приводил с собой сыновей на совет.

НОВЕЛЛА LXVIII

[О том, какой вопрос был задан Аристотелю одним юношей}

Аристотель был великим философом {1}. Как-то раз пришел к нему один юноша и обратился, с таким необычным вопросом: "Учитель, я видел то, что было весьма противно моей душе: я увидел глубокого старика, совершавшего отвратительные безумства. И если старость в этом повинна, то я решил, что лучше умереть молодым, чем состариться и потерять рассудок. И поэтому, бога ради, посоветуйте, если можно, как быть".

Аристотель ответил: "Что я могу посоветовать, если природа с годами действительно дряхлеет; естественный жар тела остывает, разум слабеет {2}. Но раз уж ты столь предусмотрителен, я попытаюсь дать тебе совет. Старайся в молодости держаться всего прекрасного, приятного и честного, а также избегать всего этому противоположного. Тогда, состарившись, ты будешь жить порядочно, не благодаря природе или рассудку, а благодаря той прекрасной, приятной и давней привычке, которую ты приобрел" {3}.

НОВЕЛЛА LXIX

[Рассказывающая о великой справедливости императора Траяна]

Император Траян {1} был на редкость справедливым властителем. Однажды, когда он собирался в поход на врагов со своими рыцарями, к нему бросилась одна женщина, вдова, и, ухватив за стремя его коня, обратилась с такими словами: "Мессер, воздай по заслугам тем, которые убили моего ни в чем не повинного сына".

Император ответил ей: "Я удовлетворю твою просьбу, когда вернусь".

Тогда она говорит: "А если ты пе вернешься?"

На это он отвечает: "Тогда твою просьбу удовлетворит мой преемник". А она и говорит: "Ну, а если твой преемник не сдержит обещания, ведь ты окажешься моим должником. Но положим даже, что он мне даст удовлетворение, это все равно не искупит твоего долга. Хорошо уж, если он исполнит свои собственные обязательства".

Тогда император сошел с коня и воздал по заслугам тем, которые убили ее сына {2}, а затем ускакал и разгромил своих врагов.

А потом, вскоре после его смерти, блаженный папа святой Григорий {3}, узнав об его справедливости, отправился туда, где был он погребен, и со слезами воздав ему хвалу, повелел выкопать его останки {4}. Оказалось, что все, за исключением костей и языка, обратилось в прах. А это указывало на то, что был он справедливейшим человеком и судил по справедливости.

И святой Григорий помолился за него господу. И, говорят, случилось чудо: молитвами этого святого папы душа императора была избавлена от адских мук и обрела вечность, хотя и был он язычником {5}.

НОВЕЛЛА LXX

[Рассказывающая о том, как Геркулес удалился в лесную чащу]

Геркулес был намного сильнее других людей, и была у него жена, которая очень его допекала.

Как-то раз внезапно удалился он в дремучий лес и повстречал там львов, медведей и множество хищных зверей. Всех их он разрывал на куски и убивал благодаря своей силе. И не нашлось ни одной твари, столь сильной, чтобы она перед ним устояла.

Долго оставался он в этом лесу; затем вернулся домой к жене, в лохмотьях и с львиными шкурами за плечами. Жена встретила его с великой радостью и заговорила так: "Добро пожаловать, господин мой, что нового?"

И Геркулес ответил: "Я пришел из леса. Все дикие звери, которых я повстречал, - сама кротость в сравнении с тобой, потому что всех, кто мне попадался, я подчинил себе, кроме тебя. Ты же, напротив, подчинила меня. Значит ты, женщина, самая сильная из всех, кого я когда-либо встречал, ведь ты одержала победу над тем, кто победил всех остальных".

НОВЕЛЛА LXXI

[Рассказывающая о том, как Сенека утешил женщину, у которой умер сын]

Желая утешить женщину, у которой умер сын, Сенека {1}, как о том можно прочесть в книге "Об утешении", обратился к ней с такими словами: "Будь ты обычной женщиной, я не стал бы говорить тебе то, что намерен сказать. Ты же, хоть и женщина, но обладаешь мужским умом, поэтому я расскажу тебе вот что. Были две женщины в Риме. И у обеих умерли сыновья {2}. Один из них был хорош, а другой еще лучше. Одна стала искать утешения и позволяла себя утешать, а другая затворилась в доме и, отвергая какое-либо утешение, предалась отчаянию. Какая из них поступила разумнее? Если ты скажешь, та, что искала утешения, отвечу: да, это верно. Так почему же ты плачешь? Если скажешь: я оплакиваю моего сына, потому что его достоинства были моей гордостью, отвечу, что ты оплакиваешь не его, а убыток свой и таким образом оплакиваешь самое себя. Но плакать над самим собой весьма недостойно. Если же ты пожелаешь сказать: это сердце мое плачет, потому что я так его любила, - и это неверно: ведь мертвого ты любишь его ничуть не меньше, чем живого. А если твой плач от любви, то отчего же ты не плакала, когда он был жив, зная, что он должен умереть? И раз нет у тебя оснований, перестань плакать. Если твой сын умер, ничего изменить нельзя. Смерть его согласна с природой, она естественна, и никто ее не избежит".

И так он ее утешил.

А еще рассказывают о Сенеке, что он был учителем Нерона {3}, когда тот был мальчиком, и что он бил его как своего ученика. А когда Нерон стал императором, то, вспомнив о побоях, нанесенных ему Сенекой, велел его схватить и осудил на смерть. Но при этом он даровал ему милость: самому сказать, какой смертью он предпочитает умереть. И Сенека решил вскрыть себе вены в теплой ванне.

А жена его плакала и говорила: "О господин мой, как мне больно, что ты умираешь без вины".

И Сенека отвечал: "Лучше уж умереть невиновным, чем виноватым. Ведь будь я виновен, это дало бы оправдание тому, кто меня убивает".

НОВЕЛЛА LXXII

[Рассказывающая о том, как Катон жаловался на Судьбу]

Философ Катон {1}, великий римлянин, находясь в тюрьме {2} и бедствуя, разговаривал с Судьбой и скорбно говорил: "Зачем ты лишила меня всего?"

И затем отвечал себе от лица Судьбы: "Сын мой, как бережно я тебя растила и воспитывала! Все, чего ты просил у меня, я тебе давала. Господство над Римом - дала. Ты получил от меня немало наслаждений, огромные дворцы и золото, бесчисленное множество коней и снаряжения. О сын мой, и ты огорчаешься, что я покинула тебя?"

И Катон отвечал: "Да, огорчаюсь".

А Судьба в ответ: "Сын мой, ведь ты очень мудр. Как же ты не подумал о том, что у меня есть маленькие дети, которых мне надобно вскормить? Разве ты хочешь, чтобы я покинула их? Ведь это было бы неразумно. Ах, как много малых детей мне еще нужно воспитать! Сын мой, я не могу больше оставаться с тобой. Не огорчайся, я ничего у тебя не отняла: ведь то, что ты потерял, не было твоим, ибо то, что можно потерять, нам не принадлежит. А то, что тебе не принадлежит, не может быть твоим".

НОВЕЛЛА LXXIII

[О том, как султан, нуждаясь в деньгах, хотел найти предлог, чтобы осудить одного еврея]

Султану, нуждавшемуся в деньгах, посоветовали найти предлог, чтобы осудить одного богатого еврея, который жил на его земле, а потом забрать его несметное имущество. Султан послал за этим евреем и спросил его: "Какая вера самая лучшая?" А про себя подумал: "Если он ответит: "Иудейская", - то скажу ему, что он оскорбляет мою веру. Если же ответит: "Сарацинская", - спрошу, почему тогда он сам держится иудейской".

Но еврей, выслушав вопрос султана, ответил так: "Мой повелитель, у одного отца было три сына и был у него перстень с камнем, ценнее которого нет на свете. Каждый из сыновей просил отца, чтобы он перед своей кончиной оставил этот перстень именно ему. Отец, видя, что все они хотят одного и того же, послал за искусным ювелиром и сказал: "Сделай мне, мастер, два перстня точно такие, как Этот, и вставь в них по камню, похожему на этот".

Ювелир сделал перстни столь сходными, что никто, кроме отца, не мог узнать, какой из них настоящий. Потом отец позвал одного за другим своих сыновей и каждому, втайне от других, дал перстень, так что каждый стал считать себя обладателем настоящего перстня. Правду же знал только сам отец. То же скажу тебе и о трех верах. Только отец Всевышний знает, какая из них лучше, мы же, его сыновья, считаем хорошей каждый свою".

Султан, выслушав такой ловкий ответ и не найдя, о чем бы еще спросить, чтобы потом осудить, отпустил его.

НОВЕЛЛА LXXIV

[В которой рассказывается о подданном и синьоре]

В ту пору, когда начинают созревать фиги, случилось одному синьору проезжать мимо сада одного из своих подданных, живших на его земле. Заметив прекрасный спелый плод на верхушке фигового дерева, он велел сорвать его.

Подданный, видя, что его фиги пришлись по вкусу синьору, задумал сберечь их для него. И решил огородить это дерево и сохранить плоды. Когда же они поспели, он отнес их ему в огромной корзине, думая заслужить тем его расположение. Но принес он их уже в то время, когда сезон проходил, и было их так много, что впору было кормить ими свиней.

Увидев эти фиги, синьор решил, что над ним смеются, и приказал своим слугам связать подданного и бросать ему фиги в лицо одну за другой.

Когда же фиги чуть не попадали ему в глаз, подданный восклицал: "Слава тебе, господи!"

Слуги удивились и рассказали об этом синьору. А на вопрос синьора: "Почему же ты это сказал?" - тот ответил: "Потому, мессер, что я собирался принести персики, и если бы я принес их, то сейчас был бы уже слепым".

Тогда синьор рассмеялся, велел развязать его и одеть в новое платье. И одарил его за необычный ответ.

НОВЕЛЛА LXXV

[Рассказывающая о том, как господь бог был попутчиком жонглера}

Случилось как-то раз господу богу быть попутчиком жонглера. И вот однажды было объявлено, что состоится свадебный пир, и одновременно, что умер один богатый человек. Жонглер сказал тогда: "Я пойду на свадьбу, а ты на похороны".

Господь бог отправился к покойному и получил сто золотых монет за его воскрешение. Жонглер пошел на свадьбу и наелся досыта. А по возвращении домой узнал, что товарищ его при деньгах. Воздал ему хвалу.

А тот был голоден. Жонглер взял у него денег, купил жирного козленка и зажарил его. Готовя жаркое, он вынул почки и съел их.

А когда его товарищ разрезал козленка и спросил о почках, жонглер ответил: "В этих краях у козлят не бывает почек".

Но вот в другой раз устраивали свадьбу и одновременно умер какой-то богатый человек, и господь сказал: "Теперь я хочу пойти на свадьбу, а ты иди к покойнику. Я научу тебя, как его воскресить. Осени его крестным знамением и прикажи ему восстать, и он восстанет. Но прежде испроси себе вознаграждение".

Жонглер ответил: "Хорошо, я это сделаю".

Пошел и дал обещание воскресить того покойника, а он не воскрес от его знамения.

Покойный же был сыном знатного синьора. Отец разгневался, увидев, что жонглер вздумал с ним шутки шутить. И велел его повесить.

Тогда явился к жонглеру господь бог и сказал: "Не бойся, я воскрешу его. Но скажи мне по совести, кто съел почки того козленка?"

Жонглер ответил "Вечной жизнью, в которую я перехожу, клянусь, друг мой, что не я!"

Господь бог, видя, что не может заставить его сознаться, сжалился над ним. Пошел и воскресил мертвого, а жонглер был освобожден и получил обещанное вознаграждение.

Вернулись они домой, и господь бог сказал: "Друг, я хочу расстаться с тобой, потому что ты не оправдал моего доверия". А тот, видя, что это неизбежно, ответил: "Согласен, делите деньги, а я буду выбирать". Господь разделил деньги на три части.

А жонглер говорит: "Что ты делаешь? Ведь нас только двое".

Господь бог ему отвечает: "Так-то оно так, да ведь эта часть должна принадлежать тому, кто съел почки, а из тех двух частей пусть одна будет твоя, другая - моя".

Тогда жонглер сказал: "Клянусь честью, раз уж такое твое решение, это я их съел; я сейчас в таких летах, что лгать уже нельзя".

Так с помощью денег открывается то, в чем даже под угрозой смерти человек не хочет сознаться.

НОВЕЛЛА LXXVI

[О великой резне, устроенной королем Ричардом]

Славный король Англии Ричард {1} переправился однажды за море со своими доблестными и бесстрашными баронами, графами и рыцарями; ехали они на корабле, без коней, и приплыли в земли султана. И вот, как были пешие, они по его приказу вступили в битву, и такое множество сарацин погибло {2}, что когда дети плачут, кормилицы говорят: "Вот сейчас придет король Ричард!", - потому что боятся его пуще смерти {3}.

Рассказывают, что Саладин, увидев, как бежит его войско, спросил: "Сколько христиан устроили эту резню?"

Ему ответили: "Мессер, это лишь король Ричард со своими людьми, и все они пешие".

И султан сказал: "Моему богу неугодно, чтобы столь славный человек, каким является король Ричард, ходил пешком".

Взял он благородного боевого коня и послал ему.

Посланный привел коня и сказал: "Мессер, это вам посылает Саладин, чтобы вы не ходили пешком".

Но король был мудр: велел сесть на него одному из своих оруженосцев как бы для того, чтобы его испробовать. Слуга исполнил приказание. Конь же этот был обучен, и слуге не удалось его обуздать, так что понесся он напрямик к шатру Саладина. Саладин ожидал короля Ричарда, но напрасно.

Так вот дружескому обхождению врагов не стоит доверять.

НОВЕЛЛА LXXVII

[Рассказывающая о мессере Риньери да Монтенеро]

Один рыцарь, мессер Риньери да Монтенеро, проезжая как-то по Сардинии, остановился при дворе правителя Альбореи {1} и влюбился в одну удивительно красивую женщину. Переспал с ней. Муж узнал об этом, но не стал сводить с ним счеты, а пошел к правителю и пожаловался ему. Правитель любил этого сарда. Велел позвать мессера Риньери и обратился к нему с грозными речами. А мессер Риньери, надеясь оправдаться, предложил послать за дамой и спросить ее, чем, как не любовью, было вызвано то, что он сделал.

Правителю не понравились эти шутливые слова. И под страхом смерти он велел ему покинуть страну.

Тогда мессер Риньери, желая получить вознаграждение за свою службу, сказал: "Известите, пожалуйста, вашего сенешаля в Пизе, чтобы он отдал мне то, что причитается".

Правитель ответил: "Это я сделаю". Написал письмо и дал ему.

И вот добрался он до Пизы и пошел к упомянутому сенешалю. Оказавшись за одним столом со знатными людьми, он рассказал, что с ним приключилось, и затем передал сенешалю это письмо. Тот прочел его и узнал, что должен дать ему пару льняных чулок и ничего другого. И на глазах у всех присутствующих он это исполнил. Поднялись смех и веселье. А тот на это ничуть не рассердился, потому что был весьма любезный рыцарь.

Погрузился он в лодку со своим конем и слугой и возвратился в Сардинию. Однажды вышел правитель с другими рыцарями на прогулку. А мессер Риньери был высокого роста, ноги у него были длинные, и ехал он на тощей кляче, обутый в льняные чулки. Правитель узнал его, разгневавшись, велел ему приблизиться и сказал: "Что это значит, мессер Риньери, почему вы не уехали из Сардинии?"

"Да нет, я уехал, - ответил мессер Риньери, - но вернулся за подметками".

И он вытянул ноги и показал ступни.

Тогда правитель рассмеялся и простил ему. Подарил платье со своего плеча и сказал: "Мессер Риньери, ты хоть и мой выученик, но уже умеешь больше меня".

А тот ответил: "Мессер, это - ваша заслуга".

НОВЕЛЛА LXXVIII

[Рассказывающая об одном философе, который стремился сделать науку доступной]

Был один философ, весьма усердный, который в угоду синьорам и прочему люду стремился сделать науку доступной {1}. Однажды ночью ему приснилось, что богини наук в образе прекрасных женщин очутились в борделе и отдавались всякому, кто пожелает. Увидев это, он очень удивился и спросил: "Что же это такое? Разве вы не богини наук?"

Те отвечали: "Да, разумеется".

"Но почему же вы в борделе?"

А они отвечали: "Да, это так, но ведь это ты поместил нас здесь".

Проснулся он и подумал, что делать науку доступной означает умалять божество. И раскаявшись, больше так не поступал. Да будет вам известно, что есть вещи, знать которые подобает не каждому.

НОВЕЛЛА LXXIX

[Рассказывающая об одном жонглере, который боготворил своего синьора]

При дворе одного синьора был жонглер, который преклонялся перед ним, как перед богом, и звал его богом. Другой жонглер, видя это, обругал его и сказал: "Кого ты называешь богом? Ведь бог один!"

Тогда первый жонглер, уверенный в благосклонности синьора, поколотил второго немилосердно. А тот, обидевшись и не в силах защититься, пошел и пожаловался синьору, рассказав ему обо всем случившемся. Синьор его осмеял. Тогда он, сильно опечаленный, уехал и поселился среди бедняков, не осмеливаясь после такой трепки находиться долее среди почтенных людей.

А синьор был этим очень недоволен и решил дать отставку своему жонглеру. А при его дворе был обычаи: кому он подносил что-нибудь в дар, тот понимал, что получает отставку и должен покинуть двор. И вот синьор взял изрядное количество золотых монет и велел положить их в пирог. Когда пирог был готов, он поднес его в подарок своему жонглеру, подумав: "Коль скоро я решил дать ему отставку, пусть уж он будет богат" {1}.

Когда этот жонглер увидел пирог, ему стало грустно. И он подумал: "Я сыт, лучше уж сохраню его и отдам хозяйке постоялого двора" {2},

Принес его на постоялый двор, а там повстречал того, которого поколотил, нищего и жалкого, и из сострадания отдал ему этот пирог. Тот взял его и ушел. И недурно был вознагражден тем, что в нем содержалось.

Когда же первый жонглер явился к синьору, чтобы попрощаться, тот сказал ему: "Ты все еще здесь? Разве ты не получил пирог?"

"Да, мессер, - ответил тот, - я получил его".

"И что ты с ним сделал?"

"Мессер, тогда я был сыт и поэтому отдал его бедному жонглеру, который нанес мне обиду за то, что я называл вас своим богом".

Тогда синьор сказал: "Ну и пропадай теперь, потому что его бог лучше твоего!" {3}

И рассказал ему о пироге.

Жонглер этот обмер и не знал, как ему быть. Расстался он с синьором, ничего не получив. И отправился на поиски того, кому отдал пирог. Ищи ветра в поле!

НОВЕЛЛА LXXX

[Рассказывающая о необычном ответе мессера Милъоре дельи Аббаты из Флоренции]

Мессер Мильоре дельи Аббати {1} из Флоренции поехал в Сицилию к королю Карлу {2} молить о милости, чтобы дома его не были разрушены. А был он рыцарь превосходно воспитанный. Умел и петь отлично, и говорить по-провансальски. Молодые сицилийские рыцари устроили в его честь великое пиршество. И вот убрали со столов. Повели его отдыхать. Стали показывать ему свои палаты и драгоценности. И среди всего этого медные резные шары, где курились алоэ и амбра, для того чтобы курение, исходящее от них, наполняло комнаты благоуханием. Заметив это, мессер Мильоре спросил: "Чего ради вы это делаете?"

Один из рыцарей объяснил ему: "В этих шарах мы сжигаем амбру и алоэ, чтобы пропитать ароматом наши комнаты и наших дам".

Тогда мессер Мильоре сказал: "Синьоры, ничего хорошего в этом нет". Рыцари окружили его и стали просить объяснить сказанное. И, видя, что все они обратились в слух, он ответил: "Всякая вещь, потерявшая свое естество, гибнет".

Те спросили: "Каким же это образом?" И он ответил: "Курения алоэ и амбры губят добрый природный запах: ведь женщина ничего не стоит, если от нее не припахивает несвежей щукой" {3}.

Эти слова мессера Мильоре развеселили рыцарей необычайно.

НОВЕЛЛА LXXXI

[Рассказывающая о военном совете, который держали сыновья троянского царя Приама]

После того как греки разрушили Трою, а Таламон и Агамемнон увели Гесиону {1}, сыновья царя Приама заново отстроили город {2} и, позвав союзников на военный совет, обратились к ним как к друзьям с такими словами: "Добрые синьоры, ужасное бесчестие мы претерпели от греков. Людей наших они перебили, город разрушили, а сестру нашу увели в плен {3}. Но мы заново отстроили город и укрепили его. И союзников у нас много, и в казне сокровищ немало. Так пойдемте же к ним и потребуем возместить нам убытки и вернуть Гесиону". А сказал все это Парис {4}.

Тогда славный Гектор, превосходивший доблестью всех рыцарей того времени, заговорил так: "Синьоры, война мне не по душе, и я не советую затевать ее, потому что греки намного сильнее нас. У них и смелость, и сокровища, и умение, так что не нам с ними тягаться, ибо они могущественны. И говорю я это вовсе не из трусости. Если так случится, что войны нельзя будет избежать, я не смогу остаться в стороне и буду защищать своих и, как всякий другой, буду переносить тяготы сражений".

Сказано это против ретивых зачинщиков. И все же война была. Гектор вместе с троянцами участвовал в сражениях. И был отважен, как лев, от руки его пало две тысячи греческих рыцарей. Гектор убивал греков, поддерживал троянцев и спасал их от смерти. Но в конце концов Гектор погиб, и троянцы лишились всякой защиты. Те, что ратовали за войну, поумерили свой пыл, а Троя была снова разрушена греками.

НОВЕЛЛА LXXXII

[Которая рассказывает о том, как девица ди Скалот умерла от любви к Ланчалотто дель Лак]

Дочь одного важного господина безмерно любила Ланчалотто дель Лак {1}. Но он не отвечал ей взаимностью, потому что свою любовь отдал королеве Джиневре. Девица любила его так сильно, что это довело ее до смерти. А прежде она завещала, когда душа ее расстанется с телом, снарядить богатый корабль, устланный пурпурной тканью, и в глубине его поставить великолепное ложе, покрытое роскошными шелковыми тканями и украшенное драгоценными камнями. На это ложе положить ее, одетую в самые лучшие одежды и с прекрасной короной на голове из золота и драгоценных камней и с мешочком на богатом поясе. И в этот мешочек положить письмо следующего содержания. Но сначала расскажем, что случилось до письма.

Девица умерла от любовного недуга, и все было сделано так, как она завещала. Корабль без парусов, без весел и без корабельщиков с девушкой на борту спустили в море. Море принесло его в Камелот {2} и прибило к берегу. Об этом стало известно при дворе. Рыцари и бароны вышли из дворцов. И благородный король Артур пришел туда тоже и очень удивился, что корабль никем не управляется. Король взошел на корабль и увидел девицу и все убранство. Приказал открыть мешочек. И там нашли Это письмо. Велел прочесть его. Оно гласило: "Всем рыцарям Круглого Стола, лучшим в мире, от девицы ди Скалот {3} привет. Если хотите знать, как я дошла до такого конца, то знайте, что случилось Это из-за самого храброго на всем свете, но и самого жестокого рыцаря, мессера Ланчалотто, любви которого я не сумела вымолить, снисхождения не добилась. И вот, как вы видите, я умерла, потому что слишком сильно любила".

НОВЕЛЛА LXXXIII

[О том, как Христос и его ученики, проходя однажды через лес, увидели огромный клад]

Однажды Христос и его ученики проходили через лес, и те, что шли позади, вдруг увидели, как в стороне блеснуло золото. Удивленные тем, что Христос не остановился возле него, они обратились к нему, сказав: "Господи, возьмем это золото, ведь оно избавит от многих забот".

Христос обернулся к ним и ответил: "Вы желаете того, от чего более всего погибло душ и лишилось царствия небесного. А что это истинно так, вы увидите на обратном пути".

И они двинулись дальше.

Вскоре после них клад попался на глаза двум добрым товарищам. Очень этим обрадованные, они договорились между собой, что один пойдет в ближайшую деревню за мулом, а другой останется на месте сторожить. Но послушайте, какие черные дела приключились потом по наущению врага божьего. Тот, который ходил в деревню, вернулся с мулом и сказал товарищу: "Я поел в деревне, а ты, должно быть, голоден: съешь-ка эти два хлебца - они очень вкусные. И после этого погрузим золото".

Товарищ ответил: "Сейчас у меня нет большой охоты есть. Давай лучше погрузим сначала".

И они взялись за погрузку. И когда все было собрано, тот, кто ходил за мулом, нагнулся, чтобы завязать тюк. А другой кинулся к нему сзади с наточенным ножом и предательски убил его. Потом он взял один из хлебцев и дал его мулу, а другой съел сам. Но хлеб был отравлен, и потому он тут же упал мертвым и мул также. А клад так и остался на месте.

А господь наш в тот же день прошел там со своими учениками и показал им на примере, как подтвердились его слова.

НОВЕЛЛА LXXXIV

[О том, как мессер Аццолино велел объявить, что намерен устроить даровое угощение]

Однажды мессер Аццолино {1} велел объявить и в своем округе, и в окрестностях, что намерен раздать большую милостыню. И чтобы в назначенный день все нищие, как мужчины, так и женщины, собрались на лужайке и каждый тогда получит новую одежду и много еды.

Новость эта быстро распространилась. Нищие стали стекаться туда со всех сторон.

И когда назначенный день наступил, сенешали вышли к ним с едой и одеждой. Одного за другим они заставили раздеться донага, а затем велели им одеться в новую одежду и дали поесть. Те стали просить вернуть им их лохмотья, но им отказали. Все эти лохмотья свалили в огромную кучу и подожгли. Потом на этом месте нашли столько золота и серебра, что оно с лихвой покрыло все расходы. А нищих оттуда выпроводили с богом.

Как-то раз крестьянин пожаловался мессеру Аццолино на своего соседа, что тот украл у него вишни. Обвиняемый предстал перед мессером Аццолино и сказал: "Пошлите кого-нибудь узнать, может ли это быть: ведь то вишневое дерево огорожено густым терновником".

Убедившись в этом, мессер Аццолино потребовал, чтобы жалобщик уплатил большой штраф за то, что более доверялся терновнику, чем его власти. А другого освободил.

Одна старуха из страха перед тиранством мессера Аццолино принесла ему как-то мешок орехов, равных которым трудно было сыскать. Приодевшись как можно лучше, пошла она туда, где находился он со своими рыцарями, и сказала: "Дай вам бог, мессер, долгой жизни".

Тогда он спросил недоверчиво: "Почему ты так говоришь?"

А она ответила: "Потому что тогда у нас долго будет покой".

Он рассмеялся, велел надеть на нее юбку, доходившую до колен, и подвязать повыше, а все орехи рассыпать по залу. Затем заставил ее собирать их по одному обратно в мешок. Но потом он богато ее вознаградил.

В Ломбардии и в Марке глиняную посуду называют горшками. Как-то раз люди мессера Аццолино привезли одного гончара в суд с тем, чтобы он дал поручительство. Мессер Аццолино находился в это время в зале. Он спросил: "Кто это?"

Ему ответили: "Мессер, он горшенничает".

"Пошлите его на виселицу" {2}.

"Как, мессер, ведь он горшенничает".

"Вот я и говорю - ведите его на виселицу".

"Мессер, мы ручаемся, что он горшенничает". "Еще раз говорю вам: отправьте его на виселицу".

Тогда судья понял, что Аццолино ослышался, и объяснил в чем дело. Но это не помогло: пришлось повесить, потому что Аццолино трижды повторил этот приговор.

Рассказывать о том, какой страх внушал мессер Аццолино, можно было бы долго. Это известно многим. Вспоминают о том, как однажды оказался он со своей свитой в обществе императора {3} и как он побился об заклад, чей меч лучше. Император вынул свой из ножен - он был великолепно украшен Золотом и драгоценными камнями. Тогда мессер Аццолино сказал: "Очень хорош, но мой еще лучше". И выхватил свой. Тут шестьсот рыцарей, что были с ним, тоже схватились за мечи.

Увидев это, император сказал: "Да, действительно, этот еще лучше".

Потом Аццолино участвовал в сражении в одном месте, которое называлось Кашано {4} был взят в плен и так бился головой о шест палатки, к которому его привязали, что в конце концов умер {5}.

НОВЕЛЛА LXXXV

[О великом голоде, который терпели одно время жители Генуи]

Одно время жители Генуи терпели великий голод {1}, и нищих там скопилось много больше, чем в любом другом месте. И вот приготовили несколько галер {2}, нашли корабельщиков, заплатили им и объявили во всеуслышание, чтобы все бедняки шли к берегу, где их покормят за счет городских властей. Собралось их там столько, что можно было только подивиться, а случилось это оттого, что многие, которые и не нуждались, тоже прикинулись неимущими.

Представители власти сказали так: "Для того, чтобы разобраться со всеми этими людьми, пусть здешние горожане взойдут на этот корабль, пришлые - на другой, женщины с детьми - вон на те". Таким образом все разместились.

А корабельщики быстро принялись за дело: опустили весла в воду и повезли их в Сардинию. И там оставили, потому что там продовольствие было в избытке. А в Генуе голод прекратился.

НОВЕЛЛА LXXXVI

[Рассказывающая о том, кто был снаряжен на славу]

У одного человека детородный орган был столь велик, что равного ему было не сыскать. Как-то раз сошелся он с блудницей уже не первой молодости; женщина она была богатая и знатная, но много чего повидала и испробовала. Зашли они в комнату, он его показал, и от великой радости она засмеялась.

Спросил он у нее: "Ну как, нравится?"

И она в ответ... {1}

НОВЕЛЛА LXXXVII

[Как один человек отправился исповедоваться]

Один человек пошел исповедоваться к священнику и среди прочего сказал: "Есть у меня невестка, а брат в отъезде, и стоит мне заявиться домой, как она по-родственному усаживается ко мне на колени. Как мне быть?"

Священник ответил: "Попробовала бы она так себя вести со мной. Я бы с ней не стал церемониться!"

НОВЕЛЛА LXXXVIII

[Рассказывающая о мессере Кастеллано да Каффери из Мантуи]

Когда мессер Кастеллано из Мантуи был подестой во Флоренции {1}, возникла распря между мессером Пепо Аламаннн и мессером Канте Капонсакки, грозившая большими неприятностями. Наконец, чтобы прекратить эту распрю, подеста выслал их из города в разные концы. В одно место мессера Пепо, а мессера Канте, который был его другом, - в Мантую, где ввел его в свою семью. И мессер Канте отменно отблагодарил его за это, переспав с его женой.

НОВЕЛЛА LXXXIX

[Рассказывающая об одном жонглере начавшем новеллу, конца которой не было видно]

Как-то вечером несколько рыцарей ужинали в одном знатном флорентийском доме. Среди них был один жонглер, который был неутомимым рассказиком. После ужина он начал рассказывать новеллу, конца которой не было видно.

Один слуга, служивший в этом доме и, видимо, не слишком-то сытый, обратившись к нему, сказал: "Тот, от кого ты узнал эту новеллу, рассказал тебе не все".

Придворный спросил: "Почему?"

Слуга ответил: "Потому что он не рассказал тебе конец". Тогда, смутившись, жонглер замолчал.

НОВЕЛЛА ХС

[О том, как император Фридрих убил своего сокола]

Император Фридрих {1} отправился однажды на соколиную охоту. И был у него превосходный сокол, которого он очень ценил, больше даже, чем какой-нибудь город. Спустил его на журавля, взлетевшего высоко. Сокол поднялся гораздо выше него. Но, увидев под собой орленка, погнал его к земле и так ударил, что убил.

Император подбежал, думая, что это журавль, и увидел, что произошло. В гневе он позвал палача и приказал отсечь соколу голову за то, что тот умертвил своего государя {2}.

НОВЕЛЛА XCI

[О том, как один человек пришел на исповедь к монаху]

Один человек, явившись на исповедь к монаху, сказал: "Как-то раз пришел я с другими грабить дом, намереваясь украсть шкатулку, в которой лежало сто золотых флоринов. Но шкатулка оказалась пуста, и, стало быть, я греха не совершил".

Монах ответил: "Напротив, это все равно, как если бы ты на самом деле украл".

Тот, притворившись удрученным, говорит: "Ради бога, посоветуйте, что же мне делать?"

И монах отвечает: "Я не могу отпустить тебе Этого греха, пока ты не возвратишь флорины".

А тот: "С удовольствием, но кому?"

И монах отвечает: "Да мне, а я их раздам во имя господне как милостыню".

Тот пообещал это и ушел. И так ему это понравилось, что он снова явился на другое утро к монаху. Обсуждая свои дела с монахом, он сказал, что получил превосходного осетра, которого хотел бы предложить ему на обед. Монах стал его благодарить.

Тот ушел, но рыбу ему не послал. На следующий день является с сияющим видом. Монах спрашивает: "Что же ты заставляешь меня так долго ждать?"

И тот отвечает: "А вы рассчитывали ее получить?"

"Конечно".

"И не получили?"

"Нет".

"Но ведь это все равно, как если бы вы ее на самом деле получили".

НОВЕЛЛА XCII

[В которой рассказывается об одной доброй женщине, испекшей превосходный пирог]

Некая женщина, замесив тесто, испекла вкусный пирог с угрем и поставила его в ларь для муки. Заметив, что в дверцу проникла мышь, привлеченная запахом пирога, она позвала кошку и пустила ее в ларь, чтобы та поймала мышь, и закрыла дверцу.

Мышь спряталась в муке, кошка съела пирог, а когда ларь открыли, мышь выпрыгнула наружу. Кошка же. насытившись, не стала ее ловить.

НОВЕЛЛА XCIII

[Рассказывающая об одном крестьянине, который пришел исповедоваться]

Один крестьянин пришел однажды исповедоваться. Опустил пальцы в святую воду и, увидев, что священник работает в огороде, окликнул его и сказал: "Отец, я хотел бы исповедаться".

Священник спросил: "А в прошлом году ты исповедовался?"

"Да", - отвечал тот.

"Тогда положи деньги в исповедальне, и я отпущу тебе грехи за ту же цену, что и в прошлом году".

НОВЕЛЛА XCIV

[В которой рассказывается о лисе и муле]

Лиса, проходя через лес, встретила мула, а никогда раньше ей видеть мулов не приходилось. Она очень испугалась и бросилась бежать. Убегая, наткнулась на волка. Рассказала ему, что повстречалась с удивительным животным, но имени его не Знает. Волк ответил: "Пойдем туда".

И они вместе отправились искать мула. Волку он показался еще более диковинным. Лиса спросила его имя. Мул ответил: "По правде сказать, у меня неважная память, но если ты умеешь читать, оно написано на моем правом заднем копыте".

"Как жаль, - сказала лиса, - что я не умею читать, а так хотелось бы знать, как тебя зовут".

"Позволь мне, - отвечал волк, - я отлично умею читать".

И мул протянул ему свое копыто, где гвозди походили на буквы.

"Я что-то плохо вижу", - сказал волк.

"Подойди ближе, - отвечал мул, - буквы ведь маленькие".

И волк нагнулся к самому копыту. Тут мул так его лягнул, что сразил насмерть. А лиса ушла, сказав: "Не всякий, кто умеет читать, умен" {1}.

НОВЕЛЛА XCV

[Рассказывающая об одном простаке, который приехал в город из деревни]

Один простак приехал из деревни во Флоренцию, чтобы купить себе жилет. Спросил в лавке хозяина. Но его не было на месте. Один из учеников сказал:

"Я - хозяин, что тебе угодно?"

"Мне нужен жилет". Подобрали ему жилет. Тот его примерил. Стали торговаться. Но у простака не оказалось и четверти нужной суммы. Ученик при- сел перед ним и, делая вид, что прилаживает жилет снизу, прикрепил его к рубашке. А затем сказал:

"Ну-ка, сними его".

Тот снял жилет и остался полуголым. Остальные ученики взялись за ремни. И в таком виде прогнали его по всей улице.

НОВЕЛЛА XCVI

[В которой рассказывается о Бито и сере Фрулли из Сан Джордже, что близ Флоренции]

Бито {1} был флорентинец и славный жонглер. А жил он в Сан Джорджо за рекой Арно. И был еще один старик по имени сер {2} Фрулли, имевший очень хорошее поместье неподалеку от Сан Джорджо, где жил почти круглый год со своими слугами. Каждое утро посылал он свою служанку продавать овощи и зелень на мосту. А был он так скуп и недоверчив, что сам вязал пучки из зелени, складывал и высчитывал, сколько ему за них причитается. Особенно же он наставлял ее, чтобы она не останавливалась в Сан Джорджо, потому что было там немало вороватых женщин.

Однажды утром шла эта служанка с корзиной капусты. Бито, который решил подшутить над сером Фрулли, одетый в свою лучшую одежду, подбитую беличьим мехом, сидел перед домом на скамье. Он окликнул служанку, и она тотчас к нему подошла. А перед тем многие женщины ее подзывали, но она не хотела к ним подойти.

"Добрая женщина, почем продаешь капусту?"

"Мессер {3}, по динарию {4} за два кочана".

"Ну что ж, цена подходящая. Ио, видишь ли, сейчас я живу здесь только со своей служанкой, потому что все мои домашние за городом. Поэтому мне двух кочанов слишком много. А я люблю капусту свежую".

В то время во Флоренции имели хождение медали, и две медали приравнивались одному малому динарию {5}.

"Итак, - сказал Бито, - дай мне ее на одну медаль. Ты мне дашь один динарий, а я тебе одну медаль. А в следующий раз я возьму другой кочан".

Ей показалось, что он рассуждает правильно, и сделала так, как он предложил. А затем стала распродавать остальную капусту по той цене, которую назначил ей хозяин. Потом она вернулась домой и отдала деньги серу Фрулли.

Он пересчитал их много раз, но одного динария все недоставало. Сказал об этом служанке. Она ответила:

"Не может этого быть".

Тот, браня ее, спросил, не останавливалась ли она в Сан Джорджо. Она хотела было отпереться, но он так долго допытывался, что она, наконец, сказала:

"Да, я останавливалась возле дома одного прекрасного рыцаря, и рыцарь уплатил мне, как положено. И да будет вам известно, что я ему еще должна кочан капусты".

Сер Фрулли ответил:

"Тогда здесь недостает полутора динариев".

Стал он думать и гадать и решил, что не обошлось без обмана. Обругал он служанку и стал расспрашивать, где жил тот рыцарь. Она ему описала в точности. Догадался он тогда, что это был Бито, который уже не раз подшучивал над ним. Разозленный, встал он рано утром, спрятал под одеждой заржавленную шпагу и отправился на мост. Там увидел он Бито, сидевшего среди других людей. Выхватил он свою шпагу, и, не найдись человека, который удержал его за руку, он, может быть, поранил бы его. Народ сбежался, чтобы узнать, в чем дело. И Бито был очень напуган. Но потом, вспомнив о случившемся, стал смеяться.

Люди, окружавшие сера Фрулли, спрашивали его, что произошло. Тот так задыхался, что еле сумел объяснить. Бито, попросив народ отойти, сказал:

"Сер Фрулли, я хочу уладить наши отношения. Не стоит больше браниться. Верните мне мой динарий и возьмите свою медаль, и пусть у вас остается кочан капусты, будь он проклят".

Сер Фрулли ответил:

"Хорошо, согласен. Если бы ты говорил так с самого начала, ничего бы не случилось".

И, не поняв шутки, отдал ему динарий, взял медаль и удалился утешенный. То-то было смеху!

НОВЕЛЛА XCVII

[Рассказывающая о том, что случилось с одним торговцем, который вез по морю вино в бочках с двойным дном]

Один торговец вез по морю вино в бочках с двойным дном. Снизу и сверху было вино, а в середине - вода. Таким образом, наполовину было вино, а наполовину - вода. Отверстия же были наверху и внизу, а посередине не было. Продал он воду за вино и заработал вдвойне. Как только он получил эти деньги, он сел с ними на корабль. Но по божьей воле на том корабле оказалась большая обезьяна. Она схватила кошелек с этими монетами и взобралась на вершину мачты. Торговец, боясь, как бы она не бросила их в море, кинулся за нею вслед, всячески ее улещивая.

А эта тварь, усевшись на перекладине и открыв зубами кошелек, стала вынимать золотые монеты одну за другой. Одну кидала в море, другую роняла на палубу. И таким образом лишь половина монет осталась на корабле, что торговцу и причиталось.

НОВЕЛЛА XCVIII

[Рассказывающая об одном торговце, который накупил шапок]

Один торговец вез шапки, они намокли, и он разложил их для просушки, как вдруг появилось множество обезьян. Надев шапки себе на головы, они разбежались по деревьям.

Торговец разозлился. Пошел, накупил башмаков. Обезьяны попались, а он недурно на них заработал.

НОВЕЛЛА XCIX

[В которой содержится славная любовная история]

Один юноша из Флоренции страстно любил одну благородную девушку. Но она безмерно любила не его, а другого юношу, который также ее любил, но не так сильно, как первый. И это было видно, так как он все забросил и терзался, как безумный, особенно же в те дни, когда ее не видел.

Один его приятель почувствовал к нему сострадание и увез его в прекраснейшее место, где они спокойно прожили две недели.

В это время девушка повздорила со своей матерью и послала свою служанку к тому, которого любила, сказать, что хочет уйти с ним. Тот был очень рад. Служанка сказала:

"Она хочет, чтобы вы приехали верхом на коне, когда уже наступит ночь; она сделает вид, что идет в погреб, вы будете стоить наготове у дверей, подхватите ее на коня - она легкая и хорошо ездит верхом".

Он ответил:

"Хорошо, это мне нравится". И как у них было условлено, так он все и устроил: приготовил дом для нее, поставил своих друзей с лошадьми у городских ворот, чтобы они не оказались заперты. И на чистокровном жеребце проехал под окнами дома. Она в то время еще не могла выйти, потому что ее мать очень за ней следила. Тогда он поехал дальше и вернулся к своим приятелям.

А тот, который так из-за нее терзался, не находя себе места, вскочил на коня и прискакал в город. Приятелю не удалось его удержать, а тот и не хотел, чтобы его сопровождали. Приехал он в ту ночь к городским стенам. Все ворота были заперты. Он поехал вдоль стены и, наконец, оказался у тех ворот, возле которых стояли приятели другого юноши. Он въехал в город и приблизился к дому девушки не для того, чтобы встретить или увидеть ее, а хотя бы побыть неподалеку от того места, где она находится. Он остановился перед домом. Тот, другой, незадолго перед тем проехал мимо. Девушка в это время отворила дверь и, вполголоса подозвав его, сказала, чтобы он подсадил ее на коня. Он не растерялся, подъехал, помог вскочить в седло, и они поскакали. У городских ворот приятели того юноши не узнали их, а поэтому и не помешали им. Ведь если б это был тот, кого они поджидали, он бы остановился возле них.

А юноша и девушка проскакали добрых десять миль и очутились на прекрасной поляне, окруженной огромными елями. Сошли они с коня и привязали его к дереву. Он обнял ее и стал целовать. Тут она узнала его и поняла свою ошибку. Стала горько плакать. Он же стал утешать ее, плача и уверяя в своей преданности, так что она перестала плакать и, видя, что счастье на его стороне, с любовью обняла его.

Тот же, другой, долго ездил перед домом, пока не услыхал шума, поднятого отцом и матерью, и не узнал от служанки, как и куда уехала девушка. Он совсем растерялся. Вернулся к своим приятелям и все им рассказал. А они ему ответили:

"Мы видели, как он проезжал с ней, но не узнали, прошло уже столько времени, что они, верно, уже далеко, а поехали они по этой дороге".

Пустились в погоню. Скакали долго, пока не нашли их спящими в объятиях друг друга. Взглянули они на них при свете луны, взошедшей в это время, и стало им жаль их тревожить. Поэтому решили так: "Дождемся, пока они проснутся, и тогда сделаем то, что собирались".

Долго они так стояли, но сон одолел их, и все они заснули.

Те же в это время проснулись и, увидев, что произошло, удивились.

И сказал тогда юноша:

"Эти люди так благородно с нами обошлись, избави бог, чтобы мы их обидели". Вскочил оп на коня, а она на другого, из тех, что были там получше, обрезали удила у других коней, и ускакали прочь.

Те проснулись и очень опечалились, ибо поняли, что теперь уж отыскать их будет невозможно.

НОВЕЛЛА С

[О том, как император Фридрих пошел на гору Старца]

Однажды император Фридрих {1} дошел до горы Старца {2} и был там принят с большими почестями. Чтобы показать, как все подданные его боятся, Старец нарочно при Фридрихе взглянул вверх и увидел на башне двух ассассинов. Дотронулся он до своей большой бороды; те кинулись вниз на землю и разбились {3}.

Тому же императору {4} сказали, что один из его баронов спит с его женой, и он пожелал лично в том убедиться. Поднялся однажды ночью и отправился в комнату к жене. А она ему говорит:

"Что же вы приходите во второй раз?".

(На сенсорных экранах страницы можно листать)