Песнь вторая (Робин Гуд и Ричард Ли) Перев. Адр. Пиотровского
С довольным сердцем рыцарь вновь
Покинул свой приют.
Шептал смотря на Бернисдель:
«Будь счастлив, Робин Гуд.
Благословен будь Бернисдель
И Мук и Скателок.
Клянусь, компании честней
Я повстречать не мог».
И добрый рыцарь молвил так:
«Джон Маленький, смотри,
Должны поспеть мы в монастырь
Марии до зари.
Четыре сотни золотых
Аббату должен я.
Когда до ночи не приду
Прости, земля моя!»
Свое аббатство обходя
Так говорил аббат[3]:
«Четыре сотни задолжал
Мне рыцарь год назад.
Четыре сотни фунтов[4] дал
Я под большой залог.
Знать, разоренным быть ему,—
Сегодня минет срок».
«Не кончен день, — сказал приор[5]. —
Еще не поздний час.
Я сотню фунтов должен вам
И уплачу сейчас!»
«Ваш рыцарь за море уплыл,
Покинув здесь свой дом.
Там голод мучает его
И ночь студит дождем!»
«Его поместья право жаль
Теперь прибрать к рукам,—
Сказал приор, — и так его
Легко обидеть вам».
Аббат воскликнул: «вот моя
Седая борода…»
Брат-келарь, жирный и большой,
К ним подошел тогда.
Сказал монах: «Ей-Богу, он
Повешен иль убит.
Четыре сотни за него
Отдать нам предстоит».
Берутся смело за дела
И келарь, и аббат,
И на совет позвать судью
Верховного спешат.
Немало судей собралось,
И принялись рядить,
Чтоб за грехи да за долги
Беднягу засудить.
Немилосердно строг судья;
Аббат, он тоже строг.
Лишится рыцарь всех земель,
Когда не будет в срок.
«Он не придет, — сказал судья,
Я уверяю вас».
На горе рыцарь к воротам
Тут под’езжал как раз.
Дружине рыцарь говорит:
«Вы прежде, чем войти,
Оденьтесь и грубые плащи,
Вас гревшие в пути».
Те, грубые плащи надев,
Стучатся у ворот.
Стоит привратник там и всем
Поклоны отдает:
«Добро пожаловать, мой сэр.
Желанен ваш приход.
Вас ждет аббат, мой господин,
Среди других господ.
Великой клятвой вам клянусь,
Христом, моим Творцом.
Вот лучший конь, что до сих пор
Встречал я под седлом».
«Ведите в стойло лошадей
Пусть вволю поедят».
«Не нужно, Богом вам клянусь,
Что на кресте распят».
За трапезой сидели все,
Явился рыцарь в зал.
Склонив колена, он поклон
Всей братии отдал.
«Доволен будь. Я срок держу,—
Сказал он, — сэр аббат».
Но первым делом тот спросил:
«Принес ты долг назад?»
«Ни пенни,[6] — рыцарь отвечал,
— Клянусь моим Творцом!»
«Ну и должник! — сказал аббат,
Судья, еще нальем!
Ты денег не принес. Ко мне
Явился ты чего ж?»
«Ах, ради Бога, — тот сказал,
Отсрочьте мой платеж».
«Уж минул срок, — судья сказал,
Про дом свой позабудь».
И молвил рыцарь: «Ну, судья,
Ты мне защитой будь».
«Я сыт аббата добротой»,—
Сказал судья в ответ.
«Так будь мне другом ты, шериф».
«Нет, ради Бога, нет!»
«Так ты мне другом, будь, аббат
По доброте своей.
Пока я долга не верну.
Моей землей владей.
Твоим вассалом буду я
И преданным слугой.
Пока всего не уплачу,
Монетой золотой».
И поклялся монах Христом,
Что на кресте распят:
«Ищи, где хочешь. Я земли
Тебе не дам назад».
«Клянусь Создателем моим.
Возлюбленным Христом,
Какой бы ни было ценой
Я возвращу свой дом.
Пошли удачу, мне, Христос,
Что Девою рожден.
Познает друга человек,
Когда в несчастье он».
Взглянул со злобой на него
Аббат и закричал:
«Ты хитрый рыцарь! Лгун и плут,
Оставь тотчас же зал!»
«Ты лжешь! Лгуном я не бывал
В монастыре твоем!—
Так добрый рыцарь отвечал: —
Клянусь Святым Творцом».
Тут добрый рыцарь встал и так
Аббату говорит:
«Колена рыцарю склонять
Учтивость не велит.
В турнирах я сражал врага
На копьях и мечах.
Был не трусливее других
В походах и боях».
«Уступит рыцарь. Уступи
И ты, — сказал судья.
Не то вам мира не видать —
Порукой честь моя».
«Я сотню дам» — сказал аббат.
«Дай двести золотых!»—
Судья прибавил. «Нет, земель
Вам не видать моих.
Хоть тысячу червонцев дай.
Не подберешься к ним.
Владеть монаху и судье
Не следует моим».
К столу он снова их подвел,
К столу вблизи стены.
Четыре сотни золотых
Отсыпал из мошны.
«Вот золото вам, сэр аббат,
Что ты мне одолжил.
Ты мною был бы награжден
Когда б учтивым был».
Сидел недвижно и не ел
Роскошных блюд аббат.
Поникла голова. Глаза,
Уставившись, глядят.
«Так золото мое, судья,
Мне возврати назад».
«Ни пенни. Господом клянусь,
Что на кресте распят!»
«Свой срок сдержал я, сэр аббат,
И ты, мой сэр, судья.
Чего б ни говорили вы,
Верну поместья я».
Тут добрый рыцарь из дверей
Идет, счастлив и рад.
Свой грубый плащ кидает там,
Берет цветной наряд.
И едет с песнями домой
(Так в людях слух идет).
А в Вирисделе ждет жена,
Встречает у ворот:
«Добро пожаловать, супруг.
Ты разорен до тла?»
«Молись за Робина, жена,
И будь же весела.
Пусть Робина хранит Господь,
Меня в беде он спас.
Не будь его, так все добро
Отняли бы у нас.
С аббатом столковались мы
Я деньги отдал в срок.
Мне их дорогой одолжил
Приветливый стрелок».
В поместьи славно рыцарь жил
(Когда молва верна).
Пока всего, что задолжал,
Не накопил сполна.
И сотню луков он припас,
О тетивах тугих,
И сотню связок крепких стрел,
Блестят концы на них.
По локтю каждая стрела
С серебряной резьбой
В павлиньих перьях. Тешат глаз
Стрелка они собой.
С оружьем сотню молодцов
Он подобрал в стране.
Средь молодцов своих и сам
Поехал на коне.
Сам впереди с копьем в руке.
Коня ведет слуга.
Так едет с песнями отряд
В зеленые луга.
Но только в’ехали на мост,
Стоят изумлены.
Здесь, право, лучшие стрелки
Восточной стороны.
Придумано же тут забав!
Поставили быка,
Коня с седлом, горит узда
Вся в золоте, ярка.
Перчаток пару, да кольцо,
Бочонка два вина.
Награду, знаю тот возьмет,
Кто выпьет все до дна.
Нашелся среди них стрелок,
Всех доблестнее он,
Но здесь чужой и потому
Из круга исключен.
Но рыцарь пожалел его
И об’явил тогда:
«Кто любит Гуда, пусть стрелку
Не делает вреда».
И к лесу рыцарь поспешил,
За ним валит народ,
И каждый по колчану стрел
И добрый лук несет.
Стрелку тут руку рыцарь дал,
раздались все вокруг.
«Бери награду, — молвил он,
Бери колчан и лук».
Пять марок он ему дает
За то, что пить силен.
Кто с ним сравняется в питье,
Пусть будет награжден.
Пока не кончилась игра,
Остался рыцарь тут.
И до зари с ним пировал
Веселый Робин Гуд.