Доктор

Столь же естественно, как и венецианским купцом, социальная сатира комедии масок завладела болонским ученым.

Болонья, начиная с XII в., была центром учености и Италии. Ее университет был старейшим в Европе. Болонские юристы создали себе громкую славу грандиозной работой над приспособлением римского права к политическим, торговым. и гражданским отношениям средних веков. Ирнерий, Аккурсий и его ближайшие ученики считались светилами в области юриспруденции - и по заслугам. Они помогали Фридриху Барбароссе обосновать его теорию императорской власти. Они подвели юридический фундамент под новую полосу экономической эволюции, в которой торговля и кредит постепенно выдвигались на первый план. Они были окружены почетом в обществе, ибо они несли нужную, большую и ответственную работу. Во Флоренции с XII в. в числе семи старших городских корпораций, самых почетных и самых влиятельных, был цех юристов (gindici e notai). Их авторитет, их репутация, сознание общественной необходимости их деятельности сделали то, что юристы вплоть до XV в. стояли очень высоко в мнении общества. Конечно, социальный облик вмещал в себя и другие особенности. Они были в конечном счете слугами процесса первоначального накопления, но в глазах современников, которые не умели вглядываться в глубокое нутро общественного деятеля, эти особенности, поощрявшие эгоистическую хватку, заслонялись пользою, ими приносимой и всем видной. Позднее, когда работа болонских юристов была завершена, когда рецепция римского права1 дала необходимые для жизни результаты, сознание общественной важности, и общественной необходимости роли юристов стало ощущаться меньше и меньше. С ними вступили в победоносную борьбу гуманисты. Юристы стали часто объектами насмешки в новелле и в художественной комедии и в довершение всего обогатили очень популярной маскою комедию дель арте.

Что же произошло? Произошло то, что болонский юрист, как и венецианский купец, из фигуры передовой и ведущей превратился в фигуру комическую. Поток жизни обогнал его. Он уже перестал идти впереди общественной эволюции. Уже не он, а другие снабжали рвущуюся вперед жизнь лозунгами и идеалами. Он топтался на месте, бездарно и беспомощно. В науке, в которой он когда-то творил новое, он стал ремесленником. Социальная сатира не могла упустить такой благодарный объект, и комедия масок использовала его по-своему.

Само собою понятно, что Доктор в комедии дель арте сделан болонцем. В XVI в. Болонья продолжала оставаться важным университетским центром со старыми традициями. Но эти традиции от славных старых времен сохранили почти одни только голые формы. Жизнь отлетела от них. И все то, что было смешного в юристе вообще, в болонском юристе становилось еще более смешным из-за несоответствия между традиционными притязаниями и фактической бессодержательностью. Кроме того, Болонья славилась своим грубоватым, жестким диалектом, который при умелом подчеркивании давал такой комический эффект. Вот почему мантия болонского доктора, которую некогда прославляли Годофредусяи Бальдусы, появилась на подмостках театра итальянских комедиантов. В свое время она служила предметом почти благоговейного почитания. Теперь она должна была вызывать веселый смех.

Черная мантия ученого - главная принадлежность костюма Доктора. И вообще черный цвет - его цвет. Под мантией на нем черная куртка, черные короткие панталоны, черные чулки, черные туфли с черными бантами, черный кожаный пояс с медной пряжкой. На голове черная ермолка (Serratesta) и черная шляпа с огромными полями, приподнятыми с двух сторон. Эта черная симфония костюма слегка оживляется большим белым воротником, белыми манжетами и белым платком, заткнутым за пояс. Маска Доктора чаще всего покрывает только лоб и нос.

Она тоже черная. Щеки, не покрытые маской, преувеличенно ярко нарумянены - указание на то, что Доктор всегда разгорячен вином или похотливыми мыслями.

Профессиональный момент в Докторе подчеркнут несколько больше, чем в Панталоне. Как и полагается болонскому уроженцу, Доктор чаще всего юрист: ученый или практик. Он сыплет латинскими тирадами, но перевирает их нещадно. У него в голове все спуталось: мифология, дигесты, Квинтилиан, Цицерон, поэты. Он путает трех Граций с тремя Парками, Ахиллеса с Геркулесом, в стих Горация вставляет слова латинской молитвы. Получается самая забавная мешанина, и то, что зритель способен понять и оценить комический эффект такой мешанины, показывает, что итальянская и французская средняя публика еще не совсем позабыла уроки гуманистов или начала проникаться вкусом к классицизму. Голова Доктора вмещает в себе довольно много обрывков учености. Но из нее вынут логический аппарат. Поэтому, когда содержимое этой странной головы начинает сыпаться в виде речи, построенной по всем правилам риторики, получается фейерверк прописных афоризмов, лишенных какой бы то ни было связи и самого элементарного смысла.

Вот маленький образец его речей: "Флоренция - столица Тосканы; в Тоскане родилась красная речь; королем красной речи был Цицерон; Цицерон был сенатором в Риме; в Риме было двенадцать цезарей; двенадцать бывает месяцев в году; год делится на четыре времени года; четыре также стихии: воздух, вода, огонь, земля; землю пашут быками; быки имеют шкуру; шкура дубленая становится кожей; из кожи делают башмаки: башмаки надеваются на ноги; ноги служат для ходьбы; в ходьбе я споткнулся: споткнувшись, пришел сюда: пришел сюда, чтобы вас приветствовать".

Ничего нет удивительного, что Арлекин или Коломбина, перед которыми выкладываются такие плоды учености почетного Доктора, сначала слушают внимательно, потом начинают проявлять признаки нетерпения и трясти головами, чтобы отогнать от себя назойливый град ученой бессмыслицы, и в конце концом обращаются в бегство, крича, что у них мигрень. Доктор, который преисполнен глубочайшего пиетета к своей собственной эрудиции, бросается вдогонку и, если ему удастся, ловит свою жертву, приводит ее назад и, держа за пуговицу или на какую-нибудь ленту, заставляет выслушать себя до конца. После этого он, довольный, удаляется, а жертва в изнеможении падает на землю в диких корчах или начинает исступленно биться головою о стену.

Если Доктор - практик и ведет чье-нибудь дело, горе тому, кто это дело ему поручил. Речь его на суде построена так, что противная сторона может ни о чем не волноваться. Суд, самый предубежденный, решит в ее пользу. Поэтому сценарии очень любили сцены суда. Доктор в качестве адвоката, судья со своими комическими атрибутами. Арлекин и Бригелла в качестве свидетелей, Панталоне и какой-нибудь Лелио или Леандро в качестве истца и ответчика - все это давало канву для самых забавных положений и диалогов. Речь Доктора была обыкновенно центром всей сцены, и эффект, производимый ею на других участников суда, заставлял публику хохотать до упаду.

Но Доктор иногда бывал не юристом, а врачом. При этом болонский диалект был необязателен. Тогда к его костюму прибавлялись принадлежности врача, прежде всего, огромная клистирная трубка. На сцене фигурировали ночные горшки, грязное белье, сыпались фантастические цитаты из Гиппократа и Галена, перевирались славные имена врачей из Илиады: Махаона и Подалирия; здоровый человек заболевал благодаря медицинским советам Доктора; больной выздоравливал вопреки этим советам. И если никто не умирал, то только потому, что все успевали вовремя оценить меру учености доморощенного ученика Эскулапа.

Профессиональный момент в характере Доктора, так же как и в характере Панталоне, выдвигается наряду с его особенностями как человека. В этом отношении у него много общего с его венецианским товарищем. Так же, как и Панталоне, он старик. Так же, как тот, он богат, скуп и падок до женщин. Так же, как тот, он простоват, несмотря на свою ученость, и не вооружен ничем против интриг Бригеллы и проделок Арлекина. Одно только его качество подчеркнуто больше: он очень любит выпить. Его участь предрешена во всех сценариях: он фатально должен быть одурачен. Особенно забавны те сцены, где фигурируют и Панталоне и Доктор. У одного сын, у другого дочь, которые, разумеется, любят друг друга. Один из стариков сам хочет жениться на девушке, другой всячески ему в этом содействует. Слуги на стороне молодежи и помогают влюбленным разрушить козни отцов. Или иначе: Доктор и Панталоне почему- нибудь ненавидят один другого, а их дети друг в друга влюблены. Получается история Монтекки и Капулетти, забавно стилизованная и закапчивающаяся отнюдь не трагически. Задача маски Доктора - вкрапить в такие сценарии отдельные моменты своего профессионального облика и слить их с чертами своего человеческого характера. Маска Доктора поэтому считалась одной из трудных. Актер должен был быть образованным человеком, потому что только образованный человек мог создавать комические эффекты с обрывками знаний. И комбинация моментов профессионального и бытового требовала очень большого искусства и очень большой тонкости. Кроме того, актер должен был в совершенство владеть болонским диалектом. Соединение всех этих качеств встречалось сравнительно редко. Вот почему маска Доктора была далеко, не во всех труппах.

Маску Доктора создавали многие актеры. Первоначальные ее контуры наметил комедиант из труппы Джелози Лодовико до Бьянки. Тип был пополнен талантливым актером Бернардино Ломбарди, который были драматургом. Образованный человек, он положил много трудов для того, чтобы довести образ до полного правдоподобия. Имя Ломбарди настолько связалось с маскою Доктора, что, когда в комедиях Гольдони фигурирует Доктор, он чаще всего носит фамилию Ломбарди. Большой популярностью пользовался уже к концу XVII в. Марк Антонио Романьези, который в иконографии Доктора оставил наиболее богатые следы.

• 1. возобновление в XIII в. и позднее изучение римских правовых источников с. целью выработать юридическую основу для современных экономических, социальных и политических отношении.