Купель юности
31 декабря 1548 года.
Перевод С. Петрова
Мне как-то сон мудреный снился:
У кладезя я очутился.
Из мраморных он сложен плит,
Из желобов златых налит
Водой горячей и студеной,
Людьми премного восхваленной.
То чудодейная вода:
У тех, кого томят года,
Кто сорок лет, как поседел,
Коль час в купели он сидел,
Так снова молодели разом
И дух, и телеса, и разум.
У кладезя не счесть толпы:
Монахи, рыцари, попы,
Ремесленники, горожане
И даже челядь и крестьяне,
Протискиваясь еле-еле,
Всем скопом двигались к купели.
А на дорогах от народу
Ну прямо-таки нет проходу!
Из ближних и из дальних стран
Набрался целый караван
Телег, носилок и саней.
Каких тут не было людей!
На костылях иные шли,
Кого и на горбу несли,
Ну, а иные в скорби слезной
На тачке ехали навозной.
Скопилась уйма старцев разных —
Чудных, в морщинах безобразных:
Кто лыс, кто вовсе без волос,
Их одолели тряс и чес,
Подслеповаты, глуховаты,
Беспамятны, придурковаты,
Всяк шамкает, в дугу согнут…
И уж такое было тут
Кряхтенье, харканье, сморканье,
И оханье, и воздыханье,
Что в пору вспомнить скорбный дом
Приставленных при деле том
Двенадцать банных мужиков
В купель сводили стариков.
Омоложались старики
И вскорости, душой легки,
Выскакивали из воды,
Резвы, румяны, молоды.
В них обновлялись ум и сила,
Ну словно им по двадцать было.
И не минет один черед,
Как уж другой к купели прет.
«Ей-ей! — подумал я во сне. —
Ведь шестьдесят два года мне,
Пошли на убыль слух и зренье.
К чему бы, право, промедленье?
Тебе не худо было б тоже
Отпариться от старой кожи».
И мне почудилось тотчас,
Что, догола разоблачась
И париться скорей изладясь,
Я было опустился в кладезь.
Да тут, глядишь, и сон долой.
Захохотал я над собой,
Помысля: «Ладно мне и гоже
Весь век таскаться в прежней коже.
Ведь зелья нет такой породы,
Чтоб Гансу Саксу сбавить годы».