Оборотни из пещеры в Западных горах
Входит в сборники:
- второй сборник Фэн Мэнлуна «Слово простое (доступное), мир предостерегающее» («Цзин ши тун янь»)
- «Простонародные рассказы, изданные в столице» («Цзин бэнь тунсу сяошо»)
Перевод И. Зограф
* * *
Эти два стихотворения-цы на мотив «Вспоминаю красотку-служанку» сочинил один провинциальный ученый по фамилии Шэнь, по имени Вэнь-шу.1 Но только на самом деле оно собрано из отдельных строк, взятых из стихов-цы поэтов прежних времен. Откуда я это знаю? — Объясню это вам, почтенные, с самого начала.
В первой строке сказано: «В цветах абрикосовых дождь отшумел», а у Чэнь Цзы-гао имеются стихи-цы о дне Холодной Пищи2 на мотив «Прихожу к Золотым Воротам3»:
* * *
Во второй строке говорится: «Все реже цветы осыпаются вьюгою алой, зато лепестки — как румяные лица». У поэтессы Ли И-ань были стихи-цы о закате весны на мотив «Внимаю песне»:
* * *
Третья строка «Плывут ароматы в текущей воде» есть в стихах-цы о весеннем дожде, написанных некоей Ли из Яньани на мотив «Стираю шелка»:
* * *
В четвертой строке читаем: «Мой милый все дальше — ничто его не удержало, а сердце весною не может не биться». В стихах-цы о весне, написанных наставником в созерцании Бао-юэ на мотив «Вершинки ив зелены», есть такие же строки:
* * *
Пятая и шестая строки «Тоскую одна, разлученная с вами, Лишь тень от стены пред моими глазами» ранее встретились в стихах-цы Оуян Юн-шу на мотив «Целая мера жемчуга», посвященных празднику Чистого Света4:
* * *
Седьмая строка «Никто для меня теперь не нарвет чернослива» взята из весеннего стихотворения Чао У-цзю на мотив «Чистые сетования»:
* * *
Восьмая и девятая строки «Не знаю, где ваше седло золотое, Остались одни для меня у южной дороги зеленые ивы» есть в стихах-цы о весне на мотив «Чистая мирная радость», написанных Лю Ци-цином:
* * *
Строка десятая «В мгновение ока мы с нашим дождем, с нашей тучкой простились» тоже есть в стихах-цы о весне на мотив «Красавица Юй5», написанных Янь Шу-юанем:
* * *
Одиннадцатая строка «Кому это надо, чтоб страстно друг в друга влюбленных так просто, легко развели, разделили?» взята из стихотворения-цы, написанного госпожой Вэй на мотив «Поднят жемчужный полог»:
* * *
Строка двенадцатая «Под крышею ласточки разговорились» заимствована из стихов-цы о весне, принадлежащих Кан Бо-кэ и написанных на сокращенный вариант мотива «Цветы магнолии»:
* * *
В строке тринадцатой сказано: «Ах, если б они полетели и вам рассказали, какие сейчас у вас в доме печали». Есть такие стихи-цы о весне на мотив «Ночью брожу по дворцу», принадлежащие Цинь Шао-ю:
* * *
Строки четырнадцатую и пятнадцатую «Союз наш надежен, крепко наше слово, И нам невозможно не встретиться снова» находим в стихах-цы о весне, написанных Хуан Лу-чжи на мотив «Толку шелковые коконы»:
Строка шестнадцатая «А встретимся снова — тогда восстановятся силы» встречалась в стихах-цы на мотив «Каждая капля — злато», написанных Чжоу Мэй-чэном на весеннюю тему:
* * *
Наконец, строки семнадцатая и восемнадцатая «Сегодня же мне никуда не уйти От тысячу раз переполнившей душу печали о милом» тоже заимствованы из стихов о весне, написанных Оуян Юн-шу на мотив «Бабочка, влюбленная в цветок»:
* * *
Говорят, что Шэнь Вэнь-шу был образованным человеком. Сегодня я тоже расскажу об одном образованном человеке. Он прибыл в столицу Линьаньфу держать экзамен на чин и написал очень странное сочинение в десяти главах. Теперь я спрошу вас, знаете ли вы, как его звали?
Рассказывают, что в десятом году Шаосин8 в числе сдававших экзамены был человек из гарнизона «грозных войск» в Фучжоу9. Его звали У Хун. Он покинул родную деревню и отправился в Линьаньфу попытать счастья на пути заслуг и славы10. Он надеялся, что:
Мог ли он знать, что ему не будет сопутствовать удача? У Хун не выдержал экзамена, и огорчение его было велико. Денег на обратный путь у него не было, да к тому же и возвращаться-то на родину было совестно. А потому он решил открыть у нынешнего моста Чжоуцяо небольшую школу, чтобы как-то коротать дни. Он думал протянуть так три года13 и, когда снова наступит пора столичных экзаменов, еще раз попытать успеха на пути заслуг и славы. Каждый месяц он знакомился с несколькими мальчиками и девочками, новыми своими учениками.
Минул год с тех пор, как У Хун открыл свою школу, — время пролетело для него совсем незаметно14, — и как на грех к нему стали посылать детей со всей улицы. Но благодаря этому У Хуну удалось скопить кое-какие деньги.
И вот однажды, занимаясь с учениками в школе, он услышал, как за темной дверной занавеской раздался звон колокольчика и кто-то вошел. Учитель У поднял глаза и увидел, что это его прежняя соседка старуха Ван, которую он не встречал уже лет десять. А должен вам сказать, что старуха занималась сватовством и только этим и кормилась.
— Давно мы с вами не виделись, — сказал ей учитель У, поклонившись. — Где же вы, матушка, теперь живете?
— Я думала, что вы, учитель, уже забыли о моем существовании, — ответила она. — А живу я теперь здесь же в городе, у ворот Цяньтанмэнь, возле стен.
— Сколько же вам лет, матушка? — спросил он.
— Мне, вашему псу и коню15, лет уже семьдесят пять. А сколько лет молодому учителю?
— Мне двадцать два года, — отвечал учитель.
— Вам только двадцать два года, а на вид можно дать больше тридцати16. Представляю, сколько душевных сил вы тратите ежедневно! Мне кажется, вам необходима спутница жизни — жена.
— Я и сам не раз подумывал о женитьбе, но мне не найти подходящей невесты.
— И все потому, что вы относитесь к числу таких людей, которым в обществе тесно, а в одиночестве скучно17, — сказала старуха Ван. — Я хочу предупредить, господин, что у меня есть для вас на примете невеста. У нее тысяча связок монет, и живет она со служанкой. Это женщина к тому же талантливая: она хорошо играет на разных музыкальных инструментах, умеет писать, знает счет, да и происхождения она не простого — из очень знаменитой чиновничьей семьи. К будущему мужу у нее одно только требование — она желает, чтобы он непременно был человеком образованным. Так что же вы скажете, учитель?
— Если такая женщина действительно существует, то превосходно! — воскликнул У Хун, расплываясь в улыбке, как будто обрел небесное счастье. — Но где же она?
— Я хочу предупредить вас, учитель, чтобы вы знали, — продолжала старуха Ван, — вот уже два месяца, как она ушла от судьи, служившего в управлении сановника Циня. Сколько ей за это время посылали пригласительных карточек18 и не сосчитать! К ней сватался и чиновник из управления провинции, и служащий ведомства внутренних дел, и лавочник. Но никто ей не подошел: тот для нее слишком важный, этот стоит слишком низко. Она твердит все одно: «Я выйду замуж только за образованного человека». Притом у нее нет ни отца, ни матери; с ней живет только служанка Цзинь-эр. А госпожу все в доме зовут Ли-музыкантша, потому что она владеет игрой на разных музыкальных инструментах. Живет она теперь в доме моих старых знакомых у пруда Байяньчи.
Не успели они кончить разговор, как вдруг ветер откинул занавеску у входа, и они увидели, что кто-то прошел мимо двери.
— Вы заметили особу, которая только что промелькнула за дверью? — спросила старуха Ван. — Видно, вам сама судьба велит жениться на девушке, о которой я говорю.
С этими словами она выбежала на улицу и догнала женщину, которая только что прошла мимо. Оказалось, это хозяйка дома, где жила Ли-музыкантша; она носила фамилию Чэнь, и ее звали обычно просто матушка Чэнь. Вместе со старухой Ван она вошла в комнату и поклонилась учителю.
— Сосватана ли уже девушка, которая живет у тебя? — обратилась старуха Ван к матушке Чэнь.
— Нет, — ответила та, — и не потому, что нет хорошего жениха. Она только измучила всех нас своим упрямством. Твердит без конца, что хочет выйти обязательно за ученого человека. А такого как назло пока не нашли.
— А вот у меня есть для нее жених! — сказала старуха Ван. — Но не знаю, как он вам понравится.
— Кого же ты предлагаешь моей госпоже в мужья? — спросила матушка Чэнь.
— Вот этого господина, — сказала старуха Ван, показывая на учителя У. —Чем не хорош?
— Не надо шутить! —сказала матушка Чэнь. —Если бы этот господин согласился взять ее замуж, о лучшем трудно и мечтать.
В этот день учитель У уже не мог вести уроки. Он отпустил учеников пораньше. Они попрощались и разошлись по домам, а учитель запер дверь на замок и вместе с обеими женщинами отправился немного пройтись. Он решил зайти в винную лавку и угостить женщин вином. После трех чашек вина старуха Ван поднялась и сказала:
— Раз уж вы не прочь жениться на ней, то попросите матушку Чэнь дать вам пригласительную карточку.
— Это я могу, — ответила матушка Чэнь и вынула из-за пазухи карточку.
— Хитрить с искренним человеком так же невозможно, как плавать по суше19, — сказала старуха Ван матушке Чэнь. — Поэтому назначь сейчас же день, когда ты вместе с невестой и ее служанкой Цзинь-эр придешь к винной лавке, что у моста Мэйцзяцяо, и будешь ждать нас. Там мы с учителем встретимся с вами.
Матушка Чэнь назначила день, и обе женщины, поблагодарив учителя, покинули лавку. Учитель расплатился за вино и вернулся домой.
Здесь мы опустим все то, что не относится к делу.
В назначенный день учитель отпустил своих, учеников, оделся во все новое и направился к винной лавке у моста Мэйцзяцяо. Старуха Ван повстречалась ему по пути, и в винную лавку они вошли вместе. Когда они поднялись на верхний этаж, их встретила матушка Чэнь.
— Где же девушка? — сразу спросил учитель.
— Моя приемная дочь сейчас вместе со служанкой на восточной половине, — ответила матушка Чэнь.
Учитель кончиком языка лизнул бумагу, затягивавшую окно, проделал в ней дырку, заглянул туда и, пораженный, воскликнул:
— Неужели это земные существа?
Почему же он усомнился в этом?
Должен вам сказать, что обе женщины были потрясающе красивы: невеста напоминала собой Гуаньинь20 с южных морей, а служанка Цзинь-эр — Яшмовую Деву21 с курильницей из дворца Яшмового Владыки22. Вот почему учитель У решил, что это не люди.
Взглянул он на Ли-музыкантшу:
Взглянул он на служанку Цзинь-эр:
С этого дня Ли-музыкантша вколола в волосы шпильку24. Как положено в таких случаях, невесте были поднесены подарки25 и жених, как говорится, отправил к ней в дом дикого гуся с посланием. Когда наступил назначенный день, учитель У перевез к себе молодую жену, и зажили супруги счастливо. Вот как об этом сказано:
Рассказывают, что однажды — а дело было в середине луны27 — рано поутру, когда учитель У еще лежал в постели, к нему28 явились на поклон ученики.
— Мне придется встать первому и выйти к ним, — сказал учитель жене.
Проходя мимо очага, он столкнулся со служанкой Цзинь-эр. Но в каком она была виде: волосы взъерошены, глаза вылезли из орбит, шея в крови! Увидев такое, учитель громко вскрикнул и, потеряв сознание, упал на пол. Тут подошла жена и стала приводить его в чувство. Цзинь-эр тоже помогала ему встать.
— Ты что-нибудь увидел? — принялась его расспрашивать жена.
Но учитель был человек благоразумный и заботился о том, чтобы в семье все было в порядке, — разве он мог признаться, что встретил Цзинь-эр в таком виде? К тому же он и сам допускал, что это ему померещилось. Вот почему он сказал совсем не то, что было:
— Я вышел неодетым, женушка, меня прохватило холодным воздухом, я неожиданно почувствовал слабость и упал.
Цзинь-эр быстро подала на стол, чтобы учитель мог подкрепить свои силы и успокоиться29. Он поел, и тем дело кончилось. Но только в душу его вкралось сомнение.
Не будем занимать вас пустыми разговорами. Настал праздник Цинмин30. Уроков не было. Учитель У переоделся и пошел погулять, предупредив жену. Он миновал гряду Ваньсунлин и вышел к нынешнему храму Цзинцысы любоваться видами. Когда он уже собирался идти обратно, он вдруг увидел, что какой-то мужчина ему усиленно кланяется. Учитель ответил на приветствие. Оказалось, что это хозяин винной лавки, находившейся напротив храма.
— У меня в лавке сидит один господин, — обратился он к учителю У. — Он просил меня позвать вас.
Войдя вместе с хозяином в лавку, учитель встретил там судью окружного управления Вана, которого звали господин чиновник Ван Седьмой.
— Я только что увидел вас на улице, учитель, — сказал господин Ван Седьмой, когда они поздоровались, — но счел неудобным кричать вам и специально попросил хозяина лавки пригласить вас сюда.
— А что вы, господин, намерены теперь делать? — полюбопытствовал учитель.
«Учитель У совсем недавно женился и уже оставляет жену дома одну. Дай-ка я его развлеку», — подумал про себя господин Ван Седьмой, а вслух сказал:
— Я хотел бы пойти с вами, учитель, на кладбище. Рано утром ко мне приходил могильщик и рассказал, что персиковые деревья уже в цвету и грушевое вино готово. Пойдемте туда и выпьем несколько чашек!
— Хорошо, — согласился учитель.
Они вышли вдвоем из лавки и направились к дамбе Сугунти31. Всюду было множество людей, наслаждавшихся весенней природой, совсем как в стихах:
И еще видно такое:
У Наньсиньлу учитель и господин Ван Седьмой взяли лодку и переправились прямо к пристани Маоцзябу. Оттуда они пошли извилистыми тропинками и миновали Юйцюань и Лунцзин. Могилы семьи господина Вана Седьмого находились у гряды Тосяньлин в Западных горах. Как были величественны эти горы! Потом они стали спускаться, прошли около одного ли и оказались перед могилами. Здесь их встретил могильщик Чжан Ань. Господин Ван Седьмой не откладывая велел ему подать вино и закуску. Они сели вдвоем в маленьком саду на склоне горы. Грушевое вино домашнего приготовления было очень крепким, и вскоре они сильно опьянели.
А небо — на нем давно уже:
Итак, день клонился к вечеру. Учитель У намеревался отправиться в обратный путь.
— Давай выпьем еще по чашке вина и пойдем вместе, — предложил ему господин Ван Седьмой. — Мы пройдем через гряду Тосяньлин, выйдем на Цзюлисун и переночуем у певицы.
Учитель У ничего не ответил господину Вану Седьмому, но про себя подумал: «Я ведь совсем недавно женился, и жена ждет меня дома, а я вынужден болтаться где-то целую ночь. Жена, конечно, будет ждать меня — разве это хорошо? Но даже если я сейчас отправлюсь прямо к воротам Цяньтанмэнь, я не успею — они уже будут закрыты, когда я приду туда. Остается только, цепляясь друг за друга, тащиться через гряду Тосяньлин».
Известно: если случаются совпадения, значит, были на то причины32. И представьте себе, как нарочно, с северо-востока надвинулась туча, на юго-западе лег туман и пошел такой сильный дождь, словно это Млечный Путь излился на землю или океан вышел из берегов. Вот какой ливень! Спрятаться было негде. Не обращая внимания на дождь, они прошли еще несколько десятков шагов и увидели небольшую бамбуковую беседку.
— Здесь мы и укроемся, пока идет дождь, —сказал господин Ван Седьмой.
Но попали они не под крышу, где можно спрятаться от дождя, а совсем в другое место.
Они подбежали к беседке, чтобы в ней укрыться. Оказалось, что она стоит у ворот заброшенного кладбища. В ней было пусто. Они сели на камни и стали ждать, когда кончится дождь, чтобы потом идти дальше. Вдруг сквозь струи дождя они заметили, как кто-то, по внешнему облику похожий на тюремного служащего, перепрыгнул через соседнюю бамбуковую изгородь на кладбище, вскочил на одну из могил и закричал:
— Эй, Чжу Сяо-сы, негодяй! Я тебя ведь зову! Что ты, такой-сякой, сегодня не показываешься?
— Сяо-сы идет, папаша, — донесся из-под земли глуховатый голос.
Вскоре могильная насыпь разверзлась, оттуда вылез какой-то человек и ушел с тем, кто его звал. Увидев такое, учитель и господин Ван Седьмой от ужаса задрожали33.
Между тем дождь прекратился, и они бросились прочь. Было скользко, да к тому же они тряслись от страха: сердце в груди прыгало, как олененок, ноги подгибались, как у петухов после хорошего боя; но они, больше не оглядываясь, спешили дальше, будто за ними гнались тысячи пеших солдат и десятки тысяч всадников. Добравшись до вершины горы, они прислушались: внизу, в ущелье, раздавался звук, словно кто-то рубит в лесу дрова. Немного спустя они увидели тюремного служащего — он гнался за тем самым человеком, который вышел из могилы. Когда оба скрылись из глаз, учитель и господин Ван Седьмой бросились наутек. На склоне горы им попался заброшенный храм Шаньшэньмяо, они вбежали туда, поспешно захлопнули за собой дверь и налегли на нее всей своей тяжестью. Вот уж, поистине, они не смели ни громко вздохнуть, ни испустить ветры и только прислушивались к тому, что творилось снаружи.
— Не бейте меня! — донесся до них громкий вопль.
— Оборотень проклятый! — раздалось в ответ. — Ты, мерзавец такой, взываешь к моей доброте, а сам чем мне отплатил? Как же мне тебя не бить?
Господин Ван Седьмой прошептал на ухо учителю:
— Голоса, которые доносятся снаружи, принадлежат тюремному служащему и тому, кто выскочил из могилы.
Учитель, несмотря на испуг, который заставил его вместе с господином Ваном Седьмым спрятаться в этом храме, не смог удержаться от упреков.
— Это ты понапрасну заставил меня натерпеться здесь страху, — сказал он. — А жена ждет меня дома и не знает, что и подумать!
Не успел он договорить, как вдруг в дверь постучали.
— Откройте! — попросил кто-то снаружи.
— Кто там? — спросили оба разом и стали внимательно прислушиваться.
В ответ послышался женский голос.
— Хорош же ты, господин Ван Седьмой! — услыхали они. — Ты заставил моего мужа проторчать здесь всю ночь, и в поисках его я была выпуждена сама явиться сюда. Цзинь-эр, давай откроем дверь и возьмем с собой нашего хозяина.
Учитель понял, что за дверью стоит не кто иная, как его жена со своей служанкой Цзинь-эр. «Но как же они могли узнать, что я с господином Ваном Седьмым нахожусь здесь? — подумал он. — Не иначе, как они тоже оборотни». Ни он, ни господин Ван Седьмой не смели произнести ни звука.
— Если ты не откроешь мне, — послышалось снова, — я проберусь через щель в двери.
Когда они услышали такое, все выпитое ими за день вино вышло из них холодным потом.
— Я хочу сказать тебе, госпожа, только не прими это за дерзость, что сейчас нам лучше уйти отсюда, а завтра хозяин сам вернется домой, — донесся другой голос.
— Ты права, Цзинь-эр. Я пойду домой, но ему этого не забуду, — сказал первый голос и громче добавил: — Господин Ван Седьмой! Я сейчас ухожу, но завтра утром пришли моего мужа домой!
Смел ли кто-нибудь из обоих мужчин произнести хоть слово в ответ!
— Учитель У, твоя жена и ее служанка Цзинь-эр — оборотни! — сказал господин Ван Седьмой, когда обе женщины ушли и снаружи все стихло. — Не место здесь людям, пойдем-ка скорее отсюда!
Когда они открыли дверь и выглянули наружу, им показалось, что время подошло к пятой ночной страже34; ни одного прохожего не было видно. Спускаться с горы им оставалось еще более одного ли, как вдруг они увидели две выходящие из леса фигуры. Впереди шла матушка Чэнь, а за ней следовала старуха Ван.
— Учитель У, мы ждали тебя очень долго, — сказали они, приблизившись к учителю и господину Вану Седьмому. — Откуда это вы идете?
В ответ на эти слова учитель и господин Ван Седьмой воскликнули в один голос:
— Выходит, эти старухи тоже оборотни! Бежим быстрее отсюда!
И вот, мчась, словно сайги, скача, как олени, прыгая, как обезьяны, и летя, словно соколы, они спускались с горы. А за ними гнались старухи. Оба мужчины за ночь страшно переволновались, а к тому же у них не было ни крошки во рту, и они почувствовали сильный голод. В течение ночи они видели столько ужасов, что потеряли надежду встретиться хоть с одним живым человеком. В таком состоянии они вдруг увидели у подножия горы какой-то домишко с вывеской над дверью.
— Самое большее, что здесь можно достать, — это тростниковое вино, — сказал господин Ван Седьмой. — Давай купим немного вина, выпьем для подкрепления сил и, кстати, укроемся от этих старух.
Вбежав в лавку, они увидели виноторговца:
— Какое у тебя есть вино, подогретое35 или холодное? — спросил господин Ван Седьмой.
— Теплого еще нет, — сказал тот.
— Что ж, принеси нам пока по чашке холодного, — попросил учитель У.
Но парень не двинулся с места и не ответил ни слова.
— И этот ведет себя как-то странно; видно, он тоже оборотень! — воскликнул господин Ван Седьмой. — Идем-ка отсюда!
Не успел он еще договорить, как в лавке поднялся сильный ветер.
Когда ветер стих, винная лавка и ее владелец бесследно исчезли, а учитель и Ван Седьмой оказались стоящими на могиле. От испуга у обоих душа ушла в пятки. Они бросились бежать к винокурне, что на Цзюлисун, там наняли лодку и сошли на берег у ворот Цяньтанмэнь. Господин Ван Седьмой пошел домой, а учитель У сначала отправился к старухе Ван, которая жила недалеко от ворот, но нашел дверь запертой. Он принялся расспрашивать соседей и узнал от них, что прошло уже пять с лишним месяцев, как старуха Ван умерла. От неожиданности и испуга у учителя глаза полезли на лоб и отнялся язык; он не знал, что ему делать. Наконец, от ворот Цяньтанмэнь он направился к нынешнему монастырю Цзинлингун и экзаменационному двору37, прошел мост Мэйцзяцяо и оказался у пруда Байяньчи. Тут он спросил, где живет матушка Чэнь. Подойдя к дому, который ему указали, он увидел, что дверь заколочена крест-накрест бамбуковыми жердями. На дверях под фонарем было написано восемь слов:
На вопрос, где матушка Чэнь, ему ответили, что прошло уже больше года, как она умерла. Учитель У ушел от пруда Байяньчи и направился к мосту Чжоуцяо, но двери его собственного дома тоже оказались закрытыми.
— Куда пошли моя жена и служанка? — спросил он у соседей.
— Вчера ваша жена со служанкой Цзинь-эр вышла из дому следом за вами, — отвечали ему. — Она сказала нам, что идет к матушке Чэнь. Они до сих пор еще не вернулись.
Учитель в растерянности уставился на соседей и не мог произнести ни единого слова. Вдруг он увидел покрытого лишаями даоса38, который приближался к нему.
— Я вижу, у вас тут творятся странности, — сказал даос, взглянув на учителя. — Давайте, я поскорей выгоню оборотней, чтобы избавить вас от грядущих бед.
Учитель тотчас же пригласил даоса войти, приготовил благовонные свечи и наговорную воду.
И вот этот даос принялся за свое колдовство, пробормотал несколько слов и выкрикнул: «Спеши!» Тут же явился перед ним дух-воитель:
Дух-воитель выказал почтение и спросил:
— Куда святой повелитель изволит меня послать?
— В доме У Хуна, — ответил святой, — завелись оборотни. Они вместе творят пакостные дела на склонах гряды Тосяньлин. Всех их доставить ко мне!
Дух-воитель исполнил приказ, и тотчас же порыв ветра налетел на дом учителя У.
Когда ветер стих, все оборотни предстали перед даосом. Оказалось, Ли-музыкантша — в прошлом жена судьи из управления сановника Циня — умерла в объятиях судьи. Служанка Цзинь-эр была загублена ею из ревности. Старуха Ван отравилась нечистой водой. Матушка Чэнь, стиравшая одежду всем своим близким в пруду Байяньчи, однажды упала в воду и утонула. Чжу Сяо-сы, дух которого на вершине горы вышел из могилы на зов тюремного служащего, был смотрителем кладбища, умершим от тяжелой работы. Хозяин винной лавки на склоне горы умер от простуды. После смерти все они стали оборотнями.
Даос выяснил обстоятельства их смерти, допросив всех по очереди. Потом он достал из-за пазухи тыкву-горлянку. Людям она казалась обыкновенной, но для оборотней это был ад Фэнду. Даос начал читать заклинания, и все они один за другим, обхватив голову руками, прошмыгнули в горлышко тыквы и оказались пойманы. Затем даос дал тыкву учителю и велел закопать ее у подножия горы. Потом он подбросил вверх свою палку, и она превратилась в божественного журавля. Даос сел на журавля и хотел улететь.
— Глаза мои никогда не видели бессмертных. Я охотно согласился бы последовать за тобой в монахи, — остановил его учитель, низко поклонившись даосу. — Надеюсь, что ты, бессмертный, спасешь меня, своего ученика!
— Я достиг небесных миров и меня зовут Гань. Ты же когда-то был моим учеником и собирал лекарственные травы, — сказал даос. — Но поскольку твои мирские желания не были чисты и на пути к Истине42 тебе приходили мысли об отступлении и сожаления одолевали тебя, в наказание ты был низвергнут в этот мир бедным ученым — вот почему тебе пришлось испытать бесовские соблазны и женские обольщения. Теперь ты уже все постиг, поэтому можешь отрешиться от мирской суеты и ступить на Путь Истины. Когда же пройдут двенадцать лет, я приду и уведу тебя. — С этими словами он превратился в порыв ветра и исчез.
С этих пор учитель У ушел от мирской суеты, стал монахом и пустился, словно облако, странствовать по земле. Через двенадцать лет он встретил в горах Чжуннаньшань святого Ганя и последовал за ним. Стихи гласят:
- 1. Во вступительной части рассказа «Оборотни из пещеры в Западных горах» стихотворение приписано автором некоему Шэнь Вэнь-шу, о котором ничего не известно. Однако стихи на самом деле составлены из строк известных поэтов периода Сун, часто сильно видоизмененных. Все исходные стихи принадлежат к наиболее распространенному в тунское время жанру цы — такие стихи писались на заранее взятый мотив и, соответственно, на заданную строфику и мелодику стиха (см. примеч. к с. 24). Поэты, стихи которых использованы во вводном стихотворном периоде, следующие (по порядку появления их имен в тексте). Чэнь Кэ или Чэнь Цзы-гао (род. 1081 г. — год смерти неизвестен) — второстепенный поэт, наиболее известный своими цы. Ли Цин-чжао или Ли И-ань (1084— 50-е гг. XII в.) — крупнейшая поэтесса периода Сун, тонкий мастер цы. Приведенное стихотворение, однако, принадлежит не ей, а малоизвестному поэту этого же времени Цзэн Шу (1073—1135). Ли из Яньани — о ней ничего не известно. Бао-юэ (сер. XII в.) — буддийский монах и поэт, от которого дошло до нас только семь стихотворений, включая данное. Оуян Сю или Оуян Юн-шу (1007—1072) — один из наиболее крупных культурных и политических деятелей эпохи Сун, историк, прозаик и поэт, мастер философской прозы и стихов, в том числе в жанре цы. Из стихотворений, приводимых здесь под его именем, только последнее принадлежит ему. Первое же на самом деле написано Чао Дуань-ли (1046—1113), второстепенным поэтом того же времени. Чао Бу-чжи или Чао У-цзю (1053—1110) — писатель и поэт, один из четырех главных мастеров жанра цы. Данное стихотворение, однако, принадлежит не ему и числится как произведение неизвестного автора. Лю Юн или Лю Ци-цин (сер. XI в.) — крупный мастер жанра цы. Однако стихотворение на самом деле написано Хэ Чжу (1052—1125), поэтом, близким Лю Юну по духу. Янь Цзи-дао или Янь Шу-юань (1030? — 1106?) —известный поэт, сын другого крупного мастера цы Янь Шу (см. ниже). Госпожа Вэй (Вэй фужэнь) — автор нескольких ставших знаменитыми стихотворений, жена известного чиновника Цзэн Бу (1035—1107). Кан Юй-чжи или Кан Бо-кэ (сер. XII в.) — второстепенный поэт, несколько его стихотворений знамениты. Цинь Гуань или Цинь Шао-ю (1049—1100) — один из четырех ведущих мастеров жанра цы. Хуан Лу-чжи или Хуан Тин-цзянь (1045— 1105) —лирический поэт-отшельник, знаменитый как стихами в классическом стиле, так и стихами в жанре цы; его относят к числу четырех наиболее знаменитых мастеров цы. Известны также его беглые заметки. Кроме того, он был каллиграф особого стиля. Чжоу Бан-янь или Чжоу Мэй-чэн (1096— 1121) — один из наиболее крупных поэтов в жанре цы. Однако данное стихотворение принадлежит не ему, а Янь Шу (991—1055), одному из зачинателей жанра цы, отцу Янь Цзи-дао. (Примеч. Л. Н. Меньшикова.)
- 2. День Холодной Пищи — один из китайских годовых праздников; весенний день поминовения усопших, когда запрещается разжигать огонь, и пищу едят холодной.
- 3. Золотые ворота — ворота учреждений, где производились государственные экзамены для отбора чиновников на службу.
- 4. Праздник Чистого Света (цинмин) — день весенних поминок (приходившийся на пятое или шестое число четвертого месяца по солнечному календарю и начало третьей луны по лунному календарю).
- 5. Красавица Юй — возлюбленная знаменитого полководца Сян Юя (232—206 гг. до н. э.), погибшая вместе с ним.
- 6. Циньские покои — дворцы правителей империи Цинь, построенные в Чанъани (нынешняя Сиань), древней столице Китая; образное название самой столицы. Чанъань стоит на реке Вэйшуй, текущей с запада на восток.
- 7. Владыка Востока — см. примеч. к с. 24.
- 8. Десятый год Шао-син — 1140 г.
- 9. Фучжоу — область в провинции Фуцзянь.
- 10. На пути заслуг и славы — см. примеч. к с. 53.
- 11. Список драконов и тигров — список выдержавших экзамен на ученую степень.
- 12. Фениксов пруд — пруд в императорском запретном саду. «Прийти к пруду Фениксов», собственно, значит после успешной сдачи государственных экзаменов получить высокую должность. В эпоху Тан и Сун — означало получить должность первого министра.
- 13. Протянуть так три года — см. примеч. к с. 53.
- 14. Время пролетело для него совсем незаметно — букв. няньчжи «в один миг», «в одну минуту». В шанхайском издании 1954 г. дана неправильная разбивка текста, и слово няньчжи ошибочно отнесено к предыдущей фразе.
- 15. Вашему псу и коню (цюань ма). — В шанхайском издании 1954 г. вместо цюань ошибочно написано фу.
- 16. А на вид можно дать больше тридцати. — Прибавлять возраст — это своего рода комплимент.
- 17. В обществе тесно, а в одиночестве скучно — кит. юаньцзя бу цзюйхуэй.
- 18. Пригласительная карточка — сложенный лист бумаги с различными приветствиями, используемый как визитная карточка.
- 19. Хитрить с искренним человеком так же невозможно, как плавать по суше — кит. чжэньжэнь-мяньцянь жаобудэ цзяхуа, ханьди-шан дабудэ пофоу.
- 20. Гуаньинь — см. примеч. к с. 26.
- 21. Яшмовая Дева — см. примеч. к с. 122.
- 22. Яшмовый Владыка — верховное божество у даосов.
- 23. Хэн-э — повелительница луны. По преданию, она была женой знаменитого стрелка Хоу И, которому Сиванму, властительница Запада, подарила эликсир бессмертия. Хэн-э украла его и бежала на луну. Она стала повелительницей луны и живет в Лунном замке.
- 24. Вколола в волосы шпильку — это означало, что свадьба решена и день ее уже назначен.
- 25. Невесте были поднесены подарки. — После установления дня свадьбы жених и невеста обменивались подарками и письмами, в которых сообщались дни рождения, имена и пр.
- 26. Феникс с подругой... селезень с уткой — символы неразлучной супружеской пары.
- 27. В середине луны — по лунному календарю 15-е число —полная луна, полнолуние.
- 28. К нему — букв. Кун-фу цзы «к своему Конфуцию», «к своему учителю».
- 29. Успокоиться — букв. ань хунь дин по «успокоить дух и привести в порядок душу».
- 30. Праздник Цинмин — см. примеч. к с. 85.
- 31. Дамба Сугунти — дамба, построенная поэтом Су Дун-по.
- 32. Если случаются совпадения, значит, были на то причины — кит. ши ю цоуцяо, у ю гу жань.
- 33. От ужаса задрожали — букв. бэй си чжаньчжань, лян гу бу яо эр узы чжань «дрожали спина и колени; ноги непроизвольно дрожали, не от движения».
- 34. Пятая ночная стража — время от 3 до 5 часов утра.
- 35. Подогретое. — В Китае обычно подают подогретое вино.
- 36. Фэнду — гора в Сычуани. У подножия этой горы якобы расположен вход в ад.
- 37. Экзаменационный двор — место, где проводятся экзамены для получения ученой степени и права поступления на должность.
- 38. Даос — последователь даосизма (см. примеч. к с. 116).
- 39. Лазурная Сеть — даосское название для неба.
- 40. Подземелье Девятое — один из отделов, самый глубокий, в китайской картине преисподней.
- 41. Лю Дин — бог мрака у даосов.
- 42. Истина (Путь Истины, Путь) — естественный путь развития (дао), которому, согласно даосской философии, следует все в мире. Основы учения о дао изложены в древнем философском трактате «Дао дэ цзин» («Книга о Пути и добродетели»; VI в. до н. э.).