Карел Яромир Эрбен. Сказки

Чешские сказки

Златовласка

Жил-был король, и был он такой мудрый, что понимал язык всех-всех живых существ. Вот послушайте, как он этому научился. Пришла к нему однажды одна старая бабушка, принесла в корзинке змею и сказала, чтобы он отдал эту змею приготовить: а когда он ее съест, то будет понимать разговоры птиц в небесах, всех земных и подводных тварей. Тому королю понравилось, что он будет уметь то, что никто не умеет, бабушке он хорошо заплатил и немедленно поручил слуге, чтобы тот приготовил ему на обед рыбу.

– Но, – говорит, – ни кусочка в рот не бери, иначе поплатишься за это своей головой!

Иржику, слуге, было удивительно, почему это король так строго запретил ему попробовать кушанье.

«Сколько живу, такую рыбу не видел, – сказал он себе. – Выглядит точно как змея! И какой же повар не попробует то, что приготовил?»

Когда рыба была испечена, взял он кусочек на язык и попробовал. И тут же услышал около ушей жужжание:

– Нам тоже немножко, нам тоже немножко!

Иржик огляделся – что такое? И никого на кухне не увидел, кроме нескольких летающих мух. Но тут уже снаружи, с улицы кто-то сипло прокричал:

– Куда? Куда?

А голоса потоньше отвечали:

– На ячмень к мельнику, на ячмень к мельнику.

Иржик выглянул в окно и увидел стаю гусей.

– Ага, – говорит, – так вот что это за рыба!

Теперь-то он знал! Быстро засунул себе в рот еще кусочек, а потом отнес змею королю как ни в чем не бывало.

После обеда король поручил Иржику оседлать коня, чтобы прогуляться, а слуга должен был его сопровождать. Король ехал впереди, а Иржик за ним. Когда скакали по зеленому лугу, конь Иржика подскочил и заржал:

– Иго-го, брат, мне так легко, что хотел бы я скакать через горы!

– Что ж, – говорит другой, – я бы тоже рад был скакать, но на мне старик сидит, если я подскочу, он свалится на землю, как мешок, и сломает себе шею.

– Ну и пусть сломает, что с того? – сказал конь Иржика. – Вместо старого будешь носить на себе молодого.

Иржик от всего сердца засмеялся, услышав эту беседу, но только тихонько, чтобы король не заметил. Однако король тоже хорошо понимал, о чем разговаривают кони, оглянулся и, видя, что Иржик смеется, спрашивает:

– Чему это ты смеешься?

– Ничему, ваша королевская светлость! Просто так, – стал оправдываться Иржик.

Но старый король уже заподозрил его, да и коням тоже не доверял. Он повернулся и поехал домой.

Когда они приехали в замок, велел король Иржику налить в стакан вина:

– Но головой отвечаешь, – говорит, – если недольешь или перельешь!

Взял Иржик кувшин с вином и принялся наливать. Но тут за окном пролетели две птички. Одна гналась за другой, а у той, за которой гнались, было три золотых волоска в клювике.

– Отдай мне их, – говорит та, что гналась за первой, – ведь они мои!

– Не дам! Они мои! Я их подняла.

– Но я их увидела, когда они упали, когда златовласая девица расчесывалась. Дай мне хотя бы два.

– Ни единого!

Тогда вторая птичка рванулась за первой и схватила те золотые волоски. Покуда они так на лету тягались, остался у каждой в клюве один волосок, а третий упал наземь, даже звон раздался. А Иржик, пока на него смотрел, перелил в стакан вина.

– Пропащая твоя жизнь! – выкрикнул король. – Но я могу тебя и помиловать, если найдешь эту златовласую девицу, чтобы я взял ее в жены.

Что было Иржику делать? Если он хотел сохранить свою жизнь, должен был отправиться за девицей, хотя и не знал, где ее искать. Оседлал он коня и поехал куда глаза глядят. Приехал к черному лесу, а перед лесом у дороги горел куст, его пастухи подпалили. Под кустом был муравейник, искры падали на него, и муравьи разбегались в разные стороны, унося белые яички.

– Ох, помоги, Иржик, помоги! – звали они жалобно. – Сгорим мы, и детки наши в яичках.

Иржик тут же соскочил с коня, вырвал куст и потушил огонь.

– Когда тебе будет нужно, вспомни о нас. Мы тебе тоже поможем.

После этого поехал он лесом и приехал к высокой ели. На верхушке той ели было воронье гнездо, а внизу на земле два вороненка пищали и причитали:

– Отец и мать от нас улетели, мы должны сами себе искать пропитание, а мы, несчастные пискуны, еще и летать не умеем! Ох, помоги, Иржик, помоги! Накорми нас, ведь умрем от голода.

Иржик, недолго думая, соскочил с коня и всадил ему меч в бок, чтобы было воронятам что есть.

– Когда тебе будет нужно, – весело прокаркали воронята, – вспомни о нас. Мы тебе тоже поможем.

Дальше уже пришлось Иржику идти пешком. Шел он долго-долго лесом, а когда наконец из лесу вышел, увидел перед собой далекое-широкое море. На берегу моря ссорились два рыбака. Они поймали в сеть большую золотую рыбу, и каждый хотел взять ее себе.

– Моя сеть, моя и рыба!

А другой на это:

– Мало бы было пользы от твоей сети, если бы не моя лодка и не моя помощь. Вот когда в другой раз такую же поймаем, будет твоя.

– Ну нет! Ты подожди другую, а эту отдай мне.

– Я вас рассужу, – говорит Иржик. – Продайте мне эту рыбу, я вам хорошо заплачу, а деньги разделите пополам.

И отдал им за рыбу все деньги, которые король дал на дорогу, ничего себе не оставил. Рыбаки были рады, что так хорошо рыбу продали, а Иржик отпустил рыбу в море. Она весело заплескалась в воде, ушла на глубину, а потом недалеко от берега еще раз вынырнула:

– Когда понадобится, Иржик, вспомни обо мне, я тебе добром отплачу.

И после этого исчезла.

– Куда ты идешь? – спросили рыбаки Иржика.

– Иду за невестой для своего господина, старого короля, за девицей золотоволосой, и не знаю даже, где ее искать.

– Ох, тут мы тебе сможем помочь, – сказали рыбаки, – это Златовласка, королевская дочь из хрустального замка, на том острове. Каждое утро, когда рассветает, она расчесывает свои золотые волосы. Свет от них идет по небу и по морю. Если хочешь, мы сами тебя на тот остров отвезем, потому что ты нас так хорошо рассудил. Но будь осторожен, выбери настоящую Златовласку. Там двенадцать девушек, дочерей короля, но только у одной из них золотые волосы.

Оказавшись на острове, отправился Иржик к хрустальному замку просить короля, чтобы тот отдал свою дочь замуж за его господина – короля.

– Отдам, – сказал король, – но ты должен ее заслужить: должен за три дня выполнить три задания, которые я тебе дам, в день по одному. А пока до завтра можешь отдохнуть.

На следующий день утром говорит король Иржику:

– У моей Златовласки была нитка дорогих жемчугов. Нитка перетерлась, и жемчужины рассыпались в высокой траве на зеленом лугу. Ты должен собрать все до одной жемчужины.

Пошел Иржик на луг, далекий-широкий, опустился в траву, начал искать. Искал, искал с утра до полудня, но ни одну жемчужинку не увидел.

– Ох, были бы здесь мои муравьи, они бы мне сумели помочь!

– Так мы же тут, чтобы помочь тебе, – сказали муравьи. Они появились рядом с Иржиком откуда ни возьмись. – Что тебе нужно?

– Я должен на лугу жемчужины собрать, но ни одну не увидел.

– Ты только подожди немножко, мы их вместо тебя соберем.

И очень быстро принесли ему из травы горку жемчужин, осталось только нанизать их на ниточку. И потом, когда нужно было завязать ниточку на узелок, приковылял еще один муравейчик, хромой: у него ножка сгорела, когда в муравейнике был пожар, и закричал:

– Подожди, Иржик, не завязывай ниточку, я несу еще одну жемчужинку!

Когда Иржик принес королю жемчужины, тот их пересчитал.

– Хорошо сделал свое дело, – говорит, – завтра тебе дам другую работу.

Утром Иржик пришел, и король ему сказал:

– Моя Златовласка купалась в море и потеряла там золотой перстень, найди его и принеси.

Пошел Иржик к морю и ходил грустно по берегу. Море было чистое, но такое глубокое, что он не мог даже дна увидеть, а не то что на дне искать перстень!

– Ох, если бы тут была моя золотая рыба, она бы смогла мне помочь!

Тут в море что-то блеснуло, и из глубины на поверхность воды выплыла золотая рыба:

– Я здесь, чтобы помочь тебе. Что тебе нужно?

– Я должен в море найти золотой перстень, а я даже дна не вижу.

– Я только что повстречала щуку, она несла золотой перстень на плавнике. Подожди немножко, я тебе его принесу.

И очень быстро вернулась из глубины и принесла ему щуку вместе с перстнем.

Король Иржика снова похвалил, что тот хорошо сделал свое дело. А потом утром дал ему третью работу:

– Если хочешь, чтобы я свою Златовласку отдал твоему королю в жены, ты должен принести ей мертвую и живую воду, она ей пригодится.

Иржик не знал, куда и податься за этой водой. Пошел он куда глаза глядят, куда ноги несут, пока не пришел к черному лесу:

– Ох, были бы тут воронята, они бы мне, наверное, помогли!

Тут у него над головой что-то зашумело, и откуда ни возьмись появились два вороненка:

– Мы здесь, чтобы тебе помочь. Что ты хочешь?

– Я должен принести мертвой и живой воды, но не знаю, где ее искать.

– О ней мы хорошо знаем. Подожди немножко, мы принесем ее тебе.

И очень скоро воронята вернулись, каждый нес в клюве полую тыквочку, наполненную водой. В одной тыкве была живая вода, а в другой мертвая. Иржик обрадовался, что счастье ему улыбнулось, и поспешил к замку. На краю леса увидел он паутину от ели до ели, а в середине сидел огромный паук и высасывал муху. Иржик взял тыквочку с мертвой водой, брызнул на паука, и тот замертво свалился наземь, как спелая вишня. Потом брызнул на муху из другой тыквицы живой водой, и муха начала двигаться, высвободилась из паутины и взлетела в воздух.

– Твое счастье, Иржик, что ты меня воскресил, – зажужжала ему в ухо, – ведь без меня ты бы едва ли угадал, которая из двенадцати сестер Златовласка.

Когда король увидел, что Иржик и третье задание исполнил, сказал, что отдаст ему свою златовласую дочку.

– Но только должен будешь сам ее выбрать.

После этого король повел Иржика в большой зал с круглым столом в центре, вокруг него сидели двенадцать прекрасных девушек, друг на друга похожие, и у каждой голова была покрыта белой, как снег, шалью аж до самого пола. И из-за этих шалей не было видно волос девушек.

– Вот мои дочери, – говорит король. – Если угадаешь, которая из них Златовласка, получишь ее и сможешь сразу увезти с собой; если не угадаешь, значит, не судьба тебе, должен будешь уйти без нее.

Иржик затосковал, не зная, что ему делать. И вдруг кто-то зашептал ему в ухо:

– Бзз-бзз! Иди вокруг стола, я тебе скажу, которая из них Златовласка.

Это была та самая муха, которую Иржик воскресил живой водой.

– Это не та – это не та – это тоже не та – а вот это Златовласка!

– Эту дочь мне дай! – выкрикнул Иржик. – Эту я заслужил для своего господина.

– Ты угадал, – сказал король, и девушка сразу встала из-за стола, откинула шаль, и золотые волосы потекли густыми потоками с головы до самой земли, и было от них так светло, как утром, когда солнышко встает, Иржик даже зажмурился.

Потом король, как полагается, дал своей дочери приданое, и Иржик отвез ее, как невесту, своему господину. У старого короля глаза разгорелись, и запрыгал он от радости, когда увидел Златовласку. Тут же повелел он, чтобы готовились к свадьбе.

– Хотел приказать повесить тебя за непослушание и чтобы тебя вороны склевали, – сказал король Иржику, – но за такую хорошую службу велю только отрубить секирой голову, а после этого прикажу тебя похоронить как подобает.

Когда Иржика казнили, попросила Златовласка старого короля, чтобы он подарил ей мертвого слугу, и король не смог отказать своей златовласой невесте. Она приложила голову Иржика к телу, покропила его мертвой водой, и тело срослось с головой, да так, что от раны и памяти не осталось. Потом покропила она его живой водой, и Иржик встал, как будто снова родился, резвый, как олень, светясь молодостью.

– Ох, как же я крепко спал! – сказал Иржик и потер глаза.

– Верю, ты крепко спал, – сказала Златовласка, – и не будь меня, во веки веков бы не пробудился.

Когда старый король увидел, что Иржик ожил и стал еще красивее и моложе, чем прежде, захотелось и ему омолодиться. Он немедленно велел себя обезглавить, а после этого покропить водой. Его обезглавили и кропили живой водой, кропили, кропили, пока она не кончилась, но голова его никак не хотела прирастать к телу. После этого стали кропить его мертвой водой, и голова моментально приросла, но король все равно оставался мертвым, потому что живой воды для воскресения уже не было… А поскольку королевство без короля не могло существовать и никого такого же разумного и понимающего языки всего живого, как Иржик, в округе не было, то его и сделали королем, а Златовласку – королевой.

 

Три золотых волоса деда Всеведа

Было не было, судите сами: жил однажды король, который любил охотиться за зверями в лесах. Однажды пустился он далеко за оленем и заблудился. Был в лесу он один-одинёшенек, пришла ночь, и король был рад, когда нашел на лесной лужайке избушку. В ней остался на ночлег угольщик. Король попросил его вывести на дорогу из леса и обещал хорошо заплатить.

– И рад бы с вами, – сказал угольщик, – но, видите ли, моя жена на сносях, не могу уйти. Да и куда вы пойдете ночью? Ложитесь на чердаке на сено, а утром я вас провожу.

Этой же ночью у угольщика родился сыночек. Король лежал на чердаке и не мог уснуть. В полночь увидел он внизу, в светлице какой-то свет. Посмотрел в щель и видит: угольщик спит, жена его лежит в обмороке, а рядом с младенчиком стоят три старые бабушки, совсем белые, и у каждой в руке горящая свеча. Первая говорит:

– Я даю этому мальчику великие опасности в его жизни.

Другая говорит:

– А я ему даю возможность из всех опасностей счастливо выйти и долго жить.

А третья говорит:

– А я ему даю в жены доченьку, которая сегодня родилась у того короля, что наверху на сене лежит.

После этого у бабушек свечи погасли, и наступила тишина. Это были парки, вестницы судьбы.

Король застыл, словно ему меч в грудь вонзили. Не спал до утра. Все думал, как бы не свершилось то, о чем он услышал. Когда рассвело, начало дитя плакать. Угольщик встал и видит, что жена его уснула вечным сном.

– Ох, бедный мой сиротинушка, – запричитал угольщик, – что же мне с тобой делать?

– Дай мне этого младенца, – велел король. – Я о нем позабочусь, будет ему хорошо, а тебе дам денег столько, что до смерти не надо будет уголь добывать.

Угольщик обрадовался этому, и король обещал, что пришлет за младенцем. Когда король пришел в замок, ему с огромной радостью доложили, что у него в эту ночь родилась прекрасная доченька. Именно в ту самую ночь, когда король видел трех вестниц. Помрачнел король, позвал своего слугу и сказал:

– Пойдешь туда-то и туда-то, до самого леса, там в избушке найдешь угольщика. Дай ему деньги, а он тебе отдаст малое дитя. Это дитя по дороге утопишь, а если ослушаешься, сам будешь на дне речном.

Слуга все выполнил, положил младенца в корзинку, а когда оказался на мостике через широкую и глубокую реку, бросил корзинку с ребенком в воду.

– Доброй ночи, зять незваный! – сказал король, когда слуга рассказал ему об этом.

Король думал, что младенец утонул, ан нет. Плыл он в корзинке, как в колыбельке, по воде, спал, будто колыбельную ему пели, пока не приплыла корзинка к избушке одного рыбака. Рыбак сидел на берегу, чинил сеть. Вдруг видит: по реке плывет что-то, прыгнул в лодчонку и вытянул из воды корзинку с младенцем. Принес своей жене и говорит:

– Ты всегда хотела иметь сыночка, вот тебе сыночек: принесла нам его вода.

Жена рыбака была рада и вырастила дитя, как свое собственное. Звали его Плавачек, потому что он к ним по воде приплыл.

Течет река, минуют годы, и из мальчика вырос прекрасный юноша, которому во всей округе равных не было. Однажды летом случилось, что в это самое место прискакал на коне король, один-одинёшенек. Было душно, захотелось ему пить, и он завернул к рыбаку, чтобы тот дал немного свежей воды напиться. Когда Плавачек подал воду, удивился король, глядя на него.

– Пригожий парень у тебя, рыбак! – говорит. – Это твой сын?

– И да и нет, – отвечает рыбак, – как раз двадцать лет тому, как приплыл в корзинке по реке, а мы его вырастили.

У короля красные точки пошли перед глазами, побелел он, как стена. Король понял, что это тот самый младенец, которого он велел утопить. Однако он быстро опомнился, соскочил с коня и говорит:

– Мне нужен гонец в мой королевский замок, а никого я с собой не взял. Может этот юноша туда пойти?

– Ваша королевская Милость прикажет, и парень пойдет, – сказал рыбак.

Король сел и написал своей жене письмо:

«Этого юношу, которого тебе посылаю, вели без промедления проткнуть мечом: это мой злейший враг. Когда вернусь, пусть все будет исполнено. Такова моя воля».

Потом он записку сложил, запечатал и приложил свой перстень.

Плавачек быстро пустился с письмом в дорогу. Он должен был ехать огромным лесом, потерял дорогу и заблудился. Ходил из чащи в чащу, пока не начало темнеть. Тут встретил он старую бабушку:

– Куда это ты, Плавачек, куда?

– Иду с письмом в королевский замок и заблудился. Вы не могли бы, матушка, указать мне дорогу?

– Сегодня все равно не дойдешь, темно, – сказала бабушка, – останься у меня на ночь. Не у чужих остановишься, я твоя крестная.

Юноша согласился, и через несколько шагов увидели они перед собой чудесный домик, словно бы из-под земли выросший. Ночью, когда парень уснул, вытащила бабушка у него из кармана письмо и взамен положила другое, в котором было так написано:

«Этого юношу, которого к тебе посылаю, не мешкая, пожени с нашей дочерью: это суженый мне зять. Когда вернусь, чтобы все было исполнено. Такова моя воля».

Как только королева прочитала письмо, она немедленно устроила свадьбу, и обе, королева и молодая королевна, не могли на жениха налюбоваться, так он им понравился. Плавачек был своей королевской невестой тоже доволен. Через несколько дней приехал домой король и, когда увидел, что произошло, страшно рассердился на свою жену, что она это устроила.

– Ведь ты же сам велел, чтобы я выдала за него нашу дочь прежде, чем ты вернешься! – ответила королева и подала ему письмо. Король письмо взял, рассмотрел – печать, бумага – все было его собственное. Он велел позвать зятя и спросил его, что да как, да где ходил.

Плавачек рассказал, что заблудился в лесу и остался переночевать у своей старой крестной.

– А как выглядела?

– Так и так.

Король узнал из его слов, что это была та самая особа, которая двадцать лет назад судьбу его дочери связала с судьбой сына угольщика. Думал-думал, а потом говорит:

– Что случилось, то случилось, ничего не изменишь, но задарма моим зятем быть не позволю. Если хочешь быть мужем моей дочери, должен в приданое принести три золотых волоса Деда Всеведа.

Король думал, что так он избавится от своего немилого зятя.

Попрощался Плавачек со своей женой и пошел незнамо куда, но ведь крестной его была вестница судьбы, наверное потому и нашел он правильную дорогу. Шел он долго и далеко, через горы и долы, через воды и броды, пока не пришел к черному морю. Увидел он лодку, а на ней перевозчика.

– Бог в помощь, старый перевозчик!

– Дай-то Господи, молодой путник! Куда путь держишь?

– К деду Всеведу за тремя золотыми волосами.

– Хо-хо, так это я тебя так давно жду! Двадцать лет перевожу тут людей, и никто не приходит меня освободить. Если пообещаешь, что спросишь у деда Всеведа, когда будет конец моей работы, перевезу тебя.

Плавачек пообещал, и перевозчик его перевез.

Потом пришел он к какому-то большому городу, но было там многолюдно и грустно. Перед городом повстречал он старичка с палкой, который едва тащился.

– Бог в помощь, седой дедушка!

– Дай-то Господи, прекрасный юноша! Куда путь держишь?

– К деду Всеведу за тремя золотыми волосами.

– Ай-яй, так это тебя я давно поджидаю. Я должен тебя немедленно отвести к нашему королю.

Когда они пришли, король сказал:

– Слышал я, что идешь ты к деду Всеведу. Была у нас яблоня, приносила молодильные яблоки: если кто съедал одно, сразу становился юным, даже если до этого был стариком у гробовой доски. Но уже двадцать лет яблоня не приносила ни одного плода. Если пообещаешь, что спросишь у деда Всеведа, можно ли нам с яблоней помочь, по-королевски тебя награжу.

Плавачек пообещал, и король его милостиво отпустил.

Потом подошел он к другому большому городу, наполовину уничтоженному пожаром. Недалеко от города сын хоронил умершего отца, и слезы градом текли по его щекам.

– Бог в помощь, печальный могильщик! – сказал Плавачек.

– Дай-то Господи, добрый путник! Куда путь держишь?

– Иду к деду Всеведу за тремя золотыми волосами.

– К деду Всеведу? Жаль, что ты не пришел раньше. Наш король такого гонца давно поджидает. Я должен тебя к нему отвести.

Когда они пришли, король сказал:

– Слышал я, что идешь ты к деду Всеведу. Был у нас тут родник, текла из него живая вода. Когда кто-то ее пил, даже если умирал, тут же делался здоровым. А если был уже мертвым, стоило покропить его той водой, как он вставал и шел. Тому уже двадцать лет, как вода перестала течь. Если ты пообещаешь, что спросишь у деда Всеведа, можно ли нам как-то помочь, дам тебе королевскую награду.

Плавачек обещал, и король его милостиво отпустил.

Шел он долго и далеко черным лесом и посреди леса увидел большой зеленый луг с прекрасными цветами, а на лугу золотой замок. Это был замок деда Всеведа, сверкающий, как пламя. Плавачек вошел в замок, но не нашел там никого, только в одном закутке сидела старая бабушка и пряла.

– Добро пожаловать, Плавачек, – сказала она, – рада снова тебя видеть.

Это была его крестная, у которой он останавливался в лесу на ночлег, когда нес то послание короля.

– Что же тебя сюда привело?

– Король не хочет, чтобы я задарма был его зятем, вот и послал меня за тремя золотыми волосами деда Всеведа.

Бабушка улыбнулась и говорит:

– Дед Всевед – мой сын, ясное солнце: утром он младенец, в полдень – мужчина, а вечером старый дед. Я тебе три волоса из его бороды достану, не зря же я твоя крестная. Но просто так ты тут остаться не можешь! Мой сын вообще-то добрая душа, но когда приходит вечером домой голодный, легко может стать, что тебя зажарит и съест на ужин. Тут вот пустая кадушка, залезай, я тебя укрою.

Плавачек попросил, чтобы она спросила деда Всеведа о тех трех вещах, что обещал он узнать по дороге.

– Спрошу, – сказала бабушка, – и внимательно слушай, что скажет.

Вдруг изнутри дунул ветер и в западное окно в светлицу прилетело солнце – старый дедушка с золотой головой.

– Чую, чую человечину, – говорит, – кто тут, мать, у тебя?

– Звезда дневная, кто у меня может быть, чтобы ты об этом не знал? Вот всегда у тебя так: летаешь целый день по Божьему свету, нанюхаешься там человечины, неудивительно, что вечером дома тебе все еще человечиной пахнет.

Старичок на это ничего не ответил и сел ужинать.

После ужина положил он свою золотую голову бабушке на колени и задремал. Когда бабушка увидела, что он уже уснул, выдернула у него из головы один золотой волос и бросила его наземь – он зазвенел, как струна.

– Что такое, мама? – сказал старичок.

– Ничего, сыночек, ничего. Я задремала и увидела удивительный сон.

– А что тебе снилось?

– Снилось мне, что в одном городе был источник с живой водой. Когда кто-то болел, пил из него и выздоравливал, а если умирающего кропили той водой, человек оживал. Но тому уж двадцать лет, как вода перестала течь. Можно ли как-то помочь этому?

– Легко помочь: в том источнике сидит жаба, она и не дает воде течь. Пусть убьют жабу и вычистят колодец, вода снова и потечет.

Когда старичок снова уснул, выдернула у него бабушка еще один золотой волос и бросила его наземь.

– Что опять, мама?

– Ничего, сыночек, ничего, я дремала и приснилось мне опять что-то удивительное. Приснился мне один город, в котором была яблоня, приносящая молодильные яблоки. Когда кто-то старел, съедал одно и снова становился молодым. Но последние двадцать лет яблоня не принесла ни одного плода. Можно ли как-то помочь?

– Помочь-то просто: под яблоней лежит змея и сжирает ее силы. Пусть змею убьют и яблоню пересадят, и снова она будет приносить плоды, как прежде.

После этого старичок опять быстро уснул, а бабушка выдернула у него третий золотой волос.

– Что ты мне, мама, спать не даешь? – спросил старичок раздраженно и хотел встать.

– Лежи, сыночек, лежи, не гневайся, не хотела я тебя будить. Но пришла ко мне дремота, и увидела я снова удивительный сон. Приснился мне перевозчик на черном море. Двадцать лет уже там перевозит, и никто не приходит его освободить. Когда будет конец его работы?

– Это сын глупой матери! Пусть даст другому весло в руки, а сам выскочит на берег, тогда тот другой станет перевозчиком. Но теперь-то уж дай мне покой. Я должен рано вставать и идти сушить слезы, которые каждую ночь проливает королевская дочь о своем муже, сыне угольщика, которого король послал за тремя моими золотыми волосами.

К утру поднялся снаружи ветер, и на коленях своей старой матушки проснулось вместо старичка прекрасное златовласое дитя, Божье солнышко, оно попрощалось с матерью и через восточное окно вылетело наружу. Бабушка открыла кадушку и сказала Плавачеку:

– Вот тебе три золотых волоса, и что дед Всевед на те три вопроса ответил, уже тоже знаешь. Иди с Богом, больше меня не увидишь, в этом не будет нужды.

Плавачек сердечно поблагодарил бабушку и ушел.

Когда пришел в первый город, спросил его король, какую им несет новость.

– Добрую, – сказал Плавачек. – Велите вычистить колодец, и жабу, что сидит на источнике, убейте. И опять потечет вам вода, как когда-то раньше.

Король велел это немедленно сделать, и когда увидел, что вода бьет полным ключом, даровал Плавачеку двенадцать коней, белых как лебеди, а на них столько золота и серебра и драгоценных каменьев, сколько могли они унести.

Когда пришел Плавачек во второй город, спросил его король, какую им несет новость.

– Добрую, – сказал Плавачек, – выкопайте яблоню, найдите под ее корнями змею, убейте ее. Потом яблоню снова посадите, и будет приносить она вам плоды, как когда-то раньше.

Король немедленно приказал так и сделать, и яблоня за ночь оделась цветами, словно бы розами ее кто-то осыпал. Король очень обрадовался и подарил Плавачеку двенадцать вороных коней, а на них столько богатства, сколько те могли унести.

Плавачек поехал дальше, и когда оказался у черного моря, спросил его перевозчик, узнал ли юноша, когда будет он свободен.

– Узнал, – сказал Плавачек, – но сначала перевези меня, потом тебе скажу.

Перевозчик сначала заупрямился, но когда увидел, что другой помощи ему не будет, перевез Плавачека и его двадцать четыре коня.

– Когда снова будешь кого-то перевозить, – сказал ему после этого Плавачек, – дай ему весло в руку и выскочи на берег, и будет тот вместо тебя перевозчиком.

Король глазам своим не поверил, когда Плавачек принес ему три золотых волоса деда Всеведа, а дочь его плакала не от жалости, а от радости, что он вернулся.

– А где ты добыл этих прекрасных коней и это великое богатство? – спросил король.

– Я заслужил все это, – сказал Плавачек и поведал, как одному королю помог, чтобы снова у того росли молодильные яблоки, которые старых людей делают молодыми, а другому королю помог, чтобы была у него снова живая вода, которая больных превращает в здоровых, а мертвых в живых.

– Молодильные яблоки! Живая вода! – повторял потихоньку король. – Если бы съел одно, омолодился бы, а если бы и умер, от живой воды снова бы ожил!

Не мешкая, отправился он в путь за молодильными яблоками и за живой водой и оттуда до сих пор не вернулся.

Так стал сын угольщика зятем короля, как вестница судеб рассудила, а король – наверное, все еще работает перевозчиком на черном море.

 

Живая вода

Жил-был один король, и было у него три сына. Когда эти сыновья подросли, разболелись у короля глаза так, что не мог он глядеть на свет Божий, должен был оставаться в темноте, и никто не знал, чем ему помочь. Однажды ночью приснилось королю, что, если бы достал он живую воду и ею глаза промыл, выздоровел бы. На следующую ночь приснилось ему то же самое, и на третью ночь опять. Позвал он к себе своих трех сыновей и сказал им:

– Милые сыновья, снилось мне три ночи подряд, что выздоровел бы я, если бы умылся живой водой. Кто из вас пойдет за ней?

– Я! Я! Я! – отвечали все.

Король был очень доволен, но сказал:

– Милые дети! Все трое идти не можете! Я старый и больной, кто обо мне будет заботиться, если вы все уйдете? Иди ты, самый старший мой сын, тебе это по праву положено.

Самый старший сын тотчас же приготовился в дорогу. Выбрал доброго коня, набрал из королевской кладовой много золота и серебра, попрощался с отцом и поехал. Ехал три дня подряд, нигде не задерживался, пока не приехал к большому городу; он сильно устал, да и город ему понравился, захотелось ему тут пару дней отдохнуть. Пришел в пивную, видит: три прекрасные девицы играют в кости. Королевич к ним подошел, смотрел-смотрел – и очень ему эта игра понравилась. Тут одна девица ему говорит:

– Не хочешь с нами сыграть?

Королевич не отказался и начал играть. Играл три дня и три ночи, все свое серебро и золото проиграл. Потом поставил на своего коня и снова проиграл. И когда уж не имел ничего, на что мог бы поставить, сказала та девица:

– Будем играть друг на друга. Если ты выиграешь, будем твои со всем, что нам принадлежит, а если выиграем мы, ты будешь наш.

Королевич согласился, взял кости, перемешал, бросил на стол и – проиграл себя самого.

Король дома ждал, ждал, но сына дождаться не мог, а с глазами его было все хуже и хуже. Тут пришел к нему средний сын и сказал:

– Отец, позволь мне поехать за живой водой, может быть, и о брате что-то узнаю.

– Поезжай, сын мой, – сказал король. – Помогай тебе Господь!

Королевич оседлал доброго коня, набрал из кладовой королевского золота и серебра и поехал. Ехал он той же самой дорогой и на третий день приехал в тот же самый большой город, и был он уже усталый, и город ему понравился, и захотел он тут отдохнуть. Пришел он в пивную, увидел трех прекрасных девиц, играющих в кости. Королевич встал возле них и смотрел, пока ему та самая красна девица тоже не предложила сделать ставку. Королевич начал играть и проиграл все свое золото и серебро, потом коня, а напоследок и самого себя.

Король опять долго-долго ждал, и поскольку ни один, ни второй его сын не возвращались, а болезнь его день ото дня усиливалась, сказал ему младший сын:

– Отец, позволь мне поехать за живой водой для тебя; может, где-то там и братьев своих встречу и приведу их с собой.

Король отказывался, не хотел его отпускать:

– Кто знает, что там с моими сыновьями приключилось, – говорит, – и если и ты от меня уйдешь и где-то сгинешь, кто меня потом утешит в моей скорби?

Но сын просил неустанно, и король в конце концов дал согласие.

Королевич, не мешкая, оседлал своего доброго коня Сивака и взял из отцовской кладовой ровно столько, сколько ему казалось необходимым, попрощался с отцом и пустился в дорогу. Когда он приехал в город, где оставались его братья, ему там тоже понравилось, но он в городе все же не задержался. Вспомнил он об отце, что ждет его дома и считает дни до его возвращения, и поехал дальше.

Потом через несколько дней увидел перед собой другой город, и когда приблизился к нему на расстояние трех стрел из лука, оказался у моста через глубокий ров. Но перед мостом начал вдруг под ним конь Сивак брыкаться и никакими силами не хотел переходить по мосту. Королевич соскочил с него – видит во рву человеческий труп, наполовину истлевший и разодранный птицами и зверями. Королевич спросил людей, шедших из города, почему тело не похоронили.

– Это был должник, – сказал один, – умер и не заплатил, а каждого такого мы выбрасываем для устрашения в ров, чтобы его сожрали вороны и волки.

– А если за него кто-то заплатит долги? – спросил королевич.

– Тогда мы его похороним как подобает, – ответил тот человек.

Королевич приехал в город, заплатил за покойника долги и велел его похоронить.

Выехал он из города и оказался в большом лесу, подошел к нему большой серый волк и стал ласкаться, как пес. Королевич вынул меч и хотел волка убить.

– Оставь меч в ножнах и возьми меня с собой, – сказал волк, – я тебе пригожусь. Я знаю, куда ты идешь, и хочу помочь добрым советом и делом.

Королевич всадил меч в ножны и взял волка с собой. Пришли они на большой прекрасный луг с шелковой травой. Тут говорит волк:

– Пусти своего коня Сивака на этот луг, пусть пасется, пока мы не возвратимся, а сам садись на меня, я тебя понесу.

Сел королевич на волка, и волк, вертя мохнатым хвостом, вознесся с королевичем в воздух, выше леса, ниже облаков. Стрелой летели они через горы и долы, через воды и броды, пока не прилетели на одну гору. И была та гора хрустальная, а на ней замок из чистого серебра. Тут говорит волк:

– У тебя час времени, иди в замок, во дворе найдешь два колодца с золотыми ведрами. В левом колодце – мертвая вода, а в правом – вода живая. Набери воды из правого колодца и нигде не мешкай. Смотри, вернись раньше, чем минует час, иначе будет тебе плохо.

Пошел королевич в замок, увидел во дворе колодец с живой водой, набрал в бутылку, спрятал и хотел уже уйти. Но поразмыслил и говорит себе:

– Что же это, оказался я в серебряном замке и не увижу, что в нем?

Повернулся он и пошел в замок. У двери первой комнаты увидел он на страже грозного дракона с двенадцатью головами, спящего. В другой комнате увидел он двенадцать прекрасных девушек, они лежали рядом друг с другом на серебряных постельках и все спали. Пришел он в третью комнату – видит девушку одну-одинёшеньку. Была она так прекрасна, что невозможно ни слово вымолвить, ни мысли помыслить, а где уж в сказке сказать? Спала она на золотом ложе, с золотой короной на голове, а серебряный пояс лежал на столике возле нее. Королевич замер в восхищении и стоял бы так еще долго, если бы волк за окном не подавал знаки, чтобы он поспешил оттуда. Королевич быстро снял свой серебряный пояс и положил на столик, а пояс той девушки взял с собой. И едва он сел на волка и вознесся в небеса, разразилась в замке страшная буря, и двенадцатиголовый дракон погнался за ними и быстро их догнал. Но королевич вытащил меч и одним ударом отрубил дракону крыло. Дракон упал с облаков вниз, в море, и вода взбурлила вверх, до облаков.

Когда они оказались в лесу в том месте, где королевич встретил волка, волк ему сказал:

– Будь здоров! Должен тебя оставить. Спасибо тебе за службу, которую ты мне сослужил, и знай, что я – дух того покойника, за которого ты заплатил долги и велел похоронить. Поэтому я должен был тебе отплатить. И все же, прежде чем уйти, дам тебе еще добрый совет: не покупай по дороге мясо у виселицы, иначе случится с тобой зло.

После этого волк исчез без следа.

Королевич поехал обратно, пока не приехал к тому городу, где остались его братья. И видит: идет от ворот большая толпа народу. Королевич остановил своего коня Сивака и спросил одного из шедших, что случилось.

– Ведут двоих на виселицу, – сказал тот человек. – Проиграли сами себя в кости и хотели убежать.

Когда этих двоих подвели ближе, увидел королевич, что это его братья. Они его тоже сразу узнали, упали на колени и просили ради всего, что ему на свете мило, чтобы он их выкупил. Королевич быстро заплатил, сколько было необходимо, и взял их с собой.

По дороге братья его спрашивают:

– Ну что, брат, несешь отцу живую воду?

– Несу, – ответил королевич и показал им бутылку.

– Слава Господу Богу, что ты так хорошо все устроил, – сказали братья, но мед у них был только на языке, а в сердце был яд. Завидовали они его счастью и боялись, чтобы брат не рассказал отцу, как плохо они повели себя. Поэтому договорились братья в сторонке между собой отнять живую воду, а дома перед отцом брата оклеветать. Уговорили они его остановиться на ночлег в одном городе.

– Едешь днем и ночью, – сказали, – нигде не отдыхаешь, можешь причинить вред своему здоровью, отец расстроится.

Ночью, когда брат спал, взяли у него бутылку с живой водой, а вместо нее подложили другую, похожую, но была в ней вода отравленная.

Когда они приехали домой, третий королевич пошел скорее к отцу и с радостью подал ему свою бутылку.

– Вот, милый отец, – говорит, – то, что ты просил, и теперь ты будешь здоров.

– Не верь ему, отец, – вмешались два старших сына, – это мошенник и предатель, он хочет тебя отравить. По дороге мы его выкупили от виселицы, когда мы возвращались с живой водой. Если нам не веришь, попробуй его воду на собаке и увидишь.

Король велел, чтобы ту воду дали собаке, и собака умерла на месте. Вынули братья бутылку, которую взяли у третьего брата, брызнули из нее водой на мертвую собаку, и собака тут же оказалась живой и здоровой. Разгневался король на своего младшего сына, не хотел ни слова от него слышать и видеть его не хотел, а приказал, чтобы замуровали его в башне.

Когда сидел королевич, заключенный в башне, и размышлял о том, что с ним приключилось, вспомнил он слова волка, который ему советовал не покупать по дороге мясо у виселицы.

– Если бы я тебя послушал, – вздохнул юноша, – не погибал бы позорно с голоду, как преступник.

– Не погибнешь, – отозвался голос сверху из маленького башенного окошка. – Злость многое может, но правда победит. Думай о добре и станешь сильнее.

Это был волк, он принес королевичу еду.

– Я буду навещать тебя каждую ночь, – сказал он, – пока не придет час твоего освобождения.

 

А пока заглянем в серебряный замок, что происходит там? Когда королевич уехал из замка и по дороге сразил двенадцатиголового дракона, пробудилась королевна на золотом ложе, и все ее двенадцать девушек пробудились тоже. Вся голая хрустальная гора и окрестности зазеленели от радости, а где раньше была пустошь, встал большой прекрасный город. В нем было полно людей, и все плясали и кричали от радости, что освобождены от своего заклятия и дракона.

Вскоре родился у королевны прекрасный сыночек. Рос он не по дням, а по часам. Когда ему исполнилось семь лет, нашел он среди драгоценностей своей матери в золотом шкафу тот самый серебряный пояс, что оставил королевич. Взял он пояс, пошел к матери и спросил:

– Мамочка, что это?

– Это пояс твоего отца, – ответила королевна.

– А где мой отец, как бы мне его найти?

– Подожди, придет, я за ним пошлю.

Та королевна была великая и сильная властительница, все короли и князья боялись ее. Она хорошо знала, кто побывал в серебряном замке, – увидела это по меткам на поясе. Она написала послание королю, отцу трех сыновей, а написано было так:

«Пошли мне сюда без промедления того сына, который тебе из моего серебряного замка принес живую воду».

Когда король прочитал послание, позвал он двоих сыновей и объявил им повеление королевны. Сыновья смутились, но чтобы не выдать себя, предложили, что поедут к королевне вдвоем. Они думали, что обманут ее так же, как обманули своего отца.

– Вместе не можете ехать, – сказал король, – я стар, почти на пороге смерти стою, один из вас нужен мне дома. Поезжай ты, старший сын, это тебе по праву положено.

Поехал старший сын – долго ли, далеко ли – забыл тот, кто рассказывал, – и приехал благополучно к серебряному замку. К замку вели ворота и два моста: один железный, а другой золотой. Сыночек королевны глядел в окно, а как увидал королевича, позвал мать:

– Мамочка, мамочка! Уже едет мой отец!

– Где едет, сын мой? – спросила его королевна.

– По железному мосту едет.

– Это не твой отец, – сказала королевна, – твой отец не жалел своей жизни ради живой воды, так и золота на мосту не пожалел бы!

Когда королевич предстал перед королевной, спросила она его:

– Что ты видел в моем замке, когда сюда приходил за живой водой?

Королевич не знал, что на это ответить.

– Предатель ты и мошенник, – сказала королевна, – замуровать его в башне!

После этого написала она другое послание королю:

«Пошли мне другого сына, того, который из моего серебряного замка принес живую воду. Сын, присланный тобою, предатель и мошенник».

Король, прочитав второе послание, очень испугался, быстро позвал второго сына и спросил, действительно ли он добыл живую воду.

– Добыл, отец, – сказал королевич, – и без промедления поеду к королевне.

Он был изворотливый и думал, что обманет королевну.

Когда он подъезжал к серебряному замку, посмотрел сыночек королевны в окно и позвал мать:

– Мамочка, мамочка, мой отец уже едет!

– Где едет?

– По железному мосту.

– Это не твой отец. Твой отец не жалел своей жизни ради живой воды, так и золота на мосту не пожалел бы!

Когда королевич предстал перед ней, спросила она его опять, что видел он в замке, когда приходил за живой водой. Королевич отвечал, что видел много господ и много слуг.

– Лжешь, – сказала королевна, – предатель ты и мошенник! Замуровать его в башне!

Потом написала она третье послание королю:

«Если дороги тебе твое королевство и твоя голова, пошли мне без промедления своего сына, но того, который действительно в моем серебряном замке был и принес тебе из него живую воду. Оба сына, которых ты мне послал, оказались предателями и мошенниками и получили свое».

Бедный король стоял как громом пораженный. Он видел, что был постыдно обманут двумя сыновьями, и смертельно печалило его, что младшего сына осудил он так поспешно, даже не выслушав. Что ему было делать сейчас? Королевна грозит, а сын-то казнен. И решил он, что пошлет ей его кости. Немедленно приказал, чтобы башню проломили и собрали кости его сына. Когда каменщики разобрали стену, тут же заточенный королевич выскочил наружу и побежал к отцу, обнял его и рассказал, что на самом деле произошло и как он был спасен от смерти. Старый король с глазами, полными слез, едва не упал перед сыном на колени, просил прощения и тут же рассказал, что приключилось с его злыми братьями и что требует королевна. Королевич подскочил от радости, когда это услышал, быстро оседлал своего коня Сивака, попрощался с отцом и поехал.

Сынок королевны опять стоял у окна и, увидев подъезжающего королевича, крикнул:

– Мамочка, мамочка, мой отец едет!

– Где едет, сын мой?

– Едет по золотому мосту, аж куски золота от моста отлетают.

– Это твой отец, – сказала королевна. – Разве я не говорила, что не будет он жалеть золота на мосту, если не жалел ради живой воды своей жизни?

Когда же королевич предстал перед ней, спросила она его:

– Что видел ты в моем замке, когда приходил за живой водой?

Королевич все подробно рассказал, а потом достал в доказательство ее собственный серебряный пояс, что взял со столика, а на его место положил свой.

Сколько же было потом радости и плясок! Сколько вопросов и рассказов! Немедля послали за старым королем, и, когда он приехал, плакал от радости, как дитя. Приказала королевна устроить великие празднования, которые длились четырнадцать дней. Она выпустила всех заключенных в королевстве на свободу, а молодой король заплатил долги за всех должников.

Жалко-прежалко, что было это так давно. Если бы это было в наши дни, у многих должников и тех, кому они должны, камень упал бы с души!

 

Повесть о Литошском роднике

В стародавние времена к Литошскому роднику ходили купаться три лесные нимфы. Шел однажды Голечек в сумраке мимо родника домой, встретил их, и одна ему так понравилась, что стал он как одурманенный, даже когда нимфы исчезли.

С той минуты Голечек нигде не находил себе места. Задумал он во что бы то ни стало эту лесную нимфу поймать и привести ее домой как жену. Каждый день ходил он к роднику и ждал, спрятавшись поблизости в зарослях, и наконец, на третий день, милые нимфы пришли опять.

Едва приблизились они к Голечку на шаг, выскочил он из зарослей, схватил свою возлюбленную и побежал с ней домой. Он не оглядывался и не видел, что другие нимфы превратились вдруг в белых голубиц и звали свою подружку, летая в вышине:

Линда, Линда, Линдушка,
не рассказывай, почему есть вода в Литоше!

Линда обходилась с Голечком хорошо, но взамен попросила, чтобы он никогда ее не упрекал, что была она лесной нимфой. Голечек всеми святыми божился, что все исполнит.

Однажды был Голечек в поле. Линда вышла к роднику, посмотрела на небо, набрала в жбан воды, а когда вернулась домой, велела челяди, чтобы быстро все полили, и, хотя все было еще зеленое и едва ползерна в колосе, чтобы быстро все сжали и свезли домой. Линда сама при всем присутствовала, и в короткое время урожай, хоть и несозревший, был дома.

Уже по дороге домой Голечек услышал, что случилось, «добрые» люди ему наговорили полную голову.

Совсем разгневанный вошел он домой и, когда увидел Линду посреди зеленых злаков, держащую в руке глиняную миску и кропящую водой зерно, не смог сдержаться и набросился на нее:

– Дичь ты дикая! Что же ты наделала?

У Линды миска выпала из руки, посмотрела она грустно на Голечка, заломила молча руки, переступила порог и исчезла.

Через три дня после того случился страшный град и побил весь урожай так, что и узнать было нельзя, что было засеяно.

Только тогда понял Голечек, что Линда не была обычным существом, как другие люди, что она предвидела град и хотя бы что-то хотела спасти.

Каково же было удивление Голечка, когда пришел он под навес, где было уложено зерно. Там он нашел от самой земли аж по гребень крыши огромные, тяжелые и, как золото, желтые колосья, и выглядело зерно так, будто прекрасно дозрело на поле. Теперь-то он причитал и сокрушался, что выгнал Линду из дому. Ходил по лесам, ходил к роднику, звал Линду, но напрасно.

Ждал Голечек целыми днями и целыми ночами у родника и домой уж больше не возвратился.

 

Разум и счастье

Встретились однажды Счастье с Разумом на мосточке.

– Уступи мне дорогу, – сказало Счастье.

Разум был тогда еще неопытный, не знал, кто кому должен уступать, и сказал:

– Почему это я должен тебе уступать? Ты ничем не лучше меня.

– Лучше тот, – отвечало Счастье, – кто больше может. Видишь там деревенского сынка, что пашет на поле? Войди в него, и если с тобой он обойдется лучше, чем со мной, буду тебе каждый раз вежливо уступать дорогу, где бы мы ни повстречались.

Разум на это согласился и тут же вошел пахарю в голову. Как только пахарь почувствовал, что у него в голове разум, начал он рассуждать:

– Что ж я должен до смерти за плугом ходить? Ведь я могу и в другом месте сыскать свое счастье!

Оставил он пахоту, положил плуг и поехал домой.

– Папаша, – говорит, – не нравится мне эта деревенская жизнь, буду лучше учиться на садовника.

Отец сказал:

– Что у тебя, Ванек, разум помутился?

Но потом поразмыслил и говорит:

– Ну, если хочешь, благослови тебя Бог. А домишко этот после меня получит твой брат.

Ванек лишился домика, но пренебрег этим и пошел к королевскому садовнику на обучение. Немного ему садовник показывал, но Ванек многое понимал. Скоро не слушал уже и садовника, что должен делать, а делал все по-своему. Сначала садовнику это не понравилось, но потом увидел, что все хорошо получается, и остался доволен.

– Вижу, разума у тебя больше, чем у меня, – сказал он и оставил Ванека садовничать, как тот сам хотел. За короткое время обустроил Ванек сад так, что король был очень доволен и часто прогуливался по саду с королевой и своей единственной дочкой. Королевская дочь была очень красивой девицей, но с двенадцати лет перестала говорить, и никто слова от нее не слышал. Король очень из-за этого огорчался и велел объявить по всему королевству: кто поможет его дочери опять заговорить, тот будет ее мужем.

И объявилось много молодых королей, князей и других благородных господ, но как они приходили, так и уходили ни с чем. Ни единому не повезло, чтобы она заговорила.

«А почему бы мне тоже не попытать своего счастья? – подумал Ванек. – Кто знает, не получится ли у меня заставить ее ответить на мой вопрос?»

И он быстро оказался у короля, а король со своими советниками привели его в покой, где находилась королевская дочь.

У этой дочери был красивый песик, которого она очень любила, потому что пес был очень умный. Все понимал, что королевне было надо. Когда Ванек с королем и советниками вошли в ее покой, парень сделал вид, что королевскую дочь и не видит вовсе. Он обратился к ее песику и говорит:

– Слышал я, песик, что ты очень умен, и пришел к тебе за советом. Было нас трое друзей: один резчик, другой портной и я. Однажды шли мы по лесу и должны были в нем заночевать. Развели костер, чтобы от волков защититься, и договорились стеречь друг друга по очереди. Сначала стерег резчик и чтобы скоротать время, взял он чурбанчик и вырезал прекрасную куклу. Когда она была готова, разбудил резчик портного, чтобы тот теперь стерег их сон. Портной, увидев деревянную куклу, спросил, что это.

– Как видишь, – сказал резчик, – было у меня много времени, и вырезал я из чурбанчика куклу. Если у тебя тоже будет много времени, можешь ее одеть.

Портной быстро достал ножницы, иголку, нитку, выкроил платье и принялся его шить. Когда платье было готово, нарядил он куклу. Потом разбудил меня, чтобы я шел стеречь. Я тоже спросил, что это у него.

– Как видишь, – сказал портной, – у резчика было много времени, и вырезал он из чурбанчика куклу, а я ее нарядил. Если у тебя тоже будет достаточно времени, можешь научить ее говорить.

И я действительно научил ее к утру говорить. Но утром, когда мои товарищи пробудились, каждый хотел ту куклу взять себе. Резчик говорит:

– Я ее сделал.

Портной:

– Я ее нарядил.

И я тоже защищал свое право. Скажи мне, песик, кому из нас принадлежит эта кукла?

Песик молчал, но вместо него ответила королевская дочь:

– Кому иному она может принадлежать, как не тебе? Какое дело до безжизненной резчиковой куклы? Какое дело до нарядов портного без речи? Ты ей дал самый лучший дар: жизнь и речь, а потому по праву она принадлежит тебе.

– Ты сама так решила, – сказал Ванек. – И тебе я дал речь и новую жизнь, а потому ты принадлежишь мне по праву.

Тогда сказал королевский советник:

– Его Королевская Милость даст тебе щедрую награду за то, что тебе удалось развязать язык его дочери, но жениться на ней ты не можешь, ты простолюдин.

И король сказал:

– Ты простолюдин. Дам тебе вместо моей дочери щедрую награду.

Но Ванек не хотел ни о какой другой награде слышать и сказал:

– Король без всяких условий пообещал: кто сделает так, чтобы его дочь снова заговорила, тот будет ее мужем. Королевское слово – закон, и если король хочет, чтобы другие уважали его слово, должен сам прежде всего слово свое держать. И потому король должен отдать мне в жены свою дочь.

– Слуги, свяжите его! – закричал советник. – Кто указывает королю, что он должен делать, оскорбляет Его Королевскую Милость и заслуживает смерть. Ваша Королевская Милость, извольте приказать, пусть этому преступнику отсекут мечом голову.

И король сказал:

– Пусть отсекут ему мечом голову!

И Ванека быстро связали и повели на казнь.

Когда привели его на место казни, там его уже ожидало Счастье. Оно обратилось тихо к Разуму:

– Гляди, как этот человек с тобой обошелся. Аж головы сейчас лишится! Уступи-ка, дай-ка я на твое место войду!

Как только Счастье вступило в Ванека, переломился у палача меч, прямо у самой рукоятки, как будто его кто-то перерезал. И пока ему несли другой, приехал из города на коне трубач, как на крыльях прилетел, весело трубил и размахивал белой хоругвью, а за трубачом приехала за Ванеком королевская карета. А было так. Королевская дочь сказала отцу, что Ванек говорил правду и что королевское слово нельзя не держать, а если Ванек простого роду, так его король легко может сделать князем. И король сказал:

– Ты права, пусть будет князем!

Быстро послали за Ванеком королевскую карету, а вместо него был казнен советник, который короля восстанавливал против Ванека.

И когда потом Ванек и королевская дочь ехали с венчания, шел той же дорогой Разум и, понимая, что может повстречаться со Счастьем, склонял голову и убегал стороной, как будто за ним гнались. И с тех пор Разум, если встречается где-то со Счастьем, издалека ему дорогу уступает.

 

Так хорошо, что есть смерть на свете

В те давние времена, когда еще Господь Иисус Христос и святой Петр вместе ходили по свету, однажды вечером пришли они к кузнецу и попросились на ночлег. Кузнец их радушно поприветствовал, положил молот под наковальню, провел их в горницу и устроил хороший ужин. А после ужина сказал гостям:

– Вижу, что вы очень устали с дороги и хотели бы отдохнуть, к тому же сегодня стояла такая духота – ложитесь на мою постель, выспитесь хорошенько, а я лягу в сарае на солому.

Он пожелал им доброй ночи и ушел. А когда настало утро, устроил им завтрак, а потом еще проводил их немного. Когда уже с ними прощался, сказал:

– Дал я что у меня было, надеюсь, вы довольны.

Святой Петр потянул Господа Иисуса за рукав и произнес:

– Господь! Неужели Ты никакой награды не дашь ему, ведь он такой хороший человек и так нас хорошо принял?

Ответил ему Иисус:

– Награда на этом свете – пустая награда, я ему готовлю другую, на небесах.

Потом обратился к кузнецу и промолвил:

– Проси что хочешь, три твои просьбы будут исполнены.

Кузнец обрадовался и сказал:

– Ну, если так, тогда, Господь, сделай, чтобы я еще сто лет был жив и здоров, как сейчас.

И сказал на это Иисус:

– Будь по-твоему, как просишь. А что хочешь еще?

Кузнец засмеялся и сказал:

– О чем мне просить? Все у меня и так хорошо, на то, что мне нужно, я своим ремеслом всегда заработаю. Сделай, чтобы у меня всегда работы было достаточно, как сейчас.

И ответил ему Господь Иисус:

– И это исполнится. А какое твое третье желание?

Этого милый кузнец уже и не знал, но поразмыслил и через минуту сказал:

– Ну, если ты, Господь, такой добрый, тогда сделай, чтобы каждый, кто сядет на стул, на котором ты у меня за столом сидел, приморозился к нему и не мог с места сдвинуться, пока я его не отпущу.

Святой Петр на это засмеялся, но Господь Иисус промолвил:

– Да будет так, как ты сказал!

На том они и разошлись, Господь Иисус и святой Петр пошли дальше своей дорогой, а кузнец побежал радостно домой. И произошло так, как обещал Господь Иисус. Все знакомые кузнеца уже померли, а он был все еще здоров и свеж, как огурчик, работы имел вдоволь и пел от радости с утра до вечера.

Но все до времени. В конце концов те сто лет тоже прошли, и смерть постучалась в его двери.

– Кто там? – отозвался кузнец.

– Это я, Смерть, за тобой иду.

– И добро пожаловать! Вот это гости! – сказал кузнец и лукаво улыбнулся: – Проходи-проходи, гостья дорогая! Подожди только, я молоты и клещи уложу по порядку и тут же буду готов. А пока что присядь ненадолго на этот стул. Ты и так уже столько ходишь по свету!

Смерть не заставила себя долго уговаривать и, ничего не опасаясь, села. Тут уж кузнец рассмеялся в голос и сказал:

– Теперь сиди тут и не двигайся, пока я не захочу!

Смерть начала дергаться, громыхать костями и стучать челюстями, но ничего не помогало, не могла она сдвинуться с места и должна была сидеть как прикованная. Кузнец смеялся, аж живот свело, закрыл двери и ушел по своим делам, он был рад, что больше не должен смерти бояться: она сидела у него дома пойманная.

Но радость его не долго длилась, он быстро увидел, что ошибся.

Был у кузнеца дома хорошо откормленный поросенок, и хотел он его на радостях забить и сделать копченую ветчину, потому что очень любил поесть хорошо копченой ветчинки. Взял кузнец топор и так ударил поросенка по голове, аж сам свалился. Но пока нагибался за ножом, чтобы его прирезать, а кровь спустить в горшок, чтобы сделать свиную колбасу, поросенок вдруг поднялся и скок! скок! скок! – убежал прочь и, прежде чем кузнец опомнился от испуга, его уже и след простыл!

– Подожди, стервец, все равно никуда от меня не денешься! – сказал кузнец, а пока пошел в хлев и вытянул оттуда гусыню. Он ее уже две недели откармливал для престольного праздника.

– Хоть тобой сегодня полакомлюсь, – сказал он сам себе, – раз уж свиная колбаса удрала.

Взял нож, хотел гусыню зарезать. Но вот диво! С гусыни ни капли крови не упало, а когда он из гусиной шеи вытянул нож, и следа от раны не осталось! Пока кузнец этому удивлялся, гусыня у него из рук выскользнула и – «га-га-га!» – полетела за поросенком.

Это уж было для кузнеца слишком! Так хорошо все управил, а теперь и вкусненьким не закусить? Плюнул он на поросенка и гусыню, пошел в голубятню и принес двух голубей. И чтобы они опять ему ничего такого не устроили, топором отсек им головы на колоде – обоим одним ударом.

– Ну, хотя бы с вами получилось, – пробормотал он и бросил их наземь.

Но смотрите-ка! Едва голуби упали на землю, их головы опять оказались на шеях и – фрррр! – были голуби далеко. Вдруг кузнеца озарило, схватился он руками за голову и сказал:

– И правда, правда! Об этом я не подумал. Они же потому не могут умереть, что я смерть поймал!

И задумался он, и не очень ему нравилось, что теперь он должен навсегда проститься с прекрасной ветчиной и свиной колбасой, с вкусными запеченными гусями и жареными голубями. Но что же делать? Смерть выпустить? Ну уж нет! Та прежде всего свернула бы ему шею. И придумал он, что вместо мяса станет теперь есть горох и каши, а вместо жаркого – печь пироги – ведь если ничего другого нет, так и они вполне вкусные!

Какое-то время все так и получалось, пока были старые запасы. Но пришла весна, и тут уж настала настоящая нищета! Все живые существа, что до этого жили, так и оставались живыми, ни один не пропал. И к тому же выросло множество молодых, так что все повсюду кишмя кишело.

Птицы, мыши, кузнечики, жуки, клещи и прочая живность сожрала и испортила все зерно на полях, луга выглядели, будто их выпалили, деревья в садах стояли, как мётлы, листья и цветы сожрали мотыли и гусеницы – и было невозможно никого из них убить! В озерах и реках было такое множество рыбок, жаб, водяных пауков и других насекомых, что вода от них засмердела и не было возможности напиться. В воздухе была туча комаров, мух и мошкары, а на земле такое количество противных насекомых, что они могли бы уморить человека, если бы тот мог умереть. И ходили люди полумертвые, как тени, не имея возможности ни жить, ни умереть.

Увидел кузнец, какое несчастье своей безрассудной просьбой сотворил, и сказал:

– А ведь Господь Бог хорошо устроил, что есть смерть на свете!

Пошел и сам ей поддался, отпустил ее, а она его тут же и загубила. И так потом постепенно все пошло по старому порядку.

 

Горшочек, вари!

В одной деревне жила-была бедная вдова, и была у нее единственная дочь. Избушка у них была старой, с дощатой дырявой крышей, и всего-то у них было – несколько курочек на чердаке. Старушка ходила зимой в лес по дрова, летом по ягоды, осенью на поле собирала, что осталось, а дочь носила в город яйца, что несли им курочки, на продажу. Тем они и кормились.

Однажды летом старушка слегка занемогла, и дочке пришлось в одиночку идти в лес по ягоды, чтобы им было, что есть. А из ягод они варили кашу. Взяла она горшок и кусок черного хлеба и пошла. Когда уже собрала полный горшок ягод, вышла в лесу к роднику. Села у родника, вынула из фартука хлеб и начала обедать. Был как раз полдень.

Вдруг откуда ни возьмись появилась какая-то старая женщина, выглядела она как нищенка, а в руке держала горшочек.

– Ах, девица моя золотая, – говорит нищенка, – поесть бы мне! Со вчерашнего дня не было у меня во рту и кусочка хлеба. Не дала бы ты мне кусок хлеба?

– Почему нет, – сказала та девушка, – если хотите, берите хоть весь, я все равно домой иду. Он не слишком черствый для вас?

И отдала ей весь свой обед.

– Награди тебя Господь, девица моя золотая, награди тебя Господь! Но раз уж ты, девица, такая добрая, должна и я тебе тоже что-то дать. Смотри, я дам тебе этот горшочек. Когда его дома поставишь на стол и скажешь: «Горшочек, вари!», наварит он тебе столько каши, сколько будет угодно. А когда поймешь, что каши уже достаточно, скажи: «Горшочек, хватит!», и он тут же перестанет варить. Только не забудь, что ты должна сказать эти волшебные слова.

Она подала девушке горшочек и вдруг исчезла, та и не поняла куда.

Когда пришла домой, рассказала матери, что с ней в лесу приключилось, быстро поставила горшочек на стол и велела:

– Горшочек, вари!

Она хотела проверить, не обманула ли ее та нищенка. Но в горшочке быстро начала вариться каша, ее становилось больше и больше, и едва успела она до десяти сосчитать, как горшочек был уже полный.

– Горшочек, хватит! – И горшочек тут же перестал варить.

Вскоре они обе сидели и с удовольствием ели, каша была – пальчики оближешь. Когда наелись, взяла молодая в корзинку несколько яиц и пошла в город, продавать. Но пришлось ей там долго на базаре сидеть, давали ей за них мало, только к самому вечеру продала.

Старуха дома не могла ее дождаться, ей снова захотелось есть, снова захотелось той каши. Взяла она тогда горшочек, поставила его на стол и сказала:

– Горшочек, вари!

Тут в горшочке начала быстро вариться каша, не успела старуха обернуться, как был он уже полный.

– Надо еще за миской и за ложкой сходить, – сказала старуха и пошла в кладовку.

Но когда вернулась, остановилась в страхе: каша валилась полным горлом из горшочка на стол, со стола на лавку, с лавки на землю. Старуха забыла, что должна сказать, чтобы горшочек перестал варить. Она подскочила и прикрыла горшочек миской, думала, что этим кашу остановит. Но миска упала на землю и разбилась, а каша неустанно вытекала из горшочка вниз, как паводок. Ее уже было в комнате столько, что старуха убежала от нее в сени, а там заламывала руки и все время причитала:

– Ах, эта несчастная девчонка, что же это такое она принесла! Я сразу подумала, что ничего хорошего из этого не выйдет!

Через минуту каша потекла уже из комнаты через порог в сени; чем дальше, тем больше ее прибывало. Старуха не знала, куда деваться, и в страхе полезла на чердак, все время причитая, что это несчастная девчонка принесла. Но каши становилось все больше и больше, и скоро вытекала она как туча через двери и окна на улицу, и кто знает, чем бы все это кончилось, если бы в это время как раз не вернулась девушка и не крикнула:

– Горшочек, хватит!

Но на дороге была уже такая гора каши, что крестьяне, возвращавшиеся домой с поля, уже не могли проехать, и пришлось им дорогу через кашу проесть.

 

Длинный, Широкий и Остроглазый

Жил-был старый король, и был у него единственный сын. Однажды позвал он к себе этого сына и говорит ему:

– Дорогой мой сын! Ты хорошо знаешь, что зрелый плод падает, чтобы дать место другому. Голова моя тоже созрела, видно, скоро на нее солнце светить не будет, но, прежде чем ты меня похоронишь, хотел бы я увидеть свою будущую дочку, твою жену. Женись, сын мой!

А королевич сказал:

– Рад бы, отец, исполнить твою волю, но нет у меня невесты, ни одной не знаю.

Полез старый король в карман, вытянул оттуда золотой ключ и подал его сыну.

– Иди наверх, на башню, на самый высокий этаж, посмотри оттуда вокруг, а потом мне скажешь, которую выберешь.

Королевич, не мешкая, пошел. Отроду там, наверху, еще не был и к тому же никогда не слышал, что там такое.

Когда пришел наверх, на последний этаж, увидел в крыше маленькую железную дверцу, размером с люк, дверца была заперта, открыл ее королевич тем золотым ключом и поднялся наверх. Оказался королевич в огромном круглом зале с синим потолком, похожим на небо в ясной ночи, серебряные звезды трепетали на нем, пол был застелен зеленым шелковым ковром, а в стене двенадцать высоких окон в золотых рамах, и в каждом окне на хрустальном стекле были изображены радужными красками девицы с королевской короной на голове, каждая в разных одеждах, но одна другой краше, удивительно, что королевич, глядя на них, не ослеп. И в то время, как он на них с удивлением смотрел, не зная, которую себе выбрать, начали девицы двигаться, как живые, оглядывались на него и улыбались, только что не говорили.

Заметил королевич, что одно из двенадцати окон было затянуто белым покрывалом, и отодвинул покрывало, чтобы увидеть, что за ним. А там была девица в белой одежде, опоясанная серебряным поясом, с жемчужной короной на голове, и была она всех прекрасней, но грустна и бледна, словно из гроба встала. Долго стоял королевич перед этим портретом в изумлении, и, пока смотрел на нее, разболелось у него сердце, и сказал он:

– Ее хочу взять в жены, и никого больше!

И как только произнес он эти слова, склонила девица голову, покраснела, как роза, и в тот же момент все портреты исчезли.

Когда он спустился вниз и рассказал отцу, что видел и какую девицу себе выбрал, опечалился старый король, задумался и сказал:

– Плохо ты сделал, сын мой, что открыл то, что было закрыто, в большой опасности ты оказался. Девица эта во власти злого чернокнижника, в железном замке заключена; кто ни пытался ее освободить, назад еще не возвращался. Но чему быть, того не миновать, данное слово – закон. Иди, попытай счастья и возвращайся домой живым и здоровым!

Попрощался королевич с отцом, сел на коня и поехал за невестой. И пришлось ему ехать большим лесом, и ехал он так долго, что дорогу потерял. И когда блуждал с конем в чаще среди скал и болот, не зная, куда податься, услышал вдруг за спиной чей-то голос:

– Эй, подождите!

Королевич оглянулся и увидел высокого человека, спешившего к нему.

– Подождите и возьмите меня с собой, а если возьмете меня на службу, жалеть не будете.

– А кто ты есть, – спросил королевич, – и что умеешь делать?

– Меня зовут Длинный, и я умею вытягиваться. Видите на той высокой ели птичье гнездо? Я вам это гнездо сниму, не надо будет даже лезть наверх.

И начал Длинный вытягиваться, тело его удивительно выросло, стал он высоким, как ель, потом он схватил гнездо, в один момент уменьшился и подал его королевичу.

– Это ты хорошо умеешь, но на что мне птичьи гнезда, если ты меня из этого леса не можешь вывести!

– Гм, так это легче легкого! – сказал Длинный и снова начал вытягиваться, пока не стал в три раза выше самой высокой сосны в лесу, тогда оглянулся вокруг и говорит. – Вон там ближайшая дорога из леса.

Потом он уменьшился, взял коня под уздцы и пошел вперед, и раньше чем королевич выбранился, вышли они из лесу. Перед ними была далекая-широкая равнина, а за той равниной высокие серые скалы, как стены большого города, и горы, поросшие лесом.

– Вон там, господин, идет мой товарищ, – сказал Длинный и указал в сторону равнины, – его тоже вы могли бы взять на службу, верю, что он вам хорошо послужит.

– Крикни ему, позови, чтобы я увидел, что к чему.

– Это, господин, далековато, – сказал Длинный, – едва бы он меня услышал, и долго бы он сюда шел, потому что он много на себе носит. Лучше я за ним подскочу.

Снова Длинный вытянулся так высоко, что голова оказалась в облаках, сделал два-три шага, взял товарища за плечи и поставил его перед королевичем. Это был грузный парень, с животом с четырехведерный бочонок.

– Кто ты есть, – спросил королевич, – и что умеешь делать?

– Меня, господин, зовут Широкий, и я могу расширяться.

– Так покажи мне.

– Господин, быстро уезжайте – быстро назад в лес! – крикнул Широкий и начал раздуваться.

Королевич не понял, почему должен уезжать, но видя, что Длинный быстро погнался к лесу, пришпорил коня и припустился за ним. И вовремя спохватился, иначе его вместе с конем Широкий раздавил бы: брюхо его быстро росло во все стороны, будто гора надвигалась. Потом Широкий перестал надуваться, выдохнул так, что леса заколыхались, и сделался снова таким, каким был поначалу.

– Ну, ты мне показал! – сказал ему королевич. – Такого парня не каждый день встретишь, пойдем со мной.

И пошли они дальше. Когда подошли близко к скалам, встретили человека, с завязанными платком глазами.

– Кто ты есть, – спросил королевич, – и почему у тебя глаза завязаны, ведь ты не видишь дорогу?

– Ой, господин, наоборот, именно потому, что я слишком хорошо вижу, приходится мне завязывать свои глаза; я с завязанными глазами вижу так, как иной с незавязанными, и если я их развяжу, все насквозь разгляжу, а если пристально на что-то посмотрю, загорится оно пламенем, а что не может гореть, то на куски развалится. Потому меня и называют Остроглазый.

После этих слов повернулся он к скале напротив и уперся в нее своими горящими глазами, и скала начала раскалываться, куски отлетали от нее во все стороны, и вскоре осталась лишь куча песка. И в песке этом что-то сверкало, как огонь. Остроглазый пошел к куче, достал оттуда то, что блестело, и принес королевичу. Это было чистое золото.

– Ого, да ты бесценный парень, – сказал королевич. – Безумцем был бы тот, кто отказался бы взять тебя на службу. Но если у тебя такое острое зрение, посмотри-ка и скажи мне, далеко ли до железного замка и что там сейчас делается?

– Если бы вы, господин, в одиночку поехали, – ответил Остроглазый, – наверное, и за год туда не попали, но с нами придете еще сегодня – как раз сейчас там готовят для нас ужин.

– А что делает моя невеста?

– За стенами железными,
на башне высокой
сторожит ее чернокнижник.

И сказал королевич:

– Кто из вас добрый, помогите мне ее освободить!

И друзья обещали королевичу, что будут ему помогать. Повели его между серыми скалами, через пролом, что сделал в нем Остроглазый, и так шли они по скалам, по высоким горам и темным лесам все дальше и дальше, а если по дороге встречалось им какое-то препятствие, три друга быстро его убирали. Когда солнце склонялось к западу, начали горы снижаться, леса редеть, скалы исчезли, а когда оно уже стояло у горизонта, увидел королевич перед собой железный замок, а когда садилось, поднялся железный мост сам собой, ворота закрылись, и королевич с товарищами оказались пленниками железной крепости.

Когда они огляделись вокруг, отвел королевич коня в конюшню, а там уже все было для коня приготовлено. И пошли они в замок. И на подворье, и в конюшне, и в залах замка, и в комнатах увидели они в полутьме много богато одетых людей, господ и прислужников, но никто из них не двигался – все были окаменевшими. Прошли они через несколько комнат и вошли в трапезную. Была она ярко освещена, посередине стол, на нем стояли разные яства и напитки, и накрыто было на четверых… Ждали они, ждали, думали, что кто-то придет, но раз уж никто не приходил, сели, ели-пили сколько влезет.

Когда наелись, стали оглядываться, где бы лечь спать. Вдруг разом распахнулись двери, и в комнату вошел чернокнижник, скрюченный старик в длинной черной одежде, лысый, с седыми усами по колено, а вместо пояса были на нем три железных обруча. Он вел за руку красную-прекрасную девицу в белом, с серебряным поясом и с жемчужной короной на голове, но была она такая бледная и грустная, как будто из гроба встала. Королевич сразу же ее узнал, вскочил и быстро встал напротив нее, но не успел он и слова вымолвить, как обратился к нему чернокнижник:

– Знаю, зачем ты пришел, хочешь королевну увести отсюда. Что ж! Будь по-твоему, заберешь ее, но только если три ночи сможешь уследить, чтобы она от тебя не ушла. Если же уйдет, окаменеешь вместе со своими прислужниками, как все, что пришли раньше тебя.

После этого он указал королевне, чтобы та села, и ушел.

Королевич не мог глаз отвести от девушки, так она была прекрасна. И начал он с ней говорить, спрашивал ее обо всем, но она не отвечала, не улыбалась и ни на кого даже не взглянула, будто была из мрамора. Сел он рядом с ней и решил целую ночь не спать, чтобы она от него не ушла; а для большей уверенности вытянулся Длинный, как ремень, и обвился по стенам вдоль всей комнаты; Широкий сел к двери, надулся и так ее загородил, что ни одна мышка бы не проскочила, а Остроглазый встал на стражу к колонне в центре комнаты. Но через минутку все начали дремать, уснули и спали всю ночь, как убитые.

Когда начало светать, королевич проснулся первый, и ему как будто кто-то нож в сердце вонзил – королевны не было. Он немедленно разбудил слуг и спросил, что же делать.

– Не волнуйтесь, господин, ничего, – сказал Остроглазый и посмотрел в окно, – вот я ее уже вижу! За сто миль отсюда стоит лес, посередине леса – старый дуб, а на вершине этого дуба желудь – этот желудь и есть она. Пусть меня Длинный возьмет на плечи, и мы до нее дотянемся.

И Длинный его быстро на плечи усадил, вытянулся и пошел – что ни шаг, то десять миль, а Остроглазый указывал дорогу.

И не прошло еще времени, которого хватило бы вокруг избы обежать, они уже были тут как тут, и Длинный подал королевичу желудь:

– Господин, опустите этот желудь на землю!

Королевич его опустил, и в тот же миг встала рядом с ним королевна.

Когда же солнце стало подниматься из-за гор, растворились с грохотом двери, вошел в комнату чернокнижник, победно усмехаясь, но когда обнаружил там королевну, помрачнел, забурчал, и – треск! – один железный обруч на нем разломился и отскочил. Потом взял он девицу за руку и увел ее прочь.

Весь день после этого нечего было королевичу делать, кроме как ходить по замку и вокруг замка и смотреть, что там было удивительного.

Жизнь всюду словно бы замерла в один момент. В одном зале увидел он какого-то королевича, державшего обеими руками занесенный топор так, как будто хотел кого-то разрубить пополам, но удар не получился, и королевич окаменел. В другой комнате был окаменевший рыцарь, как будто он от кого-то убегал в страхе и, споткнувшись о порог, переступил его, но не упал. У печи сидел слуга, он держал в одной руке кусок жаркого с ужина, а другой рукой подносил кусок ко рту: когда еда была уже у губ, застыл. И много увидел других окаменевших, застывших в разных положениях, когда чернокнижник приказал:

– Окаменейте!

А также увидел королевич много прекрасных окаменевших коней, и в замке, и около замка все было пусто и мертво, деревья были без листьев, луг – без травы, была река, но не текла, нигде ни одной птички-певички, ни цветочка – земного дитятка, а в воде ни одной рыбки.

Утром, в полдень и вечером нашел королевич со своими товарищами в замке доброе и обильное угощение; еда появлялась сама, вино само наливалось. А когда ужин закончился, снова отворились двери, и чернокнижник привел королевну, чтобы королевич ее стерег. И хотя все твердо решили, что будут сопротивляться сну, все же ничего не помогло, и снова уснули. Когда на рассвете королевич пробудился и увидел, что королевна исчезла, вскочил и потряс Остроглазого за плечо:

– Эй, ты, Остроглазый, вставай! Знаешь ли ты, где королевна?

Тот протер глаза, посмотрел и говорит:

– Уже вижу ее! За двести миль отсюда стоит гора, а в той горе скала, а в той скале драгоценный камень, и камень этот она и есть. Если меня туда Длинный донесет, получим ее.

Длинный тут же взял его на плечи, вытянулся и пошел – что ни шаг, то двадцать миль. Остроглазый уставился своими жгучими глазами на гору, и гора рассыпалась, и скала раскрошилась на тысячу кусков, а между ними сверкал драгоценный камень. Они взяли камень и принесли королевичу, и как только положили камень наземь, на этом месте оказалась королевна. И когда пришел чернокнижник и ее увидел, у него глаза от злости заискрились и – треск! – опять один железный обруч разломился на нем и отлетел. Забурчал чернокнижник и отвел королевну из комнаты.

И снова все повторилось, как вчера. После ужина чернокнижник привел королевну, посмотрел колючими глазами в глаза королевича и насмешливо произнес:

– Посмотрим, кто кого, ты победишь или я!

И с этим удалился.

Снова королевич и его слуги сделали все, чтобы уберечься от сна, но напрасно: уснули один за другим, и королевна исчезла.

Утром пробудился королевич раньше всех и, когда не увидел королевну, разбудил Остроглазого:

– Эй, Остроглазый, вставай, посмотри, где королевна!

Остроглазый долго всматривался.

– О, господин, – далеко она, далеко! За триста миль отсюда есть черное море, и посреди этого моря, на дне лежит скорлупа, а в той скорлупе золотой перстень – и перстень этот она и есть. Не тужите, мы ее достанем! Но для этого сегодня должен Длинный и Широкого с собой взять, он нам понадобится!

Длинный посадил на одно плечо Остроглазого, а на другое Широкого, вытянулся и пошел – что ни шаг, то тридцать миль. И когда пришли к черному морю, показывал Длинному Остроглазый, куда лезть в воду за той скорлупой. Длинный вытянул руку как можно дальше, но не сумел достать до дна.

– Подождите, друзья, подождите немножко, я вам помогу, – сказал Широкий и надулся изо всех сил, потом лег на берег и стал пить. Вскоре вода в море опала так, что Длинный легко достал до дна и вытащил скорлупу. Он вынул из скорлупы перстень, взял друзей на плечи и поспешил назад. Тяжело ему было бежать с Широким на плече, ведь у того в животе была половина моря, и в просторной долине стряхнул он Широкого с плеча на землю. Бухнуло так, будто с высокой башни бурдюк сбросили, и в один момент вся долина оказалась под водой, разлилось огромное озеро; Широкий сам едва из него вылез.

А в это время королевичу в замке было очень тяжко; солнечная заря уже показывалась из-за гор, а прислужники его еще не вернулись, и чем ярче выступали лучи, тем сильнее он тосковал: смертный пот выступил у него на лбу. Вскоре после этого показалось солнце на востоке огненным кругом – от сильного удара распахнулись двери, и на пороге оказался чернокнижник, он огляделся и, видя, что королевны нет, мерзко захихикал и вошел в комнату. Но в этот момент – дзынь! – разлетелось окно на куски, и золотой перстень упал на землю, и в тот же момент на этом месте снова появилась королевна.

Остроглазый, видя, что делается в замке и в какой опасности находится его господин, сказал об этом Длинному; Длинный сделал шаг и бросил перстень через окно в комнату.

Чернокнижник завопил от злости так, что замок затрясся, и тут – треск! – третий железный обруч лопнул на нем и отскочил, чернокнижник превратился в ворона и вылетел прочь через разбитое окно.

И сразу прекрасная девушка заговорила и поблагодарила королевича за то, что он ее освободил, и покраснела, как роза. А в замке и около замка все вдруг ожило: тот, что держал в руках поднятый топор, рубанул им в воздух так, что засвистело, а потом засунул топор за пояс, тот, что споткнулся о порог, упал на землю, но тут же встал и принялся себя оглядывать: цел ли; тот, что сидел у печи, засунул кусок жаркого в рот и принялся жевать; и так каждый доделал, что начал перед тем, как застыл. В конюшнях весело топали и ржали кони; деревья около замка пышно зазеленели, на лугах было полно полевых цветов, высоко в небе порхал жаворонок, а в быстрой реке плавали стайки мелких рыбок. Всюду живо, всюду весело.

В комнату, где был королевич, пришло много господ, и все благодарили его за освобождение. Но он сказал:

– Меня благодарить не за что; если бы не было моих верных слуг Длинного, Широкого и Остроглазого, был бы я сейчас тем, чем были все вы недавно.

Вскоре после этого пустился он в дорогу домой к отцу, старому королю, с невестой и слугами Длинным и Остроглазым, и все господа их провожали. По дороге встретили они Широкого и тоже взяли его с собой.

Старый король плакал от радости, что сыну так посчастливилось; он-то думал, что уже не увидит его. Вскоре после этого была шумная свадьба на три недели, все господа, которых освободил королевич, были приглашены. После свадьбы объявили Длинный, Широкий и Остроглазый молодому королю, что снова пойдут по свету искать работу. Молодой король их уговаривал остаться:

– Я все вам дам, что будет нужно до самой смерти, и не нужно будет работать!

Но не нравилась им такая ленивая жизнь, получили они от короля вольную и ушли, и с тех пор так и бродят по свету.

 

Водяной

Недалеко от одной деревни был большой пруд, в котором время от времени можно было повстречать водяного. Дни проводил он в своем подводном имении, а в ясные ночи любил сидеть на берегу под вербой. Когда темнело, люди старались пруд обходить стороной.

Однажды случилось, что маленькая Бетушка, которая пасла коз на лугу рядом с прудом, не вернулась домой. Искали ее родители, но нашли только козочек, дочка как под землю провалилась.

– Ее унес водяной! – говорили люди.

И были правы.

Подманил он девочку красными ленточками и затянул ее под воду.

Маленькая пастушка плакала и просила, но водяной ее назад уже не отпустил.

Прошло время, родители давно уже оплакали дочку.

Тем временем из маленькой девочки выросла прекрасная панна (дева), и заботилась она о хозяйстве водяного, готовила и убиралась. Всегда, когда она подметала, приказывал ей водяной мести мусор со двора в светлицу. А там мусор превращался в золото и серебро.

Однажды попросила девушка водяного, чтобы что-то из этого богатства он отнес ее родителям. Набрала она золота и серебра столько, сколько поместилось в корзину, и когда вышел месяц, собрался водяной в дорогу.

– Только смотри, нигде не останавливайся, – попросила его Бетушка. – Если остановишься, я тебя увижу и тут же тебя позову!

Водяной пришел к избушке Бетушкиных родителей, осторожно открыл дверь и поставил корзину в сенях. К утру он вернулся домой.

Девушка неплохо жила с водяным, но часто вспоминала о своих родителях и рада была бы к ним вернуться. Думала она, как бы ей водяного перехитрить. И вот однажды, когда она пекла хлеб, сделала она из сухого камыша фигуру, одела в свое платье и поставила к печке. Потом позвала водяного:

– Я снова приготовила корзинку золота и серебра. Отнеси ее моим родителям. Но говорю тебе: нигде по дороге не останавливайся отдыхать! Сразу это увижу и тебя позову!

Влезла она сама в корзину, спряталась под золотом и серебром и стала ждать.

Водяной пришел, поднял корзину, взвалил ее себе на спину и пошел.

Но в этот раз ноша показалась ему гораздо тяжелее.

– Отдохну-ка я немножко, – сказал он себе.

Но тут же услышал голос Бетушки:

– Я тебя вижу! Вставай-ка быстрее и беги дальше.

Водяной испугался и продолжил свой путь, пока не принес корзину в избушку. Когда вернулся он домой, спросил у девушки у печи, испечен ли хлеб. Никто ему не ответил. Подошел он ближе и в ту же минуту понял, что умная и прекрасная Бетушка его перехитрила.

 

Черт и цыган

Старый цыган пошел служить к черту, и черт ему сказал:

– Дам тебе, что хочешь. Будешь мне только хворост и воду носить да под котлом огонь разжигать.

– Хорошо!

И дал ему черт ведро и сказал:

– Иди и набери из колодца воды.

Милый цыган пошел, набрал воды и стал крутить колодезную рукоять, чтобы поднять ведро наверх, но был он уже стар, не мог его вытянуть, и пришлось ему воду вылить, чтобы ведро в колодце не осталось. Но что же принести домой? Вытащил милый цыган из забора кол и стал тыкать им около колодца, как будто копал. Черт не мог его с водой дождаться и пошел ему навстречу:

– И что ты тут делаешь? Почему воду не принес?

– Ну что! Хочу весь колодец выкопать и тебе принести.

– Оставь это, слишком много бы притащил. И потом – лучше бы ты просто ведро воды принес, пока у меня просто так дрова не сгорели.

После этого черт набрал воды сам и понес ее:

– Да если бы я знал, что ты делаешь, я бы давно сам принес!

Однажды послал цыгана черт в лес за хворостом. Пошел цыган, но в лесу его настиг дождь и промочил насквозь. Простыл старик, и не было у него сил хворост набрать. И что же он сделал? Надрал лыка, пошел лесом, привязывая лыком дерево к дереву. Черт ждал-ждал и пошел сам за ним.

– Что это ты делаешь, неразумный?

– Что делаю! Хочу тебе деревья принести, поэтому связываю целый лес в охапки, чтобы зря не ходить лишний раз.

Черт, видя, что ничего с цыганом не поделать, набрал хворосту и пошел домой. А потом пошел к старому черту за советом.

– Нанял я цыгана, – сказал он, – и не знаю, что с ним делать: мы, черти, сильные и умные, но он еще сильнее и умнее… Мне ничего не остается, кроме как его убить.

Старый черт сказал:

– Хорошо, когда пойдет спать, убей его, чтобы он еще кого-нибудь из наших не облапошил.

Пришел черт домой и отправился спать. Цыган, без сомнения, что-то почуял и положил свой тулуп на лавку, где обычно спал, сам же залез в угол под лавку. Черт подумал, что цыган крепко спит, взял железную палку и ударил по тулупу, так что тот разлетелся, и пошел себе спать, думая, что цыгану пришел конец.

А цыган вздохнул:

– Ох! – и задрожал в углу.

– Что с тобой? – спросил черт.

– Эх! Блоха меня укусила.

Пошел черт опять к старому черту на совет.

– Да как же его убить, – говорит, – если я его железной палкой ударил, а он только задрожал и сказал, что блоха его укусила.

– Тогда лучше заплати ему, сколько он хочет, – сказал старый, – пусть идет куда-нибудь по свету другую службу искать.

Взял цыган мешочек с дукатами и ушел.

Но черту стало жалко денег, которые он ему дал, и пошел он снова к старому черту советоваться, как деньги назад вернуть. И сказал старый:

– Беги за ним и скажи: «Кто из нас сильнее пнет ногой камень, тому деньги и достанутся».

Побежал черт за ним:

– Эй, подожди, цыган! Я тебе что-то скажу.

– И что ты хочешь, негодяй?

– Подожди, давай силами мериться: будем вместе камень пинать; кто сильнее его пнет, того и деньги будут.

– Тогда пинай первый, – сказал цыган.

Черт пнул один раз, другой, аж уши заложило. А цыган тем временем налил под камень воду и говорит:

– Что же ты, глупец! Вот я сейчас пну сухой камень, и вода прыснет.

Пнул и – пшшшш – брызнула вода из камня.

Пошел черт опять на совет к старому черту, и тот сказал:

– Беги за ним, померяйтесь еще раз: кто из вас выше палку забросит.

Цыган за это время прошел уже несколько миль, вот оглянулся и видит: бежит за ним черт:

– Эй, подожди, цыган!

– И что ты хочешь, подлец?

– Давай так: кто из нас выше палку бросит, того и деньги будут.

– Ну! Значит, будем бросать, а у меня два брата на небесах, оба кузнецы, и попадет им эта палка на молот или на клещи.

Подбросил черт палку, так высоко, что почти и видно не было. А цыган взял палку, приподнял ее и крикнул:

– Эй, братья! Подставляйте руки!

А черт схватил его за руку:

– Подожди, не бросай, а то еще ущерб им устроишь.

После этого старый черт посоветовал:

– Беги снова за цыганом и померяйтесь силами в беге.

Догнал черт цыгана, передал ему, что сказал старый черт, а цыган говорит:

– Я с тобой бегать не буду, но есть у меня маленький сыночек, Яца. Ему сейчас только три дня исполнилось, вот если ты его догонишь, после этого и со мной померяешься.

Увидел цыган в борозде зайца:

– Видишь его, – говорит, – это мой маленький Яца. Да! Яца, беги!

Заяц и поскакал по полю туда-сюда, и след его простыл.

– Ай, – говорит черт, – ведь он неправильно бежит.

– И что? В моей семье еще никто правильно не бегал: куда глаза глядят, туда и бежит.

Потом старый черт посоветовал, чтобы они померялись силами в борьбе.

– Э, – говорит цыган, – что я буду с тобой силами меряться, вот есть у меня отец, он такой старый, что мы уже семь лет еду ему в нору носим, вот если ты его осилишь, тогда уж и я с тобой силами померяюсь.

Цыган знал о медведе и повел черта к его норе.

– Иди туда, – говорит, – разбуди его и схватись с ним.

Залез туда черт и сказал:

– Вставай, усач! Будем c тобой бороться!

Медведь набросился на него, подмял под себя, исцарапал хорошенько, а потом выбросил его из норы.

Наконец, старый черт посоветовал проверить, кто громче свистнет, чтобы хотя бы за три мили было слышно. Черт свистнул так, что зазвенело и зашумело. А цыган сказал:

– Это что! Вот когда я свистну, тогда ты ослепнешь и оглохнешь. Завяжи себе глаза и уши.

Черт завязал. Тут взял цыган дубину и угодил ею черту сначала по одному, а потом по другому уху.

– Ой, подожди, ой не свисти, ты убьешь меня! Чтоб тебя с твоими деньгами несчастье задавило! Иди себе прочь!

Тем все и закончилось.

 

Полешко

Жили-были муж с женой; избушка их стояла в конце деревни у леса. Были они бедные: муж батрачил, а жена пряла на продажу, и все время они говорили:

– Вот если бы было у нас дитятко!

– Радуйтесь, что вам его Господь Бог не дал, – говорили иные люди, – ведь у вас у самих есть нечего.

А они на это отвечали:

– Нам хватает, хватит и нашему дитятку… Лишь бы оно только у нас было!

Однажды поутру корчевал муж в лесу пни и выкопал пенек, который выглядел точно как маленький ребенок: головка, тельце, ручки, ножки… нужно было только немножко темечко топором обтесать, чтобы было оно круглое и гладкое, и корешочки на ручках и ножках подрезать, чтобы выглядели они как пальчики, и получился настоящий младенец.

Принес муж этот корень домой и говорит жене:

– Вот тебе то, что ты хотела – сыночек Полешко. Если хочешь, можешь его нянчить.

Завернула жена дитятко в перинку, стала качать его на руках и запела ему:

– Баю-бай, баю-бай, Полешко, засыпай! Как проснется мой сынок, сварю кашки я горшок. Баю-бай, баю-бай, мой сыночек, засыпай!

Вдруг дитя в перинке начало двигаться, завертело головой и стало кричать:

– Мама, я есть хочу!

Женщина от радости не знала, куда бежать. Положила ребенка на кровать и кинулась варить кашу. Когда сварила, Полешко все съел и снова закричал:

– Мама, я есть хочу!

– Подожди, дитятко, подожди!

Побежала она к соседке и принесла полную кринку молока.

Полешко пил взахлеб. Когда выпил, снова закричал, что хочет есть.

Жена очень этому удивилась:

– Как это, дитя, тебе еще не хватило еды?

Пошла она и одолжила в деревне буханку хлеба, положила ее дома на стол и вышла из комнаты, чтобы поставить суп на огонь. Едва она вышла, Полешко, видя на столе хлеб, вымотался из перинки, прыгнул на лавку, в один миг проглотил буханку и закричал:

– Мама, я есть хочу!

Мама пришла, хотела накрошить хлеба в суп, смотрит – хлеб исчез. В углу стоял Полешко, как маленький бочонок, и смотрел на нее во все глаза.

– Господь с тобой, Полешко, неужели ты всю эту буханку съел?

– Съел, мама, и тебя съем!

Открыл он рот, и прежде чем мать опомнилась, оказалась внутри Полешка..

Через минуту пришел домой отец, как только вошел он в дверь, закричал ему Полешко:

– Папа, я есть хочу!

Испугался отец, увидев перед собой тело, размером с печь, оно открывало рот и вращало глазами. А когда узнал он Полешка, сказал:

– Забодай тебя бес! Где мама?

– Я ее съел и тебя сейчас съем!

Раскрыл он рот, и в один момент отец оказался внутри. Но чем больше съедал Полешко, тем больше хотел он есть. В избе уже ничего не было, что годилось для еды, и пошел он по деревне, поискать себе пропитание.

Повстречал он девушку, везла она с поля полную тачку клевера.

– Сколько же ты всего съел, что у тебя такое огромное брюхо! – сказала девушка с удивлением.

Полешко ответил:

– Я ел – я съел: каши кастрюлю, крынку молока, хлеба буханку, маму, папу и тебя сейчас съем!

Подскочил, и девушка с тачкой исчезла в его брюхе.

Потом повстречал он крестьянина, тот вез сено с луга. Полешко встал ему поперек дороги, и кони остановились.

– Ты что, отойти не можешь, чудовище? Я сейчас на тебя наеду! – закричал крестьянин и поднял кнут.

Но Полешко этого даже не заметил и начал говорить:

– Я ел – я съел: каши кастрюлю, крынку молока, хлеба буханку, маму, папу, девушку с клевером и тебя еще тоже съем!

И прежде чем крестьянин опустил кнут, очутился он с конями и с возом в его брюхе.

Потом пошел Полешко дальше. На поле пастух пас свиней. Полешко захотел и его съесть. И проглотил всех свиней с пастухом, так что от них и следа не осталось.

На пригорке увидел он овчара со стадом овец.

– Раз я уже столько съел, съем-ка я и это!

Пошел и все в себя забросил: овец, овчара и его собаку. Потом снова заковылял дальше, пока не пришел к полю, на котором какая-то бабушка окапывала капусту. Полешко, недолго думая, пошел и начал зеленые кочаны срывать и заглатывать.

– Что это ты мне, Полешко, урон наносишь? – сказала бабушка. – Ведь ты уже много всего съел, мог бы уже и наесться!

Полешко оскалился на нее и говорит:

– Я ел – я съел: каши кастрюлю, крынку молока, хлеба буханку, маму, папу, девушку с клевером, крестьянина с сеном, пастуха с поросятами, овчара с ягнятами – и тебя съем!

И захотел он ее проглотить. Но бабушка была шустрая, угодила Полешку мотыгой в брюхо и распорола его.

Полешко свалился наземь… Он был мертв.

И тогда – вы бы только видели! Из его брюха сначала выбежала собака, за ней овчар, за овчаром выскочили овцы. Собака собрала их вместе, овчар свистнул и погнал их домой. Потом из брюха выскочило стадо свиней, за ними пастух, щелкнул бичом и поспешил за овчаром.

Потом вышли кони, они тянули полный воз сена, крестьянин натянул вожжи и поехал за пастухом к деревне. За возом выехала девушка на тачке с клевером, а за девушкой выскочили из брюха муж с женой, которая несла под мышкой взятую в долг буханку хлеба.

И больше муж с женой никогда не мечтали (просили) о дитятке.

 

Близнецы

Жили однажды король с королевой, не было у них детей, и они из-за этого очень тужили. Однажды, когда они вместе смотрели в окно, пришла к ним одна старая женщина с семью детьми, один меньше другого, а самого маленького она держала на руках. Просила она, чтобы ей что-то подали на пропитание, потому что ей нечем детей кормить. Вдруг королева принялась плакать, и плакала так, что сердце разрывалось, и когда женщина ее спросила, о чем она плачет, королева сказала:

– Как же мне не плакать, когда я тебя вижу с семью детьми, и тебе их кормить нечем, а у меня еда есть, но ни одного ребеночка у меня нет!

Женщина ей и говорит:

– Не плачьте, госпожа королева! Вы себе сами легко можете помочь. У господина короля есть пруд, а в нем достаточно рыбы. Пусть поймает одну, а вы ее сварите и ешьте, и что не съедите, отдайте кобыле, и что кобыла не съест, отдайте собаке, а что собака не съест, закопайте в саду.

Исполнила все королева, и когда пришло время, родились у нее два прекрасных сыночка, у кобылы родились два беленьких жеребенка, у собаки – два коричневых щеночка, а в саду выросли два прутика, как два диких цветка шпажника.

Королевские сыночки росли, но не так, как иные люди растут – потихоньку. Когда им исполнился год, были они, как семилетние мальчики; когда им исполнилось два года, были как четырнадцатилетние парни; когда им исполнилось три года, были уже взрослые, как парни двадцати одного года; и были они так друг на друга похожи, что и король-отец одного от другого не мог отличить.

Когда сыновья сильно подросли, пошли они к отцу и сказали:

– Отец, мы пойдем по свету.

– Идите, – сказал король, – нужно что-то испытать и чему-то научиться.

Собрались в дорогу: каждый взял себе по родившемуся в одно и то же время белому коню, по коричневому псу, сделал по мечу, и отправились в путь. Долго они ехали, пока не приехали к густому лесу. В том лесу стоял огромный дуб, а перед дубом дорога расходилась в разные стороны: одна шла направо, другая налево. Когда братья подъехали к дубу, не могли решить, какую дорогу выбрать.

Тогда старший говорит:

– Знаешь что, брат, давай разойдемся, ничего хорошего нет в том, что мы вместе едем, ты езжай одной дорогой, а я поеду другой. А в ствол этого дуба воткнем свои ножи, чтобы остался у нас знак, когда вернемся сюда через год и один день. Если один из нас вернется первым и увидит, что нож второго чист и без ржавчины, то поймет, что второй здоров, и подождет его у дуба. Если же нож будет ржавым со всех сторон, это будет означать, что тот мертв, поэтому ждать не будет и поедет домой один.

Попрощались они, и поехал старший направо, а младший налево.

А мы пока посмотрим, что было со старшим.

Ехал он долго-долго лесом, пока наконец не выехал из него и не оказался у большого города. Этот город был целиком, внутри и снаружи, затянут черным сукном в знак траура. Вблизи городских ворот был трактир. Вошел туда старший и спросил трактирщика, что значит этот траур. Трактирщик сказал:

– Ох, милый господин, вы, должно быть, издалека, что не знаете, какое у нас тут несчастье!

– И какое же?

– Видите там в лесу небольшую скалу, а под ней часовенку? В той скале уже много лет сидит огромный дракон, и каждый год мы должны ему в часовенку привести на съедение девушку, на которую падет жребий, а если бы мы этого не делали, он бы нас всех раздавил и весь город бы уничтожил. В этом году жребий пал на единственную дочь нашего короля. Король разослал послов по всем четырем сторонам света и объявил: кто убьет дракона и освободит дочь, тому он отдаст дочь в жены и к тому же полкоролевства, потому что уж очень король любит свою дочь – девушка невероятно красива и добра. Но пока еще никто не объявился, а завтра ее уже должны отправить на погибель.

– Тогда объявлюсь я, – сказал королевич, быстро пошел к королю и сказал, что хочет дракона убить и освободить его дочь. Король был очень обрадован и пообещал, что отдаст ему дочь в жены, а к тому – полцарства.

На следующий день утром девушку привели в часовенку, вскочил королевич на белого коня, взял коричневого пса, привязал к поясу меч, поехал к скале и остановился перед пещерой, из которой выходил дракон. Вдруг начал его пес лаять, белый конь встал на дыбы, а меч королевича стал хлестать, как живая змея, а из пещеры раздался громовой голос:

– Здесь ли моя еда?

– Здесь, – сказал королевич, – и будет у тебя ее предостаточно!

Дракон высунул голову из пещеры и, когда увидел королевича, готового к бою, зарычал, заревел так, что скала задрожала, деревья стали гнуться, из глаз дракона сыпались искры, из носа столбами валил дым, а из пасти полыхало пламя. Но королевич не мешкал и накинулся на дракона с мечом, пес рвал его зубами, белый конь кусал его и бил копытами. Долго длилась та битва, но наконец закончилась к счастью королевича и к несчастью дракона. Дракон лежал убитый, а был он длиной тридцать три шага, и кровь из него лилась рекой.

Король не знал, что делать от радости, когда королевич привел дочь здоровой и веселой. Король быстро повелел, чтобы отовсюду сняли черное сукно, и город был затянут красным сукном в знак радости. Вскоре после этого король выполнил свое обещание. Он отдал королевичу в жены свою дочь, принял его как равного себе короля. Жили все потом весело и счастливо, но длилось это недолго.

Однажды вечером посмотрел молодой король в окно и увидел на полуночной стороне глубоко в лесу яркий свет. На следующий вечер он снова увидел этот свет, на третий – снова. И очень он этому удивился и сказал своей жене:

– Странное дело, золотая моя жена, мы уже вместе без малого год, а ты до сих пор мне не сказала, что означает этот свет в глубине леса, который я вижу каждый вечер.

Молодая королевна очень испугалась и попросила его:

– Не смотри туда и даже не думай об этом свете, иначе случится несчастье!

Но это королевичу не давало покоя, и решил он пойти в лес ночью и посмотреть, что происходит.

Когда стемнело, подпоясался молодой король мечом, оседлал белого коня, взял с собой пса и поехал в лес к тому месту, где светил огонь. Но чем сильнее углублялся он в лес, чем больше приближался он к тому месту, тем становился огонь слабее и слабее, так что оказался королевич в полной темноте в незнакомом лесу и дальше двигаться не мог. Слез он с коня, а поскольку было холодно, развел огонь и стал греться.

Неожиданно выскочила откуда-то старая бабка:

– Охо-хо, добрый молодец, холодно, холодно, – говорила она, дрожа от холода.

– Иди сюда, бабушка, согрейся.

– Охо-хо, рада была бы, да боюсь коня твоего и пса.

– Ничего не бойся, садись поближе к огню.

– Но, добрый молодец, позволь мне коня и пса вот этим прутиком стегнуть и от огня отогнать.

Вытащила она прутик, стегнула белого коня и пса, и тут же они окаменели. И не успел молодой король опомниться, подскочила она к нему, стегнула прутиком, и он тоже окаменел.

А теперь пришло время посмотреть, что делал младший брат-королевич.

Он объездил много чужих стран и повидал много дивных вещей, и когда прошел год и день, собрался он домой и приехал к тому самому огромному дубу, где они с братом разлучились. Когда он не нашел там брата, вытянул из дуба его нож и очень испугался. Нож был с одной стороны весь покрыт ржавчиной, но с другой стороны блестел, как стекло.

– Брат не жив и не мертв, – сказал он себе, – но с ним ничего хорошего не происходит! Пойду его искать.

Повернул он коня и поехал за братом по дороге, что вела вправо. Ехал он долго-долго, наконец, выехал из леса, попал в большой город и зашел именно в тот трактир у ворот, как и год назад его брат.

Трактирщик, как увидел королевича, сразу с большим почтением его приветствовал и сказал:

– Ах, Ваша Королевская Милость, какое нам беспокойство изволили учинить! Три дня вас ищем повсюду, и Ее Милость, вашу прекрасную госпожу королеву, невозможно утешить.

Трактирщик подумал, что это молодой король, потому что братья были так друг на друга похожи, что никто одного от другого не мог отличить. Из этих речей младший королевич узнал, что брат жил здесь и кем он стал, но себя выдавать не хотел. И когда разнеслась весть о возвращении молодого короля, пришли за ним дворяне и повели его в замок. Молодая королевна с огромной радостью выбежала ему навстречу, целовала его и упрекала:

– Три ночи я из-за тебя глаз не сомкнула и сколько страху я из-за тебя натерпелась, что ты так долго не возвращался. Что же с тобой случилось?

Но он молчал. Когда же она спросила, где он так долго был, проговорил:

– Я был на охоте, зашел глубоко в лес и заблудился.

Этим ответом королевна осталась довольна.

Но когда настала ночь и все пошли отдыхать, положил королевич в ложе между собой и невесткой свой меч. Королевна этому очень удивилась и спросила, что это значит, ведь он никогда раньше так не делал. Но королевич сказал:

– Я дал обет, что эти три дня и три ночи не дотронусь до тебя. Не допытывайся, прекрасная госпожа, почему, Бог даст, скоро все узнаешь.

Уже в первый вечер заметил королевич, когда выглянул в окно, что на полуночной стороне леса было очень светло. В другой вечер он снова увидел свет и в третий тоже. И спросил он королеву:

– Скажи мне, прекрасная госпожа, что означает этот свет, который я вижу каждый вечер в лесу?

Она очень этому удивилась и сказала:

– Ведь я тебя уже просила, чтобы ты об этом не спрашивал и даже не думал об этом, потому что это приведет к твоему и моему несчастью!

Ничего не сказал королевич, но сразу подумал, что в лесу, где этот свет, и должен он искать своего брата.

На следующий день, когда стемнело, опоясался он мечом, оседлал белого коня, взял с собой пса и пошел в лес к тому месту, где был свет. Но чем больше углублялся он в лес и чем ближе оказывался к тому месту, тем больше терялся свет, и потом уже из-за полной тьмы не мог он идти дальше. Слез королевич с коня, а поскольку было холодно, развел костер и стал греться. И когда огонь разгорелся, оглянулся королевич и увидел рядом с собой окаменевшего коня, окаменевшего пса и узнал окаменевшего брата. Тут откуда ни возьмись появилась старая бабка:

– Охо-хо, добрый молодец, холодно, холодно, – тряслась она от холода.

– Иди сюда, бабушка, согрейся.

– Охо-хо, рада бы, но боюсь я твоего коня и пса боюсь.

– Не бойся, бабушка, ничего и садись поближе к огню.

– Но, золотой молодец, позволь мне коня и пса немножко этим прутиком стегнуть, чтобы от огня отогнать.

Вытянула она прутик, стегнула белого коня, и тот окаменел. Но пес отскочил от нее, лаял и прыгал рядом с бабкой. Бабка старалась стегнуть его прутиком, но у нее ничего не вышло.

Королевич с самого начала очень внимательно наблюдал за старухой и, когда увидел, что она делает и как превратила коня в камень, подскочил к ней сзади, пока она гонялась за псом, и внезапно вырвал прутик у нее из руки.

– Ты попалась, злоязыкая бабка, и беда тебе, если не сделаешь так, как я велю; отдам тебя разорвать на куски моему псу.

– Охо-хо, золотой молодец, охо-хо, все для тебя сделаю, только отдай мне прутик.

– Верни жизнь этим трем камням и моему коню и попробуй только не сделать этого!

– Сделаю, молодец, сделаю. Вот тебе скляночка с живой водой, покропи те камни, и они снова станут живыми.

– Сама это сделала, сама и исправляй!

Пришлось бабке послушаться. Она покропила четыре камня: молодого короля, пса и двух белых коней, и они немедленно ожили, как будто бы пробудились от сна.

– А вот тебе и плата за работу! – сказал королевич и снес бабке голову одним ударом.

И тут вдруг будто гром ударил, так что земля затряслась, а вместо бабки встала перед королевичем такая прекрасная-распрекрасная девица, что он и взглянуть на нее боялся. Поблагодарила она его за то, что освободил он ее от долгого и злого заклятия.

– Я королева этой земли, – сказала эта девица, – а вот мои подданные.

И когда королевич оглянулся, увидел вместо леса большой прекрасный город. Со всех сторон тянулись к нему люди: старые, молодые, благородные и простые, и все его благодарили за освобождение и называли своим королем.

После этого братья с великой радостью возвратились в замок, и молодая королева не могла поверить своим глазам, когда увидела вместо одного мужа двух, и младший королевич рассказал ей обо всем, что произошло и почему лежал по ночам между ними меч.

Вскоре после этого состоялась громкая свадьба младшего королевича с той королевой, которую он освободил от заклятия в лесу, и длилась свадьба целых три недели. Столько было удовольствий и увеселений, столько питья и еды! А тот, кто это рассказал, на свадьбе побывал, булки ел и вино пил, только жаль – ничего от тех лакомств не осталось.

 

Школа богатства

Жаловался бедный батрак своей жене:

– Слушай, жена, не знаю, что это такое: все время работаю, устаю, как собака, а все равно есть нам нечего, хожу босой и драный. А наш священник ничего не делает, и все у него хорошо, хорошо ест и пьет, и ходит при этом как пан.

Жена его усмиряла:

– Молчи, дурачок, так уж заведено на свете, чтобы у кого-то было все хорошо, а у кого-то плохо.

Однако муж не успокоился, пошел к священнику и спросил его о причине плохой жизни батрака и хорошей жизни священника.

– Милый брат, – ответил священник, – меня столько раз секли в свое время, и именно поэтому теперь все у меня хорошо.

Пошел муж домой, по дороге нарезал много прутьев вербы и велел жене изо всех сил сечь его аж до крови, напоминая ей неустанно:

– Только посильнее, только посильнее!

Когда, наконец, батрак решил, что денег у него будет достаточно, встал и принялся ждать, не свалятся ли на него откуда-то деньги. Сидел он первый день, второй день, но дождаться ничего не смог. Пошел он снова к священнику и пожаловался, что высекли его, да еще как, а дела идут еще хуже, чем раньше.

– Ах, ты глупец, я же не это имел в виду, тебе нужно в школу ходить и учиться, как это делал я.

Ушел батрак, купил себе букварь и отправился в школу. По дороге нашел мешочек с дукатами, поднял его и повернул назад, радуясь, что школа ему так быстро помогла.

А случилось так, что пан, потерявший деньги, велел повсюду объявить, чтобы тот, кто найдет такой-то мешочек с деньгами, вернул его в канцелярию. Также в канцелярию донесли, что батрак, который раньше жил в нищете, теперь хорошо одет. Вызвали его в канцелярию и спросили, не находил ли он деньги.

– И нашел, когда в школу шел.

А поскольку батраку было уже пятьдесят лет, его отпустили со словами:

– Ну, это было очень давно, об этом мы не спрашиваем.

Так деньги остались у батрака.

 

Король Хорек

Были когда-то в Чехии времена, давным-давно, когда каждая куриная община была сама себе хозяйкой. У каждой был свой двор и своя свалка, где куры могли свободно рыться, а за старшего был петух, который общиной руководил. Что курица нароет – было ее, а если петух находил какое-то зернышко, звал всех к себе и потом отдавал его курице, которая ему больше всех нравилась, или склевывал это зернышко сам. Если же какая-нибудь курица сердилась на это, петух ее клевал, и та успокаивалась. Как только на одном дворе начинал петух кукарекать, после него кукарекали и остальные петухи по всей деревне. Так продолжалось многие века в наилучшем порядке и дисциплине.

Случилось, к несчастью, однажды, что лягушки-квакушки стали ругать свое старое руководство. Квакали-квакали и доквакались до того, что выбрали себе королем длинноногого журавля. Увидели это петухи и куры, не захотели отставать от лягушек и постановили, что хорошо было бы и им выбрать своего короля.

Созвали они общинное собрание и начали обсуждать, что и как, и все были единомышленниками. Но когда пришло время выбирать короля, начались между ними ссоры и драки, потому что никто не хотел терпеть господство другого, каждому хотелось самому властвовать. И петухи набрасывались друг на друга, и щипались, аж перья из них летели и гребешки кровоточили.

Один старый важный петух посоветовал, что будет лучше всего для сохранения мира и порядка пригласить какого-нибудь сильного короля из-за границы. И тут же назвал им господина хорька: это был зубастый, сильный господин, которого каждый будет бояться, и он наверняка устроит им покой и хорошее управление.

Этот совет понравился всем, отправились они к господину хорьку, чтобы заключить с ним договор.

Господин хорек выслушал их просьбу, был к ним очень внимателен и приветлив. Пообещал, что сохранит все их права и стародавние свободы, что будет защищать их от коршуна, который уносит цыплят, от куницы, которая выпивает куриные яйца, и от злодеев-воробьев, которые перед самым носом крадут зерна. Пообещал также, что самых больших петухов сделает он членами своего королевского совета, придворными и другими офицерами.

Всем очень понравились его обещания – и курам, и петухам, – и с великой славой посадили они господина хорька на королевский трон и были рады такому сильному и добродетельному королю.

Прошло немного времени, и захотелось господину королю хорьку куриной крови. И задумал он обвинить своего подданного в чем-нибудь, чтобы потом его под этим предлогом можно было укусить и высосать из него кровь. Пока он не хотел явно показывать свою хорьковую повадку, чтобы петухи и куры не всполошились.

Король хорек любезно позвал к себе красивого тучного петуха и спросил, не чувствует ли тот что-то странное.

Петух был честным и почтительным душой и прямо сказал:

– Соблаговолите простить меня, Ваша Королевская Милость, чувствую невероятный смрад.

Был это смрад, который исходит от всех господ хорьков, даже тех, кто восседает на королевском троне.

– Эй, дерзкая, позорная падаль, – насупился на него хорек, – так-то ты осмеливаешься говорить со своим королем и господином?

И – хрум! – одним махом откусил петуху голову и высосал у него кровь.

Потом позвал он к себе другого петуха и спросил так же: не чувствует ли тот что-то странное. Петух, видя безглавое тело товарища и уста Его Милости хорьковой, вымазанные кровью, понял, что творится что-то нехорошее. И начал он от страха дрожать всем телом и не мог вымолвить ни слова.

– Ты что дрожишь? – насупился на него король. – Полагаю, совесть твоя нечиста. Говори, что ты чувствуешь.

Петух собрал все свои силы, поклонился глубоко и сказал тонким сладеньким голоском:

– Королевская Милость, чувствую приятнейший аромат.

– Ах ты, ничтожный предатель! – воскликнул король гневно. – Хочешь лестью прикрыть свое падение?

И – хрум! – откусил ему голову и высосал кровь.

Хорек уже был вполне сыт на этот раз, но игра с петухами развлекала его. Поэтому позвал он еще одного петуха и спросил, что тот чувствует.

Тот был хитрецом, он увидел два обезглавленных тела и, кроме того, увидел на королевских усах что-то похожее на кровь, но сделал вид, что ничего не замечает.

Он учтиво поклонился несколько раз и ответил господину королю со всей осторожностью:

– Извольте простить меня, Ваша Королевская Милость, у меня ужасный насморк из-за нынешней промозглой погоды, а поэтому, к сожалению, ничего не чувствую!

Господин король видел, что петух на уловку не попался, другой хитрости у него подготовлено не было, поэтому приятно ему улыбнулся и милостиво отпустил.

 

Верхнелужицкие сказки

Еник и Ганичка

Жили-были отец и мать, и было у них очень много детей. Отец пошел в город, купил связку гороха и дал каждому ребенку по гороховому зернышку, а Енику и Ганичке не досталось. Очень они из-за этого плакали. Отец же сказал:

– Перестаньте плакать, я пойду в лес за дровами, а вы пойдете по ягоды.

Отец взял с собой дощечку и валик и повесил их на дерево. И сказал он Енику и Ганичке:

– Ну, идите уж, собирайте! Можете собирать ягоды до тех пор, пока я буду дрова рубить.

Ветер стучал валиком по дощечке, а они думали, что отец рубит деревья, и собирали ягоды дальше. Наелись досыта, набрали полные жбаны и пошли искать отца. Пришли туда, где висели дощечка с валиком, но отца там не было. Тут они расплакались, бегали кругом по лесу, звали, но никого не нашли. Вдруг случайно увидели они пряничную избушку и принялись стучаться:

– Тук-тук в избушку старой Веры!

На стук прибежала старая Вера:

– Кто это тут?

Они быстро спрятались, чтобы она их не нашла. Но потом снова стучали:

– Тук-тук в избушку старой Веры!

И снова прибежала старая Вера:

– Кто это тут?

И они быстро спрятались, чтобы она их не нашла.

Потом все равно бежали стучаться в избушку:

– Тук-тук в избушку старой Веры!

Тут она быстро выскочила и поймала их. Привела их в избушку и говорит:

– Сейчас я буду вас откармливать.

Заперла Вера детей в хлеву и кормила только булочками с молоком. Потом пошла она посмотреть, достаточно ли они откормлены.

– Еничек, высунь-ка свой пальчик, хорошо ли ты откормлен?

Но он высунул свою дудочку, которую из дому с собой принес. Вера ткнула в нее ножом.

– Ох, ты еще недостаточно упитанный, все еще костлявый! Ганичка, высунь ты свой пальчик, хорошо ли ты откормлена?

Ганичка высунула пальчик в наперстке. Вера ткнула ножом прямо в наперсток.

– Ох, ты еще недостаточно упитанная.

Дети так самозабвенно играли в хлеву, что Еник потерял свою дудочку, а Ганичка свой наперсток. Снова пришла старая Вера проверить, достаточно ли они откормлены.

– Еничек, высунь-ка свой пальчик, проверю, достаточно ли ты откормлен.

Высунул он свой палец, и старая Вера ткнула в него ножом так, что кровь полилась.

– Ганичка, высунь-ка свой пальчик, я посмотрю, достаточно ли ты откормлена.

Высунула она пальчик, старая Вера ткнула в него ножом, тоже полилась кровь.

– Да-да, вы оба хорошо откормлены, теперь я вас зажарю.

Растопила она хорошенько печь, взяла Еника и Ганичку и велела:

– Теперь садитесь-ка на эту лопату.

Садились они на лопату то так, то сяк, и Вера все время говорила, как дети должны сесть, но они все время падали с лопаты.

– Мы не знаем, как должны сесть, покажи нам!

Тут уселась старая Вера на лопату, и дети ее – фук! – засунули в горящую печь. Старая Вера совершенно испеклась в раскаленной печи, а дети выбежали из избушки к пруду, на котором блестел лед, и стали весело кружиться на льду. Вдруг появилась Верина сестра и хотела детей поймать. Она быстро выбежала из избушки, но поскользнулась на льду, упала и разбилась насмерть. Енику и Ганичке досталась пряничная избушка, владеют они ею до сих пор, если только не продали.

 

Все-таки право останется правом

Жил-был лесник, и был у него сын, тоже лесник. Послал лесник сына в чужие края, чтобы на свет посмотрел и еще чему-нибудь научился.

Пришел тот в корчму, где повстречал чужеземца, с которым разговорился. Они рассказали друг другу всякие новости и начали говорить о праве. Чужеземец сказал, что за деньги величайшее бесправие можно сделать правом. Молодой лесник утверждал, что право всегда останется правом, и сказал, что хочет с чужеземцем поспорить об этом на триста талеров. Выигравший спор получит деньги, а проигравший лишится жизни. Чужеземец был условиями доволен, и они порешили, что попросят рассудить спор трех знатоков права.

Пошли они к первому присяжному поверенному, и тот сказал, что за деньги можно бесправие сделать правом. Потом пошли они к другому. Тот тоже сказал, что за деньги можно бесправие сделать правом. Напоследок пошли к третьему. И он тоже сказал, что можно за деньги бесправие сделать правом. Вернулись они домой, а поскольку целый день проходили, пришли поздно вечером в трактир. Чужеземец спросил лесника, неужели тот еще не верит, что можно величайшее бесправие за деньги сделать правом, а лесник ответил, что после разговора с присяжными должен этому поверить, но все-таки это не кажется ему правильным.

Чужеземец хотел уже мирно распрощаться, не лишая жизни лесника, если получит свои триста талеров, но вдруг подошел к ним один человек, который стал уговаривать чужеземца, чтобы тот настоял на договоренности. Но чужеземец не стал лишать жизни лесника. Он лишь выколол тому глаза раскаленным железом, приговаривая, что только тогда поверит, что право останется правом, если лесник снова станет зрячим.

Попросил лесник трактирщика вывести его на правильную дорогу до города. Но тот привел его на дорогу к виселице и ушел восвояси. Когда прошел лесник немного вперед, дорога закончилась, и слышно было, как часы бьют одиннадцать. Не мог он идти дальше и остался лежать, надеясь, что кто-нибудь утром пройдет мимо. Вскоре услышал он шорох, словно кто-то шел мимо, потом еще, а вскоре и третий раз услышал шорох. Это были три духа, оставившие ночью тела, чтобы творить всякие шалости. Стали они говорить между собой, и один сказал:

– Сегодня исполняется год и один день с тех пор, как мы собирались здесь и говорили о том, что сотворили за год. Вот опять год прошел, настало время узнать, кто из нас в прошедшем году совершил самый лучший поступок.

Первый отозвался:

– Я лишил жителей города Рамули воды, но им можно помочь, если кто-нибудь найдет, чем засыпан источник.

– И чем же? – спросил второй.

– Посадил я на источник огромную жабу. Уберут оттуда жабу, потечет вода, как раньше.

Другой сказал:

– А я сделал так, что принцесса Сарагавская потеряла всю свою красу и остались от нее кожа да кости; но ей можно помочь, если найдут серебряный гвоздик, забитый в балку над ее постелью.

Третий сказал:

– А я сделал так, что одному человеку раскаленным железом глаза выжгли; но ему можно будет помочь, если смочит он глаза водой из родника недалеко от этой виселицы.

Пробило в городе двенадцать часов, и все трое тут же исчезли. Лесник же запомнил все, что услышал, и стал надеяться, что сможет вернуть себе зрение.

Утром следующего дня услышал он поблизости шаги прохожего и попросил, чтобы тот прислал людей из города, которые бы показали этот прекрасный родник. Пришли разные люди, но никто не мог указать, где находится родник, только одна старая женщина сумела. Довели лесника до родника, и как только промыл он свои глаза, зрение и вправду к нему вернулось.

Спросил лесник, где находится город Рамули, и пошел туда. Как только он оказался в городе, объявил, что хочет вернуть им воду. А поскольку до него желающих вернуть воду много было и город платил им большие деньги, но никто ничего не сделал, горожане уже ничего не хотели снова предпринимать. Но лесник сказал, что сделает все задаром, только чтобы ему дали несколько батраков в помощь. Так и сделали. Когда докопались до русла, по которому прежде текла вода, а потом и до заброшенного источника, отослал лесник всех работников прочь, немножко сам разгреб землю и – глянь-ка! – на источнике сидела жаба, размером со сковороду. Отодвинул лесник ее, и тут же потекла вода, вскоре все колодцы были полны воды.

В его честь приготовил город большой пир и заплатили ему много денег.

После этого пошел лесник дальше, туда, где жила принцесса Сарагавская. Там узнал он о болезни принцессы, как и слышал от духа, и что ни один врач ей помочь не может, так что король пообещал тому, кто ее вылечит, отдать ее в жены. Оделся лесник в прекрасную одежду, пошел в крепость к королю, сказал, что пришел из далеких краев и хочет принцессе помочь. Король ответил, что уже потерял всякую надежду, но что согласен еще раз попытаться. Лесник сказал, что должен сходить за лекарством. Лесник пошел, накупил всяких лакомств и вернулся к принцессе. Дал ей первую порцию и посмотрел, в какую именно балку забит серебряный гвоздик. Утром следующего дня пришел снова к принцессе, дал ей опять немножко лекарства и при этом попытался вытащить гвоздик. Тот стал слегка двигаться. После обеда принцесса почувствовала, что ей уже легче. На третий день он пришел снова и после того, как принцесса приняла лекарство, подошел к балке, вытянул гвоздик целиком и незаметно сунул его в карман. В полдень принцесса была уже здорова настолько, что захотела пообедать, и король позвал лесника на большой обед. Назначили они день свадьбы, но лесник попросил, чтобы прежде мог он съездить домой.

Когда лесник приехал домой, то пришел снова в тот трактир, где потерял зрение, а тот чужеземец тоже там оказался. Начали они снова делиться всякими новостями, и лесник вспомнил, как лежал под виселицей, как нашел воду и как вернул зрение, и сказал, что теперь чужеземец должен поверить, что право все же остается правом на свете. Чужеземец очень удивился и сказал, что хочет верить.

После этого вернулся лесник к принцессе, и праздновали они свадьбу целую неделю. Чужеземец тем временем тоже решил пойти к виселице в надежде, что узнает что-то такое, что поможет ему тоже найти какую-нибудь принцессу и взять ее в жены. И когда минул год, чужеземец отправился туда. Услышал он, как пробило одиннадцать, а потом послышался шорох, потом другой, а вскоре и третий. Начали духи разговаривать, и первый сказал:

– Не иначе как нас кто-то в прошлом году подслушал, потому что все, что мы сделали, у нас не получилось. Давайте-ка прежде, чем говорить о своих делах, поищем тут хорошенько.

Стали они искать и нашли чужеземца. Разорвали его на три части и повесили эти части на три угла виселицы.

Когда старый король умер, выбрали лесника королем и, если жив он еще, правит аж до сегодняшнего дня и заботится о том, чтобы в его королевстве право всегда оставалось правом.

 

Дева Мария – крестная

Грустно шел один человек по свету. И встретил он чужестранца, а тот ему и говорит:

– Приятель, что ты такой грустный?

– Как же мне не быть грустным, – ответил тот, – хочу крестины отпраздновать, но никого не могу упросить, потому что я всех знакомых уже часто приглашал.

– Тогда пригласи меня! – сказал тот.

– Так приходи завтра, мой новый друг!

Дальше человек встретил другого чужестранца, который тоже к нему обратился:

– Приятель, что ты такой грустный?

– Как же мне не быть грустным, – ответил он, – хочу крестины отпраздновать, но никого из знакомых не могу упросить, потому что уже часто всех приглашал.

– Тогда попроси меня! – сказал чужестранец.

– Так приходи завтра, мой новый друг!

Прошел человек еще немного, встретил чужестранку, которая тоже к нему обратилась:

– Приятель, что ты такой грустный?

– Как же не быть мне грустным, – ответил он, – хочу крестины отпраздновать и не могу знакомых упросить, потому что слишком часто их приглашал.

– Пригласи меня, – сказала иностранка.

– Так приходи завтра, моя новая подруга!

Вот на следующий день пришли к нему дьявол, святой Петр и Дева Мария. Перед самым крещением они начали спорить о том, кто же из них станет крестным, но поскольку младенец был девочкой, то достался он Деве Марии. После крестин Дева Мария, сказала, что через три года придет за своей крестницей.

Три лета минули, и когда приблизился установленный день, одела мать всех детей в лучшие наряды, посадила их на лавку у печи, а самую меньшую, из-за ее красоты, усадила отдельно, в кадушку для теста.

Пришла Дева Мария в избу и увидела детей, сидящих на лавке у печи. Стала спрашивать она у первого ребенка:

– Ты моя крестница?

И так спрашивала всех по очереди, но ни один ребенок не сказал «да», только напоследок кто-то из дальнего уголка отозвался:

– Я здесь, крестная!

Огляделась Дева Мария и нашла свою крестницу в кадушке. Взяла она девчушку с собой и отправилась в замок.

– Вот здесь, крестница, – сказала Дева Мария, – наше жилище. В замке десять комнат. Девять будешь убирать и подметать, но в десятую заходить запрещено. Нельзя даже через замочную скважину туда заглядывать, не то что пробовать отпереть.

Долго вела себя крестница так, как приказала Дева Мария, но когда однажды Девы Марии не было дома, попыталась она все же попасть в запретную комнату. Пробовала она по-всякому, но ничего у нее не получилось, тогда крестница засунула палец в замочную скважину и – глядь! – когда палец оттуда вытащила, он был золотой! Она убежала и быстро замотала палец. Когда Дева Мария вернулась домой, тут же спросила, что у крестницы с пальцем.

– Рубила я капустный кочан, – ответила та, – вот и порезалась.

Услышав это, Дева Мария взяла крестницу и отвела ее в лес. Там посадила ее в кусты и сказала:

– Была ты непослушной, а теперь будь немой и в замок мой не возвращайся!

Вскоре проезжал мимо один господин, собаки его гонялись по лесу и вдруг начали лаять. Господин велел кучеру:

– Пойди-ка, глянь, что это собаки так разлаялись?

Кучер пошел и увидел очень красивую девицу. Узнали они, что она немая, и взяли ее с собой. А поскольку она была так прекрасна, господин на ней женился. Его мать долго не хотела это допустить и потому была очень зла на молодую жену.

Когда молодая жена родила первое дитя, пришла ночью Дева Мария, забрала младенца, а крестнице помазала губы кровью. Утром все это увидели, и свекровь сказала, что не иначе съела она ребенка, и посоветовала сыну сжечь за это жену. Но тот жену очень любил; не допустил убийства, а сказал, что хочет еще подождать.

Когда жена родила второе дитя, ночью пришла опять Дева Мария, забрала младенца, а ей помазала губы кровью. Утром снова это увидели, и ее свекровь сказала, что точно – не иначе она съела ребенка, и еще настойчивее советовала своему сыну сжечь жену. Но тот горячо любил жену и не хотел этого делать и сказал, что подождет еще.

И когда родила она третье дитя, пришла опять ночью Дева Мария, забрала младенца, а ей помазала губы кровью. Утром все это увидели, и свекровь сказала, наверняка – не иначе жена съела ребенка. И уговорила сына своего, велел он растопить печь и засунуть туда жену. Но потом стало очень жаль ее, пошел он к печи – глядь! – жена его сидит перед печью на золотом стуле и держит на руках младшего ребенка, а рядом стоят двое других.

И удивлялся он, и радовался всему этому, а потом и еще больше, когда услышал, что она может говорить. И она рассказала ему все, и то, как Дева Мария пришла к ней с тремя ее детками, вывела ее из пекла и сказала:

– Достаточно ты уже вытерпела за свое непослушание, слушайся своего господина и говори снова!

А когда после этого хотели сжечь свекровь, просила жена за нее так долго, что ту простили, свекровь ее после очень полюбила.

И крестница Девы Марии родила еще много детей, и все были красивые и послушные. И она сообщила родителям, братьям и сестрам новости о себе и что навестит их. Было это им очень приятно, радовались они, что все так хорошо закончилось.

 

Золотой клад

У зажиточного отца было три сына, которых он очень любил и правильно воспитывал. Старшие очень хорошо учились, но не было у них такого доброго сердца, как у младшего, Петра, который, по мнению людей, был глуповат, и братья над ним посмеивались. Старших во всей округе считали лучшими женихами, они смолоду умели себя вести в любом обществе. Всюду их уважали, каждый знал, что им не нужно гроши считать, ведь они – наследники отцовского золотого клада. Во всех семьях с девушками на выданье рады были видеть братьев, и каждая мать мечтала, чтобы они обратили внимание на ее дочь. Петру тоже никто камней на дорогу не бросал, но никто его и не замечал, не был он ничем примечателен. Он и сам знал, что не годится для светского общества, поэтому стал нелюдимым, чтобы отцу не пришлось его стыдиться. Уже долгие годы ждали старшие братья, что отец передаст им поместье с золотым кладом, а сам удалится на покой. Наконец в глубокой старости позвал отец сыновей к себе и сказал:

– Дети мои! Нельзя мне дальше заботиться о своем имуществе, хочу оставить все одному из вас, хотел бы, конечно, моих любимых сыновей одарить одинаково, но не могу делить золотое имущество. Даю вам три задания. Кто их исполнит лучше всего, тот и получит золото. В первом задании победит тот, кто принесет от своей девушки самый красивый платок.

Старшие весело ушли выполнять задание, им и в голову не пришло, что Петр может их обогнать, ведь он не был знаком ни с одной девушкой. Попросили они у своих невест самые красивые платки. Но ни одна не дала самый красивый, потому что думала, что ее подружка тоже не отдаст свой лучший платок. Петр, который о золоте отца прежде и не помышлял, грустно пошел за околицу, не зная, куда направиться. Впрочем, он немного утешился, когда услышал, как кто-то ласковым голосом позвал его по имени. Петр не мог отыскать, кто его позвал, посмотрел вокруг, но никого не увидел. Через мгновение он понял, что говорит с ним большая зеленая жаба. Стала она спрашивать о причине его грусти. Когда Петр все ей поведал, жаба сказала:

– Не горюй, есть у меня дочка, которая может подарить тебе самый красивый платок. Пойдем со мной.

Подвела его к какому-то лазу, залезли они внутрь и наконец оказались в прекрасной комнатке. Сказала жаба своей дочери, которая шила у окна:

– Я пообещала этому парню платок, дай ему свой самый красивый!

Та весело подвела его к шкафу, чтобы он выбрал красивейший. Но мать посоветовала дочке самой выбрать, потому что мужчины ничего в этом не понимают. Когда получил Петр самый красивый платок, поблагодарил жаб и весело отправился домой, где отец и братья уже ждали его. Но как же они перепугались, когда увидели, что платок Петра самый красивый. Отец же на это не обратил особого внимания и сказал:

– Дети мои! Ничего еще не решено, вас еще другое задание ждет: каждый должен принести домой драгоценный перстень.

Старшие братья помрачнели, да и Петр опечалился, что должен снова просить жительницу подземного мира. Но все же Петр осмелился и попросил ту о золотом перстне, который немедленно и получил. Странно было, что не жабу Петр в этот раз увидел, а старую женщину, которая прохаживалась по саду. Но он не стал особо вглядываться в нее, а поспешил домой, где его давно уже ждали. Весело показал он отцу и братьям перстень, не зная его цены. И в этот раз Петр победил, потому что перстень его был самым ценным. Братья уже думали, что для них все потеряно. Но отец сказал:

– Дети мои! Ничего еще не решено. Тот из вас получит золото, кто завтра приведет самую красивую и самую добрую невесту.

Полные радости отправились старшие братья к своим богатым невестам, уверенные в победе, зная, что Петр девушкам и в глаза смотреть не отваживался, а уж тем более говорить с ними и признаться в любви. Без всякой надежды пошел он за околицу, вспоминая о своей благодетельнице, но не мог же он осмелиться попросить ее о невесте. Медленно шел он по саду, когда вдруг услышал знакомый голос, спрашивавший его о причине грусти.

– Как же не быть мне грустным, – ответил он. – Вчера я думал, что уже добыл золотое наследство, но сейчас отец обещал его тому, кто завтра приведет самую красивую невесту. Вот братья меня высмеют, когда я приду один.

Жаба (в этот раз это снова была она) утешила его, пообещав помощь. Быстро привела Петра в свое жилище, где шутливо сказала дочери:

– Дважды ты уже помогла этому парню – платком и перстнем, но его отец хочет теперь увидеть его невесту. Столько надежды мы ему дали, неужели сейчас отпустим братьям на смех? Иди, дай ему руку для обручения!

Но жаба с улыбкой ответила:

– А ты уверена, что он хочет быть моим женихом?

После этих приветливых слов Петр оставил всякие страхи и сказал:

– Сердечно рад! Я все время думал о тебе, но не осмеливался о своем желании сказать.

Они быстро сговорились, и девушка пошла переодеваться в свадебный наряд. Через минуту вернулась она со своей матерью и превратилась в прекрасную, великолепно одетую невесту. Петр, недолго думая, привел ее к отцу, который был немало удивлен, что Петр обручился с такой девушкой. Вскоре вошли и другие братья с гордыми невестами. Теперь велел отец, чтобы каждый со своей невестой станцевал галоп. Вскоре у каждой красавицы слетела верхняя одежда, потому что она плохо держалась. На невесте Петра оказалась еще более красивая одежда, а две другие невесты стояли в повседневных платьях. Отец с удивлением сказал:

– Мы и раньше видели, что невеста Петра красивее всех, но не думал я, что под верхней одеждой у нее еще более великолепное платье! Что ж, Петру, против моего ожидания, счастье даровало золотое наследство.

Подошел отец к невесте Петра и поприветствовал ее как невестку. А поскольку отец знал, что старшие братья будут Петру завидовать и вредить, дал он им много денег, чтобы они купили себе поместья и сами вели хозяйство.

 

Звенящая липка

Жили однажды отец и мать, и была у них единственная доченька. Не успела доченька подрасти, как ее мать умерла. Однажды пришла доченька к крестной, и та просила уговорить отца, чтобы он на ней женился.

– Буду потом, – пообещала крестненькая, – тебе ножки молоком мыть, а головушку пивом.

Отец женился на крестненькой, и крестненькая помыла доченьке ножки молоком, а головушку пивом. А уж в другой раз и дальше мыла ее крестненькая навозом. Со временем обзавелась крестненькая четырьмя доченьками, и у первой был один глаз, у второй – два, у третьей – три, а у четвертой – четыре глаза. Теперь должна была падчерица коров пасти и получала от мачехи с собой на пастбище глиняные буханки и перечный сырочек, но все равно лицом была она прекраснее своих сводных сестричек.

Мачеха хотела знать, почему остается падчерица такой красивой. Послала она свою первую одноглазую доченьку с ней на пастбище, чтобы та понаблюдала, отчего падчерица такая прекрасная. Когда выгнали они коров на пастбище, сказала одноглазая дочка:

– Сядь рядом и заплети мне волосы!

И когда падчерица ее расчесывала, шептала:

– Спи, глазок!

И та уснула.

И тогда пришла пестрая корова и дала падчерице из одного рога пить, а из другого есть. Вечером девушки вернулись домой, и мачеха спросила свою доченьку:

– Что ты видела?

А та ничего и не видела.

Назавтра с падчерицей погнала коров на пастбище другая дочь и сказала так:

– Садись, расчеши мне волосы!

А падчерица шептала:

– Спи глазок, спи другой, спите оба!

Опять пришла пестрая корова и дала падчерице из одного рога пить, а из другого есть. И когда настал вечер, сказала падчерица:

– Вставай, сестричка, пойдем домой.

Мачеха спросила у доченьки:

– Что ты видела?

А та ничего и не видела.

Утром погнали коров на пастбище с третьей дочерью. И сказала третья:

– Садись, сестра, расчеши мне волосы.

Падчерица шептала:

– Спи глазок, спите два глазка, спите все три.

Снова пришла пятнистая корова и дала ей из одного рога пить, а из другого есть. И когда настал вечер, сказала падчерица:

– Сестричка, вставай, пойдем домой.

Дома спросила мачеха доченьку:

– Что ты видела?

А она не видела ничего.

На следующий день погнала с падчерицей коров на пастбище четвертая доченька. И когда пригнали коров на пастбище, та сказала:

– Садись, сестра, расчеши мне волосы.

И падчерица села и прошептала:

– Спи, глазок, спите два глазка, спите три глазка.

А про четвертый глаз забыла.

Снова пришла пятнистая корова и давала падчерице из одного рога пить, а из другого есть. Четвертый глаз все видел, пока три спали. Вечером сказала падчерица:

– Вставай, сестричка, пойдем домой.

Дома спросила мачеха доченьку:

– Что ты видела?

Та рассказала:

– Когда три глаза спали, пришла пятнистая корова и давала сестрице из одного рога есть, а из другого пить.

Мачеха разгневалась и стала откармливать пятнистую корову, чтобы ее зарезать. А падчерица должна была оставаться дома и есть глиняные куличи с перченым сыром. Каждый день навещала падчерица свою пятнистую коровушку и плакала у нее. Однажды сказала коровушка:

– Сегодня меня зарежут, но попроси у мачехи мое вымя. В нем найдешь камешек, посади его под окном, из него вырастет стеклянная липка, и будет она звенеть, а под липкой будет тявкать песик.

Сделала девушка, как велела коровушка, и выросла из камешка стеклянная липка, а под ней тявкал песик. А под липкой бил источник, и девушка должна была в источнике стирать белье, да так, что у нее руки кровоточили.

Однажды проезжал мимо богатый господин, и когда увидел девушку, захотел ее взять в жены, хоть и была она бедная. Но мачеха не допустила этого. Через неделю приехал господин снова и снова попросил руки падчерицы. На этот раз мачеха разрешила, но приказала своим доченькам:

– Возьмите цепь и замотайте липку!

Девушка оделась, села на повозку и поехала с женихом прочь. Липка вырвалась из цепей, запрыгнула на повозку, а песик тявкал и бежал за ними.

Через год родился у молодой госпожи сын. Когда узнала об этом мачеха, пришла ее навестить:

– Доченька, ты больна или здорова? – спросила.

И уходя, обещала, что завтра снова наведается.

Назавтра привела она свою доченьку с двумя глазами и спросила падчерицу:

– Доченька, ты больна или здорова?

Падчерица ответила:

– Да, спаси Господи, я здорова.

– Посмотри-ка в окно, девочка, – сказала мачеха, – видишь, как в пруду рыбки играют!

И когда молодая госпожа посмотрела в окно, вытолкнула ее мачеха из окна в пруд, и бедняжка утонула, а ее душа вселилась в уточку и уточка стала грустно плавать на пруду. Мачеха положила свою доченьку в постель и ушла домой. Когда молодой господин пришел домой и увидел госпожу, то спросил:

– Почему ты такая уродливая, ты, наверное, заболела?

– Заболела, – ответила та, и господин ее пожалел.

Ночью, в двенадцать часов, залетела в окно уточка, превратилась в молодую госпожу и купала, плача, своего сыночка, а когда снова его запеленала, поцеловала его и заплакала:

– Моя липка не звенит, песик не тявкает, а сыночек мой тоскует, тоскует и плачет! Две ночи приду еще, а уж после никогда!

Превратилась в уточку и полетела к пруду.

На следующую ночь залетела снова уточка в окно и превратилась в человека; приготовила ванну и выкупала сыночка. И когда запеленала его, поцеловала и заплакала:

– Моя липка не звенит, песик не тявкает, и сыночек мой горько плачет! Одну ночь еще приду, а уж после никогда.

И снова слетела уточкой из окна в пруд. А господин спрятался за занавесом, увидел жену, услышал ее слова и заплакал. Третью ночь прилетела госпожа снова и выкупала сыночка, а когда его запеленала, горько заплакала и стала жаловаться:

– Моя липка не звенит, мой песик не тявкает, мой сыночек все горюет, плачет, я теперь уж больше не приду.

Вдруг выскочил молодой господин, прятавшийся за занавесом, и схватил жену прежде, чем она превратилась в уточку. Молодая госпожа грустно попросила:

– Пусти меня, милый, пусти, пока еще не закончилось отпущенное время.

– Я тебя уже не отпущу, – отозвался господин.

А молодая госпожа сказала:

– Если можешь, сделай вот что: перережь мой пояс одним махом, тогда я смогу остаться, а если не получится, будет мне плохо.

Господин взял кинжал и перерезал одним махом пояс, и вот перед ним молодая жена, такая же прекрасная, как и прежде. Она рассказала, что с ней мачеха сотворила. Утром на виду у всех была мачеха за волосы привязана к хвосту коня, коня испугали, и он поскакал через пни и кочки.

А когда конь вернулся домой, от мачехи остались только волосы, привязанные к хвосту. Липка снова звенела, песик тявкал, а маленький сыночек улыбался.

 

Жена водяного

Любят о водяном поговорить сорбы и о жене его рассказывают всякие байки. Иногда видели ее, как она прядет у ручья или у пруда, или отбеливает свои одежды, или расчесывает волосы. А то, бывало, придет, как и ее муж, на рынок. А обычай такой: когда водяной покупает жито и дорого за него платит, наступает всюду дороговизна. Когда же продает водяной его дешевле, чем другие, все дешевеет. Точно так же поступает его жена с маслом. На рынке ее узнают по мокрой кромке на юбке. Однажды была жена водяного роженицей, и рассказывают такую байку о ее родовых схватках:

Одна женщина как-то раз убирала траву поблизости от воды. Приблизилась к ней невероятно толстая жаба. Хоть и неприятно было женщине, но она забеспокоилась о жизни твари, боясь поранить ее серпом, и сказала:

– Прочь, жаба, ведь я буду твоя повивальная баба.

Через какое-то время, когда женщина совсем забыла о разговоре, пришел к ней некий человек, напомнил ее обещание, и попросил, чтобы она пошла с ним и помогла его жене при родах. С огромным волнением спрашивала женщина у дворян и духовенства совета и поучения, как ей поступить.

Получила она совет исполнить свое обещание. Тогда пошла она без опасений с этим человеком (а был это водяной). Когда пришла к тому месту, где познакомилась с жабой, разделил человек прутом воду на две половины, как некогда Моисей, и провел ее посуху в свое подводное хозяйство. Увидела женщина жену водяного в самых сильных родовых схватках. Со всей ловкостью и к удовольствию роженицы исполнила женщина свою работу, и вскоре на свет появилось здоровое дитя. В благодарность за помощь посоветовала ей роженица не просить за свою работу больше, чем ценится она обычно. Когда водяной принес женщине целую меру всяких денег и сказал, чтобы она взяла сколько хочет, не взяла она больше обычного. И это было к ее счастью и к злости водяного, потому что тот хотел ради собственной шалости скрутить женщине шею. А поскольку она не попросила лишнего, обязан был водяной без препон ее отпустить. Как и прежде, ударил он прутом по воде, которая разделилась, и вышла женщина посуху пешком, и вода быстро за ней соединилась. Что стало с младенцем, родившимся у водяного, женщина никогда не узнала.

 

Нижнелужицкие сказки

Красная Шапочка

Жила-была однажды маленькая хорошенькая девочка, которую все любили, но больше всех любила ее бабушка; не знала она, что бы милой внучке любя подарить. Однажды подарила бабушка ей чепчик из красного бархата, который так шел девочке, что ничего другого она носить не хотела, вот и прозвали ее «Красная Шапочка».

Однажды сказала мать Красной Шапочке:

– Вот тебе пирог и бутылка вина, отнеси это бабушке, совсем она больная и слабая, а это прибавит ей сил. Но будь добра, когда войдешь в избу, ничего там не разглядывай и не забудь сказать: «Доброе утро». Также будь осторожна и смотри внимательно по сторонам, не заблудись и не споткнись по дороге, а то упадешь и разобьешь бутылку, и больной бабушке нечем будет поддержать свои силы.

Красная Шапочка ответила:

– Я хорошо все исполню. – И в знак этого подала мамочке руку.

Бабушка жила в глубине леса, в получасе ходьбы от деревни. Когда Шапочка вошла в лес, повстречала она волка. Но она не знала, что это злой зверь, а потому и не боялась.

– Бог в помощь, Красная Шапочка, – сказал волк.

– Спаси Бог, волк!

– Куда так рано собралась, Красная Шапочка?

– К бабушке.

– Что у тебя в корзинке?

– Пирог и вино; вчера испекли, старая больная бабушка должна хорошенько наесться и набраться сил.

– А где живет твоя бабушка, Красная Шапочка?

– Еще добрые четверть часа ходьбы отсюда, там, в лесу, под тремя огромными дубами стоит ее дом, в глубине лесной чащи, его сразу узнаешь, – сказала Красная Шапочка.

Волк подумал: «Эта маленькая пухленькая девочка – лакомый кусочек, она повкуснее старухи будет, я должен действовать по-умному, чтобы поймать обеих».

Он еще немножко проводил Шапочку, а потом сказал:

– Шапочка, ты только посмотри, какие красивые повсюду цветы, почему ты их не замечаешь? Мне кажется, ты даже не слышишь, как мило поют птички. Идешь просто так, как шла бы в школу, а ведь в лесу так весело.

Шапочка подняла глаза и, когда увидела, как сияют солнечные лучи над деревьями и все вокруг цветет и пахнет, подумала:

– Если я принесу бабушке душистый букет, она тоже обрадуется, и я к ней приду вовремя, ведь еще рано.

Побежала Красная Шапочка в подлесок и стала собирать цветы. И когда срывала один, казалось ей, что дальше растут цветы еще красивее, и она бежала туда, все дальше и дальше в лес. А волк тем временем пошел прямой дорогой к бабушке и постучался в ее дверь.

– Кто там? – спросила бабушка.

– Шапочка, которая несет тебе пирог и вино, открой!

– Стукни по засову, – сказала бабушка, – я так слаба, что встать не могу.

Волк отодвинул засов, вошел внутрь, ни слова не говоря, подошел к бабушкиной постели и съел бабушку. Потом оделся в ее одежду, надел на голову чепец, лег в постель и затянул занавески у кровати.

А в это время Шапочка все собирала цветочки и, когда нарвала их столько, что больше унести не могла, подумала о бабушке, и тут уж пошла прямой дорогой к ней. Шапочка очень удивилась, что двери были распахнуты настежь, а когда вошла в комнату, стало ей как-то тревожно, все казалось ей каким-то странным, и она подумала: «Ох ты, Боже мой, как мне здесь тоскливо, а ведь я обычно так рада быть в гостях у бабушки!»

И она поздоровалась с бабушкой:

– Доброе утро! – Но никакого ответа не получила.

Шапочка подошла к постели, открыла занавески. На кровати лежала бабушка, чепец ее был надвинут на лицо, и выглядела она как-то странно.

– Бабушка, а почему у тебя такие длинные уши?

– Чтобы лучше тебя слышать! – ответил волк.

– Бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?

– Чтобы лучше тебя видеть!

– Бабушка, а почему у тебя такие большие руки?

– Чтобы я лучше могла тебя обнять!

– Но, бабушка, какой у тебя страшный огромный рот!

– А это чтобы я лучше могла тебя съесть!

И тут вдруг выскочил из постели волк и съел бедную Шапочку.

Когда волк утолил голод, то улегся в постель, уснул и начал ужасно храпеть. Мимо как раз шел охотник и подумал: «Разве может старая женщина так храпеть? Я должен зайти посмотреть, что там».

Зашел он в комнату, поглядел на кровать, а там лежал волк.

– Наконец-то я тебя нашел, старый разбойник, – сказал охотник. – Я уже давно тебя ищу. – Охотник уже хотел прицелиться, но подумал, вдруг еще получится спасти бабушку. Поэтому он не выстрелил, а стал вспарывать брюхо спящему волку. После нескольких разрезов увидел он Красную Шапочку, надрезал еще несколько раз, Красная Шапочка выскочила и закричала:

– О как мне там было тесно и какая тьма в волчьем брюхе!

Потом вышла наружу еще живая бабушка, но она едва дышала. Шапочка сбегала за большими камнями, они с охотником набили камнями волчье брюхо. Волк проснулся и хотел выскочить и убежать, но брюхо с камнями столько весило, что он упал наземь и убился насмерть. Все трое обрадовались этому: охотник взял себе волчью шкуру, бабушка съела пирог и выпила вина, которое ей принесла Шапочка, и от этого поправилась. А Шапочка думала: «Сколько жива буду, буду делать как велела мамочка: никогда с дороги в лес не сверну!»

 

Предания

В Тржтенце вырыла свинья колокол

Есть в городе Тржтенце, в полутораста шагах от башни маленький пруд, вода в нем мелкая и ржавая. В том пруду рылась когда-то во время засухи свинья и копошились куры и выкопали там большой колокол, который жители Тржтенца повесили на башню. Звон его звучал так: «Свинья вырыла, кура выгребла».

Услышали жители Хошобуза о том колоколе и его прекрасном звуке и захотели его купить, но жители Тржтенца ни за какие деньги колокол продавать не захотели. Поэтому хошобузцы решили колокол украсть.

Ночью колокол сняли с башни, завернули в перины, уложили на повозку и, никем не замеченные, доехали хошобузцы потихоньку из деревни аж до самой границы. А там начал колокол звонить, и никакими земными силами нельзя было остановить его звон. Так получили жители Тржтенца свой колокол назад, и звонит он им до сегодняшнего дня: «Свинья вырыла, кура выгребла».

А в том пруду лежит колокол поменьше, но из-за ужасного запаха никто не отваживается лезть в пруд.

Людьки

В Лютоле за кладбищем есть гора, названная «виноградник». На той горе жили когда-то людьки, были это маленькие люди, которые жили в земле и с другими людьми хорошо соседствовали.

Людьки ходили все время к соседям по фамилии Хулькойц и говорили:

– Одолжите нам кадкунекадку, испечем вам пирог-непирог.

Хулькойц ставил им кадку через порог, людьки в нее садились и катились в ней домой.

На другой день с утра стояла кадка перед порогом, а в ней обещанный прекрасно испеченный пирог.

Через какое-то время в том краю стали звонить колокола, чей звон людьки не выносили. Они говорили:

– Это львы рычащие!

Отправились они в другую страну и до сих пор не вернулись.

Ездили люди искать, где поселились людьки, но никого не нашли, только там-сям находили большие или меньшие норки людьков.

Светлячки

На лугах и топях обитали когда-то малые детки, которые в темноте бегали с горящими пучками в руках. Когда кто-то ругался на деток: «Светляк, светляк, свиной помет!», они тут же грубияна окружали и заводили в топь и болото, чтобы тот заблудился. Когда же кто-то обращался к деткам с добрым словом и говорил: «Светляк, светляк, проводи меня домой, я дам тебе грошик», светляки светили ему до самого дома. Если же потом грошик не получали, то досаждали человеку так долго, что тот давал им грошик; а если обещанный грошик получали сразу, быстро убегали на луга.

Серп

На лугах обитали светлячки, а в полях резвилась женщина. Одета она была в длинное белое платье; глаз ее видно не было; в руке она держала большой острый серп, поэтому ее так и звали – «Серп». Как только наступал полдень, гнала Серп всех людей с поля домой, а кто не хотел уходить добровольно, того рубила Серп своим серпом до той поры, пока домой не загоняла. Кроме того, жила Серп и в бороздах, поджидала детей, которые шли мимо, отсекала им голову и прятала ее в мешок.

Клятва

Однажды жители Бобова и Жушова завели большой спор из-за границ своих деревень. Жители Бобова хотели, чтобы граница проходила по реке Кржишовке. Жители Жушова считали, что границу надо провести дальше, до Бобовского поля. После долгих переговоров приехали господа, чтобы дело решить на месте. Когда они собрались, вышел один из жителей Жушова далеко на Бобовское поле и стал клясться и присягать, что там, где он стоит, и есть настоящая граница.

Между всем прочим, он клялся и божился, что готов провалиться на месте, если в старые времена на этом месте границы не было. И глядь! Вдруг стал проваливаться и звать на помощь, но прежде чем подскочили помочь, провалился, и земля закрылась над его головой. В память о том несчастье привалили на то место огромный камень.

А провалившийся человек еще долго ходил под землей и кричал:

– Здесь, здесь настоящая граница!

Камень и поле с лугом до сих пор называют «Клятва», и каждый человек после захода солнца это место обходит стороной.

 

Кашубские сказки

О трех братьях, двух умных и одном глупом

Жил однажды король, и была у него единственная доченька. И велел он огласить: тому кто сделает лодку, которая может ходить и по земле и по воде, тому он отдаст в жены свою доченьку. В это же время жил-был крестьянин, и было у него три сына, два умных, а третий глупый. Двое все время высмеивали глупого и никуда его с собой брать не хотели. Так и в этот раз ничего не сказали глупому и отправились мастерить лодку. Когда братья работали, проходил мимо старичок и сказал:

– Помогай Господь Бог, сыночки!

А они ответили:

– Дай Господи!

Дедушка хотел еще поговорить и сказал:

– Дайте мне закурить.

Но они, даже не оглянувшись, коротко отказали:

– Некогда нам.

Тогда он, уходя, сказал им:

– А будет так: хороший желоб для свинарника сделаете, но дочь королевскую не получите.

Так и вышло.

Тем временем глупый брат узнал о работе братьев и захотел тоже попытать счастья. Стал младший брат делать лодку, пришел к нему тот же старичок и сказал:

– Дай Господь Бог счастья!

А глупый ответил:

– Дай Бог, батюшка!

И потом стал говорить:

– Хотел бы я, батюшка, с тобой посоветоваться, как сделать такую лодку, чтобы ходила и по морю, и по земле.

А старичок ему ответил:

– Просто работай, сын мой! Господь Бог тебе поможет!

Так и получилось: сделал глупый брат лодку, которая ходила по земле и по морю. Когда он закончил свою работу, пришел к нему снова старичок и сказал:

– Когда отправишься к королю, бери с собой каждого, кого по дороге встретишь.

И первым встретил глупый брат нищего у канавы, который никак не мог из нее воды напиться, и взял его с собой. Потом, когда поднялся на гору, встретил старого нищего в теплом кожухе, который, хоть и солнце палило, кричал:

– Холодно мне, холодно!

Взял и его с собой. Дальше поехал на своей лодке и встретил старика, который грыз мосол и кричал:

– Есть хочу! Есть хочу!

С тремя этими стариками в лодке предстал наш путник перед королем, и король увидел, что лодка сделана так, что может ходить по морю и по земле. Это была обычная лодка, но внизу с осью и колесами. Королю показалось, что парень этот слишком бедный, поэтому не захотелось ему отдать за него дочку, не дав прежде еще задания. И велел король глупому брату найти такого человека, который двенадцать караваев хлеба съел бы за одну ночь, а потом такого, который за одну ночь съел бы двенадцать волов и выпил бы двенадцать бочек пива, а потом еще такого, который просидел бы целую ночь в железной печи. Озаботился жених и пошел посоветоваться с теми стариками, которых привез в лодке с собой. Один ему сказал, что он даже 12 караваями не наелся бы, а другой сказал, что он и 12 волами не наелся бы и 12 бочками пива не напился, а третий – что и в железной печи не согрелся бы хорошенько. Утром пришел король посмотреть, получилось ли у них хоть что-то, а старики кричали:

– Есть! Пить! Холодно!

Но король был очень упрямый и все еще не хотел отдавать дочь в жены глупому брату. Тут война приключилась. Ответил король войной соседнему королю, который и объявил войну, и сказал, что отдаст в жены свою дочь лучшему воину. Два умных брата поехали на войну на добрых конях, а глупый брат поехал на тощей доходяге. Когда тащился он по дороге, встретил того старичка и сказал ему:

– Прославлен будь Иисус Христос!

Старичок любезно принял это христианское приветствие и ответил:

– Во веки веков, аминь!

Потом они завели разговор о том о сем, старик давал добрые советы и между прочими такой:

– Когда придешь к большому лесу и встанешь на перекрестке дорог, увидишь по правую руку старую-престарую липу; той липе скажешь: «Липка, липка, откройся!», и выйдет из нее оседланный конь, на седле будет лежать новая одежда, а на шее коня будет висеть кожаная торба. Оденься в эту одежду, сядь на коня, а когда встретишься с неприятелями, тогда скажи: «Все войско из торбы!» И появятся тысячи человек, и будут они так воевать, что ты всех победишь. А теперь поезжай с Богом!

Наш глупец все так и сделал, как почтенный старичок посоветовал. Разбил он в одиночку целое войско наголову, но один вражеский солдат ранил его в ногу. Король это увидел, оторвал половину своего платка и ногу ему перевязал, а другую половину оставил у себя. Когда война закончилась, поехал наш рыцарь к липе и все вернул, что брал. А король никак не мог дознаться, кто был герой, который войну выиграл, и послал своих слуг искать человека с раненой ногой, завязанной половиной его королевского платка. Долго-долго не могли слуги найти такого человека, потому что искали среди богатых господ. Тогда велел им король осмотреть каждого в королевстве. Так оказались слуги в избе, где сидели два умных брата и обедали, а глупый брат пек себе в золе колобки. И как же слуги удивились, когда увидели, что именно у него ранена нога и перевязана половиной платка. Но глупец ни в коем случае не хотел уходить от своих колобков. Старшему королевскому слуге было очень жаль, что дочь их короля, такая достойная королевна, должна получить в мужья грубого парня, он и сам мечтал получить ее в жены. С таким умыслом, когда шли слуги через лес, через который проходила их дорога, убил старший слуга сначала своего товарища, а потом и глупца, и сам себе ногу поранил, завязал той половиной платка, которую с убитого снял. И так пришел к королю. А был он человеком достойным, поэтому король и его дочка обрадовались.

Но помогавший глупому брату почтенный старичок видел убийство и подошел к тем убитым, разбудил их и сказал:

– Встаньте и идите, ведь у королевны завтра свадьба.

Так они поспешили в столицу и пошли к самому королю и все ему рассказали: как тот слуга их убил и себе ногу порезал. Король велел немедленно позвать слугу к себе и спросил его, что бы заслужил человек, который совершил такой поступок. Слуга на это ответил королю:

– Такой человек заслуживает, чтобы его разорвали железными воротами.

Ему и в голову не приходило, что его предательство выплыло наружу.

Тогда сказал король:

– Какую смерть ты себе установил, такой и уйдешь с этого света.

И запрягли четырех черных волов, чтобы они тащили железные ворота, и разорвали того на части.

А глупый парень получил в жены королевскую дочку, и устроили большой пир.

И я там был, ел, пил и танцевал, но плохо меня на том пиру угощали: дали мне стеклянные башмаки, бумажный камзол и масляный колпак. Разгорячился я во время танцев, масло растеклось, камзол разорвался, стекло раскрошилось. Так что после этого забили меня в пушечное дуло и выстрелили, так что прилетел я к вам сюда за стол, тут и сижу. А двое новобрачных и до сих пор живы, едят, пьют, веселятся, если только вчера не померли.

 

Обух, шевелись!

Один сапожник зашивал в субботу старые башмаки, чтобы в воскресенье пойти в них в костел. Работал он поздно ночью, а утром, когда работу свою закончил, прилично оделся, взял молитвенник и пошел. В костеле он услышал, что если кто-то свое имущество пожертвует костелу, того за это Господь Бог другим способом стократ вознаградит. А поскольку был сапожник бедным, решил продать свою избу и сапожные колодки, а выручку отдать настоятелю на костел. Пришел сапожник домой, рассказал жене, что хочет сделать, и через несколько дней деньги были уже у священника. Но день шел за днем, дети плакали от голода, жена – удивительно еще, что палкой мужа не поколотила, а награды нет и нет. Наконец, совсем одолел сапожника голод, решил он пойти нищенствовать, взял в руки палку и отправился искать помощи у Господа Бога. Шел он день, шел другой и увидел старого пастуха, который пас большое стадо овец. И поскольку был сапожник страшно голоден, подошел он к пастуху, чтобы попросить разрешения доесть из горшочков остатки его еды. Ел сапожник и рассказывал обо всем, что сотворил и как идут теперь его дела. Сжалился старый овечий пастух над бедным сапожником и подарил ему барашка, с которого каждый раз после слов: «Барашек, отряхнись!», сыпались дукаты, но поставил такое условие: не останавливаться по дороге у своей кумы в пивной. С огромной радостью взял сапожник барашка на плечи, поблагодарил старика и поспешил домой, чтобы порадовать жену и детей. Но отойдя немного, усомнился он в словах пастуха, потому что и представить себе не мог такое чудо. И, желая удостовериться, поставил он барашка на землю и сказал:

– Барашек, отряхнись!

И в этот момент посыпались дукаты под барашка, и сапожник посчитал себя самым счастливым на свете. Без промедления взвалил он барашка на плечи и поспешил домой. А когда шел мимо той пивной, вышла ему навстречу кума и попросила, чтобы он ее навестил, так как давно они не виделись. Сапожник поначалу отнекивался, но уж очень хотелось ему похвалиться дукатами в кармане и своим счастьем. Зашел он к куме и прежде всего дал ей спрятать барашка с предупреждением:

– Только не говори ему: «Барашек, отряхнись!»

Потом сел сапожник на лавку и выпил стаканчик горилки. Но кума, пронырливая баба, тут же сообразила, что за его словами должна быть какая-то тайна. Принесла она барашка в свою комнату и, когда осталась одна, сказала барашку:

– Барашек, отряхнись!

И, видя, что из него посыпались дукаты, стала думать, как бы кума обмануть. И решила она сапожника напоить, чтобы он остался на ночь, а на следующее утро дать ему другого барашка из своего стада, похожего на волшебного; и все у кумы получилось, как она хотела. Утром взял сапожник барашка на плечи и поспешил теперь прямо домой к жене и детям; они плакали от голода, а он им бросил несколько дукатов, чтобы жена устроила хороший обед. Жена не могла надивиться, откуда ее старик набрал столько денег, но спросить боялась. После обеда поставил сапожник барашка на стол, позвал детей, чтобы они порадовались вместе с ним, когда покатятся дукаты, и крикнул:

– Барашек, отряхнись!

Но барашек стоял, как деревянный, и головой даже не пошевелил. Сытые дети стали смеяться, а жена решила, что муж сошел с ума. Сапожник, разгневанный из-за того, что не исполнилась его воля, еще раз повторил слова старого пастуха, но напрасно, и сбросил барашка со стола. Пока хватало дукатов, было хорошо, но когда запас подошел к концу, стала жена ругать мужа, что тот ничего не делает, не заботится о домашней скотине. Сапожнику ничего не оставалось, как снова взять палку в руки и идти искать старого пастуха. Хоть и знал он хорошо, что тот его добром не встретит, но что было делать? Старый пастух все же снова сжалился над убогой семьей и дал сапожнику скатерть, которая на каждый приказ «Скатерть, накройся!» сама расстилалась, и появлялись на ней самые лучшие яства и напитки; но при этом строго-настрого запретил сапожнику останавливаться у кумы. Сапожник был очень рад подарку, поблагодарил старика и пошел домой. Отойдя немного, сел он на землю и велел скатерти расстелиться – не из любопытства, а из-за голода, от которого у него уже в животе урчало. Когда наевшись, шел он мимо пивной, старая кума уже ждала его у дверей и настойчиво просила, чтобы не проходил он мимо ее дома, и прибавила старую пословицу: «Кто в пивную не зайдет, ногу у того сведет».

Сапожник долго думал, но наконец вошел внутрь, а куме дал спрятать скатерть, говоря:

– Но только, милая кумушка, не говори: «Скатерть, накройся!»

Кума была хитрая и наливала ему горилку бесплатно, кум пил стаканчик за стаканчиком, пока у него в голове не потемнело. Потом сделала кума со скатертью то же, что и раньше с барашком. Прибежал сапожник со скатертью домой к жене и детям, бросил скатерть на стол и крикнул:

– Скатерть, накройся!

Но скатерть и не пошевелилась, и сапожник принялся в отчаянии проклинать подлую куму. После этого снова он возвратился к старому пастуху и на коленях просил его простить за то, что опять не послушался предупреждения, умолял сжалиться над ним и последний раз ему помочь. Старик долго колебался, но в конце концов дал ему окованную серебром и выложенную драгоценными каменьями палицу и велел ему на этот раз остановиться у кумы, не забывая слова: «Обух, шевелись!»

Сапожник обрадовался, сто раз поблагодарил старика и поспешил как можно скорее домой к жене и детям, но когда отошел немного, захотелось ему посмотреть, что может эта палица. И сказал он:

– Обух, шевелись!

В тот же момент выросли перед ним два огромных парня и начали его молотить. Охваченный страхом сапожник не знал, как приказать, чтобы они перестали его бить, но в конце концов, когда уже ему сильно наваляли, опомнился и закричал:

– Обух, хватит!

И тут же парни исчезли, и стояла перед ним палица.

– Хорошо же, хорошо же! – сказал сапожник, вставая с земли. – Тут ты мне поможешь вернуть прежние подарки старого пастуха!

Когда пришел он в деревню, где жила его кума, то остановился у нее и поприветствовал ее, как старую знакомую. Кума была рада его видеть, потому что думала, что опять получит хорошую добычу, радушно его встретила, а потом стала выспрашивать, нет ли у него чего-то, что нужно спрятать. Тут сапожник подал ей палицу и попросил, чтобы она не говорила: «Обух, шевелись!» Баба тайком смеялась над глупцом и думала:

– Хоть бы он мне не рассказывал, чего делать нельзя!

Пошла она быстро с палицей в другую комнату и едва переступила порог, нетерпеливо крикнула:

– Обух, шевелись!

И тут же два парня принялись ее молотить палками, да так, что она разум потеряла. На ее пронзительный крик прибежал на помощь трактирщик, а тут – бац, бац! – ему тоже досталось ударов. Сапожник между тем все время кричал:

– Обух, давай еще! Обух, давай еще! Пока она не вернет мне моего барашка и мою скатерть.

Тут уж куме ничего другого не оставалось, как вернуть ему то, что ему и так принадлежало, велела она принести барашка и скатерть. Когда сапожник удостоверился, что они действительно волшебные, крикнул:

– Обух, хватит!

И потом с тремя этими дарами поспешил он домой к жене и детям.

И была у них радость великая, потому что денег и еды было у них достаточно, но при этом никогда не забывали они о Боге и о других людях и каждому бедняку рады были помочь.

 

Коровьи разговоры

Старые люди рассказывают, что в прежние времена в пасхальную ночь беседовала между собой домашняя скотина о том, что в будущем году случится. Один любопытный хозяин залез в хлев, чтобы подслушать, о чем будет говорить его скот. Ночью сказал один вол другому:

– Через неделю повезем нашего господина на кладбище.

Очень испугался хозяин, когда это услышал, быстро вылез из хлева, пошел в дом и рассказал об этом жене. Но жена не хотела в это верить и сказала:

– А что же это наши кони не смогут тебя на кладбище отвезти? Да и если бы они не смогли, наверняка бы соседи тебе в последний путь одолжили своих коней.

Через три дня после этого разговора занемог хозяин и на следующий день умер.

И действительно случилось так, как волы говорили. Потому что в ту ночь, когда он скончался, воры украли у него лошадей, лучшие соседские лошади нуждались в отдыхе, а другие соседи не хотели своих лошадей давать для перевозки мертвеца. Так что должны были те два вола, что между собой говорили, запрячься и везти покойника на кладбище.

 

О заклятом замке

Над Жарновским озером на Кашубской земле высится большая гора, а на той горе – заклятый замок. Однажды пошел на гору по дрова церковный сторож и заблудился; подошла к нему одетая в прекрасные черные одежды девушка, которая попросила его донести ее до костела, но только в полном молчании, тогда и она, и весь замок будут освобождены. Сторож пообещал ей это сделать, но не в этот день, потому что он искал потерянный топор в кустарнике так, что вспотел весь; к тому же уже смеркалось. На следующий день послал сторож своего брата, очень отважного человека, чтобы тот поискал этот топор. Когда брат уже хотел возвращаться домой, снова подошла к нему та девушка с той же просьбой: а было уже поздно. Брат, человек отважный и сильный, взял ее себе на хребет и понес по тропе до ручья, где воду набирают. А когда захотел идти дальше, под горой у деревни, к Жарновцу, начало что-то свистеть и шуметь, и столько привидений появилось в воздухе, что парень испугался, упал и выкрикнул:

– О, Господи Иисусе!

После этого привидения напали на бедную девушку, а замок, который уже начал появляться на поверхности горы, тут же вместе с девушкой еще глубже провалился, и теперь можно видеть только кусок трубы или четыре башни по углам, похожие на колодцы, в чем каждый любопытный может и сегодня удостовериться собственными глазами.

 

О глупом волке

Как-то раз приснилось одному волку, что он получит хороший завтрак, и это исполнилось. Вылез он из своей норы, пошел какой-то стежкой и нашел сало. Посмотрел он на него и сказал сам себе:

– Всегда говорят, что сны – просто ветер, а у меня сон сбылся.

Половину сала он съел, а другую половину спрятал. Потом пошел дальше, пришел к какой-то луже, там ходила кобыла с жеребенком, и волк ей сказал:

– Съем я твоего жеребенка!

Кобыла была умная и сказала волку:

– Тогда давай быстренько, а то у меня и так дела идут плохо: то жеребенок меня кусает, то крестьянин запрягает и много поклажи велит тянуть, а ко всему тому я еще и хромая. Ах, если бы ты был так добр и вытащил из моей ноги занозу, уж очень мне больно!

Волк был рад помочь; кобыла подняла заднюю ногу, и волк стал разглядывать, что нужно вытащить. И тут кобыла лягнула его так, что волк перекувырнулся и какое-то время лежал, как мертвый, а когда снова собрался с силами, была кобыла с жеребенком далеко.

Пошел волк дальше, нашел свинью с малыми поросятками и говорит ей:

– Съем я всех твоих поросяток!

Но свинья была хитрая и сказала ему:

– Я этому очень рада, уж очень они меня грызут, а еда у меня скудная. Но вот только поросятки у меня еще не крещеные, должны мы их сначала покрестить.

Волк на это согласился и пошел с поросятками на реку. А дело было недалеко от мельницы. Поросятки так сильно визжали, что мельничные псы услышали этот визг и прибежали к реке. Тут свинья осмелела, а у волка как раз последний поросенок в реке вырвался и волка самого толкнул в воду. Вылез он мокрый из реки, а тут на него набросились мельничные псы и так волка покусали, что с него клочья свисали. Но все-таки волк вырвался от собак живым и поковылял дальше, пришел на высокую гору, тут бегали козы, и он им сказал:

– Козы, я всех вас съем.

А козы ему сказали:

– Делай, что хочешь, но мы должны перед смертью немного помолиться.

– Только быстро, – сказал волк и начал с ними четки перебирать:

– Аууууу! Аууууу! Ауууу!

Услышала его овчарка, прибежала и то, что не сделали мельничные псы, завершила так, что у волка на теле не осталось здорового местечка, едва жив остался.

Полежал он там некоторое время, а потом встал и уселся на хвост, и вдруг учуял приятный запах. Собрался он с силами, пошел дальше и увидел старого барана, тот пасся один. И сказал ему волк:

– Баран, я тебя съем.

А баран ему ответил:

– Делай, что хочешь, я уже достаточно старый, но что толку об меня зубы ломать? Знаешь что, иди-ка вниз и открой рот пошире, а я тебе прямо в него и вскочу.

Волк был такой глупый, что слез с горы и встал внизу с открытым ртом. Баран как следует разбежался и волка так ударил, что тот перекувырнулся и упал полумертвый, а баран пошел своей дорогой. Прошло много-много времени, волк снова опамятовался и потащился дальше, шатаясь туда-сюда, вправо-влево, вперед-назад, как пьяный. Так приполз он к какому-то большому дубу, сел под ним и говорит сам себе:

– Как у меня все глупо получилось! Правда, приснилось, что получу я хороший завтрак, но какое счастье и несчастье мне потом повстречается, о том не снилось мне ничего. Но ведь во всех несчастьях я сам был виноват. Где был мой разум, когда я согласился кобылу лечить? А что может быть глупее, чем выдавать себя за священника и крестить поросят? Или какой же я был глупый, что хотел, как органщик, с козами молитвы выводить! Но глупее всего было поверить, что мне целый баран прыгнет в рот! Да, да, ни на что я не годен, кроме как на то, чтобы кто-нибудь мне до самой задницы хвост отрубил!

А за дубом стоял крестьянин с топором, которым он рубил палки для колеса, и тут – бац! – отлетел волчий хвост.

И глупый волк так до сих пор и бегает без хвоста, если только вчера не окочурился.

 

Польские сказки

О королевиче Ненадалеке[3]

Жили-были король и королева. Три года уже вместе жили, а детей все у них не было, оба из-за этого мучились. Случилось однажды, что король должен был ехать осматривать свою страну, разлучились они с королевой, уехал он и больше восьми месяцев дома не был. К концу девятого месяца возвращался король из своего путешествия и был уже близко от своего замка; ехал он пустым полем, изнывая от жары, и так захотелось ему пить, что разослал он слуг по всей округе, чтобы они нашли ему воду и немедленно об этом доложили. Слуги разбежались в разные стороны, целый час напрасно искали воду и, вернувшись, сообщили королю об этом. Страдающий от жажды король решил сам проехать все поле вдоль и поперек, не веря, что нет нигде поблизости ключа; и тут на равнине, где перед тем воды не было, вдруг увидел колодец под совершенно новым срубом, был он полон до самых краев ключевой водой, а в центре плавал серебряный ковшик с золотым ушком. Король быстро соскочил с коня, левой рукой оперся о сруб, а правой потянулся к ковшику, но ковшик был как живой и все видел; быстро отскочил он в другую сторону; король встал на колени и начал ловить его то правой, то левой рукой, но ковшик уворачивался, так что король, не сумев схватить его одной рукой, решил поймать его обеими руками, но только к нему тянулся, как ковшик, будто рыбка, нырял, а потом снова показывался на поверхности воды.

«Черт возьми, – подумал король, – ничего не могу с этим ковшиком поделать, да ладно, и без него обойдусь!»

Наклонился он к воде, чистой, как хрусталь, и холодной, как лед, сгорая от жажды, и начал пить. При этом его длинная борода по пояс погрузилась в воду. Утолив жажду, захотел король встать… но что-то держало его за бороду и не отпускало. Дернулся он раз, другой, все напрасно, и крикнул гневно:

– Кто там? А ну пусти!

– Это я, король подземный, Кощей бессмертный, и я тебя не отпущу, пока ты мне не подаришь то, что, сам того не зная, оставил дома, а вернувшись домой, сразу найдешь.

Посмотрел король в глубокий колодец – и глядь – там кто-то с головой, огромной, как бадья, с зелеными глазами, со ртом до ушей, держит короля за бороду длинной, будто рачьей, клешней и хитро смеется. Король подумал, что вещь, о которой он перед отъездом не знал и которую найдет, вернувшись, не должна быть особенно ценной, и сказал этому призраку:

– Хорошо, отдам!

Призрак зашелся смехом, блеснул очами, исчез, а с ним исчез и колодец, вода, сруб, ковшик, король снова был наверху у леса, на сухом песке, и ничего вокруг не было. Король встал, перекрестился, вскочил на коня, догнал свою дружину и поехал дальше.

Через неделю-две вернулся король в свой замок, толпы людей пришли его приветствовать, с почестями въехал он во внутренний двор и ступил на лестницу. А наверху лестницы стояла королева и ждала его, у груди держала она перинку, с дитятей в пеленках, прекрасным, как месяц ясный. Все понял король, горестно вздохнул и сказал себе:

«Так вот что я, сам того не ведая, оставил дома, а вернувшись, сразу нашел».

И горько-горько заплакал он, все удивились, но никто не осмеливался спросить о причине. Взял король дитятко на руки и долго всматривался в его невинное личико, потом принес его во дворец, положил в колыбельку и, затаив печаль, посвятил себя государственным делам, но никогда уже не был веселым, как прежде, все время мучился при мысли, что Кощей придет и напомнит ему о сыне.

Проходили недели, месяцы, годы, и никто за сыном не приходил. Королевич, названный Ненадалеком, рос, рос и наконец стал прекрасным юношей. И король со временем стал снова веселым, как и прежде, и забыл о том, что случилось, но, к сожалению, не все забыли.

Однажды охотился королевич в лесу, отстал от своей дружины и заехал далеко в дикую чащу.

Вдруг встал перед ним уродливый старик с зелеными глазами и сказал:

– Как дела, королевич Ненадалек? Долго ты себя ждать заставил!

– Кто ты?

– Это ты позже узнаешь, но когда ты вернешься к отцу, передай ему поклон от меня и скажи, что хочу, чтобы он со мной рассчитался, а если он быстро долг не заплатит, горько о том пожалеет.

Сказал это уродливый старик и исчез, удивленный королевич повернул коня, поехал домой и рассказал королю о том, что с ним приключилось. Король побелел, как полотно, и открыл сыну ужасную тайну.

– Не плачь, отец, – ответил королевич, – не так все плохо. Я смогу заставить Кощея отречься от права на меня, которое он так мошеннически выудил, но если не вернусь я в течение года, будет это означать, что никогда уж больше не увидимся!

Собрался королевич в дорогу, король дал ему стальные доспехи, меч и коня, королева повесила ему крест из красного золота на шею; потом обнялись они горячо, заплакали сердечно, и королевич уехал.

Ехал он день, два, три, в конце четвертого дня, на заходе солнца, приехал на берег морской и нашел у самого залива двенадцать девичьих рубашек, белых, как снег, а в воде, насколько глаз мог видеть, не было ни одной живой души, только вдали от берега плавало двенадцать белых гусочек. Любопытствуя, чьи это рубашки, взял королевич одну, пустил коня на луг, а сам спрятался в камышах поблизости и стал ждать, что будет. Гусочки, наигравшись в море, приплыли к берегу, одиннадцать из них подбежали к рубашкам, ударились оземь, превратились в прекрасных девушек, быстро оделись и улетели в поле. Двенадцатая гусочка, меньше и прекраснее всех остальных, не отваживалась выйти на берег и только боязливо вытягивала шейку и оглядывалась по сторонам. Заметила она королевича и заговорила человеческим голосом:

– Королевич Ненадалек, верни мне мою рубашку, я тебя за это отблагодарю.

Послушался королевич, положил рубашку на траву и скромно отвернулся. Гусочка выбежала на травку, превратилась в девушку, быстро оделась и встала перед королевичем, и была она такая красивая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Зарделась она, подала королевичу белую ручку и, опустив глазки, сказала любезным голоском:

– Спасибо тебе, добрый королевич, что ты сделал, как я просила; я младшая дочка Кощея Бессмертного; у него двенадцать дочек, и царствует он в подземном царстве. Отец мой уже давно тебя ждет, королевич, и сильно гневается, но ты не бойся, сделай только то, что я тебе скажу. Как только увидишь короля Кощея, упади сразу на колени, не обращай внимания на его крики, топот и угрозы, но смело к нему приближайся. Что потом будет, увидишь, а сейчас пойдем!

Сказав это, топнула принцесса своей маленькой ножкой, земля перед ней расступилась, и они спустились в подземное королевство, в Кощеевый дворец, который освещал все подземелье яснее, чем наше солнце землю. Королевич смело вошел в зал. На золотом троне сидел Кощей с горящей короной на голове. Глаза его блестели, как две зеленые стекляшки, а руки у него были как рачьи клешни. Как только увидел его королевич издалека, упал на колени, а Кощей так грозно закричал, что своды подземного царства затряслись, но королевич смело приближался на коленях к трону, а когда приблизился он на расстояние нескольких шагов, рассмеялся король и сказал:

– Ты счастливчик, повезло тебе, что удалось меня рассмешить; оставайся в нашем подземном царстве, но, прежде чем станешь ты его законным обитателем, должен выполнить три моих поручения, но сегодня уже поздно, начнем утром, а пока иди в свою комнату.

Королевич хорошо выспался в комнате, а на следующий день утром Кощей позвал его к себе и сказал:

– Посмотрим, королевич, что ты умеешь! Построй-ка мне за сегодняшнюю ночь дворец из чистого мрамора, окна пусть будут хрустальные, крыша золотая, вокруг него – прекрасный сад, а в саду – скамьи и фонтаны; если построишь, заслужишь мою любовь, а нет – прикажу тебя заколоть.

Выслушал его королевич, вернулся в свою комнату, задумался о грозящей ему смерти и так сидел, погруженный в свои мысли, когда вдруг у окна снаружи зажужжала пчелка и попросила:

– Открой!

Открыл он окно, пчелка влетела внутрь, и перед удивленным королевичем появилась принцесса, самая младшая дочка Кощея.

– О чем задумался, королевич Ненадалек?

– Ах, думаю я о том, что отец твой хочет лишить меня жизни.

– Не бойся! Ложись спать, а завтра утром будет твой дворец уже готов!

Так и случилось. На рассвете вышел королевич из комнаты и увидел такой прекрасный дворец, какой никогда не видывал, удивился он, не веря собственным глазам.

– Ну, на этот раз ты выиграл, – сказал Кощей, – но теперь слушай мое второе задание: завтра предстанут перед тобой двенадцать моих дочерей, если не угадаешь, которая из них самая младшая, голову на плаху положишь!

«Чтобы я не смог узнать самую младшую принцессу? – сказал королевич сам себе в своей комнате. – Что в этом может быть трудного?»

– А то, – ответила принцесса, влетевшая в комнату пчелкой, – что, если я тебе не помогу, не узнаешь, потому что мы очень похожи, сам отец различает нас только по одеждам.

– А что я должен делать? – спросил Ненадалек.

– А вот что: самая младшая – та, у которой над правой бровью найдешь солнышко, только хорошенько это запомни! До свидания!

Назавтра Кощей снова позвал королевича Ненадалека. Принцессы уже стояли в ряд, все в одинаковых одеждах, с опущенными глазами. Посмотрел на них королевич и удивился, как же принцессы друг на друга похожи, прошел мимо каждой раз, другой, нигде не увидел знака, о котором было договорено, – и только в третий раз увидел над бровью одной из них солнышко и крикнул:

– Вот самая младшая принцесса!

– Черт возьми! Как ты это угадал? – воскликнул Кощей гневно. – Тут какой-то подвох. Ну что ж, испытаю тебя по-другому. Придешь сюда снова через три часа и в моем присутствии покажешь нам свою мудрость; подожгу я соломку, и пока будет она гореть, сошьешь пару башмаков, а не успеешь – сгинешь!

Разгневанный королевич вернулся в свою комнату, а пчелка уже его там ждала.

– О чем задумался, королевич?

– Как же мне не задуматься, когда твой отец хочет, чтобы я ему пару башмаков сшил, а разве я сапожник?

– Так что будешь делать?

– А что я должен делать? Башмаки шить не буду, смерти я не боюсь – двум смертям не бывать, а одной не миновать!

– Нет, королевич, ты не умрешь, я о твоем освобождении позабочусь, или вместе спасемся, или вместе погибнем; мы должны убежать – другого способа нет!

Так сказала принцесса, плюнула на окно, и слюна ее в ту же минуту замерзла; вместе с королевичем вышла она из комнаты, двери заперла, а ключ выбросила подальше, взялись они за руки и быстро вознеслись ввысь и в один момент очутились в том самом месте, где спускались в подземное царство; опять море, залив, заросший осокой и камышом, тот же свежий луг, а на лугу бегает сытый конь королевича, который, учуяв своего ездока, заржал и подбежал прямо к нему. Королевич, не долго думая, вскочил на коня, принцесса села за ним, и полетели они стрелой.

Кощей, не дождавшись королевича в указанное время, пошел спрашивать, почему он не идет. Слуги нашли двери запертыми, сильно в них постучали, а из комнаты послышался им голос королевича, который ответил:

– Скоро иду!

Слуги передали этот ответ королю; тот ждет, ждет – нет королевича; послал он снова слуг, услышали они опять:

– Скоро иду!

И передали королю, что услышали.

– Это что? Шутить он со мной вздумал? – крикнул гневно король. – Немедленно бегите туда, высадите двери и приведите его ко мне!

Слуги побежали, двери выбили, вломились внутрь… черт возьми, никого там нет, а слюна на окне безобразно смеется. Кощей чуть не лопнул от злости, поручил всем пуститься в погоню за королевичем и посулил слугам смертную казнь, если вернутся ни с чем. Вскочили они на коней и погнались за Ненадалеком.

Королевича Ненадалека с принцессой уносил статный конь, но вдруг услышали они топот. Королевич соскочил с коня, приложил ухо к земле и говорит:

– Это спешат за нами!

– Лишнего времени нет, – сказала принцесса и в ту же минуту превратила себя в реку, королевича – в мост, коня – в ворона, и большая дорога за мостом разделилась на три. Торопятся гонцы по свежим следам, подъехали к мосту и встали, остолбенев от неожиданности, след ведет к мосту, потом исчезает, а дорога делится на три пути. Не знали Кощеевы слуги, что им делать, помчались назад и приехали ни с чем. Распалился Кощей гневом и крикнул:

– Мост и река – это и были они, вам это не пришло в голову? А ну-ка назад и без них не возвращайтесь!

Снова пустились слуги в погоню.

– Слышу гул! – закричала принцесса, дочь Кощеева, во весь голос королевичу Ненадалеку, тот соскочил с коня, приложил ухо к земле и ответил:

– Гонятся во всю мочь, и уже близко!

И в ту же минуту принцесса с королевичем, а с ними конь обернулись темным лесом, и дорожек, тропок и стежек было в нем не счесть, а по одной из них будто бы мчались два всадника на коне. По свежим следам прискакали преследователи в лес и когда увидели беглецов, пустились во всю мочь за ними. Скачут-скачут и видят вокруг тот же густой лес, широкую дорогу, а на ней беглецы; им уже кажется, что вот-вот их догонят, но беглецы вдруг исчезли в густом лесу, а их преследователи оказались на том самом месте, где пустились в погоню. Вернулись слуги к Кощею, снова не выполнив приказ.

– Коня мне, коня, сам полечу, не уйдут из моих рук! – закричал Кощей с пеной у рта и помчался.

Снова говорит принцесса королевичу Ненадалеку:

– Кажется, опять погоня за нами, и на этот раз сам Кощей, мой отец! Но у первого же костела кончится предел его царства, и дальше он нас не сможет схватить. Дай мне свой золотой крест!

Снял королевич подарок своей доброй матери, дал его принцессе, и она тут же превратила себя в костел, королевича – в священника, коня – в колокольню, и в ту же минуту прискакал Кощей.

– Не видел ли ты, монах, путешественников верхом на коне? – спросил Кощей священника.

– Проезжал тут только королевич Ненадалек с принцессой, дочкой Кощеевой, вошли они в костел, помолились за твое здоровье и велели тебе кланяться!

Так Кощей и вернулся ни с чем. А королевич Ненадалек с принцессой, дочкой Кощеевой, не боялись больше погони и поехали дальше.

Ехали они потихоньку, и вот увидели перед собой прекрасный город, и очень захотелось королевичу заехать туда.

– Королевич, – сказала принцесса, – не заезжай туда, чует мое сердце беду!

– Я только на минуточку, гляну на город, и снова пустимся в дорогу!

– Что ж! Заехать туда не трудно, а вот вернешься ли! Ну, в конце концов, если ты так хочешь, езжай, а я стану белым камнем и подожду тебя, будь только осторожен, мой милый; король, королева и принцесса, их дочь, выйдут тебя поприветствовать, а с ними будет красивый мальчик, не целуй его, если поцелуешь, тут же обо мне забудешь, а потом уж никогда меня на этом свете не увидишь: я умру от отчаяния. Смотри: здесь на дороге буду ждать тебя три дня, если ты на третий день не вернешься, помни, что я погибну, и погибну по твоей вине.

Королевич перекрестился и поехал в город, а принцесса превратилась в белый камень и осталась у дороги.

День проходит, другой проходит, проходит и третий, а королевича все нет и нет. Бедная принцесса! Не послушал он ее совет; в городе пришли его поприветствовать король, королева, принцесса, их дочка, а с ними выбежал кудрявый малыш, веселый мальчик, глазки – как звездочки и быстро побежал к королевичу на ручки, а тот был так очарован красотой малыша, что обо всем забыл и поцеловал дитя малое. И в эту минуту затмилась его память, и забыл он о принцессе, дочке Кощеевой.

Первый и второй день лежала принцесса, превращенная в белый камень, у дороги, а когда минул третий день и королевич из города не вернулся, горестно всхлипнула, превратилась в василек и прыгнула в жито у дороги.

– Останусь я тут, у дороги, может быть, кто-нибудь из прохожих сорвет меня или в землю втопчет, – сказала она, и слезы, как капли росы, заструились по ее небесно-голубым лепесткам.

В это время шел по дороге старик, увидел в жите при дороге василек, и красота цветка так его поразила, что выкопал он его осторожно из земли и принес в свое жилище, пересадил в цветочный горшок, полил его водой и стал заботливо за васильком ухаживать. Но диво дивное! С той минуты, как принес он василек в свое жилище, стали там твориться чудеса. Только старик проснется, а в доме все убрано, нигде ни пылинки. В полдень придет домой – обед готов, стол накрыт, только садись и ешь на здоровье. Удивлялся-удивлялся старик, и стало ему в конце концов страшно, пошел он посоветоваться к старой гадалке, известной во всей округе.

– Сделай так, – посоветовала ему гадалка, – встань перед рассветом, прежде чем петухи закричат, и смотри внимательно, что начнет в доме двигаться, и то, что двигается, накрой вот этим платочком, а что дальше будет – увидишь!

Старик целую ночь глаз не сомкнул, и когда начало рассветать и в комнате можно было все разглядеть, видит – василек вдруг задвигался в цветочном горшке, спрыгнул и начал по избе ходить, и все начало укладываться на свои места, пыль сама сметалась, и в печи разгорелся огонь. Старик проворно соскочил с кровати и набросил на бегающий цветок платочек, глядь – из цветка появилась прекрасная девушка – принцесса, дочка Кощеева.

– Что же ты наделал, – воскликнула принцесса, – зачем ты мне жизнь вернул? Мой жених, королевич Ненадалек, забыл обо мне, и жизнь мне опостылела!

– Твой жених, королевич Ненадалек, как раз сегодня женится, свадебное угощение уже готово, и гости начинают съезжаться.

Заплакала принцесса, но через минуту вытерла слезы, оделась в платье из грубого полотна и как деревенская девушка пошла в город. Пришла она к королевской кухне, а там шум, гам, толкотня; подольстилась она к повару и сладким голосом произнесла:

– Милый господин, будь так любезен, дозволь мне спечь свадебный пирог для королевича Ненадалека!

У повара дел было невпроворот, хотел он сначала напуститься на девушку, но когда взглянул на нее, грубые слова застыли у него на губах, и он ответил приветливо:

– Ах ты, красота моя ненаглядная, делай что хочешь, я сам королевичу твой пирог подам!

И глядь – пирог испечен, все гости сели за стол. Повар поставил перед королевичем огромный пирог на серебряном подносе, но едва королевич надрезал его с одной стороны, глядь, у всех перед глазами случилось диво дивное: сизый голубок с белой голубкой выбежали из пирога, голубь ходит по столу, а голубка ходит за ним и воркует:

Голубок мой, подожди,
Рядом с милой посиди;
Ты неверный мой милочек,
Как Ненадалек королечек,
Что Кощея дочку предал!

Как только королевич Ненадалек услышал воркованье голубки, сразу вернулась к нему потерянная память, выскочил он из-за стола, побежал к дверям, а у дверей взяла его принцесса, дочка Кощеева, за руку, выбежали они на лестницу, а перед ними уже стоял оседланный конь.

Чего было ждать? Королевич Ненадалек с принцессой, дочкой Кощеевой, вскочили на коня, пустились в дорогу и в конце концов счастливо прибыли в страну отца королевича Ненадалека. Король и королева с радостью их встретили и, не откладывая, устроили такую шумную свадьбу, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

 

О глупом Пецивале[4]

Жил однажды старик, и было у него три сына: двое были женатые и разумные, а третий, младший, Пецивал, был и без жены, и глупый. Разболелся отец тяжело и, видя перед собой смерть, завещал все свое имущество старшим сыновьям, к тому же каждому сыну дал по сто золотых и умер. Похоронили его как полагается, а потом двое разумных братьев взялись вести свое хозяйство. И сказали они однажды Пецивалу:

– Знаешь что, брат, дай нам свои деньги: мы поедем по белу свету на заработки, а когда вернемся, привезем тебе красную шапку, красный пояс и красные сапоги, а ты пока сиди дома и делай то, что поручат тебе наши жены.

Глупец давно мечтал о красном поясе, красных сапогах и шапке, и согласился он с братьями, и отдал им свои деньги. Пошли братья по белу свету, а глупец остался дома, но поскольку был он невероятным лентяем, все время валялся на печи, а невесток, когда они ему что-то поручали, не слушал, зато больше всего нравились ему квас, лук и подливка из поджаренной муки.

– Пойди, Пецивал, – сказали ему однажды невестки, – принеси нам воды.

Было это зимой, на улице морозно, не хотелось Пецивалу с печи слезать, вот он и сказал:

– Сами идите, а меня оставьте в покое.

– Пойди, глупый, мы тебе приготовим квасу, подливку и лук, а не послушаешься, вернутся наши мужья и не получишь ни пояса, ни сапог, ни красную шапку.

Услышав это, глупец слез с печи, взял бидоны, топор и пошел по воду. Придя на реку, вырубил он прорубь, набрал воды, поставил бидоны на лед и, почесывая за ушами, стал смотреть на воду, и вдруг из-под воды показалась щука. Подскочил Пецивал, схватил ее за жабры и вытащил.

– Отпусти меня, – попросила щука, – а я тебе за это любое желание исполню.

– Я хочу иметь такой дар, чтобы все исполнялось, что я ни пожелаю.

– Это исполнится, как только ты произнесешь эти слова:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть будет то-то и то-то!

– Увидим, – ответил глупец и сказал:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть будут тут лук, квас и подливка!

И немедленно все появилось. Глупец наелся, напился и сказал:

– Хорошо, мне уже хватит, больше не хочу! А будет ли так все время?

– Будет, – ответила щука.

После этого глупец отпустил ее в реку, встал у бидонов и сказал:

По моему хотению.
По щучьему велению,
Пусть эти ведра сами идут домой!

После этого коромысло с ведрами двинулось и пошло потихоньку домой, а глупец, шагая за ними, жевал лук с подливкой и запивал квасом. Ведра шли перед ним, как гуси. Когда ведра наконец пришли домой, глупец снова залез на печь и уснул. Вскоре невестки снова начали его дергать:

– Иди, Пецивал, наколи нам дров.

– А вы что? Сами не можете?

– Да разве женщины должны это делать? Если не наколешь нам дров, замерзнешь на печи и красную шапку, пояс и сапоги никогда не получишь.

Глупец повернулся на печи и сказал:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть сделается так, как они хотят.

Тут из-под лавки выскочил топор, наколол дров у дровяного сарая, принес их к печке, а потом снова улегся под лавку, глупец же все это время нежился на печи, ел лук с подливкой и запивал квасом.

– Пецивал! – позвали его через несколько дней невестки. – В дровяном сарае ни одного полешка не осталось, поезжай в лес и привези, а то красную шапку, сапоги и пояс не получишь.

В тот раз глупец быстро послушался, потому что хотел показать всем в деревне, на что он способен. Слез он с печи, оделся, обулся, вышел во двор, вытянул сани, положил на них тарелку с луком с подливкой, взял кнут в руки, уселся, и, по его хотению, по щучьему велению, побежали сани сами через всю деревню в лес, только снег под ними свистел. А по пути проезжал он людным местом, и сбежалось много любопытных посмотреть на сани, которые едут без коней, так что глупец, быстро мчась, много людей переехал, много возов опрокинул, а женщин и детей напугал. Когда же приехал он в лес, произнес:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Как скажу, пусть быстро станет:
Иди, топор, руби дрова,
Дрова в вязанки вяжитесь,
А вязанки на сани ложитесь!

И как велел, так все и сделалось, глупец уселся, и санки понесли его домой, но в том самом месте, где подавил он столько людей, как только его увидели, тут же окружили со всех сторон, вытащили из саней, схватили за волосы и начали бить. Глупец-то поначалу думал, что его просто пощекотать хотят, чтобы он рассмеялся, но когда стало ему больно, произнес он в душе:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть каждому поленом достанется!

После этого быстро из саней выскочили поленья и начали скакать по людям, так что все они мгновенно разбежались в разные стороны, а глупец чуть не лопнул от смеха; поехал он дальше своей дорогой и вскоре снова оказался на своей печи. С того времени по всей округе разнеслась весть о глупце, и люди ходили на него посмотреть, как на чудотворца, пока в конце концов о нем не узнал сам король и захотел его тоже увидеть, и послал специально за ним воеводу.

– Слезай с печи, Пецивал! Одевайся, и пойдем к королю! – сказал ему воевода.

– А зачем? Ведь у меня луку, подливки и квасу и так хватает.

За такую дерзость дал ему воевода подзатыльник, но глупец, и не двинувшись с печи, прошептал:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть ему помелом достанется!

Помело, измазанное сажей, окунулось в помои и набросилось на посланца короля – бедняга едва через окно убежал, вскочил в коляску и без промедления вернулся к королю. Тогда король послал другого посла, более осторожного; тот сначала разузнал, что глупец любит, а уж потом подошел к печи, поклонился и сказал:

– Пецивал, пойдем со мной к королю, он хочет тебе подарить красную шапку, красный пояс и красные сапоги!

– Если так, поеду, только поезжайте вперед, я вас догоню.

Посол поехал, а глупец наелся подливки с луком, напился квасу, выспался, а когда его разбудили братья, говоря, что уже время отправляться в дорогу, а он все еще на печи, произнес:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть прямо на печи окажусь я сейчас перед королем!

В печи тут же задымилось, загорелось, двери дома распахнулись настежь, и печь с глупцом побежала по дороге, обогнала посла и остановилась перед королевским дворцом. Король со всем своим двором в удивлении выбежал на открытую галерею, а глупец как раз доедал лук с подливкой, запивал квасом и никого не замечал.

– Ты кто? Что ты делаешь? Зачем приехал? – спросил его король.

– Я глупец Пецивал, ем лук с подливкой и квасом запиваю, а приехал я к тебе, король, за красной шапкой, красным поясом и за красными сапогами.

Так глупец отвечал королю, а тот его о других вещах спрашивал, и тут вышла на галерею дочка королевская, и была она очень красивая. Как только увидел ее глупец, тут же в нее влюбился и подумал:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть королевна станет моей милой!

После этих его слов печь снова двинулась, и поехал глупец домой, двери дома снова открылись, печь встала на свое место, а глупец принялся на ней валяться, ел лук с подливкой и запивал квасом.

А тем временем прекрасная королевская дочка так в глупца влюбилась и тосковала, что упала королю в ноги и всю правду ему открыла. Король всячески ее отговаривал, но когда ничего не помогло, а королевна погибала от любви, снова послал за глупцом. Но глупец ни за что не хотел ехать к королю до тех пор, пока посол не напоил его допьяна, а потом связал и привез к королю. Король, не мешкая, позвал к себе чернокнижника и в наказание велел Пецивала с королевной заключить в стеклянную бочку, засмолить и пустить ее по ветру. Бочка с ними взлетела в облака как птица. Королевна в бочке горько плакала и просила глупца, чтобы он ее освободил, но глупец ответил, что ему в бочке хорошо. Потом все-таки смягчился перед ее мольбами и сказал:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть сейчас же окажусь на острове угощений!

Так и сделалось: бочка повернулась над морем, спустилась на остров угощений и развалилась на куски. А тот остров был волшебный, кто на нем был и что-то желал, все исполнялось. Прогуливался глупец с королевной по острову, и ни в чем у них нужды не было, могли есть и пить, чего только ни пожелали, стол сам собой накрывался, а когда они наедались и напивались, стол сам собой исчезал. Глупцу нравилось это безмерно, но королевне было этого мало, она попросила глупца, чтобы позаботился он о дворце для нее. По его хотению, по щучьему велению встал немедленно на острове мраморный дворец с хрустальными окнами, золоченой мебелью и янтарной крышей. Потом попросила королевна глупца, чтобы он соединил остров с сушей и привел на остров людей, потому что она очень тосковала, не могла жить без горничных, а также очень хотела видеть своего отца. И сказал глупец:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть станет так, как хочет королевна!

И на следующий день утром стоял через море хрустальный мост на золотых сваях, с алмазными перилами, и был он такой длинный, что шел прямо ко дворцу отца королевны. Хотел уж было глупец вместе с королевной отправиться в путь, но вспомнил внезапно, что все люди как люди, а сам он глупец и что стыдно было бы таким оказаться при дворе короля да с его дочерью, и решил он еще раз, но уж напоследок, воспользоваться щучьим даром и сказал:

По моему хотению,
По щучьему велению,
Пусть немедля стану умным!

И едва он это произнес, немедленно получил разум и хорошие манеры, пустился он в путь с королевной, перешли они по чудесному мосту на твердую землю прямо к королю, пали к его ногам и попросили о благословении. И в тот же вечер их повенчали, король объявил зятя своим преемником и устроил праздничные гулянья:

ели, пили
и веселы были,
и я там был,
мед и вино в три горла пил,
и все, о чем я там узнал,
как умел, вам рассказал.

 

Дух погребенного

Шел однажды бедный юноша в город и нашел под стеной у ворот непохороненного мертвеца, а кто мимо проходил, на тело плевал. У юноши в кармане было негусто, но то, что он имел, отдал на погребение, чтобы на мертвого не плевали и не били его дубинками. Потом помолился он над свежей могилой и пошел дальше по свету своей дорогой. Пришел он в дубраву и там уснул, а когда проснулся, с удивлением обнаружил, что карман его полон дукатов. Поблагодарил он неведомого дарителя и пошел к большой реке, где должен был найти перевозчика. Перевозчики, увидев, что у юноши полный карман дукатов, взяли его в лодку, но когда приплыли на середину реки, забрали у него дукаты, а его выбросили в воду. Когда уносило его течением, сумел юноша ухватиться за доску, и с помощью этой доски счастливо выплыл на берег. Но это была не простая доска, в ней был дух того погребенного, который вдруг обратился к юноше так:

– Ты устроил погребение моему телу – благодарю тебя! И из благодарности научу тебя превращаться в ворону, серну и щуку.

Когда юноша научился этому заклинанию, мог он с легкостью обратиться вороной, серной или щукой. Шел он долго и далеко, пока не пришел ко двору могущественного короля, и тот взял его на службу дворцовым стрелком. У короля была красивая дочка, но жила она посреди моря на неприступном острове в медном замке, и был у нее такой меч, что стоило только им махнуть, как самое большое войско становилось побежденным. В это время как раз напал враг короля на его страну, и потребовался этот побеждающий меч, и очень нужно было его получить. Но как его достанешь, если пока никто не ступал на одинокий остров! И объявлено было тогда, что тот, кто побеждающий меч от королевны принесет, не только получит ее руку, но и унаследует королевский трон. Но никто не хотел даже пытаться, только достойный юноша, ныне дворцовый стрелок, предстал перед королем и сказал, что пойдет за мечом, но только король должен дать юноше в доказательство письмо, чтобы ему королевна поверила и отдала меч. И удивились все вокруг этому, и король дал юноше письмо к своей дочери. Ушел юноша в лес, не зная, что другой дворцовый стрелец следует за ним по пятам. Вот юноша превратился в серну и быстро побежал, пока не оказался на морском берегу. Превратился он в щуку и стремительно поплыл к тому самому острову; а там превратился в ворону и влетел в медный замок. В замке он снова превратился в человека и подал прекрасной королевне письмо от отца и попросил отдать ему побеждающий меч. Прекрасной королевне понравился красивый стрелец, и спросила она его, как смог он попасть в замок, ведь до сих пор туда не ступала нога человека. И доверился ей стрелец, что знает заклинания, с помощью которых превращается в серну, щуку и ворону. Королевна попросила, чтобы он перед ней превратился в серну. И когда он это сделал и скакал около нее, вырвала она незаметно из хребта серны немного шерсти. Потом превратился он в щуку, и королевна снова выдернула из хребта щуки несколько чешуек. Наконец превратился он в ворону и начал летать по комнате, а королевна вырвала у него из крыла несколько перышек.

Потом королевна быстро написала письмо отцу и передала юноше побеждающий меч. Юноша, приняв и то и другое, вороной слетел к морю, щукой море переплыл, а потом серной побежал через горы и долы, пока не очутился в ближнем к замку лесу. А там поджидал его предатель-стрелок и, узнав его, натянул лук и серну застрелил. Потом забрал у него письмо и побеждающий меч, отнес королю и попросил, чтобы король любезно исполнил то, что обещал. Король на радостях пообещал ему руку своей дочери, сел на коня и с мечом в руке смело отправился воевать с врагом. Как только увидел он неприятельские знамена, сильно взмахнул мечом, и при каждом взмахе падали ряды врагов, а те, что не падали, бросались наутек. С победой весело возвращался король домой и вел свою красивую дочку, чтобы отдать ее в жены стрелку, который принес ему меч. Принялись готовиться к свадьбе. Уже и музыка играла, и весь замок был ярко освещен. Однако королевна грустно сидела рядом со стрелком-убийцей; она-то сразу узнала, что это не тот, кого она видела в замке, но боялась у отца спросить, куда делся тот красивый стрелок: она его полюбила и тайно о нем плакала.

А он, бедняга, в шкуре серны лежал убитый под дубом целый год, пока однажды ночью не почувствовал, что кто-то пробудил его от глубокого сна. И встал перед ним тот дух, чье тело юноша предал погребению. Воскресив его к жизни, дух рассказал, что и как с ним случилось и произнес:

– Завтра у королевны будет свадьба: поспеши в замок, она тебя узнает, а тот стрелок, который тебя предательски убил, узнает тебя тоже.

Юноша вскочил на ноги и поспешил в замок, где в огромном зале разные гости уже ели и пили. Прекрасная королевна сразу его узнала, вскрикнула от радости и потеряла сознание, а стрелок-убийца, как только его увидел, побледнел и позеленел от страха. Тут юноша рассказал, как его стрелок предал и убил, а в доказательство того, что он говорит правду, превратился перед всеми собравшимися в серну и начал ласкаться к королевне. Королевна взяла ту шерстку, которую выдернула у него, когда он был в ее замке, приложила серне на хребет и шерсть тут же приросла. Потом превратился юноша в щуку, а королевна приложила чешуйки, которые были у нее спрятаны, на их место, и они тут же приросли. Наконец превратился юноша в ворону, и королевна взяла перышки, которые выдернула у него в замке, и они снова приросли. Тогда приказал король, чтобы стрелка-убийцу казнили, а юноша получил молодую прекрасную королевну в жены. Снова готовились к свадьбе: весь замок был ярко освещен – ели, пили и веселы были, и королевна уже не плакала, потому что получила то, что хотела.

 

Милостыня

Один нищий шел по деревне побираться и пришел к крестьянке Блажковой. Но Блажкова была скупая и мелочная, ни куска черствого хлеба нищему не дала да еще и обругала его и прогнала, не сказав: «Подай Господь!» Нищий ушел от Блажковой и заглянул к Яновой, живущей поблизости. Янова была добрая и милосердная женщина, как только увидела она нищего, взяла у своих детей из рук два куска хлеба, которые только что маслом намазала, и отдала их нищему, пожелав, чтобы ему Господь Бог что-то лучшее подал, а она бедная, и ничего другого у нее в избе нет.

– Помогай тебе Господь Бог, милосердная женщина, чтобы тебя за это Бог наградил десятикратно, чтобы могла ты одеть своих детей и была счастлива, а то, что сегодня начнешь делать, чтобы успела до захода солнца.

Так сказал, уходя, тот нищий.

– Спаси, Господи, спаси, Господи! – благодарила Янова за добрые слова нищего, но то, что он говорил, всерьез не приняла, даже толком и не поняла его слова. Янова была бедной вдовой, было у нее двое детей на пропитании. Когда нищий ушел, было уже за полдень, а дети еще не обедали, и на ужин у нее не было ничего. Еще весной получила Янова от соседки Блажковой три грядки льна, за которые много дней должна была тяжело трудиться, но отработала это; лен она сама собрала, намочила, вычесала и спряла, как положено, а потом ткач из него соткал около двадцати локтей полотна, а полотно это, все свое имущество, Янова спрятала на зиму, себе и детям на рубашки. Когда нищий уходил от нее, в доме была такая бедность, что и топор не во что было воткнуть, дети плакали, хотели есть, да и хозяйке хотелось плакать. Не знала она, что делать, и вот пришло ей в голову отнести несколько локтей полотна жиду на продажу, чтобы купить на вырученные деньги хлеба и соли. Начала она мерить полотно. Дети утихли, а она мерила и мерила без конца, аж до захода солнца. Вместо своих двадцати локтей тысячу локтей полотна намерила. Полная радости, поблагодарила она Господа Бога и, желая скорее накормить детей, не побежала она на другой конец деревни к жиду, а взяла несколько локтей полотна и продала их Блажковой, конечно, за гроши, но что было делать, коли детям есть хотелось?

На следующий день была в городе ярмарка, и Янова понесла туда свое полотно, а поскольку было оно тонкое и нежное, ей хорошо заплатили. Принесла Янова с ярмарки домой много разных вещей и, кроме того, еще полный кошель денег. Сразу купила себе Янова две коровы, часть поля и луга, наняла прислугу, благодарила Бога и работала дальше. Но счастье ее не нравилось соседке Блажковой, которая хоть и стала ее кумой, не была чистосердечной с Яновой. Однажды за стаканчиком палинки стала Блажкова выспрашивать Янову, как удалось ей выйти из нужды, как она все устроила? И Янова все точно и с самого начала рассказала, как это было: как пришел к ней нищий побираться, как у детей из рук взяла два куска хлеба и ему отдала, как он за это напророчил добра и просил за нее Бога, а она даже не приняла это всерьез, как потом дети хотели есть и плакали, как собиралась полотно отнести жиду, чтобы были деньги на хлеб и соль, как это полотно мерила до захода солнца – все-все ей рассказала. Блажкова, когда все это услышала, пригубила ее палинки и сказала:

– Ах, моя золотая кумушка! Если бы ты только знала, какая у меня временами тоже бывает бедность! Ведь и у меня тоже детки, а мой муж не может как следует заработать, и хотя мы оба работаем, но все равно все проедаем – ах, милая кумушка, если вас тот нищий еще раз навестит, скажите ему, чтобы и ко мне зашел.

– Милая кумушка! – отвечала Янова. – Если его Господь Бог еще раз пошлет, конечно, я его попрошу, чтобы он и к вам зашел.

Блажкова попросила налить ей еще одну рюмочку, потом они расцеловались, обнялись и разошлись. Прошла неделя после этого разговора, шел тот же самый нищий по деревне, и снова пришел он к Яновой. Милая женщина от радости не знала, куда его и усадить, благодарила его, уважила и одарила, а когда нищий прощался с ней, попросила, чтобы он зашел и к ее куме, Блажковой, и нищий пообещал, что обойдет деревню, а потом зайдет к ней. Когда нищий, обойдя деревню, шел к Блажковой, та, увидев его издалека в окно, намазала своим детям по куску хлеба, а как только он вошел в дом, быстро вырвала у них хлеб из рук и отдала его нищему.

– Спаси Господь Бог! – сказал нищий. – И как начнешь работать, работай до захода солнца.

И после этого ушел. Блажкова уже и полотно приготовила, чтобы его измерять, уже локоть из угла вытаскивала и хотела начать мерить, но в этот момент дети захотели пить, и саму ее одолела невероятная жажда. Чтобы не терять времени, побежала она быстро к колодцу по воду, а как только принесла одну бадью воды, побежала за другой, а как принесла другую, побежала за третьей, четвертой, десятой и так без конца воду носила аж до захода солнца.

 

Беда

Была у обедневшего хозяина красивая дочка, которую старый господин, владелец той деревни, хотел взять себе в жены, но девушка его не любила, и родители ее не хотели давать на этот брак благословение. Старый жених тиранил их как мог, нагружал работой, а за самую малую провинность велел их бить, так что бедный хозяин не мог это выдерживать и решил переехать в другую деревню. В избе, где жила эта семья, часто за печью что-то скрипело, и, несмотря на то что все не раз осматривали, ничего найти не смогли. Но когда семья уже переезжала и убиралась в последний раз, услышали они вдруг за печкой громкий скрип, и прислушались: что это? И скрип-скрип, шуп-шуп, выскочило из-за печки тощее и бледное существо, похожее на шуструю девицу.

– Ай, что за дьявол! – вскрикнул отец.

– Ради Господа Бога! – воскликнула мать, а за ней все дети взялись кричать.

– Никакой я не дьявол, – сказала тощая бледная девица, – я ваша Беда, и когда вы отсюда переедете, должны и меня забрать в новое жилье.

Хитрый хозяин видел, что Беду свою не поймает и не задушит, а потому поклонился ей низко и сказал:

– Хорошо, золотая моя милостивая госпожа! Если тебе так у нас нравится, тогда пойдем с нами, но сама видишь: мы все на себе переносим, помоги нам и ты что-то нести, чтобы мы побыстрее съехали.

Беда на это согласилась и хотела взять несколько мелочей из дома, но мелочи хозяин раздал детям, а ей сказал, что на дворе стоит колодушка, ее тоже надо взять с собой. После этого вышел он во двор, колоду топором сверху донизу расщепил и, позвав Беду, вежливо попросил, чтобы она помогла нести эту колоду. Беда не знала, как за колоду ухватиться, пока хозяин не указал ей на трещину. Засунула она свои длинные зяблые пальцы в щель, а хозяин будто бы хотел колоду сдвинуть с другой стороны, быстро вытащил оставленный топор, и длинные зяблые пальцы Беды накрепко защемил в колоде, да так, что она не могла их вытянуть. И кричала Беда во все горло, но ничего не помогало; хозяин с детьми собрал вещи и съехал из избы и потом уж никогда в то место не возвращался. Поселился он в другой деревне, а там дела его пошли так хорошо, что скоро он из всей деревни стал самым богатым. Дочка его красавица вышла замуж за достойного сына зажиточных крестьян, и вся семья была счастлива. А в той деревне, где хозяин тиранил эту семью, захотел хозяин деревни опустевшую избу дать другому крестьянину и пришел на эту избу посмотреть, увидев Беду, которая стонала у колоды с защемленными пальцами, смиловался над бледной девицей и с помощью клина высвободил ее пальцы. С той поры бледная девица ни на шаг не отступала от своего освободителя, а когда еще дьявол-искуситель разжег в господине как в старой печи, огонь любви на старости лет, стал он терять имущество, терял, терял, пока не потерял все, что имел.

 

Дьявольский танец

У одной батрачки было две дочери: своя собственная и падчерица. И поскольку зарабатывала батрачка на пропитание своими руками, должны были и девушки зарабатывать сами – всю весну и лето копали в садах, жали в полях, а зимой пряли пряжу. Вот настала зима, и получила батрачка от хозяек гору льна для прядения, а девушки ходили друг к другу в гости и до полуночи пряли, рассказывая сказки и напевая песни. Но поскольку дочери батрачки не были друг другу настоящими сестрами, вместе в гости они не ходили: одна шла на один конец деревни, а другая – на другой.

В одном конце деревни была пустая изба. Однажды вечером шла падчерица прясть пряжу к подругам и увидела в той избе свет. Стало ей любопытно узнать, кто там поселился, вошла она в избу, и тут же подскочил к ней какой-то молодой пан в коротком плаще, приглашая ее к танцу, а девушка так его испугалась, что от страха перекрестилась. Как только девушка осенила себя крестом, молодой пан тут же ее отпустил и очень вежливо попросил, чтобы она села и пряла, и пообещал, что хорошо ей поможет и она до полуночи напрядет больше всех других девушек. Девушка села прясть и, хотя до полуночи было еще далеко, все сделала, а молодой пан сказал:

– Спряла ты, девица, кудель, пойдем танцевать.

А девушка ему ответила:

– Хоть я и спряла кудель, танцевать не пойду, пока не отдохну и не наемся.

Молодой пан побежал и принес девушке много всяких лакомств, и, когда она их съела, сказал:

– Спряла ты, девица, кудель, спряла и наелась, пойдем танцевать.

А она снова ответила:

– Хоть и спряла я кудель, и наелась, танцевать не пойду, пока воды не напьюсь.

Молодой пан побежал и принес чистой воды из колодца, и когда она напилась, сказал:

– Спряла ты, девица, кудель, отдохнула, наелась и напилась – пойдем танцевать.

А девушка ему ответила:

– Хоть и спряла я кудель, отдохнула, наелась и напилась, танцевать не пойду, пока дрова в камине не разгорятся и не станет светлее.

И тут закукарекал петух, и молодой пан в коротком плаще исчез.

Падчерица пошла домой и принесла мачехе в три раза больше пряжи, чем ее неродная сестра. И так падчерица каждый вечер ходила прясть в пустую избу, а молодой господин каждый раз ей помогал и приносил ей одно за другим, а девушка танцы всегда откладывала до тех пор, пока петух не закукарекает, а после приносила мачехе в три раза больше пряжи, чем сестра. И когда мачеха полюбопытствовала, куда это падчерица ходит прясть и кто ей так помогает, рассказала падчерица правду, и мачеха послала в ту избу свою родную дочь. Пошла мачехина дочка в пустую избу, и быстро прибежал молодой пан в коротком плаще и сказал ей:

– Пряди, девица, пряди, и пойдем танцевать.

А она ответила:

– Принеси мне есть и пить, и разожги огонь, чтобы было светло, и пойду танцевать.

И молодой пан побежал и принес все, и в камине сделал яркий огонь, а поскольку мачехина дочь крестом себя не осенила, потащил ее на танец, два круга с ней прошел, а на третий открутил ей голову и поставил на подоконник, а ее душу взял с собой и улетел.

Рано утром шла мать мимо пустой избы и, когда увидела в окне голову своей дочери, сказала:

– Ой, много напряла моя дочка, поэтому смотрит в окно и смеется.

Но как вошла в избу, увидела, как оно на самом деле было.

 

Дудочка

Жили-были три сестры, все рослые и красивые, а самая младшая красивее всех. Приехал в деревню пан с далекой Украины, встретил сестер на лугу, когда они собирали цветы и травы, чтобы венки плести, и понравилась ему самая младшая сестра, захотел он взять ее в жены. Через несколько дней пошли сестры в лес по ягоды, и самая старшая, влюбившаяся в пана, убила младшую сестру. Средняя защищала ее, но спасти не смогла. После выкопала старшая глубокую могилу, схоронила там ее тело, а родителям сказала, что сестру сожрали волки. Приехал пан, спросил о своей невесте, а все плача стали рассказывать, какое несчастье с ней приключилось. Горько оплакал пан ее смерть, но время усыпило его тоску, а убийца, утешавшая пана, склонила к себе его сердце настолько, что попросил он ее руки, и день свадьбы был установлен.

А на могиле убитой сестры выросла верба; пошел туда пастух, сделал из веточки вербы дудочку и начал играть. Но как же он удивился! Дудочка не играла, как другие, а неустанно пела дрожащим голоском песенку:

Играй, пастух, играй!
Бог тебе помогай!
Старшая сестра меня убила,
Средняя сестра меня хранила:
Играй, пастух, играй,
Бог тебе помогай!

Пошел пастух к матери и отцу убитой, а дудочка без устали пела все те же слова. Когда же играть начала мать, услышала она песенку:

Играй, мамочка, играй!
Бог тебе помогай!
Старшая сестра меня убила,
Средняя сестра меня хранила:
Играй, мамочка, играй,
Бог тебе помогай!

Потом взял дудочку отец и услышал то же самое:

Играй, папочка, играй!
Бог тебе помогай!

Средняя сестра с плачем взяла дудочку, и раздалась та же песенка:

Играй, сестричка, играй!
Бог тебе помогай!
Старшая сестра меня убила,
Ты, сестричка, меня хранила,
Играй, сестричка, играй,
Бог тебе помогай!

Старшая сестра, слыша эту песню, побледнела, тогда отец и мать подали дудочку ей, но едва ее губы прикоснулись к дудочке, кровь убитой сестры полилась на ее щеки, и дудочка запела песенку напоследок:

Играй, сестричка, играй!
Бог тебя покарай!
Ты, сестра, меня убила,
Средняя сестра меня хранила!
Ты, сестра, меня убила,
Зависть ко мне душила!
В яме меня схоронила,
Черной землею завалила,
Выросли там вербочки,
Из них будут дудочки:
Играй, сестричка, играй,
Бог тебя покарай!

Так это преступление вышло наружу, привязали убийцу за руки за ноги к диким коням, и те ее разорвали. И пан совсем ее не жалел, а в жены взял оставшуюся сестру.

 

Чумная толпа

Один крестьянин русин[5], потерявший во время чумного мора жену и детей, убежал из своей опустевшей избушки в леса и искал там спасения. Блуждал он целый день, а к вечеру сделал из хвои шалаш, развел огонь и уснул. В полночь разбудил его сильный шум. Он встал, прислушался: услышал вдалеке какое-то пение и звуки бубнов и дудочек. Послушал он и удивился, что кто-то веселится, когда вокруг свирепствует смерть. Шум слышался все ближе и ближе, и испуганный русин заметил на широкой дороге какую-то суматоху. Приближалась к нему толпа странных чудовищ и в середине ехала черная высокая повозка с Моровой женой. С каждым шагом прибывали пугающие дружины, потому что все, что оказывалось на дороге, превращалось в чудовищ.

Еле горел огонь крестьянина, только одно бревно слегка дымилось, но как только приблизилась толпа, бревно встало на ноги, подняло две руки, и горящие угли превратились в блестящие глаза, и начало бревно петь вместе с другими. Крестьянин словно окаменел, в отчаянии схватил он топор и хотел ударить чудовище, которое было ближе всех к нему, но топор вылетел у него из руки и превратился в высокую женскую фигуру с черными волосами, которая с песней исчезла с глаз его. Толпа чудовищ тянулась дальше, и крестьянин увидел, как деревья, кусты, совы превращаются в страшные фигуры, увеличивая толпу. Пугающим было такое умножение жуткой смерти. Упал крестьянин без чувств, а когда утром разбудило его теплое солнышко, увидел он, что все вещи, которые взял он с собой, были поломаны и растоптаны, одежда разорвана, а еда испорчена. И понял он, что никто другой не причинил ему столько зла, как та чумная толпа; поблагодарил он Бога, что в живых остался, и пошел дальше искать спасения и пищи.

 

Искрицкий

Один пан из окрестностей Тарнова искал приказчика. Был он этим очень озабочен, и вот пришел незнакомый человек, по имени Искрицкий, который искал работу. Именно такой работник и был нужен пану, они обсудили все без затруднений и подписали договор. Пан уже возвращал его Искрицкому, когда заметил, что у того нечеловечьи лапы. Сначала пан смутился, стал думать, что ему делать, но наконец, набравшись смелости, решил от договора отказаться. Искрицкий же об этом и слышать не хотел, настаивая на договоре и клянясь, что, подписав договор, должен исполнить то, что обязался, пока не отслужит срок по договору, а только потом исчезнет с глаз долой. Жильем выбрал он одну из печей в доме и оттуда выполнял свою службу, рьяно откликаясь на каждый зов, только был он для всех невидим. Сначала господа его боялись, но понемногу привыкли к Искрицкому и настолько уверились в его преданности, что, уезжая из дому, оставляли детей под его защитой. Но соседям была противна эта дьявольская служба, они открыто роптали, их речи беспокоили госпожу, она, со своей стороны, уговаривала мужа. Наконец, после долгих настойчивых просьб вытянула хозяйка из него обещание, что на какое-то время они оставят свое жилище. Выбрали они поместье где-то за Вислой и отправились туда. И глядь – едут они по дороге и радуются, что дьявола провели. К несчастью, ехали они в одном месте такой плохой дорогой, что карета наклонилась, и госпожа вскрикнула от страха, и тут же из-за кареты отозвалось:

Не бойтесь, пани,
Искрицкий с вами!

Господа остолбенели и быстро поняли, что невозможно было избавиться от такого верного слуги, так что вернулись домой и жили с ним в полном согласии, пока не закончилось обозначенное в договоре время. После этого Искрицкий оставил дом навсегда.