Пустынник и Медведь

Анонимная басня, помещенная в журнале «Покоящийся Трудолюбец», 1784, ч. II, стр. 221.

Пустынник жил в лесу, себе построив келью,
Где голая земля была ему постелью;
Хотя кормил его и малый огород
Его же и трудами,
Довольствовался он и малыми плодами,
Лишь только не хотел, чтоб знал его народ.
Близ хижины его
Пустынничал медведь, с берлогой приютился,
Соседа своего
Пустынник полюбил и тотчас с ним сдружился;
И оба, не любя живущих на земли,
Имея сходны нравы,
Знакомство тесное свели,
Так оба в том и правы.
Союз не дивен сей,
Коль страсть у них едина, —
Любови меж друзей
Обыкновенная причина.
В один какой-то летний день,
Как знойный солнца жар терпеть не стало мочи,
Пустынник лег уснуть под тень
И не дождавшись ночи.
Тут вдруг
Подсел к нему его и друг,
Усердный здравия его оберегатель.
Пустынник спит,
Храпит,
Как ночью почивает;
Медведь сидит,
Молчит
И пристально зевает.
Не шевельнет хвостом, прилежно стережет, —
Ведь друга своего и всяк побережет
И спать не помешает.
Медведь и более того оберегает, —
Он больше делает услуг.
Медведь ото всего его обороняет.
Обмахивает мух,
Сгоняет и покоит
И лишь того глядит;
Но только муху сгонит -
Другая налетит,
Смахнет лишь со щеки, так на лоб та же сядет,
А там и вдруг пяток туда же к ней пригрянег;
Тех сгонит, то на место их
Еще увидит восьмерых;
А мухи, всякому известно, сколько милы.
Махал, махал медведь, от устали вспотел,
Измучился совсем, не стало больше силы,
Но другу перестать служить не захотел,
Он от усердия все напрягает жилы.
Как быть?
Как пособить,
Когда согнать не может?
С досады он и то давно уж лапу гложет.
Что ж делать тут ему? Изволь мне всяк сказать.
Всех мух вить до одной не можно растерзать,
И лапа не уловит.
Нет, нет, не то им друг пустынника готовит.
Медведь,
Чтоб подрадеть
Приятелю и куму,
Задумал крепку думу.
Не хочет с мухами вступать он в разговор,
И тотчас пишет им он строгий приговор;
Чтобы приятеля скорей от них избавить,
Не хочет ни одной в живых из них оставить.
И ревом он своим
Из всей медвежьей пасти
Вещает тако им,
В жару гневливой страсти:
«От тварей таковых не буду я сносить
Себе такой насмешки;
Могущая моя их лапа поразит
Как будто для потешки.
Узнают власть мою
И силу мощную десницы медвежиной,
Как гнев на них пролью,
И не оставлю их из сотни ни единой».
Он рек и прочь отсел,
Встал, поднялся, ушел.
Недолго тут один пустынник оставался:
Медведь опять в виду в минуту показался.
Медведь обратно шел,
И во очах его пылал еще тот пламень,
С запенившимся ртом к нему он подошел,
Держа великий камень.
«Теперь, — он говорил, — теперь-то отомщу
Сим тварям, коль они скучают мне без страху,
Я камень в них пущу!..»
И вдруг
Тут в мух
Он на пустынника пустил его с размаху.
Правдив глагол медведев был, —
Он муху точно ту убил.
Но, убивая муху,
Расквасил камнем так пустыннику он лоб,
Что в нем не стало духу,
И вместе с мухой он пошел тогда ж во гроб.

Услуги дураков равно быть могут вредны,
Когда они к тому с излишеством усердны.