Э. А. Абаза, М. Н. Лонгинов, Д. В. Мещеринов. Еще «Руслан и Людмила»

Пародия «Еще «Руслан и Людмила» на либретто оперы М. И. Глинки написана примерно спустя два месяца после премьеры оперы. Пародийная поэма принадлежит перу трех авторов: Лонгинова, Эраста Агеевича Абазы (1819—1855), впоследствии обер-прокурора Сената, и кавалерийского офицера Дмитрия Васильевича Мещеринова (1818?—1855), памятного молодежи 1840-х годов «бойкой жизнью», надоевшей «наконец <... > ему своею пустотой и никчемностию».

Абаза и Мещеринов, судя по тексту пародии, волочились за хорошенькими воспитанницами Театральной школы, вращались в кругу столичных балетоманов (слово «театрал» в 1840-е годы обозначало именно балетомана). Но общий замысел пародии и авторство наиболее изощренных инвектив в адрес театрального и полицейского начальства принадлежат, вероятнее всего, Лонгинову. В начале 1840-х годов Лонгинов, по воспоминаниям Д. В. Григоровича, был заядлым, «профессиональным» театралом: «Несмотря на молодость, он считался главою театралов. Они собирались в приисканной Лонгиновым квартире <...>, там велись оживленные беседы, но под условием штрафа, если кто-нибудь коснется предмета, не имеющего отношения к балету, говорились речи на темы, предлагаемые обыкновенно Лонгиновым, пелись песни и куплеты, сочиняемые опять тем же восприимчивым, несокрушимым весельчаком и душою общества — Лонгиновым». (Андрей Ранчин. Театральная поэма)

***

Косте Булгакову

Вот бред нелепо вдохновенный
Нелепо-милых прошлых дней,
Когда беспечный и влюбленный
Я пировал в кругу друзей.
Ты хочешь вспомнить, как, бывало,
«Руслана» глупые слова
Мое перо пересоздало
И охмелялась голова.
Прими ж поэму шутовскую,
Где все вранье, галиматья.
И вспомни молодость былую
Со всею прелестью ея.
Те дни, когда еще новинкой
«Руслан» наш несравненный был
И звуки, созданные Глинкой,
Невольно всякий затвердил.
Пускай состарели нас лета,
Судьбе спасибо и за то,
Что в нас жива способность эта
Не забывать, что прожито,
И, времени на посмеянье,
Мы в глубине души своей
Храним, как клад, воспоминанье
И пепел чувств минувших дней.

Москва
17-го августа 1854

После смерти Кости Булгакова (8 декабря 1862) рукопись эта перешла к брату его Павлу, по смерти которого (...)1 она досталась племянику его Соломирскому и 4 мая 1872 возвращена мне в Петербурге через графа Бориса Алексеевича Перовского.

М. Лонгинов

 

ЕЩЕ «РУСЛАН И ЛЮДМИЛА»

ВОЛШЕБНО-ПРАВДИВАЯ ОПЕРА
В 5-ти ДЕЙСТВИЯХ,
СОЧ. Э. А. АБАЗЫ, Д. В. МЕЩЕРИНОВА И М. Н. ЛОНГИНОВА.

Музыка М. И. Глинки

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

  • Светозар, В<еликий> князь Киевский — Ф. Н. Обер, инспектор Театр<ального> Уч<илища>.
  • Людмила, дочь его — собирательная воспитанница Т<еатрального > У<чилища>.
  • Руслан, жених ее — собирательный театрал.
  • Ратмир, кн<язь> Хазарский — М<ихаил> Л<ьвович> Невахович, отставной штабс-ротмистр.
  • Баян — К. А. Булгаков, л<ейб>-г<вардии> Московского полка подпоручик.
  • Горислава, пленница Ратмира — Т. П. Смирнова, 1-ая танцовщица.
  • Финн, добрый волшебник — А<лександр> Л<ьвович> Невахович, начальник репертуарной части.
  • Наина, злая волшебница — Румянцева, классная дама Т<еатрального> Училища.
  • Голова — А. М. Гедеонов, директор импер<аторских> театров.
  • Черномор, злой волшебник — Л. В. Дубельт, г<енерал>-м<ай-ор> свиты Его И<мператорского > В<еличества>.

Театралы, воспитанницы, слуги, жандармы и проч.

Действие в С.-Петербурге.

Танцы:
в 3 д. Тени Федора и Ваньки — pasde deux2 — с кордебалетом разных привидений.
В 4 д. г-жа Данилова — лезгинку.

При чтении не мешает следить за настоящим либретто «Руслана».

***

Январь 1843

Интродукция

Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой!
Ну что же ты, Булгаков, пей!
В тебе заметен дар высокой,
Ты пьешь и песнею своей
Твердишь о старине далекой.

Булгаков

Теперь блаженство на земли.
Теперь для Школы дни златые.
И театралы удалые
В ней счастье ныне обрели.

Хор

Да здравствует Обер наш милый,
Проклятье, Федоров3 подлец!
Теперь прелестныя Людмилы
Всем бедствиям нашли4 конец.

Булгаков

Да из девиц тогда печали
Никто, никто уйти не мог.
Хотя они и отвечали,
Но как страдали, ах, мой Бог!

Оденется с зарею
Девица, а за нею
Глаза устремлены
Уж гувернантки-дуры.
И все ее амуры
Сокрыты быть должны.

Ее воспламененный
Любовник упоенный
Лишь мимо Школы шаг,
А там мадам уж злая,
Воспитанниц ругая,
Воюет так, что страх.

Жеребцов

Ты не уйдешь теперь, ей-ей,
Подлец Обер, моих когтей.

М. Невахович

(Булгакову)

Душа ты общества, скорей
Бокал другой себе налей.

Обер

Что может быть девиц милей,
Без них что в жизни мне моей?

Руслан

О! верь моей любви, Людмила!
Нас грозный рок не разлучит.

Людмила

Руслан! верна твоя Людмила.
Но Дубельт все меня страшит.

 

ДЕЙСТВИЕ I

Столовая в Школе, огромный стол en fer a cheval5, за ним сидят: Обер, Руслан, Людмила, Жеребцов, Булгаков, М. Невахович, множество театралов и воспитанниц. Слуги и музыка в глубине.

Булгаков

Да! я уверен, о прелесть Людмила,
Друга с тобою не разлучить!
Теперь Обер могучий
Разгонит злые тучи
И козней ков сотрет.

Руслан

Пора домой, моя Людмила,
Уж полночь на дворе гудит.

Людмила

Ах, страсти! я готова, милый,
Пора уж праздник прекратить.

Булгаков

Я счастлив, что девица эта
Любовью разогрета.
Я греюся вином.

Хор

Мир и блажество, чета молодая!
Первый пример вы тому,
Как при Обере Дирекция злая
Стала покорна уму.

М. Невахович

(слугам)

Лейте полные кубки ему!
Пей же, Булгаков, что же ты, ну!

Жеребцов

Стало быть, буду счастлив и я,
Ты попадешься, Обер, мне, свинья

Обер

Лейте ж полней стаканы гостям.
Слава девицам!.. Здравие Вам!

Хор

Ура! Оберу здравие и слава!
Горестям Школы конец!
В силе твоя процветает держава,
Ты всем девицам отец.

Корифеи

Пусть к Рюхиной милой

Хор

Вернется наш Яшвиль драгой.

Корифеи

Пусть небо дарует

Хор

Им всем дочерей и сынов.

Корифеи

Театр их чарует

Хор

И вместе к искусству любовь.

Обер и часть хора

Счастье златое любовников дом

Хор

Пусть озарит.

Обер и часть хора

Дайте им в здравие светлым вином

Хор

Рюмки налить.

* * *

Радость-девицы,
Кто красотой
Здесь под луной
С вами сравнится?
Вы лишь одни
Красите дни.

* * *

Прежде могучий Дубельт седой
Ныне дрожит:
Как прах летучий,
Сорван грозой,
Так он дрожит.

* * *

(Встают из-за стола.)

Ликуйте, гости дорогие!
И пусть Дирекции весь дом
Обретший снова дни златые,
Поставлен будет кверху дном!
Да здравствует чета младая,
Краса Людмила и Руслан.
Пример счастливый всем давая,
Им должно подражать и нам!

Людмила

Каватина

Грустно мне, подруженки мои!..
Как во сне, мелькнули с вами дни!
Как скажу: «протекция».
Или [?] ах! девицы, страсти!
Ах, протекция.
С милым сердцу чуждый край
Будет рай.
В доме я своем далеком
Как и здесь порой.
Я скажу, как будто дорогой,
Миленькой подружке.
Ах, девицы, страсти,
Вдоль по улице широкой
Ходит волокита светлоокой.

Девицы

Не тужи, подружка милая!
Будто все земные радости
Телеграфами лишь тешиться
За закрашенным окошечком.

Хор

О воспитанница нежная,
Дома не страшись далекого,
Где ты будешь с другом жизнь вести
Он тебе одной, красавица,
Все отдаст свои сокровища
И всем будет утешать тебя.

Девицы

Не тужи, дитятко,
Будешь жить радостно,
Девицы, страсти!
Ах, протекция!

Людмила

(Жеребцову, с усмешкою)

Не дивись, генерал,
Что девице прихотливой
Не понравился ты,
Что же делать, мой свет?
Выбирая из вас,
Быть хочу справедливой;
Мне в тебе приманки нет!
Генерал Жеребцов!
Будь с другой посчастливей;
Для любви ты явился на свет.

Хор

Пусть старый хрен уйдет на тот свет.
Здесь же ему подруженки нет.

Людмила

(М. Неваховичу)

Поздно уж, твоя Татьяна
Сиротеет по тебе,
Обними скорей Руслана
И иди домой себе;
Скоро мы уедем сами,
Я уверена, она
Плачет горькими слезами,
Что оставлена одна.

(Обрагцается к Руслану.)

Посмотри: Жеребцов
Вдруг повесил как нос!
Ты, мой милый Руслан,
Всех милей для меня.
Я ему лишь несу
Сердца первый привет,
Счастья верный обет!
О, мой милый Руслан,
Я навеки твоя.
Ты всех в свете милей для меня.

Хор

Сильный Бог,
Будь вечно с нею.
Дай ей счастья
Полны дни!

Людмила

Сильный Бог,
Будь вечно с нами,
Дай нам счастья
Полны дни
И усеяй их цветами,
Долги будут пусть они.

Хор

И даруй им в утешенье
Деток, в счастливые дни.
Сильный Бог (и проч.).

Финал

Обер

Дети любезные! Я вам доставил всю радость.
Будет вам счастье! я верный вещун!

Хор

Будет Людмиле Руслан жизни сладость.
Не Жеребцов он, не старый пердун.

Руслан

(Оберу)

Клянусь, Обер мне вечно милый,
Услуги не забыть твоей.
И верным другом быть Людмилы
По самой смерти час моей.

Людмила

О ты, инспектор незабвенный!
О, как покинуть мне тебя
И Школы дом благословенный,
Где так была счастлива я.

Руслан

Ты за любовь в награду
Клянись мне верной быть,
И пусть твои желанья,
Улыбка, милый взгляд,
Со сцены отвечанья
Лишь мне принадлежат!
Я твой, моя Людмила.
Клянусь тебя одну любить,
Пока во мне еще есть сила
Малейшая в театр ходить.

Людмила

(Руслану)

Прости мне, друг мой милой,
Невольную печаль!
Всем, всем с твоей Людмилой
Проститься в Школе жаль.
Но я твоя отныне,
Весь забываю мир!
О, верь, Руслан! твоя Людмила.
Клянусь тебе, пока есть сила,
Театр не покидать.

Обер

Боги вам Счастья дни
И любви Ниспошлют.

М. Невахович

Ах! хоть я и славный малый,
Глуп, что взял Татьяну я;
Может быть, сонм дев волшебный
Был теперь бы для меня;
Право, жить со стервой горе.
Рюхина, уж вот краса!
О! скорей в театра сени,
Мыкать горе легче там,
Сидя в кассе, в тихой лени
Фокусничать по столам.

Жеребцов

Торжествует надо мною
Ненадолго недруг мой!
Нет! не будет ей с тобою
От меня. Постой, постой!
Я все Дубельту сфискалю,
Гедеонову дам знать.
И Обера, как каналью,
Стану со света сживать.
Будешь ты моей, Людмила!
Будешь знать, кто я таков.
Ты мою узнаешь силу,
Будешь знать, кто Жеребцов!

Хор

Боги им
Счастья дни ниспошлют.

Балет единственный,
Удивительный!
Ты восторги льешь
В сердце нам.
Славим власть твою
И могущество
Неизбывные
На земли.
Ура! Театр, балет!

Корифеи

Ты печальный мир
Превращаешь вдруг
В сцену радостей
И утех.
Ночь глубокую
Представляешь нам
Или роскоши
Всей земли.
Ты волнуешь грудь
Сладострастием.
Коль улыбку шлешь
С сцены нам.
Ура, театр, балет!

Хор

Но театр большой
Ты — дом ревности:
Ты вливаешь в нас
Мщенья жар.
Коль преступная улыбка вдруг
Заблестит врагу
Из кулис.
Школа милая,
Скорбь и радости
Все в тебе одной
Для нас всех.
Ура, театр, балет!
Балет единственный (и проч.).

Удар грому.

Хор

Что случилось?

2-ой удар.

Мы не знаем!

3-ий удар. Во мраке является пожарная труба, запряженная 4-мя минотаврами, у коих человеческие части одеты в жандармскую форму, ею правит Дубельт с огромными усами, который схватывает Людмилу и с нею уносится на трубе, повергнув прочих воспитанниц в сон манием руки, в коей театральная трубка; оцепененье театралов; мрак постепенно исчезает.

Руслан

Какое гнусное явленье!
Здесь Дубельт был! Что хочет он?
Что сделал, подлое творенье?
Не видно было зги кругом!

Обер, Невахович

Какое (и проч.).

(Приходят мало-помалу в чувство.)

Хор

Что с нами?
Ужель седыми он усами
Грозить бедою хочет нам
И между школьными стенами
Вновь воцарит позор и срам?

Руслан

Где Людмила?

Хор

Где, где она?

Руслан

Ехать здесь домой спешила
Тотчас с нежностью она!

Обер

Девицы все без чувств, смотрите!
Скорей за Мауне побегите
И мне Людмилу отыщите;
Поставьте Школу всю вверх дном

Хор

О, Боже мой, что будет с нами?
Девиц объял он страшным сном.

Руслан

О, горе мне!

Хор

О, горе нам!

Обер

О, сжальтесь, други,
И вспомните мои заслуги.
Не быть уж мне девиц отцом.

Хор

Бедняк Обер!

Обер

Опять нам Дубельт стал опасен.
Конец уж власти здесь моей!

Хор

Что слышим?

Обер

Спасемся, может быть, от них.

Хор

Спасемся!

Обер

Кто ж готов?., кто?

Хор

О! кто теперь
Найдет ее?., кто?

М. Невахович, потом Руслан, Обер, Жеребцов

Души общества,
Ее ищите в Школе!
Может, он
Недалек.
Я ж бегу
Искать ее на воле.
Как стрела,
Я легок.
Верно, он
Взял путь нам не известный,
Чтоб ее
От нас скрыть;
Должно нам
Людмиле путь прелестной
Поскорей наследить!

Хор

Пока вы
Ищите прелестной,
Мы девиц воскресим!
Поскорей
За врачом
Поспешим.

Обер, Руслан, Невахович

Дубельт, мать твою ети!
Разрушим козни мы твои.

Хор

Любовь к искусству их храни в пути.
Силу их подкрепи.

 

ДЕЙСТВИЕ II

Дом Алекс<андра> Л<ьвович>а на Фонтанке; на воротах надпись: «Продается с публичного торгу». Руслан, читая ее, видит А<лександра> Л<ьвовича>, ходящего с отчаянием под воротами.

БАЛЛАДА

А<лександр> Л<ьвович>

Добро пожаловать, мой друг!
Я наконец дождался дня,
Давно желаемого мною.
Мы вместе сведены судьбою.
Известно мне: тебе мешает
Мошенник старый генерал.
Еще никто вполне не знает,
Как Дебольцова он взодрал.
Но ты не трусь, всё ничего,
Держи лишь ухо ты остро!

Руслан

Прости нескромный мне вопрос!
Скажи мне, А<лександр>Л<ьвович>,
Любезный друг мой Невахович,
Кой черт в беду тебя занес?

А<лександр> Л<ьвович>

Любезный друг!
Уж я забыл обетованный
Родимый край. Природный жид,
В занятьях, нам одним известных,
Провел я много дней чудесных.
Но знать лишь счастие в игре
Дано недолго было мне.
Тогда близ храма наслаждений
Жил Шишмарев, картежный гений.
С ним тщетен был весь навык мой.
К нему я съездил. Ой, ой, ой!
За пылкость я нашел награду,
И я беду узнал душой,
И, проигравшись, без отрады
Я поплелся пешком домой.
Умчалась года половина,
И я сказал жене своей:
«Я проиграл, Александрина,
Хоть застрелиться мне, ей-ей!
Александрина не внимала,
Лишь денежки свои любя,
И равнодушно отвечала:
«Нет, врешь, не проведешь меня!»
И все мне гадко, скверно стало:
Родная кухня, суп-пюре,
Азартны игры, тентере
По маленькой не утешали.
Я вызвал смелых игроков
Искать опасностей и злата,
И за труды нам были платой
Не долго деньги простаков.
Сбылися пылкие желанья,
Сбылись давнишние мечты.
Минута сладкого свиданья
С Афоней — мне блеснула ты.
К столу зеленому, смущенный,
Я нес свой банк ассигнацьонный,
Жены брильянты и жемчуг.
Начался банк; я, воспаленный,
Реванша ждал, и, угнетенный,
Поставил тройку и вокруг
Смотрел понтерам я послушным.
Направо тройка улеглась,
Афоня ж молвил равнодушно:
«Убита, поздравляю вас!»
К чему рассказывать, мой друг,
Чего пересказать нет силы?
Ах! и теперь, как вспомню вдруг,
Коробит холодом все жилы,
И проклинаю карты я,
Хотя доселе всё играю,
Но вам скажу, душа моя:
Фортуне уж не доверяю.
Но знаешь: в должности моей
Есть много разных мелочей,
О коих я один лишь знаю.
Примером будучи сказать:
Актеру скоро срок выходит,
А я его ну в шею гнать!
Он, делать нечего,— приходит,
Несет ко мне златую дань.
И дам ему я в помощь длань.
Прошли так месяцы и годы.
Настал давно желанный час,
Я денег вволю уж припас
И думал, что я —царь природы.
Однажды я лежу с женой
В восторге пылкого желанья,
Как вдруг в передней шпор бряцанье,
Зову людей. Вдруг предо мной
Жандарм с предлинными усами:
«Пожалуйте тотчас за мной!»
Ой, плохо, плохо, Боже мой!
Попались мы, Киреев, с вами,
Что будет с нашей головой?
О, злополучная картина!
Подштанники, Александрина!
Вот я оделся, прискакал,
Взошел... и Дубельт закричал:
«Возможно ль, Невахович, ты ли?
Попался! Где твоя киса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так щедро наградили?»
Увы! мой друг, все воровство
Напрасно было, по несчастью,
К нему пылало нежной страстью
Его Превосходительство.
Хоть он все взял, но гневом вечным
С тех пор преследует меня;
Душою черной дев любя,
Томясь желаньем бесконечным,
Как волокиту, он, конечно,
Возненавидит и тебя.
Но ты, Руслан,
Жандарма злого не страшись!
Любовью в сердце ты богатом
Пустого страха не питай!
Смелей с нагайкою и златом
Свой путь ты к Школе пробивай.

Руслан

Как в том деле ты мне будешь покровитель,
Тебе с охотой вексель подпишу.
Не страшен мне кисы твоей хищитель!
Высокий подвиг я свершу!
Но горе мне!.. Вся кровь вскипела!
Вся Школа в власти пердуна...
И ревность сердцем овладела!

Но горе, горе мне. Полиции сила,
Верно, погубит цвет Школы всей.
Ревность вскипела!.. Где вы, девицы,
Где ты, ненавистный жандарм?

А<лександр> Л<ьвович>

Спокойся, друг мой! эта сила
Не победит девиц твоих:
Невинны в Школе все девицы,
Жандарм бессилен против них.

Вместе

Что ж медлить? В театр далекий.
Там ждет вся Школа, Друг мой (почтенный) прости!

Канцелярия директора. Большой стол, на котором лежит трико, и пустые шкапы.

Жеребцов

(вбегает)

Я весь прозяб и, если б не пальто
Непромокаемый, конечно,
Сухим не быть мне.
Мне Гедеонов надоел!
Не смеет ничего и мелет сущий вздор,
А Дубельт процветает в Школе.
Но кто там?
Старая Румянцева зачем идет сюда?

Румянцева

(входит)

Я знаю, здесь чего ты хочешь,
Теперь напрасно ты хлопочешь!
Стал Школой Дубельт управлять!
Его власть безгранична стала!
Ступай в Москву,
Я все свершу.
Уж Дубельту служить
Недолго, должен он
В отставку подавать.

Жеребцов

Что хочешь ты?
Я человек, который знает,
Как награждает за услуги,
И денег в этом не считает.
Скажи же мне,
Что хочешь ты?

Румянцева

Да, надо тысяч пять!
Дай мне их и послушай.
Ступай в Москву (и прон.).

Жеребцов

Вот торжество и радость мне!
Коль Дубельт место оставляет,
Причины нет бояться мне его.
Знай, милый друг мой,
Что, если ты можешь,
Получишь наконец
Шесть тысяч ты!

Румянцева

И так ты знай,
Что все тебе устрою я!

Жеребцов

О, радость!

Румянцева

У Дубельта должна
Снискать я благосклонность.
Ступай в Москву.
Уверен будь.
Как победит его Руслан
Или он пост оставит свой,
Тебе доставлю я подругу.
Теперь он всемогущ покамест,
Все в Школе пало ниц пред ним.
Но он погибнет скоро.

(Уходит.)

Жеребцов

О, старость! как жаль!
Я к целкам неспособен,
И мне не суждено
Свершить столь славный подвиг.

Рондо

Близок уж час торжества моего,
Хоть давно, чтоб ломать целочек, я и пас!
Мной будут средства употреблены,
Чтоб скорей, скорей мне, Людмила моя, проломить тебя!
Людмила, вотще подо мною ты стонешь.
Я вижу теперь уж, как слезы ты льешь.
Ни вопли, ни слезы — ничто не поможет!
Ты скоро пред мною смириться должна.
Руслан, забудь ты о Людмиле!
Соперник твой одержит верх.
При ожиданьи недруг твой
Тараканов уж глотает
И заране ощущает
Жар от них в своей крови.
Я в страшной тревоге
Теперь с ожиданья,
Но был всегда храбрый,
Известен я свету,
И с Турками драки
Бывали на славу,
Теперь не страшусь.
Я, немного позаботясь,
Непослушный хуй воздвигну
И спокойно ожидаю
Я стояния шматины.
Недалек желанный день,
День восторга и любви.

Угол Министерства внутренних дел против окон Дирекции, которые темны. Улица освещена салом и пуста. Руслан входит задумчиво.

Ария

О Школа, Школа! кто тебя
Усеял столькими цветами,
Кто тротуар твой не топтал
С Директором в час грозной битвы
И к небесам не воссылал
О выпуске девиц молитвы?
Зачем же, Школа, смолкла ты
И окна преданы беленью?
От ламп дежурных темноты,
Быть может, нет и мне спасенья!
Быть может, буду я найден
На репетиции «Руслана»,
И гнусная толпа буянов
Руадзи донесет о том!

Однако мне извощик нужен,
Без трубки взор мой безоружен
И пал мой конь на проводах,
И санки разлетелись в прах!
Дай, Bautni, мне трубку по глазам,
Трубку выдвижную, в волокитстве уж бывалую.
Чтоб воспитанниц
За кулисы гнать,
Чтоб толпою их
За кулисы гнать.
Нет, недолго ликовать врагу.
О девицы! свет такая гадость,
Коль вы жизни не дарите счастья!
Но смягченный рок отдаст мне
И любовь одной из вас, и ласки.
Распушу я в прах
Всю Дирекцию.
Стены Школьные
Не защита ей.
Помоги мне Бог
Гедеона вздуть.
Его подлости не смутят меня!
Дай, Bautni (и проч.).
О девицы (и проч.).
Тщетно директора подлость
Тучи сдвигает на нас,
Может, уж близок, девицы,
Сладкий выпуска час!
В сердце, любимом Людмилой,
Место тоске я не дам.
Дубельта свергну я силу,
Лишь бы мне трубку по глазам!

При последнем rinforzando открывается форточка директорского кабинета и показывается голова Гедеонова в остроконечном спальном кол паке и мало-помалу открывает глаза.

Голова

Кто здесь горланит, мазурик проклятый?
Прочь, не тревожь генеральского сна!

Руслан

Встреча поганая,
Вид препротивный.

Голова

Прочь, не тревожь (и проч.).

Рассерженный Руслан берет лестницу у фонарщика, подлезает к фор точке и дает Гедеонову оплеуху: он, отшатнувшись, обнаруживает трубку, кот<орую> схватывает Руслан.

Голова

Побит я!

Руслан

Bautni желанный,
Я чувствую в длани
Всю цену тебе!
Но как же ты
Выпуск смел отложить?

Голова

Нас ведь здесь двое:
Дубельт и я.
Я бы и сделал,
Да он сильнее,
Он не хотел.
Дубельт-мошенник,
Злой генерал;
Чудною силой
В длинных усах
Он одарен.

Руслан

Дубельт-мошенник,
Злой генерал,
Чудною силой В усах одарен?

Голова

Он на Захарьевской
В доме своем
Спрятал Людмилу.
Уж он так много
Накрыл девиц.
Но чтоб быть честным,
Злой генерал
Отдать под суд
Обера велел,
Людмилу когда
Скоро не найдет он.
Ведой неминучей
И мне рок грозит,
Если узнают
Все беспорядки!

Руслан

Дубельт поганый,
Я в дом твой развратный
Войду ж наконец.

 

ДЕЙСТВИЕ III

Комната у Михайлы Львовича. Федор, Ванька и горничные

Вернется, верно, он домой
Нескоро, барин наш проклятый.
Уж, кажется, есть час второй.
Он, чай, воротится в девятом.

* * *

Что за житье нам, Боже мой,
Нет, это просто наказанье.
Он ждать себя дал приказанье,
А сам является с зарей.

* * *

Несносен барыни нам вой!
Об чем тут слезы и рыданья?
Как будто без его прощанья
Идти не может на покой?

* * *

Теперь у немцев, Боже мой,
Я чай, такое пированье!
Пойдет на ум тут целованье
И нежничание с женой!

* * *

Вернется (и проч.).

Румянцева

(показывается)

Все идет прекрасно,
Скоро их поссорю!
Ну уж я умею
Сводничать на славу!
Как Татьяну бросит,
Я уже доставлю
Ему проволочку,
Себе доходец.

(Исчезает; люди уходят)

Смирнова

Каватина

Какие подлые он штуки
Теперь со мной творит.
Я лезу на стену всю ночь от скуки,
Он с картами сидит.
Проигрывает он
Все деньги Вильдеману
И Гротусу
И заставляет ждать Татьяну
В шестом часу.

* * *

Его огромная елда меня не тешит никогда.
О Миша мой,
Спеши домой!
Тебя здесь ждут,
Тебя зовут.
Ужель тебе
Охоты нет
Меня поеть,
О Миша мой.
Мне для тебя постылой стала
Невинность милая моя!
И я, пугливость затая,
Ни разу даже не вскричала,
Когда в покорность я тебе
Трико снимала в тишине.
О Миша мой (и проч.).
Ты насадил мне даже брюхо
И скоро будешь уж отцом;
О, возвратись скорей домой!
Ужель ремизы и два шлема
И выигрыш нескольких рублей
Игры в лото тебе милей?

(Уходит.)

Михаил Львович входит пьяный и измученный.

Ария

Пора домой.
Наступит скоро день!
Весело мои проходят ночи.
А потом дома мне прескучно!
Засни, о общества душа,
Проиграл опять сегодня я.

* * *

Нет, сон бежит!
Театра вновь кругом мелькают тени.
И в памяти зажглась
Мне сетелевка вновь!
И рой этих видений
О фокусах забытых говорит.

* * *

Но что, что? халата нет...
Сюда! ей, Ванька, Федор, где вы?
Скорей сюда ко мне, вы, сукины сыны,
Бегите, подлые, ей, где вы, где вы?

* * *

Славный малый хоть куда
Стал теперь, ей-богу, я.
Видят всё вдвойне глаза,
И четыре уж часа!
Вильдеман, Гротус и Роп!
Ей, где вы, ах, мать вашу еб.
Ах, поиграйте!
Не покидайте
Вашего друга
С Татьяной в свидания час!
Да, побьет меня, ей-ей!
Но теперь в душе моей
Кассы вдруг явился вид.
В ней Никита Лаврентьич сидит!
Здраствуй, Криницын, друг мой;
Что сын твой теперь не с тобой?
Но что-то аневрисм мой?
Ах, поиграйте,
Милые немцы,
В проигрыша час.
Славный малый (и прон.).
Спать пора мне, уж невмочь.
Никто нейдет мне помочь.
Ну что же, бегите,
Ну же спешите,
Ванька и Федор,
Сюда все сейчас.
Скорей сюда.
Скорей ко мне.
Бегите, подлые хамы мои!

(Ложится.)

Тени Федора и Ваньки с привидениями, которые он спьяна видел, танцуют балет.

Смирнова

(входит)

Ага! пришел ты наконец домой.
От игроков своих,
От немцев этих скверных, еб их мать!
Такие-то творишь ты нынче штуки!
Как ты переменился вдруг
К прежней любви.
Чего не сделала я для тебя?
Ужель любовь, страданье...
Но ты не слушаешь меня!
Тебя блюет и дрыщет.

М. Невахович

Как в карты весело играть,
Семерка, кажется, сдана!
Смирновой этой красоты
Несносней с часу мне на час.

Невидимый хор духов, подвластных Румянцевой

Милый друг Михайло Львович,
Радуемся за тебя.
Вот пристойное названье,
«Славный малый», для тебя.
Поругайся, милый, с нею
И начни ее ты бить;
Будешь счастливей с другой,
Эта стерва, как Бог свят!
Без нее ты беззаботно
Будешь жизнь свою вести.

(Они начинают драться.)

Смирнова

Смей еще ездить к немцам проклятым!
Смей оставлять меня вечно одною,
Я тебя, гадкий, вздую еще.

Хор

Хорошенько кулаками
Поскорей ее уйми,
Без того ты беззаботно
Жизнь не будешь ты вести!

Руслан

(входит)

Скоро ль я найду
Хищного врага
И проникну в его обитель!

(Видит драку, кидается разнимать, но драка продолжается до прихода А<лександра > Л<ьвовича>.)

Еду мимо.
Свет здесь вижу
И здесь что же
Нахожу!

Смирнова

Нет, это тщетно!
Он проигрался;
Он страшно пьян!
С немцами в карты
Ночь всю продулся!
Я его вздую,
Я не позволю
Этот дебош!

Хор

Хорошенько
Отгрызайся.
Поддаваться
Просто срам!
Что ж ты, что ж ты
По мусалам
Ей острастки не даешь?

Смирнова

Что все это значит!
Вздумал он драться!
Смел еще мне отвечать!
Тебя я любила,
Тебя я ласкала,
А ты, ах, мерзавец,
Ах, подлая рожа,
Не любишь, не помнишь
Своей ты Татьяны!
Я все на жертву
Тебе принесла.
Отдай мне невинность,
Когда ты таков.

Руслан

Это просто вздор.
Все пройдет до завтра.
Скоро я с своей
Милой жду сближенья;
Мой план удастся мне...
Я прекрасно все обдумал,
Но на всякий случай
Его я помощь жду.
И о том просить просить6  я!

М<ихаил> Л<ьвович>

(опять начинает бить Смирнову)

Вот я тебя, еб твою мать,
Раскрою рыло до ушей!

Смирнова

Ах ты, каналья,
Ах ты, мошенник.

М<ихаил> Л<ьвович>

Смотри, ты будешь криворотой,
Калекой людям всем на смех.
Я изуродую...
Как в карты (и проч.).

Смирнова

Боже мой! сжалься
Над мною, несчастной.
Зажги ты вновь в Мише
Прежние чувства.

Руслан

Это просто вздор (и проч.).

Смирнова

(огрызаясь на М<ихаила> Л<ьвовича>)

Боже мой, отнялись ноги.
Чтобы черт побрал его!
Как ужасно он дерется,
Все лицо мое в крови.

Михаил Львович

(продолжает)

Вот тебе! Вперед не смей
Наставленья мне читать;
Завтра ж я с тобой разъедусь.
Будешь помнить ты меня.

Руслан

Нет, уж я не в силах боле
Жалость в сердце превозмочь.
Перестань, М<ихайла> Л<ьвович>.
Что ты? убирайся прочь.

Хор

Горе, горе же Неваховичу,
Коли он ее
Не отпустит прочь.
Все усилия
Не помогут вам.
Не избавят вас
От драк и ссор.
Лучше взял бы ты
Из воспитанниц
Деву милую,
Чем со стервой жить.

Михаил Львович опять начинает драться, но входит А<лександр> Л<ьвович>, разнимает их, и М<ихаил> Л<ьвович> его пугается.

Александр Львович

Брат Михаил Львович, ты — скотина,
Что смеешь так свою Татьяну бить!
Пора вам думать о ночлеге
И ссору вашу позабыть!

(Они целуются.)

Внимайте, Дубельта судьба
Счастливой завтра быть кончает!
Страстной любовью, Руслан, укрепляйся,
Дубельту завтра за все ты отмстишь.
Крепче держи за усы лишь болвана
И обруби их, и он тогда твой!
Всего лишится он силой Руслана.

Все

Завтра Людмилу он (я) — в Школу принесет (принесу)
Жандарма силу и козни он сотрет (я сотру)
Вы ж (Мы ж) в путь опасный за ним (за мной)
Зреет бой прекрасный ему (и  мне) на помощь быть!

 

ДЕЙСТВИЕ IV

Театр представляет волшебные горы начальника 3-го Отд<еления> Собств<енной> Е<го> И<мператорского> В<еличества> Канцелярии. Небывалые фрукты, цветы и деревья. Фонтаны, в глубине ворота.­ 

Людмила­ 

Я здесь томлюсь одна в неволе
И думать лишь могу о Школе,
Где так легка Обера власть,
Которая девиц лелеет.­ 

Невидимый хор фискалов и жандармов­ 

Страсти нежным увереньям
Покориться ты должна!
Будет с Третьим отделеньем
Жизнь твоя утех полна.­ 

Людмила­ 

Как? чтоб во мне такая гадость,
Как Дубельт, мог зажечь любовь?!
Нет! я узрю Руслана вновь,
Былую он отдаст мне радость.
Наступит скоро сладкий день.
Найду вновь счастье от Руслана,
Теперь поблекшее, как Тень,
Когда ее танцует Грана.

(Садится и задумывается.)­ 

Хор­ 

Нет! Радоваться ты должна!
Огнем пылает Дубельт страстным.
Вся Полицейская страна,
Фискалы все тебе подвластны.­ 

* * *­ 

Да, радоваться ты должна!
Пленен он навеки тобою!
Данилову бросит с собою,
Готов за тебя все отдать!
Жизнь другим здесь девицам иная,
Он к ним не имеет любовь,
Из прихоти лишь их питая.
Они будут рабыни твои!­ 

Из цветов выходят похищенные девы и стараются утешить Людмилу, балет.­ 

Людмила­ 

Адажио­ 

Ах ты, доля моя, доленька,
Доля моя жалкая!
Похищена она подлостью,
Полицейской хитростью;
Здесь томлюсь неволею.
Не видать мне более
Ни Обера-батюшки,
Ни Руслана милого,
Ни моих подруженок.
Мое счастье кончилось!­ 

Является из земли стол с богатыми подарками. Куранты.­ 

Не нужно мне твоих даров,
Ни подлой рожи, ни усов.
Тебя душевно презираю,
Давно я знаю, ты каков.­ 

Хор­ 

Вся полицейская страна,
Фискалы все тебе подвластны!
Все, что здесь есть, несет7 все Дубельт страстный
В дар любви.­ 

Людмила­ 

Дубельт мошенник,
Погубишь Обера.
Я знаю всю подлость
И все ухищренья
Жандармского сердца,
А я буду плакать
В бессонные ночи
О милом Руслане.
Но знай же, мошенник,
Тебе казнь готова.
И рано иль поздно,
За все ты заплатишь.­ 

Хор­ 

Напрасны слезы,
Гнев напрасен:
Смиришься, гордая княжна,
Перед властью Генерала!­ 

Людмила падает в обморок. Три жандарма ухаживают за ней.­ 

Марш­ 

Жандармы, полицейские, похищенные девы. Наконец сам Дубельт, которого усы несут на подушке: Крутицкий, Унгебауер, Лебедев и Каменский. Людмила приходит в себя, Дубельт возле нее садится и, чтоб завлечь ее, приказывает начать танцы. Данилова после общих танцев пляшет лезгинку. После того Дубельт, видя у ворот Руслана, бежит туда, чтобы наказать его за дерзость, и перед тем погружает Людмилу в сон. Несколько раз видно, как поединщики, борясь, проходят за воротами. Руслан держит Дубельта за усы.­ 

Хор­ 

Погибнет, погибнет Леонтий подлец!
Дай Боже! пришел чтоб конец его козням.
Но силою Дубельт опасен своей.
Быть может,
Руслана Побьет он
И снова
Под властью
Злодея
Томиться
Мы будем.
С ним наша тяжела судьба.
Гнев каждый день его настигнет
Кого из нас — и тот погибнет.
О, чем окончится борьба.­ 

Те же, М. Невахович, Смирнова, Руслан-победитель. Усы Дубельта обвиты около шляпы его.­ 

Руслан­ 

Победа, победа, Людмила!
Усов он лишен!
Что вижу я здесь?
Что значит твой сон?
Все действует Дубельта сила!­ 

М. Н<евахови>ч и Смирнова­ 

Ужасный сковал ее сон.
Не весь Дубельт был поражен,
И гибнет Полиции сила!­ 

Руслан

(стараясь разбудить Людмилу)­ 

О жизни отрада,
Младая подруга,
Ты плача не слышишь
Несчастного друга!
Отмстить за нее
Так сердце и рвется!
Жандарм издыхает
Вон там в воротах.
Но как отомстить?
Смерть его обнимает!
Быть может, кто знает?
К жандарму улыбка летит,
И сердце по нем лишь дрожит.­ 

М. Невахович­ 

Напрасная ревность
Тебя возмущает!­ 

Смирнова­ 

Кто любит, тот ревность
Невольно питает.­ 

Хор­ 

Напрасная ревность
Его возмущает.
Вот в Школе девицы
Его презирают.­ 

Руслан

(с отчаянием)­ 

О! други! может быть, она
Притворно лишь меня любила,
И здесь неверная Людмила
Рукам предалась колдуна.­ 

* * *­ 

Людмила, Людмила,
Скажи лишь мне: «Нет,
Его не любила,
Но только тебя»8.­ 

Оба­ 

Знать все будут (и проч.).­ 

А<лександр> Л<ьвович>­ 

В этой склянке есть напиток.
Он Людмилу лишь спасет,
И Людмиле и Руслану
Счастье новое блеснет.­ 

(Отдает ему ее.)­ 

С склянкой сей чудесной
К Школе спеши.
У моста ты встретишь Руслана.
Напиток разбудит
Людмилу от сна,
И Школе на радость проснется она,
Мила и прекрасна, как прежде.­ 

М<ихаил> Л<ьвович>­ 

Скорее склянку я в Школу несу
И Руслану вручу на дороге.
Напиток разбудит (и проч.).­ 

А<лександр> Л<ьвович> и М<ихаил> Л<ьвович>­ 

Пусть знает, что старый подлец
Расстроил бы счастье златое
Двух полных любовию, нежных сердец,
Коль склянкой владел бы он тою,
Но, к счастью, не он владел ей.­ 

Александр Львович­ 

Ступай же, беги же ты в Школу скорей.

­ Михаил Львович­ 

Да! В Школу скорей!­ 

Танцевальная зала в Школе. Людмила стоит. Обер, Жеребцов и хор воспитанниц и театралов.­ 

Хор­ 

Милая Людмила!
Пробудись, проснися.
Ах, зачем ты
Прелестные очи,
Будто после смерти,
Милая подружка,
Школе всей на горе,
Милая, закрыла?
Горе нам!
Оно в нас
Сердце рвет,
Мы рыдаем.
Как дивно,
Как долго
Спит она!­ 

Обер­ 

О, Жеребцов, лишь безответный труп
Людмилы ты принес к Оберу,
Ее тебе я не отдам.­ 

Жеребцов­ 

Все изменило!
Румянцева все мне наврала!
И мне Людмила не дается.
Румянцева надуть
Успела, деньги взяв.­ 

Хор­ 

Жеребцов!
Горе-богатырь!
Разбуди ж ее
Словом молодецким!
Не проснется она вовсе,
Если друга не увидит.
Не проснется, не очнется!
Что же делать остается?
Ах, Людмила,
Друга сила
Пробудить тебя
Может лишь одна!­ 

Обер­ 

Но он не мог сон этот кончить!
Попробуем же, пошлем за ним.­ 

Жеребцов­ 

Тебе мне плюнуть стоит в очи!
Румянцева, подлая, мать твою еб!­ 

Хор

Ей помочь еще старайся ты,
Еще докторов сзови.
А стоишь здесь, Жеребцов,
Прямым ты ротозеем.­ 

* * *­ 

Не проснется (и проч.).­ 

* * *­ 

Ах, Людмила,
Не могила —
Друг твой молодой
Сон нарушит твой.­ 

(Слышит шум за сценой.)­ 

Но вот сюда идут;
То, кажется, идет Руслан!­ 

Руслан, Невахович, Смирнова, Хор и Обер­ 

Руслан! о радость!­ 

Жеребцов­ 

Руслан! о ужас!

(Бежит вон.)­ 

Руслан вливает Людмиле питье.­ 

Очнется прекрасная
Тотчас для любви;
Щечки уж румянятся
Кровью нежной вдруг.­ 

Хор­ 

Что будет с нею?­ 

Руслан­ 

Вот уж просыпается.
О сладкое мгновенье!
Проснись совсем, прекрасная,
На радость нам.­ 

Все­ 

Вот оживает!­ 

Людмила

(как бы во сне)­ 

Что я?­ 

(просыпается.)­ 

О сладкое мгновение.
Ах! где я? что со мной?
Здесь Руслан — мой друг!­ 

Хор­ 

Как всех оживает нас,
Что проснулась ты!­ 

Людмила­ 

Ах! этот тягостный сон
Дубельтом был наведен!
Здесь Обер, второй отец.
Несчастью конец!­ 

М. Невахович и Смирнова­ 

Слава Богу, слава!
Кончено теперь!
Им для соединенья препятствий нет.
Злобную Румянцеву он также победил.­ 

Руслан­ 

Слава Богу,
Кончено теперь.
Все свершилось!
Я счастлив снова,
И все простил
Теперь Жеребцову!­ 

Обер­ 

Слава Богу!
Радость нам!
Все свершилось,
Всему конец.­ 

Хор­ 

Слава Богу,
Слава Богу,
Радость нам!­ 

Людмила­ 

Ах! как сердце бьется!
Навсегда ты мой.
Веселье зарей
Снова нам цветет.­ 

Обер, Руслан, Невахович, Смирнова­ 

У всех радость на устах.
Все в Школе оживает.­ 

Двери открываются; новые толпы театралов входят и обнимают Руслана.­ 

Хор­ 

Радость великая нам!
Погиб, погиб Дубельт седой!
С Людмилой своей молодой
Пусть процветает
В полной силе и красе
Многая лета
Милый наш Руслан!
Да воссияет
Всех девиц красотой
Милая Школа,
На вечны времена!
Вы, о злодеи ее, все смотрите,
Как был наказан подлец Жеребцов.
Другой раз не посмеет
Театралов враг
На милых барышень восстать!
Гадость
Дубельт
Ныне в пример.­ 

М. Невахович и Смирнова­ 

Дубельта все ныне свержены ковы!
Будьте ж вечно счастливы, о друзья!
Мы же бить не будем больше друг друга.
Помирились навсегда.
В жизни вашей солнце не зайдет,
Злое горе места не найдет!
Прочь память скорбных дней,
Как Дубельт злой!­ 

Хор­ 

Радость великая нам!
Погиб, погиб Дубельт седой.
В Школе вкусим покой!
Да промчатся
Звуки славы
Милой Школы
В отдаленные страны!
Да процветает же в девиц красе
Родная Школа в вечны времена!
Каждый новый враг
Погибнет пусть ее,
И на всей на земле
Школе пусть прогремит:
Слава, слава, слава!­ 

Конец

 

Примечания

Текст пародии «Еще «Руслан и Людмила» печатается по рукописи (частично рукой М. Н. Лонгинова), хранящейся в РГАЛИ (ф. 229, oп. 1, ед. хр. 25). Рукою Лонгинова, в частности, сделаны текст послания к К. Булгакову и приписка на обороте лицевой стороны обложки.

С. 78. Булгаков Павел Александрович (1823—1873) — чиновник канцелярии наместника на Кавказе. Заядлый театрал, он был известен скандальной выходкой: любовнице Гедеонова балерине Андреяновой (Павел Александрович принадлежал к «партии» ее соперницы) бросил на сцену дохлую кошку с привязанной к хвосту запиской, на которой было написано: «Первой танцовщице». См.: Каратыгин П. А. Записки. Л., 1930, т. 2, с. 114-118.

С. 79. Данилова Александра Петровна (1822—?) — балерина, участвовала в балете в опере «Руслан и Людмила», на премьере 27 ноября 1842 г. См. портрет Даниловой и других «корифеек» 1840-х годов в мемуарах хорошего лонгиновского знакомого «по театру» В. Р. Зотова «Петербург в сороковых годах»: «лица <...> были чисто русские: пухленькие, свеженькие, полненькие, при виде которых приходила охота взять их за щечки, как ребят» (Исторический Вестник, 1890, № 1, с. 41).

С. 83. Рюхина — артистка петербургской труппы. См. о ней: Зотов В. Р. Петербургский театрал: Куплеты с 8-ю ил., рис. В. Тиммом. СПб., 1843.

Яшвиль — вероятно, князь Владимир Владимирович Яшвиль (1813—1864), гвардейский офицер. За убийство соперника, кн. А. Н. Долгорукова, на дуэли в июне 1842 г. был разжалован в солдаты и переведен в егерский полк на Кавказ. Впоследствии дослужился до генеральского чина. Изображен в очерках Н. С. Лескова «Мелочи архиерейской жизни» (1878, 1879). См.: Лесков Н. С. Собрание сочинений в 11-ти томах, т. 6. М., 1957, с. 524—528 (гл. 15).

С. 94. Уж я забыл обетованный // Родимый край. Природный жид... — По-происхождению Неваховичи были детьми еврея, принявшего православие.

С. 99. Шматина (от «шмат» — кусок) — обозначение мужского полового члена в непристойной поэзии И. С. Баркова (1732—1768) и в барковиане.

С. 100. Bautni — по-видимому, название театральной зрительной трубки и имя основателя фирмы.

Rinforzando — деепричастие от ит. rinforzare — здесь: «усиливать, форсировать звук». В рукописи, по-видимому, описка: rinforkando.

С. 104. Мне сетелевка вновь! — Сетелевка — карточный термин.

С. 111. Гран Люсиль (1819—1867) — датская артистка балета романтического направления; в 1843 г. на гастролях в Петербурге («Жизель» и др.).

С. 113. Унгебауер — смотритель (гувернер) в Театральной школе, помощник Ф. Обера. «Воспитанники называли его «обезьяной», на которую, говоря откровенно, он был похож складом лица. <...> В движениях его была заметна военная выправка. Он постоянно кашлял и говорил отрывистым, резким голосом. <...>

— Я ведь, — говорил У<нгебауе>р <...> — в прежние-то годы заведовал здесь и драматическим классом. У меня, батюшка, было не то, что нынче у вас. У меня на сцене ни любовник, ни комик, ни злодей — никто не смел <...> размахивать руками да держать себя вольно. <... > Бывало, хоть десять человек стоят на сцене и все, как один, руки по швам, во фронт <...>. Зато вот и выходили актерики!» (Воспоминания артиста А. А. Нильского. — Исторический Вестник, 1894, № 1, с. 134).

Лебедев Михаил Семенович (ум. 1854) — инспектор и режиссер русской оперной труппы петербургской сцены (1830—1848).

Клменский Павел Павлович (1810/ок. 1811—1871) — беллетрист, автор повестей, подражающих романтическим повестям А. А. Бестужева (Марлинского). Служил в III Отделении под начальством Дубельта в 1840-х гг.; «пошел в шпионы» (А. И. Герцен); с апреля 1841 г. «помощник цензора драматических представлений», с конца 1841 г. на службе при императорских театрах (см. коммент. А. А. Ильина-Томича к переписке В. И. Даля с М. П. Погодиным. — Лица: Биографический альманах, вып. 2. М.—СПб., 1993, с. 327—328), числился переводчиком при Петербургской конторе императорских театров, откуда был уволен в 1849 г. за «неявку из отпуска». Имел репутацию «лихого танцора и кутилы» (Лернер Н. О. Предисловие <...>. — Каменская М. Воспоминания. М., 1991, с. 337).

  • 1. Пропуск даты смерти в оригинале. (Примеч. сост.)
  • 2. Па-де-де (букв, «танец вдвоем»; фр.) — одна из основных музыкально-танцевальных форм в балете. (Примеч. сост.)
  • 3. Дмитрий Яковлевич Федоров, предшественник Обера. (Примеч. авт.)  
  • 4. Так в тексте. (Примеч. сост.)
  • 5. В форме конской подковы (фр.). (Примеч. сост.)
  • 6. Так в тексте. (Примеч. сост.)
  • 7. Было: поверь; исправлено: несет. (Примеч. сост.)
  • 8. Здесь недостает одного листа, кон<ца> 4-го и 5-го актов. (Примеч. авт.)
(На сенсорных экранах страницы можно листать)