Оригинальный текст и комментарии

ПОВЕСТЬ О СОЗДАНИИ И ПОПЛЕНЕНИИ ТРОЙСКОМ И О КОНЕЧНЕМЪ РАЗОРЕНИИ, ЕЖЕ БЫСТЬ ПРИ ДАВИДЕ ЦАРИ ИЮДЕЙСКОМ[1]

Бяше в перваа времяна царь некий именемъ Придешь.[2] И въ некий день бывшю ему на лове в некоемъ в морьскомъ отоце,[3] у негоже от единыя страны течаше великое море, а от другыа страны Скомандра река, а от третиеа страны Пелешино море, а от четвертыя страны стояше лугъ Дудома, а от пятыа страны юдоль, идеже ростяху древие и цвети многоразлични. Видев же царь доброту места, и нача здати градъ во имя свое, и после своего живота повеле сыну своему здати, такоже и прочии заповедаху кождо своему сыну. И с прежнимъ царемъ, иже нача здати, всех шесть до Троила царя, иже вяще всех дело сотвори и нарече во свое имя Троя град. Троилъ роди Приама царя,[4] у негоже царица именемъ Якама.[5]

И в нощи виде сонъ и сказа мужю своему, Приаму царю, и рече: «Родих главню, и взыде на небо, и пакы возвратися, и паде в море, и изыдоша из моря искры, яко пламень, и падоша на Трои, и погоре весь град». Приамъ же сказа сиа боляромъ и пророкомъ, волъхвующемъ и мудрецемъ и всемъ людемъ. И реша ему: «Господи царю! Родится от жены твоеа сынъ, егоже ради изгорить и разорится град, и не останеть камень на камени». Царь же рече жене своей, егда родится сынъ, да повелить его убити. Она же рече: «Зело рада есмь сие сотворити».

Егда же роди царица Екама сына своего и виде его красна зело, съжаливси, яко мати, и не може его убити, но повитъ его в ризы многоценны и с нимъ много сребра и злата и повеле его поврещи далече от града. И обрете его пастырь овчий старъ, емуже жена роди сына, и повеле ей обретенаго отрока кормити; и бывшю ему седми летъ, нарече его Фарижь Пастыревичь.[6] И хожаху съ отцемъ своимъ оба отрока на поле и играху. Фарижь же связываше два вола, и бодяхуся, и кий премогаше, тому соплеташе венець от масличиа, кий же не одолеваше, тому вьаше от сламы и пологаше има на рогу.

И егда возрасте Фарижь, хожаше съ добърыми витези, сиречь с детми боярьскими, и преодолеваше их во всякой игре. И прободе за щитомъ единаго витезя. И вь то время бракъ творяше Велешь царь[7] и призва всех боляръ и болярыни и Фарежа Пастыревича. И приидоша на оно веселие три жены, ихже и пророчица нарицаху,[8] и едину не позваша, яко свадлива бе. Она же за оно незвание помышляше, како бы сваду сотворити. И сотвори яблоко злато и написа на немъ: «Которая от трех тех женъ и пророчиць благообразнейши, да будеть той сие златое яблоко». И повеле воврещи яблоко в вертоград. Его же обретоша три оны жены и прочетъше, моляху Фарижа Пастыревича кояжо их, да присудить ей яблоко.[9] Последи же третиа рече: «Присуди мне сие яблоко и повежь мене добрейшю тех, да ти дам Елену царицю, Менелая, царя греческаго, иже бысть всех насъ и всех греческых женъ добрейши. И дамъ ти имя ново, и будеть имя твое Александръ Фарижь, и да ти повемъ отца и матерь. Неси бо ты того старца сынъ, но отець ти есть Приамъ царь, а мати Екама царица». И присуди Венуши госпожи яблоко. И, слышавъ от неа сиа, возвеселилися зело, и взя прощение у старца, иже отець ему нарицашеся, и поиде въ Трой. И приать его Приамъ царь, отецъ его, и мати его царица Екама.

И призва царь Приамъ пророкы и волъхвы и рече: «Кто ми поспешить, еже еще наздати Тройскый град, и азъ дамъ ему три меры злата». И слышаста два диавола земленаа, приидоста и реша царю: «Мы хощем наздати, да намъ даси и наю знай». И начаша здати. И Тебушь бе гуселник и гудуше в гусли, и зидашеся Трой, где они повелеваху, а Нептенабушь именемъ идяше въ море и ношаше из моря варъ, и камение, и воду.[10] И совершиша все дело и реша цареви, да имъ дасть, еже обеща. И разумеша, яко преобиде ихъ. И разгневашася и рекоша: «Мы есми сътворили Трою град, мы умыслимъ, како и разорити й во дни Приамовы». И Питеръ волховъ, егоже пророкомъ нарицаху, прорече, яко хощеть Александръ приити во Грекы и царицу Елену взяти, еяже ради Трой разориться.[11] Такоже и жены оны, иже разгневашася яблака ради златаго, ихже пророчица нарицаху, помышляху, како бы Трой разорилъся.[12]

Испроси же ся Александръ Фарижь у отца своего Приама царя и прииде к Менелаю, царю греческому, еже есть еллиньскому, служити[13] со многимъ богатьствомъ и со отроки. И слышавъ Менелае царь, изыде противу ему далече и целова его. И рече ему Александръ: «Приидох азъ, царю, служити тебе не на злате и сребре, но да разумееши, коя будеть честь сего ради на твоемъ дворе». Слышав же сиа, Менелае царь возвеселися зело и введе его къ Елене царици въ полату. И ядяху и пиаху наедине черьвлено вино, и егда умываху руце и убрусом отираху, Александръ писаше на убрусе черьвленымъ виномъ къ Елене[14] сице: «Царица Елени, люби мя, якоже и азъ тебе». Посла же Менелае царь къ брату своему Агамену царю,[15] глаголя: «Буди о сем веселъ, брате мой, яко хотять мне служити братиа моа цари». Отписа же ему братъ его: «Азъ о семъ веселъ есмь, яко мы самодръжца есмы, а о семъ несмь веселъ, яко наша братиа приидоша служити намъ, но и зело озлобихся. Блюдися, да не приидеть чюжаа доброта и возметь нашю честь, а нам будеть велика срамота». Слышав же сиа, Менелае озлобися и рече: «Како несть добра брату моему моя честь!»

Слышав же Менелае царь, яко отвержеся от него русагъ Каакыимьскы,[16] и собравъ многу войну, поиде на них и повеле и Александру. Он же сотворися боленъ и леже въ царьской полате. «И егда, — рече, — здравъ буду, гряду въследъ тебе». И по отшествии Менелаа царя изыде царица Елена съ девицами проходитися по граду сь греческыми болярынями, Александръ же восхитивъ Елену царицю под пазуху и вшед в борзый карабль со отрокы своими, и прииде под Трой град. Тройсции же господие не хотяху изыти противу ему, ведуще, колико хощеть пролиатися кровъ за Елену. Изыде же противу ему отець его Приамъ и приа за руку его, а мати его, Якама царица, приа Елену царицю за руку и вьведоста.

Слышав же Менелае царь о Елене, възвратися скоро от войны. Уведе же и братъ его, Агаменъ царь, и, собра своя воя, скоро прииде к Менелаю. И печална быста зело царя, глаголюще: «Какова срамота учинися над нами!» И собраша силну войску. И прииде к нимъ на помощь Аякшь, Саломониковъ сынъ,[17] съ 30-ю катарогъ. И потомъ прииде Паламид, Придековъ сынъ[18] с 30-ю караблей. И по сих некий человекъ, Урекшишь именемъ, Лантешевъ сынъ,[19] сотворися бесенъ, да ся не причастит тройской крови, нача песокъ орати, а соль сеяти. Царя же повелеста поврещи малаго сына его пред ораломъ. «И аще будеть, — рече, — бесенъ, то переорет его». И егда повергоша, состави волы не орати. И поведоша его къ царемъ. И рече Урекшишь: «Изволилъ бых за три лета тецати с беснымъ псомъ, нежели причаститися тройской крови, иже хощеть быти Елены ради царици!»

Бяху же и инии мнози приидоша ко царемъ ото островъ, и от суша, и отъ воскрай сущих моря, ото Афинъ и тоземци, и от Феталиа, и ото Архиа,[20] и ото всея Еллады. И ото иных многых бяше Менесефесъ от Афинъ, Несторъ от Пила, от Ифаке Дисевесъ, от Саламина Ея, Идоменевесь от Крита, Тлипелемъ же от Родоса.[21] Вси род имуще от благородных и от царьскых кровей, мужи храбри.

Евъфиянинъ же Ахиллей[22] сиаше паче въсех человекъ, ратемъ победникъ, силенъ и крепкорукъ, егоже и ироа нарицаху. Сего поставиша царие ратиначалника.[23] Бе же рать многочислена, 1170 кораблей исходять убо ото отечества. Посланъ убо бываеть Ахиллей и от храбрых друзии, и на островы наподоша и поплениша сушю. И тщахуся напасти на Трой, яко многым богатствомъ кыпя бяше, и хотяще отмьстити обиду Елены ради.

Видевше же трояне толику рать, собравьше себе пособникы: кари и лукаани, миси и меони, и фруги[24] и придруживше весь асийскый языкъ и род, противу изведоша бесчислено множество. Въ Трои же вяще 50 тысящь мужей. И много время проводиша, брань творяще. Исперва добре ополчахуся на брань, да якоже искусиша Ахиллеево стремление и храбрость, седяху, при стенах заключившеся.

Потом же некая жена, именемъ Велеша,[25] волъхвующи, еяже пророчицю нарицаху, иже обладаше волъшествиемъ морьскими волънами, у неяже убиша кошуту боляре Агамена царя, и сего ради разгневася и пусти волнение на море, да погубить вся корабля греческыа. И озлобистася царя, и вопросиша Колкаша попа. Он же поведа имъ, яко кошуты ради хощеть васъ потопити пророчица и глаголет, яко, «аще не дастъ Агаменъ царь мне своеа дщери Цветаны,[26] не имамъ их пустити». Царь же Агамень оскорбися зело и, не хотя, дасть свою дщерь Цветану. И устави бурю. И приидоша под Трой.

И изыде противу имъ Екторъ царь,[27] Приамовъ сынъ, инии мнози боляре. И нача стреляти Екторъ царь стрелою со огнемъ, и единемъ пущениемъ погружаше три корабля греческыа. И Аякшь Соломоничевъ защити своимъ щитомъ 17 кораблей от живаго огня Екторъва.[28] И поиде Менелае царь на вере, нача Приаму говорить, да отдастъ Елену царицю. Александръ же не хотяше, но восхоте поразити Менелаа, аще бы его Приамъ царь не защитилъ. И потом Екторъ царь творяше брань и поражаше множество греческых вой на всякъ день, и бояшеся гласа Ахиллеева.[29] И поиде Ахиллей под своимъ знаменемъ противу Ектору царю: и состася, и ястася за рукы, и не хотеста ся бити в той день. И бяху пленили гречестии витези Рижеуша попа дщерь Рижеуду. И видевъ ю Агаменъ царь, братъ Менелаевъ, яко добра зело, и взятъ ю себе в жену, а Рижеушь бе попъ сынъ Тебуга бога.[30] И, уведевъ, Тебугхъ разгневася зело и пусти своимъ волъшвениемъ великъ недугъ въ греческую войску; и мнози умираху, дондеже обратиша дщерь Рижеуша попа.

Потом же трояны дръзостны сотвори Поламидова смерть, притупи Ахилеево стремление, любляше бо Ахиллей Паламида зело и сего ради разгневася и не хотяше изыти на брань.[31] Дисефесь Нисиотенинъ храняше ненависть на Паламида и оболга его к царема, яко трояном хощеть добра. И побиша Поламида камениемъ. О горе! Какова твориши зависти! Он же ничесоже рекъ, точию глагол сей: «О убогаа истинно! Тебе плачю, ты бо первее мене погибе!» И тако умре.[32] Ахиллей же тяжце проплакавъ о немъ и не хотяше изыти на брань. И от сего бысть дерзость Ектору и того пособникомъ. И составляють на еллинны брань крепкоратьную, и падають, якоже класы, греческая, сиречь еллиньская, телеса, и езера кровемъ пролиашеся. И моляху Ахиллея поити на брань, и не преклонися, дондеже убиенъ бысть Патроклие, егоже зело любляше Ахиллей, от руку крепкою Екторовою.[33] И сие того принуди потещи на трояны. Изыде убо Ахиллей на брань, огнемъ дыхая, и разбиваеть полкы, и побиваеть первоборца. И пакы призываеть Приамъ на помощь амозони.[34] И пакы брань крепка. Умирають мнози, и ото всех убо пусть бысть Приам. И умоли Тавтантиа, индийскаго царя,[35] и посылаеть множество бесчислено воиньства. Индиане же вси чернообразни, их же видевше гречестии еллини въ странных зрацехъ, и убояшеся от зрака их, и оружиа и от зверей устрашишася, ихже индиа кормить, нощию бежати мысляху и оставити Трой. Но обаче ополчишася к черьнообразнымъ, и индейскыми кровьми очервишася нивиа, и Скомандрови струя обращахуся кровьми. В сих же наста еллиномъ торжество, паче же и варваром, и всемъ покой от ратей и трудовъ. И убо еллиньстии, еже есть гречестии, и тройское множество воедино смешахуся и никомуже содеяти ничесоже никтоже смеяше праздника ради.

Потомь же виде сонъ в нощи царица Евътропиа, жена Ектора царя, сына Приамава. И возъбнувъ от сна, прииде в ложницю свекра своего, Приама царя, и нача со слезами глаголати ему, да не пущаеть сына своего Ектора во утрие на брань ко Ахиллею, яко убиенъ, рече, будеть. И сказа ему сонъ: «Видех, яко изыде ис Троя мечка, а изь греческыа войскы вепрь, и начаста ся бити. И посече вепрь мечку, и вовлече его во греческыа полкы, и ктому не видех его. И аще пустиши Ектора, не чай его видети». И утешивъ ея Приамъ и проводи ю в ложьницю. И егда бысть заутро, уготовася Екторъ царь на брань ко Ахиллею. И изыдоша противу его Тройскыа госпожа, и мати его, Екама царица, и жена его, и сестры его, и возбраняху ему, да не исходить на брань, он же не послушаше. И мати его, Екама царица, молящи не изыти и спастися, плачющи и ятра отверзающи единою рукою, другию же сосца изношаше и глаголаше: «О чадо! Сих усрамися и мене самую помилуй; аще когда ти сосца сиа придах, забыти творящи детьскых скорбей, помяни убо воспитание оно и даруй ми, еже пощадети ся самому».[36] И жена его, вземши, метну сына его перед нимъ и моляше: «Помилуй, — рече, — мене самую и сего любезнаго!» И не послушаше. Она же рече: «О Екторе, пожди мене мало!» И шедши в ложницю, совлече брачинныа ризы, и облечеся въ черныа вдовичныя, и пришед пред него и глагола: «О Екторе, аще ся не обратиши, имамъ сиа азъ носити по тебе». И симъ не преложи его на жалость, и не послуша, но поиде противу Ахиллею. И съшедшеся, не бишася в той день, но заветъ положиша, еже битися заутро. И в той день уби Екьторъ седмь уровъ греческых, еже есть седмь полкъ.[37] И заутро изыде Екторъ царь и нача битися со Ахиллеемъ. И наеха Ахиллей Ектора и, убивъ, прободе его. И паде мертвъ. И въземъ его, Ахиллей и понесе на свой станъ. Потом же разбиваеть и полкы и побиваеть ратоборца.

Убиену же бывшю Екьтору, дерзосердому столпу тройскому, мужу тяжку и храброму, во оружиах воспитану, язвы носящю на персех бесчисленыя. Преже, дажь еллини не пришьли и составили брань, соплеташеся сей съ юньци дивиими. Видевше же сие тройсции вельможа и господие, начаша жалостно плакати. И взя Приамъ царь на себе нищиа и худыя ризи и гусли и поиде въ греческую войску[38] и нача пытати Ахиллеева стану, глаголя: «Егоже днесь богъ наставитъ, да мене накормит и напоить, грешнаго и страннаго». И, доиде на Ахиллеевъ станъ, и нача густи в гусли жалостно зело. И даша ему от вечеря своея ясти и пити. И по вечери легоша спати, упившеся. Уснуша же и стражие. И Приамъ царь нача искати сына своего, Ектора царя, и обрете его на постели мертва со Ахиллеемъ лежаща. И видевъ его, Приамъ и воздохнувъ от сердца зело. Ахиллей же възбнувъ и устрашися, и рече ему: «Кто еси ты?» Он же рече: «Азъ есмь Приамъ царь, ищу сына своего, Ектора царя». Рече же Ахиллей: «Аще ты еси, азъ от страха твоего мертвъ есмь!» И рече Приамъ: «Не бойся, господине! От младеньства несмь того сотворилъ, да спяща витезя погублю, но прошю сына своего Ектора». И рече Ахиллей: «Аще кленеши ми ся, азъ понесу Ектора на своею плещу въ Трой по вере и клятве, да здравъ вниду и изыду». И вземъ Ахиллей заутро Ектора и понесе его въ Трой и предастъ тройскымъ госпожамъ. И начаша его плакати. И рече Приамъ царь ко Ахиллею: «Поидеве въ церковь Аполона клятися, еже к тому не воеватися, дабы остало семя Трою, и дам ти свою дщерь Поликсену, коя во всех госпожах тройскых добрейши».[39] И въ церкви кляся первее Приамъ и отступи. И преклонься Ахиллей клятися. И ту себе скры Александръ Фарижь, Приамовъ сынъ, и Дифовъ,[40] и устрели Ахиллеа ядовитою стрелою в пяту, занеже бе весь вооруженъ, точию плесне его без железа.[41] И избегоша вонъ. Ахиллей же пад на издыхании последнемъ. Ощути же сиа Дисевес, яздяше бо с нимъ, и с ним Диогенъ и Ея Теламоненинъ,[42] вкупе же убо въ церковъ въскочивше, обретоша крепкаго ироя, еже есть Ахиллея, лежаща и кровми облиана, и угасъша, и едва дышюща и движюща языкь, и хотящима очима его покрытися тмою. Якоже убо видеста его, проплакаста. И напад на перси его Ея Великий с плачемъ, ко Ахиллею рече: «О, ратемъ разрушителю, исполине крепкорукий! Кто погубити тя возможе, лвояростьнаго?» Он же, едва прогласивъ, рече: «Убиста мя лестию Александръ Фарижь и Дифовъ». И сиа рекъ, изъдше.

Видев же сиа Приамъ царь, озлобися зело, и совлече со Ахиллеа оружие все, и пусти ко обема царема и сказа имъ. како веру его, еже со Ахиллеемъ, преступиша, и «аще велита, да тело его принесу к вама». И плакаша зело, видевше оружие Ахиллеево, и повелеста Приаму царю сожещи тело его и всыпати в корчагъ. «Да сотворим, — рече, — гробъ его на далечной земли». И сотвори Приамъ тако: сожже плоть его и всыпа въ златый корчагъ и посла царемъ. И видевше царие и гречестии полци, дивишася, глаголюще: «О сило и слава Ахиллеева! Како тя не совзимаху вси градове и отоце, и сде единъ корчагъ златъ несть тебе полонъ!»

Видевши же Екама царица, яко хощеть скончатися Трой, посла сына своего меньшаго Полидвора и с ним злата много к Полинещеру царю[43] на онъ полъ моря, иже царствовавше всей Погажи, дабы остало семя Трою. Потом же пакы быша мужеубиениа и закланиа, и пакы кровьми облиася земля Тройская, и пакы окровавлени быша Скомандровы струа, дондеже волъхвы имъ пророчествомъ изрекоша, яко «несть мощно ратию взяти Троа, но токьмо лестию единою». И абие содеяше коня древена велика зело и затвориша в немъ мужа храбры, и сами отоити творяхуся ко отечеству своему. Коня же оставиша у пристанища и сами скрывшеся во острове.[44] Видевше же трояне пристанища пуста, коня же единаго стояща, и недоумеюще, дивляхуся. Исперва убо мняху все прелесть, коня же погубити мышляху, во огнь или въ море воврещи, но занеже прииде время, еже взяту быти Трою, во град увещавьше внести коня, яко образъ и корысть от сопротивных. И ови убо внесоша его, и питиемъ и играмъ себе въдавше, и уснуша глубокимъ съномъ. Мужие же крыющиеся изшедше молкомъ и зажгоша храмы и пламень воздвигоша великъ.[45] И сие видевше еллини, въскоре пловуще, приидоша къ Трою, и вратомъ отверьстомъ бывшимъ от преже вшедших, яко вода влияшася множество войска греческаго. Твердонырному же сице приату бывшю Трою.

Инде же пишеть,[46] сткломъ и медью и воскомъ сотвориша фарижа сера, тем же образомъ, аки конь,[47] и в нем затвориша 300 витез, сирече боляръ вооруженных. И егда его ввезоша во град, врата разоривше, не прошедшу ему во врата, тогда воини разбивше мечными[48] главами сткло, изскочивше, многи изьсекоша. Достиже же и все мьножество войска въ караблих и по суху, изсекоша тройскыя вельможа, а инех в море пометаша.

Изведоша же Александра и Елену царицю к Менелаю. И рече ему Елена: «О, господи царю! Ты бысть вяще[49] кривъ, чему мя остави со Александром Фарижемъ, да мене прельстить своимъ неверьствомъ». И отвеща ей царь: «О, госпоже Елено! Яко отселе азъ сотворю, да тебе инъ никтоже не прельстить». И повеле еа и со Александром усекнути.[50] И с ними Поликсену, дщерь Приама царя, повеле усекнути на гробе Ахиллееве, яко ея ради погибе.[51] И Екаму царицю, матерь ея, даша на поделъ, с нею же прочая госпожа и болярыни. Ведоми же плакаху зело, царица же Екама утешаше их: «Азъ имамъ ваша слезы утолити». И прочеа жены восхищаеми бяху от чертогъ новонасаженных и младенци ударяеми бываху о стену, и земля наводняема бяше кровъми падающих. И, — спроста рещи — плачь вся содержаше и все лютое и горкое содержаше град. И огневи предають и попаляють от основаниа, еже во градех прекраснаго и преизряднаго Троя.

И уведев о сиа царь Полинещеръ и повеле заклати Полидвора царя, Приамова сына и воврещи его в море. И ту присташа корабли гречестии. И взятъ Екама царица ведро, еже почерьсти воду, и обрете сына своего мертва, и возопи гласомъ велиимъ, плачющися. Тогда слышавъ Полинещеръ царь, изыде на утешение Екаме царици. И въсташа с нею тройскыа госпожа и збодоша царя Полинещера ножи. Сиа уведевше гражене, побиша их камениемъ.[52]

Возврати же ся Менелае царь со всеми грекы с победою и съ великою честию, стоя под Троемъ 10 лет и 7 месяць. И тако скончася Тройское царство.

Написа же повесть о тройском пленении творець Омиръ.[53] Ахиллей же бе сынъ царя Каеты, а инде пишеть Фирелеша.[54]

 

Примечания

[1] ... при Давиде, цари Июдейском. — По средневековым представлениям, Троянская война происходила во времена царя Давида (1004—965 гг. до н. э.). Современные историки датируют ее серединой XIII в. до н. э.

[2] ... царь некий именемъ Придешь. — В «Повести» сравнительно с античной традицией многие личные имена изменены и искажены до неузнаваемости. В переводе в большинстве случаев сохраняются написания «Повести», а идентификация приводится в комментарии. Так, в данном случае, видимо, имеется в виду Фригий, хотя традиция называет основателем Трои Дардана.

[3] ... в некоемъ в морьскомъ отоце... — «Оток» значит остров и вообще участок суши, омываемый водой, поэтому в переводе употреблено слово «мыс». Однако историческая Троя располагалась на материке — в северо-западной части Малой Азии, к югу от Геллеспонта. Пелешино море — видимо, Эгейское море.

[4] ... Троилъ роди Приама царя... — Традиционно отцом Приама называется Лаомедонт.

[5] Якама — имеется в виду Гекаба (Гекуба).

[6] ... Фарижь Пастыревичь. — Отчество Парису (Фарижу) дано по мнимому отцу — пастуху (пастырю).

[7] ... бракъ творяше Велешь царь... — Имеется в виду свадьба фессалийского (фтийского) царя Пелея (отца Ахиллеса) и морской нимфы Фетиды. По мифам, свадьба происходила не во дворце, а в пещере Хирона на Пелионе.

[8] ... три жены, ихже и пророчица нарицаху... — В «Притче» они названы поименно — Юнона, Паллада и Венера. Здесь же богини именуются «пророчицами». Под четвертой, не приглашенной на пир, имеется в виду богиня раздора Эрида (в «Притче» это римская богиня Дискордия).

[9] ... да присудить ей яблоко... — Согласно традиции, богини предстали перед Парисом не на свадебном пиру Пелея, а на горе Иде, близ Трои.

[10] И Тебушь бе гуселник... варъ, и камение, и воду. — По мифологической традиции, стены Трои возвели Феб (здесь Тебуш) и Посейдон (здесь — Нептанабуш, т. е. Нептун), но не при Приаме, а при его отце Лаомедонте.

[11] И Питеръ волховъ... еяже ради Трой разориться. — Обманутые строители Трои — Феб и Посейдон — обратились за помощью к Юпитеру (здесь Питер). Бог явился дочери Приама Кассандре и предсказал ей гибель Трои. Здесь этот мотив сокращен.

[12] Такоже и жены оны... како бы Трой разорилъся. — Во время Троянской войны Гера и Афина были на стороне греков, Афродита на стороне троянцев.

[13] ... прииде к Менелаю... служити... — В «Илиаде» говорится, что Парис был гостем спартанского царя Менелая, а не его наемником.

[14] ... писаше на убрусе черьвленымъ виномъ къ Елене... — В «Притче» добавлено, что Менелай не мог прочесть написанное, так как был неграмотен.

[15] ... Агамену царю... — Т. е. к Агамемнону, царю Аргоса и Микен, брату Менелая.

[16] ... отвержеся от него русагъ Каакыимьскы... — О том, что Менелай уехал усмирять отпавшую от него область, говорится только в «Притче». М. Н. Ботвинник предполагал, что Каакимская земля — искаженное название Крита, куда, согласно Овидию, уехал Менелай. См.: Ботвинник. Комментарий. С. 200.

[17] ... Аякшь, Саломониковъ сынъ... — Т. е. Аякс Большой. Имя его отца — Теламон — здесь превратилось в Саломоник.

[18] ... Паламид, Придековъ сынъ... — Евбейский царь Паламед, сын Навплия.

[19] ... Урекшишь именемъ, Лантешевъ сынъ... — Здесь так назван Одиссей (Уллис), сын царя Итаки Лаэрта. В дальнейшем тот же Одиссей будет назван Дисевес. Рассказ о мнимом безумии Одиссея у Гомера отсутствует, в мифологической традиции он появляется позднее.

[20] ... от Феталиа, и ото Архиа... — Фессалия — область в Северной Греции; Ахайа — северная часть полуострова Пелопонес.

[21] ... бяше Менесефесъ от Афинъ... Тлипелемъ же от Родоса — Здесь названы афинский царь Менесфей, Нестор — царь Пилоса, Одиссей, Аякс, критский царь Идоменей и царь Родоса — Тлеполем. Слова от Ифаке доб. из Хроники Манассии.

[22] Евъфиянинъ же Ахиллей... — Вероятно, здесь искаженное определение «евъфинянин»: Ахиллес происходил из царства Фтии на юге Фессалии.

[23] ... поставиша царие ратиначалника. — Во главе греческого войска был поставлен не Ахилл, прибывший под Трою позднее, а микенский царь Агамемнон.

[24] ... кари и лукаани, миси и меони, и фруги... — Народы, обитавшие в западной части полуострова Малая Азия.

[25] ... Велеша... — Согласно мифологической традиции, на греков, отплывших в Трою, разгневалась богиня Артемида, так как Агамемнон или кто-то из его воинов застрелил священную лань богини.

[26] ... своеа дщери Цветаны... — Речь идет о дочери Агамемнона Ифигении. Греки, по совету жреца Калхаса, были вынуждены принести ее в жертву богине, но на алтаре девушку заменила лань, а Ифигения стала жрицей храма богини Артемиды на Тавриде.

[27] ... Екторъ царь... — Один из Троянских героев — Гектор.

[28] ... от живаго огня Екторъва. — Стрелы с огнем, «живой огонь» — все это напоминает распространенное в Византии средство борьбы с вражеским флотом — «греческий огонь»: из специальных сифонов на корабли противника выбрасывалась воспламеняющаяся смесь.

[29] ... бояшеся гласа Ахиллеева. — О грозных криках Ахилла, наводящих ужас на троянцев, говорится в «Илиаде» (XVIII, 217—229).

[30] ... а Рижеушь бе попъ сынъ Тебуга бога. — Здесь излагается сюжет «Илиады», повествующий, как дочь жреца Феба-Аполлона Хриса (здесь Рижеуша) Хрисеида (здесь Рижеуда) стала пленницей Агамемнона. Ее отец обратился за помощью к Аполлону, и тот наслал на греческое войско страшную болезнь.

[31] ... и не хотяше изыти на брань. — Причиной, по которой Ахиллес перестал участвовать в боях, была (по «Илиаде») не гибель Паламеда, a то, что Агамемнон, вернув Хрисеиду, отнял у Ахилла его пленницу — Брисеиду.

[32] И тако умре. — В мифологической традиции есть рассказ о том, как Паламед разоблачил мнимое безумие Одиссея (здесь он именуется Дисефесъ Нисиотенин), a тот в отместку оклеветал Паламеда. Невинно осужденный герой был забит камнями.

[33] ... убиенъ бысть Патроклие... от руку крепкою Екторовою. — Именно убийство Патрокла, друга и побратима Ахилла, побудило героя вновь принять участие в сражениях.

[34] И пакы призываеть Приамъ на помощь амозони. — Сюжет об участии в Троянской войне женщин-воительниц амазонок впервые появляется в киклической поэме «Эфиопида» (VI в. до н. э.).

[35] И умоли Тавтантиа, индийскаго царя... — Тавтантий — возможно, Тевтрант, правитель Мизии (см.: Ботвинник. Комментарий. С. 203), но не индийский царь. Описание индийских воинов и используемых ими в битвах прирученных зверей, возможно, появилось в «Притче» под влиянием «Александрии», где рассказывалось о сражении Александра Македонского с индийским царем Пором (см. наст. изд.).

[36] И мати его Екама царица... еже пощадети ся самому. — М. Н. Ботвинник отметил, что этот эпизод напоминает текст «Илиады»:
Мать на другой стороне заливалася в горе слезами,
Перси рукой обнажив и другою на грудь указуя,
Сыну, лиящая слезы, крылатую речь устремляла:
«Сын мой! Почти хоть сие; пожалей хоть матери бедной!
Если я детский твой плач утоляла отрадною грудью,
Вспомни об этом, мой сын...»
(XXII, 79—84; Перевод В. Вересаева).
Он продолжает: «Любопытно, что ни у Диктиса, ни у Дарета эта речь Гекубы не приводится. Нет этой речи и в “Притче о кралех”. Возникает предположение, что автор ”Повести” был знаком с Гомером или непосредственно, или в пересказе» (Ботвинник. Комментарий. С. 204).

[37] ... седмь уровъ греческых, еже есть седмь полкъ. — Происхождение и значение термина «ур» (М. Н. Ботвинник соотносил его с греч. словом ο̃ὐρος; — «страж, защитник») неясно.

[38] ... Приамъ... поиде въ греческую войску. — Только у Гомера Приам отправляется к Ахиллесу за телом Гектора один («Илиада», XXIV, 469 и след.), у Диктиса Приам идет к Ахиллесу с Гекубой, Поликсеной и другими членами семьи. М. Н. Ботвинник допускает знакомство автора «Притчи», а вслед за ней и «Повести» с Гомером (Ботвинник. Комментарий. С. 204).

[39] ... и дам ти свою дщерь Поликсену, коя вo всех госпожах тройскых добрейши. — У Гомера Поликсена не упоминалась, но история прекрасной дочери Приама рассказана уже в трагедии Еврипида «Гекуба», где говорится, что Поликсена была принесена в жертву тени Ахиллеса. У Дарета и Диктиса, как и в основанной на них «Истории разрушения Трои» Гвидо де Колумна, повествуется, что Ахилл, увидев Поликсену в храме во время перемирия или у могилы Гектора, влюбился в нее, и ради этой любви согласился на перемирие с троянцами. В «Притче» Ахилл Поликсену не видит, ее предлагает ему в жены сам Приам.

[40] ... скры Александръ Фарижь, Приамовъ сынъ, и Дифовъ... — В разных версиях истории Троянской войны убийцами Ахилла называются то сын Приама Гелен, то Александр Парис, то другой его сын Деифоб (здесь он назван Дифов).

[41] ... точию плесне его без железа... — В мифологической традиции тело Ахилла было неуязвимо для оружия, так как его мать Фетида окунула ребенка в воды подземной реки Стикс. Мать держала младенца за пятку, поэтому только пятка и осталась уязвимой. В «Притче» же предлагается более «рационалистическое» объяснение: герой был в доспехах и только ноги его были «без железа».

[42] Ощути же сиа Дисевес... Ея Теламоненинъ... — В «Повести» спутниками Ахилла названы Одиссей, Диомед (здесь он назван Диогеном) и Аякс, сын Теламона.

[43] ... посла сына своего... к Полинещеру царю... — Сюжет о судьбе Полидора отразился в «Гекубе» Еврипида. В античной традиции Полинещеру соответствует царь Фракийского Херсонеса (его владения были на северном берегу Геллеспонта). Погажия, вероятно, искаженное название Фракии.

[44] ... и сами скрывшеся во острове. — В некоторых произведениях троянского цикла называется остров Тенедос (в Эгейском море, вблизи от малоазиатского берега).

[45] ... зажгоша храмы и пламень воздвигоша великъ. — В Хронике Манассии слов «зажгоша храмы» нет (см. наст. изд., т. 9). Составитель «Повести» вставил их напрасно: речь шла о том, что вышедшие из коня воины должны были факелом подать знак греческому войску, а не устраивать в городе пожар.

[46] Инде же пишеть... — Составитель «Повести» указывает, что он, завершив выписку из текста хроники Манассии, вновь обращается к «Притче о кралех».

[47] ... тем же образомъ, аки конь... — Этих слов нет в «Притче», они — неудачное пояснение составителя «Повести». Возможно, он не понял, что «фариж» — это слово, обозначающее коня. Отсюда и бессмысленность перевода: «серый конь, видом подобный коню».

[48] ... мечными... — Это слово добавлено из Хроники Манассии.

[49] ... вяще... — Слово исправлено по Хронике Манассии.

[50] И повеле еа и со Александром усекнути. — Как предположил М. Н. Ботвинник (см.: Ботвинник. Комментарий. С. 207), рассказ о казни Париса и Елены принадлежит латинской повести — оригиналу «Притчи о кралех». У Еврипида в трагедии «Андромаха» лишь говорится, что Менелай, собравшийся казнить жену, увидев ее, по-прежнему блистающую красотой, прощает. (О различных версиях, касающихся судьбы Елены, см. в посвященной ей статье в кн.: Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1991. Т. 1. С. 431—432).

[51] И с ними Поликсену... яко ея ради погибе. — По мифологической традиции Поликсену убивает над могилой Ахилла его сын — Неоптолем.

[52] Сия уведевше гражене, побиша их камениемъ. — Это один из вариантов мифа о судьбе Гекубы, перекликающийся с сюжетом одноименной трагедии Еврипида «Гекуба». По другой версии, царица была убита греками.

[53] ... творець Омиръ... — Составитель «Повести» самостоятельно называет имя Гомера — его в данном тексте не упоминают ни Константин Манассия, ни автор «Притчи о кралех». Правда, Манассия говорит о Гомере ранее, но там обещает рассказать о событиях «He якоже Омиръ описует» (см. наст. изд. Т. 9).

[54] ... сынъ царя Каеты, а инде пишеть Фирелеша. — Фирелеш, вероятно, искаженное имя Пелей, что же касается Каеты, то это имя в «Притче» носит Ликомед, у которого воспитывался малолетний Ахилл.