А. А. Сидоров (Фима Жиганец). Воровская баллада Вийона

Один из любимых моих поэтов, отчаянный босяк, гуляка и романтик ХV века Франсуа Вийон создал одиннадцать баллад на языке французских уголовников - кокийяров. До сих пор даже в самой Франции эти тексты до конца не переведены на «нормальный» литературный язык и не поняты. Русские переводчики не раз подступались к ним, но, честно говоря, безуспешно. Эти баллады перевели Е. Кассирова и Ю. Корнеев, однако, к сожалению, они практически не знают русского уголовного арго, и их переводы отличаются искусственностью. А ведь знать жаргон - это не просто быть знакомым с лексикой преступного мира. Язык «блатных» - особая эмоционально-экспрессивная система, его надо чувствовать. Иначе ничего не выйдет. Что нам и продемонстрировали наглядно названные выше переводчики (не в обиду им будь сказано; это не вина их, а беда).

Правда, замечательный русский переводчик Евгений Витковский в своей статье "Против энтропии" вступился за Кассирову и Корнеева, заявив: "Елена Кассирова взяла на себя смелость перевести все одиннадцать баллад; притом использовав некий "синтетический" блатной жаргон, вызывающий лишь ощущение "фени", но на самом деле включающий слова из разных ее слоев; Юрий Корнеев перевел полностью только баллады из издания Пьера Леве (и одну - из не известного ученым до середины XIX кодекса Кристины Шведской), им, однако, был использован просто немного устаревший блатной язык ХХ века... Е. Кассирова, используя известный эксперимент Л. Гумилева и С. Снегова (по переложению научно-исторического текста на синтетически-блатной), пока что создала единственный полный и достаточно убедительный для русского читателя вариант переложения вийоновских "баллад кокийяров".

Увы, на самом деле Лев Николаевич Гумилёв перевёл отрывок из исторического сочинения "Отпадение Нидерландов от Испании" НА ПОДЛИННЫЙ РУССКИЙ УГОЛОВНЫЙ ЖАРГОН 30-х-50-х годов, а не на "синтетический"! Уж он-то этот жаргон прекрасно знал как сиделец. Снегов, помнится, не переводил классику на блат (он вообще жаргон не любил), а всего лишь поместил перевод Гумилёва в своей книге "Язык, который ненавидит". В любом случае, блестящая ирония Гумилёва стала возможной именно потому, что он излагал исторический текст на реальной "фене"! Искусственный же язык "под блатной" - просто убогость. При том, что против Кассировой как переводчика я ничего не имею. Речь идёт о ПРИНЦИПЕ ПЕРЕВОДА.

Я попытался переложить моего старого знакомца Вийона на современный русский уголовно-арестантский жаргон - переложить со смаком, с куражом, так, как он, по моему мнению, написал бы это сам. Разумеется, это - не перевод в собственном смысле слова. Это очевидно. Хотя бы потому, что читатель сталкивается с реалиями, незнакомыми средневековой Франции. Но для меня главным было передать энергию стиха, его сочность, свободу... Надеюсь, Франсуа остался бы доволен моим переводом. (А. Сидоров)

Наш Парижопск - не город, а малина,
Один облом - повсюду мусорня.
Не в падлу кипишнуть: «А ну, пошли на...!»,
Да сволокут на кичу (вот же блин, а!),
До памарок отбуцкают меня.
Что понту в кураже, когда по роже
Размажут весь кураж? Калган - дороже.
А то пришьют нахалку, и аля -
Улю! Хоть зашибись - а всё же
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.

Пускай жужжит баклан: «Гляди на нас, мол, -
Такая крутизна, что будь здоров!»
Я, братаны, не стал бы даже на спор
Искать на нос понос, на жопу насморк -
Я не люблю дешёвых зехеров.
Но если легаши тебя накрыли
И у тебя написано на рыле,
Что ты щипнул не одного шмеля -
Гаси их, псов, и отрывайся! Или
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.

А ежели вам ласты повязали -
Косите под голимого лоха!
Гоните им, что вы не при базаре,
Что вовсе не винта вы нарезали,
А дёргали подальше от греха.
А тех, кто трёт бузу со следаками,
Я называю просто mudakами -
Для мусоров мы всё равно что тля:
Потуже сдавит узел на аркане -
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.

Пусть шпанский принц блатнее короля,
С ним ты тряхнёшь любого куркуля,
Но если вломит кто-то опосля -
Тогда, народ парижский веселя,
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.

Комментарии:

ПАРИЖОПСК - в оригинале Вийон даёт жаргонное название Парижа на языке французских уголовников - кокийяров. Русские переводчики попытались перевести это название на отечественный жаргон. Е. Кассирова назвала французскую столицу «Париженцией», Ю. Корнеев - «Паруар». На мой взгляд, ни одна, ни другая «погремуха» не соответствуют ни «блатному» словотворчеству, ни «босяцкому» куражу. От них за версту несёт чем-то «лоховским». «Парижопск» - вот это самое то, это - по-нашему! Не могу, впрочем, удержаться, чтобы не привести ещё один вариант "околопарижского" каламбура - его подсказал мне Чёрный Георг: "Жопариж". Я бы с удовольствием его использовал, однако мешает стыковка "ш" и "ж" - "наШЖопариж". Кроме того, в русском просторечном уже давно утвердилось шуточное "Парижск" (равно как иронические "Израиловка", "Айовщина", "ЛоднОн-на-Дону"). Так что будем следовать в русле традиции.
МАЛИНА - здесь смешение простонародного значения «малина» (сладкая жизнь) и жаргонного «малина» (притон).
ОБЛОМ - серьёзная неприятность, крушение надежд.
МУСОРНЯ - множественное число (вернее, общий род) от «мусор» - сотрудник правоохранительных органов.
НЕ В ПАДЛУ - не позорно, достойно, «по понятиям».
КИПИШНУТЬ - поднять шум, возмутиться, устроить скандал.
КИЧА, кичман - тюрьма.
ДО ПАМАРОК - до бессознательного состояния; «памарки отбить» - избить до одурения.
ЧТО ПОНТУ - что толку.
КУРАЖ - смелость, бравада, бесшабашность.
КАЛГАН - голова.
ПРИШИТЬ НАХАЛКУ - нагло обвинить в неблаговидном поступке (преступлении), которого человек не совершал.
АЛЯ-УЛЮ - междометие, выражающее очень быстрое совершение какого-либо действия: «лох вертухнулся, а гаманец уже - аля-улю!» (т.е. кошелёк испарился).
ХОТЬ ЗАШИБИСЬ - хоть тресни, хоть головой об стенку бейся и пр.
ЖУЖЖАТЬ - жужжать значит: пытаться походить на блатного, подражать «чёрным» зэкам, то есть отрицательно настроенным по отношению к администрации. Жужжащие подражают бродягам в манере говорить, держаться и проч. «Я жужжу!» - говорит такой зэк, подразумевая, что он блюдёт блатные законы и правила.
БАКЛАН - зэк, который любит поскандалить, пошуметь, нарывается на неприятности. К таким относятся с презрением. Вообще так пренебрежительно в уркаганском мире называют хулиганов, которые не пользуются уважением "честных босяков". "Бакланкой" на арго называли также статью 206 старого Уголовного кодекса (СССР) - "Хулиганство".
КРУТИЗНА - сила, значимость, представительность.
ДЕШЁВЫЙ ЗЕХЕР - примитивная попытка произвести впечатление, также - грубая, неумная уловка, хитрость.
ЛЕГАШ - полицейский, милиционер, сотрудник охраны правопорядка.
ЩИПНУТЬ - украсть из кармана.
ШМЕЛЬ, чмель - кошелёк.
ГАСИТЬ - отключать ударом, также - убивать.
ПЁС - грубое оскорбление.
ОТРЫВАТЬСЯ - убегать, скрываться.
ЛАСТЫ ПОВЯЗАТЬ - арестовать, скрутить руки.
КОСИТЬ - притворяться, выдавать себя за кого-то.
ГОЛИМЫЙ ЛОХ - полный простофиля, совершенный болван, правопослушный и доверчивый обыватель.
ГНАТЬ - здесь: врать.
НЕ ПРИ БАЗАРЕ - не имеет отношения к делу.
ВИНТА НАРЕЗАТЬ - убегать ( часто в смысле - скрываться с места преступления).
ДЁРГАТЬ - быстро уходить, убегать.
ТЕРЕТЬ БУЗУ - скандалить, нарываться на неприятности, спорить.
СЛЕДАК - следователь.
АРКАН - распространённое словечко в уголовном арго. Оно означает безвыходное положение, когда ты находишься в зависимости. Чаще всего - когда арестовали «менты». «Накинуть аркан» как раз и значит - арестовать. «Водить на аркане» - иметь влияние на «уркагана», на арестанта, легко управлять им, «держать на поводке». «Сдавить аркан» - припереть к стенке при помощи улик и доказательств, разоблачить.
ШПАНСКИЙ - принадлежащий к «шпане», то есть к профессиональным уголовникам. Слово «шпана» в воровском языке не имеет негативно-уничижительного оттенка, в отличие от языка правопослушных граждан.
БЛАТНЕЕ - более уважаемый в уголовном сообществе, имеющий больший авторитет.
ТРЯХНУТЬ - ограбить или обокрасть.
КУРКУЛЬ - в просторечии: жадный, прижимистый, состоятельный человек.
ВЛОМИТЬ - донести на кого-то.