A. A. Добрицын. «Девичья игрушка» и «Cabinet Satyrique»

О французских истоках русской обсценной эпиграммы

Влияние французской эпиграмматической традиции на русскую изучается с конца XIX в. Прежде всего в этой связи следует назвать комментарии Л. Н. Майкова к стихотворениям Батюшкова и Пушкина (см. Майков, Саитов 1887; Майков 1900). В первой половине минувшего столетия названной проблеме уделили немало внимания А. А. Попов и Б. В. Томашевский (1916), а также Р. Р. Томашевская (1926), посвятившая ей специальную работу. Однако во всех этих исследованиях были обойдены молчанием французские эротические эпиграммы и их роль в русской традиции.

Фривольная эпиграмма во Франции была весьма популярна: в XVI в. ее культивировал Маро, в XVII в. — Теофиль де Вио и современные ему «либертены», в XVIII в. — Жан-Батист Руссо, Грекур и Пирон[1]. Первые следы французского влияния на русскую эротическую эпиграмму вполне естественно искать в «Девичьей игрушке». Ю. М. Лотман именно так и рассудил, предположив «прямое знакомство Баркова со сборниками типа „Parnasse satirique“ (1622)» (1983, 81)[2]. Но после процесса над Теофилем де Вио «Parnasse Satyrique» было запрещено не только распространять, но и хранить — книга стала достаточно редкой уже в XVII в.[3] Поэтому «прямое знакомство» Баркова и барковцев с «Parnasse Satyrique» маловероятно. Скорее на роль жанрового образца и даже источника целого ряда текстов мог бы претендовать другой сборник произведений вольной поэзии — «Cabinet Satyrique» (1618): во Франции XVII в. он пользовался гораздо большей известностью.

«Cabinet Satyrique» объединял множество сатирических и эротических стихотворений, бросавших вызов ханжеству, но не покушавшихся слишком явно на религиозные устои. Первое издание 1618 г. содержало 460 пьес, из них 227 анонимных, еще 10 помечено инициалами, а остальные 223 подписаны (иногда неверно) именами самых разных авторов — всего их около 20. Наибольшим числом произведений представлены Сигонь (Charles-Timoleon de Beauxoncles, sieur de Sigogne) — 63 стихотворения, Мотен (Pierre Motin) — 65 стихотворений и Матюрен Ренье (Mathurin Regnier) — 31 стихотворение. Среди авторов сборника встречаются такие известные поэты XVI и XVII вв., как Маро, Ронсар, Малерб и Ракан. Вопрос о составителе «Cabinet Satyrique» окончательно не решен. Например, крупнейший знаток поэзии французского либертинажа Фредерик Лашевр считал, что сборник был составлен одним из авторов первого издания, укрывшимся под инициалами C. D. В.: они могут указывать либо на кузена Сигоня — Шарля де Бозонкля (Charles de Beauxoncles), либо на Шарля де Безансона (Charles de Besancon) (полемику с этой точкой зрения см. CS, I: 9—16). Таким образом, появление на свет известнейшего собрания французской вольной поэзии произошло при не совсем ясных обстоятельствах, хотя и не настолько покрыто тьмой, как рождение «Девичьей игрушки».

Сходство между двумя сборниками усиливают анонимные предисловия. «Сатирическому кабинету» предпослано напутствие, где оправдывается издание книги. Среди многочисленных полупародийных аргументов заслуживает внимания такой: «<...> ибо каков в худшем случае эффект от такого чтения? Оно ранит целомудренное ухо, но укрепляет целомудренное сердце; бесстыдное сердце питается им, но бесстыдную душу оно призывает к <исполнению> долга, представляя портрет ее безобразия» [CS, I: 8—9]. Чрезвычайно похожей пародийно-лицемерной риторикой переполнено предисловие к «Девичьей игрушке» — так называемое «Приношение Белинде», обращаясь к которой, автор нравоучительно замечает: «Ежели ты добродетельна, чиста и непорочна, то, читая сию книгу, имей понятие о всех пакостях, дабы избегнуть оных: будешь иметь мужа, к которому пришед цела, возблагодаришь за целомудрие свое сей книге <...>» (Барков 1992, 40).

В отличие от более вольнодумного «Сатирического Парнаса» (и уж тем более от «Девичьей игрушки», которая вообще не была напечатана), «Cabinet Satyrique» был издан с разрешения цензуры («Avec Privilege du Roy»). Сборник пользовался большим успехом во всех слоях общества, вплоть до королевского семейства (CS, I: 7). Впервые он был переиздан (с сокращениями и дополнениями) уже в 1619 г. и впоследствии не раз перепечатывался именно в этом виде — в 1620, 1621, 1623, 1627 (предположительно), 1634, 1650, 1666, 1667 и 1697 гг. В 1632 г. вышло третье издание «Cabinet Satyrique», незначительно отличающееся от второго, а в 1700 г. — четвертое, с добавлениями и исправлениями аббата Лангле-Дюфренуа (Lenglet-Dufresnoy)[4]. Кроме того, в 1620 г. «Cabinet Satyrique» получил продолжение, озаглавленное «Les Delices Satyriques ou suitte du cabinet des vers Satyriques de ce Temps» (CS, II: 477—480).

Не удивительно, что при такой популярности «Cabinet Satyrique» оказал известное влияние на развитие французской легкой поэзии (poesie fugitive). Интереснее другое: несколько стихотворений, восходящих к этому сборнику, попали в «Девичью игрушку». В первую очередь, это две «епиграммы» — «Выбор» и «Заика с толмачом». Одна из них такова:

Муж спрашивал жены, какое делать дело,
— Нам ужинать сперва иль еться начинать?
Жена ему на то: — Ты сам изволь избрать,
Но суп еще кипит, жаркое не поспело.

(Барков 1992, 181)

А вот французский оригинал:

Un frais mary dit a sa Damoiselle:
«Souperons-nous, ou ferons le deduit?
— Faisons lequel vous plaira, dit-elle,
Mais le souper n’est pas encore cuit.»

(CS, II: 238)

Перевод: Один новобрачный <буквально "свежий муж"> говорит своей барышне: // «Будем ужинать или займемся любовной игрой?» // «Как вам больше нравится, — отвечает та , — // Но ужин еще не сварен» [5].

Симптоматично, что игривому, но совершенно пристойному фразеологизму, обычному в поэзии XVII в., — faire le deduit "заниматься любовью" — в русском переводе соответствует непечатный глагол еться. Что же до разницы между русским и французским меню, то суп в переводной эпиграмме мог появиться вследствие межъязыковой парономасии, под давлением французского souper, которое в XVII в. обозначало ужин, а в современном языке — еду после вечернего спектакля[6].

Обратимся теперь к «Заике с толмачом» (по жанру это стихотворение ближе к тому, что в XVIII в. стали называть «эпиграмматической сказкой»). Здесь тоже базовое матерное наименование penis’а пришло на смену традиционному французскому эвфемизму outil — "инструмент":

Желанья завсегда заики устремлялись,
И сердце, и душа, и мысли соглашались,
Жестоку чтоб открыть его к любезной страсть,
Смертельную по ней тоску, любови власть.
Но как его язык с природна онеменья
Не мог тогда сказать ни слова ей реченья,
То, вынувши он хуй, глазами поморгал
И немо сию речь насильно проболтал:
— Сударыня, меня извольте извинити,
Он нужду за меня всю может изъяснити.

(Барков 1992, 184)

Близость этой эпиграммы к своему французскому источнику не меньше, чем в предыдущем случае (любопытно, что «Заика», как и четверостишие «Выбор», сохраняет число строк, хотя удлиняет их размер: это александрийский стих вместо исходного восьмисложника):

Un begue voulant d’une dame
Les bonnes graces acquerir,
Et luy monstrer l`ardente flame
Dont Amour le faisoit mourir,
Estant au bout de sa harangue,
Ne pouvant remuer la langue,
Il eut recours a son outil,
Puis, le monstrant d’yeux et de geste:
«Madame, excusez-moi, dit-il,
Ce porteur vous dira le reste.»

[CS, I: 60]

Перевод: Один заика, желая некой дамы // Благосклонность приобрести // И показать ей жаркое пламя, // От которого он погибал по воле Амура, // Исчерпав красноречие, // Будучи не в силах двинуть языком, // Прибег к своему инструменту, // Затем, указывая на него глазами и жестом: // «Мадам, извините, — сказал он, — // Этот почтальон скажет вам остальное»[7].

В отличие от обеих вышеприведенных «епиграмм», следующее стихотворение, относящееся к жанру «рецептов» (в «Девичьей игрушке» есть и такой), ничуть не огрубляет французский оригинал — но не потому, что избегает табуированной лексики, а потому что складывающееся в акростихе слово в точности соответствует стилистическому регистру французского le vit (в современном языке вышло из употребления):

Ходила девушка во храм оракул вопрошать,
Узнать, чем можно ей себя от бледности спасать.
Ей слышится ответ: — К леченью способ весь,
Моя красавица, в начальных словах здесь.

(Барков 1992, 221)

Это стихотворение очень точно передает по-русски «Оракул любви, содержащий ее рецепт» («Oracle d’amour portant sa recepte»). Конечно, переводной «рецепт» нарушает эквилинеарность, но это неизбежно, поскольку русское слово, вынесенное в акростих, насчитывает меньше букв, чем французское (вместе с артиклем):

Lors que la belle avoit la pasle maladie,
Elle fil consulter aux oracles divers,
Voir quel remede estoit pour garantir sa vie.
Il lui fut respondu: «Belle fille, m’amie,
Ton remede est escrit au coste de ces vers.»

[CS, I: 76 n. 1]

Перевод: Когда красавица заболела бледной немочью, // Она обратилась к разным оракулам // Узнать, какое есть лекарство, чтобы остаться в живых. // Ей был ответ: «Красавица, милая моя, // Твое лекарство написано по краю этих стихов»[8].

Вдобавок к «Оракулу» четвертое издание «Cabinet Satyrique» (1700) обогатилось еще двумя акростихами, заключающими в себе аналогичные рецепты от любовных недомоганий. Первый из них близок по смыслу сразу к трем «рецептам» «Девичьей игрушки», причем в одном случае русский акростих точно передает не только содержание, но и форму французского (в обоих случаях это 2-е лицо множественного числа повелительного наклонения глагола "futuere"):

Полу женску коль случится
От любви <sic!> занемочь[9],
Есть вот способ, чем лечиться,
Бредни все другие прочь!
Избавлялись тем уж многи,
Тем лечились сами боги,
Ето сделай хоть чрез лесть:
Сила в первых словах есть.

(Барков 1992. 220—221)

Ср. стихотворение» добавленное в «Cabinet Satyrique»:

Filles qui languissez dans les pales couleurs,
Obeissez au Dieu qui regne sur les coeurs.
Vous souffrez chaque jour des peines infernales;
Tout ce mal ne provient que d’extremes chaleurs.
Eprouvez ce secret pour guerir vos douleurs:
Suivez de ces six vers les lettres capitales.

(CS, II: 357)

Перевод: Девушки, томящиеся и бледные, // Повинуйтесь Богу, царящему над сердцами. // Вы страдаете каждый день от адских мучений; // Все это зло происходит лишь от сильнейшего жара. // Испытайте это секретное <средство>, чтобы избавиться от своих страданий: // Следуйте заглавным буквам этих шести стихов.

Помимо эпиграмм и рецептов, во французском и русском сборниках представлены такие жанры обсценно-эротической поэзии, как эпитафии и загадки [см. CS, I: 360— 363; II: 256—275]. При этом одна из «епитафий» «Девичьей игрушки», вероятно, тоже ведет свое происхождение от стихотворения из «Cabinet Satyrique»:

Под камнем сим лежит великая жена,
Что смолоду в пизду и в жопу ебена;
Под старость же, когда краса ее увяла,
То способы етись другим она давала.
Прохожий, то узнав, ей жертву принеси,
Хоть малакейку ты на месте сем стряси!

(Барков 1992, 212)

Этот текст явно перекликается с «Надгробием старой куртизанки» («Tombeau d’une vieille Courtisanne»):

Sous ce ...tu tombeau gist l’impudique cendre
De la plus grand Putain qui jamais ait este;
Pluton, pour s’en servir, l`а faict la-bas descendre,
D'autant qu’elle ...toit en asne desbate.

О toy, ...tu passant, si quelqu`envie lubrique
Des plaisirs de Venus t`esmeut aucunement,
Arreste un peu icy et viens branler la picque,
Ou bien, a tout le moins, pisser au monument!

(CS, II: 272—273)

Перевод: Под этим -баным надгробием лежит бесстыдный прах // Самой большой шлюхи, какая когда-либо существовала; // Плутон, чтобы ею пользоваться, заставил ее спуститься вниз, // Тем более что она —лась как развьюченный осел. // О ты, -баный прохожий, если какое-то похотливое желание // Венериных удовольствий тебя хоть немного волнует, // Остановись здесь ненадолго и вздрочи копье // Или, по крайней мере, нассы на памятник![10]

Кроме собственно эпитафий, Баркову приписывалось такое двустишие:

Надгробной просишь ты, любезная Агафья:
Ляг! мертвой притворись! — я буду эпитафья!

(Барков 1992, 221)

Процитированная «эпитафья» может показаться чересчур замысловатой, но ее содержание прояснится, лишь только мы сопоставим ее с одним из многочисленных «Tombeaux», включенных в «Cabinet Satyrique»:

Il faudroit, pour faire un tombeau
Dont Ysabeau ne fit que rire,
Monter sur elle, et puis escrire:
«Icy dessous gist Ysabeau.»

(CS, II: 262)

Перевод: Следовало бы, чтобы создать надгробие, // Над которым Изабо лишь посмеялась бы, // Взобраться на нее и затем написать: // «Здесь внизу лежит Изабо».

Конечно, не следует думать, что рассмотренные стихотворения были заимствованы авторами «Девичьей игрушки» напрямую из «Cabinet Satyrique». Среди полутысячи сатир, сонетов, стансов, мадригалов, эпиграмм и других произведений, вошедших в «Сатирический Кабинет», лишь сравнительно немногие продолжали пользоваться популярностью в XVIII в. Но эти пьесы — наряду с другими — включались во всевозможные сборники и копировались от руки. Кстати, в одном из подобных сборников
мы находим эпиграмму, переводом которой явилось «Венерино оружие» из «Девичьей игрушки»:

Венера у Марса смотрела с почтен<ь>ем
Шлем бога сего, и меч, и копье,
Что видя, Приап ей молвил с презрен<ь>ем;
— Для ваших вить рук хуй лутче ружье.

(Барков 1992, 191)

Оригинал этого стихотворения попал в «Etrennes gaillardes dediees a ma commere» (первое издание 1782 г.); несомненно, однако, что эпиграмма «L’armure de Venus» («Венерины доспехи») появилась на свет гораздо раньше:

Venus manioit de Mars
Son casque, son glaive, ses dards:
Armes de defense et d`attaque;
Mais le dieu lui cria soudain:
Belle, j’en ai sous ma casaque
De plus propres pour votre main.

(EG, 42)

Перевод: Венера орудовала Марсовым // Шлемом, его мечом и дротиками: // Оружием оборонительным и наступательным; // Но бог вдруг закричал ей: // Красавица, у меня под плащом есть // Более подходящее <оружие> для вашей руки.

Первая половина «Венериного оружия» довольно точно соответствует тексту «Венериных доспехов» (обратим внимание на паронимию armure ’доспехи’ и armes 'оружие’); но во второй части перевода опять происходит резкое огрубление лексики, для оправдания которого переводчику потребовался дополнительный персонаж: если Марсу, любовнику Венеры, подобают галантные намеки, то в устах Приапа вполне уместно недвусмысленное матерное словцо.

Фривольные французские эпиграммы XVII в. — начала ХVIII в. нередко приписывались новейшим авторам, подвизавшимся в этом жанре: Ж.-Б. Руссо, Грекуру, Пирону. Во всяком случае, оригинал еще одной эпиграмматической сказки из барковского сборника можно прочесть в посмертном собрании сочинений аббата Грекура (1780).

Речь идет о стихотворении «Мельник и девка»:

Случилось мельнику с девочкой повстречаться,
Которая всегда любила посмеяться.
Он о постройке с ней тут начал рассуждать,
Местечко где б ему для мельницы сыскать.
С усмешкою ему та девка отвечала:
— Давно уж место я удобное сыскала:
Там спереди течет по времени ручей,
А сзади хоть и нет больших речных ключей,
Да из ущелины пресильный ветер дует.
Тут мельник с радости ту девочку целует:
— Где ж место, укажи, чтобы и я знать мог.
— Изволь, — сказала та, — вот у меня меж ног.

(Барков 1992, 190)

Оригинал этого стихотворения называется «Мадригал» («Madrigal»):

L’autre jour un Meunier parlant a sa servante,
Lui dit qu’il ne savoit ou placer son moulin:
La fille d’une humeur agreable & plaisante,
Repartit aussi-tot: mon cher maitre Colin,

Posez-Ie de belle maniere
Entre mes cuisses, & souvent
Il aura du vent par derriere,
S’il n’a pas d’eau par le devant.

(Crecourt 1780, III: 89)

Перевод: Однажды некий Мельник, разговаривая со своей служанкой, // Сказал ей, что не знает, куда поставить мельницу. // Девица, нрава приятного и озорного, // Тотчас ответила: дорогой мэтр Колен, // Расположите ее лучше всего // У меня между ляжками, и часто // В нее будет дуть ветер сзади, // Если она не получит воды спереди.

Название французской пьесы не следует понимать в современном смысле: под мадригалом здесь имеется в виду разновидность эпиграммы с «менее заостренной, но более осмысленной пуантой» (Chalons 1716, 320). Забавно, что русский перевод как раз заостряет пуанту, перенося ее к тому же в конец стиха, где ей и положено быть по канону.

Хотя «Madrigal» печатался под именем Грекура (1684— 1743), не исключено, что в действительности автором стихотворения был кто-то другой: «галантному аббату» — как и Баркову — приписывались десятки чужих произведений, и в частности сочиненные задолго до Грекура эпиграммы из «Cabinet Satyrique», как раз те самые, что составили предмет изучения в нашей статье[11]. Быть может, часть из них проникла в барковщину через какое-либо издание Грекура, хотя в ранних его собраниях сочинений фигурирует только «Заика». Но каковы бы ни были источники-посредники, очевидно одно: французская литература классического периода оказывала воздействие на русскую поэзию XVIII в. не только в высоких, но и в самых низких жанрах.

 

Примечания

1. Р. Р. Томашевская пишет, что «со смертью Маро до начала XVIII в. французская эпиграмма переживала эпоху распада» (1926, 94). Близкого мнения придерживается французский исследователь Луи Персо, по мнению которого, с Теофиля де Вио начался упадок всей французской поэзии вообще, продолжавшийся до XVIII в. включительно (CSP, 18). Не оспаривая этих смелых утверждений, заметим только, что вышереченный «распад» никак, no-видимому, не повлиял на популярность эротической поэзии: несмотря на цензурные запреты и уголовное преследование — иные поэты-«либертены» были казнены, другие едва избежали гибели, — их стихи многократно издавались и переиздавались в течение всего XVII в.

2. В цитируемом издании опечатка: «1662». Несмотря на запреты, подпольные переиздания сборника выходили около десятка раз, чаще всего под заглавием «Le Parnasse Satyrique du sieur Theophile» (Lachevre 1968, 572—573). В этой же статье Лотман пишет, что пушкинская характеристика Баркова — испачкавший простенки кабаков («Монах», I, 18) — восходит к стихам Буало о поэте-гуляке М.-А. де Сент-Амане, которого исследователь несколько поспешно причисляет к «либертенам» (см. Лотман 1983, 78).

3. В 1935 г. Л. Персо писал, что до него был известен всего один (!) экземпляр «Parnasse Satyrique», да и тот с неполным названием. Персо посчастливилось разыскать другой экземпляр, в котором название дано полностью: «Le Parnasse des Poetes Satyriques ou Dernier Recueil des Vers Picquans et gaillards de nostre temps. Tirez des OEuvres secrettes des Auteurs les plus signalez de nostre siecle» ( c m . CSP, 2 2 6 n. 1).

4. См. CS, II: 477—480. К началу XIX в. общее количество изданий приблизилось к двум десяткам (CS, I: 7). Второй том одного из этих изданий был в библиотеке Пушкина и имеет пометы. Если верить Б. Л. Модзалевскому (1910, Ne 699), Пушкин читал издание 1672 г. Однако во французских библиографиях оно не числится, поэтому вероятно, что у Модзалевского опечатка в дате (в настоящий момент это проверить нельзя).

5. Как сообщают комментаторы (CS, II: 238 п. 1), это стихотворение переделано из восьмистрочной эпиграммы Жака Пельтье дю Мана (Jacques Peletier du Mans). Она входила в сборники «Les Muses Gaillardes» (1609) и «Recueil des plus excellans vers Satyriques» (1617), которые предшествовали появлению «Cabinet Satyrique».

6. Первоначальное значение слова soupe — "кусок хлеба, залитый бульоном".

7. «Un begue voulant d’une dame...» попало уже во «Fleurs des plus excellans Poetes de ce temps» (1599), a в переиздании «Cabinet Satyrique» 1700 г. имеет заголовок, примечательный с точки зрения русского перевода: «Le Begue. Epigramme» («Заика. Эпиграмма»). Аналогичный мотив присутствует в эпиграмме Мотена «Je n’entends point ces beaux discours...»: <...> Je ne scay point la Rhetorique, // Mais mon V. est fort Esloquent = <...> Я не знаю риторики, // Но мой х-- весьма красноречив [см. CS, I: 60 п. 4 (2-й nar.); II: 206].

8. В «Delices Satyriques» есть «Sonnet a une malade de pasles couleurs» («Сонет к больной бледной немочью»), который содержит аналогичный совет (DS, 81). «Oracle d’amour» процитирован по второму изданию «Cabinet Satyrique» (1619), так как вариант первого издания (1618) значительно дальше от текста «Девичьей игрушки», не говоря уже о том, что в нем не полностью выдержан акростих le vit:

Lors que la belle avoit la pasle maladie.
Ne pouvant nullement guerir ce ma) pervers,
Vint scavoir de Venus les oracles divers.
Il luy fut respondu par la docte Sylvie:
«Ton remede est escrit au coste de ces vers.»

Как уже отмечалось, вовсе не первое издание, а именно версия 1619 г. тиражировалась на протяжении всего XVII столетия. (В эпиграммах «Un frais mary dit a sa Damoiselle...» и «Un begue voulant d’une dame...» разночтений между первым и вторым изданием нет.)

9. Очевидная погрешность в тексте издания 1992 г.; должно быть: от любови.

10. Ср. также другую эпитафию из «Девичьей игрушки»: На месте сем лежит честная сама блядь, // Утеха ебаков, покров хуям и мать, // Всех бедных еблею старалась награждать, // А больше всего, что умела подъебать (Барков 1992, 211).

11. Все, за исключением «Надгробия» и акростиха fovtes. Шутка о непоспевшем ужине в сочинениях Грекура помещена в такой редакции:

Vous plait-il souper Isabelle,
Ou faire l’amoureux deduit?
Tout ce qu’il voue plaira, dit-elle;
Mais notre souper n’est pas cuit.

(Grecourt 1780, II: 132)

Тут же (Grecourt 1780, II: 118) напечатана эпиграмма «Заика» («Le Begue»), с небольшими разночтениями по сравнению с «Cabinet Satyrique» [ее можно найти и в предыдущих изданиях Грекура (см,, например, Grecourt 1748, I: 65)]. Третья эпиграмма, «Oracle», в собрании сочинений 1780 г. не имеет названия, но текст почти такой же, что и в «Cabinet Satyrique» (Grecourt 1780, III: 192). (О некоторых других произведениях, ошибочно приписывавшихся Грекуру, см. Dufay 1931, 76.)

Библиография

Барков: 1992, Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова, Издание подготовили А. Зорин и Н. Сапов, Москва.

Лотман, Ю. М.: 1983, Три заметки к проблеме: «Пушкин и французская культура», Проблемы пушкиноведения, Рига, 66—81.

Майков, Л. H.: 1900, "Примечания", Пушкин, Сочинения, Издание Императорской Академии Наук, 2-е изд., С.-Петербург, т. I: Лирические стихотворения (1812—1817), 3—421 (2-й пагинации).

Майков, Л. H., В. И. Саитов: 1887, "Примечания", К. Н. Батюшков, Сочинения, С.-Петербург, т. I: О жизни и сочинениях К. Н. Батюшкова; Стихотворения, 301—441 (2-й пагинации).

Модзалевский, Б. Л.: 1910, Библиотека А. С. Лушкина: (Библиографическое описание), С.-Петербург (= Пушкин и его современники: Материалы и исследования; [Т. III], вып. IХ/Х ).

Попов, А., [Б. Томашевский]: 1916, "Пушкин и французская юмористическая поэзия ХVIII века", Пушкинист: Историко-литературный сборник, Петроград, т. 2,
204—257.

Томашевская, Р. Р.: 1926, "К вопросу о французской традиции в русской эпиграмме", Поэтика: Сборник статей, Ленинград, 93—106 (= Временник Отдела словесных искусств Государственного Института Истории Искусств; [Вып.] I).

Chalons, L. Z. В. de: 1716, Regles de la Poesie Francoise avec des Observations сritiques sur les Regles de la Versification Francoise qui sont a la fin de la Methode latine de Port-Royal, Paris.

CS — Le Cabinet Safyrique, Premiere edition complete et critique d’apres l’edition originale de 1618, augmentee des editions suivantes, avec une notice, une bibliographie, un glossaire, des variantes et des notes par F. Fleuret & L. Perceau, Paris 1924, 1.1—II.

CSP — Le Cabinet Secret du Parnasse: Recueil de poeiies libres, rares ou peu connues, pour servir de Supplement aux OEuvres dites completes des poetes francais, Paris 1935, [vol. 4]: Theophile de Viau et les Libertins, Textes revues sur les Editions anciennes et les manuscrits et publies avec notes, variantes, Bibliographies et Glossaire par L. Perceau.

DS — Les Delices Satyriques ou suitte du cabinet des vers Satyriques de ce Temps, Imprime l`an M.CM.XVI sur l’edition de M.DC.XX, Paris 1916.

Dufay, P.: 1931, "A propos des OEuvres badines", A. Piron, OEuvres completes illustrees, Paris, t. X: OEuvres badines, 59—90.

EG — Etrennes gaillardes dediees a ma commere, Paris 1958.

Grecourt, [J. B. J. Willart] de: 1748, Poesies diverses, Nouvelle edition, Augmentee d’un tres-grand nombre de Pieces, & purgee de toutes celles qu'on a faussement publiees sous le nom de cet Auteur, Lausanne — Genesve, t. I.

Grecourt, [J. B. J, Willart] de; 1780, OEuvres diverses, Nouvelle edition, Augmentee du PHILOTANUS, de la BIBLIOTHEQUE DES DAMNES, etc., Londres, t. II, III.

Lachevre, F.: 1968, Les recueils collectifs de poesies libres et satiriques publies depuis 1600 jusqu’a la mort de Theophile (I626), Geneve (= Le Libertinage au XVIIe siecle; [Vol.] V).