Анджело Беолько. Второй диалог на деревенском языке

Это наиболее смелая и новаторская пьеса Беолько, в которой он, опережая свой век, сделал попытку создания драмы из народной, крестьянской жизни.
По изд.: Мокульский C.C. (под ред.) Хрестоматия по истории западноевропейского театра. Том 11

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

• Билора, крестьянин
• Папаша Питтаро, крестьянин
• Дина, жена Билоры.
• Мессер Андронико, венецианец.
• Тонин, его слуга, родом из Бергамо.

Б и л о р а (один). Ну, даже мортира не проникнет туда, куда заберется влюбленный! Любовь, чорт возьми! Кто бы сказал, что любовь так овладеет мною, что она приведет меня к людям, которых я никогда не видал, и так далеко от моего дома? Я даже не знаю, где я! Говорят, что любовь не в силах и не умеет ничего делать, но я вижу, что она умеет делать то, что хочет. Так и я,—я буду сейчас говорить о себе самом,—если бы я не стремился найти свою женку, я не стал бы гоняться весь день вчера, всю ночь и все утро сегодня по лесам, кустам и скошенным пашням. Все мне кажется мрачным, и не хочется жить. Сказано—сделано! Любовь сильнее тянет влюбленных, чем могли бы это сделать три пары быков. Чорт возьми! Какая это злая шутка— любовь! Некоторые воображают, будто она овладевает только юношами и что только молодые позорят себя; но она, я это вижу, преследует также и стариков; и я думаю, что если бы этому старику не впилась колючка в зад, он не похитил бы у меня моей жены. Пусть бы любовь вырвала у него сердце, у этой старой развалины! Пусть бы чума забрала его, его и того, кто привел его в мою деревню, этого ростовщика! Пусть у него будет не больше радости и наслаждения от его денег, чем он мне оставил от моей жены! А пока, чорт побери, я чувствую себя почти больным, мне нехорошо. Я собирался перетаскивать скирды днем и ночью, а другие утащили у меня мою жену из моего дома. Господу ведомо, увижу ли я ее когда-нибудь. Лучше бы я стал заниматься тасканьем в дом, где это более нужно. О, чорт возьми! Я чувствую, что схожу с ума. Я умираю от голода, а у меня нет ни хлеба, ни даже денег, чтобы купить его. Если б я хоть знал, где она и куда ее увезли: я столько бы умолял ее, что она дала бы мне кусок хлеба.

Входит П и т т а р о.

П и т т а р о. Э, чорт возьми, так ты здесь?
Б и л о р а . Вот-вот. Вас-то мне и нужно, папаша Питтаро.
П и т т а р о . Ну! В чем дело?
Б и л о р а. Разве вы не слыхали об этой истории—ну, знаете?
П и т т а р о. Нет, прости меня боже, если ты не расскажешь мне ее.
Б и л о р а. Так, значит, вы ничего не знаете об этой истории про... про... ну, помогите мне... про мессера Андронико, который увез мою жену,— про этого старика, этого чужака дворянина?
П и т т а р о. Да, да, это так. А чорт! Но говори потише, тебя могут услышать,—ведь он живет вот там, видишь? Кто тебя привел сюда?
Б и л о р а. Я сам сюда пришел, никто меня не приводил. Так он живет там? Где же? (Указывает на дом.) Вот эта дверь?
П и т т а р о. Да, здесь. Ну, что же ты собираешься предпринять? Ты хочешь, чтоб он вернул тебе жену? Говори, что ты хочешь делать?
Б и л о р а. Я скажу вам правду: я не люблю ссориться, вы это знаете, и я охотно договорюсь и не стану прибегать к рукопашной. Что сделано, то сделано; я удовольствуюсь тем, что он даст мне немного денег и вернет мне жену, понимаете? Потому, что мне нет расчета играть здесь роль храбреца. Разумеется, будь это в другом месте, все случилось бы совсем иначе; но здесь я никого не знаю. Он может велеть утопить меня в одном из этих каналов, а выигрыш в этой игре останется за ним.
П и т т а р о. Ты правильно рассуждаешь. Он человек вспыльчивый. Чорт возьми, подойди к нему с вежливыми словами: «Почтенный господин, добрый господин...»
Б и л о р а. Как? Он добрый? А мне говорили, что его зовут Ардохено, таким забавным именем.
П и т т а р о. Нет, ты меня не понял; его зовут, как ты говоришь, но я говорю не об этом. Я сказал, что ты должен прикинуться любезным и ласково подъехать к нему. Назови его сиятельством, досточтимым папашей... «Взываю к вам, дорогой мессер, верните ее мне...» Понимаешь? Не будь задирой.
Б и л о р а. Ага, понимаю! Так, значит, он ужасно вспыльчив? Но какого рода его вспыльчивость—на крики или на удары?
П и т т а р о. На удары, чорт возьми! Видишь ли, он играет начистоту.
Б и л о р а. Послушать тебя, так это опасный сумасшедший, который стал бы колотить по земле, как он стегал бы по стене, не так ли? Я хотел сказать—по человеку? Чума на ту, которая родила его,—но я знаю, что я опрокинул бы его одним плевком. Пусть только придет, чума его возьми! Теперь научи меня, как подойти к нему вежливо, чтобы нам не подраться. Ты не знаешь, дома ли он? Вернулся ли он с площади?
П и т т а р о. Нет, он еще не вернулся. Послушай, я укажу тебе хорошее средство, кровь и молния!
Б и л о р а. Ну, выкладывай, а я буду действовать.
П и т т а р о. Так слушай! Постучи в дверь. Дина одна дома. И не будь груб с нею, понимаешь. Попроси ее выйти к тебе и докажи ей, что ты здесь ни при чем.
Б и л о р а. Да, да, предоставьте мне действовать.
П и т т а р о. И раньше всего скажи ей: «Сестра моя, не хочешь ли вернуться домой? Ведь ты меня покинула...» Ну, да ты, чорт возьми, сумеешь взяться за это дело.
Б и л о р а. Да, да, сначала ласковые слова. Но где, по-вашему, я должен говорить с ней? На пороге или внутри дома?
П иттаро. Нет, перед дверью, здесь снаружи, а то старик может накрыть тебя внутри дома и причинить тебе вред.
Б и л о р а. А как вы думаете, она к нам вернется?
П и т т а р о. Этого я не знаю; может быть,—да. Пока что она неплохо живет с ним и не знает ни забот, ни усталости; она вволю пьет, сытно ест и ей хорошо служат.
Б и л о р а. Что до этого, то, слава господу, не думаю я, чтоб он так же обслуживал ее, как я это делал,—на это он не способен.
П и т т а р о. Ну, нет,—у них есть слуга, чорт возьми, который служит им обоим.
Б и л о р а. Мне хотелось еще спросить у вас, не следует ли лучше войти в дом? Я мог бы вытянуть у нее кое-что, пока не пришел тот, другой. Так. значит, в доме нет никого, кроме Дины?
П и т т а р о. Никого, говорю я тебе. Чорт возьми, неужели ты думаешь, что я вру тебе? Пойди, проверь. А я тоже пойду,—у меня есть дела. На обратном пути я пройду здесь, чтобы взглянуть, что с тобою. А теперь больше не жди; ступай туда.
Б и л о р а. Идите; что бы там ни было, я дождусь вас здесь.

Питтаро уходит.

Чорт побери! Бог знает, как это все повернется. Да, чорт! И все же я постучу в дверь, что бы ни случилось, даже если бы меня растерли в порошок больше, чем это когда-либо делали с репой. Не говоря о том, что, стучась туда я, может быть, привлекаю удары на свою собственную шкуру и что я рискую кое-что приобрести, хотя мне ничего не причитается. Ба, будь что будет! Меня толкает любовь, и я чувствую, как у меня внутри переворачиваются печень, сердце и легкие с таким шумом, что можно подумать, будто это кузнец точит плуг. Да, я впаду в отчаяние, если не постучу в эту дверь! Эй! Там, в доме! (Стучит.) Есть там кто-нибудь? Еще раз: есть там кто-нибудь?

Д и н а (из дома). Кто стучит в дверь? Не нищий ли? Идите с миром.
Б и л о р а. Хоть я и бедный, но я не уйду! Я друг. Открой! Это я.
Д и н а. Кто вы? Кто такой этот друг? Мессера нет дома. Идите с миром!
Б и л о р а. Послушай, Дина, открой мне на мгновенье; это я, кой чорт! Неужто ты не узнала меня, дура?
Д и н а (появляясь в окне). Говорю вам, уходите. Я вас не знаю. Мессера нет дома. Ступайте по своим делам, если не хотите иметь неприятности.
Б и л о р а. Э, дьявол, ты здорово злишься! Послушай, поди сюда,— я хочу поговорить с тобой немного по секрету. Можешь злиться, сколько хочешь, но это действительно я. Ну же, Дина, я Билора, видишь ведь. Я твой венчанный муж.
Д и н а. Вот несчастье! Послушайте, зачем вы пришли сюда?
Б и л о р а. А? Что ты говоришь? Спустись на мгновение, я хочу повидать тебя!
Д и н а. Иду.
Б и л о р а (один, обращаясь к самому себе). Осторожно! Я, может быть, вытащу у нее кое-что, несколько мелких монеток. Может быть, счастье улыбнется мне. А я-то приходил в отчаяние!
Д и н а (за дверью). Но вы не станете бить меня, если я открою?
Б и л о р а . Зачем стал бы я тебя бить? Ведь ты, в конце концов, пошла за ним не по доброй воле. Выходи! Честное слово, я охотно взял бы тебя обратно такой, какая ты есть, и ты была бы для меня такая же хорошая и дорогая, как прежде.

Д и н а (выходя из дома). Добрый вечер. Но каким образом вы попали сюда? Как вы поживаете? Здоровы ли вы?
Б и л о р а. Я здоров. А ты? У тебя хороший вид.
Д и н а. Помоги мне боже, но, сказать вам правду, я чувствую себя не слишком хорошо. Я почти задохлась, живя с этим стариком.
Б и л о р а. Я тебе верю: он едва таскает ноги. Кроме того, молодая и старик—это плохая пара. Мы лучше подходим друг к другу, ты и я.
Д и н а. Чорт возьми, он почти болен. Всю ночь он кашляет, как больная овца. Он совсем не спит; каждое мгновение он все хочет обнять меня, он покрывает меня поцелуями, воображая, повидимому, что мне это очень нравится. Помоги мне боже, но я хотела бы больше не видеть его, так он мне в тягость.
Б и л о р а. У него, наверно, больше воняет изо рта, чем из кучи навоза; от него на тысячу верст несет покойником; а в заду у него столько грязи, что ей необходимо выйти с другого конца,—не так ли?
Д и н а. Лихорадка возьми вас! Вы только пакости и говорите.
Б и л о р а. Ну, отвечай! Повторяю еще раз: хочешь вернуться к нам домой? Или ты желаешь покинуть меня одного и остаться здесь с этим стариком?
Д и н а. Я охотно вернулась бы, но он этого не хочет. Я думаю, что он никогда не согласится на то, чтобы я его покинула. Если б вы видели, как он меня ласкает,—клянусь душой, вы не знали бы покоя. Уверяю вас, он крепко любит меня. И мне хорошо живется с ним.
Б и л о р а. Что ты хочешь сказать, говоря «он этого не хочет»? Чума, ты хочешь, чтоб я взялся за рукоятку топора? Если он не хочет, так разве ты не можешь хотеть, а? Ну, говори,—что ты скажешь?
Д и н а. Право, не знаю. Я хотела бы... и не хотела бы.
Б и л о р а. О! Будет дела сегодня ночью! Скоро ли он вернется домой?
Д и н а. Сейчас. Он скоро должен притти. И, право слово, я не хотела бы, чтоб он увидел, как мы беседуем. Уходите, дорогой брат. Послушайте, возвращайтесь после его прихода; может быть, вы сговоритесь с ним.
Б и л о р а. В заду мы сговоримся! Но берегись, если мы не сговоримся! Кровь христова! Если я возьмусь за дело, я буду хуже солдата. Я прекрасно вижу, что ты увиливаешь. Но ты не должна жить с другим. Чума побери тебя, ты мерзкая женщина.
Д и н а. Вот все, что я получу от тебя. Смотрите, как он быстро приходит в ярость! Послушайте! Клянусь вам, это не шутка; уходите на время, пока он не вернется; потом постучитесь в дверь и скажите, что вам надо поговорить с мессером; и скажите ему сначала, что вы хотите, чтоб я вернулась к вам. Вы увидите, что он вам скажет. Если он согласится, все будет в порядке. Но даже если он откажется, я поступлю так, как вы хотите.
Б и л о р а. В самом деле, ты пойдешь со мной, даже если он не захочет этого?
Д и н а. Да говорю вам, честное слово. А теперь уходите, чтоб он вас здесь не застал.
Б и л о р а. Скажи, не найдется ли у тебя куска хлеба? Я умираю с голоду. Я ничего не ел со вчерашнего вечера, когда ушел из дому.
Д и н а. Я охотнее дала бы вам денег. Вы можете пройти туда: в конце улицы вы найдете харчевню, где вы можете поесть и выпить сколько угодно. Мне не хочется, чтобы он, подойдя, увидел, что я что-либо выношу из дома
Б и л о р а. Чорт возьми! Что ж, давай. Где эта харчевня? Далеко она?
Д и н а. Нет, нет; дойдя до угла, вот там, поверните в эту сторону.

Дина уходит в дом.

Билора. А, черт, вот будет, если я не найду. Но скажи... А, она уже ушла. Мне так хотелось есть, что я забыл спросить, долго ли мне надо ждать, прежде чем вернуться, или немного. Ба! Теперь пойдем покушать,—он, наверно, вернется раньше, чем я утолю свой голод. Взглянем, что она мне дала. Вот дьявол, что это? Не понимаю, что это такое. Ну да, это монета в две лиры, я не узнал ее, а между тем это первая монета, которую я потратил, когда начал влюбляться в нее. Вот это мораджа, а вот эта? Какая она большая и тяжелая! Она больше других. У, чорт! Она много стоит, вот эта, но я не могу вспомнить ее название. Ах да, это же корнаккион; она чаще встречается, чем другие монеты. Но я пойду покушать... (Смотрит на дом.) Вот дверь, ну да, неужто я не узнаю ее? Надобно не потерять след. Но пересчитаем эти монеты. Вот это две лиры, одна мораджа—значит четыре, потом корнаккион—пять, и еще одна монета про запас—значит шесть, и еще одна на расходы—всего семь. В общем, мне нехватает девятнадцати марок до одного дуката. (Уходит.)

Входит А н д р о н и к о.

А н д р о н и к о (один)2. И все же, клянусь, это верно, что тот, кто не делал глупостей в юности, испытывает потребность в них, когда становится стар. Я вспоминаю те времена, когда блаженной памяти мессеры Никколо д'Аллегри и Пантазилус из дома Бучентаури увещевали меня, и их сиятельства мне говорили: «Что означает, Андронико, твоя постоянная меланхолия? Кой чорт! Найди девушку и получи с ней удовольствие. Когда же ты собираешься пользоваться жизнью и развлекаться? Когда ты уже не будешь в состоянии больше делать это? Ты кажешься нам человеком странным, наполовину заколдованным. Но заметь это и запомни,—в старости ты наделаешь еще безумств из-за любви». И вот это и случилось. Но я почти доволен тем, что влюблен теперь, а не в моей юности, если бы одно обстоятельство не мешало слишком часто моим намерениям,—а именно, что конец не отвечает началу, поп respondent ultima primis. А, чорт! Обидное дело стареть; однако смелости у меня хватает. Но довольно! Не будем говорить об этом, потому что ведь я далек от старческой немощи. Любовь толкает на великие дела! Послушайте, как я увез эту молодку от ее мужа; я рисковал жизнь там оставить за то, чтобы обладать ею, так я ею увлечен и так люблю ее. Но, коротко говоря, эта девушка кажется ангелом, херувимом, и у нее такой маленький ротик, который притягивает поцелуи. В общем, я боюсь только одного, и это меня очень огорчает,—как бы кто-нибудь из ее родных не явился ко мне требовать ее. А! Он будет непрошенным гостем, и я дурно встречу его, потому что я решил оставить ее у себя и всегда продолжать наслаждаться ею. И если она будет мне отвечать, как должно, я тоже не стану скаредничать, чтоб она осталась довольна и в малом и в большом. До сих пор я предоставлял ей распоряжаться моим добром, как ей захочется; она вольна тратить и раздавать как в доме, так и вне дома, и я ничего не возражаю, а она никому не обязана давать отчет. Ведь это приятно быть дамой и госпожой. Она вершит правосудие в большом и в малом, она приказывает, и ее единственный труд состоит в том, чтоб открывать рот. А если она будет довольна, она и со мной будет обращаться как следует. О! Чего бы я не дал, чтобы она послушала меня и увидела глубину моей души! А теперь—войдем и взглянем на нее; она приводит меня в такое хорошее настроение, она так меня холит, что если я не пошалю с ней, я теряю голову и запускаю свои дела. Клянусь, ноги у меня стали такими легкими, что я способен станцевать все четыре фигуры Шута, а кроме того, еще танец Сумасброда и Розетту так же, как весь букет цветочков, а это совсем не мало! Да, да, эта девушка послужит мне в тысяче случаев: во-первых, она будет ухаживать за мной, когда у меня будет приступ катара и когда я буду скучать; потом у меня будет кто-то, с кем я могу развлечься и кому можно рассказать о своих делах. (Стучит в дверь.) Эй! Живо! Откройте дверь! Бог знает, вернулся ли мой слуга с лодкой3.
Т о н и н (в доме). Кто стучит?
А н д р о н и к о. Открой, моя хорошая. Открывай, скотина! Чорт, я думал, что это она. Слышал ты, а?
Т о н и н (отпирая) Что вам угодно?
А н д р о н и к о. Ты зажег огонь в первом этаже? (Входит в дом.)

Билора и Питтаро входят с разных сторон.

Б и л о р а. Чорт возьми, как это случилось, что мы оба встретились здесь?    
П и т т а р о. Ну, как? Хорошо ли ты пообедал? Вино там превосходное, не правда ли?
Б и л о р а. Да, чорт возьми, вино хорошее, папаша Питтаро. Могу сказать, что я славно наелся. Впору колотить косой по моему брюху.
П и т т а р о. Так чего тебе от меня нужно? Хочешь ты, чтобы мы поговорили с этим стариком и живо выяснили его намерения, а там нам будет ясно, что делать дальше? Повторяю тебе, она к тебе вернется, даже если он будет отказываться.
Б и л о р а. Это самое и она мне сказала, если только она не переменила решения. У нее, понимаете ли, немного овечья природа.
П и т т а р о . Прекрасно понимаю; но чем скорее мы разделаемся со всем этим, тем лучше для нас. Как по-твоему, должен ли я говорить со стариком? Мне ли говорить от твоего имени или мы оба будем говорить вместе?
Б и л о р а . Нет, говорите вы. Вы лучше скажете. Но послушайте, если вы увидите, что он не расположен ее отдать, скажите ему,—клянусь кровью христовой,—скажите ему, что у нее есть муж, очень дурной субъект, который убьет его, если он не возвратит ее; и скажите ему, что я был солдатом. Быть может, это испугает его.
П и т т а р о. Ладно, предоставьте мне все.
Б и л о р а. Послушайте, скажите ему, что я наемный убийца, что я нечестивец; и скажите еще, что я был солдатом, не забудьте этого!
П и т т а р о. Теперь уходи. Он не должен видеть тебя. Я постучусь в дверь. Предоставь мне действовать. Я так поговорю с ним, что он поймет.
Б и л о р а . Делай все, что хочешь, лишь бы он мне ее вернул. Но если он откажется, клянусь кровью святой девы Маргариты, я вырву у него колючку из зада!
П и т т а р о. Теперь молчи, не провожай меня своей болтовней. Уходи и дай мне постучаться в дверь. Как ты сказал, что его зовут?
Б и л о р а. Э, дьявол, я не знаю, как произносят это имя,—мне кажется, его зовут мессер Ардохен... не знаю, право... мессер Ардо... мессер Ардохей,—вот оно, так оно и есть.

П и т т а р о (стучится). Да, да, вот именно. Эй, там в доме!
Б и л о р а отходит в сторону.
Д и н а (в окне). Кто там стучит?
П и т т а р о. Друг, дочь моя. Передайте, что я хочу поговорить с мессером.
Д и н а. Кто вы такой?
П и т т а р о. Скажите, что это я, что я хочу поговорить с ним. Он поймет.
Д и н а. Он спустится сейчас.
Б и л о р а (вполголоса, Питтаро). Посушайте, скажите ему, что я убил бог знает сколько народу, что я изгнан,—не так ли?
П и т т а р о. Ладно, ладно, молчи! Ты меня сбиваешь.

Билора прячется.

А н д р о н и к о (появляясь в дверях). Кто здесь? Что ты говоришь?
П и т т а р о. Добрый вечер, мессер, вашему превосходительству.
А н д р о н и к о. Добрый вечер, Питтаро. Чего тебе от меня нужно?
П и т т а р о. Я хотел бы сказать вам десяток слов, мессер, по секрету,, если вы разрешите. Отойдем в сторонку.
А н д р о н и к о. Что тебе нужно? Говори скорей.
П и т т а р о. Я вам скажу, мессер. Право, теперь бесполезно прятаться на скошенном лугу. Вы прекрасно знаете, что вы на днях похитили эту молодую женщину, жену бедняги Билоры, который совсем впал в отчаянье. Итак, от его имени я прошу ваше превосходительство вернуть ему ее. Вообразите себе, дорогой, добрый мессер, вообразите себе сами, до чего жестоким и странным может показаться другому похищение его жены. Во всяком случае, у вас должны были уже пройти желание и вкус; вы имели возможность насытиться ею. Наконец, по-дружески советую вам, мессер, этот горшок не для вашего повара. Вы стары, она молода; простите, что я говорю так откровенно, мессер.
А н д р о н и к о. Хочешь, чтоб я сказал тебе правду? Ничего этого я не сделаю, потому что для меня невозможно когда-либо расстаться с нею. Понял ты меня теперь? Я решил устроить мою жизнь с нею. Кой чорт! Неужто ты станешь советовать мне отпустить это дитя в деревню, где она должна будет работать с этим негодяем Билорой, который кормит ее палочными ударами чаще, чем хлебом? И ты хочешь, чтоб я отказался от нее? Нет, нет, чорт возьми, нет! Я сохраню свое имущество, я ни за что не соглашусь отдать ее и я считаю для себя делом чести не кормить свиней мускатными орехами. Неужто ты думаешь, что я для того похитил ее, чтобы сейчас же ее бросить? Ведь я надел панцырь и кожаный передник, вооружился, как святой Георгий, и день и ночь я оставался вооруженным; и я терпел усталость и подвергался опасности, чтоб только получить ее. Поэтому скажи Билоре, что ему придется иначе вести свое дело.
П и т т а р о. Но, мессер, он в таком случае дурно поведет себя. Я вижу, что вы не очень-то хотите, чтобы я уладил ваши дела.
А н д р о н и к о. Рассчитывать по-твоему я не стану, хотя бы это стоило мне половины моего состояния, и даже если б мне пришлось расстаться с этим миром.
П и т т а р о. А, чума побери. Но что же, по-вашему, остается ему делать? Вы хотите, чтобы он совсем впал в отчаянье?
А н д р о н и к о. Какое мне дело до того, что он впадет в отчаянье! Пускай приходит в отчаянье, пускай проткнет себя вертелом. Послушай! Кой чорт! Он придет в отчаянье. А мне-то что до этого? Ты мне надоел, и ты живо разозлишь меня. Убирайся к чорту! Довольно об этом; кровь бросается мне в голову.
П и т т а р о. Нет, нет, мессер! Не надо гневаться. Послушайте, вот что мы сделаем: позовем сюда малютку и посмотрим, что она скажет. Если она захочет вернуться, предоставьте ей волю. Если она пожелает остаться, пусть остается, и наслаждайтесь ею, сколько вам угодно. Что вы на это скажете?
А н д р о н и к о. Наконец-то ты заговорил как следует. Но смотри, как бы тебе не пришлось раскаяться, потому что я уверен, что ты попадешься. Вот будет здорово. Она только что сказала мне, что не покинет меня ради всех мужчин на свете. Не может же быть, чтобы она так скоро изменила решение. Но я согласен сделать это для тебя, и, кроме того, я не могу быть спокоен, пока не увижу, насколько искренна та нежность, которую она проявляет ко мне. Эй! Слышишь ты меня? Ты меня не слышишь? Скажи, красотка моя, ты меня слышишь?
Д и н а (в доме). Вы меня зовете, мессер?
А н д р о н и к о. Да, дитя мое. Выйди к нам ненадолго. (В сторону.) Я охотно скажу, что у женщин мало рассудка,—хотя большинство их совсем лишены его,—если эта так легко изменила решение.

Входит Дина.

П и т т а р о. Вот она, мессер.
А н д р о н и к о. Итак, красотка, что ты скажешь?
Д и н а. В чем дело, мессер? Я не знаю, и я молчу.
А н д р о н и к о. Послушай! Вот этот добрый человек пришел требовать тебя от лица твоего мужа. Мы условились, что если ты захочешь уйти к нему, я тебя отпущу. Если же ты хочешь остаться, можешь остаться. Ты знаешь прекрасно, что ты имеешь у меня, и нуждаешься ли ты хоть в чем-нибудь; но поступай так, как тебе хочется и как тебе угодно. Мне нечего больше сказать тебе.
Д и н а. Чтоб я ушла к моему мужу? Но зачем мне итти к нему? Я буду получать каждый день палочные удары. Нет, клянусь, я не хочу уходить к нему! Видит небо, я желала бы даже забыть, что я его знала. Он отъявленный негодяй, и это так же верно, как то, что другие люди едят хлеб. Боже милосердный, клянусь вам, мессер, я вовсе не хочу возвращаться к нему. Когда я вижу его, мне кажется, что я вижу волка.
А н д р о н и к о. Довольно, довольно, довольно! (Питтаро.) Ну что? Вы слышали? Вы удовлетворены? Разве я вам не говорил, что она откажется пойти к нему! Вы не хотели мне верить.
П и т т а р о. Послушайте, мессер, я испытываю только гнев к этой маленькой негоднице, потому что всего полчаса тому назад, незадолго до вашего возвращения, она сказала Билоре, что согласна следовать за ним, даже против вашей воли.
Д и н а. Как? Я это сказала? Я сказала... или, вернее, меня почти заставили сказать... я сказала... я ничего не сказала. (Андронико.) Пускай он болтает себе; он все это выдумал.
А н д р о н и к о. Тогда поднимись в свою комнату и прекратим крики. (Питтаро.) Хватит! Ступайте с миром. Что вы вообразили? А вот я—я готов был поклясться, что она никогда меня не покинет. Вам еще что-нибудь нужно?
П и т т а р о. Нет... что касается меня, мессер. Что я могу еще желать? Но я должен предупредить вас, что Билора дурной человек, который мало расположен к добру, и что лучше бы вы вернули ему жену.
А н д р о н и к о. Превосходно! Что означают эти слова? Мне кажется, нам нетрудно будет сразу же ответить на это. Как? Ты мне угрожаешь? Не серди меня больше; я тебе серьезно объявляю, что здесь можно свернуть шею. Ты кажешься мне дураком, которого можно смести несколькими словами. Убирайся живее, ступай прочь, и так и запомни, что я не желаю отдать малютку. Ты понял меня? Я вскоре уйду из дому, и чтоб я тебя не видел здесь, а то... Но хватит! Довольно об этом.
П и т т а р о. Разлетитесь в дым! Чтоб мне никогда вас больше не видеть!

Андронико входит в дом. Появляется Билора.

Б и л о р а. Клянусь кровью Доминустекум4, вы умеете говорить? Вы не орали, не сказали, что я изгнан, не проклинали, ничего. Волчья болячка на вас! Из какого дерьма вы сделаны? Если бы вы проклинали, если бы вы сказали, что я изгнан, он, наверно, вернул бы мне мою жену. Ведь когда вы сказали ему, что я дурной человек и что я мало склонен делать добро, у него начали дрожать поджилки и он не знал, как дождаться минуты, чтобы убраться домой и спрятаться там.
П и т т а р о. Ну что ж! Ты мог выйти, ты, который хочешь казаться отважным. Ты будешь еще приставать ко мне?    ;
Б и л р р а. Я к вам не пристаю, но я так мало вам благодарен, что об этом не стоит и говорить.
П и т т а р о. Именно это я и говорю. Ну ладно, идешь ты?
Б и л о р а. Нет, не иду. Уходите. Могу вам сказать, что вы хорошо помргли мне.

Питтаро уходит.

Б и л о р а (один). Распроклятый чорт, все мои планы летят вверх тормашками! Да ведь он задохнется от смеха, если я оставлю на месте башмаки и шапку. Как бы то ни было, что мне делать? Моя жизнь разбита. Лучше мне уйти и унести ноги. Ведь я взбешен, и лучше, чтоб со мной не случилось неприятности. Но я хорошо знаю, что я придумал: как только я увижу, что он выходит из дома, я сразу же брошусь на него и как следует тряхну его; с первого же удара он свалится; тогда я обработаю его вдоль и поперек, и тут-то я вырву у него глаза и жизнь. Чорт возьми, да! Он здорово испугается, если я так поступлю с ним. Кроме того, я стану говорить, подражая испанскому солдату; он вообразит, что его окружило больше восьми человек. Надо приготовиться осуществить мой план. Достанем нож,—посмотрим, сверкает ли он. Ах, чорт, он не слишком блестящ, тем не менее он достаточно напугает его. Наконец, вообразим, например, что вот тот прохожий—это он, а что я—Билора, который умеет как следует вести пляску, когда захочет. Тут я начну ругаться и клясться всеми падуанскими «господи помилуй» и святыми богородицами. Чума на тех, что тебя породили, и на этого проклятого старого распутника, покажись только! Я сумею вырвать у него пламя страсти из зада и буду бить и колотить его, пока он не стихнет. Тогда я сниму с него его куртку, надену ее на себя, раздену его догола и удеру со всех ног, оставив его лежащим на земле, как большую лепешку коровьего помета. Потом я продам его плащ, куплю себе лошадь, сделаюсь солдатом и отправлюсь в армию, потому что у меня нет никакой охоты возвращаться домой. Ох, уж я сумею устроить здесь дело! Мне хочется, чтобы он поскорее вышел и больше не медлил. Тише! Не он ли идет? Не он ли вышел из двери? Да, чума побери тебя, старый отброс! Христова чума, где же он? Нет, он еще не вышел. Мое дело в порядке. Он не придет. Тише! Мне кажется, что он собирается выйти... Да, он идет. Я не сдвинусь отсюда. Господь да поможет мне, чтобы я не бросился на него раньше, чем он закроет дверь.

Андронико появляется в дверях.

А н д р о н и к о. Какая скотина шляется по улицам в такой час и бормочет? Какой-нибудь пьяница? Чума задуши его! Он взбудоражил мне кровь. Я дорого дал бы, чтоб быть начальником караула и схватить этого молодца,— уж я бы его не словами накормил. (Говоря в кулису.) Ты слышишь меня? Ты не слышишь меня. Эй! слуга!
Т о н и н (внутри дома). Я здесь.
А н д р о н и к о. Оставайся в доме и побудь с Диной. Ты придешь за мной в четыре часа. И захвати с собою фонарь. Понял?
Т о н и н. Приду, как только смогу; не беспокойтесь.
А н д р о н и к о. (двигаясь вперед). Лучше пройти вот здесь. Как только я пройду тот маленький мостик, я сразу попаду куда надо. Слуга, запри дверь.
Б и л о р а (бросаясь на него). Чума тебя удави, старая кляча! Получай! Получай! (Ударяет.)
А н д р о н и к о. О, добрый друг мой! О, мой сын! Увы! Увы! Горим, пожар, пожар! Я убит! Ах, предатель! Пожар, пожар! Увы, я умираю! Я мертв.
Б и л о р а. Пожар! Пожар! Пожар я устрою у тебя в заду! Теперь верни мне жену. Лучше бы ты не отнимал ее у меня. Э! Он, кажется, мертв. Не шевелит ни рукой, ни ногой. Скатился с катушек! Чорт возьми, прощай. Собрал пожитки и укатил. Я же тебя предупреждал!

• 1. Angelo Beolco (Ruzzante), Secondo dialogo in lingua rustica. Приведено в книге: A. Mortier, Ruzzante, t. II—Oeuvres completes de Ruzzante, traduites pour la premiere fois de l'ancien dialecte padouan rustique par A. Mortier, Paris, 1926, pp. 239—259. Перевод А. Г. Mовшенсона.
• 2. Андронико говорит на венецианском диалекте, его слуга Тонин—на диалекте жителей Бергамо, остальные—на падуанском крестьянском наречии.
• 3. Указание на то, что действие происходит в Венеции.
• 4. Доминустекум означает «господь с тобой». Билора по невежеству принимает это слово за обозначение бога.