Предуказанье

Полный список произведений и переводов Вийона

І

Год пятьдесят шестой пошел
Я, Франсуа Вийон, школяр,
Сжав зубы и трудясь, как вол,
Решил: коль есть он, Божий дар,
Отдай ему сердечный жар, –
Так римлянин Вегеций учит,
Иначе горький перегар
Надежд несбывшихся замучит

II

К нам приближалось Рождество,
Когда все волки ветром сыты,
Когда в округе все мертво
И ставни наглухо закрыты
Я, глядя на огонь сердито,
Решил немедленно сломать
Любовную тюрьму, где скрыто
Был сердцем вынужден страдать

III

На то решился потому.
Что, хоть и кошка между нами
Не пробегала, смерть саму
Она своими же руками
Готовит мне. Под небесами
Молю я всех богов любви:
Пусть отомстят коварной даме
И скрасят горести мои.

IV

А я ведь принимал как дар,
Улыбки, ласковые взгляды,
Пылал любви моей пожар,
Впивал я ложные услады,
Но белой лошадью парада
Все это было. Я убит.
Мне все сменить на свете надо,
Пусть сердце в дом иной стучит

V

Меня поймал лукавый взгляд
Той, кто безжалостно играет.
Хоть я ни в чем не виноват,
Она мне гибели желает,
Не длит мне жизнь, а обрывает –
Бежать, бежать – одно спасенье!
Живые связи разрушает,
Не слушая мои моленья.

VI

Чтоб избежать беды, сбегаю,
Мне лучше скрыться с глаз долой.
Прощай! В Анжер я уезжаю,
Поскольку хоть чуть-чуть со мной
Делить не хочешь рай земной.
Отныне мертвый я скиталец,
Среди возлюбленных – святой,
Среди любовников – страдалец.

VII

Сколь ни страдать мне от разлуки,
Бежать я должен навсегда,
Взывать с колен, тянуть к ней руки
Других настанет череда.
Еще селедка никогда такой не
Вызывала жажды!
О горькая моя беда!
Господь, помилуй хоть однажды!

VIII

Поскольку должен уезжать, –
А доведется ль возвратиться? –
Я не из стали и, как знать,
Что может в жизни приключиться.
Кто знает, сколько жизнь продлится,
А смерть – продление изгнанья.
Коль скоро должен удалиться,
Оставлю я предуказанья.

IX

Во имя Господа Отца,
И Сына, и Святого Духа,
Чьей милостью не до конца
Все прибирает смерть-старуха,
Гром славы, а не показуху
Гийому откажу Вийону
(Она уже достигла слуха),
А с ней шатер мой и знамена.

X

Той, о которой речь была,
Из-за кого иду в изгнанье,
Которая, как гений зла,
Не испытала состраданья,
Отдам я сердце на прощанье,
Пусть мертвое его хранит,
А козни все и злодеянья
Ей, верно, сам Господь простит.

XI

За ними вслед Итье Маршану,
К кому привязан всей душой,
Иль Жану ле Корню, горлану,
Я обещаю меч стальной.
В закладе он за золотой.
Так вот, согласно повеленья,
Пусть выкупят подарок мой,
Отдавши ливр за сохраненье.

XII

А Сент-Аману подарю
Я «Лошадь белую», «Мула»,
Брильянт свой откажу Бларю,
А с ним и «Пегого осла».
Каноникам, что столько
Зла от Кармелитской буллы знали,
Желаю, чтобы жизнь текла
Под знаком старых Декреталий.

XIII

Вале Роберу, кто во тьме
Парламента строчит законы,
Хотя в них сам ни бе ни ме,
Предуказую без препоны
Мои забытые кальсоны
Извлечь из дома Трюмильер
И водрузить их как корону
На душку Жанну да Мильер.

XIV

Поскольку он к среде почтенной
Принадлежит, ему б пристало
Подарок сделать вдохновенный,
Коль своего ума так мало.
И мне такая мысль запала:
Раз он, сундук, умом не ярок,
Ему бы Мальпансе прислало
«Искусство памяти» в подарок.

XV

Чтоб обеспечить жизнь Роберу,
Просить придется об услуге
Моих родителей, к примеру,
Продать железную кольчугу.
Заботясь о ближайшем друге,
Я завещаю: пусть, собака,
Владеет лавочкой в округе
Достопочтенного Сен-Жака.

XVI

Кардону Жаку быть с обновой.
Подарок мой весьма красивый:
Перчатки, плащ до пят шелковый
И желудь, выращенный ивой.
Да будет жизнь его счастливой:
Винный погреб не скудел,
Чтоб каждый день был гусь с подливой
И сто забот, чтоб не жирел.

XVII

Де Монтини, как дворянину,
Трех лучших гончих завещаю.
Рагье я после смерти выну
Сто франков, но предупреждаю,
Что эту сумму не включаю
Я в то, чем обладать могу.
Родных же я не разоряю
И не желаю быть в долгу.

XVIII

Я завещаю де Грини
Охрану славного Нижона
И больше, чем де Монтини,
Собак. И весь Бисетр по склону
Рассыпанный. А вот Мутону
Дам троехвостку от чесотки
И право спать, блюдя законы,
Засунувши ступни в колодки.

XIX

Отдам Папенов водопой
Рагье – не может быть в излишке
Вода, где заняты едой,
А я ему «Сосновые шишки»
Дарю кабак, уважь страстишки!
Когда на двор и глянуть зябко,
Сядь к камельку в своем плащишке, –
Как говорят, по Сеньке шапка.

XX

Мотену с Басанье за бденье
Желаю милостей сеньора,
Который преисполнен рвенья
Искоренить повсюду вВора.
Дарю я также прокурору
Фурнье сандальи, опахало, –
У нас морозы грянут скоро,
Так вот, чтоб тело отдыхало.

XXI

Вот Жан Труве, мясник, питух,
Ему хочу барашка дать
И плеть, пусть отгоняет мух
С «Быка», допрежь его продать.
«Корову», как могу понять,
Унес виллан, взвалив на плечи.
Поймать его бы и распять,
Чтобы не тешилось злоречье.

XXII

Я шевалье дю Ге свой «Шлем»
В употребленье предлагаю,
А страже, что в ночную темь
По лавкам рыскает, хватая
Воров повсюду, завещаю
Фонарь в проулке Пьер о Ле.
Себе «Три лилии» желаю,
Коль снова окажусь в Шатле.

XXIII

Перне Маршан, бастард дю Барра,
Фигура эта всем знакома, –
Хозяин ходкого товара,
Ему дарю я стог соломы –
Пусть стелет под грехи Содома,
Иначе сводник записной
Просить на хлеб из дома к дому
Пойдет с протянутой рукой.

XXIV

Шоле и Лу, что слышат чутко,
Где что запело, заклохтало,
Дарю отбившуюся утку, –
Им на двоих одной не мало.
А чтоб хозяйка не видала,
Дам плащ монашеский до пят,
Щепы чуть-чуть, гороха, сала
И каждому пинок под зад.

XXV

Подвигнут истым состраданьем,
Трем малышам, кто гол и наг,
Указанным в предуказанье,
Лишенным всех житейских благ
И беззащитным, как червяк,
Распоряжусь, чтоб все им дали –
Хотя бы зиму кое-как
Бедняжки перезимовали.

XXVI

Мои несчастные сиротки –
Вот Госсуэн, Марсо, Лоран.
Нет ни родителей, ни тетки,
Богатство их – дырявый жбан.
Таков удел им черный дан.
Так пусть же все вдруг станет
Белым: вино, подливка, пармезан,
Когда душой расстанусь с телом.

XXVII

Я, преисполнен состраданья,
Судьбою клириков задет,
Мое им завещаю званье,
Что дал мне Университет,
Чтобы избавить их от бед, –
Недаром же учились в школах!
Сама Природа вопиет,
Коль вижу нищих их и Голых.

XXVIII

Гийом Котен, Тибо Витри,
Два юных, бедных латиниста,
Тихони, – хоть рукой бери!–
Поющие так голосисто.
Им завещаю – дело чисто!–
И дом и спор Гийо – Гельдри:
Получат долг и в финансисты
Вдруг выскочат, того смотри!

XXIX

С клюкой епископского сана
Дарю им «Посох» непременно
Из переулка Антуана
И каждый день воды из Сены.
А всем страдающим от плена
В тюрьме, как будто птичка в клетке.
Дарю я зеркало на стену
И взгляд тюремщицы-кокетки.

XXX

Больницам завещаю рамы,
Что пропускают только мрак,
И тем, кто спит под лавкой прямо,
Под глаз огромнейший синяк.
Пусть свищут с голоду
В кулак больные, немощные плотью,
Здесь каждый сир, почти что наг –
Не прикрывают тел лохмотья.

XXXI

О благе всех людей радея,
Волос последние клоки
Я завещаю брадобрею,
Башмачнику же – башмаки,
Тряпичнику – все лоскутки,
Оставшиеся от одежды.
И цены им не велики,
Совсем не те, что были прежде.

XXXII

Я завещаю братьям нищим,
Бегинкам, Божьим дочерям
Все сладости, что мы отыщем
В тавернах и по кабакам.
А вместе с этим право дам –
Пятнадцать Предзнаменований
Пускай толкуют по углам,
Протягивая к людям длани.

XXXIII

Гард, бакалейщик круглолицый, –
Ему я «Ступку золотую»
Дарю, чтоб он толок горчицу,
А Мавр святой – клюку кривую
Как пест. Кто вверг меня в сырую
Тюрьму, пускай святой Антоний
Того огнем спалит вчистую
И безо всяких церемоний.

XXXIV

Марбёфу будет дар отличный,
Как Николаю де Лувьё, –
Обоим В скорлупе яичной
Дарю монетное старьё,
А вот хранителю Гувьё,
Консьержу Пьеру Руссевилю,
Чтоб знал, что дать, экю-дубьё, –
Их Принцы дураков дарили.

XXXV

Пока я в добром настроенье
Предуказанья составлял,
Как и всегда, к богослуженью
Вечерний колокол призвал.
Он о спасении вещал,
Что предрекает Анжелюс,
И я писание прервал,
Решивши тут же: помолюсь.

XXXVI

Вдруг что-то сделалось со мною,
Сознанье разом мне затмило,
Но было не вино виною;
То Дама-Память все взмутила
И вновь в укладке разместила
С набором средств необходимых,
Чтоб суть постичь возможно было
Понятий истинных и мнимых:

XXXVII

Условия формированья,
Оценочные означенья,
Взаимопреобразованья,
Отождествленья и сравненья.
От этого столпотворенья
Любой лунатиком бы стал
Иль спятил. Я сие ученье
У Аристотеля читал.

XXXVIII

Но тут чувствительность проснулась
И вспыхнуло воображенье,
Жизнь снова к органам вернулась,
И самый главный, что в забвенье
Поник, почуял возбужденье
И перестал свисать устало,
Чтоб чувств единое стремленье
Наглядным перед всеми стало.

XXXIX

Когда же я пришел в сознанье
И вновь обрел былые силы,
Решив кончать предуказанья,
Заметил – стали льдом чернила.
Свеча потухла, печь остыла,
И нечем вздуть мне огонек.
Я, завернувшись в то, что было,
В потемках нацарапать смог:

ХL

Под сим и подпись проставляю –
Достопочтенный мэтр Вийон.
По виду как метла живая,
Инжира, фиг не ведал он,
Как и шатров, так и знамен.
Своим друзьям он завещает
Зажатый в кулаке биллон,
И этот грош Вот-вот растает.

 

I
Вегеций, Флавий Ренат – латинский писател IV века н.э., автор «Краткого изложения военного дела», – таковое на французский язык перевел Жан де Мен (ок.1240–ок.1305), один из авторов «Романа Розе».

IX
Гийом Вийон (1398–1468) – священник, приемный отец поэта.

XI
Итье Маршан (ок.1430–1474) – сверстник и, видимо, собутыльник Вийона, сын советника Парижского суда. Умер в тюрьме при невыясненных обстоятельствах.
Жан ле Корню (?–1476) – сын крупного финансиста, в юности – сборщик налогов. Неизвестно, из-за чего он поссорился с Вийоном (как и в ссоре с Маршаном и в большинстве прочих подобных случаев).

XII
Пьер де Сент-Аман занимал высокую должность королевском казначействе (1447); естественно, что и нему любви Вийон не питал.
Жан де Бларю – парижский ювелир.
«Белая лошадь», «Мул», «Пегий осел» –- парижские харчевни.
«Кармелитская булла» – издана в 1449 году папой Николаем V по настоянию францисканцев, августинцев и кармелитов, давала право исповеди всем членам их орденов, что уменьшало доходы простых кюре. Впрочем, булла скоро была отменена папой Каликстом III.

XIII
Роберт Вале получил степень лиценциата в 1449 году, был писцом в суде, принадлежал к состоятельной семье.
«Трюмильер» – парижская харчевня, букв. «Поножи».
Жанна да Мильер – любовница Вале, державшая сожителя под каблуком.

XIV
Мальпансе – почти дословно «слабоумие». «Искусство памяти» – дидактическое сочинение XIV века, своеобразный учебник мнемоники.

XV
Достопочтенный Сен-Жак – церковь святого Жака (Иакова).

XVI
Жак Кар дон (1423–?) – потомственный купец-суконщик

XVII
Ренье де Монтини (ок. 1429–1457) – сын королевского пекаря; связался с ворами и был повешен.
Жан Рагье – один из двенадцати телохранителей парижского прево (верховного судьи).

XVIII
де Грини – видимо, Филипп Брюнель (?–1504), постоянно претендовавший в суде на родовое имя де Грини
Нижон – замок в предместье Парижа (ныне оказавшийся в черте города). Охрана таких замков обычно) поручалась дряхлым старикам.
Бисетр – во времена Вийона замок этот был уже) превращен в руины.
Мутон – о нем, как и о Катулловом «Равиде» (см. предисловие), не известно решительно ничего.

XIX
Папенов водопой был в XV веке на правом берегу Сены.
Жак Рагье – сын королевского повара, бабник и пьяница
«Сосновая шишка» – парижская таверна.

XX
Жан Могпен – парижский следователь; в 1457 году расследовал дело об ограблении Наваррского коллежа, в каковом участвовал и Вийон (см. предисловие).
Пьер Басанье (1430–ок. 1467) – следователь при парижском прево. Сеньор Басанье –: сам прево, т. е. Робер д'Эстутвиль, которому посвящена ранняя баллада Вийона, вошедшая в «Большое Завещание».
Пьер Фурнье – стряпчий прихода Св. Бенедикта.

XXI
Жан Труве – подручный мясника, замешанный во множестве драк и скандалов, отчего его имя фигурирует во многих судебных бумагах.
«Бык», «Корова» – вывески пивных. «Корову» (…) унес виллан» – традиционная забава школяров, уносивших прочь вывески харчевен и пивных.

XXII
Шевалье дю Ге – т. е. начальник парижской городской стражи; с 1455 года эту должность занимал Жан дю Арле, чья принадлежность к дворянскому сословию (необходимая для занятия такой должности) вызывала большие сомнения.
«Шлем» – весьма известная в Париже таверна.
«Три лилии» в Шатле – помещение в замке, где располагались и суд, и тюрьма. Возможно, речь идет просто о камере с тремя кроватями, но точное значение этого места у Вийона расшифровке не поддается.

XXIII
Перт Маршан, бастард дю Барра (?– ок. 1493)– стражник при Шатле, надзиратель за девицами легкого поведения, сводник и развратник.

XXIV
Козэн Шоле – бочар, поздней городской стражник, компаньон Жана ле Лу по краже домашней птицы, известный своей драчливостью и попавший в тюрьму.
Жан ле Лу – парижский водовоз и вор, специализировался на воровстве домашней птицы.

XXV–XXVI
Три малыша (…) – несчастные сиротки – Госсуэн, Марсо, Лоран, Жерар Госсуэн (?–1467) – богатый парижский ростовщик, Жеан Марсо (?–1468) – один из самых богатых ростовщиков Парижа, неоднократно преследовавшийся по закону. Колен Лоран (?– 1478) – еще один парижский ростовщик и богатый «процентщик».

XXVIII
Гийом Котен, Тибо Витпри – старые и богатые каноники Собора Парижской Богоматери, советники городского парламента, домовладельцы.
Дом и спор Гийо – Гельдри. В 1423 году некий Гийо де ла Марш сдал в аренду мяснику Лорану дом, но тот отказывался вносить арендную плату. Само вы-
ражение «Дом Гийо Гельдри» стало эвфемизмом для денег, которые невозможно взыскать с должника.

XXIX
«Посох» – еще одно название таверны. Впрочем, тут имеется в виду также и епископский посох – эмблема сана, которого вожделеют Гийом Котен и Тибо Витри.

ХХХII
Нищие братья – т. е. монахи нищенствующих орденов (доминиканцы, августинцы, францисканцы, кармелиты), были обязаны жить только подаянием.
Бегинки – нечто вроде полумонашеского объединения для женщин и девушек-сирот, зарабатывавших на жизнь собственным рукоделием.
Божьи дочери – неимущие женщины, жившие при аббатстве Сен-Лени близ Парижа.
Перечисление монашеских орденов в произведениях, подобных «Завещаниям» Вийона, очень характерно для поэзии позднего средневековья, как для латинской, так и для поэзии на новоевропейских языках. Ср. отрывок из произведения почти ровесника Вийона, фламандского поэта Антониса де Ровере (1430–1482) «О празднике мельниц»:

К празднику пусть стопы устремит
Каждый аббат и смиренный инок,
Августинец, лаллард и богармит;
Также и добрых сестер-бегинок,
Нищенок, страждущих сиротинок,
В жизни вовек не знавших утех,
Ждут непременно, ждут без заминок:
Мельничный праздник – праздник для всех.

(Перевод Е. Витковского)

С «Завещаниями» Вийона в данном случае совпадает даже система рифмовки, хотя Вийон писал по-французски, де Ровере – по-нидерландски.

XXXIII
Жан де ла Гард – богатый бакалейщик, некоторое время исполнявший обязанности королевского секретаря.
«Золотая ступка» – парижская таверна, но распространенный эвфемизм «пестик-ступка» содержит в себе намек на то, что де ла Гард был рогоносцем.
Св. Мавр – покровитель страдающих подагрой.
«Огонь святого Антония» – заражение крови.

XXXIV
Пьер Мербёф (?–1475) – богатый парижский торговец сукном.
Никола де Лувье (?–1483) – также суконщик, в 1454–1461 гг. был сборщиком налогов. Как и Мербёф, пытался доказать свое право на принадлежность к дворянству.
Гувьё – местность близ Шантийи, где смотрителем прудов и дорог числился Пьер де Руссевиль, чья бедность почти вошла в поговорку.
Экю-дубьё – «Принцы Дураков», избираемые на народных средневековых празднествах, вместо монет разбрасывали в толпу деревянные кружочки.

XXXV
Анжелюс – вечерняя молитва

XL
Биллон – мелкая медная монета.