Матвей Остаток и гороховое поле
18 августа 1563 года.
Перевод С. Петрова
Жил во Франконии священник,
Служил в одной из деревенек.
Хитрец, пройдоха, плут, смутьян,
Морочить он умел крестьян.
Водилась вот за ним какая
Привычка: проповедь кончая,
Он заключал ее словами:
«Ну, чада! Мир господень с вами!
Внемлите, и пойдет все гладко —
В рай все войдете без остатка».
Так проповедь он завершал
И прихожан благословлял,
А после с кафедры спускался
И за обедню принимался.
В деревне той, в одной из хаток
Жил мужичок Матвей Остаток.
Он пентюх был и дурачина.
Всегда его брала кручина,
Что поп селянам рай сулит,
А он, Остаток, позабыт.
К попу направился чудак
И с перепугу начал так:
«Вы мне уж растолкуйте, отче,
Чем грешен я. Нет, право, мочи,
Что я, да еще в воскресенье,
Лишаюсь райского спасенья».
Поп молвил: «Что это за бредни?»
Остаток молвил: «До обедни
Как проповедь вы говорите,
Так всем мирянам рай сулите,
Всему приходу — только мне,
Остатку, и гореть в огне.
Уж очень это мне обидно,
Да и перед народом стыдно».
Приметил поп, что глуп мужик,
И отвечает в тот же миг:
«Матвей! Смекни-ка! Дело плохо!
Осьмину целую гороха
Из прихожан мне каждый дал,
Чтоб всем им рай я обещал,
Но без тебя. Вот в чем причина».
Матвей, домой отправясь чинно,
С осьминою к попу вернулся.
Тот втихомолку усмехнулся,
Сказав: «Теперь и ты, Матвей,
Не хуже остальных людей».
Остаток слушал в воскресенье
Всю проповедь без огорченья,
Раз поп сказал: «Внемлите, чада,
И будет вам в раю награда,
Там и Остатку с вами быть!»
Но разве плутню утаить?
В харчевне поп проговорился,
Как он, дурачась, поживился
Горохом, что Матвей принес,
И хохотали все до слез.
Остатка за живое взяло,
И передумал он немало,
Какую б месть попу наметить,
На плутню плутней же ответить.
Он целый пост провел говея.
Каким грехам быть у Матвея!
На исповеди же признался,
Что он постом яиц нажрался.
Для виду осердился поп,
Помысля: «Экий остолоп!
Задам-ка жару я ему
И куш за исповедь возьму».
И рек: «Вероотступник ты!
Наглец! Ты яйца жрешь в посты!
Так и гореть тебе в огне,
Зане ты служишь Сатане!
Ведь в яйцах плоть и кровь, проклятый!
Из них выводятся цыплята».
Матвей в ответ: «Я их сварил.
Мне невдомек, какой же был
В том грех, коль не видать, ей-ей,
В яйце ни мяса, ни костей».
Промолвил поп: «Ступай-ка в Рим
За милостью грехам твоим!»
Остаток молвил: «Отче, каюсь!
От мзды за грех не отрекаюсь,
Чтоб в Рим не ездить, видит бог!»
Смекнул он сразу про подвох.
А поп и молвит: «Несть прощенья
Сему греху, но отпущенье
Я дал бы, коль по доброй воле
Засеешь мне горохом поле».
Матвей сказал: «Ну, что ж такого!
Все будет к завтрему готово».
Поп отпустил Матвею грех,
Насилу сдерживая смех.
Чуть свет Матвей Остаток встал,
В котел гороху накидал
И на огонь котел поставил,
Решив, что ладно дело справил.
Сварил. Потом в телегу сев,
К попу уехал на посев.
Засеял поле. Поп глядел,
Как тот работал и пыхтел
Без передышки. Поп смеялся.
Матвей же втайне ухмылялся:
«Смех у тебя, поди, пройдет,
Когда два месяца пройдет».
Вернулись под вечер домой,
А после пасхи, той порой,
Как светлый месяц май пришел,
Горох на поле не взошел.
Поля у прочих зеленели.
«Да что ж такое, в самом деле?» —
Подумал поп да и решил,
Что он, конечно, согрешил
Тем, что Матвея обманул
И здорово его надул,
Уговорив засеять поле
Задаром и по доброй воле.
Коль вовсе не взошел горох,
Так, стало быть, разгневан бог.
И мужичонке поп сказал:
«А сколько бы с меня ты взял
За то, что мне засеял поле?»
Матвей ответствовал: «Не боле,
Чем все берут — ну, сотен пять».
Чтобы Матвею долг отдать,
По сумам и пошарил поп
Пока те сотен пять наскреб!
«Бери! Прогневался господь,
И в поле нечего полоть
Из-за того, что мне без платы
Работал с самого утра ты.
Бери же деньги без зазренья,
Чтоб мне простилось прегрешенье
И чтобы с моего угодья
Снялось проклятие бесплодья».
В мошну те деньги поскорей
Пихнув, захохотал Матвей:
«Поймите, отче, дела суть:
И хитрость можно обмануть.
Про вашу я смекнул мороку
И думал: «Дай мне только сроку
Попомнишь! Вышел случай мне!
Горох сварил я на огне,
Как было надо, но не боле,
И разбросал на вашем поле.
Ну, думаю, раз кровь и плоть
В яйце вареном, то господь
Их дал, поди, гороху тоже:
Ведь яйца на горох похожи!
И чем бы в поле было плохо
Расти вареному гороху?
Вот так вам мужичонка серый
Воздал за меру той же мерой».
«И вправду, — поп ему в ответ, —
Плутов на свете честных нет.
Что ж! Ты воздал мне поделом».
И с тем Матвей вернулся в дом.
За труд и за осьмину он
Вот так и был вознагражден.
Кто по лукавости своей
Горазд надуть простых людей,
Над ними и глумясь притом,
Ему ж и будет поделом,
Ему же в дурнях и остаться.
Раз любишь, говорят, кататься,
Люби и саночки возить!
Так повелось, и, стало быть,
Не запретил бы и сам бог
Платить подвохом за подвох.
А коль по дружбе подкузьмят
И только пошутить хотят,
Серчать не надобно и злиться
На шутки в баснях не годится.
Пусть басня позабавит вас!
Таков вам Ганса Сакса сказ.