Фюнзингенские крестьяне
19 февраля 1558 года.
Перевод Е. Эткинда
В Баварии деревня есть,
В которой дураков не счесть.
Живет там испокон веков
Немало разных дураков.
Ох, и балбесы фюнзингенцы —
Старухи, старики, младенцы,
Девицы, бабы, мужики, —
Все от рожденья дураки.
Один мужик из Фюнзингена,
Сгребая на поляне сено,
Нашел однажды самострел.
Он долго на него смотрел,
И все не смел его поднять,
И все никак не мог понять,
Кому такая вещь нужна,
Зачем и для чего она,
И в ней — святая простота! —
Узрел распятие Христа.
Тогда его он в руки взял
И набожно облобызал,
Прижал к груди, — но тут, увы,
Стрела слетела с тетивы
И отстрелила нос болвану.
«Нет, этот крест я брать не стану.
Вовек не подниму его я», —
Сказал мужик, от боли воя.
Однажды в рощу у реки
Пошли гурьбою мужики
За желудями для свиней.
Они бродили долго в ней,
И с трехсаженными жердями
Охотились за желудями,
Ауканьем пугая лес.
Один из них на дуб залез,
И надо же случиться вдруг,
Что треснул, обломился сук…
Бедняга не свалился вниз,
Но на другом суку повис,
Невредим за густой листвой,
Он зацепился головой.
Потом башка оторвалась,
И он упал в болото, в грязь.
Осталась голова в листве,
А туловище — на траве.
К полудню, с полною сумой,
Крестьяне собрались домой,
И видят, посреди травы
Лежит мужик без головы.
К нему подходят всей гурьбой
И говорят наперебой:
«Да это Линдель! Вот так так!
Куда же дел он свой чердак?
А кто заметил, мужики,
С башкою или без башки
Отправился он с нами в лес?»
Гейнц Тупп сказал: «Пожалуй, без.
Я шел с ним рядом всю дорогу,
Но толком не видал, ей-богу,
Не посмотрел я на дружка,
С собой ли у него башка.
Не сомневаюсь, что должна
Про это знать его жена,
С башкой пошел он или нет».
Жена сказала им в ответ:
«Его я мыла в понедельник,
Был с кумполом тогда бездельник.
Но, видит бог, не помню — в среду
С башкой ли он пришел к обеду».
И бабы дуры в той округе!
А что за платья из дерюги
Носили глупые крестьяне!
Четыре локтя грубой ткани
Купив на городском базаре,
Они в ней дырку прорезали
И, в дырку голову продев,
Ходили в поле, в лес и хлев.
Да, вид их был изрядно странен!
В один прекрасный день крестьянин
Повез в баварскую столицу
На ярмарку свою пшеницу,
И там увидел он портного.
Все снова он смотрел и снова,
Как тот кроит и шьет штаны
Необычайной ширины.
А возвращаясь, наш дурак
Глядит с моста и видит — рак
Ползет по дну, его клешни —
Совсем как ножницы они,
И как иголка — каждый ус.
Мужик был глуп, но не был трус:
Сопротивлялся рак, однако
Со дна реки достал он рака.
Добычу залучив такую,
Домой вернулся и, ликуя,
Твердил соседям: «Право слово,
В деревню я привез портного.
Он будет нам кроить штаны
Необычайной ширины».
Поверила его жена
И раку принесла сукна.
Со всех сторон бегут крестьяне,
Они несут портному ткани,
Кричат, хохочут дураки:
«Крои, портной, для нас портки!
Да как же без портков мы жили?»
На сукна рака положили,
Рак пятится, как всякий рак,
И падает под стол во мрак.
Дивится на него народ.
А пожилой Гейнц Обормотт
Сказал: «Вот видите, ей-ей,
Портной смущается людей.
Смотрите, ножницы он точит,
А шить при нас портной не хочет.
Я б на ночь свечку дал портному, —
Тогда зашьет он по-иному».
Его совету вняли люди,
Они оставили на груде
Материй рака, и ушли,
И свечку на столе зажгли.
Но рак в портновстве не мастак,
И опрокинул свечку рак.
В каморке стало вдруг темно,
И вскоре вспыхнуло сукно,
Оно сгорело, а потом
Сгорел и стол, и даже дом.
А рак уполз к мышам в нору,
Его нашли там поутру,
Затем судили, как ведется,
И бросили на дно колодца.
Да чтоб не вылезал уродец,
Землей засыпали колодец.
Так напугал деревню рак,
Что с этих пор, вступая в брак,
Должны и парень и невеста
Землей засыпать это место.
Таков у них обычай древний,
И он блюдется всей деревней.
А если крикнешь: «Раки, раки!» —
Не миновать жестокой драки,
Торговца раками побьют
И раков в порошок сотрут.
А Фюнзинген во всех столицах —
Доселе притча во языцех.
И ежели крестьянин глуп,
Невежествен, неловок, туп,
Во всех делах мирских — младенец,
То говорят: он фюнзингенец.
Таких людей видал не раз
Ганс Сакс, сложивший этот сказ.