Дьявол стережет развратницу
8 февраля 1558 года.
Перевод Б. Томашевского
В Ландау, деревне небольшой,
Жил раз купец, старик седой,
И хоть весьма он был богат,
Но жизни был порой не рад.
Была у старика жена,
Красива, ладно сложена,
Но в ней одно ехидство было:
Шалить с мужчинами любила.
Купец приметил это скоро…
Не навлекать на них позора
И честь блюсти ее просил,
И ей при этом пригрозил,
Что, если дальше быть худому,
Он выгонит ее из дому.
Супруга резвая сначала
Быть верной мужу обещала,
Дня три она держала слово,
Крепилась, ну, а дальше снова
Точь-в-точь, как раньше, все пошло,
Как будто старику назло.
Возревновал он и, приметя,
Что тщетны увещанья эти,
Жену, семейной чести ради,
Стерег и спереди и сзади,
И день и ночь за ней смотря…
Но все труды пропали зря!
Она пустилась на уловки,
На них все потаскушки ловки.
Совсем от рук она отбилась
И хахалей водить ловчилась,
Изобретая всякий раз
Немало плутней и проказ.
А он на жизнь с женой такой
В отчаянье махнул рукой.
В те дни был кем-то приглашен
На ярмарку во Франкфурт он,
И вот, уж сидя на коне,
Прощаясь, он сказал жене:
«Держи в порядке дом, мой свет!»
А женка фыркнула в ответ:
«Что ж, дом не трудно уберечь!
А вот меня кому стеречь?»
Ей поддразнить и тут неймется…
«Пусть черт стеречь тебя наймется, —
Сказал старик, — он будет тут
Глядеть, чтоб ты не впала в блуд!
А то ведь сладу нет с тобой!»
Затем простился он с женой.
Как только старец удалился,
К ним сразу дьявол в дом явился,
Невидимый глазам людским…
Пришлось пробыть ей месяц с ним:
Он опекал жену, пока
Она жила без старика.
Черт от нее не отлучался,
На цыпочках за нею крался,
А чуть садилась у окна
Взглянуть на хахалей она,
За косу черт ее хватал
И в глубь светелки увлекал.
Когда подкраситься, бывало,
Частенько ей на ум взбредало,
То черт в помады ей и в мази
Наваливал дерьма и грязи.
Письмо писать она начнет —
Черт ей чернила разольет.
С письмом служанку посылает —
Черт девку за косы хватает
И не пускает за порог…
Так дьявол пресекал порок!
Когда прокрался наконец
К жене, как вор, один юнец,
Черт с лестницы его спустил,
В лохмотья платье превратил,
И тот, отведав тумаков,
Взревел, вскочил — и был таков!
И так нечистый бабе гадил,
Что хахалей почти отвадил.
Они ходить не стали в дом,
А все слонялись под окном
У соблазнительной молодки…
А черт горшки и сковородки
Швырял в них метко из окна…
Вконец измаялась жена
И дальше шашни прекратила,
О них и думать позабыла.
Когда же с ярмарки купец
Домой вернулся наконец,
То не успел войти он в дом,
Как с лестницы жена бегом,
Крича ему: «Голубчик мой!
Ну, дождалась. Пускай за мной
Отныне будет мужнин глаз!
Довольно дьявольских проказ!
Терпеть мне более невмочь,
Что черт творил тут день и ночь,
И снедь была мне не в охотку,
Чуть не вогнал, подлец, в чахотку!
Всегда со мной отныне будь,
А черта день куда-нибудь!»
Услышав это заявленье,
Муж обомлел от изумленья
И молвил черту: «Слышь, ты! Прочь!
Сумею сам себе помочь
В семействе избежать вреда!»
А дьявол рявкнул: «Эх, балда!
Ты малый славный и простой,
Но слаб, как видно, головой,
Куда тебе там уследить,
Пошла иль нет она блудить,
Я грозной властью обладаю,
Я много разных козней знаю,
Усердно за твоей женой
Глядел я днем и в тьме ночной —
И… прозевал! А сколько есть
У ней дружков — и мне не счесть…
Покуда одного шугаю,
Глядишь — трех сразу проморгаю.
Вот, милый, дело-то какое!
И ночью не было покоя:
Ведь по ночам они гуртом
Всегда торчали под окном,
А я, едва жена к окну,
Ее насилу утяну.
Без отдыха я день и ночь
Твой дом хранил, хотел помочь…
Да сам я жизни стал не рад.
Сказать тебе по правде, брат,
Пожалуй, я домой пойду:
Куда привольнее в аду!
Ты все забыть спокойно можешь,
Ничем ты делу не поможешь,
Не спи хоть сутки целиком…
Она поставит на своем!»
Так молвил бес и скрылся с глаз.
Вот в этом и урок для нас:
Не муж, не сторож, а жена
Сама себя блюсти должна,
И та, что помнит стыд и честь,
Надежный самый страж и есть.
Ты за такою не следи,
Но вора в грех ты не вводи.
Когда полно гостей бывает,
Когда жена вовсю гуляет,
Когда уж с первых дней она
Почует, что узда длинна,
Тогда в супружестве мужчинам
По этим и другим причинам
Бывает много бед и зол:
О чем Ганс Сакс здесь речь и вел!