Путешествия на Луну

Мнение, что спутник Земли обитаем, было широко распространено еще в древности. Индийские «Веды» описывают Луну как место, где живет множество людей. В древнейших греческих стихах, приписываемых легендарному Орфею, говорится: «Бог создал громадную землю, которую бессмертные называют Селеной, а люди — Луною; на этой земле возвышается множество зданий, гор и городов». Луну считали населенной такие древнегреческие философы V—VI веков до н. э., как Фалес, Гераклит, Анаксагор, Ксенофонт. Комментатор последнего Лактаций утверждал, что лунные жители обитают в глубоких и широких долинах и ведут такой же образ жизни, как и люди на Земле. По разумению пифагорейцев, растения на Луне гораздо красивее, а животные больше наших в 15 раз. Диоген Лаэртский свидетельствует, что Гераклит из Понта рассказывал о своем знакомстве с одним спустившимся на Землю жителем Луны. Поверить в такое древним грекам, было нетрудно, ибо на Пелопоннесе хорошо знали миф о падении с Луны Немейского льва. А Неокл Кротонский верил, что однажды оттуда же упало яйцо, в котором якобы находилась... женщина!

Древнеримский писатель Плутарх (II век) в «Беседе о лице, видимом на диске Луны» подробно обсуждает эти проблемы: «Обитатели Луны, если таковые есть, вероятно, телосложения не тучного и способны питаться чем приходится... Верхнее пространство производит живые существа тонкой организации и с ограниченными животными потребностями. А мы не берем в расчет ни этих обстоятельств, ни того, что место, природа и совокупность иных условий приспособлены для лунных обитателей. Итак, подобно тому, как если бы мы, не имея возможности приблизиться и прикоснуться к морю, но лишь издали видя его и зная, что вода в нем горька, неудобна для питья и солона, услышали от кого-нибудь, будто оно содержит в глубине множество больших и разнообразных животных, наполнено зверями, которые пользуются водою, как мы воздухом, то нам казалось бы, что он рассказывает басни и небылицы; так же, по-видимому, относимся к Луне, не веря, что там обитают какие-нибудь люди. А тамошние жители с гораздо большим удивлением смотрят на Землю, видя в ней отстой и подонки вселенной... Как бы то ни было, но на Луне могут жить какие-нибудь существа; и кто утверждает, что эти существа нуждаются во всем, что необходимо для нас, нисколько не обращает внимания на то разнообразие, которое представляет нам природа, вследствие чего разные животные отличаются друг от друга гораздо больше, чем даже неодушевленные предметы».

Поздний греческий источник, приписываемый Плутарху, но не принадлежащий ему, сообщает: «Луна земноподобна, населена как и наша Земля и содержит существа большие размерами и растения более редкой красоты, чем в состоянии дать наш мир. Существа по их добродетельности и энергии в пятнадцать раз превосходят наши...» Уместно вспомнить, что некоторые первые христиане даже помещали на Луне земной рай.

Несмотря на противоречие с официально принятой философией Аристотеля, мысли об обитаемости Луны высказывались отдельными смельчаками и в средневековье. Философ XV века Николай Кузанский в сочинении «Об ученом незнании» не только допускает существование селенитов, но и обсуждает их характеры. Живший в следующем столетии астролог Дж. Кардан сообщал о своей встрече с двумя жителями Луны: «Это были два старца, почти немые». В 1593 году о лунных жителях написал диссертацию И. Кеплер. Джордано Бруно, сожженный в 1600 году, также считал Луну населенной. Известный естествоиспытатель В. Гильберт в том же году опубликовал книгу о магнитах, где описал Луну, населенную живыми существами. Схожие взгляды разделял и [автор «Города Солнца»] Томмазо Кампанелла.

Первые телескопические наблюдения Луны (1609) дали новый толчок размышлениям о селенитах. Галилей писал: «Есть там также много отдельных и одиноких утесов, очень крутых и обрывистых; но особенно часто наблюдаются там какие-то очень высокие плотины (я пользуюсь этим словом, потому что не могу найти другого, более подходящего); они замыкают и окружают равнины разной величины и образуют различные фигуры, по большей части круглые...» Термин «плотина», употребленный Галилеем, подразумевает искусственное происхождение лунных кратеров. Но сам он осторожен в выводах: «Мы ничего не можем сказать о природе обитателей Луны, хотя на планете этой, отделенной от нас громадным пространством, вероятно, существуют известные жизненные проявления»,— писал он герцогу Мути.

Более подробно «плотинами» Галилея занялся И. Кеплер. Еще в 1610 году он в «Рассуждении со Звездным Вестником» писал о селенитах следующее: «...У них в обычае такой способ строительства, что они роют огромные площади, окружая их вырытой землей, может быть, для получения из глубины влаги; и вот так внизу за вырытыми холмами укрываются в тени и внутри сообразно движению Солнца ходят кругом, следуя за тенью; и эта впадина представляет у них нечто вроде подземного города, где дома — частные пещеры, вырытые в этом круговом возвращении, а в середине поля и пастбища, чтобы они, избегая Солнца, не уходили слишком далеко от пищи». В приложении к своему фантастическому произведению «Сон» (1643) Кеплер вполне серьезно пишет: «Если ты обратишь свой разум к лунным поселениям, то я докажу тебе, что видел их... Эндимиониды (селениты.— прим.) имеют обыкновение отмерять в них (лунных морях.— прим.) участки для своих поселений, чтобы защитить себя от рождающей плесень сырости, от палящих лучей Солнца и, быть может, даже от неприятеля. План их крепости выглядит так: посреди охраняемого участка они ставят столб и привязывают к нему веревки... Самая длинная веревка из тех, что мне удалось обнаружить, достигала 5 германских миль. Привязав к столбам веревки, они собираются к окружности будущего вала, намечаемой концами веревок. Затем все вместе принимаются копать грунт, чтобы отсыпать из него вал. Ширина рва составляет не менее одной германской мили».

Как видим, И. Кеплер считал лунные кратеры искусственными сооружениями. Более того, он полагал, что если будет изобретен способ перелета на Луну, то его соотечественники не замедлят заселить своими колониями этот новый мир. Взгляды Кеплера получили известное распространение благодаря необычайно популярной книге Б. Фонтенеля «Беседы о множественности миров» (1686), в которой подробно обсуждаются условия жизни на Луне и говорится о возможном существовании под ее поверхностью поселений селенитов. Фонтенель даже допускал возможность похищения селенитами людей для последующего изучения их.

Астрономы были уверены, что прогресс в изучении Луны зависит исключительно от величины телескопов. При Людовике XIV во Франции предлагалось даже построить «трубу длиною 10 000 футов для рассматривания существующих на Луне животных». В том, что таковые имеются, мало кто сомневался. Так, А. Рейта в 1645 году сообщил, что лунные животные, люди и растения в 43 раза меньше, чем на Земле. Фабриций уверял, что ему удалось собственными глазами видеть селенитов. Известный астроном П. Гассенди считал, что условия на Луне непригодны для земной жизни,— следовательно, существа, живущие там, организованы иначе, чем нам привычные.

10 апреля 1726 года в Утрехтском университете (Нидерланды) В. Арнтцен успешно защитил «Астрономико-физическую диссертацию об обитаемости Луны». Он цитировал не менее 74 авторов, большинство из которых либо сами осуществляли оригинальные наблюдения лунной поверхности, либо использовали такие наблюдения как основу своих взглядов. Вся эта новая для того времени информация привела Арнтцена к такому выводу: «Луна может заслуженно быть названа другой Землей, и на ней могут быть обнаружены все атрибуты, свойства и качества, которые могут сделать возможным существование животных на Луне». Отметим, что спустя 14 лет другой соискатель, Э. Энгман, в университете Уппсалы не менее успешно защитил... «Астрономико-физическую диссертацию о необитаемости Луны»!

Впрочем, на протяжении всего XVIII века взгляды Энгмана были скорее исключением, чем правилом. Шведский философ Э. Сведенборг опубликовал в 1758 году книгу, в которой описывал встречи своей души с обитателями Луны, сообщив о последних забавные подробности. Например, чем меньше селенит ростом, тем, оказывается, громче его голос. Выдающийся астроном В. Гершель писал в 1780 году королевскому звездочету Н. Маскелайну: «Несомненно, что на Луне жизнь должна существовать в той или иной форме... Что касается меня, то, если бы мне пришлось выбирать, жить ли на Земле или на Луне, я, не колеблясь ни одной минуты, выбрал бы Луну». Неутомимый наблюдатель планет И. Шрётер из Лилиенталя много времени и сил отдал зарисовке деталей лунной поверхности. В своих работах, относящихся к концу XVIII века, исследователь сообщил о наблюдениях дорог, зеленого поля, канала и даже города на Луне. Описал изменения цвета, связанные, как ему казалось, с растительностью, появление облаков, тумана, а также дыма, свидетельствующего о промышленной деятельности селенитов...

Но наиболее значительных успехов в раскрытии тайн лунной жизни достиг профессор астрономии Мюнхенского университета Ф. П. фон Груйтуйзен. В первой четверти XIX века он опубликовал ряд статей, в которых объявлял об открытии на Луне дорог и крепостей. Две светлые полосы, тянущиеся от двойного кратера Мессье, были, по его мнению, транспортными магистралями; однажды он даже различил там какое-то движение. А самая известная его находка — открытый 12 июля 1822 года «город», расположенный близ кратера Шрётер (любопытное совпадение!). Образование напоминает фрагмент паучьей сети: низкие прямые валы, расходящиеся под углами 45°, соединены попарно симметричной решеткой из поперечных валов. На одном из концов сети расположено нечто, напомнившее наблюдателю цитадель. «Город» простирается приблизительно на 37 км, но заметен он лишь при очень низком положении Солнца (над лунным горизонтом). Известный популяризатор науки В. Бельше в очерке «Беседы о Луне» (Бельше В. Гибель мира, М., 1912) так прокомментировал эту находку: «Открытие... вызвало большую сенсацию. Даже в чисто литературных произведениях того времени можно найти описание этой сети и рассказы о том возбуждении, которое вызвало это открытие в умах, богатых воображением. Думали, что теперь найдены следы лунных обитателей и что это были огромные чрезвычайно искусные крепостные укрепления либо же исполинские, математически правильные письмена, посредством которых жители Луны хотели обратить на себя наше внимание... При благоприятном положении солнечных лучей можно так ясно и легко видеть эти укрепления. Я сам их часто видел. Это явление непременно очаровывает каждого наблюдателя Луны, потому что подобного зрелища не встречается больше нигде... На громадном пространстве горные хребты пересекают друг друга, образуя правильный рисунок, нечто вроде решетки или паутины, чего не наблюдается ни на Земле, ни на Луне».

Верил в селенитов и крупнейший математик начала XIX века К-Ф. Гаусс. Он даже предложил способ переговоров с лунными жителями: создать где-нибудь на большой равнине гигантские чертежи геометрических фигур, высаживая вдоль линий лесные полосы или расставив вдоль них зеркала. Рисунки долженствовали убедить наших братьев по разуму, что они в Солнечной системе не одиноки...

Разумеется, по мере накопления астрономических данных, свидетельствующих о крайне суровых условиях Луны (отсутствие атмосферы и воды, громадные перепады температур), тезис о ее безжизненности завоевывал все больше сторонников. Назовем хотя бы известного селенолога В. Бера, составившего совместно с И. Г. Медлером в 1830-х годах подробную карту ее поверхности. Но оставались и горячие приверженцы противоположной точки зрения. Например, молодой еще К. Фламмарион, будущий основатель Французского Астрономического общества, писал о Луне в 1861 году: «Она или обитаема, или была обитаема, или будет обитаема». Позже он объяснял сезонные изменения окраски цирка Платон за счет растительности, а наиболее вероятным ареалом расселения селенитов считал обратную сторону Луны. В 1885 году Э. Л. Трувело заметил в телескоп ряд круглых стен, как бы построенных разумными существами, и описал гигантский «виадук», расположенный у восточной окраины кратера Ретикус. Искусственной считалась и «Прямая стена» в Море Облаков.

Вера в селенитов частично опиралась и на религию. Крупный физик середины прошлого столетия Д. Брустер считал абсурдным думать, что Луна создана Богом лишь для освещения Земли — в этом случае, говорил он, она «имела бы вид гладкого куска извести или мела». Единственная цель, достойная божественного творения, это жизнь.

Мысль об обитаемости Луны пронизывала также оккультные сочинения. Е. П. Блаватская в 1886 году опубликовала «Книгу Дзян» — хранящийся якобы где-то в Гималаях сборник древней восточной мудрости. В книге утверждалось, что родина человечества — Луна, а Земля колонизована селенитами еще в глубокой древности.1

* * *

Идея полета на Луну разгоралась и гасла в книгах целого тысячелетия — от сочинения Лукиана Самосатского, озаглавленного «Истинное повествование, Путешествие на Луну, Солнце...» (II век), до веселого романа Сирано де Бержерака, где герой летает в межпланетном пространстве, обвязавшись склянками с росой, поднимающейся к Солнцу; в магнитных кораблях, подбрасывая вверх железный шар, увлекающий магнит; в хрустальном корабле, который толкает «сила сгустившегося света», и, наконец, — вероятно, верх нелепости, с точки зрения самого Сирано! — в колеснице, начиненной ракетами и приводимой в движение силой фейерверка. В свете этих роскошных фантазий довольно скромно выглядят технические предвидения романов Жюля Верна — «С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут»2 (1865), «Вокруг Луны» (1870), и Герберта Уэллса — «Первые люди на Луне» (1901).

Менее известна книга предшественника Сирано английского епископа Фрэнсиса Годвина «Человек на Луне или Необыкновенное путешествие, совершенное Доминином Гонсалесом, испанским искателем приключений, или Воздушный посол» (The Man in the Moon, or a Discourse of a Voyage thither by Domingo Gonsales, the speedy Messenger), напечатанная в1638 году. Техническое вооружение воздушного посла не столь внушительно, — он летал на Луну в машине с лебединой упряжкой.3

В том же 1638 году появилось сочинение «Открытие лунного мира» (The Discovery of a World in the Moon)  24‑летнего Джона Уилкинса – в будущем известного ученого и тоже епископа. В нем впервые обсуждалась космонавтика как практическая деятельность. Уилкинс верил, что недалек тот день, когда человечество изобретет способ воздухоплавания и наиболее отважные путешественники отправятся в космос.4 Уилкинс предложил проект покрытого перьями птиц летательного аппарата с порохом вместо топлива. Вслед за Годвином он полагал, что примерно на высоте 20 километров «магнетизм» Земли прекращает действие и можно будет передвигаться без усилий.5

Интересно, что именно с путешествием на Луну связан и первый в истории литературы научно-фантастический роман — «Somnium» («Сон») немецкого ученого Иоганна Кеплера (опубликован в 1634 г.), и первый в истории кинематографа научно-фантастический фильм — «Путешествие на Луну» французского режиссёра Жоржа Мельеса (1902 г.).

• 1. Алексей Архипов. По следам селенитов, журн. «Техника - молодежи», 1990, №7
• 2. В русских переводах роман называется «Из пушки на Луну» и «От Земли до Луны».
• 3. Владимир Орлов. Фрэнсис Годвин и его книга.
• 4. Космос. Прошлое, настоящее, будущее — АСТ, 2018
• 5. Александр Зайцев. Дорогие селениты: Как писатели прошлого изображали полеты на Луну. (журнал «Профиль», 2019).