Проклятие Венере (Перевод М. Гаспарова)
(«Invehar in Venerem…» Kusch, p. 620)
Стихотворение № 22 из ватиканской рукописи, опубликованное Бишоффом в 1930 г. Припев песни оставлен без перевода.
(«Invehar in Venerem…» Kusch, p. 620)
Стихотворение № 22 из ватиканской рукописи, опубликованное Бишоффом в 1930 г. Припев песни оставлен без перевода.
(«Dum caupona verterem vino debacchatus…» CB 76 (49))
Стихотворение сохранилось только в Буранском сборнике; представляет собой аллегорическое описание публичного дома с попутным намеком на обирательские обычаи не Венериных, а обычных христианских храмов. Пародический молитвенный стиль в переводе несколько усилен.
(«Plangit nonna fletibus…» Dronke, p. 357)
В единственной ватиканской рукописи начала XII в. стихотворение тщательно вымарано; впервые удовлетворительно прочитать его удалось лишь Дронке с помощью ультрафиолетового освещения. Тем не менее, местами смысл остается труден, и перевод приблизителен.
(«Huc usque, me miseram!..» СВ 126 (88))
Сохранилось только в «Буране», где по явному недоразумению стихотворению предпослана начальная строфа:
Дни пришли весенние,
Птичье льется пение,
Все цветут растения, —
Эйя! —
Вся земля
Полна любви веселия!
Некоторые исследователи предлагали также считать интерполяцией одну из строф (например, последнюю), а остальной текст группировать в шестистишия.
(«Estivali sub fervore…» СВ 79 (52))
В подлиннике концы всех строф связаны сквозной рифмой. Шуман допускает возможность, что конец стихотворения не сохранился.
(«Deus amet puellam…» Dronke, p. 265)
«Первое подлинно куртуазное стихотворение в европейской лирике», по выражению Дронке; записано в эрфуртской рукописи первой половины X в., между проповедью Августина и посланием Иеронима. Одно из первых любовных стихотворений в европейской поэзии; характерно, что для выражения любовной нежности используются прежде всего религиозные образы.
(«Primo quasdam eligo…» Dronke, p. 366)
Впервые опубликовано Бринкманном в 1925 г. по флорентийской рукописи начала XIII в.
(«Alte clamat Epicurus…» СВ (186)) Имя Эпикура было известно средневековому читателю, конечно, только понаслышке — главным образом, из недоброжелательных упоминаний в философских трактатах Цицерона. Отсюда вульгарный образ Эпикура — гедониста и чревоугодника, оказавшийся столь живучим в европейской культурной традиции (ср. имя Эпикура, упоминаемое как ругательство в «Прении Филлиды и Флоры», стр. 242). Вспомним, что в Италии XIII в. «эпикурейство» (в более высоком понимании, конечно) было настоящей сектой, приверженцев которой Данте помещает в свой «Ад».
(«Dum Diane vitrea…» СВ 62 (37))
(«Qui iacet hic, plenus ingeniis fuit, sed egenus…» Lehmann, p. 141)
Опубликована по кембриджской рукописи XIV в.
Муж здесь почил даровитый,
но в бедности горькой повитый,
Цвет преславного клира
и пагуба целого мира.
Мудрости бывши сосудом,
грешил он чревом и удом,
И Голиафово имя
носил совокупно с другими.
Был он добычей пороков
и много изведал упреков —
Дай ему, боже, прощенье
за все его прегрешенья!
(«Tempus hoc letitie…» СВ (190))
Песня в честь каникулярных праздников.
Пер. О. Б. Румера
Радость, радость велия!
День настал веселия:
Песнями и пляскою
Встретим залихватскою
День освобождения
От цепей учения!
Школяры, мы яростно
Славим праздник радостный.
Пук тетрадей — в сторону,
На съеденье ворону —
Творчество Назоново,
Хлама груз ученого!
Пусть как знают прочие —
Мы спешим к Венере
И толпой бесчисленной
К ней стучимся в двери!
(«Ессе homo sine domo…» Lehmann, p. 151)
Впервые опубликовано Opco в 1893 г. по парижской рукописи. В рукописи стихотворение озаглавлено: «Речь голиардова», а за нею следует макароническая попрошайня такого же содержания на смеси французского и латинского языков.
Ессе homo! 1