А. Маздорф. Басни
По изд.: Русская басня XVIII—XIX века — Л.: Советский писатель, 1949
Второстепенный провинциальный поэт-чиновник 1810-х годов Александр Карлович Маздорф пользовался известностью как баснописец, хотя отдельного издания басен не оставил, печатая их преимущественно в «Вестнике Европы» и «Благонамеренном». Умер он в 1820 году в Симбирске в чине титулярного советника, в тяжкой бедности.
По изд.: Русская басня XVIII-XIX веков — Л.: «Советский писатель», 1977
- Трубач
- Бекас, Снигирь и Ворон
- Езоп и осел
- Городская мышь и полевая
- Царь и его Шут1
- Волк и Лисица2
По публикациям в «Вестнике Европы»3
- Два Чижа
- Дворная Собака и Комнатная
- Мужик, мыши и кот
- Змея и Угорь
- Трубач
- Рыбак и Охотник
- Мыши
- Сверчок и Муха
- Бекас, Снигирь и Ворон
- Дитя и тень
- Молодой олень и его друзья
- Волк и Лисица
- Лисица и Журавль
- Виновная собака
- Голубка
По другим источникам4
* * *
КУРИЦА И ЛЯГУШКА
«Соседка! — курице лягушка говорила, —
Ты всех нас криком оглушила!
К чему кудахтанье такое поднимать?
Неужто для того, чтоб этим весть подать,
Что ты снесла яйцо?.. Какая же смешная!
Яйцо! Уж подлинно в том важность пребольшая,
И стоит, чтоб кричать...» — «Да, — курица в ответ,
Снесла яйцо! В том важности и нет;
Но счастливой себя считаю,
Что я для тех полезною бываю,
От коих, пищу получаю;
А.ты, позволь спросить,
Чем кваканье свое могла бы извинить?»
ПОРТРЕТ ЛЬВИЦЫ
Лев, царь зверей,
Списать портрет со львицы, дочери своей,
Мартышке заказал. И вот она трудится,
Суетится,
И так и сяк пред львицею вертится.
То бровки проведет,
То вдруг опять сотрет,
Отскочит, приседает,
То краски подбирает
Иль, сморщаоь, кисть меняет...
Ну, словом, ей хлопот,
Как говорится, полон рот!
И львица уж терпение теряет...
Но вот готов портрет...
Приходит лев, за ним же вслед
Судьи — ценить творенье.
«Есть сходство тут, —
Судил верблюд. —
Пропущено одно лишь украшенье:
Горба недостает!» — «Рогов!» — олень сказал.
«Неправда! — слон прервал. —
Нет только хоботу, а в прочем все прекрасно!»
«Напрасно
Толкуете вы так, —
Осел примолвил. — Все пустяк!
А, верно, согласитесь сами,
Что львица несколько обижена ушами. . .
Их надо бы длинней пустить!» —
«Тебе ль судить
И свой выказывать умишко? —
Сказал насмешливо зайчишко. —
Напротив, никакой ошибки нет в ушах!
Ошибка вся в одних глазах,
И львица бы тогда была еще милее,
Когда б глаза провесть косее!» —
«Не надо вовсе глаз! — добавил крот. —
Царевна не урод!»
ОСЕЛ ВО ЛЬВИНОЙ КОЖЕ
Во львину кожу нарядился
Осел и льва задумал представлять!
(По-свойски, на ослину стать.)
Но как бы ни было, пред ним и барс смирился,
Ослу поклон!
А он
И пуще возгордился!
И рыло к верху. «Прочь! — кричит. —
Дорогу мне, дорогу! Я сердит!
Я лев, а не осел!» — «А! а! — лиса сказала,
Которая за ним давно уж замечала. —
Не страшен же твой гнев!
Льву надобности нет хвалиться
И, что он лев,
Кричать! Ну долго ль ошибиться?»
И наглеца открыла всем.
Окончилося тем,
Что кожу львиную с осла содрали
И от себя с насмешками прогнали.
И вы, я думаю, львов эдаких видали?
* * *
ТРУБАЧ
Во время одного жестокого сраженья —
A у кого, и с кем, такого поясненья
Вы и не требуйте! я знаю только то:
Попался в плен трубач. «Друзья мои! за что, —
Так он упрашивал, — меня вы взять хотите?
Ну сами рассудите,
Чем мог вредить я вам? ни сабли, ни ружья,
Ни пистолетов, ни копья
Нет у меня,
Хоть обыщите!»
Ему в ответ: «Не спорим в том с тобой;
Но ты своей трубой,
Которою других к сраженью возбуждаешь,
Не меньше бед нам причиняешь!»
Опасен и советник злой.
(1815)
ВЕ, 1815, ч. 80, №7, с. 259. На сюжет одноименной басни Эзопа
БЕКАС, СНЕГИРЬ И ВОРОН
Бекас летал, летал по чуждым сторонам,
Но скучился и утомился
И в лес родимой возвратился
К своим знакомым и друзьям.
A те Бекаса обступили,
И рассказать его просили,
Что видел он и что хорошего узнал.
«Счастлив! — Снегирь ему сказал. —
Ты видел то, чего мы с роду не видали!
Ты веселился там, — мы здесь скучали…
И можно ль не скучать?
Какая сторона и местоположенье!
Пустыня здесь, уединенье!
Да это б ничего; но птичники, стрелки,
Приманки тайные, силки,
Злодеи Коршуны грозят всегда бедою!
С спокойною душою
Нельзя минуты здесь прожить!
Пришлось дни горькие влачить!
Ей, ей, наскучило! Когда бы только можно,
Давно вспорхнул бы сам в прелестные края.
Но как быть? Поневоле должно
Томиться и скучать! Лететь нельзя!
Ну как друзей, родных оставить?
Лишь к горю горя им прибавить».
— «Ах! — отвечал Бекас. —
И там, где я бывал, беды, поверьте, те же;
И там, друзья мои, не реже
Губят, стреляют, ловят нас!
Такие же стрелки, такие ж птицеловы,
Такие ж сети, ковы,
Силки и коршуны!… Уж ныне век таков!
Везде опасности! Вот если бы мы жили
В век наших прадедов, то, верно б, не тужили
И не страшились бы силков,
Иль птичников, или стрелков…»
— «Не врите пустяков! — так Ворон устарелый,
Проживший с сотню лет,
И знавший опытностью свет,
Бекаса перервал. — Ваш разум несозрелый
Еще не в силах рассуждать!
Старинный век хвалить и новый охуждать
Лишь опытности можно!
Впредь, помните совет:
Когда болтлив — болтай, но только осторожно.
В веках, поверьте, нет
Различия нимало!
Что ныне, то и встарь бывало;
И сети, и стрелки,
И птицеловы, и силки
Бывали, есть везде и будут вечно!
Вы сомневаетесь конечно;
Но вот еще пословица для вас:
Там только хорошо, где нет лишь нас!»
(1815)
ВЕ, 1815, ч. 82, №14, с. 104.
ЭЗОП И ОСЕЛ
Осел к Эзопу приступил.
— «Послушай, — говорил, —
Зачем меня так в баснях унижаешь?
Ты умным никогда осла не представлял;
Но всякой раз таким невежей выставляешь,
Что наш несчастный род у всех насмешкой стал!
Друг! сделай одолженье,
Поправь вину свою и в баснях обо мне
Дай выгодное мненье!
Заставь меня, хотя во сне
Словечко умное промолвить».
— «Такую просьбу мне никак нельзя исполнить, —
Эзоп на это возразил. —
Когда бы в баснях ты умно заговорил,
Я был бы жалкой сочинитель!
И, верно б, всякий заключил,
Что я уже — осел, а ты — нравоучитель».
(1819)
Бл, 1819, ч. 6, №9, с. 137. На сюжет басни Лессинга Aesopus und der Esel.
ГОРОДСКАЯ МЫШЬ И ПОЛЕВАЯ
Случилось к Мыши полевой
Зайти когда-то городской.
«Ах! милая моя! ты жизнь ведешь страдая! —
Со вздохом говорит, знакомку обнимая. —
,Я с грусти б умерла,
Когда бы здесь жила!
А ты — не надивлюсь! — довольна, весела.
Иль, может быть, привычка?»
— «Ты ошибаешься: мне столько горя нет, —
Ей та в ответ. —
Но что с тобой, скажи? Ты высохла как спичка.
Знать, городская жизнь различна с полевой!
Здесь царствует покой;
У вас же, думаю, заботы бесконечны…
А от забот нельзя не похудеть.
Не гневайся; мы здесь чистосердечны:
Ты так худа, что страшно и смотреть!
Или больна была?» — «Да… я недомогала, —
С запинкою вострушка отвечала. —
Но засиделась я, мне время и домой».
— «Да посиди со мной;
Уж тотчас и бежать!» — «Мне, право, недосужно.
Еще в местах двух–трех быть нужно…
Я б рада…» — «Ну, прости». — Простились, обнялись,
Друг друга в рыльце чмок еще, и разошлись.
Неделю погодя, затворница решилась
Узнать житье-бытье знакомки городской;
Простившись со своей смиренною норой,
Тихонько поплелась и кой-как дотащилась.
Хозяйка вне себя! на шею гостье прыг,
Целует, обнимает,
В любви своей и в дружбе уверяет.
«Садись-ка, гостьюшка, садись, а я вот вмиг
Попотчую тебя; уж прямо одолжила!
А я лишь об тебе с друзьями говорила.
Жалела, милая, жалела все тебя!
Ты погребла себя;
Живешь почти в тюрьме, без всяких наслаждений,
Без всех увеселений,
Какая это жизнь! Послушайся меня:
Оставь поля свои, оставь уединенье!
Ну, сделай одолженье,
Переселися к нам,
Своим друзьям:
Мы в роскоши живем, нужды совсем не знаем;
Сыр, сало… словом, все запасено у нас.
Веселье ж каждый час!
И часто в радостях опасность забываем».
— «Опасность? Разве есть?» — «Да… иногда…
Случается…. но редко, не всегда….
И где, скажи сама, опасности минуешь?
Но, милая, ведь ты, конечно, здесь ночуешь?
Я в том уверена… не время ль нам поесть?
Изволь сюда подсесть,
Вот видишь ли: и хлеб, и сыр, и солонина
И рыба есть; вот стерлядь, осетрина…
Всё, всё ты здесь найдешь! покушай, не чинись».
Но только лишь они за пищу принялись,
Еще куска не съели,
Как двери с шумом заскрыпели
И вдруг в чулан —
И Ключница и Кот буян,
И прямо на Мышей; но Мышки ускользнули.
Однако же с трудом… насилу отдохнули!
Но вот по-прежнему в чулане тишина;
Кота и Ключницы как будто не бывало.
Полегче мышкам стало.
«Ты, гостьюшка моя, конечно, голодна, —
Хозяйка говорит. — Не хочешь ли покушать?
Спокойно, тихо здесь; изволь сама послушать,
Кота и Ключницы давно в чулане нет».
«Спасибо! — та в ответ. —
Изволь-ка здесь одна с богатством оставаться.
Пусть все переде тобой!
А я в тюрьму свою хочу скорей убраться:
Где Ключница и Кот, какой мышам покой!»
Друзья любезные! Согласны ль вы со мною,
Что счастье средь забот не может процветать?
Где нет спокойствия, там счастью не бывать!
Один лишь селянин с невинною душою,
Под мирну сень лесов навек уединясь,
От злобы, суеты, коварства удалясь,
Беседует в глуши с сокровищем бесценным.
О вы, поля мои! мой скромный уголок!
По гроб останусь я вам другом неизменным.
Простите, суеты, и роскошь, и порок;
Простите, хитрости, заботы, обольщенья!..
О вас ли думать мне в раю уединенья!
(1819)
Бл, 1819, ч. 6, №9, с. 348. На сюжет басни Лафонтена Le Rat de ville et le Rat des champs .
* * *
Два Чижа.
Симбирскъ.
А. Маздорфъ.
Дворная Собака и Комнатная.
Симбирскъ.
А. Маздорфъ.
"Вѣстникъ Европы", No 12, 1811
Мужикъ, мыши и котъ.
Басня.
Мздрфъ.
Симбирскъ.
"Вѣстникъ Европы", No 5, 1814
Змея и Угорь.
Басня.
А. Маздорфъ.
"Вѣстникъ Европы", No 15, 1812.
Трубачъ.
Бacня.
А. Маздорфъ.
Симбирскъ.
Рыбакъ и Охотникъ.
Мыши.
Сверчокъ и Муха.
А. Маздорфъ.
Симбирскъ.
"Вѣстникъ Европы", No 11, 1815
Бекасъ, Снигирь и Воронъ.
А. Маздорфъ.
Симбирскъ.
Дитя и тѣнь.
(Притча.)
А. Маздорфъ
Симбирскъ
"Вѣстникъ Европы", No 14, 1815
Молодой Олень и его друзья.
(Басня.)
А. Маздорфъ.
Симбирскъ.
Волкъ и Лисица.
(Басня.)
А. Маздорфъ.
Симбирскъ.
"Вѣстникъ Европы", No 6, 1819
Лисица и Журавль.
(Басня.)
А. Маздорфъ.
Симбирскъ.
Виновная Собака.
Басня.
(Изъ Флоріана.)
Алек. Маздорфъ.
Симбирскъ.
Голубка.
(Басня).
А. Маздорфъ.
Симбирскъ.
Вестн. Европы. -- 1818. -- Ч.98, №8.
* * *
Лисица и Кошка
Лисица с Кошкою связь тесную вела,
И с ней однажды полем шла.
„Не правда ль — Кошка так дорогой говорила—
Что справедливым быть
И честно в свете жить
Прекрасно? “ — Истинно Лисица подтвердила. —
Тут Волк откуда ни возмись
И мимо их промчал барана.
— О варвар! вскрикнула Лисица, постыдись,
Оставь невинного…. но ах тирана
Легко ли убедить?
Злодея ль пристыдить? —
Умчался Волк с добычею своею
И прямо в лес, свернуть барану шею
— Из всех зверей
Волк первый, кажется, злодей!
Лиса сказала Кошке:
Ну можно ль, милая, невинного давить? —
„Ах, что и говорить,
Нет в Волке совести ни крошки! “
Вдруг курица в глаза…. Лиса стрелою к ней,
И то же сделала, что Волк злодей,
Хотя его хулила;
А Кошка между тем мышонка задушила.
И Климыч честен потому,
Что воровать нет случая ему;
А сделай-ка его Судьей иль Прокурором,
Он будет славным вором.
Симбирск
А. Маздорф
БЛАГОНАМЕРЕННЫЙ.
АПРЕЛЬ 1819. VII.
Мошка
Когда-то на рога к Быку взлетевши Мошка,
Сказала: ,,если я кажуся тяжела,
Пожалуй и слечу.“ — Кто? Бык в ответ: ты, крошка?
Ты для меня что есть, что не была.
О вы, которые интригами попали
К большим и значущим местам
Не нужно объясненье вам:
Кто мошка, верно отгадали.
Симбирск.
А. Маздорф.
БЛАГОНАМЕРЕННЫЙ.
НОЯБРЬ. 1819. № XXII.
Муха и Муравей
Случился с Мухой спор у Муравья,
И вот что Муха говорила:
,,Бедняжка Муравей! на что тебя
Природа сотворила?
Тебе и жизнь не в жизнь! Ты вечно в хлопотах,
С утра до вечера в трудах,
В заботах, попыхах…
А пользы что? кой чем на зиму запасешься!…
Да скуки то дружок
Чай вдоволь наберешься!
Вот мой уж подлинно завиден рок!
Ни летом, ни зимою
О пище я не хлопочу;
Чего ни захочу
Достану все минутою одною;
И как же жизнь веду!
Примера не найду!
Всегда в весельи,
Всегда на новосельи!
Мне всякой дом открыт, и я
Не утруждав себя,
Из лучшего все лучшее имею!
Не так ты; не мучусь, не потею,
Что б для себя кусок какой достать!
Да это мухам и не сродно:
Совсем неблагородно
Трудами пищу добывать
И запасать. “
—Не время ль перестать хвалиться
Так Мухе Муравей в ответ?
Послушай-ка, мой свет,
Тщеславиться напрасно не годится!
С твоею жизнь мою я не сравню никак;
И тот дурак,
Кто вздумает с тобою согласиться!
Поверь мне, тот кусок, который достаём
Заботами, трудом,
Всегда надежнее и слаще нам бывает.
К тому же за свое никто не упрекает
А жизни той, какую ты ведешь,
Едва ль завистников найдешь!
Не спорю, ты всегда, что хочешь достаешь,
Но разве не известно
С какой опасностью, с каким себе стыдом!
Ах! признаюсь такой приём
Иметь не лестно!
Симбирск.
А. Маздорф.
БЛАГОНАМЕРЕННЫЙ.
АПРЕЛЬ 1819. VII.
Слезы крокодила
С слезами на глазах, в сердечном умиленья,
Животным крокодил
Чувствительность превозносил:
«Друзья мои, не будьте в ослепленья…
Ах, бойтеся того, кто сладких слез не льет;
В нем верно ни души, ни чувствий нежных нет.
Спросите у людей, они вам то же скажут…»
— Я знаю, — Бык в ответ;
Они, как ты, нередко ж плачут.
Вестник Европы. 1819. № 22
Солнце и Облако
«Не думай» — к Солнышку так облако взывало: —
«Не думай, что бы я смирилось пред тобой,
Хотя бы во сто раз и ярче ты сияло!
Нет, не гордись собой!
Твой блеск ничто; лишь только пожелаю,
И скрою вмиг тебя!
Признайся, ведь не редко я
Твое сиянье помрачаю?…
Молчишь — не хочешь отвечать….
Робеешь знать!..»
Но вдруг завыл Борей — все рушит, потрясает,
Свирепствует, сильней… сильней,
И в ярости своей
Мчит облако с собой и — мигом раздробляет.
А Солнышко? — Сияет!
Симбирск.
А Маздорф.
БЛАГОНАМЕРЕННЫЙ.
НОЯБРЬ. 1819. № XXII.
Сорока Путешественница
«Вот, милые мои, опять я с вами,
Любезными друзьями!
И рада истинно! Уж сколько же чудес,
И сколько новостей я в странствии видала!
Ах! вспомнить не могу без слез,
О тех веселых днях, какие провождала!»
Сорока так своим сестрам
Сорокам же болтала: —
«По дальним странствуя лесам,
Не диво дива насмотреться!
Вот дайте только обогреться:
Все расскажу, все расскажу!..
Но вы, как вижу, в изумленьи….
Рассказа ждете в нетерпеньи…
Извольте, услужу:
Вот надобно вам знать, что там в странах далёких
Два солнца, не одно;
Хоть это мудрено,
Но точно так.— У всех особ высоких,
То есть: у Сокола, Орла
Не по одной, а по три, по четыре
Бывает головы!
Хоть это и примерно в мире,
Но точно так; в лесах же нет травы,
А козий пух растет местами
И знаете ль? ведь птиц не ловят там силками,
А чем бы думали?… ну, отгадайте сами…
Ни слова! то-тоже! Вот каково летать,
И свет обозревать!
Всему тогда горазд, все знаешь, разумеешь,
О том, другом понятие имеешь…
А это веселит! не правда ли, друзья?
Но что-бишь говорила я?
Да, вспомнила!… не ловят птиц силками,
А просто так руками.
Но это б ничего,
Вот что чудней всего
И во все не понятно:
Там люди говорят, как птицы, также внятно….
И не в домах живут!
А также как и мы: одни на ветках,
Другие в клетках,
И все по птичьему поют!…
Но что теперь — скажу, нельзя легко поверить —
Там при Дворе Орла,
Или в палатах Сокола,
Никто не смей, ни лгать, ни лицемерить,
Ни клеветать….»
Вот вздор неслыханный! Сороки закричали:
Теперь — то мы узнали,
Что ты изволишь явно врать! —
И все болтунью осмеяли.
Симбирск.
А. Маздорф
БЛАГОНАМЕРЕННЫЙ.
Май 1818. № V