Карло Гольдони. Дон Джованни Тенорио, или Распутник

Карло Гольдони (1707 —1793 гг.)
Дон Джованни Тенорио, или Распутник
Комедия в трёх действиях
Перевод А. В. Амфитеатрова (1912 г.)

Действующие лица:

• Дон Джованни ди Тенорио, неаполитанский кавалер.
• Лепорелло, под именем дона Эджидио Ратацци.
• Габриела, его жена.
• Кривая Марианна, её служанка.
• Дон Ринальдо.
• Джузеппе, нищий.
• Франц, немец, денщик.
• Тетушка Джиованна.
• Нищие и разный народ, они же в прологе – голоса из публики.

Место действия: Неаполь.

* * *

Пролог, произносимый перед занавесом кривою Марианною

Кривая Марианна. Почтеннейшие зрители! Если, вопреки старым обычаям, выхожу Прологом я, женщина, тому две причины. Первая, чтобы вы не приняли пролог за помощника режиссера, вышедшего извиняться в болезни одного из артистов. Вторая, чтобы вы ни секунды не думали, что будет представлена опера «Дидона». Сверх того, автор пьесы отчаянный женолюб. Если бы была его воля, он заполнил бы женщинами Государственный Совет, Сенат и все министерские посты. За невозможностью лучшего, он жертвует на алтарь женолюбия хоть это малое — выпускает женщину Прологом в своей комедии. Правду говоря, мы могли бы обойтись вовсе без пролога. Но автор старомодный человек, привыкший к старомодным средствам. Напрасно я уверяла его, что в наши образованные дни успех пьесы тем вернее, чем она для публики непонятнее. Он отвечал мне, что предпочитает быть освистанным за то, что публика поймёт до последнего слова, чем увенчаться лаврами за многозначительность, непостижимую для смертных. Мы не задаемся большими и новыми планами. Пред вами пройдёт, в условиях трёх единств, несложная комедия о безобразном муже, обманутом хорошенькою женою, о красавице, ищущей свободной любви сквозь ревнивые решётки, о любовниках и воздыхателях, плутоватых служанках, пронырливых посредниках. Ради всего этого встанет из гроба и выйдет на сцену знаменитый развратник, который побеждал женщин тем, что открывал им веселье любви в то время, как другие предлагали только посеребренное рабство.

Голос из публики. Старо, как мир!

Марианна. Как?

Голос из публики. Я говорю: старо, как мир. Скажите что-нибудь поновее!

Марианна. Вы совершенно правы, милостивый государь мой. Старо, как мир, и пора бы старику-миру обновить это, да, вот, к сожалению, не обновляется. А замечено, что новых слов не бывает слышно там, где не творится новых дел.

Другой голос из публики. Если бы и обновилось, цензура не допустит к представлению.

Марианна. Я боюсь, что наши женщины не покажутся вам ни очень умными, ни очень честными, ни очень кроткими, ни очень добродетельными. Ах, господа! Их ли вина? Женщина в мире не натура, но продукт, а продукт зависит не столько от материала, сколько от добросовестности производителей.

Третий голос из публики. Скажите еще, что во всем виновато адамово ребро!

Марианна. И сказала бы, если бы не видела вонь там рта, разинутого, чтобы опять гаркнуть: «старо, как мир».

Полицейский пристав из публики. Позвольте, сударыня. Вы вышли говорить пролог, а между тем устраиваете диффамацию!

Марианна. Лишь два слова!.. Быть может, вашим чувствам, приученным к сюжетам мрачным, словам высокопарным, жестам таинственным, наша пьеса покажется несколько легкомысленною. Однако, уверяю вас: несмотря на нашу улыбчивость, мы серьезны, как картезианский философ, глубоки, как артезианский колодезь, и вооружены самыми благими намерениями, которые непременно оправдаем в конце, жестоко наказав порок и наградив торжеством добродетель. Если вы опять крикнете, что это старо, я не стану спорить, но горестно вздохну о веке, настолько развращённом, что уже не хочет даже и слышать о торжеств добродетели… Итак — мы начинаем! (Уходит).

Занавес раздвигается.

 

Действие первое

Театр представляет небольшую площадку близ улицы Санта-Лючия в Неаполе.

Направо от зрителей — дом дона Эджидио Ратацци (Лепорелло): два этажа, в каждом по фасаду два окна с балконом. Внизу окна закрыты ставнями с болтами. Вверху опущены жалюзи. В глубине сцены, сквозь два переулка, под развешанным бельём, видна улица Санта Лючия, с постоянным и разнообразным движением по ней и шумом, за нею — море. Налево, против дома Лепорелло, стенной фонтан, с Мадонною над водоёмом, пред которою горит лампада. У входов в переулки висячие уличные фонари. Сцена не меняется для всех трёх действий.

Габриэлла быстро выходит из переулка, поспешно направляясь к своему дому. Дон Джованни следует за нею переодетый унтер-офицером испанского гарнизона.

Габриэлла. Оставьте меня, синьор. Ваше поведение слишком дерзко. Вот уже третий день вы преследуете меня. Я не могу выйти на улицу без того, чтобы сейчас же не встретить вашего влюблённого взгляда.

Дон Джованни. А вы заметили, что он влюбленный? Это хорошо.

Габриэлла. Я не девочка, замужняя женщина. Прежде, чем выйти замуж, я отказала семнадцати женихам, а признаний в любви имела больше, чем звёзд на небе. Мне пора научиться языку взглядов.

Дон Джованни. Браво, синьора. Понятливость — после податливости — драгоценнейшее качество в женщине. Действительно, я, вот уже третий день, — как превосходно вы запомнили, — ищу возможности высказать вам мои чувства. Встретив вас на Толедо, я сказал себе: чёрт возьми, Альвар, — меня зовут Альваром, синьора, я унтер-офицер гвардии его высочества вице-короля.

Габриэлла. Довольно же вы засиделись в нижних чинах.

Дон Джованни. Вы находите меня старым?

Габриэлла. Для мужчины — нет, для унтер-офицера — да.

Дон Джованни. Тугое производство, синьора. Если бы я прикомандировался к штабу, то давно был бы полковником. Но я имел глупость заслуживать чины мечом на полях сражений.

Габриэлла. Вы были на войне? Это интересно.

Дон Джованни. Как же. Я участвовал в африканском походе генерала Делла Перниче и очень отличился при его знаменитом отступлении.

Габриэлла. Я предпочла бы, чтобы вы отличились при наступлении.

Дон Джованни. Что делать, синьора? Мы следовали плану нашего полководца. У него был превосходный план — отступать, покуда мы не очутимся в тылу у неприятеля.

Габриэлла. Как бы это могло быть?

Дон Джованни. Очень просто, синьора. Стоило только промаршировать вокруг земного шара. Тогда наступающий неприятель оказывается — впереди, а мы, отступающие, позади. Отступление становится наступлением, и мы дуем врага напропалѵю.

Габриэлла. Однако войну-то вы проиграли.

Дон Джованни. Исключительно потому, что слишком рано наткнулись на Атлантический океан, а неприятель был так невежлив, что разбил нас, не дав генералу придумать, каким способом переправить нас в Новую Индию… До третьего дня, я, как солдат, был оскорблён и горевал, что мы слишком поспешили заключить мир. Но, увидав вас, синьора, — чёрт возьми, Альвар! – сказал я себе. — Если ты не хочешь впасть в чахотку от вздохов, ты последуешь за этой таинственной красавицею, узнаешь, кто она такая, где она живёт, заговоришь с нею и объяснишь, что ты не в силах жить без неё, а умирать не имеешь ни малейшего желанья. Ты скажешь ей: синьора, пожалейте своё отечество, не лишайте его храброго солдата, а гвардию вице-короля лучшего её украшения. Полюбите храброго Альвара, потому что иначе храбрый Альвар дал честное слово…

Габриэлла. Убить себя, не правда ли?

Дон Джованни. Это почему?

Габриэлла. Да несчастные влюбленные обыкновенно себя убивают.

Дон Джованни. Терпеть не могу ничего обыкновенного. Мне ничуть не страшно умереть за вас, но я останусь жить именно затем, чтобы сохранить оригинальность.

Габриэлла. Но если вы не можете жить без меня?

Дон Джованни. Из этого следует лишь, что я должен жить с вами.

Габриэлла. Вы злоупотребляете моим терпением, а я слишком неосторожна, что вас слушаю.

Дон Джованни. Я не нравлюсь вам? Я не довольно красив, чтобы завоевать ваше сердце?

Габриэлла. Что красота? Говорят, что всякий мужчина, который немножко лучше чёрта, уже красавец, а вы, синьор, конечно, очень и очень получше чёрта.

Дон Джованни. Тогда — за чем остановка?

Габриэлла. Только за тем, синьор, что я добродетельная женщина.

Дон Джованни. Это ничего. Все женщины, которых я любил, до меня были добродетельны. Но я довольно успешно исправлял их от этого порока…

Габриэлла. Вы такой шут, что на вас нельзя даже сердиться…

Дон Джованни. Сказала она, падая в его объятия…

Габриэлла. Нет, нет, подальше руки. Мой веселый нрав позволяет мне слушать ваши шутки, но я не из тех, за кого вы меня принимаете.

Дон Джованни. Я принимаю вас за самую очаровательную женщину в Неаполе.

Габриэлла. Примите ещё за самую честную — и вы совсем мне угодите.

Дон Джованни. Вы замужем?

Габриэлла. О, да.

Дон Джованни. Это ваш дом?

Габриэлла. Положим.

Дон Джованни. Ваш муж стар, ревнив, глуп, плешив, у него красный нос и повреждённые подагрою ноги? Вы его терпеть не можете, вас тошнит от его нежностей?..

Габриэлла. Синьор Альвар!

Дон Джованни. Признайтесь, что я рассказал вам вашу жизнь, как по-писаному.

Габриэлла. Вы знаете моего мужа?

Дон Джованни. Как я могу знать его, когда мне неизвестно даже ваше имя?

Габриэлла. Откуда же, в таком случае…

Дон Джованни. Опытность, синьора. Что он ревнив, мне подсказали эти ставни и болты, это вооружение дома, точно крепости, — в мирное время, на самой веселой и людной улице. Что вы его не любите, доказывает мне то обстоятельство, что, несмотря на болты и ставни, вы одна на улице, без провожатого и служанки, и не очень сердитесь на болтовню вашего покорного слуги. Этот квартал — простонародный. А в ваших манерах есть что-то, говорящее о среде высшей. Хотите, я расскажу вам вашу биографию?

Габриэлла. Попробуйте, всеведущий оракул.

Дон Джованни. Вы — бедная дворянка, обломок старинной, но захудалой и разоренной фамилии. Семья ваша осталась без хлеба, а вы без надежды на достойных вас женихов. В это время подвернулся разбогатевший выскочка-мещанин, охочий взять жену с гербом и приличным воспитанием. Вашим родным, да и вам самой, надоело изо дня в день есть макароны без масла… Остальное я сказал уж раньше. Если в чём ошибся, исправьте.

Габриэлла. Послушайте, вы или притворяетесь, что не знаете меня…

Дон Джованни. Или?

Габриэлла. Или вы — чёрт.

Дон Джованни. А вам как больше нравится?

Габриэлла. Ну, а если ваша проницательность обманула вас и мой муж совсем не урод, а молодой, красивый, храбрый…

Дон Джованни. Это при запертых-то ставнях?

Габриэлла. Если мы любим друг друга?

Дон Джованни. Это скитаясь-то без провожатого по Санта-Лючии? Полно вам. А впрочем, в таком случае, ему же хуже.

Габриэлла. Почему?

Дон Джованни. Потому что я его убью. У меня уж такая система, синьора. Старым мужьям хорошеньких жен я ставлю рога, а молодых убиваю. Вам к лицу траур, синьора… Изабелла, кажется?

Габриэлла. Меня зовут Габриэлла.

Дон Джованни. Вот и прекрасно. Теперь нам будет гораздо удобнее разговаривать.

Габриэлла. Ах, я назвала себя…

Дон Джованни. Итак, мадонна Габриэлла, мы представлены друг другу, знаем, что мы друг друга любим…

Габриэлла. Говорите за себя, синьор Альвар, — я совсем этого не знаю.

Дон Джованни. … И ничто в мире не помешает нам быть счастливыми. Где я вас встречу в следующий раз?

Габриэлла. Надеюсь, что лишь на том свете.

Дон Джованни. Там трудно будет найти друг друга: слишком многолюдное общество, притом, мы с вами люди простые, а сейчас у смерти в моде кардиналы, министры — люди государственные… Бог с ними. Я не лезу в знать и предпочитаю быть живым демократом, чем аристократическим покойником. Не предпочтём ли мы тому свету грот Позилиппо?

Габриэлла. Свидание? Синьор, вы оскорбляете женщину, не подавшую вам повода сомневаться в порядочности.

Дон Джованни. Нет, это вы оскорбляете меня, предполагая, будто я способен любить женщину, сомневаясь в её порядочности. Я всю жизнь любил только порядочных женщин, синьора, — и уже тот факт, что я вас люблю, есть аттестат вашей порядочности. Вы можете получить его сегодня в гроте Позилиппо — час назначьте сами.

Габриэлла. Можно с ума сойти, слушая этого человека. Довольно, синьор, прощайте.

Дон Джованни. А ответ?

Габриэлла. Какой ответ? Что вы? Пошутили и довольно. Прощайте, веселый синьор Альвар, прощайте! И если вы сделаете мне честь не узнавать меня при встречах, вы доставите мне истинное удовольствие. (Смеясь, входит в дом).

Дон Джованни (вслед ей). О, разумеется, синьора, не сомневайтесь в моей скромности. Я не из тех хвастунов, что прибивают вывески к дверям своей любви. Мы с вами будем счастливы про себя, молча. (Один). Хороша, дьявольски хороша, эта Габриэлла. Она похожа на стрелу, только что сорвавшуюся с тетивы: прямая, гибкая, быстрая, трепещущая и язвительная. Эта мещаночка сильно зацепила моё сердце, и мне не хотелось бы от неё отказаться. Что она добродетельна — это вздор. Добродетель так же плохо защищает женщину от любви, как гранит крепость от бомбардировки. Ядра — нипочём мягким земляным валам, но гранитная обшивка летит от них вдребезги. А вот что она и добродетельна, и шутлива — это очень скверно. Нет хуже этих смелых женщин, которые не боятся речей любви, которых не удивишь страстным признанием, и, в то же время, они всегда настороже, не коснулась бы твоя рука её руки, твое дыхание не смешалось бы с её дыханием.

Дон Джованни и нищий.

Нищий. Во имя Санъ-Дженнаро и всех святых Неаполя, синьор, пожертвуйте что-нибудь бедному глухонемому.

Дон Джованни. Чёрт возьми, твоё нахальство стоит награды. На, лови, о, самый красноречивый из всех глухонемых на свете!

Нищий. Благодарю, синьор, храни вас Мадонна. А, проклятая память! Вечно перепутаю, какое у меня сегодня увечье…

Дон Джованни. А у тебя их много?

Нищий. Шесть, синьор, по числу будних дней недели.

Дон Джованни. А в воскресенье?

Нищий. В воскресенье я надеваю шелковый камзол и бархатный плащ и, как все порядочные люди, гуляю по Спакке и Толедской дороге.

Дон Джованни. Сегодня вторник.

Нищий. И слеп, синьор. Слеп, как крот, как сова при свете солнца. Подайте бедному слепорожденному, не умеющему даже отличить мужчины от женщины.

Дон Джованни. Вот тебе золотой — с условием, чтобы ты на сегодня исцелился от всех своих недугов.

Нищий. О, синьор, если бы доктора лечили такими лекарствами, я был бы здоровее мраморного Геркулеса. Я прозрел, синьор, и весь к услугам вашей милости.

Дон Джованни. Ты постоянно нищенствуешь в этом околотке?

Нищий. Сорок лет, синьор. Кроме праздничных дней, вы всегда можете встретить меня на Санта Лючии. Все знают горемычного Джузеппе, которого Мадонна карает в понедельник параличом, во вторник слепотой; в среду я глух и нем, синьор; в четверг одержим злейшею падучею; по пятницам, синьор, я вспоминаю, что, при осаде Рима Бурбоном, мне оторвало руку и ногу, а в субботу на меня находит непостижимое слабоумие.

Дон Джованни. Ты знаешь, следовательно, кто хозяин этого дома?

Нищий. Не советую вам водиться с этим господином, синьор.

Дон Джованни. Я хочу знать.

Нищий. Желал бы услужить вам чем-нибудь более приятным, но раз вы приказываете… Это дом кума Ратацци… Ого-го? Впрочем, по вашему мундиру судя, вы должны знать кума Ратацци; он тоже на службе у вице-короля.

Дон Джованни. Слыхал ли ты, что клобук не делает человека монахом? Не обращай внимания на мой мундир.

Нищий. Слушаю, синьор. Кум Ратацци один из вице-королевских сбиров. Но это секрет, синьор. Для всех он — не сбир, но купец, торгующий москательным товаром. Дрянь человек. С тех пор, как он переселился в этот переулок, я не видал от него ни единого квартино (четвертака).

Дон Джованни. А, так он недавно здесь поселился?

Нищий. Да он и в Неаполе-то недавно. Он испанец, синьор. Говорят, на родине он был лакеем у какого-то знаменитого барина, был вместе с ним компрометирован в политике и бежал сюда под крылышко вице-короля, который имеет странную страстишку — собирать к себе на службу коллекцию всякой дряни.

Дон Джованни. Ты слишком взыскателен. Нельзя же требовать, чтобы в полиции служили благородные рыцари, ученые профессора и принцы крови. В некоторых странах, говорят, и это бывает, но до Неаполя, слава Богу, еще не дошло.

Нищий. Насчёт политики — это он врёт, синьор, — не с его рожею заниматься политикою: самая пасквильная рожа. Но что он был лакеем, это несомненно: лакейство сквозит из каждой поры его тела. Я полагаю — вся его испанская политика состояла в том, что он стибрил малую толику деньжишек из кассы своего барина. И подумать, что эта образина жената на самой красивой женщине Неаполя.

Дон Джованни. Итак, его жена — эта дама…

Нищий. Которую вы преследовали.

Дон Джованни. Ты видел?

Нищий. Не видел, синьор: сегодня вторник, — я слеп и не имею права видеть, но слух и чутье заменяет мне зрение. Пошли вам, Мадонна, успеха.

Дон Джованни. Можешь ли ты снести вот эту записку в Портичи?

Нищий. Сколько угодно, синьор. Если бы в четверг — другое дело: в четверг я буду разбит параличом.

Дон Джованни. Там, во дворце Эспартеро, ты спросишь дона Фернандо ди-Кустоцца.

Нищий. Слушаю, синьор.

Дон Джованни. Это я.

Нищий. Эччеленца!

Дон Джованни. Ты найдешь моего денщика Франца, немца, передашь ему записку и скажешь на словах, чтобы он немедленно шёл сюда и ждал меня вон на том перекрёстке. Вот ещё золотой, -- надеюсь, он придаст остроту твоему зрению и возвратит быстроту твоим параличным ногам. (Уходит).

Нищий. Синьор, вы творите чудес больше, чем Санъ-Дженнаро. Лечу быстрее ветра. (Бежит и натыкается на входящих в переулок Лепорелло и дона Ринальдо, к ним). Чёрт бы вас брал! Что вы, слепые, что ли? Чуть не сбили с ног бедного слепорожденного!

Лепорелло и дон Ринальдо.

Лепорелло. Итак, брат мой, вы предполагаете...

Дон Ринальдо. Не предполагаю, почтеннейшей дон Эджидио, но положительно утверждаю, что честь ваша в опасности исчезнуть.

Лепорелло. А этой опасности она у меня не испытывала даже, когда – царство небесное – покойный мой господин стегал меня хлыстом по спине. Вообще, честь странная штука, дон Ринальдо. Что она смеётся у тебя, только и узнаешь, когда она в опасности исчезнуть. В обычное время она самая потаённая из всех невидимок.

Дон Ринальдо. Жена ваша...

Лепорелло. Добродетельная женщина, дон Ринальдо, клянусь вам моею честью, которая въ опасности. Чрезвычайно добродетельная женщина. Когда я гляжу в зеркало, то всегда думаю: будь я Габриэлла, я – чёрт возьми -- не сумел бы остаться добродетельным. Будь я собственною моею женою, я поставил бы рога самому себе, дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Её добродетели никто у неё не отнимает. Но знаете ли вы, что капля долбит камень? Упорное преследование побеждает самую благонадежную добродетель. Нет женщины, дон Эджидио, которая устояла бы против хорошо влюблённого мужчины, разумеется, если он не похож на всех зверей сразу.

Лепорелло. Не говорите об этом с такою докторальностью, брат мой. Учёного учить -- только портить... Вы ещё бегали по Санта Лючии маленьким амурчиком, не подозревая, что на свете есть не только черная сутана, но даже просто штанишки, а я уже был, по меньшей мере, бакалавром нежной науки. И при чьей кафедре! О, мой покойный барин! Вот был профессор любви!

Дон Ринальдо. По назначению?

Лепорелло. За кого вы нас принимаете? Всегда по избранию... Мир его праху. Я сомневаюсь, что его грешная душа попала не то что в рай, а хотя бы в чистилище. Но, если он в аду, и если у сатаны есть жена... не поздравляю я бедного чёрта: у него режутся теперь новые рога.

Дон Ринальдо. Ваш бывший господин...

Лепорелло. Был единственным человеком, дон Ринальдо, опасным моему супружескому счастью. Против всех остальных я застрахован.

Дон Ринальдо. Вот как! Любопытно знать, чем именно?

Лепорелло. Во-первых, тем, что, как я уже имел честь вам заметить, жена моя добродетельная женщина.

Дон Ринальдо. А я уже имел честь заметить вам в ответ, что добродетель жены вашей, как и всякая другая, граничить с пороком. Учредите на границе зоркую таможню, чтобы амур не провёз к вам контрабанду.

Лепорелло. Во-вторых, тем, что, благодаря покойному барину, – нет в Европе человека, более меня постигшего тайны любви. Я знаю все штуки, все хитрости и подвохи господ ухаживателей за хорошенькими женами пожилых мужей... Нет любовной мины, на которую я не мог бы ответить контр-миною, нет засады, которую я обратил бы на голову моего же врага. Э! Да что здесь толковать! Рога – для меня анахронизм. Они умерли в ту ночь, когда черти взяли моего покойного господина.

Дон Ринальдо. Однако, мужская красота...

Лепорелло. Она умерла в ту же печальную ночь, дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Печальную?

Лепорелло. Ну, да, для моего господина. После него я уже не видел истинно красивого мужчины.

Дон Ринальдо. Сказать правду, дон Эджидио, я думаю, что соперничать с вами может и не истинно красивый мужчина.

Лепорелло. Попробуйте!

Дон Ринальдо. Женщины любят молодость, а вы таки порядком стареньки.

Лепорелло. Стар, да петух, говорит пословица.

Дон Ринальдо. Лысина ваша тоже мало служит вам к украшению.

Лепорелло. Бог прибавляет людям лба за мудрость.

Дон Ринальдо. Вы несколько рябоваты.

Лепорелло. И, тем не менее, миловиден.

Дон Ринальдо. Не нахожу.

Лепорелло. А я нахожу. Милый друг, вы не знаете моей Габриэллы. Эта женщина не из тех вертушек, что продают свою супружескую верность за пару чёрных усов и песенку под аккомпанемент мандолины. Она ценит в мужчине только внутренние достоинства.

Дон Ринальдо. А они у вас есть?

Лепорелло. Есть – вот, ей Богу, есть!

Дон Ринальдо. Отчего же их никто не видит?

Лепорелло. Оттого, что, если бы все видели мои внутренние достоинства, они были бы уже не внутренними, а внешними. Я скромен, дон Ринальдо, и держу свои достоинства про домашний обиход. Кто угощает своими достоинствами постороннюю публику, у того они скоро расходуются. Габриэлла знает меня слишком хорошо и никогда не променяет на какого-нибудь щеголя с пером.

Дон Ринальдо. Однако, клянусь, что этого унтер-офицера она слушала с удовольствием. Он напевал ей свои песенки от самой Виа Толедо до нашего переулка.

Лепорелло. И вы все время следили за ними?

Дон Ринальдо. Да.

Лепорелло. По такой-то жаре?

Дон Ринальдо. Чего не сделаешь для приятеля?

Лепорелло. Особенно, если у приятеля есть хорошенькая жена, за которою безуспешно ухаживаешь.

Дон Ринальдо. О, дон Эджидио!

Лепорелло. И которую ревнуешь ко всякому встречному.

Дон Ринальдо. Как дурно вы толкуете мои добрые намерения.

Лепорелло. В том числе и к её собственному супругу.

Дон Ринальдо. Если вы так понимаете моё участие к вам, то отчего вы не закроете для меня дверей своего дома?

Лепорелло. Оттого, что нет лучшей страховки для мужа, как держать при жене такого влюблённого, которого она терпеть не может.

Дон Ринальдо. Гм! Гм!

Лепорелло. Несчастный влюбленный, дон Ринальдо, подобен собаке на сене: сам не съест и другим не даст.

Дон Ринальдо. Не слишком ли вы самонадеянны?

Лепорелло. Разве вы не выследили унтер-офицера?

Дон Ринальдо. Положим.

Лепорелло. И следите, почтенный дон Ринальдо, как можно пристальнее следите! Не знаю, делает ли это вам честь, но мне, во всяком случае, доставляет удовольствие,

Дон Ринальдо. Чёрт бы вас брал!

Лепорелло. Какое благочестивое пожелание!

Дон Ринальдо. Мое дело было предупредить вас, ваше дело воспользоваться моим предостережением. Признаюсь, я был бы почти рад, если бы ваша глупая самоуверенность увенчалась достойным вас головным убором. (Уходит).

Лепорелло (один). Этот сластолюбивый попёнок перегрызёт горло всякому, кто вздумает смотреть на мою Габриэллу сладкими глазами. Если издохнет моя дворовая собака, он охотно сядет в конуру, чтобы по ночам лаять на распевателей серенад. Однако, этот унтер-офицер что-то сильно тревожит его. Пойду и сделаю Габриэлле осторожный допрос... Я верю ей, как этому солнцу, ходящему в небе, но ведь и солнце затмевается.

Дон Джованни (входит). Простите, почтеннейший... Лепорелло! Ты ли это, старый мошенник?

Лепорелло. Ба... ба... барин?.. Господи, что же это? Среди белого дня?.. Отойди от меня, Сатана!

Дон Джованни. Ты, кажется, принимаешь меня за привидение?

Лепорелло. И за очень приличное привидение, не в обиду будь сказано вашей милости...

Дон Джованни. Ну, нет, брат. Я жив, я живее тебя. Поздороваемся, как порядочные люди.

Лепорелло. О, синьор, моё сердце хочет выскочить от радости. Барин! Мой добрый барин жив, и в Неаполе!.. Но, позвольте, синьор, по какому случаю вы живы?

Дон Джованни. Вероятно, потому что не умер.

Лепорелло. Но вас взяли черти, синьор, – это известно всему миру.

Дон Джованни. Глупая сказка, которую я сам распустил в народе, чтобы не слишком гналась за мною инквизиция. Нет, Лепорелло, не черти, а долги выжили меня из Испании.

Лепорелло. Но, синьор, я сам был при том, как вы ужинали с мраморным Командором и потом вместе провалились в театральный трап.

Дон Джованни. Маленькая комедия, чтобы замести следы, разыгранная по соглашению с доном Оттавио – в благодарность за то, что я великодушно уступил ему донну Анну и благословил их на законный брак... Ну, Лепорелло, я всегда был бы рад тебя встретить, но сейчас ты особенно кстати. Я влюблён, милый Лепорелло.

Лепорелло. Ха-ха-ха! Ещё бы! Само собою разумеется. Вот если бы вы не были влюблены, это было бы чудо.

Дон Джованни. Моя красавица живёт здесь.

Лепорелло. Зде-есь?

Дон Джованни. Да, вот в этом доме. Её зовут Габриэлла.

Лепорелло. К несчастью, я знаю это слишком хорошо.

Дон Джованни. Муж её – какой-то полицейский крючок... Ратацци... Ратаффи... дрянь, одним словом! Нам не в первый раз дурачить таких уродов, Лепорелло, не правда ли?

Лепорелло. А вы, стало быть, хотите...

Дон Джованни. Разумеется. Я жить без неё не могу.

Лепорелло (про себя). Пропал! (Вслух). Синьор, я знаю этого человека.

Дон Джованни. В самом деле?

Лепорелло. Это прекраснейший человек, синьор, благочестивый, мудрый, образованный, примерный семьянин.

Дон Джованни. Для меня из его добродетелей интересна только одна: его жена – самая хорошенькая женщина в Неаполе.

Лепорелло. Синьор, небо карает тех, кто отнимает жён у добродетельных мужей. Вспомните историю Урии.

Дон Джованни. Моральные наставления идут к тебе, как тонзура балерине. Готовься исполнять мои поручения.

Лепорелло. Ваши поручения?

Дон Джованни. Ну, да. Само собою разумеется, что с тех пор, как мы встретились, ты снова состоишь у меня на службе.

Лепорелло. Покорнейше благодарю!

Дон Джованни. А мне-таки было трудно без тебя в эти годы. Я привык к твоим услугам.

Лепорелло. Да я-то отвык услуживать.

Дон Джованни. Итак, вот тебе первая задача: познакомься с служанкою Габриэллы и, если надо, заведи с нею интрижку..

Лепорелло. С кривой Марианною?.. Час от часу не легче.

Дон Джованни. Расположи её в нашу пользу.

Лепорелло. Ну, как бы не так!

Дон Джованни. Уговори её открыть нам доступ в эту проклятую лачугу, где томится в неволе госпожа её...

Лепорелло. Волосы мои встали дыбом!

Дон Джованни. Словом, работай по старому рецепту, – не мне учить тебя. И, победив, мы, как в старину, разделим плоды победы. Мне достанется госпожа, тебе служанка.

Лепорелло. Если наоборот, я не стану спорить.

Дон Джованни. За дело, любезный Лепорелло. В эту ночь они должны быть наши.

Лепорелло. Ах, типун ему на язык!

Дон Джованни. Что?

Лепорелло. Синьор, я боюсь, не слишком ли вы спешите?

Дон Джованни. Вот ещё. Разве я не тот же дон Джованни Тенорио ди Маранья, что десять лет тому назад?

Лепорелло. Увы! Кажется, всё тот же.

Дон Джованни. Поверь, в эти десять лет я не утратил ни прежней практики, ни прежних качеств.

Лепорелло. Ах, синьор, сейчас вы в глазах моих утратили одно прекрасное качество.

Дон Джованни. Ты заметил? Какое?

Лепорелло. Вы перестали быть покойником!

Дон Джованни. Шут! Итак, Лепорелло, в атаку. И помни – добыча пополам. Мне госпожа, тебе служанка.

Лепорелло. Кривая Марианна? Бр-р-р...

Дон Джованни. Через час ты должен мне доложить о своих успехах. До свидания. (Уходит).

Лепорелло (один). Вот когда я пропал, так пропал. Сам ад против тебя, бедный Лепорелло: чтобы сделать тебя рогатым, как Вельзевул, он выбросил на свет единственное чудовище, которое на то способно. Дон Ринальдо, дон Ринальдо, где вы? Дон Ринальдо!

Лепорелло и дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. В чём дело? Вы кричите, будто вам режут горло.

Лепорелло. Хуже. Без ножа режут мою честь.

Дон Ринальдо. Я предсказывал вам.

Лепорелло. О, да, да. Вы были правы. Извиняюсь пред вами. Со времён Валаамовой ослицы никто не прорицал дельнее, чем вы. Габриэлла погибла, дон Ринальдо!

Дон Ринальдо. О, что вы говорите?

Лепорелло. Дон Ринальдо, знаете ли вы, кто этот унтер-офицер?

Дон Ринальдо. Ну?

Лепорелло. Мой бывший барин.

Дон Ринальдо. Ах!

Лепорелло. Маркиз дон Джованни Тенорио ди Маранья!

Дон Ринальдо. Но он умер?

Лепорелло. Ожил!

Дон Ринальдо. Его черти съели!

Лепорелло. Их стошнило, и он возвратился на свет.

Дон Ринальдо. Вы убили меня!

Лепорелло. Что сделали бы вы, дон Ринальдо, на моём месте?

Дон Ринальдо. Не спрашивайте меня, – я никогда не имел дела с выходцами из ада.

Лепорелло. Я тоже не имел.

Дон Ринальдо. Ума не могу приложить.

Лепорелло. И я тоже не могу... Вы только вообразите: он имеет ещё наглость требовать, чтобы я же ему помогал!

Дон Ринальдо. Каков!

Лепорелло. И в награду обещает мне любовь кривой Марианны.

Дон Ринальдо. Ха-ха-ха! Ваш господин негодяй, но не лишён остроумия. Вы и кривая Марианна – чудесная пара.

Лепорелло. Мне некогда обижаться на вас, иначе...

Дон Ринальдо. Какая мысль! Слушайте, дон Эджидио. Что если вы примете предложение дона Джованни и притворитесь, будто готовы ему помогать?

Лепорелло. Ну-с?

Дон Ринальдо. Вы введёте его в свой дом...

Лепорелло. Волка-то в овчарню? Умно придумано!

Дон Ринальдо. Нет, на псарню. Разве, вы не служите в полиции? Разве у вас нет в распоряжении сбиров?

Лепорелло. Вы думаете?

Дон Ринальдо. Ваш дон Джованни, хотя и выходец с того света, а не бессмертен. Рыбы в заливе скушают его, как и всякого другого...

Лепорелло. Смотрите, чтобы вы не достались им на завтрак. Нет, милый мой, провокация провокации – рознь. Убить дон Джованни Тенорио ди Maранья? Да знаете ли вы, что он лучший фехтовальщик в Европе?

Дон Ринальдо. Вы трус. Сам дьявол не справится, если нападут на него шайкою.

Лепорелло. Дьявол, может быть, но дон Джованни... Ах, вы не знаете моего барина!

Дон Ринальдо. Так неужели же уступить ему без бою наше сокровище?

Лепорелло. Слушайте, оставьте кровавые замыслы. Во-первых, они обратятся против нас же самих, во-вторых, если бы и удались... Мне жаль дона Джованни, -- всё-таки, этот сорви-голова был для меня очень добрым господином. Я принимаю ваш план, но не для того, чтобы повредить дону Джованни, но лишь чтобы проучить его немножко. Он хотел посмяться надо мною – мы посмеёмся над ним. Пусть его имеет у Габриэллы полнейший успех...

Дон Ринальдо. Да вы – старый колпак после этого.

Лепорелло. Пусть, говорю я. Я, который один имею в этом случае право голоса. Пусть, пусть, пусть!

Дон Ринальдо. А я говорю: пусть он раньше вторично провалится сквозь землю!

Лепорелло. Он провалится гораздо ниже, любезный дон Ринальдо. Он провалится в своём собственном мнении. Пусть, повторяю я, он овладеет Габриэллою, но Габриэллою будет – кривая Марианна.

Дон Ринальдо. Какая идея...

Лепорелло. Недурна, не правда ли?

Дон Ринальдо. Она достойна была прийти в голову получше вашей.

Лепорелло. Итак, по рукам?

Дон Ринальдо. По рукам!

Лепорелло. О господин мой, в каких хороших дураках вы останетесь!

Дон Ринальдо. Действительно, не стоит его убивать. Когда шутка обнаружится, он сам утопится от конфуза.

Лепорелло. Уж это его дело. Лишь бы нам не брать греха на душу.

Дон Ринальдо. Минуты мщения близки: трепещи, дон Джованни!

Лепорелло. Клянусь, вы самый свирепый из всех семинаристов. Удивляюсь, отчего вы не в военной службе?

Дон Ринальдо. По очень простой причине: я ужасно боюсь огнестрельного оружия.

Лепорелло. А холодного?

Дон Ринальдо. Ещё больше. Если бы не это, я, разумеется, заткнул бы за пояс всех Цезарей и Александров.

Лепорелло. Тс! Вот дон Джованни снова идёт сюда.

Дон Ринальдо. Разойдемся.

Лепорелло. Да, не надо, чтобы он видел нас вместе.

Дон Ринальдо. Я пройду к донне Габриэлле. Я должен извиниться пред нею за вчерашнее.

Лепорелло. Вы оскорбили её?

Дон Ринальдо. Нет, она меня оскорбила, но когда она оскорбляет, то всегда требует, чтобы пред нею извинялись. Оставайтесь с миром. (Уходит).

Дон Джованни и Лепорелло.

Дон Джованни (из переулка). Лепорелло?

Лепорелло. Здесь, синьор.

Дон Джованни. Успел что-нибудь сделать?

Лепорелло. Правду сказать, немного.

Дон Джованни. Познакомился ты с Габриэллой?

Лепорелло. Я знаю её три года, да что прока? До неё никак не добраться, синьор.

Дон Джованни. Я вижу, ты поглупел, мой бедный Лепорелло. Будь расторопнее, не то я возьмусь за дело сам.

Лепорелло. Нет, нет, синьор, уж этого-то я не допущу. Сохрани Бог, чтобы сами.

Дон Джованни. Ты даже как будто испугался? Что с тобою?

Лепорелло. Помилуйте, синьор, что же это? Первое дело после того, как я снова у вас на службе, и вдруг вы меня отстраняете? Это оскорбляет мое самолюбие, синьор. У всякого плута есть своя амбиция. Где я взялся мошенничать, я люблю быть мошенником до конца, как говорил королевский чиновник, когда ему поручили поставку хлеба на голодающий край.

Дон Джованни. Стой! Что за шум?

Крик в доме Лепорелло. Дон Ринальдо выбегает, вытолкнутый. Габриэлла следует за ним.

Дон Джованни, Лепорелло, Габриэлла и дон Ринальдо.

Лепорелло (быстро увлекает дона Джованни в переулок). Станьте здесь, синьор, вы увидите, как ловко поведу я ваше дело.

Габриэлла. Разбойник! Варвар! Убийца!

Дон Ринальдо. Хорош разбойник, -- вы оборвали мне полу сутаны. Хорош убийца, -- вы проломили мне голову кочергой.

Габриэлла. Ещё мало тебе по твоей наглости! Целовать замужнюю женщину! Слыхано ли это?

Лепорелло. Что такое? Целовать Габриэллу? Да я ему все кости...

Дон Джованни его удерживает.

Ах, синьор, у меня чешутся руки поколотить этого негодяя.

Дон Джованни. Тебе-то что?

Лепорелло. Я оскорблён за вас, синьор. С тех пор, как вы делаете честь Габриэлле ухаживать за нею, я смотрю на неё, как на вашу собственность. Чёрт его возьми! Онъ нарушает ваши законные права.

Дон Ринальдо. А, Габриэлла! Не ко всем вы так жестоки.

Габриэлла. Это что за намеки?

Дон Ринальдо. Разве я не видел, как провожал вас с Виа Толедо дон... Этот унтер-офицер, я хотел сказать.

Дон Джованни. Ого! Пронырливый попёнок!

Габриэлла. В таком случае вы должны были видеть и то, как я его отвадила. А вы знаете этого унтер-офицера?

Дон Ринальдо. Может быть.

Габриэлла. Как его зовут?

Дон Ринальдо. Негодяй.

Дон Джованни. Молодой человек не подозревает, что его ждёт хорошая трепка.

Габриэлла. Такого имени нет в святцах.

Дон Ринальдо. Так зовут всех, кто осмеливается ухаживать за вами.

Габриэлла. Кроме вас, разумеется?

Дон Ринальдо (охорашивается). О, Габриэлла, неужели вы заинтересованы этим пёстрым фатом?

Габриэлла. Жизнь моя так скучна, я так мало вижу мужчин...

Дон Ринальдо (охорашивается). Зато каких мужчин!

Габриэлла. Поневоле обрадуешься всякому новому лицу. Ну, скажите же мне, как его зовут?

Дон Ринальдо. Никогда!

Габриэлла. Ну, голубчик, миленький, скажите.

Дон Ринальдо. Голубчик с проломанной головой? Миленький с царапиною во всю щеку?

Габриэлла. Ну, я виновата, я погорячилась. Скажите, как его зовут, и я вечером сама сварю пластырь для вашей раны.

Дон Ринальдо. Поцелуйте меня – и я вылечусь без всякого пластыря.

Дон Джованни. У него губа не дура.

Лепорелло. Я бы желал, чтобы у него не было ни одной губы.

Габриэлла. Скажите, – и поцелую.

Дон Ринальдо. Поцелуйте, – и скажу.

Габриэлла. Надо знать, стоит ли того имя.

Дон Ринальдо. Значит – после?

Габриэлла. После.

Дон Ринальдо. А вы не надуете?

Габриэлла. Вы получите мой поцелуй.

Лепорелло. Ветреная девчонка!

Дон Ринальдо. Итак, знайте: это дон Джованни.

Дон Джованни. Вот тебе раз? Я узнан?

Лепорелло. Идиот!

Габриэлла. Это имя решительно ничего не говорит мне.

Дон Ринальдо. Я очень рад, синьора, потому что иначе я трепетал бы за вашу добродетель.

Габриэлла. Вам это особенно к лицу.

Дон Ринальдо. Дон Джованни Тенорио ди Маранья – знаменитый победитель женских сердец.

Габриэлла. Ах, как интересно!

Дон Ринальдо. Самый безнравственный человек старого и нового света.

Габриэлла. Ах, как интересно!

Дон Ринальдо. Обольститель тысяча трёх женщин, убийца тысяча трёх мужей, суровых отцов, подозрительных братьев...

Габриэлла. Ах, как интересно!

Дон Ринальдо. Ад поглотил его, но даже ад, самый ад не мог удержать. Вот каков человек!

Габриэлла. Ах, как интересно, интересно, интересно!

Дон Джованни. Я нашёл себе неожиданного помощника.

Лепорелло. О, зачем я связался с этим тупоумным чернокнижником?

Дон Ринальдо. Теперь подумайте, какой опасности вы подвергались.

Габриэлла (печально). Да, только подвергалась!

Дон Ринальдо. Я исполнил ваше желание и жду награды.

Габриэлла. Однако, вы жадный кредитор. Придите завтра. У меня сейчас нет свободных поцелуев.

Дон Ринальдо. Я говорил, что вы меня надуете. А – чего бы я не сделал за ваш поцелуй.

Габриэлла. В самом деле? Познакомьте меня с доном Джованни.

Дон Ринальдо. Ни за что.

Габриэлла. Ну, так пусть целует вас лихорадка.

Дон Ринальдо. Зачем он вам? Дон Джованни есть сатана.

Габриэлла. А я как раз никогда не видала живого сатаны.

Дон Ринальдо. Он погубит вас.

Габриэлла. Будто?

Дон Ринальдо. Уж это такой человек. Да вы расспросите о нём кума Эджидио.

Лепорелло. Идиот поклялся погубить меня!

Габриэлла. Как? Они знакомы? Тем лучше. Поцелуй останется в домашней экономии.

Дон Ринальдо. Я не сказал, что дон Эджидио знаком с доном Джованни.

Габриэлла. Вы что-то путаете, дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Ничуть. Ваш муж, как чиновник полиции, знает всех, в том числе и дона Джованни!

Лепорелло. Хоть тут-то хватило ума вывернуться!

Дон Ринальдо. Ваш супруг очень бережёт вас от дона Джованни, -- поверьте, очень!

Габриэлла. Вот как?

Лепорелло. На каторгу его, на каторгу!

Дон Джованни. Что за милый малый! Как он хлопочет за меня.

Габриэлла. А как вы думаете, дон Ринальдо, за какою женщиною труднее ухаживать: за добродетельною, вот как я, или за такою, у которой в прошлом была какая-нибудь интрижка?

Дон Ринальдо. С интрижкою, конечно, легче.

Габриэлла. Так что, если бы я была неверна своему мужу...

Дон Ринальдо. Я считал бы, что мои шансы поднялись.

Габриэлла. После этого я решительно не понимаю, почему вы не хотите познакомить меня с доном Джованни?

Дон Ринальдо. Но...

Габриэлла. Представим даже, что я влюбилась, -- не навсегда же?

Дон Ринальдо. А ведь правда!

Дон Джованни. Вот женская логика!

Лепорелло. Продиктованная змием-искусителем, погубившим нашу праматерь.

Габриэлла. Мимолетная любовь лишь научит меня, как можно любить другого, принадлежа одному. Ея пламя лишь растопит лёд, которым оковано моё благоразумие.

Дон Ринальдо. Вы сирена!

Лепорелло. Перерезать горло им обоим – вот, что мне осталось!

Дон Джованни. Вот, что называется обещать много и ровно ничего.

Габриэлла. Говоря правду, я совсем не знаю любви, и уж, конечно, не вам, дон Ринальдо, первому научить ей меня. Но если... кто знает...

Лепорелло. Иезавель! Сущая Иезавель!

Габриэлла. Вы кажетесь мне ничуть не красивее и не интереснее моего собственного супруга.

Лепорелло. Что, съел? Крррасавец!

Габриэлла. Но ведь я ничего не понимаю в мужчинах, решительно ничего. Кто знает, может быть, я достоинства принимаю за недостатки? На мой взгляд, вы очень похожи на комара. Я нахожу это довольно безобразным. Но, может быть, именно тем, чтобы походить на комара, и определяется истинная мужская красота? Я ведь не понимаю, я ничего не понимаю. Может быть, поняв любовь, я пойму ваши достоинства, оценю их и полюблю не дона Джованни, но вас...

Дон Ринальдо. Решено. Один поцелуй в задаток, – и дон Джованни будет у ваших ног.

Лепорелло. Иуда! Поди и удавись на осине!

Габриэлла. Пусть дон Джованни будет у моих ног, -- и я вас поцелую.

Дон Ринальдо. Нет, сперва.

Габриэлла. Нет, после.

Дон Ринальдо. Сперва!

Габриэлла. После!

Дон Ринальдо. Я шагу не сделаю отсюда, пока не получу поцелуя.

Габриэлла. В таком случае, вам, как Лотовой жене, придется торчать здесь до скончания века.

Дон Ринальдо. Габриэлла, ваш обман заставляет меня прибегнуть к силе!

Габриэлла. Руки коротки!

Дон Ринальдо. Вот же вам! (Хочет обнять Габриэллу; та защищается).

Дон Джованни становится между ними.

Дон Джованни. Позвольте, брат мой. У вас несколько странная манера забавлять дам.

Дон Ринальдо. О, ужас!

Габриэлла. Благодарю вас, синьор. Вот, видите, дон Ринальдо: истинная добродетель никогда не остается без защиты.

Дон Ринальдо. Какого чёрта вы мешаетесь не в своё дело?

Дон Джованни. Я слышал всю вашу беседу с этой синьорой.

Габриэлла. Ах, какой стыд!

Лепорелло. Всё пропало, кроме чести, как сказал король Франческо, удирая с поля сражения!

Дон Джованни. Прекрасная дама просила вас представить ей меня. Вы требовали с неё поцелуй, я решил перебить у вас сделку, и – представляюсь лично.

Дон Ринальдо. Чтобы получить принадлежащий мне поцелуй?

Дон Джованни. Если синьора согласна.

Лепорелло. Если он её поцелует хоть один раз, на моей голове вырастут такие рога, что я навеки застряну в этом переулке!

Габриэлла. Я в страшном затруднении. Как примирить вас? Поцелуй у меня один, а разделить его надо на двоих.

Дон Джованни. Мы уладим дело, синьора. Вы поцелуйте меня, а я передам ваш поцелуй дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Я не согласен.

Дон Джованни. Кто спрашивает вашего согласия?

Габриэлла (смеётся). Неужели вы хотите целовать дон Ринальдо?

Дон Джованни. О, нет. После сладкого не едят горчицу. Эй, Лепорелло!

Лепорелло. Проклятое положение.

Дон Джованни. Лепорелло!

Лепорелло. Не выйти – он вытащит меня за уши.

Дон Джованни. Лепорелло!

Лепорелло (выходит). Здесь, синьор.

Дон Джованни. Я в третий раз зову тебя, лентяй!

Дон Ринальдо. О, Боже! Это он так кричал на дона Эджидио?!

Габриэлла. Мой муж? Попалась я, как мышь в ловушку! (К Лепорелло). Клянусь вам, синьор, я ни в чём не виновата.

Лепорелло (тихо). Молчите, ни слова со мною. Не показывайте даже вида, что вы меня знаете.

Габриэлла. О, Боже, он отвергает меня! Вы видели всё?

Лепорелло. Да, я видел всё, но не в том дело. После об этом, после! А теперь главное: я не знаю вас, вы не знаете меня, - мы чужие друг другу, мы никогда не видали друг друга в глаза.

Габриэлла (в негодовании). А, это уж слишком! Выбрасывать жену, как негодную тряпку, за минуту лёгкого кокетства... О, вы раскаетесь! Я накажу вас жестоко и немедленно! Синьор дон Джованни, вы убедили меня: вам принадлежит мой поцелуй! (Целует дона Джованни).

Лепорелло. Ах!

Дон Джованни. Что с тобою?

Лепорелло. Прострел от головы до пяток.

Дон Ринальдо (к Лепорелло). Не любишь?

Лепорелло. С вами, черномазая скотина, я поговорю особо.

Дон Джованни. Это мой старый слуга, синьора, -- отличный малый, хотя несколько глуп и мало расторопен.

Габриэлла. Но, синьор...

Дон Джованни. Ба! Да вы, кажется, его знаете?

Лепорелло (становится между ними). Ха-ха-ха! Ну, кто же меня здесь не знает, синьор? Добрый день, мадонна Габриэлла, добрый день! Как поживает ваш почтенный супруг?

Габриэлла. Супруг? Он с ума сошёл!

Лепорелло (тихо). Если ты признаешься этому франту, что я твой муж, нас ждёт страшное несчастье.

Габриэлла. Ничего не понимаю!

Лепорелло. Погиб я, погибла ты, погиб он, погибли мы, погибли вы, погибли они!

Дон Ринальдо (тихо). И вы позволяете целовать в своём присутствии вашу жену?

Лепорелло. Молчите, если вы не хотите, чтобы я свернул вам шею!

Дон Ринальдо. О дон Эджидио!

Лепорелло. Ш-ш-ш-ш! Вот глотка. Каркает, как ворона на колокольне. Ни слова об Эджидио! Моё имя – Лепорелло.

Дон Джованни. Что вы там шепчетесь, любезные?

Лепорелло. Ничего, синьор. Дон Ринальдо выражает претензию, что поцелуй синьоры Габриэллы достался вам целиком, хотя вы взяли его на условии передачи.

Дон Джованни. А, ведь, в самом деле, я забыл.

Габриэлла. Ха-ха-ха! Посмотрим, как вы станете расплачиваться.

Дон Джованни. Дон Ринальдо, приблизьтесь.

Дон Ринальдо. Если он вздумает целовать меня, я укушу его за нос!

Дон Ринальдо. Лепорелло, стань здесь. В знак особой милости к тебе, Лепорелло, я доверяю тебе заменить мою высокую особу. Поцелуй дона Ринальдо!

Габриэлла. Ха-ха-ха...

Лепорелло. Синьор, отдуйте меня лучше хлыстам!

Дон Ринальдо. Я отказываюсь от получения!

Дон Джованни. Невозможно. Целуйтесь, господа.

Лепорелло. Мне целовать эту подколодную змею?

Дон Ринальдо. Мне целовать эту богомерзкую образину?

Дон Джованни. Целуйтесь, или я столкну вас насильно.

Лепорелло (быстро). Целуйте меня, целуйте, чёрт вас возьми!

Дон Ринальдо. Господи, какой бешеный этот иностранец!

Лепорелло (кланяется). Дон Ринальдо!

Дон Ринальдо (кланяется). Милейший Эджид... синьор Лепорелло, хотел я сказать... Обнимаются.

Лепорелло. Бр-р-р!

Дон Ринальдо. Бр-р-р!

Целуются.

Дон Джованни. Какая трогательная картина, не правда ли, синьора?

Габриэлла. О, они вполне под пару друг другу.

Дон Ринальдо уходит, в бешенстве, отплевываясь. Лепорелло идёт к фонтану и старательно моет себе рот.

Дон Джованни. Теперь мы квиты, не так ли, синьора? Я прошу позволения предложить вам руку и проводить вас в ваше жилище.

Габриэлла. Синьор, я не знаю... Всё это так странно... Мой муж...

Дон Джованни. О, что мне до вашего мужа! Я хочу говорить только с вами, знать только вас, прекрасная Габриэлла.

Габриэлла. Синьор, в какое положение вы меня ставите?

Дон Джованни. Обопритесь на мою руку и пойдём... Дай же мне руку!

Габриэлла. Синьор, это невозможно!

Лепорелло. О умница!

Дон Джованни. Вы не хотите?

Габриэлла. Очень хочу.

Лепорелло. Я говорил, что она Иезавель!

Габриэлла. Но я не решаюсь принять вас без разрешения моего мужа.

Дон Джованни. Не беспокойтесь: он не застанет меня у вас – о том позаботится мой верный Лепорелло.

Лепорелло. Ваш слуга!

Дон Джованни. Ты знаешь в лицо синьора Ратацци?

Лепорелло. Как самого себя.

Габриэлла. Вот вопрос! Ещё бы ему не знать?!

Дон Джованни. Его супруга приглашает меня выпить стакан вина в её столовой... Понимаешь?

Лепорелло. Я все понимаю, синьор. Понимаю гораздо больше, чем мне хотелось бы понимать.

Дон Джованни. Стань настороже и, как только близко будет синьор Ратацци, дай мне знак.

Лепорелло. Какой знак?

Дон Джованни. Закричи ослом, замяукай котёнком.

Лепорелло. Замяукать, когда будет близко Ратацци? Да ведь, в таком случае, мне придется мяукать всю жизнь!

Дон Джованни. Синьора, руку вашу.

Габриэлла. Они все сумасшедшие. Но из них этот испанец самый красивый сумасшедший. Я выбираю его. Милости просим, синьор, милости просим.

Лепорелло (один). Ушли. Нечего сказать, милое положение: сторожить собственную свою жену на свидании с собственным своим соперником, самому же себе от самого же себя. О, не мяукать, а мычать придется мне после этого, мычать, как рогатому Юпитеру, когда он вёз Европу. (Прислушивается). Поцелуй? Ей Богу, поцелуй! Другой... третий... Проклятие!.. Так нет же, не торжествовать вам надо мною! Я нарушу ваш покой и разгоню вас, как мартовских котов с крыши! Мяу, мяу, мяу! Эй, маркез! Дон Джованни! Эй! Здесь синьор Ратацци! Я вижу его! Вот он идёт уже по набережной! Мяу, мяу, мяу!

Занавес.

 

Действие второе

Вещая статуя.

Кривая Марианна, Лепорелло, дон Ринальдо.

Марианна. Смело доверьтесь мне, хозяин. Я женщина с прошлым. Я понимаю любовь. Я понимаю ревность. Я понимаю ваше настроение. Вы сейчас -- точь-в-точь мой покойный Беппо, когда он вышиб мне глаз за то, что я кокетничала с фельдшером Альфио.

Дон Ринальдо. Этому будет лет триста?

Марианна. Я женщина с прошлым, но не настолько далёким, неучтивый молодой человек.

Дон Ринальдо. Скажите правду, Марианна: летаете вы иногда на шабаш?

Марианна. Не иначе, как в компании ваших мамаши и бабушки.

Лепорелло. Довольно. Решено. Я открыл вам свой план, добрая, честная Марианна. Вы дали слово мне помогать. Я обещал вам три золотых. Вот один в задаток. Конечно. Руку вашу!

Марианна. Я только что крошила лук для штуфата, хозяин.

Лепорелло. Ничего. Честные руки в Неаполе всегда пахнут луком.

Дон Ринальдо. Странное обобщение! Почему же мои -- розовою водою и ладаном?

Лепорелло. Теперь условимся о подробностях. Итак: этою ночью вы займете спальню моей жены.

Марианна. Слушаю, хозяин.

Лепорелло. Ляжете в её постель.

Марианна. Люблю мягкую постель. Слушаю, хозяин.

Лепорелло. Обольете себя обычными духами Габриэллы.

Марианна. Ах, духов не дарили мне уже лет тридцать. Слушаю, хозяин.

Лепорелло. Если дон Джованни войдёт в спальню, вы не пугайтесь. Молчите. Поняли?

Марианна. Какая мне радость кричать? Я подожду.

Лепорелло. Он назовёт вас Габриэллою, – молчите. Он будет искать вас в темноте, -- молчите.

Марианна. Зачем долго мучить молодого человека? Я лучше кашляну или вздохну.

Лепорелло. Нет, нет, нет. Голос может выдать.

Марианна. Хорошо. Я буду молчать, что бы он ни делал.

Лепорелло. Он вас найдёт, -- молчите.

Марианна. Молчу.

Лепорелло. Он вас поцелует, -- молчите.

Дон Ринальдо. Молчите!

Марианна. Молчу.

Лепорелло. Он заключит вас в объятия...

Марианна. Молчу.

Лепорелло. Нет, тут уж вам надо закричать!

Дон Ринальдо. Да, здесь уж вам надо закричать.

Марианна. Будь по-вашему. Я сперва помолчу, а потом закричу.

Лепорелло. И мы прибежим с факелами.

Дон Ринальдо. И высмеем его, как он заслуживает.

Лепорелло. Он сойдёт с ума, когда увидит свою ошибку.

Дон Ринальдо. Метил в орлицу, а попал в ослицу!

Марианна. Гы... гы...

Лепорелло. Ха-ха-ха!

Дон Ринальдо. Ха-ха-ха!

Лепорелло. Ну, и здесь уж советую вам убегать -- давай Бог ноги, потому что иначе он превратит вас в отбивную котлету.

Дон Ринальдо. Ха-ха-ха!

Марианна. Гм... гм...

Лепорелло. Нет человека вежливее и любезнее дона Джованни с молоденькими и хорошенькими дамочками. Но, подобную вам, старую дрянь, он однажды приказал мне привязать на флюгер башни.

Дон Ринальдо. Зачем?

Лепорелло. Чтобы выучилась держать нос по ветру.

Дон Ринальдо. Марианна отомстит за эту бедную мученицу.

Марианна. Гм... гм...

Дон Ринальдо. Марианна, у вас, однако, не очень-то довольный вид?

Марианна. Гм... гм...

Лепорелло. Что? Колебаться? После задатка и рукобитья? Марианна! Если теперь, когда я открыл вам свой секрет, вы вздумаете изменить мне, помните, что я начальник сбиров.

Марианна. Помню, хозяин.

Лепорелло. Что у сбиров есть палки.

Марианна. О, кто же этого не знает, хозяин?

Лепорелло. И палки эти бьют очень больно.

Марианна. Эту истину в нашей стране узнают даже дети, как только они начинают ходить в школу.

Лепорелло. Так вот: бивали ли вас когда-нибудь по-настоящему, Марианна?

Марианна. Я женщина с прошлым, хозяин. Потрудитесь заглянуть мне в рот. Видите ли вы этот зуб?

Лепорелло. Нет, я не вижу никакого зуба.

Дон Ринальдо. Ни я.

Марианна. Было бы удивительно, если бы вы видели: Беппо вышиб мне его тридцать лет тому назад, когда ревновал меня к бутылочнику Маттио.

Дон Ринальдо. Позвольте. В прошлый раз вы рассказывали мне, что ревнивец сломал вам три ребра.

Марианна. Нет, это за мясника Чичиллу. За аптекарского мальчика Адольфино Беппо толкнул меня с третьего этажа, и я отделалась вывихом ноги да сломала руку. Мое тело все в шрамах от ножа. На шее, -- это за башмачника Леоне, на левом боку -- за прохожего капуцина, на спине -- унтер-офицера из кавалерии, на правом боку за унтер-офицера из артиллерии, за прочие виды оружия он выдрал мне косы, а штатского битья кирпичом и катальным вальком не стоит и считать... Угодно видеть?

Дон Ринальдо. Нет, нет, матушка, мы не любопытны и верим вам на слово.

Марианна. Любовь и ревность всю меня изрешетили, господа, вот почему я умею их понимать. Если бы мой Беппо не умер рано, я к старости была бы похожа на кусок обручального сыра.

Лепорелло. Впервые слышу, что есть на свете обручальный сыр.

Марианна. Он называется так потому, что подобен обручальному кольцу, хозяин: весь состоит из ноздри и слезы.

Дон Ринальдо. Ваших романов -- не переслушать до завтра. Вы знаете, что получите, если поможете нам осрамить дона Джованни. Вы знаете, как будете наказаны, если шутка не удастся и вы нас выдадите. Старайтесь же. До свидания. Дон Эджидио, ещё два слова.

Лепорелло. Желаете зайти -- откланяться синьоре Габриэлле?

Дон Ринальдо. После того, что было сегодня? Я лучше согласен встретиться с дикою кошкою!

Лепорелло. Не прочна же ваша любовь!

Дон Ринальдо. Нет, любовь-то прочна, а вот в прочности глаз своих я не уверен... Так помните, Марианна: не выдавать!

Лепорелло. Не вырывать! Марианна! Помните!

Марианна (одна). И, всё-таки, я вас выдам. Эти безобразные господа воображают, что у пожилой женщины с прошлым не может быть самолюбия. Гм, гм. Меня обозвали ослицею, ведьмою, пересчитали и осмеяли все мои увечья, грозят мне палками и хотят, чтобы я помогла им против человека, которого я никогда не видывала, который не сделал мне ни малейшего зла и который, наверное, стоит целого полка таких, как этот лысый Эджидио и сухопарый семинарист... Моя хозяйка недурная женщина, всегда со мною ласкова, и я не вижу ничего худого в том, что она хочет повеселиться. От скуки в нашем доме заведёт себе любовника даже мраморная статуя, даже фигура, вытканная на ковре. Я женщина, она женщина, женщина женщине должна помогать. В особенности -- опытная женщина с прошлым. Если женщины с прошлым не станут помогать женщинам с настоящим, то не будет и женщин с будущим. Так говорит Фома Аквинат или другой учёный. Падрона Габриэлла, э! Падрона Габриэлла! (Уходит в дом).

Нищий и Франц.

Нищий. Почтеннейшей Франц, вот фонтан, у которого ваш господин приказал вам ожидать его возвращения.

Франц. Ich verstehe nicht.

Нищий. Садитесь здесь, пизанская колокольня. Только и всего.

Франц. Jawohl. (Садится и понемногу засыпает).

Джиованна ковыляет с улицы Санта-Лючия.

Джиованна. Добрый вечер, куманёк.

Нищий. И вам, кума, добрый вечер. Из дальних?

Джиованна. Из Ночеры, кормилец.

Нищий. Из Ночеры? Это будет стоить тебе два сольдо.

Джиованна. За что, голубчик?

Нищий. Потому что по вторникам чужестранцы, вступающие на нашу улицу, платят сольдо в пользу слепорожденных. А с тех кто приходит из Ночеры -- вдвое: за ваше нечестие.

Джиованна. Но сегодня уже среда, голубчик, потому что отзвонили к Ave Maria.

Нищий. Тогда, тетка, четыре сольдо: в среду наша улица взимает с чужестранцев сверх-налог для содержания глухонемых.

Джиованна. Я охотно заплачу тебе, сынок, только уж и ты помоги мне, деревенщины, потому что ты, я вижу, парень бойкий. Покажи мне, сделай милость, где здесь у вас, сказывают люди, стоит вещая статуя?

Нищий. Вещая статуя? (Про себя). Впервые слышу. (Вслух). Зачем тебе вещая статуя?

Джиованна. Ах, касатик, это наше дело семейное.

Нищий. Я спрашиваю тебя, старуха, потому что -- видишь ли – вещая статуя у нас не одна. Их много.

Джиованна. Благодать!

Нищий. Есть статуи, которые помогают отыскать пропажу, другие хороши против лихорадки, третьи, чтобы домовой не ездил ночью на твоих лошадях, четвертые, чтобы не лопнул банке, в котором лежат твои деньги, иные помогают невесте найти жениха, иные укрывают жену, удравшую от мужа, этим кланяются полицейские, чтобы ловить злоумышленников, тем -- злоумышленники, чтобы дурачить полицейских. Каждая из вещих статуй -- в роде профессора медицины: специалист, который лечит левую ноздрю, никогда не позволит себе пользовать ноздрю правую.

Джиованна. Премудрость!

Нищий. Перепутать статуи, которая для чего хороша, старуха, значит: беда! Пропал человек! Мой сосед, бухгалтер, попал в тюрьму только потому, что он вместо Сан-Бегемото почитал Сан-Левиафано.

Джиованна. Стало быть, осердилась – статуя-то?

Нищий. Не то, чтобы рассердилась, но Сан-Бегемото помогает в искусной подчистке счетных книг, а Сан-Левиафано хорош, когда ты ищешь квартиру. Ну, когда пришла ревизия, здесь бухгалтер и понял, какой по ошибке в статуях с ним вышел грех. Сан-Бегемото не помог -- и книги оказались подчищенными прескверно, а Сан-Левиафано помог -- и устроил бедному парню казенную квартиру в тюрьма.

Джиованна. Мне, отец родной, нужна такая статуя, которая помогает, когда женщине ударит золотухою в пятку.

Нищий. Ты не могла попасть лучше. Я состою сторожем именно при этой статуе.

Джиованна. Возможно ли? Ах, счастье какое!

Нищий. Несколько сольдо, и мы тебя мигом поправим.

Джиованна. Ах, что ты! Я только посоветоваться, а золотуха-то не у меня, а у соседки Эфимью.

Нищий. У соседки? Проваливай! Мы через вторые руки не помогаем.

Джиованна. Ахти мне, родимый! ужели я понапрасну сломала экую путину? Пожалей, голубчик. Я человек хромой.

Нищий. А хромаешь отчего?

Джиованна. Оступилась о камень. Большущий такой белый камень.

Нищий. Для оступающихся о большой белый камень есть тоже своя статуя.

Джиованна. А супротив золотухи она не сильна?

Нищий. Куда ему! Совсем слаба.

Джиованна. Так уж ты, сынок, лучше, так и быть, отведи меня к той, которая против золотухи.

Нищий. То-то! Не ври, старуха: я вижу вашу сестру насквозь. (Берёт её сзади за плечи и ведёт к спящему Францу). Кланяйся: вот тебе наша вещая статуя.

Джиованна. Какой раскрашенный! Чисто, как живой!

Нищий. На том стоим.

Джиованна. Премудрость!

Нищий. За премудрость сторожу три сольдо.

Джиованна. Прими, голубчик.

Франц проснулся и дико смотрит спросонья.

Джиованна. Что же это он глазами-то вертит на меня?

Нищий. Понравилась ты, видно, ему.

Джиованна. Ах, он, голубчик!

Нищий. Ещё три сольдо, и я его заведу, чтобы говорил.

Джиованна. Ах, мой батюшка! Да я от страха на ногах не устою.

Нищий. Франц!

Франц молчит.

Нищий. Заржавел... Надо смазать! (Вынимает из-за пазухи бутылку и поит Франца из собственных рук). Пошла машина! Три сольдо сторожу на масло. Теперь спрашивай, ответит.

Джиованна. Отец родной, ваше высокоблагородие, господин вещий статуй, дозвольте жалкой рабе вопросить: как будет ей твое милостивое решение насчёт её золотухи?

Франц. Zum Teufel.

Джиованна. Ух! (Падает ничком замертво).

Нищий. Произрек?

Джиованна. Ох, сподобилась! Произрёк!

Нищий. Поняла?

Джиованна. Нет, батюшка, ничего не поняла.

Нищий. Три сольдо.

Джиованна. За что, батюшка?

Нищий. За то, что ты сподобилась, а ничего не поняла. Давай деньги -- и благодари меня, дура. Он сказал тебе, что золотуху исцеляет в один миг прикосновение короля.

Джиованна. А, милая, драгоценная, премудрая вещая статуя! Сущая правда. Всё истина, сынок. Так и в Ночере у нас все верят. Да-а. Это средство уже самое справедливое.

Нищий. Ну, еще бы. Надо же, чтобы на что-нибудь годились и короли.

Джиованна. За малым дело стало...

Нищий. Что ещё?

Джиованна. Короля нет.

Нищий. Да, по крайней мере, ближе Испании. Погоди. Три сольдо. Франц?

Франц. Lass mich in Ruh!

Нищий. У тебя в Германии есть король?

Франц. Zum Teufel!

Нищий. Говорит, если нет короля, то от золотухи может излечить и поцелуй кардинала.

Габриэлла и Марианна смотрят с верхнего балкона.

Джиованна. Ох, милый, целовали меня кардиналы, когда я была молода...

Нищий. А теперь не надеешься?

Джиованна. Мне, миленький, пятьдесят один.

Нищий. Да, кардинальский возраст для поцелуев -- как раз наоборот: пятнадцать. Погоди еще. Три сольдо. Франц?

Франц. Was noch?

Джиованна. Премудрость!

Нищий. Говорит, что кардинала может заменить кардинальский родственник, но -- понимаешь ли, это уже лекарство третий сорт, и потому приём поцелуев требуется посильнее... Слышала, старая умница? Кланяйся и проваливай: моя статуя хочет спать...

Джиованна. Благодарю тебя, великая статуя. И вас тоже, почтенный господин. Чего только я сподобилась? Ну, поверят ли у нас в Ночере? Прощай, сынок. Ей Богу, уж от одного разговора мне сделалось много легче. (Уходит).

Нищий. Кому -- как, а мне вещая статуя помогла. Франц?

Франц. Ich verstehe nicht!

Нищий. Деньги есть. Пойдём в остерию?

Франц. Verstehe! Mit meinem grossen Vergnügen!

Габриэлла. Джузеппе!

Марианна. Джузеппе!

Нищий. Прекрасная госпожа? Достойная Марианна?

Габриэлла. Скажи, Джузеппе, часто ли ты позволяешь себе устраивать такие шутки?

Марианна. Если о них донести инквизиции, синьор Джузеппе хорошо узнает, что такое кандалы.

Габриэлла. И сырые тюремные стены.

Марианна. Дыба!

Габриэлла. Испанский сапог!

Марианна. Трёххвостая плеть!

Габриэлла. Виселица!

Марианна. Колесо!

Обе вместе. На костёр! Прямо на костёр негодяя!

Нищий. Прекрасная госпожа! Почтенная Марианна! Не гневайтесь на бедняка: надо же чем-нибудь кормиться человеку.

Марианна. Не проси прощения: плут, подобный тебе, достоин строгого наказания.

Нищий. Мадонна, ради семерых моих детей, из которых младшему два месяца...

Габриэлла. Он жалок мне. Уж простить его разве, Марианна?

Марианна. Всё ваша воля, хозяйка.

Габриэлла. Слушай, плут. Мы прощаем тебе на этот раз и не скажем ни дону Эджидио, ни дону Ринальдо. Но -- под условием: ты сейчас же догонишь эту бедную женщину и приведешь её к нам сюда.

Нищий. Гм... гм... надеюсь, вы не потребуете, чтобы я возвратил ей... её маленькие... подарки?

Габриэлла. Нет, плут, -- и лови! Вот тебе ещё! Ты понадобишься мне сегодня.

Нищий. О, синьора, вы царица Неаполя! Располагайте моим телом и моею душою. Лечу за старухою... Франц, сиди и жди. Лечу, как вихрь, мадонна. (Убегает).

Марианна. Итак, хозяйка...

Габриэлла. Итак, Марианна...

Марианна. Это решено: мы делаем вид, будто меняемся местами, но каждая останется в своей комнате. Дон Джованни найдёт вас...

Габриэлла. И получит хороший урок -- вперёд лучше уважать добродетель.

Марианна. Гм... гм...

Габриэлла. Дон Эджидио явится к вам...

Марианна. И получит хороший урок вперёд лучше уважать добродетель.

Габриэлла. Вы не верите мне, Марианна?

Марианна. Не очень, хозяйка. Как женщина с прошлым, я много раз замечала, что, когда хорошенькая бабенка начинает учить мужчину добродетели, то передаёт ему свою науку всю целиком.

Габриэлла. В таком случае -- вы должны презирать меня?

Марианна. Почему? Грешный я человек, падрона: люблю видеть, как молоденькая жена ставит рога старому мужу. Козёл должен быть с рогами, иначе она -- скот противоестественный.

Габриэлла. Вы говорите ужасные вещи, Марианна. Даю вам слово: вы очень ошибаетесь. Я хочу только наказать дона Эджидио за его ревность и недостойные мистификации.

Марианна. А я -- за грубость и угрозы... Ах, если бы заодно мы могли натянуть хороший нос и наглому дону Ринальдо!

Габриэлла. Это будет, Марианна. Неужели вы не догадываетесь, почему я послала Джузеппе догонять глупую старуху, которую он дурачил?

Марианна. Эту золотушную?

Габриэлла. Дон Ринальдо -- племянник кардинала Бонавентуры... Понимаете?

Марианна. Хозяйка, вы восхитительная плутовка!

Габриэлла. Мы сделаем доброе дело и осмеём Ринальдо.

Марианна. Хозяйка, женщина с прошлым начинает вас уважать. Вы сами достойны быть женщиною с прошлым!

Нищий (вбегает). Идёт старуха, падрона. Идёт. Догнал её уже на горе у Сан-Фердинандо...

Джиованна. Ох, все угодники и моя святая! Какая синьора может звать меня? Я чужая в Неаполе... Ещё раз мир и радость тебе, вещий болван!

Франц. Schwammdrüber!

Габриэлла. Добрый вечер, матушка, удостойте войти в мой дом. Я слыхала о вашем затруднении и хочу вам помочь.

Джиованна. Благослови вас Бог, красавица. А вы кто же будете -- тоже служите при болване?

Габриэлла. И не при одном, матушка.

Марианна. Сколько у нас болванов, это мы сосчитаем завтра утром.

Габриэлла. Входите, входите, матушка. Я вам все объясню. Джузеппе, проведи къ намъ эту добрую женщину.

Габриэлла и Марианна уходят с балкона.

Нищий. Слушаю, хозяйка. (Входит с Джиованною в дом Лепорелло).

Франц. Ich verstehe nicht. Ganz verfluchte Position!

Дон Джованни (входит). А! Ты здесь, Франц!

Франц. Servus, Excellenz.

Дон Джованни. Ты при шпаге и с цитрою, -- это хорошо. Нам предстоит сегодня маленькое приключение. Мне может понадобиться твой клинок и, наверное, будет нужна твоя музыка для серенады. (Ко входящему Лепорелло). Лепорелло! Бездельник! Я ищу тебя, как иглу в сене. Где ты пропадал?

Лепорелло. Не смел показаться вам на глаза, синьор, у вас было такое гневное лицо, когда вы давеча выбежали из этого дома.

Дон Джованни. Я думаю. Своим дурацким мяуканьем ты оторвал меня от ручки самой хорошенькой женщины в Неаполе.

Лепорелло. Только от ручки? Хвала тебе, мой ангел-хранитель!

Дон Джованни. Ты рад? Можно узнать, -- чему?

Лепорелло. Тому, синьор, что лишение, которое вы понесли от моего мяуканья, не так уж велико. Если бы я замяукал десятью минутами позже, потеря была бы гораздо больше.

Дон Джованни. Выбегаю, как полоумный, на улицу: нет никого... только твои пятки сверкают по переулку... Хочу возвратиться туда, в дом, к ней... Не тут-то было! Дверь уже на замке... С балкона звенит серебристый хохот... Чёрт ли дёрнул тебя мяукать?

Лепорелло. Я стоял у фонтана и смотрел в воду, синьор, и мне почудился в ней дон Эджидио Ратацци.

Дон Джованни. Ты совсем оглупел и разучился служить, мой Лепорелло.

Лепорелло. Ой, не обижайте! Я докажу вам, что вы ошибаетесь, синьор.

Дон Джованни. Но она... Габриэлла! Какова неаполитанская чертовка? А? Хлоп двери на замок... Знаешь ли, если бы не днём, я вышиб бы их камнями с мостовой.

Лепорелло. Кокетство, синьор.

Дон Джованни. Ты думаешь?

Лепорелло. Синьор! Чем вы наградите меня, если я скажу вам, что в эту ночь она назначает вам свидание в своей опочивальне?

Дон Джованни. Лепорелло! Ты лжешь?

Лепорелло. Когда Санта Лючия опустеет и встанет поздняя луна, вы придете на эту площадку с веревочною лестницею. Так велит она. Смотрите: три окна. Среднее -- с балконом, -- не ошибитесь: среднее с балконом, -- будет открыто. Я буду в доме, чтобы спустить вам лестницу, и вы войдете. Очутитесь в коридоре. Ступайте прямо, пока не упретесь в двери. Они распахнутся, и вы в объятиях ожидающей вас Габриэллы.

Дон Джованни. Лепорелло, озолочу тебя!

Лепорелло. А говорили: не умею служить.

Дон Джованни. Нет, нет, беру все свои слова назад. Ты король лакеев и проходимцев. Так ночью? Этою ночью?

Лепорелло. Да, когда взойдёт луна.

Дон Джованни. О, чёрт возьми! Я сгораю от нетерпения.

Лепорелло. Одно условие с её стороны, синьор: – вы не зажжёте огня и не будете говорить с нею...

Дон Джованни. Почему?

Лепорелло. Она очень стыдлива, а разговором боится разбудить старуху-дуэнью, которая спит в двух шагах от неё за стеною.

Дон Джованни. Отлично. О чем нам говорить? Моя страсть -- немая -- скажет больше, чем самое пылкое красноречие... Зачем мне видеть её этим грубым телесным зрением, когда я и сейчас вижу её, красавицу, жадными очами моей души? Я обожаю эту женщину, Лепорелло.

Лепорелло. Я тоже.

Дон Джованни. Постой... А как же – где же будет муж?

Лепорелло. Падрон Ратацци? Да -- разве я не говорил вам, что мы приятели? Я спровадил его, синьор. Сейчас он плывёт на Капри -- к умирающему дяде аббату и, вероятно, страдает морскою болезнью, потому что на заливе волнение, а суденышко -- прескверное, синьор.

Дон Джованни. Лепорелло, ты гений!

Лепорелло. А говорили: поглупел. Нет, синьор, кто из нас двоих глупее, это потомство рассудит.

Дон Джованни. Мы дождемся луны где-нибудь в остерии. Франц! За нами!

Лепорелло. Эта кариатида служит при вас, синьор?

Дон Джованни. Мой музыкант и телохранитель. Познакомься.

Франц. Servus.

Лепорелло. Телохранитель! Это слово плохо вяжется с репутацией Дон Жуана.

Дон Джованни. Зато – как нельзя лучше -- с его возрастом и ревматизмом. В наши годы, Лепорелло, очень приятно чувствовать за собою товарища, способного, в одиночку, разогнать взвод солдат.

Лепорелло. С равным удобством вы могли бы водить за собою блаженной памяти статую командора.

Дон Джованни. Увы! Статуя командора приказала долго жить. Кладбищенские мальчишки отбили командору нос и наследники продали достопочтенную статую маклакам, которые пережгли нашего друга на известь.

Уходят.

Дон Ринальдо и нищий идут с Санта Лючии.

Дон Ринальдо. Каналья, если ты лжешь, не миновать тебе даровой квартиры в Сан-Эльмо. Но, если ты говоришь правду, я сделаю тебя нищим моего дяди кардинала.

Нищий. А какой мне прок от того, брат мой?

Дон Ринальдо. Ты можешь каждый месяц целовать его высокопоставленную руку.

Нищий. Неужели? Этакая жалость, что у меня нет золотухи.

Дон Ринальдо. Габриэлла хочет меня видеть? Габриэлла назначает мне свидание?

Габриэлла выходит из дома.

Дон Ринальдо. О, во сне я или наяву?.. Габриэлла!

Нищий отходит к фонтану.

Габриэлла. Тише, дон Ринальдо. Ваши порывистые жесты привлекают внимание.

Дон Ринальдо. О, Габриэлла, чему приписать? Чему?

Габриэлла. Мщению, любезный Ринальдо. Я откровенна: я не люблю вас, но я хочу наказать моего ревнивого супруга за то, что он посмел сегодня рядить меня в дуру -- с этим испанцем, унтер-офицером, который зовёт его Лепорелло и обращается с ним, как с лакеем. Я выходила замуж не за лакея.

Дон Ринальдо. О, Габриэлла!

Габриэлла. Эджидио я накажу за подлость, испанца за нахальство. Я знаю весь ваш заговор. Шутка остроумна, и дон Джованни заслуживает быть одураченным, но я не люблю, чтобы моим именем распоряжались без моего ведома... Вас избрала я -- вы поможете мне отомстить дону Эджидио.

Дон Ринальдо. Мщение ли, любовь ли, -- мне всё равно: мысль сжимать вас в объятиях доводит меня до исступления.

Габриэлла. Слушайте. Я и Марианна меняемся комнатами. Вы знаете её окно?

Дон Ринальдо. Ещё бы. Это – первое слева.

Габриэлла. Дон Эджидио будет думать, что я буду ждать его...

Дон Ринальдо. О!

Габриэлла. Но будьте спокойны: меня надо искать не там, а вот тут – в первом окне справа.

Дон Ринальдо. Габриэлла! Вы сведете меня с ума... Но, не найдя вас в назначенном месте, он встревожится, сделает скандал...

Джиованна выглядывает из окна справа.

Габриэлла. Успокойтесь. В тёмной комнате, которую он мне назначает, его встретят пылкие объятия.

Дон Ринальдо. Но чьи же?

Габриэлла. Оглянитесь, как вам нравится эта женщина?

Дон Ринальдо. Фу! Совсем не нравится!

Габриэлла. Это моя тетушка Джиованна, из Ночеры. За несколько скуди она легко согласилась взять мою роль на супружеском свидании с доном Эджидио.

Дон Ринальдо. Ха-ха-ха!

Габриэлла. Джиованна, этот господин -- племянник кардинала.

Джиованна. Ах, верить ли мне своему счастью?

Габриэлла. И он согласен. Не правда ли, дон Ринальдо, вы согласны?

Дон Ринальдо. Еще бы я не был согласен. Вы маленький вдохновенный демон. Все, что вы делаете, – великолепно.

Джиованна. Да благословит вас небо, благочестивый племянник!

Дон Ринальдо. В каких дураках останется дон Эджидио!

Джиованна. И да пошлёт оно вам кардинальский сан! (Скрывается).

Дон Ринальдо. Повелевайте мною, распоряжайтесь мною. Я ваш раб...

Габриэлла. Итак: первое окно справа. Не ошибитесь.

Дон Ринальдо. Нет, нет.

Габриэлла. Верный Джузеппе подержит вам лестницу и будет сторожить до утра.

Дон Ринальдо. Место нищего при дяде кардинале за ним.

Габриэлла. Васъ встретят мрак и мои поцелуи.

Дон Ринальдо. Я скажу вам все любовные слова, какие написал Петрарка к Лауре.

Габриэлла. Вы не скажете ни одного. С ума вы сошли? Чтобы на разговор сбежались люди?

Дон Ринальдо. Да, да.

Габриэлла. Глубокое молчание -- мое первое условие. Одно слово, одно восклицание, и я убегаю.

Дон Ринальдо. Ваше дело приказывать, моё -- повиноваться.

Лепорелло (входит). Аха-а? Дон Ринальдо и моя супруга? Вот как, дон Ринальдо? Кажется, вы давеча заявляли, что скорее согласны беседовать с дикою кошкою, чем с моею женою?

Дон Ринальдо. Человек предполагает. Бог располагает, любезный Эджидио. Синьора Габриэлла, имею честь пожелать вам доброй ночи. (Уходит).

Габриэлла. До свидания, дон Ринальдо.

Лепорелло. Отчего он сияет, как медный умывальник? Габриэлла, каким образом вы сошлись с ним вдвоём? И почему в такой поздний час вы ещё на улице?

Габриэлла. Чтобы сказать вам, что, если когда-либо муж заслуживал получить рога, то, конечно, это вы.

Лепорелло. Ого! Сильно сказано. Дальше.

Габриэлла. Считайте ли вы меня честною женщиною?

Лепорелло. Я считаю вас очень красивою женщиною.

Габриэлла. Честною?

Лепорелло. Я считаю вас очень умною женщиною.

Габриэлла. Честною?

Лепорелло. Я считаю вас очень ловкою женщиною.

Габриэлла. Честною, честною, честною?

Лепорелло. Я считаю вас женщиною со вкусом. И вот почему – я совершенно равнодушен знать, о чём вы шептались с этими комариными мощами, но мне неприятно, что вы вечером одна, на улице. Ох, не для комариных мощей вы сюда пожаловали!

Габриэлла. Неужели? Представьте: ошибаетесь. Именно для дона Ринальдо. Можете справиться у Джузеппе, которого я посылала, чтобы пригласить его на свидание.

Нищий. Так точно, падрон Эджидио. У синьоры Габриэллы много вкуса, но он болен малокровием и худосочием.

Лепорелло. В таком случае, я ровно ничего не понимаю, а прежде всего наглости, с которою вы мне признаетесь.

Габриэлла. Скажите: вам очень нравится, что дон Ринальдо ухаживает за мною?

Лепорелло. Вовсе не нравится. Но из зол надо выбирать меньшее. Пусть лучше ухаживает за вами дон Ринальдо, чем другие.

Габриэлла. Например, дон Джованни...

Лепорелло. О, Габриэлла! Не произносите этого страшного имени. Оно леденит мою печень.

Габриэлла. Совершенно напрасно: редко мужчина не нравился мне более, чем этот нахальный господин.

Лепорелло. Не лгите! Ради Бога, не лгите! Всё равно: я не поверю.

Габриэлла. Он пожилой человек -- почти столько же, как вы... У него репутация развратника... Неужели вы воображаете, что я в состоянии влюбиться в развратного старика?

Лепорелло. Довольно, Габриэлла. Вы льете бальзам на рану моего сердца, но я не верю вами... Не могу верить... женщина не в состоянии так думать и говорить о доне Джованни.

Габриэлла. Повторяю вам: старый развратник – герой не моего романа. С меня достаточно, что я за вами замужем. Что я не лицемерю, я докажу вам на деле. Мне известен план, который вы составили против дона Джованни.

Лепорелло. Ух! Кто же из проклятых подлецов разболтал? Ринальдо или Марианна?

Габриэлла. Оба. Я вполне одобряю ваше намерение проучить зазнавшегося наглеца. Если я зла на вас, то лишь за то, что вы не пригласили меня участвовать в шутке, которую собираетесь разыграть моим именем. Я не терплю, чтобы моею личностью распоряжались за моею спиною. Это гнусно.

Лепорелло. Габриэллочка! Ругайте, проклинайте, побейте меня... Вы вознесли меня на небеса! Ругайте! Я буду думать, что вокруг меня ругаются ангелы.

Габриэлла. Слушайте, дон Эджидио. Я не только согласна принять участие в вашей плутне, но ещё предлагаю вам её украсить. Зачем мы ограничимся насмешкою над одним моим поклонником, когда можем сразу осмеять двоих? Что вы скажете, если я предложу вам поставить дона Ринальдо в такое же глупое положение, как и дона Джованни?

Лепорелло. Скажу, что вы добродетельнейшая и остроумнейшая женщина от Китайской стены до Гибралтара.

Габриэлла. Именно затем я и вызвала его на свидание, среди которого вы нас застали... Войдемте в дом, я вам всё расскажу.

Лепорелло. Я очень желал бы оставить в дураках нахала Ринальдо, но... ведь Кривая Марианна у нас одна?

Габриэлла. У неё родился двойник. Войдём в дом, войдём в дом, дон Эджидио.

Лепорелло. Иду. А, Габриэллочка! Вы сделали меня счастливым... А! Вы правы, вы тысячу раз правы! Видеть одного в дураках -- хорошо, двоих -- блаженство!

Габриэлла. Двоих - блаженство!

Уходят в дом.

Нищий зажигает уличный фонарь и поёт.

Говорила Рина королю:
Я вас, ваша милость, не люблю.
Но король добился с Риной ладу,
Он купил ей бочку шоколаду...

Дон Джованни и Франц входят.

Дон Джованни. Лепорелло... Где ты, животное? Лепорелло.

Нищий. Вы ищете дона Эджидио, синьор?

Дон Джованни. А, старый знакомый! Я ищу моего дурака-лакея, его зовут Лепорелло.

Нищий. Или дон Эджидио Ратацци.

Дон Джованни. Что-о-о? Дон Эджидио Ратацци и мой Лепорелло...

Нищий. Одно лицо.

Дон Джованни. И прекрасная Габриэлла?

Нищий. Его законная жена.

Дон Джованни. В славную историю я попал! Стало быть, свидание, которое он мне устроил, ловушка?

Нищий. Да, он хотел, чтобы вышла ловушка, но - должно быть -- у влюблённых есть тоже своя вещая статуя: капкан повернулся против него самого, и он останется с прихлопнутым носом, как глупая крыса. Смело идите, куда он зовёт вас, синьор. Он желает вам зла, но ваши друзья позаботились, чтобы вы получили только удовольствие.

Дон Джованни. Друзья – то есть она -- Габриэлла?

Нищий. И немножко ваш покорный слуга, синьор.

Дон Джованни. Молодец, Джузеппе. Служи, помогай. Забыть не будешь. Но Лепорелло... Каков предатель?.. О, я сумею наказать тебя, подлая ищейка! Я выращу на лбу твоём рога длиннее, чем у оленя-призрака, который в полночный час пугает зверей на Аспромонте...

Нищий. Он хотел посмеяться над вами, – закон возмездия требует, чтобы вы посмялись над ним. Око за око, зуб за зуб...

Дон Джованни. И смех – за смех...

Нищий. Делайте всё, что он вам предложит, потому что – помните: все переделано за его спиною в вашу пользу. Чем коварнее он хитрит, тем надёжнее захлёстывает собственную петлю.

Франц. Sehen Sie auf!

Дон Джованни. А-а-а... Комедия начинается...

Лепорелло (на балконе). Барин! Барин!..

Дон Джованни. Зачем ты туда попал? Что ты мастеришь, старый плут?

Лепорелло. Лестницу, по которой вы подниметесь к вашей красавице.

Дон Джованни. Какой предусмотрительный!

Лепорелло. Слава Богу, служу вам не первый раз.

Дон Джованни. Да, да. Много лет знаем мы друг друга, мой старый Лепорелло.

Лепорелло. Если бы черти не утащили вас на десять лет в ад, мы могли бы справить двадцатипятилетний юбилей нашей торговой компании.

Дон Джованни. И, что лучше всего, мы с тобою, за всё это время, ни разу друг друга не обманули. Случалось, что ты воровал у меня вино.

Лепорелло. О синьор…

Дон Джованни. Сигары... Кстати: держи-ка... Последнего привоза, превосходная... Лови и ты, Джузеппе.

Лепорелло. Благодарю, синьор.

Нищий. Почтительнейше благодарю, великодушный синьор.

Дон Джованни. Воровал ты у меня деньги из карманов...

Нищий. Ай-ай-ай! Это уже нехорошо. Деньги – собственность того, кто их имеет, как сказал министр финансов, вводя подоходный налог.

Лепорелло. Нашли, что вспоминать! Обыкновенное перемещение ценностей.

Дон Джованни. Цепи, табакерки, духи, старое платье, овёс у моих лошадей, корм у моих собак, кольца, медальоны, подаренные мне моими красавицами.

Лепорелло. Сознайтесь, однако, синьор, что я из них пользовался лишь скорлупою, а ядро всегда оставлял вам.

Дон Джованни. Да, это правда: портреты и волосы ты великодушно предоставлял мне, а в свои карманы прятал только золото и камни.

Нищий. Если это и мошенничество, то очень деликатное.

Дон Джованни. Наконец, однажды, одевая меня на бал, ты попробовал выкусить бриллиант из моей орденской звезды Льва и Солнца.

Нищий. Эту историю рассказывают не только о лакеях, но и о многих государственных людях.

Лепорелло. А долго вы намерены читать мой греховный список, синьор?

Дон Джованни. Но, Лепорелло, несмотря на все это, между нами всегда царило полное согласие, доверие, единомыслие.

Лепорелло. Гм... гм...

Дон Джованни. Мы обманули тысячу мужей.

Лепорелло. Уж и мужья были!

Дон Джованни. Убили несколько сот...

Лепорелло. Туда и дорога вислоухим!

Дон Джованни. Обольстили тысячу жён.

Лепорелло. Ну, и спотыкаться случалось...

Дон Джованни. Всё это -- моя профессия, моя привычка, мой воздух: любить -- обманывать, любить -- убивать. Я обольщаю, как другие дышат... Я убиваю, как другие едят... Но часто я спрашивал себя: есть ли на свете муж, которого мне совестно было бы обмануть? Есть ли жена, которую обольстить мне было бы стыдно?

Лепорелло. И вы отвечали себе: « Нет!»?

Дон Джованни. Я отвечал себе: « Да»!

Лепорелло. Любопытно знать, где скрываются эти антики?

Дон Джованни. Недалеко, Лепорелло. Муж, это ты.

Лепорелло. Я?

Дон Джованни. А жена – твоя жена, если бы, конечно, она у тебя была.

Лепорелло. Вы хотите меня уверить, что, если бы я был женат, вы не позволили бы себе обольстить мою жену?

Дон Джованни. Никогда. Ни за что.

Лепорелло. Если бы она была красавица?

Дон Джованни. Даже сама Елена Троянская.

Лепорелло. Зачем Елена, -- возьмём пример ближе: вот хоть бы эту красивую Габриэллу... В окно которой вы собираетесь лезть.

Дон Джованни. Габриэллу?

Лепорелло. Да. Вообразите, что эта Габриэлла – моя жена... Отказались бы вы тогда от неё или нет?

Дон Джованни. Но зачем же я буду воображать небылицы, мой друг, когда она жена дона Эджидио Ратацци, которого ты так предусмотрительно спровадил на Капри?

Лепорелло. Ага! То-то – зачем?... Знаем мы вас!.. (Сбрасывает лестницу). Пожалуйте, готово.

Дон Джованни. Крепко ли?

Лепорелло. Надейтесь на меня.

Дон Джованни. Ни за что не полезу по такой соломинке, прежде чем не увижу, что она держит человека. Спустись по ней вниз.

Лепорелло. Вот тебе раз! Зачем?

Дон Джованни. Затем что, если она гнилая, то лучше оборваться с неё тебе, чем твоему господину.

Лепорелло. Господи, какой вы, однако, стали трус! (Спускается).

Дон Джованни. Годы, любезный Лепорелло, годы. Риск головою хорош только для мальчишек.

Лепорелло. Полезайте, что ли? Луна уже всходит...

Дон Джованни. Сейчас, сейчас... Собственно говоря, преутомительная это служба -- быть развратником, Лепорелло.

Лепорелло. Охота пуще неволи.

Дон Джованни. Нет, не то. А каждому человеку дан жребий, который он должен принять к исполнению с твёрдым убеждением, как призвание и обязанность до гроба. Не так ли, Лепорелло?

Лепорелло. Вы всегда говорите, как книга.

Дон Джованни. А твоё мнение, Джузеппе?

Нищий. Именно так рассуждал я, синьор, когда решил честным трудом зарабатывать хлеб и сделался нищим.

Дон Джованни. Человеку моих лет в этот час хорошо лежать в мягкой постели, с колпаком на голове... Подле -- на столике -- графин доброго хереса и тарелка с бисквитами... Приходит добрая, пожилая ключница или капеллан... играем в пикет, рассказываем друг другу анекдоты... вот это жизнь. А здесь - полезай во второй этаж по какой-то нитке к какой-то там Габриэлле... нежничай, ври, изображай страсть... ой!

Лепорелло. Что с вами?

Дон Джованни. Ногу кольнуло... подагра, что ли? Или опять ревматизм? О-хо-хо... Скучища... остаться разве? Не лазить?

Лепорелло. Что вы, что вы, синьор? Дама предупреждена, мы истратили столько денег, столько усилий...

Дон Джованни. Чёрт см ними с деньгами и усилиями... Ой-ой-ой!

Лепорелло. И, наконец, подумайте о будущем. Если вы перестанете быть доном Джованни, то сделаетесь просто старым холостяком.

Дон Джованни. Ты прав.

Лепорелло. И что же тогда станется с поэзией и музыкой? Что будет с Тирсо де Молиной, графом Казимарчано и другими!

Дон Джованни. Назвался груздем, полезай в кузов. Нечего делать. Спасём поэзию, Франц! Эйн вениг шпиль ауф!

Франц. Jawohl!

Дон Джованни

(декламирует под мандолину)

Посмотри: косые тени
Через улицу легли
И балконные ступени
В чуткий сумрак облекли.
Чуткий сумрак спящей розы
Сторожит душистый сон, –
Поэтические грёзы,
Под цикады перезвон.
Спящих роз дыханьем полный
Морем льется аромат:
Набегающие волны
И ласкают, и томят.
Теплый ветер от Гренады
Разжигает в сердце кровь,
Будит звуки серенады,
Будит ревность и любовь...

Сколько таких ночей мы пережили, мой добрый Лепорелло!

Лепорелло. Эх, барин! Было, было, да и быльём поросло.

Дон Джованни. Ничего, старый. Ты ещё не раз подержишь мне лестницу, а я не раз по ней поднимусь.

Лепорелло. Вашими устами мёд пить, синьор!

Дон Джованни. Помнишь? Мадрид -- Духов день -- после боя быков -- донна Эфедра -- такая же ночь -- та же песня -- и вдруг... свирепый тореадор Эскамильо со своею навахою.

Лепорелло. А вы его – чик!

Дон Джованни. А я его – чик!.. Пиза... падающая башня... белый мрамор посинел от луны... я пою серенаду дукессе монне Ванне, и вдруг из-за угла этот толстый болван, кондотьер Принцивалле... и в руках у него этакий кинжал!

Лепорелло. А вы его -- брык!

Дон Джованни. А я его -- брык!.. Шпиль ауф, Франц! (Лезет). Шпиль ауф! Всё прямо ты говоришь, Лепорелло?

Лепорелло. Всё прямо, синьор.

Дон Джованни. Ну, прямо, так прямо. Ох-ох-ох-ох-ох! (Скрывается).

Лепорелло. Желаю вам всякого успеха, синьор! Но за каким чёртом вы убрали лестницу?! Спрашивается, как же я теперь попаду к Габриэлле?

Марианна (в маске, окутанная белой вуалью, открывает своё окно). Дон Эджидио?

Лепорелло. Габр...

Марианна. Тсс. Не кричите! Вы выдаёте нас. Разве вы не видите: я нарочно надела маску. Зовите меня Марианною.

Лепорелло. О, милая Марианна, прекрасная Марианна, бесценная, очаровательнейшая Марианна. Я в отчаянии, этот рассеянный ветрогон убрал лестницу.

Марианна. Всё предусмотрено. (Опускает лестницу).

Лепорелло. Вы ангел!

Нищий. Синьор Ратацци, на вино с вашей милости?

Лепорелло. Что-о-о?

Нищий. Ничего, синьор. Когда я одинаково хорошо знаком с мужем и с женою и застаю супруга, что он лезет по веревочной лестнице в комнату служанки, я имею обыкновение просить на вино... Только и всего.

Лепорелло. Я иду к своей законной жене, негодяй!

Нищий. Странная у вас дорога в спальню, И разве вашу супругу зовут Марианной?

Марианна. Дождусь ли я вас когда-нибудь? Нельзя сказать, чтобы любовь ваша спешила.

Лепорелло. О Габр... (Лезет).

Марианна. Марианна!

Лепорелло (на лестнице). Марианна, Марианна! (Скрывается в комнате).

Марианна. Эджидио, Эджидио, Эджидио!

Нищий (привязывает лестницу снизу). Кто не помогает бедным, достоин хорошего наказания. Попробуй-ка теперь, убери!

Лепорелло (дёргает лестницу). Кой чёрт? Джузеппе! Что там? Лестница не идёт.

Нищий. Она зацепилась за земной шар, синьор. Вряд ли поднять вам её, если вы не Атлант.

Марианна. Я жду тебя, мой Эджидио...

Лепорелло. Пускай висит! Ночью никто не заметит...

Нищий. Разумеется, пускай висит! Погоди, старый плут: я соберу к этой лестнице всех нищих Неаполя!

Джиованна также, как Марианна, в маске и под вуалью открывает окно.

Дон Ринальдо (крадется). Тсс! Джузеппе!

Нищий. Обольстителю -- почтение. Смотрите: ваша красавица уже настороже...

Дон Ринальдо. Чёрт возьми! Кровь кипит и бурлит в моём сердце. Но как же я попаду к ней?

Нищий. Разве с вами нет лестницы, синьор?

Дон Ринальдо. Есть лестнице, но закинуть её для меня труднее, чем аркан на рога дикого быка.

Нищий. Попробуем. Эй -- вы, тетенька, как вас там? Гости к вам! Ловите!

Дон Ринальдо. Дурак! Разве ты не знаешь, что это падрона Габриэлла?

Нищий. Вы умны. Хорошо были бы мы, если бы кричали её имя на целый квартал.

Дон Ринальдо. Ты прав.

Нищий. Здесь требуется псевдоним, как говорил молодой аристократ, подделывая на векселе бланк своего дяди. Тетенька! Как ваше святое имячко?

Джиованна. Джиованна, кормилец... Джиованна.

Нищий. Слышали? Желает, чтобы вы звали её Джиованною.

Дон Ринальдо. Каким странным голосом она откликнулась!

Нищий. Да, надо ей отдать справедливость: природная актриса. Нельзя искуснее притвориться старухою. Раз... два... три... Готово. Привязывай, тётка. Не достаёт?

Дон Ринальдо. Не достаёт.

Джиованна (воет). Не достаёт!

Нищий. Каким идиотом надо быть, чтобы, собираясь на свидание в третий этаж, запастись лестницею только до второго!

Дон Ринальдо. Это ужасно. Что же теперь делать?

Нищий. Ничего. Разве молиться, чтобы лестнице выросла?

Джиованна. Молитесь, добрый, благочестивый дон Ринальдо! Молитесь, прекраснейший племянник кардинала!

Франц (встаёт, подходит). Erlauben Sie mir.

Джиованна. Чудо!

Нищий. В самом деле: везет вам, дон Ринальдо. Прошу... Я подсаживаю.

Дон Ринальдо (лезет на спину Франца). Как прекрасно всё устроилось! Как кстати оказался здесь этот богатырь!

Нищий. Полезайте уж! Полезайте!

Джиованна. Сподобилась зреть чудо! О, поверили бы у нас в Ночере? О благодарю тебя, благословенная, блаженная, вещая статуя!

Дон Ринальдо (на лестнице). О Габриэлла! о Габриэлла! Габриэлла! (Скрывается в окне).

Нищий. Пташки по клеткам. Приятного аппетита. Ну, блаженная статуя! Теперь нам не грех махнуть на полчасика в остерию под Зелёным Колпаком.

Франц. Osteria? Ich verstehe gut (Остерия? Очень хорошо (нем.).)! Mit Vergnügen.

Нищий

(поёт)

Говорила Рина королю:
Я вас, ваша милость, не люблю.
Но король добился с Риной ладу,
Он купил ей бочку шоколаду...

Уходят, обнявшись.

Занавес.

 

Действие третье

Нищий с толпою горожан вносит бесчувственно пьяного Франца.

Нищий. Тише, господа, тише. Порядочные люди, когда скандалят, не шумят. Положите вашу драгоценную ношу сюда, под окно. Мир твоему праху, вещая статуя. А вас, господа, я прошу обратить внимание на эту лестницу, прикреплённую к тому окну. Оно ведёт в комнату служанки Марианны.

Второй нищий. Да! Лестница! Вы говорите нам правду.

Обыватель. Чёрт возьми, мне всё-таки не верится.

Нищий. То ли вы ещё увидите! Однако, уже светает. Пора пугнуть птичек в клетке. Мандолина есть. Кто будет вторить на гитаре?

Мадонна Габриэлла,
Как ангел, хороша:
Серебряное тело,
Алмазная душа!

Хор

Алмазная душа.
Один порок, о, други,
В мадонне я нашёл:
Достался ей в супруги
Нелепейший осёл!

Хор

Супруг её осёл!
Полна мадонна злобой
И мысли тяжелы:
Уж был бы хоть особый,
А то -- как все ослы!

Хор

Осёл, как все ослы!
Мадонну слышат боги,
Им трудных нет задач,
И -- выросли вдруг роги
У ослика: не плачь!

Хор

Над осликом не плачь!
Мадонна! Вот гостинец
Судьба вам принесла.
Продайте вы в зверинец
Рогатого осла!

Хор

Рогатого осла!

Кривляясь, пляшут с хохотом и гиканьем и потом, с визгом, разбегаются по переулку, прячась, где кто горазд.

Лепорелло (выглядывает из окна). Это что за чёртова серенада?

Марианна (в маске и под вуалью, обнимает его в окне). Жестокий! Ты уже покидаешь меня?

Лепорелло. Покинуть тебя? Мою индюшечку? моего цыпленка? Ну, нет! Не так скоро! Я только спущусь на минутку, чтобы, пока не рассвело, отвязать лестницу, которую негодяй Джузеппе на зло мне прикрутил к чему-то...

Марианна. В моих объятиях ты еще можешь помнить о лестницах?!

Лепорелло. Ангел мой, на рассвете, веревочная лестница у окна порядочной женщины брелок компрометирующий.

Марианна. Не всё ли мне равно? Я желала бы, чтобы весь мир видел меня с тобою.

Лепорелло. Наконец-то ты поняла и оценила меня. О Габр...

Марианна. Тсс! Ты опять забываешь условие! Марианна, дурашка ты мой, верная твоя Марианна!

Лепорелло. Ха-ха-ха! Да, покуда не кончится наша шутка.

Марианна. Как знать? Может быть, и дальше, милый Эджидио.

Лепорелло. Марианна! Милая! Нежная! Чудная! Светлая моя Марианна!

Нищий (у фонтана). Вы слышали? Будьте свидетели. Он с Марианной.

Обыватель. И этот человек был принят в нашем обществе!

Второй обыватель. Представлен нашим жёнам!

Обыватель. Будь я проклят, если об этих соблазнах не узнают сегодня же все порядочные люди Неаполя.

Марианна. В самом деле, заря... Спеши, мой милый, и скорее лети назад в мои объятия!

Лепорелло (лезет). Лечу, лечу...

Марианна отвязывает лестницу. Лепорелло падает.

У-ах!

Нищий. Чёрт возьми, в самом деле полетел!

Марианна. Бедняжка! Ты оборвался?

Лепорелло. И пребольно. Чтобы того, кто делал эту гнилую лестницу, повесили на такой же верёвке!

Марианна. Спеши ко мне! Мои объятия исцелят тебя.

Лепорелло. Нога моя не ступит больше на эти предательские ступени. Спустись вниз и отвори мне входную дверь.

Марианна. Ты забываешь, что мы заперлись с вечера и ключ, как всегда, на тебе.

Лепорелло. Лови его!

Марианна. Ни за что. Я не выйду из комнаты, пока в нашем доме...

Лепорелло. В самом деле! О, дьявол!

Марианна. Чтобы я встретилась с ним в коридоре или на лестнице? Нет, довольно ты мучил меня ревностью. Лучше я на всю жизнь останусь в своей комнате и окаменею, как Ниоба, лишь бы ты, мой Эджидио, был уверен в своей Марианне.

Лепорелло. Когда мы будем вместе, я расцелую тебя за эти слова. А покуда брось мне, по крайней мере, платье моё.

Марианна. С удовольствием... Ах, Эджидио!

Лепорелло. Ну?

Марианна. Ты вывесил его с вечера в коридор.

Лепорелло. Ад и черти!

Марианна. Между им и мною запертая дверь!

Лепорелло. Вот ключ! Я бросаю! Держи!

Марианна. Никогда! Ни за что! Я слышу, как Дон Джованни ворчит и топает в коридоре.

Лепорелло. Но ведь светло. В домах, того гляди, отворятся ставни! Не могу же я гулять по улице в ночном белье!

Нищий. А, между тем, погода теплейшая, синьор Эджидио!

Марианна. Ай! (Скрылась).

Лепорелло (схватив нищего за ворот). А, бездельник! Это всё твои штуки!

Нищий. Но-но-но! Почтеннейшей, не горячитесь!

Их окружают.

Нищий. Приблизьтесь, господа. Вы видели: здесь не только развратничают, но и убивают.

Обыватель. Мы видели всё, Джузеппе.

Все. Прочь руки, синьор Эджидио! Мы видели всё! Прочь руки! Мы видели!

Лепорелло. Что вы? В своём уме? Вы позабыли, с кем вы говорите?

Нищий. С человеком, который засветло гуляет по улице без панталон.

Обыватель. Предварительно вылезши по веревочной лестнице из окна своей служанки.

2-ой нищий. Стыдно, синьор Эджидио!

2-ой обыватель. А мы ещё так верили вам.

Нищий. Вот и поличное: лестница, по которой вы изволили спуститься от своей прелестной Марианны!

Лепорелло. Ха-ха-ха! Соседи! Вы даже не подозреваете, как вы глупы.

Обыватель. Он ещё смеётся!

Второй нищий. И бранится!

Второй обыватель. Нет, сударь мой, мы вам достались не дураками!

Обыватель. Не очень важничайте вашими голыми ногами!

Нищий. Что остался человек на улице без панталон, так уж и вообразил себе, будто римский сенатор!

Лепорелло. Ах, вы, олухи! Вздумали ловить меня на прелюбодеянии! Да знаете ли вы, что мои башмаки добродетельнее ваших жён?

Обыватель. Тем страннее, что вы их где-то забыли.

Лепорелло. И в мизинце моём ума больше, чем во всех ваших праздных неаполитанских головах.

2-ой нищий. В котором, хозяин? Мы видим их целых четыре.

Лепорелло. Вот я сейчас покажу вам эту Марианну... (Хлопает под окном в ладоши и зовёт). Габриэлла! Э! Жена! Мадонна Габриэлла!

Нищий. Синьор Эджидио, кажется, собирается выдать нам ворону за соловья.

Обыватель. Эта штука не пройдёт, синьор Эджидио!

2-ой нищий. Мы видели, что видели. У меня зрение превосходное.

2-ой обыватель. И слышали, что слышали. У меня кошачий слух.

Лепорелло. Габриэлла! Душоночек! Габриэлла!

Нищий (басом). Оправдай себя!

2-ой нищий (ему в тон). Она безмолвна!

Все (хором). Не пройдёт!!!

Лепорелло. Негодяи!

Нищий. Не обижайтесь, синьор: это мы из Аида.

Обыватель. Очевидно той, кого вы зовете, нет там, откуда вы ее зовете.

Лепорелло. Она, вероятно, вышла, что не слышит.

2-ой нищий. Ха-ха-ха. Это чрез запертую-то дверь, ключ от которой висит у вас на шее?

Нищий. Боюсь, хозяин, что если эту Габриэллу вы не назовете Марианною, то она не откликнется вам до Страшного суда. Вы знаете, как она своенравна.

Обыватель. Если, вместо служанки, выйдет госпожа, тем полнее будет ваше торжество.

2-ой нищий. Господа! Я предлагаю пари! Кто за Марианну, кто за Габриэллу?

Обыватель. Превосходная мысль! Синьор Эджидио! Если женщина в окне окажется синьорою Габриэллою, я готов заплатить вам флорин.

2-ой обыватель. И я! Отвечайте?

Голоса. И я... и мы... и мы...

2-ой нищий. Украду у соседа, а за Марианну и я буду держать!

Лепорелло. Вы заслуживаете, чтобы я вас пощипал. Хорошо. Я принимаю пари.

Нищий. Ай да синьор Эджидио! Вот это называется верить своим пяти чувствам.

Обыватель. Итак: кто за Марианну?

Все. Мы!

Обыватель. Кто за Габриэллу?

Лепорелло. Я.

Нищий. Один против всех! Вот-то цапнет капиталы!

Лепорелло. Кладите ваши деньги вот сюда на ступени и пусть кто-нибудь стережёт их. Я отвечаю против них -- монета на монету -- этим домом, всем, что в доме, кроме людей.

Обыватель. Слышали?

Все. Все слышали, принимаем.

Нищий. Боюсь, что в нашем околотке стало одним домовладельцем меньше.

Лепорелло (хлопает под окном в ладони и зовет). Марианна! Марианна! Марианночка! Будьте любезны: покажитесь этим добрым людям, чёрт бы их драл!

Марианна (в окне, без маски и вуали). Что угодно, хозяин?

Толпа. А-а-а-а-а!

Марианна. По какому случаю такое сборище?

Обыватель. Синьор Эджидио! Вы дорого заплатили за ваше упрямство!

Лепорелло. Наяву я или во сне?

Обыватель. Довольно притворств, дон Эджидио!

Лепорелло. Это вы? Вы?

Обыватель. Вы не можете спорить против очевидности. Войдём же в дом, который вам уже не принадлежит, и расплатитесь с нами, как следует честному человеку.

Лепорелло. Господа! Это -- оборотень. Клянусь вам: оборотень!... Ламия! Ведьма!.. Где моя жена?.. Ведьма! Отдай мне мою жену!.. Господа! Мы все околдованы: эта ведьма съела мою жену...

Нищий. Синьор Эджидио! Этот способ уклоняться от платежа остался в прошлом веке.

Марианна. Ведьма? Вот как? Обольститель!

Теперь страшна, а прежде любой звал?
Теперь страшна, а прежде целовал?

Не помню, господа, из какой это трагедии, но смею вас уверить, что все это совершенная правда.

2-ой нищий. Мы это очень хорошо знаем, кумушка Марианна.

Обыватель. А знаете ли вот вы то, что подобных вам прелюбодеек инквизиция сечёт на площадях?

Марианна. Только не меня. В последний раз, что я ходила на богомолье в Рим, я приобрела отпущение всем моим грехам против седьмой заповеди, которые я когда-либо совершила, совершаю и намерена совершить. Это стоило мне два скуди. Вот и документ за печатью святейшего отца.

Все (преклоняют колена). Печать и подпись Святейшего отца!

Марианна. В нём обозначено хорошими крупными буквами, что всякий, кто осмелится нарушить мою индульгенцию, будет отлучён от церкви и анафема – проклят!

Все. Анафема, проклят!

Марианна. Все равно, как какой-нибудь щелкопёр-писака! Что же? Все ли еще вы настаиваете -- сечь меня на площади?

Голоса. Нет! Нет! Как можно! Что вы! Нет!

Обыватель. Единственная наша просьба к вам, целомудренная Марианна: помяните наши грехи в своих святых молитвах!

2-ой обыватель. Но ведь сообщник её не имеет индульгенции?

Марианна. О, что касается дона Эджидио, я не препятствую вам высечь его даже крапивою, как старого ленивого петуха.

Голоса. Высечь дона Эджидио! Высечь прелюбодея!

Лепорелло (бывший всё это время как бы в беспамятстве, вскакивает). Нет, уж это слишком! Где моя жена? Чертовка! Отвечай: где моя жена?

Обыватель. Вот лицемер!

2-ой обыватель. Где же в этот час может находиться приличная женщина, как не в своей спальне?

Лепорелло. Кто сказал, что Габриэлла в своей спальне? Я убью того, кто это сказал.

2-ой нищий. Он помешался!

Лепорелло. Лучше бы ей быть в аду, чем оставаться в эту ночь в своей спальне.

Марианна. В таком случае, хозяин, могу вас утешить: хозяйки нет в спальне. Вчера вечером к ней прибыла гостья, тетушка из Ночеры, и синьора Габриэлла уступила этой почтенной особе свою постель, а сама ночевала в угловой комнате.

Лепорелло. Там?! Еще того хуже! А! Теперь я все понимаю! Заговор! Заговор! Я попал в собственные сети! Она и Ринальдо провели меня, как пятнадцатилетнего мальчишку! Меня! Меня! Меня! (Садится и воет).

Дон Ринальдо открывает своё окно и опускает лестницу.

Обыватель. Ба! Ещё лестница упала!

2-ой нищий. Это не дом, а какое-то гимнастическое сооружение.

Нищий. А вот и акробат!

2-ой обыватель. Кой чёрт? Мне кажется, я знаю эти чулки и тощую спину?

Дон Ринальдо -- на лестнице; Джиованна, в маске и под вуалью, в окне.

Джиованна

Уж ты идешь? Ведь день ещё не скоро!
То соловей -- не жаворонок был,
Чьим пением смущён твой слух пугливый.

Дон Ринальдо

То жаворонок пел, предвестник утра, --
Не соловей. Смотри, моя краса,
Как облака сияют на востоке!

Нищий. Клянусь папою, Шекспир! Чистейшей Шекспир!

Марианна. Ах, как приятно, когда тебя любят в стихах! Вот вы, хозяин, таких хороших слов не знаете. У вас всё сельскохозяйственное: цыпочка да огурчик.

Джиованна. Зачем же так спешить тебе? Останься!

Лепорелло. Нет, коварная, он не останется!

Джиованна. Ах! (Захлопнула окно и скрылась).

Лепорелло. Доброго утра, дон Ринальдо!

Дон Ринальдо. А! Приятнейшая встреча! Дон Эджидио, доброго утра!

Лепорелло. Оно будет для вас злым вечером. Вниз, дон Ринальдо, пожалуйте вниз!

Дон Ринальдо. Нет, уж в таком случае, я с вашего позволения лучше попробую вверх. (Поднимается на две ступени). Проклятие! Окно закрыто!

Обыватель. Спускайтесь, синьор Ринальдо. Как ни странно ваше поведение, но, уважая ваш орден, мы не дадим вас в обиду.

Дон Ринальдо. В таком случае... (Шарит ногою в воздухе). О, ужас! Я совершенно забыл, что лестница не достигает земли!

Нищий. Вы теперь как гроб Магомета: ни на небо в горние, ни на землю в дольние.

Лепорелло. Синьоры! Мой позор настолько очевиден, что тут уж не до приличий. Вы, кажется, любезно собирались высечь меня на площади. Синьоры! желчь, во мне кипящая, вопиет: хорошо! Да будет! Но с тем условием, чтобы порку разделили со мною вот этот скверный попёнок на веревочной лестнице и моя неверная жена!

Нищий. Вот вам, дон Ринальдо, удобный случай получить все удары, которых вы себе не додали, бичуя себя по уставу.

Лепорелло. Я обвиняю их в прелюбодеянии. Улики налицо. Вы сами видели, как этот распутный чернокнижник обнимал свою сообщницу.

Обыватель. Положим, дама была в маске и под вуалью.

2-ой нищий. Мне она показалась что-то толстенька для синьоры Габриэллы.

Нищий. Да спросим самого дона Ринальдо. Я уверен, что он ответит нам по чистой правде.

Дон Ринальдо. Дон Ринальдо ничего не ответит, покуда вы будете держать его в воздусях, не в состоянии ни спуститься, ни вознестись.

2-ой нищий. Прыгайте, дон Ринальдо! Мы поймаем вас на плащи!

Лепорелло. Прыгай! Я подхвачу тебя зубами, как разъяренный дракон!

Дон Ринальдо. Нет, уж сперва пусть прыгнет ваша бабушка!

Лепорелло (порывается к дону Ринальдо). Ух! если бы доскочить! Ух, если бы доскочить! (Споткнувшись о спящего под окном Франца, валится на него).

Франц. Zum Teufel!

Лепорелло. Вот только еще этой мебели здесь недоставало!

Нищий. Ура! Вещая статуя всё повернёт на богатырский лад! Лишь бы утвердить её на ногах!

Франц (видя над собою висящего дона Ринальдо). Uhu! Gut Morgen! Servus.

Лепорелло. Только очутись на земле, нас не разольют всеми водами залива!

2-ой обыватель. Э, нет, приятель! Позвольте-ка придержать ваши локотки.

Обыватель. Да, не давайте им вцепиться друг в друга.

Нищий. Вы держите Эджидио, а я позабочусь о Ринальдо.

Франц. Ein... zwei... drei! (Снимает дона Ринальдо).

Нищий (тихо дону Ринальдо). Отпирайтесь от всего. Я за вас. Ваше дело в шляпе.

Дон Ринальдо. Рах vobiscum, синьория, рах vobiscum!

Обыватель. Не объясните ли вы нам, достопочтеннейший...

Лепорелло. К чёрту достопочтеннейшего! Дон Ринальдо! Вы прелюбодей!

Дон Ринальдо. Я? О, как вы ошибаетесь!

Лепорелло. Осмелитесь ли вы отрицать, что были сейчас с моею женою?

Дон Ринальдо. Я? О, как вы ошибаетесь!

Обыватель. Если этот человек обвиняет вас несправедливо, то что привело вас в такой неурочный час в такое неудачное положение?

Голоса. Да, да, -- что?

Дон Ринальдо. Ответ мой прост, синьоры. В качестве будущего врача душ и телес человеческих, я был приглашён одною болящею старушкою подать ей первую помощь.

Обыватель. Это по веревочной-то лестнице?

Нищий. Куда не влезешь для практики.

Дон Ринальдо. Тетушка Джиованна желала скрыть недуг свой от всех, кроме меня.

Обыватель. Странный способ скрываться, вися, как пожарный сигнал на каланче.

Дон Ринальдо. Что делать? Человек моего положения должен творить добро не там, где хочет, а там, где может.

Нищий. Вот то же самое говорила моя бабушка, вылетая в трубу на помеле.

Лепорелло. Ложь! Нет, сударь в лиловых чулках, я не позволю вам втирать очки добрым людям! Синьоры! Пусть из вас кто-нибудь повыше ростом подымет руку и благоволит считать на пальцах.

2-ой нищий. Я!

Лепорелло. В моем доме сейчас находятся три женщины.

2-ой нищий. Три!

Лепорелло. Из них Марианна -- налицо!

Марианна. Здесь, хозяин.

Лепорелло. Загни!

2-ой нищий. Загнул.

Лепорелло. От Марианны же мы слышали, что старуха Джиованна, о которой поёт нам Лазаря этот соловей, провела ночь в спальне Габриэллы.

Марианна. Подтверждаю, хозяин.

Лепорелло. Загни еще!

2-ой нищий. Загнул.

Лепорелло. Две из трёх, в остатке одна.

2-ой нищий. Одна!

Нищий. Ах, и сильны же вы в арифметике, хозяин!

Лепорелло. Отсюда следует яснее белого дня, что женщина, которую мы видели с этим чёрным змеем, могла быть только Габриэллою!

Нищий. И в логике вы чёрт! (Тихо). Стойте на своём, дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Доказывайте, что хотите, но я всю ночь стоял на молитве у одра страдалицы Джиованны.

Лепорелло. Ложь! С вами была Габриэлла!

Обыватель. Синьоры! Слова не разрешат вашего спора. Обратимся к фактам.

Лепорелло. Вот ключ. Вчера, думая, что в угловой комнате находится в самом деле Джиованна, я запер им её двери снаружи.

Марианна. А нашу дёрнуло вас запереть изнутри.

Лепорелло. Кто бы ни была женщина, которую мы видели с доном Ринальдо, она сидит теперь там, как мышь в ловушке. Пусть кто-нибудь из вас поднимется с ключом и удостоверится, что эта фея под замком – не кто иная, как Габриэлла!

Марианна. Вы можете, господа, пройти через мою комнату. Я и лестницу подержу.

Обыватель. Кто пойдёт?

2-ой обыватель. Я.

2-ой нищий. Я.

Нищий (бросает Марианне лестницу). Немножко гимнастики никогда не вредит.

Дон Ринальдо. Джузеппе! Я пропал! Они найдут Габриэллу!

Нищий. Маловерный! А чудо? Стойте на своём!

Марианна. Готово, господа. Милости прошу пожаловать в мои вдовьи апартаменты.

2-ой обыватель и 2-ой нищий поднимаются по лестниц и скрываются в доме вместе с Марианною.

Обыватель. Как добрый католик, я искренно желаю, чтобы этот скандал разрешился благополучно для вас, дон Ринальдо. На людей вашего сословия и без того много обвинений в последнее время.

2-ой обыватель и 2-ой нищий выходят на крыльцо; ведя Джиованну, Марианна следует за ними.

2-ой обыватель. Мы никого не нашли здесь, кроме вот этой толстой старухи.

Джиованна. Так точно, добрые люди, так точно! Сподобилась я, грешница, сподобилась!

Обыватель. Дон Ринальдо говорил правду: это совсем не синьора Габриэлла.

Все. Нет! Нет!

Обыватель. Что же вы нас морочили, синьор Эджидио?

Лепорелло. Отъ судьбы не уйдешь. Дайте мне веревку! Я повешусь на месте этого фонаря, потому что я несчастнейшей и глупейшей человек на свете!

Дон Ринальдо. Что это значит, Джузеппе? Каким образом очутилась там эта золотушная квашня?

Нищий. Я же обещал вам спасение в чуде, брат мой.

Джиованна. Ах, какое собрание!

Дон Ринальдо. Страшное подозрение заползает в мою душу.

Джиованна. И священный племянник!

Дон Ринальдо. Исчезни, сатана!

Джиованна. И вещая статуя!

Франц. Zum Teufel!

Лепорелло. О, идиот! О, болван! О, самонадеянная тупица! Я вообразил себя в состоянии бороться с доном Джованни! Несчастный! Да ведь, когда дело идёт о женщине, пишется – дон Джованни, а читается – судьба!

Обыватель. Убедитесь, дон Эджидио, что вы бесстыдно оклеветали и дона Ринальдо, и вашу прекрасную супругу.

Нищий. Логика поднадула вас, синьор, и вы сами теперь в роде рогатого силлогизма.

Лепорелло. Дон Ринальдо! Я извиняюсь. Дайте мне вашу руку. Нам не за что быть в претензии друг на друга. Если рыбак рыбака видит издалека, то дураку с дураком плыть в одной ладье и Бог велел.

Дон Ринальдо. Ваши намеки заставляют меня бледнеть.

Лепорелло. Известно ли вам, дон Ринальдо, что жил да был в Англии великий богослов по имени Дервиниусъ?

Дон Ринальдо. Впервые слышу это имя.

Лепорелло. А между тем это он, чёрт бы его побрал, открыл ту фатальную силу, ту пятую стихию, с которою мы напрасно боролись в эту ночь и остались хромы -- как вот эта бедняга Джиованна, которую вы, в качестве кардинальского племянника, исцеляли, принимая её за Габриэллу.

Джиованна. Сподобилась, отцы родные, сподобилась!

Дон Ринальдо. Караул!

Марианна. Метил в орлицу, попал в ослицу: это чьи слова, дон Ринальдо?

Лепорелло. Половой подбор, дон Ринальдо? Габриэллы – донам Джованни, а нам с вами хромые Джиованны да кривые Марианны!

Марианна. Э, хозяин! Надо же и женщине с прошлым когда-нибудь повеселиться!

Страшный шум в доме. Дон Джованни выбегает с видом испуга, притворно обороняясь от Габриэллы, которая наступает на него, вооруженная его же шпагою.

Габриэлла. Нет, изверг, нет! Ты не уйдёшь от заслуженного наказания.

Голоса. Что это значит? Кто этот господин?

Дон Джованни. Мадонна! Пощадите! Вы видите: я безоружен!

Габриэлла. Нет пощады разрушителю супружеских уз!.. Ах, сколько народу! И мой муж! О, какое счастье! Дон Эджидио, спасите меня!

Лепорелло. Не поздно ли, милочка?

Габриэлла. Этот человек ворвался хищным волком в наш дом, чтобы похитить мою честь. Но он позабыл, что имеет дело с неаполитанкою.

Народ. О-о-о! Вот как? Разбой? Насилие?

Габриэлла. Я защищалась, как могла, и обратила его в бегство.

Дон Ринальдо. Бейте этого пёстрого франта!

Габриэлла. Теперь, когда я в безопасности, женская слабость может вступить в свои права и дальше пусть говорят мужчины. (Лишается чувств и падает на руки Лепорелло, роняя шпагу, которую нищий подаёт дону Джованни).

Дон Ринальдо. Разорвём на части соблазнителя наших женщин.

Народ. Бейте! Разорвём!

Франц (обнажает меч). Halt!

Народ отступает.

Нищий. Не будем спешить, синьоры, как сказал петух, когда ему показали вертел.

Дон Джованни. Со шпагою в руке я нисколько не боюсь вас, господа. Но, во имя справедливости, заявляю, что я далеко не так виноват, как показывает очевидность. Всё дело в недоразумении.

Обыватель. Так разъясните его, синьор.

Дон Джованни. Ничего нет легче, почтеннейший.

Габриэлла (приходит в себя). О, мой Эджидио!.. Но что это значит? Как ты одет? На кого ты похож?

Лепорелло. Я... я, милочка, лечусь от ревматизма по системе пастора Кнейпа.

Габриэлла. Где же ты пропадал в те страшные минуты, когда я была в опасности жизни и чести?

Лепорелло. Его высочество вице-король вызывал меня во дворец по служебной надобности.

Габриэлла. В таком-то костюме?

Лепорелло. Видишь ли, милочка: его высочество намерен поставить меня во главе шотландской гвардии, так я приучаюсь к новому мундиру.

Габриэлла. Оставьте вздоры и отвечайте прямо: что вы делали в эту ночь?

Лепорелло. Мы... мы с доном Ринальдо изучали археологические памятники неаполитанского быта.

Дон Ринальдо. Кто вас просит отвечать за меня?

Джиованна. Целую руку вашу, сострадательная синьора! Пока жива, буду служить молебны за ваше здравие. Исцелеваю, сударыня, милостью вашею, каждою жилочкою своею чувствую, что исцелеваю.

Обыватель. Ваши увёртки не спасут вас, кум Эджидио. Синьора Габриэлла! Нравственность моя жестоко возмущается, но долг велит сообщить вам, что недостойный супруг ваш позорно изменил вам вот с этою сообщницею.

Габриэлла. Что? Марианна? Эджидио? О-о-о!

Лепорелло. Габриэлла! Не верь! Я принимал её за тебя!

Габриэлла. Несчастный! Не прибавляйте к оскорблению насмешку.

Лепорелло. Ночью все кошки серы!

Марианна. Для неразборчивых котов.

Нищий. Не верьте ему, синьора! Я собственными руками держал лестницу, по которой он взобрался к Марианне.

2-ой обыватель. Мы все видели.

Марианна. А вот и кошелёк, который он подарил мне в память свидания.

Все. Стыд! Стыд! Стыд!

Дон Ринальдо (тихо к Лепорелло). Валяйте va banque! Разоблачите этих плутов и расскажите всё дело, как было.

Лепорелло. Это -- когда у дона Джованни в руках обнаженная шпага?

Дон Ринальдо. Иначе вас высекут!

Лепорелло. Посекут, да и перестанут, а умирать-то, батенька, один раз.

Дон Ринальдо. Вы человек без чести!

Лепорелло. В словах честь и жизнь равное число букв, но живете, иже, земля, наш всегда пользовались преимущественною моею симпатией.

Габриэлла. Отныне всё кончено между нами, Эджидио. Я не жена вам более. Обитель в Камальдоли примет меня в свои стены.

Дон Ринальдо. Виноват, синьора, но как раз этот монастырь женщин не принимает.

Габриэлла. Тем лучше.

Обыватель. Стыдитесь, Эджидио! Вот до чего вы довели свою благородную жену!

Все. Стыдитесь, Эджидио!

Марианна. И я с вами, добрая госпожа! И я с вами! Что делать мне в этом грешном мире среди обольстителей мужчин? Не отвергайте меня! Я буду у вас за келейницу.

Все. Стыдитесь, Эджидио!

Дон Джованни. Позвольте, господа! Почему вы называете этого человека Эджидио? Его зовут Лепорелло. Он мой старый слуга и посредник по любовным интрижкам.

Обыватель. Вот так штука!

Габриэлла. Как? Я жена самозванца? Вы осмелились жениться на благородной девушке под ложным именем?

Дон Джованни. Лепорелло, разве не так?

Лепорелло. Я не смею сказать "нет", синьор.

Дон Джованни. Вчера он взялся познакомить меня с этою дамою, уверив меня, будто она разделяет мою любовь и назначает мне свидание... Лепорелло, разве не так?

Лепорелло. Я не смею сказать "нет", синьор.

Дон Джованни. Наконец, он ввёл меня в её покой по веревочной лестнице.

Обыватель. Как? Опять лестница? Пощадите!

Марианна. Лестницы растут на этом доме, как иглы на морском еже.

Нищий. Это я собственными глазами видел, господа. Даю вам честное слово слепорожденного.

Габриэлла. Святой отец папа не откажет мне в разводе, и -- в монастырь! В монастырь!

Дон Ринальдо. Я буду вашим адвокатом, синьора.

Нищий. Ну, где вам, дон Ринальдо? Вы хороши только против золотухи.

Джиованна. Сподобилась, батюшка, сподобилась! Исцелеваю!

Дон Джованни. За все это я заплатил Лепорелло кошельком золота.

Марианна. Вот он!

Обыватель. Красивому промыслу посвятили вы себя, любезный!

Дон Джованни. Наученный им, крадусь тёмным коридором. Нащупываю стены. Не видать ни зги. Наконец дверь; толкаю на удачу и -- при свете ночной лампы -- в прелестно убранной спальне -- вижу прекраснейшую женщину, какую когда-либо видели смертные глаза.

Габриэлла. Ах, как я испугалась!

Дон Джованни. Устремляюсь к красавице, говорю ей нежные слова...

Габриэлла. Я не слышала и не поняла ни одного, потому что зажала уши.

Дон Джованни. Стараюсь обнять её, коснуться её уст. Она бьётся, кричит, бранит меня ночным вором, рвёт волосы на себе, рвёт волосы на мне...

Габриэлла. Жаль: мало!

Дон Джованни. Я со стыдом и ужасом убеждаюсь, что плутовство слуги сыграло со мною скверную штуку и завело меня, вместо логовища жрицы любви, в святилище добродетельной Лукреции.

Габриэлла. Надеюсь.

Дон Джованни. Я страшно застенчивый человек, господа. В особенности, пред женщинами. Добродетели свойственно повергать меня в оцепенение. Как пень, стоял я, недвижный, перед нею.

Габриэлла. Совершенно -- привидение, которое не успело исчезнуть, когда запел петух.

Дон Джованни. Хочу извиниться -- язык прилип к гортани, хочу бежать -- ноги не несут!

Габриэлла. Тогда я бросаюсь на него...

Дон Джованни. Как разъяренная львица...

Габриэлла. И, покуда он стоит, как истукан, выхватываю из ножен его собственную шпагу!

Все (рукоплещут). Браво, синьора, браво!

Дон Джованни. Нездешний ужас потряс меня! Мне почудился в ней слетевший с неба грозный ангел!

Габриэлла. Клянусь жизнью человека, бывшего моим мужем, я убила бы вас, если бы вы не убежали!

Лепорелло. Я предпочёл бы, чтобы вы поклялись собственною жизнью.

Габриэлла. Клятва жизнью женщины слишком ничтожна для такой важной минуты.

Дон Джованни. Бегу, куда глаза глядят, толкаю двери, опрокидываю мебель...

Габриэлла. А я за ним!

Дон Джованни. Хочу объяснить, -- не слушает, прошу пощады, -- не внемлет...

Габриэлла. У добродетели нет ушей для воплей порока.

Дон Джованни. Наконец мне удается откинуть какую-то щеколду -- и, в тот самый миг, когда, я чувствую, острие шпаги уже холодит мой затылок, я скорее падаю, чем выбегаю на крыльцо...

Габриэлла. А я за ним!

Дон Джованни. Синьоры! Вы слышали мое откровенное покаяние. Объявляю себя к услугам всех родственников и друзей этой дамы во всех видах удовлетворения. Но, прежде чем прольется кровь, считаю долгом заявить во всеуслышание: если я, по несчастной ошибке, вел себя, как Тарквиний, то синьора Габриэлла оказалась в тысячу раз и целомудреннее, и храбрее Лукреции!

Все. Да здравствует неаполитанская Лукреция! Да здравствует синьора Габриэлла!

Габриэлла. Благодарю вас, соседи. Вы делаете мне слишком много чести. Единственная моя заслуга: мне удалось показать этому чужестранцу, что, слава Богу, есть ещё честные женщины в Неаполе. Что касается вас, синьор, искренность вашего раскаяния убеждает меня простить вас. Будьте вперёд осторожнее и больше уважайте нас, женщин: я не ищу от вас другого удовлетворения.

Обыватель. Ещё раз: да здравствует синьора Габриэлла!

Все. Да здравствует синьора Габриэлла!

Дон Джованни. Теперь поговорим с тобою, Лепорелло. Бессовестный! Неблагодарный! Не был ли ты для меня скорее другом, чем слугою? Не говорил ли я тебе вчера, что для меня из всех возможных женщин мира твоя жена, если бы она была у тебя, самая неприкосновенная святыня?

Нищий. Вы говорили, синьор. Я слышал собственными ушами.

Дон Джованни. Зачем ты скрыл от меня, что женат и кто твоя жена? Смотри, коварный: только счастливый случай и целомудренная энергия синьоры Габриэллы спасли меня от преступления, а всех нас троих от несчастья!

Лепорелло. Господа! Факты против меня, но факты же меня и оправдают. Дон Джованни! Согласитесь, что, когда я вас знал, вы были человек грешный.

Дон Джованни. Согласен.

Лепорелло. Вы думали только о женщинах и нисколько о добродетели. Таким же встретил я вас и вчера. Я, за десять лет, остепенился, вы ничуть. И, когда я пробовал вас образумить, вы кощунственно возразили, будто мораль идёт ко мне не больше, чем тонзура балерине.

Дон Ринальдо. О, ужас!

Джиованна. И не отсох же язык у нечестивца!

Лепорелло. Опасное состояние души вашей огорчило меня, синьор. Вы неисправимый рецидивист, синьор. Однажды вас уже брали черти -- вы вернулись от них, ничему не научившись и ничего не забыв. Говорят, будто где чёрт не сможет, туда он бабу пошлёт. И вот, в интересах гибнущей души вашей, я решил дать вам просветляющий урок при помощи этой женщины, в добродетель которой я верю, как в солнечное затмение!

Дон Джованни. Если таково было твое намерение, любезный Лепорелло... (Тихо). То-то, плут! Будешь вперёд интриговать против меня?

Лепорелло. И другу, и недругу закажу. (Вслух). Решаясь на испытание, в котором дон Джованни потерпел такое нравоучительное поражение, я ничем не рисковал, синьоры. Я слишком хорошо знал свою Габриэллу. Её добродетель подобна пористому камню, пройдя сквозь который даже гнуснейшая грязь истекает водою чистою, как слеза.

Дон Джованни. Ты мог бы лучше выбирать свои выражения, любезный.

Лепорелло. Это такая женщина, что в её присутствии даже дон Ринальдо минут пять чувствует себя порядочным человеком. Я заранее знал, что из встречи с доном Джованни не она выйдет обольщенною, но он посрамлённым и исправленным. Был ли я прав? Они оба пред вами. Спросите.

Габриэлла. Если точно таковы были ваши намерения, милый Эджидио... (Тихо). Не воображайте, что вам удастся вырядить меня в дуру. Я теперь хорошо вас поняла, что вы за птичка.

Обыватель. Должен сознаться, что я поражён глубиною вашего доверия к жене. Я ни за что не решился бы на подобный опыт с моею Эрменгардой.

2-ой обыватель. Ни я с Джулией.

Все. Ни мы, ни мы, ни мы!

Обыватель. Тем непростительнее, при столь добродетельной жене, ваш проступок с Марианною.

Лепорелло. Нет, синьор.

Обыватель. Как? Вы опять отрицаете?

Лепорелло. Я отрицаю не факт, но проступок. Марианна! Покажите вашу индульгенцию.

Марианна. Ой, что вы, хозяин! Светло.

Лепорелло. Вот документ, по которому Марианна может грешить, не согрешая. Грех, который, утратив элемент греха, сохранил элементы удовольствия, не есть ли уже не грех, но доброе дело?

Дон Ринальдо. А ведь в самом деле?

Дон Джованни. Я следовал этому правилу всю свою жизнь.

Лепорелло. Содействовать доброму делу не значит ли совершать, в свою очередь, доброе дело?

Дон Ринальдо. Ещё бы! Мы, ученые, называем это накоплением атмосферы добра.

Лепорелло. Превосходно! Не ясно ли, что, чем усерднее Марианна будет пользоваться своею индульгенцией, тем гуще будет накопляться вокруг неё атмосфера добра? И не ясно ли, что всякий, ей содействующий, достоин отнюдь не сечения на площади, но, напротив, признательности за общественную заслугу?

Нищий. Я вам говорил, что он в логике чёрт!

Обыватель. Вы заставили меня задуматься.

Марианна. И думать нечего! Подписывайтесь обеими руками.

Лепорелло. Что дурного я сделал кому-нибудь из вас? За что вы все против меня? Вот вы, верзила, мастер играть в мору и считать по пальцам. Поднимите руку, и я докажу всенародно, что каждому из участников нашей передряги я принёс существеннейшую пользу. Дон Джованни...

2-ой нищий. Раз!

Лепорелло. ...вышел на сцену развратником и соблазнителем женщин, а сойдёт с неё, благодаря мне, очищенным и просвещённым.

Дон Джованни. Настолько, что -- будьте все свидетели: прошу тебя, Лепорелло, -- когда я умру, похорони меня в монастыре с самым суровым уставом.

Лепорелло. Жена моя, синьора Габриэлла...

2-ой нищий. Два!

Лепорелло....была известна в Неаполе, как красивая женщина, но добродетель её оставалась светильником под сосудом, алмазом в земле. Благодаря мне, алмаз отшлифован и светильник возблистал!

Габриэлла. Честь, которую ты находишь нужным воздать мне, добрый Эджидио, принадлежит не мне, но всем женщинам Неаполя. Каждая из них сделала бы то же, что я, -- и даже гораздо лучше.

Все. Да здравствуют женщины Неаполя!

Лепорелло. Марианна...

2-ой нищий. Три!

Лепорелло. Без меня, кто бы из вас знал, что в нашей среде находится существо, столь совершенное, что уже не может согрешить, даже согрешая?

Все. Да здравствует безгрешная Марианна!

Лепорелло. Доброй старушке Джиованне из Ночеры...

2-ой нищий. Четыре!

Лепорелло....наша комедия помогла исцелиться от золотухи...

Джиованна. Сподобилась, кормилец, сподобилась!

Лепорелло. И, наконец, дону Ринальдо...

2-ой нищий. Пять!

Лепорелло. ...мы дали случай явить во всём блеске чудеса милосердия и самоотвержения, которые, так сказать, позлатили его лиловые чулки и черную сутану.

Все. Молитесь за нас, дон Ринальдо! Благословите нас!

Дон Ринальдо. Рах vobiscum! Pax vobiscum! (Мир всем (лат).)

Лепорелло. Пятеро в выигрыше, а в проигрыше я один. Я потерял разорительное пари. Жена бежит от меня в монастырь. Вы до сих пор колеблетесь, сечь или не сечь меня на площади...

2-ой обыватель. Забудьте об этом мимолётном порыве, любезный сосед!

2-ой нищий. Мы растроганы и убеждены.

Обыватель. Пусть, кто хочет, говорит, что хочет, а я громко провозглашаю ваш образ действий добродетельным, патриотическим и истинно-неаполитанским!

Марианна. Пари было недоразумением. Вы его выиграли только потому, что дон Эджидио благородно молчал обо всём, что ему было известно.

2-ой нищий. С нашей стороны было бы недобросовестно воспользоваться таким условным пари. Предлагаю вам, соседи, отказаться от выигрыша.

Все. Да! да! Недобросовестно! Отказаться!

Обыватель. А я предложу больше: в знак нашего сочувствия синьору Эджидио и в вознаграждение всех его хлопот и беспокойств в течение этой ночи, поднесём ему ту маленькую сумму денег, которую мы против него ставили.

2-ой нищий. Я поддерживаю это предложение с тем большею готовностью, что лично я не положил ни гроша.

Все. Согласны! Поднесём! Да здравствует патрон Эджидио!

Дон Джованни. Поздравляю тебя, любезный Лепорелло. (Тихо). Надо же было мне так нарваться: первая верная мужу женщина -- твоя жена!

Габриэлла. Поздравляю тебя, мой друг, и благодарю за доверие. Надеюсь всею жизнью моею оправдать, что его достойна. (Тихо). Дома я вам хорошо отпою за все ваши фокусы, неблагодарный ревнивец!

Марианна. Поздравляю, хозяин. (Тихо). Вперёд, когда будете нуждаться в услугах женщины, не ругайте её ослицею и ведьмою и не грозите ей палками сбиров.

Дон Ринальдо. Поздравляю, дон Эджидио! Правда -- что золото, как бы глубоко оно ни лежало, искусный старатель выроет из земли. (Тихо). Дуракамъ счастье, а жулику вдвое!

Джиованна. И мне, исцелённой, батюшка, позволь пожать твою благословенную ручку! (Тихо). Я вдругоряд и соседку Эфимью приведу.

Нищий стоит пред Лепорелло и мычит.

Лепорелло. А и ты здесь, корень всякого зла!

Нищий мычит.

Если бы ты знал, с каким бы удовольствием я тебя повесил!

Нищий мычит.

2-ой нищий. Джузеппе поздравляет вас, синьор, но не ждите от него приветственных слов. Бедняжка глухонемой от рождения.

Лепорелло. Да разве уже среда?

Дон Джованни. Из всех поздравлений это самое красноречивое!

Обыватель. А теперь, соседи, поднимем синьора Эджидио на плечи и отнесём на площадь.

Лепорелло. Как? Всё-таки, на площадь? Ни за что!

2-ой обыватель. Да не за тем, что вы думаете!

2-ой нищий. Мы выставим вас на трибуну, как триумфатора.

Обыватель. Пусть весь Неаполь узнает о вашем супружеском геройстве и весь мир о добродетели неаполитанских жён. Ура! Да здравствует Эджидио Ратацци!

Народ. Ура! ура! ура! Да здравствует Эджидио Ратацци! (Уходят, унося Лепорелло).

Габриэлла остаётся.

Габриэлла (к публике). Женщина начала эту пьесу прологом, женщина и кончит её эпилогом. Такова общая судьба дел человеческих: от женщины начинается, женщиною двигается, женщиною кончается. Я могла бы ограничиться этою моралью. Она достаточно глубокомысленна, чтобы мудрые философские головы перетирали её мозгами, как зерно жерновами, от Соломона до наших дней. Для тех, кто требует деталей, прибавлю, что общество строится на доверии мужчины к женщине и политика доверия – единственная, чего-нибудь стоящая для мужей. Видите ли, я шепну вам по секрету: верите ли вы, не верите ли женщине, – вы ею всё равно уже обмануты. Следовательно, выбор только в том: быть обманутым с удовольствием или без удовольствия. Вы видели, как бедный Лепорелло, переставь верить жене, последовательно терял спокойствие, честь, капитал, телесную неприкосновенность. Ещё немножко, и даю вам слово: автору ничего не стоило отнять у него и самую жизнь. Вы видели также, что – едва Лепорелло опять поверил мне, к нему не только возвратилось всё, что он потерял, но единственно чувство меры помешало автору наградить его губернаторством в Палермо или другом городе с певучим именем. Итак, мужья, ступайте с миром по домам и верьте жёнам вашим больше, чем самим себе, а словам их больше, чем собственным глазам. И да пошлёт судьба за это вашему телу -- долголетие и здоровье, жизни -- спокойствие, душе -- равновесие, карману -- выигрыш в двести тысяч лир, семье -- сыновей без литературных наклонностей и дочерей, не стремящихся во французский балет, бескорыстных зятьёв, которые не спрашивают за женою приданого, а снох -- с собственными пятиэтажными домами и без ревнивых матерей. (Уходит).

Конец.

1736 г.