Павел Антокольский. Поэма «Франсуа Вийон»
ФРАНСУА ВИЙОН
драматическая поэма
Памяти Е. Б. Вахтангова
Часть первая. ПОДРОСТОК
Пришел сочельник снеговой.
Как я сказал, повсюду тьма.
За вьюгой слышишь волчий вой.
Всех гонит лютая зима
Зажечь огонь, уйти в дома.Фр. Вийон
Картина первая
Париж. Улица. Зима. Поздний вечер. Вийон и Корбо школяры Сорбонны.
Вийон
Брр...
Корбо
Что с тобой?
Вийон
Собачья стужа!
Скакать приходится. К тому же
Вся в дырах куртка. Плащ сырой»
Корбо
Хоть наготу, школяр, прикрой, —
Да не введешь в соблазн опасный
Старух, взирающих напрасно
На голый срам. В плаще моем
Перезимуем мы вдвоем.
Брр..
Вийон
Что с тобой?
Корбо
Собачья вьюга!
Так не согреем мы друг друга.
Попляшем, постучим костьми,
Как два скелета, черт возьми!
Вийон
Брр...
Корбо
Что с тобой?
Вийон
Собачий ветер!
Кто это — ты иль я ответил?
Иль ржавый желоб завизжал,
Иль кот по крыше пробежал?
Оле-оля! Ответь, прохожий!
Коли и ты, на нас похожий,
Забыл о звоне медных су
Иль должен с шапкой на весу
Вымаливать любой объедок,
Чтоб кончить петлей напоследок,
Коли ты бродишь, аки волк,
И лишь клыков голодных щелк
В честь сына, и отца, и духа
До нашего домчится слуха
Сквозь ночь, туман, и снег, и град, —
Откликнись, — ибо ты нам брат,
И с нашей шатией убогой
Найдешь поддержку, ради бога.
Оба (поют)
Голод — не тетка,
Голод — не шутка,
Вот как
Жутко
Воет живот!
Стужа — не бабка.
Штопать не станет,
Шапку
Стянет,
Плащ разорвет
Здравствует ноне
Пузо монашье,
Но не
Наше,
Черт побери!
Где ж эти земли,
Где нас повесят
В семь ли,
В десять
Иль до зари?
От угла на перекрестке вырастает длинная, узкоплечая фигура монаха Мажордена.
Мажорден
Поете, сволочи? Смотрите,
Как бы не влипнуть в пасть геенны,
Где задохнетесь и сгорите
Мгновенно.
Аз предрекаю вам кончину
Весьма мучительную, ибо
Вы совратить меня, мужчину,
Могли бы.
Но к черту оные фигуры
Дидактики и красноречья.
Я вышел ныне, балагуры,
Навстречу
Всем беззакониям вселенной,
Подобный рыцарю Ахиллу,
Хотя я лысый как колено
И хилый
Но что крепиться, коли гложет
Мне внутренности злая похоть.
Увы, ни ахать не поможет,
Ни охать.
Вийон
Монах! Клянусь тебе Сорбонной,
И бабушкой моей согбенной,
И дедушкиной бородой,
Что ты с оравой молодой
Обрящешь все, чем ныне беден,
И между прочим — нежных дев,
Проспишь три тысячи обеден,
От наслажденья обалдев
Корбо
Идем же с нами вплоть до ада,
Коли сужден такой конец.
Любому страстотерпцу надо
Хоть раз в неделю снять венец
И в мире забубенных пьяниц
Отведать сладких вин и блюд,
Не презирая гик и танец,
Хотя от оных и блюют.
Мажорден
Ну что за юноши! Близка мне
Витиеватость их словес!
Монах! Потрогай эти камни,
Сдвинь, ощути изрядный вес
Материи первоначальной!
Нет, ты не сдвинешь ни черта,
Признаемся, — сколь ни печально, —
Нам дверь блаженства заперта.
В харчевнях кормят тех, кто платит,
А девки любят тех, кто сыт.
Нам этой мелочи не хватит.
Мажорден
Что нечестивец голосит!
Не для того ли предлагаю
Я вам содружество свое,
Что у меня мошна тугая!
Оставим к дьяволу нытье,
Поставим крест на разговорах.
Где тут шинок повеселей?
Корбо
Я перечислю целый ворох
Названий: «Кружка королей»,
Вийон
«Дом госпожи Марго», «Берлога
Трех попрошаек»...
Мажорден
Ого-го!
Покуда хватит Для пролога
Я выбираю дом Марго.
Ведите старца и не трусьте!
Плачу за крабов, за рагу,
За днища бочек и за устья
Рек, что я вылакать могу
Плачу за будущие драки,
За всех, кто сядет у стола,
Кто ляжет под столом во мраке,
Сожженный жаждою дотла.
Плачу за треск углей в жаровне,
За жар отзывчивых сердец.
Плачу за все. Мы с вами ровни.
Я не дурак и не гордец.
Все трое скрываются. Ветер заливается еще пуще. Темнота.
Картина вторая
Харчевня. Дымно и очень людно. В очаге горят круглые сосновые дрова. За столом Вийон, Мажорден, Корбо, еще школяры. Толстая Марго принимает заказ. Поодаль от них рыцарь де Пульи его нежная и обходительная спутница Инеса Леруа.
Марго
Кто платит?
Вийон
Ты важный вопрос задаешь.
Вот он, председатель обжор и пропойц,
Косматый, как пакля, небритый, как еж,
Уже под столом распускающий пояс, —
Он платит.
Марго
Все деньги на бочку вперед!
Корбо
Вот стерва! Чудовище!
Мажорден
Не возражаю!
Вийон
Монах! Она немилосердно дерет.
Строптивая женщина! Ты не чужая
В содружестве нашем.
Корбо
Сужден нам возврат
На лоно твое, всеблагая гусыня!
Марго
Всегда непонятно они говорят —
Не то по-халдейски, не то по-латыни!
Вийон
Кругла ты как солнце!
Корбо
Добра и щедра!
Вийон
Мудра, как Сорбонна!
Корбо
Обильна, как вымя!
Вийон
Приятна одним колыханьем бедра!
Корбо
Одними ужимками, столь огневыми!
Мажорден
А я заплачу тебе!
Вийон
Если он врет,
Его запечешь ты как окорок!
Марго
Мало!
Корбо
Зажаришь на вертеле!
Марго
Деньги вперед!
Вийон
Ни нежность, ни вежливость не обломала
Тебя, беспощадный и грубый палач!
(Бьет ее.)
Так вот же, так вот же тебе — чистоганом
Вперед получай, если хочешь, хоть плачь!
А мы пробуравим свинцовым стаканом —
Эй, скареда, слышишь? — большую дыру
В любом из твоих непочатых бочонков.
Тащи нам паштет на гусином жиру,
Яичницу с сыром, телячью печенку,
Мальвазии пинту..
Мажорден
Две пинты бордо.
Вийон
Угрей и миног малосольных!
Корбо
И хлеба
Поджарь нам до хруста, но только не до
Обугленных корок!
Мажорден
Скорей, ради неба!
Марго удаляется исполнять заказ.
Все, что бродило в сырых погребах,
Все, что топталось в давильнях осенних,
Сладостно млеющее на губах,
Тварям земным вручено во спасенье, —
Благословенно да будет оно,
Легкое и молодое вино!
Горбун
Зачем же ты врешь, преподобный козел?
Кислятина эта не сок винограда,
А первопричина бесчисленных зол,
Гнездящихся в сердце великого града,
Где всякая сволочь и всякая голь
Кичится пред знатью отребьями.
Вийон
Что за
Невенчанный иерусалимский король?
О чем ты скорбишь?
Горбун
Не мешай мне, заноза!
Марго возвращается с дымящимся блюдом, вином и кружками.
Мажорден
Очей моих блеск и услада!
Любезная дама — увы! —
В избытках господнего сада
Махровая розочка вы!
Марго
Я вижу, вы мастер по части
Учтивой любовной игры.
Но нам помешают, к несчастью,
Во всем драчуны-школяры.
Мажорден
Пускай наблюдают, потея,
Восторг набухающих чувств!
Прости меня, прелюбодея,
Что смело я разоблачусь
И, паки и паки рыгая
И кружку за кружкой глуша,
Без сил я, моя дорогая, —
Исусе, как ты хороша!
И все качается тихо,
Двоится, троится в глазах.
Не бойся, позволь мне, пусти хоть,
Тебя умоляю в слезах.
Марго уводит Мажордена.
Инеса
Зачем привели меня в эту дыру,
Любезный мессир?
Де Пуль
Подождите немножко!
Инеса
Мне скучно, мессир. Я от скуки умру.
Мне хочется к тетеньке.
Де Пуль
Милая крошка!
Вийон
Не нравится вам наш вертеп, господа?
Де Пуль
Потише, любезнейший!!
Вийон
Вам что за дело?
Де Пуль
Оставь мою даму!
Корбо
Дойдет до ножа!
Вийон
Что, собственно, так горячо вас задело?
Кто хочет — гуляет Кто хочет — сидит
И милую даму целует взасос.
Но если ты, рыцарь, за слово сердит, —
Прошу извинить меня!
Де Пуль
Молокосос!
Вийон
За что ты меня столь надменно хулишь?
Да, верно, я в детстве сосал молоко,
Как всякий воспитанный мамой малыш,
Но в этом любому сознаться легко.
Де Пуль
Школяр! Берегись! От моих кулаков,
Бывало, рога расшибали быки
И кони шарахались. Вот я каков!
Мне жалко твоей сумасбродной башки,
Смотри не шали! Не трепли языком!
Очутишься разом и хром и горбат.
Вийон
Голубчик! И я с похвальбою знаком,
Но это занятье для малых ребят.
Я милую даму поздравить хочу,
Что столь остроумен ее кавалер.
Де Пуль
Я жду, чтобы ты замолчал.
Вийон
Замолчу, —
Ты старше, и ты мне покажешь пример!
Советую даму свою пожалеть.
Де Пуль
Школяр, замолчи!
Вийон
Не умею молчать!
Де Пуль
Эй, где там хозяйка? Подайте мне плеть!
Вийон
Подайте мне перья, чернила, печать!
Ай-ай, как мне страшно! Ай-ай, я убит!
Увы! Завещанье составить пора!
Я плачу от сих нестерпимых обид.
Товарищи! Хочет он сечь школяра!
Итак, подымайтесь, мессир! И пускай
Рассудит нас честная драка! Прошу!
Голоса
Долой! Разнимай! Окружай! Не пускай!
Де Пуль
Дурак! Я дворянскую шпагу ношу.
И не подобает, чтоб всякая дрянь
Со мною мешала бы грязную кровь.
Вийон
О господи боже мой! Молнией грянь!
Попал он решительно в глаз, а не в бровь!
Действительно, каюсь, я рвань-голытьба,
Не рыцарь, не папа, — мадонна, прости!
Кабацкая вывеска вместо герба
Висит на моем худородном пути.
Но как бы я ни был безроден и сир,
Я вам предложил благородный исход, —
А вы уклоняетесь, храбрый мессир.
Мне это прискорбно!
Де Пуль
Ты все-таки скот!
Вийон
Скоты бессловесны. Твой бранный словарь
Перещеголять я — увы! — не берусь.
Расчет мой — на драку.
Де Пуль
Прочь, подлая тварь,
Бесштанный задира!
Вийон
Выходит, ты трус?
Де Пуль подымается, обнажив шпагу. Свистки, крики, улюлюканье.
Голоса
Школяр наступает! — И тот не сдает!
Де Пуль
Смотри! Не болтаться тебе в школярах.
Твой час уже пробил.
Вийон
И твой настает!
Военные действия начаты. Трах!
Над головой де Пуля пролетает тарелка и со звоном ударяется
в стену Инеса бежит к выходу. Ее хватают несколько дюжих
и цепких рук.
Горбун
Красавица, будем знакомы!
Вийон
Назад!
Не сметь ее трогать!
Горбун
А ты кто такой?
Инеса
На помощь!
Вийон
На выручку!
Появляется полураздетый Мажорден.
Мажорден
Знатно тузят!
Кто пал? Я любому спою упокой,
Деритесь, орлы корпораций и школ!
Лупите друг друга и будьте здоровы!
Я вывернуть ваши карманы сошел,
Как древле архангел под трубные резы.
Общая драка принимает угрожающие размеры. Кто кого и кто с
кем — неизвестно. Раздается женский вопль: «Стража у дверей!»
Кто-то разбивает единственный фонарь. В темноте распахивается
наружная дверь, обдав помещение морозным паром. У порога
ночной дозор и прево.
Прево
Что за притча! Не видать ни зги!
Кто здесь безобразничает? Света!
Вийон
Удирай, Корбо!
Корбо
И ты беги
Через кухню.
Прево (натыкается на распростертое тело)
Что такое это?
Неприятный случай. Хлещет кровь.
Эге-ге! Весьма тяжелый случай.
Инеса
Бедненький мессир! Моя любовь!
Как вам больно!
Де Пуль
Мне как будто лучше.
Где он, этот пакостный школяр?
Горбун
Он удрал. Позвольте, ваша милость!
В драке он вещицу потерял:
Пуст мешок, но метка сохранилась.
Прево
Драгоценность к делу приобщим.
Ты мне можешь рассказать толково,
Нет ли тут зачинщика и чьим
Было делом оскорбить такого
Дворянина?
Горбун
Вам угодно знать?..
Прево
Да. Короче.
Горбун
Этот злой волчонок,
Что в харчевнях задирает знать,
Кажется, из школяров ученых.
Прево
Не размазывай. Как звать его?
Горбун
Имени не знаю.
Прево
Взять под стражу!
Горбун
Смилуйтесь! При чем же я, прево?
Прево (сует к носу горбуна мешок Вийона)
Вот улика! Посидишь за кражу.
Сам ведь показал. Позвать сюда
Всех гостей и разбудить девчонок!
Где школяр, чье прозвище Волчонок?
Ну-с, приступим! Ты хозяйка?
Марго
Да.
Прево
Сука! Мессалина! Дщерь Содома!
Знаешь, что грозит тебе?
Марго
Увы!
Прево
Как причастна к случаю худому?
Марго
Школяры, свирепые, как львы,
Разорили множество харчевен.
Жрут и пьют, не платят ни гроша,
Аспиды!
Прево
Сама ты хороша!
Марго
Наш удел поистине плачевен.
Прево
Хочешь откупиться от тюрьмы?
Марго
Сколько стоит?
Прево
Правосудью надо,
Чтоб убытку не терпели мы, —
Завтра утром два бочонка на дом.
Марго
Постараюсь нацедить.
Мажорден незаметно крадется к выходу.
Прево
Монах!
Улизнуть не пробуй. Что затрясся?
Мажорден
Друг прево! Я аки ангел наг.
Потерял в сей суматохе рясу
Видит небо, я не подлый вор.
Но испуган и дошел до ража.
Крайность подошла. Хочу на двор.
Ибо пил, как губка.
Прево (бешено)
Взять под стражу!
Картина третья
Келья каноника Гийома Вийона. Франсуа занимается под руководством дяди.
Гийом
Item, продолясим. Число сорок содержит в себе четырежды десять. По числу четыре протекают времена дня и времена года. Далее в десятке можно распознать творца и его творение. Разложи десятку на семь и три. Чуешь? Чего мы знаем семь?
Вийон
Семь дней творенья.
Гийом
Творец же троичен, как учит наша святая церковь. Стало быть, десятка есть творец и творение. Повторенная четырежды, она составляет сорок. Стало быть, число сорок указует нам на протекание всего сущего в сих временных сроках. И, стало быть, господь наш, постившийся сорок дней и сорок ночей, пригласил и нас в этой временной жизни к воздержанию и целомудрию.
Вийон
С выводом можно спорить.
Гийом
Молчать!
Вийон
Да как же так, дядя Гийом? Господь, отпостившись сколько ему полагалось, вознаградил свое естество, закурил и выпил чем господь послал
Гийом
Как ты сказал? Господь послал? Кому же это он послал? Выходит, самому себе послал? Понял теперь, что, переча старшим, не доберешься до истины!
Вийон
Истина, как учит Аристотель, познается в спорах.
Гийом
Кто спорит-то? Спорят доблестные мужи, опоясанные мечом верховной дисциплины, сиречь диалектики, а не такие сопляки, как ты. Да и оным прославленным мужам право на сомнение далось не легко. Писание говорит, что, когда Спаситель наш ходил в школу и, споткнувшись на первой же букве алеф, тщился объяснить ее смысл, учитель высек нашего Спасителя за сию преждевременную потугу Так вот, не сомневайся, не застревай на погрешностях доказательства, не выказывай себя, храбрец, не суй носа куда ни попало! Посмирнее, Франсуа, полегче! Что это за шрам на лбу?
Вийон
Пустяки. Царапина. Бритвой порезался.
Гийом
Чую ложь! Искромсан ты в драке, подлый школяр! Ножом тебя резнули по морде. Так ли? Отвечай.
Вийон
Клянусь вам именем матери!
Гийом
Не любишь ты матери, почтенной старушки. Моей старости не чтишь. Будущность губишь.
Вийон
Разве я один драчун? Все драчуны. Другие школяры откалывают еще и похуже. Будьте спокойны, дядя Гийом, не сладок мне запретный плод, не любы их похождения. Плевал я на кабацкую славу, на красавиц, на легкую жизнь негодяя. Иным я в жизни озабочен, иное снится мне по ночам, иная сила влечет меня, — может, на гибель, не знаю, — влечет так, что спирает дыхание и сохнет гортань.
Гийом
А ну поведай, какая сила?
Вийон
Постричься хочу. Устал ходить в миру. Смердит мне из всех углов и подворотен Парижа.
Гийом
Вот куда загнул! Удивил. Растрогал, но и удивил. Полагаю, что с таким решением торопиться некуда. Дай я крепко обниму тебя.
Вийон
Стало быть, сейчас еще нельзя и мечтать о благодати? О, как это горько! К тому же дикая бедность удручает мне сердце. И свечи не могу Поставить перед статуей богоматери.
Гийом
Вот тебе пол-экю.
Вийон
Что? Золото? Не могу глядеть на него. Режет мне очи адский блеск. Но скреплюсь, зажмурюсь и возьму.
Гийом
Привыкай, голубчик! Вот тебе еще экю. Отдай матери, обрадуй бедную женщину.
Вийон
Разве что для матери! Как мне благодарить вас, добрый дяденька?
Гийом
Затверди пятьдесят стихов Горация. Завтра спрошу. У Сен-Жака звонят. Прощай до полдня! (Уходит.)
Оставшись один, Вийон пробует деньги зубами, щелкает языком и прячет их в пояс. Внезапно окно кельи распахивается В окне растрепанная голова Корбо.
Вийон
Корбо! Каким попутным ветром?
Где пропадал ты с ночи той?
Корбо
Ты незнаком еще с Бисетром.
Рискуешь завтра же...
Вийон
Постой!
Как бы каноник не услышал!
Он только что из кельи вышел.
Покашливает у дверей.
Корбо
Скорей! Скорей! Скорей! Скорей!
Вийон
Что ты плетешь?
Корбо
Горбун в темнице
В когтях у палача протух
И выдал нас. Прево томится
Желаньем, лишь споет петух,
Арестовать нас по доносу.
Вийон
За что?
Корбо
За буйство. Видно, суд
С властями городскими снесся.
Нас и святые не спасут.
Вийон
Ни за какие блага мира
Просить не стану ничего.
Корбо
По настоянию мессира
Де Пуля чертов кум прево
Уже приказ, наверно, пишет.
Нас ночью схватят И никто
Нам не поможет, не услышит.
Все будет крепко заперто.
Вийон
Горбун назвал нас? Это верно?
Корбо
Как бог свят!
Вийон
А узнал ты где?
Корбо
От одного писца.
Вийон
Вот скверно!
Корбо
Весьма погано.
Вийон
Быть беде!
Корбо
Из-за дурацкой пьяной драки,
Могущей быть в любую ночь,
Вдруг сгинуть ни за что во мраке
Или бежать отсюда прочь!
Вийон
Бежать!
Корбо
Откуда? Из Парижа,
Где мы не мерзли без гроша?
Где каждый камешек нам ближе,
Чем мать, и нужен как душа?
Ступай к канонику, несчастный!
Целуй его подол, скажи,
Что к случаю мы непричастны,
Что нас запутали во лжи!
Ведь ты родной ему племянник, —
Пусть вступится за нас добряк.
Вийон
Меня дорога к черту манит.
За городской чертой овраг
Дымится свежестью весенней.
Там свищет ветер для меня.
В Париже нету мне спасенья.
В любой харчевне западня.
Довольно Баста! Пусть их ловят.
За что? Не все ли мне равно?
Пусть обвиняют, пусть злословят.
Я равнодушен, как бревно.
Запишут в протокол заочно,
Осудят и приговорят,
Приметы перечислят точно:
Рот, нос, два уха — все подряд.
И пусть! Плевать мне на скрипенье
Их перьев и на их мозги.
На рты их, мямлящие в пене,
На шлепающие шаги!
Я вырву ногу из капкана,
Хоть бы до кости разодрав,
Плесну им в морду из стакана
Глоток несчастных школьных прав, —
Прощайте!
Корбо
Расстаемся, значит?
Вийон
Да!
Корбо
И на дружбе нашей крест?
Вийон
Кем разговор о страхах начат?
Кто первый каркал про арест?
Корбо
Есть выход более толковый.
Вийон
Просить? Раскаяться в тюрьме?
Сыграть ягненочка такого,
Который повторяет «ме»,
Сбив самого Патлена с толку?
Дурацкий фарс! Какая смесь
Унынья и почтенья к волку!
Овечья смелость! Сучья спесь!
Корбо
Итак, ты порываешь с нашим
Содружеством, мессир Вийон?
Со школьническим и монашьим
Обетом? Или басня он?
И ты решился на разлуку
С ученьем — лучшим из даров?
Вийон
Да! Я решился. Дай мне руку.
Корбо (очень угрюмо)
Что ж! Это можно. Будь здоров!
Картина четвертая
Убогая комната матери Вийона. Поздний вечер. Вийон входит, озирается. Никого нет. Замечает под скамьей рыжего кота. Гладит его. Входит мать с вязанкой хвороста.
Вийон
Здравствуй, мать! Не узнаешь ты, что ли?
Я твой сын. Воробышек родной.
Мать
Сын был глаже.
Вийон
Плохо кормят в школе,
Пичкают грамматикой одной.
Мать
Отощал ты, словно привиденье.
Под глазами синяки с пятак.
Вийон
Одолжи мне, мать, немного денег.
Видит бог, я обносился так,
Что смеются честные девицы.
На заду огромная дыра.
Видит бог, решил я удавиться.
Мать
Видит бог, все отдала вчера
За мешок муки и ломтик сала.
Я гола, как обгорелый пень.
Я сама всю зиму шиш сосала, —
День и ночь, и снова ночь и день.
У кого коза иль поросенок,
У кого игла иль молоток,
У кого в бочонках, припасенных
К рождеству, горячего глоток.
У меня одной, вдовы безногой,
Рыжий кот, да стоит он немного,
Взрослый сын, да беден он, как я.
Вийон
Врешь ты некрасиво, мать моя!
Я ведь знаю: у тебя в постели,
Кроме блох, есть ливров сотни три.
Мне о том сороки насвистели.
Мать
Расшвыряй солому, посмотри!
Что найдешь — твое, не пожалею.
Хочешь стол и скамьи разломать?
Сядь убогой нищенке на шею,
Грабь тряпье старухи!
Вийон
Ладно, мать!
Можешь спать спокойно и не плакать,
Скарба в доме не разворошу
На дворе сегодня снег и слякоть.
Об одном тебя я попрошу
Дай мне шарф и шапку из овечьей
Шерсти, что остались от отца.
Богу за тебя поставлю свечи.
Мать
Родила я сына-стервеца!
Вымогает, не дождется срока.
Лягу в землю, сыщешь все, что есть.
Вийон
Слушай, мать, я ухожу далеко.
Мать
Убирайся с богом!
Вийон
Дай поесть!
Мать молча и злобно ставит на стол кружку сидра, подает лепешку и наполовину обглоданную баранью кость.
Как собаке, мне бросаешь кости?
Или ласки я не заслужил?
Или часто прихожу к вам в гости?
Мать
Тянет, тянет из последних жил,
Кровь сосет, а все, проклятый, жаден
Все не так, все ищет попрекнуть.
У, бродяга! Для таких вот гадин
Нету сладкого, не обессудь!
Вийон
Где сестрица Трюд?
Мать
На огороде
У каноника.
Вийон
Здорова?
Мать
Нет
Оба вы, отцовское отродье,
Кашляете с самых малых лет.
Плачет дура, тает, словно свечка,
Проболела осень, рождество;
Робкая, не вымолвит словечка, —
Да ведь мне не слаще оттого!
Мне-то, старой, без опоры в доме
До могилы, значит, спину гнуть?
Вийон
Слушай, мать Вздремну я на соломе.
Разбуди пораньше. Надо в путь.
Мать
Значит, верно — ты уходишь?
Вийон
Верно.
Мать
А куда — не скажешь?
Вийон
Не скажу.
Мать
Говорят, что есть одна таверна.
Там школяр обидел госпожу
Леруа. И будто даме этой
Стало дурно. А ее жених
На мальчишку жаловался где-то.
Вийон
Ничего я не слыхал про них.
Мать
А еще рассказывают, в Туре
Ведьму рыжую опять сожгли.
А в Амьене черт набедокурил:
Поднял дом на локоть от земли.
Ох-хо-хо! Спаси нас бог, — в Париже
Летом будет, говорят, чума.
Вийон
Я слыхал об этой ведьме рыжей,
Что сводила дураков с ума.
Хороша была чертовка, видно,
Стала пеплом.
Мать
Стало быть, не зря!
Вийон
Мне на тех, кто знал ее, завидно.
Мать
Спи спокойно. Через час заря.
Оба спят. Входит Трюд, бледная двенадцатилетняя девочка. Вийон внезапно просыпается.
Вийон
Кто здесь? Почему в глазах троится?
Я не виноват
Под пыткой врут.
Трюд
Это я. Не бойся.
Вийон
Ты, сестрица?
Здравствуй, маленькая. Здравствуй, Трюд
Говорила мать, что ты болела.
Трюд
Да, болела.
Вийон
Что молчишь всегда?
Трюд, сознайся, — это мать велела
Клянчить в церкви милостыню?
Трюд
Да.
Вийон
Много подают?
Трюд
Я не считаю.
Вийон
До пяти считать умеешь?
Трюд
Нет.
Вийон
Надо научиться.
Трюд
Пресвятая
Дева не велит считать монет.
Вийон
Ты ей молишься?
Трюд
Я не умею.
Вийон
Сколько лет тебе?
Трюд
Не говори,
Не мешай! Ты стал похож на змея.
Змей мне часто снится до зари.
У него есть женщина другая.
Та меня задушит. А! Постой!
Вот она! Вот светится, моргая,
Глаз под головешкой золотой.
Обожгу я ноженьку босую,
Растопчу ее глазок опять.
Мать (просыпается)
Я тебя ремнем исполосую!
Дрянь, чертовка, не даешь мне спать!
Злые дети — наказанье божье.
Ох-хо-хо! Грехи мои прости!
Трюд (очень тихо)
Ведьма смотрит. Ведьма строит рожи.
Вийон внезапно вскакивает и бросается к выходу. Трюд бежит за ним.
Франсуа! Не уходи!
Вийон
Пусти!
Мне пора. Не смей кричать, звереныш!
Мне не жалко вас. Пусти меня.
Больше ты ничем меня не тронешь.
До свиданья Вы мне не родня.
Картина пятая
Конец той же ночи. Еле-еле светает. Вийон бежит по улице. Останавливается около дома с наглухо закрытыми ставнями.
Вийон
Ты здесь живешь, Инеса Леруа.
Ты крепко спишь, любовница чужая.
Ты крепко двери на ночь заперла
От злых людей. А утром, освежая
Лицо и руки в розовой воде,
Припомнишь все, чего мы не сказали
Тогда друг другу. Никогда, нигде
Не повторится этот миг. Он залит
Чернилами и воском. Искажен
Дознаньем. Пересудами оболган.
Мне надо потерять пятнадцать жен,
Чтобы найти тебя. Как это долго!
Но посмотри! Я тоже чист и смел.
тоже был в ту ночь с тобою рядом,
Дрожал от горя, путался, краснел...
Так почему же семь ночей подряд он
К тебе крадется, ночью упоен,
И в час, когда смежаешь ты ресницы,
Он, а не я, — он, а не я, Вийон,
Тебе, моя возлюбленная, снится!
О, как я глупо вел себя! К чему
Лез в драку и прикидывался храбрым?
Смотрели на меня, как на чуму.
И вот оплеван и едва не забран
Сержантами, не осужден едва
Самим прево, истерзан и всклокочен
Как гарпия, — шепчу тебе слова,
Тогда уместные, сейчас — не очень.
Нет! Этого не может быть! Прости!
Я через год вернусь к тебе. Запомни!
Зажми щепотку памяти в горсти.
Все остальное на земле легко мне:
Красть, убивать, под пыткою хрипеть,
Спать на земле и почернеть как ворон.
Но я вернусь! Что мне прикажешь спеть?
Как встретишься с нарядным дерзким вором?
Не узнаешь? От страха замерла?
Всмотрись в меня! Я был голодным, грязным,
Злым школяром, Инеса Леруа!
Не бохтся! Полюбуемся, подразним —
И до свиданья! Можешь крепко спать
Ты больше не нужна мне, недотрога.
Жизнь никогда не возвратится вспять.
Прощай! Так начинается дорога.
Вийон бежит дальше и выбирается наконец из путаницы кривых Улочек и переулков. Перед ним пустыри, замерзшие огороды. Ветер треплет рукава пугала.
Эй, пугало, чудак безногий!
Мне шляпой машешь ты один.
А между тем знавал я многих
Друзей, доживших до седин
И разжиревших на покое.
Конечно, спят они теперь,
Они не знают, что такое —
Бежать, быть загнанным как зверь,
Грызть корку, умываться снегом,
Бояться потерять ночлег
И дорожить любым ночлегом.
Пугало
Но ты, приятель, человек!
Мне хуже, мне гораздо хуже.
Вийон
Эге! Откуда эта речь?
Пугало
Я должен здесь в любую стужу
Гнилые овощи стеречь.
Давно расклеван и потоптан
Весь монастырский огород.
Давно сюда валили оптом
Все, чего город не дожрет...
Вийон
Послушай! Это непорядок.
Зачем шагаешь ты за мной?
Пугало
Меня от вони мерзлых грядок
Тошнило столько раз зимой.
Я до костей продрог. Я болея.
А ты, бродяга, рвешься в путь.
И только вышки колоколен
Тебе кивают: «Не забудь!»
Ты сорок лье отмеришь за день.
Ты плюнуть в сотню луж волен.
Волен напиться, если жаден.
И, наконец, ты мэтр Вийон!
Иначе говоря, столетья
Тебя бессмертным нарекут.
Вийон
Наоборот! Готов истлеть я,
Как рваный нищенский лоскут.
Ты врешь бессмысленно и нагло,
Без толку, тыква, брешешь мне!
Пугало
Постой! Ведь это с глазу на глаз
И, очень может быть, во сне!
Вийон
Уж если это надо, чтобы
Ты собеседником мне был, —
Знай! Я не спятил от учебы
И логики не позабыл.
И если пьян, то не настолько,
Чтоб стоя бредить, как балда!
Пугало
Сопротивляешься ты стойко.
Итак, я бесполезен?
Вийон
Да.
Пугало
Эх ты! Я вывернул бы пьесу
В невероятностях чудес.
Я бы привел твою Инесу
И вас перевенчал бы здесь.
Ведь автор для того и поднял
Условный трюк из преисподней,
Чтобы тебе, школяр, помочь
Перемахнуть сквозь эту ночь,
Сквозь этот мрак средневековый,
Сквозь множество иных времен.
Послушай! Ты школяр толковый,
Начитан в классике, умен.
Вот потому и предлагаю
Не отворачиваться я.
Смотри! Вот книга дорогая.
В ней юность и любовь твоя.
Я очень пригожусь поэту.
Но чур — не хныкать и не ныть!
Вийон
Дай почитать мне книгу эту.
Пугало
Ее ты должен сочинить!
Прощай, красавец мой! Ты будешь
За городом часам к восьми.
Боюсь, что голову простудишь, —
Хоть шляпу у меня возьми!
Вийон берет у пугала шляпу и бежит дальше. Пугало скрипит и качается под ветром.
Часть вторая. ЯРМАРКА
Вийон, видя, что все сбылось, как он предугадывал, говорит: «Здорово сыграете, господа дьяволы, здорово сыграете, ручаюсь вам».
Фр. Рабле
Картина первая
Через пять лет. На базарной площади в Блуа. Раннее весеннее утро. Плотники сооружают помост для мистерии. Мэтр Франсуа Вийон руководит работами. На нем бархатный подрясник. Волосы тщательно убраны медным обручем. В руках свиток. Рядом с ним художник. Несколько в стороне толпятся любопытствующие горожане.
Вийон
Прошу для пасти адовой еще
Не пожалеть кистей и красной краски, —
Чтоб жгло, чтоб било в ноздри горячо,
Чтоб женщины завыли!
Художник
Это маски
Для шествия, достопочтенный мэтр!
Весьма занятное приспособленье, —
Изволь примерить.
Вийон
Ты на шутки щедр.
Художник
В таких делах нельзя водиться с ленью.
Служа приказам преподобных ряс,
Я забавлял всегда простонародье,
Чем только мог. Вот и на этот раз
Хочу блеснуть наперекор природе
Кривляньями разнообразных рож.
Пускай хохочут наши горожане.
Вийон
Обидно только, что заплатят грош!
Я тщательно обдумал содержанье
Мистерии. Ввел несколько фигур
И аллегорий, неизвестных раньше.
Есть у меня Иуда-балагур,
Есть и Фортуна, ростом великанша.
Есть герцог Ирод, чей дворец-бордель
Заставит многих покраснеть, пожалуй.
Художник
Добиться бы еще хоть двух недель,
Чтоб подготовить все, как надлежало.
Вийон
Любезный друг, отсрочек и не жди!
На этих досках в день святой Бригитты
Начнем играть. Не то на площади
Мы будем без иносказаний биты.
Эй, пошевеливайтесь там, друзья!
Плотник
Мессир, позвольте опорожнить кружку!
Вийон
До полдня, милые, никак нельзя,
А там гуляйте, чествуйте друг дружку.
Я угощаю всех. Садись и пей,
Пой, что захочется, целуй любую.
Эге, вниманье! Юноша, прибей
Гвоздями к скалам ленту голубую, —
И пусть она трепещет. Издали
Получится изрядно, вроде моря.
Постойте, сволочи! Зачем зажгли
Все плошки? Навоняли, как в Гоморре.
Входит служка и манит знаками Вийона. Тот подходит к нему.
Что там еще?
Служка
Вас просят сей же час
Быть в ратуше. Там собрались нотабли.
Вийон
Пускай они сойдут, не горячась,
На площадь к нам. Не столь они ослабли,
Не столь стары, чтоб из-за них терять
Последние пред торжеством мгновенья!
Здесь у меня стоит рабочих рать.
Треск, суета. Мы подбавляем рвенья,
Подхлестываем, бранью разъярясь,
Друг друга. Но для случая такого
Мы не хотим лицом ударить в грязь.
Им это, мальчик, изложи толково.
Служка уходит. Вийон присоединяется к художнику. Оба взбираются на помост.
Плотник
Мне нравится, что мэтр Вийон свиреп
И никого из важных лиц не трусит.
Горожанин
Постой еще! Наш магистрат не слеп.
Гнилой орешек быстро он раскусит.
Сообразит, что дьявола на двор
Пустил к себе, да только будет поздно!
Плотник
Да кто же он такой?
Горожанин
Церковный вор!
И если он в Париже не опознан,
То попадется здесь, держу пари.
Плотник
Он смотрит в нашу сторону.
Другой горожанин
Он дьявол!
Он оборотень, что ни говори!
Когда-то он в Турецком море плавал,
Был обезглавлен, но господень враг,
Князь тьмы, пришил ему башку обратно.
Повешен был, но сорвался в овраг.
С тех пор он умирал неоднократно.
Ты присмотрись к нему, взгляни в глаза
Или, когда задумается, — сбоку!
Вийон с художником появляются на помосте.
Вийон
А знаете, мессир, идет гроза.
Наш праздник, видно, неугоден богу.
Эй, плотники, портные, маляры!
Как жизнь? Как подвигается работа?
Иль пересохло в горле от жары?
Иль достучались до седьмого пота?
Кончай, кончай! Пора! Трубит рожок.
Эй, мастера, скликайте подмастерий!
Входит служка. Следом за ним толстый нотабль. Горожане почтительно приветствуют вновь прибывшего.
Служка
Мэтр Франсуа!
Вийон
Что там еще, дружок?
Нотабль (выступает вперед)
Ввиду того, что нам сюжет мистерий
Изложен путано; ввиду того,
Что ваша дерзость неугодна граду,
А господу немило торжество,
Где богохульник ждет себе награды, —
Постановляет ныне магистрат
С епископскою куриею вкупе —
Дать вам расчет, в покрытье ваших трат„
А снаряженье и машины купит
Мэтр Эстурвиль, суконщик. То есть я.
Итак, мессир, сценарий мне вручите,
Секретов лицедейства не тая.
Вийон
Мэтр Эстурвиль, я обращусь к защите
Самой принцессы. Тут прямой грабеж!
Я сочинял, острил, придумал трюки.
Тут каждый гвоздь, что к месту ни прибьешь,
Что ни возьмешь, мои припомнит руки.
Я должен кончить дело!
Эстурвиль
Почему ж
Не в силах целого исправить некто,
Благочестивый и ученый муж,
Известнейший теолог, наш проректор —
Отец Корбо?
Вийон
Как вы сказали? Кто?
Эстурвиль
Мэтр Боэмунд Корбо.
Вийон
Он был мне другом.
Конечно, это время залито
Водой забвенья. И с ученым кругом
Давным-давно я связи растерял.
И должен сдаться. Я его не трону
Насмешками. Но что за матерьял
Пошел на выделку такой вороны?
Школяр Корбо! Бездельник и шпана!
Тот мальчуган!
Эстурвиль
Нельзя ли осторожней!
Вийон
Так, стало быть, вся сцена отдана
Ему, чтоб оскопил, и опорожнил,
И выпарил ее до пресноты?
Да, с этой мыслью сжиться нелегко мне!
Эстурвиль
Тсс, он идет.
Проходит Корбо, тощий, чопорный, скучный.
Вийон
Мы были с ним на «ты».
Привет, Корбо!
Корбо
Кто вы? Я вас не помню»
Вийон
Я Франсуа Вийон.
Корбо
А, очень рад! .
Вийон
Как вы живете?
Корбо
Так себе. Не очень.
Вы, я узнал, отчасти мой собрат —
Поэт?
Вийон
Я этим мало озабочен,
Пишу для развлеченья.
Корбо
Так, так, так...
Ну, я спешу. Простите!
Вийон
Будьте здравы!
А помните: собачий ветер, брр...
Корбо
Чудак!
Недалеко ушли от школяра вы.
Корбо медленно удаляется. Вийон долго смотрит ему вслед и затем гулко ударяет кулаком по помосту.
Эстурвиль
Ударим по рукам?
Вийон
В известный час
Я приведу сюда веселых малых.
Мы вам споем, уменьем не кичась,
Такие песни, чтобы понимал их
Любой ребенок. В ханжестве своем
Отец Корбо ведь не такая цаца,
Чтоб нам утихнуть! Мы еще сорвем
Мистерию!
Эстурвиль
Вам это не удастся.
Вийон
Попробуем!
Эстурвиль
И это ни к чему
Оставим словопренья! Я не жажду
Упечь вас в монастырскую тюрьму,
Но вы — зараза для моих сограждан.
Мне все известно. Даже день и час
Допроса трех повешенных в Руане.
Вы, ничему в Сорбонне не учась,
Себя причислили к подлейшей рвани,
К той рвани, что, помимо грабежей,
Прославилась и кое-чем похлеще!..
Но я не продолжаю. Вам уже
Должно быть ясно, что один мой росчерк —
И вы погибли. Я даю вам срок.
До ночи будьте у заставы. К черту!
И — чтобы тихо! Это вам же впрок.
Ни звука — никому!
Вийон
Молчу. Как мертвый.
Картина вторая
Ратуша в Блуа. Эстурвиль и другие нотабли. Среди румяных горожан выделяется черная фигура Корбо.
Эстурвиль
Все валится из рук. Где ангелы, где черти?
Где мироносицы и где танцоры смерти?
Где связки факелов, грома небесных труб,
Престол всевышнего? Я бледен, аки труп.
Зашился, как болван.
Корбо
Я паки повторяю,
Что главный аргумент быть должен в пользу рая,
Что суть мистерии не в ярости острот,
Не в сквернословье, но совсем наоборот!
Эстурвиль
Конечно, это так, но банда разбежалась,
Никто не слушает. Все гибнет. Что за жалость,
Что мэтру Франсуа не доверяет клир!
Нам не пристало быть настройщиками лир.
Корбо
И тем не менее я повторю вам паки,
Что оной сволочной и пакостной собаке
Определен удел: гнить в петле — и конец!
Входит служка.
Служка
Отцы нотабли, из Бургундии гонец.
Голоса
Спаси, Пречистая, помилуй нас, Исусе!
Принцесса едет к нам. — Вот это в нашем вкусе!
Я предпочту принять двенадцать дюжин шлюх,
Чем эту деточку. — А есть недобрый слух,
Что это нам грозит опасностью. — Э, бросьте!
Особы знатные — всегда благие гости.
Ой, ратуша падет, не снесть ей головы!
Бьюсь об заклад, пустяк! — Мэтр Эстурвиль, а вы
Чем нас утешите?
Эстурвиль
Что ж! Нечего лукавить!
Не худо бы навек нас от нее избавить.
Мы, честные купцы, живем, баклуш не бьем
И тщимся не забыть о празднике своем.
Что ж, если госпожа бургундка к нам приедет,
Особой дружбою пускай она не бредит.
Но мы ручаемся принять ее как дочь.
Впустите же гонца.
Входит гонец.
Гонец
Эй, вы! Сегодня в ночь —
Вы понимаете? — чтоб было по статуту
И сено лошадям, и сто костров раздуто,
И спущен главный мост, и хоры певчих пусть
«Et tibi gloria!» поют нам наизусть.
Пусть жители не спят, толпятся на балконах, —
Но боже их избавь от действий незаконных!
Вы понимаете? Прочли вы между строк,
Что следует за сим? И, несмотря на срок,
Вы сделаете все, что в силе человечьей?
Эстурвиль (почти плача)
Мы вам предъявим счет за траты, за увечья,
За сено, за костры, за наши погреба,
Расхищенные вдрызг, за хоры певчих..
Гонец
Ба!
Мы платим золотом, одолженным у вас же,
И этим платежом, конечно, вас уважим.
Голоса
— Уж больно вы хитры!
— А ну как скажем: нет!
Ни сена лошадям, ни герцогам монет?
— А ну как выкинем над ратушею знамя
Гильдейских наших прав?
Кто будет драться с нами?
Гонец
Нельзя ли не орать? Я вам не кум, не сват,
Не родич, не сосед. И, как господь наш свят,
Ручаюсь, что моей тут и на грош нет воли.
Я передал приказ. Прощайте.
(Уходит.)
Эстурвиль
Оттого ли,
Что злобен сей наглец иль бестолковы мы, —
Но чую воинство необоримой тьмы,
Обставшей праздник наш.
Корбо
О дева всеблагая!
Вербуйте воинство, негодных отвергая,
В сонм исполнителей, от господа Христа
До мелких дьяволят.
Эстурвиль
Задача не проста!
Уже я отмечал: боятся все, как петли,
На сцене выступать.
Корбо
Средь молодежи нет ли
Таких охотников?
Эстурвиль
Нам молодежь чужда.
Корбо
В обедню с паперти объявлена ль нужда?
Эстурвиль
И возглашал и звал в обедню и в вечерню.
Внимали сумрачно. Нет отклика у черни.
Меж тем уже двойной отяготил нас долг.
В подобных торжествах бургундцы знают толк.
Корбо
Что делать?
Эстурвиль
Ведаю. Но вам открыться трушу.
Корбо
Ого! Я слушаю.
Эстурвиль
Закладываю душу,
На карту ставлю дом, торговлю и ребят,
Да стану я прыщав, заика и горбат —
Искусством дьявольским мы с вами не владеем.
И следует послать за тем шальным злодеем,
За вором Франсуа. Он нужен здесь, как хлеб.
Корбо
Сей выпад столько же греховен, сколь нелеп.
Вор Франсуа удрал, ищите ветра в поле!
Эстурвиль
Вы полагаете?
Корбо
Уверен в том. Тем боле
Что намекнули вы ему на Монфокон.
Веревка устрашит, где не возьмет закон.
Итак, не станем ждать от дьявола подмоги.
Я сяду править текст. Погрешности суть многи.
Метафора груба. Размер не нежит слух.
Тут рифма вялая. Там непристойность шлюх.
Громоздко, путано. Но что всего ужасней —
В писанье вкраплены безграмотные басни.
Хоть замысел весьма возвышен и широк,
Но винным запахом разит от этих строк.
Вы слушали его и слишком присмотрелись,
Вот и запутались в сию мирскую прелесть!
Эстурвиль
Пожалуй, это так, но все же...
Корбо
Мне пора!
Коли посеял зло, то не пожнешь добра,
Где ведьма ворожит, там ошибется зоркий;
Кто молится, тот благ, — такие поговорки
Текст представления пристойно оживят, —
И да поможет бог! Приступим. Свят-свят-свят!
Чинит перо и садится за работу. Эстурвиль пребывает в глубокой
задумчивости.
Эстурвиль
Где ты скитаешься, несчастный и великий?
Не пойман ли в ночи? Кем и с какой уликой?
О, если, несмотря на тысячу засад,
Ты улизнешь и к нам воротишься назад
И постучишься в дверь мою хоть ненароком —
Добро пожаловать! Я научен уроком.
Скорей! Монахи спят. Весь город нынче твой,
За безопасность же ручаюсь головой.
Картина третья
Ярмарка в разгаре. Лавка ювелира и менялы Жака Шермол ю. Хозяин, со сморщенным лицом скопца, за прилавком. Перед ним Эстурвиль и две горожанки.
Шермолю
А вот занятный поясок
Весьма затейливой чеканки.
Резвятся нимфы и вакханки
У речки, в зелени осок.
Вот бусы в венецейском духе.
Вот зеркало для всех ланит.
Оно волшебно сохранит
Румянец на лице старухи.
Вот перстень в розочках резных
Оправой служит хризопразу.
Вот четки, что украсят рясу.
Эстурвиль
Мессир, я не нуждаюсь в них.
Приблизьте ухо осторожно.
Не покупатель я у вас,
Но лишь проситель.
Шермолю
В добрый час!
Готов служить вам, чем возможно.
Горожанка
Ах, Шермолю, ваш изумруд
Ласкает глаз, но слишком дорог.
К тому же суд соседок зорок!
Шермолю
Они от зависти умрут!
Но милой даме нет отказа.
Я два экю вам уступлю.
Горожанка
Как вы жестоки, Шермолю!
Шермолю
А вот два дымчатых топаза!
Вторая горожанка
Ах, я как раз такой ищу!
Первая
Он мне предложен!
Вторая
Не пущу!
Шермолю
Вот ярмарочная проказа!
Все спорят с пеною у рта,
Дерутся из-за дряни каждой
И снова одержимы жаждой.
А нам смешна сия тщета.
Мы, старики, на ладан дышим.
Снедает нас беззубый смех
При виде сумасшествий всех.
Эстурвиль
Итак, мой друг, возможно тише!
Не для того, чтобы в грехе
Вас уличить. Не это важно!
Я вам задам вопрос отважный
И крайне щекотливый.
Шермолю
Хе!
Я трепещу и предвкушаю
И, предвкушая, трепещу.
Эстурвиль
Забота у меня большая:
Я вора некого ищу.
Шермолю
Но я-то здесь при чем?
Эстурвиль
Заметьте!
Отнюдь не уличаю вас.
Вы скупщик ценностей. И эти
Вещицы — пиршество для глаз.
Но если ювелир с достатком
И если вещь недорога —
Бывает, что о деле гадком
Ему и невдомек...
Шермолю
Ага!
Эстурвиль
Мой розыск не грозит вам иском.
И в кляузах я не мастак.
Я вас прошу с поклоном низким
Найти мне человечка.
Шермолю
Так!
Эстурвиль
Я имени его не знаю.
И вам его не надо знать.
Шермолю
Мессир, взгляните! Цепь сквозная,
Как нынче носят клир и знать.
Кадильницы, распятья, четки,
Ковчежцы, раки, сундучки..
Эй, не торгуйтесь же, красотки!
Эй, раскошельтесь, старички!
Кому играть в бирюльки любо,
Кто знает толк в сортах камней,
Кого не взять подделкой грубой —
Ко мне! Ко мне! Ко мне! Ко мне!
Эстурвиль
Мессир, от вас я не отстану.
Шермолю
Приметы — быстро!
Эстурвиль
Смугл и тощ,
Силен в латыни, строен станом...
Шермолю
Ко мне, красотки, ибо дождь
Накрапывает и палатку
Придется на вечер свернуть!
Эстурвиль
Сметлив и пишет вирши гладко.
Тут Шермолю внезапно менязтся в лице, оскалив острые и гнилые зубы.
Шермолю
Обворовал он вас?
Эстурвиль
Отнюдь!
Шермолю
Соседей ваших?
Эстурвиль
Полагаю —
Он чист как агнец между них.
Шермолю
Спаси нас, дева всеблагая!
Чем же не праведный жених?
Но вы его назвали вором —
Есть доказательства сего?
Эстурвиль
Так он ославлен приговором,
Что подписали два прево,
Семь настоятелей из дальних
Епархий и один судья.
Замешан он в делах печальных,
Но, право, не забочусь я,
Чтоб кем-то пойман был несчастный!
Я вас не выдам никому
Шермолю
Мессир, вы к ратуше причастны?
Эстурвиль
Так что ж? Простите, не пойму.
Шермолю
А кто вас знает, что вам нужно?
Зачем вам нюхать здесь и там?
Живете с церковью вы дружно,
А тянетесь к дурным местам.
Мир изо всякой дряни соткан!
Всех слушай, ну а сам молчок!
Эй, не торгуйся же, красотка!
Эй, раскошелься, старичок!
Кому играть в бирюльки любо,
Кто знает толк в игре камней!
(Пропадает в толпе.)
Эстурвиль
Я, видно, одурачен грубо!
Голос Шермолю
Ко мне! Ко мне! Ко мне! Ко мне!
Эстурвиль бросается на этот призыв. Но ему загораживает дорогу продавец реликвий.
Продавец реликвий
Вот тернии того венца,
Что надевал Спаситель!..
На вас, почтенный, нет лица,
Из фляжечки вкусите.
Эстурвиль
Где он? Где злобный Шермолю?
Где сей полночный филин?
Ах, укажите мне, молю!
Продавец реликвий
Я вас понять бессилен.
Эстурвиль отстраняет его и бежит дальше.
Эстурвиль
Ну как же, ну где же найти мне Вийона?
Иль принял меня этот шут за шпиона?
Проклятая давка! А рвани-то, рвани!
Шарлатан
Мессир, предлагаю свое дарованье,
Чтоб черная магия вас просветила!
Мне служат металлы, мне внемлют
светила.
Я вижу грядущее как на ладони.
Эстурвиль
Скажите, в каком непотребном притоне
Сейчас обретается тот неизвестный,
Кого я задумал?
Шарлатан
Вопрос интересный!
О лев Трисмегиста! О знак Пентаграммы!
О пламя Гекаты! Ступайте же прямо,
Шагайте, бегите, летите! Чрез месяц
Он встретится вам, коль его не повесят.
Эстурвиль бьет шарлатана. Тот кричит. Их с трудом разнимают. Эстурвиль садится на землю, широко расставив ноги, и тяжело дышит. Около него хлопочет горожанин.
Горожанин
Ужели помутился ум
В таком дородном теле?
Эстурвиль
Повсюду адский треск и шум!
Добраться б до постели!
Горожанин
Вот вам совет лечебный мой:
Натрите салом спину,
Когда воротитесь домой,
И все виденья сгинут.
В это время в другой части ярмарки встречаются Шермолю и горбоносый малый с серьгой в ухе Колен.
Колен
Вийон сюда приедет к ночи.
Шермолю
Сгинь, сатана! Здесь бродят псы.
Почуют, разорвут нас в клочья.
Колен
До дела считаны часы.
Ты будешь в боковом приделе,
Чтоб уберечь нас от засад.
Шермолю
А горожане поредели —
Их были сотни час назад.
Все бредят о бургундской гостье.
Колен
Плевал я на гостей чужих!
Желаю на любом погосте
Им так же дрыхнуть, как я жив!
Все из одной породы сучьей,
Всё их богатство — прах и тлен!
Имей в виду на всякий случай:
Я для Вийона не Колен,
А немец с примесью венгерца.
О нашем прошлом — ни гугу!
Чтоб у него не билось сердце,
Я буду вежлив, сколь могу.
Шермолю
Вийона ищут.
Колен
Знаем штучки!
Ты с нами смоешься, старик!
Мимо них проходит Эстурвильс другим горожанином.
Шермолю
Боюсь дождя из этой тучки.
Колен
Прикажешь сделать чик-чирик?
Картина четвертая
Внутренность церкви за алтарем. Сквозь цветное окно играет лунный луч. Вийон и Колен.
Вийон
Посвети мне сверху! Заступ!
Пошевеливайся, гад!
Колен
Zwanzig Hundert Teufel!
Вийон
Баста!
Завтра станешь ты богат.
Навались!
Колен
Jawohl!
Вийон
Сдвигаю!
(Отставляет плиту каменного пола и прыгает вниз, в
подполье. Через несколько секунд выбрасывает вверх
мешок с золотом)
Колен
Gott im Himmel!
Вийон
Слышишь звон?
О мадонна всеблагая!
Взглянешь — и дыханье вон!
Нидерландские флорины,
Московитские рубли!
Золотом набей перины,
Спи, как папа, ай-люли!
Колен
Zwanzig Tausend Teufel!
Вийон
Кости!
Клетка плоти без души!
(Вылезает вверх, таща за руку скелет в черной сутане.)
Эй, безносая! Ты в гости
К нам до срока не спеши!
Мы еще с тобой станцуем
В зной, в грозу, и в снег, и в дождь!
Кавалер, как дама, тощ,
Целоваться не к лицу им.
Но она его берет
Крепко за руку и тянет.
Этот час для всех настанет,
Всех настигнет в свой черед!
Nicht so sehrecklich, dummer Kerl!
Bist du fertig? Komm mit mir!
Вийон
Видишь, немец, жемчуг, перлы,
Груды золота, весь мир!
Вот, на счастье и на горе,
Мир без ада впереди,
Без латинских аллегорий..
Колен
Aber sehneller!
Вийон
Погоди!
Не монашески овечий,
Голый, страстный и простой, —
Вот он, мир мой человечий!
Колен
Sehneller, Junge!
Вийон
О, постой!
Это стоит даже танца
На потеху дураков!
Колен
Aber willst du jetzt die ganze
Welt aufwecken, Eselkopf?
Willst du, Narr, in Holle gehen?
Pest! Wir sind verloren schon!
Из темноты выступает Шермолю.
Шермолю
Кто здесь так самонадеян
Или разума лишен?
Кто, свершая в церкви кражу,
Прокопался до зари?
Вийон
Ты зачем оставил стражу?
Шермолю
Где же мой процент?
Вийон (швыряет ему горсть монет)
Бери!
Шермолю
Обижаешь?
Вийон
Обижаю.
Шермолю
А за что?
Вийон
За то, что ты —
Тварь, навеки мне чужая,
Чьи проклятые черты
Я видал на каждом рынке,
Там, где преет барахло,
Там, где время по старинке
Нас на дружбу обрекло!
Картина пятая
За кулисами разыгрываемой на площади мистерии. Звон колоколов, певчие, неопределенный гул толпы. За столом, заваленным всякой снедью, вроде ливерной колбасы, омаров и прочего, подкрепляются трое: Бог-отец, Ева и Змей. Вбегает Эстурвиль.
Эстурвиль
Расселись, бездельники, так вас и так!
Устроили в небе вонючий кабак!
Бог-отец
Пожалуйста, не разоряйтесь, мессир!
Допью, что мне хочется, скушаю сыр,
Потом — лам-ца-дрица и лам-ца-ца-ца! —
Изрядно сыграю вам бога-отца!
Змей
Старик, дурачина! Ты мог бы греметь
В божественной роли, как трубная медь!
Бог-отец
И я загремлю еще!
Змей
Ты-то? Ого!
Ты, может быть, вспомнишь харчевню Марго,
До ветру пойдешь, потеряешь штаны,
Но ты не партнер для меня, сатаны!
Бог-отец
А хочешь по морде?
Змей
Попробуй посмей!
Ева
Зачем вы Всевышнего дразните, Змей?
Он добрый, наш папочка!
Змей
Он-то? Ха-ха!
Бог-отец
Пожалуйста, Ева, уйди от греха!
Барбосы грызутся — не суйся щенок!
Эстурвиль
Мистерию вы превратили в шинок!
Вы все опоганили!
Бог-отец
К черту, ханжа!
В руках своих небо и землю держа,
Хлебнув этой мощи, я полон тоски,
Что от балагана сего ни доски,
Ни пакли, ни плошки вонючей, ни свеч
Нельзя для грядущих времен уберечь.
Да что толковать о других временах!
Но кто бы ты ни был — мирянин, монах,
Схоласт, ковыряющий важно в носу, —
Я все твои пакости смирно снесу
Ну, твари, на сцену! Опять двадцать пять, —
Ваш мир сволочной создавать, и на пядь
Не сдвинув конструкций, — который уж год!
Сплошная халтура! Сплошной анекдот!
Трое исполнителей выходят на сцену Доносится чтение виршей нараспев. Гул толпы понемногу стихает.
Эстурвиль
Ну, слава богу, начинаем! Ух!
Упарился, как ломовая кляча.
Едва держусь, едва дышу, распух.
А в животе от сдавленного плача
Так вот и жжет и ходит ходуном.
В кишках ли дело, вообще тоска ли?
О господи, молю я об одном, —
Дай мне терпенья!
Не замеченный им, сзади появляется Вийон.
Вийон
Вы меня искали?
Готов служить вам, чем возможно.
Эстурвиль (подымает руки, как бы защищая голову)
Нет!
Все обошлось довольно гладко. Завтра
Вам будет выдан, ибо вы наш автор,
Мешок весьма увесистых монет.
Вийон
Сейчас. Немедленно! Не то я свистну.
У вас играет часть моих людей.
Им ваше представленье ненавистно.
На свист они откликнутся.
Эстурвиль
Злодей!
Как это подло!
Вийон
Что такое «подло»?
Кто вырвал дело у меня из рук?
Кто начал первый? Кто пример мне подал?
Эстурвиль
Припомните! Я поступил как друг.
Я тоже мог бы свистнуть. И дороже
Вам обошлась бы наша встреча. Но
Я вас не выдал!
Вийон
Да. Почти похоже
На правду. Но увы! Затемнено
Фигурой умолчанья. Объясните:
Кем и когда написанный донос,
Каких капканов порванные нити
Почуял ваш достопочтенный нос?
Без хныканья, без лишних отговорок!
Мне нужен только перечень клевет.
Что вам известно обо мне? Здесь дорог
Возможно более прямой ответ
Эстурвиль
Вы молодец с большой дороги!
Вийон
Каюсь.
Эстурвиль
Вы богохульник!
Вийон
Горе мне! Увы!
Эстурвиль
Вы вор! Церковный вор!
Вийон
Не отрекаюсь.
Эстурвиль
Мессир, вы просто висельник!
Вийон
А вы,
Мэтр Эстурвиль?
Эстурвиль
Я вас не понимаю!
Вийон
Я доказать немедленно берусь,
Будь даже вся толпа глухонемая,
Что вы торгаш, и лжец, и вор, и трус!
Эй вы, нотабль, столп и душа общины,
Избранник гильдии, глава семьи!
Мы все-таки не шлюхи, а мужчины.
Мы сводим счеты старые свои.
Эстурвиль
Прошу уволить!
Вийон
Будьте добры слушать!
Достойны будьте собственных седин.
Что стоило вам договор нарушить
Со мной? О, вы здесь были не один!
За вами встал весь магистрат, все судьи,
Все алтари, всех пастырей орда,
Враждующая с нашей грешной сутью
И шлющая чуму на города.
Вы встали скопом, вышли всей оравой,
Вы завопили: «Караул! Он вор!»
И лишь одно мне подарили право —
Бежать! Так был разорван договор.
Эстурвиль
А разговор наш кончен!
Вийон
Нет, не кончен!
Эстурвиль
Начнем сначала, черт возьми!
Вийон
Так вот,
Мэтр Эстурвиль, известно вашим гончим,
Кто на подмостках уши граждан рвет?
Кто населил вам небо, ад и землю?
Кто сделал бога, ангелов, Христа?
Я, Франсуа Вийон!
Эстурвиль
С уныньем внемлю,
Что мне глаголют грешные уста!
Вийон
Не унывайте! Все идет как надо.
Звонят в колокола. Господь и черт
Оспаривают друг у друга стадо
Овечьих лиц и человечьих морд.
Я не подкапываюсь под святыни.
Не стану жечь стрельчатые леса.
Я сам учился по складам латыни.
И может быть, я рано родился.
Но за непотревоженный порядок
Идущих там мистериальных сцен,
За овощи сих благолепных грядок
Вы мне должны, — не знаю ваших цен,
Скажу на глаз..
Эстурвиль
Ах, вот оно в чем штука!
За прозвище лжеца и торгаша,
За сей приход без спроса и без стука,
За наглость я не должен ни гроша.
Ступайте вон!
Вийон
Обдумали вы это?
Эстурвиль
Вполне обдумал. Кончим болтовню.
Вийон
Вы гоните несчастного поэта?
Эстурвиль
Я вижу хорошо, кого гоню!
Вийон
Что там идет?
Эстурвиль
Изгнание из рая.
Вийон
Куда ни повернись — сплошной разгон!
(Пытается выйти на сцену.)
Эстурвиль (хватает его за рукав)
Я не пущу вас. Паки повторяю:
Прочь, негодяй! Ступайте к черту! Вон!
Вийон
Заплатите?
Эстурвиль
Не заплачу
Вийон
Не двинусь.
Эстурвиль
Ай, спрячьте нож! Вы в бешенстве слепом!
Где ваша совесть?
Вийон
Где твоя невинность,
Младая шлюха!
Эстурвиль
Караул! На пом...
Вийон сует ему кляп в рот и связывает руки. Но тут сцена выворачивается наизнанку, и вот мы видим происходящее на подмостках.
Ева
Тебя, боже, хвалим!
Тебя, Змей, хулим!
Ты зело нахален,
Бабий подхалим!
Бог-отец
Ева, Ева, Ева,
Как вкусила ты
Плод незрелый с древа?
Змей
Уползу в кусты.
Бог-отец
Нашим величавым
Гневом не давясь,
Речём сгоряча вам:
Рай наш не для вас.
Сень древес целебных,
Щебет райских птах
Не для непотребных.
Змей
Веселюсь в кустах!
Ева
Руки простираю!
Слезны токи лью!
Кланяюся раю!
Ах, почто терплю!
Бог-отец
В яблоке изверясь,
Будешь руки грызть!
Проклинай же ересь!
Змей
Не моя корысть!
Когда Бог-отец спускается с подмостков, навстречу ему Вийон.
Вийон
Мажорден! Слушай. По сигналу,
Что я дам, — врассыпную все —
И в толпу! Сколько тут согнало
Богачей в боевой красе!
Лишь найдешь в давке толстосума,
Рви кошель — рви, не проворонь!
Коли свист не покроет шума,
В тот же миг запалю огонь.
Картина шестая
Представление мистерии продолжается. Бог отец в силе и славе восседает на престоле, и вокруг него ангелы. Ад уже населен множеством грешников, которых черти коптят на вертелах и шевелят вилами. На земле башни Иерусалима. Толстые горожане в наинаряднейших платьях, в меховых кафтанах, расшитых золотом, лупят кого-то по шее и зычно орут, но ни единого слова не слышно из-за гула толпы. В толпе шныряют торговцы, нищие, проповедники. Уже смеркается. Пыльно, дымно. Это последние часы выдыхающегося праздника. На переднем плане ложа, отведенная для высоких особ. Мэтр Боэмунд Корбо Ублажает принцессу Бургундскую. Принцесса, старая дева с перекошенным восковым лицом, пьет оршад.
Корбо
Весь этот бренный блеск в мягчайших переливах,
Все наше золото в чеканках прихотливых,
Всех литургий подъем, всех ладанов роса,
Всех певчих дишканты, что рвутся в небеса,
Всех ангельских фигур приятное паренье,
Все, что свершается пред вами на арене,
Не стоит розовой улыбки ваших уст,
Звезда Бургундии! Наш праздник был бы пуст
Без вашей милости. Внемлите благосклонно
Дождям благих словес, плодотворящим лоно
Торжественной толпы. Нас тьмы не сокрушат!
Да возликует бог в сердцах!
Принцесса
Где же оршад?
Около принцессы суетятся клирики и дамы. В ее кубок
льют прохладительное, ее лик овевают опахалами. В дальнейшем
действие переносится в толпу Внимание зрителя сразу оказывается
разбросанным по множеству направлений. Все реплики толпы идут
на фоне очень далекой, но постепенно приближающейся мелодии.
Наконец она превратится в трепетанье сотен струн, и тогда о еэ
дальнейшем развитии будет сказано особо.
Кавалер
Любимая, ради венца
Той муки, что принял Спаситель,
Отведав сего леденца,
Орешком его закусите,
Отпейте из кружки глоток,
И, душенька, полноте злиться!
Проповедник
Я исходил трикраты весь Восток,
Зрел идолов накрашенные лица,
Зрел гарпий, и грифонов, и химер,
Людей, как псы, в шерсти и лопоухих.
Мои стигматы — святости пример.
Мрут во плоти, дабы воскреснуть в духе.
Знай, мытарь! Знай, мирянин! День суда
Не за горами, ибо срок недальний...
Дама
Так значит, ровно в полночь? Да?
Вот вам ключи от спальни.
Любовник
Но горничная сторожит
В светелке вас соседней.
А ваш супруг, хотя и жид,
Вояка не последний.
Дама
Я горничную отошлю
К снохе, коль вам угодно,
А муж уехал с Шермолю.
Я жду вас. Я свободна.
Но если он придет, в сундук
Полезете — и крышка!
Монах
Отчего-то пояс туг,
Отчего-то жжет отрыжка.
Что я скушал? Трех цыплят.
Что я выпил? Треть бочонка.
Что меня сразило? Взгляд.
Кто меня лечил? Девчонка.
Отчего же смутно все
И слегка дрожат колени?
Игрок
Вертись, не зная лени,
Фортуны колесо.
Эй, попытайте участь,
Читайте между строк,
Не труся и не мучась,
Что повелит вам рок.
Подбрасываю кости,
Выигрывает чет!
Схоласт
Дьявол суемудрия столь злостен,
Что неправый силлогизм влечет
Цепь неправых умозаключений
Гладки взятки с гибнущей души.
Жжет ее во все века мученье.
Посему не рвись и не спеши!
Знай: на свете измышлений грязных
Quantum satis — сиречь, сколько съешь!
Продавец игрушек
Раскошелимся на праздник!
Мама, деточку утешь!
Барабаны, бубны, дудки,
Эфиопские слоны,
Поросята, черти, утки
И жонглеры-плясуны,
Пересмешники-пищалки,
Погремушки с бубенцом...
Проповедник
Отворотись от непотребной свалки!
Зажми ноздрю и с благостным лицом
Минуешь вонь грибов, капусты, лука,
Вонь, от которой на сердце свербит...
Вспыльчивый
А это вам, мессир, наука!
Не стерпит дворянин обид!
Раз! Можете поднять перчатку!
Два! Шляпу подлую долой!
Три!
Другой вспыльчивый
Призываю вас к порядку!
Взбешен я глупою хулой!
Ничтожество!
Первый вспыльчивый
Как вы сказали?
Другой вспыльчивый
Что вы не рыцарь, а дерьмо!
Первый вспыльчивый
Здесь камень будет кровью залит.
Пусть на щеке горит клеймо!
И коль пощечины вам мало,
Могу пощекотать клинком!
Дерутся. Вокруг, в столбе пыли, кольцо зевак.
Нищий
Мне пытка суставы сломала!
Я с петлею близко знаком!
Я тоже главою не скорбен
И в юности был хоть куда,
И вот в три погибели сгорблен,
Прошли огневые года.
Подайте же мне, ради бога!
Месеиры, подайте мне су!
Нищенка
Подайте хромой и убогой!
Бесноватый
Я головою трясу
Денно и нощно три года!
Струнное трепетанье переходит в нестройный, сначала жалостный, потом угрожающий хор нищих, которые с наступлением вечера выползают из всех щелей ярмарочных строений.
Нищие
Еще непогода
Гуляет в лесу!
Людская невзгода
Пугает красу
Железные когти
Скребутся по платью.
По грязи, по дегтю
Не любо гулять ей.
В ложе принцессы смятение. Ее дамы визжат, и многие падают в обморок.
Еще мы воспрянем —
Лишь дайте нам срок —
По дальним, по ранним
Распутьям дорог,
По пням и корягам,
Нагорьям и логам,
Змеиным оврагам,
Кабаньим берлогам.
Корбо несколько раз безуспешно машет платком, пытаясь прекратить представление. Многие из чертей присоединяются к нищим.
Никто нас не ищет!
Мы сами найдем, —
Лишь ветер засвищет,
Мешаясь с дождем!
По стокам подземным,
По ржавчине тусклой
Проложено всем нам
Могучее русло.
И струйки без счета
Сочащихся вод
Когда-нибудь кто-то
Рекой назовет.
Возникнем из тины,
Ворвемся, как воры,
Смывая плотины,
Срывая затворы,
Сметая запруды
И смехом давясь!
. Где свалены груды
В подвалах у вас?!
Резкий свист. Вийон подымается на подмостки, вырывает у одного из чертей зажженный факел и швыряет его в толпу. Бог — Мажорден, сняв бороду и венец, лезет в давку.
Часть третья. КАПКАН
Нас дождями вымыла гроза,
Солнце высушило для красы,
Выклевали вороны глаза.
Выдрали нам брови и усы.Фр. Вийон
Картина первая
Голое поле. Дождь. Вийон и Мажорден бегут. Вийон простоволос, согбен, страшен. Мажорден оброс рыжей бородой.
Вийон
Скорей! У них собачий нюх
И сотня рук и глаз.
Скорей! На запад и на юг
Отрезан путь для нас.
Всю Францию, весь мир пройди,
Во все глаза гляди —
Одна погоня позади
Да гибель впереди.
Бегут дальше. Перед ними ствол дерева, расщепленного грозой. В сучьях раскачивается тело повешенного.
Вот он, судьбою данный знак,
Угроза иль урок,
Что будешь так же тощ и наг
И вздернут вверх, дай срок!
Как обратиться? Ваша честь!
Мессир! Мертвец! Дерьмо!
(Словечко и похуже есть,
Тут просится само.)
Эй ты, обглоданный стручок
Вороньей требухи!
Кто стер загар с колючих щек,
Кто счел твои грехи?
Кто, прыгнув на плечи к тебе,
Труп раскачал и слез,
Чтобы окрестной голытьбе
Был страшен этот лес?
Короче — эй, снимай башмак,
Швыряй ко мне в мешок,
И завари червям форшмак
Из собственных кишок.
Прощай! Недолго встречи ждать.
Шли письма нам в Париж.
Узнаешь рая благодать,
Коль в пекле не сгоришь.
При слове «Париж» тело срывается с петли и, брякнув костьми, падает наземь, лицом вверх и раскинув руки. На груди у него дощечка с именем. Вийон наклоняется, читает и отшатывается.
Стой, Мажорден! Не шевелись!
Читай: и я и он,
Мы, несмотря на разность лиц,
Мы, черт возьми, Вийон.
Ошибка? Нет! Все ясно. Я
Здесь назван на доске.
О мать, старушечка моя!
Мне тошно. Я в тоске.
Итак, они нашли меня,
Примет не разобрав,
Напрасно по свету гоня
Сто сыщицких орав.
И, взвыв от радости и с йог
Сбив малого сего,
Чтоб он очухаться не смог,
Задали торжество.
Итак, дыши, гуллй, меняй
Любые имена!
На свете больше нет меня.
Есть мена! Вот она!
(Подкидывает носком башмака
дощечку с именем повешенного.)
И впредь ни сыска, ни облав.
И, к черту всех послав,
Оставлю Францию в ослах!
Господь, к нам буди благ!
Двойник! Ты пахнешь хуже всех
Ям выгребных земли.
Тебе оскалил зубы смех,
Тебя не погребли —
Вийон, школяр, бродяга, вор,
Веселый человек.
Так мы кончаем разговор,
Прощаемся навек!
Спи, мой дружок! Года бегут.
Нам нет пути назад.
Здесь из пеньки свивают жгут.
Там — логово засад.
А там — река. А там — Париж.
А там — гнездо святош.
Куда ни кинешься, сгоришь
Везде одно и то ж.
Всю Францию, весь мир пройди,
Во все глаза гляди —
Одна погоня позади
Да гибель впереди.
На свете много разных чувств.
Их сила мне чужда.
И я с тобою распрощусь,
Как мне велит нужда, —
Без оправданий, без нытья,
Без всякой доброты.
Спи крепко, молодость моя!
Я все сказал. А ты?
(Наклоняется над мертвым.)
Картина вторая
Сводчатое подземелье. Чадят факелы. Писцы скрипят перьями. Где-то звонит жидкий колокол. Мэтр Боэму нд Корбо допрашивает связанного полуголого человека, в котором очень трудно узнать Вийона.
Корбо
Что ты дрожишь, бедняк?
Вийон
В тюрьме свежо.
Со стен течет, и лестницы сырые.
Корбо
Как твое имя?
Вийон
Филибер Пюжо.
Корбо
Лжешь!
Вийон
Присягаю именем Марии.
Корбо
Откуда ты?
Вийон
Из Мена, монсеньер.
Корбо
Бродяга?
Вийон
Нет. Я торговал резными
Фигурками святых.
Корбо
С каких же пор
Переменил ты ремесло и имя?
Вийон
Не понимаю.
Корбо
Среди прочих всех
Бездомных ты сугубо неприятен.
В твоем кривлянье чую адский смех
Отчаянья и пламя язв и пятен
На дьявольском челе. Ты болен?
Вийон
Да.
Корбо
Что за болезнь тебя снедает?
Вийон
Голод.
Корбо
Знавал ли ты Колена?
Вийон
Никогда.
Корбо
А Шермолю?
Вийон молчит.
Прошел ты, видно, школу
Хорошую. Остережемся впредь
Упоминать их. Насладимся ложью.
Развязывай язык во славу божью,
Дабы беседу нашу разогреть.
Вийон
Но в чем я обвинен? За что я забран?
Корбо
Ты с пунктами дознания знаком.
Ты эфиопскую абракадабру
Нам лепетал безумным языком.
Шла за тобою черная собака.
Ты в пальцах мял сухой травы пучок.
И некто позади тебя заквакал,
Застрекотал, заблеял. Бледность щек
И огнь очей изобличают гнусный
Твой замысел. Улики нам ясны,
Тем более что ты и лжец искусный,
Как подобает слугам сатаны.
Вийон
Пытайте. Я неправедно оболган.
Корбо
Эй, берегись! Дверь крепко заперта.
Мы почитаем безусловным долгом
Клещами вырвать правду изо рта.
Вийон
Я, монсеньер, не девочка.
Корбо
Не спорю
И уважаю старость и нужду,
Не прибегаю к крайнему подспорью,
Не тороплюсь и время пережду.
Вийон
Что вам угодно знать?
Корбо
Припомни дело:
Ты, Шермолю, Колен в лихую ночь
Втроем сошлись у некого придела,
Чтоб золото из церкви уволочь.
Вийон
Я не был там.
Корбо
Не слишком ли поспешен
Ответ! Подумай! Незачем болтать.
В той давней краже был еще замешан
Не ты, другой. Но он давно повешен —
Сей нераскаянный злодей и тать.
Вийон
Но я-то здесь при чем? Их было трое.
Корбо
А ты считал их?
Вийон
Так сказали вы.
Корбо
Не утверждаю, лишь догадку строю,
Удобную для третьей головы.
Но слушай дальше. Цепь улик сквозная
По следу вышеназванных имен
Вела к тому, что в деле обвинен
Не ты, а некий Франсуа Вийон.
Сей вор повешен.
Вийон
Я его не знаю.
Корбо хлопает в ладоши. Вводят Колена. Он еле стоит на ногах. Правый глаз выколот.
Корбо
Ну, Филибер Пюжо, ответь ему
Молчишь? Ты и его признать не хочешь?
Вийон
Вийон повешен.
Корбо
Что ты там бормочешь?
Вийон
Прошу вас отослать меня в тюрьму
Корбо
В тюрьму? Тебя? Нет, мой красавец, поздно.
Сначала ты раскаешься во всем
И будешь уличен во лжи, опознан
И на веревке к небу вознесен.
Вийон (на коленях)
Имейте жалость к ссадинам и струпьям,
Покрывшим плоть мою. Я изнемог
Три месяца, как я не сплю.
Корбо
Приступим!
Писцы, чините перья. С нами бог!
Колен (тихо Вийону)
Всех Шермолю засыпал. Зубы крепче
Сжимай и ни гугу. Эс вирд бо-бо.
Вийон
Сжать крепче зубы? Верно.
Корбо
Что ты шепчешь?
Вийон
Что ты меня не узнаешь, Корбо!..
(Подымается с колен.)
Кто я? Спроси у подорожной пыли,
У семисот семидести семи
Харчевен, что прибежищем мне были»
У всей шпаны, моей большой семьи.
У виселицы, там, на голом поле,
Где хлещет дождь. У серых облаков.
У памяти твоей. Мы вместе в школе
С тобой учились. Вот кто я таков.
Корбо встает, вглядывается в говорящего. Вийон запевает хрипло и дико.
Голод — не тетка.
Голод — не шутка.
Вот как
Жутко
Воет живот.
Стужа — не бабка,
Штопать не станет
Шапку
Стянет
Плащ разорвет.
Здравствует ноне
Пузо монашье,
Но не
Наше...
Писцы (вскакивают)
Он сумасшедший!
Вийон
Очините перья,
Пишите: завещание. В своем
Уме и твердой памяти теперь я.
Зовут меня ..
Корбо
Оставьте нас вдвоем.
Все уходят.
Вийон
Ну, что же ты смотришь так пристально?
Вспомни
Меня, монсеньер! Вспомни зимнюю ночь,
Сорбонну и двух школяров!
Корбо
Не легко мне.
Вийон
Приходится, видно, и в этом помочь.
И я помогу тебе. Только вчера —
Старик, вспоминаешь? — мы дрогли и мерли,
Нужда клокотала в ребяческом горле.
И были на многое мы мастера.
А лавочник скуп. А привратник неласков.
А пес больше нас на цепи одинок.
А помнишь? Зубами полночи проляскав,
Бывало, стучим в милосердный шинок.
И тут началась, и пошла, и помчала
Ужасно веселая жизнь.
Корбо
Кой о чем
Нам следует уговориться сначала.
Твоими речами я не увлечен.
Зачем они тут? Ни к чему совершенно!
Вийон
Постой, монсеньер! Прогадаешь, гляди!
И я ведь уже не школяр оглашенный.
И много и много всего позади.
Но только одним я богаче сегодня.
И только одним поделюсь я с тобой.
Со всею природой, со всей преисподней,
Со всею, какая живет, голытьбой!
Какая там малость еще дорога нам?
Каким там добром дорожить на земле?
Пока не скрутили нам глотки арканом,
Пока уголек еще тлеет в золе,
Пока нам не выклюет очи ворона,
Не вытравит зной бровей и бород, —
Эй, слушай! Не песня — так я тебя трону.
И старый озноб до костей проберет.
И будешь ты мне благодарен навеки
За то, что зудит эта стужа в костях.
И память проснется в тебе. В человеке.
В бездушном. А все остальное — пустяк.
Корбо
Уйди! Я клялся всемогущему богу,
В ладонях бессмертную душу неся,
Остаться бездушным.
Вийон
Черно и убого
Твоя благодать рассыпается вся
Корбо
Уйди! Я не знаю сих двойственных истин,
Я честный монах. Я сухой человек.
Я сделал свой выбор. Ты мне ненавистен.
Ты мне безразличен. Простимся навек.
Не ведаю, кто ты. Забыл твое имя.
Но кто бы ты ни был — мертвец иль Вийон, —
Молчаньем своим и очами моими
Ты снова опознан и вновь обвинен.
Молчи на дознаньях. Любому из судей
Доверю сию невеликую честь.
И если другой доберется до сути,
Тебе приговор он сумеет прочесть.
Мы — стража у врат, перед коими молча
Склоняетесь ниц или гибнете вы.
Мы — пастыри душ и водители полчищ,
Так что нам до горя одной головы!
Я взвесил на чистых весах твою участь
И несколько взятых из церкви монет.
Они тяжелей. Не хитря и не мучась,
На все твои просьбы ответствую: нет.
Но прежде чем сгинуть, ты всмотришься зорче
И глубже в отверстую бездну времен,
Шарахнешься с воплем и скрючишься в корче,
Ты мертвый, ты вор, ты мой сверстник Вийон
И в смертном поту ты припомнишь и стужу,
И друга, и мать, и парижскую ночь.
И дикую песню затянешь все ту же.
Но петля все туже. И нечем помочь.
Ты рухнешь тогда на колени, взывая:
«Где юность? Откликнись, живая душа...»
Душа ни одна не услышит живая.
И влезешь ты в петлю, уже не дыша.
Картина третья
Тюрьма. Вийон, Шермолю, Колен. Все трое закованы. Вийон на полу, животом вниз, усердно пишет. Шермолю ходит из угла в угол, волоча цепь и бормоча. Колен за ним наблюдает.
Шермолю
Мессир Готье мне должен двадцать девять»
Блез Пишегрю — двенадцать. Рабюто
Из Валь де Гра, благодаренье деве,
Мне должен больше года ровно сто.
Кабатчица в Блуа, кривая шлюха,
Брала без счета, но по мелочам.
Ее племянник обо мне пронюхал
И подбирался, черт, к моим ключам.
Я натравил на негодяя даму
Чем кончилась их драка, знает черт.
Но надо начинать опять с Адама,
Иначе счет не точен и не тверд.
Итак, еще раз: Пишегрю двенадцать.
Сто Рабюто. Кабатчица в Блуа.
(Задумывается, продолжает счет по пальцам.)
Колен
Передо мной ты будешь извиняться,
Будь ты хоть сам Людовик Валуа.
А сколько мне ты задолжал, забыто?
Шермолю
Тебе? Ни су Все, что вдвоем добыто,
Подсчитано. Дележ был на двоих.
Колен
Нехорошо обсчитывать своих!
Шермолю
В своих расчетах я ужасно точен.
В пути платил я за тебя?
Колен
Не очень.
Шермолю
Брось, милый мой! Ты съел благую треть.
Колен
А вычеты?
Шермолю
Собака, вор, ублюдок!
Сколь жарко в пекле будешь ты гореть!
Колен
А ты хоть и посредственное блюдо,
Пойдешь туда же — в погреба, в засол,
Хоть и протухнешь быстро.
Шермолю
Как ты зол!
Лжец, сквернословец, вымогатель, гнида,
Поганый сток для спуска нечистот!
Тебя повесят завтра утром. И да
Чертополохом прах твой зарастет!
А я покаюсь, как бы ни был грешен.
О да! Я грешен, но я замолю
Перед Пречистой...
Колен
Будешь ты повешен!
Шермолю
Кто? Я? Хо-хо!
Колен
Ты, скупщик Шермолю!
Шермолю
Покоен будь, несчастный человечек!
Я жертвовал всем пастырям Христа
И буду жертвовать. И сотню свечек
Поставлю вновь. Душа моя чиста.
И что омыто в золотой купели —
Бог примет в милосердии своем!
Что ж вы притихли? Раньше песни пели,
Острили благодушно...
Колен
Мы споем!
Еще услышишь, сам же нам подтянешь,
Еще придется голосить тебе,
Еще вопить о милости устанешь
И вымокнешь в бессмысленной божбе
Эй, брат Вийон! Нам предстоит работа —
Содрать с него недоданную дань
Клянусь, что выжму до седьмого пота
Сию глухую гарпию!
Вийон
Отстань!
Колен
Эй, брат Вийон! Однако ты спокоен.
Ты, верно, позабыл, что впереди
Нам развлеченье предстоит, о коем
Гласит свирепый приговор
Вийон
Уйди!
Колен
Эй, брат Вийон! Ты здорово невежлив!
Я рассказать тебе хотел бы жизнь.
Последний час — уж это не рубеж ли
Для искренности нашей?
Вийон
Отвяжись!
Колен
Такая гордость очень худо пахнет!
Клянусь я братством четырех стихий,
Что мой кулак по темени шарахнет
Дурного друга!
Вийон (вскакивает, бешено)
Я пишу стихи.
Картина четвертая
Там же. Колен и Шермолю спят. Вийон, писавший всю ночь, приподымается.
Вийон
Спят завтрашние смертники,
Открыв сухие рты,
Твои друзья и сверстники.
А ты, Вийон, а ты —
Строчишь ли, умирая,
Письмо веселым женщинам,
С тобою, бедный фраер,
Не спавшим и не венчанным? .
Строчишь ли, бос и наг,
Бродягам завещанье?
Брось! Вытащит монах,
Как обещал, клещами
Всю правду дорогую
Из воющего рта.
И чем я тут торгую?
В карманах ни черта!
Брось, Франсуа, в уме ли —
Балладу всех баллад
Зароешь в подземелье,
Как трехсотлетний клад?
А вы, менялы, скупщики,
Гиены барахолок!
Коснитесь носа, губ, щеки —
На ощупь страшен холод?
Потух в глазах огонь,
Не счесть на кости трещин.
Но свист ночных погонь
Моим стихам завещан.
Вы заперли здесь наглухо
В засаде этой волчьей
Меня, седого, наглого,
Чтоб подыхал я молча?
Храпите же усердно,
Желудками урча,
Когда из тьмы посмертной
Задам я стрекача!
Входит тюремщик.
Тюремщик
Эй, потеснитесь, шкуры!
Прибавилось к вам общество.
Лихие балагуры
Ждут не дождутся, топчутся
У вашего порога.
Тут вся мирская рвань.
У всех одна дорога.
Вийон
Не смей в такую рань
Над нами каркать, ворон!
Не смей будить товарищей!
Хоть и шельмован вором,
Но я живая тварь еще.
Тюремщик
А ты скули пожалобней!
Тюрьма стоит три века,
Но смерть не задержала в ней
Без нужды человека.
Пенька ли не намылена,
Перо ли не скрипит,
Сова ли куму-филину
На свалке не вопит?
Так потеснись же, узники,
Чтоб в мордах разобраться!
Раз на тропе вы узенькой,
То между вами братство!
Вваливается пестрая компания нищих, калек, бесноватых. С некоторыми из них мы встречались в разных частях поэмы: в харчевне, на ярмарке, во время представления мистерии. Есть и ряженые — в дьявольских харях, с рогами. Это сборище вопит, приплясывает, ползает, теснится. Тюрьма несколько накренилась набок. Окно под напором десятка рук покосилось. Решетка сорвана. За окном ветер.
Нищий
Откликайся кто поближе,
Кто тут жив и умер кто,
Кто из Гавра, из Парижа,
Орлеана иль Бордо?
Пересохшими устами
Присно деве голося,
На мостах и под мостами
Дрогла шайка наша вея.
Здесь, по крайности, обсохнуть
И очухаться дадут.
Вийон
Предстоит тебе издохнуть,
Дорогой товарищ, тут.
Завтра ты взлетишь на воздух,
Дрыгнешь пятками, хоть плачь
Нас господь на то и создал,
Чтобы ел и пил палач.
Нищий
Вижу, ты остряк не хитрый,
Свой же и могильщик сам.
Руку дай и слюни вытри —
И без жалоб небесам!
Скольких тут беда согнала!
Что ни харя, то артист!
Ждут лишь первого сигнала.
Только свистни, и на свист
Наша рать учетверится,
Разобьет затвор тюрьмы.
И пречистую царицу
Низведем на землю мы.
Вийон
Знатно сказано, иуда!
Но бессмыслен разговор.
Как ты вырвешься отсюда?
У замков тугой затвор.
Камень крепок, рвы глубоки,
И гниет во рвах вода.
Мы бессильны и убоги.
Нищий
Значит, все пропало?
Вийон
Да.
Нищий
Может быть, столетья на три
Я сейчас гляжу вперед.
И речей моих в театре
Зритель и не разберет.
Как и прочие несчастья,
Мне и это нипочем.
(Обнимает Вийона за плечи и шепчет ему на ухо.)
Вспоминаешь в первой части
Встречу с неким трепачом —
В пустырях, на огороде?
То была лихая ночь!
Наша встреча в том же роде:
Мы пришли тебе помочь.
(С неожиданной ловкостью подымается к окну, таща за собой Вийона.)
Вот он, мир ночной, всегдашний.
Ночь. Туман. Внизу река.
Амбразуры. Шпили. Башни.
Словом, средние века
Где-то малый огонечек
Заморгал, опять потух.
Где-то в самом сердце ночи
Закричал со сна петух.
Через час и утро вспыхнет.
Но разбудит ли святош?
Стража спит?
Вийон
Как будто дрыхнет.
Нищий
Сколько их?
Вийон
И не сочтешь.
Нищий
Так за мной, — гуськом и молча,
Не дыша и рты зажав
Крепко спит засада волчья.
Наш замок разбит и ржав.
Видишь? Выветренный камень
Превращается в труху
Только тронь его руками —
И пойдет крошить вверху
И пойдет ломать стропила,
Сыпать известью с бойниц.
Тюрьма кренится, оседает и раскалывается пополам.
Смерть! Ты нищих торопила?
Преклонись пред нами ниц!
Картина пятая
Городской вал. Рвы. Нищие бредут, спотыкаясь.
Нищий
В ночь такую твари чахлой
Носа высунуть нельзя
Но уже весной запахло.
Мокрый снег летит в глаза.
Дай мне руку! Мимо башен,
Тюрем, рынков и церквей.
Этот мрак для нас не страшен.
Стой. Здесь рытвина. Левей!
Спуск. Потеря равновесья
Вийон
Колокольный слышишь звон?
Нищий
То владыки мракобесья
Нас клянут и гонят вон.
Вийон
Видишь? Сколько красных глаз там, —
Нечисть, что ли, поползла?
Нищий
То мерещится схоластам
Кухня ведьмы, вонь козла.
Вийон
Топоры стучат по срубам.
Меж бойниц растут леса.
Отвечают зычным трубам
Буйных сборищ голоса.
Мореходами отыскан
Рай невиданных земель.
Винным пурпуром обрызган
Мира юношеский хмель.
На таимое доселе
Глаз художника остер.
И кипит, кипит веселье.
И широк земной простор.
Ткут, гранят, куют, чеканят.
Нищий
Это мчится новый век.
Но и он, как прошлый, канет.
Дальше, дальше, человек!
Время льется неизбывней.
Спуск опасный перейден.
Вийон
Слышишь гул железных бивней,
Пенье ткацких веретен?
Видишь пятна желтых зарев,
Непонятных ламп шары?
Что за город, разбазарив
Столько яркой мишуры,
Рвется вверх в огне и дыме,
От кровавых ссадин рыж?
Нищий
Там мы были молодыми.
Этот город — твой Париж.
Вийон
О, скорей из этой ночи!
Где же утро наконец?
Нищий
Нет путей к нему короче.
Ты же сам его гонец.
Вийон
Где мы? В будущем? В бывалом?
Или время в нас уже
Перед собственным обвалом,
На последнем рубеже.
Только вьюга рвет отрепья,
Только свист облав в ушах.
Мчатся кочки, рвы, деревья,
Истлевая что ни шаг.
Плача, мстя, трясясь, ощерясь,
Через время, через жизнь
Неоконченную, через
Будущее...
Картина шестая
Добротная кожаная мебель конца XIX века. Сутулые старики в сюртуках заседают. Сверкание расчесанных седин и розовых лысин.
Первый старик
Кончая свой этюд о жизни Вийона, я еще раз констатирую, что нам о его жизни ничего не известно. Существовал ли он, как его звали, был ли он повешен? Все эти вопросы все еще стоят перед нами! (Садится. Сморкается.)
Аплодисменты.
Второй старик
Смею утверждать три несомненные истины. Вийон родился в тысяча четыреста тридцать первом году Истинное его прозвище не то зов Корбейль, не то Корбье, не то Корбо Он был повешен после длительного заключения в Руанской тюрьме. Это явствует из многажды цитированных баллад, равно как из более поздних документаций. Но мы на этом не остановимся. Мы должны соединить в себе терпение ученых и чутье сыщиков. По следам облав и доносов той эпохи мы вычертим весь грязный путь нашего подсудимого, то бишь — нашего гениального поэта.
Третий старик
Пустая трата времени. Ибо Вийон вообще никогда не существовал. Это имя есть собирательный псевдоним, мистификаторский трюк. Так забавлялась некая утонченная компания при куртуазном дворе Шарля Орлеанского. Клеман Маро, по приказу Франциска Первого, опубликовал пародии своих предшественников, приписав их некоему Вийону. Публикация продолжает шутку — вот и все.
Четвертый старик
Ваша рискованная концепция не столь нова, как кажется. В шестидесятых годах прошлого века в Бельгии появилась анонимная брошюра, где весьма красноречиво проводится та же мысль, а между тем..
Третий старик
А между тем я ее не читал.
Четвертый старик
Тем более странное совпадение. Если бы не ваша уважаемая реплика, я бы обвинил вас в плагиате.
Первый старик
Не будем останавливаться на этом, коллеги. Мы уклонились от предмета.
Вийон (выступает вперед).
Я вас верну к исходной точке.
Старики кряхтят, силясь оценить появление чужеродного тела в их среде. Это тем более трудно, что Вийон запылен, оборван и дрожит всем телом.
Первый старик
Откуда вы?
Вийон
Из Сорбонны. Мне легко вернуть вас к исходной точке, ибо эта точка — я.
Все старики. Вы? Кто вы?
Вийон
Я — Франсуа Вийон. Я родился в тысяча четыреста тридцать первом году. Я автор моих баллад.
Первый старик
Вы наглый мистификатор или жалкий психопат Коль скоро личность Вийона не установлена, какое право имеете вы на то, чтобы быть им?
Второй старик
Я должен уточнить коллегу Именно, поскольку личность Вийона установлена, ваша претензия смехотворна и уголовно наказуема. На языке нашего кодекса она именуется шантажом.
Нищий
Я должен вмешаться!
Второй старик
Что это за пугало?
Нищий
Вы угадали. Я Пугало. Но не больше, чем вы. Вам предлагаются на выбор два варианта. Первый: Вийон снится или, так сказать, мечтается вам. Второй: все вы скопом снитесь или, так сказать, мечтаетесь ему. В обоих случаях факт встречи между вами может быть использован в интересах науки.
Второй старик
Предвкушаю богатейший материал. Скажите, любезнейший, были вы молодцом с большой дороги?
Вийон
Не отрекаюсь.
Второй старик
И к тому же богохульником?
Вийон
Горе мне, увы!
Второй старик
А как насчет ограбления церквей?
Вийон
Каюсь.
Второй старик
И, наконец, щекотливый вопрос: были вы повешены, кем, когда, за что?
Вийон
Постойте! (Трет лоб.) А вы?
Второй старик
Что вы хотите сказать?
Вийон
Это допрос? Облава, от которой я бежал сломя голову в течение последних лет жизни, продолжается и тут? И эта книжка в желтой обложке оказалась самой грозной уликой против меня? Да я ее и не писал никогда, если на то пошло!
Третий старик
Вот видите! Я говорил!
Вийон
Вы пороли чушь! Не ради вас я отрекся от своей души.
Четвертый старик
Этот мертвец безнадежно путает наши карты.
Вийон
Еще неизвестно, кто из нас мертвец! Так вот оно, твое хваленое бессмертие, Пугало? Вот чем хотел ты удивить меня в ту ночь, когда подарил мне шляпу?
Ты, раздаватель рваных шляп
Под проливным дождем!
Я чувствовал, что ты пошляк.
Я в этом убежден!
В ту ночь, могуществом кичась,
Ты на моем пути
Был перепутьем. А сейчас
Мне некуда идти.
А ты восторженно, как встарь,
Не чуешь — это смерть!
Но я измученная тварь,
А ты сухая жердь.
Скорей назад, в мой черный мрак»
В пятнадцатый мой век,
Где после стольких дружб и драк
Истлеет человек.
Назад — или, верней, вперед,
Чтоб дописать хоть стих,
Которого не разберет
Никто из чучел сих,
Чтоб досмеяться, доболеть,
Дослушать, доглядеть!
И уже в полной темноте — последний вопль.
А песня вновь свистит, как плеть.
Куда мне песню деть?
Картина седьмая
Тюрьма. Три спящие фигуры. Входит тюремщик. Все трое вскакивают.
Тюремщик
Ты, Пьер Колен, по прозвищу Козел,
Ты, Шермолю, меняла, скупщик, вор,
Ты, Филибер, иль как там звать тебя,
По совокупности вреда и зол,
Что нанесли вы людям, приговор
И прочее гласит вам: «Истребя
Имущество, водить в базарный день
По городу, чтоб устрашить воров
Руанских, и повешенью предать».
Вставай, ребята, рвань свою раздень,
Молись, кто верит! Трупы кинем в ров, —
И да почиет с вами благодать.