А. А. Аблесимов. Басни

Александр Онисимович Аблесимов родился в 1742 году в Галичском уезде Костромской губернии. Отец его, небогатый провинциальный помещик, не мог дать сыну сколько-нибудь солидного образования, и будущий писатель поступил на службу в лейб-кампанскую канцелярию. Молодой канцелярист переписывал А. П. Сумарокову набело его стихи и пристрастился к литературе. Впоследствии Аблесимов перевелся в Комиссию сочинения Нового Уложения, затем перешел на военную службу; дослужившись до капитанского чина, он вышел в отставку и поступил экзекутором в Московскую управу благочиния. В этой должности он и умер в 1783 году в крайней бедности.

Литературною деятельность Аблесимов начал в: 1759 году в «Трудолюбивой Пчеле», журнале его литературного патрона А. Сумарокова, напечатав там несколько стихотворений. В дальнейшем он принимает деятельное участие в новиковском «Трутне», примыкая к демократически настроенным, передовым кругам той эпохи. В «Трутне» 1769—1770 года Аблесимов напечатал ряд «былей» — поучительных бытовых басен. Тогда же они были изданы и отдельной книжкой под названием «Сказки в стихах». После прекращения новиковских журналов Аблесимов начал сам издавать в 1781 году (хотя и без обозначения своего имени) особый журнал басен в стихах и прозе под названием «Рассказчик забавных басен, служащих к чтению в скучное время, или когда кому делать нечего» (М., 1781, в Университетской типографии Н. Новикова).

«Рассказчик» выходил маленькими еженедельными листочками и состоял главным образом из стихотворений и сатирических заметок самого издателя. Своими «баснями и былинами» Аблесимов стремился создать своего рода бытовой сатирический, нравоописательный фельетон в стихах; однако его сатира имела ограниченный, натуралистический характер. Во многом он продолжатель и ученик Сумарокова, но сумароковские принципы басен Аблесимов сильно упростил и смягчил, превратив в мелкотравчатое обличение бытовых и семейных неурядиц.

Впрочем, подлинную известность Аблесимову принесли не его басни и стихи, а его комическая опера «Мельник колдун, обманщик и сват», появившаяся в 1782 году и не сходившая долгое время со сцены.

Следует указать, что, при всей умеренности сатиры «Рассказчика забавных басен», ему пришлось разделить печальную участь прочих сатирических журналов XVIII века; он прекратился изданием в конце 1781 года.1

По изд.: Русская басня XVIII—XIX века — Л.: Советский писатель, 1949; Поэты ХVIII века - Л.: Советский писатель, 1972

МУЖ И ЖЕНА

БЫЛЬ

Охотник в карты муж играть:
Над картами потеет,
От карт не богатеет, —
Скудеет.
Охотница жена с любови дань сбирать:
Сбирая дань, потеет,
Трудом сим не скудеет,
Трудом сим богатеет.
Супругу муж свою подозревал,
Увещевал
Сие отринуть дело.
Жена ему на то сказала смело:
«Теперь я зрю сама,
Что нет в тебе ума.
Когда б не я пеклась о нашей денег трате,
Так был бы уж давно ты, муж мой, в магистрате».2

«Трутень», 1769. 

***

БЫЛЬ

Имея девушка с природы чувство нежно, 
Стараяся прилежно 
Природу раздражать,
Кокеткам подражать:
Их правила держаться,
По моде наряжаться.
Собою же она удобнее пужать,
А нежель заражать.
Продолговатый лик, на коем цвет смугленек, 
Немножко лик рябенек,
Немножко рот кривенек,
Немножко ум слабенек;
А вообще сказать прямым словцом,
Чресчур дурна лицом.
И это не привязка,
Незнавшему ее,
Увидя в первый раз, подумать льзя сие,
Что то на ней надета маска;
А девушка себе такую дурноту 
Считает в красоту,
Но рок, колико можно,
Дал ей о том узнать, сколь мненье это ложно.
И вот то было как: тут гость, или жених, 
Когда бывал у них,
Слуга, которому за оным ездить должно,
Когда узреть ее случай ни находил,
Он глаз своих с нее в то время не сводил;
И как она его взор всякий час встречала,
То не иное в том, как склонность, заключала 
И на сие молчала.
Не стало сил ее в незнаньи пребывать,
Ей должно было то молчание прервать.
Вернейшей нянюшке всю тайну открывает,
Что сведать от слуги она желает 
Причину взглядов всех его,
И для ради сего 
Велела
Усердной сей рабе 
Привесть его к себе 
Под видом дела.
И та минута ей казалася долга,
Котора подождать слугу ей оставалась:
Она в задумчивость вдавалась, 
Услужника ль найдет себе или врага?
Предстал пред ней слуга.
Какое вображенье!
Ее стал полон ум 
Приятных дум.
Вдруг сердце у нее пришло в движенье;
Не знала, что начать,
А время коротко, нельзя молчать;
И как против себя она ни воружалась,
Но радость на лице у ней изображалась, 
Смущало дух ее присутствие его:
Волненье таково
Она имела,
В ней кровь кипела;
Она робела,
Она хрипела
И обладать собой в то время не умела;
В смятении к слуге простерла речь сию:
«Я позволение, мой друг, тебе даю 
Открыть мне мысль свою;
А я тебе божуся,
Что я не рассержуся:
Какую в этом ты утеху находил,
Что часто на меня глаза свои взводил?
Неужто я тебе приятною кажуся?
Ах! я стыжуся!...
Возможно ль, чтоб тебя пленил мой зрак?»
Слуга сей был хотя и не дурак,
Да правды он держался,
К тому же испужался,
А больше, что в делах амурных был простак, 
Ответствовал ей так:
«Сударыня! нельзя пред вами мне таиться,
Я искренне готов открыться,
Исполню ваш приказ:
Что против вашего лица я становился,
Причина та тому: что я всегда дивился,
Сколь в знатных и простых домах, где ни бывал, 
Я сколь каких из женщин ни знавал,
Верховых девушек, боярышен, крестьянок, 
Грузинок, персианок,
Но с роду не видал, по самый этот раз,
Нигде дурняе вас».

КОНЬ И МЕШОК

Сорвавшись конь со стойла 
И бегал по пути;
На воле думал он найти 
Довольней, нежели в узде, сенца и пойла.
А как тогда была 
Земля покрыта снегом,
Коню хоть вольность и мила,
Но в усталь приходил, искавши корму бегом. 
От устали голодный конь лежал,
От стужи он дрожал,
От голоду конь ржал 
Дни три или и боле.
По счастию коня, проезжий ехал в поле.
Увидя конь его, за ним бежал... 
Проезжий в этот раз от сильного мороза, 
Закутав, ехал, нос,
Дабы не повредил его мороз,
И потерял мешок, набитый сеном, с воза.
Конь бросил мужика,
За ним ему бежать дорога далека,
Переменил походку
И поскакал туда, где зрел сию находку. 
Заботы больше нет,
Нашел себе обед...
Конек перед мешком почтенье изъявляет, 
Ласкательства ему великие творит 
И, как с любовницей, умильно говорит; 
Придвинувшись к сенцу, свой голод утоляет. 
Сенцо он убавляет
И в чрево голодом, немедля, отправляет. 
Потом, когда мешок он весь опустошил 
И тучности его лишил,
На произвол судьбы на месте оставляет, 
Сказав ему: «Прощай, товарищ мой,
А мне пора домой,
Лежи ты здесь теперь в тиши;
А ежель станешь ты опять благополучен, 
Травою будешь тучен,
К нам грамотки пиши!...»

Почасту то бывает:
При нужде мужика всяк другом называет, 
А надобность пройдет,
То дружбы и следов услужник не найдет.

ДВОРЯНКА В КУПЧИХАХ

Чиновного отца дочь, девка-сирота,
По бедности купцом в супружество взята: 
Купецкой став молодкой,
Другою начала ходить походкой!
Во девушках она 
Не кушала вина 
И презирала водку,
Одну имела лишь охотку:
Почасту кушать чай!
Читатель, примечай: 
Придвинувшись к купчищу, 
Придвинулась к винищу 
И к крепкому пивищу,
Пустилась в чарку нос частехонько втыкать, 
Привыкла куликать...
И ныне уже пьет она с охоткой 
Поутру тот же чай;
Но пьет его уж с водкой... 
Читатель, примечай:
Плотненько ежель кто вокруг кого потрется 
Иль с кем дружненько поведется,
Ума и разума того и наберется.

КУПЧИХА В ДВОРЯНКАХ

Купеческая дочка,
На возрасте девочка,
Смазливенька лицом,
В замужстве быть никак не мнила за купцом... 
Отец ее имел достаточек свободный;
Так ей желалось быть, конечно, благородной! 
Не стало дело в том, — 
Старуха шасть к ним в дом!
Невесте роспись в руки,
И ей за женихов сама бралась в поруки... 
Старик свое дитя,
Утешить захотя,
Не размышляя боле,
Желая следовать во всем дочерней воле: 
Заметил женишка в сей росписи с чинком, 
Которого отец ему бывал знаком... 
Откладывать сего вдаль дела не хотели, 
Условились: жених, на смотр явясь, 
Невесте полюбясь,
Ударив по рукам... подружки песни пели; 
Потом и свадебку немедленно свертели. 
Причина скорости такой сия была:
Невесте честь мила...
Жених же выгоды свои, напротив, числил;
Он состояние свое поправить мыслил:
Деревню чтоб купя, иметь с нее доход...
Но сказан вдруг ему нечаянный поход! 
Пришло супружнику с супругой расставаться; 
Однакож не забыл он к денежкам прибраться 
И, нагрузяся всем, сел на воз как-нибудь,
Да и отправился в свои путь...
Осталась молодая,
Об муже потужа
И всю по том печаль на радость преложа... 
Затейливостей тех своих не покидая,
Какие в девушках приятны были ей,
На воле став своей,
Приданое она довольное имея,
Но как себя вести, того не разумея, —
Не в зрелом возрасте она еще была, — 
По-новомодному во всем себя вела:
Уборы и наряды 
Брала всегда без ряды.
Сначала чистые платила рубельки;
А после начала давать и вексельки,
Лишь только чтобы ей со вкусом нарядиться... 
Не слушалась ни в чем родимого отца,
Не знала, как себе уставить и лица!
И вздумала гордиться 
Перед купчихами, их стала презирать, 
Пустилась картами исправно козырять!.. 
Убит в походе муж, супружница осталась!.. 
Родня ей новая немедленно сыскалась:
Кто кум, кто сват, кто брат...
Недолго ж это длилось.
Повсюду вексельков довольно расплодилось; 
Голубушку сию стащили в магистрат.

Отец хоть выкупил ее из сей неволи,
Но уж восстановить не мог ей прежней доли. 
Купец при свадебке щедренько поступил:
За дочерью он всё именье укрепил,
Сам чистым чист остался,
И после только чуть не по миру скитался.

МНЕНИЕ КОЗЛА О СВАДЬБЕ СТАРОГО МЕЩАНИНА

Сказка

Козел, ища ночлега,
Увидел, как на двор проехала телега,
За ней потом берлин,
И в нем сидел Жених, старинный Мещанин,
А там, напоследи, приехала коляска
С невестой от венца
И стала у крыльца.
Вошла невеста в дом, стал пир и стала пляска.
Козел на пир,
Как нищий в мир,
Побрел и меж людей прокрался,
И тут же с пьяными толкался.
И видит Жениха гораздо ста́ра,
С седою бородой,
Сидяща впереди с своею молодой.
Жена ему не пара,
Затем что не стара́:
Ей только было лет десятка с полтора.
Козел с гостями заодно
Тянул вино
И брагу
И взял отвагу:
Нас<у>п<и>л лоб,
Схвативши с пивом кружку,
Ногою топ,
Стал веселить пирушку.
Обычай есть
Крестьянский строгой:
На свадьбе всем чтоб делать честь,
Кто б в гости ни пришел, богатый иль убогой.
Но пуще воровства
Боятся колдовства,
Боятся, чтоб не быть в обнове свадьбе новой:
Невесте быть быком, а жениху коровой,
И для того-то лишь гостям не кажут зла.
Хозяин приказал всем потчивать Козла.
Козел сему привету
Был столько рад,
Что и примера нету.
Подшедши к Жениху, сказал: «Здорово, брат,
Женяся».
Жених, не рассердяся,
Ответствовал смеяся:
«Козел, ты бредишь ложь.
Я братом быть Козлу нимало не похож».
Козел твердил всё то ж:
«Не сумневайся в том, что ты с двумя ногами
И стал, женившись, молодой,
Но ты ведь уж теперь с седою бородой,
Так будешь, может быть, ты скоро и с рогами».

<1769>

ОЛЕНЬ И БЫЧОК

Сказка

При реке
Невдалеке
От той дубровы,
Олени где велись,
На тех лугах паслись
Бычки, телушки и коровы.
А в стаде у коров был вот какой теленок:
Так волен, как ребенок,
Не телка, да бычок,
И самый уж скачок;
Что называется, кого чем подурачить,
Кого бы чем уячить,
Иль травки у кого клочок-другой отнять,—
Он, словом, всякого умел пересмехать.
Он всех по-своему телят мычать заставил
И лучше никого себя не ставил.
Тут не было таких, его б кто проучил.
Как некогда Бычок к Оленю подскочил
И стал над ним смеяться,
Оленю дивоваться:
«К чему, — сказал, — рога такие, как крючки?
Ты зацепляешься везде уж за сучки».
Не уступалова Олень тот был десятка,
И, верно, бы у них была велика схватка,
Олень бы дал ему тычок,
Когда б не знал, что тот знатненек был Бычок:
Порода их ему на ум взбежала,
От худа удержала.
Однако не щадя сего врага,
Сказал ему ответ довольно коротенек:
«Не смейся, мой дружок, еще ты молоденек.
Твой батюшка имел не меньше сих рога;
А ты хоть и прыткуешь,
Да только сам рогов таких же не минуешь».

<1769>

ЛИСИЦА И КОЛДУН

Сказка

Лисица и Колдун в лесу сошлися
И так, как старые знакомцы, обошлися,
Потом расхвастались друг другу удальством,
Иль лучше плутовством,
Которое они употреблять обыкли:
Обманывать привыкли.
Тот хвастал о себе, что он-то и делец,
Что он-то и хитрец,
И уж против его не сыщется резец!
Ответствует на то пронырлива Лисица,
Что встарь была
В обманах и она не мелка мастерица
И делала дела
Такие, что ей честь довольну приносили,
Так с ним она
Равна.
Те речи Колдуна
Немного повзбесили.
Он мнит, что первому быть должно одному
Кому
Больши́нством
Иль старши́нством.
Тотчас о том Колдун Лисице предложил,
И уговор такой он с нею положил:
Тот первенство достанет,
Кто чем кого сперва проворнее обманет.
Не струсила Лиса,
Но этого ж часа
Назначила тот день и место для обману.
Колдун мнил: уж его никто не проведет.
Он дня того нетерпеливо ждет
И так намеренье свое кладет:
Поране-де Лисы уж я, конечно, встану
И ждать не стану,
Лисицу наперед обманом подкушу
И спор решу.
Как время лишь приспело,
Идет Колдун в лес смело.
Пришел и ждет
Он в поле
Часов пять-шесть и боле.
Лисица ниотколе
К нему нейдет.
Колдун дивится:
Уж тот ли это день назначен им сойтиться
Друг друга обмануть?
Пришло ему на ум, чтоб на́ небо взглянуть
И дни смекнуть.
И как Колдун добрался,
Какой тогда был день —
Стал в пень,
Как в вершу сом попался:
День этот был тогда обманов ремесло —
Апреля первое число.

<1769>

А. Аблесимов, Сказки, СПб., 1769, с. 13, 15, 16.

ПРИКАЗНАЯ УЛОВКА

Читал печатное3, не помню, где-то я,
А повесть вот сия:
Когда б подьячих мы не сами баловали
И повод им к тому не сами подавали,
Они б не плутовали,
Они б не воровали,
И в век свой в сем грехе они бы не бывали..
А я скажу на то —
Вы спросите — а что?..
Не пременю я слова,
Рассказка вот готова
Как, в свете жив, нельзя порока избежать,
Или болтливому рот накрепко зажать,
Или ленивому к наукам прилежать,
Так точно всякого подьячего от взяток
Не можно вовсе удержать...
Прибыток сей им сладок:
А путь к нему им гладок.
Хоть с первых дней указ4 подьячих испужал,
Да брать им за труды никак не удержал!
Приказный выдумал тотчас такие хватки,
Как брать тайком им взятки,
Дабы просильщикам о том не докучать,
А прибыль получать.
Подьячески головки
Легко изобретут надежные уловки,
И вот что вымыслил писец: его возьми
В свою просильщик норку,
Напой и накорми;
Потом в нехитрую игорку,
Что вычислил писец с просильщика содрать,
То должно тут ему, конечно, проиграть...
И в этом,
Что взяток не берут, клянутся белым светом.
Я здесь про них сказал лишь только что вершки;
А в их казну рублей скопляются мешки.

<1781>

«Рассказчик забавных басен». М., 1781, лист 12, с. 92, без подписи. Поскольку лист 12 журнала целиком составляют тексты самого Аблесимова (как явствует из открывающих этот лист стихов издателя, т. е. Аблесимова), постольку авторство его не внушает сомнений. Сюжет этой сказки совпадает с описанием такой же проделки судей в заметке, опубликованной «Трутнем» Н. И. Новикова (1769, листы 33, 34).

• 1. Русская басня XVIII—XIX века — Л.: Советский писатель, 1949
• 2. В магистрате — Т. е. в долговой тюрьме.​
• 3. Читал печатное. Намек на заметку «Всякой всячины» (1769, № 21, с. 160), где распространение взяточничества объяснялось поведением просителей, склонявших подьячих к подкупу. Читал печатное — имеется в виду журнал Екатерины II «Всякая всячина», в котором «подьячие» брались под защиту именно так, как это здесь изложено.
• 4. Указ. Официальным постановлением 1762 г. взятки были запрещены. Указ подьячих испужал... — указ, изданный Екатериной II вскоре после восшествия на престол, запрещающий взятки, но не обеспечивший никаких гарантий выполнения его.