Вас. Роман о Роллоне

По изд.: Французские поэты. Характеристики и переводы. Т. 1 / Сост. и пер. С. Пинуса. - СПб.: Жизнь для всех, 1914
Перевод С. Пинуса.

ВАС.

К бретоно-нормандскому циклу французского эпоса принадлежат полуисторические, полулегендарные поэмы Васа, названные романами. Роберт Вас (род. на острове Джерсее, в начале XII века) дал стихотворную обработку самому разнообразному материалу в двух своих больших произведениях: в «Романе Брута» и в «Романе Роллона». В первом Вас, пользуясь одной латинской хроникой, переведенной якобы с бретонского, рассказал историю Энеева потомка Брута, основавшего Лондон и давшего имя бретонцам; поэма, таким образом, глубоко черпает из источника кельтских вымыслов; во втором произведении Вас дал рифмованную хронику Роллона (или Ру), основателя Нормандии, и историю всех нормандских завоеваний вплоть до своего времени; здесь между прочим описана знаменитая победа Вильгельма при Гастингсе. Обе обширные поэмы написаны большею частию восьмисложными стихами, рифмующими попарно.

ИЗ «РОМАНА РОЛЛОНА».

Лишь встретились войска, великий
Подняли шум, и стук, и крики.
Послышался повсюду вдруг
И роговой и трубный звук;
Везде вздыманье острых пик,
И копий лес везде возник.
Остановились англичане,
Рвались норманы ближе к брани.
Когда ж стал близок вражий стан,
Дух пал у многих англичан.
Тесниться стали кони, люди,
Дрожат сердца, пылают груди;
Один стал тих, другой суров,
Тот побледнел, и тот багров;
Вздымают копья, ладят стрелы,
Трепещет трус, храбрится смелый.
И храбрый воин Тайлефер,
Что песен многих знал размер,
Пред герцогом тут, на коне,
Стал песни петь о старине;
О Карле, о Роланде пел.
О всех, кто мужеством кипел,
О всех, кто храбрый был вассал
И в Ронсевале храбро пал.
Когда приблизились к врагам,
«Сир!» молвил Тайлефер; «я вам
Служил всей правдою не раз.
Теперь награды жду от вас;
Мои надежды коль верны,
Награду дать вы мне должны.
Мне дайте бой начать, прошу;
Врага пусть первый сокрушу!
В отказе знаю, нет причин»...
И герцог молвил: «Ваш почин!»
И мчится Тайлефер вперед,
И первый он удар дает;
Он начал битвы той труды,
Во вражьи врезавшись ряды.
На одного напал, и вот
Копье вонзил ему в живот;
Меч вынул, со всего плеча
Рубнул, — другой пал от меча;
И закричал потом он: «эй!
Спешите в бой, живей, живей!»

С. П.

* * *

По изд.: История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том II. СПб. 1864
Перевод М. М. Стасюлевича

Roman de Rou (Le Roman de Rou et des ducs de Normandie), Повесть о Роллоне служит как бы продолжением повести о Бруте: «1160 лет прошло времени и пространства, как Бог по своей милости снизошел чрез Деву на землю, когда клерик в Кане, по имени господин Васэ сел за историю Роллона и его потомства»1. В первой части этого романа автор описывает подвиги Роллона, Вильгельма Длинный-Меч и Ричарда I; во второй части: конец правления Ричарда I и его преемников до 1106 г., когда Гейнрих I, король Англии, завоевал Нормандию. Третья часть собственно должна быть первою, потому что в ней рассказываются вторжения норманнов во Францию до Роллона. Основанием для первой части романа послужили летописи Дудо Сен-Кантенского и Вильгельма Жюмиежского.

ROMAN DE ROU

38. Карл Простой и Роллон, герцог Нормандии. 912 г.

Автор в начале своей поэмы рассказывает историю известного предводителя нормандской дружины Роллона, как он в конце IX века, пользуясь распадением Карловой монархии по смерти Карла III Толстого, и разделением Франции между Одо н Карлом Простым, утверждается в Нормандии и опустошает окрестные страны (см. о том выше, у Авг. Тьерри, в ст. 16, на стр. 235). По смерти Одо, в 898 г., Карл Простой соединяет всю Францию в одно целое, но продолжает безуспешную борьбу с Роллоном; наконец, в 912 г., Карл, по совету своих, решается не только примириться с своих врагом, но и избрать нормандцев орудием для защиты против непокорных вассалов; с этою целью, король отправляет к Роллону архиепископа Руанского Франко.

«Роллон, сказал Франко, архиепископ Руанский, Богу угодно возвеличить твою славу и твое баронское достоинство. В заботах и злобе проводил ты свои дни, жил слезами и грабежем, многих людей разорил и привел в рабство, бедностью довел многих женщин до разврата, отнимал замки и законное наследство. Подобно дикому зверю, ты не заботишься о своей душе, и пойдешь в ад, где в печальном сообществе будешь предан вечным мукам, не имеющимникогда облегчения; у тебя нет никакого ручательства за продолжительность жизни; перемени свое поведение, дай другой исход своему мужеству, вступи в христианство и оказывай почтение королю. Учись жить в мире и укрощай свою ярость, не разрушай его королевства, чем ты ему причиняешь великую обиду. Он имеет прекрасную дочь (Гизелу), знатного происхождения; хочет отдать ее тебе в замужество и ты получишь в приданое всю приморскую страну от реки Эра (Eure) до моря. Таким образом ты будешь жить своими ежегодными доходами, без грабежа; будешь иметь много хороших крепких замков и прекрасных жилищ; и твоему потомству будет также лучше. Согласись на трех месячное перемирие, не причиняя вреда; не ходи в это время грабить ни на кораблях, ни на лодках; тебе дадут хороших заложников для обеспечения договора. Неужели ты почтешь стыдом жениться на дочери короля»?

Роллон выслушал эту речь, и она доставила ему большое удовольствие. По совету своих вассалов, он согласился на перемирие; ему прочли договор; и обе стороны подтвердили его. В назначенном месте Роллон собрал своих людей, а король пригласил в Сен-Клер всех баронов. Роллон расположился по сю сторону р. Эпты (Epte), а король на другой стороне ее и с ним герцог Роберт (Сын умершего короля, Одо, удержавший одно наследственное владение, герцогство Францию), также желавший мира. Собрание шло хорошо, и дело кончилось. Роллон стал вассалом короля и положил в его руки свои. Когда он должен был поцеловать ногу короля, то, не желая наклониться, опустил только руку, поднял ногу короля к своим губам и опрокинул Карла: все засмеялись над этим, а Карл встал. Пред всеми он отдал свою дочь и Нормандию; хотел еще дать Фландрию, но Роллон отказался, говоря: «Это бедная земля и никогда ничем не будет изобиловать». Вместо того он просил себе Бретани; король отдал ему эту страну и приказал Беренгеру и Алэну, графам бретанским, дать ему присягу; и оба они, без всякой лжи, поклялись ему в верности. Король отправился домой, и Роллон возвратился, а с ним пошел и герцог Роберт, провожавший даму (т. е. дочь Карла Простого).

Архиепископ Франко крестил герцога Роллона; герцог Роберт был его восприемником и назвал его также Робертом. Когда Роллон был крещен, он женился на дочери французского короля, что скрепило их мир. Велика и продолжительна была радость. В девятьсот двенадцатом году после того, как Бог родился в Вифлееме, Франко возродил Роллона крещением, и король имел с ним свидание в Сен-Клере. Бракосочетание было великолепно: а после обряда начались великие празднества. Всякий, кто ни пожелал прийти на пир, был хорошо принимаем. Роллон просил и уговаривал всех своих людей креститься и осыпал их почестями: некоторым дал деревни, замки и города, другим поля, доходы, мельницы и луга, давал также леса, земли и большие наследства, смотря по службе и достоинству, по знаменитости и возрасту. Все утвердившиеся в Нормандии, как владетели ленов, были награждены по желанию их; Роллон возвышал и сильно любил их; он хорошо награждал сообразно их желаниям за то, что они, оставив свое отечество, последовали за ним. Роллон окружил себя почестями и богатством, и в доме своем умел жить широко.

Он любил мир, искал и утверждал его. Он дал приказ во всей Нормандии объявить и обнародовать, что в ней не должно быть человека столь смелого, который бы дерзнул нападать на другого, жечь дом или город; никто да не осмелится ни воровать, ни грабить, ни ранить, ни умерщвлять, ни бить, ни поражать кого нибудь, на ногах ли он, или лежачий; ни изменять другому человеку посредством козней или засады; да не осмелится кто нибудь воровать, ни быть соучастником вора; потому что соучастник должен быть наказан вместе с вором; будучи соучастником воровства, он должен быть соучастником и наказания. Того, который совершит измену, если можно схватить его, то ни один благородный человек не должен укрывать, а напротив обесчестить такого и наказать огнем или виселицею. Роллон был другом правосудия и заставил много говорить о себе. Он приказал колесовать разбойников и воров, выкалывать глаза, жечь или отрезать ноги и пясти рук; смотря по преступлению, он приговаривал каждого к наказанию. Им приказано было громогласно объявить в замках, городах и на площадях, чтобы всякий человек, у кого есть плуг и кто хочет обрабатывать землю, имеет безопасность и мир для своей работы: пусть никто не будет принужден снимать железо с сошника и скрывать его в бороздах, или уносить домой, опасаясь мошенничества или воровства; ему нет надобности брать с собою ни отвала, ни отреза, ни упряжи, потому что никого не должно быть, кто осмелился бы прикоснуться к ним. А если бы их украли у него, и он не мог бы найти вора, то герцог из своих денег должен отдать ему, чего украденное стоит, и крестьянин опять будет в состоянии купить свой отвал и отрез.

В Лонгвилле жил крестьянин, имевший шесть прекрасных быков для своего плуга. У него была жена; неизвестно только, имел ли он детей. Но жена была не чиста на руку: она стащила бы и старую шляпенку, если за ней не присмотрят, и дошла в своем искустве до того, что надобно было ждать худого конца, и вот что случилось. Однажды, как обыкновенно, крестьянин пахал, и в обеденный час воротился домой; при плуге он оставил упряжь, отвал и отрез. С собой он не унес ничего, надеясь на мир и на то, что герцог, если их украдут, возвратит ему деньгами. Жена крестьянина в то время, как он обедал, сбегала в поле, сняла с плуга железо и спрятала его. Муж, возвратившись на работу и не видя железа, начал искать его по всем сторонам. Он позвал жену и убеждал ее сказать, если нет его у нея, то у кого оно. Жена была корыстная: не призналась и отреклась. Крестьянин пошел в Руан и настоятельно требовал своего железа; Роллон сжалился над ним и дал ему пять солидов. Получив деньги, он возвратился домой. «Благословенна рука, сказала жена, наградившая нас; ты имеешь теперь пять солидов, а вот и твое железо». Она нагнулась и показала ему под лавкою. Но безумна была та, которая украла и скрыла. Это истина, и Бог говорит так, и дело то показало: «Нет вещи столь скрытой, которая не была бы явлена, ни действия столь тайного, которое не было бы открыто». Всякий хороший поступок должен быть награжден, а всякое вероломство наказано. Сколько искали и разыскивали железа, сколько перемучили людей в стране, испытывая огнем и водою, пока наконец узнали истину. Вероломство не может быть долго скрыто. Крестьянка была взята и отведена к герцогу Роллону. Она во всем призналась и была изобличена. Роллон приказал взять и привести к нему крестьянина. Когда крестьянин явился пред ним, герцог сказал ему: «Знаешь ли ты, скажи мне, с того времени, как живешь ты с женой, она не воровала ничего, и была добросовестна?» «Нет, государь, сказал он, я не должен лгать.» — «По чести, отвечал Роллон, я вполне верю тебе; своими же устами ты произнес свой приговор: с нею ты должен быть повешен; а за что? ты достаточно сказал; ты сам сделал суд над собою; равный закон, равное наказание, равное бедствие вас ожидают.» Один имеют суд и вор и соучастник. Жена как и ее муж были повешены.

Этот поступок и другие внушали большое уважение к Роллону. В чести и радости он жил очень долго († 917). От первой жены Гизелы у него не было детей; она умерла бездетной. Тогда Роллон женился на Попе (Дочь Беренгера графа Бессенского (Bessin)), с которою долго жил. Сын его Вильгельм, по прозванию Длинный-Меч, принадлежал к числу самых красивых юношей; он был высокого роста и обладал большим умом; легко переносил тяжести военной службы, и ни над чем не задумывался. Роллон, по совету родственников, сделал его своим наследником. Тайно пригласил он Беренгера и Алэна, от которых зависит Бретань, и богатых норманнов; каждого он одарил и еще пообещал столько, что все без труда признали себя вассалами его сына; каждый дал Вильгельму клятву и присягу. После того, как герцог Вильгельм получил герцогство и ему присягнули вассалы, Роллон еще правил пять лет и поддерживал мир. Людей своего герцогства, служивших ему, он привел и склонил на служение Богу. Таким образом он приблизился к своей кончине, как всякий человек, который стареет от труда и забот, ослаблявших его. Но никогда воспоминание о нем и его суде не помрачатся. В Руане он заболел и там же умер. Добрым христианином покинул он свет, исповедавшись и покаявшись в своих грехах. В церкви Богородицы на южной стороне, духовные и миряне похоронили его тело; там находится его могила и надпись, повествующая о подвигать и о его жизни.

63. Гарольд и Вильгельм Завоеватель. 1066 г.

Король Эдуард (Исповедник, 1042-1066) жил счастливо и царствование его было продолжительно; но грустно ему было то, что он не имел детей, ни близкого родственника2, который бы мог наследовать его королевство и сохранить его. Он размышлял про себя, кто, в случай его смерти, наследует Англию. Думал он о том и часто говорил, что следуете Вильгельму (Нормандскому), его родственнику, лучшему из всей фамилии, наследовать его страну. Роберт, отец герцога, воспитывал его, а сам Вильгельм оказал ему добрую услугу. Всем, что Эдуард ни имел хорошего в жизни, он обязан тому дому. Какое ни оказывал он расположение другим, но так сильно он не любил ни одного человека. Чтобы почтить таких добрых родных, заботами которых он был воспитан, и вследствие могущества Вильгельма, Эдуард желает сделать его наследником своего королевства. В его земле был сенешаль, по имени, Гарольд; он быль благородный вассал; его мужество и доброта доставили ему в королевстве большую власть; это был человек самый сильный в стране. Он был могуществен своими вассалами и друзьями; Англия находилась на его попечении, как то и вменяется в обязанность сенешалю. По отцу он был англо-сакс, а по матери, датчанин. Гита, его мать, была из Дании и считалась весьма знаменитою дамой: сестра ее была матерью короля Канута; мать же Гарольда была женою Годвина, дочь которого вышла за Эдуарда. Гарольд был любимцем своего короля, женатого на его сестре.

Когда умер отец Гарольда, он захотел ехать в Нормандию, чтобы освободить оттуда заложников3, которых он очень жалел. Он прощается с королем Эдуардом, но король усильно отговариваете его, запрещает и молит всем святым не ехать в Нормандию и не вступать в сношение с герцогом Вильгельмом, потому что Вильгельм, как человек весьма хитрый, можете легко запутать его в свои сети. Если же он желаете возвратить тех заложников, то должен отправить других послов. Так я читал то в одной летописи; но другая летопись утвердительно говорит, что сам король отправил его к герцогу Вильгельму, своему двоюродному брату, для удостоверения его в том, что он получит королевство Англию, после его смерти.

Я не знаю этого обстоятельства; но в летописях мы находим и то, и другое известие. Во всяком случае, верно одно, что Гарольд отправился в путь, чтобы там ни ждало его. Чему быть, того не миновать, и как ни старайся, но, что должно быть, то будете. Гарольд приказал приготовить два корабля, и в Бодгаме4 вышел в море. Не могу вам сказать, кто тут был виноват: тот ли кто держал руль, или ветер сильно поворачивал, но я хорошо знаю, что дело шло худо; Гарольду пришлось идти на Понтье (Ponthieu), и он не мог ни повернуть назад, ни утаит свою личность. Рыбак той страны, бывавший в Англии и часто видевший Гарольда, заметил его и узнал тотчас по наружности и разговору. Он дал знать о том по секрету Гюи, графу Понтье, говоря, что доставит ему большую добычу, если он последует за ним; пусть граф даст двадцать ливров, а ему будет случай приобрести сто, потому что он найдет такого пленника, который за выкуп даст ему сто и более ливров. Граф уверил рыбака, что исполнит его желание; и тот, рассчитывая на награду, указывает ему Гарольда, Они ведут пленника в Аббевиль. Гарольд чрез друзей извещает герцога Нормандского, как он попался в Понтье, между тем как шел из Англии к нему, но не мог прямо взойти в порт. Он шел к герцогу послом, но сбился с дороги. Граф Понтье схватил его и без причины посадил в темницу; Гарольд просит освободить его, если то возможно, и обещает сделать все, что герцог ни пожелает. Гюи же смотрел за пленником весьма зорко и отправил его в Борен (Beaurain, город на р. Canche), чтобы отвести дальше от герцога Вильгельма.

Герцог же думал, хорошо бы овладеть Гарольдом, тогда можно будет отлично устроить свое дело. Он обещал и предлагал графу так много, грозил и льстил ему до того, что Гюи выдал Гарольда герцогу в руки. И герцог подарил ему по течению реки Олн (Eaulne) прекрасное поместье. Вильгельм несколько дней держал у себя Гарольда, как должно, в большой чести; водил его почетно по многим прекрасным турнирам; дарил ему лошадей и оружие, и брал с собою в Бретань, когда ему пришлось сражаться с бретонцами. Все это время герцог обходился с ним так хорошо, что Гарольд обещал ему выдать Англию, когда умрет король Эдуард, и, если герцогу угодно, жениться на Адели, дочери его, и подтвердить все то клятвою. Вильгельм согласился на то. Для принятия клятвы, герцог созвал парламента (т. е. сейм вассалов). Обыкновенно рассказывают, что он в Байе, собрав этот совет, потребовал все мощи и соединил их в одно место; потом наполнил ими целый чан, приказал покрыть его шелковою материею, чтобы Гарольд ничего не знал и не видел; ему мощей не показали и не говорили о них. Сверху же поставили маленький ковчег с мощами, самый лучший и самый драгоценной, каков только могли найти; я слыхал, этот ковчег называли бычачьим глазом5. Когда Гарольд поднял руку вверх, рука задрожала, тело вздрогнуло, но потом он поклялся и обещал утвердительно, что возьмет за себя Адель, дочь герцога, уступит ему Англию, и для исполнения того употребит всю свою власть, силу и уменье, если умрет Эдуард, а он сам переживет его; а в том да поможет ему Бог, и эти мощи! Некоторые при этом воскликнули: пусть Бог дозволить ему исполнить клятву! Когда Гарольд поцеловал ковчег и приподнялся, герцог подвел его к чану и поставил возле; тогда сняли то покрывало; герцог показывает Гарольду, на каких святых мощах он дал клятву. Гарольд пришел в ужас от тех мощей, который ему показали.

Когда Гарольд приготовился к возвращению, и прощался с герцогом Вильгельмом, последний просил его сохранить втайне данное слово. Потом, при отъезде, поцеловал его в знак верности и дружбы, соединявшей их. Гарольд счастливо переплыл море и без препятствий прибыль в Англию.

Наступил и тот день, который никого не минует, когда кому нужно умереть; король Эдуард умер (1066). Он хотел передать Вильгельму свое королевство; но Вильгельм — далеко, и слишком опоздал своим прибытием, а Эдуард не может отложить своей кончины; он страдал такою болезнью, что должен был умереть; он был при смерти и уже ослабел. Гарольд же собрал своих родственников, пригласил друзей и других, вошел в комнату короля и с собою ввел только тех, которые были на его стороне. По наущению Гарольда, один англо-сакс начал говорить так: «Государь, мы в большой скорби, потому что скоро должны лишиться тебя; это приводить нас в ужас и мы боимся потерять рассудок. Нам невозможно продлить твою жизнь, ни переменить твою смерть на другую: каждый должен умереть за себя, один человек не может умереть за другого. Мы не можем спасти тебя от смерти, и ты не можешь ее избежать; прах должен обратиться в прах. Нам не остается после тебя никакого наследника, который поддержал бы нас. Ты уже стар; жил ты долго, но не имел детей, ни сына или дочери, ни другого преемника, который мог бы заменить тебя, который охранял бы и поддерживал нас, и сделался королем по наследству. По всей стране англы плачут и вопят, что не станет тебя, и все мы погибли; они не надеются более на мир, и я полагаю, что они правы: потому что без короля нам мир не возможен, а короля мы можем иметь только от тебя. Отдай при жизни свое королевство тому, который утвердил бы мир и после тебя. Не допусти Боже, и избавь нас иметь короля, который нам не дал бы мира. Худо то королевство и малого стоит оно, когда в нем нет ни правды ни мира..... Вот пред тобою лучшие люди из твоего королевства, лучшие из твоих друзей; они все пришли просить тебя, и ты конечно, должен исполнить их просьбу. Мы с прискорбием видим, что ты так скоро оставляешь нас, и утешаемся только мыслию, что идешь к Богу. Сюда же все собрались сегодня просить тебя, чтобы Гарольд быль королем нашей страны. Мы не можем лучшего тебе советовать, а ты не можешь лучше поступить». Едва произнесено было имя Гарольда, как во всеуслышание закричали англы, что он хорошо говорил и хорошо сказал, и король должен быть уверен в том: «Государь, говорят они, если ты не сделаешь того, мы в продолжение всей своей жизни не будем больше иметь мира». Тогда король сел на своей постели и повернулся к англам «Господа, сказал он, что яотдал свое королевство после смерти своей герцогу Нормандскому, вы знаете то хорошо; но ни один из вас не утвердил того клятвою». — «Хотя это и сделано тобою, государь, отвечал стоявший Гарольд, но мне предоставь быть королем, и пусть твоя земля будет моею». — «Гарольд, сказал король, ты получишь желаемое, но хорошо знаю, что ты погибнешь; мне известен герцог, его бароны и великое число воинов, которых он может поставить: никто, кроме Бога, не будет в состоянии защитить тебя от него». — Гарольд отвечал: что бы ни говорил король, он исполнит свое дело и не страшится ни норманна, ни кого другого. Тогда король повернулся и сказал (не знаю, от чистого ли сердца): «Теперь пусть англы сделают королем герцога или Гарольда, или кого нибудь другого; я согласен на все».

• 1. Mil et cent et soixante ans eut de temps et d’espace
  Fuis que Diex en la Vierge descendi par sa grace,
  Qnant nn clerc de Caen, qui et nom maiitre Wace
  S’entremist de l’estoire de Bon et de sa race.
• 2. Эдуард Исповедник был сын изгнанного датчанами Этельреда II и Эммы, сестры Роберта, герцога Нормандия, следов. тетки Вильгельма Завоевателя. Boт таблица объясняющая родство домов Вильгельма, Эдуарда Исповедника и Гарольда:
  
• 3. См. о том выше, в ст. 62, на стр. 864.
• 4. Бодгам, ныне деревня близ Чичестера, а в то время порт весьма часто посещаемый.
• 5. Судя по словам поэта, этот ковчег имел форму наших овальных бонбоньерок. Герцог ловил своего гостя, и хотел заставить его думать, что он дает клятву над небольшим количеством мощей.