Карло Гольдони. Забавный случай

Пьеса впервые поставлена в театре Сан-Лука, в Венеции, труппой братьев Вендрамин во время карнавала 1757 года. Сюжет ее, по словам Гольдони, рассказывающего об этом в «Мемуарах» (II, 30) основан на действительном происшествии. С неким голландским купцом приключился на самом деле очень похожий «забавный случай», и двое венецианских его корреспондентов сообщили Гольдони этот сюжет, как очень подходящий для комедии. «Я только изменил место действия и скрыл имена действующих лиц», — прибавляет он.

По изд.: Гольдони. Комедии, ГИХЛ, 1949
Перевод А. К. Дживелегова

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

• Филиберт — богатый голландский купец.
• Жаннина — его дочь.
• Рикард — откупщик.
• Констанция — его дочь.
• Де ла Коттери — француз, лейтенант.
• Марианна — камеристка Жаннины.
• Гасконь — лакей лейтенанта.

Действие происходит в Голландии, в доме Филиберта в Гааге.

 

ДЕЙСТВИЕ I

СЦЕНА 1

Комната в доме Филиберта.

Гасконь (укладывает чемодан) и Марианна.

Марианна. Можно пожелать вам доброго утра, господин Гасконь?

Гасконь. Конечно, милая Марианна. Мне очень приятно ваше «доброе утро», но было бы еще приятнее, если бы это было «доброй ночи».

Марианна. Я с огорчением вижу, что мне приходится пожелать вам еще и счастливого пути.

Гасконь. Ах, радость моя, какой это будет грустный отъезд и какое вслед за ним печальное путешествие.

Марианна. Вам, значит, неприятно уезжать?

Гасконь. Неужели вы в этом сомневаетесь? Могу ли я без жалости покинуть вас, после того как целых шесть месяцев провел в вашем милом обществе?

Марианна. Кто же велит вам уезжать, если вам не хочется?

Гасконь. Как кто? Хозяин!

Марианна. Как будто в Гааге есть только одно место! Вы без труда найдете здесь другое, да еще побогаче. Французский офицер, бедный, раненый, пленный, неудачливый…

Гасконь. Простите, но такой девушке, как вы, не идут такие речи. Я уже много лет служу моему доброму хозяину. Его, можно сказать, поручил мне его отец. Я служил ему на войне. Чтобы доказать ему мою преданность, я не бежал ни от каких опасностей. Он беден, но у него хорошее сердце. Я уверен, что если у него наладится жизнь, получу свою долю и я. Неужели же вы будете советовать мне бросить его и отпустить его во Францию без себя?

Марианна. Вы порядочный человек и должны так рассуждать. А мне трудно скрывать свои чувства.

Гасконь. Эх, милая Марианна, я огорчен не меньше вашего. Но я надеюсь, что мы увидимся снова, когда дела мои поправятся. И тогда я скажу вам: «Я здесь и могу взять на себя все заботы о вас! Я ваш, если вы хотите меня».

Марианна. Дай-то бог! Но почему так торопится уезжать ваш лейтенант? Мой хозяин прекрасно к нему относится, да и дочка, думаю, не хуже.

Гасконь. Она-то даже слишком хорошо! Потому он и едет.

Марианна. Ему неприятно, что к нему чувствуют расположение?

Гасконь. Ах, Марианна! Мой бедный хозяин влюблен в вашу мадемуазель до потери сознания. Он чувствует себя несчастнейшим человеком в мире. Он знает, что с каждым днем взаимная любовь растет, и, будучи не в силах скрывать свою страсть, боится и за себя и за мадемуазель Жаннину. Ваш хозяин очень богат, а мой очень беден. Господин Филиберт не захочет отдать свою единственную дочь за младшего сына в семье, за военного — словом, за человека, который вынужден будет жить на приданое. А лейтенант хотя и беден, но благороден. Он признателен за гостеприимство, за доверие, за дружбу, но боится, как бы любовь не ослепила его, как бы не обольстила и не сделала обольстителем. Он совершает над собой насилие, приносит сердце в жертву своей чести и уезжает.

Марианна. Он у вас герой! Только на его месте я не могла бы поступить так же.

Гасконь. Ничего не поделаешь. Необходимо иной раз укрощать себя.

Марианна. Вам это легче, чем мне.

Гасконь. Правда, у нас, у мужчин, сердце более твердое.

Марианна. Вернее, любовь у вас более слабая.

Гасконь. Что до меня, то вы сами знаете, что это неправда.

Марианна. Я верю делу, а не словам.

Гасконь. Чем же я могу убедить вас в своей любви?

Марианна. Вас, господин Гасконь, мне нечему учить.

Гасконь. Вы хотите, чтобы мы поженились, пока я не уехал?

Марианна. Это было бы самое правильное.

Гасконь. Но ведь все равно придется расстаться потом.

Марианна. У вас хватило бы духу бросить меня?

Гасконь. Так поедем вместе.

Марианна. Скорее уж так.

Гасконь. А не будет вам трудно?

Марианна. Плохо будет, что и говорить.

Гасконь. Значит, лучше было бы, если б мы остались здесь?

Марианна. Разумеется.

Гасконь. На сколько времени?

Марианна. По крайней мере на год.

Гасконь. А через год вы бы меня отпустили?

Марианна. Ну, через год после свадьбы это было бы легче.

Гасконь. А мне кажется, что вы отпустили бы меня и через месяц.

Марианна. Не думаю.

Гасконь. А я уверен.

Марианна. Попробуем.

Гасконь. Хозяин идет. Поговорим об этом, когда будет удобнее.

Марианна. Ах, господин Гасконь! Наш разговор совсем меня доконал! Делайте, что хотите, вверяю себя… (Про себя.) Сама не знаю, что говорю. (Уходит.)

 

СЦЕНА 2

Гасконь, потом де ла Коттери.

Гасконь. Если бы я не владел собой больше, чем она, глупость была бы сделана!

Лейтенант (про себя). Боже! Какой я жалкий! Какой я несчастный!

Гасконь. Сейчас, сударь, чемодан будет готов.

Лейтенант. Ах, Гасконь, я в отчаянии!

Гасконь. Что вы! Разве случилось что-нибудь?

Лейтенант. Худшее, что могло случиться.

Гасконь. Несчастье никогда не приходит одно.

Лейтенант. Мое несчастье одно-единственное, но оно так ужасно, что сердце не выдерживает.

Гасконь. Вероятно, причиною тому любовь?

Лейтенант. Да! И она приняла такие размеры, что нет силы, которая могла бы ей противостоять.

Гасконь. Неужели вашей красотке безразлично, что вы уезжаете? Значит, она любит вас меньше, чем вы думаете.

Лейтенант. Наоборот, никогда не была она так нежна и так влюблена. Один бог видит, как велико мое отчаяние. Я видел слезы на ее глазах.

Гасконь. Да, это нехорошо. Но я боялся худшего.

Лейтенант. Варвар! Бесчувственный! Или нет — низкая душа, плебей! Разве есть на свете что-нибудь ужаснее, чем слезы нежной девушки, которые служат мне упреком за мою жестокость, ослабляют мой дух, подвергают испытанию мою честь, мою порядочность, мое чувство долга!

Гасконь. Не думал я, что заслужу такие оскорбительные попреки. Хороша награда за десятилетнюю службу!

Лейтенант. Ах, поставь себя на мое место и осуждай, если можешь, мою горячность. Мои раны, пролитая кровь, плен, мешающий движению по службе, моя бедность — все я забываю, когда рядом со мной прекрасная девушка, которая любит меня, которая зажигает в моей груди огонь страсти. Она слишком скромна, чтобы я мог получить уверенность в обладании ее сердцем, и потому во мне созрело великодушное намерение покинуть ее. Но, ах, в момент прощания ее слезы, рыдания, которые остановили на ее устах последнее прости, дали мне уверенность, что ее любовь равна моей. Горе мое огромно, а мое решение кажется мне самому варварским. Любовь запутала меня окончательно, и рассудок покидает меня.

Гасконь. Потерпите, сударь, немного. Никто вас не гонит. Господин Филиберт — отличнейший человек. Гостеприимство в Голландии — лучшая гордость нации, а наш добрейший хозяин очень заботится о вас и о вашем здоровьи. Вы ведь не совсем поправились, и это прекрасный предлог, чтобы остаться здесь еще.

Лейтенант. Подумай, какие ты даешь мне советы. Ведь нужно очень немного, чтобы заставить меня сдаться.

Гасконь. А я, с вашего позволения, не буду терять времени и начну распаковывать ваш чемодан. (Начинает распаковывать.)

Лейтенант (про себя). Что скажут про меня, если я останусь, после того как попрощался?

Гасконь (про себя). Теперь Марианна будет довольна мною.

Лейтенант (про себя). Если я буду ссылаться на то, что не вполне здоров, моя печаль сделает это правдоподобным.

Гасконь (про себя). По правде говоря, мне тоже приятно, что хозяин раздумал уезжать.

Лейтенант (про себя). Ах, нет! Чем дальше, тем больше разгорится огонь. И как тушить пожар? Какое утешение в несчастной моей любви?

Гасконь (про себя). Время улаживает неприятности и похуже.

Лейтенант (про себя). Хоть бы разом пришла смерть, чтобы мне не терпеть столько мук.

Гасконь (про себя). Да и сам хозяин будет потом доволен мною.

Лейтенант. Ты что делаешь?

Гасконь. Распаковываю чемодан.

Лейтенант. Кто тебе велел?

Гасконь. Я вам сказал, а вы не запретили.

Лейтенант. Дурень! Клади все назад. Я еду.

Гасконь. Зачем же вы смотрели, как я все это вытаскивал?

Лейтенант. Не испытывай моего терпения.

Гасконь. Я лучше упакую его вечером.

Лейтенант. Укладывай немедленно, и чтобы почтовые лошади были здесь до полудня.

Гасконь. А как же слезы мадемуазель Жаннины?

Лейтенант. Негодяй! У тебя еще хватает духу мучить меня.

Гасконь. Бедный хозяин!

Лейтенант (мягко). Пожалей меня. Я заслужил это.

Гасконь (мягко). А может быть, подождать?

Лейтенант (грустно). Нет.

Гасконь (грустно). Так что же, укладывать?

Лейтенант (грустно). Да.

Гасконь (про себя, укладывая вещи). Правда, на него жалко смотреть.

Лейтенант (про себя). О, если бы я мог уехать, не увидев ее.

Гасконь (про себя). Боюсь я, как бы этим не кончилось все наше представление.

Лейтенант (про себя). Приличия это запрещают, и думаю, что также и любовь.

Гасконь (про себя). Ой, бедный хозяин, что я вижу! (Смотрит за сцену.)

Лейтенант. Ты это что? Почему ты остановился?

Гасконь. Укладываю, сударь, укладываю.

Лейтенант. Ты как будто чем-то смущен.

Гасконь. Немножко.

Лейтенант. Куда ты смотришь?

Гасконь. Никуда.

Лейтенант. Боже! Мадемуазель Жаннина! Какая встреча! Что ты мне советуешь?

Гасконь. Не знаю. Тут ничего не посоветуешь. (Встает.)

Лейтенант. Не уходи.

Гасконь. Остаюсь, остаюсь.

Лейтенант. Лучше я уйду.

Гасконь. Как вам будет угодно.

Лейтенант. Не могу.

Гасконь. Я вам сочувствую.

Лейтенант. Почему она остановилась? Почему она не идет?

Гасконь. Может быть, она боится вас побеспокоить.

Лейтенант. Нет, ее стесняет твое присутствие.

Гасконь. Я ее немедленно от него освобожу. (Хочет уйти.)

Лейтенант. Стой.

Гасконь. Стою.

Лейтенант. Есть у тебя табак?

Гасконь. Нет, сударь.

Лейтенант. Дурень, у тебя нет табаку?

Гасконь. Бегу за вашей табакеркой. (Убегает.)

 

СЦЕНА 3

Де ла Коттери, потом Жаннина.

Лейтенант. Слушай, куда ты? О я несчастный! Гасконь!

Жаннина. Вам что-нибудь угодно?

Лейтенант. Простите, мне нужен мой лакей.

Жаннина. Если нет вашего, найдутся другие. Хотите, я вам пришлю?

Лейтенант. Нет, благодарю вас. Мне нужен мой лакей, чтобы уложиться.

Жаннина. И вы так беспокоитесь, чтобы кончить это важное дело? Вы боитесь, что вам нехватит времени? Может быть, вас ждет курьер? Если воздух здешнего неба перестал быть полезным для вашего здоровья или, чтобы сказать прямо, если вам наскучило пребывание в этом доме, я готова сама предложить свои услуги, дабы ускорить ваш отъезд.

Лейтенант. Пожалейте меня, мадемуазель, не увеличивайте моих страданий.

Жаннина. Если бы я знала, чем именно вы расстроены, я бы постаралась не увеличивать, а облегчить ваши неприятности.

Лейтенант. Ищите причину в самой себе, тогда мне не придется говорить вам об этом.

Жаннина. Значит, вы уезжаете из-за меня?

Лейтенант. Да, я вынужден ускорить мой отъезд из-за вас.

Жаннина. Я сделалась так вам ненавистна?

Лейтенант. Боже! Никогда вы не казались мне такой милой, никогда ваши глаза не блестели для меня так радостно.

Жаннина. Ах, если бы это было так, вы не торопились бы с отъездом.

Лейтенант. Если бы я любил только красоту вашего лица, я бы уступил своей пламенной любви и остался бы. Но мне дорога ваша добродетель, я боюсь, что в опасности окажется ваш покой, и я чувствую, что мне необходимо отблагодарить вас за вашу доброту и для этого пожертвовать самыми прекрасными надеждами моей любви.

Жаннина. Не думаю, что вы столь слабы духом, чтобы не преодолеть свою страсть, и вы плохо цените мою добродетель, если считаете меня неспособной бороться с голосом сердца. Я любила вас, и мне нечего было краснеть за свою любовь. Этим благородным чувством я могла бы жить всю жизнь, и не могу понять, как может мужчина хуже выдержать борьбу со страстью, чем я. Я могу любить вас, не подвергаясь опасности. Я бы очень хотела всегда быть с вами. Я черпала бы в этом радость. А вы, наоборот, уезжаете внезапно, ищете покоя и счастья. Разве в этом не больше слабости, чем любви? Я слышала, что надежда укрепляет желание и что плохо стремится к цели тот, кто отстраняет от себя ее помощь. А вы, убегая от мук беспокойства, сопровождающих надежду, являете либо достойную презрения слабость, либо обидное безразличие. Какова бы ни была причина, заставляющая вас уезжать, радуйтесь вашему торжеству, выдающему вашу неблагодарность, но стыдитесь вашей жестокости, не имеющей себе равной.

Лейтенант. О нет, мадемуазель, не обвиняйте меня в неблагодарности, не упрекайте меня в жестокости. Уезжая, я думал угодить вам, и если я ошибался, простите меня. Прикажите, и я останусь.

Жаннина. Нет! Не нужно, чтобы мое приказание принудило вас. Следуйте движениям вашего сердца.

Лейтенант. Сердце говорит мне, чтобы я остался.

Жаннина. Повинуйтесь ему без боязни и, если мужество вас покинет, положитесь на мою твердость.

Лейтенант. А что скажет ваш отец, когда узнает, что я изменил решение?

Жаннина. Он был огорчен вашим отъездом почти так же, как я. Его не совсем удовлетворяет ваше здоровье. И действительно, потому ли, что рана ваша была опасна, потому ли, что страдало сердце, но врачи не признали вас вполне здоровым. Отец считает, что вам не следовало бы еще пускаться в путь. Он вас любит и уважает и будет очень доволен, если вы останетесь.

Лейтенант. Заметил он нашу взаимную склонность?

Жаннина. Наше поведение не давало ему повода подозревать что-либо.

Лейтенант. Как не пришло ему в голову, что человек со свободным сердцем не может устоять перед красотой и достоинствами его дочери?

Жаннина. Такие люди, как он, легко верят в честность каждого. Он принял вас в дом с открытой душой, а ни один порядочный человек, особенно офицер, не обманет доверия. А зная меня, он совершенно покоен за остальное. Ни в вас, ни во мне он не ошибся. В сердцах у нас сладостное желание, но мы послушны голосу добродетели и над доверием старика не насмеемся.

Лейтенант. Можно ли рассчитывать, что по своей доброте он когда-нибудь согласится на наш брак?

Жаннина. Будем надеяться, что со временем придет и это. Препятствия — не в соображениях выгоды, а в обычаях страны. Если бы вы были голландским купцом, бедным, со скромным будущим, вы бы уже получили мою руку и сто тысяч флоринов, чтобы стать на ноги! Но офицер, да еще младший в семье, считается у нас плохой партией. И если бы даже отец согласился на наш брак, у него произошли бы большие неприятности и с родными, и с друзьями, и даже со всей голландской нацией.

Лейтенант. Но ведь у меня нет никакой надежды, что положение мое улучшится.

Жаннина. Время может принести с собой обстоятельства, более благоприятные для нас.

Лейтенант. Вы ведь не подразумеваете под этим смерть вашего отца?

Жаннина. Избави бог. Но если бы это случилось, я оказалась бы сама себе госпожой.

Лейтенант. И вы хотите, чтобы я оставался у вас, пока он жив?

Жаннина. Нет, милый лейтенант. Оставайтесь, пока это позволяют приличия. Но не торопитесь уезжать, раз у вас есть мотивы, чтобы остаться. Я не хочу строить свое счастье на смерти отца, но у меня есть право рассчитывать на его любовь. Эту любовь нужно поддерживать, а всякое дело требует времени.

Лейтенант. Обожаемая Жаннина, как бесконечно обязан я вашей доброте! Располагайте мною. Я отдаю свою судьбу целиком в ваши руки. Я не уеду, пока вы сами не скажете, чтобы я уезжал. Убедите вашего отца позволить мне остаться здесь и будьте уверены, что никакое другое положение не будет казаться мне более приятным и более почетным.

Жаннина. У меня к вам одна просьба.

Лейтенант. Разве вы не имеете права мне приказывать?

Жаннина. У меня есть слабость, которая так понятна в том, кто любит. Вы должны быть к ней снисходительны. Умоляю вас не давать мне повода для ревности.

Лейтенант. Возможно ли, чтобы я допустил что-либо подобное!

Жаннина. Я скажу вам. Моя подруга Констанция вот уже некоторое время бывает у нас чаще, чем обычно. Она смотрит на вас слишком нежно и выражает вам свое сочувствие слишком горячо. Вы с нею любезны, а я, если сказать вам правду, часто от этого страдаю.

Лейтенант. На будущее время я буду очень, сдержан, чтобы она не льстила себя никакими надеждами. Вы останетесь довольны мною.

Жаннина. Но постарайтесь, чтобы она не заметила ни моей ревности, ни вашего расположения ко мне.

Лейтенант. Когда только кончатся наши огорчения!

Жаннина. Нужно терпеть, чтобы быть достойным счастья.

Лейтенант. Да, дорогая, надежда даст мне силу терпеть. Разрешите мне сходить за слугой, чтобы послать его отменить лошадей.

Жаннина. А лошади были заказаны?

Лейтенант. Да.

Жаннина. Неблагодарный!

Лейтенант. Простите меня.

Жаннина. Ну, идите скорее. Пусть отец ничего об этом не знает.

Лейтенант. Радость моя! Моя надежда! Бог поможет исполниться нашим желаниям. И будут увенчаны истинная любовь, верность и добродетель.

 

СЦЕНА 4

Жаннина, потом Филиберт.

Жаннина. Вот уж никогда не считала себя способной на что-нибудь подобное. Самой исчерпать все слова и средства, чтобы только его удержать! Но ведь без этого он бы уехал сейчас же, а я недолго пережила бы его отъезд. Ой, отец идет! Какая досада, что он застал меня в комнатах лейтенанта. Постараемся прогнать с лица следы грусти.

Филиберт. Дочь моя, что вы делаете в этой комнате?

Жаннина. Я пришла сюда из любопытства, отец.

Филиберт. А в чем ваше любопытство заключается?

Жаннина. Посмотреть на растерявшегося хозяина и на косолапого слугу, который никак не может уложить чемодан.

Филиберт. А вы знаете, когда он уезжает?

Жаннина. Он хотел уехать сейчас же, но, двигаясь по комнате, он почувствовал, что ноги под ним подгибаются, и побоялся, что не выдержит путешествия.

Филиберт. Думаю, что болезнь, от которой он страдает сейчас, происходит не от старой раны, а от новой, более глубокой.

Жаннина. Врачи до сих пор находили у него только одну рану.

Филиберт. Есть раны, которые врачи не замечают.

Жаннина. Как это? Всякое ранение, хотя бы легкое, оставляет след.

Филиберт. А вот и нет. Есть такое оружие, которое ранит изнутри.

Жаннина. Не касаясь кожи?

Филиберт. Ну конечно.

Жаннина. Каким же путем получаются такие раны?

Филиберт. Через глаза, через уши, через поры.

Жаннина. Вы говорите о давлении воздуха?

Филиберт. Нет, я говорю о давлении огня!

Жаннина. Я вас не понимаю, отец.

Филиберт. И мне было бы приятно, если бы вы меня не понимали.

Жаннина. Вы думаете, я с вами хитрю?

Филиберт. Нет, я считаю вас хорошей девушкой, умной и рассудительной. Вы прекрасно знаете, чем болен наш офицер, но делаете вид, будто этого не понимаете, потому что так нужно.

Жаннина (про себя). Какой стыд! Меня бросает в жар от этих намеков!

Филиберт. Жаннина, а мне кажется, что вы чуть-чуть покраснели.

Жаннина. Еще бы, отец, вы говорите такие вещи, от которых поневоле покраснеешь. Теперь я начинаю понимать, что это за таинственные раны, и все-таки я не знаю ни болезни лейтенанта, ни лекарства, которое от нее помогает.

Филиберт. Дочь моя, давайте говорить открыто. Господин де ла Коттери был почти совершенно здоров уже через месяц после того, как поселился у нас. Прекрасно ходил, отлично ел, силы начинали восстанавливаться, цвет лица был великолепный. Сидеть с ним за столом, беседовать с ним было истинным удовольствием. Но мало-помалу он делался грустнее, начал терять аппетит и худеть, а от его живого разговора остались одни воздыхания. Я немножко философ. Я думаю, что у него болезнь скорее духа, чем тела, а чтобы сказать еще яснее, он, по-моему, влюблен.

Жаннина. Может быть, конечно. Но мне думается, что если бы он был влюблен в кого-нибудь здесь, он не старался бы уехать.

Филиберт. О, философия и это умеет объяснить. Если бы, например, случилось, что особа, в которую он влюблен, богата, зависит от отца и не может дать ему никаких надежд, то, пожалуй, отчаяние побудило бы его уехать. В этом нет ничего невероятного.

Жаннина (про себя). Ну вот! Он знает все.

Филиберт. И эта слабость в ногах, которая появилась как раз перед отъездом, если обсудить ее философски, пожалуй могла бы быть следствием борьбы двух противоположных чувств.

Жаннина (про себя). Какая противная вещь философия!

Филиберт. До сих пор я относился к нему очень хорошо. Я охотно оказывал ему гостеприимство. Во мне говорило простое человеческое чувство, заставляющее желать добра ближнему. Но мне бы очень не хотелось, чтобы к его болезни примешалась болезнь моей дочери.

Жаннина. Но ведь это уже совсем смешно! Не кажется ли вам, что я исхудала, стала бледнеть, лью слезы? Что вам говорит ваша философия, когда вы смотрите на мое лицо и видите меня такой веселой?

Филиберт. Моя философия заставляет меня колебаться между двумя мнениями. То мне кажется, что у вас хватило мужества, чтобы сопротивляться, — то, что сейчас вы искусно притворяетесь.

Жаннина. Отец, неужели вам когда-нибудь казалось, что я могу лгать?

Филиберт. В том-то и дело, что нет. Именно поэтому я и не знаю, что мне думать сейчас.

Жаннина. То, что вы решили про себя, будто лейтенант влюблен, — правдоподобно и, пожалуй, справедливо, но ведь я не единственная, кто мог вызвать его любовь.

Филиберт. Судя по тому, что господин лейтенант уходит из дому очень редко, можно предполагать, что его болезнь родилась именно здесь.

Жаннина. Но ведь есть красивые девушки, которые у нас не живут, а приходят к нам. Быть может, одна из них поразила его сердце.

Филиберт. Разумеется, возможно и это. Вы посвящены во все, не лишены ни ума, ни понимания, и вы должны знать об этом наверное. Если вы знаете, вам легче всего рассеять мои сомнения.

Жаннина. Да, но ведь я обещала ничего не говорить.

Филиберт. Отца такие обещания не касаются.

Жаннина. Пожалуй, особенно если молчание может его огорчить.

Филиберт. Вот и прекрасно, дочь моя, говорите. (Про себя.) Мне самому было трудно заподозрить ее.

Жаннина (про себя). Ничего не поделаешь, приходится хитрить. (Громко.) Так вот, отец. Наш бедный господин де ла Коттери до потери сознания влюблен в мадемуазель Констанцию.

Филиберт. В дочку господина Рикарда?

Жаннина. Вот именно.

Филиберт. И она отвечает на его чувства?

Жаннина. Как нельзя более нежно.

Филиберт. Что же мешает им честно увенчать взаимную любовь?

Жаннина. Мне кажется, что отец Констанции не согласился бы отдать ее за офицера, который не может устроить ее достойным образом.

Филиберт. Странная фантазия! А кто такой сам господин Рикард, чтобы держаться таких строгих взглядов? В конце концов он не более, как откупщик, поднявшийся из грязи и разбогатевший не бог весть какими путями. Не хочет же он равняться с негоциантами. Брак с французским офицером сделает честь его дочери. Он никогда не найдет лучшего применения богатству, так дурно приобретенному.

Жаннина. Значит, насколько я понимаю, если бы вы были откупщиком, вы не отказались бы отдать свою дочь за французского офицера?

Филиберт. Конечно нет.

Жаннина. А в качестве крупного голландского негоцианта вы считали бы партию неподходящей для себя?

Филиберт. Конечно неподходящей. Вы это знаете. Совсем неподходящей.

Жаннина. Я сама так думала.

Филиберт. Но мне хочется сделать что-нибудь для господина де ла Коттери.

Жаннина. Каким образом, отец?

Филиберт. Убедить господина Рикарда отдать ему дочь.

Жаннина. Я бы не советовала вам вмешиваться в эту историю.

Филиберт. А вот мы посмотрим, что скажет сам лейтенант.

Жаннина. Разузнайте непременно. (Про себя.) Необходимо его предупредить.

Филиберт. Не верится мне, что он собрался ехать сегодня.

Жаннина. А он, однако, заказал уже лошадей.

Филиберт. Надо поскорее послать узнать…

Жаннина. Я схожу сама, отец. (Про себя.) Хочется сделать лучше, а не вышло бы хуже! (Уходит.)

 

СЦЕНА 5

Филиберт один.

Филиберт. Ну, конечно, я был неправ, сомневаясь в дочери. Мне приятно, что я сейчас еще больше в ней уверен. Правда, она могла попытаться обмануть меня, но едва ли она такая хитрая. Она — дочь отца, который любит правду и не умеет притворяться даже в шутку. Все, что она мне сказала, очень разумно. Лейтенант может быть увлечен Констанцией. Этот гордец, ее отец, считает его партией недостаточно блестящей, чтобы удовлетворить свое тщеславие. А я, если смогу, попробую стать посредником и устроить эту свадьбу. С одной стороны, немного знатности без состояния, с другой — немного случайного богатства. То и другое уравновешивается, и обе стороны будут в выгоде.

 

СЦЕНА 6

Филиберт и Марианна.

Марианна. Нет ли здесь, сударь, мадемуазель Жаннины?

Филиберт. Только что ушла.

Марианна. С вашего разрешения. (Хочет уйти.)

Филиберт. Куда так скоро?

Марианна. За мадемуазель.

Филиберт. Тебе надо передать ей что-нибудь спешное?

Марианна. Одна особа ее спрашивает.

Филиберт. Кто такая?

Марианна. Мадемуазель Констанция.

Филиберт. А, мадемуазель Констанция здесь?

Марианна. Да, сударь, и мне кажется, что она недаром пришла в такой необычный час.

Филиберт (смеясь). Знаю, что недаром. Передай мадемуазель Констанции, что я прошу ее сделать мне удовольствие и зайти сюда прежде, чем к моей дочери.

Марианна. Слушаю. (Хочет уйти.)

Филиберт. Погоди. Офицер наш дома?

Марианна. Нет, сударь, он вышел.

Филиберт. Как только придет, проси его сюда.

Марианна. Слушаю. Вы думаете, что лейтенант сегодня уезжает?

Филиберт. Ничуть не бывало.

Марианна. Правда, он еще так слаб, что, если поедет, погубит себя окончательно.

Филиберт. Ничего. Останется и выздоровеет.

Марианна. Как слышно, его отъезд — большая жертва.

Филиберт. Не уедет, говорю. Останется.

Марианна. Сударь, вы один можете ему вернуть здоровье.

Филиберт. Я? Значит, ты знаешь, чем болен лейтенант?

Марианна. Я-то знаю. А вы, сударь, тоже знаете?

Филиберт. Все знаю.

Марианна. А кто вам сказал?

Филиберт. Моя дочь.

Марианна. Правда?

Филиберт. Чему ты удивляешься? Разве у дочери могут быть секреты от отца?

Марианна. Наоборот, она отлично сделала.

Филиберт. Вот мы и будем лечить его.

Марианна. Что же! Ведь это честная любовь.

Филиберт. Вполне честная.

Марианна. Наш лейтенант прекрасный человек.

Филиберт. Прекраснейший.

Марианна. Одно нехорошо: небогатый.

Филиберт. Хорошее приданое поправит его положение.

Марианна. Раз отец согласен, о чем разговор.

Филиберт. Отец, у которого на свете одна только дочь и который может устроить ее прилично, не откажет ей ни в чем.

Марианна. Да благословит вас бог! То, что вы говорите, вполне достойно такого благородного человека, как вы. Я страшно рада и за юношу и за мадемуазель. (Про себя.) А еще больше за себя, раз мой милый Гасконь останется со мною. (Уходит.)

 

СЦЕНА 7

Филиберт и Констанция.

Филиберт. Добрые дела всегда в конце концов вызывают похвалу, и всякий, кто не лишен разума, их признает и одобряет.

Констанция (входит). Я к вашим услугам, сударь.

Филиберт. А, мадемуазель Констанция! Очень рад вас видеть.

Констанция. Вы очень добры.

Филиберт. Я в восторге, что вы так дружны с моей дочерью.

Констанция. Я люблю ее всем сердцем, потому что она достойна всяческой привязанности.

Филиберт. Не говорите «всем сердцем». Нехорошо кривить душою.

Констанция. Неужели вы думаете, что я люблю ее не вполне искренно?

Филиберт. Верю, что вы любите ее искренно, но не верю, что вы любите ее всем сердцем.

Констанция. Почему же вы в этом сомневаетесь?

Филиберт. Потому что, если бы вы любили мою дочь всем сердцем, у вас не осталось бы сердца для других.

Констанция. Смешно! С кем же я должна им делиться?

Филиберт. Плутовка! Мы ведь тоже кое-что понимаем.

Констанция. А я совсем вас не понимаю.

Филиберт. Будет, будет! Отбросим в сторону госпожу Скромность, и пусть говорит госпожа Искренность.

Констанция (про себя). Не понимаю, на что он намекает?

Филиберт. Ну, скажите, вы сегодня пришли сюда навестить мою дочь?

Констанция. Да, сударь.

Филиберт. Нет, сударыня.

Констанция. Как так нет?

Филиберт. Видите ли, мадемуазель, я астролог. У меня есть дух, который говорит мне все, и этот дух мне шепчет: мадемуазель Констанция пришла сюда не для того, чтобы навестить остающуюся, а для того, чтобы попрощаться с отъезжающим.

Констанция (про себя). Должно быть, правда, какой-то демон открыл ему это.

Филиберт. Разве не так? Почему вы мне не отвечаете?

Констанция. Я отвечу вам вполне искренно. Если бы даже я пришла сюда, чтобы отдать долг вежливости вашему гостю, я не заслуживала бы порицания.

Филиберт. Порицания? Наоборот, одобрения, похвалы! Долг вежливости нельзя забывать, особенно когда к вежливости примешивается немного нежности.

Констанция. Я вижу, что вам сегодня хочется смеяться.

Филиберт. А я вижу, что вам сегодня хочется плакать. Но, может быть, я сумею развеселить вас.

Констанция. Правда?

Филиберт. Разумеется.

Констанция. А каким образом?

Филиберт. Двумя словами.

Констанция. А что же это за драгоценные слова?

Филиберт. Ну вот, слушайте. Подите сюда поближе. Лейтенант не едет. Ну, что скажете? Чувствуете, как забилось сердечко от неожиданной вести?

Констанция. Бога ради, господин Филиберт! Неужели вы думаете, что я влюблена?

Филиберт. Скажите, что нет, если у вас хватит духу.

Констанция. Да нет же, говорю вам.

Филиберт. Поклянитесь.

Констанция. Ну вот еще! Клясться из-за такого пустяка!

Филиберт. Вы хотите скрыть от меня правду, а между тем я мог бы вам помочь, ибо сердце мне подсказывает, что я должен утешить вас и бедного огорченного.

Констанция. Кем огорченного?

Филиберт. Да вами же.

Констанция. Мною?

Филиберт. Ну да. Мы словно ходим с вами в потемках. Неужели вы не видите, что он вас любит? Неужели вам не ясно, что он хочет уехать с отчаяния?

Констанция. С отчаяния? Из-за чего?

Филиберт. Из-за вашего отца, который не соглашается отдать вас ему из гордости и из скупости. Эх, дочь моя, нам все известно!

Констанция. Я вижу, что вам известно больше, чем мне.

Филиберт. И вы знаете. Только не хотите знать. Я вполне сочувствую вашей скромности, но когда человек с моим характером предлагает вам свои услуги, вы можете отбросить стыд и свободно раскрыть сердце.

Констанция. Я так поражена.

Филиберт. Довольно разговоров! Скажите мне правду, как честная девушка: любите вы господина де ла Коттери?

Констанция. Вы так добры ко мне, что у меня нехватает духу отрицать.

Филиберт. Ну, слава богу! (Про себя.) Конечно, моя дочь не могла солгать. (Громко.) И так же нежно любит он вас?

Констанция. А вот этого я не знаю, сударь.

Филиберт. Если вы не знаете, так я вам скажу: он от вас без ума.

Констанция (про себя). Как же я этого ни разу не заметила?

Филиберт. Я берусь уговорить вашего отца.

Констанция. Разве мой отец знает, что я люблю лейтенанта?

Филиберт. Наверное, должен знать.

Констанция. Он мне ни словом не обмолвился.

Филиберт. Он, несомненно, будет говорить с вами об этом.

Констанция. И он позволяет мне приходить свободно к вам!

Филиберт. Он знает, что вы приходите в порядочный дом. Ему нечего бояться, что здесь у вас будет больше свободы, чем подобает воспитанной девушке. Словом, будет вам приятно, если я вмешаюсь в это дело?

Констанция. Боже мой, как еще приятно!

Филиберт. Браво, вот это мне нравится! Не нужно никогда скрывать правды. И потом, к чему отрицать словами то, что выдают глаза? На вашем лице виден жар, которым горит ваше сердце.

Констанция. У вас очень проницательный взгляд.

Филиберт. А вот и наш офицер.

Констанция. С вашего разрешения, сударь. (Хочет уйти.)

Филиберт. Куда вы?

Констанция. К Жаннине.

Филиберт. Посидите еще, если вам угодно.

Констанция. О нет, сударь, простите меня. (Про себя.) Я вне себя и не понимаю, что со мною. (Уходит.)

 

СЦЕНА 8

Филиберт и де ла Коттери.

Филиберт. Какие славные эти девушки! В них такая смесь застенчивости и смелости, что приятно их слушать. Но вот и наш влюбленный. Если мне удастся утешить его, он будет обязан этим моей дочери.

Лейтенант. Мне сказали, сударь, что вы меня спрашивали?

Филиберт. Видели вы мадемуазель Жаннину?

Лейтенант. Нет, не видел.

Филиберт. Почему у вас такой расстроенный вид?

Лейтенант. Как можно быть веселым, когда так плохо здоровье?

Филиберт. А знаете вы, что я врач и могу вас вылечить?

Лейтенант. Я не знал, что среди других ваших талантов имеется еще и этот.

Филиберт. Друг мой, талант иногда открывается там, где его меньше всего ожидают.

Лейтенант. Почему же до сих пор вы не принимались за мое лечение?

Филиберт. Потому что я не знал существа вашей болезни.

Лейтенант. А теперь вы его узнали?

Филиберт. Вполне.

Лейтенант. Если вы, сударь, так хорошо постигли врачебное искусство, то вы должны знать лучше, чем я, как оно ненадежно и как обманчивы бывают догадки о причинах болезней.

Филиберт. Мой взгляд на вашу болезнь так хорошо обоснован, что ошибаться я не могу. Если только вы положитесь на мою дружбу, я ручаюсь вам, что очень скоро вы будете чувствовать себя прекрасно.

Лейтенант. Каким же образом вы думаете меня лечить?

Филиберт. А вот как. Мое первое предписание вам — бросить мысль об отъезде и продолжать пользоваться здешним воздухом, который будет для вас благодетельным.

Лейтенант. Наоборот, сударь, я боюсь, как бы здешний воздух не стал для меня губительным.

Филиберт. А разве вы не знаете, что в цикуте, в одном из сильнейших ядов, заключаются целебные свойства?

Лейтенант. Я знаю об этом открытии, но не понимаю, причем тут цикута. В вашем сравнении много метафизики.

Филиберт. Нет, друг мой, вы сейчас увидите, что относительно свойств здешнего климата дело обстоит точь-в-точь так же. Будем говорить без метафор. Причина вашей болезни — страсть. Лекарства против нее вы ищете в бегстве, а это не более как шаг отчаяния. Если вы уедете, стрела, ранившая ваше сердце, останется в нем навсегда. Если же вы хотите исцелиться по-настоящему, необходимо, чтобы та самая рука, которая пронзила ваше сердце, извлекла из него стрелу.

Лейтенант. Это рассуждение, сударь, совершенно для меня ново.

Филиберт. Не делайте вида, что вы меня не понимаете. Вы сейчас говорите с другом, который вас любит и хочет вам добра, который смотрит на вас, как на сына. Подумайте, что ваше притворство может окончательно расстроить ваше здоровье. С тех пор как я узнал ваши достоинства и провел с вами несколько месяцев, я очень вас полюбил. Меня огорчает, что болезнь вашего сердца началась в моем доме. Поэтому мне очень хочется вас вылечить.

Лейтенант. Дорогой друг, каким же образом открыли вы источник моих огорчений?

Филиберт. Хотите знать правду? Мне обо всем сообщила моя дочь.

Лейтенант. Боже! У нее хватило духу сказать вам!

Филиберт. Да, да. Она заставила себя немного просить, а потом сказала.

Лейтенант. Так поймите же мою страсть во имя той любви, которой вы считаете меня достойным.

Филиберт. Я вам сочувствую. Так же, как и вам, мне знакомы и слабости человеческие и безумства любви.

Лейтенант. Я знаю, что не должен был питать это пламя, не сделав поверенным своих чувств вас, дорогой друг.

Филиберт. Об этом только я и жалею. Вы не оказали мне доверия, которое я как будто заслужил.

Лейтенант. У меня нехватало смелости.

Филиберт. Ну, довольно об этом. Слава богу, мы не опоздали. Я знаю, что девушка вас любит, она сама призналась мне в этом.

Лейтенант. А что об этом думаете вы?

Филиберт. Я думаю, что такой брак — вещь совсем недурная.

Лейтенант. Ваши слова дарят мне верх блаженства.

Филиберт. Ну, разве я плохой врач? Разве я не распознал вашу болезнь и не нашел для нее лекарства?

Лейтенант. Я никогда не мог надеяться на такое огромное счастье.

Филиберт. А почему?

Лейтенант. Я считал, что моя полная необеспеченность — неодолимое препятствие для брака.

Филиберт. Ваше происхождение и ваши заслуги могут вполне уравновесить богатое приданое.

Лейтенант. Вы добры ко мне бесконечно.

Филиберт. Моя дружба к вам не сказалась еще ни в чем. Теперь я хочу поработать для вашего счастья.

Лейтенант. Мое счастье целиком зависит от вашего доброго желания.

Филиберт. Нужно подумать, как преодолеть затруднения.

Лейтенант. В чем же затруднения теперь?

Филиберт. А в том, как к этому отнесется отец девушки.

Лейтенант. Друг мой, не шутите надо мной. Судя по тому, как вы говорили со мной до этой минуты, я считал, что не существует никаких затруднений.

Филиберт. Но я еще не говорил с ним.

Лейтенант. С кем вы не говорили?

Филиберт. С отцом девушки.

Лейтенант. Господи, да кто же отец девушки?

Филиберт. Ну, вот, пожалуйте! Да разве вы этого не знаете? Разве вам не ведомо, что отец мадемуазель Констанции — это господин Рикард, человек грубый и невоспитанный, который нажился на откупах и знает только одного бога: деньги.

Лейтенант (про себя). Я ничего не понимаю… Разбились все мои надежды.

Филиберт. Впрочем, понятно: Рикард не бывает у нас. Вы редко выходите из дому. Пожалуй, и неудивительно, что вы его не знаете.

Лейтенант (про себя). Ах, я вынужден притворяться, чтобы не выдать безрассудно свои настоящие чувства!

Филиберт. Да откуда вы знаете, что отец не хочет отдать за вас дочь, если вы незнакомы с ним?

Лейтенант. У меня есть причины считать его противником этого брака, и вот почему моя болезнь неизлечима.

Филиберт. Разве я не врач ваш?

Лейтенант. Все ваши заботы будут напрасны.

Филиберт. Предоставьте мне свободу действий. Я сейчас иду к господину Рикарду и льщу себя надеждой…

Лейтенант. Нет, сударь, погодите.

Филиберт. Я не понимаю, почему вы разволновались. Только что вы мне казались совсем веселым. Откуда такая перемена.

Лейтенант. Я уверен, что буду несчастным.

Филиберт. Такая трусость недостойна ни вас, ни меня.

Лейтенант. Не делайте меня несчастным еще больше.

Филиберт. Вы боитесь, что отец будет упорствовать? Дайте мне попытаться.

Лейтенант. Нет, нет… Я не хочу.

Филиберт. А я вот сделаю.

Лейтенант. Я уеду из Гааги. Уеду сейчас же!

Филиберт. Это будет очень невежливо с вашей стороны.

 

СЦЕНА 9

Те же и Жаннина.

Жаннина. Из-за чего вы ссоритесь, господа?

Филиберт. Господин де ла Коттери проявляет такую неблагодарность ко мне, что я вне себя.

Жаннина. Неужели он способен на это?

Лейтенант. Ах, мадемуазель, я очень несчастный человек!

Филиберт. Я готов сказать, что он просто не знает сам, чего хочет. Он признается в своей любви, обращается ко мне за помощью, а когда я предлагаю свои услуги, чтобы помочь его браку с мадемуазель Констанцией, он впадает в неистовство и грозится уехать.

Жаннина. Меня удивляет, что господин лейтенант все еще говорит об отъезде.

Лейтенант (иронически Жаннине). Так вы мне советуете остаться в ожидании такого благополучия?

Жаннина. Вы должны остаться из-за той, кто вас любит. С разрешения моего отца я скажу вам по секрету, как только что отзывалась о вас мадемуазель Констанция.

Филиберт (Жаннине). А мне нельзя этого слышать?

Жаннина (отцу). Простите. Моя подруга разрешила мне сказать это только ему одному.

Филиберт (про себя). Ну, ничего, когда мы останемся вдвоем, дочка скажет мне все.

Жаннина (тихо лейтенанту). Я прибегла к хитрости и уверила отца, что вы влюблены в Констанцию. Прикидывайтесь влюбленным в нее и перестаньте говорить об отъезде.

Лейтенант (про себя). О! Чего только не придумает любовь.

Филиберт. Ну, так как же? Будете упорствовать попрежнему?

Лейтенант. Ах, нет, господин Филиберт. Я полагаюсь всецело на вашу доброту.

Филиберт. Согласны вы, чтобы я переговорил с господином Рикардом?

Лейтенант. Делайте, как находите правильным.

Филиберт. Будете говорить об отъезде?

Лейтенант. Я обещаю вам остаться.

Филиберт (про себя). Что это были за чудодейственные слова, которые так все изменили? Очень хотелось бы мне знать.

Лейтенант. И прошу вас, простите мне мое упрямство.

Филиберт. Пустяки! Влюбленные делают кое-что и похуже. Скажите, Жаннина, мадемуазель Констанция уже ушла?

Жаннина. Нет еще. Она ждет в моих комнатах.

Филиберт. Господин лейтенант, подите к ней и поухаживайте за нею немножко.

Лейтенант. Мне не хочется, сударь…

Жаннина. Идите, идите! Послушайте! (Тихо.) Подождите меня в передней. Я сейчас приду.

Лейтенант. Слушаю. Иду сейчас же. (Уходит.)

 

СЦЕНА 10

Филиберт и Жаннина.

Филиберт (про себя). Вот что значит сказать вовремя! (Жаннине.) Что вы ему сказали?

Жаннина. Чтобы он шел и что его ожидает его возлюбленная.

Филиберт. А в первый раз?

Жаннина. Что мадемуазель Констанция твердо надеется уговорить отца.

Филиберт. Почему же вы не сказали этого так, чтобы слышал и я?

Жаннина. Иной раз вещи, сказанные по секрету, действуют лучше.

Филиберт. Пожалуй, это верно.

Жаннина. Очень рада, что вы меня одобряете. (Хочет уйти.)

Филиберт. Вы куда?

Жаннина. Подбодрить малодушного.

Филиберт. Да, да, подбодрите. Я поручаю его вам.

Жаннина. Будьте покойны. Вы вверяете его в хорошие руки. (Уходит.)

Филиберт. У моей дочери прекрасное сердце. И у меня тоже ничего себе. (Уходит.)

 

ДЕЙСТВИЕ II

СЦЕНА 1

Комната Жаннины.

Констанция одна (сидит).

Констанция. Кто бы мог думать, что господин де ла Коттери так расположен ко мне? Правда, он всегда был ко мне очень благосклонен и охотно проводил время со мною. Но я не замечала никаких признаков большой любви. Зато я любила его всегда, и у меня нехватало только смелости открыть ему мои чувства. Думаю, что он, как и я, пылал страстью, но, как и я, скрывал ее. Правда, не часто встречаются офицеры с робким характером, и это вообще кажется маловероятным. Но господин Филиберт сказал мне об этом и, конечно, имел на то основания. А мне приятно этому верить, пока не будет доказано обратное. Вот мой милый воин! Но почему с ним Жаннина? Она ни разу не дала остаться нам вдвоем хотя бы на минуту. Боюсь, что в ней я найду соперницу.

 

СЦЕНА 2

Де ла Коттери, Жаннина и Констанция, которая встает.

Жаннина. Садитесь, садитесь! Простите, что я вас оставила одну на некоторое время. Но я знаю, что вы по своей доброте простите меня. И кроме того, со мною лицо (показывая на лейтенанта), которое сумеет уговорить вас простить меня.

Констанция. Вам нечего в своем доме стесняться с преданной подругой. Мне приятно быть с вами и чувствовать, что я вас не стесняю.

Жаннина. Слышите, господин лейтенант? Не правда ли, наши голландки милы и остроумны?

Лейтенант. Я убедился в этом не с сегодняшнего дня.

Констанция. Господин де ла Коттери живет в доме, который делает честь нашей стране, и если он ищет общества милых и остроумных голландок, ему нужно лишь как можно реже отлучаться.

Жаннина (кланяясь). Вы очень любезны.

Констанция. Я только отдаю вам должное.

Жаннина. Ну, не будем спорить. Пусть судит о наших достоинствах господин лейтенант.

Лейтенант. Если вам нужно решение, то посоветую вам найти судью более заслуженного.

Жаннина. Конечно! Как может быть судьею человек пристрастный?

Констанция. Который, помимо пристрастия, связан долгом благодарности к хозяйке дома, в котором живет.

Жаннина. О, во Франции первое внимание оказывается не своим, а чужим. (Лейтенанту.) Разве не правда?

Лейтенант. Голландия — страна, где изящные нравы процветают не меньше, чем на моей родине.

Констанция. Другими словами, пальму первенства получает здесь тот, кто больше это заслужил.

Жаннина. Поэтому лейтенант и отдает вам пальму первенства.

Лейтенант (про себя). До чего смущает меня этот разговор.

Констанция. Ну, мне пора итти.

Жаннина. Вы уже уходите?

Констанция. Меня ждет моя тетка. Я обещала, что буду у нее сегодня обедать. Приду к ней немного раньше, беды не будет.

Жаннина. Но ведь очень рано еще. Ваша тетушка старая женщина. Она, может быть, даже не вставала.

Лейтенант (тихо Жаннине). Не удерживайте ее, пусть себе уходит.

Констанция (Жаннине). Что говорит вам господин лейтенант?

Жаннина. Просит, чтобы я вас не пускала.

Констанция (кланяясь). Он смущает меня своей любезностью.

Лейтенант (про себя). Ах, как ей нравится мучить меня!

Жаннина. Ну что, моя дорогая? Разве я не стараюсь для вас от всего сердца?

Констанция. Я могу только радоваться, что у меня такая верная подруга.

Жаннина (лейтенанту). А вы не хотите признать, что я оказываю вам добрую услугу?

Лейтенант (иронически). Конечно. Я глубоко тронут. Вы знаете, что я чувствую в глубине моего сердца, и вам известно, как велико утешение, которое вы ему доставляете.

Жаннина (Констанции). Слышите? Он в восторге.

Констанция. Дорогая, вы так добры ко мне и так сочувствуете ему, что я решаюсь говорить откровенно. Ваш отец сказал мне нечто такое, что наполнило меня удивлением и восхищением. Если все, что он мне сказал, верно, попросите господина де ла Коттери, чтобы он был добр подтвердить мне это.

Жаннина. Я сама собиралась попросить его о том же. Но его объяснения могут занять много времени. Ваша тетушка вас ждет, и мы лучше отложим это до другой встречи.

Лейтенант (про себя). Не дай бог, она заставит меня еще больше связаться словом!

Констанция. Сказать то, что я прошу, можно без длинных разговоров.

Жаннина. Ну, смелей, господин лейтенант! Можете вы оказать все мадемуазель Констанции в нескольких словах?

Лейтенант. Право же, у меня нехватает духу.

Жаннина. Очевидно, дорогая, невозможно вкратце рассказать те бесконечные вещи, которые он хочет поведать вам.

Констанция. Мне достаточно, чтобы он сказал мне одно.

Жаннина. Что именно?

Констанция. Что он действительно меня любит.

Жаннина. Простите, милая. Господин лейтенант слишком хорошо воспитан, чтобы говорить о своей любви в присутствии девушки, но я могу уйти и облегчить ваше объяснение. (Хочет уйти.)

Лейтенант. Не уходите, умоляю вас.

Констанция. Да, останьтесь и не мучьте меня больше. Могу уверить вас, что я никогда не решилась бы заговорить об этом, если бы вы сами не натолкнули меня. Но я ничего не понимаю в ваших разговорах. В них есть какое-то противоречие. Я подожду, чтобы время рассеяло мои сомнения. А теперь разрешите мне удалиться.

Жаннина. Дорогая, простите, что я была немного требовательна в вопросах приличия. Вы вольны остаться или уйти, как вам будет приятнее.

 

СЦЕНА 3

Те же и Филиберт.

Филиберт. Какая милая компания! Только почему все стоят? Почему вы не хотите сесть?

Жаннина. Констанция собирается уходить.

Филиберт (Констанции). Почему так скоро?

Жаннина. Ее тетка ждет.

Филиберт. Нет, дочь моя! Сделайте мне удовольствие — посидите еще. Вы можете нам понадобиться, а в этих делах время дорого. Я послал сказать вашему отцу, что мне необходимо как можно скорее с ним побеседовать. Я уверен, что он примет мое приглашение. Я буду говорить с ним с глазу на глаз, и если он согласится, я не хочу дать ему времени взять назад свое решение. Я приглашу вас обоих в мою комнату, и мы тут же покончим дело.

Лейтенант (про себя). Ох, дела все хуже и хуже!

Филиберт (лейтенанту). Что это значит? Вы как будто смущены?

Жаннина. Это от избытка радости.

Филиберт (Констанции). А как на вас действует надежда?

Констанция. Она борется с еще большими опасениями.

Филиберт. Положитесь на меня. Не торопитесь уходить, а так как мы не знаем, в котором часу точно пожалует сюда ваш отец, останьтесь пообедать с нами.

Жаннина (отцу). Она не может остаться, отец.

Филиберт. Почему?

Жаннина. Она обещала тетке обедать сегодня у нее.

Констанция (про себя). Ясно, что она меня выпроваживает.

Филиберт (Констанции). Ваша тетушка — сестра вашего отца?

Констанция. Да, сударь.

Филиберт. Я знаю ее. Мы с ней большие друзья. Я устрою все сам. Пошлю ей сказать, чтобы она вас не ждала, а если господин Рикард не приедет сюда до полудня, я дам знать ему, что вы здесь, — и все будет в порядке.

Констанция. Я очень благодарна вам, господин Филиберт, за вашу любезность. Только разрешите мне на минутку навестить тетку, потому что она нездорова. Я сейчас же вернусь и воспользуюсь вашим милым приглашением.

Филиберт. Великолепно! Только возвращайтесь скорее.

Лейтенант (про себя). Выберусь я когда-нибудь из этого лабиринта?

Констанция. Значит, вы позволяете? До скорого свидания.

Жаннина. Пожалуйста, пожалуйста. (Про себя.) А если и не вернешься, тем приятнее!

Филиберт. До свидания, прелесть моя. Погодите-ка минутку. Господин офицер, хотя вы и были на войне, а расторопности, я вижу, у вас ни на грош.

Лейтенант. Что вы имеете в виду, сударь?

Филиберт. А то, что мадемуазель уходит, а вы даже не можете попрощаться с нею полюбезнее.

Констанция. Он вообще не балует меня любезностями.

Лейтенант (Филиберту). Мне неловко злоупотреблять свободой, которую вы мне предоставляете.

Филиберт (про себя). Понимаю! (Громко.) Жаннина, два слова.

Жаннина (подходит к отцу). Что прикажете, отец?

Филиберт (тихо Жаннине). Не годится девушке вертеться между двумя влюбленными. Из-за вас они не могут сказать два слова друг другу.

Жаннина (тихо). Они и без того наговорили больше чем достаточно.

Филиберт (тихо). А вы слышали?

Жаннина (тихо). Да, но все было очень скромно.

Филиберт (лейтенанту). Живо, если у вас есть что сказать.

Лейтенант. О, времени хватит, сударь!

Филиберт (Жаннине). Ну-ка, вы послушайте, что я вам скажу.

Констанция (тихо лейтенанту). Уверьте меня по крайней мере в вашем расположении.

Лейтенант. Простите, мадемуазель. (Про себя.) Вот, чорт возьми, положение!

Жаннина громко кашляет.

Констанция (громко, чтобы все слышали). Возможно ли, чтобы я не могла вырвать из ваших уст простое «люблю вас»?

Жаннина (Констанции с досадой). Сколько же раз должен он повторять вам это? Он уже при мне говорил вам не раз.

Филиберт (Жаннине, сердито). Говорю вам, не вмешивайтесь не в свое дело.

Констанция. Не сердитесь, дорогая!.. До скорого свиданья! Ваша слуга! Прощайте, господин лейтенант. (Про себя.) Очевидно, его стесняет присутствие этой противной девчонки.

 

СЦЕНА 4

Те же без Констанции.

Филиберт (Жаннине). Вы ведете себя невозможно.

Жаннина. Милый отец, дайте мне немного позабавиться. Для меня любовь — вещь незнакомая, и мне иногда нравится слегка помучить влюбленных. В конце концов ведь я же открыла их взаимную любовь, и мне они обязаны своим близким счастьем. За это они могут простить мне мои маленькие шутки.

Филиберт. В каждой женщине сидит чорт. Но придет время, дочка, и вы узнаете, как дорого стоят любящим людям такие шалости. Вы в таком возрасте, когда уже нужно быть рассудительной, и при первой же хорошей партии, которая мне представится, вы должны будете подчиниться своей судьбе. Что скажете, господин де ла Коттери, правильно я говорю?

Лейтенант. Очень правильно.

Жаннина. Господин «очень правильно», не ваше дело судить об этом, а мое.

Филиберт (Жаннине). Что же, разве вы совсем не хотите выходить замуж?

Жаннина. Нет, почему же? Если найду мужа себе по душе…

Филиберт. Я буду очень рад, если он окажется вам по душе. Но он прежде всего должен быть по душе мне. Приданое, которое готово у меня для вас, сделает вас достойной лучшей партии во всей Голландии.

Жаннина. То же самое может сказать и отец Констанции.

Филиберт. Вы хотите сравнить меня с господином Рикардом? Вы хотите равнять с собою дочь откупщика? Вы, наконец, выведете меня из терпения. Я не желаю слушать вас больше.

Жаннина. Но ведь я не говорю, что…

Филиберт. Не желаю больше слушать. (Уходит.)

 

СЦЕНА 5

Те же без Филиберта.

Лейтенант. Ах, моя Жаннина, наше положение становится все хуже. Лучше бы вы этого не затевали.

Жаннина. Кто же мог предвидеть, что отец примет все к сердцу так близко?

Лейтенант. Я не вижу для себя другого исхода, как поскорее собраться и уехать.

Жаннина. Какое малодушие! Не ожидала от вас.

Лейтенант. Что же, по-вашему, я должен согласиться на брак с мадемуазель Констанцией?

Жаннина. Соглашайтесь, если у вас хватит решимости согласиться.

Лейтенант. Или вы хотите, чтобы обнаружился обман?

Жаннина. Это заставило бы меня сгореть от стыда за свою ложь. Это недостойно.

Лейтенант. Тогда научите, что я должен делать.

Жаннина. Я могу сказать вам только вот что. Уезжать — ни в коем случае. Жениться на Констанции — тем более. Раскрыть обман — избави бог! Подумайте, как соблюсти приличия, спасти мою репутацию и нашу любовь. (Уходит.)

Лейтенант. Советы очень хорошие. Они могут открыть мне путь для исправления дела. Но между столькими «нет» о каком «да» мне теперь думать? О боже, мне не остается ничего, кроме отчаяния!

 

СЦЕНА 6

Кабинет Филиберта.

Филиберт, потом Марианна.

Филиберт. Не думал я, что господин Рикард не захочет притти ко мне. Он знает, кто я, знает, что не в его интересах восстанавливать против себя человека, который может сделать ему и много добра и много неприятностей. Он должен помнить, что я ссудил ему десять тысяч флоринов, когда он начал заниматься откупами. Впрочем, такие услуги легко забываются. Люди отвертываются и от родных и от друзей, если не нуждаются в них больше.

Марианна (входит). Я вам не помешаю, хозяин? Я бы хотела поговорить с вами кое о чем.

Филиберт. Я не занят, а что?

Марианна. Хотела бы поговорить о своем деле.

Филиберт. Говори, только скорее. Я жду к себе людей.

Марианна. В двух словах. Сударь, я хочу, с вашего разрешения, выйти замуж.

Филиберт. Выходи, пожалуйста. Желаю тебе всякого благополучия.

Марианна. Но это не все, сударь. Я бедная девушка. Десять лет служу я в вашем доме верой и правдой и прошу вас в знак милости, не одолжения, оказать мне хотя бы небольшую помощь.

Филиберт. Ладно. Сделаем кое-что в награду за хорошую службу. Что же, ты нашла уже себе жениха?

Марианна. Нашла, сударь.

Филиберт. Молодчина! Я в восторге. Ты приходишь ко мне, когда все сделано?

Марианна. Простите, сударь. Я бы об этом и думать не стала. Только вот случай заставил меня прожить несколько месяцев под одной крышей с молодым человеком…

Филиберт. Уж не влюбилась ли ты в слугу нашего офицера?

Марианна. Вот именно, сударь.

Филиберт. И ты решаешься пуститься по свету вместе с ним?

Марианна. Я надеюсь, что он останется здесь. Если его господин женится тоже, как тут говорят…

Филиберт. Да, возможно, что он женится.

Марианна. Никто не может знать этого лучше вас.

Филиберт. Я очень стараюсь устроить его свадьбу.

Марианна. Раз этого хотите вы, значит дело сделано.

Филиберт. Могут быть затруднения, конечно, но я надеюсь их преодолеть.

Марианна. Со стороны девушки затруднений не будет.

Филиберт. Еще бы! Влюблена по уши.

Марианна. И я тоже так думаю.

Филиберт. А когда ты собираешься справлять свою свадьбу?

Марианна. Если вы не имеете ничего против, я бы справила ее тогда же, когда хозяйка справит свою.

Филиберт. Какая хозяйка?

Марианна. Моя хозяйка. Ваша дочь.

Филиберт. Ну, тогда тебе придется подождать порядочно.

Марианна. Вы думаете, что придется надолго отложить ее свадьбу?

Филиберт. Чорт возьми! Прежде чем говорить о свадьбе, надо найти жениха.

Марианна. Как жениха? Да разве жениха нет?

Филиберт. Если бы он был, я бы знал об этом.

Марианна. А вы не знаете?

Филиберт. Увы, не знаю. Может быть, ты знаешь? Тогда скажи мне, не скрывай правды.

Марианна. Вы смеетесь надо мною, сударь. Разве мадемуазель Жаннина не выходит замуж за господина де ла Коттери? Разве вы не сказали мне, что вы это знаете и что вы рады этому?

Филиберт. Дура! И ты вообразила, что я отдам свою дочь за военного, за младшего сына бедной семьи, за человека, неспособного обеспечить моей дочери жизнь, к которой она привыкла с рождения?

Марианна. А что же вы мне говорили, будто господин де ла Коттери женится? Что вы изо всех сил стараетесь устроить его свадьбу?

Филиберт. Ну, сказал. Так что же?

Марианна. На ком же тогда он женится, если не на мадемуазель Жаннине?

Филиберт. Еще раз дура! Что же, по-твоему, в Гааге нет других девушек?

Марианна. Но он ведь ни в одном доме не бывает.

Филиберт. А в нашем доме тоже никто не бывает?

Марианна. Я не видела, чтобы он оказывал внимание кому-нибудь, кроме моей хозяйки.

Филиберт. Снова дура! Ты ничего не знаешь про мадемуазель Констанцию?

Марианна. Где уж дуре знать что-нибудь!

Филиберт. Что тебе говорила об этом моя дочь?

Марианна. Она всегда отзывалась с большим уважением об офицере и очень сожалела о его тяжелом положении.

Филиберт. И ты решила, что сожаление происходит у нее от любви?

Марианна. Ну да.

Филиберт. Дура!

Марианна. И еще я знаю, что лейтенант хотел уехать с отчаяния.

Филиберт. Правильно.

Марианна. Потому что он боялся, что отец не согласится на брак.

Филиберт. Очень правильно.

Марианна. Так этот отец не вы?

Филиберт. Что же, на свете нет никаких других отцов?

Марианна. Вы опять смеетесь надо мною.

Филиберт. А меня удивляет твое упрямство.

Марианна. Я бы голову прозакладывала, что то, что я говорю, — истинная правда.

Филиберт. Ты бы сделала лучше, если бы хорошенько узнала свою хозяйку и научилась больше уважать ее.

Марианна. Что же, в конце концов это был бы честный брак.

Филиберт. Убирайся вон!

Марианна. И я не вижу в нем ничего худого.

Филиберт. Кто-то пришел. Это господин Рикард! Пошла вон!

Марианна. Не сердитесь, сударь.

Филиберт. Дура!

Марианна. Мы увидим, кто глупее, — я или… (Уходит.)

 

СЦЕНА 7

Филиберт, потом Рикард.

Филиберт. Нахалка! Выйдешь замуж или не выйдешь, а не быть тебе больше в моем доме. Думать так о моей дочери! Жаннина не способна на что-нибудь подобное. Не способна!

Рикард (входит). Мое почтение, господин Филиберт.

Филиберт. А, здравствуйте, господин Рикард. Простите, что я вас побеспокоил.

Рикард. Что вам будет угодно мне приказать?

Филиберт. Мне нужно с вами поговорить. Садитесь, пожалуйста.

Рикард. Только у меня очень мало времени.

Филиберт. Много дел?

Рикард. Порядочно. Между прочим, меня одолевает куча народу из-за одной арестованной контрабанды.

Филиберт. Довелось слышать. И что же, эти несчастные все еще в тюрьме?

Рикард. Конечно. И останутся там, пока их семьи окончательно не пойдут по миру.

Филиберт. И у вас хватает духу видеть слезы их детей?

Рикард. Хватило же у них духу покушаться на права откупа. Я бы хотел, чтобы эти господа попадались почаще. Вы ведь знаете, что арестованная контрабанда возмещает нам наши убытки.

Филиберт (про себя). Экое гнусное занятие.

Рикард. Скажите, о чем вы хотели со мной говорить?

Филиберт. У вас есть дочь невеста?

Рикард. Хоть бы ее не было!

Филиберт. Вам неудобно, что она живет с вами?

Рикард. Нет. Мне неудобно, что я должен думать о ее приданом.

Филиберт (про себя). Дрянной человечишко! (Громко.) Однако, если она захочет, вам придется так или иначе устроить ее.

Рикард. Придется, конечно, когда я буду окончательно к этому вынужден. Но я ставлю два условия. Если она выйдет замуж по-своему — никакого приданого. Если по-моему — хорошее приданое.

Филиберт. У меня есть одно предложение.

Рикард. Готов выслушать, только по возможности короче.

Филиберт. Знаете вы французского офицера, который живет у меня?

Рикард. Вы предлагаете его для моей дочери?

Филиберт. А если бы я предложил, встретились бы затруднения с вашей стороны?

Рикард. Офицер и француз? Ни с приданым, ни без приданого!

Филиберт. Вам неприятны и офицеры и французы?

Рикард. Те и другие одинаково. А если офицер и француз соединяются в одном лице — это самое отвратительное. Я терпеть не могу французов за то, что они не любят торговли и труда, как мы. Они только и думают об ужинах, о зрелищах, о прогулках. А военные! Я ведь знаю, какой убыток причинили мне войска. Они требуют, чтобы мы, финансисты, содержали и пехоту и конницу. А когда они где-нибудь на постое — будь там хоть целый арсенал денег, они живо доберутся до дна.

Филиберт. Французский офицер, о котором я говорю, вполне порядочный человек. У него нет никаких недостатков, и к тому же он благородного происхождения.

Рикард. Богат?

Филиберт. Младший сын в семье.

Рикард. Если он небогат, наплевать мне на его происхождение, а на его профессию тем более.

Филиберт. Друг мой, поговорим по душам. Нас никто не слышит. Неужели человеку с таким огромным состоянием, как у вас, не стоит вынуть из кармана пятьдесят или шестьдесят тысяч флоринов, чтобы приобрести знатное родство?

Рикард. Я бы не дал на это и десяти ливров.

Филиберт. За кого же вы думаете отдать свою дочь?

Рикард. Если уж мне так необходимо раскошелиться на такую сумму, я бы хотел, чтобы деньги попали в одну из лучших семей в Голландии.

Филиберт. Ну, это вам не удастся!

Рикард. Не удастся?

Филиберт. Не удастся.

Рикард. А почему же мне не удастся?

Филиберт. Потому что лучшим семьям Голландии нет необходимости желать такого обогащения.

Рикард. Вы принимаете большое участие в этом молодом человеке?

Филиберт. О да, очень большое.

Рикард. Так отчего вы не отдадите за него вашу собственную дочь?

Филиберт. Потому что… потому что не хочу.

Рикард. Ну вот, я тоже не хочу.

Филиберт. Но между мною и вами большая разница.

Рикард. Я что-то не вижу этой разницы.

Филиберт. Всем ведь известно, как вы начали.

Рикард. А кому известно, как вы кончите?

Филиберт. Вы начинаете забываться.

Рикард. Если бы я был не у вас в доме, я бы вам еще и не того наговорил.

Филиберт. Я покажу вам, кто я такой.

Рикард. Очень я вас испугался.

Филиберт. Уходите, пожалуйста. Потом поговорим.

Рикард. Поговорим, поговорим! (Про себя.) Попадет он когда-нибудь в мои руки! Если бы можно было уличить его хоть в самой маленькой контрабанде — клянусь богом, он бы у меня понатерпелся! (Уходит.)

 

СЦЕНА 8

Филиберт, потом де ла Коттери.

Филиберт. Неуч! Мужик! Грубиян! Наглец!

Лейтенант (входит, про себя). Поругались. Есть надежда, что тот отказал.

Филиберт (про себя). Я не я, если я тебе не докажу…

Лейтенант. Сударь!

Филиберт. Болван! Скотина!

Лейтенант. Эти любезности относятся ко мне?

Филиберт. Простите. Я так зол, что у меня помутилось в глазах.

Лейтенант. С кем это вы так повздорили?

Филиберт. С этим невежей, господином Рикардом.

Лейтенант. Так, значит, он не соглашается на брак дочери?

Филиберт (про себя). Ужасно неприятно сообщать ему эту печальную новость.

Лейтенант (про себя). Слава богу! Фортуна повертывается ко мне лицом.

Филиберт. Сын мой, возьмите себя в руки.

Лейтенант. Скажите мне правду. Он отказал?

Филиберт. Люди всегда должны быть готовы ко всему.

Лейтенант. Я хочу знать правду.

Филиберт (про себя). Если я скажу ему правду, он умрет у меня тут же на месте.

Лейтенант (про себя). Какое невыносимое состояние!

Филиберт (про себя). А все-таки нужно, чтобы он знал все.

Лейтенант. С вашего разрешения, сударь. (Хочет уйти.)

Филиберт. Стойте. (Про себя.) Отчаяние его задушит.

Лейтенант. Вам так трудно сказать мне то, что он вам говорил?

Филиберт. Не сокрушайтесь, сын мой, не приходите в отчаяние. Если этот отец, скупой, чванный, невежественный, не согласен выдавать замуж свою дочь пристойным образом, мы обойдемся и без согласия.

Лейтенант. Нет, сударь. Если отец не согласен, я не могу настаивать на своем желании.

Филиберт. Что же вы думаете предпринять?

Лейтенант. Я уеду отсюда далеко и свою привязанность принесу в жертву чести, долгу и общему спокойствию.

Филиберт. И у вас хватит духу покинуть девушку, которая вас любит? Оставить ее в добычу отчаянию и затем услышать грустную весть о ее болезни или смерти?

Лейтенант. О господин Филиберт, вы убиваете меня этим! Если бы вы знали, какой смысл таится в ваших словах, вы бы остереглись произносить их.

Филиберт. Мои слова имеют один смысл: ваше благополучие, спокойствие и счастье.

Лейтенант. А они могут быть только источником моего смущения и причиной моей погибели.

Филиберт. Меня удивляет, что такой умный человек, как вы, не может с собой совладать.

Лейтенант. Вы бы не говорили этого, если бы знали, что со мною.

Филиберт. Отлично знаю, что с вами, но нечего отчаиваться. Девушка любит вас, и вы ее нежно любите. Что же, разве это будет первый брак, заключенный между двумя достойными молодыми людьми без согласия отца?

Лейтенант. Так вы бы меня одобрили, если бы я женился на девушке без согласия отца?

Филиберт. В этом случае, принимая во внимание все обстоятельства, одобрил бы без колебания. Подумайте: отец богат, зато вы знатного рода; вы приносите его семье честь своим происхождением, — он обеспечивает вас приданым дочери.

Лейтенант. Да, сударь, но как я могу надеяться на приданое, раз я женюсь таким необыкновенным способом? Отец разгневается и не даст ничего.

Филиберт. Что сделано — сделано! У него всего только одна дочь. Посердится несколько дней, а потом поступит так же, как и все остальные отцы в его положении: признает вас зятем, а может быть и сделает вас хозяином своего дома.

Лейтенант. Неужели можно надеяться на это?

Филиберт. Конечно. Но только нужно быть смелее.

Лейтенант. Смелости у меня хватит. Затруднение в деньгах.

Филиберт. Деньги — пустяки! Вот что мне пришло в голову. Мадемуазель Констанция, должно быть, еще у своей тетки. Послушайтесь меня. Пожертвуйте сегодняшним обедом. Ради вас пожертвую им и я. Идите к ней. Если она действительно вас любит, уговорите ее доказать вам это на деле. Если тетка будет на ее стороне, пусть она умоляет ее о покровительстве. И если она согласится, — обвенчайтесь не теряя времени.

Лейтенант. А если отец разгневается и будет угрожать мне арестом?

Филиберт. Уезжайте во Францию и берите ее с собою.

Лейтенант. Каким образом? На какие средства?

Филиберт (идет к конторке и открывает ее). Погодите.

Лейтенант (про себя). О боже! Он не чувствует, что побуждает меня решиться на такой шаг, который всей тяжестью падет на его собственную голову.

Филиберт. Вот вам. Тут сто гиней золотом и четыреста двумя переводами. Пятьсот гиней вам на некоторое время хватит. Примите их от меня во имя моей любви к вам. А я как-нибудь взыщу с отца девушки.

Лейтенант. Я несказанно смущен, сударь.

Филиберт. Нечего смущаться. Вы меня удивляете. Нужно быть смелым и ловким. Идите скорей и не теряйте понапрасну времени. А я пойду посмотреть, что делает Рикард, и если увижу, что он может вас застигнуть, найду кого-нибудь, кто сумеет его задержать. Дайте мне знать обо всем, что произойдет, или лично, или запиской. Друг мой, мне кажется, что вы становитесь уже веселее, и я искренно рад за вас. До свиданья. Желаю вам счастья. (Про себя, запирая конторку.) Жду не дождусь увидеть, как будет Рикард скрипеть зубами от злости и отчаяния.

Лейтенант (про себя). Он дает мне и совет, и средства его исполнить. Что делать? На что решиться? Э! Схватим судьбу за волосы. А старик пусть не сокрушается, что, готовя удар другому, сам попадает в смешное положение. (Уходит.)

 

СЦЕНА 9

Филиберт один.

Филиберт. По правде говоря, меня немного мучит совесть за то, что я научил его всему этому. У меня тоже есть дочь, и мне было бы неприятно, если бы кто-нибудь сыграл со мной такую шутку. И природа и закон не велят делать другому то, чего не желаешь себе. Но что-то толкнуло меня на это, и очень сильно. Сердце у меня нежное, склонное к дружбе и гостеприимству. Оно заставило меня полюбить этого офицера и помочь ему, как если бы он был моим собственным сыном. Брак этот кажется мне вполне подходящим, сопротивление господина Рикарда я нахожу несправедливым, а его жестокость к дочери — самой настоящей тиранией. Помимо всего прочего, мне хочется отплатить ему за грубое обращение и сбить с него спесь. Да! Пусть пропадут мои пятьсот гиней, но мне приятно сделать удовольствие другу и насолить Рикарду.

 

СЦЕНА 10

Филиберт и Констанция.

Констанция (входит). Вот и я, сударь.

Филиберт (с беспокойством). Что вы тут делаете?

Констанция. Вы же просили меня притти.

Филиберт (так же). Вы видели господина де ла Коттери?

Констанция. Нет. А что?

Филиберт. Идите скорей назад к вашей тетушке.

Констанция. Вы гоните меня из своего дома?

Филиберт. Не гоню, а советую, прошу, умоляю. Идите скорей, говорю вам.

Констанция. Я хотела бы знать — почему?

Филиберт. Узнаете, когда придете к тетушке.

Констанция. Есть что-нибудь новое?

Филиберт. Вот именно. Есть нечто новое.

Констанция. Так скажите мне.

Филиберт. Вам скажет господин де ла Коттери.

Констанция. Где?

Филиберт. У вашей тетушки.

Констанция. Но ведь его там нет.

Филиберт. Он только что пошел туда.

Констанция. Зачем?

Филиберт. Идите туда, и вы узнаете.

Констанция. Вы говорили с моим отцом?

Филиберт. Говорил. Спросите об этом у вашего жениха.

Констанция. У моего жениха?

Филиберт. Вот именно. У жениха.

Констанция. У господина де ла Коттери?

Филиберт. У господина де ла Коттери.

Констанция. Верить ли мне этому?

Филиберт. Идите скорей к тетушке.

Констанция. Скажите мне хоть одно слово, ради всего святого!..

Филиберт. Нельзя терять ни минуты. Потеряете время — потеряете жениха!

Констанция. Боже! Бегу, лечу. Я хотела бы, чтобы у меня выросли крылья на ногах. (Уходит.)

 

СЦЕНА 11

Филиберт и Жаннина.

Филиберт. Два слова лейтенанта будут ей дороже, чем десять тысяч моих объяснений.

Жаннина (входит). Отец, это верно, что сказал мне господин де ла Коттери?

Филиберт. А что он вам сказал?

Жаннина. Что вы советовали ему жениться на девушке без согласия отца.

Филиберт. Он вам об этом сказал?

Жаннина. Сказал.

Филиберт (про себя). Сделал большую глупость.

Жаннина. И что вы дали ему пятьсот гиней, чтобы устроить дело.

Филиберт (про себя). Вот простофиля! Я уже теперь раскаиваюсь, что ввязался в эту историю.

Жаннина. Вы молчите? Значит, вы подтверждаете? Значит, это правда?

Филиберт. Что вы хотите этим сказать?

Жаннина. Ничего, отец. Мне достаточно знать, что это правда. Ваша покорнейшая раба, синьор отец! (Делает реверанс.)

Филиберт. Куда вы?

Жаннина. Пойду повеселиться.

Филиберт. По какому поводу?

Жаннина. По поводу свадьбы господина де ла Коттери.

Филиберт. Да ее еще не было.

Жаннина. Нужно надеяться, что скоро будет.

Филиберт. Не говорите об этом никому.

Жаннина. Опасности в этом нет. Все станет известно, когда молодые поженятся. Вам принадлежит заслуга подготовки свадьбы, а я буду страшно рада, что она состоится. (Уходит.)

Филиберт. Нехорошо, если на нее подействует дурной пример. Но бояться нечего. Она хорошая девушка. Понимает, как и я, что допустимо и что нет. И потом ведь я сам ее воспитывал, и, пока я слежу за ней, ничего плохого случиться не может. (Уходит.)

 

ДЕЙСТВИЕ III

СЦЕНА 1

Та же декорация.

Филиберт и Марианна.

Марианна. Простите, сударь, что я опять вам надоедаю.

Филиберт. Опять хочешь сказать мне какую-нибудь глупость?

Марианна. Надеюсь, что на этот раз уж вы меня дурой не назовете.

Филиберт. А ты больше не мели вздор.

Марианна. Я хочу вам только сказать, что собираюсь выходить замуж и что поручаю себя вашей доброте.

Филиберт. Значит, ты хочешь выйти замуж раньше своей хозяйки?

Марианна. Нет, сударь. Она венчается сегодня, а я завтра.

Филиберт. Ну вот! И ты еще не хочешь, чтобы я звал тебя дурой.

Марианна. Значит, вы еще продолжаете скрывать от меня?

Филиберт. Что скрывать?

Марианна. То, что хозяйка выходит замуж.

Филиберт. Дурища!

Марианна. Чтобы доказать вам, что я совсем уж не такая дура, я, так и быть, признаюсь в одном поступке, на который толкнуло меня любопытство. Я стояла за портьерой и слышала, как господин де ла Коттери разговаривал с моей хозяйкой и как было решено справить свадьбу в большом секрете, и еще: что вы дали ему пятьсот гиней в счет приданого.

Филиберт (со смехом). В счет приданого?

Марианна. Ну да, в счет приданого. Я собственными глазами видела гинеи.

Филиберт. Ну, вот опять! Дура, еще раз дура и в третий раз дура!

Марианна (про себя). Он так меня злит, что я готова задушить его собственными руками.

Филиберт (про себя). Лейтенант поступил очень нехорошо. Совсем ему незачем было говорить об этом моей дочери. Особенно если его могли услышать.

Марианна. Вы скрываете от меня, потому что боитесь, что я разболтаю. Мне это очень обидно. Я девушка честная.

Филиберт. Хороша честность! Подслушать исподтишка чужие разговоры, ничего в них не понять и потом итти и болтать глупости.

Марианна. Правда, подслушивать не следовало. Но могу вас уверить, что то, что я слышала, я поняла правильно.

Филиберт. Смотри, как бы тебе сейчас не услышать или не получить от меня нечто такое, что тебе не понравится!

Марианна. Вы скоры на расправу! Скажите, куда только что ушла моя хозяйка?

Филиберт. Куда ушла?

Марианна. Разве не ушла она вместе с господином де ла Коттери?

Филиберт. Куда?

Марианна. Я слышала, что они пошли к госпоже Гертруде.

Филиберт. К моей сестре?

Марианна. Ну да, к вашей сестрице.

Филиберт. Туда пошла, должно быть, Жаннина, а не лейтенант.

Марианна. А я знаю, что они пошли вместе.

Филиберт. Должно быть, лейтенант хотел ее проводить. Моя сестра живет неподалеку от того места, куда он должен был итти. А моей дочери, вероятно, хотелось быть поближе, чтобы знать новости. Я все знаю, все идет хорошо, а ты — дура.

Марианна (про себя). Уф! Я чувствую, что задыхаюсь.

Филиберт. Пойди посмотри, кто в зале. Там кто-то есть.

Марианна (про себя). А как было бы хорошо одурачить старика! Только не пойму, выйдет это у них или нет? (Уходит.)

 

СЦЕНА 2

Филиберт, потом Гасконь.

Филиберт. Дай бог, чтобы дело кончилось хорошо. Лишь бы лейтенант не сорвался и не испортил чего-нибудь своей неосторожностью. С молодежью это случается. Я, слава богу, был достаточно благоразумен смолоду, а к старости стал еще благоразумнее.

Гасконь (входит). Ваш покорный слуга, господин Филиберт.

Филиберт. Здравствуй, друг. Ну, что нового?

Гасконь. Мой господин шлет вам свой нижайший привет.

Филиберт. Где лейтенант? Что он делает? Что он говорит? Как идут дела?

Гасконь. Я думаю, что вы все узнаете из этой записки.

Филиберт. Посмотрим. (Раскрывает письмо.)

Гасконь (про себя). Он меня не отсылает — значит, можно остаться.

Филиберт. Тут вложено еще письмецо. Почерк дочери! Посмотрим сначала, что пишет мой друг.

Гасконь (про себя). Марианна слушает за портьерой. Она еще любопытнее, чем я.

Филиберт (читает). «Ваши советы, сударь, заставили меня решиться на шаг, которого я не сделал бы, несмотря на всю мою любовь…» Да, конечно, у него нехватило бы мужества. «Я отвел девушку в дом, очень приличный и надежный, то есть в дом ее тетушки…» Он отвел ее. Значит, он встретил Констанцию по дороге и проводил ее. Хорошо я поступил, что заставил ее уйти отсюда. Все моих рук дело! «Слезы девушки разжалобили добрую старушку, и она согласилась на нашу свадьбу». Хорошо, очень хорошо. Лучше быть не могло. «Мы послали за нотариусом, и в присутствии двух свидетелей брак был заключен…» Превосходно! Он все отлично обделал! «Мне трудно выразить вам, как сильно я смущен, и, не решаясь еще раз просить вашей милости, я прилагаю письмо вашей дочери, которой вы простите, быть может, легче, чем мне. Целую вашу руку». Что ему от меня нужно? Что это за такая новая милость, которой он не решается у меня просить? И почему моя дочь берется выпросить ее у меня? Прочтем, что она пишет. Должно быть, он сейчас же после венчания отправился к моей сестре, чтобы сообщить обо всем Жаннине. Что угодно сказать нашей дочери? «Дорогой отец…» Недурно пишет, хороший коммерческий почерк. Молодец девушка! Благослови ее бог! «Позвольте мне пасть к вашим ногам и умолять вас простить меня…» Боже, что она такое сделала? «Получив от вас подтверждение, что вы действительно дали господину де ла Коттери совет и ссудили его суммой, необходимой для исполнения замысла, я отдалась моей любви и обвенчалась с лейтенантом…» Ах, негодная! А, обманщик! Изменники! Разбойники! Убили меня!

Гасконь. Что случилось, сударь?

 

СЦЕНА 3

Те же и Марианна.

Марианна. Что случилось, хозяин?

Филиберт. Помогите мне! Поддержите меня! Не оставляйте меня, ради самого создателя!

Марианна. Чем же вам может помочь такая дура, как я?

Филиберт. Ты права. Смейся надо мной, ругай меня, бей меня! Я заслужил это, и я тебе позволяю делать со мной все, что хочешь.

Марианна. Нет, зачем? Мне даже вас жалко.

Филиберт. Не стою я того, чтобы меня жалели.

Гасконь. Сударь, не отчаивайтесь. Право же, мой хозяин честный человек и из хорошей семьи.

Филиберт. Он погубил мою дочь! Он разрушил мои надежды!

Марианна. У вас есть возможность дать ему положение.

Филиберт. Да, и уничтожить этим мое собственное.

Гасконь. Простите меня, сударь. Но вы бы могли убедить себя теми самыми доводами, которыми вы так хорошо пытались убедить господина Рикарда.

Филиберт. Ах, негодяй! Ты оскорбляешь меня, да еще и издеваешься.

Марианна (горячо). Гасконь говорит правильно. Вам не в чем его упрекнуть.

Филиберт. Да, да. Оскорбляй меня, негодная!

Марианна. Мне жаль вас, потому что я вижу, что гнев вас ослепляет.

Гасконь. Вините самого себя в последствиях вашего коварного совета.

Филиберт. Как мог я так обмануться? Как я мог поверить, что офицер любит Констанцию?

Гасконь. Это потому, что любовь богата на выдумки. Она учит влюбленных скрывать страсть и добиваться счастья.

Филиберт. В хорошую же передрягу попал бы я, если бы Рикард согласился на брак своей дочери.

Гасконь. Мой господин никогда не просил вас хлопотать за него.

Филиберт. Но он согласился, чтобы я хлопотал.

Гасконь. Скажите лучше, что вы его не поняли.

Филиберт. В конце концов они меня предали, обманули меня. Дочь моя предательница, а лейтенант — негодяй!

Гасконь. Взвешивайте слова, сударь, когда вы говорите об офицере.

Марианна. Не забывайте, что военные недурно владеют шпагою.

Филиберт. Да, недоставало еще, чтобы он меня убил в довершение всего.

Гасконь. У моего господина не может быть таких кровожадных замыслов. Он придет просить у вас прощения.

Филиберт. Я не желаю его видеть.

Гасконь. За него придет ваша дочь.

Филиберт. Не произносите при мне ее имени.

Марианна. В ней ваша кровь, сударь.

Филиберт. Неблагодарная! Она была моей любовью, моей единственной радостью.

Гасконь. Что случилось, того не поправишь.

Филиберт. Знаю, наглец! Слишком хорошо знаю!

Гасконь. Не сердитесь на меня.

Марианна (Гасконю). Пожалейте его. Его ослепляет гнев. Бедный мой хозяин! Надеялся выдать замуж свою дочь так, как ему этого хотелось: чтобы иметь ее всегда рядом с собою, видеть, как рождаются внуки, ласкать их, воспитывать…

Филиберт. Разлетелись впрах мои надежды. Погибли мои последние мечты!

Гасконь. Сударь, неужели вы думаете, что такой зять, как у вас, не сумеет подарить вам внуков?

Марианна. И года не пройдет, как около вас начнет возиться такой хорошенький мальчонка!

Филиберт. Я так ненавижу отца, что и сын будет мне не мил.

Марианна. Голос крови, сударь, заставит вас забыть всякую обиду.

Гасконь. У вас одна-единственная дочь. Ужель у вас хватит духу бросить ее и не видеться с ней никогда?

Филиберт. У меня так тяжело на душе, что, мне кажется, я умру.

Марианна. Гасконь!

Гасконь. Ну?

Марианна. Вы меня понимаете? (Делает ему знак, чтобы тот вышел.)

Гасконь. Понял.

Марианна. Пора.

Гасконь. Попробуем.

Филиберт. Что вы говорите?

Марианна. Я говорю Гасконю, чтобы он ушел. Нечего ему надоедать вам больше. Пусть не злоупотребляет вашей добротой.

Филиберт. Да, оставьте меня одного.

Гасконь. Мое вам почтение, сударь. Может быть, больше не увидимся. Простите меня, если я в вашем доме сделал что-нибудь не так, как надо. Я вижу, что моему господину придется уехать и увезти во Францию с собою свою супругу. Прикажете передать что-нибудь от вас вашей дочери?

Филиберт. Вы думаете, что он захочет уехать так скоро?

Гасконь. Он мне велел заказать лошадей, если не получит от вас доброго ответа.

Марианна. Какое несчастье для отца сказать себе: «Я никогда больше не увижу своей дочери».

Филиберт. Вы видите, какой ваш хозяин варвар, какой это неблагодарный человек! Мог ли я сделать для него больше, чем сделал? И мог ли он обойтись со мной более недостойно? Отнять у меня дочь и лишить меня возможности когда-либо увидеть ее снова!

Гасконь. Я думаю, что он с радостью привел бы ее к вам, если бы не боялся вашего гнева.

Филиберт. Вероломный! Уж не должен ли я хвалить его за великолепный поступок? Благодарить его за предательство? Он бежит от упреков оскорбленного отца. Ему страшно услышать, как я назову его изменником.

Гасконь. Понимаю. С вашего разрешения. (Хочет уйти.)

Филиберт. Скажи ему, чтобы он не смел являться ко мне. Не хочу! Не желаю!

Гасконь. Понимаю. Прекрасно понимаю. (Про себя.) Природа не может лгать. (Уходит.)

 

СЦЕНА 4

Филиберт и Марианна.

Марианна (про себя). Дело, кажется, готово уладиться.

Филиберт (про себя). Моя вина… Поделом мне… Моя вина.

Марианна. Сударь, чтобы развлечь вас немного, позвольте мне поговорить с вами о моих делах.

Филиберт. Недоставало еще, чтобы в довершение неприятностей ты стала мне говорить о своем браке. Я ненавижу самое это несчастное слово, и пока я жив, не хочу его слышать.

Марианна. Значит, вы хотите, насколько я могу понять, чтобы мир кончился.

Филиберт. Для меня он и так кончился.

Марианна. Бедный хозяин! Кому же достанется ваше богатство?

Филиберт. Пусть чорт его возьмет!

Марианна. Вы умрете богатым, а ваша дочь будет влачить жизнь в нужде.

Филиберт. Дочь моя!

Марианна. И вы хотите жить с этой ненавистью в душе и умереть, мучаясь такими угрызениями совести?

Филиберт. Молчи, дьявол, молчи! Не увеличивай моих мук.

 

СЦЕНА 5

Те же и Констанция.

Констанция. Господин Филиберт, вы издеваетесь надо мною.

Филиберт (про себя). Вот ее только недоставало!

Констанция. Два часа я его жду, и никто не является.

Филиберт (про себя). Что мне ей сказать?

Констанция. Разве вы не уговаривали меня вернуться к тетушке, говоря, что туда придет господин лейтенант?

Марианна. Лучше уж я вам скажу, как все вышло. Господин лейтенант должен был пойти к тетке — и пошел к тетке. Должен был сговориться с девушкой — и сговорился с девушкой. Но он, бедный, перепутал дома. Вместо того чтобы пойти к тетке Гортензии, он оказался у тетки Гертруды, и вместо того чтобы жениться на мадемуазель Констанции, женился на мадемуазель Жаннине.

Констанция. Как! Возможно ли, чтобы я была так одурачена? Отвечайте вы, господин Филиберт. Разъясните мне, что это значит? И не думайте, что я так низка, что снесу обиду.

Филиберт. Чорт побери! Сношу же я, можете снести и вы.

Констанция. А вам что приходится сносить?

Филиберт. То, что по вашей милости я погубил свою дочь.

Констанция. Из-за меня?

Филиберт. Из-за вас я соорудил здание, которое потом обрушилось на мою голову.

Марианна. И хорошо еще, что у моего хозяина крепкая голова.

Констанция. Ничего не понимаю.

Филиберт. Я расскажу вам ясно и точно, как все произошло. Вы знаете, что…

 

СЦЕНА 6

Те же и Рикард.

Рикард (Констанции). Что вы тут делаете?

Филиберт (про себя). Его еще нехватало!

Констанция. Отец, вы никогда не запрещали мне бывать в этом доме.

Рикард. Запрещаю с сегодняшнего дня. Я знаю, зачем вы сюда ходите. Знаю, что у вас шашни с чужеземцем. Знаю, что здесь замышляют что-то против вашей чести и против моей отцовской власти.

Филиберт. Вы ничего не знаете. А если бы знали, не говорили бы того, что говорите.

Рикард. Я основываюсь на ваших же словах. То, что вы мне сказали, достаточно, чтобы запретить моей дочери бывать здесь.

Марианна. Не боитесь ли вы, что мы выдадим ее замуж против вашей воли?

Рикард. Боюсь и этого.

Марианна. Так слушайте. Здесь некому на ней жениться, если только она не захочет выйти замуж за моего хозяина.

Рикард. А где француз? Где офицер?

Марианна (Филиберту). Позвольте, сударь, я ему скажу.

Филиберт. Ох, нужно сказать слишком много.

Марианна. Знайте же, что господин офицер честно вступил в брак с моей хозяйкой.

Рикард (удивленно). Как?

Филиберт (возмущенно). Увы!

Констанция. Вот оскорбление, которого я боялась. Ах, отец, отплатите за обиду, которая мне нанесена. Они насмеялись надо мной, чтобы не выдать своей любви. Они льстили мне, чтобы потом поднять насмех. Надругательство надо мною падает на всю нашу семью.

Рикард. Да, отплачу за оскорбление, нанесенное мне. Вы, сударыня, будете заперты в четырех стенах, а господин Филиберт заплатит за обиду тем позором, который покроет его самого.

Филиберт (про себя). Поделом мне! Я заслуживаю худшего.

Констанция. Бедная я! До чего довели меня страсть, слабость и непослушание!

Филиберт. Дорогой друг, простите меня за то, что я вам наговорил всердцах. Я вижу теперь, как я был неправ, и небо по справедливости наказало меня за мои дурные намерения. Ах, господин Рикард! Я потерял дочь и сам себе подготовил несчастье.

Рикард. Потерял дочь? Выдать замуж ведь не значит еще совсем потерять.

Филиберт. Боюсь, что я ее больше не увижу. Кто знает, быть может в эту самую минуту негодяй увозит ее далеко отсюда. Я сам дал ему пятьсот гиней, чтобы отнять у меня мое сердце, мою дочь, мою единственную дочь, любовь мою, единственную мою привязанность! Ах, если бы я мог хотя бы один раз, только раз поцеловать ее. Хочу узнать, уехала она или нет. Хочу попытаться увидеть ее. Если она уехала, я убью себя собственными руками. (Хочет итти и встречает Жаннину.)

 

СЦЕНА 7

Те же и Жаннина.

Жаннина. Дорогой мой отец!

Филиберт. А, неблагодарная дочь!

Жаннина. Простите меня, умоляю вас. (Опускается на колени.)

Филиберт. Ты не заслуживаешь, чтобы я тебя простил.

Жаннина. Увы! Негодование ваше справедливо.

Филиберт (про себя). Умру, не выдержу.

Рикард, (про себя). Обоих жалко, надо признаться.

Констанция (про себя). Я была бы отомщена, если бы отец не простил ее.

Филиберт. Встань!

Жаннина. Не встану, пока не простите.

Филиберт. Как могла ты причинить мне такое горе?

Жаннина. Ах, отец, ваш собственный совет…

Филиберт. Молчи, не мучь меня больше! Не напоминай мне никогда о том, как я был слеп и слаб. На этом условии я тебя прощаю. Встань!

Жаннина (встает). Милый, любимый отец!

Констанция (про себя). Ей ничего не стоит ее раскаяние.

Жаннина. Но, отец, пусть ваше великодушие будет полным.

Филиберт. Не смей говорить мне о твоем муже.

Жаннина. Верните ему свое сердце, или я буду принуждена вас покинуть.

Филиберт. Вероломная! Так-то ты разговариваешь с отцом!

Жаннина. Супружеский долг вынуждает меня к этому.

Филиберт (про себя). Нелегкая вещь быть отцом! Но я заслужил худшее.

Рикард. Друг мой! Дело сделано. Оно непоправимо. Я советую вам уладить все, пока по городу не пошел слух о забавном случае, который с вами приключился.

Филиберт. Я полагаюсь на вас. (Констанции.) Я полагаюсь на вас, сударыня, и надеюсь, что никто ничего не узнает. Этого требует мое имя и моя честь. (Марианне.) Предупреди там, чтобы не было разговоров. (Жаннине.) Дочь моя, не говорите об этом никому.

Жаннина. Боже сохрани! Никто не должен знать. Скорее! Уладим все, прежде чем кто-нибудь выйдет отсюда (К дверям.) Скорей, милый супруг, идите сюда. Бросьтесь на колени перед моим дорогим отцом, просите у него прощения, целуйте у него руку. Он вас прощает, он вас признает своим зятем, своим сыном. Живо, живо! И молчание, чтобы никто не узнал! (Заставляет все сделать, как сказала.)

Филиберт (про себя). Совсем отупел, не понимаю, что они со мной делают.

Констанция (про себя). Не могу больше видеть этого неблагодарного. (Уходит.)

 

СЦЕНА 8

Те же и лейтенант.

Лейтенант (Филиберту). Вы простили меня, сударь?

Филиберт. А как вам кажется, заслужили ли вы, чтобы я вас простил?

Жаннина. Бога ради, не будем больше говорить об этом. Постарайтесь, чтобы никто не узнал о том, что произошло. Моему отцу важно спасти честь семьи. И ни в каком случае не напоминайте ему, хотя бы для своего оправдания, что он сам посоветовал вам такую уловку и дал пятьсот гиней, чтобы ее осуществить.

Филиберт (Жаннине, возмущенно). Я же приказал вам не говорить об этом.

Жаннина. Я только передаю ваше приказание мужу. Больше ничего.

Рикард. Ну что же, господин Филиберт, успокоились вы?

Филиберт. А что мне остается? Меня вынуждает к этому необходимость, любовь, собственное мое добродушие. Не знаю, что сказать. Ну, поженились вы. Ну, вы у меня. Так живите здесь, и да благословит вас небо.

Жаннина. О, как я бесконечно рада!

Лейтенант. Я надеюсь, вам не придется раскаиваться в том, что вы простили и облагодетельствовали меня.

Марианна. Живо, живо — и молчание, чтобы никто не узнал!

Филиберт. Что тебе еще?

Марианна. Тут есть еще одно маленькое дельце. Его нужно кончить тихо и поскорее. Гасконь будет моим мужем. С разрешения моих господ.

Гасконь. С разрешения моего хозяина.

Дают друг другу руки.

Марианна. Живо, живо — и молчание, чтобы никто не узнал!

Жаннина. О твоем замужестве нельзя сказать ничего. Насчет моего могут болтать всякое, и я сама признаю, что преступила свой долг, не соблюла покорности отцу, подвергла опасности свою честь и доброе имя семьи. Пусть люди, видя меня не только не наказанной, но счастливой, не вздумают извлечь из этого дурной пример. Пусть скажут, наоборот, что небо захотело огорчить отца и не избавило дочь ни от страха, ни от раскаяния. Великодушные зрители, пусть плодом этого нашего представления будет благонравие в семьях, а следствием вашей доброты — снисходительное одобрение.