СУДЗУКИ СЁСАН ПОВЕСТИ О КАРМЕ
О ТОМ, КАК РЕВНИВАЯ ЖЕНА ПОСЛЕ СВОЕЙ СМЕРТИ ПРЕСЛЕДУЕТ МУЖА ПОКА НЕ СВОДИТ ЕГО В МОГИЛУ, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК НЕКАЯ ЖЕНЩИНА ПОСЛЕ СМЕРТИ ОБРАЩАЕТСЯ В ЗМЕЮ И ОБВИВАЕТ МУЖЧИНУ
В земле Этиго, в уезде Оонума жил человек по имени Ёсида Сакубёэ. Родом он был из Синано Дзэнкоодзи. Однажды, когда он навещал семью, которая там оставалась, ему приглянулась служанка. Он уговорил ее бежать вместе с ним в. Оонуму. Прознав об этом, его супруга пришла в сильную ярость и хотела тотчас же отправиться в Оонуму, чтобы высказать накипевшую у нее на сердце обиду. Но соседи уговорили ее отказаться, от этого намерения. С тех пор она стала чахнуть душой и телом.
Когда к ней, с выражением сочувствия, явился воспитанник их семьи, мелкий чиновник Бухёэ, служивший под началом ее супруга, она сказала ему: “Причина моей тяжкой хвори — жестокая обида, нанесенная мне мужем”. — “Какая беда! Какая беда!” — сострадая ей, заохал Бухёэ. Тогда госпожа, вся в слезах, стала его умолять: “Пока я еще жива, заклинаю тебя, убей его полюбовницу и принеси мне ее голову. Если это мое желание останется невыполненным, это станет преградой на пути моего будущего возрождения”.2
Не смея ослушаться, Бухёэ поспешил в Оонуму, в отсутствие Сакубёэ выманил из дому и тайно убил его любовницу, а затем отнес ее голову в Дзэнкоодзи. При его появлении госпожа приподнялась на ложе и, молитвенно сложив ладони, с радостной улыбкой воскликнула: “Какое счастье, какое великое счастье! Все это время мою душу сжигал гнев! Я была погружена во мрак отчаяния. Но теперь я очистилась от лютой злобы, обрела наконец покой!” Она схватила голову и стала зубами выдирать волосы. Вид ее был поистине страшен.
“Вы ведете себя как дикий зверь!”— сказал возмущенный Бухёэ, отнял у нее голову, схоронил ее и отправился к себе домой.
Вскоре она умерла.
Но и после своей смерти, являясь в телесном обличье, она продолжала преследовать мужа. Как-то раз она подъехала в экипаже к воротам дома Сакубёэ. Увидев ее, смертельно испуганный слуга закричал: “Приехала почтенная госпожа из Дзэнкоодзи”. В тот же миг она исчезла, растворилась в воздухе, к изумлению слуги и возницы. В другой раз, ночью, она забралась в спальню хозяина дома и стала его душить. Сакубёэ в страхе вскочил, и она тут же пропала без следа. Ни молитвы, ни заупокойные службы — ничто не помогало против ее преследования. Случалось, она объявлялась даже и днем, и многие ее видели. Охваченный ужасом, Сакубёэ переезжал из одного дома в другой, но призрак уже был тут как тут.
В конце концов пережитые муки и страх свели Сакубёэ в могилу.
Оставшийся после него сын живет теперь в земле Этидзэн. В Этиго история его семьи слишком хорошо известна, чтобы он мог там жить.
* * *
В годы Канъэй недалеко от столицы, в Охаро, жил буддийский монах по имени Нёо. Когда его спросили, почему он принял постриг, он рассказал такую историю.
В прежние времена он жил в столице и занимался плотницким ремеслом. Когда его супруга умерла, он женился на ее племяннице. И вот однажды, когда он отдыхал днем, с потолка спустилась змея и, угрожающе выпустив жало, стала к нему подползать. Он схватил ее и выбросил из дома. Но она приползла снова, кольцами обвила его шею, и с тех пор он никак не мог от нее отделаться. Даже после теге, как он принял постриг, стал нищенствовать, она продолжала обвивать его шею. Она исчезла лишь тогда, когда он поднялся на вершину священной горы Коя-сан3.
Три года провел монах в тамошнем монастыре, но когда он покинул его и стал спускаться, змея снова обвилась вокруг его шеи. Чтобы не пугать окружающий люд, он закутался в полотенце. Спасло его лишь поклонение святому Гонъё из храма Земли Воздаяния, что возле дзэнского храма Сёококудзи в Верхних кварталах столицы. Святой обратился со своим заступничеством к Амиде. Да и сам монах истово возносил моления всеблагому Будде. Лишь тогда змея перестала его преследовать.
* * *
За два-три года до осакского сражения в городке Инрэй земли Суруга, в четырех-пяти кэнах от дома Харады Дзиродзаэмона, что близ Лисьего мыса, проживал некий человек. Отправившись однажды в край Синею, он обзавелся там подругой. Когда он вернулся к себе домой, эта женщина последовала за ним. Она была очень дурна собой, просто страхолюдина. При ее появлении хозяйка дома бежала, проклиная своего мужа. Он же отвез свою подругу в Михо, где на прибрежных дюнах растут сосновые рощи, пригласил ее покататься на лодке и утопил.
Однако после своей смерти эта женщина обернулась змеею и обвилась вокруг поясницы этого человека. Как ни старался он избавиться от нее, все было тщетно. Пришлось ему поселиться в монастыре на горе Коя.
О ТОМ, КАК ЗАГОВОРИЛ КОНЬ, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК ЗАГОВОРИЛА СОБАКА
Однажды в Канагаве, что в крае Бусю, некий путник остановился на ночлег в доме у незнакомых ему хозяев. Утром, когда он собрался уходить, шел дождь, и он накинул на себя хозяйское хаори4. И вдруг послышался чей-то голос: “Почему ты надел хозяйское платье?”
Путник огляделся по сторонам, но не увидел никого, кто мог бы это произнести. Но тот же голос повторил: “Почему ты надел хозяйское платье?”— и только тогда путник понял, что говорит конь.
“Но тебе-то какое дело?”— спросил он коня. И тот ответил: “Я умерший родственник хозяина. Он сделал мне много добра, и чтобы отплатить ему за эти благодеяния, я возродился в облике коня. За мной остается еще долг в семьдесят пять монов. Вот уплачу его, и на том мы расстанемся”.
Испуганный путник подробно поведал обо всем хозяину. “Вот дивное дело, — изумился тот. — В работе с этим конем не сравнится, ни один другой. Настоящий трудяга!” А тут как раз зашел сосед и попросил ему одолжить коня за семьдесят пять монов. Едва он выложил эти деньги, конь тут же околел.
Случилось это в годы Канъэй. А рассказал об этом Найто Рокуэмон. Его рассказ заслуживает полного доверия.
* * *
В дом к одному из псарей полководца Хидэёри пришел некий человек и попросил его жену продать свежей собачьей печени. Поторговавшись, они сошлись на цене в три серебряные монеты. Когда жена псаря повела собаку на задний двор, та внезапно повернула к ней морду и сказала: “Ты сущая злодейка”. Услышав это, покупатель, который шел за ними следом, в страхе сбежал.
Когда возвратился бывший в отлучке муж, жена пожаловалась ему: “Сегодня я упустила три серебряных монеты”. Выслушав ее, муж ужаснулся и сказал: “А ты и впрямь сущая злодейка”. В тот же день он покинул свой дом и больше никогда там не появлялся, бесследно исчез.
О ТОМ, КАК МОНАХ-ЛЮБОСТРАСТНИК ОБРАТИЛСЯ В ЗМЕЯ
В дзэнском храме Кокэндзи, что в городке Юуки, в земле Симоса, был один молодой монах по имени Онтэй, родом из Оридзу, что в крае Бисю. Наставлял его старец Гион.
В этом же храме временно, свершая свое “летнее служение”6, жил монах Сюкэй с острова Кюсю. Он воспылал неодолимой страстью к Онтэю. Эта страсть не оставляла его и после того, как он вернулся к себе в Татэбаяси, в храм Дзэнтёдзи. Когда молодой монах прислал ему свое старое платье на ватной подкладке, он разорвал его на клочки и съел. Снедавший его недуг не только не проходил, но с каждым днем становился все сильнее и сильнее. Он стоял уже на краю могилы. Сжалившись над ним, старец Сэнгю из Дзэнтёдзи подробно описал его муки в своем послании наставнику Онтэя. Тот согласился отпустить Онтэя на остров Кюсю. Когда молодой монах прибыл в храм Дзэнтёдзи, Сюкэй схватил его за руки и, не выдержав переполнившей его сердце радости, тут же испустил дух.
Онтэй вернулся в свой храм. Однажды ночью он обнаружил под своим одеялом белого змея и убил его, пронзив острым железным прутом. Однако на следующую ночь в постели у него снова оказался белый змей. Он проткнул его прутом. Так повторялось каждую ночь. Образ умершего монаха неотступно преследовал Онтэя. Всякий раз, когда ему являлось это видение, волосы у него вставали дыбом. Он переехал в Канто, но и это не помогло. В конце концов он занемог и умер. И до последнего мгновения в его постели лежал белый змей. Об этом знали доподлинно.
* * *
Монах Сюгин из Канто был охвачен плотской страстью к молодому собрату. Однажды его помыслы в обличье змея заползли через окно в келью этого юноши. Тот схватил шило, которым пользовался для сшивания книг, и ткнул им в глаз змея. “Ах!” — застонал в своей келье влюбленный монах. Оказалось, что у него неожиданно вытек глаз. Позднее этот монах, прозванный Змеем, совершил паломничество к святым местам.
Случилось это в годы Тэнсё.
О ТОМ, КАК СКРЯГА ПРЕВРАТИЛСЯ В “ГОЛОДНОГО БЕСА”7, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАКИМИ ТЯГОСТНЫМИ МУКАМИ КАРАЮТСЯ ПРЕГРЕШЕНИЯ
В крае Госю, в деревне Исихара, что в долине Хино, жил богач по имени Досэну. Ни в скупости, ни в беспутстве не было ему равных. В семьдесят лет он превратился в “голодного беса”. Предаваясь чрезмерному чревоугодию, за день съедал он четыре-пять сё8 риса и наконец умер, корчась в ужасающих мучениях. На шестидесятый день после похорон дух умершего вселился в его жену. Дней десять кряду ее уста твердили одно: “Хочу есть, хочу есть...” Лишь после совершения всех заупокойных обрядов избавилась она от этой напасти.
Обжорством страдал и старый брат этого Досэну. Кушанья ему носили целыми ушатами. И днем, и ночью. Так он мучился, пока не помер. Эту подлинную историю мне рассказали в Ооцуке.
* * *
В деревне Кабата края Госю некто Магоэмон при посвящении в монахи получил имя Сайгэн. На его долю выпали неслыханные муки. Однажды его всю ночь напролет терзал огромный монах-оборотень. На следующую ночь явился злой дух, связал его и стал погружать поочередно то в пламя, то в воду. Он убежал и спрятался в нужнике, но злой дух отыскал его и там и снова повлек на лютую казнь. Так продолжалось пятьдесят ночей, пока монах не умер. Рассказал мне об этом, со слов местного чиновника Дзиэмона, Хэйэмон.
* * *
Жил в Суруге, богач по имени Этидзэн. Алчность его превосходила все пределы.
На исходе шестой луны двадцатого года Канъэй он тяжко занедужил и, чуя приближение смерти, насыпал целую тарелку золота и серебра и попросил своих домочадцев: “Потратьте эти деньги на мое спасение”. Но и это не спасло его. Целых двадцать дней в жестоких страданиях он стонал: “Умираю! Умираю!” И когда он наконец умер, кончина его была поистине ужасной.
Когда его клали в гроб, он вдруг ожил и принялся ползать. Сколько его ни били собравшиеся на похороны, он все не умирал. Пришлось его зарубить. Никому не ведомо, как погребли его останки. Так был он наказан за свою алчность.
* * *
Жил в столичном квартале Нисиуоя торговец Хонэя Ёсоэмон, он поставлял рыбу к императорскому столу. Этот Хонэя Ёсоэмон отличался безмерной скаредностью.
На старости лет он решил принять монашество. Но ни одна бритва — а он сменил их семь штук — не брала его волосы. Пришлось ему пустить в ход ножницы. Кое-как, с превеликим трудом, состриг он наконец волосы.
Однако монашество его длилось недолго. Однажды почувствовал он во всем теле нестерпимый жар. Ничто, никакие заботы окружающих не могли умерить этот жар, и в конце концов он бросился в колодец и утонул. Случилось это в семнадцатому году Канъэй, а поведал обо всем происшедшем Суйо.
* * *
Мать некоего Такакуры Сёэмона из квартала Тэмма города Осаки была неимоверно скупа. Свою невестку она просто-таки сживала со свету.
Когда ей перевалило за семьдесят, напал на нее злой недуг, который быстро привел ее к смерти. Умерла она в ужаснейших муках.
На третий день после ее кончины под москитный полог, натянутый над постелью невестки, заползла огромная жаба и несколько раз укусила молодую женщину. Служанки сразу же смекнули, что это покойница, и стали ее стыдить и бить, после чего она больше уже не приходила. А невестку отправили в паломничество к буддийским и синтоистским святыням.
* * *
Супруга Кадоя Эйсюна из столичного квартала Синдзайкэ постоянно хворала. “Вот напасть на мою голову, — все время ворчал он. — Никакой тебе помощи, одни только лишние хлопоты. Хоть бы померла поскорее!” Его супруге становилось, все хуже и хуже, и вот, перед самой смертью, она велела позвать мужа и обратилась к нему с такими словами: “Вы часто говорили, что вот, мол, хорошо было, бы, если бы я поскорее умерла. Сегодня ваше желание исполнится.”
Почувствовав некоторый стыд, Эйсюн стал оправдываться, но жена его не слушала. Вскоре она рассталась с жизнью.
Через день-другой, в глухую полночь, кто-то постучался в заднюю дверь дома. Эйсюн — он ночевал в соседней со спальней комнате — проснулся и спросил: “Кто там?” — “Откройте дверь”, — потребовал голос жены. Обмирая от страха, Эйсюн спрятался в спальне и запер дверь на засов.
“Напрасно стараетесь. Я могу войти и через переднюю дверь”, — пригрозила покойница. Тут же с шорохом раздвинулась передняя дверь, она ворвалась в комнату и, набросившись на мужа, вцепилась зубами ему в плечо.
На шум прибежали домочадцы. Они затеплили светильник и увидели лежащего на полу в беспамятстве Эйсюна.
На помощь пригласили лекаря Согу, который жил в доме напротив. С большим трудом, с помощью укрепляющего лекарства, удалось ему привести в чувство Эйсюна. Прошло много времени, прежде чем раны от укусов на его плече наконец зажили.
Обо всем этом правдиво поведал некто Сёан, который жил в том же квартале.
А было это в начале годов Канъэй.
О ТОМ, КАК В МОГИЛЬНОМ ХОЛМИКЕ ВСПЫХНУЛО ПЛАМЯ, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК ВЫЛЕТЕЛ ОГНЕННЫЙ ШАР ИЗ МОГИЛЫ
На востоке земли Микава, в деревне Уэно, что поблизости от Итиномия, в седьмой день после смерти жены кузнеца Хёэ Горо в ее могильном холмике открылось отверстие размером в чайную чашку, а в нем пылало пламя, как в кузнечном горне.
После праздника поминовения усопших там побывал мой ученик Дзэнсай. Когда он сунул в отверстие веточку молодого бамбука, она тут же загорелась. Совершая похоронный обряд, душу покойной напутствовал служитель дзэнского храма Сёгэнъин, что в Нагаяме.
Позднее настоятелем этого Храма стал преподобный Гюсэцу. Сам же Хёэ Горо почил в третью годовщину смерти жены. Случилось это в пятый год Канъэй.
* * *
В деревне Ноэ, находящейся к северу от Осаки, в двадцать третий день седьмой луны одиннадцатого года Канъэй пятидесяти лет от роду умер человек по имени Нихёэ из амидаистской секты Икко9.
Из его могилы вылетел огненный шар наподобие мяча для игры в кэмари10. Несколько раз взмыв и опустившись, он поплыл наконец на высоте два-три сяку по направлению к дому покойного. По дороге он облетел все окрестные возделанные поля. Над одним из них он вдруг рассыпался на целое облака искр. Кроваво-алым потоком опустились они наземь. Затем огненный шар возник вновь и, прокатившись по коньку крыши дома, где жил Нихёэ, вернулся в могилу. Так повторялось каждую ночь, в четвертую стражу11. Видели огненный шар все жители Ноэ. Видели, разумеется, и сыновья сельского старосты Сакубёэ, старший и младший. Старший — было ему тогда то ли семнадцать, то ли восемнадцать — несколько дней после того прохворал.
* * *
В месте, именуемом Минеура, в крае Госю умер последователь секты храма Хонгандзи12 Каждую ночь из его могилы вылетал огненный шар размером с детский мячик.
Однажды он пролетал над большим скоплением народа. За ним погнались, хотели его поймать, но он ускользнул от своих преследователей. А как-то раз он залетел в дом к покойному. Все домочадцы убежали в отдаленный, лежавший за несколько селений от того места храм. Было известно, что усопший не доверял священнослужителям, поэтому заупокойную службу по нему не совершали. Впоследствии огненный шар побывал во всех домах его родственников. Очевидцем всего этого был монах Соан. Он-то и поведал об увиденном.
О ТОМ, КАК НЕКИЙ МОНАХ ПОПАЛ В АД ЕЩЕ ПРИ ЖИЗНИ, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК НЕКИЙ ЧЕЛОВЕК ПОГРУЗИЛСЯ В КИПЯЩИЙ АД13
Трое паломников направлялись к огнедышащей горе Ундзэн в земле Бидзэн. Один был горожанином из земли Бунго, другой — монахом из Бидзэн, третий — ронином, неизвестно откуда. Случилось им заночевать в местном буддийском храме.
Монах попробовал погрузить палец в “кипящую котловину”. “Не так уж и горячо”, — удивленно вымолвил он. Но, вытащив палец, он почувствовал вдруг нестерпимое жжение. Пришлось ему снова погрузить в воду свой палец. Так он проделал несколько раз, и с каждым разом погружал руку все глубже, пока она не скрылась целиком. Вскоре над поверхностью осталась лишь его голова. “Что-то с непреодолимой силой тянет меня вниз”, — выкатив глаза, жаловался он. Ему было страшно и горестно.
В конце концов двое его спутников со слезами на глазах вынуждены были оставить его и пуститься в обратный путь. От них-то я и услышал рассказ о том, что случилось с монахом.
Было это в годы Канъэй.
* * *
В земле Симцукэ, в трех тё14 от Насу-но Юдзава есть “кипящая котловина”.
Некий Кёдэн из Насу собирался пойти в горы за хворостом, но завтрак запаздывал, и он боялся, что отстанет от своих спутников. Разозлившись на мать, он пнул ее так сильно, что она упала.
Проходя мимо котловины, он — неожиданно для всех — свалился в нее. Подоспевшие спутники схватили его за голову, пытались удержать, но тщетно — он весь ушел в котловину.
И теперь еще то место называют “Преисподняя Кёдэна”. Если там произнести имя Кёдэна, котловина тотчас забурлит.
* * *
Литейщик Итихёэ из деревни Усикубо края Санею похитил колокол синтоистского храма, что стоит на горе Исимаки.
В начале годов Канъэй он совершал паломничество к божественной горе Хакусан15. На восьмом ярусе горы он вдруг остановился, застыв как каменное изваяние, а вокруг него взвились языки пламени. “Видимо, он умер, — сказали другие паломники. — Теперь это место осквернено”. И они поспешили вверх.
На обратном пути они увидели застывшее тело Итихёэ точно таким же, каким его оставили, с бушующими вокруг него языками огня. В страхе перед свершившимся они торопливо спустились с горы.
На следующий год на горе Хакусан побывал некий пилигрим из восточной части земли Микава. Все было точно так же, как в прошлом году. Однако на обратном пути он увидел, что тело Итихёэ исчезло.
На том месте, где он некогда стоял застывший как изваяние, теперь валит дым. С краю высится скала высотой в пять-шесть сяку. Она так горячо накалена, что к ней невозможно прикоснуться.
Обо всем этом, уверяя в правдивости своего рассказа, поведал страж дзэнского храма по имени Нода-но Иан.
О ТОМ, КАК УМЕРШАЯ РОЖЕНИЦА СТАЛА ПРИЗРАКОМ, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК НАРОДИЛОСЬ ЕЕ БЕСОВСКОЕ ОТРОДЬЕ
В деревне Сэки, что лежит на востоке земли Микава, поблизости от Ёсида, был староста по имени Ядзиэмон. Жена его умерла девятнадцати лет, при тяжелых родах. После смерти она сделалась призраком, стала блуждать вокруг дома. Пришлось родственникам обратиться в дзэнский храм Мёгондзи, и преподобный Гюсэцу, совершив заупокойную службу, укротил ее дух.
В уезде Убарада земли Кавати жил некто Кохёэ. Мать его была на редкость простодушная женщина, и злая невестка, надевая маску черта, часто пугала ее.
Мать Кехеэ, случалось, предостерегала невестку: “За каждое наше дело, доброе или дурное, непременно следует воздаяние. Смотри, как бы тебя не постигла беда”. Вскоре она покинула этот мир. А у молодей женщины родилась дочь с длинными, сунов16 в восемь клыками. Она пыталась скрыть это от мужа, но в конце концов тайна обнаружилась.
Было это во второй год Сёхо, а услышал я этот рассказ от Наэ Сакуэмона.
О ТОМ, КАК МОНАХ БЕСЕДОВАЛ С ПРИЗРАКОМ, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК МОНАХ СРАЖАЛСЯ С ПРИЗРАКОМ
Есть в крае Осю, в Айдзу Мацудзава дзэнская обитель, храм Сёотакудзи.
Когда на могиле некоей умершей женщины ставили поминальную дощечку, настоятель этого храма неверно написал один знак, и старец Сюка вынужден был поправить его начертание. Возмущенные невежеством настоятеля, прихожане изгнали его. Новым настоятелем стал преподобный Сюка.
Однажды к нему явился призрак усопшей. “Я попала в преисподнюю, терплю поистине невероятные муки, — сказала она. — Вызволите меня отсюда!” — “Все начинается и кончается Озарением. И где же, по-твоему, находится преисподняя?” — “А ты взгляни на меня и поймешь”. — “Я вижу: ты воплотила в себе сокровенную суть Будды”. — “Нареки же меня!” — “Я нарекаю тебя монахиней Самадхи, порождением Изначальной Пустоты”.17
Выслушав последние слова настоятеля, призрак исчез.
Поведал мне об этом сам старец Сюка.
* * *
В земле Симоса, в нитирэновском18 храме Мёфукудзи, что в Тоганэ, был монах Кёдзюбо, отличавшийся неимоверной силой. Как-то на рассвете, идя в храм, встретил он монаха-оборотня.
Кёдзюбо, недолго раздумывая, вступил с ним в отчаянную схватку. Казалось, победа уже близка, как вдруг оборотень укусил его в руку. Монах рухнул как подкошенный, в полном беспамятстве. Подоспевшие люди увидели, что в руку ему впился зубами выбеленный ветром и дождями череп. Настоятель постучал по черепу четками, и только после этого он отвалился. Монах прохворал сто дней, но все же поправился.
Было это в конце годов Тэнсё.
* * *
В храме Эйкодзи, что в Айдзу Наганума, был некий монах по имени Кинсацу. Однажды ночью он вышел из своей кельи по малой нужде. Справляя нужду, он почувствовал, что за спиной у него кто-то стоит. Обернувшись, он окликнул незнакомца, но тот ничего не ответил.
“Видно, это нехороший человек, — подумал монах и напал на предполагаемого злодея. Однако, к его изумлению, тот устоял на ногах. На шум выбежал старший монах и стал сердито бранить незнакомца. При первых же его словах тот упал. Когда зажгли фонарь, на этом месте увидели надгробную дощечку с такой надписью: “На все десять сторон простирается земля Будды, есть лишь один-единственный путь Спасения19, не два и не три, все учения, не основанные на слове Будды, суть лишь приманка для непосвященных”. Дощечка эта предназначалась для поминовения в тринадцатую годовщину смерти.
Вот что поведал преподобный Сюка.
КОММЕНТАРИИ
1 Карма — закон причины и следствия, краеугольный камень буддийского учения. Согласно закону кармы, судьба человека, всецело зависит от его поступков в предшествовавших рождениях. Закон кармы определяет неразрывность Трех миров — прошлого, настоящего и будущего.
2 “...это станет преградой на пути моего будущего возрождения...” — Согласно буддийскому вероучению, жизнь представляет собой цепь бесконечных перевоплощений. Человек после смерти возрождается в одном из Шести миров. (Ад, Мир голодных духов-гаки, Мир скотов, Мир демонов Асуры, Мир людей и Небо). Это неразрывно связано с кармой. Поведение человека в текущей жизни предопределяет, в каком из Шести миров ему предстоит родиться в следующей жизни.
3 Коя-сан — На священной горе Коя был расположен монастырь эзотерического буддизма Отгон, основанный в 806 г. Кукаем. Кукай (или Кобо-дайси, а также Коя-но дай-си) — высший
буддийский сановник, прославленный ученый и каллиграф.
4 Хаори — короткое верхнее кимоно, парадная накидка с гербом.
5 Мон —старинная мелкая монета, грош.
6 “Летнее служение” — буддийская практика девяностодневной аскезы, в которую входят медитация, пост и проч.
7 “...превратился в “голодного беса”...” — По буддийскому вероучению, человек, впавший в грех алчности, после смерти будет ввергнут в Мир голодных бесов (санскр. прета). Там его будут терзать голод и жажда. Даже если ему удается найти еду или питье, это не приносит облегчения: стоит “голодному бесу” поднести их ко рту, как чашка начинает испускать пламя.
8 Сё — мера емкости, 1,8 л.
9 “Амидаистская секта Икко” — После образования в XII в. секты Дзёдо амидаизм становится одним из основных направлений японского буддизма. Главная идея нового учения была весьма проста: спасение обретет каждый, кто уверовал в благодатную силу Будды Амиды. “Икко” — буквально означает “полное погружение” (в молитву).
10 Кэмари — род игры в ножной мяч в древней Японии.
11 Четвертая стража — время с часу до трех ночи.
12 Храм Хонгандзи — центр одной из десяти школ сект Истины “Чистой земли”, основанной Синраном. Секта проповедовала амидаистский буддизм.
13 “Кипящий ад” (“котловина”) — горячий источник, вода в котором иногда окрашена в красноватый цвет из-за содержащихся в ней солей.
14 Тё — мера длины, 109,09 м.
15 Хакусан — священная гора, почитаемая в синтоизме наряду с горой Фудзи и горой Татэяма.
16 Сун — мера длины, 3,03 см.
17 “..монахиней Самадхи, порождением Изначальной Пустоты” — Самадхи (санскр.) — означает Созерцание, последнее звено восьмеричного пути к “освобождению”, состоит из четырех стадий, ведущих к нирване. Изначальная Пустота (Шунья) — одно из основных понятий философии буддизма Махаяны (букв.: Большая колесница), которая открывает путь спасения не только монахам, но и мирянам, обратившимся в веру. Здесь: психологическое состояние; пустоты, что служит главным признаком наступления состояния “освобождения”, или нирваны.
18 Нитирэн — монах, основавший во второй половине XIII в. секту Лотоса—“Нитирэнсю” (или “хокэсю”). Одна из главных буддийских сект; придает особое значение священной книге — “Сутре Лотоса”.
19 “Единственный путь Спасения” — экаяна, учение Сутры Лотоса, проповедуемое сектой Синрана.