Вас. Роман о Бруте

Wace. Roman de Brut
Завершён в 1155 г.

[Кельтские сюжеты об Артуре] проникали во Францию двумя путями: один из них пролагался хроникой Монмута, — так, между прочим, возник «Роман о Бруте», написанный норманнским поэтом Васом; другой путь расчищался по-прежнему жонглерами и труверами, которые охотно черпали свои сюжеты из богатой сокровищницы мифов о короле Артуре и его сподвижниках, заседавших за круглым столом этого короля.

Само название романа объясняется следующим образом. После Энея, основавшего свое царство в Италии, на престол вступил его сын Асканий. У него был сын Брут, который имел несчастие застрелить на охоте своего отца. Он бежал в Грецию, собрал вокруг себя рассеянных до того времени троянцев и освободил их от греческого ига. Женившись на дочери побежденного им греческого короля, Брут вопросил богиню Диану, где основать ему королевство. Диана указала ему на остров, расположенный за Галлией. В тридцать дней достигает Брут берегов Африки, проезжает через Геркулесовы столбы и, совершив целый ряд подвигов, приезжает, наконец, в Альбион. Здесь он основывает город Триновант, или Новую Трою (Troja nova, потом — Lud, Londunum, Лондон). От имени Брута остров стал называться Британией, а население его — бриттами. Таким образом, король Артур происходит от воспетого Вергилием Энея.

Роман о Бруте начинается с рассказа о рождении короля Артура. С пятнадцатилетнего возраста молодой человек начинает уже совершать подвиги: он покоряет множество земель и истребляет великанов. Ему покоряются Ирландия, Дания, Норвегия, Франция и даже Италия. В этих мнимых завоеваниях Артура как будто сказалось воспоминание об Александре Великом. Другая же сторона его деятельности напоминает нам Тезея: он очищает землю на огромном пространстве от великанов и всякого рода чудовищ. Он вооружен магическим копьем, Калибурном, которое подарили ему феи острова Авалона, и щитом, на котором находится превосходное изображение Девы Марии. Его военным криком были слова: «Да поможет Бог и Св. Мария!». Вас изображает перед нами короля Артура в его резиденции, Карлионе уэльском. В большие праздники собираются при его дворе, участвуют в устраиваемых им турнирах лучшие из королей, баронов и рыцарей всей Европы: все они относятся к Артуру как к величайшему из существовавших когда-либо на земле монархов. Затем поэт перечисляет нам его придворных и говорит: «Для них-то он учредил военный орден Круглого стола, о котором бретонцы передают много всяких басен. Все рыцари были равны между собой, несмотря ни на свое положение при дворе, ни на свой титул; всем им прислуживали за столом совершенно одинаковым образом; никто из них не мог похвастаться тем, что занимает за столом лучшее место, чем его сосед; между ними нет ни первого, ни последнего. Не было ни шотландца, ни бретонца, ни француза, ни норманна, ни анжуйца, ни фламандца, ни бургундца, ни лотарингца, ни одного вообще доброго рыцаря, откуда бы он ни происходил — с запада или с востока, который не счел бы своей обязанностью побывать при дворе короля Артура. Сюда приходили из всех стран рыцари, искавшие себе славы. Они являлись сюда и для того, чтобы определить здесь степень своей куртуазности, и для того, чтобы повидать королевство Артура, познакомиться с его баронами и получить богатые дары. Бедные люди любили Артура, богатые — воздавали ему большой почет; иноземные короли завидовали ему и страшились его: они боялись, что он завоюет, пожалуй, весь свет и лишит их самих королевского достоинства»1. Но и эта блестящая картина имеет свои тени; и у короля Артура есть свои враги и даже среди близких ему людей. Несчастия начинают разражаться над головой героя непосредственно за его блестящими победами. Победив великана и римлян, торжествующий Артур возвращается к себе домой и узнает по дороге, что ему изменил его племянник Мордред, что он овладел и сердцем его жены, и его царством. Когда Артур разбил Мордреда в новом сраженье, королева укрылась в одном монастыре, но племянник еще не хочет уступить своему дяде. Происходит вторая битва (при Камлене); в этом сражении пали почти все предводители обеих сторон и получил смертельные раны сам Артур. Казалось бы, что на этом и должна была окончиться поэма, но дело обстоит иначе. Неожиданно совершается такое событие, благодаря которому Артур становится бессмертным. Когда он упал раненый на землю, его подняли таинственные духи и унесли на остров Авалон, где дружелюбно расположенные к нему феи вылечивают его и откуда он вернется снова в мир людей. Бедные бритты, лишившиеся навсегда своей свободы, верили в возможность этого возвращения и долго ждали его. Это сказание напоминает нам известную сагу о Фридрихе Барбароссе. Даже в самых кратких указаниях на короля Артура рядом с его именем упоминается имя волшебника Мерлина. Древнейшая из легенд о Мерлине излагается Васом в том же самом романе о Бруте. Содержание этой легенды, которую излагали и другие авторы, сводится в общих чертах к следующему.

Мерлин — сын монахини и воздушного духа. Король саксов Вортигерн хочет, по совету своих гадателей и звездочетов, принести его в жертву богам, чтобы закрепить постройку созидаемой им крепости, над которой он трудится долго и напрасно. Мерлин, хотя и мальчик по виду, обнаруживает такие свойства, которыми не обладает ни один из королевских гадателей. «Вы желаете узнать, государь, — говорит он, — отчего разрушаются стены вашей башни? Если вы хотите, я скажу вам это. Знаете ли вы, что под этой башней есть большое подземное озеро? А под водой лежат два дракона: один из них белый, другой — красный. На каждом из них лежит по большому тяжелому камню. Но камни эти нисколько их не беспокоят: так велики и сильны эти чудовища. Но когда на заложенном тобой фундаменте воздвигаются башенные стены, они начинают сильно давить на воду, а вода давит на драконов. Тогда драконы начинают поворачиваться и производят этим сильное волнение на озере: земля колеблется, и стены твоей башни рушатся. Теперь, государь, прикажите рыть землю под башней и казните меня, если слова мои не оправдаются на деле». Все, сказанное Мерлином, подтвердилось фактами. Оправдалось на деле и предсказание Мерлина о скорой смерти Вортигерна. «Не думай, — говорил ему Мерлин, — что построенная тобой башня спасет тебя от смерти». Вортигерн был сожжен в своей же собственной башне, а бритты, которыми он правил насильственно и не по праву, освободились от тирана. После этого Мерлин оказывал всевозможные услуги королям бриттов: Пендрагону, Утеру, и в особенности сыну последнего, знаменитому Артуру. Он помогал Артуру в его первом поединке, содействовал ему в приобретении волшебного меча, ради Артура он превращался и в жонглера, и в отшельника, и в старца, и в карлика, и даже в оленя. Мерлин присутствовал и при дворе короля, в кругу его блестящих рыцарей. Но потом он покинул королевский двор. Дело в том, что он полюбил красавицу Вивиану, жившую при дворе короля Артура, и как только красавица эта удалилась от блестящего общества славного короля, Мерлин последовал за ней.

Роман Васа сам по себе еще не может быть отнесен к романам Круглого стола, но в нем имеются налицо те главные элементы, которые вошли потом в эти романы. Как и следовало ожидать, труверы, ухватившись за прекрасные сюжеты, которые представляют сказания об Артуре и волшебнике Мерлине, переделали их на свой лад. Сотрапезники Артура превратились у них в рыцарей, знакомых со всеми правилами куртуазии; эти рыцари действовали и говорили, как действовали и говорили французские бароны XII века.2

* * *

См. также: Лайамон. «Брут, или хроника Британии»

* * *

Принадлежащее нормандцу Васу стихотворное переложение Гальфреда Монмутского также не обладает теми чертами рыцарского романа, какие мы найдем позже, во времена Кретьена. Вас, как известно, латинской сжатости Гальфреда противопоставил некоторое многословие своего французского восьмисложника. Но смысл этих добавлений однозначен, Вас усиливает мотив рыцарственного поведения героев, усложняет их взаимоотношения, добавляет романические детали. Он четко формулирует куртуазные идеалы, которые станут затем непременным аксессуаром последующих рыцарских романов:

Juvencels esteit de quinze anz,

De sun eage fors e granz.

Les thecches Artur vus dirrai

Neient ne vus en mentirai;

Chevaliers fu mult vertuus,

Mult fu preisanz, mult glorius;

Cuntre orguillus fu orguillus

E cuntre humbls dulz a pituz;

Forz e hardiz e conqueranz.

Large dunere e despendanz;

E se busuinnus le requist,

S’aidier li pont, ne l'escundist.

Mult ama preis, mult ama gloire,

Mult volt ses faiz mettre en momoire,

Servir se fist curteisement

Si ce cuntint mult noblement.

Tant cum il vesqui e regna

Tuz altres princes surmunta

De curteisie e de noblesce

E de vertu e de largesce.

 

Юноше едва минуло пятнадцать,

и для этих лет он был силен и высок.

Расскажу вам об Артуре

и ни в чем не солгу;

был он доблестным рыцарем,

всеми почитаемым и прославляемым;

с гордецами он сам был гордецом,

а со скромными — мягким и сострадательным;

был он очень храбрым и не знал поражений в бою.

Был он щедрым и тароватым,

и если его о чем-либо просили,

он оказывал помощь без отказа.

Очень любил он почести, очень любил славу,

хотел, чтобы о его свершениях сохранилась память;

был он очень куртуазен,

если с ним обходились благородно.

И пока он жил и царствовал,

то превосходил всех государей

куртуазностью, благородством,

доблестью и щедростью.

(v. 9013—9032)

Здесь нет подробного изложения программы воспитания молодого принца (что мы находим в пуатевинской редакции «Романа об Александре»), здесь как бы даны ее итоги. Военная доблесть и великодушие, любовь к славе и чувство меры, защита слабых и сирых и щедрость — все это не облечено у Васа в религиозные одежды, что станет типичным для одного из направлений рыцарского романа, которое заявит о себе на пороге следующего столетия. Христианский элемент здесь едва проглядывает. В то же время все таинственное и чудесное, вообще мотивы кельтского фольклора явно увлекают поэта.

Вас широко вводит в свою книгу описания придворных празднеств и рыцарских поединков, особенно проявляя в этом свой талант. Любовные мотивы, столь конструктивные для развития куртуазного романа, не играют в книге Васа ведущей роли, занимая немного места. Но это не значит, что Вас обходит стороной эту тему. Он сделал попытку изобразить внезапно вспыхнувшее, поразившее героя подобно солнечному удару любовное чувство (Утера Пендрагона к герцогине Тинтагильской Иджерне):

L’amur Ygerne m’ad suspris,

Tut m’ad vencu, tut m’ad conquis,

Ne puis aler, ne puis venir,

Ne puis veillier, ne puis dormir,

Ne puis lever, ne puis, culchier,

Ne puis beivre, ne puis mangier,

Que d’Ygerne ne me suvienge;

Mais jo ne sai cum jo la tienge.

 

Любовь к Иджерне обрушилась на меня,

победила меня и покорила;

я не могу ни уйти, ни вернуться,

ни бодрствовать, ни спать,

не могу ни встать, ни лечь,

ни пить, ни есть без того,

чтобы не обратиться мыслью к Иджерне;

но я не знаю, как мне себя с ней вести.

(v. 8659—8666)

Но тема любви затрагивается Васом и в ином плане. Поэт повествует и об адюльтере, тема которого также не раз будет появляться в романе (особенно позднем) и на которой, собственно, будет соткана основная канва повествований о Ланселоте. Тут как бы намечается тема Тристана, полюбившего жену дяди. У Гальфреда Монмутского племянник Артура Модред, в отсутствие короля, отправившегося на войну с императором Луцием, пытается сам сесть на трон, и женитьба на королеве Геньевре лишь должна помочь ему осуществить свой замысел. Т. е. Модред движим у Гальфреда лишь своекорыстными политическими побуждениями. У Васа все иначе. Связь Модреда с женой дяди носит давний характер и лишена политических мотивов. Эту любовь Модред долгое время вынужден скрывать. Он сбрасывает маску лишь в тот момент, когда решает захватить трон Артура:

Modret esteit de grant noblei

Mais n’esteit pas de bone fei.

U aveit la reine amee,

Mais co esteit chose celee;

Mult s’en celout; e ki quidast

Que il feme sun uncle amast,

Maismement de tel seinnur

Dunt tuit li suen orent enur;

Feme sun uncle par putage

Amat Modret si fist huntage.

 

Модрет был из благородных,

но был он плохим человеком.

Он полюбил королеву,

но это было тайной;

он это очень скрывал;

и кто бы мог подумать,

что он любит жену дяди,

сеньора своего, коего всяк

из его семьи должен почитать.

Из-за своей развратности Модрет

дошел до такого позора,

что полюбил жену дяди.

(v. 11177—11186)

Остановимся, наконец, на последней детали, характеризующей книгу Васа: на придуманном им мотиве «Круглого Стола», столь важном для дальнейшего развития рыцарского романа. Мы не будем задерживаться на фольклорных истоках этого мотива (как и на спорах археологов о том, существовало ли нечто подобное среди мегалитических построек). Нам важнее указать на политический смысл этой интерполяции Васа и на те сюжетообразующие возможности, которые в этом мотиве были заложены. Король Артур в трактовке Васа царил не просто над всем западным миром; благодаря Круглому Столу он оказывался главой, «первым среди равных», некоего абстрактного мира рыцарства, символом которого и становился Круглый Стол. Он является олицетворением не только равенства всех допущенных к нему, но и своеобразного рыцарского братства, связанного как бы круговой порукой, заставляющей каждого члена этого братства уважать друг друга, приходить друг другу на помощь, отправляться на поиски своего собрата, если тот к определенному сроку не прибыл в пиршественную залу короля Артура, где помещался Круглый Стол. Завоевание права восседать рядом с другими за этим столом, поиски рыцаря, не явившегося на общую трапезу, — все это станет ведущими мотивами рыцарского романа на следующем этапе его развития. В идее Круглого Стола, не случайно возникшей при дворе первых Плантагенетов, содержалась заявка на некое мировое господство, или по крайней мере ведущую роль британской короны (Артур был признанным вождем бриттов, но за его Круглым столом могли получить место и британцы, и французы, и нормандцы, и анжуйцы, и фламандцы, и бургундцы, и лотарингцы). Но, с другой стороны, в этой идее нельзя не видеть признания равноправия баронов и их короля, на что первые представители молодой династии не могли не пойти, имея в виду отдаленные политические цели.

«Роман об Александре» (в его пуатевинской редакции) и «Роман о Бруте» Васа, созданные почти одновременно, и по своей глубинной структуре однотипны. Это рассказ о жизни героя мирового масштаба, чья деятельность была овеяна многими легендами, кто сочетал в себе и удаль молодого воина, и мудрость убеленного сединами старца. В обоих романах перед нами проходит и детство героя, и его мужание как воина и правителя, и его замечательные свершения, и трагическая гибель (в результате предательства).3

* * *

Заключительные строки «Романа о Бруте» Васа, употребившего слово «роман», как принято считать, в качестве указания на новый «романский» (т. е. не латинский) язык, могут быть истолкованы и иначе. Вот этот финал книги Васа:

Ci falt la geste des Bretuns
E la lignee des baruns
Ki del lignage Bruti vindrent,
Ki Engleterre lunges tindrent.
Puis que Deus incarnatiun
Prist pur nostre redemptiun
Mil e cent cinquante e cinc anz,
Fist mestre Wace cest romanz.

Такова жеста о бретонцах
и о поколениях баронов,
что были потомками Брута
и долго владели Англией.
В год от рождества
господа нашего и спасителя
тысяча сто пятьдесят пятый
закончил метр Вас этот роман

(v. 14859—14866)

Как видим, Вас употребил здесь на расстоянии восьми строк два разных жанровых обозначения — «жеста» и «роман». Думается, в его сознании эти два понятия еще не находились в оппозиции, но и не исключали друг друга. Для Васа созданное им произведение было «жестой о бретонцах», но не было просто «жестой», т. е. памятником народно-героического эпоса. Вас превосходно знал эти «песни о деяниях», по крайней мере трудно предположить, что он мог их не знать. И ему надо было от них как бы отмежеваться. Он употребил слово «роман», которое оказалось очень удобным: оно указывало на жанр (не жеста) и на язык. Жесты тоже, конечно, писались не на латыни, но Вас перекладывал французскими восьмисложниками латинскую прозу Гальфреда Монмутского, и указание на язык для него было также существенным.4

• 1. По другому сказанию общество Круглого стола было основано еще до Артура королем Утером.
• 2. К.А. Иванов: Трубадуры, труверы, миннезингеры. М., Алетейа, 2001
• 3. А. Д. Михайлов. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе.— М., «Наука», 1976 (Глава первая. Первые памятники)
• 4. А. Д. Михайлов. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе.— М., «Наука», 1976 (Глава первая. Исторические условия развития)