Пульчинелла

Маска Пульчинеллы появилась в Неаполе в последнее десятилетие XVI в. О ее происхождении существует множество гипотез. Довольно долго имела хождение теория, защищавшаяся многими авторитетными учеными и писателями, начиная с XVIII в. и кончая нашими днями (Альбрехт Дитрих). Теория эта гласит, что маска Пульчинеллы, второго дзани южного квартета комедии дель арте, воспроизводит в XVI в. образ и тип древнеримского Маккуса, персонажа народных ателлан. Внешнее правдоподобие этой гипотезы в том, что фигура и лицо Пульчинеллы, как и его костюм, воспроизводят близко фигуру, лицо и костюм Маккуса и некоторых других персонажей римских народных представлений. И как будто бы еще больше подкрепляет эту гипотезу то, что маска Пульчинеллы появилась в тех же областях южной Италии, где в римские времена процветала оскская народная комедия, породившая Маккуса. Однако совершенно ясно, что для полного правдоподобия, не только внешнего, этой гипотезы нужны были бы доказательства непрерывного, нигде не оборванного на сколько-нибудь продолжительное время преемства между римскими мимами и масками комедии дель арте. Этими доказательствами наука не располагает. Маккус - Маккусом, а появление маски Пульчинеллы и его имени приходится искать не за полторы слишком тысячи лет от конца XVI в., а где-нибудь поближе.

И тут тоже гипотез сколько угодно. Едва ли есть необходимость их перечислять. Естественно будет остановиться на той, которая дает наиболее реалистическое объяснение маски. Прежде всего не нужно забывать, что маска появилась, когда комедия дель арте на севере Италии уже действовала около тридцати лет. Следовательно, общий тип представлений этого театра был на юге Италии уже хорошо известен, а социальные корни северных масок, таких, как Панталоне, Доктор и дзани, еще не могли быть забыты. Комедия дель арте, перенесенная на юг, должна была получить в глазах местных зрителей тот характер, который был ей присущ в начале ее деятельности на севере. И так как там были представители крестьянства, сатирически стилизованные,- Бригелла и Арлекин, то в процессе классовой борьбы здесь, на юге страны, было естественно дать такую же сатирическую стилизацию местных представителей крестьянства.

Но тут было одно обстоятельство, характерное для юга и отсутствовавшее на севере. На юге Неаполь вбирал в себя все плебейские потоки, которые возникали в его окрестностях и неизбежно испытывали тягу влиться в огромный людской котел, который представлял собой этот город, самый многолюдный в Италии. Поэтому чистота крестьянского типа и в литературе и в искусстве на юге нарушалась гораздо больше, чем на севере.

Крестьянин в неаполитанской провинции Испании урбанизировался. Попадая в Неаполь, он иногда просто сливался с городским плебейством и обогащал славную рать лаццарони. Поэтому нам кажется кое-что правдоподобным в объяснении маски Пульчинеллы, которое мы находим в писаниях знаменитого публициста XVIII в. аббата Галлиани. У него есть об этом длинный и обстоятельный рассказ.

Галлиани знает о римских ателланах, но никакого значения для данного случая им не придает. А рассказ такой. Однажды группа актеров комедии дель арте шла в Неаполь, разумеется, пешком, возвращаясь с какой-то очередной, гастроли. Идти им где-то пришлось мимо крестьян, занятых сбором винограда, и так как плоды этой жатвы веселят сердце, крестьяне, и мужчины и женщины, были настроены игриво и стали задевать комедиантов. Те, разумеется, не остались в долгу, ибо словесная перепалка была, можно сказать, их профессиональным приемом. Пошли в ход богатые актерские запасы остроумных словечек, обидных эпитетов и просто ругательств. Крестьяне не в силах были сопротивляться и начали смолкать один за другим. Только маленький крестьянский парень не только не сдавался, но и непрерывно переходил в наступление, осыпая актеров градом язвительнейших острот. Актерам было недосуг. Они пошли дальше, но спросили имя своего противника и, пока дошли до Неаполя, решили пригласить его в свою труппу. Парень не отказался и, примкнув к труппе, вскоре выдвинулся на одно из первых мест. Звали его Пуччо д'Аньелло. Когда он стал популярен, это сложное название упростилось и превратилось в Пульчинелла. Талантливый актер прожил недолго, но после его смерти осталась маска, им созданная.

В этом рассказе, повторяем, имеются некоторые признаки правдоподобия. Вызывала возражения только лингвистическая деталь. Лингвисты считают невозможным превращение имени Пуччо д'Аньелло в Пульчинеллу. Галлиани взял свои данные в одном итальянском справочнике 1789 г. Но задолго до него Андреа Перуччи в книге "Об искусстве представления" (1099), которая является одним из главных источников наших сведений об этом театре, рассказал о возникновении маски Пульчинеллы, не разбавляя рассказ анекдотом. Перуччи говорит: "Маска Пульчинеллы - слово, которое по-гречески означает похитителя кур, - воспроизводила образ крестьянина из Ачерры, древнего города неподалеку от Неаполя. Соединяя придурковатую физиономию с соответствующими ей действиями, Пульчинелла стал так популярен и своей маской и своим костюмом из грубой пеньковой материи, что на карнавале теперь всюду полно Пульчинеллами, ибо каждый хочет развлекаться под этой личиной.

Но они так безобразничают, что было бы великим благодеянием, если бы их всех отправили на галеры. Они позволяют себе в присутствии дам, кавалеров и воспитанных людей говорить такие гнусности и делать такие вещи, что по сравнению с ними показались бы чем-то очень скромным бесстыдства древних ателлан и гадости античной комедии".

Окончательную отделку маске, и во внешности и в характере, придал выдающийся комедиант Сильвио Фиорилло, который сменил на этот образ свою прежнюю маску Капитана Матаморос. По-видимому, некоторую шлифовку маске придал актер-любитель Андреа Кальчезе, по прозванию Чуччо, не то бывший юрист, не то очень заслуженный портной.

В течение первых десятилетий XVII в. маска получила большое распространение и быстро перебралась за границы не только Неаполитанского королевства, но и Италии. Она стала одним из любимейших персонажей карнавалов, народных игр и даже беллетристики. Французский Полишинель, английский Панч и многие другие разными путями заимствовали у неаполитанского шута много счастливых выдумок, найденных первыми создателями маски.

Но все это внешняя история. Гораздо интереснее проследить судьбу Пульчинеллы по неаполитанским и вообще южным сценариям, ибо они отмечают социальную эволюцию образа, т. е. держат читателя и зрителя в курсе живой истории этого представителя южного плебейства. По сценариям мы можем проследить, ибо они дают подлинный материал, в какие профессии бросает судьба этого исконного крестьянина, получившего крещение в купели неаполитанского люмпен-пролетариата. Он выступает и как огородник, и как булочник, и как сторож, даже сторож в монастыре. Он может быть и торговцем, и художником, и солдатом, и контрабандистом, и вором, и бандитом. Преобладающей чертой его характера является, конечно, глупость, но не всегда. Он может быть и умен, и ловок, и хитер, как Бригелла. Для людей, которые знакомились с ним впервые, он казался олицетворением неаполитанских народных низов. Но это не совсем так. Пульчинелла, как по первоначалу Бригелла и Арлекин, несет в себе сатирическую стилизацию. И отрицательные его качества - глупость, лень, обжорство, преступные наклонности - все они от сатиры.

Однако каноническая эстетика театра требовала определенного единства в изображении Пульчинеллы. На этом очень настаивал Андреа Перуччи. Он категорически протестовал против тех комедиантов, которые, играя маску Пульчинеллы, позволяли себе показывать в нем то глупость, то хитрость и лукавство, т. е. качества, выдающие ум. Пульчинелла должен быть последовательно глупым. Перуччи приводит в пример упомянутого выше Чуччо. Этот актер, перебравшись из Неаполя в Рим, выступил перед римской публикой в такой двойственной личине. Он играл одновременно то круглого дурака, то умного лукавца. Публика, по словам Перуччи, почувствовала фальшь, и под градом неодобрительных демонстраций Чуччо исправил характер своей маски. Он стал играть глупца, так сказать последовательного, и вернул себе благосклонность зрителей.

Если сравнить Пульчинеллу с северными дзани, обнаружится очень типичное различие. Север культурнее, чем юг, север пережил продолжительную полосу промышленного роста.

Среди трудящихся классов севера успел вырасти более культурный слой. Наряду с представителем трудовых классов, вынужденным идти в чернорабочие, выдвинулся тип "тертого калача", парня с хитрецой, которого трудно поддеть на удочку и который, напротив, сам сумеет перехитрить кого угодно. И ощущает к тому же с великим удовлетворением чувство своего превосходства. Таков Бригелла рядом с Арлекином. Он как бы подчеркивает ту дифференциацию в северном плебействе, до которой юг не дорос. На юге Пульчинелла не имеет рядом с собой более развитого партнера, ибо Ковиелло, с которым он во многих сценариях стоит рядом, не отличается от него ни умом, ни практической сметкой. Существует еще одна разница, уже чисто бытового, не социального порядка. Северные дзани почти всегда неженаты. Бригелла - убежденный холостяк. У Арлекина жена появляется лишь в поздних сценариях, и то не часто. Напротив, Пульчинелла женат, нередко даже в ранних сценариях, и комедианты в этих случаях играют его ревнивцем, ворчуном, тираном и в конце концов всегда обманутым. Он может жаловаться, кричать и драться, но это ему не помогает. Жизнь его несчастная, и это иногда усугубляется еще тем, что около него трутся маленькие Пульчинеллята, которые плачут и просят хлеба.

С точки зрения общей истории комедии дель арте Пульчинелла наряду с Арлекином - самая популярная из масок. И не в итальянском только, а в мировом масштабе. Если слава Арлекина опережала иной раз славу Пульчинеллы на сцене, то Пульчинелло опередил его в литературе, особенно в повестях и рассказах для детей. Этот смешной паяц с петушиным носом издавна является любимцем детей: и тогда, когда он попадает им в руки в виде деревянной игрушки, и тогда, когда они с волнением следят за его судьбой по книжкам.

Многоликость Пульчинеллы повела за собой большую запутанность сценариев, в которых он участвует. Изобилие таких плохо построенных сценарных сюжетов со множеством параллельных интриг сыграло в истории комедии дель арте отрицательную роль. Актеры привыкли не стесняться, выдумывая, нужно - не нужно, всякие лацци, путая развертывание сюжета, и этим самым содействовали упадку интереса к своему театру.

(На сенсорных экранах страницы можно листать)