Мартин Монтан. Вторая часть «Общества в саду»

Мартин Монтан (Мартинус Монтанус) был также родом из Эльзаса. Он родился в 1530 г. в Страсбурге. Имя его, по обычаю гуманистов того времени, латинизировано — должно быть, его звали Бергманн или Амберг. Странствующим школяром он бродил по Швабии и Баварии; видимо, учился некоторое время в одном из университетов. Его сборник «Дружок в дорожку» (42 шванка) был впервые напечатан в Аугсбурге в 1557 г., автор посвятил его тамошнему скорняку Якобу Герброту, который возглавил одно из восстаний аугсбургских ремесленников против патрицианской городской верхушки. Восставшие потерпели поражение после вторжения в город императора Карла V. Памфлет, выпущенный против Герброта и Монтана, заставил последнего покинуть Аугсбург и вновь возобновить свои странствия. Впоследствии он вернулся на свою родину в Страсбург и в 1560 г. выпустил сборник «Вторая часть «Общества в саду» (115 шванков), являвшийся как бы продолжением сборника Якоба Фрея (см. выше). Источником для Монтана были фацетии на латинском языке Генриха Бебеля (1472–1518), новеллы итальянца Поджо Браччолини (1380–1459), басни Эзопа, немецкий перевод которых был выпущен в 1548 г. Буркардом Вальдисом (1490–1556), сюжеты из фаст-нахшпилей Ганса Сакса, которые Монтан обрабатывал в духе простонародных побасенок. Монтан использовал также «Декамерон» Боккаччо, который дал ему материал для трех пространных новелл (между 1558 и 1560). Дата смерти Монтана неизвестна.

Использовано изд.: Martin Montanus. Schwank-bucher (1557–1566), hg. von J. Bolte. Tubingen, 1899. Представлены шванки: «Дружок в дорожку» («Wegkiirzer») — 1, 2, 5,10, 13, 15, 26, 39, 40, 41; «Вторая часть «Общества в саду» («Das ander Teil der Garten-gesellschaft») —17,18, 39,43,44,48,53, 67, 72, 79, 80, 87.

Стр. 185. Про то, как захватили город… — Рассказ о верных женах из Вейнсберга фигурирует во многих исторических хрониках, включен братьями Гримм в сборник «Немецкие сказания». Ученые, начиная с Лейбница, оспаривают подлинность этой истории.

***

ВТОРАЯ ЧАСТЬ
"ОБЩЕСТВА В САДУ"

В этой книжице вы найдете немало изящных, веселых,
забавных и уморительных историй, прочесть каковые
будет в равной мере занятно и на лугу и в гостиной

Писано и отдано в печать
МАРТИНОМ МОНТАНОМ
ок. 1560 года.
Печатано в Страсбурге
Паулем Мессершмидтом
 

1

ЛИС И БЕЛОЧКА ОБМАНЫВАЮТ ДРУГ ДРУЖКУ

Никогда не нужно верить лжецам, они вас непременно обманут! Об этом и наш рассказ.

Белочка прыгала с ветки на ветку, с дерева на дерево, а внизу стоял лис, и потешался над нею, и приговаривал: «Экую ты строишь из себя важную персону. А папаша был твой не таков, да и прыгал тоже не так. Он сперва зажмуривался, а потом прыгал вслепую». — «Да и я так сумею», — ответила белочка. Зажмурилась, прыгнула — и конечно же промахнулась. Упала наземь, а лис тут же схватил ее и изготовился съесть.

Поняв, что попала впросак и что ждет ее теперь неминуемая гибель, белочка раскаялась в том, что поддалась на лисью хитрость, но тут ей и самой пришло кое-что на ум, и она сказала: «Но и ты, достопочтенный лис, ведешь себя не так, как твой батюшка. Родитель твой, бывало, если ему. доводилось кого-нибудь поймать, тут же приносил хвалу Господу, а ты хочешь съесть меня, не поблагодарив заранее небеса». — «Да что там, — ответил лис, — раз отец мой так поступал, то и я от него не отстану». Отпустил белочку, сел на задние лапы и начал произносить благодарственную молитву. А белочка, пока он молился, опять взобралась на дерево и принялась смеяться над лисом, обзывая его простаком и тупицей. Обманутый лис и сам устыдился собственной глупости и поклялся себе в следующий раз, когда ему удастся кого-нибудь поймать, сперва съесть добычу, а потом уж благодарить за нее Творца.

Многие почитают себя большими хитрецами — а те, кто кажется им простодушным и глупым, их иной раз вокруг пальца обводят. Так было и с этим лисом. Поэтому каждый, кого пытаются обмануть, должен стремиться отвечать на обман и хитрость хитростью и обманом. Конечно, если у него такое получится.

2

ПРО ТО, КАК ЗАЯЦ ПРОГНАЛ ДЕВЯТЕРЫХ БАВАРЦЕВ

Баварцы — народ отчаянный и бесстрашный. Девятеро баварцев бегут сломя голову от одного-единствен-ного зайца.

Жил-был однажды, а верней сказать, не жил и не был, а бегал по баварской земле один заяц, наносивший добрым людям, по их разумению, великий ущерб, и все ж таки у них не хватало духу выступить против него } поодиночке или даже вдвоем, потому что казалось им, огромное отвратительное длинноухое чудовище их непременно сожрет. И вот собрались однажды девятеро баварцев, вооружились длинной пикой и, пугливо i озираясь по сторонам, вышли в поле, по которому бегал заяц. И взяли пику в восемнадцать рук и выстроились в затылок друг дружке. А к тому времени заяц уже недурно изучил отважный нрав баварцев и убегать от них, понятно, не собирался: он сидел в траве и дерзко смотрел на приближающихся супостатов.

И вот стоят баварцы при оружии супротив бедного зайца, а подойти к нему страшно. Наконец тот, что стоял 1 самым последним, заговорил: «Попался, ушастый! Сейчас тебе смерть придет!» А тот, что стоял первым, осерчал на товарища за такие слова и сказал: «Ах ты, собачий уд! Стой ты на моем месте, ты бы так не выражался!» Отпустил он пику и бросился бежать. Глядь, и все остальные за ним вдогонку пустились. А зайца пусть травит кто-нибудь другой.

Все в точности так и было, если кому-нибудь угодно в это поверить. А если нет, клятву на Библии я приносить не стану.

3

ПОСТОЯЛЕЦ ПРОСИТ ТРАКТИРЩИКА НАРЕЗАТЬ МЯСО

Пришел в трактир посетитель самого изысканного вида. И хозяйка подала ему мясо — да только не филейную вырезку, а здоровенную кость. Увидев, что за кушанье ему предложено, гость засунул обе руки за пазуху, изобразив из себя паралитика или калеку, подозвал к себе трактирщика и попросил его нарезать мясо. Так, мол, я слаб, что мне самому с этим никак не справиться.

Трактирщик был рад услужить гостю, да только сразу же убедился в том, что на тарелке не мясо, а кость, и сказал: «Вот почему, сударь мой, вам с этим делом не справиться». И принес ему отменного жаркого и доброго вина и угостил за свой счет.

4

ПРО ТО, КАК НЕВЕСТА ПУСТИЛА ВЕТРЫ В ПОСТЕЛИ

Сыграли в одном доме свадьбу. А ночью легли молодые в постель и провели там уже изрядное время — и тут новобрачная (не в обиду ей будь сказано) пустила ветры, ах ты Господи, и сама же перепугалась. Надеясь, однако же, что муж, может быть, ничего не услышал, она приподняла одеяло и легонько помахала им, выпуская запах наружу, чтобы муж ничего не почувствовал.

А молодой супруг, только притворявшийся спящим, но прекрасно все слышавший, издал в ответ звук куда более мощный и длительный и сказал своей нежной жене: «Милая, если тебе нравится работать привратником, то выпусти из постели, пожалуй, и его!» Добрая женщина чрезвычайно устыдилась и зареклась на будущее от подобной несдержанности.

5

ДОШ ЛОВИТ РЫБКУ НА ВОДОПОЕ

Жил некогда изрядный хитрец, или же пройдоха, по имени Дош, о котором я уже немало понаписал в книжице под названием «Дружок в дорожку». И завел он приятеля себе под стать и сказал ему: «Я пойду с удочкой на рыбалку. А удить буду у водопоя, где мужики поят своих коней. Конюхи подойдут ко мне, а ты украдешь у них коня — и скачи домой».

Приятель послушался Доша и пошел к лошадям на водопой. А Дош, как сказано, пошел с удочкою туда же, да сел чуть в сторонке. Конюхи подошли к нему да и говорят: «Эй, любезный Дош, объясни-ка нам, что можно поймать на водопое?» — «Ну, если я ничего не поймаю, — ответил им Дош, — так, поди, кто-нибудь другой поймает». И потешал их шутками да прибаутками, пока его сообщник не управился со своим делом.

6

ПО МНЕНИЮ ГРАФИНИ, БЕДНЫМ ЛЮДЯМ, ЧТОБЫ НЕ УМЕРЕТЬ С ГОЛОДУ, НУЖНО ЕСТЬ ХЛЕБ И СЫР

Случился в одном краю великий голод, съестное стало безбожно дорого, и добрые, но бедные люди начали умирать один за другим. И в беспомощном своем положении воззвали они к графине, правившей в тамошних местах. Выбрали старейших и послали их к повелительнице с просьбой о помощи.

И вот пришли они на графский двор, и рассказали, в какой нужде живет весь народ, и попросили смилостивиться над ним. А графиня и отвечает: «Что за бестолковые люди! Помирают, ведите ли, с голоду! Да я бы, чем помирать, лучше бы хлеба с сыром поела!» Ибо полагала графиня, что такою пищей, как хлеб и сыр, простые люди брезгуют.

7

ПРО то, КАК ОТШЕЛЬНИК ПРЕДСТАВИЛ СЕБЕ, БУДТО ОН ОБЗАВЕЛСЯ ЖЕНОЙ И ДЕТЬМИ

Добрый старый отшельник жил в лесу, но ежедневно ходил в город, и каждый раз ему дарили там меру меда. И весь свой мед он хранил в сосуде, подвешенном на веревке над кроватью.

И вот однажды лежал он в постели, не спал, играл своим старческим посохом и разговаривал сам с собою: «Я скопил уже много меду: никак не меньше пяти фунтов. Ежели за каждый фунт меду мне заплатят по гульдену, то я его, пожалуй, продам. А на вырученные деньги куплю овец, и через год у них родятся ягнята. А потом я все стадо продам, и на вырученные деньги приманю красивую бабу, и начну коротать с ней времечко. И эта баба родит мне прекрасного сына. И сына я буду воспитывать в строгости и в уважении, а ежели он вырастет ослушником, я его жестоко-прежестоко изобью. Вот так! вот так!» И с этими словами разбил посохом сосуд с медом. И мечты свои разбил тоже.

8

БОГАЧ ВЕЛИТ БЕДНЯКУ ВОРОВАТЬ И СТАНОВИТСЯ ЖЕРТВОЮ ВОРОВСТВА

Задолжал один бедняк богачу и, по бедности своей, не смог расплатиться. И попросил он поэтому простить ему долг. А богач ответил: «Вот уж нет! Изволь заплатить. Ищи где хочешь». — «О Господи, — воскликнул бедняк, — да где ж мне найти? Просто ума не приложу». — «Да о чем разговор, — говорит богач, — укради где-нибудь, да и ладно!»

Услыхал бедняк такой совет, призадумался над ним и пошел домой. А ночью взял лестницу, приставил к амбару богача, которому был должен, и начал понемногу перетаскивать к себе зерно. И так продолжалось из ночи в ночь. Но однажды его поймали, связали и потащили к судье. Богач пожаловался, что его обкрадывают, а бедняк начал оправдываться тем, что сам богач подбил его на воровство, а он, дескать, не знал другого места, где можно стащить, кроме как этот самый амбар. Услыхав такое, господа судьи вынесли справедливое решение, согласно которому богач должен был собственноручно перетащить все украденное зерно из бедняцкого амбара в свой. Причем брать каждый раз понемножку, как поступал бедняк. А когда все зерно будет ссыпано обратно, богач и бедняк окажутся в расчете и ни о каком долге речь впредь не пойдет. Такое решение осчастливило бедняка, богач же был вынужден ему волей-неволей подчиниться. Так ему был преподан урок не подбивать никого на кражу.

9

МУЖИК ГОВОРИТ ЖЕНЕ, ЧТО ХЛЕБ, СМАЛЬЦ И САЛО ДЛЯ НЕГО — СУЩАЯ ПОГИБЕЛЬ

У одного мужика была жена, кормившая его явно не лучшим образом. Куда больше ей нравилось угощать всяких лихих молодцов. И вот однажды пошел мужик в лес по дрова и вернулся домой поздним вечером страшно голодный. А жена его, и так-то стряпуха невеликая, припасла для него только кусок хлеба с салом. Мужик с удовольствием умял все до крошки, а после этого возьми да и скажи: «Ах, милая женушка, смотри не давай мне больше никогда ни хлеба, ни сала, ни смальца тоже не давай, потому что они для меня — сущая погибель».

«Ах ты Господи, — подумала неверная жена. — Да если бы ты и в самом деле помер, ужо мы с попом без опаски бы побаловались». И начала кормить мужа лучшим салом и смальцем и хлеба к нему давала вдоволь. И скоро мужик раздобрел и стал куда здоровее, чем раньше. Жена же, поняв, что хлеб с салом идут ему только впрок, перестала этак потчевать мужа и начала задумываться над тем, как бы ей с попом его иным способом перехитрить.

10

ПРО ТО, КАК ЖЕНУ НЕ ПУСКАЛИ НОЧЬЮ ДОМОЙ

Жил один богач в городе, название которого здесь нет нужды упоминать. И была у него замечательная красавица в женах, и он безумно ревновал ее и только и думал, как бы ему ее тайком извести, да только не находил к этому ни малейшего повода. Даже если бы, узнав о его тайных желаниях, спросили бы у него, чего ему так неймется, он не смог бы назвать какой-нибудь разумной причины. Лишь супруга его все понимала и очень от этого страдала — и далеко не сразу решила она подыскать себе любовника. А как решила — так тут же объявился некий достаточно красивый юноша, и принялась она жить с ним в свое удовольствие, чтобы слепая мужняя ревность не пропадала зря. А муж ее — и она об этом прекрасно знала — попивал, и она не только не осуждала его за это, но, напротив, всячески подбадривала и подзуживала. И когда он к ночи возвращался домой уже изрядно пьяным, сама же наливала ему еще, чтобы он налакался как свинья. А после этого ложилась с ним в постель, дожидалась, пока он не заснет, и уходила к любовнику, а то, бывало, и пускала его к себе в дом.

Так продолжалось довольно долгое время, но вот наконец ее муж начал замечать что-то неладное: он пьет, жена призывает его пить еще больше, а сама между тем ни капли в рот не берет. И вот однажды воротился он домой совершенно трезвым, делая, однако, вид, что пьян даже сильней, чем всегда. Жена тут же бросилась его угощать, но он отказался от выпивки, пролепетал, что с него на сегодня хватит и пусть-ка она лучше уложит его в постель. Жена с радостью повела его в постель. А когда решила, что он уже спит без задних ног, встала и отправилась к любовнику. Но как только муж понял, что его примерная женушка ушла из дому, он вскочил с постели и тщательно запер все двери, чтобы она не смогла вернуться без его ведома и таким образом выплыло бы наружу, во сколько она вернется домой.

Где-то после полуночи жена воротилась и хотела было прокрасться в дом. Ах ты Господи, все двери оказались заперты! Как тут было не испугаться госпоже Агнессе — все ее проделки выплыли на свет божий! Она принялась давить на дверь в надежде открыть ее, но та не поддавалась. Поэтому пришлось ей кликнуть мужа и попросить его отпереть. Она-де была в гостях у соседки и засиделась там за прялкой. «Любезная сударыня, — ответил ей муж, — мы с вами не знакомы. Поэтому ступайте своей дорогой! Ступайте туда, откуда вы пришли. Я никого не пущу ночью в дом, и уж тем более — неизвестную, ведь порядочные женщины в такой час по улице не шляются».

В таких объяснениях и препирательствах скоротали они примерно часок, и женщине все это порядочно надоело, и она в сердцах воскликнула: «Ладно, муженек, раз уж ты не хочешь мне отпереть — пеняй на себя! Знай, что я сейчас немедленно брошусь в колодец и утоплюсь. А все решат, что это ты, по своему обыкновению нализавшись, меня убил и утопил тело в колодце. Тебя арестуют и как злодея обезглавят — или же тебе придется, бросив все добро, удариться в бега». — «Милая женушка, — ответил муж, — утопись, сделай милость.

Тогда я завтра же с легкой душой женюсь снова. Уж ни слезинки по тебе не пролью, поверь! Иди же топись! Почему ты еще не утопилась? Почему не идешь топиться? Чего ждешь?»

И в таком примерно роде он разглагольствовал так долго, что женщина этого больше терпеть не могла. Она взяла большой камень, подошла к колодцу и воскликнула: «Господи, помилуй мою грешную душу! Прости меня, Господи!» И с этими словами бросила камень в глубину колодца — и поднялся такой шум и плеск, что муж конечно же поверил, будто в колодец бросилась его жена. Он страшно перепугался, выбежал из дому и помчался к колодцу, чтобы вытащить оттуда утопленницу. А хитрая баба спряталась меж тем неподалеку от входа в дом и, как только муж выскочил наружу, скользнула вовнутрь, заперла за собою дверь и заставила одураченного супруга томиться на улице, да еще подбежала к окну, чтобы этим зрелищем насладиться.

Закончив безуспешные поиски тела госпожи Агнессы в колодце, муж ее пошел домой и с удивлением обнаружил, что дверь заперта. И так обошлась с ним его собственная жена в отместку за то, что он надумал сделать с нею! Он попросил ее отпереть. «Вот как, — отвечала ему госпожа Агнесса. — Еще чего захотел! Да ты, жалкий пьяный осел, попадешь ко мне в дом и в мои объятья не раньше, чем я объявлю и докажу всем твоим друзьям, кто ты на самом деле такой и в какой час ты по улице шляешься. Ах ты, негодяй, или я для тебя недостаточно хороша, чтобы исполнять со мной супружеский долг? Мне-то почему-то кажется, что все у меня на месте и ничуть не хуже, чем у других женщин. Совсем недавно зашла я на часок в мужской монастырь — и поверь, никто из монахов мною не побрезговал и никто не остался недоволен, только мне самой было как-то мало. А уж ты-то!»

Подобное признание привело ее мужа в такое бешенство, что он заорал на нее дурным голосом и принялся поносить ее так, что соседи повысыпали из домов с расспросами о том, что стряслось, да что за шум глубокой ночью, и почему он не идет домой, да в женину постельку. Плача, красавица отвечала им из окна: «Милые мои друзья и соседи! Этот жалкий, трусливый и злой человек является домой посреди ночи и совершенно пьяный. Долго терпела я и долго ему пеняла, но ничего не помогало, — да он и в мыслях не держал перемениться и исправиться. Поэтому нынче ночью решилась я обречь его на позор и не впустила в дом, чтобы он, оказавшись на улице, понял наконец, как он мерзок, и покончил со своим беспробудным пьянством». Добрый глупый обманутый муж хотел было в свою очередь рассказать, что же на самом деле произошло, но жена прервала его на полуслове, воскликнув: «Любезные друзья мои! сами удостоверьтесь, что он за негодяй! Да и кому другому пришло бы такое в голову! Представьте только себе, что я и в самом деле оказалась бы выброшена на улицу в столь поздний час. Да надо мною первый же прохожий надругался бы! А этот паскудник является за полночь от своей потаскушки и требует, чтобы я его впустила. А если б впустила — он бы меня, наверно, еще и прибил!»

Выслушав речь жены, соседи согласились, что она совершенно права, и принялись сами бранить ее доброго супруга на чем свет стоит. Молва полетела из уст в уста, из дома в дом и вскорости достигла слуха сородичей госпожи Агнессы. Они примчались на место происшествия, нашли богача на улице и исколошматили его так, что живого места на нем не осталось. После чего вошли в дом, забрали Агнессу со всем ее скарбом и увели с собой, а мужу пригрозили, если он не отвяжется, его прикончить. То-то было сраму, когда у него забрали красавицу жену да заставили его вдобавок самолично вести хозяйство. Пришлось ему собрать сородичей и друзей и послать их с депутацией к жене: пусть, мол, она только вернется, а ревновать он больше не станет. Жена поддалась на такие уговоры. И стали они жить да поживать, и продолжала она гулять, да только прекратил он ревновать, потому что ревность выходит себе дороже.

11

ПРО ТО, КАК ЗАХВАТИЛИ ГОРОД, ИЗ КОТОРОГО ЖЕНЩИНЫ ВЫНЕСЛИ МУЖЕЙ И ДЕТЕЙ

В исторической хронике читаем про то, как один город, названия которого я не запомнил, был после долгой осады взят штурмом. А предводитель воинства, захватившего город, был настолько разгневан долгим сопротивлением осажденных, что решил сжечь город дотла вместе со всеми его обитателями, разрешив только женщинам спастись бегством, прихватив с собою все, что они смогут унести. Ах ты Господи, как жалко стало добрым женщинам лишаться мужей и детей, обреченных к тому же на ужасную смерть в огненных муках! Поэтому собрались они на совет и порешили, что каждая из них вынесет на себе из города мужа и детей. Так и сделали: каждая посадила мужа себе на загривок, взяла детей под мышку — ив столь горестном виде они покинули город. И далее в хронике повествуется о том, что, увидев подобное зрелище, вражеский полководец изумился и растрогался — и подарил жизнь всем горожанам, и даже отказался от намерения сжечь город.

Вот вам выдающийся пример человеческой и женской добродетели, проявленной женами по отношению к своим мужьям. А чего же они этим добились? А добились они этим не только того, что им всем сохранили жизнь, но и все их имущество осталось в целости и сохранности. Замечательный пример, из которого все женщины могут извлечь урок того, как вознаграждается супружеская верность.

12

В ОТВЕТ НА ВОПРОС О ТОМ, ПОЧЕМУ ВОЛКИ ЗАДИРАЮТ ОВЕЦ, А ПОПЫ ГОНЯЮТСЯ ЗА ЮБКАМИ

Захворал один пастух, да так, что собрался помирать, и послал поэтому за священником, чтобы тот проводил его в последний путь как положено. Священник, придя к нему, первым делом осведомился, сделал ли пастух завещание и отписал ли он что-нибудь в пользу малоимущих и церкви. Больной ответил, что составил завещание на мужицкий и пастушеский лад, а именно — отписал своих овец волкам, свою жену — попу, а свою верхнюю одежду — деревьям из живой ограды. На вопрос священника, в чем смысл такого не по форме составленного и никуда не годного завещания, пастух ответил, что смысл его, во-первых, в том, что волки у него ни одной овцы задрать не смогли, пусть же теперь потешатся и сожрут их всех. Во-вторых, сказал он, как вы сами, господин священник, превосходно знаете, стоит мне уйти со стадом на луга, особенно — в ночное, как вы начинаете печься о моей женушке — и печетесь так заботливо, что даже не раз и не два ложились с нею в постель, а что там у вас было, о том вам самому лучше знать. Поэтому я и отказал вам в завещании мою жену. А в-третьих, продолжил он, я распорядился повесить мою верхнюю одежду на деревья из живой ограды, потому что в их тени я частенько находил спасение от дневного зноя, а их, бедных, никто от него не защищал. Разумеется, после смерти пастуха никто и не вздумал выполнять такую дурацкую последнюю волю. Из чего следует, что овцы созданы не для того, чтобы их жрали волки, мужние жены — не для того, чтобы с ними спали попы, а верхняя одежда — не для того, чтобы развешивать ее на деревьях. И все эти запреты сохранили полную силу до наших дней, разве что попы и мужние жены их нарушают, да тут уж ничего не попишешь.