Повесть о Еруслане Лазаревиче (по списку 1640-х гг.)
По изд.: Пушкарев Л. Н. Сказка о Еруслане Лазаревиче — М.: Наука, 1980
Сказка о Еруслане Лазаревиче прожила долгую жизнь. Ее истоки лежат в прасказании о герое-змееборце, сражающемся со своим неузнанным сыном. В XVII в. русские книжники записали это сказание и внесли его в рукописные сборники. Многократно переписывалась эта рукописная повесть в XVII—XVIII вв., переделывалась, изменялась под пером русских грамотеев и превратилась в конце концов в волшебно-рыцарский роман. В XVIII в. сказка о Еруслане перешла в лубок, а из него — в печатные сказочные сборники XVIII в. Этой сказкой заинтересовался молодой Пушкин и использовал ее в поэме «Руслан и Людмила». Лубочные издатели распространили эту сказку по Руси в сотнях тысяч экземпляров: редко какое литературное произведение может похвастаться такими тиражами в то время! Для многих неграмотных людей эта сказка стала первой книжкой, приохотившей их к чтению, к книге, к новой для них культуре. Об этом писал В. А. Гиляровский, откликаясь на полувековой юбилей издательской деятельности И. Д. Сытина:
Народ был слеп. Века в потемках
Таясь, бессмысленно блуждал.
Ни о себе, ни о потомках
Не думал, ничего не ждал.
Несла грошовые листовки
Рать неустанных книгонош:
Вот Еруслан, Гуак... Головки!
А уж как Муромец хорош!
Читал народ с лицом веселым
Про Еруслановы дела —
А по деревням и по селам
Охота к чтению росла...
Наряду с широкой популярностью в лубочной традиции сказка о Еруслане продолжала жить в устном народном творчестве и в XX в. была записана от многих сказителей былин и сказочников и как сказка, и как былина. Последняя из опубликованных записей была сделана в 1962 г.
ПОВЕСТЬ О ЕРУСЛАНЕ ЛАЗАРЕВИЧЕ
по списку ГПБ, Погодин, 1556, л. 117-125 об. (40-е ГОДЫ XVII в.)
Сказание о граде Каркаусе
Бысть град Каркаус, а в нем царь Каркаус Каркаусович. И бысть у него слуга приближеньный, а имя ему Лазарь Залазаревич, и породися у него сын, а имя ему Уруслан Лазаревич. И как он будет на възроще, и учал он с робяты играть, не с малыми, но з бородатыми: ково ухватит за руку, у тово рука вон, и ково ухватит за ногу, у тово нога вон, а ково ухватит за голову, у тово голова прочь. И учали мужики бити челом царю о своих детех на Уруслана Лазаревича. Царь же повеле пир сотворить, и позва к себе Лазаря Залазаревича, и рече царь: «Лазарь! Есть у тебя сын, и на него у меня много жалобщиков. Уже мне, царю, не мощно ни пройти, ни проехать, всяк на твоего сына жалуется». И поехал опять от царя и едет на двор кручиноват. Сын же его Уруслан вст[р]ечает отца своего среди двора и говорит таково слово: «Государь мой батюшка! Или тебе у царя места не было, или чара сладка меду не доходила?». И взъговорит ему отец: «Чадо мое драгое, Уруслан Лазаревич! Я, чаю, ты мне в Каркаусе граде честь, ажно ты мне уклона великая». И повеле ево сослать к морю синему. И есть у моря синево стоит полата, и повеле ево в ту полату посадить, и повеле ево запереть, и постави сторожей.
И как нощь проходит, а день наставает, и поидоша же Уруслан по полате, и нашел старово богатыря меч-кладенец, и подняв меч, и ударив в двери, и вышиб двери, и ушиб сторожей, и выде в чисто поле, и виде отца своего пастухов, пасут кони. Прииде же он к ним и рече им: «Есть ли у вас конь добрый?». И рече ему пастухи: «И пойди ты к морю, смотри — который конь напереди идет». И пойдет он к морю, и увиде он жребца, бежаща напреда всем стадом мутяща, и взял он жребца, и поехал на нем в чистое поле.
И ехав по полю долго, наехал побоище велие, аки око не истечет, а конь бредет по черево в крови. И рече Уруслан Лазаревич: «Есть ли из мертвых людей живый человек? Скажи, хто ту силу побивал?». И выступает из мертвых людей старый человек и рече: «Побивал ту силу кнез Иван-царевич». И поехал1 Уруслан по полю, и завиде в поле бел берчат шатер, и приехал к шатру, и пусти коня, а сам вошел в шатер, и видя царевича спяща, и завалися за него спать. Царевич же пробудися, и видя за собою человека спяща, и разбуди его. И поидоша оба дратися, никоторый убо никоторого не убиет. И рече царевич: «До чево нам додратися? Станем мы заодно силу побивать». И рече Уруслан: «Братец Иван! Что за сила?». И рече царевич: «Ту я силу побиваю 30 лет и 3 лета, та сила выходит из Федурейского царства от царя Федурея Федуреевича. А доступаю я, братец, прекрасные царевны Федуреевны, утре больши тово силы будет». И как нощь проходит, день наставает, и вышьло силы несщетные тмы. И говорит царевич Иван: «Ты, братец, останься зде, а я поеду против силы татарския». И рече Уруслан Лазаревич: «Я поеду, отведаю плеча богатырского». И поехал Уруслан, и бил силу татарскую, а Федурей-царь побежал. И насугна ево Уруслан, и уби Федурея-царя, и побежал ко граду, и виде: у ворот градовых кузницы стоят, в тех кузницах2 кузнецы куют: ударит одиново молотом — ино станет человек и с конем, и со оружием. И он всех их побил и пошел в царьские хоромы. Ано в царьских хоромах сидят сшвеи, шьют в пяльцах: одинова стигнет — ино станет человек и с конем, и со оружием. И Уруслан девиц всех поприбил и пошел в высокие теремы. Ано прекрасная царевна смотрит отца своего побоища. И говорит Уруслан таково слово: «Ой еси прекрасная царевна Федуреевна, уже твой отец убит, пойди за моево брата названаго, за кнеза Ивана-царевича». И она говорит таковы речи: «Воля ваша, а не моя». И поим царевич ее за ся. И как лег он опочивать, а Уруслан ста3 слушать. И говорит царевич: «Ой еси царевна, во что как устроити брата?». И говорит злая жена: «На что нам о брате пещися? Убием убо брата».
И пошел Уруслан закручиняся, и взя своего коня, и поеха опять ко отцу своему и к матери, и приеха ко граду. Ано град убо весь разорен, но убо и лес порос. И нашел царев старый погреб, царь, и отец, и мать. И он говорит таковы речи: «Ой еси царь и отец мои, кто сие царство побивал?». И говорит царь таковы речи: «Сие царство побивал царь Зеленой». И говорит Уруслан Лазаревич: «Сидите, да ужже прииду». И поиде на синее море, и взя живые воды, и помаза царю очи, и ста очи по-старому. А сам говорит таковы речи: «Хощу итить доступать царя Зеленова». И поеха под град Мирн.
И как будет на Черной воде, и виде главу человеческу лежащу, и, не доежжая главы, с коня слазит, и биет челом главе о землю. И говорит голова человеческим голосом: «Ой еси Уруслан Лазаревич, куды едешь?». И говорит Уруслан таковы речи: «Еду ко граду Мирну, хощу отмещать отца своего смерть». И говорит голова таковы речи: «Ой еси Уруслан Лазаревич, как приедешь ко царю, и ты ему бей челом о жалованье, и он тебя пожалует. И как царь пойдет на град гулять, и учнет царь говорить таковы речи, что де я 30 лет на Черной воде у главы царевичевы меча своего не могу отнять. И ты ему похвались: „Я тот меч возму и тобе принесу"».
И как он приеха ко царю Зеленому, и царь ево пожаловал к собе в жильцы. И как царь пошел на град гулять, и учал говорить, что я 30 лет не могу у главы отнять меча. И говорит ево новоприежжей человек: «Ой еси царь Зеленой, я тот меч возму, тако тебе у меня на дороге не отнять». И поеха на Черную воду, и, не доежжая главы, биет челом о сыру землю, а голова уже далеча от меча скатилася. И говорит голова таковы речи: «Ой еси Уруслан Лазаревич, возьми меч и понеси меч ко царю Зеленому, и меть ево убить под пазуху под правую». И взял меч, и поклонися главе о землю, и поиди ко царю, и он ево учал встречать. И как приеха ко царю, и удари царя под пазуху под правую. И царь спаде с коня и говорит так: «Что биешь, а не добиешь?». И он говорит таковы речи: «Богатыри много не биют». И царь умре, а Уруслан уча в его царстве царствовать и до смерти своей.