И. С. Барков. Сатира VIII книги первой Горация. Приап

По изд.: Поэты ХVIII века. Л., 1972. (Библиотека поэта; Большая серия). (Источник: Квинта Горация Флакка сатиры... СПб., 1763, с. 58. Перевод сатиры VIII книги I Горация («Olim truncus eram ficulnus inutile lignum...»).)

Стихотворец представляет в сей сатире Приапа, который поставлен был в Эсквилинских садах, жалующегося, что не столько обеспокоивают его воры и птицы, как ворожеи, в том месте для колдовства собирающиеся. (прим. автора)

Пень фиговый я был сперва, болван бесплодный;
Не знал и мастер сам, к чему б я был пригодный,
И скамью ли ему построить иль божка?
Приапа сделала художная рука.
С тех пор я, став божком, воров и птиц пугаю;
Имея в правой жердь руке, тех отгоняю,
Стращаю наглых птиц лозою от плодов,
Чтоб, роя семена, не портили садов,
На Эсквили́нском вновь пространстве насажденных,1
Где трупов множество бывало погребенных.
На те места рабы товарищей своих,
Из хижин вынося, бросали там худых.
То было общее кладбище бедной черни:
Скончавший Номентан жизнь в мотовстве и зерни,
И Пантолав, кой был известный мот и шут,2
Как тот, так и другой лежат зарыты тут,
Обширность места вся на плите означалась,3

И вдоль и поперек в пределах заключалась,
И было сверх того иссечено на ней,
Безродный что голяк зарыт в могиле сей.
А ныне может жить в Эсквилах всяк по воле,
На хо́лме в ясны дни гулять и ровном поле.
Печальный всюду вид дотоле зрелся там,
И кости лишь по всем валялися местам.
Не столько птицы тут досадны мне и воры,
Сколь яд волшебниц злых, шептанья, наговоры,
Которыми они тревожат дух людей.
Нельзя никак прогнать прелютой язвы сей:
Как скоро солнце зрак, скончав бег, скроет в понте,
Блудящая луна взойдет на горизонте,
Сбирают зелия и кости для вреда.
Я видел, как пришла Канидия туда,4
Вся растрепав власы, в нелепости безмерной,
И препоясана была в одежде черной,
И ноги зрелися босые у нея.
Вдруг после страшного с Сатаною вытья,
Являя с ужасом бледнеющие хари,
Драть землю начали ногтьми волшебны твари,
И зубом растерзав потом они овна,
На коем черная везде была волна,
Кровь в яму испущать ископанную стали,
Чтоб духи собрались и им ответы дали.
Личины ими две туда ж принесены,
Которы сделаны из воску и волны;
Последняя была сильняе первой многим,
Хотевшая карать мученьем слабу строгим.
Из воску сделанна стояла перед той,
Как рабским образом терпящая рок злой.
Едина Ге́кату на помощь призывала,
Другая лютую Тизи́фону склоняла.5
Змеям подобны те и адским зрелись там,
И самая луна разделась6, зря сей срам,
И скрылась, чтоб таких не видеть злодеяний.
А если лгу, глаза пусть выклюют мне враны,

И пусть достануся на всякий я позор,
Чтоб Юлий, Педиа́т, Воран ругался вор.7
Что ж все упоминать проказы злых явлений,
Как, проницательно жужжа, с Саганой тени
Плачевный делали и чуткий звук в ушах,
Который всякому навел бы сильный страх,
Как волчью морду те злодейки хоронили,8
И с нею вместе зуб змеи в земле зарыли,
Как, растопившись, воск умножил пламя вдруг,
И как я, видя то, сих устрашил подруг?
Отмстил, пресекши тех с делами фурий речи:
Сколь громко лопает воловий иль овечий,
Когда надут пузырь и сильно напряжен,
Столь громко фиговый расседшись треснул пень.
Тем сделался конец волшебству их и злобе;
Кани́дья бросились с Саганой в город обе.
От треску выпали все зубы вон у той,
У сей спал с головы парик ее большой,
И ядовитые из рук упали травы.
Довольно было тут и смеха и забавы,
Когда б кто на сие позорище смотрел,
Премного бы, чему смеяться, тот нашел.

<1763>

• 1. Эсквилами называлась гора и село в Риме, где был замок римского царя Тулла Гостилия^{римский царь (672—640 до н. э.)}, после на том месте погребались рабы и подлые люди, где напоследок Меценат для здравого воздуха развел сады (прим. автора).  Меценат Гай Цильний (ум. 8 до н. э.), римский государственный деятель, покровитель искусств, подарил Горацию Сабинское поместье (см. выше). В 22 г. до н. э. Гораций поднес Меценату три книги своих од.
• 2. Сии оба, расточив имение свое, погребены в Эсквилах, которые можно по-нашему назвать убогим домом^{дом для престарелых и инвалидов.} (прим. автора). 
• 3. На плите означалось все пространство погребального места, которое имело в ширину тысячу, а в длину триста саженей; при том и завещание умершего (прим. автора).
• 4. Канидия и Сагана, о которой ниже в сей сатире упоминает, суть имена волшебниц (прим. автора).
• 5. Гекатою называлась Прозерпина; а Тизифоною одна из трех адских фурий (прим. автора).
• 6. Луна разделась — т. е. вышла из-за облаков.
• 7. То есть, если я говорю неправду, то пусть всякий бездельный и негодный человек мне насмехается.
• 8. В деревнях привешивали над дверьми волчью морду, будто тем от порчи избавлялись, так, как у нас в хлевинах лапоть вешают.