Вор — искусник

Перевод с немецкого Я. Короновского

 

Сидел однажды старик со своею старухой на крыльце бедной избушки. Хотели они после работы немного отдохнуть. Вдруг подъезжает к ним роскошная карета, запряженная четверкой вороных, и выходит из кареты богато одетый человек. Поднялся крестьянин, пошел богача встречать и спрашивает, что он изволит желать и чем ему услужить? А незнакомец протянул старику руку и говорит:

— У меня только одно желанье: отведать вашей деревенской еды. Приготовьте мне картошку, как вы ее для себя готовите. А я сяду с вами за стол и с удовольствием поем.

Усмехнулся старик и говорит:

— Вы, видно, граф или князь, а может и сам герцог. У знатных людей часто бывают такие странные прихоти. Но ваше желание будет исполнено.

Старуха пошла в кухню и принялась мыть и чистить картошку, чтобы сделать из нее клецки, какие обычно едят крестьяне. А старик тем временем говорит незнакомцу:

— Пойдемте пока в сад, мне надо там одну работу докончить.

В саду он вырыл ямы и теперь собирался сажать деревья.

— Разве у вас нет детей? — спросил незнакомец. — И вам некому помочь?

— Некому! — ответил мужик. — Был у меня, правда, сын, — добавил он, — но он уже давно ушел от нас бродить по свету. Бедовый был мальчишка, умный и хитрый, но ничему не хотел учиться и все только проказничал да безобразничал. Наконец он сбежал от меня, и с тех пор я ничего о нем не слышал.

Взял старик деревцо, посадил его в ямку и воткнул рядом с ним колышек. Засыпал корни землею и плотно утоптал ее, а потом привязал лыком ствол в трех местах к колышку — внизу, наверху и посередине.

— А скажите мне, — спросил незнакомец, — почему вы не привяжете к колышку вон то кривое, сучковатое дерево, которое склонилось почти к самой земле, чтобы оно выросло прямое?

Усмехнулся старик и говорит:

— Видно, господин, что вы в садоводстве не очень разбираетесь. Да разве можно выпрямить такое старое, покореженное дерево? Деревья надо выпрямлять смолоду.

— То же самое случилось и с вашим сыном, — сказал незнакомец, — если бы вы его учили уму-разуму смолоду, то не убежал бы он от вас, а теперь он, наверное, также зачерствел и покорежился.

— Да уж конечно, — отвечает старик, — давно он ушел из дому, и, наверно, сильно изменился.

— А вы бы его узнали, если бы он к вам вдруг пришел? — спросил незнакомец.

— По лицу едва ли, — ответил крестьянин. — Но у него есть одна примета — родимое пятно на плече, похожее на боб.

Только сказал это старик, незнакомец скинул кафтан, обнажил плечо и показал крестьянину свое родимое пятно.

— Боже ты мой! — воскликнул старик, — да ты в самом деле мой сын! — И отцовская любовь пробудилась в его сердце. — Но, — добавил он поникшим голосом, — как же ты можешь быть моим сыном? Ты стал знатным человеком, живешь в богатстве и роскоши. Расскажи мне, сын мой, каким путем ты достиг этого?

— Ах, батюшка! — начал свой рассказ сын. — Молодое деревцо не было привязано к колышку и выросло кривое. Теперь его уже не выпрямить! Ты спрашиваешь, как я всего этого добился? Я стал вором! Но не пугайся, батюшка, я — вор не простой, я вор-искусник. Передо мной не устоит никакой замок и никакой засов: что захочу, то и возьму. Ты не думай, что я ворую, как обыкновенный вор: я только у богачей беру лишнее. Бедных людей я не трогаю, а сам им даю. Не беру я и того, что можно взять без труда и хитрости.

— Ах, сын мой, — говорит отец, — не нравится мне это! Вор, как ни говори, всегда вором останется. Говорю тебе: не приведет это к добру!

Повел его старик к матери. Как услыхала она, что это ее сын, старушка заплакала от радости. Но когда отец сказал, что их сын стал воровских дел мастером, слезы у нее потекли из глаз ручьями. Наконец, она сказала:

— Хоть он и вором стал, но все же он мой сын, и мои глаза еще раз увидели его!

Сели они за стол, и отведал он опять вместе с родителями простой деревенской пищи, которой он уже давно не ел. Поели они, а отец и говорит:

— Если наш господин граф, что в том замке живет, проведает, кто ты такой и чем занимаешься, то он тебя за это по головке не погладит, как бывало в твоем детстве, а заставит тебя на виселице качаться.

— Не беспокойтесь, батюшка, он меня и не тронет, я ведь свое дело знаю. Я и сам собираюсь сегодня к нему наведаться.

Когда настал вечер, вор-искусник сел в свою карету и поехал к замку. Граф принял его вежливо, думая, что к нему приехал в гости знатный господин. Но когда незнакомец назвал себя, граф побледнел и некоторое время хранил глубокое молчание. Наконец он сказал

— Ты мой крестник, и поэтому я тебя помилую и не предам тебя суду. Но раз ты хвастаешься, что ты воровских дел мастер, то я хочу испытать твое мастерство. Не выдержишь испытания, придется тебе повенчаться с веревкой и черные вороны будут каркать на твоей свадьбе.

— Господин граф, — ответил вор-искусник, — придумайте для меня три самых трудных задания, и если я их не выполню, то делайте со мной, что хотите.

Подумал граф и говорит:

— Ладно. Во-первых, ты должен украсть из конюшни моего любимого коня; во-вторых, ты должен из-под меня и моей жены, когда мы уснем, вытащить простыню, да так, чтобы мы ничего и не почувствовали, а кроме того снять обручальное кольцо с пальца моей жены. И наконец, третье и последнее — ты должен похитить из церкви пастора и причетника. Хорошенько запомни все, что ты должен сделать, а не то придется тебе с жизнью распрощаться.

Отправился воровских дел мастер в ближайший город, купил там у одной старухи-крестьянки платье и надел его на себя. Потом он выкрасил себе лицо в смуглый цвет да еще нарисовал себе на лице морщины, так что никто не мог его узнать. Затем налил в бочонок старого венгерского вина и подмешал в него сонного зелья. Положил бочонок в корзину, взвалил ее на спину и поплелся, ковыляя, к графскому замку. Дошел он уже за темна и сел во дворе на камень. Сидит-покашливает, точно старуха с больной грудью, да руки себе потирает, словно ему холодно. У ворот конюшни лежали около костра солдаты; один из них заметил женщину и крикнул ей:

— Бабушка, подходи-ка поближе да погрейся возле костра. Ведь у тебя нет ночлега, где бог пошлет, там и ляжешь.

Старуха подковыляла к солдатам, попросила снять у нее со спины корзину и подсела у костра.

— Эй ты, старая карга, что это у тебя там в бочонке? — спрашивает один.

— Добрый глоток вина, — отвечает старуха. — Я его продаю, тем и живу, а за деньги да ласковое словцо и вам охотно по стаканчику налью.

— Ну, давай сюда, — сказал солдат и, отведав вина, воскликнул: — А вино-то хорошее! Налей мне еще стакан.

Налила ему старуха еще, а другие последовали его примеру.

— Эй, братцы! — окликнул один из них тех, кто сидел в конюшне. — Тут пришла одна старуха, у нее есть вино, такое же старое, как она сама. Выпейте и вы по чарочке, вино согреет вас лучше, чем наш костер.

Внесла старуха свой бочонок в конюшню. Видит — один конюх сидит верхом на оседланной лошади, другой держит лошадь за узду, а третий ухватился за хвост. Наливала старуха вино, сколько кто пожелал, пока весь бочонок не иссяк. Вскоре у одного узда сама собою из рук выпала, опустился он на землю и начал похрапывать. Второй выпустил из рук хвост, лег на пол и захрапел еще громче, а третий хоть и остался в седле, но головою приник чуть не к самой шее лошади, спал и тяжело дышал ртом, словно кузнечные меха. Солдаты на дворе давно уже уснули и лежали на земле, не двигаясь, словно каменные. Увидел вор-искусник, что все ему удалось, сунул одному конюху в руки вместо уздечки веревку, а тому, кто за хвост держался — жгут соломы. Ну а как быть с тем, кто сидел верхом на лошади? Сбросить его с лошади вор не хотел, конюх мог проснуться и поднять крик. Но вор и тут нашелся: расстегнул подпругу у седла, привязал к нему крепко-накрепко две веревки, которые висели на стенных кольцах, и поднял спящего всадника вместе с седлом вверх. А потом захлестнул веревку вокруг столбов и закрепил ее. Коня он живо отвязал с цепи, но если бы он поскакал на нем по вымощенному камнем двору, то в замке услыхали бы стук копыт. Поэтому он сначала обернул копыта лошади старым тряпьем, затем осторожно вывел ее со двора, вскочил и ускакал.

Когда уже рассвело, примчался воровских дел мастер на украденной лошади к замку. Граф только что встал и выглянул в окошко.

— Доброе утро, господин граф! — крикнул ему вор. — Вот ваш конь, я счастливо добыл его из вашей конюшни. Вы только поглядите, как спокойно лежат и спят ваши солдаты, а если вы изволите пройти в конюшню, то увидите, как удобно устроилась там ваша стража.

Пришлось графу только рассмеяться, а затем он сказал:

— Один раз тебе удалось вывернуться, ну а во второй раз тебе не сдобровать! Ты так и знай: попадешься мне в руки как вор, я и поступлю с тобой, как с вором.

Когда вечером графиня ложилась в постель, она крепко зажала в кулаке обручальное кольцо, а граф сказал:

— Все двери заперты, все засовы задвинуты. Я буду всю ночь поджидать вора, а если он полезет в окно, я его застрелю.

А вор в сумерках пошел к виселице, отрезал несчастного преступника, висевшего на веревке, и понес его на спине к замку. Там он приставил лестницу к опочивальне, взвалил себе висельника на плечи и начал подниматься вверх. Как только голова мертвеца показалась в окне, граф выстрелил в него из пистолета. Вор тотчас же сбросил висельника, а сам спрыгнул с лестницы и спрятался за угол. Была такая светлая лунная ночь, что вор ясно видел, как граф из окошка спустился по лестнице и унес мертвеца в сад. Там он стал рыть яму, собираясь закопать его. «Ну, — подумал вор, — сейчас самое подходящее время!» — проскользнул незаметно из своего угла и поднялся вверх по лестнице, прямо в опочивальню графини.

— Милая жена, — сказал он, подражая голосу графа, — вор убит, но ведь он мой крестник, да и был он скорее плут и проказник, чем злодей. Не хочется мне выставлять его на посмеяние, да и бедных родителей жаль. Я хочу еще до рассвета сам зарыть его в саду, чтобы никто ничего не узнал. Дай мне простыню, я заверну в нее труп, чтобы похоронить его не как собаку, а по-человечески.

Дала ему графиня простыню, а вор продолжал:

— Знаешь что? Хочется мне проявить великодушие: дай мне еще твое кольцо, ведь несчастный за него жизнью поплатился. Пусть уж он его и в могилу с собой возьмет.

Не хотелось графине мужу перечить; хоть и жаль ей было с кольцом расставаться, но все же она сняла его с пальца и подала ему. Забрал вор простыню и кольцо и счастливо вернулся с добычей домой, прежде чем граф в саду покончил с работой могильщика.

Граф своим глазам не поверил, когда на другое утро явился вор-искусник и принес ему и простыню, и кольцо.

— Ты что, колдовать умеешь? — спрашивает он его. — Кто это тебя из могилы вытащил, ведь я сам тебя зарыл, и кто тебя воскресил?

— Да вы не меня зарыли, — отвечает вор. — Вы несчастного висельника закопали! — и рассказал подробно, как все было. Пришлось графу признать, что он и впрямь ловкий и искусный вор.

— Но это еще не все, — добавил граф. — Ты должен выполнить и третью задачу, и если ты с нею не справишься, то все это тебе мало поможет.

Воровских дел мастер только улыбнулся.

Вот наступила ночь, и вор с длинным мешком за спиной, с узелком под мышкой и фонарем в руке отправился к деревенской церкви. В мешке у него были раки, а в узелке — коротенькие восковые свечи. Пришел он на кладбище, присел на могилу и вынул из мешка одного рака, приклеил ему на спину восковую свечу, потом зажег ее и пустил рака на волю. Рак тотчас же пополз. Достал вор из мешка второго рака и с ним проделал то же самое, и так он продолжал, пока не вынул из мешка последнего рака.

Потом одел он на себя длинную, черную мантию, похожую на монашескую рясу, и приклеил себе к подбородку седую бороду. В таком наряде его никто бы не узнал. И вот забрал он пустой мешок, направился в церковь и взошел на кафедру. Часы на колокольне в это время пробили как раз полночь. Когда прозвучал последний удар, вор громким голосом возвестил:

— Слушайте, грешные люди, настал конец света, близок день страшного суда. Кто хочет спастись, пусть залезет в этот мешок. Я — Петр, открывающий небесные врата. Гляньте, вон там на кладбище уже бродят покойники и собирают свои кости. Приходите все, забирайтесь в мешок, приближается конец света!

Возглас этот было слышно по всей деревне. Первые услыхали его пастор и причетник, они жили ближе всего. Увидали они и свечи, блуждающие по кладбищу, и решили, что случилось что-то необычайное. Зашли в церковь, прослушали проповедь, а потом причетник говорит потихоньку пастору:

— А неплохо было бы воспользоваться удобным случаем и попасть нам вместе до наступления страшного суда столь легко в рай.

— Да, — ответил пастор, — и я так думаю. Коли у вас есть охота, давайте отправимся в путь-дорогу.

— Что ж, я готов, — сказал причетник, — но вам-то, господин пастор, первому надлежит входить, а я последую за вами.

Пошел пастор первым и поднялся на кафедру, а вор ему навстречу раскрыл мешок. Забрался пастор первым, а следом за ним — причетник. Вор живо завязал мешок, схватил его за конец и поволок вниз с кафедры. Когда головы двух дураков бились о ступеньки, он крикнул им: «Сейчас мы уже переходим через горы». Потом он протащил их через всю деревню, а когда им приходилось волочиться по лужам, он приговаривал: «А теперь мы проходим сквозь сырые облака». На лестнице замка вор их успокаивал: «А сейчас мы поднимаемся по небесной лестнице и скоро попадем в преддверие рая».

Наконец добрались они наверх; сунул вор мешок на голубятню, а когда голуби замахали крыльями, он сказал: «Слышите, как ангелы радуются и крыльями хлопают?» Затем он задвинул засов и ушел.

На другое утро он явился к графу и сказал ему, что выполнил и третью задачу, утащил из церкви пастора и причетника.

— Где же они у тебя? — спросил граф.

— Они лежат в мешке на голубятне и воображают, что попали на небо.

Поднялся граф сам наверх и убедился, что вор правду сказал. Выпустил он пастора и причетника из их темницы и говорит:

— Ты и впрямь всем ворам вор, и дело свое ты выиграл. На этот раз я тебя отпускаю, но уходи скорей, пока цел. А если опять здесь покажешься, то получишь повышение на виселице!

Попрощался вор-искусник со своим отцом-матерью и пошел опять бродить по свету. С тех пор о нем никто и не слыхал.

(На сенсорных экранах страницы можно листать)