Предисловие (А. Я. Гаркави)

Академик А.Н. Веселовский, издавая статью г-на Гастера о еврейской Александрии XII века 1, пригласил меня прибавить к ней мои примечания, и я тем охотнее следую приглашению почтенного исследователя истории романа и повести, что мне самому недавно случилось наткнуться на новый материал по этому предмету. Прошлым летом, во время моего путешествия по Востоку, я нашел в Дамаске неполную Александрию на еврейском языке, совершенно отличную от других известных в еврейской литературе редакций сказания о македонском герое. Между тем как известные до сих пор редакции передают, более или менее обстоятельно и более или менее правильно, данные Псевдо-Каллисфена, преимущественно в форме пересказа архипресвитера Льва («Historia de preliis»), найденное мною сказание сохранило весьма мало следов, притом трудно узнаваемых, означенного египто-греческого романа и его латинского пересказа. К тому же это еврейское сказание есть целиком создание фантазии, совершенно отрешенное от исторической почвы, от греческой жизни и греческой мифологии; в нем нет и помину ни о собственно Македонии (автор сказания считает Македонию названием египетской местности), ни о войнах с Персией и Индией, ни о греческих и египетских храмах и оракулах. Взамен всего этого автор усердно разрабатывает и развивает те черты сказания, которые имеют какое-либо отношение к еврейству, библейскому и побиблейскому, и вообще изменяет характер сказания, удаляя все античное и вставляя разные детали в поздневосточном вкусе, или, лучше, безвкусии. Даже про лица и страны, общие у него с другими Александриями, он обыкновенно рассказывает совсем иные факты.

Вследствие этого настоящее произведение, ввиду слабой связи с циклом сказаний псевдо-каллисфеновского типа (на немногие черты сходства с ними указывается в моих объяснениях) и своего позднего происхождения, едва ли может быть объяснено с помощью первых, а еще менее в состоянии объяснить их. При всем том, со временем может оказаться, что и это произведение не стоит совершенно одиноким в литературе романа об Александре и в нем объявятся некоторые черты сходства с другими легендарными произведениями народной литературы. Не будучи специально знаком с сими последними, я должен здесь довольствоваться преимущественно теми заметками, к которым подают повод еврейские источники, для чего небесполезно будет представить здесь краткое их обозрение.

1. Иосиф Флавий. Хотя у него мы находим только рассказ о походе Александра на Иерусалим и о встрече с первосвященником Иаддуем (Иуд. древн. 11.8), каковые факты некоторые новейшие ученые (напр. Герцфельд, Мунк и др.) расположены считать не сказочными, а историческими, тем не менее мимоходное указание Флавия в другом месте (Bell. Jud. 7.7, 4) на железные ворота, за которыми Александр заключил народ аланов в Гиркании 2, — это мимоходное указание доказывает, что еврейский историк знал если не весь цикл рассказов, вошедших позже в состав Псевдо-Каллисфена, то по крайней мере часть его.

Ср. Псевдо.-Каллисфен 3.26: о народах между горами, носящими название груди Борея, ???, р. 165; Archipresb. Leo, Historia de preliis § 77: promunctorium [= promontorium] boreum по Парижской рукоп. (ubera aquilonis в Revelatio Methodii); ср. ed. Zingerle, p. 199 в вариантах; ibid. р. 61, библиографические указания; P. Mayer, Alexandre le Grand dans la literature francaise, Paris 1886, 2.388-389; I. Levi, Sammenlband, p. 66.

2. Самаритянская хроника, известная под названием Книги Исуса. Эта поздняя летопись представляет в 46 главе (Chronicon Samaritanum, ed. Juynboll, Lugd. Batav. 1848, р. 184 seq.) переделку рассказа Иосифа Флавия в благоприятном для самаритян смысле, прибавляя еще некоторые эпизоды из Псевдо-Каллисфена. Из этой хроники заимствовал другой самаритянский летописец Абул-Фатх (писал 1355 по Р.Х.).

3. В древнераввинской литературе, в обоих Талмудах и в Мидрашах, мы также встречаем разные эпизоды из псевдо-каллисфеновского свода сказаний (где исследователи также признают, особенно в рецензиях В и С, еврейское и христианское влияние). Само собой разумеется, что в означенных древнераввинских источниках еврейская окраска выступает еще ярче и прибавляются притом черты, прямо указывающие на свое палестинское происхождение. Ниже мы даем обозрение литературы по этому предмету.

4. Книга Иосифа Горионида, или Иосиппона, в главе (по всей вероятности, позже вставленной), посвященной Александру, представляет сокращенный перевод «Historia de preliis» архипресвитера Льва, в котором заметны, однако, следы арабского происхождения некоторых собственных имен; но гораздо больше в нем признаков влияния романских наречий. Посему нам вероятно, что автор (или, вернее, интерполятор) сам по-арабски не читал, но взял готовый уже еврейский перевод с арабского и переделал его на основании западных источников. Из обозрения содержания лондонского рукописного перевода сочинения Льва, представленного г-ном Гастером, равно как из текста парижской рукописи того же перевода, недавно напечатанного г-ном И. Леви (см. ниже), явствует, что все эти три редакции находятся между собой во взаимной связи, разъяснение которой окончательно удастся лишь тогда, когда станет известной еще четвертая (и пятая?) редакция, служившая между ними посредствующим звеном, так как весьма невероятно предположение, что еврейские составители этих сказаний сами выбирали эпизоды то из Псевдо-Каллисфена, то из Юлия Валерия, то из «Historia de preliis», то из посланий к Аристотелю и к Олимпиаде.

5. В Париже, Лондоне (как мы сейчас заметили), Парме и Турине находятся два перевода «Historia de preliis», из коих один в лондонской рукописи приписывается известному переводчику с арабского Самуилу ибн Тибbону (конца XII — начала XIII века), и в этом переводе встречаются некоторые арабские слова и частые арабизмы, равно как и искажения, объяснимые посредством арабского шрифта; кроме того, различные вставки и отступления от латинского текста. Другой перевод составлен Иммануилом бен Иаковом из Тараскона (XIV века), автором известного астрономического сочинения «Шестокрыл» («Шеш Кенафайим»), которое находится также в древнерусском переводе, сделанном с византийского перевода Георгия Хризококки, современника Иммануила. Сей последний прямо перевел сочинение архипресвитера Льва с латинского оригинала, и г-н Леви готовит его издание по двум рукописям, находящимся в Париже и Турине.

6. Иегуда бен Соломон ал-Харизи 3 (во второй половине XII — начале XIII столетия) перевел с арабского сочинение «Китаб Адабул-Фаласифа» (или «Навадирул-Фаласифа») известного несторианца Хонейна ибн Ицхака, где находятся многие нравственные изречения Александра и его учителей-философов (отд. 2 гл. 5), равно как и описание его кончины, послание его к матери, ее ответы, изречения разных философов, собравшихся на его похороны, и т. д. (отд. 3). Арабский оригинал еще не издан, еврейский перевод напечатан впервые в «Riva di Trento» в 1562 году, а затем перепечатан несколько раз. Разбор его на немецком языке дал М. Штейншнейдер в «Jahrbuecher fuer romanische und englische Literatur» B. 12, 1871, p. 353 ff. Испанский перевод издан Кнустом (Bibliothek des litt. Vereins in Stuttgart, № 141, Tuebingen 1879) под заглавием «El libro de los Buenos proverbios»; там же подобное собрание Ибн Фатика под заглавием «Los Bocados de Oro».

7. Некоторые мелкие известия и цитаты из сказаний об Александре находятся разбросанными у разных еврейских авторов. Так, например, заключение Александром народов Гог и Магог за железной стеной между горами упоминается вкратце путешественником Вениамином Тудельским (XII века) и более подробно Иосифом Кимхи или Камхи (начала XIII века); этот последний имел, по-видимому, перед собой вышеупомянутую реляцию Салама Толмача. Рассказ «Книги Александра» («Сефер Александр») о том, что он взошел на высокую гору, окружающую весь мир, и наблюдал там движения планет, приводится в рукописном сочинении «Михлал Иофи» от имени Шем-Тоба ибн Палькверы (XIII века); ср. Hebraische Bibliographie, B. 9, 1869, p. 49, Anm. 9. 4 О рождении Александра от Нектанеба и толковании в этом смысле имени македонского царя и о других обстоятельствах его жизни говорится в хрониках Авраама ибн Дауда (1160), Гедалии ибн Яхии (1587), Давида Ганза (1592), Иехиеля Гальперина (1696), в талмудическом лексиконе Менахема ди Лонзано (начала XVII века) и др.

Хотя в некоторых еврейских легендах, особенно в более древних, относящихся к талмудической эпохе, находим своеобразные еврейские черты, они, однако, не настолько отличны от сказаний Псевдо-Каллисфена (преимущественно рецензии В и С, где также заметно влияние еврейское или иудейско-христианское), чтобы означенные легенды можно было считать новыми, самостоятельными обработками Александрии. Вот почему знатоки еврейской литературы, как, например, Франц Деличш 5 и М. Штейншнейдер 6, высказали, что в еврейской письменности нельзя указать на самостоятельную обработку сказания об Александре. Если объяснение этого явления, представленное Деличшем, а именно питаемое евреями отвращение к эллинизму, во всяком случае несостоятельно — так как нам ныне известно, что легенды классического мира, не связанные тесно с языческими богами (а иногда и это условие не соблюдалось строго), свободно вращались среди евреев, — то само явление доныне приходилось считать верно подмеченным. Теперь мне кажется, что само положение об отсутствии у евреев своеобразной обработки сказания об Александре придется значительно ограничить и видоизменить, ибо, как бы низко мы ни оценили новооткрытую Александрию в качестве поэтического и вообще литературного произведения, одно качество во всяком случае придется за ней признать, а именно качество последовательности в позднем еврейско-восточном вкусе, или, вернее (как мы сказали выше), безвкусии. 7 Уже по одному этому обстоятельству новонайденная Александрия получает известный интерес и заслуживает быть обнародованной покамест хотя бы в виде сжатого обозрения ее содержания; если же знатоки романа об Александре в народных литературах найдут в новой версии побольше параллелей и черт сходства с данными других источников, то интерес к еврейскому тексту значительно увеличится. В нижеследующем мы представляем обозрение содержания нашей новой версии с некоторыми объяснениями, причем не пропускаем собственных имен и ничего существенного из текста, а характерные места передаем целиком. Примечания же наши к статье г-на Гастера удобнее всего будут помещены в соответствующих местах в объяснениях нового текста.

Как выше замечено, дамасская рукопись (25 л. восточной бумаги, 19-20 строк на странице, восточной скорописи XVI или XVII века; левая сторона листов сгнила, причем часть текста повреждена, но большей частью так, что легко дополнить недостающее) лишена начала и конца, и, кроме пропусков переписчика, недостает также немного в середине. К счастью, из заметки в предисловии И. Леви в вышеупомянутом «Sammenland» (р. XV), полученном мною в апреле месяце, я узнал о существовании в «Bibliotheca Estense» в Модене (№ 53) еврейской рукописной Александрии, где (как в дамасской рукописи) место псевдо-каллисфеновского Нектанеба занимает чародей Бильдад, и догадка моя, что моденская рукопись заключает тот же самый текст, что и дамасская 8, по обязательной присылке мне г-ном Леви копии вполне подтвердилась.

• 1. «Новые данные для истории романа об Александре» (Сборник II Отд. Имп. Акад. Наук); эту статью мы цитируем под именем г-на Гастера.
• 2. Т. е. так называемые у византийцев, римлян и арабов Каспийские, Албанские и Аланские ворота, стена Гога и Магога, запор Иаджуджа и Маджуджа, Баб ал-А6ваб (Ворота ворот, название Дербента), для отыскания коих халиф Ватик-Биллахи (внук Харуна ар-Рашида, 842-847 по Р.Х.) отправил Салама Толмача.
• 3. М. Гастер (с. 32 и 56), И. Леви (предисловие к Sammelband, p. XI) и А. Нейбауэр (у Леви там же) считают несомненным, что этот ал-Харизи, соперник Ибн Тиббона в переводе сочинения Маймонида, перевел также и сказание об Александре. Мне же кажется, что слова «Эта книга» в эпилоге лондонской рукописи относятся не к началу эпилога, где речь идет об Александрии, а к непосредственно предшествующей «Книге Море» Маймонида. Кроме расположения слов, которое, правда, в подобных случаях не имеет большого значения, в пользу моего толкования говорят два обстоятельства: во-первых, до сих пор ничего не известно о переводе Александрии ал-Харизи, находящемся, по словам эпилога, «в руках некоторых (хотя не многих, как читаем у Гастера) людей»; между тем, ал-Харизи не такой писатель, которого сочинение, и притом такого привлекательного содержания, могло бы пропасть бесследно для истории литературы; во-вторых, по всему видно, что переписчик лондонской рукописи при упоминании великого религиозно-философского творения Маймонида в первом эпилоге так увлекся этим сочинением и заслугами второго его переводчика, Ибн Тиббона, что только ими и занят до конца эпилога и более не возвращается к относительно маловажному произведению, переводу Александрии.
  Точный перевод эпилога, по моему пониманию его, будет таков (оригинал его напечатан у Леви, с. Х-XI):
  «Окончена эта книга, а перевел ее ученый, настоящий исследователь тайн природы и науки, р. Самуил бен Иегуда ибн Тиббон из Гранады. Перевел же он ее в то время, когда он перевел „Книгу Море", которая не оценивается золотом из Офира (ср. Иов 28.16). Эта же книга [т. е. «Книга Море»] находится в руках некоторых людей в переводе ал-Харизи, весьма испорченном, так как он переведен с......языка; совершенный (образцовый) же переводчик (т. е. Ибн Тиббон) перевел ее с агарянского языка на еврейский; да будет вознаграждение ему [от Бога] полное!»
  Прибавлю здесь, что перевод ал-Харизи книги Маймонидовой действительно существует и напечатан Л. Шлосбергом в трех частях (Лондон 1851, 1876 и 1879. 8°).
• 4. Так как цитата Ибн Палькверы представляет некоторый интерес, то мы дадим ее ниже в русском переводе. Другой рассказ из той же, по-видимому, «Книги Александра» приводится Моисеем де Леоном (Hebr. Bibliographie, B. 4. 1861, р. 75).
• 5. Zeitschrift der deutschen morgenlaendischen Gesellschaft, B. 9, Leipzig 1855, р. 290.
• 6. Hebr. Bibliographie, B. 9, p. 55.
• 7. Другой остаток еврейской Александрии, которая относится к гораздо древнейшей эпохе, сохранился, по-видимому, в фрагментах на коптском языке, недавно найденных и изданных г-ном Бурианом (Jounral Asiatique, janvier 1887, p. 1-38), где речь идет о каких-то Элеазаре и Ятие (это последнее имя г-н Масперо весьма основательно отождествляет, ibid. p. 37, с именем Ядду или Ядуа у Иосифа Флавия; см. у нас ниже в комментариях к § 13), хотя в весьма далеких от Палестины местностях, в Гедросии и Элимаиде.
• 8. Мы обозначаем дамасскую рукопись буквой Д., а моденскую — буквой М.