Рассказ о том, как волк обманул овчара

Принадлежность басни Марбоду Реннскому сомнительна.

По изд.: Памятники средневековой латинской литературы Х-ХII веков. М., 1972
Перевод Ф. А. Петровского

Некий повадился волк по просторам пастбищ обширных
Вольно бродивших овец у овчара похищать.
Не было сил пастуху с разбойником справиться дерзким,
И наконец он решил хитростью вора поймать.
5 Вот и замыслил тогда он верхушку гибкого дуба
Так изогнуть, чтоб она к самой приникла земле.
Петлю затем привязав к вершине изогнутой книзу,
Палочкой легкой на ней он прикрепил западню.
Палочка эта была пристроена так, чтобы сразу
10 Тот, кто бы сдвинул ее, тотчас же в петле застрял.
К петле же он подвязал ягненка голову, чтобы
Палка упала, когда голову станут тянуть.
После овчар отошел, а польстился на выдумку эту
Волк и сейчас же схватил голову в хищную пасть.
15 Палочка сдвинулась тут, и хищника петля зажала,
Дуб разогнулся, и вверх вздернулся с волком силок.
Только заметил овчар, что в петлю попался разбойник,
Стал в него камни бросать, чтобы скорее добить.
20 Множество ран получил, чуть не до смерти был искалечен
Волк, задыхаясь в силке, крепко стянувшем его.
Чтобы замучить вконец, пастух стащил его наземь,
Поднял дубину и так волку он стал говорить:
«Камни тебе нипочем, но я мозг тебе выбью дубиной,
Тризну свершив наконец в честь моих бедных овец».
25 «Смилуйся,— волк завопил,— надо мною, пастух благочестный,
Выслушай то, что тебе в кратких скажу я словах:
Коль соизволишь теперь ты жизни меня удостоить,
То я сторицей тебе все, что украл, возмещу.
Нет здесь при мне ничего, но если меня ты отпустишь,
30 Я не надую тебя, дам тебе верный залог.
Этим залогом пускай мой собственный будет волчонок,
В том, что к тебе я вернусь в точно назначенный день.
Если ж к тебе не вернусь, никакого не будет ущерба,
Ежели вместо меня, старого, сгибнет юнец.
35 Больший бы вред он принес, чем я, коль в живых я останусь.
В том же, что я поплачусь, выгоды нет никакой:
Что тебе шкура моя? на обувь она не годится,
Что тебе мясо мое? есть ты не станешь его.
Вот и не знаю, зачем меня, бедного, хочешь прикончить,
40 Раз никакой от меня пользы не будет тебе».
Словом, как только в залог он взял молодого волчонка,
Волку назад убежать дал легковерный овчар.
Тот же надуть овчара задумав уловкою хитрой,
Скоро монаха нашел вместе со служкой его.
45 «Здравствуй, отец мой,— сказал,— моей не презри ты просьбы
И не отвергни меня за прегрешенья мои.
Искренне каюсь я в них, мне мерзостны блага мирские,
Мучаюсь тем, что всегда резал невинный я скот.
Пользы в том нет никакой, чтобы тело соблазнами тешить,
Если надежды на то, что я спасен буду, нет.
50 Розгой меня ты секи иль бичом хлещи ты нещадно,
Только, молю я, мою душу ты Богу верни.
Волосы мне остриги, на макушке мне выбрей гуменце,
После ж обритого так в рясу меня облеки.
55 Ты не подумай, что я получить это даром желаю,
Нет, за все это вперед дам тебе в дар я овцу.
Коль не по нраву тебе из овечьего мяса трапезы,
Мясо ты служке отдай, сам же возьми себе шерсть».
И не успел получить монах этот ценный подарок,
60 Как он, сейчас же, схватив ножницы, волка постриг;
Голову всю окорнал, и такое он выбрил гуменце,
Что от ушка до ушка стало все голо кругом,
Он наставление дал, как должно вести себя, волку,
Куколь напялил ему и повелел уходить.
65 День наконец наступил для возврата заложника данный;
Волк в этот день обещал снова прийти к пастуху.
Он и пришел, но пастух едва опознать мог пришельца,
Ибо из черного волк стал уже бурым теперь.
«Что с тобой сталось, — спросил, — почему ты с тех пор изменился.
70 Как был похищен силком ты, похититель овец?»
Голову тот наклонил, промолвил «благословите»,
Морду слезами залил и таковой дал ответ:
«В изнеможенье от ран, какие нанес ты камнями,
Я тяжело захворал и обратился к врачу.
75 Он же, взяв лапу мою и пощупав мне пульс ослабевший,
«Выживешь ты,— говорит,— вряд ли, скорее помрешь».
Тут появился монах навестить страдавшего тяжко,
И в злодеяньях моих он мне покаяться дал,
Но освятил он меня надеждой, что тот не погибнет,
80 Кто, греховодником быв, все же достойно умрет,
И, наконец, убедил отказаться от грешного мира,
Голову выбрил мою и в эту рясу облек.
Только оставил я свой злобный норов и прежнюю пищу,
Мне полегчало, и вот сразу поправился я.
85 Ныне же, раз присужден заложник мой с жизнью расстаться,
То, чтоб мой сын не погиб, жизнь отдаю я свою.
Но возвращаясь сюда, как и должен был я возвратиться,
Все же я нищ: ничего нет у меня своего.
Я не надул, пощади, коли ты пощадить меня хочешь,
90 Если же хочешь казнить, то поскорее казни».
«Эта десница тебя,— ответил пастух,— не ударит,
А те удары мои прежние ты мне прости.
Если монаха убью, вдвойне душегубцем я буду.
Сын твой свободен, и ты с ним возвращайся домой».
95 Весело оба пошли и, спокойно по полю идя,
Вот что волчонку сказал изголодавшийся волк:
«Право, сынок, ничего нет слаще овечьего мяса,
Грубая пища, поверь, — кислый творог и бобы.
Бремени я не снесу, какого поднять я не в силах».
100 Рек и, как прежде, опять начал хватать он овец.
Но, только стал пожирать молодого ягненка разбойник,
Ошеломлен был овчар и закричал ему вслед:
«Эй ты, здоровый монах, нельзя тебе мясом кормиться!
Разве Василия чин это позволил святой?»
105 «Не однороден устав,— волк ответил, — служителей церкви:
Был я монахом, а вот я уж каноником стал».
И со всех ног убежал с добычей он в чащу лесную.
Тут догадался бедняк, что одурачен он был.