Волшебные штаны

Дай, Боже, складно в добрый час
Начать и кончить мой рассказ
О лжи, коварстве и обмане.
А дело было в Орлеане.
О нем всю правду знаю я,
Послушайте и вы, друзья.
Один писец ходил украдкой
К чужой супруге, пышной, гладкой
Да и находчивой весьма —
Ну как тут не сойти с ума?
Любовником и мужем ловко
Вертела милая плутовка.
Любезней нет ее, хитрей —
Попробуй-ка придраться к ней!
Грешить тайком и слыть безгрешной
Она стремилась — и успешно.
Не раз, не два, презревши долг,
Она, в утехах зная толк,
Писца в объятиях сжимала,
Даря услад ему немало,
Уверена, что как-нибудь
Супруга сможет обмануть.
Ведь хитростей велик запас!
Все так и шло. Но как-то раз
Муж перед сном сказал, зевая:
’’Послушай-ка, прошу тебя я —
Не спи сегодня допоздна,
Чуть свет буди меня, жена,
Кричи, толкай!.. Запомни это:
Я выйти должен до рассвета.
Да чтоб сама не проспала!
Ждут завтра важные дела.
Отправлюсь я в Мэн-на-Луаре
Товар продать там на базаре”.
Такая новость — божий дар!
Ей кстати завтрашний базар.
Писец был тотчас извещен,
Что в час урочный должен он
Стоять под окнами любимой.
Как только муж проходит мимо,
Он проскользнет к ней невредимо.
Не пропустить бы нужный миг!
Писец сей замысел постиг.
И в от супруг уснул спокойно,
До сна ль супруге недостойной?
Ей ждать всю ночь терпенья нет.
Что сон?! Скорее бы рассвет!
До срока будит мужа дама,
Толкая в бок его упрямо:
’’Вставайте, сир! Уже пора!
Уйти вам надо до утра.
Боюсь, мы слишком долго спали.
Теперь успеете едва ли
Вы вовремя товар продать.
Не все же вам теплая кровать!
Вот наказание господне!
Довольно спали вы сегодня!”
Что ж, встал супруг без лишних слов,
Оделся вмиг и был таков.
А вслед жена кричит с порога:
’’Пусть ляжет скатертью дорога!
Молю, чтоб Иисус Христос
Удачу в Мэне вам принес.
Пусть вас хранит его десница!”
Муж не успел из виду скрыться,
А уж любовник тут как тут,
Его уже в постели ждут.
Влюбленных нетерпенье гложет —
Понять такое всякий может.
Простак все дальше уходил,
А их сжигал любовный пыл.
Писец так радовал подругу,
Как не дано ее супругу.
Совсем не смысля в страсти, тот
Постельных избегал работ.
По ласкам огневым соскучась,
Надеясь на иную участь,
Взволнованна, обнажена,
Теперь утех ждала жена.
Уж коли выпал ей часок,
Она свой не упустит прок.
Писец разделся догола —
И жаркие пошли дела!
И за старания награды —
Неисчислимые услады.
А муж, поднявшийся чуть свет,
Зашел к соседу. Ведь сосед
Собрался в Мэн идти с ним вместе.
Быть верным слову — дело чести.
Стучит к соседу наш чудак:
”Да можно ль спать безбожно так?!
А как же торг? Вы спать охочи,
Но неужели мало ночи?!
Так только к полдню в Мэн придем!”
Сосед спросил, борясь со сном:
’’Приятель, вы не заболели?
Иль спятили вы в самом деле?
Людей будить в такой-то час!
Мой друг, не узнаю я вас.
Коль нас хранит Господня сила,
Еще и полночь не пробило”.
”Да ну?! — ошеломлен простак. —
Неужто правда? Вот так-так!” —
”Не знать мне райского покоя,
Коль вру!” — ”Ну, что ж, вернусь домой я’
И вот уж у своей двери
Жене кричит он: ’’Отвори!”
Красотка в ужасе: ’’О Боже!
Пропала я! Ты, друг мой, тоже:
Мой муж вернулся. Вот напасть!
Как нам спастись? Беда стряслась!
Что в голову взбрело злодею?
Он в ярости свернет вам шею.
Ревнив он и жесток, как зверь”.
А муж сильней колотит в дверь,
Крича: ’’Проснитесь же, супруга!”
А даме нужно спрятать друга.
Тот, взяв одежды, скрылся вон,
А вот штаны оставил он.
Их на беду забыл писец!
Муж достучался наконец.
Прошел в альков супруг законный,
А дама притворилась сонной.
Вся заспана, тиха, нежна,
Лежит в постели — и одна.
Прилег устало он к супруге,
И вдруг, как будто бы в испуге,
Чертовка — до чего ловка! —
Дурача мужа-простака,
Мгновенно спрыгнула с постели
(Не бесы ль ею овладели?),
Крича безумно: ’’Боже мой!
Кто шутит подло так со мной?
Надеюсь на Господню милость!
Здесь что-то странное случилось.
Кто это лег в постель ко мне,
Не изменявшей и во сне?
Лишь с муженьком спала всегда я!”
И муж, от чувств изнемогая,
Тревожась, не сошла ль с ума,
Ей молвил: ’’Что за кутерьма?
Верней супруги я не знаю.
Так успокойтесь, заклинаю!
Мне непонятен ваш испуг:
Ведь рядом с вами — ваш супруг’
Она ж, внушаема лукавым,
Твердит свое: ’’Зачем меня вам
Обманывать? На рынке он.
А вы, наглец, уйдите вон!
Я шум такой устрою тут,
Что все соседи прибегут.
Ведь здесь — семейная постель,
А не какой-нибудь бордель!”
Втирать очки она умела:
’’Хозяин мой ушел по делу.
Да в здравом ли рассудке вы?
Ох, не сносить вам головы
За то, что причинили вы!” —
’’Мой друг, не заслужил я гнева.
Вы умница, вы мной любимы.
Беда, не дождались зари мы,
Чтоб встать. Сейчас глухая ночь.
Так что гоните страхи прочь!
И пусть не будет ночь тяжелой!
Лежите, как лежали, — голой,
Как это было сотни раз!
И да хранит Всевышний нас.
Я так люблю вас, дорогая!” —
”Сир, — слышит он, — удивлена я
Что мужа не узнала я,
Вас огорчив. Вина моя!
Безумец вторгся, показалось,
А это — вы... Какая жалость!
Да, что-то на меня нашло...
Продрогли вы, а здесь тепло” —
Твердит, на грудь его маня. —
’’О сир! Простите же меня!
Я встретиться с супругом рада.
Обида сменится наградой.
Я подняла весь этот крик,
Поскольку страх мой был велик.
Да, страх перед чужим мужчиной
Переполоху бьл причиной.
Вы, знаю, любите поспать.
Так что усните-ка опять!
Сейчас нет ничего умнее!”
Женой утешенный своею,
Муж спал до утренних лучей
И, чувствуя себя бодрей,
Собрался быстро он в дорогу.
И муженька вручила Богу
Глаз не сомкнувшая жена.
Еще не ведала она
О предстоящем ей позоре,
Бесчестье и нежданном горе:
Ведь, озабочен сонмом дел,
Супруг штаны писца надел.
Никто не зрел подмены странной.
Муж вышел, и к своей желанной
Спешит любовник из укрытья:
’’Обязан, милый друг, хранить я
Вне подозрений вашу честь,
А ведь у вас соседи есть.
Им только дай узреть мужчину
У вас! И потому покину
Как можно раньше я ваш дом”. —
’’Любезный друг, есть правда в том,
Вздохнула дама. — Но хочу я
Еще четыре поцелуя:”
Так вновь постельная игра
Была затеяна с утра.
Потом, натешившись немного,
Они себя вручают Богу.
Вдруг, взяв штаны, вопит писец:
’’Они чужие!.. Мне конец!
А где ж мои? На муже, значит!” —
Расстроенная дама плачет —
Приятно ль слышать ей такое?!
Теперь не будет ей покоя.
Что ж, поднялась, надела платье
И снова бросилась в объятья.
Лаская друга с новой силой,
Во имя страсти попро сила,
Чтоб освятил скорей он сам
Все, что скрьюать дано штанам.
Не чуя ничего дурного,
Подругу друг лобзает снова,
Исполнить просьбу обещая.
Нет ласкам ни конца, ни края!
’’Все обойдется как-нибудь, —
Ей шепчет он, лобзая грудь. —
Все кончится благополучно!”
И даму вновь лобзает звучно.
Пришлось им наконец проститься.
Красотка, хитрая лисица,
Решила избежать бесчестья,
Надеясь на уловки лести,
И, чтоб все было шито-крыто,
Идет к монаху-минориту
И говорит, сознавшись честно
Во всем, что вам уже известно:
’’О помощи взываю я!” —
”Но что могу я, дочь моя?” —
’’Мой муж вам верит. Потому
Одно скажите вы ему,
Когда, смущен догадкой в Мэне,
Меня он обвинит в измене,
Что, мол, штаны у вас я в долг
Взяла, такой в том видя толк:
Мол, поносив их, можно в ночь
Зачать то ль сына, то ли дочь.
Волшебны только ваши! Мне
Так, мол, привиделось во сне.
Моей уловки неужели
Не осветят благие цели?!
Впредь жить безгрешно поклялась я!”
Ну, кто бы ей не дал согласья?!
И обольщенный минорит
’’Согласен!” даме говорит.
Домой она пошла, ликуя.
А вот теперь вам расскажу я
О муже. В Мэне натощак
Он торговал лишь кое-как.
Обеда долго ждал купец
И вот дождался наконец.
Насытивши свою утробу,
К штанам он руку тянет, чтобы
Достать монету расплатиться.
Как вспоминают очевидцы,
На пояс глянул он — и что ж? —
Чернильницу, перо и нож
Узрел он... Да, штаны чужие!
И обругал жену впервые:
’’Вот шлюха!” — он воскликнул страстно
Тут закивали все согласно:
Был а в том истина сама.
Простак чуть не сошел с ума —
Так был расстроен и растерян.
Ведь сам-то он жене был верен!
После того, что с ним стряслось,
Он, ревность затаив и злость,
Домой придя, сказал жене:
’’Сударыня, известны мне
Все хитрости, вся лживость ваша.
Полным-полна терпенья чаша!”
Супруга, не смутясь ничуть,
Посмела мужа упрекнуть:
’’Зачем же, друг мой, столько крика?
Свой гнев сдержите, мой владыка:
Ведь правда неизвестна вам.
Поверьте же моим словам!
Вас беспокоит часть одежды,
В которой все мои надежды.
Зачать ребенка нам должны
Помочь монаховы штаны.
А как? Я объяснить готова,
Коль вам угодно до алькова
Сейчас проследовать за мной!”
Войдя туда вслед за женой,
Снимать с себя чужое бремя
Он стал. ”0 нет, еще не время!” —
Воскликнула его жена.
Пред ним красуется она,
Задрав как можно выше платье —
Приди же, мол, в мои объятья!
”Вы до тех пор, — твердит без страха,
Должны носить штаны монаха,
Пока не подтвердит вам он,
Что вещий мне приснился сон.
Так отправляйтесь с этой целью
К нему в монашескую келью!
Узнаете благие вести,
И мы порадуемся вместе”.
И муж пошел в чужих штанах
В тот монастырь, где жил монах.
Там в темной келье среди скал
Он францисканца разыскал.
Тот, чтоб прикрыть постыдный грех,
Едва удерживая смех,
Ведет ревнивца для беседы
К себе и, чтоб не множить беды,
Нашептывает тот рассказ,
Которым я потешил вас.
Все сделано для пользы дела
Так, как изменница велела.
Был счастлив муж: ’’Святой отец,
Я правду знаю наконец!
Как душу облегчили мне вы!
Чуть не убил в порыве гнева
Жену я — и попал бы в ад.
Она невинна. Как я рад!”
Сказал монах: ’’Штаны я спрячу.
Они мужьям несут удачу.
Да ниспошлет вам благодать
Господь, чтобы дитя зачать!
Вам радость сон жены сулит”.
И удалился минорит.
Добряк, вернувшийся домой,
Супругу молит: ’’Ангел мой,
Забудем злоключенье это!
Даю пред Богом два обета:
О вас да не помыслю худо!
И ревновать вовек не буду!”
Такая речь жене по нраву.
Затея удалась на славу:
Любовник насладился впрок,
И муж от истины далек;
Ей был послушен минорит,
Измена скрыта, страх забыт.
Все получили по заслугам!
Сумей-ка так вертеть супругом,
Чтоб наставлять рога незримо
И оставаться невредимой!
Свои любовные дела
Лиса устраивать могла,
Забыв про стыд, презревши совесть

Тем и закончу эту повесть.

Перевод Ю. М. Денисова.
По изд. «Пятнадцать радостей брака» и другие сочинения французских авторов XIV— XV веков. — М.: Наука, 1991.