Книга I (фрагменты)

Текст приводится по изданиям:
Главы I—VIII (введение): Вестник древней истории. 1986. № 2. С. 82 сл. Перевод В. М. Строгецкого с учётом переводов отдельных глав, выполненных С. Я. Лурье, А. Ф. Лосевым и М. К. Трофимовой.
Глава LXXIX (законы Бокхориса): Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть 1. Москва, «Высшая Школа», 1980. С. 128—129. Перевод В. В. Вертоградовой по изданию: Diodorus Siculus, vol. I / Ed. С. H. Oldfather. Loeb Classical Library. London, 1933.

I. (1) Справедливо, чтобы все люди воздавали большие почести составителям всеобщих историй за то, что они своими трудами старались помочь человеческому обществу в целом1; ведь, предложив безопасное изучение пользы, они доставляют читателям посредством этого обучения наилучший опыт. (2) Итак, знание, со многими трудностями и опасностями добываемое из опыта каждого человека, помогает распознавать все полезное, и поэтому многоопытнейший из героев с большими несчастьями «Многих людей увидел, города и обычаи их узнал»2. Напротив, понимание успехов и неудач других, даваемое исторической наукой, доставляет знание без испытания бед. (3) Затем составители всеобщих историй стремились всех людей, находящихся между собой в родстве, отделенных друг от друга пространством и временем, привести к одному и тому же порядку, словно какие-нибудь слуги божественного провидения. Так же как божественное провидение, порядок видимых звезд и судьбы людей составив в общую аналогию, беспрерывно вращает по кругу весь век, уделяя каждому в соответствии с его судьбой его долю, так и историки, обстоятельно описав общие события всего обитаемого мира, как бы одного государства, объявляют свои сочинения единым рассказом и общим суждением всего свершившегося. (4) Ведь прекрасно уметь пользоваться заблуждениями других как примерами, побуждающими к исправлению своих собственных ошибок и, сталкиваясь с превратностями жизни, не думать о том, каким образом следует поступить в каждом конкретном случае, но подражать успехам, которые были достигнуты в прошлом. Все люди, когда дело касается советов, обычно предпочитают обращаться к старшим по возрасту, чем к более молодым, по причине приобретенного у тех от времени опыта; однако, как известно, знание, которое дает история, настолько превосходит этот опыт, насколько история, как мы знаем, имеет преимущество благодаря тому, что сообщает о множестве событий. Поэтому можно считать, что приобретение знаний посредством исторической науки есть величайшая польза на все случаи жизни. (5) Ведь юношам история доставляет знания тех, кто уже состарился, у более старших она умножает тот опыт, которым они уже владеют, обычных людей делает достойными занимать руководящие должности, руководителей же благодаря бессмертию славы она побуждает к свершению прекраснейших из подвигов; кроме того, воинов она делает более готовыми перед лицом опасности защищать их отечество вследствие похвал, получаемых ими после смерти, дурных людей она отвращает от стремления совершать постыдные поступки тем, что угрожает вечными злословиями по их адресу.

II. (1) Вообще благодаря памяти, которую сохраняет история на благо людям, известно, что одни из них стали основателями городов, другие установили для человеческого общества законы, обеспечивающие его безопасность, многие считали для себя вопросом чести, чтобы открыть науки и искусства на пользу людям. Так как из всего этого и складывается счастье, то первую из похвал нужно воздать главной его причине — истории. (2) Поэтому следует признать, что история, с одной стороны, является хранительницей памяти о доблести выдающихся людей, с другой — свидетельницей преступления злых, а также благодетельницей всего рода человеческого. Ведь если мифы об Аиде, несмотря на их вымышленное содержание, побуждают людей к благочестию и справедливости, то насколько же более следует считать историю провозвестницей истины, как бы метрополией всей философии3, способной еще больше воспитывать у людей безукоризненную честность? (3) Ведь все люди по причине слабости их природы живут лишь незначительную часть всей вечности, а для всего последующего времени они мертвы, поэтому у тех, которые при жизни не совершили ничего достойного упоминания, все, что им принадлежало, когда они были живыми, погибает вместе с ними; что же касается тех, которые своей доблестью добились славы, то их деяния будут помнить вечно, так как они прославляются божественными устами истории. (4) Я думаю, прекрасно, когда люди, благородно мыслящие, взамен смертных трудов получают бессмертную славу. Ведь Геракл, например, как считают, в течение всего времени, которое он провел среди людей, добровольно претерпел множество страданий и опасностей, чтобы, принеся пользу людям, самому получить бессмертие; подобно этому и среди других благородных людей одни получили героические почести, другие — почести, равные богам, и все вместе получили много похвал, так как история сделала их доблесть бессмертной. (5) В то время как другие памятники сохранялись недолго, будучи разрушены вследствие многих превратностей жизни, сила истории, распространившаяся на весь обитаемый мир, — в том, что она имеет в лице времени, подвергающего все остальное порче, хранителя, который обеспечивает вечную передачу знаний потомкам. История также способствует силе слова, лучше которого ничего не найти. (6) Ведь благодаря ему эллины превосходят варваров, воспитанные и образованные люди возвышаются над невежественными, кроме того, посредством только его одного можно одному человеку добиться превосходства над толпой; вообще все выдающееся является таким, каким его выставляет сила говорящего, и мы называем доблестных людей достойными упоминания как одержавших такую награду за доблесть. (7) Между тем как речь разделяется на много видов, то оказывается, что поэзия более приятна, чем полезна, законодательство наказывает, но не поучает, подобно этому и другие виды либо ничем не способствуют счастью, либо содержат смешение вредного с полезным и иногда извращают истину, история же единственная, поскольку в ней слова и дела соответствуют друг другу, (8) объединяет в своем повествовании все другие полезные качества; в самом деле, можно видеть, что история всегда побуждает к справедливости, порицая злых и прославляя благородных и в целом доставляя читателям величайший опыт.

III. (1) Поэтому и мы, видя, что составители историй получают заслуженную похвалу, были преисполнены соответствующей энергии, чтобы взяться за этот труд. Обращая внимание на писателей, живших до нас, мы оценили очень высоко их замысел, однако мы не считаем, что их сочинения составлены таким образом, что доставляют пользу читателям настолько, насколько это возможно. (2) Ведь хотя польза для читателей заключается в том, чтобы получить знания о самых многочисленных и разнообразнейших обстоятельствах, большинство писателей описывали ограниченные войны, которые велись одним народом или одним государством. Немногие брались описать общие дела, начиная с древнего периода и вплоть до их собственного времени, и из них одни не привязывали соответствующие даты к отдельным событиям, другие упустили деяния варварских народов; кроме того, некоторые отвергли древние мифы из-за трудности их обработки, другие намеченный план не закончили, поскольку умерли в расцвете лет по воле судьбы4. (3) Из тех, кто осуществил замысел такого сочинения, ни один не продолжил свою историю дальше македонского периода; при этом одни кончали свое повествование делами Филиппа, другие — Александра, третьи — событиями времени диадохов или эпигонов5; несмотря на то, что многие и значительные события, совершившиеся после этого, остались забытыми вплоть до нашего времени, (4) ни один из историографов не взялся рассказать о них в одном сочинении из-за грандиозности самого предприятия. Поэтому, поскольку даты отдельных событий и сами события разбросаны во многих сочинениях и у различных авторов, существует трудность для их усвоения и запоминания. (5) Итак, изучив состав каждого из этих сочинений, мы решили написать исторический труд, способный доставить читателям наибольшую пользу и наименьшее неудобство. (6) Ведь если бы кто-нибудь пожелал записать сохраняемые в памяти события всего мира, как бы одного государства, начиная с древнейших времен и по возможности вплоть до его времени, он, конечно, предпринял бы огромный труд, но при этом составил бы наиболее полезнейшее из всех сочинение для любителей чтения. Из этой истории каждый сможет получить в готовом виде то, что полезно для его собственных целей, (7) как бы черпаемое из большого источника. Ведь для тех, кто стремится прочитать труды стольких историков, (8) во-первых, нелегко раздобыть необходимые книги, во-вторых, из-за многообразия и множества сочинений оказывается совершенно трудным восприятие и понимание совершившихся событий, поэтому сочинение, которое в одном очерке рассматривает весь ход событий, доставляет готовое чтение и делает совершенно легким усвоение материала. Вообще можно утверждать, что сочинение такого рода настолько превосходит все другие, насколько более полезным являются целое, чем часть, непрерывность, нежели прерывность, и насколько событие, точно датируемое во времени, есть более полезно, чем то, которое неизвестно, когда произошло.

IV. (1) Поэтому мы, понимая, что такое предприятие является полезным, но требует для своего осуществления много труда и времени, потратили для составления этого сочинения 30 лет и с многими трудностями и опасностями посетили большую часть районов Азии и Европы, с тем чтобы собственными глазами увидеть необходимые и наиболее важные места, потому что из-за незнания местностей многие ошибались — не только заурядные писатели, но и некоторые из тех, которые добились первенства благодаря своей славе. (2) Побудительным мотивом для осуществления этого замысла для нас было стремление к занятию литературным трудом, благодаря которому то, что для всех кажется трудным, получает завершение, а кроме того, в Риме был достаточный запас материалов, имеющих отношение к предложенному сочинению. (3) Ведь превосходство этого города, благодаря могуществу распространившееся до крайних границ обитаемого мира, доставило нам, проживающим в Риме в течение длительного времени, наиболее приготовленные и многочисленные средства. (4) Мы, происходя из Агирия в Сицилии, вследствие контактов с римлянами, которые жили на острове, получили хорошее знание языка римлян6, поэтому обо всех событиях, имевших отношение к их господству, мы располагали точными сведениями, почерпнутыми из документов, которые у них сохранялись в течение длительного времени. (5) Изложение нашей истории мы начали с мифов, получивших распространение среди эллинов и варваров, исследуя засвидетельствованные у тех и других с древних времен факты настолько, насколько это оказалось для нас возможным. (6) Теперь, когда сочинение закончено, пока книги еще не опубликованы, я хочу вкратце очертить схему всей работы. Наши первые шесть книг охватывают события и легенды до Троянской войны, из этих книг первые три излагают варварскую древность, следующие почти полностью посвящены древности эллинов; в следующих одиннадцати книгах мы описали всеобщую историю событий, которые совершились в течение времени от Троянской войны до смерти Александра; (7) в следующих 23 книгах мы изложили все остальные события вплоть до начала войны, вспыхнувшей между римлянами и кельтами, во время которой Гай Юлий Цезарь, будучи командующим и обожествленный за свои деяния, подчинил большую часть наиболее воинственных кельтских народов и распространил господство Рима вплоть до Британских островов. Первые события этой войны закончились первым годом 180-й олимпиады в архонтство в Афинах Герода.

V. (1) Что касается общей хронологии, принятой в этом сочинении, то мы не старались точно зафиксировать события перед Троянской войной, потому что в отношении их не располагали никакой достоверной хронологической таблицей, а с Троянской войны в соответствии с Аполлодором из Афин мы определяем 80 лет до возвращения Гераклидов, а от этого возвращения до первой олимпиады прошло 328 лет, определяя время по лакедемонским царям, а от первой олимпиады до начала Кельтской войны, которой мы заканчиваем нашу историю, — 730 лет; так что все наше сочинение7, состоящее из 40 книг, охватывает период, равный 1138 годам, исключая то время, в течение которого имели место события перед Троянской войной. (2) Итак, мы точно определили план, желая дать представление читателям обо всем замысле и в то же время удержать тех, кто имеет обыкновение редактировать книги, от искажения чужих сочинений8. И пусть то, что хорошо удалось во всей истории, не вызывает к нам зависти, а то, в чем имеет место заблуждение, пусть будет исправлено кем-либо из более способных. (3) Рассказав о плане и цели нашего предприятия, мы попытаемся осуществить обещание создать подобную книгу.

VI. (1) Итак, относительно некоторых мыслей о богах, которые имели те, кто первым ввел поклонение божеству, и мифологических рассказов о каждом из бессмертных, о многом мы не будем говорить, особенно потому, что это потребует длительного рассуждения, однако то, что мы считаем подходящим для предложенных историй, мы представим в соответствующих главах, чтобы ничего из того, что достойно слуха, не было упущено. (2) Что касается происхождения всех людей и событий, совершившихся в известных частях обитаемого мира, то, насколько это возможно по причине древности, мы изложим в точности, начиная с древнейших времен. (3) О первоначальном происхождении людей есть два мнения у знаменитейших натурфилософов и историков. Одни из них, заявив, что мироздание не возникает и не уничтожается, считали, что род людей существует извечно и потому никогда и не было начала их происхождения. Другие, считая, что мироздание имеет начало и конец, говорили, что подобно этому и люди имели их первоначальное происхождение в определенное время.

VII. (1) Действительно, в начале мироздания земля и небо имели один и тот же вид, так как их природа была перемешана; затем, когда они отделились друг от друга, мир получил все видимое в нем устройство, воздух же оказался в постоянном движении, и огневидная часть его устремилась в высшие сферы, так как все, имеющее такую природу, поднимается вверх из-за легковесности; поэтому солнце и остальное множество звезд оказались вовлеченными в общий круговорот; напротив, все то, что было илистым, грязеподобным вместе с примесью влаги, по причине тяжести осталось пребывать в том же самом месте. (2) И так как все это постоянно вращалось вокруг себя и уплотнялось, то из влаги возникло море, из более твердых элементов возникла суша, которая была глинистой и совершенно мягкой. (3) Как только она приняла солнечный жар, сначала стала плотной, а затем вследствие внутренней теплоты поверхность земли оказалась в состоянии брожения, и она во многих местах набухла от влаги, и возникали гниения, защищенные тонкими пленками; это можно видеть еще и теперь в болотистых и низменных местах, когда после охлаждения земли воздух внезапно без каких-либо постепенных изменений становился очень жарким. (4) Так как влажности рождали жизнь с помощью тепла указанным способом, то ночью живые существа получали пищу из выпадающего из атмосферы тумана, а днем становились твердыми вследствие сильной жары. Наконец, когда зародыши получали окончательное созревание и так как пленки тщательно нагревались и разрывались, повсюду появлялись различные формы живых организмов. (5) Из них те, которые приняли большую часть тепла, устремились в высоту и стали пернатыми; те, которые сохранили земную природу, были отнесены к разряду пресмыкающихся и других земных животных, а те, которые получили природу влажной среды, собрались в подходящем для них месте и получили название водоплавающих. (6) По мере того как земля все более становилась твердой по причине солнечного жара и ветров, то в конце концов уже не могла порождать ничего более значительного, но посредством совокупления друг с другом рождался каждый род живых созданий. (7) И, очевидно, также Эврипид, который был учеником натурфилософа Анаксагора, не противоречит тому, что сказано нами о природе мироздания, потому что в «Меланиппе» он пишет следующее: «Как небо, так и земля были одного вида. Когда же они оказались отделены друг от друга, то стали рождать и производить на свет все живые создания: деревья, птиц, животных, тех, которых питает море, и род смертных людей».

VIII. (1) Относительно первоначального возникновения всего мироздания мы получили такое мнение, что же касается самых первых людей, то, как говорят, они, вступив в жизнь беспорядочную и подобную животным, в одиночку выходили на пастбища и употребляли в пищу пригодную растительность и плоды дикорастущих деревьев. (2) Затем, подвергаясь нападению со стороны диких зверей, они, руководствуясь соображениями пользы, прибегали к помощи друг друга, а собираясь вместе по причине страха, они понемногу узнавали взаимные особенности. (3) И хотя звуки, которые они произносили, были сначала непонятными и нечленораздельными, постепенно из этого у них появилась членораздельная речь, и, придя к общему согласию относительно знаков для каждой из имеющихся вещей, они ввели понятное для них самих выражение мыслей относительно всего. (4) Поскольку такие образования возникали во всех частях обитаемого мира, то не все люди имели один и тот же язык, так как каждая группа людей формировала свой язык случайно, и, таким образом, первые возникшие группы людей положили начало всем народам. (5) Итак, первые люди, поскольку ничего полезного для жизни не открыли, вели жалкое существование, будучи лишены одежды, не имея представления о домах и огне, совершенно не зная пищи. (6) Ведь сбора урожая дикорастущих плодов и растений они не знали, не делали никакой заготовки плодов на случай нужды; поэтому многие из них погибли зимой из-за холода и отсутствия пропитания. (7) Постепенно, однако, наученные опытом, в зимние месяцы они стали искать убежища и заготавливать такие плоды, которые можно сохранить. (8) Когда они познакомились с огнем и всем другим, что полезно для жизни, постепенно они изобрели искусства и все прочее, способное принести пользу общей жизни людей. (9) Вообще говоря, во всех делах сама польза стала учителем для людей, доставляя знание по каждому вопросу живому созданию, обильно одаренному природой и имеющему в качестве помощников на все случаи жизни руки, язык и проницательность ума. (10) Итак, что касается происхождения людей и древнейшей их жизни, то мы удовлетворимся сказанным, так как нам следует сохранять пропорцию в нашем изложении.

(…)

LXXIX. Говорят, что законы, касающиеся сделок, составлены Бокхорисом9. По этим законам человек, взявший взаймы деньги без расписки и клятвенно утверждающий, что он не должен, освобождается от уплаты долга, во-первых, чтобы люди высоко ценили клятвы и боялись богов. (2) Ведь очевидно, что тому, кто часто клянется, придется лишиться доверия, поэтому каждый, чтобы не лишиться кредита, будет более всего стараться не давать клятвы. Далее законодатель, возлагая всю надежду на порядочность людей, считал, что все люди будут принуждены быть нравственно честными, чтобы не прослыть недостойными доверия. Кроме того, он считал несправедливым, что люди, получившие доверие без клятвы, в тех же самых сделках лишаются доверия, если они поклянутся. А тем людям, которые дали взаймы деньги, получив расписку, законодатель запретил взимать эту сумму с прибылью большей, чем двойною. (3) Взимание долгов законодатель разрешил только из имущества должников и ни в коем случае не через лишение их свободы, считая, что имущество должно принадлежать тому, кто приобрел его или получил в дар от кого-либо, а сами граждане принадлежат только государству, чтобы исполнять надлежащие повинности, как в период войны, так и в мирное время. Так как нелепо было бы, если бы случилось, что солдат, который подвергает себя опасности, защищая родину, мог быть отозван кредитором из-за долга и таким образом ради выгоды частных лиц подверглось бы опасности общее спасение. (4) Кажется, этот закон ввел и Солон10 в Афинах, который он назвал сисахтией, освободив всех граждан от долгов, которые были взяты ими на условии лишения личной свободы. (5) Некоторые не без основания порицают многих греческих законодателей, которые оружие, плуг и другие необходимые вещи запрещали брать в залог за долги, а тех, которые пользовались этими орудиями, позволяли лишать свободы.

1. Диодор подчеркивает связь между всеобщими историями (κοιναι ιστορίαι) и человеческим обществом как целым (κοινος βίος).
2. Одиссей. См. Odyss. I, 3.
3. Употребление термина «метрополия» в этом значении засвидетельствовано у Хрисиппа, автора III в. до н. э.; см. Athen., 104 B.
4. Из тех историков, которые составляли универсальные истории, Диодор, возможно, имеет в виду Геродота, у которого отсутствовала хронологическая система, Анаксимена из Лампсака, который в своей «Hellenica», как на это указывает название, писал только об эллинах, и Эфора из Кимы, который не принимал во внимание мифологический период. Эфор из-за своей кончины не завершил намеченный план. Его «История», как показывают фрагменты, обрывается событиями 340 г. до н. э.
5. В данном случае Диодор имеет в виду Гиеронима из Кардии, который написал «Историю диадохов» и «Историю эпигонов».
6. Некоторые исследователи в своих гиперкритических замечаниях о Диодоре без достаточных оснований подвергали сомнению его знание латинского языка. См. Oldfather C. H. Introduction. — In: Diodorus of Sicily with an English Transl. V. I. L., 1946, p. XIII.
7. Аполлодор из Афин — философ и историк II в. до н. э. Его сочинение «Хроника» охватывало период 1184—119 гг. до н. э. «Хроника» Кастора с о-ва Родос (автор I в. до н. э.) доведена до 60 г. до н. э. Она включала также период перед Троянской войной.
8. Диодор замечает (XL, 8), что некоторые из его книг получили распространение прежде, чем была опубликована его работа в целом. Имели ли в них место искажения, допущенные при редактировании, на что указывает Диодор (I, 5, 2), — неизвестно.
9. Бокхорис — единственный фараон XXIV династии, правил в 720—715 гг. до н. э.
10. Солон — афинский законодатель и поэт (VI в. до н. э.)