Глава пятая. Создание героя Грааля: «Ланселот-Грааль»

СОЗДАНИЕ ГЕРОЯ ГРААЛЯ: «ЛАНСЕЛОТ-ГРААЛЬ»

Человек, что-то писавший в комнате, только что закончил свой труд и отложил письменные принадлежности. В быстро сгущающихся сумерках раннего зимнего вечера очертания его фигуры выглядят неясными. Возможно, на нем монашеская ряса; в таком случае комната, в которой мы находимся, — это монастырский скрипторий, то есть зал для переписки рукописей в монастыре, находящимся где-то на севере Франции. Однако более вероятно, что этот человек — клирик или даже профессиональный юрист; не исключено, что он удалился от мира под конец своей жизни и живет в уединении, в затворе, а необходимые кров и пищу доставляют ему монахи за щедрый вклад, внесенный им в их обитель еще в бытность в миру. Он расхаживает по комнате, закрывая массивные фолианты, которыми только что пользовался, и ставит их обратно на книжные полки в нише, закрывающейся деревянными дверцами. Где-то поблизости слышатся голоса и пение — знак того, что вечерня уже началась. Он складывает в стопку листы пергамента (итог его труда на сегодня) и бережно ставит их на полку между книгами. Затем он берет свечу из алькова в стене у двери, зажигает ее и выходит на лестницу.

Прошло не более сорока лет с тех пор, как мы наблюдали за Кретьеном де Труа, работавшим над самым первым романом о Граале. Стопка листов, оставленная в келье, которую только что покинул наш анонимный автор, — это произведение куда более амбициозное, чем возвышенный, но непритязательный фрагмент, вышедший из-под пера Кретьена. Как и творение Робера де Борона, оно обращает свой сюжет в далекое прошлое, начиная его с описания событий, связанных с Распятием Иисуса Христа. Однако оно будет куда более подробным и масштабным (учитывая те две большие стопки исписанных листов, которые уже лежат на полке), чем тот скромный по объему том, который содержит полную прозаическую версию произведения Робера. Сюжетные рамки этого нового творения, которое мы в дальнейшем будем называть «Ланселот-Грааль»1, в принципе те же; они охватывают историю Грааля с момента появления реликвии при дворе короля Артура и кончая смертью Артура, Гвиневры и Ланселота. Однако в его основе лежит совсем другая тема: оно повествует не о Граале и даже не об Артуре. Его центральным персонажем является Ланселот, герой одноименного романа Кретьена, в котором де Труа рассказывает о любви Ланселота к Гвиневре. Первый из романов в порядке их написания, «Ланселот» открывается не рождением Артура, а изложением генеалогии и обстоятельств рождения самого Ланселота. Доблесть Ланселота, которую Кретьен воспринимает как данность и просто декларирует, проявляется в длительной серии приключений и авентюр, не имеющих аналогов в сюжетных линиях версии Робера де Борона. Ланселот присоединяется к придворным рыцарям Артура, когда в замке уже установлен Круглый Стол, а свадьба Артура и Гвиневры осталась в прошлом.

Во время этих приключений, когда статус Ланселота как величайшего рыцаря Круглого Стола уже общепризнан и Ланселот с Гвиневрой уже обменялись признаниями во взаимной любви, происходят всякого рода волшебные эпизоды, таинственные события, но ни одно из них не приуготовляет нас к тому, что приключается с Гавейном, когда, спеша на поиски приключений, тот прибывает в небольшой замок, в коем его приветствует король, владелец этого замка. Когда они приветливо беседуют, в зал влетает белый голубь с золотым кадилом, и, когда он перелетает в соседнюю залу, все присутствующие преклоняют колени. Вносят столы, и все молча садятся к ним, вознося обычные молитвы. Из залы, в которую улетел голубь, выходит прекрасная дева, «несущая обеими руками самую прекраснейшую чашу из всех, которую когда-либо видел смертный и которая была сделана по подобию потира. Дева несла ее над головой, чтобы все присутствовавшие могли лицезреть чашу и поклониться ей.

Сэр Гавейн взглянул на чашу, и она повергла его в восторг более, чем что-либо из виденного им прежде, но он не мог понять, из чего же она была сделана, ибо было видно, что чаша сия — не из дерева и не из металла всякого рода, не из камня и не из рога или кости, и это заворожило его… Когда дева шествовала перед трапезным столом, каждый из рыцарей преклонял колена перед святой чашей, и столы в один миг наполнились самыми прекрасными яствами, кои только можно описать, а замок преисполнился самыми дивными благоуханиями, словно все в мире пряности были рассыпаны в зале».

Гавейн был до такой степени очарован красой неведомой девы, что не смог больше молиться. И когда она прошествовала по залу, столы сами собой наполнились обильной пищей у всех присутствующих, за исключением Гавейна. Когда трапеза кончилась, все покинули зал, а Гавейн обнаружил, что он остался запертым в зале. Затем последовала серия жутких приключений: Гавейн ранен пылающим копьем; он вступает в бой с чудовищами и неизвестным рыцарем. Затем вновь появляется дева с чашей; и Гавейн слышит голоса, поющие самые прекрасные гимны, которые только можно вообразить. Появление чаши приносит ему исцеление, но на следующее утро его хватают и связывают, а затем с позором выдворяют из замка, после чего увозят из города на повозке. Все, что ему удается узнать о замке, — это то, что он носит название Корбеник. Однако вскоре некий отшельник возвещает Гавейну, что чаша, вызвавшая у него восторг, была «Святым Граалем, в котором была собрана и хранилась кровь Господа Нашего. Но поскольку вы не проявили смирения и простоты, вам вполне справедливо было отказано в Его хлебе…».

Следующим рыцарем, прибывшим в замок Корбеник, был сам Ланселот. Его приключения более увлекательны; мы видим, что они занимают центральное место в истории Грааля, излагаемой в романе. Прежде чем попасть в замок, его доблесть, коей он превосходит всех рыцарей из ныне живущих на свете, позволяет ему победить и убить дракона, спрятавшегося в гробнице в часовне у стен замка, и его радушно приветствует король Пеллес2. При этом вновь появляется голубь, а из залы выходит прелестная дева, несущая чашу, «самую прекраснейшую чашу из всех, которую когда-либо видел смертный и которая была сделана по подобию потира». На этот раз, поскольку Ланселот смиренно склоняется перед ней, реликвия посылает множество яств и ему, и всем прочим. Несколько позже Пеллес говорит Ланселоту, что он опасался, что «милость Божья может не быть явлена, как случилось в тот раз, когда сюда приезжал сэр Гавейн», но затем вспоминает, что Ланселот — это достойнейший и лучший в мире рыцарь. Пеллес знает, что его дочери Элейне суждено родить от Ланселота сына, который должен освободить его королевство от проклятия, наложенного на него в прошлом. Но, поскольку Ланселот любит Гвиневру, Пеллес вынужден обратиться за помощью к Брузене (Бризане), воспитательнице Элейны. Брузена дает Ланселоту волшебное зелье, которое заставляет рыцаря принять дочь короля за его возлюбленную, Гвиневру. Ланселот проводит ночь на ложе Элейны, и та зачинает от него сына. Наутро, обнаружив обман, Ланселот вне себя от гнева едва не убивает Элейну, а затем в ярости вскакивает на коня и покидает замок Следующим рыцарем, приехавшим в замок Корбеник, оказался кузен Ланселота Борс Ганский3. Он встречает Элейну, которая более уже не может носить Грааль, ибо она утратила свою девственность, и его теперь выносит ее кузина. Грааль чудесным образом дарует пищу Борсу вместе со всеми остальными рыцарями, и Борс продолжает путь. Однако вскоре он возвращается и претерпевает те же приключения, с которыми столкнулся в замке сэр Гавейн и на которых он ничему не научился. Он встречает Элейн и видит ее сына, рожденного от Ланселота; малышу уже исполнилось десять месяцев. Борс вновь садится за пир Грааля и подвергается всем опасностям Дворца Приключений: коллизии, пережитые Гавейном, повторяются и с ним, но под конец Борс «заглянул в залу и увидел серебряный стол на четырех деревянных опорах, богато украшенный золотом и драгоценными камнями… На серебряном столе находился Святой Грааль, прикрытый покровом из белой парчи, а перед столом преклонил колени некий муж, одеянием похожий на епископа. Пробыв в такой благочестивой позе довольно долго, он поднялся на ноги, подошел к Святой Чаше и снял покрывавший ее парчовый покров. Зала сразу же наполнилась ослепительно ярким сиянием, затмевавшим все то, что я в состоянии описать».

Некий голос предостерег Борса, чтобы тот не приближался более к Чаше. Он тотчас смущенно отпрянул назад, но одно присутствие Святой чаши исцелило его от всех ран, полученных им во время ночных стычек. Он немногому научился и не вполне понял смысл пережитого, ибо он станет ясен лишь тогда, «когда поиски Грааля начнутся в последний раз».

До конца «Ланселота» Грааль появляется еще дважды; в обоих случаях главный акцент сделан на его целительной силе, которая помогает в Корбенике и Гавейну, и Борсу. Грааль таинственным образом является в неназванном месте Персевалю и Эктору, которые едва не поразили друг друга насмерть, вступив в поединок и не узнав друг друга.

«В тот момент, когда они оказались в такой опасности и подумали, что смерть их близка, они вдруг узрели ослепительно яркое сияние, нисходящее на них прямо сверху, и недоумевали: что это может быть? Приглядевшись, они узрели чашу, сделанную в виде потира и накрытую парчовым покровом. Перед ней проплыли два кадила, и еще два проследовали за ней, но они не могли разглядеть, кто нес кадила и кто держал чашу. Тем не менее они поняли, что чаша — это святая реликвия, и надеялись получить от нее столько милости, что благоговейно склонились пред нею, хотя испытывали при этом сильную боль. А через миг… они почувствовали себя бодрыми и здоровыми, совершенно исцелившись от ран».

Вскоре после этого Ланселот, чье отчаяние в тот момент, когда он покидал замок, превратилось в форменное безумие, был схвачен и привезен в Корбеник, где Грааль вернул ему рассудок.

Главной нитью повествования даже в том, что касается Грааля, является история Ланселота и его рода. Персеваль отходит в сторону, освобождая арену для появления нового героя Грааля, более подходящего для этой роли. Окончание «Ланселота» — это всего лишь преамбула для поисков Грааля, в основе ее лежит совсем другая цепочка событий, с которыми мы знакомы по ранним романам. На последних страницах сын Ланселота, который теперь именуется Галахад4, оставляет свою мать в замке Корбеник и отправляется в аббатство в лесу возле Камелота, чтобы быть поближе к своему отцу. Когда ему исполняется пятнадцать лет, он готовится к посвящению в рыцари во время пира в честь праздника Пятидесятницы. Книга завершается словами отшельника, который, подружившись с Галахадом, сообщает Артуру, что «в предстоящую Пятидесятницу появится только что посвященный рыцарь, который положит конец приключениям Святого Грааля».

С этого и начинается роман «Поиски Святого Грааля»5, открывающийся прибытием Галахада ко двору Артура. Он во многих отношениях являет собой полную противоположность невинному, простоватому Персевалю из «Повести» Кретьена; он с самого начала изображается как физически и духовно совершенный, состоявшийся, перед которым не стоит вопрос о переходе от невинности к зрелости. Само его рождение и происхождение от Ланселота и хранителей Грааля обеспечивает ему совершенно особый духовный и рыцарский статус. Подобно тому как исключительная воинская доблесть Ланселота заранее предопределяет его для совершения таких подвигов, как убийство дракона в гробнице, так и духовный статус Галахада предопределяет его для обретения самого Грааля. Его появление в артуровском мире возвещается различными предзнаменованиями: это надпись, появляющаяся на пустующем кресле у Круглого Стола, так называемом Погибельном Сиденье, на которое ни один рыцарь не мог сесть без гибельных для себя последствий; надпись предсказывала, что «сие сиденье обретет своего хозяина», и притом — сегодня же. Это и меч, плывущий вниз по реке, будучи заключен в каменную глыбу; надпись на нем пророчествует, что рыцарь, который сумеет извлечь его, «станет лучшим в мире рыцарем». Рыцари Артура один за другим пытались извлечь меч из камня, и никому это не удалось. Когда Галахад, наконец, оказался в Камелоте, все двери и окна во дворце-замке Артура сами собой закрылись перед его таинственным появлением; его сопровождал престарелый муж, возвестивший, что «грядет муж из благородного дома Давидова6, из рода Иосифа Аримафейского». Слова на Погибельном Сиденье тотчас изменились сами собой: теперь они гласили «Это — сиденье Галахада». Галахад действительно сумел извлечь меч из камня, заявив: «Я был уверен, что справлюсь с мечом; потому я и явился ко двору без единого спутника, как видите». И, словно венец чудес, происшедших в замке в этот знаменательный день, Грааль явился вновь, когда Артур и его рыцари воссели за стол.

«Когда они расселись по местам и шум утих, раздался удар грома, столь оглушительный и ужасный, что они подумали, будто замок рушится. Внезапно зал озарился солнечным лучом, испускавшим сияние всемеро более яркое, чем прежде. В тот же миг они все были озарены им, как бы милостью и благодатью Святого Духа, и начали переглядываться, недоумевая и смутившись. Но никто из присутствовавших не посмел проронить ни слова; все словно онемели, невзирая на важность персоны. И когда они просидели в молчанье немало время, не в силах промолвить ни слова и взирая друг на друга, словно бессловесные животные, вдруг явился Святой Грааль, накрытый покровом из белой парчи. Руки никого из смертных не касались и не несли его. Он явился в зал через раскрытые парадные двери, и дворец сразу же наполнился благоуханием, словно все на свете пряности и ароматы были рассыпаны вокруг по чертогам. Грааль проследовал по залу вдоль огромных столов, и на столе напротив места, мимо коего он проплывал, тотчас появлялись те самые яства, кои желал вкусить сидевший на сиденье. Когда яства были поданы всем, Святой Грааль исчез, и никто не мог понять — как и куда».


5. День Пятидесятницы при дворе короля Артура. Погибельное Сиденье, на которое может сесть лишь Галахад, пусто. Гравюра на дереве из книги «Ланселот дю Лак», изданной в Руэне в 1488 г.

Чтобы подчеркнуть религиозную природу этого явления, автор заставляет Артура произнести благочестивые слова: «Видно, мы удостоились особой милости, раз Господь наш явил нам знак столь великой любви и благости… да еще — в день Святой Пятидесятницы». На следующий день Гавейн заставляет всех рыцарей принести клятву (как оказалось, слишком опрометчивую) в том, что они отправятся на поиски Грааля и его тайн, после чего эти поиски и начинаются. Приключения, встречающиеся им на пути, — это не обычные авентюры и передряги, с которыми сталкиваются странствующее рыцари; они носят откровенно символический характер. Так, сам Галахад назван «рыцарем — искателем приключений», что еще более подчеркивает связь приключений с духовным совершенствованием тех, кто участвует в этих поисках.


6. Рыцари приносят клятву перед отправлением на поиски Грааля. Североитальянская миниатюра из книги «Поиски Святого Грааля», созданная ок. 1380–1440 гг. Париж, Национальная библиотека.

Гавейн, как самый грешный из рыцарей, с унынием и разочарованием убеждается, что спустя много месяцев с ним так ничего и не произошло; «а он ведь ожидал, что поиски Грааля принесут более обильный урожай странных и опасных приключений, чем любые рыцарские подвиги»; и что все происходящее с ним и другими рыцарями, которым не суждено завершить поиски обретения Грааля, — это неудачи и несчастья, а не истинные приключения. Однако даже у избранных рыцарей в описаниях их деяний и подвигов Грааль не упоминается; он появляется лишь однажды перед финальным апофеозом. В центре этого эпизода вновь находится Ланселот, и вновь коллизия сводится к проявлению целительной силы Грааля. Ланселот является в пустующую часовню, где сквозь закрытую решетку видит Грааль, стоящий на серебряном столе. Но-герой, измученный приключениями, засыпает, прежде чем ему удается как следует разглядеть реликвию. И пока он спит, Грааль чудесным образом исцеляет больного рыцаря, которого принесли в часовню на носилках. Перед тем как удалиться, рыцарь обращается к спящему Ланселоту, который ничего не видел, и его оруженосец говорит, что «сие — некий рыцарь, совершивший смертный грех, от коего он не очистился, и, быть может, это Господь пожелал, чтобы он не стал очевидцем столь возвышенного явления». Эта сцена как бы предрекает будущий крах попыток Ланселота обрести Грааль и предуказывает, что его заменит Галахад, этот блистательный герой среди прочих рыцарей Артура.

Когда же поиски реликвии подходят к концу, именно Ланселот первым проникает в Корбеник И, как только он вступает в замок, некий голос обещает ему: «ты сможешь отчасти найти то, что так долго искал и так долго желал увидеть». Ланселот находит дворец пустынным, ибо была уже полночь, и бродит по залам и переходам, пока не оказывается у двери, которая открывается сама собой, и из-за нее брызжет ослепительный свет: «казалось, там горели разом все свечи мира». И опять слышится голос, предупреждающий Ланселота, чтобы он не смел приближаться к Граалю:

«Посему он прошел по покою и увидел Святую Чашу, стоявшую на серебряном столе и накрытую покровом из яркой красной парчи. Повсюду вокруг прислуживали ангелы: некоторые подносили серебряные кадила, другие держали зажженные свечи, кресты и прочие алтарные принадлежности. Они все вместе совершали некую службу. Перед Святой Чашей предстоял некий престарелый муж в священническом одеянии, всем своим видом похожий на священника, совершающего мессу. И когда он вышел вперед, чтобы воздеть гостию, Ланселот узрел над его подъятыми руками Троих Мужей, двое из коих вложили Младшего прямо в руки священника, который подъял Его, словно показывая всем-всем.7

Ланселот был донельзя поражен увиденным; он заметил, что священнику, совершавшему мессу, было столь тяжело удерживать Врученного ему, что он едва не падал под этим бременем».

Забыв, что ему было запрещено приближаться хоть на шаг, Ланселот бросился на помощь священнику — и был отброшен назад жестоким ударом8. Он упал без чувств и пролежал без памяти целых двадцать четыре дня, символизировавших двадцать четыре года его грешной любви к Гвиневре. Когда он пришел в себя, ему было сказано, что поиски святыни закончены и что происшедшее с ним случилось потому, «что ты не должен видеть более того, чем тебе дано видеть. Быть может, Всеблагой Бог приведет сюда тех, кому дозволено видеть больше».


7. Ланселот получает удар. Миниатюра из рукописной версии цикла «Ланселот-Грааля», Турне, 1470 г. Париж; Национальная библиотека.

Теперь повествование переходит на тех, кому дано видеть больше. Во время приключений в поисках Грааля были отобраны трое рыцарей, коим предстояло стать будущими воспреемниками Грааля: это Галахад, Персеваль и Борс, кузен Ланселота. Персеваль и Ланселот уже удостаивались чести видеть Грааль во время своих прежних приключений, описанных в конце романа «Ланселот»; кроме того, авторы постоянно подчеркивали приоритет Галахада в поисках святыни. Когда они в последний раз прибыли в замок Корбеник, Галахад совершил чудо, подобное чуду Ланселота, совершенному им во время своего первого приезда в замок, но вместо того, чтобы поразить дракона, он освободил своего предка, Симеона, томившегося в пламени чистилища9, открыв крышку его гробницы. Симеон поведал Галахаду, что «Дух Святой, столь могущественно действующий в тебе, совершил сие ради всего мира, воззрев с состраданием на меня, грешного…». В Корбенике к ним присоединились еще девять рыцарей, трое из которых были из Галлии, трое — из Ирландии и трое остальных — из Дании, то есть из стран, подвластных Артуру. Всем, за исключением этих избранных рыцарей, было повелено покинуть зал, и четверо ангелов внесли епископа, восседавшего на троне; епископ оказался Иосифом, которого Сам Христос посвятил и поставил во главе Своей Церкви. После появления епископа является сам Святой Грааль на серебряном столе, и повествование достигает своей кульминации:

«[Иосиф] приблизился к серебряному столу, простер руки свои и преклонил колени пред алтарем; долгое время спустя в зал проник некий звук и внезапно коснулся его ушей. Он повернул голову; то же самое сделали и прочие избранные; им хотелось увидеть ангелов, кои выходили оттуда, откуда слышался звук, сиречь из тайных покоев. Двое из ангелов несли в руках свечи; третий держал покров из алой парчи; четвертый внес копье, конец которого кровоточил, и притом так обильно, что капли крови капали с него в сосуд, который ангел тот держал в другой руке. Первые двое ангелов поставили свечи на стол; третий возложил парчовый покров рядом со Святой Чашей; четвертый простер копье и держал его прямо над чашей, так что в нее ручьем стекала кровь, падавшая с древка. Как только были совершены все эти священнодействия, Иосиф поднялся с колен и поднял копье чуть выше над Святой Чашей, каковую он тотчас прикрыл покровом.

Затем Иосиф стал совершать таковые действия, каковые творит совершающий мессу. Помедлив немного, он вынул из Чаши гостию, сделанную в точности по подобию хлеба. Когда он вознес ее, сверху спустилась фигура, подобная младенцу, сострадательный взор и лик коего сияли и светились, подобно огню. Младенец вошел в хлеб, каковой явным образом принял человеческий облик прямо перед очами собравшихся там. Когда Иосиф постоял немного и стало видно, как тяжело ему держать это бремя, он возложил его в Святую Чашу.

Исполнив все положенное священнику, каковой совершает мессу, Иосиф обернулся к Галахаду и облобызал его, воспретив ему целовать своих братьев подобным же образом. Затем он обратился к нему и сказал:

— Служители Иисуса Христа, пострадавшие за Него, стремившиеся и добивавшиеся узреть таинства Святого Грааля, могут сесть за сей стол; вы сможете наполнить свои утробы самыми тонкими и славными яствами, каких не вкушали и короли, и все это пошлет вам десница Спасителя Вашего. Вы можете по праву счесть, что недаром проявили мужество и потрудились на славу, ибо вы обретете в сей день высшую награду и воздаянье, какую когда-либо получали рыцари…

Проговорив это, Иосиф исчез прямо у них на глазах, так что они не знали, что и подумать о нем. Затем они со страхом воссели на сиденья у стола, и лица их были влажны от слез любви и печали.

После сего собравшиеся, подняв очи свои, увидели образ мужа, исшедшего из Святой Чаши, почти нагого. Из дланей и ступней Его и из ребер струилась кровь, и Он обратился к ним:

— Рыцари мои, слуги мои и сыны мои верные, вы, что обратились к духовной жизни, пребывая еще во плоти, в бренном теле, вы, искавшие Меня столь настойчиво, что Я более не мог скрываться от вас. Настало время и вам познать и узреть часть Моих таинств и тайн, ибо вы трудами своими заслужили место за Моим столом, за коим не вкушал пищи ни один рыцарь со дней Иосифа Аримафейского. Что же до остальных, то они тоже исполняли долг слуг: сие означает, что рыцари этого замка и еще многих, кроме него, преисполнились благостью и милостью Святой Чаши, но никогда не лицезрели ее, как зрите ныне вы. Примите же и вкусите сию драгоценную пищу, коей вы искали столь долго и ради коей претерпели толикое множество испытаний.

С этими словами Он взял в руки Святую Чашу и, подойдя к Галахаду, который коленопреклоненно ожидал его приближения, подал ему Тело Спасителя. И Галахад, сложив обе руки в клятвенном жесте, принял Его, и сердце у него затрепетало. То же самое сделали и остальные, и каждому показалось, что гостия, лежавшая на кончике его языка, была сотворена из хлеба. Когда все они приняли и вкусили святую пищу, коя показалась им столь сладостной и приятной, словно в тела их проникло средоточие всех сладостей на свете, Тот, Кто напитал их, сказал Галахаду:

— Сын, чье служение чисто и свободно от всякой скверны, как это только возможно в мире. Ведомо ли тебе, что Я держу в руках?

— Нет, — отвечал Галахад. — Благоволи сказать мне это.

— Это, — отвечал Вопрошавший, — чаша и блюдо, на коем Господь Иисус Христос вкушал пасхального агнца со Своими учениками. Это — блюдо, явленное лишь тем, кого Я почел Своими верными слугами, то самое, коего вид пагубен для неверных. И поскольку оно открывает себя лишь верным, оно и зовется Святым Граалем».

Затем Христос поведал рыцарям, что, поскольку жители Логрии10 не чтили и не ценили соседство Грааля, он был перенесен в Саррас, где они смогут увидеть его «в духовном дворце». Перед отъездом Галахад исцеляет Увечного Короля11, который лежит на одре в том же зале, где появляется Грааль. Исцеление он совершает, помазав Короля кровью, сочащейся из копья. «Все, кроме тебя одного, умрут по окончании службы», — говорит Он. С этими словами Он благословляет всех и возносится на небо.

Когда рыцари прибывают в Саррас, они обнаруживают, что он находится в руках короля-язычника, который тотчас бросает их в темницу. Здесь, как и Иосифа Аримафейского, их питает Грааль до тех пор, пока король не делается смертельно болен и не освобождает их. После его смерти королем провозглашают Галахада; но когда тот впервые видит Грааль, он молится о том, что если он когда-нибудь попросит телесной смерти, то получит и вечную жизнь души, и вечную радость, ибо такова духовная мощь соседства Грааля.

«Когда миновал год и наступил тот же день, в который Галахад был увенчан короной, трое спутников поднялись с первыми лучами рассвета и направились во дворец, где мужи обретают духовность. Взглянув на Святую Чашу, они узрели мужа благородной наружности в епископском облачении, который, преклонив колени перед столом, читал исповедальные молитвы. Спустя много времени он поднялся с колен и начал мессу в честь всехвальной Матери Божьей. Дойдя до непроизносимой части мессы, он снял дискос со Святой Чаши, окликнул Галахада и произнес:

— Приблизься, слуга Иисуса Христа, и взгляни на то, что ты так жадно желал увидеть.

Галахад робко приблизился и заглянул в Святую Чашу. Он совсем было заглянул в нее, но тут, на пороге духовной тайны, его бренную плоть обуяла сильнейшая дрожь. Затем, воздев руки к небесам, он произнес:

— Господи, славлю и благодарю Тебя за то, что Ты исполнил мое желание, ибо теперь я познал то, о чем мой язык не смел молвить и сердце мечтать не дерзало. Здесь, предо мною, — чистейший источник жизни, глава спасения нашего; здесь я воистину зрел чудо, затмевающее все остальные! И поскольку, Сладчайший Господь, Ты исполнил мое желание узреть то, чего я так жаждал, молю Тебя: позволь мне теперь же, в этой радости, перейти от сей временной жизни в жизнь вечную.

И как только Галахад взмолился об этом Господу Нашему, достопочтенный муж, предстоявший в епископском облачении пред алтарем, взял Тело Господне со стола и подал его Галахаду, который принял его с величайшим почтением, преклонив колени. Когда же Галахад принял его, муж Божий обратился к нему и спросил:

— Знаешь ли ты, кто я?

— Нет, господин мой. Открой — и я буду знать.

— Знай же, — отвечал благообразный муж, — что я — Иосиф12, сын Иосифа Аримафейского, коего Господь Наш послал тебе в спутники. Известно ли тебе, почему Он послал меня, а не кого-то другого? Потому что ты похож на меня в двух отношениях: тем, что ты также уже созерцал таинства Святого Грааля, как и я, и тем, что ты — девственник, как и я. Итак, именно это и служит объяснением того, что я послан тебе в спутники.

Когда же Иосиф закончил слова свои, Галахад подошел к Персевалю и воздал ему братское лобзание, а затем обратился к Борсу и сказал ему:

— Борс досточтимый, когда вы увидите сэра Ланселота, отца моего, передайте ему привет от меня.

Вернувшись к столу, он простерся пред ним и пал на лице свое; и за миг до того, как простерся на полу, душа его покинула свое обиталище — плоть, и ангелы вознесли ее на руках своих, ликуя и благословляя имя Господа Бога Нашего.

После смерти сэра Галахада совершилось великое чудо: двое оставшихся спутников совершенно ясно видели руку, нисходящую прямо с небес; но никакого тела, коему она принадлежала, не было видно. Рука простерлась прямо к Святой Чаше и взяла ее вместе с копьем и унесла их на небо. И с тех пор никто из живущих на свете не дерзал говорить, что он видел Святой Грааль».

Персеваль сделался отшельником, а Борс вернулся ко двору Артура, чтоб возвестить королю об итогах их поисков. Последний из романов цикла «Вульгаты», «Смерть Артура», обращается к описанию трагической участи самого Артура и его двора, или, лучше сказать, переходит от рассказа о судьбе сына Ланселота к повествованию о доле самого Ланселота, центральной фигуры развязки цикла. Подобно тому как ключевой темой первой части являются рыцарские подвиги Ланселота, так темой романа о поисках служит духовный крах Артура и преуспеяние сына Ланселота. Однако предательство им Артура приводит к роковой ссоре между ним и королем и гибели двора Артура. Повествование завершается не смертью Артура, а гибелью Ланселота и Гвиневры.

Проблема композиции столь длинного произведения до сих пор вызывает оживленные дебаты. Вполне возможно, что оригинальная, первоначальная версия этого творения носила секулярный, светский, характер, и в центре ее повествования был образ Ланселота, а «Поиски Святого Грааля» — это более поздняя интерполяция, принадлежащая перу другого автора. В то же время три части этого повествования — «Ланселот», «Поиски Святого Грааля», «Смерть Артура» — образуют достаточно цельный цикл, центральным героем которого является Ланселот, даже несмотря на то, что в повествование вплетены и другие важные темы. «Поиски» фигурируют лишь в составе четырех уцелевших манускриптов. После того как в повесть о Ланселоте были введены темы Грааля и короля Артура, они, по-видимому, потребовали более полного и подробного раскрытия. В результате в начале цикла были помещены еще две обширные части, соответствующие первым двум частям творения Робера де Борона, — «Иосиф Аримафейский» и «Мерлин», но развернутые более широко и обстоятельно. Эти две части — «История Святого Грааля» и «Мерлин» — составляют некую «прелюдию» к основной повести о Граале. Новая версия «Мерлина» составляет вторую часть цикла; в ней излагается история Британии от рождения Мерлина до рождения Артура и его последующей победы над римскими войсками. Однако в существо темы нас вводит первая часть, «История Святого Грааля», ибо она представляет собой существенно расширенный вариант более ранней истории Грааля, и хотя она привлекает к себе куда меньшее внимание, чем более известные и драматичные книги рыцарских романов, она представляет собой весьма занимательную повесть.

«История Святого Грааля» начинается с пространного и торжественного пролога, рева труб и грохота барабанов, что сразу же указывает на важность темы. Ибо это повесть, рассказывающая не только о священных событиях, но и о главном протагонисте — Самом Христе.

В 747 г. отшельнику, жившему в безлюдном, неназванном месте, было послано видение Господа Нашего Иисуса Христа, который вручил ему небольшую книгу «длиной и шириной не больше ладони». В ней рассказывалось о «великих чудесах, кои ни одно смертное сердце и представить не может. Равно как у вас не найдется таких сомнений, на которые не дала бы ответ сия книга. В ней описаны Мои тайны, кои Я Сам записал Своею рукой…». Далее следует целая серия апокалипсических видений, внезапных вспышек света и столь же внезапной тьмы, случаев появления дивных благоуханий и небесных мелодий, и ангел показывает отшельнику чудеса, смысл которых заключается в связи богословских основ евхаристии с основой учения о Святой Троице.

Отшельник прячет книгу в надежное место и запирает ее на замок, но на следующий день обнаруживает, что книга исчезла. Некий голос повелевает ему отправиться на поиски книги, во время которых путь ему указывает животное, «каких вы еще никогда не видали». Затем предметом поисков становится сам записанный текст романа и следует серия таких приключений, в коих был бы рад принять участие любой рыцарь. В конце концов отшельник находит книгу; она лежит на алтаре неведомой часовни, совершенно пустой, если не считать некоего человека, одержимого дьяволом. При помощи книги отшельнику удается изгнать из него дьявола. Затем отшельник возвращается в свою хижину и приступает к переписке книги. С этого и начинается основной сюжет.

Первые страницы излагают историю Иосифа Арима-фейского, во многом схожую с повествованием Робера де Борона. Однако в этой версии Иосиф получает Грааль не из рук Пилата: увидев распятого Иисуса, Иосиф «размышляет о том, что же он может сделать, чтобы заполучить хотя бы некоторые вещи, к коим Он прикасался, когда еще был жив». Он входит в верхнюю горницу того самого дома, где состоялась Тайная Вечеря, и находит «те самые блюдо и чашу, с которых вкушали трапезу Сын Божий и двое других, перед тем как Он даровал двенадцати ученикам Свою плоть и кровь и велел вкушать их в качестве причастия».

Взяв эту чашу, Иосиф собирает в нее кровь Христа после снятия Его тела со Креста. Далее роман следует версии Робера де Борона, повествуя о заключении Иосифа в темницу, но после описания того, как Иосиф покидает Палестину, мы имеем дело с совсем другим повествованием, которое можно назвать Ветхим Заветом Библии Грааля. Скитания Иосифа, хранившего у себя Грааль, являют собой параллель скитаниям израильтян в пустыне, а сам Грааль уподобляется Ковчегу Завета. Иосиф получает от Самого Господа повеление поместить реликвию в Ковчег: «Я — Тот, кто вывел твоих предков из земли фараона, послав им знамения и пророчества. Я провел их через Красное море, как посуху, и вывел их в пустыню, где они имели все, что только душа пожелает… Прежде чем уйти… ты должен сделать Ковчег для Моей чаши и поведать в молитвах своих, что ты удостоился любви Бога твоего. И когда ты пожелаешь говорить со Мной, открой Ковчег, где бы ты ни находился, но так, чтобы чашу могли видеть лишь ты сам и сын твой, Иосиф».


8. Снятие Тела Христова со Креста и погребение его Иосифом　Аримафейским. Подобные изображения нередко встречались в Библии, но это помещено в начале повести «Ланселот-Грааль» —　«Истории Святого Грааля», которая составляет неотъемлемую часть романа Миниатюра из французской рукописи «Истории о Святом Граале», созданной ок. 1290. Париж, Национальная библиотека.

Последователи Иосифа изображаются далее как избранный народ Нового Завета; как и их далекие предки-евреи, они отправляются на поиски Земли обетованной, где им предстоит поселиться, но одновременно с этим они в долгом пути выполняют и роль миссионеров, проповедников новой веры.

Сперва они направляются в Саррас, где Иосиф пытается обратить в новую веру тамошнего короля, Эвелака. Разворачивающийся там масштабный богословский спор о Лицах Святой Троицы и приснодевстве Девы Марии — первая из подобного рода сцен, в которой видение, или чудо, толкуется самим Иосифом или одним из его последователей, чтобы на наглядных, живых примерах показать существо богословских тонкостей. Именно там, в Саррасе, Иосиф, сын Иосифа Аримафейского, получает от Самого Господа повеление открыть дверцу Ковчега:

«В страхе и трепете Иосиф открыл дверцу Ковчега. Сделав это, он узрел некоего мужа, облаченного в ризу, во сто крат более яркую и сверкающую, чем вспышка молнии; ноги его и руки и лицо сияли не менее ослепительно. Вокруг того мужа находились пять ангелов, облаченных в такие же ризы и имевших такой же облик У каждого из них было по шесть крыльев, кои, казалось, были из пылающего пламени, и каждый держал в левой руке окровавленный меч».

В правой же руке каждый из ангелов держал символы Распятия Христова, так называемое оружие Христово. У грозного мужа на челе была начертана надпись, гласившая: «В таковом виде я приду судить все и вся в ужасный и грозный день». И казалось, что с ног и с рук его на всем пути его по земле стекали и падали капли кровавой росы.

Иосифу представилось, что Ковчег стал вчетверо больше и шире, чем был накануне, ибо внутри него он узрел и грозного мужа, и пять ангелов с ним. Он был столь изумлен сим чудом, что не знал, что и сказать, и, склонив главу свою до земли, принялся размышлять об увиденном. Так он стоял со склоненной головой и услышал голос, взывающий к нему. Иосиф поглядел вверх и увидел мужа, распятого на кресте, который держал ангел; на руках и ногах мужа виднелись гвозди, кои держал другой ангел. К устам того мужа была прижата губка, и было видно, что муж сей — в агонии и близок к смерти.

После сего Иосиф узрел, что копье, каковое держал в руце своей третий ангел, вонзилось концом своим в бок распятому мужу; вниз по древку из раны тотчас хлынула струя не крови и не воды, но чего-то, по виду напоминавшего кровь. Под стопами распятого мужа он увидел ту самую чашу, которую отец его, Иосиф, уложил в сей Ковчег, и которая теперь была почти полна. Иосифу показалось, что кровь вот-вот перельется из чаши через край. Затем ему привиделось, что муж вот-вот упадет со Креста наземь…»

Как и Ланселот в замке Корбеник, Иосиф Младший обеспокоился этим и попытался, подбежав, поддержать фигуру распятого, но ангелы удержали его. Иосиф Старший приблизился к нему у входа в Ковчег, и они увидели Иисуса, облаченного в священнические ризы. Господь Наш тотчас рукоположил Иосифа Младшего в первого епископа Церкви, назначив его «верховным — после Меня — пастырем, чтоб надзирать13 за Моими новыми овцами». Далее в деталях описаны церемония инвеституры (посвящения) и ее символизм, поскольку это имеет жизненно важное значение для установления христианства. За этим последовало первое совершение Иосифом Младшим чина освящения причастия, во время которого святые дары явились в виде младенца.

Теперь повествование переходит на описание попытки Иосифа обратить Эвелака в христианство; он преуспевает в этом, помогая Эвелаку разбить его врага, короля Толомера, при помощи таинственного Белого Рыцаря, совершающего поистине волшебные воинские подвиги. Эвелак и его брат принимают крещение, получая новые имена — Мордрен и Наскьен, — и присоединяются к последователям Иосифа.

После этого нас ожидают приключения другого рода, цель которых — преобразование поисков Грааля. Иногда, хотя автор обещает дать развязку авентюрной коллизии в будущем, соответствующего вывода так и не приводится. В других случаях, напротив, та или иная тема или мотив фигурируют несколько раз, и притом — по не вполне ясной причине. Так, например, когда Иосиф Младший обращает в христианство слуг Мордрена, некоторые из них отказываются принять крещение, и на них тотчас набрасывается дьявол. Иосиф пытается спасти их, но ангел наносит ему рану в бедро14 в качестве наказания за вмешательство в суд Божий. Точно такую же рану получают и два других персонажа этой повести. Затем мы переходим к образу Пеллеана (Пеллама), Увечного Короля, фигура которого соответствует раненому королю из первоначальной повести Кретьена.

Братство Грааля разделяется: Иосиф Младший посвящает тридцать трех из них в епископов, которые отправляются во все страны в качестве миссионеров, а шестнадцать других становятся священниками и остаются вместе с ним и основной частью его общины. Наскьен выражает желание увидеть Святую Чашу, но когда Ковчег с реликвией открывают, он подходит слишком близко к ней и поднимает прикрывающий ее дискос. После этого он, как Ланселот в «Поисках Святого Грааля», слепнет, но остается в здравом уме. Наскьен говорит Иосифу, что он не может описать словами то, что находится в Чаше: «Я видел начало великого устремления, явление великих деяний, поиск великих познаний, искупление великих грехов, основание величайшей веры, доказательство превеликих чудес, венец Божества и истинное милосердие, чудо из чудес». После этих слов ангел исцеляет его от слепоты тем самым копьем, конец которого кровоточит, и сообщает Иосифу, что именно символизирует это копье:

«Сие — начало великих подвигов и приключений, кои предстоят вам в той земле, куда Господь Бог поведет вас. Там совершатся великие чудеса и будут явлены славные деяния… И как только они будут готовы начаться, вы узрите, что копье сие начнет кровоточить, подобно тому как вы видите это сегодня. Но ни одна капля крови не скатится с его конца до тех пор, пока не начнутся таковые приключения, о коих вы только что слышали. Затем начнутся великие чудеса в землях, в которых окажется сие копье, и приключения эти будут столь величественными и повергающими в страх, что все будут испытывать ужас. Все сии чудеса будут совершены лишь ради того, что добрые столь страстно возжелают обрести познания о Святом Граале и этом копье, что будут готовы претерпеть злострадания и принять тяжкое бремя земных рыцарских подвигов, чтобы выведать все о чудесах Святого Грааля и сего копья… Знайте и помните, что чудеса, свершающиеся внутри Грааля, удостоится узреть всего лишь один смертный, каковой будет преисполнен всех тех доблестей, коими только могут обладать плоть и душа смертного».

Вскоре после этого начинается длинный перечень приключений, которые, однако, не являются главными подвигами Грааля. О них возвещает голос, взывающий: «Се подвиги начинаются!» Наскьен и Мордрен оказываются окутанными волшебным туманом, в котором Мордрен исчезает. Наскьена обвиняют в его убийстве и бросают в темницу. Мордрен тем временем оказывается на скалистом острове, где его вера подвергается всевозможным соблазнам и искушениям. Одно из искушений — появление богато одетой, прекрасной женщины, которая приплывает к острову на корабле и предлагает герою спасти его, если тот отречется от веры. Его поддерживает ее муж, христианин, и Мордрен остается непоколебимым, даже несмотря на то, что видит на корабле мертвое тело своего брата, Наскьена.

Наскьен — также магическим путем — оказывается перенесенным на таинственный Остров Превращений. Он тоже видит корабль, на котором установлено ложе, на коем покоится меч. Как оказывается, это тот самый корабль, на котором герои поисков Грааля в сопровождении сестры Персеваля после долгих и трудных приключений достигли Сарраса. В «Поисках Святого Грааля» приводится подробное описание символики этого корабля; в частности, повторяется пассаж, повествующий о том, что различные детали убранства корабля были сделаны самим царем Соломоном из Древа Жизни, которое выросло из ветви древа Познания добра и зла, которую Ева якобы захватила с собой, когда они с Адамом были изгнаны из Эдемского сада, то есть рая. Таким образом, корабль этот ассоциируется и с грехопадением прародителей, и с установлением родословия дома Давидова, от коего происходил и Галахад. Мечу со странной гардой-рукояткой, лежащему на ложе и испещренному таинственным надписями, предстоит сыграть важную роль в «Поисках Святого Грааля». Впервые он упоминается в «Поисках Святого Грааля» как составная часть эпизода, который так и остался незавершенным; он соответствует мечу из «Продолжения» Жербера де Монтрейля. Напомним, этот меч ломает Персеваль, пытаясь пробиться через врата Земного Рая, и починить его может лишь кузнец Трибо. На этот раз меч ломается, когда Наскьен пренебрегает предостережением, начертанным на нем, и использует меч для защиты от великана. При следующей встрече с Наскьеном Мордрен соединяет две половинки меча, но Наскьен в знак наказания магическим путем получает рану в плечо.

Теперь Наскьен и его сын Селидуан получают приказание следовать разными путями: Селидуан должен отплыть «куда ведет его судьба» на борту маленького судна, а сам Наскьен должен найти другой корабль и отправиться на поиски Иосифа Аримафейского. Он находит на берегу корабль Соломона, и его сразу же начинает соблазнять прекрасная женщина, которая хочет, чтобы он взял ее с собой на борт. Но Наскьен, опасаясь ее, осеняет себя крестным знамением, и красавица тотчас превращается в дьявола, который исчезает с воем и злобными воплями. Наскьен засыпает на ложе на борту корабля и видит сон о своих потомках, последний из которых — Галахад. Их всех символизируют львы, за исключением сэра Ланселота, который из-за обилия своих грехов предстает в образе пса15. Галахад же является во сне в виде реки, истоки которой мутны и грязны, но которая постепенно становится все более чистой и прозрачной, что символизирует очищение от грехов и праведную жизнь.

Тем временем Иосиф Младший наконец достигает берегов Британии и привозит с собой Грааль. Он и 15016 его учеников переправляются через море чудесным путем, перейдя через волны по одному из его одеяний. Наскьен вскоре присоединяется к ним, и они начинают трудную миссию — стремятся обратить в христианство язычников, встречающихся им в Британии. Первый правитель, коего они встречают, герцог Ганор, крестится и обращается в христианство. Благодаря этому ему с Божьей помощью удается разбить саксов. Иосиф Младший отправляется с миссией в Северный Уэльс, но тамошний король, Крудель, приказывает схватить его и бросить в темницу. Узнав об этом, Мордрен приходит к нему на помощь и разбивает войско Круделя. Мордрен решает возблагодарить небо за эту победу прямо перед столом Грааля и приближается к нему на слишком малое расстояние, несмотря на предупреждение, которое произносит некий голос. Ситуация здесь напоминает фигурирующий в Ветхом Завете запрет приближаться к Ковчегу Завета, ибо все, кто делал это, не будучи священниками, навлекали на себя Божью кару17. Таким образом, Грааль этим фактом как бы уравнивается с главными сакральными реликвиями обоих Заветов Библии — Ветхого и Нового.

Мордрен возносит молитву о том, чтобы ему, несмотря на его грехи, было позволено оставаться в живых до тех пор, пока не явится рыцарь, коему суждено в итоге долгих скитаний обрести Грааль. Незримый голос вещает, что его просьба будет исполнена. Вскоре Иосиф прибывает в столицу Камелота, в которой правит Агрест. Агрест притворно утверждает, что он крещен, но оказывается отступником, убивающим двенадцать мучеников из числа спутников Иосифа. Карой ему становится посланное Богом безумие, в припадке которого он убивает себя. Горожане Камелота принимают христианскую веру, и Иосиф основывает церковь во имя св. мученика Стефана18.

С самых первых сцен в начале романа лишь очень небольшая часть повествования имела хотя бы косвенное отношение к повести Робера де Борона, однако теперь рассказ возвращается к изложенным у де Борона событиям. Эпизод с Моисеем, который оказывается отброшенным назад, когда пытается занять за столом Грааля место, предназначенное для величайшего из героев, прямо связан с отказом Грааля напитать яствами тех из спутников Иосифа, которые согрешили и не раскаялись. За этим следует целый ряд эпизодов, представляющих собой описание приключений, в коих участвуют сэр Галахад или кто-нибудь из прочих героев Грааля. При этом вновь ломается меч, и Галахаду удается вновь соединить его. При этом окружающие видят, как Моисей горит в огне, который способен потушить только Галахад. Такая же участь постигает и другого грешника, который нападает на собственного брата из ревности к его благочестию. Иосиф своей кровью начертывает крест на белом щите, который Мордрен использует в битве с язычниками; затем этот щит хранится в аббатстве, где поселяется Мордрен в ожидании прибытия рыцарей Грааля.

«История о Святом Граале» заканчивается смертью Иосифа Младшего и вступлением Алейна19 в ранг хранителя Грааля. Странствия Алейна приводят его в Заморье — страну, короля которой, по имени Альфасан, он обращает в христианскую веру. В благодарность за это Альфасан возводит прекрасную крепость для хранения Грааля; когда же ее строительство завершено, на стене появляется таинственная надпись, гласящая: «Этот замок надлежит назвать Корбеник». В нем и помещают Грааль. Однажды, заснув в своем замке, Альфасан во сне видит Грааль, но после этого «некий муж, по наружности облеченный в пламя, является королю Артуру и говорит: «Знай, король, в этом дворце не должен лгать ни один человек на свете: ни ты сам, ни кто-либо другой, ибо мало сыщется людей даже благочестивой жизни, кои достойны оставаться в сем месте, в каковом, как ты видишь, пребывает Святая Чаша. Ты совершил весьма неразумную вещь, дерзнув остаться спать здесь. Господь Наш непременно тебя покарает».

С этими словами он наносит Альфасану копьем рану в бедро в знак предупреждения, что никто, кроме избранных, коим предначертано отыскать Грааль, не должен дерзать оставаться во Дворце Приключений.

Далее вкратце рассказывается история потомков Алейна; один из них, Ламбор, убит мечом с того самого корабля Соломона, и притом — опять-таки в наказание за нарушение начертанного на нем запрета. Итак, этот «Плачевный Удар» приводит к опустошению сразу двух королевств. Мы можем проследить потомков Алейна вплоть до короля Пеллеса и Элейны; после этого начинается изложение истории потомков Наскьена. Это повествование достигает своей кульминации в рассказе о герцоге Ланселоте, который был убит из-за своей преступной любви к супруге своего господина, хотя не успел совершить никакого греха. Голову Ланселота бросили в колодец, вода в котором тотчас закипела, и ей суждено было продолжать кипеть вплоть до приезда Галахада. Могилу Ланселота охраняли двое львов, не позволявших никому приблизиться к ней до тех пор, пока не появится другой Ланселот, внук убитого. На этом «История Святого Грааля» обрывается, и повествование «возвращается к ветви, названной «История Мерлина», которую следует воспринимать в неразрывной связи с «Историей Святого Грааля», ибо она — воистину ветвь ее». Переход от одной части к другой не слишком выделен, ибо «Мерлин» — это лишь часть оригинальной повествовательной схемы Робера де Борона, в которой история самого Грааля и королевства Артура переплетаются куда более тесно. Эта странность подтверждает гипотезу о том, что «История Святого Грааля» была введена в общий цикл уже после того, как были написаны все прочие авантюры и приключения в романах цикла «Ланселот-Грааль».

О Граале мы слышим перед самой завязкой событий, лежащих в основе поисков Грааля в конце «Ланселота». В данном случае перед нами опять-таки пассаж, который почти наверняка представляет собой позднейшую интерполяцию. Он фигурирует в «Истории Мерлина» и повествует о том, как в Британию пришли вести о Граале и как рыцари Круглого Стола узнали, что заполучить священную реликвию может лишь самый совершенный и достойный рыцарь на свете. Как средство выведать, кто же из рыцарей является лучшим и достойнейшим, была установлена ранее неизвестная практика отъезда рыцарей на поиски приключений. Однако описание Грааля здесь выглядит достаточно курьезным:

«Воистину, по всему королевству Логрии распространились вести о Святом Граале, в который Иосиф Аримафейский собрал кровь, истекшую из раны в боку Иисуса Христа, когда он вместе с Никодимом сняли Его со славного и всепобедного Креста; о Святой Чаше, спустившейся с небес в Ковчеге в столицу Сарраса, в коей Он впервые принес в жертву Свою святую Плоть, освятив ее через посредство епископа Иосифа, коего Он посвятил Своею собственной десницей; и о святом копье, коим был ранен Господь Иисус Христос».

Но и после завершения этих повестей читатель остается в неведении относительно того, что же такое Грааль, разделяя его на две или даже на три реликвии, образующие своего рода «троицу» или триаду: Грааль, чаша и копье. Даже в версии, наиболее приемлемой с религиозной точки зрения, Грааль предстает в неожиданных образах.

  • 1. Более раннее название, цикл «Вульгата», носит излишне технический характер; к тому же некоторые ученые называют его «Ланселот в прозе» или «Поствульгата». (Прим. авт.)
  • 2. Пеллес — хозяин замка Корбеник, отец Элейны. В романах цикла «Вульгаты» Пеллес именуется также Увечным Королем и властителем Нездешней страны. В романе «Перлесво» Пеллес — отшельник, дядя Перлесво с материнской стороны.
  • 3. Борс Ганский — рыцарь Круглого Стола, один из избранных, достигших замка Грааля. В романах цикла «Вульгаты» имя Борс носят два рыцаря — отец и сын.
  • 4. Галахад — рыцарь Круглого Стола, избранник Грааля, коему суждено исцелить Увечного Короля и стать посвященным в мистерии Святой Чаши. Некоторые исследователи связывают его имя с персонажем валлийских легенд Гвальмахаи, а также рядом кельтских топонимов. Другие считают, что имя Галахад указывает на связь героя с Галисией (северная Испания) или Галатией (Малая Азия). Показательно, что и Галисия, и Галатия в древности находились в ареале расселения и влияния кельтов.
  • 5. «Поиски Святого Грааля» — четвертый роман из прозаического цикла «Вульгаты».
  • 6. Подобное утверждение — знак притязаний на царский и, более того, мессианский статус Галахада, ибо в библейской традиции формулы типа «сын Давидов» и муж «из дома Давидова» однозначно относились к Мессии.
  • 7. Это символический образ Святой Троицы (Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой). (Прим. авт.)
  • 8. Это очень напоминает ветхозаветный запрет прикасаться к Ковчегу Завета любому, кто не имеет на это права, то есть непосвященным. Бог строго предостерег Моисея, что никто не должен приближаться к Ковчегу, и дал точные указания относительно защитной одежды и даже обуви, которые должны надевать те, кому предписывалось перемещать Ковчег (это было прерогативой левитов). Однако, несмотря на подобные меры предосторожности, иногда возникали непредвиденные ситуации, как рассказывается в 6-й главе 2-й книги Царств. Однажды царь Давид вознамерился перевезти Ковчег Божий, а Оза, сын Аминадава, шел рядом с колесницей. Когда волы наклонили колесницу и возникла угроза, что Ковчег может упасть с нее, Оза взялся рукой за Ковчег, чтобы удержать его, и — пал мертвым.
  • 9. В позднем Средневековье в католической церкви возникло учение о третьем измерении (лимбе) загробного мира — чистилище, куда попадают души людей, совершивших грехи достаточно серьезные и потому не властных войти в рай, но в то же время не настолько безнадежных, чтобы оказаться в аду. Считалось, что в чистилище (лат. пургаторий) такие души проходят очищение от грехов и будут прощены на Страшном Суде Божьем.
  • 10. Логрия — владения короля Артура. В артуровских легендах Логрия — синоним Англии. Логрия — старинное кельтское название Центральной Англии. С V в. Логрией именовалась область к югу от р. Трент и к востоку от р. Северн. В романах «Вульгаты» и «Поствульгаты» Логрия отождествлялась с Опустошенной землей — условно-стилизованным пространством скитаний рыцарей.
  • 11. Увечный Король — хозяин замка Грааля. Он страдает от некой раны, а с ним страждет и его земля, лишившаяся плодородия. Его не может исцелить даже Грааль, но, находясь в замке Грааля, король не может и умереть. Исцелить его и избавить землю от заклятия может только случайный рыцарь, задавший вопрос о смысле виденной им процессии и службы.
  • 12. Иосиф Младший, сын Иосифа Аримафейского, появляется только в романах цикла «Вульгаты». Их имена звучали одинаково, отличаясь лишь написанием (Joseph — сам Иосиф Аримафейский, Josephus — его сын), в результате чего в списках романов возникала путаница, и персонажи менялись местами. Считается, что сам Иосиф привез Святую Чашу в Саррас, а затем исчез из повествования, уступив место хранителя Грааля своему сыну.
  • 13. Любопытно, что слово «епископ» по-гречески буквально означает «надзиратель» и даже «надсмотрщик» (эпи — над, скопос — смотрящий). Оно возникло задолго до появления христианства и первоначально обозначало лицо, наблюдавшее за порядком, — нечто среднее между прокурором и старостой. Показательно, что в иерархии первоначальной и ранней Церкви епископом мог быть избран (а избирала его община) христианин любого возраста (в Византии известны епископы и даже двое патриархов Константинопольских моложе 20 лет), а вот в пресвитеры (аналог нынешнего священника) рукополагали людей не моложе 50, а впоследствии — 30 лет.
  • 14. Рана в бедро или в пах и вообще мотив увечья короля как причины обнищания страны — это рудимент архаичного аграрного культа, предполагавшего прямую связь между плодородием земли и мужской силой короля. Дело в том, что раны в бедро и пах — это эвфемистическая метафора оскопления, широко использовавшаяся в Средние века.
  • 15. Аллюзия на знаменитые слова из книги Екклезиаста: «псу живому лучше, нежели мертвому льву» (Еккл. 9, 4).
  • 16. 150 — это и число псалмов в книге Псалтири, авторство которой приписывается царю Давиду. Не исключено, что это число, учитывая легендарное происхождение Иосифа из дома Давидова, выбрано не случайно.
  • 17. См. 1 Цар. 6, 19: «И поразил он жителей Вефсамиса за то, что они заглядывали в Ковчег Господа»; итак, жители Вефсамиса были наказаны Господом за то, что дерзнули заглянуть в Его Ковчег. См. также 2 Цар. 6, 6–7: «И… простер Оза руку свою к Ковчегу Божию [чтобы придержать его], и взялся за него, ибо волы наклонили его. Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у Ковчега Божия»; Оза был предан смерти за то, что прикоснулся к Ковчегу.»
  • 18. Св. Стефан — архидиакон, первомученик христианской церкви, побитый камнями по решению храмовых первосвященников (Деян. 6); к его гибели, по собственному признанию, был причастен Савл (будущий апостол Павел). Имя Стефан означает «венок», что и послужило основанием для излюбленной метафоры «снискать мученический венец», т. е. пострадать за веру во Христа.
  • 19. Алейн в романах «Вульгаты» — избранник, которому Иосиф на смертном одре передает священную реликвию и посвящает его в тайны Грааля, а затем, не познав телесной смерти, возносится на небеса. Кроме того, Алейн — это первый Король-Рыбак.
Теги: