Глава вторая. Завершение образа Грааля: продолжатели Кретьена

ЗАВЕРШЕНИЕ ОБРАЗА ГРААЛЯ: ПРОДОЛЖАТЕЛИ КРЕТЬЕНА

В 1180 г., как мы уже говорили, никто еще ничего не знал о некоей «святой реликвии», называемой Грааль. Однако спустя тридцать лет приобрели невиданно широкое распространение романы, представлявшие собой продолжение неоконченного творения Кретьена. Высокая репутация и популярность Кретьена как автора-повествователя сами по себе явились залогом известности Грааля, однако распространению романов о Граале, вне всякого сомнения, способствовала игра воображения и фантазии, которая всегда окружала незавершенные шедевры. Для писателя, наделенного богатой фантазией, подобная незавершенность давала удобную возможность не только создать продолжение и заключительную концовку повести о Персевале, но и поговорить о тайне, лежащей в центре романа, — самом Граале.

Вызов, брошенный незавершенным романом, приняли не один, а по меньшей мере полдюжины авторов, написавших самые разные продолжения. Если бы мы имели дело с литературой XX в., мы смогли бы расположить творения этих авторов в хронологическом порядке и попытаться проследить трансформацию и развитие идеи Грааля от одного произведения к другому. Однако сохранившиеся материалы просто не позволяют нам сделать того же в отношении романов о Граале. Как мы уже сказали, все эти памятники были написаны в очень краткий промежуток времени — тридцать-сорок лет, — и любые попытки расположить их в хронологической последовательности носят условный характер. Датировка средневековых романов даже в самом оптимальном случае весьма трудна; дело в том, что мы крайне редко располагаем оригинальной рукописью, написанной рукой автора, но и в этом случае не можем уверенно установить время создания рукописи и имя ее автора. Что касается имени автора, то мы можем вообще ничего не знать о нем: Кретьен был знаменит еще при жизни, и тем не менее никто не удосужился написать его достоверную биографию. Таким образом, мы вынуждены анализировать различные пути, по которым история о Граале распространялась в начале XIII в. Нам представляется весьма логичным начать с рассмотрения текстов, авторы которых пытались продолжить и закончить произведение Кретьена.

Большинство средневековых читателей никогда не держали в руках «Повесть о Граале» в том виде, в каком мы читаем ее сегодня. Они могли видеть в лучшем случае один из нескольких манускриптов, служивших продолжением и окончанием незавершенного шедевра. Три из таких продолжений дошли до нас; действие в них начиналось с того самого момента, на котором прервалось повествование Кретьена. В одном или двух манускриптах есть даже указания на этот раздел: «Здесь кончается старый «Персеваль». Однако для большинства читателей повесть о Граале была куда более длинным произведением, законченным — по крайней мере отчасти — сразу несколькими авторами, в числе коих были аноним1, Вошье де Данен, Жербер де Монтрейль или Манессье — в зависимости от того, чье конкретно творение они держали в руках.

Все эти продолжения «Повести о Граале» Кретьена нелегко дистанцировать друг от друга, да и читаются они весьма нелегко. К тому же ученые слишком часто проделывают с ними всевозможные манипуляции, чтобы подогнать их под свои собственные гипотезы. Однако авторы таких продолжений действительно хотели сообщить нам нечто важное, не в последнюю очередь — потому, что располагали прямыми свидетельствами того, как современники читали и воспринимали самого Кретьена. Большинство рукописей содержат оригинальный текст и три продолжения.

9000 строк поэмы самого Кретьена в них — это всего лишь карликовая доля, смехотворно малая часть по сравнению с общим объемом текста, который в различных версиях составляет от 37 000 до 42 000 строк Более того, в двух рукописях дело доходит до явного конфуза: в них присутствует четвертое продолжение, которое появляется не в конце, а являет собой вставку между «Вторым и Третьим продолжениями». По всей видимости, это Четвертое продолжение» — альтернативный вариант «Третьего продолжения», ибо в них текст заканчивается по-разному. Но средневековый переписчик или «редактор» попросту переработал концовку, так что в итоге вместо конца она превратилась в начало «Третьего продолжения»! Поэтому неудивительно, что получившаяся в итоге «полная» версия «Повести о Граале» в той форме, в которой мы читаем ее сегодня, полна всевозможных противоречий и ошибок По сравнению с бесспорно подлинной поэмой Кретьена окончательная версия выглядит уродливым, разросшимся монстром, который проглотил не только фрагменты и целые куски других романов, но и — в составе «Первого продолжения» — целую повесть, историю о Карадосе2, которая представляла собой самостоятельный и совершенно независимый роман. Однако подход авторов «Продолжения» к материалу допускал любые манипуляции с заимствованными текстами, и поэтому их содержание и основные акценты находятся в противоречии с оригиналом.

«Повесть о Граале» была написана при покровительстве Филиппа, графа Фландрского, и представляется вполне возможным, что создание продолжений романа было тесно связано с меценатской деятельностью потомков графа. Мы не знаем имени автора «Первого продолжения», и данные манускриптов указывают, что оно возникло, видимо, в Бургундии или Шампани; дело в том, что наиболее ранние списки были созданы именно в этом регионе в начале XIII в. и попали в Пикардию лишь через несколько десятилетий. Это позволяет увидеть прямую связь между правителями Фламандии и «Первым продолжением» возможной, но небесспорной. Впрочем, Вошье де Денен, автор следующего варианта «Прюдолжения», по всей видимости, написал свое «Второе продолжение» для внучки Филиппа, Жанны, которая была графиней Фландрской в 1212–1242 гг., поскольку именно ей была посвящена одна из его поэм. Кроме того, он изложил в адаптированном виде жития ранних святых для ее внука, графа Намюрского3. За исключением его литературных произведений, Вошье является весьма туманной фигурюй. Столь же туманная фигура и автор «Третьего продолжения», Манессье, о котором известно лишь то, что он сам рассказывает о своей жизни. Он также, вне всякого сомнения, творил для графини и посвятил ей свой вариант окончания истории, ибо в конце он сообщает нам:

«…так утверждает Манессье, сей труд доведший до конца во имя светлое графини Жанны, властительницы славной Фландрии… Труд начат был во имя ее предка, но ни один из авторов так и не завершил его. О госпожа, для вас одной закончил Манессье свой труд — со всем усердием, как говорят».

Фландрский двор славился своим покровительством литературным талантам, особенно — на ниве сочинения романов, и поэтому вполне естественно, что «Повесть о Граале» рассматривалась как своего рода литературная собственность правящего дома Фландрии и была связана с этой династией. Если это соответствует действительности, то покровительство Жанны, оказанное Манессье, осуществлялось во многом ради того, чтобы подчеркнуть ее статус как законной наследницы, преемницы Филиппа Фландрского, поскольку ее права оспаривал некий самозванец, объявивший себя ее отцом. Сохранился один старинный манускрипт, в котором отсутствуют пролог и последние стихи; он предположительно был создан для представления императору Священной Римской империи, а не королю Франции в отличие от своих предшественников, имена которых были старательно вычеркнуты, как если бы переписчик считал этот роман частью наследия Жана, но его ассоциации с французским прошлым воспринимались теперь как неуместные.

Жербер де Монтрейль, автор так называемого «Четвертого продолжения», представляет собой более солидную фигуру. Другое его произведение, «Le Roman de la Violette» («Роман о фиалке»), было написано с посвящением графине Понтье на северо-востоке Франции в 1227–1229 гг. и вполне могло стать известным королевскому двору Франции. Жербер — куда более галантный и образованный писатель, чем авторы всех остальных продолжений; он, по всей видимости, был на короткой ноге и с миром клириков и людей Церкви, и с так называемыми менестрелями, или жонглерами. Однако нас интересуют в первую очередь истоки истории о Граале во Фландрии или Шампани.

Мы, как обычно, не можем решительно исключать гипотезу о том, что «Продолжения» были написаны специально для фландрского двора (исключение — труд Жербера), однако постоянное покровительство самому жанру романов, оказывавшееся Фландрским правящим домом, создает одну из серьезнейших проблем в целом. Какова бы ни была реальная хронология ранних историй о Граале, мы, с одной стороны, располагаем целой группой оригинальных романов, созданных разными авторами, — романов, в которых очень быстро развивалась идея о Граале. С другой стороны, мы имеем весьма консервативные «Продолжения», которые вновь и вновь возвращают нас к оригиналу Кретьена и, однако, содержат целый ряд сцен и идей, являющихся у них общими с другими романами.

Изобретательность и сюжетные ходы — не самая сильная их сторона, и поэтому имеет смысл читать их как отдельные части единого предания о Граале, возникшие на основе «Истории о Граале», но при этом немало заимствовавшие и из новых историй. Другими словами, если мы встречаем одну и ту же историю в «Продолжениях» и каких-либо других романах, можно смело утверждать, что «Продолжения» не являются ее первоисточником. Этот вывод следует из всего того, что нам известно о хронологии «Продолжений», и, анализируя все эти попытки завершения романа Кретьена, я просто опускаю эти общие эпизоды, чтобы перевести дискуссию в контекст романов, к которым, на мой взгляд, они восходят.

«Первое продолжение»

«Первое продолжение» связано с образом Гавейна, который оказывается в центре внимания в момент, когда повествование в поэме Кретьена оборвалось. Однако вместо того, чтобы через определенный интервал вернуться к Персевалю, как намеревался поступить Кретьен, автор «Продолжения» попросту игнорирует его4. Гавейн отправляется на поиски копья, которое Персеваль видел в замке Грааля. Этим поискам Кретьен также придавал некоторое значение, но — как параллели к приключениям самого Персеваля. В «Первом продолжении» Гавейн наведывается в замок Грааля и, более того, делает это дважды. Это свидетельствует, что для современной Кретьену аудитории тема кровоточащего копья была по меньшей мере столь же значима, как и тема Грааля. Когда Гавейн после длительного ряда приключений впервые появляется в замке Грааля, ему предлагается испытание, с которым не сталкивался Персеваль: это — задание соединить сломанный меч, являющееся своего рода предварительным испытанием его способности задавать критически важные вопросы о Граале. С первой попытки ему не удается соединить меч; это удается ему лишь после того, как он тоже видит таинственную процессию. Как и у Кретьена, Грааль несет таинственная дева, но в «Продолжении» она «прелестна и прекрасна… но горестно скорбит. В руках она несет Святой Грааль, чтоб все могли узреть его. Гавейн узрел его вблизи и не решился вопросить, о чем она так горько плачет»5. Здесь Грааль впервые упомянут под его полным титулом: Святой Грааль; Кретьен называл его то святая реликвия, то роскошный Грааль, но никогда не употреблял формулы Святой Грааль. У него реликвия куда чаще именуется роскошный Грааль, согласно описаниям, содержащимся в оригинальном тексте Кретьена, где сказано, что этот предмет осыпан самыми драгоценными камнями. Вскоре мы узнаем, почему Грааль получил свой новый эпитет.

Через некоторое время Гавейн вновь возвращается в замок Грааля, и, несмотря на тот факт, что рыцарь отказывается испытать меч еще раз, он все же набирается смелости и спрашивает своего хозяина об истории и значении кровоточащего копья. То, что ему удается узнать, связывает копье с Граалем и Распятием Христа. Однако все эти новации заимствованы из новых романов-продолжений, но тем не менее перекликаются с оригиналом Кретьена, в котором копье является главным предметом поисков Гавейна. Это означает, что мы сталкиваемся с парадоксом: Гавейн, этот самый секулярный (светский) из героев Артуровского цикла, вовлекается в приключение, которое резко отличается от всех прочих, в коих ему довелось участвовать. Это — мгновение глубокого духовного резонанса, но, как ни странно, описание этого эпизода вышло из-под пера неизвестного автора, предпочитающего описание бесконечных стычек между странствующими рыцарями. Эта сцена выдержана в ином ключе и касается основных таинств христианской веры, а потому выглядит здесь инородной, не вписывающейся в контекст.


1. Гавейн во время процессии во дворце Короля-Рыбака видит кровоточащее копье и Грааль, за коими следуют погребальные носилки, на которых лежит меч. В тексте сказано, что дева Грааля следует за несущим копье, но художник изменил последовательность персонажей. Миниатюра из манускрипта «Первое продолжение «Повести о Граале», созданного во Франции в 1330–1340 гг.

По случаю второго приезда Гавейна в замок Грааля Грааль совершает первое чудо, накормив всю собравшуюся компанию6. Гавейн оказывается очевидцем чуда и входит без объявления со стороны сенешаля, слуги или лакея. Когда все получают свою долю, Грааль исчезает. Однако Гавейн, несмотря на все свое любопытство, впадает от усталости в глубокий сон и опять оказывается не в состоянии задать жизненно важный вопрос об увиденном. В этом месте история несколько уклоняется в другую сторону: начинается повесть о брате Гавейна, Гверрехете, о том, как он потерпел поражение от рыцаря-карлика и как впоследствии поквитался с ним. На этом эпизоде, весьма далеко отклоняющемся от темы Грааля, анонимный автор «Первого продолжения» завершает свое повествование.

«Второе продолжение»

Для Вошье, автора «Второго продолжения», главным героем романа, бесспорно, является Персеваль, но его приключения имеют весьма косвенное отношение к Граалю. Действительно, мы более всего узнаем о Граале из краткой главки, в которой Гавейн рассказывает о том, что произошло с ним в замке Короля-Рыбака. Гавейн и здесь сосредотачивает главное внимание на своих поисках кровоточащего копья, повторяя при этом рассказ о Граале, уже знакомый читателю по «Первому продолжению». Персеваль впервые видит Грааль, сам того не зная, когда ему ночью в лесу предстают пять огней, ярких, как горящие свечи, — «столь ярких и сияющих, что лес, казавшийся таким густым и темным, вдруг оказался залит их сияньем и отовсюду, и со всех сторон». На следующее утро Персеваль узнает, что это был знак присутствия Грааля:

«Что же до света, который ты созерцал ночью, то разве ты никогда не слышал о богатом Короле-Рыбаке? Он живет здесь, неподалеку от реки, и был ночью в лесу, потому что очень любит его. Это и был тот самый свет, о коем ты упоминал. Знай, господин мой, что огонь, пылавший столь ослепительно ярко, — это знак того, что Грааль… столь драгоценный и прекрасный… находился в лесу вместе с Королем-Рыбаком, ибо человека, который видел его свет, сам дьявол не сможет повредить и ввести в искушение».

Персеваль вновь оказывается в замке Грааля лишь в самом конце истории Вошье. Он опять видит свет в лесу; видит дуб, на котором горят тысячи свечей и который исчезает, как только он приближается к дереву. За этим следуют другие чудеса, и герой, наконец, попадает в замок. Его встречает и привечает сам король, и, после того, как Персеваль рассказывает ему о своих приключениях, они вдвоем усаживаются за трапезу:

«Едва они уселись за столом, как дева, и прекрасней, и нежнее, чем первоцвет нетронутый в апреле, вошла в прекраснейшую залу замка. В руках она несла Святой Грааль и медленно прошла перед столом. А через миг вошла другая дева (прекрасней он не видывал вовек), одетая в блестящий белый шелк Она несла копье, конец которого живую кровь по капле источал. За нею следовал оруженосец, смиренно несший обнаженный меч: клинок его был сломан пополам. Оруженосец положил тот меч на краешек стола пред королем».

Персеваль спросил его о Граале и копье, но ответ короля касался исключительно приключений Персеваля, хотя за трапезой он и пообещал рассказать об этом побольше. Однако Персеваль упрашивает его поведать о мече, и король рассказывает ему все, что знает, добавив, что он надеется, что Персеваль сможет починить меч. Если юноша сумеет соединить две половинки меча, он получит ответ о тайне Грааля и копье. Персеваль действительно соединяет половинки меча, но на лезвии остается небольшая трещина-зазубрина. Король хвалит его за этот подвиг, и на этом повесть Вошье заканчивается. Персеваль так ничего и не узнает о Граале, и его приключения не заканчиваются.

«Третье» и «Четвертое продолжение»

К тому времени, когда мы приступили к изучению «Третьего продолжения», ситуация существенно осложнилась. В двух манускриптах творение Жербера де Монтрейля, то есть самое длинное из всех продолжений, насчитывающее около 20 000 строк, было помещено перед тремя обычными продолжениями. Этот комбинированный текст практически наверняка восходил к версии, имевшей завершение, поскольку последние несколько строк повторяли концовку поэмы Вошье де Данена, и поэтому продолжение Жербера хорошо согласовывалось с дальнейшим текстом.

Мы решили выбрать каноническое «Третье продолжение». Его автор, Манессье, начинает свое повествование с ответа на вопросы Персеваля: король у него излагает историю копья, начиная рассказывать ее практически также, как она приведена в «Первом продолжении», но при этом вводя немало деталей из других вариантов истории о Граале, появляющихся в его повествовании. Однако тема истории Манессье касается не Грааля, а сломанного меча, который Персевалю удается соединить. При этом он узнает, что ранее этим мечом владел рыцарь по имени Партиниаль, который предательски убил им брата Короля-Рыбака. Персеваль клянется отомстить ему. Его путешествия и поиски Партиниаля занимают большую часть романа; повествование завершается поединком, во время которого Партиниаль гибнет. Персеваль возвращается в замок Грааля и привозит отрубленную голову Партиниаля. Его радостно встречает Король-Рыбак, который объявляет, что Персеваль приходится ему племянником7.


Грааль в виде большой закрытой чаши (потира) проносят перед Персевалем. Миниатюра из французского манускрипта, написанного Манессье «Продолжения» поэмы Кретьена. Ок 1325–1350 гг.

Во время этих приключений Грааль появляется трижды. В первый раз Персеваль получает неожиданный вызов и вступает в поединок с Эктором, братом Ланселота, и они тяжело ранят друг друга. Придя в себя, они с изумлением видят ангела, несущего Грааль, и это появление Грааля тотчас исцеляет их.

Следующее появление Грааля, видимо, следует считать ключевой сценой всего произведения, поскольку Персевалю удается получить Грааль (ибо он уже давно расспрашивал о нем) или, во всяком случае, приблизиться к этому вопросу настолько, насколько это считали возможным авторы «Продолжений», хотя сам вопрос, прозвучавший еще у Кретьена, более не был повторен. Персеваль возвращается в замок Грааля с головой Партиниаля и сразу же садится за трапезу вместе с Королем-Рыбаком. Все, чем мы располагаем, — это сокращенная версия оригинального повествования Кретьена; единственное отличие заключается в том, что реликвию несет слуга-оруженосец, и она покрыта красно-серой парчовой тканью. Когда он проносит реликвию, столы «по обе стороны от нее сами собой заполняются самыми изысканными яствами». Вопрос опять забыт, как и в прошлый раз, хотя в одном манускрипте сказано: «…и Персеваль долго глядел на него [Грааль], и наконец случилось так, что Грааль предстал прямо перед ним, свободно и открыто, и Персеваль преисполнился радости».


3. Грааль возносится на небеса. Миниатюра из заключительной части французского манускрипта, написанного Манессье «Продолжения» поэмы Кретьена (конец XIII в.). 

Наконец, Грааль появляется после смерти Короля-Рыбака на пышном пиру, устроенном после коронации Персеваля — на пиру в день Всех Святых. «В тот день четырнадцать венчанных коронами королей явились, чтобы почтить его, и все они были высокого ранга». Собравшиеся провели у Персеваля целый месяц, и «каждый день Грааль питал их, как обычно». В заключение рассказывается, как Персеваль правил свои королевством в течение семи лет, а затем сам стал отшельником. Грааль, копье и блюдо находились при нем в его отшельнической келье, а когда он умер, Грааль исчез, и никто на свете более не видел его.

«Продолжение» Жербера де Монтрейля

Стиль Манессье был простым, но не слишком увлекательным. Что же касается Жербера де Монтрейля, автора альтернативного варианта продолжения, которое известно нам только по интерполяции, помещенной между «Вторым» и «Третьим продолжением», то он был куда более одаренным рассказчиком. Вместо того чтобы открывать секреты Грааля в самом начале своего повествования, он принимается рассуждать о том, что маленькая трещина на мече, полученном Персевалем, означает, что, хотя он достиг заметных успехов в духовном плане, он еще не готов к восприятию и постижению тайн Грааля и кровоточащего копья, поскольку он еще не искупил свой грех, повлекший за собой смерть его матери, которая умерла от горя в тот самый день, когда юноша покинул ее, отправившись в странствия с намерением стать рыцарем.

Покинув замок Грааля, он оказывается перед садом, обнесенным стеной, и в отчаянии разбивает свой меч, пытаясь прорубиться сквозь его ворота. Юноша неизменно получает отказ и, наконец, понимает, что перед ним — Земной Рай. Продолжив свой путь, он с удивлением замечает, что пустынные земли вокруг замка Короля-Рыбака покрылись зеленью и обрели приятный вид именно потому, что он все же набрался смелости и спросил Короля-Рыбака о Граале. За этим последовал целый ряд приключений, в которых участвовали демоны и призраки, и каждое из этих приключений имело весьма важное духовное значение. Мы очутились в совсем ином мире, чем мир Кретьена; однако ландшафт и контекст этого мира очень скоро становятся для нас привычными. Но Жербер не забыл второй половины истории Кретьена, и его поэма повествует о приключениях сэра Гавейна. Эти приключения носят исключительно светский, секулярный характер, а о поисках копья даже не упоминается. После рассказа о подвигах Гавейна Жербер возвращается к деяниям Персеваля. В завершение его рассказа Персеваль, наконец, вновь оказывается в замке Грааля, где безукоризненно соединяет сломанный меч. Жербер, который до этого момента не «позволял» ни Персевалю, ни Гавейну проникнуть в этот волшебный замок (и, естественно, не говорил ничего нового о самом Граале), по всей видимости, решил завершить свою историю появлением Грааля и вступлением Персеваля на престол после Короля-Рыбака. Однако, как мы уже отмечали, текст вновь возвращает нас к заключительным строкам истории Вошье, которые практически повторены, так что за ними может следовать «Продолжение» пера Манессье.

Прологи к «Повести о Граале»

Если многочисленные попытки продолжений «Повести о Граале» повергли нас в замешательство, то тем более это относится к восприятию их современниками, несмотря на всю их популярность. Уже в то время, когда велась активная работа над продолжениями, по меньшей мере двое авторов почувствовали, что необходим обстоятельный пролог, вводящий читателя в суть действия. В результате появились так называемые «Повесть о Блиокадране»8 и «Разъяснение»9, в которых содержатся весьма разные взгляды на дальнейший сюжет. Так, «Повесть о Блиокадране» уделяет основное внимание семейству и происхождению Персеваля, и это действительно представляет собой важный аспект многих романов о Граале, которые можно рассматривать в качестве своеобразных хроник «Семейства Грааля», подобно тому как другие романы, такие, как «Бевс Гэмптонский» или «Гай Уорвикский», представляют собой вымышленные хроники, повествующие о предках реальных родов.

Блиокадран — это отец Персеваля, и описание его приключений объясняет, как и почему Персеваль со своей матерью в начале «Истории о Граале» очутился в весьма опасных обстоятельствах глубоко в дебрях дремучего леса. Лейтмотив этого пролога сводится к тому, что у рыцарства есть и темная, теневая сторона, и пресловутые турниры, столь высоко ценимые в романах самого Кретьена, могут оказаться жестокой и губительной бойней. В таких турнирах погибли отец Персеваля и одиннадцать его братьев, и мать юноши попыталась найти прибежище глубоко в лесной чащобе, где она построила уединенную хижину. Этот рассказ противоречит повествованию самого Кретьена, в котором отец Персеваля, как и прочие рыцари в романах Кретьена, являет собой жертву жестоких времен: его сыновья погибают в неожиданном бою на обратном пути домой после того, как они были посвящены в рыцари, и он умирает, не вынеся горя. В первом прологе, «Повести о Блиокадране», мы впервые сталкиваемся с неожиданной концепцией: использованием рыцарского романа, чтобы подчеркнуть крах рыцарских идеалов и опасности, подстерегающие на пути к славе. Эта идея вновь появляется в позднейших романах о Граале. Однако мы мало что знаем о том, как автор воспринимает творение Кретьена, и ровным счетом ничего — о его концепции Грааля.

Пролог «Разъяснение» — куда более странный текст, начинающийся с фольклорной истории, которая не имеет отношения к основному сюжету и связь которой с Граалем не поддается объяснению. Очень трудно найти связь между этой историей, повествующей о девах, которые живут возле родника в лесу и предлагают проезжим мясо и питье в золотых чашах, и Граалем. За кражу этих чаш и похищение самих дев королем Амангоном и его рыцарями мстят рыцари Артура, однако эта история заключает в себе немало нестыковок и противоречий. Когда повествователь обращается к Граалю, он изображает его в совсем ином свете. Во-первых, он сразу знакомит нас с развязкой этой истории, сообщая, что «не кто иной, как Персеваль-Валлиец, спросил: «А кто вкушает из Грааля?», однако не отважился спросить ни о копье, что зрил он пред собой, ни почему оно кровоточит, ни о мече, чья половина отсутствовала, а другая лежала на груди у мертвеца там, на носилках погребальных. Не задал он вопроса и о том, как и отчего исчез сей замок Автор пролога нарушает связное повествование, изображая успех Персеваля как частичный и ограниченный. Но и это еще не все. Появление Грааля отражено в «Первом продолжении»: реликвия появляется в тот момент, когда вся компания, собравшаяся в замке Грааля, садится за стол: «Грааль без всякого участия слуги и сенешаля явился сквозь раскрытую дверь залы и, как и надлежит, по-королевски гостям высоким яства предлагал на драгоценных блюдах золотых, что были истинным сокровищем. И первое из этих блюд на стол явилось перед королем; затем — всем прочим, восседавшим рядом. И было дивным чудом видеть, как мясо и иные яства вдруг появлялись на столе пред ними. А после же сего произошло невиданное чудо из чудес, ничто с которым не могло сравниться».

Однако поведать об этом чуде автор предоставляет Персевалю. Сам же он начинает излагать семь боковых линий («ветвей») истории о дворе Богатого Рыбака, «которые проходят семикратно в семи разнообразнейших личинах». Как и остальная часть пролога, этот пассаж выдвигает больше вопросов, чем дает ответов — как намеренно, так и вследствие неясных формулировок автора:

«Особенно изящна ветвь седьмая, что повествует о копье — том самом, которым Лонгин-сотник поразил Царя Царей с размаху прямо в бок. Шестая безупречно речь ведет о подвигах и доблестных деяниях. А в пятой я поведаю о гневе и гибели Гудена. А в четвертой рассказана история о Небе: достойный рыцарь, сир Мор де Калан, что первым прибыл в Гломорган, конечно, не был трусом. Третья ветвь о ястребе отважном повествует, которого Кастрар так опасался, а Пекорин, сын Амангонса, носил на лбу шрам от его когтей. Второй нигде на свете не сыскать, как признают сказители и барды. Сие — История великой скорби; она о том, как Ланселот дю Лак явился вновь туда, где он утратил и воинскую честь, и доблесть. И, наконец, последняя: когда я до конца довел свою историю, я тотчас поспешил ее поведать всем-всем без промедленья. Знайте, что это — авентюра10 о Щите, бесспорно, наилучшая из всех. Итак, я перечислил вам их все — семь истинных историй о Граале».

Остается загадкой, почему этот гипотетический роман в семи «ветвях» после столь многообещающего начала скромно повторяет труд Кретьена. Главное, о чем он свидетельствует, — что автор воспринимает эпизод с Граалем как одно из многочисленных рыцарских приключений. Мы вправе прочесть сцену с ястребом как нечто связанное с эпизодом «Joie de la Court» («Придворные забавы») из романа «Эрек», в котором борьба за главную награду — ястреба — приводит к смерти многих рыцарей, а «гибель Гудена» может иметь отношение к маленькой собачке по кличке Гуденк из легенды о Тристане и Изольде. Однако он связан и с историей Лон-гина-сотника, упоминаемой в Новом Завете и апокрифических Евангелиях. В нем явно присутствует некий элемент естественной магии; в прологе под названием «Разъяснение» он представляет собой всего-навсего обретение Двора Богатого Рыбака и Грааля, «благодаря которому страна вновь многолюдна и заселена, так что ручьи там больше не текут и родники там влагою не бьют, поскольку они все иссохли там, смиренно протекая по лугам. Поля прелестны там и зелены, и в листвие леса облечены…»

Все это — образы, буквально слово в слово заимствованные из «Первого продолжения». Затем мы вновь оказываемся в мире короля Амангонса; там мы узнаем о появлении Ордена пэров Богатой Свиты, которые ставили себе целью соперничать с двором Артура за власть и могущество, но были людьми аморальными и развращенными. После четырех лет ожесточенной войны Артур сверг и победил их. По сути дела, пролог «Разъяснение» не заслуживает своего названия: он ничего не проясняет в сюжете романа и представляет собой неумелую, совершенно дилетантскую попытку объяснения, превратно истолковывающего эпизоды, заимствованные автором из «Продолжения», вводя в повествование эпизоды, совершенно не связанные с сюжетом основной истории. Неудивительно, что этот пролог неоднократно служил основанием для всякого рода спекулятивных дискуссий об источниках легенд о Граале, ибо он носит откровенно вторичный характер, отражая новые вариации темы Грааля, а не восходя к более ранним источникам.

Таким образом, поэты, которые — каждый по-своему — создавали варианты продолжения оригинального творения Кретьена, сдерживали полет фантазии, не давая воли воображению, и мы в дальнейшем поговорим о том, откуда они черпали новые материалы о Граале. Однако стиль и общая тональность истории являются относительно выдержанными вплоть до заключительной части продолжения Жербера. Динамика сюжета остается все той же; это заранее предопределенные поиски. Так, Персевалю предопределено искать Грааль, Гавейн занят поисками копья, и все это — их «собственные» авентюры и сюжетные линии. Эти темы могут быть во многом аналогичными тематике светских романов, однако религиозные коннотации, присутствующие в «Повести о Граале», заметно усилены, ибо подобно тому, как Персеваль занят поисками Грааля, который очень скоро трансформируется в священную реликвию, предметом поисков Гавейна является копье Распятия. Чтобы достичь своей цели, Гавейн, как и Персеваль, должен непременно отыскать замок Грааля.

  • 1. Некоторые исследователи считают, что этим анонимом был Готье де Дулен.
  • 2. Карадос, или Карадок — персонаж нескольких исторических романов, не исключено — реальный исторический персонаж. Это имя фигурирует в генеалогиях королей Северного Уэльса. В «Смерти Артура» король Карадос Уэльский назван одним из королей, выступавших против Артура.
  • 3. Эта атрибуция является спорной; более подробно об этом см. Corley, Corin. Wauchier de Denain et la Deuxieme Continuation de Perceval, Romania, 105 (1984), 351–359, который доказывает, что пассаж, в котором автор называет себя, является подлинным.
  • 4. Видный французский критик Гастон Пари утверждает, что автор здесь использовал наброски и план, оставленные Кретьеном, однако это вряд ли справедливо в отношении всей повести, которая завершается темой, на которую у Кретьена нет и намека. См. Gaston Paris, Histoire litteraire de France, 2nd edn (Paris, 1890) 98.
  • 5. См. «Повесть о Граале»; «Продолжения о Персевале». Как обычно, хронология традиции Грааля здесь далека от точности; лишь в двух из двенадцати сохранившихся манускриптов «Первого продолжения» присутствуют слова «Святой Грааль», но и это, по-видимому, обусловлено влиянием других романов.
  • 6. Этот эпизод — одно из свидетельств кельтского влияния на образ Грааля. Один из главных богов кельтского пантеона, Дагда, всегда носил при себе неиссякающий котел, способный накормить сколь угодно большую компанию.
  • 7. В оригинале «Истории о Граале» Кретьена Персеваля признает своим племянником святой отшельник.
  • 8. «Повесть о Блиокадране» — самостоятельный стихотворный пролог, написанный предположительно в начале XIII в., который в ряде манускриптов предшествует «Повести о Граале» Кретьена де Труа.
  • 9. «Разъяснение» — условное название другого стихотворного пролога, содержащегося в некоторых манускриптах «Повести о Граале».
  • 10. Авентюра (старофранц.) — приключение, яркий батальный эпизод в средневековых эпических песнях и романах.
Теги: